Кровавый апельсин

Глава 30

Сквозь черную завесу пробивались голоса. Я не мог четко их слышать, не мог видеть, кому они принадлежали. Моя шея болела. Попытавшись сглотнуть, почувствовал во рту вкус крови и боль. Мое тело казалось разорванным на части. Ступни тоже были как оторванные, они лежали рядом с ногами. Колени болели. И руки. Мои руки были возле ушей, вытянутые, как у прыгуна в воду. Что-то тяжелое дивило на грудь.

Я открыл глаза. Я был осыпан кусочками бумаги. Мягкими, белыми, легкими, как снежинки. Вначале я не узнал их, потом вспомнил. Это были листы из телефонного справочника, из которых я сделал подобие десятифунтовых купюр и уложил в пакет. Кто-то осыпал ими мою голову. Тот, кто увидел, что это не деньги. Я попробовал повернуть голову, но шея онемела, попробовал крикнуть: «Нет!» — но голос не слушался меня, из горла вырвался только тонкий свист. В любом случае смысла в разговоре не было.

Кто-то привязал меня к лодочному прицепу — ногами к номерной пластине. Связал запястья и намертво приковал к мачте. Тело поддерживалось полосой металла, служащей ребром прицепа. Балки, предназначенные для опоры лодки, впивались мне в лодыжки в трех-четырех дюймах от веревок. Было очень неудобно. Да это изначально так и было задумано. Любой человек, у которого хоть немного работают мозги, понял бы, что кто-то решил разорвать меня на части и что он еще не начал этого делать.

Взревел мотор, в лицо ударил выхлоп газа. Прицеп медленно тронулся по дороге в сторону моря. Я заскользил боком, привязанный за руки и за ноги. Трейлер двигался, а мои мускулы кричали от усилий, которые я прилагал, чтобы задержаться. Вскоре я начал кричать. Нет, не так быстро, умолял я про себя, я не могу встать.

Машина набирала скорость. Почувствовался глухой удар, и колеса на мгновение оторвались от земли. В этот миг невесомости я осознал, что в моих воплях и криках нет никакого смысла. Я был один. Совершенно один.

Потом колеса снова коснулись земли, я скользнул под трейлер, а мое правое бедро стало волочиться по земле, бегущей со скоростью двадцать миль в час... Сначала стерлись мои джинсы, а потом дошел черед и до моей кожи. Боль в руках и ногах не шла ни в какое сравнение с чудовищной болью в бедре.

Пока был ровный участок дороги, я обхватил левой рукой металлическую балку трейлера, а правую стал выталкивать как можно дальше в сторону. Вскоре почувствовал, что веревка, охватывающая запястья, немного ослабла и скользнула к предплечью: я уцепился пальцами за балку более крепко.

Потом последовал второй удар.

На этот раз настала очередь левого бедра. Правая рука разжалась, а тело снова повисло. Начался участок плохой дороги. Я делал все, что было в моих силах, пытаясь за что-нибудь держаться, чтобы тело не волочилось по дороге. Из глаз текли слезы агонии, когда то одним, то другим бедром я касался каменистого покрытия.

Очень скоро у меня кончатся силы, чтобы бороться. Я просто повисну, и мясо начнет сходить с моих костей, оставляя кровавый след.

Мы медленно ехали вниз. Я снова упал, но на этот раз на траву, замелькавшую у меня перед глазами. Здесь должен быть поворот к морю. Скорость уменьшилась приблизительно до пяти миль в час, машина резко повернула. Седан. Номерной знак не был освещен, поэтому я не мог его разглядеть. В лицо ударила вода. Вероятно, проехали по луже. Вскоре машина пошла еще медленнее, мотор ревел, перед моим лицом оказались глубокие колеи от колес, казавшиеся черными на фоне серой травы. Грязь летела мне в глаза. Держись, ты, ублюдок, думал я. Держись.

Сжав в кулак левую руку, я изо всех сил рванулся вперед, выставив правую, и нащупал вытянутым указательным пальцем щеколду. Согнув палец крючком, мне удалось зацепиться за скобу рукоятки. Я должен поднять ее, за ней — небольшая ниша, где мое истерзанное тело будет в безопасности. Мотор снова заработал, машина сейчас двинется быстрее, это означало, что, если я не доберусь до этой ниши, мои мускулы превратятся в фарш.

Господи, молил я, хорошо бы, владелец заботился о своем трейлере, смазывал его, чистил. И тут почувствовал, что щеколда слегка сдвинулась. Ее выступ находился возле моего большого пальца. Засунув его в образовавшийся зазор, я торжествовал: сейчас щеколда откроется! Все, что мне было нужно, это чтобы прицеп как следует тряхнуло.

Мотор продолжал рычать, но колеса уже нашли опору. Я продолжал поддерживать щеколду большим пальцем, одновременно уцепившись левой рукой за балку, и понимал, что, если в течение нескольких секунд ничего не произойдет, мой палец онемеет, щель закроется, безопасное место станет для меня недоступным, и с меня будет содрано все мясо.

Должно быть, мы ехали со скоростью около тридцати миль в час, когда наконец-то произошел первый толчок. Задние колеса машины попали в рытвину и подпрыгнули. Открыв рот, я закричал от боли и отчаяния, большой палец левой руки выскользнул из щели, я упал вниз на камни и песок, ударившись плечом обо что-то твердое, после чего принялся поворачиваться в разные стороны, пока колеса находились в воздухе, и вдруг понял: трейлер оказался впереди.

Мне хватило десяти секунд, чтобы осознать, что я свободен. Шум мотора удалялся. Веревки, охватывающие руки, ослабли. Я потряс кистями. Вертикальное основание мачты, к которому меня привязали за руки, сломалось в момент последнего толчка.

Постанывая от боли, я наклонился и начал развязывать ноги. Мне пришлось долго повозиться с узлами, хотя они были совсем простыми. Освободив ноги, я пополз с дороги в темноту, оказавшуюся покрытым травой склоном, и покатился вниз.

Где-то в стороне моря стих шум мотора. В тишине послышалось хлопанье дверцы, потом вновь заработал двигатель, и со стороны деревни показался свет фар. Он приближался. Я как краб пополз по склону наверх и вдруг переменил свое решение. Неожиданно мне пришла в голову мысль, что надо держаться ближе к людям. Если где-то здесь рядом есть люди, смутно брезжило в голове, то я буду спасен. Машина приближалась. Скоро она остановится, они будут искать меня и найдут. Наступив ногой на что-то мягкое, я споткнулся.

— Эй! — произнес мужской голос. — Ты что, не видишь, куда идешь?

Я упал на траву. На другой стороне холма уже слышался шум мотора.

— Кто-то пытается меня убить. — Мой голос больше походил на хриплое карканье.

— Что? — Похоже, передо мной был молодой и раздраженный парень.

— Он говорит, что кто-то пытается его убить, — ответил ему женский голос, без сомнения, принадлежащий молоденькой девушке.

Смутно, будто сквозь дым столетий, мне припомнились парень с девушкой, проехавшие на мотоцикле, пока я прятался на стоянке.

— У вас есть мотоцикл. Увезите меня отсюда.

— Ну... — неуверенно протянул парень.

— Пожалуйста. Меня хотят убить. Пожалуйста, помогите мне.

Шум машины приближался. Я узнал ее по характерному стуку мотора.

— Ой, ну быстрее! — торопила девушка.

— Но... — пытался возразить парень.

— Мы можем приехать сюда в другой раз, — уговаривала парня девушка. А я вспомнил о Мэй и хитростях таких же старых, как сама Ева.

— Ну ладно, — согласился парень. Его голос уже не был сердитым. — Трое на мотоцикле? Мы уже однажды так ездили.

Он поднялся и пошел за мотоциклом. Машина, в которой находились мои враги, уже остановилась. Я весь дрожал. Они могут очутиться здесь с минуты на минуту.

Фигура моего спасителя четко выделялась на фоне темного неба, мотоцикл гудел, как рассерженный шмель, когда парень заводил его.

Было слышно, как неподалеку хлопнула дверца машины. Девушка вскочила на заднее сиденье.

— Вставай на опоры и держись за мои плечи! — крикнул парень. Я встал, вцепившись в молодого человека. Заревел мотор, и мотоцикл рванул вперед.

— Держись крепче! — крикнул парень, направляясь к дорожке, бегущей вдоль берега моря. Мы проехали под фонарем, освещавшим прямую узкую дорогу, тени лодочных мачт делали ее похожей на длинную зебру. Далеко впереди проехала машина, освещая фарами землю. Номерной знак автомобиля не подсвечивался.

Ветер бил мне в лицо. Я размышлял. На воде стояло множество лодок и яликов, их корпуса темнели в ночи. Справа впереди должна быть автомобильная стоянка. Машина с моими врагами проехала мимо, поднимая колесами столбы пыли, и направилась к главной дороге. Наш мотоцикл скользнул вниз, к морю, потом рванулся вверх, к стоянке, — переднее колесо его иногда буквально повисало в воздухе — и тоже свернул к дороге. Свет фары упал на стоящие автомобили. Их было три. Один из них был «ягуар».

По моему плану «ягуар» должен был сейчас находиться не на стоянке, а в тупике. Дел же в своем «капри» в этот момент — на полпути к дому. «Ягуар» — моя любимая модель. Это было известно всем. Любой, кто хотел бы найти меня, иска"! бы «ягуар». Ты ублюдок. Дел, подумал я.

— Стоп! — крикнул я, но моего свистящего карканья никто не услышал. Поэтому мне прибилось вцепиться пальцами в плечо парня и потрясти его. Он остановился. Я спрыгнул и направился к стоянке. Хотел повернуть голову, чтобы попрощаться со своими спасителями, но не смог. Поэтому просто помахал им рукой.

Фара мотоцикла осветила меня, и я увидел отражение в витрине: фигура в свисающей лохмотьями, в грязных маслянистых пятнах одежде медленно и неуверенно брела по направлению к автомобилям. Это был я.

На мое счастье, карман, в котором лежала связка ключей, был еще цел. Открыв «ягуар» и превозмогая боль, я с трудом забрался в него и включил зажигание. Мой путь лежал туда, куда поехали мои враги, нога до упора вдавила педаль газа.

Шины скрипели по дороге, из трубы с шумом вырывались выхлопные газы, «ягуар» мчался вперед, по направлению к главной дороге, оглушая ревом двигателя пустынные улицы деревни.

Запах моего автомобиля казался мне удивительно ароматным. Зеленые огоньки на передней панели смотрели на меня, словно глаза старого друга. Часы показывали 11. 20. Прошло всего двадцать минут с тех пор, как я услышал шаги и кто-то взял из ялика сверток. А мне казалось, будто миновали годы...

Наконец я выехал на главную дорогу. Стрелка спидометра колебалась около отметки восемьдесят миль в час. Надо прибавить скорость. Насколько я помнил, впереди была прямая, без поворотов дорога, что давало большой обзор. Где-то далеко мигнули огоньки седана и скрылись из глаз.

Рука действовала автоматически, переключив рычаг на третью скорость. Сильный рывок отбросил меня к спинке сиденья. Каждую клеточку моего тела пронзила острая боль.

Впереди мчался седан, но мой «ягуар» все равно шел быстрее. Стиснув зубы, я превратился в единое с рулем целое.

Через пару минут будет поворот на Фекенхэм. Это единственный поворот на лондонское шоссе. Я знал, что седан не минует его, был уверен, что он из Лондона. В этот момент меня ошеломила направленность моих действий. Это изумление сняло пелену, окутавшую мой затуманенный разум. И я уже не сомневался, что знаю маршрут своего врага и смогу настичь его. «Ягуар» легко двигался по узкой дороге, пролегавшей между невысокими холмами.

После каменных стен Уолсингхэма дорога стала немного шире. К этому времени мое тело одеревенело, руки и ноги онемели, превратившись в сплошную боль. Уверенность моя поколебалась. Каждый поворот представлялся их альтернативным путем, повороты казались бесконечными и сеяли во мне сомнения. Когда я проезжал Фекенхэм, меня поддерживала только вера.

Вскоре дорога еще больше расширилась и прямой лентой побежала вперед. Движение стало интенсивнее, в сторону Лондона направлялись старенькие грузовики. Такое шоссе было будто специально проложено для быстрого «ягуара». Автомобиль рычал, как дикий зверь, и поглощал милю за милей. Но, по мере того как эти мили оставались позади, я чувствовал себя все хуже и хуже, а преследуемой мною машины все еще не было видно. Вцепившись в руль, я мчался сквозь ночь, и надежда все более смешивалась со страхом.

За окном мелькнуло придорожное кафе с большой стоянкой для автомобилей, где грузовики маневрировали, как яхты на море. Я уменьшил скорость, внимательно вглядываясь в машины, ища глазами большой седан. Но его нигде не было. Нога вновь до отказа нажала на газ.

Когда же наконец я увидел седан, то не сразу осознал, что это мои враги. В тот момент, когда я делал поворот, вдали блеснули и исчезли из виду красные огоньки машины. Приблизившись, я заметил неосвещенный номер. Мое сердце забилось. Это был седан.

Спокойно, уговаривал я себя. Ты легко догонишь их. Водитель се-дана вел машину быстро, но не слишком хорошо. Автомобиль скрежетал тормозами на поворотах. Нервы, подумалось мне. Вот повороты закончились, впереди пошла прямая ровная дорога; Хорошо, теперь ты быстро нагонишь их.

Включив третью скорость, я нажал на газ. Седан шел со скоростью около девяноста миль в час, и «ягуар» все время теперь держался позади на одном расстоянии. Я рванул вперед, включив четвертую скорость. И наконец смог разглядеть машину. Это была «тойота», номерной знак В267 SLK. Несколько раз я повторил про себя номер. Ну, ублюдок, я достану тебя! Даже если сейчас ты уйдешь от погони, все равно найду!

Кажется, водитель понял, кто его преследует, и машина рванулась вправо, выехав почти на середину дороги. Я не отставал. Шины скрипели, фары выхватывали из темноты стройные стволы сосен.

«Тойота» старалась уйти. Впереди мне был виден громоздкий корпус рефрижератора, освещенный бортовыми огнями. Еще дальше змеилась дорога, серебрясь под светом фар рефрижератора. «Тойота» шла со скоростью около ста миль в час, когда она приблизилась к рефрижератору. Водитель замедлил скорость для поворота. И в этот момент «тойота» поравнялась с ним. Я выругался и нажал на акселератор. Слева показался свет — два желтых солнца осветили сосны.

— Нет! — закричал я.

«Тойота» шла рядом с рефрижератором, находясь где-то возле его середины. Ее водитель не мог видеть свет фар идущего навстречу грузовика до тех пор, пока расстояние между ними не сократилось до тридцати ярдов. Красные огоньки резко рванулись влево, водитель пытался освободить пространство, но это было уже невозможно. Деревья плотной стеной стояли вдоль дороги. Послышался режущий уши визг тормозов, потом раздался страшный скрежет. Я затормозил. «Ягуар» метнулся в сторону и остановился позади рефрижератора. На негнущихся ногах, не обращая внимания на боль, я выбрался из машины.

— Я ничего не мог сделать, я ничего не мог сделать! — ошеломленно бормотал водитель грузовика.

Я же пошел через дорогу посмотреть на то, что осталось от японского автомобиля. Смотреть мне вовсе не хотелось, но это было необходимо. Глаза человека, казалось, вглядывались куда-то вдаль, и лицо не выглядело мертвым. Боковые стекла автомобиля загадочным образом остались целы. Но ниже... Это было все, что осталось от Морта Салки, директора по связям с общественностью «Оранж Карз».