Кротовский, может, хватит?

Глава 8

До конца охотничьей сессии так и просидел в трактире. А когда перенесся в барскую избу в деревне Лучково, зевнул так отчаянно, что чуть челюсть не вывихнул. По-хорошему надо возвращаться в Кречевск. У меня там похмельный сторож мается, наверно потерял меня… нет, переть куда-то на ночь глядя нет никаких сил.

Добрел до постели и, перед тем как рухнуть спать, нащупал в кармане Перо и Клык. Лежат такими же неживыми предметами. Чтоб утащить их из того мира в виде Гамлета и Проныра, мне придется набрать сто очков репутации. Значит, буду набирать. Я уже полюбил этих двух засранцев…

Утром возле избы меня поджидала целая экспедиция. Мишка Окунь чуть не на бегу скормил мне тарелку ухи. Я снова сел на заднее сидение к Настасье Кобылкиной. За нами следом двинулись два грузовика: один с Комаринскими погранцами, другой с моими соклановцами и подчиненными.

— Разве они проедут? — спросил я у Настасьи.

— Мы разведали старую дорогу. Она сильно заросла, но грузовики пройдут, — ответила Настя.

Настасья поехала не через поля, как в первый раз, а к выезду на Семигорск. Наша колонна шла какое-то время в сторону соседнего села и только потом повернула к степи. И да, действительно можно заметить, что когда-то здесь проходила дорога.

Один только раз грузовик засел колесом, но погранцы в раскачку его быстро вытолкали. Так что доехали до самой скалы. Причем удалась вплотную подобраться к тому «оплывшему» месту, где речка уходит под камень.

— Сойдет, — сообщил инженер Березников, осмотрев скалу, — Пока можно сделать простейший веревочный подъемник. Потом придумаем что-то более основательное.

Инженер переговорил с мастером из каторжан, которого взяли с собой именно для этого. Погранцы вытащили из кузова веревки, доски, какие-то деревянные валы наподобие колодезных воротов. Я даже вникать не стал. Без меня разберутся.

Комаринский сообщил, что оставит на скале постоянный пост:

— Скала — важная довлеющая высота плюс наблюдательный пункт, — сказал он, — При наличие связи, точка очень важная. Такое место надо брать под контроль.

Полностью согласен с поручиком. Ради такого дела Кеша демонтировал мобилетную вышку в деревне, чтобы переставить сюда. Под вышку из тонкоствола сколотили треногу, чтоб расположить как можно выше. К всеобщей радости покрытие на скале оказалось даже больше, чем мы ожидали. Пусть не идеальная, но связь есть… и с Лучково, и с Семигорском.

— Хоромников обещал на неделе прислать еще одну вышку, — сказал Кеша, — Ту поставим в деревне, и качество будет вовсе отменное.

— И так уже неплохо. Я уверен, сможем из Кречевска звонить. Он к скале гораздо ближе.

Дальше я отправился в компании с дедой, Анютой, Кешей и Березниковым. Вообще удачным оказалось расположение старого царского цеха. Он как раз находится между скалой и городом. Простраивать логистику в такой последовательности удобней всего: Лучково — Скала — Цех — и крайняя точка сам Кречевск.

Возле цеха нас уже поджидал Василий Осадчий с двумя десятками усатых казаков.

— Ремонтников привел, — доложил Василий, — За работу готовы браться хоть прям сейчас. Отбирайте сколько надо.

Березников окинул наметанным взглядом плечистые казацкие фигуры и сходу заявил:

— Возьмем всех… ну, показывайте, что тут за станки, оборудование…

— Так вот, пожалте, проходьте. Дверь не запертая.

Два инженера: Березников и Кеша Прокротов-Смородинский ломанулись в цеховую дверь как в пещеру Али-Бабы. Им обоим не терпится посмотреть на царское наследие. Я тоже зашел следом. Хоть я вчера все это уже видел, мне очень важно услышать, какую резолюцию вынесут «компетентные структуры».

Компетентные структуры в лице двух инженеров ходили среди станков, как два ребенка в магазине игрушек:

— Глядите, фреза немецкая… хорош-ша… — захлебываясь, говорил один.

— Вы лучше на сверлильный станок посмотрите. Вот это я понимаю. На совесть так на совесть… — вторил другой.

— А привода подкачали. Вы гляньте, на голой силе макра и ременная передача…

— Так этим станкам тридцать лет. Сейчас инженерная мысль дальше пошла.

Эти два энтузиаста ременных передач как-то быстро откопали документацию. Причем в таком месте, где я не додумался бы искать.

— На немецком все… — расстроился Кеша.

— Ничего страшного, — Березников забрал у него каталог, — Я шпрехаю маленько. Одно время даже учился…

— В Германии?

— Угу.

Я вышел из цеха на воздух. Пожалуй, нет смысла ждать, когда инженеры вынесут вердикт. Лучше вечером вернусь. Но они тоже вышли… и довольно скоро.

— Я так думаю, граф, — сказал мне Березников, — Не так уж тут все безнадежно, как могло показаться на первый взгляд.

— Вы считаете, на этом оборудовании можно делать электромоторы?

— А почему нет? Тут только до ума не довели, а так вон, даже литейка имеется… в смысле печь для литья…

— А я не увидел.

— Там соседнее помещение. Вы просто вход не разглядели. Одним словом, моторы делать можно, но какое качество будет у этих моторов, как вы понимаете, сказать заранее не могу.

— Ну хорошо. Принимайте работников под свое управление. Что-то срочное нужно из материалов?

— Если что понадобится, я в Лучково или Семигорск позвоню. Связь есть, — Березников показал мне мобилу с активным режимом, — Подъемник на скалу уже сегодня сделают. Погранцы помогут, если рук хватать не будет.

— Вы идите, Сергей Николаич, — поддакнул Кеша, — Занимайтесь своими делами. Мы тут сами…

И то верно. Нет смысла стоять над душой у профи. А мне есть чем заняться. Мы с Василием Осадчим пошли в Кречевск и к обеду добрались до заводоуправления. Пшнечный меня уже поджидал в состоянии близком к бешенству.

— Что вы себе позволяет, Кротовский? — от его взвинченного обвинительного голоса даже в ушах засвербело, — Мы договаривались, что документы вечером сдаете в бухгалтерию.

— Извините, пан, — пытаюсь говорить миролюбиво, — Застрял с инвентаризацией.

— Так не пойдет, — упрямо взвизгнул пан, — Извольте сдавать все папки. Я распоряжусь, чтобы иначе вас не выпускали из здания.

Я открыл кабинет, впустил пана и вручил ему папки.

— Собственно, я считаю, других документов уже и не понадобится. У меня уже сложилось понимание, какой доклад я отправлю императору.

— И какой же?

— Давайте я изложу это в присутствии барона Засуновича, чтоб по два раза одно не обсуждать.

— Ну пойдемте.

Голос Пшнечного полон подозрения и недоверия. Но мне плевать. Засунович не такой отъявленный кретин. Надеюсь, в его присутствии разговор выйдет более толковым.

— Как я и говорил… и слово свое собираюсь сдержать… — начал я, когда мы втроем уселись в кабинете Засуновича, — …своим отчетом я намерен убедить императора сохранить сложившееся положение вещей.

— М-м… а поподробней…

— Я хочу уговорить императора отказаться от прав на добычу, обогащение и плавку руд. Вы ведь этого хотите?

— Да мы этого хотим, — с вызовом заявил Пшнечный.

— Подождите, — осадил его Засунович, — Я был бы рад такому исходу, но как вы это проаргументируете?

— Очень просто. Я доложу императору, что в этой части и так все уже налажено. И что господа Засунович и Пшнечный сами с этим отлично справляются.

— Вы думаете, императора это убедит? — с сомнением хмыкнул Засунович, — Какой тогда вообще смысл ему в Кречевске, если он откажется от меди, аллюминия и никеля?

— А для этого будет вторая часть доклада, — отвечаю невозмутимо, — Я доложу, что все царские станки и обудование, а так же царский цех… а все это и так уже выведено из основных фондов…

— Нужны нам эти станки, — язвительно вставил Пшнечный.

— Вот именно, — продолжаю, — Все это оборудование и цех остается во владении царского дома. Вам ведь не нужен этот цех?

— Без старого цеха мы как-нибудь перебьемся, — Засунович снова усмехнулся, — Но в чем будет выгода государя? На кой ему это старье, которое не работало двадцать лет назад, а теперь и подавно работать не будет?

— Я доложу государю, что начну на этом оборудовании изготавливать электромоторы, — отвечаю как само собой размеющееся.

— Знаете, Кротовский, — осторожно заметил Засунович, — Уж извините за прямоту, но поначалу вы создали о себе впечатление здравомыслящего человека.

— Послушайте, барон, — отвечаю с тонкой улыбкой, вот теперь пора подсунуть рыбке приманку, — Я доложу, что НАЧНУ делать… я ведь не буду указывать конкретных сроков, когда именно я эти моторы сделаю.

— А-а… вот теперь понятно, — барон покивал, — Все это растянется на долгие годы… а потом либо падишах богу душу отдаст, либо осел издохнет… да, я как-то подзабыл про извечную русскую волокиту и очковтирательство. Тонко, граф, тонко… вы еще и финансирование под это выбить умудритесь, не ошибаюсь?

— Не ошибаетесь. Будет и финансирование.

— Приятно с вами иметь дело, граф, — барон явно расслабился, — Что же вы сразу не пояснили? Мы с паном Пшнечным изрядно понервничали.

— Ну извините, я тоже не могу вот так сходу все выкладывать. Я должен был к вам присмотреться.

— И тем не менее, — в пане Пшнечном взыграла паранойя, — Я бы хотел ознакомиться с вашим докладом. Кто вас знает, что вы там понапишите. Нам вы тут можете хоть с три короба наплести.

Ну вот и чудно. Добрый пан наживку проглотил. Именно такой реакции я от него и ждал.

— Вообще-то, я бы хотел… даже настаивал… чтобы вы барон и вы пан поучавствовали в составлении и подписании этого доклада, как члены аудиторской комиссии. Такой доклад будет иметь больший вес, если окажется основан не на одном лишь моем мнении.

— Что-то я пока не понял, — насторожился Засунович, — Какое дело императору до моего мнения? Он меня знать не знает.

— Все верно. Вас он не знает. Но знает про рудники. В итоговом соглашении пропишем, что вы возьмете на себя обязательства…

— Какие еще обязательства? — вскинулся Пшнечный.

— По обеспечению царского производства производимым вами сырьем. Это полностью успокоит императора.

— Ах, вот оно что, — «догадался» Засунович, — Ловко, граф. Мы обяжемся поставлять металлы для производства электромоторов.

— Вот именно. Вы даже сделаете небольшой ценовой дисконт. Вам это не будет ничего стоить, потому что никакие моторы производиться тоже не будут.

— Понятно. А импертор откажется от рудников.

— Разумеется. Ему главное, чтобы был надежный поставщик. В докладе мы просто отразим, что такой поставщик у цеха уже есть.

Мы тут же сели составлять доклад, подкрепив его соглашением о приоритетных поставках Кречевских металлов. Тот факт, что стороной покупателем в договоре выступил торговый дом Кротовского местных акционеров не смутил. Да впрочем, им-то какая разница. Они остались в полной уверенности, что все это останется голой фикцией.

Ну а я вышел из здания заводоуправления с чувством хорошо проделанной работы. Во-первых, Засунович с Пшнечным передали торговому дому Кротовского все царские активы… вместе с цехом и землей, на которой этот цех стоит. Наверно, государь наш Петр Алексеевич удивится, если узнает, что какой-то барон на пару с паном вот так взял и отдал царскую собственность… на ровном месте без его ведома… ладно, я добрый… пока. Царю не скажу.

Во-вторых, Засунович с Пшнечным обязались поставлять мне металлы. Я со своей стороны никаких обязательств им не дал. То есть сам я ничем не рискую. Выгорит дело с моторами, хорошо, не выгорит… я по крайней мере ничего не теряю.

Ну и в-третьих, если дело все-таки выгорит, и я запущу выпуск моторов на полную мощность, барон с паном сами подписались, что мой моторный цех является покупателем приоритетным. То есть мне не придется ничего просить. Они обязаны поставлять в первую очередь мне, и только потом англичанам или с кем там они еще торгуют…

А, да… есть еще и в четвертых. Никакого доклада посылать царю я не собираюсь. Он собственно никаких докладов с меня и не требовал. Ну разве Кротовский не молодец?

В старый родовой особняк Кротовских я добрался только к вечеру. Зато сразу с компанией. Со мной почти весь мой клан: деда, Анюта, Кеша и еще Березников в придачу. Сторож Фемка имел вид одновременно и радостный, и обалделый. Он, бедолага, уже решил, что мое появление ему вчера с пьяну примерещилось.

— Нет Фемка, не примерещилось, — сказал я ему, выдавая деньги на продукты, — Ну и возьми там винца… только немного. Вечером тебе можно… как я и обещал.

Фемка убежал тариться. Я пошел показывать новый дом. Отсыревший, захламленный зато свой настоящий родовой. Каждый выбирал себе комнату на свой вкус. Анюта тут же взялась кому-то звонить и заказывать какие-то материалы и инструменты.

Кеша с Березниковым засели за чертежи. Деда пошел делать обход дома на предмет уязимостей к проникновению со стороны злоумышленников. Разумеется, он столкнулся с Фемкой, который по-привычке возвращался через заднюю калитку. Фемка был пойман, затем опознан и отпущен.

— Суровый дед какой, а, — поделился Фемка, выкладывая на кухне продукты, — И главное, изловил меня так ловко… хозяин, можно?

— Можно, намахни немного, — разрешаю сторожу. Человеку, который беспропудно пьянствовал много лет подряд в одночасье запрещать спиртное нельзя.

Он налил почти полный стакан, присосался, допил весь и крякнул удовлетворенно. Глаза его сразу пьяно заблестели.

— А у Крысючихи новая работница появилась, — пожаловался сторож, — Злющая-я. Зыркает на меня, как на врага. Вот что я ей сделал, а?

— Не знаю, Фемка. Это ты сам разбирайся.

После ужина все разошлись по комнатам, даже захмелевшего Фемку я отправил отсыпаться. И так вышло, что остался один. На охотничью сессию мне отправляться пока рано, и я решил еще раз сходить в подвал. Открыл дверь ключом, который… я как-то выпустил из виду, не вывалился из меня вчера, как нож и клинок. Ключик-то тоже «системный»…

Я подошел к невидимому порталу. Вдруг Крот выйдет на связь. Мысленно потянулся к его норе и… получил отклик. Кротовья нора распахнулась, и я ввалился внутрь.

— У тебя чего такой вид ошалелый? — спросил меня Крот.

— Эм-м… не думал, что к тебе попаду.

— А куда ты собирался попасть? — Крот оскалился в ухмылке.

— К тебе, конечно, просто… не надеялся.

— Ладно уж, заходи… раз пришел. Не надеялся он… как в целом обстановка?

— А то ты не знаешь?

— Знаю. Но надо же как-то с тобой разговор поддержать.

— Нормально обстановка… а чего это ты такой добрый сегодня? — спрашиваю Крота настороженно, — Разговор со мной поддерживаешь… обычно ты только по делу говоришь.

— Так и ты обычно только по делу говоришь, — парирует Крот, — Просто день сегодня особенный. Не заметил?