Кровная связь

Глава 22 Нокс

В спальне тихо, когда я проскальзываю внутрь, стараясь не залить все кровью. Поздние ночные тренировки, сменившие мои поздние ночные попойки, не стали легче для моего тела, и кровь все еще течет из моего носа после удачного выпада Блэка.

Мои костяшки пальцев окровавлены и разбиты от ударов, которые он получил в ответ.

Он вернется в свои покои с доступом к лучшему Целителю нашего поколения, так что я не чувствую ни унции вины. Азраил поднимает голову с моей кровати, и я чувствую его облегчение от моего присутствия. Существо Норта тоже там, и когда я хмуро смотрю на него и жестом показываю на дверь, я чувствую разочарование брата. Мне не нужна гребаная нянька. Если он хочет, чтобы я позволил девушке спать здесь, то ему придется просто поверить, что она выберется живой.

Существо уходит, и Раав, мое самое свирепое создание, хватает его за ноги. Мне приходится встать между ними, чтобы убедиться, что они не разбудят девушку своими детскими препирательствами.

Я медленно двигаюсь в пространстве, мои глаза меняются, чтобы я мог видеть ясно. Здесь нет ничего неуместного. Этого никогда не бывает, когда она приходит сюда. Она просто проскальзывает в кровать и спит на моей подушке, утопая в моих запахах, как будто только они заставляют ее сердце биться.

Это странно уважительно, и это больше, чем я когда-либо предлагал ей взамен.

Если бы я не знал своего брата лучше, чем он сам себя знает, я мог бы предположить, что он рассказал ей. Даже что-то незначительное, просто крошечную деталь об абсолютном беспорядке, который он называет братом, но он бы этого не сделал.

Он даже не сказал Уильяму, своему ближайшему кровному родственнику после того, как нашего отца предали смерти. Нет, это я выложил ему правду в одном из своих эпизодов. Я бы почувствовал немного больше отвращения к себе в тот момент, но мне было девять лет, и к настоящему времени на мою душу было излито достаточно терапии, чтобы я миновал этот этап своей жизни.

Теперь я просто пытаюсь забыть все это, выпить или бороться, пока боль не заменит воспоминания.

Выбравшись из экипировки Так, которую я надевал на тренировки, рубашки и штанов, я нахожу старое полотенце, чтобы вытереть с себя кровь. Когда я расслабляю мышцы и делаю несколько глубоких вдохов, мои существа медленно вытекают из меня. Мефис останавливается у моих ног и остается со мной, даже когда остальные выходят и расходятся по комнате. Меня не должно удивлять, что все больше из них принимают форму щенков и других милых существ.

Они все хотят, чтобы она их любила.

Это тошнотворно.

Буквально, у меня все кишки переворачиваются при виде того, как все они пытаются пробиться на кровать, чтобы быть рядом с ней. Они делают это настолько яростно, что она вздыхает и ворочается во сне, ее волосы выбиваются из завязки, в которую она их заплела, и соблазнительно рассыпаются по моим подушкам.

Я отворачиваюсь и начинаю натягивать пару спортивных штанов, роясь в небольшой коллекции, которую привез с собой, пока не нахожу одну из мягких футболок, чтобы надеть ее вместе с ними. Только в них я люблю спать, и, конечно же, они стали любимыми вещами девушки, чтобы украсть их у меня.

Я провожу рукой по голове Мефиса, слегка треплю его за ушами и наслаждаюсь тем, как он прихорашивается под моим вниманием. И Мефис, и Раав ждут, пока я решу, где буду спать, прежде чем двигаться, всегда оставаясь рядом со мной. Как бы они ни хотели девушку, они никогда не оставят меня ради нее.

Я должен спать на диване на безопасном расстоянии от нее. Там достаточно удобно. Я должен, но кровать слишком соблазнительна, и не похоже, что я уже не спал на ней с ней раньше.

Всегда, когда был уверен, что она в отключке, и только в редких случаях.

Теперь, когда я поговорил с ее узами, это сделать легче. Теперь, когда я точно знаю, чего они хотят от меня, и когда сказал им, чего они не могут получить, мы достигли соглашения между нами двумя, и, конечно, когда я скольжу между простынями, глаза девушки открыты.

Но узы — это то, кто смотрит на меня.

Я смотрю на них, не очень-то расположенный к разговору, а они не двигаются ко мне. Они знают, что лучше этого не делать.

Когда Мефис подползает, чтобы проскользнуть между нами, узы, наконец, говорят. — Тебе нужна боль, чтобы уснуть? Мне это не нравится.

Я прижимаю палец к носу и наслаждаюсь пульсирующей болью. — Мне это не нужно. У меня уже прояснилось в голове. Теперь я в порядке.

Ее дар мгновенно наполняет меня, и боль сразу же исчезает. Завтра будут вопросы от Грифа и Блэка о том, куда делись раны, а поскольку девушка ничего не помнит, будет сложнее от них уклониться, так что мне нужно будет найти работу подальше от них на несколько дней.

Избегать их всех стало для меня отличным навыком, отточенным до мелочей.

Когда я перекатился на спину и попытался устроиться поудобнее, чтобы не мучить больные места, узы снова заговорили. — Они идут. Они не оставят нас в покое.

Я киваю, глядя на потолок. — Конечно. Они были бы глупцами, если бы оставили кого-то вроде тебя в тылу врага.

Они на мгновение замолкают, а потом говорят: — А ты? Когда они узнают о тебе, как ты думаешь, что они сделают, чтобы заполучить в свои руки такого темного бога, как ты?

Темный бог.

Они одержимы этой мыслью, но я уже долгое время стараюсь избегать другого существа, которое разделяет мою плоть. Норт может беспокоиться о существах, но я всегда знал, что именно голос, другая душа — вот чего стоит опасаться.

Я знаю, что наши узы не похожи на другие.

— Позволь мне поговорить с ним. Я скучаю по нему.

Я наблюдаю за узами, но они не сдвинулись с места, не пересекли ни одной из моих тщательно установленных границ.

Этого никогда не происходит.

Я тот, кто все разрушает, а не узы, заключенные в девушке, которая выглядит так, будто ее вытащили из моих самых глубоких, темных фантазий и разложили на подушках.

Я не доверяю ни одному из них. — Если вы двое свяжетесь, пока она спит, они убьют меня, ты знаешь. Они никогда не поверят, что я этого не делал.

Узы медленно ухмыляются, выглядя как-то старше, чем девятнадцатилетнее лицо, которое носят. — Я буду вести себя наилучшим образом. Позволь мне побыть с ним немного. Просто спи и оставь нас в покое.

Я не должен, но мои собственные узы просыпаются из самых темных глубин моего разума, чтобы дать мне знать, что они хотят поговорить.

«Никакого траха. Норт убьет нас обоих».

Мои узы вздрагивают от этого решения, но отвечают: «Никакой Связи. Мне нужна моя Связная на одну ночь».

Это безрассудно, но я отпускаю свой контроль и оставляю их наедине. Я пытаюсь оставаться рядом, чтобы хотя бы знать, что они делают, но мои узы блокируют меня, чтобы они могли остаться одни.

Я просыпаюсь, спустя несколько часов и только перед самым рассветом, с девушкой, распростертой на моей груди, с ее носом прижатым к моей шее, мое сердце колотится, как только я прихожу в себя и чувствую ее рядом.

Единственная причина, по которой я не швыряю ее через всю комнату, чтобы она отвалила от меня, это потому, что я не хочу никому из них объяснять, почему нахожусь в кровати.

Мне удается уложить ее обратно на подушки и привести в порядок кровать, прежде чем я, пошатываясь, иду в ванную и включаю душ, чтобы заглушить звуки моей рвоты. Как только с этой частью покончено, я залезаю под горячие струи, все еще в одежде. Я не могу вынести вида самого себя прямо сейчас, ни шрамов, ни реакции на то, что проснулся с ней на мне, что не удалось сдержать рвоту.

Раав сидит на дне душа, вода проходит сквозь его тело, как будто он призрак, а Мефис караулит у двери. Его голова то и дело просовывается сквозь массивное дерево, чтобы посмотреть, что там происходит.

Гриф приходит за девушкой, пока я расчесываю волосы. Он хмурится на дверь ванной и на Мефиса, когда она упоминает, что ей нужна ванная, но выводит ее, чтобы она сходила в свою перед тренировкой. Я должен чувствовать себя плохо. Должен иметь хоть какой-то уровень сочувствия к тому, как мой гребаный мозг разрушает все, но я не могу.

Я слишком занят, пытаясь оттереть ее от себя, пока полностью не потерял свой гребаный разум.

* * *

— Что с тобой случилось? Разве Олеандр не должна была быть с тобой прошлой ночью? Ты выглядишь дерьмово.

Я не останавливаюсь, чтобы поговорить с ним по пути к кофейнику, беру самую большую чашку в коллекции и наливаю черную жидкость до краев. Очевидно, что узы провели всю ночь, разговаривая друг с другом, и пока мой разум «спал», мое тело не спало.

Новый офис Норта выглядит точно так же, как и его старый, но без привычной декадентской роскоши. Я уверен, что если мы пробудем здесь достаточно долго, он найдет способ установить здесь мрамор.

— Нокс? Нужно ли мне пойти найти мою Привязанную и проверить, все ли с ней в порядке?

Я посылаю ему мрачный взгляд. — Спать на диване, чтобы твоя Привязанная могла получить то, что ей нужно, не очень-то приятно. Если ты так отчаянно хочешь пыхтеть над ней, то я тебя не останавливаю. Иди и будь жалким в другом месте.

Его глаза на долю секунды вспыхивают черным, крошечный промах его контроля, и я ухмыляюсь ему. Мне никогда не разонравится наблюдать, как он рассыпается из-за маленькой девушки, сделанной из яда.

Как могущественные падают. Это действительно жалко.

— Хватит срывать на мне свое плохое настроение. Если тебе нужен выходной, чтобы посидеть с книжками, так и скажи. Никто не заставляет тебя быть здесь.

Ах, но он не прав. Мне пришлось открыть все три окна в своей комнате, чтобы проветрить ее и выгнать оттуда ее сладкий запах. Мои узы отказались позволить мне сменить простыни, они устроили сумасшедший припадок из-за этого, если быть честным, так что я был вынужден просто избавиться от остального, насколько это возможно.

Сегодня мне придется выпить. Единственный способ пережить сон там — это напиться, и в этот раз мои узы со мной согласны.

— Подача воды нарушена.

Я поднимаю глаза от чашки кофе и встречаю хмурый взгляд Норта. Он кивает мне и продолжает: — Есть только две точки линии, не охваченные охраной, это должно было произойти там. Система фильтрации уловила там чужеродные бактерии и автоматически отключилась. Сойер был разбужен сигналом тревоги и позвонил мне в семь часов. Он уже просмотрел имеющиеся у нас кадры, но похоже, что здесь живет кто-то, кто является подсадным.

Я выругался под нос. Мы всегда знали, что это не только возможно, но и вероятно, что мы привезем с собой сторонника.

— Есть предположения, кто это был?

Норт обогнул стол и пододвинул ко мне планшет со списком имен на нем. — Это те люди, которых не было в постели в то время. Сойер медленно отслеживал их перемещения, но это большая работа для одного человека, даже для опытного Технокинетика. Нам очень повезло, что у нас есть он. Нам нужно нанять еще одного.

Легче сказать, чем сделать. Техники — редкость. Уступая лишь Заклинателям и Торговцам Смерти, мы каким-то образом сумели основать это маленькое сообщество с очень особенным набором навыков. Перевертыш, который может принимать любую форму, и безумно сильный Нейро со способностью улавливать ложь также очень помогают.

Несокрушимый мальчик все еще может исчезнуть, мне все равно.

Норт садится в кресло и открывает свой ноутбук, хмуро глядя на экран, словно его только что атаковал наплыв всякой ерунды. Я не сомневаюсь, что его преследуют оставшиеся члены Совета и другие семьи высшего уровня, которые хотят, чтобы он занимался их проблемами, хотя они отказались приехать сюда вместе с низшими семьями.

Мерзавцы, все они.

Я запоминаю список имен и говорю: — Я посмотрю. Я могу установить существ в слепых зонах, пока мы не закроем их камерами.

Норт кивает и щелкает по клавиатуре, не поднимая на меня глаз. — Нам также нужно отправиться за припасами. Набрать воды в бутылках, чтобы продержаться, пока не начнется зачистка.

Я киваю, снова потягивая кофе.

Дверь распахивается, и в нее входит Гриф, его движения отрывисты, как будто он расстроен. Я бы подумал, что утро на матах с девушкой это исправит, но, видимо, нет.

Он взглянул на меня и сказал: — Оли исцелила тебя.

Это не вопрос, и я осторожно отвечаю. — Она спала, когда это случилось, но да, она исцелила меня.

Гриф кивает, услышав правду в том, что я решил сказать, и только когда он поворачивается к кофейнику, Норт бросает на меня взгляд. Ему не нужно быть Нейро, чтобы услышать то, что я не говорю. Хотя он хорошо держит Грифа в стороне от этого, всегда верный брат.

Хотя мне, в общем-то, наплевать.

— Ее узы говорили со мной. Я сказал, что они могут исцелить меня, если понадобится. Вот и все, брат. Вот что произошло. Твоя Привязанная этого не помнят, и я никогда не пытался прикоснуться ни к одному из них.

Он не смотрит на Грифа, но когда тот не прерывает меня, чтобы уличить во лжи, Норт кивает и возвращается к тому, что делает на компьютере.

— Кто отправляется за поставками? Если там есть завод, то мы не можем пойти все.

Норт пожимает плечами. — Вы с Гейбом можете остаться. Ты можешь продолжать искать завод, а Гейб может продолжать заниматься зданием. Он разбирается в этом лучше всех нас, и он хорошая поддержка для тебя.

Гриф кивает и берет у меня список, просматривая его. — Половина из этих имен — представители низших семей, которые тренируются со мной по утрам. Я могу дать Сойеру несколько идей, где их искать, чтобы исключить их.

Норт кивает, а затем делает паузу, выпуская медленный вдох. — Покажи их Атласу. Список, а затем укажи ему людей. Посмотрим, может, что-нибудь вспомнится.

Только через мой труп. — Нет. Абсолютно нет. Я не собираюсь передавать ту малую информацию, которой мы располагаем, кому-то, кто, как мы знаем, является частью Сопротивления.

Гриф и Норт переглядываются, но я качаю головой на них обоих. Мне все равно, что они говорят, мне все равно, является ли он частью группы Связных, он гребаный Бэссинджер.

Он был первым признаком того, каким ядом является эта девушка.

— Я позабочусь об этом сам, так что не вмешивайте его. Сторонник будет у меня к концу недели.