Кровные узы

15

В холле маленького, хорошо охраняемого дома лорд Пемброк встречал королеву Мод.

— Мне здесь очень уютно, леди, — заговорил он, когда все церемонии остались позади, — спасибо. Спасибо и за охрану, но я, честно говоря, не совсем понимаю вас.

— Не понимаете? — изумилась Мод. — Вы рассказали, что виделись с Херефордом, предупредили его, что Честера предадут, и теперь еще говорите, что не понимаете меня? А вам не приходило в голову, что Херефорд побежит к Реднору и тот надоумит его, что предадите их всех вы и никто иной? Если Херефорд и Честер поверят Реднору, то они из-под земли вас достанут.

Пемброк побледнел и с ужасом посмотрел на королеву. А Мод стояла, как ни в чем не бывало, потупив глазки. Ей не хотелось, чтобы старик увидел, что она над ним смеется.

— Они не посмеют. Да, я подпоил Херефорда, но ему от этого никакого вреда не было. Он только проспал больше суток, и все, — тень страха набежала на лицо Пемброка. — С ним ничего страшного не произошло. До тех пор, пока кто-то не скажет, что Херефорд у меня ел и пил, меня нельзя ни в чем обвинить.

Королева всегда относилась к Пемброку с неприязнью — человек, предававший своих соратников, а тем более зятя, не мог вызвать у нее других чувств. Однако сегодня Мод сдержалась — старик участвовал в ее игре.

— Как бы там ни было, но здесь вы находитесь в полной безопасности. Самое грустное, что Реднор ведет себя совершенно не так, как вы рассчитывали. Я начинаю подозревать, что он действительно отпрыск дьявола — его ничто не берет. Вы понимаете, что без его земель нам никогда не добраться до Глостера? Это означает, что вам не заполучить земель Фиц-Ричарда. Надеюсь, вы не питаете иллюзий на этот счет? — сухо напомнила она.

— Леди, не беспокойтесь, мой план с турниром удастся. А с Херефордом мне просто не повезло: так случилось, что я ему первый попался на глаза. У мальчишки чересчур длинный язык.

— У Оксфорда тоже.

— Но кто ему поверит? — недобро рассмеялся Пемброк. — Он же будет выглядеть не лучшим образом, если кому-то скажет, что я, тесть Реднора, дал ему, Оксфорду, денег, чтобы он нанял людей убить моего зятя! А потом, какой в этом смысл — старик Гонт все равно еще жив!

— Это верно, ваш план с турниром не должен провалиться. Нужно избавиться от Реднора до того, как соберется королевский совет — к Кейну там прислушиваются. Мне кажется, он хочет выгородить Честера и Херефорда. Если они разъедутся по домам, нам их никогда не одолеть. Кроме того, надеюсь, вы понимаете, что их свобода для вас очень опасна.

— Все будет в порядке. — Пемброк расплылся в улыбке и приложился к королевской руке. Неужели Мод рассчитывает командовать им? На турнире Реднор почти наверняка погибнет, но Мод, словно не торопится менять свое отношение к нему, Пемброку. Все та же надменность и холодность.

Ему обязательно нужно прикрыть свои тылы. И потому для начала он предупредил Оксфорда, что его, Оксфорда, люди подкуплены королевой и должны убить Реднора. Он слезно умолял его присмотреть за любимым зятем. Потом Пемброк появился у Оксфорда сам, сделав вид, что до смерти запуган королевой, и сговорился с ним убить Реднора на турнире. Оксфорд с радостью согласился помочь — после всего происшедшего он ненавидел Кейна лютой ненавистью.

«Со мной Мод шутить не будет…» — сказал себе Пемброк, тщательно обдумав план похищения дочери и побега из этого милого маленького домика, а затем с аппетитом принялся за ужин.

Тем временем, граф Гонт тоже размышлял о королевском турнире и тоже ужинал, но без аппетита. Взгляд его бесцельно блуждал по громадному холлу замка Реднора. Сегодня утром умер сэр Роберт, и смерть его не была быстрой или легкой; но перед этим он рассказал графу Гонту о заговоре. Он упустил кучу деталей — может, не захотел рассказывать, а может, просто не знал. Впрочем, все это было уже не важно — Гонту не нужно подробно объяснять, как на турнире убить человека. Нет ничего проще. Несколько часов назад он отправил гонца к сыну, чтобы предупредить его об опасности, однако тревога не оставляла его. Играя вилкой, он в который раз говорил себе, что Кейн достаточно взрослый, чтобы позаботиться о себе.

— Старый осел, — пробормотал себе под нос Гонт, отправляя в рот кусок мяса, — нашел, о чем переживать. На поле брани сын встречался с опасностью куда более серьезной — и ничего. Он сумел защитить себя и в замке Оксфорда, немного даже перестарался. Важнее всего сейчас удержать мир в Уэльсе. Почему же я неотступно думаю только о нем? А если он погибнет, кому достанутся мои земли? — спрашивал себя старик. — Для кого я их берегу? Мне почти шестьдесят, и, кроме него, у меня никого нет. Мои владения попадут в руки или убийцам моего единственного сына, или, может быть, их прихватит себе король. Что за чертовщина! Нет, надеюсь, сын выкрутится. Найдет какую-нибудь отговорку… — тут старик хохотнул. — Чтобы Кейн отказался участвовать в турнире?! Придет же такое в голову! И потом, что он должен придумать для этого? Сказать, что, дескать, тесть задумал его убить? Да его на смех поднимут, обзовут трусом. Только я могу остановить сына!

Кряхтя, он встал и подошел к окну. Солнце уже садилось. Отправлять второго посыльного не имеет смысла — слишком поздно. К тому же Кейн и пальцем не шевельнет, чтобы попытаться отвести от себя возможную опасность. Даже если он послушается отца, он не сможет покинуть город. С ним слишком мало людей, а Мод его так просто не выпустит. Он не доберется даже до городских ворот.

Гонт нервно забарабанил по стене. Закат, темнеющее небо, зелень лугов, у подножия гор пасется скот. Богатая земля, нуждающаяся в защите. Кому это все достанется?! Старик стукнул кулаком по стене, разбив до крови костяшки пальцев.

— Я не отдам его на съедение, — словно кому-то, угрожая, громко произнес Гонт, — он плоть от плоти моей, кровь от крови. Они не получат его.

В день накануне турнира королева Мод и Джоанна Шрусбери вели доверительный разговор на женской половине Уайт-Тауэра.

— Оксфорд говорит, что Херефорд на турнире может перейти на другую сторону, — сообщила Джоанна, едва Мод отпустила остальных фрейлин.

— Значит, Оксфорд еще больший глупец, чем я предполагала, — ядовито заметила Мод. — Это, в самом деле, единственная возможность для Херефорда отмежеваться от Честера, но он так никогда не поступит. Для Херефорда понятия «выгода» не существует.

— А Оксфорд считает, что Херефорд в сговоре с Пемброком. Иначе кто еще способен уложить Реднора в постель!

— Если речь идет только о тяжелой ране. — Мод вскинула брови и замолчала. Уста ее таили страшную улыбку.

Джоанна неожиданно побледнела.

— Леди, но вы ведь не собираетесь прирезать его!

— А как же иначе? Джоанна, вам-то с чего расстраиваться? Я бы не стала даже затевать этот разговор, знай, что этот человек вам небезразличен. Вы бы просто решили, что происшедшее — случайность. Дорогая моя, мне было невдомек, что моя откровенность так расстроит вас.

— Я вовсе не расстроилась, — неуверенно произнесла Джоанна. — Мне, в общем-то, нет до него никакого дела. Разве что жаль немного. Я с ним была только по необходимости. Когда-то Шрусбери потребовалось, чтобы помолвка Реднора и Элизабет Честер расстроилась. Я занялась этим и проделала все очень успешно. С тех пор я и думать забыла о Кейне. Только оборвать его жизнь… Мне жаль бывает даже комнатную собачку.

— Признаюсь, вы удивили меня, — вкрадчиво проговорила Мод. — То, что возникло тогда между вами, было просто необыкновенным. Готова поклясться, вы любили его. Такие страсти кипели! А ваш муж так и не узнал. Это достойно похвалы. Знаете, Джоанна, а мне жаль Реднора. Его жена такая простушка. — Мод нарочито небрежно произнесла последнюю фразу, она-то уже точно знала, что не такая уж Леа наивная глупышка, как хотела казаться, просто королеве хотелось, чтобы Джоанна разоткровенничалась. — Пройдет месяц, и она забудет о нем. Однако, я слышала, он без ума от нее. Слуги мне много чего понарассказывали.

— О чем? — насторожилась Джоанна.

— Да обо всем, вы же сам понимаете, это слуги. Представьте себе, он не захотел оставлять ее с родителями, потащил с собой. Леа сама мне сказала об этом. А как она, будучи при дворе, глазела на Уильяма Глостера! Когда она наставит Реднору рога, он с ума сойдет.

— С трудом верится, что она может быть интересна Реднору. Насколько мне известно, он женился, чтобы уладить вопросы с наследством, — явно через силу проговорила Джоанна.

— Вы его крепко тогда окрутили, милая. Однако сейчас ор влюблен в свою жену без памяти. И он изменился. Прислуга шутит, что к ним в комнату войти страшно — он все время целует и тискает ее. Она еще, может быть, даже не догадывается, какую власть имеет над ним, — усмехнулась Мод. — Даже разговаривая с Джайлсом, он держит ее рядом.

Мод знала, что делала. Щеки Джоанны порозовели, в глазах появился недобрый блеск. Теперь в Джоанне говорили только ревность и ненависть.

Тем не менее, Мод снова просчиталась: Джоанна, поразмыслив, пришла к выводу, что Леа молода, и все, что заинтересовало в ней Кейна, — ее тело. Но скоро ему это надоест, и он начнет искать женщину, которая может дать ему нечто большее… Джоанна предала Реднора и теперь невыносимо жалела, что в их последнюю встречу так жестоко осмеяла его. Но, если жена наставит ему рога, все еще можно вернуть…

Добравшись до дому, леди Шрусбери взялась за перо. Она не боялась, что записка попадет в руки Леа — вряд ли девчонка умеет читать. Джоанне нужен был Реднор. Однако о себе она пеклась больше. Из письма должно быть ясно, как она рискует и собой, и честью семьи… Если же Леа прочтет письмо и устроит сцену, так это только к лучшему. Даже, несмотря на предупреждение, Реднор все равно получит на турнире раны и долго будет оправляться от полученных ран. Значит, он не встретится с Генрихом Анжуйским, а муж тем временем разберется с юным претендентом на корону.

С тяжелым сердцем Леа отложила доставленный посыльным благоухающий дорогими духами пергамент. Этот запах она хорошо знала. Едва Кейн вернулся домой, она молча протянула ему конверт. Реднор мгновенно узнал почерк и посмотрел на жену. Она стояла к нему спиной и смотрела в окно. Кейн взломал печать.

«Милорд, я не подписываюсь, но не сомневаюсь, что вы узнаете автора этого послания. Если вы не побережете себя, в качестве приза на турнире жена получит ваш труп. Может, она только этого и добивается, ведь она уже предала вас, проболтавшись о ваших секретах королеве. Но такая смерть не для вас. Надеюсь, вы поймете меня, я не могу сказать в письме большего. Мне и так ради вас приходится рисковать очень многим».

— Надеюсь, новости от леди Шрусбери не расстроили вас, — не оборачиваясь, сказала бесцветным голосом Леа.

Реднор посмотрел жене в спину. Ему совсем не хотелось, чтобы произошла еще одна сцена ревности, но, с другой стороны, он боялся показать Леа это письмо, она ведь перепугается до смерти. Забота Джоанны привела его в недоумение. После всего, что между ними произошло, она скорее должна была желать ему смерти, а не печься о его безопасности. Зачем ей все это? Что за этим стоит? Не что иное, как желание унизить его и попробовать взять реванш.

— Пожалуй, — наконец заговорил Реднор, — я зря смеялся вчера над Херефордом. Сейчас я сам попал в почти такую же ситуацию. Письмо это от Джоанны Шрусбери. Однако клянусь — в нем нет ничего личного. Кроме всего прочего, она предупреждает меня, что ты предала меня королеве.

— Не надо мне ничего объяснять. Меня мало интересует, как вы жили до меня, — гордо ответила Леа.

— Но я не хочу, чтобы ты расстраивалась по пустякам. Из всех женщин на земле меньше всего тебя должна тревожить Джоанна Шрусбери. Тебе даже неинтересно, что пишет она о тебе?

— Я знаю одно: я не предавала вас. Но, возможно, вы склонны больше верить Джоанне Шрусбери… — стараясь скрыть обиду, как можно небрежнее произнесла Леа.

Реднор рассмеялся и нежно обнял жену.

— Ах, Леа, Леа, тебе никогда не оказаться в раю, если ты будешь говорить так много неправды. Что ты там насочиняла королеве?

— Я буду в раю! Господь видит все! Он свидетель — все, что я делаю, я делаю только ради вас! — Леа повернула к мужу пылающее гневом, обидой и ревностью лицо.

Времени у Реднора уже совсем не оставалось — пора было идти улаживать дела Херефорда. Но он не хотел оставлять жену в таком состоянии. Ее радости и печали были и его собственными радостями и горестями.

— Мне нужно идти, Леа. Давай забудем о письме? Я тебя ни в чем не обманываю, поверь. Мне нужно переговорить с Уильямом Глостером и Лестером. Завтра турнир, и времени у меня не будет. Чем ты собираешься сейчас заняться?

— Дело всегда найдется, — грустно ответила Леа. — Но я не сделаю ничего, что могло бы вас огорчить. Нужно отправить за вином, купить мяса, муки и специй, убрать в доме.

— Хватит, я уже огорчился. Нельзя все время работать, сегодня пятница. Почему бы тебе не отправиться на рынок, но не за вином, мясом и мукой, а за гостинцами? Джайлс поедет с тобой. Или нет, Джайлс мне самому нужен. Придумал! С тобой поедет Бофор. Я дам тебе денег, купи себе что-нибудь.

«Это должно порадовать ее, — подумал Кейн. — Все женщины любят покупать себе безделушки». Он почему-то вспомнил, как Леа торговалась за нитки и иголки, и решил, что прогулка на рынок доставит ей удовольствие и поможет справиться с дурным настроением.

— Вы очень любезны, милорд, — грустно обронила Леа.

— Хочешь, я поеду с тобой на рынок?

Ее молчание было как упрек. Он чувствовал себя ужасно. Ему так хотелось чем-то порадовать ее.

— Ну, улыбнись, пожалуйста!

Леа, наконец, улыбнулась: поехать за покупками вместе с мужем — что может быть лучше! Но могла ли она позволить, чтобы муж бросил свои дела и потакал ее прихотям?

— Я бы очень хотела, чтобы вы сейчас пошли со мной. Но лучше подожду, пока вы освободитесь.

— Это займет много времени. К тому же сегодня вечером у меня ужин с королем. Я знаю, как мы поступим! Поезжай одна, а я тебя встречу в Смитфилде у Конного рынка. Я давно собирался купить тебе пару кобыл, да и мне нужен жеребец вместо того, который погиб у Оксфорда. Я постараюсь освободиться побыстрее, но раньше трех все равно вряд ли получится. А теперь быстренько поцелуй меня, и я пойду. Я уже опаздываю! — И он весело погрозил жене пальцем.

— Берегите себя, милорд. Как бы мне хотелось пойти с вами! — вздохнула Леа.

— Чтобы следить или чтобы охранять? Но в таком случае мне придется на каждом углу объяснять, зачем я взял с собой няньку, — он рассмеялся. Ее ревность и то, что она тревожилась о нем, тешили его душу.

Первым, к кому направился Реднор, был Уильям Глостер. От нечего делать Уильям забавлялся со щенком, потчуя того крошечными кусочками мяса. Кейн не преминул съязвить, что Уильям нашел себе достойного компаньона. Глостер рассмеялся и приказал мальчишке унести собаку в комнату прислуги.

— Ты слышал о последней глупости Херефорда?

— Это так ты называешь измену?

— В случае с Херефордом можно говорить лишь о глупости… Хотя я не за тем приехал, — нетерпеливо махнул рукой Реднор. — Его надо спасать. При случае ты должен подтвердить эту историю. Ведь ты отлично понимаешь, что ждет тебя и твоего отца, если Честера и Херефорда посадят в тюрьму. Уильям, ты можешь отыскать Пемброка? Надеюсь, еще что-то можно спасти.

— Если бы я знал, где он, ты был бы последним, кому я сказал бы об этом, — поморщился Глостер. — Ты же бросишься спасать его, поскольку вас связывают кровные узы. Я убью этого старого борова, если мне удастся найти его, и не хочу, чтобы ты мешал мне сделать это.

Реднор словно пропустил угрозу мимо ушей.

— Слышал ли ты что-нибудь о Генрихе?

— Мы пока только письма от него получаем. Знаю, что он собирается остановиться в Девоншире. А как твои дела? — медленно произнес Глостер, и его пристальный взгляд, направленный на Реднора, таил скорее удивление, чем настороженность.

— Сегодня вечером я встречаюсь со Стефаном. Мы будем беседовать с ним одни, без Мод. Надеюсь получить от него бумаги с подтверждением прав Генриха как его преемника. Для Стефана это ровно ничего не значит, он обещаний своих не держит. Самое грустное то, что бумаги, видимо, окажутся без главной печати — она хранится у Мод. Если Юстас наденет корону при жизни Стефана или же после смерти короля возникнут непредвиденные споры из-за короны, эти документы послужат нам хоть каким-то подспорьем. С такими бумагами на руках я могу получить деньги, чтобы отправить Генриха домой, заплатить солдатам, которых он привел, ну и прочее… А сейчас мы тратим свои собственные деньги! Я знаю, королевской казной распоряжается Мод, но ей самой станет понятно — лучше Генриху отправляться домой, даже за ее счет, чем оставаться здесь, с такими бумагами в руках.

Уильям кивнул, лицо его было совершенно равнодушным, вот только глаза светились злостью.

— Лучше и не придумаешь, Реднор. Если бы не глупости Честера, нам бы удалось сделать больше. Хорошо было бы, если Стефан перед всем двором объявил, кто его преемник.

— Не плохо, — согласился Реднор, — только давай соотносить наши желания и возможности.

— Слушай, а ты не спрашивал свою жену, где прячется ее папаша?

Реднор сделал, было, шаг к Уильяму, но тот даже не шелохнулся, а лишь удивленно поднял брови.

— На твоем месте я бы перед турниром из ее рук не ел и не пил.

Кейн обиженно развернулся и пошел прочь, но Уильям схватил его за рукав.

— Будь осторожен. Когда Генрих станет королем, выбирай себе смерть ту, которую пожелаешь. А до этого я заинтересован в том, чтобы ты оставался живым. Ведь у твоего отца нет больше наследников. Разве можно найти для убийства место лучше, чем турнир? А еще проще — накануне турнира капнуть чего-нибудь в вино, чтобы на следующий день ты был слегка сонным.

Не помня себя от ярости, Реднор схватил Уильяма за воротник. Он мог бы одним ударом вышибить дух из клеветника. Но это ничего бы не дало — злился он не на Уильяма, а потому, что все вокруг говорят об этом.

— Какие у тебя основания подозревать Леа?! — В голосе Реднора звучала нешуточная угроза.

Уильям деликатно освободил воротник камзола из ручищ Кейна.

— А я не подозреваю ее. Я только знаю, что она дочь Пемброка, и хочу, чтобы ты был осторожен. Ты ведь без ума от нее.

— Я уверен, она невиновна, — отрывисто бросил Реднор.

— Ты слишком самоуверен, — спокойно ответил Уильям.

Кейн ушел от Глостера мрачнее тучи. Одна отрада — Лестер был в хорошем расположении духа и не стал обижаться на Реднора. Они заговорили о Херефорде.

— Я думаю, урок пошел ему на пользу, — сказал Кейн. — Задели его самолюбие, вот он и вспылил. Он исправится, в этом я не сомневаюсь. Вот потому я и хочу просить за него, Лестер.

Лестер понимающе кивнул.

— Я не скажу ни слова против, можете рассчитывать на меня. Молодые и горячие склонны ошибаться.

Кейн благодарно улыбнулся.

— Лестер, спасибо вам. Как и за то, что терпите мой скверный характер.

— Вы заботитесь о других, Кейн. Вам можно многое простить.

Это замечание остановило Реднора на полпути к двери. Весь двор знает о заговоре против него, но Лестер молчит. Кажется, он понятия не имеет, что Пемброк в Лондоне. Но Лестер близок к королю. Как-то трудно поверить, что Стефан в стороне…

— С чего вдруг такая любезность, Лестер? — резко спросил Кейн.

— Не горячитесь, Реднор, — спокойно сказал старик. — Стефан любит вас… Однако я слышал кое-что, да и моя жена тоже. Уж, коль вы сами заговорили, позвольте сделать вам хотя бы намек. В вашем отряде нет рыцарей, а в сражении могут участвовать только рыцари. Прибыло много молодых людей с юга и востока. На них будут цвета Оксфорда. Больше я ничего не знаю, и знать не хочу. Говорят, вы самый сильный человек в Англии. Однако, может, вам нужно тихонько позвать кого-то на помощь?

Кейн был готов от радости расцеловать Лестера за подсказку. Жена Лестера кое-что слышала. Значит, разговоры идут на женских половинах. Это говорит о том, что Мод действительно приложила руку к заговору против него. Ему не нужно выдумывать что-то специально. Если расклад таков, он развернет ее же уловки против нее самой.

— Отлично! — воскликнул он. — Я и не думал, что на турнире будет так занимательно!