Кризис на Центавре

Глава 17

На другом конце континента Чехов, Роллингз и Хадсон готовили место для ночевки, а Спок и Изихари ходили вокруг, измеряя уровень радиации. Было тепло, с севера дул легкий ветерок, и после тихой спокойной ночи наступил полыхавший всеми красками радуги рассвет. На кобальтово-синем небе Центавра взошли оба светила. На открытом месте их сияние было просто ослепляющим, но в густой тени деревьев астронавты могли обойтись и без солнечных очков. А Спок, привыкший на своей родной планете к еще более яркому солнцу, вовсе в них не нуждался. После завтрака Чехов и Роллингз были назначены “дежурными по кухне” и отправились к ручью мыть посуду. Ополаскивая тарелки, Павел громко насвистывал что-то отдаленно напоминающее “Сказки Венского леса”, а Роллингз, орудуя полотенцем, мычал ему в такт. Хадсон тщательно затушил костер, попутно заметив, что в связи с их нестройным концертом в округе умолкли птицы.

Покинув Центр Обороны, отряд Спока взял курс на юго-восток. Они обследовали с воздуха несколько сот квадратных километров, но всюду простиралась выжженная безжизненная равнина. Местами не было даже камней – сплошная пыль. Но астронавты по-прежнему надеялись, что отыщут где-нибудь признаки жизни. В течение многих часов они кружили над полуразрушенными городками и селениями, но нигде никого не было видно. Скорее всего, жители, оставшиеся в живых, покинули свои дома, спасаясь от радиации. Примерно в шестидесяти километрах к югу от космопорта “Колумб” наткнулся на аэродром, битком набитый неповрежденными флайерами. Но и тут ни одного человека не было обнаружено. На дороге стояло несколько автомобилей и еще какая-то техника. Опустившись пониже, астронавты заметили на обочине неподвижные тела. И нигде ни одной живой души.

Повезло им лишь однажды. Среди царящего всюду разгрома городок Гринвейл, защищенный с севера лесистой долиной и холмами, выглядел совершенно нетронутым. Вначале экипаж “Колумба” решил, что город тоже пуст. Чехов сделал несколько кругов над населенным пунктом, и, видимо, услышав шум двигателя, люди стали выходить из домов и махать руками. Первой на глаза попалась полная женщина, размахивавшая над головой не то полотенцем, не то скатертью.

Уровень радиации в этой местности оказался в пределах допустимого, и в применении скафандров не было необходимости. Спок приказал идти на посадку. После долгих часов блуждания над безмолвной равниной всему экипажу очень хотелось пообщаться с людьми и услышать человеческий голос.

К удивлению астронавтов, Гринвейл не подвергся практически никакому воздействию. Никто из жителей не пострадал, но все пребывали в растерянности и томились от неизвестности. Электричества городок лишился сразу же в момент взрыва, а поскольку все коммуникации осуществлялись через Новые Афины, всякая связь с внешним миром тоже оборвалась. Спок и члены его отряда рассказывали жителям обо всем, что знали и заверили, что отныне на планету может садиться любой корабль, так что скоро от Федерации придет помощь.

Примерно через час “Колумб” покинул Гринвейл, но в этот день ни одного живого человека больше не было обнаружено. Спок решил, что им следует заночевать в лесу, а не лететь в Макивертон. Все были очень этому рады, так как чувствовали сильную усталость. Они отправились на запад в безопасную зону и совершили посадку в лесном массиве. Челнок получил большой заряд наведенной радиации, и, приземлившись возле небольшого ручья, экипаж приготовил дезактивационный раствор, которым “Колумб” был тщательно обработан. Подверглись обработке и скафандры.

После этого астронавты разбили неподалеку лагерь, разожгли костер, наскоро поужинали и легли спать. Но сон их был некрепок и тревожен.

Описанные выше события относились ко дню минувшему, в настоящее же время челнок снова был подготовлен к отлету. Место стоянки тщательно привели в порядок, и экипаж ожидал, пока Спок и Изихари закончат последние приготовления.

– Сегодня отправимся на север, – объявил Спок. – Есть основания предполагать, что там последствия взрыва не столь кошмарны, как в других местах. Действуем, как и раньше: ведем поиск, съемку, по необходимости оказываем помощь. Будут вопросы?

Вопросов не было, и “Колумб” снова поднялся в небо.

Миновав котлован, возникший на месте космопорта, Чехов направил челнок в сторону Центра Обороны, и теперь они уже безошибочно отыскали небольшую воронку и вход в подземелье. Спок сверился с картой Сидеракиса. Дальше прямо по курсу, словно барханы, лежали кучи щебня. Раньше здесь располагалась самая фешенебельная часть города. “Похоже, где-то рядом, – размышлял ученый, – камни становятся все крупнее, и, если верить карте, то мы практически на месте”.

– Мистер Чехов, опуститесь немного ниже.

Чехов сбросил скорость и подал вперед штурвал.

– Мистер Спок, – спросил он. – Мы ищем что-то конкретное?

– Я пытаюсь отыскать место, где располагался медицинский комплекс Новых Афин. Там, в университете, училась дочь доктора Маккоя. Нужно попытаться узнать что-нибудь о ее судьбе.

– Ах, да… Конечно, – вспомнил Павел. – Конечно, надо искать.

Услышав это, Изихари, Роллингз и Хадсон снова отстегнулись и встали за спинками пилотских кресел, чтобы лучше рассмотреть выжженную поверхность. Теперь руины под ними имели уже более четкие очертания, и можно было различить улицы, а в некоторых местах сохранились даже стены зданий. Наконец впереди показались остатки строений, имеющих характерное расположение.

– Мистер Спок, – сказала Изихари, – посмотрите вон туда. Мне кажется, это то, что нам нужно. Я однажды была в этом университете и помню, – мне показалось, что он очень похож на какой-то собор или монастырь на Земле.

Спок согласно кивнул.

– Давайте подлетим поближе, – сказал он Чехову. – Место, которое указывает мисс Изихари, соответствует обозначению на карте.

Медленно, будто с опаской, “Колумб” приблизился к развалинам медицинского комплекса и завис над предполагаемыми останками корпуса высшей медицинской школы.

– Кажется, в “Новом Завете” что-то такое есть, – тихо произнес Роллингз, – “…и не оставлю камня на камне”. Что-то вроде этого.

– Там речь идет о старом Иерусалиме.

– Да, наверное.

– Кошмар… – произнес Хадсон, ни к кому не обращаясь.

Глаза Изихари блестели от слез. Внизу был сплошной хаос, и среди обломков виднелось оплавленное разбитое оборудование и обгоревшие тела. Вокруг все было серым и черным, лишь кое-где блестел расплавившийся и застывший металл. Глядя расширенными глазами на эту картину, Чехов хрипло произнес:

– Кто-то должен за это ответить! Это же… Это… – он попытался подобрать слово, но ни один из известных эпитетов не соответствовал тому, что хотел сказать лейтенант.

"Колумб” опустился на площадь в центре студенческого городка. В этом, в принципе, не было особой надобности. Астронавты были уже уверены, что никто и ничто не могло здесь уцелеть. Они молча посидели несколько минут, и Чехов плавно потянул на себя штурвал. Корабль приподнялся над поверхностью и понесся на север.

– Новые Афины, сэр, – объявил лейтенант упавшим голосом.

Под ними лежал в руинах огромный и когда-то очень красивый город. Любая планета гордилась бы такой столицей. Теперь же это была пустыня. Разрушения в самом городе, находившемся в нескольких километрах от эпицентра, не были такими тотальными, как вокруг космопорта. В воздухе висел сизый дым от сотен еще не потухших пожаров. На южной оконечности города им пока не встретилось никаких следов присутствия людей.

Прочесывая квартал за кварталом, “Колумб” медленно приближался к центру столицы. В отличие от южной части города, принявшей на себя и тем самым смягчившей основную силу ударной волны, ближе к центру разрушения оказались не столь значительными. Каменные остовы зданий в большинстве своем полностью сохранились. “Пожалуй, со временем, – размышлял Спок, – эту часть города можно будет восстановить практически в прежнем виде. И если как следует поработать, то, по меньшей мере, полгорода можно отстроить заново и заселить”.

В надежде заметить хоть какое-нибудь движение, астронавты внимательно разглядывали каждую улицу. И вскоре их надежда оправдалась. Привлеченные полетом челнока, из убежища стали выходить люди. Они что-то кричали, махали руками и даже пытались бежать вслед кораблю. Народу становилось все больше и больше.

Сделав небольшой круг над одной из улиц, Чехов кивнул головой в направлении собравшейся внизу толпы и спросил:

– Мистер Спок, вы не против того, чтобы поздороваться?

– Конечно же, лейтенант, снижайтесь, – будто спохватившись, ответил Спок.

Чехов впервые за весь день улыбнулся и провел над обрадованной толпой лихой вираж. Это являлось неофициальной, но традиционной формой приветствия среди пилотов Звездного Флота. На улице собралось уже больше сотни жителей, и народ все прибывал. Люди влезали на крыши стоявших на обочинах автомобилей, радостно кричали и размахивали руками. Впервые за долгие дни отчаяния и безысходности у них появилась надежда.

Роллингз, глядя вниз, покачал головой и сказал:

– Я ими просто восхищаюсь! Чумазые все, в каких-то лохмотьях, но павшими духом этих людей никак не назовешь.

Все с этим согласились, и для пущей зрелищности Чехов провел еще одну из фигур высшего пилотажа, выровнял корабль и взял курс дальше на север.

– Я так рада, что мы хоть кого-то нашли! – чуть не плача, воскликнула Изихари. – После всего, что мы видели, даже не верилось, что кто-то еще остался жив.

– Нас всех это радует, – со вздохом облегчения отозвался Спок. И по голосу его можно было понять, что вулканец действительно растроган.

Судя по карте, в пяти километрах от центра города должна была находиться лесопарковая зона, и, ориентировочно выбрав направление, “Колумб” направился в ту сторону. Все согласились со Споком, что это место лучше всего подходит для организации спасательного лагеря, так как там не было никаких построек.

И как оказалось, в парке уже собралось много народу. Люди встретили челнок с не меньшим ликованием, чем в других районах. Сделав круг над бывшим парком, Чехов прикинул, что внизу собралось не менее двухсот тысяч человек.

Деревья местами сохранились, и среди них виднелись палатки, фургоны, складные дорожные домики, кое-где горели костры. Кроме того, впервые за время пребывания в зоне поражения астронавты увидели функционирующий летательный аппарат. В воздухе кружили два патрульных флайера и еще несколько стояло на земле. Но, по-видимому, это единственное, что могло представлять собой какую-то официальную структуру. Спок тщетно выискивал хоть что-нибудь похожее на спасательную бригаду или лагерь представителей правительства, которые, судя по сообщениям, направились сюда для восстановления Центра Обороны. У всей команды “Колумба” складывалось стойкое впечатление, что где-то их ввели в заблуждение, и люди радуются появлению челнока потому, что до сих пор никто даже не поинтересовался их судьбой. А следовательно, и в дальнейшем ждать от правительства помощи не следовало.

Чехов выбрал место для посадки. Оказалось, что его уже заблаговременно приготовили. На широкой плоской крыше одного из зданий возле пруда кто-то нарисовал большой красный крест. Рядом со зданием, видимо бывшей лодочной станцией, находилась ровная площадка, как раз удобная для приземления.

– Судя по показателям датчиков, радиация чуть превышает норму, – доложила Изихари. – Если принять противорадиационные таблетки, то можно обойтись без скафандров.

– Так и сделаем, – сказал Спок.

Экипаж быстро сбросил скафандры и приготовился к высадке. Основная масса людей оставалась за деревьями, а в сторону “Колумба” направлялись несколько человек. Впереди делегации шел высокий седой мужчина в заляпанном кровью медицинском халате. На плече у него висел био-трикодер. Мужчина широко развел руки, словно желая обнять всех сразу. Взглянув на Спока, он сразу понял, что перед ним уроженец Вулкана. По всей галактике давно было известно о бесстрастности и невозмутимости выходцев с этой планеты, лицо которых, словно маска, никогда не выражало никаких эмоций. Улыбка исчезла с лица подошедшего, и он лишь поднял руку в приветственном жесте.

– Доктор Саул Вайнштейн, – представился мужчина.

– Спок, помощник капитана крейсера “Энтерпрайз”, – затем ученый по очереди представил остальных членов своей команды. – Инженер Чехов, медсестра Изихари, техники Роллингз и Хадсон.

– Рад знакомству и желаю всем долгих лет! – сказал доктор. – Но, черт возьми, как вам удалось до нас добраться?

Вайнштейн повел их по лесопарковой зоне для ознакомления с разбитым там лагерем. В бывшем здании лодочной станции теперь размещался временный госпиталь, оборудование для которого было реквизировано при помощи полиции с почти уцелевшего склада медтехники в нескольких кварталах от парка.

– Практически все пациенты у нас с заметным улучшением состояния, – с некоторой гордостью говорил доктор. – Достается это, правда, нелегко. Не хватает медикаментов. В первые дни медики и наши добровольные помощники буквально валились с ног, а лекарств почти не было. Представьте себе, порой мне приходилось зашивать раны обыкновенными нитками и практически без обезболивания. Но теперь дела идут значительно лучше, и мы научились это делать не хуже, чем наши предки. Здесь вас вообще очень многое удивит. Впоследствии из этой катастрофы можно будет извлечь богатейший опыт.

В здании было оборудовано несколько операционных, а в кафе у пруда размещались палаты для выздоравливающих. Лежачих мест в обоих помещениях, конечно же, не хватало, как и не было достаточного количества специально подготовленного медперсонала. Больные в основном размещались в палатках вокруг импровизированного госпиталя, и медсестры и их добровольные помощники без устали сновали между ними.

– К сожалению, наши пациенты не могут получить здесь адекватного лечения. Практически все приходится делать вручную и на глазок. Даже температуру высчитываем по пульсу, а про анализ крови и говорить не приходится. Ни один компьютер не работает, и медицина у нас почти как в эпоху Возрождения на Земле! – Вайнштейн посмотрел на астронавтов, слегка прищурив один глаз. – И вы знаете, что самое интересное? Я начал замечать, что без помощи электроники большинство пациентов даже быстрее выздоравливают! Поразительно, но факт. Видимо, личный контакт и работа руками оказывают тоже терапевтическое воздействие.

– Да, доктор, ваше наблюдение заслуживает детального изучения, – сказал Спок. – Но такое лечение занимает очень много времени, сил и требует большого штата. Где же вы набрали людей?

– О, в этом плане нам повезло! – воскликнул Вайнштейн. – Если, конечно, в нашем положении уместно говорить о везении. На северной окраине города располагается крупный завод медицинской техники. Большинство рабочих этого предприятия, конечно же, чисто технические работники, но оказалось, что часть сотрудников, особенно экспериментальных цехов, имеют начальное медицинское образование и кое-какие специальные знания. Сейчас они как раз и выполняют здесь роль сиделок, средних медработников и санитаров. Так что у меня оказалось немало помощников, и это позволило организовать санитарные палатки почти по всему парку.

– Да, это действительно удача, – согласился Спок.

– Более того, – воодушевленно продолжал доктор, – во время взрыва я водил экскурсию по цехам готовой продукции этого завода. Должен пояснить, я являюсь профессором кафедры экспериментальной диагностики в медицинской школе. Вернее, бывшей школе. Так вот, я как раз находился на заводе с группой студентов, когда…

И тут на секунду все мысли вылетели из головы Спока. Кроме одной – Джоанна Маккой жива! Едва ли это было логично, но ученый твердо поверил в свою догадку.

– Мисс Маккой! – громко сказал он, перебив доктора, что весьма удивило последнего.

Одна из девушек, стоявшая неподалеку возле палатки, в недоумении подняла голову и посмотрела в их сторону.

– Э-э-э, да! Вот она, – указал на девушку Вайнштейн. – Очень ценный работник. Трудится прямо за четверых. А откуда вы ее знаете?

Никогда прежде Споку не доводилось видеть Джоанну лично, но перед тем как покинуть “Энтерпрайз”, Кирк показал ему фотографию. Девушка была очень похожа на отца. Такой же серьезный, уверенный взгляд и улыбка без малейшей тени кокетства. Но черты гораздо мягче и нежнее, чем у Маккоя. Как-то раз Спок слышал от Боунза такую фразу: “Слава Богу, что дочь на меня не похожа”, и теперь понял, что это было далеко не так.

Сейчас Джоанна выглядела крайне уставшей и даже изможденной. Халат на ней был уже далеко не стерильный, его и белым-то можно было назвать с большой натяжкой. Ее лица давно уже не касалась косметика, а из украшений оставалась единственная сережка, видимо входившая когда-то в комплект. Конечно, больше всего ей сейчас необходимо было просто выспаться. Не мешало бы еще поесть и принять душ. Но об этом пока не стоило и мечтать. Сам Маккой был далеко не красавцем, но даже сейчас о его дочери никто не посмел бы сказать подобное.

Когда Спок произнес имя Джоанны, она перевязывала ногу какой-то женщине и уже заканчивала работу. Он подошел к девушке и подождал, пока она даст указания двум юношам, как помочь пациентке подняться и дойти до госпиталя. Лишь после этого Джоанна обратила свое внимание на Спока. Ее взгляд сразу же упал на эмблему корабля, красовавшуюся на груди форменной куртки ученого.

– Вы с “Энтерпрайза”! – радостно воскликнула она и, заметив на рукаве нашивки первого помощника капитана, добавила. – Должно быть вы – мистер Спок, да? Мне рассказывал о вас отец.

Ученый поздоровался с девушкой за руку и представил остальных членов своей группы.

– А отец с вами? – с надеждой спросила Джоанна и быстро взглянула в сторону “Колумба”.

– Его с нами нет. На “Энтерпрайзе” слишком много работы, и он остался. Кроме того, известие о взрыве в столице явилось для него сильным потрясением. Он очень беспокоится о вас.

– Бедный папа, – с какой-то странной серьезностью, будто констатируя, произнесла девушка.

Спок снова поразился сходству отца и дочери. Это заметно было даже в манере разговора.

– Он всегда обо мне слишком беспокоится. Послушайте, мистер Спок, если я напишу ему записку, вы сможете передать?

– Вместе с запиской я готов доставить на “Энтерпрайз” и вас. Если пожелаете. Доктор Маккой будет просто счастлив.

– Конечно же. Я знаю. Мне очень хочется его увидеть, но… Мне никак нельзя сейчас отсюда уезжать. Так много дел… Да и вообще. Надеюсь, вы понимаете меня?

– Разумеется, мисс Маккой. Уверен, ваш отец тоже поймет и одобрит такое решение.

Спок на секунду умолк, будто не решаясь что-то сказать, а затем произнес:

– У доктора Маккоя прекрасная дочь.

Джоанна вытащила откуда-то листок бумаги и быстро написала несколько строк для отца. Вместе с запиской Спок получил от Вайнштейна список остро необходимых медикаментов и оборудования.

– Если у вас чего-то нет, – извиняющимся тоном сказал доктор, – мы, конечно, сможем обойтись. Но я очень прошу, привезите хоть что-нибудь!

Вулканец быстро пробежал глазами список.

– Мне кажется, кое в чем мы вам обязательно поможем. Но, доктор, в таком количестве, как вы пишите, вряд ли.

– О, это уже не так важно! Я писал по максимуму, – с улыбкой сказал Вайнштейн. – Но все равно, кое-что гораздо лучше, чем совсем ничего. Мы все будем вам благодарны даже за самую мизерную помощь.

Спок кивнул, соглашаясь с доктором, и в этот момент его окликнула Изихари.

– Я слушаю вас, Конни? – сказал Спок, обернувшись.

– Прошу дать мне особое задание! – официальным тоном ответила медсестра. – Считаю, что здесь я буду более полезна, чем на “Колумбе”.

Услышав эти слова, Вайнштейн расплылся в улыбке. Его радовало, что в его госпитале будет работать медицинская сестра из контингента Звездного Флота. Но, если бы доктор был повнимательнее, то наверняка заметил бы, что лейтенант Чехов явно не доволен таким поворотом событий. Спок же коротко кивнул и сказал:

– Доктор Вайнштейн, считаю, что это будет первым вкладом “Энтерпрайза” в дело оказания помощи Центавру. Что же касается остальных астронавтов, то все мы должны вернуться на крейсер. Но уверяю вас, что скоро мы снова увидимся. И на этот раз помощь будет еще более существенной.

– В таком случае – до встречи, мистер Спок! – торжественно произнес доктор.

Спок, Роллингз и Хадсон попрощались с Вайнштейном и направились к челноку. Чехов, на минуту задержавшись, подошел с Констанции и тихо сказал:

– Конни, будь осторожна, прошу тебя.

– Я постараюсь, – растроганно ответила она. Молодые люди стояли совсем рядом, и Чехов чувствовал, как волна нежности переполняет его сердце. “Как же ты желанна! – подумал он. – Особенно теперь”. Наклонившись, он легонько чмокнул девушку в губы, еще несколько секунд постоял и, не оглядываясь, зашагал к кораблю. Вскоре люк за ним закрылся, и “Колумб” поднялся в воздух.

Спустя несколько часов они уже подлетали к “Энтерпрайзу”. Чехов отключил подачу энергии, и челнок плавно опустился на посадочную платформу шлюза.

– Вот мы и дома, мистер Спок! – бодро доложил лейтенант. – Корабль на месте, двигатель отключен, – он потянул за рычаг и открыл люк. – Двери настежь, можно выходить!

– Благодарю вас, лейтенант, – улыбнувшись уголком рта, сказал ученый, по-прежнему не двигаясь с места и будто о чем-то размышляя. – Джентльмены, во время этой трудной операции каждый из вас проявил себя достойнейшим образом. Это будет зафиксировано в ваших послужных списках. Благодарю за службу!

Только сказав это, первый помощник капитана покинул челнок. Остальные, оживленно переговариваясь, последовали за ним.

– Дежурный по шлюзовому отсеку! – позвал Спок.

Навстречу им вышла женщина в оранжевой униформе.

– Да, сэр!

– Транспортные челночные корабли все еще не могут быть использованы?

– Так точно, сэр!

– В таком случае возьмите этот список, – он вручил ей бумагу, составленную Вайнштейном. – Передайте этот документ на склад. Пусть погрузят в “Колумб” все, что здесь указано. Я хочу вернуться на Центавр как можно скорее. Если что-то не поместится, подготовьте это в качестве следующей партии. Придется совершить еще не один рейс.

– Есть, сэр! Нуждается ли ваш корабль в ремонте или заправке?

– Достаточно просто профилактического осмотра и дозаправки. И постарайтесь сделать это в процессе погрузки. У нас очень мало времени.

– Слушаюсь, сэр!

Взяв список, женщина поспешила уйти, а астронавты направились к дверям турболифта. Войдя в кабину, Спок отдал последнее распоряжение:

– Роллингз и Хадсон, доложите о прибытии мистеру Скотту и можете приступать к выполнению своих обычных обязанностей. А вам, лейтенант, следует немного отдохнуть. Скоро опять вылетаем.

Спок застал Маккоя, когда тот обследовал младшего лейтенанта службы безопасности, повредившего голову во время столкновения с ракетой.

– Так, надеюсь на сегодня вы мой последний пациент, – сказал доктор. – Повязку не снимайте.

– Спасибо, – поблагодарил лейтенант.

В этот момент они оба заметили вошедшего вулканца.

Маккой, увидев его, даже побледнел. Хлопнув по плечу офицера, он, не прощаясь, выпроводил его за дверь.

– Мистер Спок, прошу без предисловий, – быстро произнес доктор. – Говорите все как есть! – он опустил голову и, не моргая, уставился в пол.

– Хорошо, – спокойно ответил ученый, протягивая записку. – Жива, здорова, прислала вам письмо.

Казалось, Маккой сразу не понял, о чем речь. Он поднял голову и недоверчиво посмотрел на Спока.

– Так она… Значит с ней все в порядке?

– Истинно так! Успокойтесь, доктор. Во время взрыва она была на экскурсии довольно далеко от эпицентра и в хорошо защищенном месте.

Вулканец вкратце рассказал о том, что произошло, и добавил:

– Она была уверена, что вы одобрите ее решение остаться и помогать больным.

Выслушав рассказ, Маккой на секунду закрыл лицо руками, но быстро справившись с волнением, сказал:

– Да, я, конечно же, не против.

Затем он развернул записку и, повернувшись в полоборота, принялся жадно читать. Спок видел, как тщательно Маккой пытается скрыть охватившие его чувства, и думал: “Я знаю, как это нелегко, доктор, и прекрасно вас понимаю. Но чтобы уметь сдерживать эмоции, нужно родиться на Вулкане. Так что вам это ни к чему”.

Маккой повернулся к Споку, и глаза его излучали искреннюю радость.

– Значит, с ней ничего не случилось! – сказал он. – Все хорошо! Лучше, чем хорошо! Она называет меня старым прохиндеем и советует оторвать задницу от теплого “Энтерпрайза” и спуститься на Центавр!

– Могу посодействовать, доктор. Особенно, что касается второй части совета. Мы с Чеховым скоро возвращаемся.

– Решено! Только соберу вещи! – засуетился Маккой. – И скажу М'Бенга, чтобы руководил тут за меня. Только еще с капитаншей надо договориться.

Маккой молча сидел в салоне “Колумба”, когда челнок покидал “Энтерпрайз”. Молчал он и в течение всего пути, даже тогда, когда, прорезав плотные слои атмосферы, корабль плавно опускался на площадку позади бывшей лодочной станции. И только когда Чехов открыл люк, доктор торопливо бросил:

– Спасибо! Увидимся позже!

Схватив вещи, он выскочил наружу. Едва ступив на землю, Маккой начал лихорадочно озираться по сторонам. “Она знает, что я не выдержу и примчусь, – думал он, направляясь к скоплению людей в глубине парка. Продолжая смотреть в разные стороны, доктор все ускорял шаг и вскоре уже почти бежал, совершенно не замечая этого. – Джоанна должна быть где-то поблизости. Она всегда встречала меня возле самой посадочной полосы. Где же она, черт возьми!” И вдруг почти совсем рядом он услышал до боли знакомый голос:

– Папа! Куда ты?! Я здесь!

Да, это была она! Живая, здоровая и самая родная Джоанна стояла и махала ему рукой. Теперь уже глядя только на нее, доктор, не обращая ни на кого внимания, бросился бегом навстречу дочери. Чуть не сбив ее с ног, Маккой изо всех сил обнял свое сокровище.

– Здравствуй, родная моя! – дрожащим от волнения голосом говорил он, раскачиваясь из стороны в сторону.

– Ой, папка, задавишь… – как обычно почти в самое ухо сказала отцу Джоанна. – Как я рада, что ты здесь! Не представляешь! Папка! Только хватит заливать меня слезами, а то я тоже…

Она шмыгнула носом и уткнулась ему в плечо. С этого момента все страхи и волнения Боунза Маккоя рассеялись и исчезли, словно туман под лучами утреннего солнца. Не стесняясь никого, он дал волю чувствам. И все проблемы отступили на задний план и казались теперь мелкими и никчемными.