Кронос

1

Бостонская гавань.

17 июня 1637 года

Весла ударялись о воду, а преподобному Джону Уилрайту казалось, что это нож гильотины раз за разом со свистом рассекает воздух и разрубает плоть. Ни с чем не сравнима боль, каковую он испытал, услышав о своем изгнании из колонии Массачусетского залива. Он прибыл в Новый Свет год назад, был здесь хорошо принят и вскоре стал пастором церкви Икс бостонской колонии Маунт-Уолластон. Он был счастлив, управляя своей новой паствой, открывая прихожанам путь к Богу, поощряя в них свободу мнений и суждений. Приход процветал, но его безоблачное существование было омрачено религиозными распрями.

Свояченица Уилрайта Энн Хатчинсон и губернатор колонии Гарри Вэйн спорили с местными пуританами о том, должен ли человек сам заботиться о своей душе или же может рассчитывать на милость Божию. Пуритане придерживались устоявшегося мнения, что лишь путем добрых дел достигается спасение. Противники же их во главе с Вэйном утверждали: сколько ни твори добрых дел, спасется человек только милостью Божией. Борьба шла нешуточная. Когда губернатору Вэйну было отказано в переизбрании на новый срок, это незамедлительно ослабило позиции его сторонников. Вэйн вернулся в Англию, оставив Хатчинсон и Уилрайта без своей поддержки, чем не преминули воспользоваться лидеры пуритан, предавшие Хатчинсон суду и приговорившие ее к изгнанию.

Всех, кто имел хоть какое-то отношение к Вэйну и Хатчинсон, заставили покинуть Массачусетс. Друзья, деловые партнеры и, конечно же, свояк-пастор, который хоть и не принимал непосредственного участия в религиозных спорах, но все же являлся сторонником большей религиозной свободы, должны были до захода солнца отбыть.

Мышцы Уилрайта ныли от напряжения, когда он раз за разом опускал весла в воду. Лодка медленно двигалась по спокойным водам залива к стоящему на якоре вдали галеону. В Бостоне на его борт должны были взойти еще шестьдесят с лишним изгнанников, после чего корабль продолжит путь к северу вдоль побережья и возвратится в Англию. Уилрайт оглянулся и увидел на берегу редкие огоньки. Он мечтал, что Массачусетс станет его новой родиной, но у него эту мечту отняли. Поскольку у него не было знакомых за пределами Массачусетса, ему не оставалось ничего, кроме как собрать пожитки и отправиться в путь со своей второй женой Мэри, пятью детьми и тещей в придачу. В один день они лишились всего, будущее представлялось туманным, а сам он, слуга Господа, претерпел унижение.

В расстроенных чувствах Уилрайт слишком сильно взмахнул веслом, оно косо вошло в воду и вырвалось из рук. Священник ринулся за ним, едва не опрокинув лодку, но, потеряв равновесие, рухнул на ее дно, весло же тем временем кануло во тьме за бортом. Лежа на спине, он чувствовал нарастающий гнев и с трудом сдерживал богохульства. Не произнеся ни слова, он тем не менее подумал: «Где же Ты, Господи, в этот тягчайший для меня час? Почто Ты оставил меня, посеяв в моем сердце семя желания отправиться в Бостон? Ведь был же я верным Твоим слугой, подчинялся Твоим приказам, выполнял Твои наставления. Но это… это жестоко, Боже! Молю Тебя, Господи, молви хоть слово, Твой слуга внемлет Тебе».

Уилрайт горячо надеялся, что Господь ответит. Он честно служил Ему — и вот же какую награду заслужил. Его осудили и унизили люди, но неужели и Бог оставит слугу, творящего Его волю?

Уилрайт взглянул на ночное небо, усыпанное мириадами звезд. Он хотел было помолиться, но понял, что не знает, с какими словами обратиться к Создателю.

Сомнения одолевали все больше. Он сел, перегнулся через борт лодки и исторг, заодно с ужином, переполнявшие его чувства. Его стошнило еще трижды. Утерев рот, Уилрайт произнес дрожащим от слабости голосом: «Боже! Ужели не смилостивишься Ты над слугой Твоим?»

Лодка слегка подпрыгивала на волнах.

«Или Ты забыл обо мне?»

Волнение усиливалось, но Уилрайт, не обращая на это внимания, сидел, вцепившись в борт и взывая к Богу.

«Господи, яви мне волю Твою, пока я окончательно в Тебе не разуверился».

Море несколько успокоилось. Уилрайт все так же сидел и вслушивался… ничего не слыша.

Наконец он принял решение.

— Да будет так! — воскликнул Уилрайт с притворным энтузиазмом. — Возвращаюсь в Англию, и пропади пропадом этот Новый Свет!

В Англии он всегда пользовался поддержкой, был на хорошем счету и без труда найдет себе местечко в какой-нибудь церкви.

Сердце Уилрайта сжалось. Как же теперь будет он проповедовать? Бог явно отверг своего верного слугу. Так служить ли этому Богу?

Что-то ударилось о лодку. Возможно, весло. Быть может, это Бог отвечает: «Возьми весло и возвращайся в Англию»? Уилрайт перегнулся через борт и вгляделся в воду.

Нет, не весло.

Но что-то там было… Священник видел как бы два полукружия, разделенные несколькими футами. Отражение луны в воде? Но ночное светило висело над самым горизонтом. Стало быть, не оно.

В груди Уилрайта похолодело, волоски на руках повставали дыбом. Инстинктивно он чувствовал опасность, но разум отказывался пока верить.

Вдруг его осенило. Полукружия на воде не отражение. Что-то действительно там таилось. Он пригляделся и увидел два огромных, с голову взрослого человека, глаза. Они уставились на Уилрайта.

— Господи боже! — воскликнул священник, пытаясь совладать с эмоциями.

«Нет, это не глаза! — подумал Уилрайт. — Невозможно. Что-то всплыло с затонувшего судна? Быть может, буи? Ну конечно буи!»

И в этот момент «буи» моргнули.

В ужасе Уилрайт вскочил, собираясь закричать что есть силы, чтобы его услышали на галеоне. Но он не успел издать ни звука — тьма навалилась со всех сторон и поглотила его. Уилрайт ощутил тошнотворный запах и понял, что Бог разгневался и выслал самого дьявола, дабы тот слопал его живьем.

Его оторвало от лодки, и он перевалился на прочную и в то же время податливую поверхность. Чудовище подняло голову и пропихнуло Уилрайта в свою глотку. Плоть сомкнулась вокруг, и священник почувствовал, как он скользит по пищеводу твари навстречу медленной и мучительной смерти.

Два дня спустя Уилрайт очнулся от бьющего в глаза света. На небесах он или в аду? Постепенно чувства пришли в норму, и Уилрайт ощутил зуд во всем теле: сухой воздух так и обжигал кожу. «Ад», — подумал священник. Пахло, однако, отнюдь не серой. Нет: в воздухе витали ароматы сирени и соленого моря.

Уилрайт сел и обнаружил, что находится на пляже. На нем по-прежнему были брюки и черная пара, хотя все превратилось в лохмотья и совсем не походило на облачение, приличествующее его сану. Кожа чесалась и имела нездоровый вид, но в остальном чувствовал он себя неплохо. Побережье казалось незнакомым, но это определенно был Новый Свет, судя по кленам вдоль пляжа.

И тут Уилрайт увидел на песке одно-единственное слово.

Эксетер.

Нахлынула волна воспоминаний о мытарствах, длившихся два дня и две ночи. Неужели все это случилось на самом деле? Одного лишь взгляда на отекшую белую плоть было довольно, чтобы убедиться в реальности произошедшего. Однако никто не должен узнать, что довелось перенести Уилрайту. Так оно будет спокойнее. И он должен исполнить свою миссию. Господь открыл рабу своему ее смысл и указал пути к осуществлению.

Да, Бог смилостивился над ним. Уилрайт наполнил грудь ароматом соленого песка, сирени и палых кленовых листьев, медленно выдохнул, успокаивая взбудораженный разум. Он улыбнулся, ощутив, как запахи наполняют душу надеждой. Знать бы еще наверняка намерения Бога! Но Уилрайт не сомневался, что рука Господня укажет ему праведный путь. Невероятные события двух последних дней ясно давали понять: Его промысел простирается так далеко, что даже и самое богатое воображение не в силах представить себе эту даль.