Кровавая жатва

1

— Не знаю, викарий, но мне кажется, что эти похороны вышли лучше, чем первые. Короче. И меньше пришлось стоять на ветру.

Обернувшись, Гарри увидел, что через толпу скорбящих, собравшихся в большом зале дома Реншоу, к нему пробрался старик Тобиас.

Это был не его день. После второго погребения Люси в новой могиле, расположенной ниже по склону, чем первая, он бегом вернулся в церковь, чтобы попытаться перехватить Эви, прежде чем она исчезнет, — в очередной раз! — и практически ввалился в толпу журналистов, поджидавших его за церковными дверьми. Так что Гарри был не в настроении общаться с этим надоедливым стариком и сделал вид, что высматривает кого-то.

— Мне кажется, Майк еще не вернулся с кладбища, — сказал он. — Пойду поищу его. Он, похоже, очень тяжело переживает.

— Кто? — спросил Тобиас. — А, муж Дженни. Он мне никогда особо не нравился. Мне всегда казалось, что он таким образом решил свои проблемы. Впрочем, она, похоже, вполне счастлива. А как поживают очаровательная Элис и ее прелестная дочка? Я только что видел их в церкви. Они еще не приходили оттуда?

— Суперинтендант полиции! — с облегчением выдохнул Гарри, увидев появившегося позади Тобиаса Раштона. — Рад вас видеть.

— Аналогично, молодой человек, — кивнул Раштон и повернулся к старику. — Мистер Реншоу, — сказал он, — мои соболезнования.

— Да, благодарю, — ответил Тобиас — Предложить вам что-нибудь выпить? Вы, наверное, считали, что должен быть какой-то фонд для нуждающихся на случай, если требуются вторые похороны?

И он направился к столику с напитками. Гарри и Раштон посмотрели ему вслед.

— Он довольно безобидный, — тихо сказал Раштон.

— Вам виднее, — ответил Гарри, у которого даже не было сил на то, чтобы попытаться скрыть свои эмоции. — Впрочем, знаете, что меня удивляет?

— И что же, молодой человек?

— Разве все это — земля, фермы, имущество — принадлежит не Тобиасу? В конце концов, он ведь самый старший из Реншоу. Хотя похоже, что всем и всегда здесь заправляет Синклер.

— Все было передано Синклеру несколько лет назад, — ответил Раштон. — Насколько я помню, Тобиас был готов отойти от дел, но Синклер не хотел принимать все на себя, пока ему не будет предоставлена полная свобода действий.

Гарри чувствовал исходивший от него запах табачного дыма и кофе.

— Так он заставил отца переписать все имущество на себя? — спросил он.

— О, это звучит хуже, чем было на самом деле. В конечном итоге все и так перешло бы к Синклеру. Все имущество — как это называется? — ограничено в порядке наследования и отчуждения. Его всегда наследует старший мужчина рода. Кстати, молодой человек, я очень рад, что удалось вас перехватить. На пару слов с глазу на глаз, если не возражаете.

Позволяя увести себя в укромный утолок бывшей классной комнаты, Гарри поймал взгляд Джиллиан, которая наблюдала за ним.

— Мы получили результаты последнего анализа ДНК, — негромко сказал Раштон. Он тоже заметил Джиллиан. — Знаете, того самого, который проводился на обгорелых останках, хранившихся в кухонном шкафу миссис Ройл. Это заняло больше времени, чем нам хотелось бы, но, так или иначе, теперь он у нас.

— И?..

— Есть результат. Полное совпадение с нашим другом Артуром.

Гарри вздохнул. На столе с напитками стояла бутылка ирландского виски, но сейчас еще даже не наступил полдень и впереди был еще почти полный день.

— Разрешите мне подытожить, — сказал он, — Получается, что человеческие останки, которые все это время находились в шкафу на кухне Джиллиан Ройл, фактически принадлежат семидесятилетнему мужчине по имени Артур Сикрофт, который первоначально был похоронен рядом с Люси Пикап.

— Ну, строго говоря, это были останки только его правой ноги, — уточнил Раштон. — Остальная часть его тела по-прежнему находится в могиле. Ах, спасибо, дорогая, замечательно!

К ним подошла Кристиана Реншоу с подносом сэндвичей. Раштон взял себе два. Гарри отрицательно покачал головой и подождал, пока Кристиана не отойдет к другой группе людей.

— Значит, кто-то разрыл могилу Артура, — сказал он, — забрал одну из его конечностей, вломился в дом Ройлов в ту ночь, похитил Хейли, оставил ногу Артура в ее кроватке, а потом устроил пожар.

Раштон еще несколько секунд жевал.

— Стоит восхититься его выдержке, — сказал он. — Если бы в доме не оказалось хоть каких-то следов обгорелых человеческих останков, у пожарных могли возникнуть подозрения. Если бы их не нашлось, это давало бы почву для утверждений Джиллиан, что ее дочь не погибла в огне. За этим последовали бы серьезные поиски. И тогда мы нашли бы их в усыпальнице. А правая нога Артура положила конец всяким расследованиям. Мы даже не искали Хейли. Еще одна серьезная ошибка на моем счету, за которую придется отвечать при встрече с Создателем.

— Все мы крепки задним умом, — сказал Гарри. — Я читал рапорт о том случае, мне его показывала Джиллиан. У тех, кто расследовал пожар, не было оснований подозревать поджог.

Раштон ничего не ответил. Он продолжал есть, но делал это, казалось, автоматически.

— Мы также получили заключение нашего энтомолога, — сказал он через минуту. — Там все очень пространно расписано насчет откладывания яиц, циклов вылупления, о каких-то личинках сырных мух, о мухах-горбатках, толстоголовках… Простите, приятель, я во всей этой живности не разбираюсь. Короче говоря, все сводится к тому, что они думают, будто Меган и Хейли присоединились в земле к Люси в начале сентября.

— Как раз примерно в то время, когда была вновь открыта церковь, — сказал Гарри.

— Вот именно. — Раштон покончил с первым бутербродом и принялся за второй. — Кто бы это ни был, но он не был готов рисковать, что они будут найдены, когда новому викарию взбредет в голову обследовать усыпальницу, — продолжал он. — Поэтому они были перенесены на кладбище, которое, вероятно, является самым лучшим местом, чтобы припрятать пару мертвых тел. Он или она явно не рассчитывали на полуночные выходки мальчиков Флетчеров.

В дальнем конце зала из двери, которая вела в дом, появилась Кристиана. Ее поднос с сэндвичами снова был полон.

— Кристиана знает больше, чем говорит нам, — сказал Гарри.

Раштон обернулся, чтобы посмотреть на нее. Она двигалась медленно, но довольно грациозно для такой высокой женщины.

— Ну, это вы так считаете, — сказал он. — А когда я беседовал с ней, она мне просто сказала, что любого должно взволновать, если, оказывается, еще две маленькие девочки погибли той же смертью, что и Люси. И что Милли Флетчер была также очень близка к этому. Вы должны признать, что в словах ее есть резон. И, упреждая ваш вопрос, замечу, что она сама, добровольно дала нам свои отпечатки пальцев — их не было ни на чучеле, которое вы нам передали, ни на графине с вином, который принес Майк еще тогда, в октябре.

— Ох, вероятно, вы правы, — согласился Гарри. — Я уже начинаю бросаться на любую тень.

— А вы знаете, что я встречался с ней в то утро, когда мы обнаружили девочек? — сказал он. — Чтобы попросить ее опознать пижаму.

Гарри кивнул.

— Я показал ее Дженни и Кристиане. Дженни не была уверена, — ну, в тот день она была очень расстроена, — а вот Кристиана… Она была просто великолепна. Она принесла свою корзинку для шитья и показала мне картинки, которыми пользовалась, чтобы вышить зверей, хотя с тех пор прошло столько лет. А потом она точно назвала мне цвет и каталожный номер шелковых ниток для вышивки, которые тогда брала. Она странная, но по-своему очень сообразительная.

— Есть какие-то новости относительно сапога для верховой езды? — спросил Гарри, не дожидаясь, пока Раштон дожует второй бутерброд.

— Дело зашло в тупик, — наконец сказал тот. — Я надеялся, что удастся сопоставить его с определенной партией, но нам не повезло. Если мы найдем сапог, то сможем идентифицировать его, но в этой местности очень многие катаются на лошадях. Впрочем, только не Кристиана, она их боится. И нога у нее девятого размера, она девушка высокая.

Пока Раштон говорил, Гарри обратил внимание на Джиллиан. Она поднесла к губам стакан с прозрачной жидкостью и почти полностью выпила ее. Раштон проследил за его взглядом, и теперь они вдвоем наблюдали, как она направляется к столу с напитками. Подойдя, она, похоже, покачнулась, но все равно взяла бутылку.

Когда Джиллиан узнала, что одним из трех тел, вывернутых из земли Томом Флетчером была ее Хейли, ее первой реакцией было ликование, что она оказалась права: ее дочь не погибла во время пожара, как она всегда и утверждала. Однако очень быстро оно сменилось самоистязанием, потому что теперь она постоянно представляла себе последние часы жизни малышки и никак не могла остановиться. Даже не спрашивая у Эви. Гарри понимал, что в процессе выздоровления Джиллиан была отброшена далеко назад.

Он быстро оглядел комнату. Ее матери нигде не было видно.

— Извините меня, — сказал он Раштону.

Пожилой полицейский кивнул.

— Конечно, идите, молодой человек, — ответил он. — Хотя, честно говоря, я совсем не уверен, что вы можете что-то сделать.

2

— О'кей, правила будут такие, — сказала Эви, глядя на внимательные и заинтересованные детские лица перед собой.

Они находились в комнате для семейных собеседований в больнице. Напротив нее в трех миниатюрных цветных креслах сидели трое младших Флетчеров.

— В этой коробке лежит несколько забавных масок и несколько довольно страшных, — продолжала она. — Поэтому, если кто-то почувствует, что он испуган, встревожен или каким-то образом обеспокоен, мы можем остановиться. Джо и Милли, если вы захотите пересесть к столу и порисовать там или поиграть игрушками из ящика, это будет хорошо. Если вы решите остаться и помочь Тому, это тоже будет хорошо.

— Я хочу рисовать, — сказал Джо.

Эви указала ему на низкий столик, на котором уже были приготовлены бумага, цветные ручки и карандаши. В углу комнаты сидели Элис и детектив-констебль Лиз Мортимер. Эви попросила их не отвлекать и не смущать детей. Через большое зеркало на одной из стен из другой комнаты за происходящим наблюдал детектив-констебль Энди Джеффрис и делал заметки.

— О'кей, Том, — сказала Эви. — Ты готов заглянуть в эту коробку?

Том кивнул, и Эви подумала, что, хотя он и выглядит озабоченным, ему нравится внимание к себе. Эви опустилась на ковер. Становиться на колени, пусть даже совсем ненадолго, было плохой идеей, за которую потом придется расплачиваться, но в данном случае без этого не обойтись. Она сняла крышку с картонной коробки, чувствуя, что Элис, делая вид, что читает журнал, внимательно следит за ними. Эви опустила руку в коробку.

— Я думаю, что это будет… — Она быстро взглянула на маску, которую вытащила. — Скуби Ду, — сказала она, поднимая морду собаки из мультика.

Том улыбнулся и заметно расслабился.

— Можно мне ее примерить? — спросил он.

Эви протянула ему маску. Милли, изогнувшись, сползла со своего кресла и направилась прямиком к коробке. Том натянул на лицо маску Скуби Ду и повернулся, чтобы посмотреть на себя в зеркало. Элис подняла глаза, улыбнулась и снова вернулась к своему журналу. Милли взяла крышку от коробки и начала пристраивать ее себе на голову.

— Хорошо, — сказала Эви, снова опуская руку в коробку. — Следующим будет… Бэзил Браш, лисенок. Можно эту надеть мне?

— Завтра мы едем на рождественское представление, — сказал Том. — В Блекберн. Экскурсия со школой.

Это был тест, на подготовку которого ушло несколько недель. Его идея возникла у Эви вскоре после того, как Том впервые рассказал ей о странной маленькой девочке. Послушав его, она выдвинула теорию, что кто-то, возможно, ребенок постарше или подросток, крутится около дома Флетчеров, надевая при этом какую-то карнавальную маску, и по крайней мере один раз даже пробрался внутрь. Если бы удалось установить, что это за маска, у полиции появился бы шанс отследить, где и кому она была продана. Вероятность успеха была невелика, особенно если учесть, что не было никаких доказательств того, что маленькая девочка Тома как-то связана с попыткой похищения Милли. Но полиция все равно хотела попробовать.

Приняв такое решение, следственная группа собрала все праздничные и карнавальные маски, а также маски для Хэллоуина, какие только можно было найти в магазинах и через Интернет. Эви уже отмела те из них, которые явно не подпадали под описание Тома, и уложила оставшиеся в коробку так, чтобы сначала шли более забавные и менее пугающие.

Теперь Том сам залазил в коробку, а потом поворачивался к зеркалу, чтобы увидеть, как на нем смотрится каждая следующая маска. Милли повторяла все за братом, постоянно путаясь резинкой в волосах. Джо подчеркнуто игнорировал их обоих. Постепенно маски становились все более мрачными и страшными, поскольку уже не были предназначены для детских праздников.

— Мама, посмотри, — позвал Том, надевая высокую, явно большого размера маску, которая должна была изображать восточно-европейского крестьянина, с бегущей изо рта слюной и очень маленьким мозгом.

— Что? — сказала Элис, делая вид, что неохотно отрывается от своего журнала. — О да, замечательно.

— Ты же знаешь, кто я сейчас, — подсказал ей Том. — Слуга из «Молодого Дракулы». Тот самый, который делал им овсяную кашу с соплями летучих мышей.

— Да, думаю, действительно похож, — согласилась Элис. — А есть там что-нибудь посимпатичнее?

Том вернулся к коробке, а Милли покачиваясь направилась к ней с маской Невероятного Халка.

Через тридцать минут Том добрался до дна коробки, и Эви готова была признать свое поражение. Положительным моментом стало то, что все дети Флетчеров, похоже, отнеслись к тесту совершенно спокойно. Том, рассматривавший его как игру, примерял каждую маску и даже заставил Эви надеть несколько штук. Милли тоже присоединилась к развлечению, но, видимо, уже немного устала и поэтому пошла к маме. Джо полностью игнорировал брата и сестру, сосредоточившись на своем занятии. Но он находился от Эви слишком далеко, чтобы она могла увидеть, что именно он рисует.

Часы в углу комнаты показывали двадцать пять минут седьмого.

— Боюсь, что нам нужно уже заканчивать, — сказала Эви. Она бросила взгляд на большое зеркало на стене. Детектив за ним, наверное, заснул. — Спасибо, Том. Ты вел себя отважно. И очень помог нам. Спасибо, Милли.

Она посмотрела на Элис и констебля Мортимер в углу комнаты. Элис приподняла брови в немом вопросе. Эви покачала головой. Элис встала, подхватив на руки Милли. Глаза малышки были грустными, и она крепко прижималась к маме.

— Думаю, попробовать все равно стоило, — пробормотала детектив, тоже поднимаясь на ноги.

— Пойдемте, мальчики, — сказала Элис. — Куда мы подевали свои пальто? Джо, ты уже закончил?

Эви почти забыла о нем. Все время, пока она общалась с Томом и Милли, мальчик вел себя очень тихо. Теперь он встал, внимательно посмотрел на рисунок, над которым трудился, и, подойдя к ней, отдал его.

Эви взяла его в руки и почувствовала, как что-то сдавило в груди. Рисунок был сделан исключительно хорошо для шестилетнего ребенка. На нем была изображена фигура, одетая во что-то голубое, с длинными светлыми волосами и непомерно большими ладонями и ступнями. Рот с полными губами был широко открыт, а форма шеи ужасно искажена. Почувствовав рядом с собой какое-то движение, Эви поняла, что Том тоже смотрит на рисунок. Элис с Милли подошли ближе.

— Эбба, — сказала Милли, глазки ее загорелись, и она потянулась за рисунком. — Эбба.

— Это она, — тихо сказал Том. — Вот так она и выглядит.

3

— Все трое? Вы в этом уверены?

— Абсолютно, — сказала Эви. — Джо ее нарисовал, а Том и Милли узнали. У Милли даже есть для нее имя. Она называет ее Эбба. Эта Эбба вполне реальная личность. Полиции просто нужно разыскать ее. Что у вас там за музыка? Спрингстин?

— Человеку свойственно мечтать. Подождите секундочку, я прикручу. — Гарри взял пульт и сделал звук тише. — Так кто же она такая? — спросил он. — Ребенок, карлик?

— Трудно сказать. Том показал мне на детском ростомере, какого она примерно роста. Около ста сорока сантиметров, что в среднем соответствует росту ребенка восьми-девяти лет. Но если Джо нарисовал все правильно, ладони, ступни и голова у нее непропорционально большие. Такое бывает у взрослых с задержкой физического развития. И похоже, у нее на передней части шеи какая-то опухоль, может быть, зоб.

— Если кто-то похожий живет в Гептонклафе, люди наверняка знают о нем.

— Безусловно. А она должна жить именно здесь. Других населенных пунктов поблизости нет.

— В окрестностях разбросано немало ферм. Некоторые из них совсем изолированные. Она могла прийти оттуда.

— Детектив, который там был, тоже сказал об этом. Он собирается поговорить со своим боссом о том, чтобы взять пару офицеров и начать обход домов.

— Они относятся ко всему этому серьезно? Я хочу сказать, что, в конечном счете, это все-таки всего лишь рисунок шестилетнего ребенка.

— Думаю, что у них особо не из чего выбирать.

— А что сам Джо говорит о ней?

— Ничего. Я больше пяти минут пыталась поговорить с ним наедине, но он не произнес ни слова. Том думает, что он дал ей что-то вроде обещания, что не будет о ней рассказывать, но, похоже, о том, чтобы не рисовать ее, они не договаривались.

— А может быть, что она угрожала ему? — спросил Гарри.

— Может. Хотя я в этом сомневаюсь. Джо не обнаруживает никаких признаков того, что боится ее. Во время нашего разговора он не был напряжен, просто молчал. А Милли отреагировала на портрет так, будто это ее старая подруга.

— Выходит, Том был до смерти напуган кем-то, с кем его брат и сестра в нормальных отношениях? Насколько такое вообще возможно?

— Том гораздо старше их, — сказала Эви. — Во многих отношениях он уже начинает рассуждать как взрослый. Он должен понимать, что человек, выглядящий, как она, — это очень странный человек. Джо и Милли, которые намного младше, с большей вероятностью могли принять эту Эббу.

— Как вы ее называете? — переспросил Гарри.

— Эбба. Это имя, которое дала ей Милли. Или это может быть что-то похожее — Эмма, Элла, кто знает. Самое главное, что она реальная.

— А как она попадает в дом?

— Ну, больше она, по словам Тома, не приходит. С той ночи, когда обвалилась стена, он ее не видел. Теперь, когда Элис и Гарет ужесточили меры безопасности, войти в дом она не может. Он думает, что она по-прежнему следит за ним, когда они выходят на улицу, но возможности убедиться в этом у него не было.

— Приезжайте ко мне, — сказал Гарри, испугавшись того, как много он от нее хочет.

Молчание.

— Я готовлю ужин, — снова попробовал он, так и не дождавшись ответа.

— Вы же знаете, что я не могу этого сделать, — ответила она. Внутри у Гарри что-то щелкнуло.

— Ничего такого я не знаю, — сказал он. — Единственное, что я знаю, — это то, что я впервые в жизни теряю контроль над тем, что происходит вокруг меня. Каждый раз, когда я выхожу, на меня набрасываются репортеры, и, похоже, я начал уже бояться поднимать трубку телефона. Куда бы я ни повернулся, нос к носу сталкиваюсь с офицером полиции. У меня уже появляется ощущение, что я сам являюсь подозреваемым, хотя и нахожусь здесь всего три месяца.

— Я все понимаю, но…

— Я все время имею дело с горем, уровень которого является для меня запредельным, сталкиваюсь с детскими трупами, вывернутыми из земли, а мои единственные друзья здесь находятся на грани нервного срыва. Я нахожу чучело в виде детской фигурки на полу церкви, кто-то шутит надо мной, подсунув кровь, которую надо выпить…

— Гарри…

— И единственный человек, которого я встретил здесь и который мог бы дать мне шанс не свихнуться в этой ситуации, этот человек в открытую отказывается иметь со мной хоть что-то общее.

С каждым словом его тон менялся все больше и больше. Он уже практически кричал на нее.

— Чучело? Кровь? О чем вы говорите?

Ее голос упал. Теперь он звучал так, будто она держала трубку очень далеко от себя. Гарри услышал легкий стук. Может быть, кот что-то перевернул?

— Эви, если бы я думал, что это вам совсем не интересно, я бы вам не докучал, — сказал он, оглядывая комнату. Никакого кота видно не было. — Я обещаю вам, я не настолько патетичен. Просто скажите мне, что я веду себя нахально, и я оставлю вас в покое. Но я думаю иначе. Я думаю, что вы чувствуете то же, что я…

Снова этот стук. Блин, это кто-то у дверей.

— Что вы имели в виду, когда сказали, что пили кровь?

— Послушайте, мы не могли бы на минутку забыть весь этот бред и поговорить о нас с вами? Приезжайте, мы поужинаем, и больше ничего, я обещаю вам, я просто хочу поговорить.

— Гарри, вы мне чего-то не рассказали?

— Я расскажу вам все, если вы приедете, — предложил он.

— О, нельзя же вести себя настолько по-детски, — оборвала она. — Гарри, это серьезно! Расскажите мне, что случилось.

— Там за дверью кто-то есть, — сказал он. — Мне нужно пойти открыть. Если через десять минут вы не приедете, я сам приеду к вам. — И он отключил телефон.

Бормоча про себя ругательства, Гарри вышел в коридор. Через стеклянную дверь просматривалась высокая темная фигура. «Интересно, сколько могут дать за убийство нежелательного прихожанина?» — подумал Гарри и распахнул дверь.

На пороге стоял старший суперинтендант криминальной полиции Раштон с бутылкой виски «Джеймесон» в руке. Он поднял ее в воздух.

— Когда я в последний раз был у вас, то не мог не заметить, что ваша бутылка выглядела несколько подистощившейся, — сказал он. — Поэтому я пришел со своей.

4

— Эй!

Он слышал приближающиеся шаги, просто думал, что это один из полицейских, которые постоянно бродят вокруг церкви. Но сейчас, даже не успев открыть рот, чтобы ответить на приветствие, он вскочил и чуть не бегом пересек ризницу, направляясь к молодой женщине, на которой, должно быть, была одежда такого же фиолетового цвета, как ее глаза. Вот только убедиться в этом было невозможно, потому что он уже успел обнять ее и оказался слишком близко, чтобы рассмотреть, во что она одета. Она улыбалась ему…

Мечтать не вредно, Гарри! Он даже не дернулся из-за письменного стола и продолжал тупо смотреть через комнату, но…

Да, она была одета в фиолетовый свободный свитер поверх обтягивающих черных джинсов, заправленных в высокие сапоги. В голове мелькнула неясная мысль насчет босых ног, обутых вот в такие сапоги.

— Вы не приехали, — сказала она, одной рукой опираясь о косяк, а второй придерживая дверь полуоткрытой.

Гарри откинулся на спинку стула. На то чтобы пересечь комнату, пинком закрыть дверь и вернуться от фантазий к реальности, у него уйдет пять секунд.

— Еще одна любовь моей жизни вломилась сюда с бутылкой ирландского виски, — сказал он. — Через час садиться за руль уже не было вариантом для нас обоих. И я надеюсь, что он будет страдать до конца дня.

— Суперинтендант Раштон? — спросила она, и щеки ее немного покраснели.

— Он самый.

Займет ли это пять секунд? Вероятно, можно и за четыре, если перепрыгнуть через стол.

— Ну и как он?

Она шагнула внутрь, забрав свою палочку, прислоненную к дверному косяку, и позволила двери захлопнуться. Если он перепрыгнет через стол, его вырвет.

— Суперинтендант опасается, что его могут отправить на пенсию, прежде чем будет раскрыто это дело, — сказал он. — Он в полной растерянности и не знает, что делать дальше. Дрейфует, по большей части беспомощно, в море человеческой мерзости, к которой весь предыдущий жизненный опыт, похоже, так его и не подготовил. Я сказал, что прекрасно понимаю, как он себя чувствует, и мы налили друг другу еще по одной.

Ее улыбка таяла. Снаружи послышались шаги. Гарри подождал, не к ризнице ли они направляются, но человек пошел дальше по дорожке.

— Мне необходимо, чтобы вы все-таки рассказали, что же здесь происходило. — сказала она. — Это важно.

Гарри вздохнул. Ему очень и очень не хотелось вникать во все это сейчас. Все, что он хотел, — это шагнуть вперед, отодвинуть ее от двери и…

Глядя ему в глаза, она чуть наклонила голову.

— Пожалуйста, — сказала Эви.

— О'кей, о'кей.

Максимально коротко, насколько это возможно, он ознакомил ее со всеми таинственными вещами, которые произошли с ним со времени приезда в Гептонклаф: шепчущие угрожающие голоса; постоянное ощущение, что он в церкви не один; разбитое вдребезги чучело, внешне удивительно напоминавшее Милли. И свое самое «любимое» — испитие крови из чаши для причащений. Когда он закончил, Эви не сказала ни слова.

— Я присяду? — через некоторое время спросила она. Гарри придвинул стул к своему столу, и она тяжело опустилась на него, сморщившись от боли. Потом подняла на него глаза.

— С вами все в порядке? — спросила она.

Он пожал плечами.

— Я не могу сразу ответить на этот вопрос. Это все имеет хоть какой-то смысл?

Она покачала головой.

— Честно сказать, нет. Но я думаю, что все больше приближаюсь к тому, чтобы выяснить, кто такая Эбба. Поэтому я и пришла. В моей сумке лежит ноутбук. Не могли бы вы его оттуда достать? Пожалуйста!

Гарри принес большую черную кожаную сумку Эви от двери, где она ее оставила, и поставил на стол. Пока она вытаскивала свой тоненький компьютер и включала его, он взял стул и, обойдя стол, поставил его так, что теперь они сидели рядом. Эви развернула ноутбук, чтобы Гарри тоже было видно. Это была страничка медицинского справочного сайта. Глаза Гарри скользнули по заглавию.

— Врожденный гипотиреоз, — прочел он и вопросительно взглянул на Эви.

Она кивнула.

— После того как рисунок Джо подстегнул память Тома, он смог дать мне очень подробное описание маленькой девочки, — сказала она. — То, что на самом деле выдает эту болезнь, это зоб.

— А с чем она, собственно, связана? — спросил Гарри, который продолжал бегать глазами по тексту под заголовком, мало что понимая в медицинских терминах.

— В основном, с недостатком в организме гормона тироксин, — сказала Эви.

Она была всего в нескольких сантиметрах от него. Он чувствовал исходивший от нее сладкий теплый запах, слишком тонкий, чтобы быть запахом духов, — может быть, мыло или лосьон для тела. Он должен был сконцентрироваться, поскольку она перешла к научной терминологии.

— Тироксин вырабатывается расположенной на шее щитовидной железой, — сказала она. — Если его не хватает, человек не может правильно расти и должным образом развиваться. К счастью, сейчас такое встречается редко, поскольку найдено эффективное лечение, но раньше это заболевание было широко распространено, особенно в определенных уголках мира.

— Никогда об этом не слышал, — покачав головой, сказал Гарри и тут же поправился: — Что неудивительно, если такое встречается редко.

— Нет, вы должны были об этом слышать, — ответила Эви. — У этого заболевания есть и менее корректное название: кретинизм. Я думаю, что эта девочка Тома — предлагаю для простоты называть ее Эббой — является тем, кого мы в обычной жизни называем кретином.

Гарри потер виски и на секунду задумался.

— Выходит, она кто? — спросил он. — Ребенок?

— Не обязательно, — ответила Эви с легкой улыбкой. — Люди с таким недугом редко вырастают выше полутора метров, так что взрослый человек может показаться намного моложе своего возраста. К тому же в умственном развитии они обычно остаются на уровне ребенка и, соответственно, ведут себя по-детски. Может, дать вам парацетамол?

— Если я приму еще таблетки, они будут тарахтеть во мне как погремушка. И чем такое может быть вызвано? Это что-то на генетическом уровне?

— В некоторых случаях, — ответила Эви. — Но в основном такое состояние обусловлено внешней средой. Чтобы организм вырабатывал тироксин, требуется йод, который мы получаем главным образом с пищей. В прежние времена, когда люди сами выращивали продукты питания и питались за счет местного домашнего скота, они были гораздо более уязвимыми для таких вещей. Определенные почвы, обычно в удаленных горных районах, таких, например, как Альпы, имели дефицит йода. Поэтому если человек жил в местности, где в грунте не хватало йода, его щитовидная железа разбухала, увеличиваясь в размере, чтобы впитывать в себя как можно больше этого элемента. Это и обусловливает появление на шее зоба.

— Но мы-то живем далеко от Альп, — сказал Гарри.

— Некоторые районы Дербишира были широко подвержены этому заболеванию еще совсем недавно, — ответила Эви. — И «дербиширская шея» было весьма известным медицинским диагнозом. Взгляните сюда.

Она пролистала на компьютере несколько страниц, и Гарри увидел изображение женщины в платье конца девятнадцатого века. Массивный нарост на шее сместил голову с привычного положения, заставляя больную постоянно смотреть вверх.

— Это зоб, — сказала Эви, указывая на опухоль. — А мы находимся не так уж и далеко от Скалистого края.

— Значит, девочка, пугавшая Тома, — это местная женщина, страдающая от этой болезни. Но я не могу поверить, чтобы никто о ней не сказал.

— Это действительно кажется странным, — согласилась Эви. — Но Флетчеры по-прежнему считаются здесь новенькими. Может быть, люди просто осторожничают.

Гарри на секунду задумался.

— Мне нужно выпить кофе, — сказал он, поднимаясь и направляясь к раковине. Обратно он вернулся с чайником в руках. — Вы сказали, что заболевание сейчас лечится?

— Полностью. — кивнув, сказала Эви. — Это меня и озадачивает. В наше время все новорожденные обязательно обследуются. Если у них выявляют дефицит тироксина, он может компенсироваться через медикаменты. Их придется принимать всю жизнь, но развитие детей будет идти нормально.

Гарри включил чайник и нашел чистые чашки.

— Единственное объяснение, которое приходит мне в голову, — это то, что девочка родилась у малообразованных родителей, которые совсем не занимались ее лечением, — продолжала Эви. — А возможно, и сами страдали от этого. Сегодня утром я разговаривала с сержантом Расселом и предложила ему начать осмотр удаленных ферм и домов наемных работников, которые там трудятся. Думаю, что эта семья, кто бы они ни были, приезжает в город не слишком часто.

— О'кей, теперь остается только один вопрос, — сказал Гарри, размешивая в чашках растворимый кофе. — Могла ли эта девочка или женщина, неважно, быть виновной в смерти Люси, Меган и Хейли? А также в угрозе жизни Милли?

Эви снова пролистала на мониторе несколько страниц.

— Я сегодня большую часть дня провела за тем, что пыталась выяснить об этом заболевании все, что только можно, — сказала она. — И не нашла никаких свидетельств того, что в поведении этих людей может проявляться жестокость или агрессия. Даже Том не считает, что она могла пытаться похитить Милли тогда, в ноябре. Он утверждает, что тот человек был намного выше.

— Было темно, а мальчик был перепуган, — возразил Гарри. — Он мог и перепутать.

— Да, но все равно это как-то не вяжется. Такие люди как раз отличаются мягкостью и безобидностью. Это следует даже из названия диагноза. Считается, что слово «кретин» происходит от англо-французского «критьен».

— И что оно означает? — спросил Гарри. Чайник закипел и автоматически выключился.

— Христианин, — сказала Эви. — «Кретин» означает христианин. Оно должно указывать на неспособность страдающих этой болезнью совершать грех, подобно Христу.

Он положительно не мог сконцентрироваться этим утром.

— Как это? — спросил он.

— Эти люди не обладают достаточными умственными способностями, чтобы отличить правильное от неправильного, поэтому все, что они делают, нельзя рассматривать как грех в истинном значении этого слова. Они все равно остаются невинными.

Гарри готов был замотать головой, но вовремя остановился. «Никогда больше не буду пить», — подумал он.

— То есть это не означает, что они не могут сделать ничего плохого, просто они не осознают, что поступают плохо, — сказал он. — А что, если этой самой Эббе просто нравится, как выглядят маленькие светловолосые девочки. Она рассматривает их как игрушку, и все это… Ох, подождите минутку, жутко звенит в ушах.

— Ну, только звона в голове вам сейчас и недостает, — смеясь, заметила Эви.

— Чего мне сейчас недостает, нельзя обсуждать в храме Господнем, — ответил он. Впрочем, она была права: это похмелье с утра было совершенно некстати. — Невинные христиане… — произнес Гарри, словно прислушиваясь, как эти слова звучат в его устах. Потом он вдруг понял. — Невинные христианские души, — сказал он. — Нам нужна книга регистрации погребений.

— Не поняла.

Но Гарри уже полез в шкаф, где хранилась эта книга.

— Смотрите, — сказал он, когда нашел нужную страницу. — Софи Реншоу, умерла в тысяча девятьсот восьмом году, в возрасте восемнадцати лет, и записана здесь как Невинная христианская душа.

— Вот еще одна запись, — показала Эви. — Чарльз Перкинс, умер в тысяча девятьсот тридцать втором году, возраст пятнадцать лет. Сколько их здесь?

Гарри пересчитал.

— Восемь, — ответил он. — Шесть девочек, два мальчика, всем им на момент смерти было меньше двадцати пяти лет.

— Это заболевание чаще встречается у женщин, — сказала Эви. — Вы думаете, что все эти люди могли быть похожи на Эббу?

— Это было бы нисколько не удивительно. Блин, я даже помню, как этот старый жулик кичился этим! «Девяносто пять процентов пищи, которую я съел за всю жизнь, была выращена на этих торфяниках», — сказал он мне. И я уверен, что почва здесь… Как вы сказали?

— С недостатком йода. Мы должны найти ее, Гарри.

5

Автобус остановился, и пятьдесят взбудораженных детей разом вскочили на ноги. Через запотевшие стекла Том видел огромный транспарант и плакаты снаружи Кинг-Джордж-холла, яркие огни рождественской иллюминации Блекберна. «Снежная королева» — немного девчачье представление, но какое это сейчас имеет значение? Это было полдня без уроков, а завтра начинаются рождественские каникулы.

Том почувствовал, как кто-то подталкивает его вперед.

— Спускайся осторожно, — сказал мистер Диган, директор школы. — Я не хочу провести остаток дня в отделении скорой помощи.

Улыбнувшись про себя, Том ступил на тротуар. На Блейкмор-стрит подкатил второй автобус, и из него уже начали выходить дети поменьше. Большинство из них никогда раньше не ездили со школой на экскурсию и теперь таращились по сторонам, загипнотизированные рождественскими огнями. Том видел, как вылез Джо, легко справившись с высокой ступенькой, доходившей ему чуть не до пояса. Он заметил взгляд Тома и улыбнулся.

Не в состоянии сдержаться, чтобы не подскакивать на ходу, Том вместе со всеми направился в Кинг-Джордж-холл.

6

— Вы думаете, что это важно, где все происходит? — спросила Эви, когда Гарри провожал ее через церковь обратно. — Что из всех высоких мест на земле, откуда только можно сбросить маленького ребенка, выбрано именно это?

— Я в этом просто уверен, — ответил Гарри. — Это убийственная земля.

Глаза Эви скользнули на галерею, которая находилась почти у них над головами.

— Это отвратительно, — сказала она.

Гарри тоже поднял голову.

— В этой церкви явно что-то не так, Эви. Я понял это сразу же, как только ступил сюда.

Он чувствовал, как ее пальцы чуть подрагивают в его руке.

— Здания впитывают в себя часть того, что в них происходит, — продолжал он. — Я не ожидаю, что все согласятся со мной, но сам я в этом убежден. Обычно церкви воспринимаются как мирные и безопасные места, потому что в течение десятилетий, а иногда и столетий, ассоциируются с надеждой, молитвой и доброй волей.

— Но только не эта? — Ее пальцы обхватили его руку.

— Не эта, — сказал Гарри. — Эта воспринимается как боль.

На мгновение они замерли. Потом Эви повернулась и потянулась к нему — он заранее знал, что она должна будет это сделать. Это было обычное объятие, он понимал это, жест утешения и поддержки, но было невозможно, находясь так близко от нее, не опустить голову к ее шее, не найти там эту родинку, не прижаться лицом к ее волосам и не вдохнуть полной грудью. Потом она пошевелилась, отвела назад голову, и вопрос о том, целовать ее или нет, уже не стоял в принципе.

Секунда текла за секундой, но единственное, о чем он мог думать сейчас, было то, что этот мир, в конечном итоге, не так уж плох, если в нем есть Эви. И еще: будет ли он навечно проклят, если подхватит ее на руки, аккуратно опустит на скамью за спиной и будет заниматься с ней любовью до вечера?

Но вдруг Эви издала какой-то задыхающийся звук, не имеющий ничего общего с любовной страстью, напряглась, отпрянула и испуганно уставилась через его левое плечо. Ударивший Гарри в затылок холодный воздух свидетельствовал о том, что передние двери церкви открыты. Он сделал шаг назад и обернулся.

В проеме стояла Джиллиан. На мгновение Гарри подумал, что она сейчас упадет в обморок. Потом ему показалось, что она в ярости бросится на них. Но она не сделала ни того ни другого. Просто развернулась и убежала.

7

Милли стояла на пороге дома и наблюдала, как по улице важно расхаживают куры. Через дорожку ее мать выгружала из машины покупки. Потом она выпрямилась и направилась к двери.

— Давай-ка заходи обратно, — склонившись к дочке, сказала она. — Холодно.

Она протиснулась мимо ребенка и скрылась из виду. Но через несколько мгновений снова появилась.

— Я не шучу, — сказала она, поднимая девочку и занося ее в дом, — еще свалишься с этих ступенек.

На какое-то время дверной проем опустел, а потом мать появилась снова. Она быстро подошла к автомобилю и забрала оставшиеся пакеты. Потом выпрямилась и нажала кнопку дистанционного пульта, чтобы закрыть машину. Тем временем малышка появилась в дверях. Она бросила на мать хитрый взгляд и повернулась к курам, которые забрели к Флетчерам в сад. После этого сползла со ступенек на дорожку.

Машина никак не хотела закрываться. Женщина нажала на кнопку два раза, три, а потом сдалась. Пока она запирала машину ключом, Милли направилась через лужайку. Мать пересекла дорожку и зашла в дом. Передняя дверь захлопнулась. Тишина.

В течение минуты, может быть, двух ничего не было ни видно, ни слышно. Потом дверь распахнулась, и на пороге появилась бледная как полотно женщина, судорожно обхватившая себя за плечи.

— Милли, — шепотом позвала она, словно боясь кричать слишком громко. — Милли, — снова повторила она, на этот раз погромче. — Милли!

8

— Где вы нашли это? — спросил Гарри.

— В архивах Управления охраны окружающей среды, — ответил Гарет Флетчер. — Осторожно с чипсами! Меня убьют, если на бумагах появится жир.

Гарри отложил пакет с чипсами и склонился над картой.

— Карта водосборного бассейна, — сказал он. — Никогда не слыхал, что такое вообще существует.

Гарет поднял свой бокал и отпил пиво. До Рождества оставалось шесть дней, паб «Белый Лев» в центре Гептонклафа был полон, и им просто повезло, что удалось найти здесь свободный столик в пять вечера. Гарри предпочел бы, чтобы они не смогли этого сделать и были вынуждены перенести разговор, который планировался уже давно. Сейчас он хотел помочь Эви найти Джиллиан и поговорить с ней. Не стоило оставлять ее один на один с такой задачей.

— Ничего удивительного, — сказал Гарет. — Такие карты издает администрация по водоснабжению. На них показан план местности с точки зрения водных ресурсов.

— Ну и что это, собственно, должно означать? — спросил Гарри.

В другом конце зала веселилась подвыпившая компания офисных служащих из городка в нижней части торфяников. На некоторых были бумажные колпаки. Когда они поднимались из-за стола, многих покачивало.

Эви не разрешила ему пойти с ней. Сказала, что Джиллиан ее пациент и она несет за нее ответственность.

— Большинство карт касается дорог, маленьких и больших городов, ведь так? — напомнил Гарет.

— Так, — согласился Гарри, украдкой поглядывая на свой мобильный.

— А эта карта касается рек. Смотрите, вот речка Риндл. Она берет начало среди холмов как ручеек, а потом постепенно спускается вниз, где впадает в Тейн. Все эти ручьи и речушки являются ее притоками. — Гарет, склонившись над картой, водил по тонким извивающимся линиям пальцем. — Все они подпитывают ее, и она постепенно становится все больше и больше. Площадь, которую они охватывают все вместе, называется водосборным бассейном.

— О'кей, это понятно, — сказал Гарри, следивший за темноволосой девушкой в пурпурной бумажной шляпе, которая напоминала ему…

Как скоро он может позвонить Эви? И где она сейчас, с Джиллиан?

— А администрации по водоснабжению это необходимо, потому что… — поддержал он разговор, заставляя себя сосредоточиться.

— Если река пересыхает, если она загрязняется, если в ней появляется дохлая рыбы или ей грозит наводнение, властям необходимо знать, где именно возникает проблема и на какие еще водные ресурсы это может оказывать влияние.

— О'кей.

«Меня могут выгнать за такое, Гарри, — сказала она, когда они спорили у церковной калитки. — Ты даже не представляешь, насколько это серьезно…»

— Современные карты читать легче, на них разные бассейны раскрашены разными цветами, — продолжал Гарет. — Этой должно быть где-то лет восемьдесят. Зато на ней есть то, чего нет на более современных картах. Она показывает подземные реки. И даже некоторые более глубокие водоносные горизонты. Она относится к тем временам, когда люди сами копали колодцы и должны были знать, где могут попасть на воду.

— Я слежу за мыслью, — сказал Гарри.

«Она доверилась мне, а я предала ее худшим из всех возможных способов…»

— Вот тут видно, как довольно большой подземный поток начинается здесь, как раз под Моррел Тор, а затем, извиваясь, спускается через деревню, питая по пути немало колодцев, — которые все сейчас, видимо, брошены и завалены, — пока наконец не оказывается под церковью.

— Мы видели его в тот день, когда спускались в усыпальницу на разведку. Монахи превратили его в своего рода питьевой фонтанчик.

— Верно. Теперь дальше. Как мы знаем, он исчезает за решеткой, бежит под подвалом и… Это самое главное, соберитесь!

— О, я весь внимание.

«Если с ней что-то случится, это будет моя вина».

— Сразу после выхода из-под фундамента церкви он разветвляется надвое. Главный поток движется дальше вниз, через кладбище, под сад Реншоу, а потом уходит в торфяники. Вторая его часть направляется на запад и идет вдоль церковной стены.

— Серьезно ослабляя ее?

— С моей точки зрения, да. Если вас интересует мое мнение, я бы сказал, что не имеет особого смысла восстанавливать стену, пока не отведено в сторону это ответвление подземного ручья.

— А если мы его блокируем, вода пойдет вместе с остальным потоком вниз по холму?

— Вероятно, да, хотя мне необходимо посоветоваться с друзьями из Управления по водным ресурсам. Вы хотите, чтобы я сделал это до того, как вы обратитесь к Господу по поводу финансирования всего этого?

— Да, конечно, спасибо. А это что?

В попытке отвлечься от того, что может происходить между Джиллиан и Эви, Гарри старался найти на карте знакомые места в окрестностях города. Он обнаружил Уайт-лейн и проследил маршрут, по которому иногда бегал на холме. Сейчас он указывал на двойной круг внутри прямоугольника.

— Похоже на скважину или старый колодец с питьевой водой, — сказал Гарет. — Хотя ума не приложу, зачем он здесь нужен.

— Это чуть ниже Моррел Тор, верно? А это, часом, не старая мельница?

— Правильно. Держу пари, что эта штука находится внутри хижины. Мои дети называют ее домиком Красной Шапочки.

Гарри кивнул. Хижина эта была ему знакома.

— Она принадлежит семье Реншоу, — сказал он. — Суперинтендант Раштон рассказывал мне, как они обыскивали ее, когда искали Меган Коннор. Но мне кажется, что скважину он не упоминал.

— Если она засыпана, он мог просто не знать, что она там есть, — сказал Гарет, допивая свою пинту пива. — Тут повсюду полно колодцев и скважин, о которых никто не знает. Еще по одной?

— Мне кажется, я пьян еще со вчерашнего вечера, — ответил Гарри. — Так что одной кружкой больше, одной меньше, роли не играет.

Гарет усмехнулся. Он уже поднялся, когда зазвучала мелодия из мультсериала «Боб-строитель».

— Это мой, — сказал Гарет, доставая из кармана мобильный.

Поднеся телефон к уху, он направился к бару, дошел до стойки, развернулся, мельком взглянул на Гарри и выскочил из паба, оттолкнув в сторону двух подростков, слишком юных на вид, чтобы покупать спиртное.

На секунду Гарри замер, потом вскочил на ноги. Должно быть, у Гарета просто проблемы по работе, уговаривал он себя, какое-нибудь здание обвалилось или взорвалось, фирма обанкротилась — в общем, ничего серьезного. Казалось, в баре стало более шумно. За столом, где праздновала компания из офиса, визжали девицы. Народ дул в бумажные трубы, сделанные из пустых хлопушек.

Он шагнул в сторону двери.

С Милли все должно быть в порядке. Сегодня утром она поехала с мамой в магазин, последний большой выезд за покупками перед Рождеством, а в универсаме «Асда» ничего случиться не могло…

По залу от одного столика к другому ходила официантка.

— Маленький херес? — громко спрашивала она. — Кто заказывал маленький херес?

Даже выдвижной ящик кассы за баром, казалось, скрипел неестественно пронзительно.

— Веселого Рождества, викарий! — говорили ему люди, когда он пробирался через толпу к выходу.

Он не обращал на них внимания. С Милли все должно быть хорошо. В последнее время ей не разрешается уходить с маминых глаз. Кто-то сзади уронил стакан, возможно, это он сам перевернул его, и тот вдребезги разбился о выложенный плиткой пол.

Гарри толкнул дверь на улицу. В лицо ударили холодный вечерний воздух и тишина. Он сделал глубокий вдох и огляделся по сторонам. Гарет был в пятнадцати метрах от него вверх по склону и как раз собирался сесть в свой фургон. Какое-то мгновение Гарри хотелось дать ему уехать. Он не хотел, чтобы тот оборачивался: сколько Гарри себя помнил, он всегда боялся этого выражения на чьем бы то ни было лице.

— Эй! — крикнул он, потому что внезапно забыл, хоть убей, как зовут этого человека.

Гарет обернулся. Ну вот, опять то самое выражение лица: всепоглощающий ужас! Он открыл рот, и Гарри только по губам должен был догадываться, что тот прохрипел в ответ. Значит, все-таки не Милли. С Милли, по крайней мере, все должно быть в порядке.

Теперь пропал Джо.

9

— Итак, что нам известно.

Старший суперинтендант Раштон умолк и откашлялся. Он видел только макушку Элис, которая сидела, опустив голову и глядя на рассыпанные на столе кукурузные хлопья.

— Джо точно находился в Кинг-Джордж-холле во время перерыва, который продолжался с трех пятнадцати до трех сорока пяти, — сказал Раштон. — Администратор фойе совершенно точно указывает это время. Джо было куплено мороженое, несколько человек видели его в очереди в туалет. Но уверенности в том, что он был в театре и во время второго отделения, у нас нет.

— Черт возьми, а кто сидел с ним рядом? — раздраженно спросил Гарет.

С момента, как они с Гарри вошли в дверь, он все время двигался. Он ходил по этажу, раскачивался на каблуках, бесцельно бродил из комнаты в комнату, произнося свои мысли вслух и не заботясь о том, слушают ли его. Элис, напротив, за эти три часа не пошевелилась. Казалось, ее лицо с каждой минутой становится все меньше и бледнее.

Гарри посмотрел на часы. Почти восемь. Он вытащил телефон и взглянул на экран. Новых сообщений не было.

— В этом-то все и дело, — ответил инспектор Нисден. — У детей не было закрепленных мест, в перерыве они все поменялись креслами. Несколько малышей испугались злодея на сцене и пересели поближе к учителям. Кто-то сидел на коленях у учительниц, так что в зале были свободные места. Никто из тех, с кем мы беседовали, не мог определенно сказать, что видел Джо во время второго отделения. Мы также разговаривали с распорядителями мероприятия, их там было трое, но никто не помнит, чтобы маленький мальчик ходил сам по себе.

— Учителя точно не знали, что он отсутствует, до того момента, пока снова не усадили всех детей в автобусы и не пересчитали по головам, — сказал Раштон. — Это произошло без десяти пять. Преподавательский состав вернулся в театр на поиски и прекратил их через тридцать минут. Нам позвонили в двадцать пять минут шестого.

— К этому моменту он мог отсутствовать уже два часа, — сказал Гарет, проталкиваясь мимо женщины-констебля к рукомойнику.

Он набрал в стакан воды, поднес его к губам и тут же снова поставил. Потом резко обернулся, потому что дверь в кухню открылась и появился Том. Мальчик стоял на пороге, переводя глаза с одного взрослого на другого. Похоже, никто из них не знал, что ему сказать. За ним с Милли на руках показалась Дженни Пикап, еще более бледная, чем обычно.

— Пойдем, Том, пойдем, дорогой, — сказала она. — Дадим им возможность поговорить. Давай поиграем на компьютере.

Том открыл рот, словно намереваясь что-то сказать, но тут его нижняя губа предательски задрожала. Он развернулся и выбежал из комнаты, а Милли начала визжать, чтобы ее пустили к маме. Элис встала, протянула к ней руки, взяла дочь и снова тяжело опустилась на стул, словно у нее не было сил стоять.

— Я побуду с Томом, — тихо сказала Дженни.

— Спасибо, — ответил Гарет. — Я через минуту приду. Им уже, наверное, пора укладываться в постель.

Гарри снова взглянул на экран своего мобильного, а Дженни молча выскользнула из комнаты.

— О'кей, дальше, — сказал Раштон. — Следующее, что мы сделали, — это просмотрели записи с систем видеонаблюдения. Не самая простая задача, поскольку это очень большое здание. Помимо праздничного представления, в крыле Норсгейт Сьют проходила какая-то конференция, а кафе-бар был забит, как и положено за несколько дней до Рождества.

— Ну и?.. — спросил Гарет, выливая воду в раковину.

Раштон покачал головой.

— Камеры в фойе ничего не зафиксировали. Конечно, во время перерыва там околачивалась масса народу и не исключено, что он мог проскользнуть, спрятавшись за кем-то, но от школы был назначен специальный человек, стоявший у дверей как раз для того, чтобы подобного не произошло. Она категорически утверждает, что ни один из детей мимо нее не проходил, и при этом выглядит вполне надежной.

— А что насчет других дверей? — спросил Гарри.

— Включая служебный вход и пожарные двери, из здания есть девять выходов, — ответил Раштон, — одни из них снабжены камерами, другие нет. Мы скопировали одну запись и хотели бы вам кое-что показать. Она у вас с собой, Энди?

Детектив-констебль Энди Джеффрис, который в своем капюшоне больше был похож на подростка, чем на представителя полицейских сил Ланкашира, сидел за кухонным столом с ноутбуком наготове. Он нажал несколько клавиш и развернул монитор к Элис. Гарет подошел к столу и уставился в компьютер через ее плечо. Гарри тоже придвинулся ближе. На экране шло воспроизведение записи камеры наблюдения. На камеру прошли двое учителей, а когда они скрылись из поля зрения, на экране появились и начали удаляться из кадра взрослый и ребенок. На взрослом была бейсболка, темные брюки и толстая стеганая куртка. Ребенок был одет в бейсболку, которая была ему велика, и просторный синтетический синий плащ. Взрослый обнимал ребенка за плечи. Они дошли до дверей и скрылись за ними.

— Что вы думаете об этом, миссис Флетчер? — спросил Раштон.

— Давайте посмотрим еще раз, — попросил Гарет.

Запись прокрутили повторно.

— С уверенностью сказать невозможно, — сказал он после просмотра фрагмента в третий раз. — По росту вроде бы Джо, и сложен так же, но совершенно не видно его лица. А ты что думаешь, Эл?

Секунду Элис никак не реагировала. Потом отрицательно покачала головой.

— Мы собираемся прокрутить эту запись сегодня вечером в теленовостях. — сказал Раштон. Он взглянул на часы, — Чуть больше, чем через час. Мы попросим эту парочку объявиться. Если они не имеют отношения к Джо, мы исключим этот вариант.

— Это мужчина с ним рядом? — спросил Гарри. — Или женщина? Может, подросток?

— Можно только гадать, — сказал Раштон. — Наши люди пытаются увеличить и обработать изображение, но когда работаешь с видом на чей-то затылок, результат проблематичен. Разумеется, эти двое могут и не иметь к Джо никакого отношения. Мы отправили своих офицеров, чтобы они переговорили с водителями автобусов, работавших на этом участке во второй половине дня. А также со всеми таксистами — на случай, если у парня были припасены деньги. Не говоря уже о том, что его фотографии вместе с описанием розданы по всем полицейским участкам в этом районе.

Гарри положил мобильный на стол перед собой. Сколько еще сообщений он может посылать?

— А что насчет камер, расставленных по городу? — спросил он. — Они ведь вылавливают всех нас по сто раз на день. Если это действительно так, некоторые из них вполне могли зафиксировать Джо где-нибудь в Блекберне.

— У нас есть команда, которая ими сейчас занимается, — сказал Раштон. — Сами понимаете, на это уйдет какое-то время, но вы правы, Гарри. Некоторые из них должны были его заснять.

— Мы могли бы помочь, — предложил Гарри. — Если вам не хватает людей. Мы можем сидеть и смотреть на экраны.

— Мысль хорошая, — сказал Раштон, — но такие вещи должны выполняться людьми, эмоционально незаангажированными. Ваше место сейчас здесь, с семьей. Ладно, на чем я остановился? — Он заглянул в свои записи. — Наши офицеры сейчас работают в городском центре Блекберна, опрашивают людей в магазинах, которые еще открыты, и показывают всем фотографию.

— А могло случиться, что Джо вдруг ушел с незнакомым человеком? — спросил Гарри. — Если он вышел из Кинг-Джордж-холла с кем-то, это должен был быть человек, которого он знал.

— Вполне возможно, — сказал Раштон. — Он все-таки еще маленький, а взрослые могут быть очень убедительны. Нам также необходимо поговорить с его одноклассниками. Если у Джо были какие-то планы, он мог о них кому-нибудь обмолвиться. Конечно, сейчас большинство из них уже спят, так что нужно будет собрать их завтра утром. Ладно, я должен вернуться на участок. После показа новостей нам пообрывают телефоны. — Он осторожно похлопал Элис по плечу. — Не падайте духом, красавица, — посоветовал он, вставая из-за стола. — Кто-то наверняка видел его.

— Постойте секундочку, — сказал Гарри, отодвигая свой стул. — То, что вы проделали в Блекберне, выглядит очень впечатляюще, а как насчет здесь?

Раштон нахмурился.

— Здесь? — переспросил он.

— Кто-нибудь искал его здесь? Я не заметил никаких признаков поисков. И мы все еще так и не нашли девочку, о которой говорил Том.

— Блекберн отсюда в двадцати милях, Гарри, — сказал Раштон. — Я очень сомневаюсь, что он сбежал из театра только для того, чтобы добраться домой самостоятельно.

— Так вы считаете, что исчезновение Джо — это простое совпадение? — сказал Гарри. — И оно никак не связано с тем, что происходит здесь?

Раштон, похоже, хотел что-то ответить, но потом передумал.

— Можно вас на пару слов, ваше преподобие? — буркнул он, кивком указывая на дверь в прихожую.

Гарри поднялся и вышел из комнаты вслед за ним. Они прошли через прихожую к входной двери, и тут выяснилось, что Гарет не отстает от них. Раштон открыл было рот…

— Речь все-таки идет о моем сыне! — заявил Гарет, решительно складывая руки на груди.

— В саду его дома обнаружены трупы троих детей, — сказал Гарри. — А теперь пропал еще один. Это не может быть простое похищение…

— Те дети были девочками, причем намного младше Джо, — огрызнулся Раштон. Несколько секунд он молча сверлил Гарри взглядом, но потом, похоже, расслабился. — Утром я приведу сюда свою команду, — сказал он. — Мы захватим с собой собак. Я посмотрю, будет ли свободен вертолет. И мы сможем поискать эту маленькую девочку, о которой говорит Том. Но сегодня вечером я должен сконцентрировать все свои ресурсы там, где вероятность найти парня самая высокая. Он где-то в Блекберне, Гарри, я в этом уверен.

10

— Вам уже лучше?

Эви вытерла нос и аккуратно провела носовым платком под глазами, чтобы не очень размазывать макияж.

— Да, — ответила она, хотя это и было неправдой. — Простите меня.

После случившегося в церкви Эви поехала прямо к Джиллиан. На ее настойчивый стук никто не отвечал. В конце концов из магазина, расположенного под ее квартирой, вышла женщина и сказала, что меньше десяти минут назад Джиллиан села в автобус. У Эви не было другого выбора, кроме как вернуться на работу. Вскоре после приезда ей позвонили из полиции и сообщили об исчезновении Джо. Она отменила все встречи до конца дня и поехала домой к своему куратору. На дорогу у нее ушел почти час. Его жена была партнером в крупной бухгалтерской фирме, и они жили сейчас в большом старом поместье, расположенном в самом сердце леса Баулэнд.

— Не за что, — сказал он. — Ну что, готовы к разговору?

Она кивнула.

— Полиция никак не связывает исчезновение Джо с тем, что происходило в городе? — спросил Стив. — И с тем, что дважды чуть не случилось с его сестрой?

Эви покачала головой.

— Нет. Они говорят, что, поскольку он пропал в Блекберне и не соответствует профилю уже имеющихся жертв, непосредственная связь тут маловероятна. Офицер, который ведет это дело, считает, что похищение Джо было спровоцировано кампанией в средствах массовой информации, проводившейся в городе в последнее время. Он думает, что кто-то увидел его по телевизору, и мальчик ему приглянулся. Думаю, что такое тоже возможно.

Стив встал и подошел к окну. Фонари на крыльце освещали ряд каменных коттеджей, выстроившихся на другой стороне улицы. В некоторых окнах были видны наряженные рождественские елки. В конце улицы был мост через узкую речку. Ее приезд сюда совпал по времени с прилетом стаи гусей. Они с шумом приземлились на речном берегу. Эви казалось, что она до сих пор слышит, как они устраиваются там на ночь. Потом она услышала кое-что еще. Приглушенный сигнал из ее сумочки. Кто-то снова пытался дозвониться ей.

— Что вы сами об этом думаете? — спросил Стив.

Она не могла ответить на звонок, не могла сейчас разговаривать с Гарри.

— Мне кажется, что тут слишком уж много совпадений, — сказала она, заставляя себя сосредоточиться. — Было бы глупо игнорировать возможность того, что тот, кто убил девочек, забрал также и Джо. Я думаю, что старший суперинтендант Раштон боится признать такую связь, поскольку это будет означать, что он несет за случившееся ответственность, частичную, по крайней мере. Если бы он не опростоволосился по предыдущим делам, убийца не был бы сейчас на свободе.

Стив отошел от окна и снова сел.

— Немного резковато, но, возможно, вы и правы, — сказал он. — Так что же здесь происходит, по вашему мнению?

— Понятия не имею, Стив, — ответила Эви. — Но это не просто три убийства и одно похищение. Там была еще кровь в чаше для причастия, чучело ребенка, сброшенное с церковной галереи, вторжение в дом, бестелесные голоса и непонятная женщина, очень нездоровая умственно и физически, которая бродит вокруг и путает людей. И все это — полный бред.

Стив молча смотрел на нее.

— Милли Флетчер подходит под тип потенциальной жертвы, — сказала Эви. — Я думаю, что с самого начала, с момента, когда семья переехала в этот город, целью была именно она. Но зачем, черт побери, тому, кто уже убивал и кто планирует убить еще раз, выкидывать такое количество дурацких фокусов? Это выглядит так, будто он пытается… — Она запнулась.

— Продолжайте. — подтолкнул ее Стив.

— …предупредить людей, — все-таки закончила Эви, потому что Стив смотрел на нее своим особым взглядом, который говорил, что без ответа он ее не отпустит. — Но это совершенно лишено смысла. Зачем ему пытаться предупредить людей, если они будут иметь возможность…

— Продолжайте.

Ох, ну почему она сейчас не может мыслить четко? После исчезновения Джо ее мозг прямиком перешел в режим паники.

— Нет, убийца не собирается предупреждать их, — сказала она наконец. — Убийца не имеет отношения к этому. — Она нервно провела рукой по волосам. — Господи, это же очевидно! Мы все время думали, что ищем одного человека. Но в действительности имеем дело с двумя.

— Вот теперь вы куда-то продвинулись, — заметил Стив с раздражающей ее улыбкой на лице. — Убийца маленьких девочек, который мог забрать и Джо, и человек, который старается предупредить о следующих, чтобы защитить их. Или, как в случае с Джиллиан, не предупредить, потому что это уже слишком поздно, а рассказать, что произошло на самом деле. А что этот голос повторяет Джиллиан? «Мамочка, мамочка, найди меня…» Может, ей это следует понимать буквально: найти могилу?

— А каким образом к этому может быть причастен Гарри? — спросила Эви. — Он ведь не родитель.

— Гарри несет ответственность за церковь, — ответил Стив.

— Убийственная земля… — прошептала Эви, и внезапно перед ее глазами пронеслось видение: бледное лицо Джо и чьи-то руки рядом с ним. Она энергично заморгала, чтобы прогнать его.

— Вот именно, — сказал Стив. — И еще мне кажется, что убийцей не может быть женщина, которую вы называете Эббой. Человек с тяжелым случаем врожденного гипотиреоза просто не имеет умственных и физических возможностей спланировать и осуществить три похищения и убийства. Не говоря уже о том, чтобы сесть в автобус до Блекберна и увести маленького мальчика из Кинг-Джордж-холла. Согласны?

— Да, — ответила Эви. — Да, конечно. Вы правы. Но зато она может быть тем человеком, который пытается предупредить людей.

Стив подался вперед.

— Подумайте о том, что говорят эти голоса. Что она сказала Тому? «Милли падать…» Он воспринял ее слова как угрозу, но посмотрите на это с другой стороны, и вы легко увидите в них предостережение. Теперь еще одно. Вы когда в последний раз принимали свое лекарство?

Эви пришлось улыбнуться.

— Я уже пропустила прием в четыре часа, — призналась она. — Слишком торопилась, чтобы добраться сюда.

— Может, я могу вам что-то предложить?

— Нет, спасибо, все не так уж плохо. Я все равно стараюсь сокращать дозы. Стив, если Эбба не имеет отношения к похищениям, если она действительно старается предупредить людей, то она, вероятно, знает, кто настоящий убийца.

Стив кивнул.

— Сдается мне, что как только вы найдете эту Эббу, вы найдете и похитителя. И если вы обнаружите ее прежде, чем убийца сможет привести Джо в церковь, вы, возможно, успеете его спасти.

11

Гарри открыл дверь в церковную усыпальницу и сразу почувствовал сочившийся оттуда затхлый запах. Он поднял фонарик и ящик с инструментами, которые принес из машины.

Темнота внизу, казалось, стала еще плотнее. Когда будет светло, сюда явятся Раштон и его команда. Совместными усилиями они смогут перевернуть всю церковь вместе с этой усыпальницей. С его стороны было бы глупо делать что-то, что могло бы поставить под сомнение успех их поисков. С другой стороны, до рассвета еще целых одиннадцать часов. А Джо может быть где-то здесь.

Было намного легче спускаться по этим ступенькам тогда, когда на улице был день, когда он был не один и когда еще не были вывернуты из земли трупы убитых детей. В последний раз, когда он стоял здесь, дьявол еще не подошел к нему так близко и не дышал ему в затылок. Он направил фонарик вниз. Луч был мощным, но даже он выхватывал из тьмы всего с десяток ступенек. А Гарри по-прежнему стоял только на первой из них.

Дверной ключ оставался в замке. Если он, спустившись, оставит его здесь, кто-то может потихоньку закрыть дверь, повернуть ключ, и тогда… Ключ отправился к нему в карман. Он набрал в легкие побольше воздуха и расправил плечи. Это просто смешно. Он взрослый человек. А это всего лишь подвал. Неужели сегодня та самая ночь, когда он узнает, что он трус?

Казалось, под лучом фонарика темнота двигается, как будто собирает силы, ожидая, когда он осмелится шагнуть вперед, и догадываясь, что он, вероятно, так этого и не сделает. Но он был слугой Господа. И находился в церкви. Неужели сегодня та самая ночь, когда он узнает, что его вера была притворством?

— И хотя я иду через долину тени и смерти, не убоюсь я зла… — прошептал Гарри и немедленно почувствовал, что ему стало хуже. Любой, кто сейчас услышал бы его, сразу бы понял, что он лжет. Ему было очень страшно. — Я не убоюсь зла, — попробовал он снова, — потому что Ты со мной.

Он по-прежнему стоял на самой верхней ступеньке, а Джо, маленький шестилетний Джо, мог в это время находиться внизу, замерзший и перепуганный, запертый в ловушку одного из этих каменных ящиков.

— Потому что Ты со мной, — повторил Гарри.

И не сдвинулся с места.

— Ох, да пошло оно все! — наконец сказал он и решительно шагнул вниз.

12

— Поосторожнее там, — сказал Стив, наклоняясь к окну машины и разговаривая с Эви через стекло. — Дорога дальняя, а по прогнозу обещают заморозки.

Этого можно было и не говорить. Она видела пар от дыхания Стива, по спирали уходивший в темноту. Мороз уже начал блестеть инеем на влажных каменных стенах, тянувшихся вдоль узкой улицы.

— Я буду осторожна, — пообещала Эви. — И спасибо вам Стив, которому, похоже, все-таки не хотелось ее отпускать, нагнулся еще ниже и оперся о край окна.

— Мне в голову пришла еще пара мыслей, — сказал он.

— О'кей.

— Этих девочек забрали с определенной целью. Когда похищают детей, очевидно предположить, что это делается для сексуальных нужд.

Эви пришлось закусить губу. Перед глазами снова возник Джо, реющий над асфальтом дорожки, словно маленькое привидение.

— Я знаю этого ребенка, Стив, — сказала Эви. — У него темно-рыжие волосы и веснушки, и он…

— Прекратите!

Эви быстро заморгала.

— Это его мать может причитать по поводу рыжих волос и веснушек. А вы должны строго придерживаться фактов, если хотите ему как-то помочь. Дальше. Меган и Хейли были найдены в одежде, в которой их в последний раз видели при жизни. Вам не кажется, что это не указывает на сексуальное насилие?

— Да, это делает его менее вероятным, — согласилась Эви. — Значит, если мотив убийцы не сексуальный, нам нужно искать что-то другое?

— Во-вторых, очень важно место, где их убивали. Существует причина, почему их всех сбрасывали с церковной галереи.

— Думаю, да, — сказала она. — И Гарри тоже так считает. Он думает, что все дело в этой церкви.

— В-третьих, между этими жертвами, включая Джо, существует какая-то связь, — продолжал Стив. — Тот, кто забирал их, был каким-то образом связан со всеми ими. В противном случае, он — или она! — отправился бы искать свои жертвы подальше от дома, и это серьезно снизило бы его шансы быть пойманным. Убийца действовал только на родной земле, и мне кажется, что это не могли быть какие-то девочки вообще, это должны были быть конкретно эти девочки. Найдите эту связь, и вы найдете убийцу.

— Или найдем Эббу.

— Верно. Местный доктор станет с вами разговаривать, как вы думаете?

Эви пожала плечами.

— Понятия не имею, — честно ответила она. — Когда в субботу утром я появлюсь у него на приеме, он может решить, что я под него копаю.

— Ладно, вы все равно должны попробовать.

— Я знаю. А как ваши хрящи, не начнут что-нибудь вытворять после продолжительного стояния в такой позе?

— Ни одна из частей моего тела в ближайшее время точно ничего вытворять не будет. Позвоните мне, после того как поговорите с ним.

— Обязательно.

— И прекратите терзаться по поводу Гарри. Вплоть до сегодняшнего утра вы все делали по книге. Человека не выгоняют с работы за один-единственный просчет.

— Я вам так благодарна, Стив.

— А вы точно не хотите что-нибудь обезболивающее?

Эви покачала головой.

— Все не так плохо, честно. Я что-нибудь приму, как только доберусь домой.

— Ну ладно. — Он выпрямился, но потом, похоже, что-то вспомнил и снова нагнулся к ней. — Есть один момент относительно Джо, который меня тревожит, Эви. Он не подходит под запросы убийцы. В этом, по крайней мере, ваш детектив прав. Джо нужен для чего-то другого.

13

Том совсем продрог. Стекло было холодным, стена тоже была холодной, все вокруг было холодным, но он не шевелился. Пока не увидел тоненький луч света, двигавшийся по дорожке церковного двора. Он начал считать. Десять, одиннадцать, двенадцать… На счет тридцать папа будет дома.

Он услышал снизу шум поворачивающегося в замке ключа и открывающейся входной двери. Его отец вернулся после поисков на кладбище, и сейчас Джо сидит у него на руках, промерзший, уставший, злой до чертиков, но все равно это их Джо, папа нашел его, Том был в этом уверен! Он промчался по ковру, распахнул дверь своей спальни и выскочил на верхнюю площадку лестницы. Внизу в прихожей стоял Гарет, на нем все еще было пальто для холодной погоды. Он молча взглянул на Тома. Он был один.

Том смотрел, как отец снял пальто, перебросил его через спинку стула в прихожей и стал медленно подниматься по лестнице. Там он положил обе руки на плечи старшего сына и развернул его лицом к комнате. Вдвоем они прошли в спальню Тома. Том забрался на кровать Джо, но отец на это ничего не сказал. Он просто присел на ковер и погладил сына по голове.

— Папа, прости меня.

Том целый вечер ждал возможности произнести эти слова, но только сейчас они с папой остались наедине. Отец выглядел удивленным.

— За что, дружище?

— Что я не уследил за ним. Я знаю, что должен был приглядывать за Джо.

Отец глубоко вздохнул и зябко повел плечами. Внезапно глаза его стали влажными. Том никогда прежде не видел, чтобы папа плакал.

— Том, это не твоя вина, — сказал он, сжав руку сына холодными пальцами. — Ты не должен был следить за Джо. Для этого там были учителя. И не смей думать, что ты виноват в этом!

Том еще ни разу не слышал, чтобы папа говорил неправду.

— Мы найдем его, папа, обязательно найдем. Обещай, что мы найдем его!

Губы Гарета предательски скривились, и он с трудом заставил их распрямиться.

— Я посвящу этому всю свою жизнь, Том, — сказал он. — Это я тебе обещаю.

Гарет обнял сына одной рукой и опустил его голову на подушку. Том, который твердо решил не спать, пока не вернется Джо, почувствовал, что веки его начинают тяжелеть. Папа не обещал ему, что Джо будет найден. Только то, что он никогда не прекратит его поиски. Просто еще одна ложь. Вот и все, что он получил.

14

На улице перед домом Гарри не оказалось его синей с серебристым хромом машины. Было уже почти одиннадцать. Эви вытащила свой мобильный и взглянула на экран. Он оставил ей шесть сообщений, причем все — еще до восьми часов, но она не хотела ни с кем разговаривать, пока не получит возможность все спокойно обдумать и поговорить с кем-то, кто эмоционально не вовлечен во все это.

Она набрала номер Гарри и получила приглашение автоответчика оставить сообщение.

Ее нога отчаянно возмущалась, а позвоночник чувствовал себя так, будто ее долгие часы выгибали назад где-то на камнях. Ей нужно было принять лекарство, ей нужно было поесть, ей нужно было отдохнуть… Она завела двигатель машины.

Припарковавшись, она снова набрала его номер. Не отвечает. Она была предоставлена себе самой.

15

— Снимаю шляпу перед Берком и Хейром, — проворчал Гарри, вставляя ломик под каменную крышку саркофага и наваливаясь на него всем телом. Тяжелая плита едва сдвинулась на какой-то сантиметр. Используя весь свой опыт, приобретенный почти за час непрерывной тренировки, ему все же удалось сдвинуть крышку настолько, чтобы можно было посветить внутрь фонариком.

Ничего. В точности, как и в предыдущих восьми каменных гробах, которые он смог открыть. Никаких костей, никаких мумифицированных трупов, никакой сморщившейся от времени старой одежды и, понятное дело, никакого Джо. Он, вероятно, так и не узнает, когда из усыпальницы церкви Святого Барнабаса были забраны останки давно почившего духовенства, тем не менее их здесь не было.

Его нервозность уже давно испарилась. Воистину нет лучшего средства против нервной дрожи, чем хорошенько пропотеть.

Необследованной оставалась только одна ниша. Самая последняя в ряду, расположенная ближе всех к задней стене усыпальницы. Ни один из ключей, прихваченных им из ящика стола, не подходил к замку на металлической решетке. Когда полиция проводила поиски здесь в прошлый раз, они, видимо, пользовались ключами Синклера. Гарри постучал по решетке, потом просунул гаечный ключ между прутьями и постучал по двум саркофагам, до которых смог дотянуться. Он звал Джо по имени, а после по меньшей мере десять минут прислушивался. В конце концов он вынужден был сдаться. Джо в церкви не было. Его не было в ней, его не было и под ней.

По крайней мере, теперь Гарри знал это точно.

Он пересек первую комнату усыпальницы и обнаружил дверь во вторую. Теперь он был уже под своей церковью, и сюда, вниз, несмотря на близость полночи, пробивался какой-то свет с улицы.

Гарри пошел дальше. Удивляясь собственной смелости, он выключил фонарик. Постепенно из темноты стали появляться размытые контуры предметов. Свет от уличных фонарей попадал сюда через окна церкви, и незначительная его часть просачивалась в подвал.

Интересно, каким образом?

Он пошел туда, где свет этот казался ярче всего. Да, действительно свет, квадратный луч. Он встал под него и посмотрел вверх. Прямо над его головой оказалась какая-то решетка. Он ухватился за нее руками и подергал. Сидит крепко. Тогда он толкнул ее, и она приподнялась.

Сдвигая решетку в сторону, Гарри слышал, как она царапает пол. Потом он вытянул руки и ухватился за края проема. Его пальцы нащупали каменные плиты, которыми, как он знал, была вымощена не закрытая ковром часть алтаря. Пришло время проверить силу мышц!

Сил оказалось достаточно. Один мощный рывок, и он оказался наверху. Гарри огляделся. Он находился прямо за органом, в узком пыльном пространстве, которое требовалось оставлять позади старинных инструментов. В щели между трубами органа в каких-то полутора метрах от себя он увидел кафедру.

Время убивать…

— Так вот где ты была, — пробормотал Гарри. — Наш маленький друг со своими голосами.

Гарри снова опустился вниз, поставил решетку на место и вышел наружу через церковную усыпальницу. Странная подруга детей Флетчеров, Эбба, прекрасно ориентировалась в церкви, это было совершенно ясно. Именно она, видимо, заставила его хорошенько побегать здесь в первый день приезда.

Гарри запер подвал и убедился, что главные двери церкви закрыты на замок и на щеколду. Потом он сходил в туалет в задней части здания и после этого вышел в неф. Спасибо Дженни Пикап, что пару часов назад он поел вместе с Флетчерами. Из машины, которую он припарковал в тихом переулке в полумиле вниз по склону, Гарри прихватил дорожный плед. Он был полностью готов.

Дойдя до алтаря, он приподнял драпировку на старом дубовом столе. За шесть дней до Рождества алтарь был застелен кремовым узорчатым полотном и богатой пурпурной парчой рождественского покрывала. Гарри сунул под стол пару ковриков для молитвы и забрался на них. Потом он опустил драпировку на место и, завернувшись в плед, прилег.

Он находился на убийственной земле. Если кто-то приведет сюда Джо сегодня ночью, он будет готов встретить его.

16

Эви посмотрела на часы. Было почти десять, но в окне на втором этаже горел свет. Она перешла улицу и нажала на кнопку звонка. За последний час боль в ноге и спине значительно усилилась. Как глупо, что она отказалась взять какое-нибудь лекарство у Стива.

Через несколько минут свет загорелся на лестничной площадке. Было видно, как вниз спускается темная фигура. Грудь Эви начало сдавливать. Фигура дошла до конца лестницы. Дверь открылась, и несколько секунд женщины просто молча смотрели друг на друга.

— Привет, Джиллиан, — сказала Эви.

Джиллиан покачнулась, глаза ее с трудом сфокусировались на Эви.

— Что, все-таки оторвалась от него, да? — спросила она. Она была пьяна.

Эви казалось, что ее грудная клетка сжимается. Еще немного, и она начнет ловить ртом воздух.

— После того как вы видели меня в церкви, я приезжала сюда, разыскивая вас, — сказала она, зная, что Джиллиан будет слушать только о себе. — Когда я не смогла найти вас, то поехала к другому психоаналитику, — продолжила она. — Мы с ним провели почти целый вечер, беседуя о вас. Я переживаю за вас, Джиллиан. Можно мне войти?

— Нет!

Джиллиан уперлась руками в дверной проем, загораживая проход, как будто одного ее слова было недостаточно, чтобы остановить Эви.

— Джиллиан, между мной и Гарри нет близких отношений, — сказала Эви, слыша, как дрожит голос, но все же заставляя себя смотреть в глаза этой женщине. — Мы вместе никуда не ходим, мы не проводим с ним время, и, разумеется, мы с ним не спим. Но в последние дни он находился в страшном напряжении, как и я. То, что вы видели сегодня днем, было нашей ошибкой. — Она шагнула вперед, попробовала улыбнуться и не смогла. — Я не являюсь его девушкой, — сказал она. — Но, боюсь, Джиллиан, вам нужно кое с чем смириться. Вы тоже ею не являетесь.

— Лживая сучка!

Выражение бешенства на лице Джиллиан — в большей степени, чем ее слова, — заставили Эви сделать шаг назад, и она едва не упала.

— Это из-за вас он так изменился! — заявила Джиллиан. — Я нравилась ему. Мы были близки с ним. Он поцеловал меня. А потом вдруг стал меня избегать. Вы рассказываете ему обо мне всякую ложь, верно? Говорите ему, что я сумасшедшая! Вы отравили Гарри, потому что хотите его для себя.

— Я не обсуждала вас с…

Эви запнулась. Она такого сказать уже не может. Она действительно говорила с Гарри о Джиллиан.

— Звучит патетически, и вы сами это понимаете. — Джиллиан шагнула вперед, заставляя Эви отступить. — Я думала, что я плохая, но вы… вы насквозь лживая. Что ж, тогда хоть раз выслушайте все начистоту. Он может трахнуть вас, если будет по-настоящему доведен до отчаяния, но это все, что он может хотеть от калеки.

— Джиллиан, остановитесь!

Она не могла ответить на это. Только не сейчас, не после всего того…

— И то делать ему это нужно будет только в темноте.

Дрожь в… Ее сейчас вырвет.

— Я приеду завтра утром, — выдавила из себя Эви.

— Можете не утруждаться.

— Мы найдем вам другого доктора. Я понимаю, что наши отношения подорваны, и это моя вина…

Эви разговаривала уже сама с собой. Джиллиан захлопнула дверь и заперла ее на ключ.

17

Когда Том проснулся, было почти три утра. В комнате было темно. Время он определил по часам на письменном столе. Он лежал на кровати Джо один.

Том снова закрыл глаза. Ему вспомнилась передача, которую он видел по телевизору, о том, что между людьми существует какая-то связь в голове. Она часто встречается у однояйцевых близнецов, сказали в той передаче: один может сказать, о чем думает другой, даже если это не произносится вслух. У них с Джо разница в возрасте не так уж велика. И довольно часто он точно мог сказать, о чем думает его брат. Возможно, у них с Джо тоже есть такая связь. Возможно, если он достаточно сильно сконцентрируется, Джо сможет передать ему, где находится.

Церковные часы начали мягко отбивать время. Бом, бом, бом…

Скатерть алтаря коснулась его лица, и Гарри проснулся. Поднеся руку к глазам, он нажал кнопку подсветки на часах. Десять минут четвертого. В лицо пахнуло холодным ветром. Кто-то открыл входную дверь.

Изо всех сил стараясь не шуметь, Гарри выбрался из-под стола. С трудом поднявшись на ноги, он прошел в сторону органа. Церковь выглядела пустой. Квадратная решетка под ногами была на месте. Из подвала сюда никто не поднимался.

Он стоял неподвижно и напряженно прислушивался. Ветер ослабел, и метеорологи вчера вечером предсказывали возможность снега.

Через пять минут он медленно двинулся по проходу, по пути проверяя скамьи по обе стороны. В дальнем конце церкви он попробовал дверь в подвал. Она по-прежнему была закрыта на замок и щеколду. Галерея наверху была пуста. Он направился к небольшой деревянной двери, которая вела на колокольню. Она была заперта на замок, но щеколда оказалась отодвинутой. Может, он сам отодвинул ее? Нет, он не мог этого сделать. Хотя и был уверен, что сделал. Больше некому.

Ничего. Если Джо и посылал какие-то сообщения, Том их не получал. Внезапно стало невозможно лежать спокойно. Том сдвинул пуховое одеяло и вылез из кровати. Он пересек коридор и толкнул дверь спальни Милли. Она крепко спала, мягкие волосы были влажными от пота, маленькие ручки прижимали к груди плюшевого львенка Симбу.

А что, если Джо сейчас на улице? Что, если он вернулся домой и просто не может попасть внутрь? Сидит скрючившись на ступеньках и мерзнет от холода. Том сбежал вниз по лестнице и выглянул через стекло передней двери. Никакого маленького замерзшего мальчика на пороге не было.

Он уже шел обратно к лестнице, когда шорох в гостиной заставил его остановиться. Не смея надеяться, он толкнул дверь в комнату. На одном диване, укрывшись до пояса одеялом, лежала его мама. На ней была та же одежда, в какой она проходила весь день. На другом диване сидел его отец. Голова упала на грудь, глаза закрыты. Он тяжело дышал во сне.

Том проскользнул в гостиную. На третьем диване лежали подушки и цветной плед. Он улегся и натянул плед на себя.

Гарри отпер дверь на колокольню. Проклятье, как же холодно! Колокольня была пуста, колокол висел в том же положении, в каком он оставил его несколько часов назад. На самый верх подниматься было незачем. Никто не мог выбраться через эту башню.

Взрослый мужчина не мог. А вот худенькая женщина могла бы попробовать. Эбба была ростом с ребенка. Гарри протиснулся наверх, чтобы хорошенько осмотреться. Вниз уходила наклонная черепичная крыша. В противоположном углу на передней части церкви виднелась одна из трех фальшивых колоколен. В отличие от той, где стоял он, все они были пустыми, выстроенными только для обеспечения архитектурного равновесия. Между каменными колоннами он видел ночное небо. На крыше никого не было. Он спустился и вышел из галереи.

Пересекая церковь, Гарри снова посмотрел на часы. Без двадцати четыре. Можно возвращаться в постель.

18

Резкий скрежещущий звук. Затем глухой стук, словно на камни уронили что-то тяжелое. Он выскочил из своего укрытия как раз вовремя, чтобы увидеть, как под полом исчезает темная фигура.

— Подождите! — закричал он.

Гарри полез под скатерть, схватил фонарик и бросился через алтарь. Прятаться было уже не к чему.

Он спрыгнул на земляной пол подвала и принялся обводить лучом каждый угол, вглядываться в каждую подозрительную тень, в каждое постороннее движение. Первая комната оказалась пустой. Он уже собрался перейти во вторую, когда услышал какой-то звук. Железом по железу. Как раз из второй комнаты.

Гарри рванулся к проему, но вдруг остановился. Не стоило сломя голову бросаться в темноту. Оставаясь в дверях, он начал водить фонариком по сторонам. Нашел знакомую створку ракушки с водой, первую нишу, вторую, третью… Калитка последней, шестой, ниши была открыта. Той самой, которую ему не удалось обследовать ранее. И кто-то сейчас находился там внутри.

— Эбба! — позвал он. — Вас ведь так зовут? Эбба, я только хочу поговорить. Мне нужно, чтобы вы помогли найти Джо.

Тишина. Он миновал третью нишу и подошел ближе.

— Все, что мне нужно, — это найти Джо. Эбба, вы можете сказать, где он?

Он прошел четвертую нишу и приблизился к пятой. Калитка шестой по-прежнему была открыта.

Чем ближе он подходил, тем больше замедлял шаг. Он помнил, что в шестой нише четыре саркофага, а между ними узкий проход и небольшая деревянная дверь в дальней стене.

Приготовившись к внезапному нападению, он шагнул в открытую калитку. Ниша была пуста. Эбба ушла через заднюю дверь. Гарри подошел поближе. В ширину она была сантиметров сорок пять и открывалась наружу.

Комната позади нее была узкой: высокая келья со сводчатым потолком. По обе стороны располагались кирпичные стеллажи, на каждом стояли каменные гробы. Воздух был сухим, с запахом земли. Через еще одну дверь в дальнем конце комнаты задувал холодный ветер. Эбба в спешке сбежала отсюда, и через узкую щель он видел ночное небо.

Проходя мимо гробов, Гарри взглянул на часы. 6.40 утра. Он толкнул дверь и вышел на крошечный внутренний дворик, со всех сторон окруженный высокой металлической изгородью. Он сразу узнал ее, хотя никогда не был по эту сторону от нее. Он вышел из церкви через фамильный склеп Реншоу.

Что ж, теперь он знал, как Эббе удавалось попадать в церковь и выходить из нее так, чтобы никто не видел. Но где она сейчас? Шурша гравием, он прошел через внутренний дворик и толкнул калитку.

Сейчас могло быть 6.40 утра, мир мог уже начать просыпаться, однако небо над головой было таким же черным, как и ночью.

Он ждал, чувствуя, как сердце глухо стучит в груди. Не раздавалось ни звука, даже ветер стих.

Зашелестела трава, дрогнули кусты. В его сторону кто-то шел. Гарри шагнул в тень высокого лавра. Он видел ее. Видел худенькую фигурку, крадущуюся к темноте, которая оглядывалась по сторонам, словно боясь, что что-то может выпрыгнуть из кустов. Гарри шагнул вперед, схватил фигурку за плечи и рывком развернул к себе лицом.

— Том! — охнул он. — А ты что тут делаешь, скажи на милость?

Том смотрел на него: глаза широко открыты, взгляд немного угрюмый, как у всех детей, когда они не хотят отвечать на вопросы. Особенно на глупые. Разумеется, он ищет своего брата, что тут еще можно делать?

— Родители знают, что ты здесь? — спросил Гарри. Том покачал головой.

— Они спят. Я не хотел их будить.

— Ладно, но нам надо возвращаться.

Он легонько подтолкнул Тома вверх по склону. Если Элис и Гарет, проснувшись, обнаружат, что у них пропал еще один ребенок, то могут лишиться остатков мужества, на котором до сих пор держатся.

Они вышли на дорожку, и Гарри решил, что уже можно заговорить.

— Том, — сказал он, — думаю, я только что видел девочку, о которой ты говорил. Ту, которую Милли называет Эббой.

Том остановился и посмотрел на него.

— Вы видели ее?

— Да. Не останавливайся. — Гарри снова осторожно подтолкнул его, и они пошли дальше. — Она только что была в церкви.

— Она страшная, правда? — тихо спросил Том.

— Ну, я ее не очень хорошо рассмотрел.

Они были уже неподалеку от стены церковного двора. Гарри положил руку на плечо Тома, и они пошли вдоль полицейской ленты, до сих пор окружавшей бывшую могилу Люси.

— Том, а ты даже не предполагаешь, кто она такая? — спросил он. — Она не может жить среди холмов, она откуда-то отсюда. У нее есть ключ от фамильного склепа Реншоу. Может, она…

— Она убегает, когда я ее вижу, — сказал Том. — Хотя я абсолютно уверен, что с Джо она разговаривает.

— Ты думаешь, Джо сейчас с ней? Ты думаешь, это она забрала его?

Том едва заметно кивнул.

— Я говорил это полиции, — сказал он, — но они ответили, что никого с такой необычной внешностью, как у нее, не было замечено ни в Блекберне, ни тем более в Кинг-Джордж-холле. Они думают, что Джо увел какой-то взрослый.

— Все равно я хотел бы ее найти. Том, а ты когда-нибудь…

— Том! Том!

Том рванулся вперед. Гарри набрал побольше воздуха и крикнул во весь голос:

— Он здесь! Он со мной!

Через мгновение над стеной, разделяющей участки, появились голова и плечи Гарета. Он перелез через нее и бросился к сыну.

— Ты вообще соображаешь… — начал он.

Гарри шагнул вперед.

— Том не мог заснуть, — быстро сказал он. — Он вышел, чтобы поискать Джо. Мы с ним встретились у подножия холма.

— Твоя мать чуть инфаркт не получила. Немедленно домой!

— Возьмите себя в руки, приятель, успокойтесь, — остановил его Гарри.

Гарет закрыл лицо руками и тяжело вздохнул.

— Да, я понимаю, — сказал он. — Пойдем, дружище.

Он прижал сына к себе. Том обнял отца одной рукой, и они направились к выходу из церковного двора. Гарри, который шел за ними, разглядел у дверей дома Элис. Ее худое тело била дрожь, и он подумал, что она борется с собой, чтобы не расплакаться. Или не закричать. На другой стороне улицы в домах горел свет, занавески на окнах были раздвинуты. Они с Гаретом своими криками разбудили половину Гептонклафа.

Когда Гарет с Томом вышли с территории церкви и повернули в сторону дома, Гарри приотстал от них. Было почти семь. Он подошел к главному входу церкви и остановился. Ему нужно съездить домой, переодеться, позавтракать. Через какой-то час будет уже совсем светло, и сюда со своей командой приедет Раштон. У них будет восемь, возможно, девять часов светлого времени. Сегодня самый короткий день года.

Кто-то наблюдал за ним. Он повернулся лицом к вершине холма. Вплотную к церковной стене стояла серебристая «ауди». Из нее только что выбралась женщина в синем пальто, с палочкой в руках. Она опиралась на нее, ожидая, пока он подойдет.

19

— Где ты, черт побери, была? Ты хоть понимаешь, как я беспокоился?

Он сжимал ее плечи — жест чересчур раздраженный, чтобы считаться объятием, но при этом слишком интимный, чтобы быть чем-то другим. От него пахло потом, пылью и дымом свечей. Глаза были красными.

Эви подняла руку и потрогала щетину на его подбородке.

— А где ты провел эту ночь? — спросила она, чувствуя, как губы начинают дрожать, и понимая, что, если он не отпустит ее немедленно, она разрыдается, и это окончательно поставит крест на ее способности действовать.

Гарри разжал одну руку и провел ладонью по щеке.

— Тебе лучше этого не знать, — ответил он, окончательно отпуская ее и засовывая руки в карманы. — Пойдем позавтракаем со мной, — предложил он.

Она и сама хотела бы этого больше всего. Позавтракать у него дома, набрать для него ванну, посмотреть, как он бреется… Она покачала головой.

— У меня нет времени, — сказала она. — Мне нужно обзвонить все местные больницы и поговорить с участковым терапевтом, до того как начнется утренний прием. Если за последние тридцать лет где-то родился ребенок с врожденным гипотиреозом, это должно было отразиться в записях. И еще я обещала пойти на пресс-конференцию с семьей Флетчеров.

— А что случилось с тобой вчера? — спросил Гарри.

Эви вздохнула.

— Я ездила к своему куратору, — ответила она. — У него есть кое-какой опыт в судебных расследованиях, поэтому я подумала, что полезно узнать, как он смотрит на все эти вещи. Я тебе позже расскажу. Сейчас главное — найти Эббу.

— Ты встречалась с Джиллиан? — спросил Гарри, пытаясь поймать ее взгляд.

— Да, вчера поздно вечером. Ничего хорошего из этого не вышло. — Через его плечо она увидела людей, направляющихся к церкви. — Так что еще одна задача, которую предстоит решить, — это найти другого доктора, который возьмется за ее случай, — продолжила она. — Я постараюсь справиться со всем этим побыстрее. — Она повернулась к машине, но потом остановилась. — Мне бы сейчас очень пригодилась твоя вера, — сказала она. — Не одолжишь немного?

Если Гарри и ответил, она его не услышала.

20

Отвернувшись от Эви, Гарри увидел у входа в церковь Минни Хауторн и одну из ее подруг. Когда он шел, в помятой одежде, небритый, их взгляды, казалось, раздевали его, словно какой-то овощ.

— Доброе утро, дамы! — сказал он, сам удивляясь, откуда берет силы, чтобы быть вежливым с этими недалекими, чрезмерно любопытными старухами, которые пришли сюда, вероятно, только потому, что получают удовольствие от драмы, которая разворачивается у порога их домов.

— Ночная служба, да, викарий? — спросила Минни, оглядывая его с ног до головы.

— Что-то в этом роде, — согласился Гарри.

— Церковь открыта? — спросила другая старуха.

Гарри слышал, как за спиной завелся мотор машины Эви. Он кивнул.

— Тогда мы сами справимся, — сказала Минни. — Через минуту приготовим вам завтрак, викарий.

Гарри обернулся как раз в тот момент, когда Эви, даже не взглянув в его сторону, отъезжала. Сверху к ним направлялся один из его прихожан, Стенли Харгривз, с еще двумя стариками. Потом по дороге со стороны торфяников подкатил «лэндровер», остановившийся перед магазином мясника. На переднем сиденье были Майк и Дженни Пикап. В магазине зажегся свет, и из задних дверей на улицу вышли Дик Граймс и его сын.

— Они не станут дожидаться полицию, — сказала Флоренс. Да, именно так ее и зовут, Флоренс Олсоп. — Они начнут сразу же, как только вы закончите с молебном.

— Молебном? — сказал Гарри.

— Молебном за этого парнишку, — сказала Минни, беря его за руку и уводя в сторону церкви. — За его благополучное возвращение. Пойдемте, викарий, вы выглядите сонным, если мне будет позволено так выразиться. Думаю, вам нужно влить в себя чашечку чего-нибудь горячего.

Заехав за угол, где она уже не могла видеть в зеркале заднего вида церковь, Эви вытерла глаза. Но через несколько секунд они снова наполнились слезами. На улице перед входом в свою квартиру стояла Джиллиан. Когда взгляды их встретились, Эви сняла ногу с педали газа, и машина замедлила ход. Здесь нельзя останавливаться. И что она, черт побери, может ей сказать? Она придавила педаль, и машина снова рванулась вперед.

Собиралась ли Джиллиан присоединиться к поискам?

Я годами бродила по этим торфяникам, я знаю здесь все места, где можно спрятаться.

Хотя одета она была вовсе не для таких целей: на ней была тонкая джинсовая куртка и модельные туфли на высоких каблуках.

Внезапно перед глазами возникло видение: тело маленького мальчика, лежащее под живой изгородью. Местные шотландские овчарки учуют его раньше, чем прибудут полицейские собаки, и все закончится.

Стоп, стоп. Ничего еще не закончено.

Она посмотрела на часы. Субботний утренний прием проходит с десяти до двенадцати часов. Дежурным врачом сегодня был Уоррингтон. Пресс-конференция начинается в десять и будет длиться, вероятно, минут сорок. Получается довольно плотно, но выполнимо. Время есть. Ничего еще не закончено. Тогда почему, черт побери, она плачет и никак не может остановиться?

Люди появились в церкви еще до рассвета. В течение получаса после отъезда Эви Гарри был накормлен бутербродами с ветчиной, напоен крепким кофе и уже проводил импровизированную напутственную службу с поисковой группой. Кто-то убрал временную постель, которую он соорудил себе на прошлую ночь. Еще кто-то сказал, чтобы он не переживал по поводу церковного облачения, в данных обстоятельствах джинсы и свитер будут выглядеть нормально.

Через пять минут, после того как он начал, церковь была уже почти заполнена. Большинство людей продолжали стоять сзади и по бокам, словно им было не жаль времени, чтобы помолиться, но жаль его на то, чтобы присесть на скамейку. Через восемь минут приехали полицейские и молча встали позади всех.

Через дверь ризницы вошли Синклер Реншоу и его старшая дочь Кристиана и заняли свое привычное место на первой скамье. Джиллиан проскользнула внутрь уже после прихода полиции и теперь, дрожа, стояла сзади. Он видел, что люди начинают беспокоиться. Краем глаза он заметил какое-то движение на галерее. Там стояли Гарет и Том Флетчеры. Через секунду к ним присоединилась Элис. В рюкзаке у нее за спиной сидела Милли. Позже этим утром семья должна была выступить по телевидению с просьбой вернуть Джо, а пока они решили не терять времени. Гарри закрыл книгу.

— Давайте пойдем и найдем Джо, — сказал он.

И первым вышел из церкви.

21

Казалось, людей на торфяниках охватила какая-то суровая решимость. «Мы найдем его!» Эти слова Гарри слышал сегодня уже не один раз. «Мы не можем потерять еще одного!»

Он не мог винить полицию в неэффективности действий. Детектив-констебль Энди Джеффрис взял с собой на самую высокую точку над городом тридцать наиболее крепких мужчин и юношей постарше. Выйдя на верхнюю дорогу, они растянулись в цепь и начали спускаться вниз по торфяникам. Им было сказано обращать внимание на все необычное: одежду, игрушки, обувь — все, что могло указывать на то, что здесь прошел Джо Флетчер. Дойдя до долины, они повернули на запад и проделали то же самое, на этот раз вверх по склонам.

Небо было затянуто. Гарри не хотелось думать, что это к снегу, но каждый раз, когда он смотрел вверх, на душе становилось все тяжелее и тяжелее. Около восьми часов желтое сияние на востоке подсказало ему, что солнце пытается как-то прорваться сквозь тучи. Но усилия эти были тщетны, Гарри это видел. К счастью, хотя бы ветер был слабым, но воздух, похоже, с каждым часом становился все холоднее.

До сих пор поиски были безуспешными. Тридцать сердец учащенно забились, когда одна из овчарок Реншоу залаяла возле нагромождения камней. Но оттуда была извлечена разлагающаяся задняя часть туши овцы.

Они были на торфяниках уже два часа и холод успел пробраться даже через самую толстую теплую одежду, когда послышался ровный шум винтов. Вертолета не было видно за облаками, но шум, который становился то громче, то глуше, говорил им, когда он приближается, а когда улетает. Через пять минут Гарри уже сомневался, что сможет долго выдерживать это издевательство над своими ушами. Через десять у него было уже такое чувство, что этот шум звучал у него в голове всегда. Через пятнадцать минут после прилета вертолета констебль Джеффрис дунул в свисток.

— Босс созывает всех вниз. — Ему пришлось перекрикивать монотонное гудение вертолета. — На торфяниках слишком многолюден. — Он показал наверх. — Тепловизионное оборудование не имеет шансов, — объяснил он. — Мы должны уйти отсюда.

Группа развернулась и направилась к городу.

— Я не знаю, что говорить, — сказала Элис. — Просто ничего не приходит в голову.

— Скажите то, что у вас на душе, — посоветовала офицер по связям с прессой, женщина в штатском, которая занималась семьей Флетчеров с момента их приезда в штаб управления полиции. — Люди должны почувствовать, что вы испытываете. Необходимо, чтобы об исчезновении Джо знало как можно больше народу. Мы хотим, чтобы его искали буквально все. Как ты, Том?

Том поднял на нее глаза.

— Нормально, — машинально ответил он.

Женщина склонилась к нему. От нее пахло апельсином и зубной пастой, а ее зеленый костюм был слишком облегающим.

— Если тебе что-нибудь придет в голову, Том, можешь спокойно сказать об этом, — продолжала она. — Например, если у тебя есть личное обращение к Джо. Может быть, он будет смотреть это.

— Что, честно? — Том повернулся к маме. — Он и правда может увидеть это?

Мама кивнула, и Том почувствовал, как защипало в носу.

— Еще не пора? — спросил Гарет.

Том глубоко дышал. Он не должен расплакаться. Только не по телевизору, где это может увидеть Джейк Ноулс. Хотя нет, Джейк сейчас на торфяниках с отцом и братьями. Том разглядел их в церкви, а потом видел, как они выходили на дорогу. Джейк Ноулс сейчас там, ищет его брата.

— Здесь Эви, — сказала Элис.

Обернувшись, Том увидел, что к ним в кресле-каталке подъезжает Эви. Странно, Том всегда считал, что она красивая, почти такая же красивая, как его мама. Но теперь она красивой уже не казалась.

— Ви-ви! — воскликнула Милли, сидевшая на руках у отца.

— Эви, спасибо, что пришли, — сказала Элис. — Вы не могли бы взять Милли? Думаю, с вами она будет вести себя спокойно.

Эви протянула руки, и Гарет осторожно отдал ей дочь. Малышка тут же схватила Эви за волосы и начала подпрыгивать у нее на коленях.

— Пора, — сказал старший суперинтендант полиции Раштон. Когда он успел прийти? Он ведь был на торфяниках вместе с полицейскими. Том видел, как он положил руку на плечо Элис.

— Вы готовы, красавица?

Они прошли в большую комнату. Там напротив длинного стола сидело много народу. Когда Том и его родители усаживались по местам, защелкали вспышки фотокамер.

Ризница превратилась в кафетерий. Минни Хауторн и банда старух… то есть компания славных и добрых пожилых дам буквально преобразили ее. Постоянно закипало полдюжины электрочайников. Все время готовились и раздавались бутерброды. Немного стесняясь своей немощи, женщины сказали Гарри, что они слишком стары, чтобы ходить по торфяникам, зато могут кормить тех, кто может это делать. И еще они будут молиться за того парнишку.

Если бы Гарри остался с ними еще хоть немного, он бы прослезился.

Перед алтарем инспектор Нисден объяснял всем, почему они временно вынуждены прекратить поиски. Зная, что, когда Нисден закончит, люди ждут от него новых молитв, Гарри понял, что в здании больше находиться не может.

Снаружи по-прежнему кружил вертолет. Немного в стороне, ближе к фасаду здания, старший суперинтендант Раштон разговаривал с Синклером и Тобиасом Реншоу. Если Раштон вернулся, значит, пресс-конференция уже закончилась. Заметив викария, Раштон оставил Реншоу и направился к нему. Внезапно силы оставили Гарри и он тяжело осел на могильную плиту. Раштон подошел и сел рядом. В руке у него дымилась сигарета.

Гарри повернулся, чтобы получше рассмотреть Раштона. На офицере полиции было толстое пальто, теплые перчатки и зеленый шерстяной шарф. Похоже, спал он еще меньше, чем Гарри.

— Есть что-то? — спросил Гарри, зная, каков будет ответ, но не в силах удержаться от вопроса.

Раштон глубоко затянулся.

— Пока нет, молодой человек, — ответил он, выпуская дым, который тут же окутал его лицо. — Пресс-конференция прошла хорошо. Юный Том стал настоящей звездой, заставив зал разрыдаться, когда сказал брату, что специально аккуратно сложил всех его солдатиков в коробку.

Гарри опустил голову на руки.

— Как раз то, что нам было нужно, — сказал Раштон. — Теперь весь Ланкашир заговорил о Джо Флетчере.

Гарри вынул из кармана мобильный. Эви еще не звонила. О чем она только думает?

— Простите, что заставил вас ждать, — сказал мужчина в твидовом пиджаке и желтом галстуке. — Утренний субботний прием всегда очень насыщенный.

Эви заставила губы изогнугься в полуулыбке. Она на всех парах примчалась сюда после пресс-конференции и теперь сидела в приемной, наблюдая за белками, гонявшими в саду за окном, и все больше раздражаясь, когда перед ней проходил очередной пациент с каким-нибудь абсолютно несрочным пустяком вроде кашля или вросшего ногтя.

— Я вынужден вас поторопить. — Он взглянул на часы. — В двенадцать у нас начинается гольф.

На столе у него лежала открытая книга. Он закрыл ее и положил на подоконник у себя за спиной. Потом с нетерпением взглянул на Эви.

— Где-то в этом районе живет женщина с врожденным гипотиреозом, — сказала Эви. — Мне необходимо ее разыскать. Я думаю, она может иметь отношение к похищению Джо Флетчера.

Доктор Уоррингтон положил авторучку и потянулся к кнопке выключения компьютера.

— Простите, мисс Оливер, — сказал он, — но вы же знаете наши правила.

— А что там наверху? — спросил Гарри, чувствуя, как дым сигареты Раштона жжет его легкие.

— Ну, проводники со своими собаками не останавливаясь пронеслись по всей церкви. — ответил Раштон. — Дважды. Обошли подвалы и церковный двор. Пару раз нам показалось, что они за что-то зацепились, но это никуда не привело.

— Мальчики приходят в церковь довольно часто, — сказал Гарри. — Они были здесь на службе в прошлое воскресенье.

— Тогда это кое-что объясняет. Чуть больше повезло с записями систем видеонаблюдения из Блекберна. Мне только что звонили оттуда.

— Правда?

— Да. У меня еще не было возможности сообщить родителям, так что держите язык за зубами, но парочку, замеченную в Кинг-Джордж-холле, видели садящейся в автобус, следовавший в направлении Уиттон-парка. Мы разговаривали с водителем чуть больше часа назад.

— Он запомнил их?

— Смутно. Он считает, что они могли выйти где-то на Престон-Нью-роуд, потому что, когда он подъезжал к парку, в автобусе их уже точно не было. К этому моменту он был уже практически пустым.

— А после этого есть какие-нибудь их следы?

— Нет. И вряд ли обнаружатся. На этой дороге у них могла быть где-то припаркована машина. Но важно то, что эта парочка нигде не засветилась. Несмотря на то что их фотография вчера вечером появилась в новостях, а сегодня утром и днем — в «Телеграф». Ни одного сообщения.

— Выходит, их можно смело исключать?

— Как раз наоборот. Нам удалось увеличить изображение настолько, что мы смогли рассмотреть наклейку на каблуке ботинка у ребенка. Том говорил, что на кроссовках у Джо были наклейки с Человеком-пауком. Нам также удалось зацепиться за одежду, в которую они были одеты. Помните, оба были в бейсболках? И на обоих были большие для них пальто.

— Помню, — сказал Гарри.

— Точно такую же одежду можно найти в магазине «Бритиш Хоум Сторс» в полумиле от Кинг-Джордж-холла. Мы проверили там все чеки и обнаружили один на покупку четырех этих вещей, сделанную примерно за час до того, как в последний раз видели Джо.

— Одежда, купленная специально для похищения, — сказал Гарри.

— Как ни печально, покупка сделана за наличные, так что нет возможности проследить кредитную карточку, но зато теперь мы совершенно уверены, что парочка, снятая камерой, — это Джо со своим похитителем, — сказал Раштон. — Наши люди продолжают работать над изображением, смотрят, нельзя ли увеличить его еще, но мы на это особо не надеемся. Невысокий мужчина, высокая женщина — может быть и то и другое.

— И след от ноги, который вы нашли в доме Флетчеров в ночь похищения Милли, тоже мог принадлежать невысокому мужчине или высокой женщине, — заметил Гарри.

— Верно, мог. И еще: судя по тому, что на записи не видно, чтобы Джо как-то сопротивлялся, вероятнее всего, он ушел с человеком, которого знал.

— Значит, в конечном итоге, он может быть где-то здесь?

— Ну да, может. И я был бы очень рад ошибиться, если нам удастся найти его вовремя. Моя команда выполняет сейчас обход домов. Мы спрашиваем у людей разрешение завести к ним наших собак. Понятное дело, мы не можем никого принудить, но до сих пор все, кого мы об этом просили, шли нам навстречу.

— Сколько времени уйдет на то, чтобы обойти в Гептонклафе каждый дом?

Раштон вздохнул, погасил сигарету о могильную плиту и бросил окурок в траву.

— За сегодня нам не управиться, — сказал он. — Но я собираюсь на ночь поставить машины на обе дороги, ведущие из города. Всех выезжающих будут останавливать и допрашивать. Мы будем просить, чтобы нам разрешили заглянуть в багажники.

— А люди согласятся на это?

— Если они не согласятся, мне бы очень хотелось знать почему.

Нет, так просто все это закончиться не может.

— Да, правила я знаю, — сказала Эви, сдерживаясь и стараясь не переходить на резкий тон. — За последние двадцать четыре часа я перечитала их трижды, доктор Уоррингтон, так что можете не отсылать меня к ним.

Его рука зависла над кнопкой выключения. Она не должна давать ему шанс возразить!

— И мне кажется, что в ситуациях, когда третьей стороне может быть нанесен серьезный урон, — продолжала давить Эви, — доктор не просто может предоставить нужную информацию, он обязан это сделать.

Уоррингтон повернулся в ее сторону и оперся подбородком на сплетенные пальцы.

— Это касается предоставления информации полиции, — отрезал он. — Приведите ко мне офицера, который ведет это дело, и я посмотрю, что можно сделать. — Он наклонился, чтобы взять свой портфель.

— На это сейчас нет времени, — сказала Эви. — Послушайте, я понимаю, что ошарашила вас и прошу за это прощения, но я работала над этим полночи.

Он открыл было рот, но Эви не дала ему ответить.

— У меня нет ни времени, ни сил на то, чтобы быть вежливой, так что давайте подведем черту, — поспешно сказала она. — Если вы мне не поможете и Джо Флетчер погибнет, я сделаю так, чтобы все — полиция, Генеральный медицинский совет, средства массовой информации, абсолютно все — узнали об этом разговоре и о том, что вы ставите правила — не говоря уже о гольфе! — превыше жизни ребенка.

В комнате повисла тишина. Эви била дрожь. На секунду ей показалось, что это не сработает, что Уоррингтон выпроводит ее из комнаты и направит официальную жалобу в Генеральный медицинский совет еще до начала своего гольфа в полдень. Но он протянул руку и включил компьютер.

— Хорошо, — сказал он, избегая смотреть ей в глаза. — Что конкретно мы ищем?

— Спасибо вам, — сказала она. — Мне необходимо найти пациента, вероятнее всего в возрасте до тридцати лет, страдающего врожденным гипотиреозом.

У Раштона зазвонил телефон. Он встал и, прижимая трубку к правому уху, отошел от Гарри. Потом выключил мобильный и вернулся назад.

— У нас есть сообщение об опознании в Грейт Харвуде, — сказал он. — Проводите меня до машины, Гарри.

Они быстро шли по церковной дорожке, ловя на себе любопытные взгляды окружающих.

— Парень, по описанию похожий на Джо, был замечен, когда заходил в один дом, — продолжал Раштон. — Детей там нет, а владельцем является некто, за кем мы уже некоторое время наблюдаем. Мы уверены, что он — совратитель малолетних, но не можем этого доказать. Он очень умный.

— И вы думаете, что Джо у него? — в смятении спросил Гарри.

— Надеюсь, что это так. Очень надеюсь, черт возьми! Потому что этот звонок был сделан меньше часа назад. Если это Джо, он все еще жив.

— Вы расскажете об этом Гарету и Элис?

— Нет, пока мы не будем знать что-то наверняка. Наша машина будет там через десять минут. Они не будут дожидаться, пока я приеду.

Они подошли к машине Раштона. Ожидавшие там журналисты, заметив старшего суперинтенданта и его озабоченный вид, бросились к ним. Раштон поспешно уселся в свою машину, а потом повернулся к Гарри.

— На вашем месте, молодой человек, — сказал он, — я бы вернулся в церковь и занялся тем, что делаю лучше всего.

Машина тронулась с места и, свернув за угол, набрала скорость. Понимая, что с журналистами ему не справиться, Гарри развернулся и зашагал вниз с холма. Из церкви начали выходить люди, и он вдруг сообразил, что уже несколько минут не слышит гула вертолета.

Когда Гарри и Раштон выходили с территории церкви, за ними вышли Синклер и Тобиас Реншоу, оба тепло одетые. Чуть позади них, то поглядывая на Гарри, то снова опуская глаза в землю, стояла Джиллиан.

— Есть какие-то новости, викарий? — спросил Синклер, когда Гарри подошел ближе.

Гарри отрицательно покачал головой.

— Пока нет, — сказал он.

Неужели Джо провел эту ночь с педофилом? В каком он сейчас состоянии, даже если и жив? Нет, он просто не может позволить себе думать об этом!

Перед ним появилась Элис с Милли. Рядом с ними шла Дженни Пикап.

— Как вы, Элис, держитесь? — спросил Синклер голосом, который удивил Гарри прозвучавшим в нем участием.

Элис посмотрела так, словно он обратился к ней на непонятном языке.

— Кто-нибудь видел Гарета и Тома? — спросила она.

— Примерно полчаса назад они были на Лоуэр-бэнк-роуд, — сказала Джиллиан, подходя ближе. — Они шли по старой железнодорожной ветке со мной и еще несколькими людьми. Мы хотели проверить туннель Коллингуэй.

— Но они должны были вернуться, когда там начал поиски вертолет, — заметил Тобиас. — Элис, я бы хотел, чтобы вы зашли к нам в дом и отдохнули. Сейчас слишком холодно, чтобы малышка так долго оставалась на улице.

— Правда, Элис, так и следует сделать, — сказала Дженни, делая шаг к своему дедушке. — Или, по крайней мере, оставьте там Милли. Папина экономка присмотрит за ней. Нельзя же целый день таскать ее за собой.

Взгляд Элис скользнул в сторону.

— Спасибо, — сказала она ближайшему фонарному столбу. — Я должна держать ее при себе. А сейчас мне нужно найти Гарета.

Она отвернулась. Из церкви выходили люди. Поиски возобновились.

— Сожалею, но, боюсь, мы уже все перепробовали.

Думая над тем, где взять силы, чтобы подняться со стула, Эви кивнула ему.

— Я понимаю, — согласилась она.

Через час после того как Уоррингтон согласился помочь ей в поисках таинственной Эббы, они вынуждены были сдаться. Они запускали поиск по базе данных о пациентах по всем параметрам, какие только могли придумать. Компьютеризованы были записи только за последние тридцать лет, но Уоррингтон спустился в цокольный этаж больницы и принес оттуда еще несколько коробок с более старыми медицинскими картами. Они просмотрели записи за сорок лет, понимая, что вероятность того, что Эбба еще старше, практически нулевая. И хотя они нашли несколько человек, страдавших от такого заболевания, все они уже умерли. За последние тридцать четыре года не было зарегистрировано ни одного пациента не только с врожденным гипотиреозом, но даже с зобом. Они напряглись, пытаясь выявить похожие заболевания, и провели еще несколько поисков. Но в конце концов вынуждены были признать свое поражение.

— А вы уверены, что она живет в этом районе? — спросил Уоррингтон.

— Должна жить где-то здесь, — сказала Эви. — Человек с таким недугом не может водить машину.

— Я об этом не подумал, — согласился доктор.

— Как мог такой человек оказаться нигде не зарегистрированным? — спросила Эви, которую едва не трясло от разочарования. — Почему ее не продиагностировали еще ребенком? Почему ее никто не лечил? И почему, учитывая необходимость оказания ей медицинской помощи, никто из местных докторов ничего о ней не знает?

Уоррингтон не ответил, и Эви рывком поднялась.

— Я и так отняла у вас много времени, — сказала она. — Мне очень жаль, что вы пропустили игру.

— Я позвоню домой нашей сотруднице из регистратуры, — предложил он. — И еще паре докторов, уже вышедших на пенсию. Может, они что-то вспомнят или подскажут. Если у меня что-то появится, я дам вам знать.

— У меня не осталось сил, Гарри, — сказала Элис.

Когда они дошли до угла церковного двора, она вдруг споткнулась. Он едва успел подскочить и поддержать ее, чтобы она вместе с Милли не упала на землю.

— Вы держитесь просто здорово! — сказал Гарри, обнял ее за плечи и повел к стене. Дыхание ее было учащенным. — Вы спокойны, вы действуете и заботитесь о двух других детях, — продолжил он. — Я не представляю, каких это требует сил.

— Это самое жуткое чувство на свете, — сказала Элис, — не знать, где находится твой ребенок. С ним никто не сможет долго оставаться в здравом уме.

— Вы сможете, — сказал Гарри, хотя на самом деле уверенности в этом не было. Ему очень не нравилось это состояние Элис, которая не могла ни на чем сосредоточиться.

— Я скажу вам, на что это похоже, — сказала Элис, наклоняясь к нему так близко, что это стало даже неудобно. — Это как будто Джо никогда в реальности не существовало, как будто я просто выдумала его себе. А теперь мне необходимо увидеть Гарета и Тома, потому что у меня такое чувство, что и они куда-то пропали. А потом я оглянусь, и Милли тоже исчезнет. Как будто кто-то стирает нас резинкой, одного за другим.

— Милли спит у вас на плече, — быстро сказал Гарри, чувствуя, что, если остановится, то может заплакать. — Том и Гарет неподалеку, они ищут Джо. Элис, посмотрите на меня.

Она подняла голову. Он подумал, что, возможно, мог бы влюбиться в эти светло-бирюзовые глаза, если бы уже не был влюблен.

— Мы найдем Джо, — сказал он. — Мы найдем его, и очень скоро. Я бы хотел пообещать, что мы найдем его целым и невредимым, но вы сами понимаете, что этого я сделать не могу. Но, так или иначе, мы все равно найдем его. И вы сможете снова ясно мыслить, сможете печалиться, если потребуется, и сможете жить дальше. Вы никогда не останетесь одна.

— Гарри, я…

Бирюзовые глаза наполнились слезами. Но теперь за ним следила еще одна пара глаз. Милли проснулась и внимательно смотрела на Гарри, словно понимая каждое их слово.

— Вы невероятно сильная, — сказал он. — Ваша семья все переживет, потому что должна это сделать. Вы — ее сердце. Вы — ее душа.

— Теперь я понимаю, почему вы стали священником, — сказала Элис, прикасаясь к его руке. — Но это ведь не по-настоящему, верно?

Он подумал, что, наверное, на глазах у него в конце концов все-таки тоже появились слезы.

— Что вы имеете в виду? — спросил он, хотя все понимал.

— В данный момент вы не закрепощены верой, — сказала Элис. — У вас нет прямой связи с Тем, который наверху. Сейчас вы — это просто вы, верно?

— Идемте, — сказал Гарри. — Давайте пойдем в помещение.

22

Эви была уже в Гептонклафе. Улицы снова стали тихими. Она остановила машину у бордюра и выбралась из нее. Она даже не могла вспомнить, когда уставала больше. Она перешла тротуар и по короткой дорожке направилась к дому, стоявшему в одном ряду с другими. Стоя на ступеньках, она увидела, как что-то белое тихо опустилось ей на рукав. Пошел снег, который предсказывали целый день.

— Джиллиан не отвечает на звонки, — сказала она, когда дверь наконец открылась. — Я беспокоюсь о ней.

Гвен Баннистер, мать Джиллиан, тяжело вздохнула.

— Заходите в дом, дорогая, — сказала она. — Похоже, вы едва стоите на ногах.

По ковру, затканному цветами, лежавшему в прихожей, Эви прошла в маленькую гостиную. Ковер местами был потертым, в комнате давно не делался ремонт, В углу стоял включенный телевизор.

— Вы видели ее сегодня? — спросила Эви, взглянув на телевизор и ожидая, что Гвен выключит его.

— Присаживайтесь, дорогая. Я сейчас поставлю чайник.

Меньше всего на свете Эви хотелось сейчас пить чай, но она все же заставила себя присесть на ручку дивана и замерла.

— Я не уверена, что нам следует рассиживаться, — сказала она. — Я действительно очень волнуюсь. Когда вы видели Джиллиан в последний раз?

— Примерно два часа назад, — помолчав, ответила Гвен. — Она целый день помогала в поисках. Потом, около пяти, когда стало уже слишком темно, я видела, как она разговаривала с викарием.

Звук телевизора был слишком громким. Эви вздрогнула, когда публика на экране начала аплодировать.

— На вид с ней все было в порядке? — спросила она.

Гвен пожала плечами.

— Ну, мне кажется, викарий сказал что-то такое, что ей не понравилось, потому что Джиллиан развернулась, как она умеет, и бросилась вниз по склону холма. А дома ее нет?

— Свет горит, но на стук в дверь она не отвечает и трубку не берет. — Эви простояла под дверями квартиры Джиллиан пятнадцать минут, замерзла и окоченела, поэтому решила действовать иначе.

— Я схожу и проверю, как она там, — сказала Гвен. — Это подождет, пока я выпью чаю?

— Вероятно, да, — сказала Эви, хотя на самом деле предпочла бы, чтобы Гвен сделала это прямо сейчас. — Если вас что-то встревожит в ней, и особенно если ее нет дома, я хочу, чтобы вы мне позвонили, — продолжила она. — Если же Джиллиан будет в принципе нормально себя чувствовать, не могли бы вы передать, что завтра утром ей позвонят? Мой коллега из больницы. Он будет заниматься случаем Джиллиан дальше.

Гвен нахмурилась.

— А мне казалось, что вы с Джиллиан хорошо ладите.

— Так оно и было. Простите, но я не могу вдаваться в подробности. Спасибо, что помогли, и, пожалуйста, звоните, если я буду нужна. — Эви рывком поднялась на ноги.

— Позвоню, — сказала Гвен, тоже вставая. — А насчет того маленького парнишки ничего нового не слыхать?

Эви покачала головой.

— Бедная его мать… Вы, наверное, удивляетесь, что у нас тут происходит. И в церкви тоже. Я слышала, что они оставили констебля в ризнице на всю ночь, на случай, если… ну, об этом лучше не думать, верно?

Эви направилась к выходу. Гвен стояла на ее пути, но на пустые разговоры не было времени. Эви демонстративно озабоченно взглянула на часы, и та отступила в сторону.

— Я должна была больше сочувствовать Джиллиан, я знаю, — начала Гвен, провожая Эви через прихожую. — Она потеряла дочь и еще двух девочек, которые ей нравились. Конечно, все считали это простым совпадением, ну, насчет времени между всеми этим случаями. Четыре года между Люси и Меган, затем еще три года, и мы потеряли Хейли. И то, что произошло с ними, было разным. Одна упала, вторая исчезла, третья погибла в огне. Откуда мы могли знать, что все это связано между собой?

— Не могли, — сказала Эви. — И винить тут некого.

В метре от двери она вдруг остановилась. Все связано?

— Вы говорите, что Джиллиан нравились Люси и Меган? — спросила она.

— Ну да. Она ведь немного нянчила Люси, когда та была жива. Вы сама справитесь с замком, дорогая?

Поворачивайся очень медленно. Не делай ничего, что могло бы насторожить ее!

— Кажется, она мне об этом рассказывала, — сказала Эви. — Но я не догадывалась, что она знала и Меган тоже.

— Она была там приходящей няней, сидела с ребенком. Меган была такой славной маленькой девочкой. Это потом их семья переехала. После такого трудно прийти в себя, верно? Я должна была питать к Джиллиан больше сочувствия, я знаю. А ну-ка, дайте я.

Гвен протиснулась мимо нее, чтобы открыть дверь. И Эви заставила себя шагнуть через порог.

— Спасибо, Гвен, — сказала она. — И держите меня в курсе дел.

Оказавшись на улице, Эви прислонилась к своей машине.

Ветровое стекло было припорошено тонким слоем снега. Она не должна сейчас потерять голову. Ищите связь, сказал ей Стив, жертвы выбирались неслучайно, между ними есть какая-то связь. Может быть, она все-таки нашла ее? Достаточно ли этого, чтобы идти в полицию?

Она поехала вниз с холма и перед домом Флетчеров заметила машину Гарри. Проехав мимо, она через несколько секунд остановилась. Даже не взглянув на квартиру Джиллиан, она подошла к дверям газетного магазинчика под ней. В магазине было темно. Она постучала. Может, тут есть звонок? Есть, в левом верхнем углу. Она прижала кнопку на пять секунд, потом подождала секунду и нажала снова. В заднем конце магазинчика хлопнула дверь. Зажегся свет, послышались приближающиеся шаги. Надо же, это была та самая женщина, с которой Эви разговаривала вчера.

— Мы закрыты.

— Мне необходимо вас кое о чем спросить, — сказала Эви. — Я была здесь вчера, помните? Я пыталась разыскать Джиллиан.

— Я ей, знаете ли, не сторож.

Женщине было за пятьдесят. Низенькая, полная, с прямыми седыми волосами.

— Вы вчера сказали мне, что она садилась в автобус, — сказала Эви. — Помните?

Уголки губ женщины опустились.

— Может, и сказала, — ответила она, скрестив руки на груди.

— А вы не заметили, что это был за автобус? Куда он ехал?

— Вы, случайно, не из «Крайм уотч»?[1] — Лицо женщины вытянулось. — Это имеет какое-то отношение к тому пропавшему парнишке?

— Вполне возможно. — Эви была в отчаянии. — Пожалуйста, постарайтесь вспомнить, это очень важно.

— Он был не из автобусов «Уитч Уэй», — сказала женщина, от ее несговорчивости не осталось и следа. — Те ведь красные с черным, да?

— Да, думаю, да, — сказала Эви, хотя никогда не путешествовала в автобусах.

— Бирюзовый, он был бирюзовый! Я теперь припоминаю, потому что видела, как в него садилась Элси Миллер, и еще подумала, что та, должно быть, едет на свое ежемесячное обследование в больницу.

— И этот бирюзовый автобус, он едет…

— Мимо больницы с конечной остановкой в центре города.

— В центре какого города?

— Блекберна, конечно.

23

— Спят как убитые, — сказала Дженни, заходя в кухню. Потом вдруг остановилась и прижала ладонь к губам. — Ой, простите! Ужасно глупо с моей стороны говорить такое.

Гарет взглянул на жену. Элис, казалось, ничего не слышала.

— Мы понимаем, что вы имели в виду, — сказал он. — Они совсем выдохлись. Том прошел сегодня столько же, сколько и я. А Милли, по-моему, никогда еще так много не дышала свежим воздухом. Может, мне пора заглянуть в духовку, Дженни?

— О, разрешите мне.

Дженни протиснулась за Гарри и нагнулась возле кухонной плиты. Она приоткрыла дверцу духовки, и оттуда вырвалось облачко пара. Воздух наполнился запахом жареного мяса, и только сейчас Гарри понял, как он голоден. Элис встала.

— Меня, кажется, сейчас вырвет, — объявила она, повернулась и вышла через заднюю дверь.

Пока Гарри думал, так ли Гарет голоден, как и он, тот отвернулся и принялся смотреть в окно. На улице было совершенно темно. Гарри взглянул на часы — больше по привычке, чем по необходимости. Он уже давно перестал ждать Эви. Когда он снова поднял голову, Гарет снова стоял лицом к ним.

— Дженни, Майк может забыть, как вы выглядите, — сказал он. — Вы уверены, что вам не нужно…

Недосказанный вопрос повис в воздухе. Гарри подумал, что, возможно, Гарет хочет, чтобы Дженни ушла. Чтобы они оба ушли. Сейчас семье Флетчеров было мало проку от друзей. Они ничем не могли помочь, скорее только помешать.

— Я уже ухожу, — сказала Дженни. — Мы сегодня ночуем у отца, чтобы завтра начать с самого утра. — Она перевела взгляд с Гарри на Гарета. — Они все вернутся, — сказала она. — Майк и все мужчины. Все до единого. Мы не отступим.

— Спасибо, Дженни, — сказал Гарет. — Но, думаю, уже можно сказать, что его здесь нет.

Гарри поднялся, чтобы проводить Дженни.

— Я загляну позже, — тихо сказала она, когда они остановились у дверей. — Просто проверю, как они. Обед будет готов через пять минут. Проследите, чтобы они поели.

Гарри закрыл входную дверь и прислонился к ней. Ему тоже следует уйти, он здесь сейчас не нужен. Дженни, по крайней мере, приготовила еду. Никто, конечно, есть не будет, но она хотя бы делала что-то. Потом он услышал на улице какой-то шум. К дому подъехала машина, а сразу за ней — еще одна. Из автомобилей вышли два человека и подошли к входной двери. Он приготовился открыть, ожидая увидеть там журналистов. Что он может сказать им? Семья держится хорошо. Они благодарны всем за поддержку. Пожалуйста, продолжайте молиться за…

На пороге показался Брайан Раштон, его пальто было мокрым от снега. Рядом с ним стояла Эви, еще более бледная, чем обычно.

— Нет!

Все обернулись. В дверях кухни появилась Элис.

— Нет, — повторила она.

Понимая, что она могла подумать и что может означать приезд Раштона и Эви, Гарри почувствовал, как его бросило в жар.

— Элис, не нужно…

Раштон был уже в доме. Отряхнув снег с туфель, он отодвинул Гарри в сторону и направился к Элис.

— Успокойтесь, красавица, — сказал он. — Мы здесь не для того, чтобы сообщить вам плохие новости. Новости — да, но это неплохие новости, так что расслабьтесь. Пойдемте-ка присядем.

Что? Гарри задал Эви этот вопрос одними губами. Бросив на него взгляд, которого он не понял, она постучала каблуками о дверной косяк, чтобы сбить снег, и отправилась вслед за Раштоном и Элис в кухню. Гарри закрыл входную дверь и тоже пошел за ними.

— Давайте все присядем, — сказал Раштон.

Гарри хотел уже сесть рядом с Эви, но тут поймал ее взгляд. Она выглядела совсем больной. Он повернулся к рукомойнику и, набрав стакан воды, молча протянул ей. Она сразу выпила половину.

— Доктор Оливер позвонила мне чуть больше часа назад, — сказал Раштон. — Возможно, мы сделали прорыв в расследовании.

— Вы нашли Эббу? — спросил Гарри, не сводя глаз с Эви.

Она покачала головой.

— Речь сейчас не об этом. — Она посмотрела на Раштона. — Вы хотите сами? — спросила она.

— Нет, давайте уж вы, дорогая. Вы мне только что так здорово все объяснили.

Руки Эви дрожали. Казалось, что она делает над собой усилие, чтобы заговорить.

— Вчера вечером я ездила к своему куратору, — сказала она. — У него есть определенный опыт в ведении судебных расследований, поэтому мне хотелось узнать, что он думает обо всем этом. — Она замолчала и еще раз отпила воды. Когда она глотала, ее лицо исказила гримаса боли, как будто что-то в горле мешало ей. — Стив открыл мне глаза на то, что мы на самом деле ищем двоих людей, — продолжила она. — Первый — это некто Эбба, которая, как мы думаем, имеет некоторое представление о том, что здесь происходит, и которая по-своему пытается предостеречь вас. Но поскольку она по-настоящему может общаться только с детьми, а Тома пугает, то больших успехов в этом она не достигла. — Она повернулась и посмотрела на Гарри. — Ты уже и сам знаешь, что она крутится возле церкви. Я думаю, что кровь в чаше для причащения и найденное тобой чучело, изображавшее Милли, — это ее рук дело. Я считаю, что таким образом она пыталась рассказать тебе, что происходит в церкви. И сообщить о совершенно реальной опасности для Милли.

Гарри почувствовал, что Гарет с Элис молча переглянулись. Он уже не мог вспомнить, насколько они были в курсе таинственных происшествий в церкви. Он видел, что Гарет уже открыл рот, чтобы что-то спросить, но жена его остановила.

— Но самое главное, — сказала Эви, — мы ищем человека, который похищает и убивает маленьких девочек. С помощью Стива я увидела, что тут все взаимосвязано. Церковь здесь важна, но и сам город тоже. Это не просто совпадение, что все жертвы родом из этого города. Кто бы это ни был, этот человек имеет ко всем какое-то отношение. Дети выбирались по определенному принципу. Сегодня я не нашла Эббу, но, возможно, я нашла это связующее звено.

— И что же это? — спросил Гарет.

— Не что, — сказала Эви, — а кто. Я думаю, что таким звеном является Джиллиан.

Том проснулся. Неужели он спал? Он подумал, что, наверное, все-таки спал, хотя уверенности не было. В чьей постели он лежит? В постели Джо.

В коридоре горел свет. Ему показалось, что он слышит доносящиеся снизу, из кухни голоса. Значит, еще не очень поздно. Лучше снова заснуть. Сны были миром, в котором с Джо все в порядке.

Внезапно раздался какой-то стук. Том сел на кровати.

Вот что его разбудило. Несколько резких четких ударов. Кто-то бросал в окно камешки.

Джо! Он вернулся и пытается зайти в дом. Том выпрыгнул из постели и бегом бросился через комнату. Шторы были задернуты. Шершавая ткань коснулась лица, и он почувствовал сквозняк.

— Джо, — прошептал он.

Он по-прежнему слышал голоса снизу. Самым громким и самым отчетливым был голос Гарри. Еще он разобрал голос женщины, более мягкий и тихий. Но это была не его мама, это кто-то с чисто английским выговором. Это могла быть Дженни, она уже бывала здесь раньше. Должен ли он позвать родителей и сказать им, что Джо стоит снаружи и бросает камешки ему в окно?

Но он не может поступить так с мамой. Вселить в нее надежду, что Джо вернулся, когда это всего лишь ветка дерева, которая скребется в оконное стекло.

Рядом с окном спальни Тома не было никаких деревьев.

Он взялся за края штор и приоткрыл их на несколько сантиметров. Только чтобы увидеть, что там на улице. Появилась узенькая щель. За ней ничего, кроме темноты. Чуть шире. Еще шире.

В саду позади их дома стояла маленькая девочка и смотрела на него.

В кухне наступила тишина. Потом Гарет вскочил на ноги. Раштон поднял руку.

— Миссис Ройл должна сейчас быть на пути в наше управление, — сказал он, взглянув на часы. — Я как раз жду звонка от инспектора Нисдена с докладом, что она благополучно взята под стражу. Мы не сможем допросить ее без дежурного психиатра, но, по крайней мере, будем уверены, что вреда парню она не причинит.

— Джиллиан? — переспросила Элис. — Но ведь Хейли была ее дочкой!

— Она будет далеко не первой матерью, убившей своего собственного ребенка, — сказал Раштон. — Отнюдь. Честно говоря, когда мне позвонила доктор Оливер, я был настроен весьма скептически. Я и сейчас не на сто процентов убежден в этом, но тут действительно накопилось достаточно вопросов, требующих ответов. — Он кивнул Эви. — Продолжайте, молодая леди, — сказал он. — Вы расскажете лучше, чем это получится у меня.

Эви опустила глаза на стол, потом снова подняла голову.

— Джиллиан беспокоила меня уже некоторое время, — сказала она. Слова произносились с трудом, как будто даже сейчас ей было тяжело подорвать доверие своего пациента. — Я понимала, что она многое рассказала мне, — продолжила она, — но также было ясно, что голова ее заполнена не одной только скорбью. По ряду деталей, о которых она упоминала, я заподозрила, что в детстве над ней надругались, но первым по-настоящему тревожным знаком стало то, что она солгала относительно того, как погибла Хейли. Она сказала мне и всем остальным, что тело Хейли обнаружено не было, что оно просто исчезло в огне. Это была неправда. Пожарные нашли там человеческие останки.

— Которые принадлежали не Хейли, — напомнил ей Гарет. — Хейли забрали оттуда еще до начала пожара.

— Верно, — сказала Эви. — Но как она могла об этом знать, если не имела отношения к тому, что Хейли забрали из коттеджа? Я думаю, отказ Джиллиан признать, что это останки Хейли, был ее способом справиться с чувством вины.

— О'кей, однако одного этого еще недостаточно, — сказал Гарри, глядя на Раштона и пытаясь разобраться в выражении его лица.

Эви снова отпила из стакана.

— Нет, недостаточно, — согласилась она. — Но я также разговаривала с ее матерью, примерно неделю назад. Отец Джиллиан погиб в автомобильной катастрофе, когда ей было три года. Она была с ним в той машине. Девочка не пострадала, но когда полиция вытащила ее, она вся была в крови отца.

— Господи… — пробормотал Гарет.

— Да, вот так. Этого достаточно, чтобы нанести ребенку психическую травму. Мать Джиллиан вышла замуж во второй раз, и я думаю, хотя доказательств у меня нет, что Джиллиан была изнасилована отчимом в еще очень юном возрасте. В ее медицинской карте за те годы имеются очень характерные, словно взятые из учебника, симптомы испытанного надругательства, и сама она говорит об отчиме в пренебрежительном тоне и с массой ссылок на секс. Мне пришлось быть очень осторожной, разговаривая с Гвен. Понятно, что я не могла спросить прямо, была ли Джиллиан изнасилована, но мне удалось намеками выйти на эту тему. Там что-то было, я уверена в этом. Гвен знает больше, чем говорит. И еще: когда Джиллиан было двенадцать, погибла ее восемнадцатимесячная сестра. Она сорвалась с верхних ступенек лестницы в их доме и упала на каменный пол. Это никому ничего не напоминает?

Гарри видел, как Элис отпрянула и схватила мужа за руку. Похоже, никто не мог вымолвить ни слова.

— Это действительно тревожно, — наконец сказал Гарри, глядя на Раштона. — Но такие вещи вы, по-моему, называете частностями?

— Ребенка обнаружил отчим, но Джиллиан в тот момент тоже была в доме, — сказала Эви, прежде чем суперинтендант успел что-то ответить. — Она должна была видеть кровь, должна была слышать, как мужчина, которого она ненавидит, бьется в истерике. Это могло заставить возбужденного подростка почувствовать себя всесильным.

— Это все только догадки, Эви, — заметил Гарри.

— В этом месте я сказал то же самое, — подтвердил Раштон, кивая головой.

— Муж изменял Джиллиан, — сказала Эви. — Я думаю, она убила Хейли, чтобы наказать его, как наказала отчима, убив его дочь. Она убивает, потому что это дает ей чувство собственного могущества. В день, когда погибла Люси, Джиллиан и ее мать были в доме Реншоу.

— Это Гвен тебе сказала? — спросил Гарри. Он на мгновение задумался. — Хотя, думаю, я тоже это знал. Мне кажется, Дженни сама упоминала об этом.

— Джиллиан иногда помогала присматривать за Люси. Она была нечто вроде неофициальной няни, — сказал Раштон. — А еще она оставалась посидеть с Меган. Конечно, мы можем только догадываться, почему она захотела убить этих двоих, но, как я уже сказал, есть вопросы, которые необходимо ей задать.

Наступило молчание.

— Джиллиан видели, когда она вчера сразу после обеда садилась в автобус до Блекберна, — сказала Эви.

Снова тишина.

— Она знала о праздничном представлении, — вспомнила Элис. — Вчера утром она была здесь вместе с Дженни. И я сказала ей, где будут мальчики.

Мягко ступая босыми ногами, Том спускался по лестнице вниз. Дверь кухни была закрыта. Из-за нее раздавались голоса. Он вошел в гостиную и направился к окну, выходящему в сад. Отодвинуть тяжелую занавеску было нелегко, но все-таки это ему удалось, и теперь девочка была к нему намного ближе.

Два глаза. Больших и коричневых, со сморщенной, в складках кожей вокруг них. Из-за этих морщин она казалась старой и нестарой одновременно. Эти два глаза сейчас смотрели на него с выражением, какого он никогда прежде у нее не видел. Он видел девочку, когда ее переполняло озорство. Он видел, как она угрожала ему и Милли, но он никогда раньше не видел ее испуганной.

— Эбба.

Не было произнесено ни одного звука, это слово сформировали только его губы.

— Томми, — точно также, одними губами ответила она.

Он отступил назад, и занавески вернулись на свое место. Она мягко постучала в окно.

Что делать?

Если он закричит и позовет отца, она убежит. И он хотел, чтобы она ушла. Без Джо было и так достаточно плохо, он не может сейчас иметь дело еще и с чудовищами.

Тук-тук-тук. На этот раз уже громче. Ему нужно было принять решение, прежде чем она разобьет стекло.

Тишина. Он протянул руку и снова отодвинул занавеску. Она все еще была там. Увидев его, она показала ему на оконную щеколду и сделала движение рукой вверх-вниз. Она хотела, чтобы он открыл окно. Она хотела зайти в дом.

Никогда, ни за что!

Он уже открыл рот, чтобы заорать.

Но у нее мог быть Джо.

Это неважно, он не настолько смелый, она сюда не войдет. Он покачал головой и отступил назад в комнату. Занавески упали, но полностью не закрылись, между ними осталась щель. Ему по-прежнему было видно ее. Он видел, как она полезла за пазуху и что-то вытащила. Потом она прижала это к стеклу.

Его брат действительно был у нее. Откуда иначе она могла взять его кроссовку?

Том не смог удержаться и снова подошел к окну. Когда они с Джо получили новые кроссовки, они сразу начали их переделывать. Они прилепили наклейки на задники и поменялись шнурками, так что у черных кроссовок Тома теперь были красные шнурки, а у красных Джо — черные. Сейчас к оконному стеклу была прижата красная кроссовка с черным шнурком, а на заднике был видна наклейка Человека-паука.

Джо у нее. Вот что она хотела все время: одного из детей Флетчеров. Она пыталась достать Милли, а когда ей это не удалось, забрала вместо нее Джо.

Она снова показывала на задвижку окна. Она действительно хочет войти. Его отец и Гарри сейчас по другую сторону прихожей. Если он впустит ее, то сможет схватить, а потом криком позвать остальных. Он сможет удержать ее до их прихода. А когда папа ее поймает, она расскажет им, где Джо. Впустить ее, потом заорать что есть мочи и крепко держать. Он сможет сделать это, разве нет? Вот только хватит ли у него смелости?

Не давая себе времени на раздумья, Том кивнул и поднял вверх один палец. Он просил дать ему одну минуту, не слишком заботясь, поймет ли девочка его жест. Он выскочил из комнаты и побежал к тому месту в коридоре, где висели ключи. Один из них был от оконного замка.

Через несколько секунд — он почти надеялся, что ее не окажется за окном, но она была на месте — он вставил ключ в замок и повернул его. Как только замок поддался и ручка опустилась вниз, она, рывком поднявшись на подоконник, открыла окно и уверенно забралась внутрь, как будто делала это много раз. Он сразу же отступил назад, чтобы быть как можно дальше от этой ужасной опухоли на ее шее. Прежде чем он успел что-то сообразить, она уже спрыгнула на ковер и бегом бросилась через комнату.

Он закричал и побежал за ней, но она остановилась у двери и закрыла ее. Теперь она стояла между ним и взрослыми. Это нисколько не упростило ситуацию, но у него все равно оставалась возможность закричать и схватить ее.

Только сможет ли он?

— Томми, — сказала она. — Томми, пожалуйста, пойдем.

Окно было распахнуто, и комнату заполнял холод с улицы. Но Том понимал, что дрожит он не от холода, — холод не достает до самого нутра, до того места, где, как он всегда думал, живет душа. Обычный холод, вызванный ветром или дождем, не может превратить самую потаенную часть человека в льдинку.

Именно голос его брата смог сделать это, голос Джо, исходивший с губ этой девочки, как какое-то послание, как крик из мест, куда он никогда не сможет попасть, как…

— Томми, пожалуйста, пойдем.

…как мольба о помощи.

— Я вот чего не пойму, — сказал Гарет. — Если вы правы, почему она переключилась с девочек на Джо? Она ломает привычную схему.

— Верно, — согласилась Эви. — И я не думаю, что она действительно заинтересована в Джо. Она хотела Милли. Я думаю, это она увела Милли с праздника тогда, в сентябре, подняла ее на галерею, и это просто огромное везение, что Гарри с мальчиками появились в церкви вовремя. — Она повернулась к Гарри. — Она ведь была там, ты помнишь? Когда ты с детьми выходил из церкви, она ждала тебя на улице.

Гарри кивнул.

— Она еще отвела Милли домой. Все мы тогда были не в том состоянии. Так ты считаешь, что она крутилась там, чтобы посмотреть…

— Я думаю, она поняла, что кто-то идет, и убежала, — сказала Эви. — Она просто не хотела уходить далеко. Тогда оставался шанс, что все сработает, что ты не успеешь добраться до Милли вовремя. А потом, я думаю, она пыталась снова забрать ее, в ноябре, когда Том и Джо остановили ее. С тех пор, мне кажется, она просто ждала своего часа. До вчерашнего дня.

— А что случилось вчера? — спросила Элис.

Эви чувствовала на себе взгляд Гарри.

— Джиллиан сходит с ума по Гарри, — сказала она. — А вчера…

— Она видела, как я целовал Эви, — перебил ее Гарри.

Элис посмотрела на мужа, потом снова на Эви.

— Но какое это может иметь отношение к…

— У нас с Гарри нет детей, — сказала Эви, заставляя себя смотреть Элис в глаза. — Но Джиллиан знает, что мы оба очень любим ваших. Мне ужасно жаль, но, похоже, Джо был похищен, чтобы наказать нас.

— Мы с ней сегодня говорили, — сказал Гарри. — Боюсь, что я был совершенно не в том настроении, чтобы быть терпеливым. Ей это не понравилось. Вот блин! — Он уронил голову на руки.

— Если доктор Оливер права, Джиллиан забрала Джо из места, расположенного далеко отсюда, специально, чтобы мы не стали связывать это с тем, что произошло с девочками, — сказал Брайан. — Джо знает Джиллиан. Если она сказала ему, что ее послала его мама, это был хороший шанс, что он ей поверит. — Он снова посмотрел на часы и недовольно буркнул: — Где же Йов?

Как раз в этот момент зазвонил его мобильный. Он извинился и вышел из комнаты.

В кухне наступила тишина, словно все пытались поймать хотя бы обрывки разговора Раштона. Ждать им пришлось недолго. Менее чем через три минуты они услышали в коридоре шаги. Дверь открылась. Землистое лицо полицейского стало бледным.

— Не самые лучшие новости, — сказал он, не заходя в комнату. — Нисден со своими парнями обнаружил в квартире Джиллиан то, что, по их мнению, является местом преступления. Кровь повсюду. Похоже, сегодня вечером она пыталась покончить с собой.

Эви привстала. Подняться у нее не хватило сил, и она снова тяжело опустилась на стул. Гарри сидел совершенно неподвижно.

Раштон замотал головой, словно стараясь проснуться.

— Ее обнаружила мать и сразу вызвала скорую, — сказал он. — Она сейчас в главной больнице Бернли. У нее порезаны оба запястья. И, по всей видимости, очень серьезно.

Эви закрыла руками лицо.

— О боже мой, — прошептала она.

— Она будет жить? — спросила Элис. — Если она умрет…

— Успокойтесь, — сказал Раштон. — Я сейчас еду туда. До сих пор нам не давали поговорить с ней, и я уже на месте посмотрю, как лучше надавить на дежурного врача. Да и Йов не сидит без дела. Он сейчас беседует с ее матерью насчет того, какие связи у Джиллиан в Блекберне: старые друзья, родственники, места, где они жили.

— Мне необходимо поехать с вами, — сказала Эви, с трудом поднимаясь на ноги.

— Эви, я не думаю… — начал Гарри.

— Я ее доктор.

— Не хочу вас обидеть, доктор Оливер, но вряд ли вы находитесь в первых строчках списка тех, кого она хотела бы сейчас видеть, — сказал Раштон, застегивая пальто. — Если мы посчитаем, что требуются аргументы для убедительности, то можем призвать викария. А сейчас прошу меня извинить.

Раштон ушел. Он был не прав: она должна ехать в больницу, она все равно несет ответственность за Джиллиан. Эви поднялась и пошла через кухню, но в этот момент за Раштоном захлопнулась входная дверь. Она была уже на полпути к выходу, когда Гарри догнал ее.

— Ты никуда не поедешь, — сказал он.

Она сбросила его руку.

— Это моя вина, — тихо сказала она, не желая будить детей, не желая, чтобы Элис с Гаретом поняли, насколько она выбита из колеи. — Я несу ответственность за ее благополучие, и я предала ее.

— Ничего такого ты не делала. — Гарри, похоже, был не в состоянии говорить спокойно. — С тех пор как мы познакомились, ты изо всех сил старалась все делать правильно. Это мне не нужно было оставлять тебя одну, и, если кого и винить в этой ситуации, то это меня. Поэтому в больницу еду я.

— Вы оба никуда не поедете!

Гарри обернулся. В дверях кухни стоял Гарет.

— Для одного вечера я наслушался этой чуши с самобичеванием более чем достаточно, — продолжил он. — А теперь возвращайтесь сюда и помогите нам сообразить, куда она могла спрятать Джо.

Том стоял в темной гостиной и прислушивался к звукам в прихожей, не решаясь позвать взрослых и одновременно надеясь, что кто-нибудь откроет дверь и увидит их с Эббой. Хлопнула входная дверь. Потом он услышал, как Гарри и Эви о чем-то спорят, затем что-то громко сказал его отец. После этого все взрослые вернулись в кухню.

— Я должен позвать папу, — сказал Том.

Девочка задрожала, замотала головой, посмотрела на дверь, снова на него, потом на окно. И сделала шаг в ту сторону.

— Он не причинит тебе вреда, — сказал Том, хотя, честно говоря, не мог поручиться за то, что его отец сделает с тем, кто обидел Джо.

Она сделала еще один шаг к окну. Она уходила! Они никогда ее не поймают — целая команда полицейских весь день обыскивали город, но так ее и не нашла. Она сейчас уйдет, и он потеряет последний шанс найти Джо.

Неужели то, что он видит ее страх, каким-то образом уменьшает его собственный? Потому что, хотя это и был самый необычный опыт в его жизни, — а у него накопилось такового уже немало, особенно за последнее время, — Том вдруг обнаружил, что боится не так сильно, как можно было бы ожидать. Да, он боится, это нужно признать, но… Вот Джо никогда не боялся Эббы.

— Постой, — услышал Том себя словно со стороны. — Я не скажу ему.

О чем он говорит? У него же был план схватить ее и позвать отца.

И Милли ее тоже не боялась. Когда она поняла, что Джо нарисовал Эббу, лицо ее засияло, как будто она увидела старого друга.

— Томми, пойдем, — сказала Эбба, протягивая руку.

Она продвигалась в сторону окна, через секунду она скроется за ним.

Том кивнул. Неужели он сошел с ума?

— О'кей, — сказал он.

Элис, Эви и Гарри снова сидели за кухонным столом. Только Гарет остался стоять. Он посмотрел на Эви.

— Что вы думаете о том, где она может его держать? — спросил он.

Эви покачала головой.

— Криминалистика определенно не мой профиль, — ответила она. — Я никогда не участвовала в расследованиях.

— Это так, но вы, похоже, знаете Джиллиан лучше, чем кто-то другой. Стала бы она прятать его здесь или выбрала бы другое место?

Эви задумалась.

— Мы не должны исключать этот город, — наконец сказала она. — Здесь она чувствует себя как дома. Если она планирует отвести Джо в церковь, как только шум уляжется, то постарается спрятать его так, чтобы можно было быстро попасть к нему. Если она хочет, чтобы он был жив, она должна кормить его. И она знает эти торфяники лучше других. Она хвасталась этим столько раз, что я сбилась со счету. Я знаю все лучшие места, где можно спрятаться, говорила она.

— Вот что я подумал, — сказал Гарет. — Она целый день была здесь. Я видел ее сто раз. И машины у нее нет. Она не может выскочить из города и быстро вернуться сюда.

— А что, если она не скажет им, где он? — спросила Элис. — Если она откажется отвечать, мы никогда не найдем его. Если Джо где-то на улице, по такой погоде он долго не выдержит. Мы должны вернуть полицейских сюда. Мы должны продолжать поиски.

— Но на торфяниках полно сыскных собак, — напомнил Гарри. — И там используют инфракрасное оборудование. Его не может быть на торфяниках.

— На торфяниках Джиллиан чувствует себя как рыба в воде, — возразила Эви. — Было бы естественно, если бы она попыталась спрятать его там.

— Если Джо все-таки там, — сказал Гарри, — то он находится в месте, где его не могут найти собаки и тепловизоры.

Наступило молчание.

— Что вы имеете в виду? — спросила Элис через несколько секунд.

— Где-то вне зоны досягаемости собак и оборудования, — сказал Гарри.

— Может, вода? — предположил Гарет, — Тонсуортское хранилище меньше чем в трех милях отсюда. Рядом с ним есть постройки, где держат насосное оборудование.

— Мы там смотрели, — ответил Гарри. — Ребята из «Норс-Вест Уотер» открывали их для нас. Внутрь запускали собак.

— Тогда где-то в воздухе, — сказала Эви. — Ну, не знаю… На дереве. В домике на дереве. Там собаки его не найдут.

— Зато найдет вертолет. Такой большой источник тепла, как ребенок, или даже тело ребенка — простите, Элис, — обязательно был бы зафиксирован аппаратурой.

— А если под землей? — спросила Элис. — Есть на торфяниках какие-нибудь шахты? Или пещеры? Знаете, как в Дербишире, у них там есть флюоритовые копи.

— Не думаю, — сказал Гарет. — Мы с викарием вчера изучали карту водных ресурсов, и я уверен, что там ничего такого не… О боже!

— Что? — быстро спросила Эви.

Мужчины молча смотрели друг на друга. Потом Гарет выбежал из комнаты.

— Что случилось? — спросила Элис. — О чем вы подумали?

— Дайте ему секундочку, — ответил Гарри.

Они ждали, слушая, как в соседней комнате Гарет лихорадочно шуршит бумагами. Наконец он вернулся. Склонившись над столом, он расстелил большую черно-белую карту. На мгновение его рука зависла над ней, а потом…

— Здесь, — сказал он, тыча пальцем.

Обе женщины склонились над столом, Гарри остался на месте.

— А что такое скважина? — спросила Элис.

— Глубокое отверстие в земле, — ответил Гарет. — Прямо до грунтовых вод.

— Ты имеешь в виду колодец?

Он кивнул.

— Именно для этого обычно и делаются скважины.

— Постой-ка, приятель, — сказал Гарри. — Не могу поверить, чтобы это место не обыскивалось. Оно находится меньше чем в полумиле от города.

— Но где точно оно находится? — спросила Элис. — Это та самая крохотная хижина сразу под Моррел Тор? Та, которую наши дети называли домиком Красной Шапочки? И мы видели там Джиллиан.

— И я тоже видел ее там, — согласился Гарри. — И если она годами заходит в дом Реншоу, у нее была масса возможностей украсть ключ. Но этот домик тоже должны были обыскивать.

— В нем не может быть колодца, — сказала Элис. — Синклер говорил мне, что в детстве Дженни и Кристиана играли там.

— Скважины и старые колодцы обычно закрываются сверху, — сказал Гарет. — Иначе это может быть очень опасно. Но она могла найти способ добраться туда.

— Я убежден, что там тоже должны были искать, — настаивал Гарри.

— А на каком расстоянии чуют сыскные собаки? — спросила Эви. — Насколько глубоко нужно опустить ребенка в яму, чтобы они его не унюхали?

На этот вопрос никто ответить не мог. Никто этого не знал. И судя по выражению лиц, перед глазами у всех была та же картина, что и у нее.

— Если он находится достаточно глубоко под землей, возможно, тепловая аппаратура может и не почувствовать его, — продолжала она.

— Точно не почувствует, — согласился Гарри.

— Мне нужно попасть туда, — сказал Гарет, направляясь к двери.

— Я тоже иду. — Элис была уже на ногах и бросилась за мужем. Гарри вскочил и загородил ей дорогу.

— Вы должны остаться с Томом и Милли, — сказал он. — Пойду я. В машине у меня есть веревка. И снаряжение. Если мы возьмем фургон Гарета, то сможем доехать почти до места. — Он остановился и озабоченно нахмурился. — Дверь там, скорее всего, заперта! — крикнул он Гарету, который уже вышел из комнаты. — Нам понадобятся инструменты.

Было слышно, как Гарет прошел через прихожую и открыл дверь на улицу. Гарри повернулся к Эви.

— У тебя есть телефоны Раштона? — спросил он.

Она кивнула.

— Позвони ему. Скажи, куда мы пошли, и спроси, не может ли он прислать туда кого-нибудь. И не принимай никаких отказов. Нам также понадобятся пожарные и «скорая помощь».

Он взял со спинки стула пальто и набросил его на плечи. Еще через несколько секунд они с Гаретом вышли из дома.

24

Том нашел свои кроссовки у выхода, а теплую желтую куртку с капюшоном — за одним из диванов в гостиной. Но даже одевшись, он все равно замерз буквально через несколько секунд, после того как вылез из окна. Каменный подоконник оказался холодным как лед и обжег его через пижаму. На голову и лицо падал снег.

Том поплотнее прикрыл окно.

Эбба взяла его за руку и торопливо тянула за собой через темный сад. Они подошли к сохранившейся части стены, и она полезла первой. Том последовал за ней, и они очутились в церковном дворе.

Гарри вскочил в фургон с мотком крепкой альпинистской веревки. Он еще не успел закрыть дверцу, как машина уже рванула с места, оставляя след на свежем снегу. Гарет проехал по дорожке от дома, повернул в сторону холма и притормозил у въезда на Уайт-лейн.

— Поехали скорее, — сказал Гарри. — Вверх на холм, а потом из города.

Гарет по-прежнему смотрел вдоль улицы.

— Элис с детьми ходила на торфяники по этой дороге. — возразил он.

— Да, но тут круто. Я не знаю, как далеко можно подняться в фургоне.

Гарет вздохнул.

— Так что ты предлагаешь? — спросил он.

— В трех четвертях мили за городом направо в ограде будут фермерские ворота, — сказал Гарри. — Майк Пикап пользуется ими, когда подвозит корма для скота. Можно проехать через них и подъехать к хижине сверху. Грунт там твердый, и мы сможем проехать большую часть пути.

Гарет нажал на газ, и фургон рванулся вперед. Дома Гентонклафа остались позади. Хлопья снега стали крупнее.

— Давай потише, — сказал Гарри. — Еще медленнее. Это где-то здесь.

Фургон остановился. Он спрыгнул на землю и осмотрелся. Еще через мгновение фары выхватили из темноты металлические ворота фермы. Как и предполагал Гарри, они были закрыты на цепь с навесным замком. Он вернулся к машине.

— Неси большие клещи.

Лицо Гарета в окне исчезло, и Гарри услышал, как открывается ящик с инструментами и звенит металл. Потом дверца фургона распахнулась, и Гарет вышел. Гарри придержал замок, а Гарет прижал клещами его дужку. В следующее мгновение замок развалился, и цепь упала на землю. Гарри толкнул ворота, и Гарет, который уже успел сесть за руль, проехал через них. Хижина была меньше чем в миле отсюда, но они знали, по каким рытвинам предстоит ехать.

Когда задние огни автомобиля скрылись из виду в направлении торфяников, на Эви накатила волна бесконечной усталости. Ей хотелось лечь, закрыть глаза и предоставить всем остальным возможность справляться без нее.

— Правильно, — сказала она. — Мне нужен телефон.

— Он прямо за вами, — ответила Элис. — Пойду посмотрю, как там Милли и Том.

Элис побежала вверх по лестнице, а Эви повернулась к телефону. Его там не было. Элис направилась в сторону спальни Милли. Эви видела, как она вышла оттуда и перешла на другую сторону коридора, Эви подняла руку, чтобы привлечь к себе ее внимание, но Элис не смотрела вниз.

Эви направилась через прихожую, и в этот момент сверху послышался сдавленный вопль. Эви остановилась. Сердце ее отчаянно билось, но мозг отказывался принимать возможность того, что могло случиться еще что-то. Что-то очень плохое, судя по выражению лица Элис, замершей на лестнице.

Том с Эббой шли по запорошенному снегом белому церковному двору.

Томми, пожалуйста, пойдем.

Том знал, что если проигнорирует этот призыв, то до конца своих дней будет слышать голос, звучащий сейчас в его голове.

Пройдя новую могилу Люси Пикап, они, похоже, направились в сторону церкви, что было бессмысленно, потому что она тщательно охранялась и собаками, и всеми остальными способами. Но даже если бы это было и не так, у них все равно не было шансов попасть туда сейчас. Том слышал, как взрослые говорили об этом. Передняя дверь и дверь на крышу были заперты на замок и щеколду изнутри, а все три комплекта ключей от ризницы теперь хранились у Гарри и полицейских. Плюс ко всему один из констеблей ночевал внутри ризницы — просто на всякий случай.

То ли снег как-то поглощал звуки, то ли сейчас было уже позднее, чем представлял себе Том, только вокруг стояла практически полная тишина. Ему показалось, что он слышал, как завелся автомобиль и уехал в сторону торфяников, но потом на ночь снова опустилась тишина. Они дошли до семейного мавзолея Реншоу, где хоронили всех покойников этого рода, за исключением Люси, потому что Дженни, ее мать, ненавидела это место. Сегодня днем полиция осматривала мавзолей. Они открыли все каменные гробы, чтобы удостовериться, что Джо ни в одном из них нет. Они обыскали его и снова заперли, а Синклер Реншоу повесил на дверь громадный замок. Откуда у Эббы ключ? И они же не собираются идти туда, внутрь? Он не может идти в склеп ночью, даже если…

Томми, пожалуйста, пойдем.

Эбба открыла первый навесной замок, а затем и металлическую калитку. Она распахнулась, и Эбба спокойно вошла, как будто только тем и занималась, что постоянно ходила по старым усыпальницам. Том остановился было, но потом сделал робкий шаг вперед. Пока что они находились в небольшом внутреннем дворике, и непохоже было, что Эбба сможет попасть внутрь самого зда…

Эбба тем временем открыла дверь, ведущую внутрь огромного каменного ящика. Она манила Тома за собой, и лицо ее было перекошено от нетерпения. Она не шутила, она действительно вела его туда. Но в церкви целый день было полно людей. Джо не мог находиться там, это была какая-то ловушка.

Томми, пожалуйста, пойдем.

«Держись, Джо, я уже иду!»

Фургон не двигался с места. Гарет уже минут пять пытался задним ходом выехать из небольшого ручья, в котором застряло переднее колесо, а они не могли терять время. Гарри набросил на шею моток альпинистской веревки и взял фонарь. У Гарета в одной руке был ящик с инструментами, а в другой — кувалда. Они бросились бежать по снегу.

Время убивать. Выходит, Эбба знала о том, что задумала Джиллиан, об убийствах трех девочек, об интересе Джиллиан к Милли? Она на самом деле хотела предупредить их?

— Прости, приятель, — запыхавшись сказал Гарри, когда они достигли развалин старой мельницы. — Нужно было ехать по твоей дороге.

Гарет даже не обернулся.

— Да никакой разницы, — сказал он. — По торфяникам и в хороший день проехать почти невозможно. Снег укрыл все.

Они торопливо пробирались среди руин. Если Эбба пыталась предупредить их, тогда то, что она мучила Джиллиан, было, возможно, своего рода наказанием? Мамочка, найди меня. Иначе зачем Эббе нужно было говорить такое?

Гарет показал налево, где сейчас уже можно было различить небольшое строение.

— Это оно? — спросил он.

— Оно, — ответил Гарри. — Осторожнее, не торопись. Дальше полно осколков камней.

Гарет замедлил шаг, и они пошли через полоску земли к хижине. Снег уже успел засыпать ее крышу, отчего она еще больше напоминала домик из волшебной сказки.

Получается, что в ночь, когда жгли костры, Джиллиан забралась в дом к Флетчерам? И пыталась похитить Милли? Но на злоумышленнике были поношенные сапоги для верховой езды. Видел ли он когда-нибудь такие на Джиллиан?

Они подошли к двери, и Гарри остановился, чтобы перевести дыхание. Они не могли просто ворваться внутрь. Если в хижине есть колодец, ночью он представляет собой опасность. Он подумал о том, сколько времени потребуется полиции, чтобы добраться сюда. Полицейским придется идти пешком. Он с надеждой взглянул вниз по склону. Никаких направляющихся в их сторону огней видно не было.

Он поднял руку и попробовал дверь. Как он и ожидал, она была заперта.

— Отойди-ка! — скомандовал Гарет.

Гарри сделал то, что было сказано. Гарет поднял над головой тяжелую кувалду и с силой опустил ее на дверь.

Эви бежала вверх по лестнице быстрее, чем когда-нибудь за последние годы. Поднявшись до середины, она взялась за перила и собралась с силами. Если Элис упадет, то может легко сбить ее, и тогда они вместе скатятся вниз. Она видела, как та покачнулась, но устояла и оперлась рукой о стену.

— Элис, спокойно, — сказала она. — Дышите глубоко. Опустите голову.

Элис осела на пол, глядя перед собой невидящими глазами. Эви с трудом преодолела последние ступеньки.

— Что случилось? — запыхавшись, спросила она, опускаясь рядом с Элис.

Господи, она не думала, что может быть настолько больно! Она и сама могла в любую минуту потерять сознание. Но Элис уже пыталась снова подняться.

— Я должна идти, — сказал она. — Я должна найти Гарета, я должна пойти на улицу, я должна…

— Элис! — Эви крепко взяла ее за руку.

— Том пропал, — продолжала Элис. — Теперь и Тома нет. Я теряю их, одного за другим! Она забирает у меня их всех.

— Посмотрите на меня.

Элис пыталась, но у нее ничего не получалось. Она все время пробовала подняться.

— Том не мог пропасть, — сказала Эви. — Мы постоянно были здесь, двери заперты. Вы в ванную заглядывали?

Элис смотрела на нее так, будто не понимала, что такое ванная. Она были в шоке. Напряжение последних двадцати четырех часов оказалось для нее слишком большим испытанием, и неожиданный поход Тома в туалет мог оказаться последней каплей.

— Том! — позвала Эви.

Появление старшего сына было бы сейчас для Элис лучшим лекарством.

— Том! — когда ответа не последовало, позвала она снова, но уже немного громче.

Тревога Эви нарастала, и она с трудом поднялась. Ее палочка осталась внизу, а боль в ноге была такой, что в нормальных условиях она бы не выдержала. Элис была уже на ногах. Она бегом бросилась вниз и распахнула переднюю дверь.

— Позвоните, пожалуйста, Гарету! — попросила она, поворачиваясь к Эви. — Скажите ему, чтобы возвращался. А я пойду поищу на улице.

Элис убежала, оставив входную дверь распахнутой настежь. Хлопья снега залетали в прихожую и мгновенно таяли на теплой плитке пола. Позвонить Гарету? Эви еще не звонила в полицию. Она пока даже не нашла телефона. Держась за стену, она направилась в ближайшую комнату. Это была комната Милли. Малышка спала, не замечая разворачивающейся вокруг драмы. Эви повернулась. Том где-то в доме, он должен быть здесь.

— Том! — позвала она и решила, что больше не будет повторять своих попыток. Звать ребенка и не слышать ответа… Это лишало ее мужества и последних сил.

— Том! — послышался снаружи отчаянный крик Элис. Том не мог уйти из дома, двери были заперты.

Эви повернулась и пошла в комнату Джо. Может, Том, чтобы успокоиться, решил лечь на кровать брата. Она толкнула дверь и, тяжело дыша, остановилась на пороге. Комната была пуста.

Не позволяя себе обращать внимание на боль, Эви пошла в комнату Тома и зажгла свет.

— Том! — услышала она крик с улицы. Элис была уже позади дома и искала сына в саду.

Эви прошла через комнату и облокотилась о подоконник, чтобы собраться с силами. Она смутно различила фигуру Элис, которая металась по саду. Ладно, она должна еще посмотреть в ванной и в комнате Элис и Гарета. К черту Элис, которая совсем потеряла голову, хотя могла бы обыскать второй этаж за считаные секунды. А у Эви на это уйдут драгоценные минуты, за которые она могла бы позвонить в полицию.

— Том, — позвала она, понимая, что плачет. — Том, пожалуйста! Это действительно не смешно.

Но Том не ответил, и она побрела по коридору второго этажа дальше.

Том бежал, боясь потерять Эббу из виду и остаться в одиночестве в этой вязкой темноте. Он не имел понятия о размерах подземного помещения, через которое мчался. Он не видел стен, только девочку впереди.

Каждый раз, испытывая искушение вернуться, Том вспоминал о брате. Прежде он иногда думал, что Джо послан на землю исключительно для того, чтобы сделать его жизнь несчастной. Он с самого рождения был для старшего брата сплошной головной болью, всегда шел своей дорогой и Тому, по крайней мере раз в неделю, хотелось его придушить. Тем не менее он не представлял, как сможет прожить остаток своей жизни без Джо.

Впереди показалась стена, и Эбба направилась в узкую арку. Том последовал за ней, не успев подумать, насколько это удачная идея. На самом деле вся эта затея была уже сама по себе плохой идеей, возможно, самой худшей за всю его жизнь, но у странного существа, бежавшего впереди, была кроссовка Джо.

Сейчас Эбба балансировала на перевернутом ящике, стараясь дотянуться до чего-то на потолке. Потом Том увидел свет.

Через минуту они были уже в церкви. Полицейского констебля нигде не было видно, а дверь ризницы крепко заперта. Эбба бросилась по проходу между скамьями к задней части церкви.

Тома в доме не было. Элис оказалась права, и Эви впустую потратила драгоценное время. Она даже не увидела телефон. К тому же она уже несколько минут не слышала голоса Элис. Она должна спуститься вниз и вызвать полицию. Они будут здесь через несколько минут. Она воспользуется своим мобильным, он на улице, в ее машине.

Эви добралась до передней двери, когда та с грохотом захлопнулась, испугав ее. Она остановилась, чтобы перевести дыхание. Но тут с шумом захлопнулась дверь гостиной. Сквозняк.

Эви прошла через прихожую и толкнула дверь в гостиную. Окно в дальнем конце комнаты было распахнуто. Стараясь двигаться как можно быстрее, она пересекла комнату и выглянула наружу. Элис в саду видно не было.

— Том! — позвала Эви.

Том не ответил, да Эви этого и не ожидала. Том ушел. Неоспоримым доказательством служила четкая цепочка следов от окна через сад к церковной стене. Следы были слишком маленькими, чтобы их мог оставить взрослый человек.

Эви высунулась из окна. Том был не единственным, кто прошел через сад за последние несколько минут. Рядом с отпечатками мальчика шла еще одна цепочка следов. Зная, как это будет больно, Эви все-таки села на подоконник, перебросила ноги на улицу и, извиваясь всем телом, соскользнула в сад.

Снег уже начал заметать следы, меньше чем через час их вообще будет трудно рассмотреть. Впрочем, сейчас они были четко видны. Не так давно кто-то прошел через сад от стены, а потом вернулся туда же, забрав с собой Тома. Следы мальчика были четкими и на одинаковом расстоянии друг от друга, без каких-то намеков на то, что его тащили или заставляли идти. Эви принялась рассматривать вторые следы. Размер взрослый, хотя и небольшой, но они совсем не похожи на отпечатки, оставленные кроссовками Тома. На этих следах Эви различила контур крупного большого пальца ноги и глубокую выемку на внутренней стороне стопы. Это были следы человека, который шел босиком.

Том ушел с Эббой.

Дверь поддалась с четвертого удара, и Гарри схватил Гарета, который собирался броситься внутрь, за плечо.

— Колодец, — напомнил он.

Отодвинув его в сторону, Гарри обвел фонарем маленькую хижину. Здесь была всего одна комната, примерно четыре метра в длину и три в ширину. Подняв руку, он мог бы дотянуться до стропил крыши. В центральную поперечную балку было вкручено большое металлическое кольцо. Под ногами у них был дубовый пол.

Гарет прошелся по комнате, выстукивая каблуками половицы.

— По звуку там все сплошное, — сказал Гарри.

Гарет покачал головой.

— Здесь звук другой, — сказал он.

Гарри вслушался. Гарет переходил с одного места на другое, с силой топая ногами. Отличия были минимальными.

Гарри принялся медленно обходить хижину, светя фонариком под ноги и высматривая любые неровности, которые могли указывать на то, что половицы поднимали. Он ничего такого не заметил. За исключением небольшого круглого отверстия в одной из досок в полуметре от входной двери.

— Что это? — спросил Гарет.

Гарри вставил в отверстие мизинец и покрутил им.

— Дырка под винт, — сказал он. — Я чувствую резьбу. Сюда должно что-то вкручиваться.

Он посветил фонариком по сторонам, как будто то, что должно было сюда входить, могло удобно висеть где-то на крючке.

— Что-то вроде этого, — сказал он, освещая кольцо в перекрытии крыши.

Гарет посмотрел вверх, потом направился в дальний конец комнаты.

— Или этого, — сказал он, показывая на такое же кольцо, закрепленное на задней стене.

Чуть ниже, прямо под кольцом, находился изогнутый кусок металла, который Гарри узнал сразу же. У него дома было несколько таких. Они служили для того, чтобы крепить шнур, поднимавший и опускавший римские жалюзи.

— Это подъемный механизм, — сказал Гарет. — Дай-ка веревку.

Гарри подал ему моток, который они прихватили с собой.

Гарет продел один конец веревки сначала через кольцо в стене, а потом через кольцо в поперечной балке. Затем подтянул этот конец к месту, где присел Гарри.

— Здесь кольца нет, — сказал Гарри.

— Конечно. И не должно быть, — сказал Гарет. — Если бы оно торчало тут, было бы слишком просто попасть в колодец. Видимо, его снимают для безопасности. Возможно, оно у Джиллиан.

Гарет припал к половицам.

— Джо! — закричал он. — Джо!

Гарри вздрогнул. Гарет вскочил, полез в ящик с инструментами и вытащил оттуда долото. Он вставил его в щель между досками и с силой ударил молотком. Дерево раскололось. Гарет бил снова и снова. Потом нашел в ящике еще одно долото и молоток и бросил их Гарри.

— Давай с другого края! — скомандовал он.

Гарри нашел узкую щель и начал целить то же самое. Дерево было старым и откалывалось довольно легко. Он прошел несколько сантиметров вглубь, когда долото едва не вырвалось из его рук и не провалилось.

— Я пробил, — сказал он. — Здесь яма.

Гарет продел конец веревки через свое отверстие и направил его к дыре в половице, сделанной Гарри. Гарри просунул в образовавшуюся щель пальцы, нащупал веревку, потянул, и она вылезла наружу. Выхватив у него конец веревки, Гарет завязал ее, а потом вскочил и перешел на другую сторону комнаты.

— Отойди в сторону, — сказал он. — Прижмись к стене.

Вздрагивая при каждом шаге, Эви возвращалась в дом, думая о том, как достать из машины свой мобильный. Открыв входную дверь, она прислонилась к косяку, чувствуя, что в любую минуту может упасть. Из-за угла дома вышла темная фигура.

— Элис? — неуверенно позвала Эви. Нет, слишком высокая для Элис.

— Это я, — ответил женский голос.

Фигура вышла на свет. Дженни Пикап. Подруга Элис. Она уже была здесь сегодня, помогала с детьми. Слава богу!

— Дженни, Том тоже пропал. — Эви задыхалась, каждое слово давалось ей с трудом. — Нам необходима помощь, — сумела произнести она. — Он ушел с той девочкой, о которой рассказывал. Той, которая страдает дефицитом гормонов.

Дженни на мгновение нахмурилась и оглянулась через плечо, потом сделала шаг вперед.

— Эви, вы выглядите просто ужасно, — сказала она. — Пойдемте в дом. Позвольте мне вам помочь.

— Мы должны вызвать полицию. Том пропал. И я понятия не имею, где сейчас Элис.

Дженни положила одну руку на дверь, а второй легонько обняла Эви.

— Успокойтесь, — сказала она. — Вам нужно отдышаться. Полиция уже едет сюда.

— Правда?

— Ну конечно, — ответила Дженни. — Я сама звонила Брайану. Он сказал, что они будут через десять минут. И еще Элис просила меня присмотреть за Милли. А вам определенно необходимо присесть.

— Вы видели Элис? — спросила Эви, отстраняясь, потому что эта женщина стояла так близко к ней, что просто невозможно было не отступить. — Том пропал, нам нужны люди, чтобы начать искать его.

— Эви, успокойтесь, его уже ищут. Послушайте меня.

Эви заставила себя посмотреть на Дженни, в ее спокойные глаза цвета лесного ореха. Ее самообладание почему-то оказалось заразительным. Судорожное дыхание Эви начало приходить в норму.

— Мы только что натолкнулись на Элис в переулке, — сказал Дженни, медленно выговаривая слова, как будто теперь она была психиатром, а Эви — ее истеричной пациенткой. — Нас было несколько человек: я, отец, Майк и один из его людей. Все они пошли помогать в поисках. Том не мог уйти далеко. — Она замолчала и провела рукой по своим длинным светлым волосам. Они были распущенными и влажно поблескивали снежинками. — Особенно, если он ушел с Хэзер, — продолжила она. — У нее не хватит сил уйти далеко. И полиция будет здесь с минуты на минуту.

Слава богу! Что же она должна сейчас сделать? Проверить, как там Милли. Эви повернулась к лестнице, сделала два шага и схватилась за перила. Дженни у нее за спиной захлопнула дверь.

— Хэзер? — повторила Эви.

Только сейчас слова Дженни дошли до нее, и она обернулась. Из Хэзер в устах двухлетнего ребенка получилась Эбба.

— Девочка, которая увела Тома, — сказала она. — Ее зовут Хэзер? Так вы знаете, кто она?

Гарри, прижавшись к двери хижины, смотрел, как Гарет натягивает веревку. Сначала ничего не произошло, а потом край доски, которую они продолбили, дрогнул. Гарет потянул еще немного, и пол, за исключением полоски шириной сантиметров сорок по периметру, начал подниматься. Это была громадная крышка с петлями у задней стены. Сдвинувшись с места, дальше она пошла легко. Через несколько секунд Гарет окончательно поднял ее, и она с глухим стуком откинулась на стену.

Гарри шагнул на первоначальный пол хижины, сделанный из грубого камня. Краем глаза он видел, что Гарет отвязывает веревку и обходит крышку, чтобы присоединиться к нему. Рассмотрев провал под ногами, Гарри занервничал, опустился на колени и дальше передвигался уже на четвереньках.

Из-под земли плыл запах, заставивший его вспомнить давно заброшенные церкви. Он ожидал, что колодец — если они действительно нашли его — будет иметь идеально круглую форму. Но этот был выкопан как-то коряво и выглядел незаконченным, а камни, которыми были выложены его края, — грубо обтесанными и угловатыми. В глубине провала можно было рассмотреть что-то на метр, не больше. Темнота казалась такой плотной, что, похоже, он мог бы смело ступить на нее. Рядом с ним на коленях уже стоял Гарет.

— Подай мне фонарь, — попросил Гарри, не отрывая взгляда от колодца.

Гарет не пошевельнулся.

— Мне нужен фонарь, приятель, — сказал Гарри. — Я не могу до него дотянуться.

Он потряс напарника за плечо и указал на лежащий на земле фонарь. Гарет повернулся, словно во сне, протянул руку и подал ему фонарь.

Руки Гарри были влажными от чего-то, что, не будь ночь такой холодной, он принял бы за пот. Он взял фонарь, подобрался к краю колодца и посветил в него. Казалось, луч, словно камень, вертикально упал куда-то в глубины земли. Гарри показалось, что он видит кладку, едва удерживаемую растрескавшимся раствором, различает цепляющуюся за стены слизь, возможно, какую-то форму растительности, способной обходиться без света. Где-то далеко, на много метров внизу, он как будто даже рассмотрел воду. Единственное, что он видел четко, была одна вещь, от которой он сейчас не мог оторвать глаз: ржавая цепь, вбитая в стену на метр ниже края, конец которой исчезал там, куда уже не доставал луч его фонаря.

Он обернулся и понял, что Гарет тоже видит это. Какие-то разговоры были бы пустой тратой времени и сил. Гарри обошел колодец, лег на его край и взялся за цепь рукой.

Дженни стояла возле входной двери. Через разноцветное стекло окна в прихожей пробивался свет уличного фонаря, придавая ее волосам причудливый пурпурный оттенок. Лицо ее было белым, как снег на улице.

— Конечно, я знаю, кто она, — печально сказала Дженни. — Она живет со мной в одном доме уже больше десяти лет. Это моя племянница.

На какое-то мгновение Эви показалось, что она ослышалась.

— Ваша племянница? — переспросила она. Дженни кивнула и, похоже, снова взяла себя в руки.

— Дочь Кристианы, — сказала она. — Так мы поднимемся наверх? Элис говорила, чтобы мы проверили, как там Милли.

На какое-то время Эви лишилась дара речи. Они с Гарри рассуждали об оторванных от мира фермах, одиноких домах далеко на торфяниках, а девочка все это время жила буквально за углом отсюда. Прямо в сердце города.

— Она страдает от врожденного гипотиреоза, верно? — спросила она.

Дженни подошла на шаг ближе.

— Прямое следствие местной почвы, — сказала она. — Это было проклятием нашей семьи целую вечность. Если бы мы покупали хоть что-то из еды в супермаркете, это не случилось бы.

Она вплотную подошла к Эви, стоявшей у лестницы.

— Но ведь это заболевание лечится, — сказала Эви, делая шаг в сторону, однако оставаясь у нее на пути. — Оно выявляется на УЗИ еще до родов, и ребенку можно давать лекарства, — продолжала она. — Сейчас врожденный гипотиреоз считается практически искорененным.

Дженни вздохнула.

— Тем не менее, мы имеем у себя перед глазами наглядный образец этого недуга. Знаете, мне действительно нужно проверить Милли. Можно мне пройти?

— Как же это произошло? — спросила Эви, сама не понимая, почему так уверена, что очень важно узнать об этой девочке как можно больше. — Кристиана отказалась от лечения?

— Кристиане никто и никогда этого не предлагал, — сказала Дженни. — Всю беременность она провела дома взаперти, и роды у нее принимала местная повивальная бабка, которой хорошо заплатили, чтобы она держала язык за зубами. А рождение ребенка нигде не регистрировалось.

Глаза ее скользнули вверх по лестнице. Эви поборола искушение обернуться.

— А сколько человек знает о ней? — спросила Эви, не веря своим ушам.

Неужели никто не сказал Флетчерам о ее существовании, особенно после того как Том стал утверждать, что видит странную девочку? С другой стороны, Флетчеры тоже не слишком афишировали свои проблемы. Единственные люди, кроме них с Гарри, которым они говорили об этой девочке, была семья Реншоу.

— Думаю, относительно немного, — ответила Дженни. — Даже Майк понятия о ней не имеет, хотя он далеко не самый тупой.

Эви все-таки отступила в сторону. Она стояла на нижней ступеньке лестницы и качала головой.

— Как такое вообще может быть?

— Эви, вы бы очень удивились тому, что можно сделать, если вам принадлежит весь город, — сказала Дженни. Она взялась за перила в нескольких сантиметрах от руки Эви. — Конечно, Хэзер не разрешается покидать дом. Кристиана проводит с ней большую часть дня, читает ей, играет с ней. Кристиана обладает бесконечным терпением, а когда ей нужен перерыв, Хэзер смотрит детский канал Би-би-си.

— Значит, ее держат в доме целый день?

Дженни кивнула.

— Никто из слуг никогда не поднимается наверх, — сказала она. — За верхними этажами смотрит Кристиана. Когда все расходятся по домам, Хэзер спускается поиграть в саду, — продолжала она. — Честно говоря, я думаю, что пара человек все-таки знают о ней, — став старше, она начали частенько выходить из дома по ночам, а иногда даже и днем. Ей определенно полюбились дети Флетчеров. Но люди помалкивают, никто не хочет восстановить против себя моего отца.

Что-то сжалось в груди у Эви, и это что-то сейчас превышало ее беспокойство за детей Флетчеров. Совсем юную девочку держат пленницей — пленницей внутри без нужды изувеченного тела, пленницей в собственном доме.

— Но почему? — спросила она. — Почему, черт побери, ваша семья нарушает закон? Эта девочка могла быть нормальным ребенком.

Дженни посмотрела на нее чистыми светло-коричневыми глазами и дважды мигнула.

— Вы ведь семейный психиатр, Эви, — сказала она. — Догадайтесь сами.

Эбба открыла дверь в задней части галереи и начали взбираться по короткой спиральной лестнице. Ветер трепал ее волосы, словно флаг, закручивал вокруг головы. Том остановился. Идти за ней наверх было безумием.

Томми, пожалуйста, пойдем.

Прежде чем он успел сообразить, что делать, Эбба уже схватила его за руку и потянула за собой на крышу. Она встала на четвереньки, он сделал то же самое. Под ним хрустел снег, холодный ветер задувал под куртку. Эбба ползла вдоль края в своеобразном желобе водостока. Слева от нее крыша полого уходила вверх, справа был десятисантиметровый каменный выступ, которого явно не хватило бы, чтобы удержаться, если она соскользнет. Неужели он тоже должен будет лезть за ней? Именно так, потому что Эбба обернулась и ждала его. Вот черт!

Том лез, не отрывая взгляда от снега, покрывавшего углубление, по которому он полз. Это было каким-то сумасшествием. Здесь, на крыше, Джо просто негде было спрятаться. Три остальные колокольни были пустыми, это видно даже с земли. Сквозь них просматривалось ночное небо. Они направлялись к башенке на северо-восточном углу. Той, которая всегда, казалось, оставалась в тени, потому что на нее никогда не попадало солнце. Он видел ее через плечо Эббы. Пустая, как ящик для подарков на второй день Рождества. Он видел звезды в просветах между колоннами, видел тучи, плывущие по небу, видел серебряный диск луны…

Но луна-то была у него за спиной!

Долго гадать Эви не пришлось.

— А кто ее отец? — спросила она. — Ваш папа? Синклер?

Лицо Дженни скривилось.

— Продолжайте угадывать, — сказала она.

Эви думала недолго. Она знала о Реншоу очень мало, только то, что рассказывали Гарри и Флетчеры. Она не знала никаких братьев, только отца — высокого, седоглавого, очень импозантного мужчину. И еще…

— Неужели ваш дедушка? — шепотом спросила она в ужасе. И по выражению лица Дженни поняла, что попала. — Но ведь он…

Сколько лет Тобиасу Реншоу? Должно быть, под восемьдесят.

— Когда родилась Хэзер, ему было около семидесяти. Тогда он был в хорошей форме.

— Бедная ваша сестра… А что вы имели в виду, говоря о его форме?

Дженни продолжала смотреть Эви в глаза. И молчала.

— Так он надругался и над вами тоже? — спросила Эви. Снова молчание и пустой взгляд красивых глаз.

— Простите меня, — сказала Эви.

Тишина.

— Сколько вам было лет, когда это началось?

Дженни тяжело вздохнула и отступила назад, оказавшись у дверей в столовую. Эви снова стало трудно дышать.

— Три. Может быть, четыре. Я уже точно не помню, — ответила Дженни. — Я не помню себя в детстве, когда бы меня не хватали, не вертели и не щупали большие, грубые руки. — Она повернулась и посмотрела Эви прямо в глаза. — Он любил стоять у дверей моей спальни и смотреть, как я одеваюсь, — сказала она. — Через некоторое время он стал приходить, когда я мылась в ванной, и мыть меня. Я никогда не была хозяйкой собственного тела. Вы можете себе представить такое?

— Нет, — честно призналась Эви. — Простите меня. Он насиловал вас?

— В том возрасте? Нет, он был слишком умен для этого. Если изнасиловать четырехлетнего ребенка, это каким-то образом всплывет. Зато он часто мастурбировал надо мной, одной рукой касаясь меня, а другой держа свой… ну, вы понимаете. Когда я стала постарше, он заставлял меня сосать у него. Мне было десять, когда он начал меня насиловать. Я была даже удивлена, что он продержался так долго. Я слышала об этом от Кристианы. Я знала, что меня ждет.

Эви зажала рот руками. Но она едва стояла на ногах, поэтому снова вцепилась в перила.

— Простите, — сказала она. — Но почему вы никому не сказали? Вашим родителям, вашей матери… Она, конечно же, не…

Она замолчала. Дженни могла не отвечать. Дети никогда ничего не рассказывают. Им говорят, чтобы они этого не делали, и они слушаются. Дети делают то, что им говорят взрослые.

— Он угрожал вам? — спросила она.

Дженни снова подошла к ней. От нее пахло спиртным.

— Он делал больше, чем просто угрожал нам, — сказала она. — Он запирал нас в склепе со всеми этими каменными гробами. Даже после того как туда отнесли мою мать, он все равно запирал нас там. Или заводил на галерею в церкви и свешивал вниз. Иногда держа только за щиколотку. Мы должны быть хорошими, говорил он, или он отпустит нас. Я знаю, что он делал это же с Кристианой, — на высоте она цепенеет.

Эви часто заморгала, чтобы прогнать вставшую перед глазами картину.

— Вам, наверное, было невероятно страшно, — сказала она.

— Я никогда не кричала, Эви, в этом не было смысла. Я просто закрывала глаза и думала, наступило ли уже то время, пришел ли тот день, когда он отпустит меня, когда я почувствую бьющий в лицо воздух и пойму, что все наконец закончено.

Эви ошиблась! Она обвинила во всем Джиллиан и ошиблась. Она послала Гарри и Гарета в погоню за призраком. Джиллиан, может быть, сейчас умирает, Том пропал куда-то, а Элис… Где Элис?

— Дженни, — сказала Эви, — это ваш дедушка убивал детей? Джо у него?

Тянуть эту цепь. Не думать больше ни о чем. Просто тянуть цепь и молиться оставившему его Богу, чтобы на том конце цепи ничего не было. Не смотреть на второго человека. Этот человек очень близок к тому, чтобы отпустить ее, и, возможно, уже отпустил. И единственная стоящая вещь — это выбраться отсюда, прежде чем один из них погибнет, вот только Гарри знал, что никогда этого не сделает. Надо тянуть цепь, потому что они зашли уже так далеко и теперь должны знать.

Цепь двигалась, поднималась с каждым движением руки все выше, и на другом ее конце было что-то тяжелое. Подтянуть ее правой рукой к краю, перехватить левой, не думать ни о чем, просто продолжать тянуть. Что-то царапало внизу стену, что-то цеплялось, отчего тянуть становилось тяжелее. Что-то приближалось. Мускулы на руках Гарри, казалось, лопнут, а он даже понятия не имел, сколько там еще этой цепи. Еще двадцать таких подтягиваний, и нужно будет передохнуть. Хотя он не уверен, что удастся сделать все двадцать. Еще десять, еще семь… больше не потребовалось. Конец цепи был закреплен на большой брезентовой сумке со старомодной застежкой на змейке. Не останавливаясь, чтобы подумать или отдохнуть, Гарри вытащил ее на каменный пол хижины и потянул за змейку.

Первое, что он увидел внутри, были пустые глазницы черепа.

Том часто моргал. Снег попадал в глаза, и он никак не мог хорошенько все рассмотреть. Он определенно видел луну, сияющую сквозь каменные колонны северо-восточной башни. Он рискнул обернуться назад. Луна светила у него над плечом. Две луны? Эбба была уже возле башни. Она подскочила к одной ее стене и обернулась, ожидая его. О чем она думает? Вчера над их головами несколько раз пролетал вертолет. Небольшие крыши на колокольнях не позволяли команде вертолета заглянуть внутрь самих башен, но у них была специальная аппаратура и они бы определили тело, излучающее тепло.

Эбба поманила его к себе.

В церкви было полно народу. Когда к поискам приступил вертолет, полицейские вернули людей с торфяников, и все они направились в церковь. Пока вертолет искал, в церкви находились почти две сотни людей. Двести излучающих тепло тел. Где спрятать иголку? В стоге сена.

Том уже подобрался к колокольне настолько близко, что мог прикоснуться к ней, мог просунуть руку между каменными столбами, стоявшими по углам. Он потянулся вперед и увидел отражение собственной руки, увидел свое лицо, отразившееся в зеркальных плитках, установленных между каменными столбами башни и образовывавших на крыше церкви ящик, небольшой, но достаточно вместительный, чтобы в нем можно было…

— А сказать вам, Эви, что было самое плохое? Что самое плохое он делал с нами?

— Что? — сказала Эви, думая, что на самом деле совершенно не хотела бы этого знать.

Когда она в последний раз слышала голос Элис на улице? К этому времени полиция уже должна была прибыть сюда.

— На торфяниках у нас есть старый колодец. Раньше там была водяная мельница и несколько домиков для рабочих. Все строения уже разрушились, но колодец так и не засыпали. Позже над ним построили каменную хижину, чтобы туда случайно не свалилась овца или ребенок. Обезопасили для всех, кроме нас с Кристианой, потому что он держал там цепь с ремнями на конце и, когда мы начинали своевольничать, осмеливались сказать «нет» или сосали не так энергично, как ему хотелось, он опускал нас в этот колодец. Он пристегивал нас ремнями и спускал вниз. И оставлял висеть там, в полной темноте. Казалось, что это длилось часами. Он проделывал это и с другими детьми.

Пока не оставил одного там слишком надолго и эта маленькая забава таким образом не закончилась.

Дженни снова стояла слишком близко, и у Эви не было другого выбора, кроме как отступить, поднявшись на одну ступеньку. Как только она сделала это, Дженни тут же шагнула вперед.

— Вам необходима помощь, Дженни, — сказала Эви. — Вы ведь и сами это понимаете, правда? Вашей вины ни в чем нет, но, чтобы примириться с этим, вам нужна помощь. Он изуродовал вас. И Кристиану тоже. Я могу найти кого-то, кто поработает с вами. На это потребуется время, конечно, без этого не обойтись, но…

Дженни подалась вперед.

— Вы действительно считаете, что психологическую травму такого рода можно вылечить, Эви? — спросила она. — Одними разговорами?

В ее словах был резон. Эви только хотелось, чтобы Дженни не настаивала на том, чтобы стоять так близко к ней.

— Ну, пускай не полностью, — согласилась она. — Ничто не может уничтожить воспоминания. Но хороший консультант может помочь вам как-то принять случившееся. Однако сейчас очень важно, и для вас в том числе, чтобы мы нашли Джо. Гарри и Гарет уже отправились к колодцу. Мальчик там?

Какая-то тень пробежала по лицу Дженни.

— Так они пошли в тот домик? — переспросила она. — Никто не ходил туда уже пятнадцать лет. Мы заперли его, после того как…

— После чего? Что там произошло?

— Послушай меня! Просто послушай меня!

Но Гарет Флетчер ничего не слышал. Он кричал, бился головой о каменную стену, молотил по ней кулаками. Его лоб покрылся ссадинами, по лицу стекала кровь. Гарри схватил его одной рукой, попытался развернуть к себе, и кулак Гарета тут же полетел в его сторону. Гарри отшатнулся, оказавшись в опасной близости от колодца.

— Это не Джо! — крикнул он во весь голос. — Это не Джо!

Похоже, Гарет выдохся. Он перестал кричать, сполз по стене хижины и обхватил голову руками.

— Гарет, ты должен меня выслушать, — сказал Гарри. — Этот ребенок умер много лет назад. Посмотри. Нет, ты должен на это взглянуть! Это не может быть Джо, клянусь тебе! Просто посмотри.

Гарет поднял голову и сделал шаг в его сторону. Глаза его неестественно горели. Гарри напрягся. Он был выше Гарета, но, похоже, слабее его. И ему совсем не хотелось вступать ни с кем в борьбу на самом краю пропасти. Поэтому он обхватил Гарета за плечи и потянул вниз, пока они снова не оказались стоящими на коленях на холодных камнях.

— Посмотри, — сказал он, снова открывая брезентовую сумку, потом взял фонарь и посветил внутрь. Руки его дрожали. — Этот ребенок умер уже очень давно, — повторил он. — Смотри, ты должен на это посмотреть. Плоть почти истлела. Это не может быть Джо, это просто невозможно!

Гарет выглядел так, будто ему тяжело дышать. Каждый его новый вдох превращался в глубокое сдавленное всхлипывание, но он все-таки смотрел в сумку, смотрел на лежавшие в ней кости ребенка.

— Это не Джо, — снова сказал Гарри.

Интересно, сколько раз ему нужно повторить это, чтобы Гарет наконец поверил ему? И был ли тот, кого он пытается убедить, Гаретом, которого он знал?

Гарет провел рукой по лицу.

— Господи, Гарри, — сказал он, — с чем же мы имеем дело?

Джо!

Том сморгнул снег с ресниц. Он видел младшего брата, свернувшегося калачиком в северо-восточной колокольне, со связанными, как у рождественского индюка, запястьями и лодыжками. Джо был белым как мел и холодным как сосулька, но он точно был все еще жив. Джо дрожал, глядя на него глазами, которые почти потеряли свой цвет, но по-прежнему оставались глазами, которые Том хорошо помнил. Джо был здесь, в каких-нибудь сотне метров от их дома!

Эбба, перегнувшись внутрь зеркального ящика, натянула Джо на плечи грязное лоскутное одеяло, стараясь его как-то согреть.

— Джо, все в порядке, — прошептал Том. — Теперь все будет хорошо. Я заберу тебя отсюда.

Джо не отвечал, только смотрел на Тома полупрозрачными глазами. Голова его покачивалась из стороны в сторону, руки и ноги судорожно дергались. Том видел, что ему совсем плохо. Джо удалось выжить, проведя ночь и день на крыше церкви, но долго он не выдержит. Они должны как-то спустить его вниз. Том перегнулся внутрь башенки, пытаясь взять брата под руки. Ему удалось дотянуться до него, прикоснуться к коже, которая казалась слишком холодной, чтобы покрывать живое тело, но, когда он потянул вверх, Джо остался на месте.

Том повернулся к Эббе. Она, согнувшись на другой стороне ящика и ухватившись своими непомерно большими ладонями за края зеркальной плитки, смотрела на него.

— Как мы его вытащим оттуда? — спросил Том.

— Тот ребенок умер, Эви, — сказала Дженни. — Маленькая цыганская девочка, которую Тобиас встретил гуляющей в одиночестве, когда поехал смотреть лошадь неподалеку от Галифакса. Он просто оставил ее висеть в колодце там, на торфяниках. Где же, черт возьми, полиция?

— С вами приятно разговаривать. Вы умеете слушать. Вы не судите. А сейчас я должна пойти к Милли.

Дженни протиснулась мимо Эви — осторожно, но твердо, — и встала на ступеньку выше ее.

— И никто вас не осудит, Дженни, — сказала Эви. — Вы были ребенком. Вы никогда не думали, что, возможно, могли бы рассказать отцу о том, что происходит?

В глазах Дженни что-то вспыхнуло.

— А вы думаете, он не знал? — ответила она.

— Неужели знал?

— А почему, вы думаете, он так возражал против того, чтобы Флетчеры покупали эту землю? Он знал, что у них есть дочь. И знал, что этот город небезопасен для маленьких девочек.

Эви никак не могла принять этого.

— А как же его собственные дочери?

— Он отослал меня в школу, когда мне было тринадцать, сразу после рождения Хэзер. Когда это произошло, он уже не мог закрывать на все глаза. Хотя для Кристианы, конечно, было уже поздно: она была слишком взрослой для школы.

Эви коснулась ее руки.

— Дженни, мы обязаны рассказать все полиции, — сказала она. — Они должны остановить его, прежде чем погибнет еще один ребенок. Я позвоню им еще раз. Чтобы они побыстрее приехали. — Она сделала шаг вниз.

— Подождите, пожалуйста. — Теперь уже Дженни крепко держала Эви за руку. — Я вам не все рассказала.

Господи, что там может быть еще? Эви взглянула в окно, выходившее на улицу, надеясь увидеть там полицейские мигалки.

— О чем вам нужно мне рассказать? — спросила она.

Дженни опустила голову.

— Это так тяжело, — сказала она. — Никогда не думала, что расскажу кому-нибудь об этом.

— Как мы его вытащим оттуда? — повторил свой вопрос Том. На лице Эббы ничего не изменилось, неясно было даже, поняла ли она его. Том снова повернулся к брату и попробовал хотя бы немного подтянуть его вверх. Джо не сдвинулся с места, и теперь Том понял почему. Веревки, которыми его связали, были прикреплены к башне.

— Джо, я должен пойти и позвать кого-нибудь на помощь, — сказал он. — Внизу дежурит полицейский. Я вернусь через пять минут, Джо, обещаю!

Глаза Джо закрылись. Оставить брата сейчас было самым трудным решением в жизни Тома, но все же он заставил себя повернуться и поползти обратно по желобу на крыше. Он не слышал позади себя Эббу и надеялся, что она осталась, чтобы успокоить Джо.

Он добрался до настоящей колокольни, откуда вел ход в церковь. Его нога ступила на верхнюю ступеньку лестницы, но в этот момент чья-то рука схватила его за щиколотку.

Две женщины сидели на ступеньках. Дженни просто осела вниз, потянув за собой Эви. Одна из них дрожала. А может быть, теперь дрожали обе.

— Когда это все прекратилось? — спросила Эви. — Когда вы пошли в школу?

Дженни покачала головой.

— Ситуация улучшилась еще до этого. Видите ли, он нашел кое-кого другого, вызвавшего его живой интерес. Дочку нашей экономки. Она была блондинка, хорошенькая и очень молодая, как раз как он любит.

— Джиллиан? — спросила Эви. — Он надругался и над Джиллиан тоже?

Ну, хоть в чем-то, по крайней мере, она оказалась права. Дженни пожала плечами, потом кивнула.

— Я думаю, Гвен Баннистер догадывалась, что происходит, — сказала она. — Она не пошла на конфронтацию с моим дедушкой, но забрала дочь, от греха подальше. Для меня такого никто не сделал.

— И тогда, после ухода Джиллиан, он снова взялся за вас?

— Да, когда я приходила домой после школы. Но когда мне было девятнадцать, удача изменила ему. Я тоже забеременела. Ко времени, когда я набралась мужества, чтобы рассказать все отцу, избавляться от ребенка было уже поздно, поэтому он уговорил Майка жениться на мне. И заставил Тобиаса переписать на себя все недвижимое имущество.

— Не могу поверить, что ваш отец принимал участие во всем этом. Вы, должно быть, чувствовали себя преданной.

Дженни, державшая Эви за руки, выпустила их.

— Эви, мужчины тысячи лет продают своих дочерей ради благополучия и власти, — сказала она. — Вы думаете, что в двадцатом веке что-то изменилось? Но для меня в этом тоже была своя польза. Я выбралась из этого кошмара. Навсегда. И у меня была Люси.

Дочь Тобиаса… Люси была зачата в кровосмешении и стала дочерью своего прадедушки.

— А что произошло с Люси? — тихо спросила Эви. — Как она погибла на самом деле?

— Я так любила ее, Эви…

— Я в этом не сомневаюсь. Это он сделал? Тобиас? Это он убил ее?

— Люси было всего два годика, когда он начал присматриваться к ней, Эви. Она была светловолосая и пухленькая, совсем как мы с Кристианой, когда были маленькими. Я видела его глаза, когда они пробегали по ее тельцу. Все могло вернуться на круги своя, он постоянно приходил в наш дом. Я никогда не переодевала и не купала Люси при нем, но он все время крутился вокруг нее. Я знала, что не могу позволить, чтобы такое случилось еще раз. Только не с Люси!

— Но с ней все было по-другому. У нее были вы, чтобы защитить ее. И Майк.

— Я знала, какой он умный. Я знала, что в конце концов он все равно доберется до нее. Поэтому я начала разрабатывать план, как убить его. Это казалось единственным выходом. Это вас шокирует?

«Шокирует — не то слово», — подумала Эви.

— Я думаю, вас вполне можно понять, — осторожно сказала она.

— Я думала о том, чтобы задушить его во сне, подсыпать ему что-то в еду, столкнуть его с лестницы, заманить на вершину Тора и сбросить вниз. Но однажды я поняла: мне не нужно убивать его, чтобы не дать получить то, что он хотел.

— Не нужно?

— Нет. Вместо этого я сама могла убить ее.

Кто-то тянул Тома вниз, и спина его больно билась о каменные ступеньки.

— Какого черта ты здесь делаешь? — спросил знакомый голос. Две большие руки схватили его за грудки и потянули вниз по лестнице.

— Не упирайся, давай спустимся отсюда! — скомандовал тот же голос.

Том слышал, как впереди протопало несколько пар ног, а потом он снова оказался в церковной галерее.

— Джо там, на крыше! — с трудом выдавил из себя Том. — Он в колокольне, в той, которую все считают пустой, но это не так. Он там, и он замерзает. Мы должны как-нибудь достать его оттуда!

Четверо мальчиков смотрели на него так, будто только что взятый ими в плен враг вдруг начал раздавать им приказы.

— Твой брат? — заговорил первым Джейк Ноулс. — Тот самый, которого мы все искали целый день?

— На крыше? — переспросил старший брат Джейка, имя которого Том не мог вспомнить.

Том смотрел на лица этих четырех и чувствовал, что сердце его сейчас остановится.

— Это ты сделал, — сказал он. — Это ты затащил его туда.

Лицо старшего мальчика перекосилось.

— За кого ты нас, блин, держишь? — заорал он. — За психов ненормальных?

— Он действительно там, наверху? — спросил Билли Аспин. — Живой?

Том кивнул.

— Он связан, — сказал он. — Я не смог вытащить его. Мне нужно позвать отца. А что вы здесь делаете? Если не вы засунули его туда, то что вы тут делаете?

— Мы следили за тобой, — сказал Джейк. — Мы видели, как ты с этой кретинкой Реншоу пробежал через кладбище, и пошли за вами. Потом, черт возьми, заблудились в этом подвале. А она куда делась?

— Нам нужна помощь. Здесь есть полицейский? — спросил Том и вдруг сообразил, что понятия не имеет, как там Эбба.

— Идемте, — перебил его старший Ноулс. — Давайте посмотрим, о чем он там толкует.

Эви чувствовала, что вся горит. Странно, пациенты много раз рассказывали ей о чувстве ужаса, которое испытывают, но никто из них никогда не говорил, каким горячим оно может быть. Или как оно может мешать думать. Дженни? Неужели это Дженни охотилась за Милли? Нет, этого не может быть! Она что-то неправильно поняла. Просто она переутомилась.

— Но парадокс в том, что Тобиас на самом деле любил ее.

Дженни снова ухватилась за Эви, не давая ей возможности пошевелиться. Лицо ее горело, глаза неестественно блестели. Эви нужно было как-то встать. А что потом? Наверх, в комнату Милли, или вниз, к телефону?

— Он был полностью опустошен, — продолжала Дженни. — Я заставила его смотреть на это, понимаете? Я знала, что он идет в церковь, он долгие годы был церковным старостой, и отправилась за ним с Люси на руках. Я поднялась на галерею, а потом окликнула его.

По спине Эви, между лопатками, струился пот. Полиция не приедет. Дженни никуда не звонила. И почему она все время держится так близко к ней?

— Я никогда не забуду этого, — продолжала та рассказывать. — Он вышел из ризницы, а я держала ее за ножки и раскачивала, как он делал это со мной. Она все визжала и визжала, и я слышала, что он кричит на меня, вопит, чтобы я остановилась. Потом он побежал, и я отпустила ее… Вот так.

Еще хуже, чем охвативший Эви жар, был исходивший от Дженни запах: смесь алкоголя, пота и экзотических цветов. Эви понимала, что если будет и дальше сидеть, ее просто вырвет. Опустить руки по бокам и, превозмогая боль, резко оттолкнуться… У нее сильные руки, должно получиться.

— Она падала так долго… — продолжала Дженни. — У меня было достаточно времени, чтобы подумать, чтобы осознать, что это должно было случиться… Что я в конце концов уничтожу его, за то что он сделал со мной.

Пора, делай это сейчас!

Эви встала, но была схвачена и усажена на место.

— Ему это почти удалось… — Теперь Дженни шептала ей прямо в лицо. — Он почти поймал ее, но она все-таки упала на плиты. И кровь, кровь повсюду… Как будто я бросила сверху воздушный шарик с кровью. Я даже подумала, что капли могут долететь на галерею.

Взгляд безумных глаз, не способных сфокусироваться, бегал по лицу Эви. Она с трудом сглотнула и подавила желание задержать дыхание. Она должна дышать. Если она не будет этого делать, то потеряет сознание.

— Я никогда не получала удовольствие от секса, Эви, ни разу, да и как бы могла? — говорила Дженни. — Эти занятия любовью, от которых все так возбуждаются, оргазм… Я понятия не имела, о чем они говорят. Но в тот день, глядя на всю эту кровь и слыша, как он кричит, я испытала такое удовольствие, что просто не могу вам передать. Я чуть не потеряла сознание прямо там, настолько сильное ощущение это было. И этот глухой звук, когда она упала на плиты, словно раскололся спелый плод… Я слышала его, он раздавался в моей голове снова и снова, а перед глазами стояла кровь. Я видела, как она вытекает, волнами, а сердце Люси в это время боролось, чтобы не останавливаться…

Эви знала, что не может кричать. Никто, кроме Милли, ее не услышит. Где же Гарри, черт возьми?

Они бежали по торфяникам, освещая лучами фонарей белую землю под ногами. Через буковую рощу, мимо заброшенной водяной мельницы, через ручей. И если Гарет, похоже, почти пришел в себя, то теперь Гарри охватила паника. Они должны вернуться побыстрее! Это было единственное, о чем он мог думать. Вернуться! С момента, как они покинули дом, прошло минут сорок, если не больше. Полиция уже давно должна была присоединиться к ним. На дорогах, ведущих в Гептонклаф, есть полицейские машины, они всего в каких-нибудь пяти минутах езды от дома Флетчеров. Если бы Эви позвонила сразу после того, как они с Гаретом ушли, они бы уже приехали. Но они не приехали, откуда следует, что она им не звонила. Значит, там произошло еще что-то. И это было еще хуже, чем просто пропажа Джо, хуже, чем увечья, которые нанесла себе Джиллиан. Они должны вернуться побыстрее!

В кармане джинсов у него лежал мобильный. Он мог остановиться, мог позвонить в полицию, позвонить домой, но для этого нужно было перестать бежать.

Они добрались до ограждения участка. Гарри забрался наверх, спрыгнул на другую сторону и бросился вперед, слыша, что Гарет у него за спиной сделал то же самое. Они были на скошенном поле, прямо над городом. Еще сто метров, и они окажутся на месте, где был костер на День поминовения усопших. Они добежали до забора, и Гарри перескочил через него. Мимо старого коттеджа Джиллиан, по скользкой от снега брусчатке, вдоль появившихся по обе стороны дороги домов…

Рядом тяжело дышал Гарет. Им еще не приходилось бегать так быстро и так долго. Они как раз достигли конца переулка и повернули на главную улицу, когда начал звонить церковный колокол.

— Он, разумеется, увел меня, — сказала Дженни. — Обратно домой. Мы переоделись и начали ее искать. Но он не пошел в церковь, он не мог увидеть это еще раз. Это должна была сделать я.

Думай, думай… Полиция не приедет, но скоро вернутся Гарри и Гарет. К этому времени они уже точно добрались до хижины, обнаружили там то, что должны были найти, и сейчас находятся на пути домой. Эви просто нужно сохранять спокойствие. И остановить эту женщину, чтобы она не наделала еще большей беды. Она должна держать ее подальше от Милли. Если бы только не было так жарко…

— А потом? — спросила Эви, заставляя себя расслабиться и глубоко дышать. — Потом это закончилось? Когда вы наказали его? Вы нашли с ним…

Господи, что она собиралась сказать?

— Вы заключили с ним мир? — попробовала закончить она.

Дженни кивнула.

— Да, на некоторое время, — ответила она. — Похоже, я снова получила контроль над своей жизнью. Вы меня понимаете?

— Конечно, понимаю, — подтвердила Эви, повторяя про себя, что должна говорить медленно, как всегда делает с перевозбужденными пациентами. — Контроль — это очень важно, — сказала она. — Нам всем это требуется.

— Я отчаянно скучала по ней, конечно. И до сих пор скучаю. Мне никогда не уйти от этого чувства.

— Да, — согласилась Эви, борясь с искушением посмотреть на часы и с еще большим искушением задрать голову и завыть. — Я думаю, родители никогда не могут отойти после потери ребенка.

— Но зато у меня было ощущение, что страничка Тобиаса в моей жизни закрыта и я могу двигаться дальше.

Дженни прищурилась. Она взглянула на часы, но движение это было слишком быстрым, чтобы Эви успела что-то разглядеть.

— Время приближается, — сказала она. — Я помогу вам подняться наверх.

Она встала и нагнувшись, взяла Эви под руки. Эви упиралась, но Дженни была сильнее. Она подняла Эви и обхватила ее за талию.

— Пойдемте, — сказала Дженни. — Я уверена, что только что слышала детский плач.

— С Милли все в порядке, — заверила ее Эви. — Но вот это действительно очень важно…

Дженни замерла, продолжая крепко держать Эви за талию.

— Что? — спросила она, и голос ее стал жестче. Она начинала терять терпение.

— Ну, все это… другие девочки… — сказала Эви. — Меган, Хейли. Почему они тоже должны были умереть?

Дженни искоса посмотрела на нее.

— После смерти Люси я стала хозяином положения, — помолчав, ответила она. — Теперь, если Тобиас выходил за рамки дозволенного и начинал уделять чрезмерное внимание маленьким девочкам, я могла остановить его. А сейчас пойдемте. Одна ступенька, еще одна…

— Простите, — сказала Эви, — но лестница… Это очень тяжело для меня. Можем мы секундочку передохнуть? Получается, он начал приставать к Меган? Даже после того, что произошло с Люси?

Рука Дженни, державшая ее, немного ослабла.

— О, я не уверена, что там все могло зайти так далеко, — сказала она. — Я просто видела, как он смотрит на нее, как распинается, стараясь быть любезным с ее матерью. Я не могла такого допустить, особенно после того как потеряла Люси. Я не могла допустить, чтобы он забыл ее и просто переключился на какую-то другую девочку.

— Значит, вы и Меган убили? — спросила Эви. — И Хейли тоже?

Дженни снисходительно посмотрела на Эви, как будто поражаясь ее наивности.

— Я убила собственного ребенка, — сказала она. — Вы думаете, что после этого мне трудно убить кого-то еще?

— А при чем тут тогда Джо? — быстро спросила Эви, которой показалось, что Дженни готова развернуться и снова пойти вверх по лестнице. — Вашего дедушку он заинтересовать не мог. Зачем же вы забрали его? Это ведь вы его забрали, верно?

— Эви, он начал насмехаться надо мной!

— Джо?

— Мой дедушка. Вы не представляете себе, что это за злой старик! Он постоянно отпускал шуточки насчет того, что у Флетчеров охрана и сигнализация, как у королевских драгоценностей, что Милли все время находится под надзором матери… Он приходил туда практически каждый день, позировал для этого глупого портрета… И я знала, что он играет с Милли, сажает ее к себе на колени, гладит ее ножки, пробираясь по ним все выше и выше… и забывает о Люси. Я не могла позволить, чтобы такое произошло.

— Но Джо? Что он…

— Я знала, что Элис может потерять бдительность только в том случае, если исчезнет другой ее ребенок.

У Эви было такое чувство, будто она получила пощечину.

— Так Джо был просто приманкой, отвлекающим маневром?

Дженни пожала плечами.

— Славный парнишка, — сказал она. — Он пошел со мной, ни о чем не спрашивая. Я сказала, что с его сестрой произошел несчастный случай и его мама попросила меня сходить с ним, чтобы навестить ее в больнице. Впрочем, когда до него дошло, он полез в драку. Пришлось отключить его, чтобы затащить…

— Куда? Где он?

— Там, где его никогда не найдут. Они не нашли Меган, не найдут и Джо. Эви, давайте-ка сделаем еще один шажок…

Старший Ноулс прошел мимо Тома и стал взбираться по лестнице.

— Он связан, — напомнил Том. — Ты не сможешь его вытащить.

Дэн полез в карман джинсов и вытащил оттуда тонкий металлический предмет длиной сантиметров пятнадцать. Его большой палец на что-то нажал, и изнутри выскочило серебристое лезвие.

— Никаких проблем, — сказал он и исчез внутри башни.

Остальные последовали за ним. Джейк шел последним. Ступив на нижнюю ступеньку лестницы, он обернулся к Тому.

— Пойдем, — сказал он и тоже исчез.

Том полез за ними, не зная, хуже стало или лучше. Джо нужен кто-то взрослый, а не эти четверо клоунов. Даже если бы им удалось вытащить его из ящика, у них было бы столько же шансов благополучно спустить его вниз, сколько и свалиться вместе с ним на землю. Джейк уже вылезал на крышу. Том поднялся на последние несколько ступенек и выглянул наружу.

— Дэн уже почти там, — сказал Джейк.

Том взглянул на другую сторону крыши. Старший Ноулс, Дэн, находился всего в нескольких шагах от северо-восточной башни. Ноулс-средний пробирался сразу за ним. Эббу видно не было.

— Он здесь! — закричал Дэн, который добрался уже до противоположной башни и заглянул в нее. — Я держу его!

Теперь рядом с ним был и средний брат. Оба свесились внутрь, и Том видел только их задницы в синих джинсах, торчащие в ночное небо. Потом старший Ноулс, а за ним и второй начали выпрямляться.

— Уилл схватил его, — сказал Джейк. — Он вытягивает его, смотри!

Средний Ноулс, обхватив Джо обеими руками, вытянул его из зеркального ящика. Одеяло из лоскутков свалилось, и бледное голое тело Джо отсвечивало в лунном свете, как ракушка. Они рухнули на крышу. Дэн Ноулс нагнулся, взял Джо на руки и двинулся вдоль желоба по направлению к Тому, Джейку и Билли. Они слышали, что он кричит им что-то вроде «дом», «бом-бом», «звени» или «звони». А потом: «Звоните в этот чертов колокол, тупицы!» Джейк разобрал это на секунду раньше Тома, и вот уже мальчишки катятся вниз по лестнице, борясь за то, чтобы отвязать веревку колокола и сделать первый удар.

Бом… Старый колокол вздрогнул, словно протестуя, что его разбудили ото сна глубокой ночью. Бом… Уже громче, возвращая былую уверенность. Бом… Тому хотелось зажать уши, но он не делал этого, потому что тянуть за веревку и звонить в колокол было так здорово. Бом… Выходите сюда, все до единого, выходите и посмотрите, как Джо несут по краю крыши! Главное, с Джо все о'кей, Джо возвращается домой! Тому не терпелось увидеть лицо мамы.

— Дженни, вам нельзя заходить в эту комнату.

— И кто меня остановит? Калека? Не думаю. — Дженни привстала на цыпочки и взглянула Эви через плечо. — В прихожей каменные полы, — сказала она. — Вы знаете, какой звук получается, когда череп ребенка разбивается о камень? Похоже на треск яичной скорлупы, только в тысячу раз сильнее. Вы, вероятно, слышали.

— А где Джо? — настаивала Эви.

Дженни отступала по площадке второго этажа, протянув руку к двери комнаты Милли.

— А Хэзер знает, где он? — спросила Эви.

Впервые Дженни выглядела растерянной.

— Нет, — ответила она.

— Вы в этом уверены? — сказала Эви. — Мне кажется, она знает о вас все. Я думаю, что она делала попытки предупредить людей, хотя и по-своему. Она хотела подружиться с мальчиками Флетчеров, пробовала поговорить с Гарри. Она даже пыталась рассказать Джиллиан, что произошло с ее дочерью.

— Безмозглая идиотка…

Ручка повернулась, и дверь приоткрылась на несколько сантиметров.

— Сегодня вечером она пришла за Томом, — сказала Эви. — Зачем ей это делать, да еще так поздно, если она не знает, куда вы спрятали Джо?

Дженни на мгновение задумалась, потом пожала плечами.

— Не имеет значения, — ответила она, — он все равно уже мертв.

Эви шагнула вперед.

— А знаете, Дженни, что меня бесит в вас больше всего? — спросила она. — Вы насквозь фальшивая. Воображаете, что делаете это, потому что Милли станет следующей жертвой вашего дедушки? Полный бред! Он вряд ли к ней вообще подходил. Скорее всего, он также не прикасался к Хейли и Меган. Вы сами сказали, что никогда не подпускали его к Люси. Вы убиваете девочек, потому что вам это нравится.

— Заткнитесь!

— Я следила за выражением вашего лица, когда вы рассказывали о смерти Люси. Вы получали от этого удовольствие.

— Не собираюсь слушать все это! — отвернулась от нее Дженни.

Она должна как-то остановить ее, должна подбросить что-то, чтобы та сконцентрировалась на этом и отвлеклась от Милли.

— Ваш дедушка, все, что произошло с вами в прошлом, — это сейчас не оправдание. Вы делаете это для развлечения.

— Вы ничего не понимаете.

Она была уже в комнате.

— Я психиатр, — сказала Эви. — Я годами имею дело с извращенными сучками вроде вас. А теперь убирайтесь от кроватки!

Дженни развернулась и вышла из комнаты. Еще секунда — и ее руки вцепились в горло Эви. Обе, шатаясь, попятились назад, к лестнице.

— Никогда не задумывались, Эви, каково оно — полетать? — прошипела Дженни ей на ухо. — Скоро узнаете. Они подумают, что вы поскользнулись с Милли на руках и упали с лестницы. И только старый Тобиас будет знать всю правду.

Дыхательное горло Эви было смято. Патологоанатом поймет, что ее душили… Слабое утешение. В спину, доставляя жуткую боль, упирались перила, но они пока выдерживали ее вес. Эви подняла здоровую ногу и с силой ударила Дженни коленом в низ живота. Та захрипела, хватка ее немного ослабела, но все-таки она была женщиной, так что удар не нанес ей особого вреда. Эви вывернулась и попыталась схватиться за перила, как вдруг почувствовала, что ее ноги отрываются от пола.

Прежде чем она успела что-то сообразить, ее тело перевалилось через перила. Она раскинула руки, ухватилась за балюстраду, но ноги ее уже были в воздухе. Ее сталкивали. Что-то било ее по рукам, наступало на нее, и у нее не оставалось другого выхода, кроме как разжать пальцы.

Казалось, она летела очень долго, пока не достигла каменного пола.

Они перестали звонить в колокол.

Три мальчика залезли внутрь башни. Джо с ними.

Да вот и он, завернутый в лоскутное одеяло. Лицо его прижато к груди Дэна Ноулса, он все еще связан тонким нейлоновым шнуром, все еще дрожит. Он все еще жив!

Казалось, Дэн Ноулс за время, проведенное на крыше, повзрослел и больше походил на молодого мужчину, каким станет через пару лет, чем на подростка-хулигана. Он был уже на нижних ступеньках и спускался в галерею. За ним появился его брат, потом Билли, и в это время по церкви эхом пронесся звук открывающейся тяжелой двери.

— Эй! — громко крикнул чей-то голос с выраженным северным акцентом.

— Он здесь, наверху, у нас, — отозвался Дэн Ноулс.

— Джо! — отчаянно закричал Гарет.

— Папа! — вскрикнул Том.

— Полиция! Всем оставаться на местах!

Две группы встретились на лестнице к галерее, причем Гарет едва не сбил Дэна с ног. Небольшой дрожащий сверток был передан из одних рук в другие, и Джо тихонько застонал, очутившись в крепких объятьях отца. Через голову папы Том встретился глазами с Гарри, который стоял чуть выше на ступеньках. Потом викарий развернулся, оттолкнул ошарашенного полицейского констебля и выбежал из церкви.

Эви пыталась не потерять сознание. Ей было очень холодно. Дул леденящий ветер, снег мягко падал на лицо, и окружающий мир медленно погружался во тьму. Она где-то на горе? Нет, по-прежнему в доме Флетчеров. Она слышит голосок Милли, которая рыдает, как сказочное привидение-плакальщица…

Входная дверь была открыта, и в метре от нее стоял мужчина. Коричневые кожаные туфли оставили на плитке влажные следы. В левой руке он держал что-то длинное и тонкое, сделанное из металла. Она подумала, что узнаёт этот предмет, но он казался здесь настолько неуместным, что она засомневалась.

— Отпусти ее, — сказал мужской голос. «Слишком поздно, — подумала Эви, — я уже упала».

— О, обязательно отпущу! — ответил женский голос где-то у нее над головой.

— Ни шагу дальше! — приказал мужчина. — И опусти ребенка на пол.

— Ты шутишь, — ответила женщина.

Предмет, который принес с собой мужчина, поднялся, и Эви больше не могла его видеть.

— Все кончено, — сказал он. — Опусти ее.

Наступила тишина, и ей показалось, что мир вокруг замер. Потом раздался взрыв…

Второго выстрела Эви не слышала, только почувствовала прокатившуюся через тело вибрацию и увидела ослепительную вспышку света. И это было последним…

Гарри услышал первый выстрел, когда, перескочив через стену, огибал машину Элис. Он успел заметить и саму Элис, бегущую в сторону церкви, но времени на то, чтобы остановиться, у него не было. Он увидел распахнутую переднюю дверь дома и высокую фигуру Тобиаса Реншоу, направившего на себя ружье. Через мгновение его голова взорвалась, превратившись в месиво из костей и крови. Гарри подскочил к телу еще до того, как оно рухнуло на землю.

Внезапно внимание его привлек резкий крик. На верху лестницы стояла Милли, вся в крови и кусочках чего-то серого. Поперек лестничной площадки лежало тело женщины. При виде знакомого лица малышка сделала шаг вперед, опасно приблизившись к верхней ступеньке. Гарри взбежал по лестнице и подхватил ее на руки. Потом он обернулся. У подножия лестницы, в каком-то метре от тела Тобиаса, лежала молодая женщина в фиолетовом свитере. Пока он смотрел, на ее черные ресницы упала снежинка. Глаза у нее были синими, какими он их и помнил.