Кривуля

5

В тот день они мастерили тряпичных куколок и вязали для них красные шапочки, шарфы и варежки. Флейты так и остались лежать горкой на полу, потому что ночью все собирались сидеть в гостиной и ждать появления таинственного помощника. Гномы так увлеклись, что опять забыли пойти побросаться снежками, покататься на Гордеце и поиграть в салочки с Два и Три.

Вечером они пекли вкусное печенье — так всегда делают в Норвегии перед Рождеством. Все ниссе надели красные переднички с вышитыми белыми поросятами, Мама насыпала на стол муку и выделила малышам по кусочку теста.

Наконец совсем стемнело, на небе одна за другой стали зажигаться яркие звёзды.

— До ночи ещё далеко? — с нетерпением спросила Гури-Малла.

— Ты устала? — удивилась Мама.

— Нет, что ты, просто мне очень хочется увидеть нашего невидимого помощника.

— Так ты же сама говоришь, что он невидим, — быстро сказал Петтер.

— Да, я знаю, но всё равно хочу его увидеть.

— Но нож-то его мы увидели и глазки и ротики у флейт, — возразил Сювер-Соня. — Так что мы, по крайней мере, услышим, как он вырезает дырки в тростниковых палках!

— А у других ниссе тоже есть свои мюски? — спросил Малютка Ульв.

— Я думаю, они есть у всех, — авторитетно сказал Сювер-Соня. — Иначе как бы нам удавалось сделать так много подарков для человеческих детёнышей?

— Я рассказала маленьким троллям, что у нас завелось привидение, — вдруг объявила Гури-Малла.

Петтер Смышлёныш в ужасе на неё вытаращился.

— И Фюкомфей спросил, не зовут ли наше привидение Кривулей, — смеясь, продолжила Гури-Малла.

Петтер вздрогнул.

— Кривуля? — переспросил Малютка Ульв. — Ну и имя! — И он тоже засмеялся.

Тут в комнате раздался странный звук.

Ниссе огляделись, но ничего странного не заметили и вскоре вновь занялись печеньем.

— У привидений вообще не бывает имён, — продолжил разговор Сювер-Соня и положил печенье на противень.

— Нет его и у мюсков, — быстро добавил Петтер.

— Давайте сами придумаем ему имя! — весело воскликнула Гури-Малла.

— Да, давайте назовём его Кривулей, — предложил Сювер-Соня.

— Кривуля, ты где? — И с этими словами Сювер-Соня повернулся к сундуку.

Ответом ему был придушенный звук, как будто кто-то хотел что-то сказать и не мог.

— Вот видите, — бросился к Маме Сювер. — Мюск отозвался на своё имя!

Мама Ниссе засмеялась:

— Какой же ты ещё у меня глупенький! У невидимых существ нет имён, а если бы даже и были, они не умеют говорить.

— Ты не веришь? — обиделся Сювер и вновь позвал: — Кривуля!

Все затаили дыхание, но на этот раз в комнате не раздалось ни звука.

Кривуля сидел в сундуке, боясь пошевелиться и плотно сжав губы, чтобы случайно не отозваться. Подумать только, ниссе сами его зовут! Вроде бы они не сердятся. Через замочную скважину ему было видно, как они стоят у стола, закатав рукава, обсыпанные белой мукой. От запаха свежеиспечённого печенья в носу у Кривули защекотало.

Поленья в камине уютно потрескивали, в комнате было тепло. Кривуля видел, как Мама Ниссе достаёт из печи противни, Бабушка-старушка посыпает печенье сахарной пудрой, Папа Ниссе смазывает противни маслом, а Дедушка Храп подкладывает в огонь дрова. Все были заняты делом и радовались наступающему Рождеству.

Как же Кривуле хотелось к ним присоединиться!

Он тяжело вздохнул. У него дома не было ни камина, ни печи, ни поленьев. Не было ничего — ни сундука, ни кресла-качалки, ни коровьего хвоста на стене, ни фонариков на полке, ни стола, ни стульев.

Была только охапка мха и пожелтевшей травы на полу, где все и спали. Из-за места на этой постели постоянно происходили драки и ссоры, и почему-то на голом полу всегда приходилось спать Кривуле! Еду ему никто не готовил. Когда подземные жители хотели есть, они шли на промысел и добывали кто что мог — яйца лесных птиц, молоко или хлеб, которые ночью воровали в усадьбах ниссе.

Кривуля вновь тяжело вздохнул. Если бы он только мог стать ниссе!

Он задумался. Если он будет себя хорошо вести, может, ему позволят жить в сундуке? Хотя Кривуля и не сидел за столом вместе со всеми, Петтер его кормил и даже разрешал играть с Фюкомфеем.

Короче, так хорошо Кривуле не бывало ещё никогда и нигде, хотя и приходилось думать о том, как бы случайно себя не выдать и не подвести Петтера. Но если ниссе привыкнут к странным звукам, может, они вообще перестанут обращать на них внимание? Как же сделать так, чтобы Петтеру не надоело ему помогать?

Кривуля задумался. Ниссе очень обрадовались, когда он подарил флейтам голоса. Если он и дальше станет помогать им по ночам, может, Петтер разрешит ему остаться насовсем? И остальные ниссе будут так благодарны за помощь, что, если и найдут его, тоже не будут возражать против нового жильца. Может быть!

Нет, никогда такого быть не может! Кривуля грустно покачал головой и ещё раз вздохнул. Наверняка Мама Ниссе отправит его обратно к подземным жителям в дом «Под берёзовым корнем». Она такая строгая! Она скажет, что малыши не должны убегать из дома. Ведь она не знает, как его толкают и колотят братья и сёстры. Она не знает, как холодно спать на сквозняке на полу по ночам! Она не знает, что Кривулю обещали отдать Лешему! Она не знает, что его не кормили по нескольку дней. Если бы ему давали есть досыта, он мог бы стать сильным и, когда братья и сёстры примутся его шпынять, дать им сдачи!

Нет, жизнь в доме «Под берёзовым корнем» совсем не для него! Он слишком мал и слаб! Ему следовало бы родиться ниссе. С красной шапочкой на голове и в красивой рубашке со множеством пуговичек. И тогда бы у него была добрая Бабушка-старушка, которая вяжет такие замечательные тёплые красные варежки! А в его доме на полках стояли бы красивые миски, кружки и даже фонари!

Но скажите, пожалуйста, как может подземный житель, родственник маленьких троллей, превратиться в настоящего ниссе?

Или всё-таки может, если будет делать подарки на Рождество человеческим детям?

Кривуля счастливо улыбнулся. С сегодняшней ночи он будет работать в поте лица и сделает столько подарков, что ими можно будет завалить всю Долину! А в сочельник он выберется из сундука и расскажет ниссе, что это он, Кривуля, сделал подарки. Тогда они подумают, что он тоже настоящий ниссе, и разрешат остаться жить с ними! На всякий случай Кривуля наденет что-нибудь из красных одёжек ниссе, и тогда никто не узнает, кто же он на самом деле!

Но тут Кривуля услышал, как Сювер-Соня раздражённо воскликнул:

— Какой же ты глупый, Кривуля!

— Почему ты так говоришь? — удивился Малютка Ульв.

— Да потому, что он не отвечает, когда его зовут!

Кривуля чуть не задохнулся от ужаса. Сювер-Соня говорит, что он глупый! А ведь Сювер — ниссе! Неужели и среди ниссе бывают нехорошие и даже злые личности?

Тогда зачем ему жить с ними?

Но тут его грустные мысли прервал спокойный голос Петтера Смышлёныша:

— Может, он не отвечает как раз потому, что не глуп? Разве привидения появляются по заказу или по зову?

— Конечно нет! — отозвался Малютка Ульв. — Иначе бы это было вовсе и не привидение!

— Вот именно: совсем не привидение!

Кривуля вновь воспрянул духом. Он был страшно собой горд.

Петтер сказал, что он не глуп, а Петтер — самый умный ниссе на свете!

И поэтому Кривуля совершенно не испугался, когда Сювер-Соня пообещал:

— Вот увидите, я всё равно отыщу наше привидение. Будьте уверены!

Когда тем же вечером Дедушка Храп закончил рассказывать сказку, никто из малышей не пошевелился. Все ниссе решили во что бы то ни стало дождаться невидимого помощника.

Остался сидеть на месте и Петтер Смышлёныш. Он вообще не слушал Дедушкину сказку. Петтер ломал голову, как предупредить об опасности Кривулю.

Наконец Бабушка-старушка и Дедушка Храп настолько устали, что решили лечь спать. Они забрались под перину, пробормотали: «Спокойной ночи!» — и тут же захрапели, хотя вся семья была ещё на ногах, а в доме горели свечи.

Невидимый помощник мог появиться в любую минуту!

Малютка Ульв взобрался к Папе Ниссе на колени, положил голову ему на плечо и засунул большой палец в рот. Как же ему хотелось, чтобы никаких привидений вообще не было!

Зато Гури-Малла не могла усидеть на месте ни единой секунды. Она беспрестанно бегала к флейтам проверить, не случилось ли с ними чего-нибудь нового. Ведь если этот помощник действительно невидим, он может работать прямо у них под носом!

— Тсс! — прошипела она Папе и Сюверу, когда они начали обсуждать, каких размеров может быть мюск. — Чтобы услышать, когда он начнёт строгать и вырезать дырочки, мы должны молчать!

А Кривуля забрался на самое дно сундука и затаил дыхание. Только бы не чихнуть! Кроме того, ему страшно хотелось писать! Ниссе не выходили из дома целый день, и Петтеру не удалось выпустить его из сундука.

Время шло. Луна спряталась за набежавшие на звёздное небо облака. В доме стояла такая тишина, что даже мышка Наморщенный Нос не решалась пробежать по полу.

— Может, он нас видит! — прошептал наконец Сювер.

Малютка Ульв потеснее прижался к Папе.

— Да, может, мюск не придёт, пока мы сидим тут, — задумчиво согласилась Мама.

— Давайте потушим свечи, — предложил Сювер.

— Тогда мы точно его не увидим, — запротестовала Гури-Малла.

— Зато услышим. Это лучше, чем просто так просидеть всю ночь.

— Может, пойдём спать? — не удержался Петтер.

Сювер молниеносно повернулся к нему:

— С каких это пор ты стал трусить?

— Трусить? — хмыкнул Петтер. — Да я просто не верю ни в какого мюска. И в привидения тоже не верю!

— Так ты думаешь, что глаза и рты у флейт появились сами по себе?

Петтер пожал плечами:

— Может, к нам ночью пришёл какой-то незнакомый ниссе и решил сделать сюрприз!

— Ниссе-привидение! — захихикала Гури-Малла.

— Сювер прав, — прошептала Мама. — Надо погасить свечи и сидеть тихо, как мышки.

Она встала и задула свечи. Дрова в камине уже давно прогорели, и в комнате наступила полная темнота. Луна по-прежнему пряталась за облаками. Малютка Ульв поплотнее зажмурил глазки и ещё крепче прижался к Папе.

И тут все услышали скрип петель, как будто кто-то открыл старую дверь.

— Он идёт! — прошептал Сювер.

Все замерли. Мама выпрямилась, Малютка Ульв уткнулся носом в Папину рубашку, Сювер пошире раскрыл глаза, а Гури-Малла прикусила от нетерпения губу. Только Папа Ниссе и Петтер не радовались. Их обоих что-то беспокоило. Папа никогда бы не признался даже самому себе, что боится, а Петтер в отчаянии понял, что всё пропало, — вскоре кто-нибудь зажжёт фонарь, и ниссе увидят Кривулю…

Петтер вспомнил о желтоглазом Лешем, которому подземные жители хотели отдать Кривулю. Какой ужас!

Все притихли в ожидании. Сювер приготовился зажечь фонарь, но ждал нужного момента. «Вдруг привидение всё-таки окажется видимым?» — от этой мысли у Сювера по спине побежали мурашки.

Интересно, как выглядит мюск? Неужели это длинное существо, похожее на ужасных людей за лесом? Но такое существо вряд ли пришло бы к ниссе помогать готовить рождественские подарки!

Или ему было что-то от них нужно? Например, он мог беспокоиться о том, что его дети не получат подарков на Рождество.

Сювер подвинулся поближе к Петтеру. Ему было по-настоящему страшно. Людей он боялся больше всего на свете. Никогда не знаешь, чего от них ожидать. Хотя людей он видел не так уж и много. Мама говорила, что многие человеки очень похожи на ниссе и некоторые из них добрые. Именно поэтому Рождественский ниссе — норвежский Дед Мороз — и дарит им подарки.

Однако встречаются и такие люди, которые намного ужаснее Лешего и Большого Тролля[1] вместе взятых. Они такие ужасные и злые, что запросто губят большие деревья, перекрывают реки и водопады и взрывают горы!

Ему вдруг расхотелось зажигать фонарь.

В этот момент ещё раз скрипнули петли, и что-то упало на пол.

— Зажги фонарь, Соня! — прошипела Гури-Малла.

Но Сювер не пошевелился. От страха он просто окаменел.

— Давайте подождём, пока он станет вырезать флейтам глазки, — прошептал Петтер. Он решил потянуть время, хотя непонятно, на что можно было надеяться.

Зато Малютка Ульв не выдержал напряжения, соскочил с коленей Папы, молнией пронёсся по полу и юркнул под перину Бабушки-старушки и Дедушки Храпа и даже носа наружу не показывал.

— Ну же! — настаивала Гури-Малла. — Давай! Зажигай!

И тут они снова услышали этот странный звук: будто дверь открыли, а потом тут же закрыли. Гури-Малла бросилась к столу, схватила свечу и зажгла.

Все осмотрелись. Ничего! Абсолютно ничего и никого!

— Но ведь я его слышала! — разочарованно протянула Гури-Малла.

— И я! — громко закричал Сювер-Соня. Он уже пришёл в себя.

— И я! — добавила Мама, которая ничего не понимала.

— Да ведь он невидим! — с облегчением произнёс Петтер.

А на улице на снегу писал Кривуля. Ещё чуть-чуть — и он бы описал все красивые свитера и варежки ниссе в сундуке.

Когда он натянул штанишки, то решил посмотреть, что делают гномы, и прижался носом к холодному стеклу.

Ниссе в это время уже поднимались по лестнице, сонно потирая глаза. В комнате на первом этаже оставалась лишь Гури-Малла. Она подняла фонарь и посветила кругом.

Внезапно малышка посмотрела в окно. Кривуля отпрянул, но было поздно.

— Вот он! Вот он! — закричала Гури-Малла.

— Хватит фантазировать! — зевая, ответила Мама. — Мюск на то и мюск, чтобы его никто не видел!