Криминальный гамбит

Глава 10

Чтобы посетить загадочную Светочку Самойленко, Астафьеву надо было ехать в центр, в сторону родного ГОВД. Ему повезло со средствами передвижения — его подбросил встретившийся случайно в больнице сосед по лестничной клетке. Чуть подумав, Юрий решил зайти на работу, вдруг что-нибудь изменилось в раскладе сил. Новости оказались неутешительными.

В кабинете он застал Мазурова, тот стоял у окна с сигаретой. Это был плохой знак, в больнице майор бросил курить, и только что-то чрезвычайное могло заставить его снова взяться за узаконенную Минздравом отраву.

— Бычка привезли, — сразу оповестил он Астафьева.

— Давно?

— С полчаса назад. Допрашивают в ИВС. Там и Мамонов, и Касьянов, сейчас смотрю, и Жучихин туда пробежал.

Юрий покачал головой. Василий Иванович Жучихин был не только личным шофером Мамонова, но по совместительству и денщиком и адъютантом, служил подполковнику верой и правдой. Среднего роста, прапорщик обладал невероятной физической силой. В молодости он занимался тяжелой атлетикой, и это отложило отпечаток на его облик — голова, казалось, лежала на плечах, шея как бы вообще отсутствовала.. Сам же прапорщик был далеко не прост: темные, с татарской раскосостью хитрованские глаза с лихвой выдавали его натуру. Мамонов заметил его лет пятнадцать назад, тогда Жучихин был обычным шофером, да и сам Мамонов пахал в УГРО простым опером. Но что-то тогда рассмотрел в нем будущий подполковник и волок за собой всю службу, выпрашивая у начальства лычки и звездочки для своего любимца. Он не раз жалел, что Жучихин не имеет соответствующего образования, тогда сделал бы для него и офицерское звание.

Несколько раз шофер спасал своего начальника при задержаниях и однажды даже прикрыл Мамонова своим телом, получив удар ножом в бедро.

Но особенно ценен был Василий Иванович при допросах. Тактика «прессования» подозреваемых была известна давно, сам Мазуров не раз применял запрещенные методы, если знал — перед ним стопроцентный убийца. Порой приходилось пускать в ход и руки, но это не шло ни в какое сравнение с тем, что творил на допросах Жучихин. Мазуров ругался с Мамоновым по этому поводу еще в бытность обоих капитанами, после этого Мамонов начал вести допросы подозреваемых за закрытыми дверями, на пару с Жучихиным. Странно, при этом прапорщик не был садистом, наоборот, в повседневной жизни слыл добродушным и даже добрым человеком. Ответ был прост — он все привык делать хорошо, в том числе и «работу» с подозреваемыми.

— А еще знаешь, какая есть неприятная новость? — сказал майор. — У Афонькина нашли пистолет.

— Как это? — не понял Юрий.

— Так это. Обыск проходил под личным руководством Мамонова и этого его варнака, Касьянова. Где-то на кухне, на полочке за кастрюлями и нашли.

— А точно тот?

Мазуров кивнул:

— Уверен. Иначе бы Мамонов не отправил его срочно на баллистическую экспертизу.

— А колодниковская «купальщица»?

Майор ухмыльнулся:

— Пришлось тоже отправить. Все отправили: и кровь с ковра, и по Бурлаку.

Ну, а что у тебя?

Астафьев коротко рассказал о своих успехах.

— Это интересно, — оживился Мазуров. — До дома Орловых там метров триста.

Ее могли перехватить только те, с серебристого джипа. А с этой Светой надо бы встретиться.

— Я сейчас к ней собираюсь.

— Ты обедал?

— Нет.

— Я тоже. Сходить перекусить, что ли?

Но в этот момент открылась дверь и в кабинет вошел возбужденный Колодников.

— Кажется, я вычислил, кто ту бабу в колодец запрятал! — с ходу информировал он.

— Кто?

— Некто Засыпкин, Николай Федорович. Дважды судимый, наркоман. Дом его буквально в ста метрах от колодца.

— С чего ты взял, что именно он?

— Сейчас, — сказал Андрей и, налив из графина стакан воды, залпом осушил его. — Жарища, — пожаловался он. — Мозги аж кипят. Так вот! Его сожительница, некто Валя Игошина, сидела в свое время также за наркоту. Соседи припомнили, что как раз в ноябре, когда закрыли этот колодец, оба исчезли из города. Не было их месяца три, потом появилась сначала она, а вскоре и он. Но самое главное, — Колодников торжественно поднял палец, — Я, кажется, вычислил и саму жертву.

Глаза Мазурова заблестели не меньше, чем у торжествующего Андрея. Он всегда восхищался четкой, красивой работой и радовался так, как будто провел ее сам.

— Ну, давай, доказывай, пока не верю, — поторопил он Андрея.

— Слушайте. В ноябре прошлого года прошла оперативка о некоей Варваре Пыршевой, пятьдесят второго года рождения, воровке на доверии. За ней числилось несколько эпизодов, довольно типичных: подходят на улице к детям и начинают рассказывать, что с их родителями произойдет что-то страшное, если не снять с них порчу, узнают, есть ли кто дома, и таким образом проникают в квартиру.

— Ну-ну!

— Последний раз она хапнула приличную сумму в долларах плюс золото. Не знаю уж почему, но она там сильно наследила, в квартире повсюду ее пальчики, искала на совесть. По ним Пыршеву и вычислили, но найти не смогли — исчезла.

Все приметы с моей «купальщицей» сходятся: возраст, рост, комплекция, а самое главное — татуировка, роза на плече.

— Но почему ты решил, что ее запорола именно эта парочка? — не выдержал Астафьев.

— Эта самая Валя Игошина сидела в зоне в одно время с Пыршевой. Я позвонил туда, благо это у нас в области. «Кум» покопался в архивах и подтвердил, что они даже были большими подругами. Похоже, Валя была личной «коблихой» Паршевой.

— Чем? — не понял Юрий.

— Ну, любовницей Пыршевой, удовлетворяла ее, — пояснил Мазуров.

— Так что приехать к ней Пыршева вполне могла, к примеру, поняла, что наследила, и решила на время лечь на дно.

— И легла в колодец, — хмыкнул Мазуров.

— Но зачем лучшей подруге ее убивать? — усомнился Астафьев.

— Ну Юра, — Колодников развел руками. — Ты что, не знаешь наркоманов? У той же на руках был хорошие деньги, не считая золота! Полгода можно колоться, если не больше.

— Что дальше будешь делать? — спросил Мазуров.

— Надо подумать. Экспертизу бы провести…

— Мамонов уже отправил.

— Как?! — удивился Колодников. — Когда?

— Сегодня.

Мазуров рассказал оперативнику все происшедшее в этот день, и радостное возбуждение майора сошло на нет. Он выругался.

— Козлы! Боюсь, обломают они Свинореза. Пару дней подержат без дозы, а потом он все что надо подпишет. Значит, все-таки они валят все на этих троих, — сказал Колодников.

— На кого?

— Ну, Бурлака, Свинореза и Афонькина.

— На пятерых, Андрюша, — поправил Мазуров. — Приплели сюда и экскаваторщика — уже сидит в ИВС, а кроме того, хотят притянуть на цугундер и рыбака на синем «Москвиче». Будет у них за «шмаровоза».

— Хреново, — подвел итог Андрей.

— Да уж, хуже некуда.

Мазуров снова закурил, поднялся, подошел к окну.

— Дома, как его, рыбака-то, Панов, что ли, уже ждут. Как приедет, сразу сцапают.

— Панов, точно.

— А когда он приедет? — спросил Юрий, — По утрам он приезжает. Привозит вечерний и утренний улов. Долго рыбу сейчас не подержишь, протухнет на такой жаре, — пояснил Колодников.

— Значит, завтра его и возьмут, — пришел к выводу Мазуров.

— Да вот хрен им, — хмыкнул Андрей. — Этого я уж не допущу…

— Идут! Оба! — крикнул, глядя в окно, Мазуров. Астафьев и Колодников в секунду подскочили к нему.

— Что-то я у них на рожах не вижу радости, — заметил Юрий.

— Юр, ну разве можно так говорить о вышестоящем начальстве, — хрипловато хохотнул старший опер.

На лицах Мамонова и Касьянова и в самом деле читалось явное разочарование.

Подполковник обернулся к Касьянову и сказал:

— Ничего, без ширева он долго не продержится. Завтра подпишет все что угодно, хоть убийство Патриса Лумумбы.

Настроение Мамонова испортилось окончательно, когда он увидел в окне глазевшую на них троицу во главе с Мазуровым. Под этим жестким взглядом Юрий невольно отступил назад, но и он успел заметить, как перекосилось лицо подполковника.

— А эти что в окне торчат? — обратился он к капитану. — Пускай напишут рапорт о проделанной сегодня работе.

Касьянов чуть задержался в дежурной части, а когда прошел в девятый кабинет, то застал там одного Мазурова. Остальные успели покинуть ГОВД через запасной выход, минуя очи начальства.

На своем неизменном «уазике» Колодников приехал в район, где жил рыбак Панов. Машину, как всегда, оставил на другой улице и пешком направился к старому неприметному домишке. За забором залаяла собака, но Колодников смело толкнул калитку и сразу увидел хозяина дома. Худощавый мужик лет пятидесяти с дочерна загорелым лицом возился с надувной лодкой.

— Здорово, хозяин, — приветствовал оперативник рыбака.

— А, начальник, — засмеялся тот, поднимаясь с земли. Он цыкнул на собаку и подошел поближе. — Чем обязан таким визитом?

— Ты дружка своего Панова давно видел?

— Витьку?

— Ну да.

— Вчера, заезжал ко мне, просил лески ноль четыре, сети латать, — А когда он приедет?

— Завтра утром, как обычно.

— Ты вроде ему родственником приходишься?

— Ну да, он мне двоюродный брат.

— Вот что, ты место, где он сейчас обитает, знаешь?

— Ну как же, на Гнилом, ближе к Россоши.

— Не хочешь его навестить?

— А что, надо?

— Очень.

Колодников оглянулся по сторонам и, поманив пальцем рыбака, тихо сказал:

— Передай ему, чтобы дня три в городе не появлялся. И место пусть сменит, а «москвичек» свой пусть припрячет подальше, больно приметен, понял?

Лицо мужика вытянулось, он почесал искусанную комарами шею.

— Что, так хреново?

— Очень. Ну что, поедешь?

— Конечно.

Брат Панова сдержал свое обещание. Колодников покупал у ближайшего киоска сигареты, когда мимо него с противным треском на стареньком мопеде промчался давешний его собеседник. Одет он был по-походному, в брезентовую робу, болотные сапоги и с удочками наперевес. Проводив его взглядом, Андрей довольно хмыкнул.

Заливные луга в окрестностях Кривова представляли собой естественный лабиринт из проток, речек, озер и болот пойменной части Волги. До великой реки от Кривова по прямой было километров десять, не больше, но, чтобы добраться туда, надо было долго петлять среди озер и проток, пробиваясь по раскисшей колее проселочных дорог, а местами и бездорожью. В этом хитросплетении разбирались только опытные, местные рыбаки и охотники. Именно в луга бежали все злостные правонарушители Кривова, и найти их там было не легче, чем иголку в стоге сена.

Астафьев беседовал со Светой Самойленко. Она и в самом деле оказалось очень красивой девушкой. Юрий сразу почувствовал, что ей не очень нравится этот разговор.

— Меня уже допрашивали два ваших товарища, толстые такие, приколистые.

«Вовчик и Левчик, зубоскалы. То-то они не усмотрели в ее показаниях ничего интересного», — понял лейтенант.

— У нас это дело обычное, открылись новые обстоятельства, надо уточнить кое-какие детали.

— А Ольга что же, до сих пор без сознания?

Не ответив на ее вопрос, Юрий спокойно продолжил:

— Кстати, почему вы ни разу не посетили свою лучшую подругу? Столько лет были не разлей вода?

Светлана отвела глаза.

— Я вчера видела дядю Андрея, он мне все рассказал.

— Хорошо, тогда приступим к делу. Скажите, почему вы не хотели, чтобы Ольга уходила с банкета?

— Почему вы считаете, что я этого не хотела? — оторопела Светлана.

— Есть свидетели. Они видели, как вы шли за ней по аллее, хватали за руку, пытались остановить.

— Ну-у, я плохо помню, я… слегка перебрала. Может, такое и было, но я не помню.

Юрию показалось, что девушка сочиняет на ходу. Тогда он задал другой вопрос.

— Кстати, а когда вы сами вернулись с банкета?

После небольшой паузы она ответила:

— В четыре.

«Врет, — подумал Юрий. — Но почему?»

— А если точнее?

— Если точнее, то в пять минут пятого, — ехидно уточнила Света.

— Хорошо, так и запишем. Да, а где ваши родители?

— Ну, отец на работе, а мать у бабушки, она ухаживает за ней. А что?

— Хотелось бы с ними встретиться.

— Но они не были на банкете.

— Зато они были дома, когда вы вернулись.

— Ну и что? Я совершеннолетняя, могу делать что хочу и приходить домой когда угодно.

— То есть на самом деле вы пришли домой гораздо позже?

Несколько минут Светлана пристально рассматривала Астафьева. Этот довольно симпатичный парень все меньше и меньше нравился ей.

— Что вам от меня надо? — уже со злостью спросила она.

— Очень немного. Правды.

— Я говорю правду.

— Нет.

— Вы так уверены?

— Конечно. И это очень странно. Вашу лучшую подругу похищают, потом находят раненой, без сознания. В больнице пытаются добить окончательно, а вы не хотите рассказать даже о такой малости, как последний разговор с подругой.

Может быть, вы в этом как-то замешаны?

Девушка молчала, но по глазам было видно, что сейчас в глубине ее души происходит какая-то борьба. «Сказать или не сказать?» Но Светлана вдруг явственно снова будто почувствовала на плече цепкую руку долговязого рыжеватого парня с нахальной усмешкой, услышала его хрипловатый голос.

"… — И где же твоя подружка-недотрога?

— Пошла домой.

— Давно?

— Только что.

— В какую сторону?

— Туда…"

Астафьеву пришлось напомнить о себе, чтобы вывести девушку из молчаливого транса.

— Ну так что, Света?

Наконец та призналась.

— Вам легко говорить, а мне угрожали!

— Кто? — быстро спросил лейтенант.

— Я не знаю, звонили по телефону. Велели молчать, или меня, как Ольгу, найдут…

Астафьев поднялся, обошел кресло, в котором сидела девушка, наклонился над ней и тихо, доверительно сказал:

— Свет, они не узнают. Никаких протоколов я составлять не буду. На этих тварей мы все равно выйдем, через того же Гусева, машина ведь его была, а? — Астафьев увидел неподдельный испуг в глазах девушки — Я не знаю никакой машины, — вздрогнув, сказала она.

— Хорошо, предположим, я тебе поверил. Но будь уверена, мы их поймаем.

Просто это будет завтра, а не сегодня. Мы знаем, что джип «чероки» принадлежит Гусеву. Но кто был в машине, кроме Гусева, а?