Кровь Ив

Глава 17

Я проснулась одна на плесневелом матрасе, одетая в одну из футболок Мичио, которая уже не хранила его запах. Тот экзотический запах, наполненный воспоминаниями и мукой, ударял меня прямо под дых.

Втянув вдох, я прищурилась от яркого утреннего солнца, которое светило в открытую дверь ветеринарной клиники. Прошла неделя с тех пор, как мы перетащили матрас сюда. Неделя с тех пор, как Мичио исчез с той крыши.

Учитывая его скорость, он к этому времени мог находиться на другом конце страны. Но может быть, просто может быть, он никогда не покидал Джорджию.

Я внутренне сосредоточилась, ища тепло наэлектризованности, тихое гудение в венах, которого я никогда не замечала, пока оно не пропало, пока Мичио не пропал. Это была какая-то сверхъестественная связь? Шестое чувство, помогавшее мне обнаружить его местоположение? Я не знала, как это объяснить, знала лишь то, что теперь я этого не чувствовала. Я не чувствовала его.

Он мог погибнуть.

Пустота в моей груди болезненно сжалась, когда я представила, как он спит один, без защиты. Затем я представила, как он дерется с Дроном, сцепившись оскаленным клубком тел, душа, колотя кулаками и летя по воздуху как взбесившаяся пуля против силы крыльев Дрона.

Мичио был крутым, но Дрон — нечто настолько большее. Мичио не использовал свой чересчур образованный мозг, убежав в ночь и думая, что он сокрушить Дроновскую метку зла. Тупой, высокомерный мужчина. Разве он не знал, что он не мог столкнуться с Дроном, не имея меня рядом?

Я не была уверена, что мог пережить Мичио со своей способностью к исцелению. Мог ли Дрон осушить всю его кровь? Оторвать ему голову? Вырвать его сердце? Боль вздулась в моей голове, отяжелила мои конечности. Что мне делать, если я никогда больше его не увижу?

Я представляла, как он в одиночку лечит свои травмы, страдает от жажды, моей неспособности ему помочь и его воспоминаний от нашей последней ночи вместе. Эта мысль стиснула мои внутренности и не отпускала. Я выдохнула.

Пора прекратить бесполезное нытье. У Мичио не было необходимости уходить, не было необходимости становиться каким-то одиноким ковбоем, чтобы доказать что-то. Ну так и нахер его. Мое негодование пустило корни столь же глубоко, как и страх за него, и как ядовитое топливо воспламеняло мою кровь. Я позволила ему гноиться и нарастать, потому что злость — более стабильный, более злобный спутник, чем страх. Она помогала мне почувствовать себя уверенной и решительной. Две вещи, в которых я нуждалась для предстоящей дороги.

Я перекатилась и увидела Рорка, стоявшего на коленях в другой части комнаты. Он расположился лицом к стене, швы потрепанной рясы натянулись на его широких плечах. Склонив голову, он ритмично вдыхал и выдыхал. Мне не нужно было видеть его руки, чтобы знать, что они методично перебирают четки.

Толкнувшись в сидячее положение, я ощутила боль в спине от порванных пружин матраса, но я привыкла спать и в куда более худших условиях. Мое внимание переключилось на клетку напротив, где последние шесть ночей восстанавливалась Ши. Теперь она полностью стала человеком, но по-прежнему оставалась слаба. Держать ее за решеткой было самым безопасным решением на случай атаки тли.

Только в этот раз клетка оказалась пустой. Она наконец набралась сил, чтобы выйти на прогулку.

Волнение просочилось по мне. Как бы мне ни хотелось остаться в Джорджии и ждать возвращения Мичио, я не могла цепляться за эту надежду. Мичио никогда не обещал, что вернется. Более того, в ночь своего ухода он сказал мне, что это наш последний раз.

Я не могла позволить этим мыслям парализовать меня. Я должна смотреть вперед, тронуться в путь и найти больше женщин, которых можно спасти.

Я тихо встала и на цыпочках подошла к Рорку. Он выглядел таким целомудренным и умиротворенным, когда молился. Неприкосновенный служитель церкви. Но меня это никогда не останавливало.

Он не поднял взгляда, когда я обошла его по кругу и присела перед ним. Его губы беззвучно шевелились в молитве, большой и указательный палец скользили по каждой черной бусинке четок. Должно быть, он чувствовал себя особенно виноватым за то, что прошлой ночью уткнулся лицом между моих ног. И за то, что совал мне пальцы в задницу. О, и за то, что подрочил мне на живот.

Я протянула руку и поиграла со сколотой пуговкой рясы.

— Бог тебя прощает.

— А, конечно, — он не поднял взгляд, сосредоточенно нахмурившись. — Это же ты высосала мой шланг в чертовых лесах, маленькая гарпия.

Это неправда, и он это знал. Я присоединилась к нему на обходе периметра, но именно он пошел в атаку. Однако я не отрицала, поскольку чертовски наслаждалась этим.

Я распластала ладони на него груди, скользнув по плотной черной ткани, которая пропиталась потом. Мне правда стоило оставить его со своим искуплением, но я ненавидела его чувство вины. Кроме того, пасторский воротник стиснул его шею до огненно-красного оттенка. «Нелепый, блядь, выбор одежды в такую жару».

— Ты себя до теплового удара доведешь, — я потянулась за его затылок, расстегнула застежку и сняла белый воротничок вместе с крепившимся к нему куском черной материи, отложив это в сторону.

Его беззвучная молитва превратилась в слышные слоги, проговариваемые с акцентом:

— Молись за нас, грешников, сейчас и в час нашей смерти…

Когда он продолжил вслух, я мысленно отключилась от него и продолжила заниматься пуговицами на его груди, расстегивая их и обнажая его твердую грудь и сексуальный живот. Его кожа ощущалась горящей под беглыми прикосновениями моих пальцев.

— Ах. Прекрати, — он отполз назад на коленях, но не ослабил хватку на четках.

— Ты весь горишь, Рорк.

Он уставился на четки, большим пальцем потирая нитку.

— И что?

— Говоришь как ребенок, — я разделалась с остальными пуговками.

Он поднял взгляд к отваливающейся краске на потолке и сказал:

— Видишь, с чем я имею дело? Эта никогда меня не слушает.

Вздохнув, я начала вставать, но он схватил меня за руку и удержал на месте.

— Сделай это сама.

— Раздеть тебя?

— Ага, — он широко улыбнулся, затем принялся снова молиться вслух.

«Капризная заноза в заднице». Я сдернула одеяние с его плеч и стащила ткань к плечам. «Ого. Намного лучше». Глубокий рельеф его грудных мышц напрягался и играл под моим пытливым взглядом.

Я провела пальцем по резным линиям на впадинах его бедер, которые обрамляли полосы мышц на животе. Вся эта гладкая, туго натянутая кожа блестела от пота и уходила под черные трусы-брифы, низко сидевшие на талии и обхватывавшие его пах. Такой идеально упакованный и готовый к применению.

Я подалась чуть ближе и убрала узловатую косичку с его лица. Позволив пальцам задержаться на его колючей щеке, я упивалась тем, как его молитва отдавалась выдохами на моих губах.

В следующее мгновение его ладони нашли мою голую задницу под футболкой и притянули меня, заставляя оседлать его бедра там, где он сидел на коленях. Четки, все еще намотанные на одну руку, впились в мою ягодицу.

Он посмотрел на меня блестящими нефритовыми глазами и терпеливо улыбнулся.

— Доброе утро, любовь моя.

— Доброе утро, отец Молони, — я улыбнулась в ответ, затем наклонилась вперед, чтобы соблазнительно прошептать ему на ухо: — Если подвинете эти четки повыше и немного правее, то найдете им другое применение.

Он похоронил свой смех в изгибе моей шеи, затем продолжил покусывать и целовать шею там.

— Мне стоит просто трахнуть тебя и покончить с этим.

От этого у меня могло бы перехватить дыхание, вот только я это уже слышала. Практически каждый раз, когда он возбуждался.

Держа ладони на моей заднице, он потерся своим быстро набухающим членом между моих ног, и нас разделяли только его хлопковые брифы. Если я просижу там достаточно долго, он будет тереться об меня до изнеможения. Тогда ему придется сменить трусы. И опять отмаливать свои грехи. И, ну, у нас были дела.

Но Боже всевышний, как сложно было отказать этим полуприкрытым глазам и надутым губам.

Я накрыла ладонью его колючий подбородок и наградила его долгим крепким поцелуем.

— Ты сексуальный… — я снова поцеловала его. — Порочно соблазнительный, — еще один поцелуй. — Мужчина, блюдущий целибат, — я водила языком по его языку, пока в моем горле не завибрировал стон. — А мне нужен кофе.

Пришла его очередь стонать. Когда я встала, он поднял подол моей футболки, доходившей до бедер, и интенсивность его взгляда распаляла мои уже содрогающиеся части. Когда он протянул руку, чтобы скользнуть между моих ног, я оттолкнула его ладонь и отправилась на поиски штанов.

Он обиженно запыхтел.

— Ну разве она не сука?

Невозможно обижаться, когда его губы расплывались в улыбке.

Я схватила первую же пару штанов, которые нашла на полу.

— Отстойно, когда тебя дразнят, да?

— Думаю, справедливо сказать, что я один тут страдаю от нешуточного стояка, — он оттянул резинку своих брифов от живота и покосился внутрь. — Ты посмотри, какого он цвета!

— Воздержусь, королева драмы, — я встала к нему спиной и натянула пару обрезанных джинсов. — Где Ши?

Его руки обхватили меня сзади, его кожа ощущалась теплой и свободной от рясы, его ладони оттолкнули мои руки, чтобы застегнуть мою ширинку и пуговку.

— Она хотела осмотреться. Джесси пошел с ней.

Я прислонилась затылком к груди Рорка, стиснув зубы от нежеланных мыслей о том, как Джесси и Ши гуляют вместе… знакомятся.

— Здорово. Она восстанавливается быстрее Элейн.

Как и Элейн, Ши ничего не помнила о заражении тлей. Своеобразное блаженство — проспать последние два года. Но больно было видеть ее шок от того, что она пропустила. Слышать, как сильно изменился мир. Потерять ее мужа и всех, кто был ей дорог.

Она восприняла это лучше Элейн, но она еще не столкнулась с самым страшным побочным продуктом вируса. Ей еще предстояло увидеть тлю. Я надеялась, что мы не держали ее слишком изолированной в этом крошечном здании.

Рорк накинул брюки карго, пристегнул меч и зашагал к двери. Черт, как хорошо он выглядел без рубашки. Вся эта золотистая кожа подчеркивала его мышцы. А штаны еле как цеплялись за узкие бедра под весом меча.

Я выдернула себя из голодного транса, собрала оружие и сунула ноги в ботинки.

— Куда ты направляешься?

Он помедлил за дверью и обернулся ко мне, улыбаясь глазами.

— Думал, ты хотела найти Ши, пока она не начала домогаться твоего Лакота.

Я прошла мимо него и остановилась.

— Что за запах? Чувствуешь? — я осмотрелась по сторонам и взглянула в глаза. — О. Не обращай внимание. Это всего лишь ты. Опять дерьмо ворошишь.

Его смех разнесся над полем, но его слова… да, они остались со мной. Ши казалась милой леди. Тихой. Непритязательной. И страдающей от лихорадки. Какой она будет, когда выздоровеет? Что, если она придется Джесси по вкусу?

Я сдерживала свои шаги, стараясь не торопиться. Это реальность, всего лишь одно препятствие на бесконечном пути. Я встречусь лицом к лицу со своей конкуренцией, как я встречалась лицом к лицу со всем остальным. Вооруженная собственничеством и высокоуглеродистой сталью.

Глава 18

Через десять минут мы с Рорком вышли с поля и обнаружили Джесси, прислонившегося к дверному проему единственного жилого дома в заповеднике животных. Дома, который Ши раньше делила со своим мужем.

Я шагнула к Джесси, немного опешив от того, как его глаза покраснели от усталости. Мне не стоило удивляться. Мичио ушел, Рорк спал со мной, а он в сокращенном составе нес службу в ночную смену. Но я готова была поспорить, что Таллис и Жорж получали больше сна, чем мой чрезмерно опекающий страж.

Его выцветшие джинсы обнимали его задницу и бедра слишком хорошо для моих блуждающих глаз, но они были покрыты дырами и грязью, и кто знает, что это за черные пятна? От его рубашки были оторваны рукава, и такое чувство, будто крыса погрызла ее воротник. Почему-то этот образ бездомного делал его еще более соблазнительным.

Я опустила взгляд в пол, чувствуя себя беспечной непостоянной сучкой после бездыханного момента, который только что разделила с Рорком. Сложно было не привязываться к ним. Невозможно не лелеять фантазий. Но это не их вина. Мне нужно меньше времени пялиться на них и больше времени уделять их чувствам.

Джесси повернул голову, привлекая к себе мое внимание, и окинул меня взглядом с головы до пят.

— Хорошо спала?

Я кивнула.

— Когда ты в последний раз спал?

Его взгляд метнулся к переднему помещению двухкомнатного дома. Заляпанный диван, кресло с облезлыми подлокотниками и маленький кухонный стол с разномастными складными стульчиками выстроились вдоль одной стены в гостиной и кухне. Окна были заколочены и закрыты, так что плесневелый запах влажной земли, должно быть, сочился от ковра.

Он посмотрел обратно на меня, игнорируя мой вопрос.

— Ши в спальне.

Он показал на дверь в задней части, которая была наполовину распахнута и открывала кровать со сваленной на нее одеждой.

Дом не казался жилым. Паутина и пыль цеплялись ко всему, и я старалась не поднимать это все в воздух, когда вошла в переднюю комнату. Застеленный линолеумом подпол скрипел на каждом шагу. Очевидно, муж Ши предпочел отказаться от домашнего комфорта и остаться с ней в ветеринарной клинике.

— Сегодня ночью я возьму твою смену, — сказал Рорк Джесси, и его следующие за мной шаги превратили скрипящий пол в громкие стоны дерева.

Я обернулась через плечо, чтобы заметить выражение Джесси.

Он источал небрежность, прислоняясь к дверному косяку, лук был пристегнут к его спине, а руки скрещены на груди. Но то, как он на меня смотрел, было каким угодно, но не небрежным.

Он поднял ладонь, чтобы пожевать край большого пальца, не отводя от меня взгляда.

— Кому-то нужно спать с Иви.

Меня беспокоило, что он не вызывался добровольцем на эту работу, но я понимала. Вроде как.

— Некоторые из моих кошмаров бывают озарениями, — я пожала плечами. — Может, мне стоит их впустить, знаешь, посмотреть, что задумал Дрон, — от этой мысли волоски на моих руках встали дыбом, но я предложила это потому, что… — Может, Мичио сумеет связаться со мной тем же способом?

— Нет, — Джесси выпрямился, и его усталые глаза пробудились свирепостью. — Разговор окончен.

«Значит, поспорим в другой раз». Я выдержала взгляд Джесси.

— Похоже, сегодня ночью ты уютно устраиваешься у меня под боком.

Я отвернулась, чтобы избежать того, что, по моему мнению, было мрачным нахмуренным выражением. Рорк похлопал меня по заднице, пока проходил мимо, и я последовала за его шагами со стонами пола к двери спальни.

— Ши? — я постучала и подождала, пока ее тихие шаги приблизятся.

Дверь открылась полностью, и вид ее здоровой улыбки заставил меня облегченно заулыбаться во весь рот.

Она была как минимум на пять лет моложе меня, едва-едва достигла тридцатилетия, с широким лбом, большим ртом, узким носом и огромными карими глазами. Ее длинные черные волосы немного курчавились по краям, но святой ад, она вообще не походила на нимфу, которую я нашла неделю назад.

Я сняла ремень карабина и поставила его у двери.

— Ты выглядишь изумительно. Даже лучше, чем вчера.

— Ой, брось, — она отмахнулась от моих слов и зашагала к кровати, заваленной одеждой. — Я выгляжу так, будто выползла из полусъеденного трупа.

— Куча шмотья, — Рорк плюхнулся на заваленную кровать. Мышцы его обнаженной груди заиграли от движения, и он сунул руку под голову. — Если ты продолжишь расхаживать в этих секси-штанишках, каждый паренек в Джорджии будет долбиться в дверь, чтобы поиметь твою задницу, — он широко улыбнулся. — Я, блядь, сосредоточиться не могу.

У Ши отвисла челюсть, когда она переглянулась со мной. Затем она расхохоталась.

— Ты все твердишь, что он священник, но подруга, думаю, ты меня дуришь.

— И не говори.

Странно, но если бы он вот так флиртовал с Элейн, я бы ощетинилась всеми сортами недовольства. И хоть Ши флиртовала в ответ, это не было украдкой или всерьез. Что-то в ее искренней улыбке и уверенной натуре успокаивало меня.

— И этот акцент, — она покопалась в горе одежды, и ее смуглая кожа буквально светилась на фоне тесных белых шортиков. Она была абсолютно прекрасна, ее теплые и мягкие как патока глаза бродили взглядом по мускулистой груди Рорка. — Скажи еще что-нибудь.

Его пальцы постучали по рукоятке меча, лежавшего на его бедре.

— Эх, теперь я по твоей милости рву труселя и пылаю как редиска.

Она прикусила свои полные губы зубами, затем покосилась на меня.

— Что он сказал?

— Понятия не имею, — я села на край кровати рядом с ним, подавляя улыбку. — Я не говорю на языке придурков.

— Не болтай чушь, кровоточащая женщина, — он ослепительно улыбнулся мне, явно наслаждаясь вниманием. — Мой акцент превращает тебя в грязную ночную бабочку.

Ши выгнула тонкую темную бровь, посмотрев на меня.

Я покачала головой.

— Думаю, он только что назвал меня девицей, которую легко раскрутить на секс.

Его гогот это подтвердил, заставив меня быстро нацелиться на его сосок щиплющими пальчиками, но он заблокировал меня выставленным бицепсом — позер.

— Ладно, абсурдно сексуальный священник… — она уперла руки в бока и склонила голову набок. — Скажи тридцать три и треть.

Его улыбка померкла.

— Нет.

«О, это уже неплохо». Я поддела его колено своим.

— Скажи.

Бросив на меня гадкий взгляд, он почесал свои бакенбарды и проворчал себе что-то под нос.

Я опять его пихнула.

— Что это было?

— Тридцать три и треть, — сказал он, только прозвучало это примерно как «трыть-тыть-три и трыть».

Ши согнулась пополам от хохота, и я невольно присоединилась к ней. Ее оптимизм был заразительным. Даже хмурая рожа Рорка в итоге расплылась в улыбке.

Отставив дразнение в сторону, я помогла ей перебрать ее одежду до апокалипсиса. Она не раз уговаривала меня примерить кое-какие ее платья. Я никогда не была женственной особой. А теперь, ну, я воспринимала одежду с такой же практической точки зрения, как телефоны. У меня даже пару трусиков не было.

Когда разговор переключился на накладные ногти и высокие каблуки, Ши села на пол в окружении оборчатых штук, которые я не могла распознать. Она говорила, а я кивала. Я не могла поддержать ее интерес к моде, но будь я проклята, если не скучала по обществу другой женщины. Конечно, я провела месяц с Элейн, но она бы скорее плюнула на меня, чем заговорила со мной. И я тоже не предпринимала попыток подружиться.

— Джексону нравились эти туфли, — она провела ладонью по красным туфлям на каблуках с ремешками, и ее губы задрожали, не сумев удержать улыбку.

— Я тоже потеряла мужа.

У меня не было слов утешения или ободрения, которым я могла бы поделиться. После смерти Джоэла я находила некое подобие умиротворение в тишине, так что именно это я дала ей сейчас.

В последовавшем тихом моменте я ощутила, как нас притягивает друг к другу приятная связь. Ее взгляд поднялся к моим глазам, терзаемое выражение ушло, нежная улыбка вернулась.

Рорк возле меня притих, и я осознала, что он уснул.

— Эй, — я дергала за его дреды, пока он не открыл глаза. — Иди поменяйся с Джесси. Ему вздремнуть нужнее, чем тебе.

Спорить, что нам не нужен один охранник здесь, и еще один на входе, было бы пустой тратой времени, так что я даже не утруждалась.

Рорк ушел, чмокнув меня в нос, а через несколько секунд вошел Джесси, державший кружку.

Ши подняла взгляд от своей изобилующей косметички и наблюдала за ним краем глаза. Внезапно она сделалась более настороженной, ее пальцы медленно и отрешенно перебирали ее запасы. Он, конечно же, не напугал ее, водя сюда? Или происходит нечто другое?

Я кивнула в его сторону.

— Он не кусается.

Ее взгляд метнулся ко мне и обратно к нему.

— Он и не говорит. Он немой?

Джесси просканировал комнату, и его тело напряглось, когда он заметил обои в цветочек, косметику, разложенную на полу вокруг Ши, а также нижнее белье, висевшее на вешалках по всей комнате. Он выглядел так, будто чувствовал себя очень неловко и не к месту со своей потрепанной одеждой и выражением лица «отъебись». У него аллергия на девчачьи штучки?

Я подумала о нашей первой встрече. Если отставить в сторону его потрясную внешность, он не произвел на меня впечатления. Сколько раз я провожала его взглядом, бормоча себе под нос «Ну что за мудак?»

— Он не немой, — сказала я. — Ты к нему привыкнешь. — «А потом он украдет твое сердце».

Будем надеяться, что не сердце Ши. Я не хотела, чтобы она узнала, какой собственнической сукой я могла быть. Эта девочка мне очень нравилась.

Покосившись на кружку в своей руке, Джесси подошел ко мне и протянул ее.

Я приняла ее с улыбкой и застонала, сделав глоток. Ядреность темного кофе согрела мое горло.

— Аххх, это рай. Спасибо тебе.

Опустив подбородок и расправив плечи, он смотрел на меня со своей безмолвной наблюдательностью и таким пристальным взглядом, который раньше заставлял меня до безумия нервничать. Теперь я его ожидала. Даже любила.

Делать было нечего, кроме как смотреть друг на друга, и я присоединилась к Ши на полу. Джесси прислонил свой лук к матрасу и сел на кровать, а его непоколебимый взгляд ласкал мое лицо.

Ши болтала, оплакивая кончину модных журналов, образов знаменитостей, производства лифчиков пуш-ап и тампонов и, ну, всего. Я обдумывала обучение оружию, наращивание ее силы и выносливости и превращение ее в машину для убийства тли. Ага, ладно, она была очень женственной, а лихорадка нимф сожрала весь вес ее тела. Но ее тело было крепким и стойким, и при достаточном количестве кардио и силовых тренировок, готова поспорить, она наберет свирепую мышечную массу.

Мои пальцы неугомонно подергивались, мне не терпелось начать. Но это первый день, когда она выбралась из ветеринарной клиники. Ей нужно было время просмотреть ее вещи, оплакать мужа и принять тот несчастный мир, в котором она очнулась.

Я обернулась к Джесси и, как я и надеялась, его темные ресницы опустились на щеки, неподвижное и коматозное туловище обмякло все еще в сидячем положении. Мое сердце гулко стукнуло. Если он достаточно расслабился, чтобы заснуть на посту, это служило доказательством степени его измождения.

Однако нет причин для беспокойства. Мой карабин находился на расстоянии нескольких футов, и я знала, что Рорк стережет входную дверь. Так что я бесшумно подползла по полу и присоединилась к Джесси на кровати.

Его веки затрепетали, затем в шоке распахнулись, взгляд метнулся к луку рядом с ним.

— Ш-ш-ш, — я надавила на его грудь и плечо, уговаривая его лечь.

Поначалу он сопротивлялся, затем позволил мне уложить его на бок. Ши на другом конце комнаты склонила голову и копалась в своей косметичке.

Прижавшись грудью к спине Джесси, я провела пальцами по его мягким волосам, убирая их с лица и разглаживая складки на лбу и вокруг глаз. Вскоре его дыхание выровнялось, а мышцы отяжелели.

Ши наблюдала за нами с пола, ковыряя кожу возле ногтя. Ее голос звучал тихо:

— Так ты его приручаешь?

Я обвела пальцами контуры его короткой бородки, поражаясь оттенкам каштанового и рыжего.

— Этого приручить нельзя, — прошептала я. — Да я бы и не хотела.

— Ты сказала, у тебя три стража?

После этого вопроса наш разговор совершил отрезвляющий поворот, слова плыли в обе стороны приглушенными тонами. Мы говорили о Мичио. Мы делились историями об ее муже, о моем муже, об Анни и Аароне. Потом мы говорили о Дроне.

Я подумывала соскользнуть на пол к ней, но Джесси не ворочался, и мне не хотелось упускать такой редкий момент беззащитной близости к нему. Он выглядел таким непринужденным и прекрасным в моих объятиях, его подбородок расслабился, губы слегка приоткрылись.

Следующие пару часов я водила пальцами по его волосам и знакомила Ши со всем, что мне известно, а также с некоторыми вещами, о которых я только предполагала. Она оказалась хорошей слушательницей, задавала умные вопросы и принимала все с поразительной храбростью. Ни слезинки. Ни следа дрожи. Ей только что сказали, что призраки существуют, а вокруг сотнями рыщут мутировавшие кровососы, а будущее зависит от нерожденного ребенка.

Может, она думала, что я совсем завралась?

Все еще сидя на полу и вытянув ноги перед собой, она смотрела на противоположный конец комнаты, и ее внимание сосредоточилось на спящем мужчине в моих объятиях.

— Я верующая. Практикующая баптистка, вообще-то. Но религиозные институты уже не имеют значения, да? — она улыбнулась самой себе. — Суть в том, что я верующая женщина, Иви. Если у Бога есть план, ни ты, ни кто-то другой не сумеете встать на Его пути.

— Принято к сведению, — я слегка улыбнулась и опустила губы к обнаженному плечу Джесси, упиваясь жаром его спины возле моей груди. — Но я не верующая женщина, и я не думаю, что Бог как-то решает, с кем я буду заниматься сексом и забеременею ли я. Мы даже не знаем, смогут ли женщины полностью выносить ребенка. Или сумеет ли ребенок сделать свой первый вдох, — я сглотнула, внезапно отчаянно захотев сменить тему. — Ты как себя чувствуешь? Больше никакой тошноты или головных болей?

Она пожевала губу.

— Я чувствую слабость. Слишком похудела, черт подери. То есть, ты посмотри на эти хилые ручонки, — она попыталась напрячь бицепс и вздохнула. — Но я готова выйти отсюда и помочь вам всем так, как только смогу.

«Ага, мы с ней отлично поладим».

— Но вот еще что, — она понизила голос. — Не знаю, то ли это потому, что у меня не было секса два года, то ли это из-за всех мужчин, которые у тебя тут расхаживают, — она покосилась на Джесси. — Но мне прям не терпится перепихнуться. Вот серьезно. Я никогда не была такой похотливой.

Если Элейн и испытывала усиление либидо, она об этом не упоминала. Но она демонстрировала это, всячески лапая и задевая бедрами Мичио. Я как никогда жалела, что его здесь нет, чтобы ответить на вопросы Ши.

Она крепко зажмурилась.

— Джексон, мне так жаль, детка. Я ужасно по тебе скучаю, и будь ты здесь, я бы затрахала тебя до бесчувствия. Но тебя нет, и мне придется справиться с этой маленькой проблемой без тебя. Я люблю тебя. Ты это знаешь. Всегда буду любить, детка, — ее ресницы поднялись, глаза увлажнились. Она сделала глубокий вдох и улыбнулась мне. — Я в норме, — она шмыгнула носом. — Со мной все будет хорошо.

Что именно она планировала делать с ее проблемой? Я ощутила рывок собственничества в отношении своих парней, но оно быстро померкло в свете восхищения этой девушкой. Она встречала свое горе с вдохновляющей решительностью. В недели после смерти Джоэла я была едва функционирующим зомби, бродила и желала смерти.

И если так подумать, муж Ши умер за день до того, как мы ее нашли. Какая горькая ирония, что он выжил и заботился о ней, даже ненамеренно привел нас к ней, но так и не увидел ее исцеление.

Под ее слезной улыбкой горе вызывало напряжение, натягивало кожу вокруг ее рта.

Я начала отодвигаться от Джесси, чтобы — не знаю — обнять ее? Она нуждалась в этом? Я тут была не в своей тарелке.

Она подняла ладонь.

— Оставайся со своим мужчиной, — она прочистила горло. — Так что там с моим желанием трахать все, что движется? Ибо, милая, это ненормально.

Я потерла между пальцами прядь волос Джесси.

— Помнишь, я говорила, что могу передать некоторые свои… черты?

Она нахмурила лоб.

— Ты тоже озабоченная?

Я убрала пальцы из его волос и подвинулась к краю кровати.

— Что-то типа того. Это связано с повышенным тестостероном.

— Ах, — она встала и потянулась руками над головой, обнажая скелетообразные очертания ее ребер под тонкой кофточкой. — Ты сказала, что твой отсутствующий страж — доктор?

Я прикрыла глаза, мою грудь сдавило.

— Ага.

Ее шаги приблизились, мягкая ладонь на моей щеке привлекла мой взгляд к ее глазам.

— Я ветеринар, — прошептала она. — Не проси меня проводить операцию на мозге, но органы и кости я знаю. Может, это облегчит часть того бремени, которое ты несешь на своих плечах, да?

— Да, — серьезно, я обожала эту женщину. — Ты сможешь проверить мою внутриматочную спираль?

Она усмехнулась, опуская ладонь. После нашего маленького разговора по душам она знала о бесплодии Рорка и Мичио, а также о позиции Джесси относительно интимной близости.

— Единственная причина, по которой тебе нужна спираль, и он сексуален как сам грех, — она поджала губы, глядя на Джесси. — А ты оптимистка, подруга. Мне это нравится.

Ладонь сжала мое бедро, и за этим последовал сонный голос Джесси.

— Бредит она.

Прищурившись, я глянула на него через плечо.

— Давно ты проснулся?

— Достаточно давно, — он принял сидячее положение возле меня, обхватил рукой мою талию и притянул к себе. Затем провел губами по раковине моего уха. — Спасибо за возможность вздремнуть, — он сделал глубокий вдох. Он нюхал мои волосы? Он определенно крал мой кислород. — Реально нуждался в этом, милая.

— Милостивый Иисус, — Ши принялась обмахивать свое лицо. — Я чувствую себя вуайеристкой.

Я рассмеялась, посмотрев в глаза Джесси на расстоянии считанных дюймов от меня.

— Она классная, да?

— Ага, — ответил он, не разрывая зрительного контакта.

— Пфф. Вы еще ничего не видели, — она зашагала к двери. — Давайте покажу вам, где мы храним генераторы и всякие клевые штуки. Например, мой ультразвуковой аппарат, — она подмигнула мне. — Знаешь, чтобы проверить положение и работоспособность твоей спирали.

Глава 19

На самом деле, никогда не было причин рисковать, чтобы было больше похоже на это. Пары машинного масла и ржавого листового металла делали воздух душным. Пот струился между моих грудей на угнетающем жаре. Я стояла в сарае размером с баскетбольную площадку, вместе с Рорком, Джесси и Ши. Мы вчетвером собрались вокруг одного-единственного участка, не заваленной хламом. Когда-то это пустующее место было занято, учитывая квадратные очертания пыли на бетоне и количество хлама, занимавшего каждый квадратный дюйм остального пространства.

Полоска света просачивалась сквозь разводы на единственном окне и освещала грузовики, тракторы, газонокосилки, ржавые каркасы клеток из сетки и ветеринарные машины, которым я не могла дать название. Старый автомат для продажи еды и напитков валялся на боку, а у дальней стены были сложены длинные корыта для кормления. Но никаких генераторов.

— Мы хранили их здесь, — Ши гневно уставилась на пустой участок пола, сжав руки в кулаки. — Джексон, должно быть… — она хлопнула себя ладонью по лбу. — Конечно, он их использовал. Само собой. Электричества-то нет.

Джесси повернулся по кругу, осматривая пространство.

— Мы обшарили каждое здание в заповеднике. Никаких генераторов.

— Может, он обменял их? — я перешагнула через хлам, ища ультразвуковой аппарат, хотя не знала, как он выглядит, и прекрасно понимала, что мы не сумеем им воспользоваться. — Ну, знаете, на еду или оружие?

Мы нашли ее мужа на расстоянии шестьсот с лишним километров отсюда. Может, он отчаянно нуждался в припасах. Генераторы воровали первыми с тех пор, как отключилось электричество. Спустя два года найти заброшенный и все еще работающий генератор — дело нелегкое.

Ши выпятила подбородок.

— Лучше бы этот дурак не обменял их на побрякушки или платья. Этому мужчине нравилось баловать меня, — она понизила голос, пробормотав: — Даже когда я выглядела как ослиха-паразит из болота. Возлюби его, Господи.

Я закусила щеку. Учитывая количество девчачьего дерьма, которое мы нашли в его грузовике, мои подозрения устремились в ту же сторону. Какая ж жалость, черт подери. Генератор даровал бы нам кое-какую роскошь комфорта, вроде освещения по ночам, холодильника для крови и электричества для УЗИ.

Джесси сунул руку в пластиковый контейнер и достал футбольный мяч. Он подержал его на ладони, тестируя его вес на своей большой руке, и на его губах заиграла легкая улыбка. Как странно представлять жизнь с футбольными матчами, университетами, молодыми людьми, которые соревнуются не за выживание, и посреди всего этого Джесси. Но такова была его жизнь в Техасе, он учился в колледже и получал футбольную стипендию.

Я смотрела, как он кладет мяч обратно, и встретилась с ним взглядом.

— Скучаешь по этому?

Он пожал плечами.

— Ага.

Ши нарушила момент ностальгии стянув кругловатую, похожую на лампу штуковину с полки неподалеку.

— Ну, вот мой портативный УЗИ-аппарат. Хотя мы не можем использовать его без электричества, — ее лицо омрачилось. — Мне жаль, Иви. Может, мы сумеем снабдить его электричеством от одной из машин. Если мы найдем адаптер питания от сети/аккумулятора, который подключался к разъему прикуривателя и превращал его в нормальную розетку, то получится извлечь электричество из автомобильного аккумулятора.

Я пожала плечами, и мои подмышки липко шлепнули от этого движения.

— Я все равно считаю, что ты крута.

Она ослепительно улыбнулась и начала убирать аппарат.

— Погоди, — Джесси провел рукой по волосам. — Мы возьмем это с собой.

Я ошарашенно уставилась на него. Он посмотрел на меня в ответ, бросая вызов поспорить с ним. Он без единого слова пошел за нами сюда, и я предположила, что его интересуют генераторы, а не ультразвук. Если мы найдем источник питания по дороге и ультразвук подтвердит эффективность моего контрацептива, доверится ли он и позволит ли мне любить его так, как мы оба хотели?

Интенсивность его взгляда говорила мне, что да, так и будет. Крепко сжатые пальцы обещали, что он не будет нежным.

Жар прилил к моей коже, и эта обжигающая вспышка имела мало отношения к климату Джорджии. Мысленные образы его обнаженного тела, нетерпеливых рук и твердого, требовательного члена, двигающегося по моей коже и между моих ног, ничуть не остудили мою повышающуюся температуру.

В моей груди закололо, дыхание застряло в горле. Я думала, что проделала отличную работу по обуздыванию своего либидо после ухода Мичио, но очевидно, я бессильна перед похотливыми взглядами Джесси.

Он отвернулся, словно не вдохновившись тем, что увидел на моем лице, затем кивнул на машину в руках Ши.

— Мы положим ее в грузовик.

Затем он широкими шагами вышел на слепящее солнце, оставив меня раскрасневшейся и выбитой из колеи. Ши покосилась на меня, приподняла брови и пошла за ним.

Я переглянулась с Рорком. Он нахмурил вспотевший лоб. Не от ревности. Нет, к этой слабости у него иммунитет.

— Что? — спросила я, проследив за его взглядом до своего предплечья.

Там, на изгибе моего плеча, примостилась божья коровка. Она в считанных дюймах от моего лица расправила кроваво-красные крылья, испещренные крошечными копиями черных пятен на моей спине. Ее треугольная головка наклонилась, подергивая двойными усиками и словно пробуя на вкус мое дыхание.

Она смотрела на меня? Я почувствовала… Не знаю, что это было. Тихое гудение? Сочащуюся энергию? Как будто жучок мне что-то говорил. Может, говорил мне, что я идиотка, раз не понимаю. Моя кожа напряглась от этого ощущения, все сознательные мысли свелись к тому факту, что эта божья коровка здесь, и я здесь, и это должно иметь смысл. Возможно, это объясняло все в каком-то абстрактном мире, где силы духов строили планы вне моего понимания.

Божья коровка замахала крылышками и взлетела по спирали над моей головой и за дверь. За ней последовала струйка энергии, как будто нарисовавшая невидимый путь до Джесси, и я ощутила сильное желание последовать за ним. Но зачем?

Я потерла голову, отчитывая себя за постоянное пребывание в духовном запоре, черт подери.

Рорк смотрел на дверной проем еще долго после исчезновения божьей коровки. Его дреды до плеч были собраны в узел на затылке, давая мне ясный обзор на его подбородок, который ходил из стороны в сторону от скрежетания зубами.

— Я даже здесь слышу, как бурлит твой мозг, — я поправила карабин на ремне и вытерла пот со лба. — Это был просто жучок. Это еще не означает призыв Иисуса.

Он сократил расстояние между нами за три широких шага и поместил свою массивную тушу передо мной.

— Ты знаешь, что lady в слове ladybird[14] отсылает к Деве Марии?

Я неохотно посмотрела ему в глаза, насторожившись из-за того, к чему он вел. Увидев в первый раз, как чокнутые жучки кишат вокруг моего тела, он сказал, что это знак. Той ночью мы занялись сексом. Та ночь вывернула нас наизнанку.

— Этот термин происходит из средневековья, — он провел грубыми подушечками своих пальцев по моему плечу, и его акцент усилился. — Вредители истребляли посевы, уничтожали источник пропитания. Голод был неизбежен. Так что фермеры молились Благословенной Богоматери, Деве Марии, и вскоре после этого появились черно-красные жуки.

Я посмотрела на его задумчивое лицо, сильный нос и шероховатые очертания щетины. Его глаза светились всеми оттенками живого зеленого, как росистый луг на рассвете. Он до боли красив, и телом, и душой.

Я прикоснулась к его полным губам, потому что могла это сделать, потому что он принадлежал не только своему богу. Он был и моим тоже, и он не меньше меня жаждал ласки.

— Дай-ка угадаю. Божьи коровки сожрали вредителей, и посевы были чудом спасены? Голод предотвращен?

— Да, — он улыбнулся под моими пальцами. — Фермеры обязаны своим процветанием жукам и божеству, которое их послали, так что они назвали их жуками Богоматери. Жуками Марии. Красные крылышки воплощали ее накидку, а черные точки — ее печали.

Я опустила руку, мои конечности внезапно сделались слишком тяжелыми для моего тела. Что-то внутри потянуло, сильно потянуло меня к двери, к мужчине, который вышел через нее несколько мгновений назад. Откуда взялся этот импульс последовать за Джесси немедленно? Из моего разума? Из моего сердца?

Из моей утробы.

Она сократилась в ответ, и на меня накатило головокружение, когда история Рорка обрела смысл. На моей спине имелось достаточно пятен для обозначения моих печалей, но я не была Благословенной Богоматерью. Я хотела трахать трех мужиков, не забеременеть и спасти мир от вредителей. Я хотела заниматься с ними сексом ради животного наслаждения, интимности и обладания. Потому что я любила их, вот такая я жадная грешница.

Мои ноги ощущались слабыми, шаткими. Я встала потверже.

— А еще у божьих коровок идет кровь из колен, когда они напуганы, — стоит перепугать одну, и дурно пахнущая жидкость может закапать из ее суставов. Это я прочитала в книге про насекомых, которую стащила в Соединенном Королевстве. — К чему ты ведешь?

Он держал мое лицо в ладонях, и его подбородок превратился в сталь.

— Часть меня верит, что тебе суждено даровать миру это чудо, выносить ребенка, которого воспитают и обучат трое мужчин, которые придерживаются трех вероисповеданий и владеют тремя видами оружия.

Я покачала головой в его ладонях, заставляя горло работать и проглотить шок.

— Что?

— Та часть моего сердца принадлежит Богу, — он прижал меня щекой к своей голой груди и обхватил руками спину.

Конечно, он применял свои теологические воззрения к предостережениям Анни.

— Но другая часть… — он прижался губами к моей макушке. — Та часть моего сердца, что принадлежит тебе, хочет провести ультразвуковое исследование и получить сто-блядь-процентную гарантию, что никто не может наградить тебя ребенком. Потому что, если отбросить все пророчества в сторону, беременность замедлит тебя, сделает слабой и уязвимой. И мы не знаем, как вирус повлияет на ребенка. Он может заразиться в твоей утробе. Он может убить тебя.

Острый укол боли пронзил мою грудь. Как и Джесси, он разрывался между духовным предназначением и желанием защитить меня.

Мой выдох получился прерывистым.

— Джесси на это не пойдет, и я остановлю его…

— Пойдет, а ты не в состоянии отказать своим стражам, — он стянул лямку с моего плеча и положил карабин на землю. — Я видел возбужденный взгляд в его глазах перед тем, как он ушел.

Верно, Джесси надо было перепихнуться, и, наверное, на этой стадии сгодится уже любая женщина. Принимать это было неприятно. Он отдал мне свою жизнь, следуя за моим крестовым походом и предоставляя безоговорочную защиту. И все же он не позволял мне дать ему самую простую и самую человечную вещь. Мое тело. Я не могла забрать его боль.

Рорк взял меня в кольцо своих рук.

— Он сражается в битве, в которой ему не победить, любовь моя, — его акцент немного притих. — И я тоже.

Я резко втянула воздух и отстранилась, чтобы посмотреть ему в лицо.

— Ты? Что ты имеешь в виду?

Он опустил взгляд, и его глаза превратились в изумрудные щелки.

— Я прежде всего мужчина. А ты… — мозолистые пальцы прошлись по моему копчику, забрались под подол моей рубашки и распластались по позвоночнику. — Величайшие слова английского языка не могут описать тебя, но…

Пока он изучал меня, я упивалась дубовым ароматом его дыхания, ожидая какого-нибудь вульгарного просторечного выражения, которое ни за что не сумею расшифровать.

— Когда я смотрю в твои глаза, я не вижу желтого или зеленого, или… Есть ли вообще название у этого цвета? Все, что я вижу, — это жидкий солнечный свет.

Вау. Ладно.

— Это… — можно расшифровать. Я поцеловала его в губы. — Спасибо.

Его руки сдвинулись по моим бедрам, на живот, а затем накрыли груди под рубашкой.

— А эти… долбаный ад. Ты могла бы накормить грудью младенца Христа и всех животных в вертепе.

— Фу! — я отпихнула его руки. — Да что с тобой не так?

Рассмеявшись, он схватил меня за задницу и дернул мои бедра к себе, потираясь о мою лобковую кость твердым доказательством того, что с ним не так.

— У тебя задница, созданная для шлепков, — Рорк продемонстрировал это, вызвав у меня изумленный вопль. Затем его большие ладони накрыли и сжали обе ягодицы. — Готов поспорить, эти стальные мышцы сломают мою шишку при попытке войти.

Фантазия о том, как он трахает меня в задницу, заставила меня зависнуть где-то между негодованием и нуждой. Негодованием из-за его клятвы и волнительной нуждой в том, чтобы он ее нарушил. Стоит ли мне пресечь это? Или домогаться его, пока четки не прожгут дыру в его кармане?

— Рорк…

— Я хочу этого, — он уткнулся лицом в изгиб моей шеи и застонал. — Я хочу почувствовать, каково это — наполнить тебя там.

О, мой грязный, грязный священник. Его религиозные воззрения дали ему заповеди, которым надо следовать, ощущение порядка, чтобы жить добродетельной жизнью во времена ужасающего насилия. Но заповеди, которые он сам себе поставил, запрещали анальный секс. Что сбивало меня с толку, поскольку он регулярно, хоть и с чувством вины, но все же трахал меня в рот.

Я провела рукой по путанице дредов и косичек и погладила кожу на его виске.

— Ты наполняешь меня другими способами. Важными способами. Например, мое сердце.

— Этого недостаточно. Для меня недостаточно. Я лежу рядом с тобой каждой ночью, соединенный с твоим телом и жаждущий. Это мужская жажда. Док ушел. А Джесси… — он помедлил, задумавшись, затем опустил губы к моему уху: — Хотелось бы мне, чтобы девушка Джесси была моей.

— Что? Я не… — о, Рик Спрингфилд. Я прищурилась, не сумев сдержать улыбку. — И как долго ты ждал, чтобы использовать эту строчку из его песни?

— Слишком долго, — он улыбнулся. — Но серьезно, теперь ты полностью в моем распоряжении, — наклонившись, он потянул мою губу зубами и отпустил. — Я вновь поимею тебя, любовь моя. Я не такой послушный, как ты можешь считать.

Мои легкие слиплись, тяжело дыша от густоты влажного воздуха и натуги в его голосе. Я привыкла к постоянному напряжению между нами, приняла его самостоятельно введенные правила и считала, что секс-без-соития — это будущее наших отношений навсегда.

Но после ухода Мичио не было ни одной ночи, когда я спала бы без Рорка, он крепко держал меня своими большими руками, его эрекция зажималась между нашими телами. Он был мукой и спасением. Искусителем и защитником. Прочной, определенной границей между правильным и ошибочным. Я была так благодарна за каждое мгновение с ним, но не хотела становиться причиной его отречения от Бога.

Я отлепила от него свое тело и сделала пару шагов назад.

— У тебя когда-нибудь бывает чувство, что каким бы ни было наше намерение, как бы мы ни старались следовать нашим убеждениям, все это бессмысленно? Как будто все планы во вселенной уже предопределены, и решения, которые мы принимаем, ничего не значат? Как будто мы не можем остановить грядущие события, потому что сама энергия, которая образует молекулы в воздухе, в земле, в нас, уже струится по неизменному пути, который завершается опустошением?

Ладно, возможно, в последнее время я чувствовала себя немного сломленной. А может, на мне сказывается этот ужасный жар.

— Это называется Великая Скорбь, любовь моя, — Рорк протянул руку, подцепил большим пальцем петельку моего ремня и дернул к себе. — Евангелие от Матфея, Марка и Луки предсказывали чудовищность разрушений и бегство в горы во времена ужаса, голода и смертельной болезни. Предписано, что эта скверна повлияет на беременность и детей, будет распространяться через плоть, за исключением избранного.

Уф. Он говорил о конце света, возвращении Христа. Не нравилось мне, на что это намекало.

Я сделала глубокий вдох, прогнав из плеч желанием съежиться.

— Избранный — это избранники божьи, верно? Верующие? Мы оба знаем, что я не из их числа.

Все эти библейские разговоры выводили меня из себя.

— Неважно, во что ты веришь, — он прижался губами к месту, где моя шея переходила в плечо. — Ты выжила, болезнь тебя не тронула — это пример Божьего благословения. Ты Мать живущих.

Я могла поспорить, что Ши и Элейн — кандидатки на эту роль, но голос оставил меня, когда его рука расстегнула пуговицу на моих джинсовых шортах, пробралась под молнию ширинки и накрыла чувствительную кожу между моих ног. По мне пронеслась дрожь, и мои внутренние мышцы сжались — пустые, оголодавшие.

— Бог разделил твое сердце как воду, — выдохнул он мне в шею, — чтобы твои стражи могли разделить чашу.

— Красивые слова для такого грязного ротика, — я стиснула его плечи и накрыла его губы своими, ощущая вкус соли, пота и аппетитного знакомого привкуса ирландского виски.

Его пальцы ворвались именно туда, где я его желала, и покалывающее вторжение рябью пронеслось по всему моему телу. Рорк сместил нас, прижав меня спиной к металлической клетке, и стал мягко двигать пальцами внутри меня, нежнее жадных движений его языка.

Было нечто такое честное и грубое в том, как он целовался — такой контраст с деликатными ласками между моих ног. Дисциплинированный священник отрекся бы от собственного удовольствия и ласкал бы меня пальцами до оргазма. Но мужчина был бы требовательным и эгоистичным, как и его поцелуй. Он удерживал бы меня сильными руками, вытащил бы свой член и поимел бы меня так, как это делал его язык. Ненасытно. Убедительно. Неудержимо.

Священники должны заслуживать доверия, и все же я доверила свое тело и сердце заботе мужчины за рясой. Потому что я доверяла его открытости, ощущала с ней связь, находила в ней утешение. Потому что в его поцелуе не было стыда. Лишь безудержное желание и любовь.

Невыносимый жар липнул к моей коже. Внутренняя сторона бедер сделалась скользкой от пота и возбуждения. А мое дыхание смешивалось с его дыханием, обдавая наши лица зноем вздохов.

Я приподняла бедра, приветствуя толчки его пальцев.

— Сильнее. Я не сломаюсь.

Рорк скользнул губами по моему подбородку, его бакенбарды были шершавыми и влажными.

— Нет, но я сломаюсь.

Мою грудь сдавило, скрутило похотью, надеждой и болью негодования, которое отказывалось уходить.

Он убрал руку и дрожащими пальцами застегнул мои обрезанные шорты. Видимо, это означало, что мы закончили.

Пока я подумывала эгоистично потребовать большего, Рорк, типичный дразнилка, подвинулся так близко, что его губы задели мое лицо.

— Мы закончим попозже. Наш визитер выглядит таким же переполненным болью, как и мои яйца.

Визитер? Я резко развернулась и посмотрела сквозь отверстия высокой клетки.

Джесси стоял в дверном проеме, сжимая пальцами ремень лука, пересекавший его грудь. Его дискомфорт был почти осязаемым — сгорбленные плечи, впалые щеки, тень на нахмуренном лице, губы, поджавшиеся в напряженную линию.

Но я также узнавала возбуждение. Оно подернуло дымкой его глаза, пока он смотрел, как я обхожу клетку. Оно сделало его вдох прерывистым, когда я подошла, удерживая его взгляд. Оно сделало меня наглее, решительнее, когда я подняла руку и накрыла ладонью его неподвижный подбородок.

Мои внутренности пульсировали, жар затопил нутро, неудовлетворенное после Рорка, а теперь сосредоточившееся на мужчине передо мной.

Его ноздри раздулись, глаза выжигали меня изнутри.

— Ши готова увидеть тлю. Ты нужна мне, — он повернулся и вышел, бросив через плечо: — У линии роста деревьев с юго-востока.

Я вздохнула. Ага, я нужна ему. Чтобы приманить тлю, контролировать ее, чтобы Ши хорошенько рассмотрела. Чтобы приготовить ее к обучению владению оружием или что там еще в списке дел. Но потребовать меня для себя? Это выходило за пределы его мученичества. Если он проиграет эту битву, он выживет, но как сильно он пострадает в процессе? Он достаточно силен, чтобы пережить мою смерть, если дойдет до такого. Но достаточно ли он силен, чтобы вынести чувство вины?

Ладонь Рорка легла на мой позвоночник, его тело возле моего ощущалось как печка.

Я выгнула шею и поцеловала его в плечо.

— Как долго он был здесь?

— Все время. Этот парень тот еще извращенец.

— Сказал священник, на чьих пальцах остался сок моей киски.

Он сунул два пальца в рот и начисто облизал их, широко улыбаясь.

Ну что за возмутитель спокойствия. Он совал в меня эти пальцы, зная, что Джесси смотрит.

Я схватила карабин с пола и пошла к двери.

— Тебе надо перестать дразнить его. Ему и без того тяжело.

Подстроившись под мои шаги, Рорк прищурился от палящего солнца и переплел свои пальцы с моими.

— Его борьба идет к отчаянному финалу, Иви. Я хочу быть там, когда это случится.

Я отбросила пропитавшиеся потом волосы с лица.

— Зачем?

Он боялся, что Джесси возьмет меня силой?

Рорк пожал плечами.

— Мне нравится наблюдать.

Глава 20

Глубоко в лесу прозвучал рык, пронзивший осиный гул в моих внутренностях.

Я пришла сюда, чтобы призвать тлю, и мои обострившиеся ощущения мгновенно и без труда зацепились за одну из них, проследив прямую линию до ее местоположения.

— На пять часов. До нее примерно 36 метров, направляется в нашу сторону.

Джесси отошел от Ши и направился ко мне решительными шагами, уже держа руку на луке и снимая его со своих идеальных плеч.

— Сколько?

Вопреки его недолгому сну ранее под его глазами оставались темные синяки. Он двигался с высшей степенью интенсивности и силы, но напряженность на его лице и в руках выдавала его усталость. Сегодня ночью он поспит, даже если для этого мне придется его вырубить.

— Одна тля, — я простерла свое сознание, ощупывая окрестности в поисках других. — Я постараюсь изолировать ее, если появятся другие.

Я взглянула на Ши, замечая ее неуемные руки и напряженные плечи. Я убила сотни (если не тысячи) этих гадких существ, но видеть, как кто-то впервые смотрит на них — это все равно что заново переживать свой первый раз. Луковичная голова, ноги как у кузнечика, сосущие ротовые части и гнилостная вонь ящеричной кожи и без того достаточно нервировали. Но их дерганая, нечеловеческая манера двигаться могла заставить даже взрослого мужчину справить нужду в штаны, как выразился бы Рорк.

Так что да, мое сердце гулко стучало, а ладони сделались скользкими от пота в предвкушении переживания того дня на моем заднем дворе, когда первое столкновение с тлей закончилось кошмарной борьбой на дне моего бассейна.

Джесси потянулся к пистолету на моем бедре, но я стиснула его руку, остановив его.

— Ши лучше стрелять из карабина, — я предложила свой, сняв с плеча. — Это придаст ей уверенности.

Элейн отказывалась притрагиваться к пистолету или ножу, но когда Джесси протянул карабин Ши, она выхватила у него оружие и повертела в руках, изучая. В ее задумчивом выражении лица не было ни капли тревоги. Ни капли страха. Ни капли нежелания. Блядь, я обожала это.

— Когда-нибудь стреляла из пистолета? — я провела ладонью по ножам на руке, уже скучая без веса карабина.

Она покачала головой и согнала муху со своего худого бедра.

— Джексон всегда стрелял из ружей с транквилизаторами.

Джесси несколько секунд обучал ее, как пользоваться оружием. Базовые правила безопасности, чтобы она не выстрелила в себя или в нас, но ничего слишком детального, чтобы подготовить ее к перестрелке. Это придет попозже, если следующие несколько секунд не перепугают ее до полусмерти.

Одинокая тля в лесу выпустила вспышку леденящих кровь сигналов, вибрируя голодным криком в моем нутре и, похоже, осознавая мое присутствие так же, как я осознавала ее.

Я кивнула Рорку, предположив, что он будет моим источником энергии.

— Максимум две минуты до тех пор, пока она не выберется на открытое пространство.

Рорк подошел, но остановился, когда голос Джесси гаркнул:

— Я беру на себя Иви.

Светлая бровь приподнялась на лбу Рорка.

— Вот как?

Удивительно, но Рорк отступил и даже махнул мне рукой в приглашающем жесте.

Джесси сдернул рубашку и скользнул позади меня. Его лук замер перед моей грудью, словно он не знал, что с ним делать. Его тело напряглось за моей спиной, и он опустил оружие, а его ладони легли на мои бедра.

— Твоя рубашка.

Снять ее означало остаться голой по пояс, но Джесси и Рорк уже все видели. Таллис и Жорж находились вне зоны слышимости, стояли на страже где-то на территории заповедника и поддерживали периметры, что производило впечатление по всем стандартам. Они установили примитивные ловушки и звучные сигналы тревоги вроде грохочущих алюминиевых банок и обозревали обширную территорию через оптические прицелы. За ту неделю, что мы были здесь, проскользнуло лишь несколько мутантов, и они оказались устранены еще до того, как подкрались к нам.

Я стянула рубашку через голову и прислонилась к груди Джесси. От влажного воздуха на коже выступило больше пота, капельки которого сползали между моих грудей.

— Ши, у меня будет полный контроль над жуком.

Этим утром в ее спальне я объяснила, как это работает, включая контакт кожа-к-коже.

Она сглотнула.

— Ружье для того, чтобы помочь тебе почувствовать себя в безопасности, но ты не обязана его использовать, ладно? — мой живот скрутило от телепатического гула тли. — Она идет. Буквально по другую сторону того раздвоенного дерева.

Ее взгляд метнулся к мечу Рорка, когда тот медленно достал его из ножен и встал позади нее.

Ладони Джесси скользнули по моему животу, горячие и скользкие, и стали медленно подниматься, пока его большой палец не лег на мою грудину. Его пальцы согнулись под моей грудью со шрамом.

— Ты ее контролируешь, дорогая? — спросил он со своим южным акцентом.

Я облизнула губу.

— Ты меня отвлекаешь.

Его грудь плотнее прижалась к моей спине, его дыхание сделалось громче и участилось.

— Тебе лучше побыстрее отвлечься обратно.

Грррр. Я хотела проверить бедрами, есть ли у него эрекция, но кустарники на краю леса зашевелились, спугнув стайку птиц в листве.

В шести метрах от нас низкий рык прокатился по земле, а после этого из подлеска размытым пятном вырвалось мутировавшее тело. Полностью белые глаза окинули взглядом нашу группу и остановились на мне.

Сосредоточившись на моих точках контакта — моя спина у груди Джесси, его ладони и руки на моих ребрах и его губы у моей шеи — я черпнула его мужскую энергию. Жар просачивался через его кожу в меня и жаркими волнами проносился по моему телу. Перед моими глазами полыхнул яркий свет, вызывая головокружение, опьяняя, вызывая мурашки на подбородке и собираясь в груди.

Я сосредоточила свой разум на этой энергии, вплела ее через связь с тлей и безмолвно протолкнула команду. «Ближе. Медленно».

Беззвучное гудение пронеслось между мной и рычащим существом. Крошечные щетинки на его прозрачной коже встали дыбом, почувствовав мой посыл. Сопли капали на его прямоугольный подбородок, и сегментированные ножки потащились вперед, царапая желтыми когтями по грязи.

Я покосилась на Ши, и ее мышцы казались застыли в шоке. Единственным, что шевелилось, был карабин, дрожавший в ее руке.

Рорк наклонился через ее плечо и прошептал что-то на ухо, что заставило ее слегка кивнуть. Затем он встал бок о бок с ней, держа двумя руками меч. Если я потеряю концентрацию, он без промедления снесет башку этому существу.

Я продолжала направлять жука вперед, черпая силу Джесси и мысленно повторяя указания. На расстоянии трех метров «Стоять» расцвело в моей груди и пронеслось по невидимому поводку.

Тля помедлила, замерев на двусуставчатых ногах, и дрожь сотрясла ее руки, которые вовсе не было руками. Ее пальцы слились вместе, согнулись крюками, как какие-то искаженные клешни.

Ши резко втянула воздух. Ее тело пошатнулось, словно ее раскачивал ветер, но воздух был неподвижным, ничто не сдувало волосы с моего лица.

Она потеряет сознание? Первая встреча Элейн с тлей привела к конвульсивным спазмам, ее глаза закатились, и она драматично рухнула на землю.

Я держала тлю неподвижной, знатно раздражая ее, судя по шипящему рычанию и царапающему гулу в моем животе. Ши наблюдала за ней, пребывая в ошеломленном, не моргающем трансе, забыв про карабин в своей хватке — его дуло уже кренилось к земле.

Ее взгляд метнулся ко мне, и она выпустила глаза.

— Твои… твои…

— Черные глаза? — я слегка улыбнулась. — Мои зрачки расширяются, когда я их контролирую. Это нормально.

— Это не могут быть твои зрачки, — ее грудь вздымалась. — В твоих глазах не осталось белков. Это… это не нормально, подруга.

Надо отдать ей должное. Она не пустила пулю мне в голову и не убежала. Вместо этого она подняла карабин и навела его на тлю.

Что-то защекотало мою руку и ногу сзади. Блядские мухи. Я шлепнула по ним, но слишком медленно, чтобы раздавить.

— Иисусе, вы описали, как они выглядят, — ее голос понизился до шепота, встревоженного и пронзительного. — Но ничто не могло подготовить меня к этому, понимаете? — ее палец дрожал на курке. — И что за запах, во имя Господа?

— Убийственный жучий парфюм, — Рорк широко улыбнулся, но то, как он бдительно смотрел за тлей через ее плечо, было вовсе не забавным. — Вонючая пизда не моется. Она пирует кровью и смертью. И готов поспорить, грязная вагина меж ее ног чавкает как гнилье.

— Рорк, — я бросила на него взгляд, полный отвращения.

— Эта штука женского пола? — шоколадная кожа Ши приобрела сероватый оттенок. — Как вы это поняли?

Хороший вопрос. Ни клочка одежды на куполообразном теле тли. Никаких определяющих характеристик, вроде остатков волос, татуировок или ушного пирсинга. При мутации гениталии исчезали в числе первых, за ними следовали губы и пальцы. Но тут присутствовал небольшой след ее человеческой жизни.

Я показала на бугрившуюся грудь.

— Видишь два висящих комка плоти?

Ши склонила голову набок и сморщила нос.

— Титьки?

Я пожала плечами.

— Силиконовые имплантаты.

— Насекомое с искусственными сиськами, — она издала натужный смешок. — Теперь я видела все, — ее зубы впились в нижнюю губу. — Они могут размножаться?

— Нет, — Джесси позади меня переступил с ноги на ногу, и его пальцы сжались под моей грудью. — Доктор Нили изучал их физиологию. У них нет работающих репродуктивных органов.

За два года я ни разу не видела, чтобы тли спаривались. Ни разу не натыкалась на детеныша жука. Они стремились делать одно: кормиться. А если они сожрут всех млекопитающих на планете, что тогда? Если их адаптирующиеся тела не могут умереть с голода, они просто будут бродить по Земле в вечном ступоре, неспособные кормиться, неспособные умереть?

Тля потянула за нашу связь, тестируя ее силу. До тех пор, пока Джесси оставался на месте, у меня имелся неиссякаемый источник энергии, чтобы удерживать существо.

Я повернула подбородок к Джесси.

— Ты чувствуешь упадок сил?

— Нет, дорогая. Я чувствую тебя. Как легкая вибрация под моими ладонями, но ничего угрожающего.

Рорк и Мичио говорили о подобном ранее. Очевидно, у них сила не заканчивалась, как у меня.

Жук, похоже, осознал, что мой контроль над ним бесконечен, запрокинул голову и издал громогласный гул, который прокатился по поляне как шум миллиона осиных крыльев. Трубчатые части зашевелились в его горле, выбрасывая нити черной слизи, пока крючковатые руки скребли по земле.

Ши смотрела, разинув рот от ужаса.

— Они питаются друг другом?

«О, как бы мне этого хотелось».

— Мутировавшая кровь ядовита для тлей и нимф. Она убивает их, и думаю, они инстинктивно это знают, потому что я никогда не видела, чтобы они обернулись друг против друга.

— Но если бы я укусила человека, я бы превратилась в это, — пробормотала она про себя.

Если бы она превратилась в это, то ее бы уже нельзя было спасти. Нимфы могли укусить лишь один раз, и укус мгновенно превращал их в тлю.

Я послала безмолвную благодарность ее покойному мужу за то, что два года держал ее взаперти. Она нужна нам. Она нужна человечеству.

Она встретилась с этим существом поразительно хорошо, и из нее выйдет тот еще боец. Теперь уже расправив плечи и приподняв подбородок, она упорно расставила ноги в кроссовках поверх грязи. Сложно было поверить, что всего неделю назад ее тело претерпело радикальную трансформацию, перестроило кости в человеческие ребра и растворило трубчатые ротовые части, созданные для протыкания и высасывания крови.

Пепельный оттенок ее коричневой кожи и мешки под глазами оставались единственными намеками на то, что она не полностью выздоровела.

Я кивнула Рорку.

— Пора.

Ши перевела взгляд между мной и взбудораженной тлей и крепко приставила приклад карабина к своему плечу.

— Я хочу ее убить.

Рорк подвинулся к ее боку, пристально изучая, как она держала пистолет, и вокруг его глаз пролегли обеспокоенные морщины, когда он нахмурился. Я понимала его беспокойство. Грохот карабина мог привлечь внимание, а он мог убить жука бесшумно.

— Позволь ей сделать это, — сказал Джесси позади меня. — Кто знает, когда у нас в следующий раз будет такая контролируемая ситуация?

Между Джесси и Рорком воцарилась пауза молчания, какое-то бессловесное общение, которое включало в себя сердитые взгляды и отгоняние мух, и закончилось тем, что Рорк отвернулся и прикоснулся к руке Ши.

— Парочка советов. Ты можешь проделать дыру в его пушистой заднице, и он продолжит шагать как блядский Джон Уэйн[15]. Надо попасть в мозг, ладно?

Она кивнула, хотя ее подбородок задрожал.

— Поняла.

Джесси поднес губы к моему уху, и от его дыхания по шее пробежала дрожь.

— Дела нормально?

Я не ощущала других тлей и не чувствовала дрожащего напряжения от команд, которые проталкивала.

— Супер.

Он провел пальцем по моей лопатке.

— Кое-какие из твоих пятнышек блекнут. Но здесь… — он прикоснулся к основанию моего позвоночника. — И здесь, — его палец обвел участок под моим плечом. — Эти новые.

Узоры на моей спине изменялись всякий раз, когда я общалась с тлей. Ужасная жуть, но я должна быть благодарной, что не отрастила усики и экзоскелетный панцирь.

Ши медленно вдохнула, выдохнула и нажала на курок. Пуля усвистела в лес, промазав мимо цели на несколько футов. Ши скорректировала свою стойку и промазала еще три раза, прерывисто вдыхая между каждым нажатием на курок.

— Твою ж мать.

Я держала тело тли как можно неподвижнее, не давая той уворачиваться и дергаться. Существо было чертовски недовольно этим, и его визг превратился в воинственные вопли, от которых лопались барабанные перепонки.

Нервозность Ши была вполне ожидаема. Она никогда не стреляла из пистолета, и ее мишень была куда страшнее бумажных контуров, на которых я практиковалась с Джоэлом.

Рорк крепче сжал рукоятку меча.

— Вложи немного сучизма, — его тон оставался дразнящим, хотя на подбородке подергивался мускул.

— Я пытаюсь, ясно? — она выпустила воздух, сдув черные кудри вокруг своего лица.

Я узнавала решительность в ее глазах. Ту же свирепость я ощущала всякий раз, когда убивала монстра. Несложно добраться до такого уровня жестокости. Все, что мне нужно, — это проблеск воспоминания, как тли собрались вокруг тела Джоэла, как жилы на его шее напряглись от боли, как его губы обнажили десны, как его глаза выпучились подобно фарфоровым сферам, мутируя.

— Ши, — тихо сказала я. — Одна из этих тварей убила твоего мужа, — по ее лицу пронеслась боль, но я продолжала. — Джексон проделал чертовски долгий путь, чтобы собрать для тебя одежду и еду, а точно такой же мутант вонзил свои отростки в него и выпил его жизнь.

В ее горле зародился булькающий звук, губы совсем скрылись между зубами. Эта перемена произошла за секунды. Ее грудь приподнялась, плечи расправились, руки зафиксировались, прочно держа оружие.

Затем полетели пули. Она попадала в деревья, бороздила землю и вскользь задевала конечности тли. Свинец впивался в его туловище, заставив визг сорваться с разинутых челюстей. Она раз за разом нажимала на курок и, наконец, пуля пронзила его череп.

Тело дернулось, затем неподвижно рухнуло на землю. Вибрации во мне лопнули, рассеявшись вместе с его жизнью.

Ши не останавливалась, поливая градом пуль конечности и кишки, пока тля лежала горой испещренной плоти.

— Воу, воу, воу! — Рорк схватил ее за локоть. — Придержи коней, Энни Оукли[16]. Ты растратишь все боеприпасы.

Она остановилась, но грохот не стих. Множественные выстрелы гремели вдалеке и эхом отдавались по полю.

Жорж и Таллис. Ох, нет, блядь. Я крепко прикусила губу, дернувшись к бою. Стиснув свой живот, я собрала всю энергию и послала ее наружу, через поле, в направлении шума.

Меня встретило… ничто.

— Я не чувствую тлю. Должно быть, они вне радиуса.

Жар Джесси исчез от моей спины. В следующее мгновение он побежал прочь, держа лук, и мышцы его плеч напрягались под палящим солнцем.

Мое сердце заколотилось, разум бешено заметался, взорвавшись беспокойством за Жоржа и Таллиса. Я натянула рубашку и быстро повернулась к Рорку.

Его тело было готово бежать за Джесси, но он раздраженно стиснул зубы.

— Не могу оставить вас одних.

— Останься с Ши, — я посмотрела Ши в глаза, и она бросила мне карабин.

Мышцы на его груди напряглись.

— Иви…

— Не спорь, — я заменила магазин карабина полным, который сдернула с пояса, и побежала за Джесси, проносясь по высокой траве. Обнаженная кожа моих рук запекалась на беспощадной жаре.

Посередине поля я почувствовала их. Дюжины пульсирующих маяков, диких и устрашающих. Паузы между выстрелами винтовок становились все дольше и дольше, пока воздух не отяжелел из-за тишины.

Чем ближе я находилась, тем быстрее я бежала. Может, включилась моя суперскорость. Может, это страх, нараставший в моем нутре. Я обогнала Джесси, и его крик погнался за мной в долину, где я резко остановилась. Мои легкие горели, адреналин курсировал в крови.

У подножья невысокого холма масса тлей окружила Таллиса и Жоржа. Они размахивали винтовками как мечами — видимо, у них закончились пули. И закончилось время.

Джесси врезался в мою спину, разорвав мне рубашку до шеи.

— Останови их.

Они… метрах в девятистах отсюда? Чтобы преодолеть такое расстояние, понадобится еще секунд шестьдесят, и жуки находились вне радиуса пуль и стрел. Могла ли я вообще телепатически дотянуться так далеко?

Я легонько кивнула Джесси и стала транслировать «Уходите» каждой унцией энергии, которую только могла вытянуть из него.

За пределами скопления тли стоял один массивный жук. Он возвышался над остальными, его чешуйчатая зеленая спина мерцала на свете солнца, пока он смотрел, как рой смыкается, сужает кольцо вокруг Таллиса и Жоржа. Он издал столь чужеродный, столь пронизывающий позвоночник звук, что я прочувствовала его костьми. Моя первая мысль была о том, что этот жук отстал, что группа его отвергла. Затем он резко перевел свой лишенный зрачков взгляд и наклонил голову набок.

Я не столько видела это, сколько почувствовала. Разумность. Контроль. Власть.

Я задрожала.

— Джесси, — мой голос дрогнул, живот скрутило от ужаса. — Это их лидер. — Командир их армии.

Он прижался грудью к моей спине, наша плоть скользила от пота, руки обернули меня коконом кожи.

Слепящая белая энергия пронзила меня, и я отчаянно потянула ее, повторяя свой приказ раз за разом, пока он не вырвался из моего горла.

— Уходите. Идите. Бегите!

По рою пронеслась волна, и зеленые тела бросились во все стороны. Но не без пищи. Таллис и Жорж упали, махая руками в бешеной панике. Я с беспомощным ужасом наблюдала, как ротовые части пронизывали их груди.

— Не-е-е-е-е-ет! — закричал Джесси.

Я инстинктивно вырвалась из его объятий, мое сердце забилось в ритме с моими быстро бегущими ногами. Я ринулась вниз по холму, спеша добраться до них, спотыкаясь, но снова кидаясь вперед.

Рука схватила меня за рубашку, и Джесси дернул меня к себе с силой, с которой я не могла тягаться.

— Ты не можешь спасти их. Не можешь… — он дышал тяжело, голос сделался низким и переполнился болью. — Слишком поздно.

Я согнулась в талии, охваченная отрицанием и ужасом, пока тела Жоржа и Таллиса утаскивали прочь.

— Нет, — закричала я, вырываясь из его рук. — Мы еще можем добраться до них.

Но мы не могли. Две тли врезались друг в друга, шипя и шлепая когтями, словно сражаясь за обмякшее тело Жоржа. Таллис уже исчез, его утащили в леса в спешной кормежке.

Желчь взбурлила в моей груди, и мои руки взметнулись к губам. Я проглотила все, утопая в беспомощности. Я подвела их. Я знала, что расстояние слишком велико, чтобы контролировать толпу. Мне надо было немедленно бежать туда, стреляя и убивая по старинке, надежным, черт подери, способом, а не полагаться на свои дерьмовые суперсилы.

— Джесси. Я… Прости. Мне так жаль.

— Ш-ш-ш, — его руки крепче стиснули меня, губы крепко прижались к шее, давая мне знать, что он рядом. Когда его дыхание замедлилось, он произнес бесцветным тоном. — Жуки знают, что мы здесь. Они вернутся.

А Жорж и Таллис будут среди них. Мутировавшие. Голодные. Уже не люди. Они были друзьями Джесси. Спутниками задолго до вируса. Я знала, как ощущается такая потеря. Он меняет что-то в мозгу, пожирает надежду и вкалывает тошнотворное безразличие. Это заставляло отринуть свое сердце, обменять его на апатию, чтобы избежать боли в будущем.

Но у Джесси все еще оставались связи с прошлой жизнью. У него все еще были Лакота, если (и когда) мы все же вернемся в горы.

Я прерывисто вдохнула и повернулась в его объятиях.

— Джесси, я… Боже, мне так жаль. Я рядом… что бы тебе ни понадобилось, — мое горло сдавило, голос звучал тонким и сдавленным, когда я прикоснулась к напряженным чертам его лица. — Я… просто скажи, что мне сделать.

Он едва заметно пожал плечами, лицо побледнело, а медный цвет глаз как будто потускнел, пока он смотрел на кошмарную сцену позади меня.

— Мы уходим сегодня ночью.

Глава 21

Мы не уехали той ночью. Ши храбро держалась при встрече со своей первой тлей, но дорога до того места и стресс от самой встречи привел к лихорадке, ознобу и настолько сильной головной боли, что она не могла открыть глаза. Когда дневной свет померк на горизонте, Рорк отнес ее в ветеринарную клинику и закутал в гору одеял.

Мое сердце сделало небольшой кульбит. Ухудшение ее здоровья — не тот повод, по которому должно екать мое сердечко, но это дало нам причину остаться. Джесси нужен был полноценный ночной отдых, а мне была нужна еще одна ночь надежды.

Надежды, что Мичио вернется.

После некоторой настойчивости с моей стороны и нескольких нетерпеливых сердитых взглядов от Рорка Ши неохотно запихала в себя три венских сосиски.

Отчаянные времена требовали консервированных обедов. Это была простая пища, готовая к употреблению и насыщенная протеинами, а муж Ши собрал целую кладовку, полную помятых банок с отклеивающимися этикетками, где хранились сосиски, устрицы, консервированная говядина, тунец. А те, у которых отлетела этикетка? Сюрприз в консервной банке.

Джесси выскользнул наружу с оставшимися сосисками и пакетиком затхлого арахиса, пока мы с Рорком делили банку ветчины с пряностями и бутылку ирландского виски. Проглотив последний кусочек, я подумала о Дарвине. Будь он здесь, он бы разлегся передо мной, уставившись на банку дерьма и облизывая щеки. Боже, как я по нему скучала.

После ужина я переоделась в штаны для йоги и майку, позаимствованные у Ши. Затем я подошла к матрасу, проверила ее и испытала облегчение, обнаружив, что ее лицо ощущалось прохладным, а дыхание во сне сделалось расслабленным.

Еще одним облегчением стал звук грома, сотрясший стены. Дождь удержит тлю на расстоянии, и может быть, просто может быть, сегодня мы все сумеем поспать.

Я переступила через массивное тело Рорка — он растянулся на полу возле матраса Ши, закрыв глаза. Я тихо схватила карабин и на цыпочках вышла наружу, чтобы поискать Джесси.

Молния расколола черное небо, осветив сгорбившуюся фигуру Джесси и наблюдательные глаза под карнизом ветеринарной клиники. Ливень стучал по потрескавшейся почве, которая окружала бетонную террасу, и ветер сдувал капельки мне в лицо.

Закрыв дверь за собой, я наполнила легкие плесневело-землистым запахом влажной земли, вполне готовая простоять здесь всю ночь и упиваться безопасностью сырости.

Пока укол не пронзил мою руку. Я хлопнула рукой и размазала кровь по своему бицепсу.

— Уф. Как, черт подери, комары летают в дождь?

Устроившись на сухом участке возле здания, Джесси смотрел во тьму бури.

— Они на долю секунды прокатываются на капельках дождя, а потом их водоупорные тела сбрасывают влагу. Это почти не мешает их траектории полета.

Слава богу, блядь, что тли такого не умели. Дождевая вода была для них токсичной, заставляла их тела скукоживаться в мертвенный грибок. Но где тли находили убежище? Некоторые из них гибли и растворялись в почве? Или они инстинктивно чувствовали приближение бури и зарывались в укрытие, как другие виды, боящиеся дождей?

Я подняла лицо к небу, позволяя каплям падать на мои щеки.

— Это один из немногих периодов, когда я чувствую себя по-настоящему в безопасности, знаешь?

Он согнул ноги и свесил руки с коленей, прислонившись затылком к зданию.

— В данный момент мы должны быть в пути.

— Может, когда мы завтра уйдем, еще будет идти дождь, — я всмотрелась в его лицо, и мое сердце упало.

Его тело обреченно обмякло, боль вгрызалась в его глаза. Ему нужен был сон, но если его разум атаковало столько же тревог, сколько и мой, то покой не придет легко.

Он хотел побыть наедине со своими мыслями? Похоже, он предпочитал уединение, но с другой стороны, его сложно прочесть.

Я показала на сухой участок бетона рядом с ним.

— Не против, если я к тебе присоединюсь?

Он подвинулся на пару дюймов и вытащил сигарету из мешочка на бедре. Я поставила карабин возле двери и опустилась рядом с ним.

Притулившись рядышком, мы делили сигарету и несколько мгновений безмолвного уединения, слушая размеренный стук дождя. Он затягивался сигаретой с легкостью опытного курильщика, хотя я могла по пальцам одной руки пересчитать разы, когда видела, как он курил.

Я докурила окурок и швырнула его под дождь.

— Куда мы отправляемся теперь?

Он пожал плечами, задев мое плечо, и я упивалась теплом его кожи. Но физический контакт заставил меня желать кое-чего. Того, чего он не даст.

Наклонившись, я подвернула штанины брюк для йоги, чтобы не намочить их.

— У тебя всегда есть план. Так давай послушаем его.

Он поковырял дырку, протершуюся на колене его джинсов.

— Теперь, когда у нас осталось лишь двое мужчин, сложно будет оберегать Ши.

Такое непросто проглотить, но это правда. Забуриться в заброшенное здание — это один из способов оставаться в безопасности, но мы не могли так поступить и ожидать найти нимф. Нам нужно отправляться в населенные зоны, крупные города, где будет много обитателей… тли, мужчины и множество опасностей. Именно там и будут нимфы.

Его беспокойные пальцы замерли.

— Нам надо доставить ее обратно к Лакота.

Мне нравилась эта идея. Даже очень.

— Всего один день езды назад. И неделя похода по горам.

Мы уже знали дорогу и не должны столкнуться со слишком большим количеством неожиданных препятствий. Мы увидим три дружелюбных лица Лакота, и один этот факт творил чудеса с боевым духом.

Я погрызла краешек хрупкого ногтя.

— Оставив ее, мы вернемся в эту местность и продолжим свой изначальный путь вдоль пролива? — я дождалась его кивка. — Тогда мы задержимся всего на две недели.

Две недели, которые мы бы и так провели в заповеднике, давая Ши время выздороветь и натренироваться.

— Я поговорю с Рорком, — тихо сказал он.

— С Ши нам тоже надо поговорить. Мы можем вылечить этих женщин, но от них зависит, что они хотят делать со своей жизнью. Мы не можем заставить их прятаться.

Он снова кивнул, прикрыв веки, и его глаза остекленели от утомления. Или это была печаль?

Я инстинктивно повернулась к нему лицом.

— Ты хочешь поговорить о Таллисе и Жорже?

— Нет. А ты?

Если бы мутировал один из моих стражей, то я нуждалась бы в выходе, который он предлагал — поддерживающее плечо, ухо, которое выслушает мои рыдания, или, скорее, нож, который вонзится в мое сердце. Я злилась из-за потери наших друзей и провала своих попыток защитить их. Но у меня не было слез. Не было боли в животе от горя. Я никогда не позволяла себе привязаться к Таллису и Жоржу.

Ужасно признаваться в таком даже самой себе, но цена привязанности в этом мире слишком высока. Люди умирали, неожиданно и часто. Такова наша жизнь. Смерть — это наша жизнь.

Он ждал ответа, и я ответила честно.

— Мне не нравится говорить о моих сожалениях. Мне нравится запихивать их в онемевший уголок, позволять им воспламеняться и становиться мстительными, пока они не сведут меня с ума.

— Ты уже сумасшедшая, — от улыбки в его голосе часть напряжения в воздухе рассеялась.

Рискнув оборвать открытый обмен еще до начала, я положила ладонь на его предплечье.

— Тогда давай поговорим о сарае. То, что ты увидел, когда вошел…

Мышцы под моими пальцами ожесточились, взгляд впился в мои глаза.

— Тут нечего обсуждать.

— Тут очень многое надо обсудить.

Его грудь приподнялась, губы выпустили обреченный вздох.

— Например?

— Близость. Отношения. Секс, — я растянула последнее слово и смотрела, как он ёжится. — Ты и я. Рорк и я.

Он закрыл глаза, отгораживаясь от меня. Отдаленное грохотание грома отмеряло утекавшие секунды.

Я наклонилась поближе к его уху, понизив голос, чтобы изобразить совершенную серьезность.

— И анальный секс. Знаешь, между мной и Рорком?

Он резко распахнул глаза.

— Что?

Улыбнувшись, я провела пальцам по напряженной коже под его ресницами.

— Просто пытаюсь добиться реакции.

Он опять прислонился затылком к стене.

— Что ты хочешь от меня услышать, Иви?

— Я хочу, чтобы ты рассказал мне, что чувствуешь и о чем думаешь, когда видишь меня с другим мужчиной, — я прижимала пальцы к его руке, находя в этом опору. — Потому что, если бы я увидела тебя с Ши или другой женщиной, я бы много чего высказала, черт подери.

Неподвижный и упрямый, он скользнул в застывшее тихое место. Может, в его голове было не так уж тихо, но чем дольше он отказывался говорить, тем более оглушающим становилось его молчание.

Как раз, когда я уже думала, что он отстранится и убежит в дождь, Джесси удивил меня.

— Это нечестно.

Я зацепилась за его слова, которые стали еще выразительнее, когда он одарил меня страдальческим взглядом. Он прилагал усилия, использовал голос, позволял мне увидеть его, и я любила его за это.

Он не отвернулся, распутывая свои мысли.

— Сложно осмыслить, что из ста миллионов мужчин, оставшихся в мире, именно я нашел тебя. Я, — он прикусил щеку изнутри. — Призрак Анни, или какие там силы потрудились, могли бы выбрать любого для этой работы.

Выбрать? Я бы использовала слово «обременить». В его голосе должно звучать негодование, но я его не ощущала. Напротив, плечи Джесси расслабились, уголок губ приподнялся.

— Мне поручили защитить единственную выжившую женщину, — он провел ладонью по лицу и посмотрел мне в глаза. — Чувственную, воплощающую фантазии любого мужчину, просто охерительно великолепную женщину.

Сила его комплимента опалила мои вены и заставила желудок сделать сальто.

Я всего этого не заслуживала.

— Я не…

— Ты источаешь секс, дорогая. Я мог бы наблюдать, как ты потрошишь кролика, и получить эрекцию.

Я могла часами наблюдать за его великолепными губами. Мое дыхание перехватило, и я попыталась унять нежданную тяжесть в груди.

— Но не это делает тебя прекрасной, — Джесси облизал губы. — Дело не в идеальной форме твоего тела, и не в том, как твои маленькие рубашки подчеркивают сиськи, и не в естественном покачивании бедер при ходьбе.

Непрошеная улыбка завладела моими губами.

— Я не покачиваю…

— Это твоя улыбка… блядь. У меня такое чувство, будто я могу умереть, когда вижу, как твое лицо смягчается от счастья. Или когда ты бросаешь мне вызов с тем озорным блеском в глазах. Или используешь те остроумные юморные подколки, когда раздражаешься. Ты сексуальна, но это описание, которое даст ленивый мужчина. Твоя красота — это нечто намного большее.

Моя кожа раскраснелась и распалилась, заныла от желания сократить дюймы между нами. Моя потребность в нем накатила так внезапно, так свирепо, что я боялась пошевелиться, заговорить, сделать что угодно. Я была уже не снаружи. Я пробралась внутрь. Он впустил меня, показал свои чувства, свою прямоту и уязвимость. Один неверный ход, и он вышвырнет меня.

Так что я аккуратно выбирала слова.

— Как ты описываешь красоту?

Джесси поднял мою ладонь со своей руки и стал водить по коже между пальцами.

— Это беззаботный смех, дождь, люди, объединившиеся для выживания, — он сглотнул. — Зарождение любви. Это когда ты очарована отдаленным горным кряжем, и он выглядит таким далеким, что ты никогда до него не дотянешься. Этим невозможно обладать. Ты и есть красота. Сильная и независимая. Чертовски пугающая. Храбрая почти до идиотизма…

— Эй!

— …и будь я проклят, если могу объяснить, почему, но ты хочешь меня. Ты хочешь меня, а я не могу тебя получить, — его глаза ровно уставились на темный пейзаж. — Это нечестно.

Я слышала извинение в его голосе, столь же болезненное, как и разделявшие нас дюймы.

— Джесси…

— Да, да, я знаю. Жизнь несправедлива. Но почему ты не можешь быть асексуальной, стервозной и не такой красивой, черт подери?

— Дай мне еще несколько суровых лет недоедания, вредных УФ-лучей и жизни на поле боя. Ты окажешься со сморщенной старухой, покрытой шрамами.

Джесси без предупреждения дернул меня к себе на колени, обвил руками мои бедра и прижал к биению своего сердца.

Его губы задели мое ухо, и привязанность с желанием защитить подчеркнула его слова.

— Больше никаких шрамов.

Насыщенность его голоса окружила меня. Я обняла его за шею и расслабилась на жестких мышцах его плеч. Его объятия казались нереальными. Безопасными. Идеальными.

Я не хотела терять это, терять его.

— Во время следующего похода за припасами мы можем поискать презервативы.

— Презервативы, которые два года пролежали на сорокаградусной жаре? — он издал гортанный звук. — Я доверяю им примерно так же, как методу прерванного полового акта.

— Ну тогда генератор, — усевшись на его паху, я хотела поерзать бедрами, ища его возбуждение, почувствовать его в первый раз. — Если мы сумеем найти питание для УЗИ, то сможем проверить спираль.

Его ладонь скользнула по моему бедру и сжала ногу через штаны для йоги.

— Может быть.

Это не отказ. Мои пальцы впились в его плечи, и на мгновение я почти поверила, что если я не отпущу, то он тоже не отпустит.

Но его руки все равно опустились, упали вдоль боков.

— Ты объяснила, как работает внутриматочная спираль, но мне нужно узнать больше, понять ее слабые места. Увидеть ее на ультразвуке поможет мне довериться этому методу.

Я опустила лицо к его лицу, всматриваясь в темные глаза. Они гипнотизировали, захватывали мой взгляд, наглые и парализующие. И они успокаивали меня тем, как терпеливо и понимающе ждали.

Слои между нами становились тоньше, сменялись наэлектризованностью, которая давала надежду. От этого мои губы покалывало.

— То есть, это вариант. У нас есть варианты. Я не сдаюсь.

— Мы не можем… я не могу игнорировать это чувство, — Джесси скользнул рукой между нашими грудями и потер свою грудную клетку. — Это недоброе предчувствие, говорящее мне, что к нам привязано очень даже реальное и неизбежное завершение. Как будто маленький кусочек пластика в шейке твоей матки — это всего лишь ничтожная мера предосторожности против судьбы. Потому что судьба всегда побеждает, — он привалился всем весом к стене, опустившись ниже к земле и утягивая меня за собой. — Это прозвучит безумием…

Устроившись на теплой коже его груди, я играла с волосами на его затылке.

— Все равно скажи.

— Я не дрочу, — он невесело рассмеялся. — Потому что у меня паранойя — а вдруг всемогущие силы каким-то образом перенесут мою сперму в тебя. Как будто след моего семени куда-то приземлится, а ты туда ненароком сядешь или еще какое дерьмо.

Серьезно? Я заправила его волосы за ухо, наблюдая, как пряди вьются на моих пальцах.

— Брось, Джесси. Ты знаешь, что я не могу так забеременеть.

— А еще люди не отращивают клыки и не бегают со скоростью света.

Тут он меня подловил.

Молния полыхнула вдалеке, за стеной облаков, и небо пульсировало вспышками электричества. Теперь гроза была слишком далеко, чтобы слышать гром, и остался лишь мирный стук дождя.

Я сместилась на его коленях, чтобы лучше видеть его лицо.

— Ты расскажешь мне о последнем разе, когда ты занимался сексом?

Он сексуально приподнял одну бровь в тени укрытия козырька.

— Ты не хочешь об этом слышать.

Нет, не хотела. Но пока Джесси говорил, я готова выслушать любые болезненные детали.

— Пожалуйста?

Глава 22

Устроившись в объятиях Джесси, я подняла взгляд и сделала нейтральное лицо. Вот оно. Возможность заглянуть в его загадочное прошлое.

— Она была француженкой, — он смотрел в дождь. — За пару ночей до вспышки вируса я встретил ее в баре и отвел в свой номер отеля, — Джесси издал ироничный смешок. — Она пахла нафталином и фруктовым пирогом. Здоровенные гадкие заросли. А ее стоны… Милостивый Боже, они были отвратительны.

И это его последний сексуальный опыт? Воспоминание, которое он унес с собой в апокалипсис? Он так привлекателен, черт подери, что мог выбирать женщин.

— Она трахалась как дикая кошка, — его тембр сделался хриплым, царапая мою кожу. — Почти уверен, что я терял сознание.

— О, — у меня во рту пересохло, живот скрутило. Желание сползти с его колен и баюкать свое ревнующее сердце было непреодолимым, но я сама просила об этом.

Джесси изменил позу, и его ладонь легла на мой подбородок, приподнимая голову.

— Она не была тобой.

Я закрыла глаза.

— Тебе необязательно говорить это.

— Люблю твою ревность, дорогая, — он невесомо поцеловал меня в веко, отчего мое дыхание затрепетало. — Показывает, что тебе не все равно.

— Конечно, мне не все равно.

Но могла ли я трахаться, как дикая кошка? Я никогда не заставляла мужчину терять сознание. Нет, неправда. Когда Рорк потерял девственность, он отключился прямо на мне.

Я расправила плечи. Если мы с Джесси пересечем эту черту, я дам ему все, что есть в моем распоряжении, и постараюсь, черт подери, чтобы наш первый раз стер из его разума воспоминание о той шлюхе. Я заявлю на него права, буду любить его и сотру всех других женщин из его жизни.

Джесси поцеловал меня в другое веко, и я растаяла от прикосновения его губ. Когда он отстранился и убрал руку с моего лица, я мгновенно ощутила нехватку его жара.

Я посмотрела на него сквозь ресницы.

— Что насчет долгосрочных отношений?

— Самое долгое время, что я провел с женщиной, — это три ночи. Я не заводил отношений. Не спрашивал имен. Не образовывал связей.

Серьезно? Я всегда думала, что он потерял девушку при вспышке вируса. Особенно после его неловкой реакции на девчачью спальню Ши.

Он прочел вопрос в моих глазах.

— Работа этого не позволяла.

Еще одна тема, которой он мне не позволял касаться. Я жадно поглощала информацию.

— Ты был военным? Спецагентом? Каким-нибудь подпольным международным миротворцем? Кем?

— Миротворцем? — он фыркнул. — Не совсем. Я работал на террористическое сообщество, финансируемое американцами. Мы не смотрели на людей, как на человеческих существ. Они были всего лишь средствами достижения конечной цели, — его голос сделался сиплым от раскаяния.

— Я не понимаю. Таллис рассказывал истории о том, как вы раскапывали взорванные афганские тротуары и пили чай с Далай Ламой.

Обхватив рукой мою спину, Джесси положил другую ладонь на мою шею, водя пальцами по моей коже.

После долгой паузы он отвернулся.

— Я работал в ЦРУ.

Я позволила этому отложиться в мозгу. Его знание оружия и военных хитростей, загадочное поведение и отсутствие отношений, все логично. Но он вырос в резервации Лакота и получи футбольную стипендию в каком-то большом колледже Техаса. Что случилось?

— Как ты там оказался?

— Я был привлекательным, физически подготовленным мужчиной, техасской звездой футбола, чемпионом по стрельбе в местном тире, и я заполнял свою ленту в фейсбуке постами в поддержку страны и ее интересов. Я подходил по многим пунктам.

— Молодой патриот, — я улыбнулась при мысли о молодом мужчине, которого он описал. — То есть, ЦРУ завербовало тебя?

— И промыло мне мозги, — он нахмурил брови. — Неважно. Я пережил эпидемию тли со смертоносными навыками.

Его отрывистый тон полностью положил конец этому разговору, ну и ладно. Я все еще зациклилась на сексуальных предпочтениях мужчины, прижимавшегося ко мне.

— Значит, только секс на одну ночь? Всегда?

— У меня было много женщин, Иви.

И это взрывало мне мозг. Он не казался мне тем парнем, который предпочитает перепих без обязательств. По крайней мере, не со мной. То есть, он считал, что не может получить меня, поэтому создал между нами расстояние в тысячу эмоциональных миль. Для него или все, или ничего.

Но сидя на его коленях, в его объятиях и говоря, я чувствовала себя подвешенной в состоянии неопределенности. Сейчас он делился как никогда откровенно. Я боялась, что несвоевременный вопрос разрушит момент и поднимет его непроницаемые стены.

Но вопросы накапливались.

— Каков ты в постели?

— Мне нравилось быть смелым. Нравилось делать это грубо, необузданно и спонтанно. Никаких ограничений. Никаких барьеров.

Простые слова. Прямолинейные и безыскусные. На самом деле, он говорил так натянуто, и с такой обреченностью его голос улетал в дождь, будто он сбрасывал свои предпочтения как мертвую кожу.

И все же образы, которые они вызывали, разжигали острую пульсацию между моих ног. Я хотела большего. Больше разговоров. Больше прикосновений. Больше Джесси.

Я провела пальцами по его щетине.

— Самое извращенное, что ты когда-либо делал?

Он ответил лишь безмолвным дыханием сквозь сжатые губы. Оно продлилось так долго, что я не думала, что он ответит. Когда Джесси наконец заговорил, его тихий голос прозвучал взрывом в моих ушах.

— Секс втроем.

Две женщины? Две женщины касались его в местах, которые я даже ни разу не видела?

Блядь, я ненавидела этот факт и ощущала эту ненависть в каждой напрягшейся мышце своего тела.

— С кем?

Джесси провел ладонью по моим напрягшимся плечам.

— Просто мужчина и кое-какая женщина. Это важно?

— Что? — мои глаза, должно быть, на лоб вылезли. — Ты делил женщину с другим мужчиной?

— Я делил шлюху с коллегой. И прежде чем ты себя накрутишь, я к нему не прикасался. Мужики меня не привлекают.

Я прижалась улыбкой к его теплой шее. Джесси и другой мужчина? Каково это — быть женщиной между них? Не просто между них, а между Джесси и Рорком? Джесси и Мичио? Черт, между, над и под всеми троими?

Слова Джесси настигли меня. «Грубо, необузданно и спонтанно». Мои соски затвердели под майкой, бедра сжались от дрожи. Какая же везучая, блядь, женщина эта шлюха, кем бы она ни была.

Его дыхание обдало мою шею.

— Какая ты в постели?

«О. Ну, я-то определенно не занималась сексом втроем».

— Эм… мой, эм, сексуальный опыт ограничен. Джоэл был моим первым и единственным, пока…

Меня изнасиловали. Перед ним. В ночь его смерти… Боже, я не хотела думать об этом. Я прочистила горло, чтобы ослабить неожиданный ком эмоций.

Джесси не настаивал. Он знал обстоятельства, сопровождавшие смерть Джоэла.

— А священник? — он рассмеялся. — Каково это было?

— Сладко, — я улыбнулась, слегка вздохнув. — Сладкая катастрофа.

Мои мысли устремились к третьему мужчине, с которым у меня был секс. Идеальное, как у модели, телосложение Мичио. Его логичный разум. Как он ставил меня превыше себя, помогал мне сбежать с Мальты, а теперь отправился за Дроном. Моя грудь заныла.

— Я тоже скучаю по доктору, знаешь, — Джесси погладил пальцами мою руку, заставляя кожу покрыться мурашками. — Этот парень мне по-настоящему нравится. Я даже доверяю ему вопреки здравому смыслу.

— Ты доверяешь ему? — я не была уверена, что доверяла ему.

— Я верю, что он ушел, чтобы защитить тебя от Дрона и, может, даже чтобы защитить тебя от себя самого.

Я соглашалась с первой частью, но мысль о том, представлял Мичио для меня угрозу или нет, тяжело осела в животе. Он никогда бы не попытался навредить мне. Однако насколько он контролировал свои действия — это другой вопрос.

Пальцы Джесси задержались на моем локте с внутренней стороны, водя по ложбинке.

— Расскажи мне свою любимую фантазию.

Я посмотрела на странное выражение его лица, пока в моем разуме завертелись образы в ярких деталях. Как он отреагирует на мои нетрадиционные мысли? Я боялась его осуждения, и это напряженное выражение на его лице заставило меня поколебаться.

— Ну не знаю, Джесси. У тебя в глазах то выражение я-буду-бежать-далеко-и-быстро.

— Обещаю, я никуда не уйду, — он привлек меня поближе к своей груди. — Я ответил на твои вопросы. Ты у меня в долгу.

— Ты прав. Просто… — я не хотела, чтобы это изменило то, как он смотрел на других моих стражей. — Это просто фантазия. Это не означает…

— Выкладывай.

«Уф. Командир нашелся». Я потеснее прижалась к его груди, положила щеку на его плечо и как трусиха избегала зрительного контакта.

— Я думаю о том, каково было бы со всеми вами троими. Одновременно. Добровольное единение. Ну, знаешь, без ссор. Без сердитых взглядов. Без стыда. Все сблизились вместе.

Джесси как будто неспешно обдумывал это в задумчивом трансе, водя пальцами вверх и вниз по моей руке.

— Это не очень детально, дорогая.

Не тот ответ, которого я ожидала.

— Я не была уверена, сколько деталей ты хочешь.

— То есть, когда ты говоришь «сблизились», ты имеешь в виду «кончили вместе»?

Я прикусила губу.

— И то, и другое.

— То есть, три члена в одной дырке? — он усмехнулся.

— Нет, — я рассмеялась, успокоившись от его легкого тона. — У меня есть три дырки.

— И какая из них достанется мне?

Вау. Он подыгрывал мне. И мучил меня. Я сжала бедра вместе, чтобы приглушить чертову ноющую боль. Боль, которую можно было облегчить столькими возможностями. И рисками.

— Какую дырку? Эм… любую? Все?

Его ладонь опустилась к шву между моими сжатыми бедрами, и палец прошелся по линии от моих колен до паха штанов для йоги.

— Ту, которую мне хочется, я не могу поиметь.

Я тяжело сглотнула.

— Именно поэтому это фантазия.

— Я хочу быть внутри тебя, — нежный тембр его голоса витал вокруг нас, сливаясь с дождем и полизывая мою кожу. — Я хочу заставить тебя кончить и увидеть выражение твоего лица.

Я подняла голову и всмотрелась в его полуприкрытые глаза. Мое сердце забилось надеждой, изумлением и огромным количеством нервной энергии.

— Сейчас?

Его подбородок напрягся, и Джесси отдернул руку, отвернувшись.

— Ты когда-нибудь видел меня? Кончающую?

— Нет, — он опустил голову, сосредоточившись на моих коленях, его мышцы подо мной ожесточились. — Иисусе, я испытывал искушение посмотреть, но не стану. Когда я в первый раз увижу, как ты кончаешь, я хочу, чтобы это было со мной, из-за меня, и ты смотрела мне в глаза.

Мой пульс перешел на дикий галоп, одежда внезапно сделалась слишком тяжелой, слишком тесной.

Джесси отодвинул бедра и отпихнул мою задницу от своего паха, но я успела это почувствовать. Напряженная и подергивающаяся под денимом джинсов, его эрекция образовывала длинные отчетливые контуры под ширинкой.

Мое дыхание перехватило, язык онемел, а пальцы сжались на его плечах.

— Иви.

Его голос дрогнул, привлекая мое внимание к его прекрасному лицу. Вопреки темному окружению его глаза светились как расплавленная медь. Его губы приоткрылись, показывая кончик языка, и его тело замерло так неподвижно, грудь и руки застыли так напряженно, что я не была уверена, дышит ли он.

Я хотела потянуть вниз молнию его ширинки и высвободить его член. Я хотела посмотреть на него в первый раз, подержать в руках и гладить до тех пор, пока его самоконтроль не взорвется лихорадочными движениями конечностей, затрудненным дыханием и скользкой кожей. Блядь, я отдала бы что угодно за возможность увидеть, как он кончает. Но если я озвучу это, взмолюсь об этом, он убежит?

Я поджала губы, чтобы сдержать мольбу, и сползла с его коленей, поднявшись на шаткие ноги. Его руки упали вдоль боков, взгляд не отрывался от меня.

Попятившись назад, я шагнула под размеренный дождь, под прикрытие ночи, удерживая его недрогнувший взгляд.

Джесси следил глазами, как я играла с подолом майки. Как я, прикусив губу, потянула материал через голову и обнажила грудь. Как я провела пальцами по ключице, по наружной стороне груди и подразнила пояс штанов.

Он не отвернулся, когда я прерывисто вздохнула и провела вдоль штанов с одной стороны, потом с другой. Промокшая ткань липла к моим бедрам.

Его взгляд метался между моими руками, моими грудями, треугольником между бедер, когда я направила штаны вниз, обнажая один мокрый дюйм своего тела за другим. Я пинком отбросила штаны и встала перед ним, обнаженная, уязвимая, дрожащая с головы до пят под теплым дождем.

Я стояла в дожде, чтобы напомнить ему, что мы в безопасности от тли. Я сняла одежду, чтобы доказать, что я в безопасности с ним. Я удерживала его взгляд, чтобы заверить его, что он в безопасности со мной.

Его взгляд не отдернулся. Джесси не убежал. Не заговорил. Вместо этого он медленно поднялся на ноги и вышел под дождь, его неспешные шаги пожирали расстояние между нами, пока он не стал возвышаться надо мной.

Мое сердце билось о ребра, и мои пальцы так и хотели потянуться, схватить его, привлечь его губы к моему рту. Но я была слишком влажной, чтобы шевелиться. Слишком влажной, чтобы валить все на дождь.

Стоя на расстоянии где-то тридцати сантиметров, мы оба не говорили ни слова. Но его глаза говорили все, пока он упивался моей наготой, пока его взгляд прикасался к каждому изгибу, каждой тени и каждой мурашке, открыто пожирая меня. Я дрожала и горела одновременно, наблюдая за ним так же, как он наблюдал за мной.

Его промокшие джинсы липли к его мощным бедрам и низко повисли на талии, обнажая кубики пресса и капельки влаги, стекавшие по ним. Тени залегли на его лице, прочерченные влажными прядями волос, которые прилипли к его лбу и вискам. А его глаза… Они полыхали таким взглядом, какого я прежде никогда не видела у Джесси. Он выглядел поглощенным. Одержимым. Изголодавшимся.

Сократив последние сантиметры между нами, он наклонился и прижался поцелуем к линии роста моих волос, к обеим бровям и к переносице. Положив ладонь на мой подбородок, он приподнял мое лицо и скользнул губами по щекам, по подбородку и по кончику носа.

Я задержала дыхание, боясь упустить хоть один звук, изданный Джесси. Боясь, что одно ошибочное движение разрушит момент.

Дождь пропитывал нас, смывая сожаления этого дня и не ведая о невозможных решениях этой ночи. Существовал лимит, до чего это может дойти. Я закрыла глаза, принимая все, что готов был дать Джесси.

Его ладони обхватили мою шею, губы медленно и дразняще двигались по моей щеке, задержавшись в уголке губ. Это уже слишком.

Я впилась ногтями в его бицепсы и расставила ноги, полностью осознавая, что я, Иви Делина из Недотрахвилля, собиралась использовать прием кунг-фу, чтобы домогаться его.

— Если ты меня не поцелуешь…

Он смял мои губы своими, ладонями удерживая мою голову под наклоном, пока его язык ворвался меж моих губ. Я подалась ему навстречу, влекомая сильной хваткой его пальцев, его земляным вкусом и свирепостью его агрессии.

Я с остервенением ответила на поцелуй, вцепившись в его руки дрожащими пальцами, расставив ступни в мокрой траве и решительно настроившись оставаться на ногах. Хотя, помоги мне Боже, я уже знала, что пала.

Моя потребность в нем взрывалась ненасытным голодом, который простреливал все тело и заставлял бедра сжиматься. Рты лихорадочно смыкались, губы сминались друг о друга, горячие, влажные, оставляющие синяки. Я обхватила ногой его задницу и стала похотливо и дико тереться об него, не имея возможности облегчить требовательное давление.

Поцелуи — это непревзойденный сексуальный соблазн, язык мужчины служит продолжением его возбуждения. Он подражал толчкам его члена как предупреждение, обещание удовольствия столь сильного, что оно могло вытолкнуть все мысли и оставить женщину содрогающейся, задыхающейся и полностью пребывающей в его власти.

Джесси овладел этим искусным навыком и сделал его своим искусством. Каждый удар его языка посылал электричество до самых пальчиков на моих ногах. Каждый укус его зубов звенел пронзительной нотой удовольствия в моих ушах. Его полные губы были всюду, его хриплые вздохи подталкивали меня сильнее, выше, приводили в состояние опьянения.

Когда дождь стих до легкого накрапывания, а мои губы засаднило изумительным покалыванием, его ладони сомкнулись на моих плечах. Джесси посасывал и кусал мою нижнюю губу, его язык скользил по припухшей коже. Я чувствовала, как он готовится отстраниться.

Я впилась ногтями в его бицепсы, удерживая его рядом.

Он прервал поцелуй, тяжело и часто дыша мне в рот.

— Это для меня впервые.

Я уставилась на его руки, когда они спустились ниже, накрыв и сжав мои груди. Я потерялась, дрожала и возбудилась до точки безумия.

— Что?

Его ласка сделалась грубой, как и его дыхание. Он щипал соски и перекатывал их между пальцами, затем принялся мять мою грудь и мерить ее вес.

— Я никогда не целовался под дождем.

Я стала первым разом для Джесси? Это возбудило меня до предела.

Я уставилась на его губы. Опухшие, идеальной формы и покрытые капельками влаги. Милостивый боже, его рот тоже возбуждал меня.

— Я также никогда не делал этого под дождем, — он встал на колени, опустив свои голодные глаза на расстоянии считанных дюймов от моей киски.

Мои ладони погрузились в его мокрые волосы. Мои ноги дрожали так сильно, что я не была уверена, долго ли еще простою.

Он никогда не позволял себе такого интимного контакта с моим телом, и когда его ладони опустились по моим бокам, ниже бедер, а потом забрались внутрь, чтобы раздвинуть мои ноги, я понадеялась на долгую ночь, полную первых разов.

Джесси склонил голову, прижался носом к моему клитору и замер.

О Боже. Он нюхал меня? Когда я в последний раз мылась? Годы назад я сделала лазерное удаление волос, но мне надо было подбривать случайные волоски, и…

— Рай, — его голос охрип от возбуждения. Он провел пальцем по моей щелке, с каждым разом проникая глубже. — Ты влажная, — его язык показался наружу, дразня мои складочки. — Для меня.

— Для тебя, — я запрокинула голову, и осадки быстро отложились тонким слоем на моем лице.

Как и его поцелуй, его язык без извинений ринулся между моих ног. Он свирепо лизал и сосал, его стоны вибрировали на моей мокрой коже.

Его ладонь стиснула мою задницу, удерживая меня неподвижно, когда он ввел в меня пальцы. С моих губ сорвался крик, но Джесси не отступил. Мои внутренние мышцы сжались вокруг его сводящих с ума толчков, а мой клитор пульсировал под натиском его языка.

— Смотри на меня, когда будешь кончать, дорогая, — его южный акцент окрасился сексом, его глаза напоминали два костра во тьме.

Я вцепилась в его волосы, плавясь на его пальцах. Удовольствие свернулось в моем нутре, пока он терзал мои чувствительные нервные окончания, запрокинув голову, чтобы посмотреть на меня.

Трепет пронесся по всему моему телу, и от его силы мои веки опускались. Но я сосредоточилась на его прекрасном лице, на свирепом выражении и на глазах, которые меня не отпускали.

Больше ничего и не потребовалось. Я сорвалась со скалы, когда мощная разрядка зародилась вокруг его пальцев и пронеслась по каждой ненасытной клетке моего тела. И сквозь весь этот ослепительный экстаз я смотрела ему в глаза и шептала его имя.

Джесси смотрел на меня с ошеломительной, типично-американской-грубоватой улыбкой.

— Вау, — произнес он одними губами и прочистил горло, издав низкий хриплый звук. — Возможно, сегодня я немного переборщил, но Иви, ты реально прекрасна.

Я удержала его взгляд, абсолютно и безгранично потрясенная. Я чувствовала его под своей кожей, как он прожигал себе путь, освещал меня своей улыбкой, хриплыми словами и дьявольскими прикосновениями.

Он прижался лбом к моему животу. Его пальцы во мне замедлились, но не отстранились.

— Это…

Я там была слишком чувствительной и пресытившейся, но чувствовала тупое ощупывание его пальцев у шейки матки.

— Ты чувствуешь ниточку?

— Ага, — он толкнулся глубже. — Это спираль?

Я провела ладонью по его густым волосам и прижала его голову к своему животу.

— Угу. Я регулярно проверяю ее.

Несколько долгих секунд он держал пальцы во мне. Он играл с ниточкой? Пытался понять? Когда он наконец убрал руку, я присела перед ним на корточки, сосредоточившись на твердом бугре под его ширинкой.

— Джесси, я хочу… — я потянулась к нему, устремившись к его члену. Мне не терпелось отплатить тем же удовольствием.

Он схватил меня за запястье и отбросил в сторону.

Я пошатнулась и плюхнулась на задницу. Какого черта? Я сердито уставилась на него, сбитая с толку, но Джесси не смотрел на меня.

Неподвижно сидя на корточках, он смотрел на поле. От интенсивности в его профиле и напрягшихся мышцах по моей коже головы пробежали мурашки.

Я проследила за его взглядом, но увидела лишь тьму, хоть глаза выколи.

— Джесси?

— Ты чувствуешь тлю? — прошептал он.

— Нет. Ничего, — ни намека на вибрацию. И никаких неоново-зеленых силуэтов.

Проблески далекой грозы полыхнули на горизонте как вспышки, осветив два светящихся желтых глаза примерно в пятидесяти метров отсюда.

Небо почернело, а вместе с ним и пейзаж. Я ждала следующих молний, ждала в темноте, не дыша, напрягая глаза и ища расплывчатые очертания на туманном горизонте. Размытые деревья, здания, холмы… ничего не шевелилось.

Я сосредоточилась на окрестностях вокруг места, где видела отражение пары глаз. Они принадлежали дикому животному? Человеку? Они подбирались ближе? Блядь, где же эта молния, когда она так нужна?

Копнув поглубже, я поискала на своем внутреннем радаре какое-то указание на тлю, на Дрона… или Мичио, но мои нервы брали верх, путая все ощущения. Я чувствовала то, чего не было, видела то, чего не существовало?

Я готова была выпрыгнуть из собственной шкуры.

— Джесси, что это было?

— Не знаю, — он выпрямился из замершей позы на корточках и собрал мою одежду. Затем схватил меня за руку и затащил меня обратно на крыльцо, к нашему оружию. — Одевайся.

Звук шелестящей травы прокрался по моей спине. Чавкающее шлепанье влажных шагов отдавалось на барабанных перепонках. Я резко повернулась лицом к стене дождя, чернильной мгле и безошибочному звуку шагов.

Что-то бежало прямиком к нам, и бежало быстро.

Глава 23

Что бы ни неслось в сторону меня и Джесси, оно не собиралось ждать, пока я оденусь. Подгоняемая приливом адреналина и паники, я кинулась к карабину на крыльце. Сжав пальцы на знакомом весе приклада, я прицелилась в чернильную тьму.

Позади меня Джесси забарабанил кулаком по двери ветеринарной клиники и закричал:

— Рорк!

Не дожидаясь ответа, он натянул на тетиву стрелу с черным и красным оперением и встал возле моего ствола, держась чуть впереди меня. Его лицо превратилось в бесстрашную маску.

Дверь открылась и со щелчком закрылась за моей спиной. Рорк появился по другую сторону от меня, подняв меч. Его обнаженная мускулатура напрягалась, облаченная лишь в пару тонких спортивных штанов.

— Тля?

Я покачала головой, слишком напуганная, чтобы издать хоть звук. Мог ли это быть Мичио? Эта надежда накатила и умерла в моей груди. В моих венах не ощущалось электрического гула. Никакие крики не предупредили нас об его приближении. Если только… если только Мичио, которого я знала, уже не существовало, а на его месте оказалось… нечто иное.

Шаги в отдалении смягчились, теперь уже где-то в восемнадцати метров отсюда, и приближались почти крадучись. Раскатистый животный рык прокатился от его места в тени, пронзив мою грудь как медленный, рокочущий удар басов.

Рорк поднял меч повыше.

— Какого хера?

Вспышки молнии раздвоились на небе, осветив не одну, а две пары глаз. Два четвероногих тела держались низко к земле, формой напоминая волка, но то, что поближе, было в три раза больше того, что следовало за ним.

Это все, что я сумела различить до тех пор, пока молния не полыхнула снова. В девяти метрах от себя я мельком заметила одно существо. Мощные сильные мышцы осветились вместе с пейзажем. Густая мокрая грива окружала кошачью голову. Огромные плечи покачивались поверх гладкой золотистой спины, пока существо грациозно скользило сквозь дождь.

Я лихорадочно просканировала поле за ним, ища другое животное. Но я оказалась недостаточно быстро. Небо потемнело, окутав все тенями.

Ужас и изумление стиснули мои внутренности. Где блядский лев прятался все это время? Я положила палец на курок, вздрагивая как крошечный кролик, загнанный в угол, и в то же время ненавидя мысль о том, чтобы убить столь величественного зверя.

— Придержи огонь, — прошептал Джесси, зафиксировав локти вместе с натянутым луком. — Мы сделаем это тихо.

Несомненно, он оголодал, а теперь, почуяв нас, он ни за что не уйдет без пищи. Лучше убить его сейчас, чем потом оказаться запертыми в здании, пока он будет брать нас измором.

Я ощутила тошноту. Сколько львов осталось в мире? Что, если это последний из всех львов, что я когда-либо видела?

— Там два… существа.

Массивный кот издал потрясающий рев и ринулся вперед. Мое сердце остановилось, и рука Рорка врезалась в мою грудь, отбросив меня назад.

Я пошатнулась, пытаясь удержаться на ногах, и мельком заметила движение позади силуэта несущегося льва.

Джесси выпустил стрелу, и зверь дернулся в сторону, закружив под дождем с гортанным воем. Он быстро пришел в себя, и его тень ринулась в воздух в нашу сторону, как раз когда животное поменьше врезалось в него.

То, что за ним гналось — гиена? рысь? — вцепилось в бок льва челюстями, рыча и мотая головой. Рычащие тела повалились на землю комком хищных укусов, когтей и щелкающих челюстей.

Блядь, что за животное стало бы атаковать льва? Я прицелилась из карабина в борющиеся тела, колеблясь, то ли вслепую стрелять в темноте, то ли забежать в здание. Дерьмо! Я не хотела убивать льва, и я определенно не хотела стрелять в другое животное, пока я не знаю, что это такое. Но если Джесси и Рорк не бежали, то я тоже не стану бежать.

Джесси не дрогнул, выпуская стрелу за стрелой. Похоже, он попадал в них — в одного или обоих. Слишком темно, черт подери, чтобы можно было разобрать, но в итоге борьба замедлилась, болезненный вой стих.

Джесси взглянул на Рорка.

— Заведи ее внутрь, — затем он зарядил еще одну стрелу и осторожно вышел под дождь.

— Иди в жопу, — фыркнул Рорк и последовал за Джесси во тьму, но предварительно окинул меня взглядом.

Я посмотрела вниз и почувствовала себя нелепо, стоя там голышом и целясь из винтовки, которую мне не хватило смелости использовать. Глядя на черный пейзаж, я схватила одежду с крыльца и оделась в рекордное время.

Позади меня открылась дверь, и Ши высунула голову.

— Иви? Что случилось?

— Я объясню через минутку. Возвращайся внутрь.

Я дождалась щелчка двери, затем на цыпочках вышла в дождь, держа карабин наготове.

Спустя тридцать шагов во тьму я застыла. Впереди силуэт Рорка согнулся над огромной тушей, и его рука двигалась вдоль темного тела. Лев неподвижно лежал на боку, его бок и шея были испещрены стрелами.

Мое сердце сжалось, затем ухнуло вниз, когда Джесси аккуратно поднял что-то с земли. Он встал в нескольких метрах от Рорка, повернувшись ко мне с комом черной шерсти на руках.

— Джесси? — недоумение пронеслось по мне. Почему он баюкает дикое животное? — Что это?

Он ринулся вперед, и от его торопливого приближения мой пульс ускорился. Когда он подбежал ближе, мои глаза адаптировались и различили его напряженное выражение, затем взгляд опустился ниже, к тому, что он так аккуратно нес. Черная шерсть. Длинный косматый хвост. Треугольное ухо.

Кожаный ошейник.

«Нет. Нет, нет, нет, нет, нет». Я уронила карабин, позволив ему повиснуть на ремне, и зажала руками рот.

— Джесси? Это не…

Не может быть. Дарвин в безопасности, в горах. С Лакота. В сотне миль отсюда.

— Иви! Дверь! — натужные нотки в его голосе заставили меня действовать.

Я не могла сглотнуть, не могла дышать, ринувшись к ветеринарной клиники, врезавшись плечом в дверь и завозившись с ручкой.

— Ши!

Дверь распахнулась, и я ввалилась внутрь, запнувшись о металлический порожек. Ши зажгла керосиновую лампу, и тусклый свет указывал мой путь.

Я схватила лампу, метнулась к ближайшему металлическому столу и смахнула все с него одним жестом руки.

— Ши. Мой пес. Он ранен. Он…

Мое горло сдавило, внимание сосредоточилось на стене шкафчиков, на дверцах, болтавшихся на петлях. Я осматривалась в поисках медицинских принадлежностей, бинтов… блядь. Что, черт подери, я искала?

Ши подбежала к нижнему шкафчику и стала рыться на полках.

— У тебя есть собака?

Джесси ворвался в комнату и резко остановился возле меня, прокричав что-то Ши. Его голос исказился в моей голове, его профиль размылся перед моим боковым зрением. Он померк, когда все мои органы чувств сосредоточились на обмякшей, исхудавшей как скелет немецкой овчарке, которую он положил на стол.

Черная и коричневая шерсть поредела, лезла клочьями, с головы до хвоста перемежалась засохшими коростами зеленых язв. Кровь запеклась вокруг его когтей и морды, а также сочилась из свежей раны на ребрах. Его грудь тяжело вздымалась, пасть раскрылась от боли, язык вывалился на стол, пока он скулил и сипел.

Я согнулась над ним, мои ладони сжались вокруг его загривка, пальцы задели гравировку «Дарвин» на ошейнике. Его мутные и тусклые глаза закатились, посмотрели на меня, и он заскулил громче, слабо приподнял голову, словно хотел полизать мое лицо. Он взвизгнул, и голова упала обратно на стол, язык слюняво заходил по челюстям.

Нам надо было забрать его с собой. Я могла бы защитить его от необходимости проделывать этот путь в одиночку. Что, если бы он не добрался до нас? Что, если он…

Боль набухла в моем горле, украв весь кислород. Мои пальцы сжались в его шерсти. Что я наделала.

Я почувствовала, как Рорк вошел в комнату за мной, но я слишком застыла, моя грудь болела слишком, блядь, сильно, чтобы я могла оторвать взгляд от Дарвина.

Ши оттолкнула меня к голове Дарвина, разложив пластиковые упаковки и металлические инструменты возле его окровавленного тела. Ее движения были сосредоточенными, спокойными и бесстрастными, как и ее голос.

— Рорк, в доме, в моей спальне на полу есть черный чемоданчик. Он мне нужен, а также несколько принадлежностей из сарая.

Она перечислила этикетки на нужных коробках, и шаги Рорка быстро стихли за порогом.

— Пульс слабый, — тихо сказала она возле меня. — Обезвоживание. Потеря крови. Инфекция. Ночка будет долгой.

Я усилием воли отвела взгляд от больших карих глаз Дарвина и прикоснулась ладонью к ее лицу.

— Как ты себя чувствуешь? Ты можешь это сделать? Ты можешь его спасти?

— Дорогая, со мной все хорошо, — ее кожа ощущалась нормальной, лицо было сосредоточенным, но ее коже цвета мокко все еще недоставало теплого оттенка, который был у нее еще этим утром.

Она промокнула марлей пожеванную плоть вокруг раны Дарвина.

— Давай сосредоточимся на твоем мальчике. Что случилось?

Я скользнула руками по его костлявым щекам, обхватив голову руками. Когда мои пальцы дошли до его уха, я наткнулась на струпья кожи и порванные хрящи у того уха, которое прижималось к столу.

Мой пульс загрохотал в горле, когда я нагнулась, чтобы посмотреть поближе. О Боже мой. Там, где было его левое ухо, теперь имелась лишь изогнутая дырка изувеченной плоти и засохшей крови. Я ахнула, и масса эмоций комом встала в моем горле.

— Иви, — Ши взглянула на меня. — Похоже, он потерял это ухо пару недель назад. Мне нужно знать, как он получил рану на боку.

Я кивнула, зарывшись пальцами в шерсть на его шее и пытаясь успокоить его тяжелое дыхание. Я сглотнула и сглотнула еще раз, будучи не в состоянии прокаркать внятное предложение.

— Этой ночью он атаковал льва, — сказал Джесси, и его тихий голос проплыл от порога. — Мы оставили его в горах Аллегейни более трех недель назад, — его глаза, застывшие и налившиеся кровью, нашли мои. — Должно быть, он последовал за нами.

Ши вскинула голову и выгнула шею, чтобы посмотреть на Джесси через плечо.

— Это…

— Четыреста тридцать шесть милей отсюда, — он выглянул наружу и потер большим пальцем бровь, другой рукой крепко держа лук. — Этот пес… — он посмотрел на Ши, и его голос зазвучал хрипло и сипло. — Мы не можем его потерять.

Мой желудок ухнул вниз, и в глазах появилось резкое жжение. Как много смертей. Слишком много смертей, черт подери… Свирепый спазм стиснул мои мышцы и сжал легкие. О Боже, он не мог умереть.

— Ладно, — Ши повернулась обратно к Дарвину и сделала ему укол чего-то. Его скулеж стих, веки отяжелели и закрылись.

Меня прострелил разряд паники, и я обняла его обмякшую шею.

— Что ты сделала?

Она прикоснулась к моему плечу.

— Сильное обезболивающее. Он просто спит, — она вернулась к работе, очищая его раны и подготавливая импровизированную капельницу. — У нас в заповеднике был только один лев. Его звали Голиаф, — она печально улыбнулась. — Я удивлена, что он прожил так долго. Он был вечным малышом.

Мою грудь сдавило, но я продышалась. Вечный малыш или нет, Голиаф хотел нас сожрать.

Звук шагов Джесси, расхаживавшего туда-сюда, переполнял молчание. Я знала, о чем он думал. Мы несли караул, остерегаясь диких животных, но потеряв сегодня Таллиса и Жоржа, наши защиты пали, наш периметр не защищен.

Я посмотрела обратно на дверь, и мои мышцы окоченели. Рорк был там, один.

— Какие еще хищники были в заповеднике?

— Самка гепарда, — Ши копалась в другом шкафчике. — Она была старой. Вполне безвредной. Сомневаюсь, что она прожила хоть неделю. Несколько аллигаторов. Змеи. Вот и все.

Я задрожала, подумав о водоеме, в котором купалась.

Через тридцать минут Рорк вернулся с охапкой коробок и пакетиков. Дарвин проспал все тыканье, уколы и зашивание Ши. Я чувствовала, что мое стояние над душой ее раздражало, и она отказывалась давать мне определенный ответ по поводу его шансов на выживание.

Мое тело вибрировало от беспокойства и ужаса, руки дергались от беспокойства. Я протянула ладонь и сжала пальцы Ши, когда они мягко погладили шерсть на копчике Дарвина.

— Спасибо тебе. За все.

Она улыбнулась.

— Он боец, — ее глаза сверкнули. — И я тоже. А теперь дай мне немного пространства.

Пространства? Я хотела находиться прямо здесь, дышать ей в шею и создавать еще больше давления. Я прерывисто вдохнула через ноздри, что сделало меня лишь еще более нервной и гиперактивной.

Блядь, я слетала с катушек, мои блядские глаза жгло, в горле вставал ком. Если я пробуду здесь еще хоть секунду, глядя, как Дарвин тяжело дышит от боли, я могу совсем выйти из себя.

Ши права. Ей нужна была свобода действий, без меня и моего надвигающегося срыва. А мне нужно было немного пространства подальше от Дарвина, чтобы собраться.

Я отвернулась, благодаря свои счастливые звезды за ветеринарные навыки Ши, и сосредоточилась на Джесси. Вот мое отвлечение.

Краешки его век блестели розовым от утомления, кожа вокруг них обвисла и потемнела. Я подозревала, что стена — единственное, что удерживает его в вертикальном положении.

Встав перед ним, я посмотрела ему в глаза.

— Тебе надо поспать.

Он фыркнул и отодвинулся от дверного косяка.

— Не бывать этому.

Я схватила карабин и спальный мешок и протолкнулась мимо него наружу, уверенная, что он последует за мной. Не дай Бог я выйду из его поля зрения.

Подошвы моих стоп ныли, пока я раскатывала спальный мешок на крыльце, затем плюхнулась на него, устроившись на спине, эмоционально осушенная и ментально встревоженная.

Дождь прекратился, оставив облако влаги, повисшее под черным небом. Тля не рискнет вылезти, пока земля не просохнет. У нас было несколько часов на сон.

Дверь открылась и закрылась, когда оттуда выскользнул Джесси. Он пристроил свой лук возле меня, затем сделал то, чего я бы никогда не ожидала.

Опустившись на колени, он подполз, устроился между моих ног и опустился на меня. Его грудь тяжело легла на мой живот, а щека прижалась между моих грудей.

Мои ладони взметнулись к его волосам, убирая пряди от лица. Я подвинула бедра, расслабившись в комфортной позиции под его весом. Он ощущался так приятно, что я почти могла забыть о борьбе, которую Дарвин претерпевал внутри. Почти.

Джесси поднял палец и показал в темноту.

— Смотри.

Я проследила за его взглядом, мои глаза адаптировались к теням. Над пейзажем порхали сотни светлячков. Их светящиеся желтые маячки танцевали над всем полем — синхронность природы, пульсирующая в ритме песни, которой я не слышала.

Я никогда не видела столько светлячков водном месте, и я чувствовала себя так, будто стала свидетельницей волшебного фокуса, неожиданного баланса Матери Земли в таком жестоком мире.

Я наклонилась и поцеловала его в макушку.

— Прекрасно.

— Даже в смерти, — он кивнул на паутину, растянувшуюся между балками карниза здания над нами.

Паук пружинил в центре шелковистых нитей, сплетая нити вокруг пойманного светлячка, пока его ужин все еще пульсировал светом внутри прозрачного кокона.

Я задрожала, мои мысли метнулись к Дрону, Мичио и геному пауков, который они в себе несли.

— Ты поверил Мичио, когда он сказал, что трансформация, возможно, сделала его бесплодным?

Джесси положил руки под моими руками, и его голова отяжелела на моей груди, словно уютно прижавшись к моему сердцу.

— У него не было повода врать об этом.

Верно. Как бы сильно Мичио ни хотел ребенка, он не стал бы обманывать меня.

— Ты думал о… если Мичио вернется, если он тебя укусит… — мои мысли кружили вокруг этой идеи, мой разум бунтовал от одного лишь упоминания. — Он мог бы сделать тебя бесплодным.

При условии, что Мичио мог заставить других мутировать, как он сам, то он мог создать армию мужчин, чтобы сражаться с Дроном и убивать тлю. Звучало довольно круто, но всегда имелся минус. Могли ли те мужчины трансформировать других мужчин? Этот укус станет желанным, будет распространяться как заветная суперсила?

Планета, населенная бесплодными мужчинами, не пойдет на пользу процветанию человеческой расы.

— Я обдумывал последствия, — Джесси провел большим пальцем по моей руке. — Будь я на его месте, я бы укусил меня, чтобы исключить угрозу фатальной беременности. Но я не он. И я не намерен играть в Бога и проворачивать фокусы со своей генетикой.

Его ответ принес одновременно облегчение и разочарование. Бесплодие Джесси упростило бы наши отношения, но меньше всего на свете мне нужен еще один клыкастый страж, жаждущий крови.

В бесчисленный раз за день я мысленно потянулась к Мичио, ощупывая свои органы чувств в поисках какого-то указания на него. Жив ли он все еще? Он кусал мужчин и собирал армию? Скучал ли он по мне так же, как я скучала по нему?

Ох, Мичио, где же ты?

Долгий период молчания повис над нами, и ни одному из нас не хватало смелости поговорить о Дарвине. Ни один из нас не хотел озвучивать самые страшные вопросы. Почему он ушел от Лакота? Он скучал по мне? Или ответ более мучителен? Что-то прогнало его оттуда?

Дыхание Джесси замедлилось, и его тело грузно расслабилось на мне. Наконец-то.

Я не сдвинулась с крыльца, не шевелила ни единым мускулом. Остаток ночи я провела, цепляясь за умиротворенность сна Джесси и прижимая его сильное тело к себе.

Прошли часы, и я наблюдала, как ночное небо озаряется золотистым румянцем рассвета. Я бдительно следила за склоном холма, мучилась из-за Дарвина, страшилась момента, когда дверь может открыться и принести новости, которые разобьют мое сердце.

Глава 24

Солнце карабкалось по небу, принося с собой одеяло столь удушающего жара, что моя спина прилипла к спальному мешку в луже пота. Подумать только, всего восемь или девять утра.

Не помогало и то, что Джесси придавливал мое тело почти девяноста килограммами жестких мышц. Он не шевельнулся с тех пор, как отключился. Я могла бы подумать, что он мертв, но его сердце ровно билось у моего живота, а дыхание шепотом обдавало мои груди.

В полуметре от нас находилась дверь в ветеринарную клинику, высокая и разочаровывающая своим молчанием. Ни Ши, ни Рорк не показывались оттуда с тех пор, как мы закрыли эту дверь. Ни звука не доносилось изнутри. Ни голоса, ни шага.

Мысленная приободряющая речь, которую я твердила себе на протяжении бессонной ночи, померкла при дневном свете. Ужас свернулся во мне, проедая дыру в моем желудке и подмывая меня открыть ту дверь.

Что означало разбудить Джесси. Проверить Дарвина — не единственная причина, по которой нам надо было пошевеливаться. Примерно через час земля полностью высохнет, и тля выберется из укрытий.

Мои кости ныли под его весом, спина затекла, ноги покалывало от нехватки циркуляции крови. А мой мочевой пузырь… милостивый ад, давление было невыносимым.

Еще одно мгновение. Момент, чтобы питать безмятежность, исходившую от мужчины в моих объятиях.

Его волосы торчали беспорядочными прядями, отражая солнце красновато-каштановыми оттенками. Черты его лица, расслабившиеся во сне, оставались резкими и выраженными в самой мужественной манере. С этого угла я видела легкий бугорок на переносице. Его ресницы, густые и медные, как и его волосы, лежали на его щеках, скрывая глубокий проницательный взгляд, в который я влюбилась.

Во сне он выглядел почти нежным. Я беззвучно усмехнулась, но моя грудь приподнялась и слегка подбросила его голову.

Его дыхание сбилось, пальцы сжались на моих ребрах. Он медленно поднял щеку от моей груди, поморгал от яркого света солнца и повернул шею, чтобы посмотреть мне в глаза.

О боже. Его веки наполовину опустились, сонно отяжелев, полные губы приоткрылись и надулись. Сонный Джесси выглядел так аппетитно, что слюнки текли.

— Привет, — прохрипел он.

— Привет, — я подняла руку и проследила складки между его нахмуренными бровями. — Чувствуешь себя отдохнувшим?

Он подвинулся выше по моему телу и уткнулся лицом в мою шею, втянув глубокий вдох.

— Никогда не чувствовал себя лучше.

Идеальный ответ. Вот только смещение его веса вызвало две проблемы. Во-первых, крепкое давление его утреннего стояка на мой клитор вызвало внезапный покалывающий прилив возбуждения по всему телу. А во-вторых…

— Уф, мой мочевой пузырь.

Джесси так быстро чмокнул меня в губы, что я едва не пропустила это, и вскочил на ноги слишком грациозно для мужчины его размеров.

Он почесал свою щетину, и от движения его бицепс напрягся. Вся эта потная кожа его торса натянулась на точеных мускулах, каждая впадинка и выступ направляли мой взгляд вниз, к его плоскому животу и сужающейся полоске редких волос, которая уходила под пояс его джинсов.

Джесси уставился в пол, перекатывая нижнюю губу между зубами, от чего щетина подо ртом топорщилась.

— Новости есть?

Я покачала головой, не сумев удержаться и снова опустив взгляд к явным очертаниям его эрекции.

Встав коленями на спальный мешок, я кивком показала на его штаны.

— Тебе… эм… нужна помощь с этим?

Джесси покосился на отвлекающий бугор и забыл про него, чтобы посмотреть на высокую траву в поле.

Его взгляд задержался на мертвом льве в трех метрах отсюда, затем вернулся к двери.

— Нам нужно выдвигаться.

Резко развернувшись, он схватил лук и колчан, закинул за спину и подошел к углу крыльца. Раздался звук расстегивающейся ширинки, и будь я проклята, если это не наполнило мое воображение всякими грязными мыслишками.

Джесси стоял спиной ко мне, прислоняясь плечом к зданию и держа одну руку вблизи ширинки. Он стоял неподвижно.

Я пожевала губу. Он делал действительно то, о чем я думала?

Различимый звук мочи, струйкой, льющейся на землю, переключил мой мозг в режим действия. Я спешно вскочила со спального мешка и побежала к нему. Джесси вытащил свой член.

Я обежала его и ступила в траву как раз тогда, когда он убрал член в штаны. Я обиженно выпятила губы.

— Что ты там прячешь? Маленький член? Бородавки? Чешую?

За исключением прошлой ночи Джесси пользовался сердитыми взглядами вместо слов. Этим утром все вернулось в норму, и его мнение о моих вопросах ожесточило его глаза и заставило лицо посуроветь.

Этот ублюдок думал, что может вернуться к тому, как все было раньше?

Я сжала руки в кулаки у бедер.

— Нечего на меня так смотреть.

Его выражение на миллисекунду опустело перед тем, как он кинулся вперед. Схватив меня за талию, он поднял меня от земли, изогнул мое тело в своих руках и прижал ладонь к моему животу. Сильно.

— Я думал, тебе надо пописать?

Перегнувшись через его руку, я согнулась в талии, и это давление испытывало силу моего мочевого пузыря. Блядь, возможно, я даже слегка описалась в процессе этой борьбы.

— Поставь меня.

Он опустил меня на ноги, и я пошатнулась, сдернув штаны и присев прямо там, на открытом месте. Я как можно сильнее раздвинула босые ноги, насколько позволяли эластичные штаны, и выпятила задницу, облегчая мочевой пузырь. Аххх, блаженство.

Его шаги обошли меня по кругу, золотистая кожа мускулистого торса блестела от пота. То, как он столь пристально наблюдал за мной — пока я писала, между прочим — обескураживало, но что-то между нами определенно сместилось.

Прошлой ночью стены пали, и на их место протиснулась комфортная, интимная близость. Больше никакой неловкости. Больше никаких пряток.

Джесси присел передо мной, и его глаза мерцали как медные кристаллы.

— Мне понравилось наблюдать, как ты кончаешь.

— Никаких разговоров о сексе, пока я писаю, Джесси, — но я не сумела сдержать счастливой улыбки на лице.

Уголок его губ дернулся.

Опустошив мочевой пузырь, я встала и дернула пропитавшиеся потом штаны на место.

— Я верну услугу.

Джесси поднялся со мной, переведя взгляд на горизонт и сурово нахмурив брови.

Я посмотрела на дверь ветеринарной клиники, мгновенно протрезвев. Соблазнению Джесси придется подождать.

Его ладонь скользнула в мою и крепко сжала.

— Отсутствие новостей — это хорошие новости, верно?

— Если дело не в том, что они не хотели нас будить.

Мы стояли там, рука в руку, глядя на дверь, и воздух тяжелел с каждой секундой. Я повелевала двери открыться, чтобы увидеть, как Дарвин выскакивает оттуда со свесившимся языком и махающим хвостом.

Джесси, похоже, не собирался сдвигаться с этого места. Так что я сделала первый шаг, затем следующий, набирая скорость и утюжа свои нервы, пока тащила его аз собой.

У двери я схватила карабин, сделала глубокий вдох и повернула дверную ручку.

Солнечный свет полился мимо нас, и мои глаза адаптировались к пространству позади полосы света, обыскивая темные углу комнаты на предмет движения.

Ши лежала лицом вниз на матрасе, но поднимала голову, ее глаза отяжелели со сна.

Я отпустила руку Джесси и просканировала клетки в тени у стены. В последней, достаточно большой, чтобы вместить льва, дверца была открыта.

Внутри на полу растянулся Рорк, и его рука обнимала свернувшийся ком шерсти и марли.

— Дарвин? — выдохнула я, и мой пульс рикошетом застучал в груди.

Косматая голова поднялась из-под руки Рорка, одно ухо дернулось, и огромные темные глаза сверкнули в тусклом свете.

Я втянула череду прерывистых вдохов, и мои пальцы дрожали, пока я опускала карабин на ближайший стол. Джесси положил ладонь на мою поясницу, его улыбка прижалась к моему плечу.

Дарвин подтащил лапы под тело и неуклюже приподнялся под рукой Рорка, пытаясь встать.

Рорк дернулся, встав на колени и схватив Дарвина за шею.

— Воу-воу-воу, мальчик.

Многое можно сказать о верности, приспособляемости и непреклонной решительности. В конце концов, я назвала его Дарвином, потому что он являлся ярчайшим примером выживания против природы.

Я стала свидетельницей его выживания, когда встретила его на Озарк Маунтинс в Миссури, где он вытащил меня из моего уединения и сделал меня своей. А теперь я стала свидетельницей того, как его когти царапали бетонный пол, ведомые одной-единственной вещью. Преданностью.

Покрытый бинтами и швами, он вырвался из хватки Рорка и похромал к выходу из клетки. Его лапы отказали на углу, отчего его задница скользнула по полу.

Мое сердце ухнуло, и я побежала к нему.

— Дарвин. Nein. Nein.

Проигнорировав мою команду, он пошатнулся, восстановил равновесие и изо всех сил поковылял ко мне лихорадочным скольжением когтей и дрожащих лап.

Я затормозила по полу, чтобы добраться до него, и бухнулась на колени. Мои руки взлетели к его шее, пальцы погладили плешивую шкуру, аккуратно стараясь не потревожить повязки.

— Ох, Дарвин, что же с тобой случилось, а? Почему ты последовал за нами?

Его глаза посмотрели в мои, общаясь на языке, который мне хотелось бы понимать. Затем он кинулся на меня, распластав мою спину по холодному бетону и принявшись лизать мое лицо и тереться мокрой мордой по моим ушам.

— Тебе нужно было, чтобы тебя обняли? И все? — я схватила его голову, и мое внимание переключилось на изувеченную дыру, где было ее ухо. Хрящ выглядел красным и уродливым, его покрывали черные стежки.

Как он потерял свое ухо? Медведь в горах? Тля во время его похода в поисках меня? Эта мысль вызвала у меня желание сломать что-нибудь. Я стиснула зубы от неожиданного прилива ярости, удивившись, как мои клыки не сломались пополам.

Джесси опустился на колени возле меня, и его руки последовали за моими. Мою грудь сдавило, когда наши пальцы натыкались на еще большее количество швов, комков и торчащих ребер.

Ши сдернула лоскутное одеяло с окна, и свет, заливший комнату, осветил ввалившиеся щеки Дарвина, облезлую шкуру и выступающие бедренные кости.

Присев на корточки возле нас, она склонила голову набок и улыбнулась Дарвину, прошептав:

— Ты выжил.

То есть, он балансировал на грани жизни и смерти? Мой желудок ухнул вниз. Хорошо, что я не осталась здесь на ночь. Я бы совсем расклеилась, блядь.

Переполнившись чувствами и охеренно сильной благодарностью, я отстранилась от Дарвина и сгребла Ши в объятия.

— Спасибо тебе. Ты себе не представляешь, как много этот пес значит для меня.

Она отстранилась и ослепительно улыбнулась.

— О, думаю, я знаю. Рорк ввел меня в курс дела и, возможно, несколько раз угрожал мне на протяжении ночи, — она прищурилась, глядя на Рорка. — Или, точнее, он угрожал моей… как там? Ах да. Моей большой грязной заднице.

— Рорк, — протянула я укоризненным тоном, вторя прищуренному взгляду Ши.

Ему реально надо что-то сделать с этим грязным ртом.

Он сидел, прислонившись к стене и согнув одну ногу в колене, а руки переплел за головой и не отводил взгляда от меня.

— Ах, конечно. Такая вся осуждающая и обвиняющая. Но пока ты на крыльце обжималась с этим парнем, — он мотнул подбородком на Джесси, — как думаешь, кто всю ночь обнимал твоего щенка? Вот именно. Ваш простофиля.

Мое лицо смягчилось, и я поднялась на ноги, оставив Дарвина в объятиях Джесси. Я вошла в клетку и оседлала бедро вытянутой ноги Рорка.

Положив ладони на его щетинистые щеки, я посмотрела в изумрудные глаза.

— Простофиле тоже надо пообжиматься?

— Всегда, чертова ты гарпия, — он запустил ладонь в мои волосы, другой подтянул мои бедра ближе, и накрыл мой рот своим.

Его языку недоставало обычного привкуса виски, и на вкус он был крепким, мужским и стопроцентно Рорком. Он медленно целовал меня, изучая мой рот ленивыми ласками, обдавая мои губы дыханием.

Это не был поцелуй, полный срочности или возбуждения. Водя языком по внутренней стороне моей нижней губы, большим пальцем выписывая нежные круги на коже моей головы, он просто говорил «Доброе утро. Я скучал по тебе. Я люблю тебя».

Гадал ли он, что произошло между мной и Джесси прошлой ночью? Беспокоился ли он, что мы занялись сексом и рискнули пророчеством? Или он боялся, что перемена в моих отношениях с Джесси отодвинет его в сторону?

Он был самым беззаботным из моих стражей и, наверное, не думал обо всех этих вещах. Но я все равно заверяла его — своими руками, запутавшимися в его косичках, своим языком, с любовью гладящим его язык, и своей улыбкой, изгибавшейся под его губами.

Позади меня Ши ввела Джесси в курс травм Дарвина. Краем сознания, за пределами ласкающего блаженства языка Рорка, я слушала ее волнения о потере крови и истощении. У нее не было свежей крови для переливания, но ее запас антибиотиков будет бороться с инфекцией.

Я ласкала губы Рорка, испытывая облегчение и почти счастье. Я почувствую себя лучше, как только мы прибудем в горы вместе с Ши и Дарвином в безопасности.

— Сломанных костей нет? — тембр Джесси заглушил звуки тяжелого дыхания Дарвина. — Повреждения органов?

Ши шумно выдохнула.

— Нет. Подрался со львом и почти ушел на своих четверых, черт подери. Изумительно, по-моему.

Я пососала язык Рорка, поцеловала в оба уголка губ и отстранилась, посмотрев на его набухшие губы.

— Лучше?

— Моим сливам не помешало бы немного любви, — он выразительно посмотрел на пах своих спортивных шортов. — Твой грешный ротик может позабавиться со всем комплектом.

Как всегда ненасытный. Я обожала то, каким беззастенчивым он был по поводу своей сексуальной жизни — такой парадокс с его клятвой, даже когда он дразнился. А именно это он делал сейчас. Он даже не затвердел.

Разговор позади меня стих, так что я подвинулась назад и заговорила достаточно громко, чтобы Ши услышала.

— Без Таллиса и Жоржа… — я глубоко вдохнула и продолжила. — Что ты думаешь о том, чтобы забрать Ши в горы прежде, чем мы двинемся дальше на запад?

Рорк нахмурил брови, и его взгляд метнулся к Джесси. Мозолистые пальцы отрешенно ласкали кожу над поясом моих штанов, и между двумя мужчинами промелькнул момент молчания.

Затем Рорк перевел взгляд нефритовых глаз на меня.

— Меня это устраивает. Это самое безопасное место для нее.

Я посмотрела через плечо и встретилась взглядом с Ши.

Она взглянула на Рорка, затем на Джесси, и уставилась на свои руки.

— Вам нужен доктор с вами. Я могу прокормиться и позаботиться о себе сама. И лечить ваши раны, если понадобится. Я не буду обузой…

— Эй, — мягко позвал Джесси, почесывая Дарвина за здоровым ухом, и подождал, пока она посмотрит на него. — Сохранить тебя в живых нам важнее, чем иметь при себе доктора.

Она была умной женщиной. Мне не нужно было читать выражение ее лица, чтобы знать, что она обдумывает свое неумение обращаться с оружием, неопытность с тлей, и более того, ее роль в будущем человечества.

Она встала, положив руки на бедра. Этим утром ее изгибы выглядели значительно полнее, ребра не так выступали под тонкой футболкой.

Черные волосы обрамляли ее округлое лицо курчавыми кудрями. Ее губы поджались, темные и чувственные, пока она смотрела на нас своими умными карими глазами.

— Ладно. Я пойду туда, куда вы меня отправите. Когда мы отправляемся?

Прекрасная. Свирепая. Изумительная женщина. Будь я парнем, я бы клеилась к ней часто и упорно. И это, блядь, огромная причина, по которой нам нужно ее спрятать. Наалниш и Барсук помогут найти мужчин, которые ее заслуживали. Черт, да ей и не придется ходить далеко, взять хотя бы моих привлекательных друзей Лакота.

Джесси аккуратно подхватил Дарвина на руки и повернулся к двери.

— Мы уходим через час, и пока не доберемся до гор, мы держимся в поле зрения друг друга. Никаких исключений.

Как и сказано, мы вчетвером поели консервированной курицы, покормили Дарвина, посрали в лесах и упаковали грузовик — все это бок о бок друг с другом. Мы работали слаженно, и к счастью, не было ни единого появления тли.

С нами не было Жоржа, который мог бы сотворить свою магию над мотором, так что мне пришлось с потными ладонями ждать у бампера, пока Рорк совал ключ в замок зажигания.

После нескольких дребезжащих стонов, двигатель блаженно пробудился к жизни.

Одной проблемой меньше.

Ши забралась в заднюю часть грузовика вместе с Дарвином, пряча глаза за солнцезащитными очками. Если она сожалела об отъезде из дома, она это не показывала. Мы втроем нависали над ней, пока она упаковывала практичную одежду (и на меня, и на себя) и оставила свой макияж, средства для волос и другие девчачьи штуки, даже не обернувшись.

Но я не могла уехать, не сделав еще одну вещь.

С тяжелым сердцем я нашла в сарае баллончик краски и накарябала сообщение на двери ветеринарной клиники.

Я даже нарисовала сердечко под моим именем.

Потому что любовь делала людей мягкими и легко ранимыми, безумными и слабыми.

Что пугало меня до влюбленных чертиков.

Я выбросила баллончик краски и зашагала вперед, к двум мужчинам, ждавшим меня в грузовике. Их взгляды оставались прикованными к пейзажу вокруг, наблюдая и всегда защищая.

Потому что любовь делала людей бдительными и бескорыстными, безумными и сильными.

Как и мои стражи, я ожесточенно сражалась и без колебаний убивала, чтобы защитить тех, кого я любила. Но когда Дарвин лежал на том столе, истекая кровью и скуля от боли, я в мгновение ока превратилась из крутой в слабую. Я сделала единственное, что могла сделать. Я вверила его жизнь в более способные руки и спряталась на крыльце со своим горем.

Любовь смягчала сердце, когда ему нужно быть слабым, и ожесточала его, когда ему нужно быть сильным.

Именно поэтому человечество выстоит. Человеческая раса способна на такую любовь, и эта любовь не умрет с нами.

Я ощущала это убеждение в каждом шаге к грузовику, в каждой миле по дороге к Западной Вирджинии, и в каждом спазме ноющих мышц, пока мы карабкались в горы в поисках лагеря Лакота.

Глава 25

Прошло двадцать шесть дней. Если судить по закономерностям погоды, я считала, что стоял июль или август. Но обвести день на календаре можно было разве что наугад.

В то утро, когда мы покинули заповедник, я начала отсчитывать дни с помощью зернышек риса из коробки, готовить который ни у кого не было сил. Каждое утро я добавляла новое зернышко в наружный карман моего рюкзака.

Этим утром в кармане было двадцать шесть зернышек, и некоторые слиплись от чертовой влажности. И может быть, я несколько уронила по дороге.

Мы путешествовали примерно месяц, и дождь шел всего один раз, оставив после себя дымку страдания и изнемогая от жары. В грузовике закончился бензин, когда мы находились в пятнадцати милях от гор, и нам пришлось брести по заброшенной федеральной трассе в поисках топлива — безрезультатно. Так что мы пошли пешком, перехватывая по часу сна то тут, то там, забиваясь в сломанные машины, сараи и заправочные станции.

Дарвин не мог долго бежать, не говоря уж о преодолении горных склонов. Ши держалась ненамного лучше, учитывая остаточное влияние ее мутации.

Мы потеряли время, пока Джесси мастерил простейшие носилки для Дарвина из веток и одеял. Мы задержались еще сильнее, пока Джесси и я тащили носилки по грубой местности.

А Рорк нес Ши. Дозволять такое задевало ее гордость, но у нее просто не было мышечной силы или выносливости, чтобы поспевать за нашим темпом.

Четырнадцать из этих двадцати шести дней мы провели в Аллеганских горах. Когда я забралась на очередную вершину, мои губы были потрескавшимися от жары, а плечи дергались от жалящих укусов миллиарда мух. И все еще ни следа Лакота.

Я зажала носилки Дарвина между рукой и бедром, чтобы освободить ладонь.

— Погоди.

Джесси остановился, тяжело дыша, и обернулся ко мне. Его нос и щеки покраснели от солнечных ожогов, вокруг глаз пролегли морщинки от усталости.

Я смахнула щекочущий пот с верхней губы, каким-то образом умудрившись размазать еще больше грязи и соли по моим порам. Мухи роились возле моего лица, обезумев в своем натиске. Я помахала рукой вокруг головы, бесполезно пытаясь разогнать их. «Блядские раздражающие ублюдки. Блядь!»

— Сколько, черт подери, мы идем по этой жаре? — возмущался Рорк позади меня. — Хорошо, что моя последняя ванна состояла из салфеток для подтирания задниц младенцев, потому что я закончу это шествие по долине смерти в чем мать родила, блядь.

— Заткнись нахуй, Рорк, — прошипел Джесси сквозь зубы. — И во имя Бога, оставь свою чертову одежду на себе.

Двадцать шесть дней, тяжелый подъем вверх по склону, блядские мухи — все это оказалось тяжелее, чем то, на что я подписывалась.

Это была ошибка. Мы могли бы отложить поход, подождать, пока Ши и Дарвин не выздоровеют полностью. Вот только у нас не было дома, не было убежища, которое наша группа из четверых могла обезопасить на срок дольше одного-двух дней.

И забудьте про сон. Джесси и Рорк говорили, ходили и дышали на натянутой проволоке нервозности. Они вдвоем противостояли жестокому миру мужчин, которые все еще верили, что женщины вымерли.

Ни один из нас не хотел узнать, что случится, если нас с Ши обнаружат. Джесси и Рорк не были готовы противостоять банде твердых членов.

Так что мы прятались всякий раз, когда чуяли, слышали и видели человеческую жизнь. И там везде были мужчины-варвары, капканы их существования маячили в дырках от пуль на свежих человеческих трупах, в запахе костров поблизости, в отдаленных криках и грохоте выстрелов.

И тля… Численность, которую нам пришлось отразить, чтобы зайти так далеко, превратила нас в бездушные оболочки. Эти уродливые зеленые мудаки атаковали нас в любой час дня и ночи.

У меня осталось два последних магазина боеприпасов.

И это было до того, как мы начали подниматься в горы.

Безопасность лагеря Лакота — это единственное, что побуждало нас шагать вперед. Безопасность в изоляции горной глухомани. Безопасность с мужчинами, которым мы доверяли.

Измождение жгло мои мышцы и вгрызалось в кости. Склоны и ветки заставляли мои ноги спотыкаться. И неумолимая жара превратила мое тело в термальный разряд, ломая меня один изнурительный шаг за другим.

Ши более активно высказывала дискомфорт. Последний час она тащилась за Рорком, выбрав пойти пешком, чтобы дать ему передышку.

— Я передумала. Я не могу здесь жить, — она собрала насквозь промокшие от пота волосы на голове. Круги пота под ее подмышками доходили до самого пояса. — Давайте пойдем на Аляску. Или в Антарктику. Готова поспорить, тля ненавидит ледники.

Рорк подхватил ее и закинул себе на плечо. Рясу он скинул и бросил на тропе позади нас. Хлопковые шорты липли к его узким бедрам, мышцы груди напрягались под слоем влаги.

Он похудел? Пожалуй, все мы сбросили вес.

Он протопал мимо нас, бормоча:

— Болтливая женщина совсем крышей поехала.

Дарвин слабо помахивал хвостом, свернувшись на боку в деревянных рамках носилок, пока мухи кружили вокруг его головы и ползали возле глаз.

Джесси сбалансировал носилки, пошатнув противоположный конец в моих руках. Он повернул свой профиль в мою сторону, и капельки пота застряли в его щетине и повисли на кончике носа.

— К этому времени я должен был увидеть следы. Я бы подумал… — он издал харкающий звук в горле и сплюнул на потрескавшуюся землю. — Лакота не охотились в этой местности со времени последнего дождя.

Я провела своим похожим на наждачку языком по небу рта, ощущая внезапное желание тоже сплюнуть. Вместо этого я вытащила бутылку воды из кармана и допила, что там было.

Мы бережно расходовали консервированную еду, а наш фильтр для воды и близлежащие ручьи поддерживали наш водный баланс, но…

— Сколько времени прошло с последнего дождя?

Он посмотрел на землю, на окружающие деревья, на кроны над головой.

— Две недели. Может, три. Их лагерь должен быть поблизости.

Я опустила пустую бутылку возле спящего тела Дарвина и перехватила руками ветки, которые поддерживали его носилки.

— Насколько близко?

— Я не знаю.

— В смысле, не знаешь?

Он крепко стиснул челюсти, и на его лицо как будто накатила грозовая туча.

— Я иду по следам. А здесь нет блядских следов!

Боже, какой он психованный. Может, утомление сказывалось на его навыках следопыта. Но в закоулках моего разума притаилась ужасная мысль, которая объясняла, почему Дарвин убежал из гор, а Лакота за ним не последовали.

На вершине холма грузные шаги Рорка остановились. Медленно повернувшись, он опустил Ши на ноги, придержав одной ладонью за руку, а другой рукой подняв меч. Затем его взгляд нашел Джесси.

Рорк ничего не сказал, и его каменное молчание морозцем пробежалось по моей разгоряченной коже, поднимая волоски. Это такое молчание, от которого в моей голове выл сигнал тревоги. Каждый мускул в моем теле переключился в режим максимальной готовности.

— Что? — одними губами спросил Джесси у Рорка.

Рорк прикрыл нос и покачал головой. Ши сделала то же самое, ее лицо исказилось от отвращения.

Я понюхала воздух, наполнив легкие запахами глины, растительности и собственной мерзкой вонью. То, что они почуяли, не доносилось до моего носа.

Джесси присел, опустив носилки Дарвина на землю, и я последовала его примеру. Он без слов снял лук со спины, а я взяла карабин.

Дарвин слез с носилок и пошел к Рорку, держа морду к земле. Он достаточно восстановился, чтобы преодолевать недалекие расстояния, но он был совершенно не в состоянии защитить себя.

— Hier, — прошептала я.

Дарвин помедлил, обернув свою косматую морду ко мне. Его тело приготовилось развернуться и подчиниться.

— Нет, — сказал Джесси, шугнув его ладонью. — Иди.

Дерьмо. Я стиснула ладони от подступившей волны страха. Мне это не нравилось, ни капли не нравилось, но Джесси прав. Дарвин знал эти леса лучше любого из нас, и подергивание его уха и поднятие загривка служили бесценными указаниями на опасность, притаившуюся там.

Джесси бросил на меня суровый взгляд и ткнул пальцем в пространство за собой. Он хотел, чтобы я приклеилась к его спине? Ладно. Пока что.

Я последовала за ним вверх по холму, держась поближе. Мой потный палец плотно прижимался к предохранителю карабина, пока я следила за крадущимся бегом Дарвина.

Примерно через сорок шагов я ощутила этот запах.

Смерть и разложение повисли в воздухе. Сработал мой рвотный рефлекс, и я инстинктивно задышала через рот, распространяя мерзкий вкус гниения по язык.

Джесси сбился с шага, потянулся ладонью назад, чтобы схватить меня за руку. Его глаза лихорадочно прочесывали глубины леса.

Паника распространилась по моим конечностям и сдавила легкие. «Пожалуйста, пусть источником этого запаха будут не Лакота. Пожалуйста, о блядский Боженька, пожалуйста».

Дарвин метнулся мимо Рорка и Ши, его шаги ускорились. Его нос поднялся от земли, повернул налево, и он припустил через заросли.

Мы последовали за ним, с каждым шагом ужасающая вонь становилась сильнее, насыщеннее.

Вверху Дарвин встал на небольшой полянке, склонив голову набок. Его загривок не встал дыбом, клыки не обнажились. Нет, он ждал нас. И скулил.

В тот момент я поняла. Я знала, что мы нашли, и Джесси тоже знал. Натянутая тетива лука задрожала в его руках, с губ сорвался гортанный звук.

Мы побежали к полянке, где ждал Дарвин, миновали усохшие, мертвые деревья, желтые и коричневые листья хрустели под нашими ботинками. Все выглядело — и ощущалось — так, будто жизнь высосали из этого ландшафта.

— Джесси, — я схватила его за руку, пытаясь замедлить. — Дрон…

Он побежал быстрее, вырвался на полянку и вляпался в лабиринт паутины. Следовавшие за ним Рорк, Ши и я тоже не увидели ее, пока не запутались в липких нитях.

Я замахала руками, вытирая лицо и одежду в отчаянных попытках освободиться, но нити липли ко мне как двусторонний скотч. Жуткое ползучее ощущение щекотало мою кожу, и я продолжала хлопать по себе, прочищая глаза и ища пауков.

Паутина выглядела нормальной, но моя ассоциация с ней была испорчена воспоминаниями о Дроне в Исландии, о том, как его голое тело пульсировало тысячью извивающихся пятнышек. Как нарывы взбурлили на его животе, набухая и взрываясь нитями паутины. Как липкие нити вцепились в мои плечи и дернули меня назад.

Я задрожала, немного расслабившись, когда не заметила никаких пауков. Не почувствовала Дрона и вообще никаких признаков жизни, если уж на то пошло. Это место ощущалось как заброшенное кладбище.

— Милостивый блядский ад, — выдавил Рорк возле меня, и звук его блевоты был почти так же плох, как сам запах.

Я поискала источник вони, и мой взгляд упал на полотна шелка, тянувшиеся в разные стороны и создающие дыры достаточного размера, чтобы мог пройти человек.

В центре полянки лежал круг камней, наполненный пеплом и пылью. Старый костер? Паутина шелка свисала над ним, как и на земле, окружающих деревьях, и…

— Нет, — прокаркал Джесси. — О Боже, нет.

Он побежал за Дарвином к насыпи на дальней стороне. Уронив лук на землю, он запустил руки в волосы и уставился на три замотанных в шелк кокона размером с человека, висевших между деревьев.

Мой желудок скрутило вместе с сердцем, когда я подбежала к нему. Вместе мы содрали слои паутины, начиная сверху и пробираясь к низу до тех пор, пока…

Три обескровленных лица смотрели на нас, застыв в смерти. Тонкая как бумага кожа липла к отчетливо проступившим скулам. Длинные волосы спутанными космами окружали человеческие черепа, пряди свисали на впалые глазницы и челюсти, разинутые от ужаса. Черные волосы. Седые волосы.

Наалниш. Барсук. Акичита.

Элейн нет.

Низкий, полный боли крик вырвался из горла Джесси. А может, это была я. Я мысленно ощупала себя, будучи не в состоянии почувствовать свои ноги, кончики пальцев, сердце.

Джесси пошатнулся вперед, его лицо ожесточилось, руки сжались в кулаки. Я отупело, холодно смотрела, как он набросился на ближайшее дерево, раз за разом ударяя его кулаками.

Рорк кинулся на него сзади и повалил на землю, заговорив что-то ему на ухо. Я отвернулась, не могла сглотнуть. Даже дышать было чертовски тяжело.

Ласковая ладонь опустилась на мое плечо.

— Это были твои друзья? — прошептала Ши. — Лакота?

Я кивнула. По крайней мере, я думала, что кивнула.

— А женщина, которая была с ними? — прикосновение Ши соскользнуло по моей руке. — Где она?

Моя ладонь поднялась ко рту, чтобы удержать дрожащий подбородок. Как Дрон нашел Элейн? Мичио был причастен? Может, он спас Элейн от Дрона? А может, он привел Дрона к Элейн?

Нет. Я заскрежетала зубами. Мичио этого не сделал бы. Он не предал бы меня. Это я могла общаться с Дроном через общие сны. Должно быть, это я нечаянно выдала местоположение Лакота. А может быть, Дрон знал его с самого начала.

Я ждала, когда мои глаза начнут жечь и наливаться слезами, но этого так и не случилось. Вместо этого в меня просочилась ледяная ненависть к себе. Она рычала в моем сознании вещи вроде того, что «я привела Дрона к ним», и «Это моя вина, что они мертвы», и «Они умерли, потому что любили меня». Ненависть к себе хотела, чтобы я свернулась калачиком, закрыла глаза и больше никогда их не открывала.

Лакота воплощали для нас столько всего. Они были нашими друзьями, нашим пристанищем, ждущим в горах, и последней связью Джесси с его прошлым. Когда весь остальной мир мертв или умирал, Джесси держался за то, чем немногие могли похвастаться. У него была семья, а сейчас их отняли у него.

Рука Ши упала, и мой взгляд проследил за ее удаляющимся силуэтом. Она села возле Дарвина и переложила его голову к себе на колени. Они оба были вялыми, нездоровыми, и скорее всего, готовыми отрубиться через несколько секунд.

В нескольких метрах от меня Рорк стоял на коленях над обмякшим телом Джесси. Его ладони обхватывали голову Джесси, и он говорил слишком тихо, чтобы мои уши могли различить. Оставалось надеяться, что Рорк знал, что сказать, чтобы прогнать это терзаемое выражение с лица Джесси, потому что я совершенно растерялась.

У меня не осталось молитв.

Не осталось надежды.

Лишь онемение.

Глава 26

Листья и ветки кружили вокруг моих ног, вода согрелась на солнце, но все равно ощущалась освежающе прохладной на лодыжках, пока струилась мимо. Ручей был достаточно широким, чтобы давать защиту от тли, но достаточно мелким и спокойным, чтобы можно было в нем стоять. Хотя, наверное, поздновато задаваться вопросом, были ли водонепроницаемыми ботинки, которые я позаимствовала у Ши.

Я сдула клок липких волос с лица и сосредоточилась на угле сгиба моих локтей и на расположении стрелы. Мои бицепсы горели, пальцы судорожно сжали лук, но за прошлые две недели я привыкла к этому дискомфорту.

Отвлечение. Вот что это такое. Нечто, чтобы занять наши мозги — помимо трех тел, которые мы кремировали и разбросали пепел десять дней назад и бог знает на сколько миль выше в горах. И может быть, просто может быть, я выпущу точную стрелу до того, как Ши и Дарвин наберутся сил для преодоления остального спуска.

— Шире, — выдохнул Джесси мне в затылок, и его тон был мрачно-раздраженным.

Его пальцы впились в мои бедра сзади, когда он пнул меня по внутренней стороне ботинок, шире раздвинув мои ноги в ручье.

Возле меня вода лизала колени Ши, пока та поправила позу, зеркально повторяя за мной и сосредоточенно нахмурив свое хорошенькое личико. Когда дело касалось стрельбы из лука, мы с ней были почти равны в навыках, хотя она выглядела намного увереннее с луком в руках.

Как там я должна выгнуть грудь, говорите? Я скопировала ее позу, направив плечи в сторону цели, но Джесси тут же изогнул мои бедра так, как ему было нужно.

«Уф. Я когда-нибудь этому научусь? И почему он не устраивал Ши такой же ад, как мне?»

Я оттянула стрелу назад, прищурившись и уставившись на широкое основание дерева на берегу. В этот раз я попаду в эту долбаную мишень.

— Иви, — Джесси схватил мою ладонь и толкнул стрелу вперед, ослабляя натяжение тетивы. — Посмотри на свои пальцы. Ты же промажешь на три метра мимо мишени, — он заскрежетал зубами. Его лицо находилось в считанных дюймах от моего, полные губы и сильный подбородок выглядели раздражающе привлекательными. — Что я говорил?

— Чем я ближе, — проворчала я, поправляя положение руки, — тем ниже на тетиве должны находиться мои пальцы.

Рорк сидел на берегу, гладя Дарвина по голове и наблюдая изумрудным взглядом за окружающими лесами.

Я показала на него подбородком.

— Почему этот парень не тренируется?

— У его оружия не закончились боеприпасы. Прижми локти к бокам, — Джесси шлепнул по моей вытянутой руке и вброд передвинулся за мной, чтобы выразить еще больше недовольства другой моей рукой. — Эту подними выше. Видишь? Это напрягает соответствующие мышцы спины.

Если так подумать, то уроки стрельбы из лука были моей идеей. Поначалу Джесси не был заинтересован, хотя он еще много месяцев назад говорил, что мне надо научиться пользоваться луком и стрелами. Я все еще носила при себе ножи, и честно говоря, возможно, ему отчасти нравилось, что я полагаюсь на его защиту. Но помимо этого, он не выказывал интереса ни к чему. В ту первую неделю после смерти наших друзей он отгородился, его горе протекало настолько глубоко внутри, что я думала, будто потеряла его.

Он снова стал спать один в лесах, бросая на меня пустые и сердитые взгляды всякий раз, когда я к нему приближалась. У меня не было сил или желания злиться на это. Я тоже скорбела.

Мой разум переполняли воспоминания о рыбалке с Барсуком, о сне в тепле платонических объятий Наалниша, и о слушании красочных историй Акичиты под его цикориевый кофе. Акичита вывел меня из очень темного состояния после смерти Джоэла, его смягчающие напевы и терпеливые слова спасли меня от самой себя, в этих самых горах. Запах вечнозеленой хвои, кроличьи глазки-бусинки, журчание ручья, само дыхание лесной жизни служило болезненным напоминанием о мужчинах, которых я потеряла, и все эти напоминания угрожали сокрушить стену, за которой я так тщательно удерживала все свои эмоции.

Ту же стену, которая не давала мне развалиться на части всякий раз, когда я думала об Анни и Аароне.

Странно, но Джесси, похоже, без проблем делился своей скорбью с Рорком. Последние пару недель эти двое проводили каждый час дня вместе, тихо переговариваясь, охотясь в поисках еды или просто деля молчание.

Что еще страннее, Рорк прикасался к нему. Много. Ладонь на плече, толчок по колену, даже объятие время от времени. Так странно было наблюдать за этим. Я чувствовала себя так, будто стою за пределами какого-то братского круга, незваная и прогоняемая тем, как Джесси с отвращением кривил губы всякий раз, когда смотрел на меня.

Как священник, Рорк имел подготовку хорошего психолога. Если Джесси нуждался в верующем друге, который мог предложить надежду, молитву и крылья, то это была не я.

Но я хотела такие крылья, такую силу, которую можно обрести в слепой вере, что есть нечто большее, помимо этого знойного бездушного ада. Я хотела иметь такую веру, чтобы я могла быть для Джесси такой поддержкой, какой для него стал Рорк.

Вместо этого самое лучшее, что я могла предложить — это отвлечение.

Я оттянула стрелу назад, приняв ключевую позу, и приложила верхний палец к уголку рта. Посмотрев вдоль древка стрелы, я прицелилась в центр ствола дерева, выпустила стрелу и замерла в той же позе.

Стрела пролетела мимо мишени и усвистела в лес. Что ж, дерьмово.

Джесси зашагал прочь, пиная воду ручья, опустив голову и дергая себя за волосы.

— Да что с тобой не так, блядь?

Я опустила лук и выпрямила позвоночник.

— Прошу прощения?

Он резко развернулся, и его глаза полыхнули, агрессивно и сердито.

— Ты не можешь попасть в цель даже с трех метров. В неподвижную цель. Ты — пустая трата времени, черт подери!

У меня перехватило дыхание. Он не сказал, что эта затея — пустая трата времени. Он сказал «я». Я — пустая трата времени.

Ши прижала лук к груди и сделала несколько шагов вверх по течению. Ее лицо побледнело от шока.

Я чувствовала нечто более ядовитое, чем шок. Я ринулась вперед, сердце заколотилось по ребрам, а жар на щеках полыхнул адским огнем.

— Иди ты на хуй вместе со своей высокомерной блядской рожей! — я протянула ему лук. Когда Джесси отказался взять его, я шарахнула его луком по груди. — Может, это с оружием что-то не так. Об этом ты подумал? А может, оно, блядь, проклято.

Я пожалела об этом сразу же, как только сказала. Луки, которые он дал мне и Ши, принадлежали Лакота. Древесина ясеня слегка обтерлась от их аккуратных рук, стрелы были изготовлены с умением и любовью.

Эти самые луки мы забрали из их мертвых пальцев. Эти самые стрелы не спасли их жизни.

Джесси выдернул лук из моей руки и повесил себе за спину.

— Нет такой вещи, как неточный лук. Неточен тот, кто стреляет, — его тон испепелял злостью. — Это ты ущербна.

Плеск воды сообщил о приближении Рорка, и в следующее мгновение он встал возле меня, крепко сжав плечо Джесси. Предостерегающей хваткой.

— Отличная работа, — эти два слова Рорк произносил тогда, когда не имел этого в виду. Его пальцы сжались, отодвигая Джесси назад. — Еще раз заговоришь с ней в таком тоне, и я разобью тебе рожу, а потом отметелю так, что в глаза троиться будет и обделаешься в штаны. Понял?

Джесси вырвался из хватки Рорка, глядя на меня сердитыми красными глазами.

Это никак не связано с моими навыками владения луком, зато очень даже связано с гибелью наших друзей. Джесси не обвинял меня словами, но я видела осуждение, которое залегло тенями в его глазах и проложило сердитые морщины на его лицо.

Но я предпочту, чтобы он винил меня, а не Мичио. Если Мичио привел Дрона к лагерю Лакота…

Я захлопнула дверь перед этой мыслью. Мы не могли определить время смерти Лакота, учитывая мумифицированное состояние их тел, но если Дарвин убежал из гор из-за Дрона, то время его пути до заповедника не совпадало с временем ухода Мичио.

Джесси достаточно умен, чтобы сообразить это, поэтому моя телепатическая связь с Дроном становилась самым очевидным поводом для обвинения.

Когда Джесси зашагал вниз по течению, я могла лишь смотреть ему вслед, пока мой пульс грохотал в горле. Как нам преодолеть это? Что я могла сделать или сказать, чтобы вернуть наши отношения к прежнему этапу?

Уходить — это не ответ. Я достала нож из ножен на предплечье, прицелилась в ветку дерева, под которую он вот-вот собирался пригнуться, и метнула его с тем же онемением, за которым я пряталась две долгие недели.

Нож вонзился с глухим ударом, в считанных дюймах над его головой.

Джесси остановился, взглянул на вонзившийся нож и повернул шею. Его гневный взгляд нашел меня, сосредоточился на моей груди и оторвал кусок от моего сердца.

Я сглотнула невыносимую боль и приподняла подбородок.

— Как тебе такая неточность? Может, надо было целиться на несколько дюймов ниже?

Его брови опустились над покрасневшими глазами. Затем он отвернулся и продолжил идти вниз по течению.

— Ублюдок, — я ненавидела смотреть на его удаляющийся силуэт. Ненавидела.

— Иви, — Рорк вздохнул, поворачиваясь ко мне лицом. — Он…

— Скорбит? Что ж, я тоже, — просто я предпочитала не вымещать это на других людях.

— Дай ему время, любовь моя.

Я дала ему две недели, и эта холодность рвала меня на куски изнутри.

Я протолкнулась мимо Рорка, натужно улыбнулась Ши и пошла вброд за Джесси. Пробегая под свисающей веткой, я забрала нож и вернула его в ножны на руке, сосредоточив внимание на мускулистом силуэте воплощенного упрямства.

— Прекрати уходить от меня, Джесси Беккетт!

Он продолжал свой плюхающий путь, даже не удостоив меня одним из своих осуждающих взглядов.

Я ринулась бежать посередине ручья, кипя от негодования, неловко поднимая тяжелые ботинки из воды, чтобы набрать скорость. Больше никакого убегания. Этот ублюдок сейчас потонет.

Через несколько плюхающих шагов я стремительно обошла его, схватила за запястье и притянула его к своему телу спереди. Как и планировалось, инерция нарушила его равновесие и вынудила его сделать шаг.

Его глаза округлились от удивления, когда я пригнулась и стиснула его обтянутые джинсами бедра сзади, дернув их к своим коленям. Каменистое дно вызвало боль в моих коленных чашечках, когда я обвила ногой его шагнувшую вперед лодыжку.

Конечно, он больше и сильнее, но он не практиковал джиу-джитсу годами под безжалостным руководством моего мужа.

Он увидел уверенность в моих глазах, и он тоже это знал.

— Иви…

Захватив его лодыжку, я толкнула его в грудь, уложив плашмя на спину с колоссальным всплеском.

Джесси бухнулся под воду, и поток омыл его лицо. Он забился и забрыкался подо мной, пока мои бедра не оседлали его талию.

Его ладони первыми появились на поверхности и обхватили мое горло. Далее последовала его голова, когда он сел и стал хватать ртом воздух.

— Какого хуя?

— Блядь, да скажи это, Джесси, — мое горло преодолело давление его пальцев, хотя мои чертовы несчастные эмоции поглотили резкие нотки в моем голосе. — Если собираешься винить меня в их смертях, хотя бы используй блядские слова.

— Винить тебя? — его лицо осунулось, руки упали и опустились на мои колени. — О чем ты говоришь?

Я ткнула пальцем в его грудь.

— Ты смотришь на меня презрением. С ненавистью.

Моя грудь содрогнулась, когда ноющая волна печали пробилась сквозь мою злость. Я зажала рот дрожащими пальцами, пытаясь скрыть уязвимость.

Собравшись, я опустила ладони и сжала их возле своих бедер под водой.

— Ты разбиваешь мне сердце своим… своим молчаливым игнором, черт подери. Что ты хочешь услышать от меня, Джесси? Я сожалею. Я охренеть как сожалею, — мой голос надломился, и я сглотнула, чтобы придать себе силы. — Я говорила это миллион раз, но проклятье, я не могу выразить, насколько мне жаль.

Откинувшись назад в ручье так, что вода била по его плечам, Джесси поднял голову, чтобы посмотреть на меня, всмотреться в мои глаза. Его собственные глаза раскрывались шире, стекленели.

— Иви, ты… я не… блядь! — он провел рукой по лицу. — Ты вообще не права. Если я и смотрю на тебя с какими-то эмоциями, то это…

Его хриплый голос умолк, когда он посмотрел мимо меня. Когда его взгляд вернулся ко мне, его глаза смягчились и переполнились сожалением.

Мне действительно было нужно, чтобы он закончил это предложение, но я не стала бы его принуждать. Вместо этого я медленно, осторожно провела по уголку его губ, пытаясь вытянуть оттуда слова.

Джесси сидел там, и его тело окоченело подо мной, создавая внушительную скалу в потоке. Напряженные бицепсы, сильная шея, бугрящиеся грудные мышцы, мощь бедер, невидимая под водой, но напрягшаяся под моей задницей, когда Джесси подался вперед, убирая волосы с моего лица и следя взглядом за этим движением.

— Я смотрю на тебя со страхом, дорогая, — его голос рокотал с этим его вибрирующим звуком.

Я отпрянула.

— Со страхом?

— С паникой. Боязнью. Ужасом в духе боюсь-темноты-и-плачу-зовя-мамочку.

Я покачала головой, нахмурив брови. Да он ни за что не стал бы бояться меня. Черт, да этот мужчина ничего не боялся.

Он поиграл с кончиками моих волос, лежавших на моей груди.

— Когда я смотрю на тебя, я вижу тебя в коконе паутины, вся твоя кровь высосана, твоя жизнь… — его пальцы сжались на мокрых прядях, голос зазвучал опустошенно. — Ушла. Затем я вижу тебя беременной, и ребенок в твоей утробе прогрызает себе путь наружу, и ты истекаешь кровью, безвольно обмякла и…

— Хорошо. Все хорошо, — я обвила руками его шею и притянула его голову к своей груди. Мои пальцы потерялись в его волосах.

То есть, смерть наших друзей сделала пророчество еще более реальным для него? Блядь, почему он просто не сказал мне об этом?

— Ты думал, что если игнорировать меня или обращаться со мной, как с куском дерьма, то это заставит меня уйти? То это заставит твои страхи уйти?

Позади меня плюхали шаги, приближавшиеся со всей грациозностью тяжелой походки Рорка.

Джесси втянул вдох и сипло выдохнул мне в грудь, обнимая руками мою спину.

— Нет, Иисусе. Я не хотел, чтобы ты ушла. Я просто… не знаю. Проще ожесточить страдающее сердце, загнать его обратно в склеп.

Проще для него, но для меня блядский ад.

— Ты должен говорить со мной, Джесси. Ты не можешь отгородиться от меня или вышвырнуть меня прочь.

— Он работает над этим, — Рорк присел возле нас, расположив свое тело так, чтобы присматривать за Ши и Дарвином, которые остались выше по течению.

— Он работает над этим с тобой, — я отодвинулась так, чтобы посмотреть Джесси в глаза. — Почему с ним, но не со мной?

На лице Джесси отразилось смятение.

— Может, потому что он не бросает ножи мне в голову.

Я фыркнула.

— Нет, он всего лишь угрожает избить тебя, пока диарея из задницы не потечет.

Губы Джесси приподнялись в легкой улыбке, когда он провел влажным пальцем по моим губам. До того момента я и не знала, насколько нуждалась в этом выражении привязанности. Жест, кроющийся в его прикосновении, наполнил мою грудь теплом, раздул ее и исцелил боль внутри.

— Ему нужно было немного отстраниться, — сказал Рорк, — привести все в порядок в своей голове, — его взгляд впился в Джесси. — Хотя ты в процессе отрастил правильные яйца.

Губы Джесси поджались и дернулись.

— Давайте не будем втягивать в это мои яйца.

Рорк почесал подбородок и выгнул бровь.

— Тогда хочешь заняться моими яйцами, а?

— Нет, — Джесси сжал переносицу. — Определенно нет.

— А стоит, потому что тебе понадобится полный мешок яиц, черт подери.

Серьезно, что за разговоры про яйца? Я сидела, оседлав бедра Джесси, в окружении рифленого пейзажа обнаженных мышц. Смилостивьтесь над женщиной!

— Зачем Джесси понадобится целый мешок яиц?

Рорк склонил голову набок.

— Чтобы набраться смелости для нормального мужского извинения за то, что был такой пиздой-белочкой.

— Пиздой-белочкой? — что-то новенькое. Я присмотрелась к брутальным чертам лица Джесси, очень даже не похожим на белку.

— Ага, — Рорк пожал одним плечом. — Потому что единственные орешки, которые у него есть, находятся за щеками.

Я не сумела скрыть улыбку, переводя взгляд с хмурого Джесси на широко улыбающегося Рорка.

— Джесси не извиняется.

Это была фишка Лакота. Если допущена ошибка, они просто говорят Wanunhecun. Примерный перевод: упс.

Но Джесси не произнес это слово. Вместо этого он смотрел на меня с поразительно открытым выражением лица, его губы разомкнулись, медные глаза ярко полыхали, так много передавая одним-единственным взглядом. Затем он подчеркнул это, запустив руки в мои волосы и накрыв мой рот своим, протолкнувшись языком между моих губ.

Я схватила его за плечи и сжала бедрами его талию, лишившись равновесия и мгновенно возбудившись. Он извинялся движениями языка и скольжением губ, его поцелуй был таким тщательным и мощным, что я прочувствовала его каждым сантиметром тела. Он разбил меня на куски и вновь собрал воедино.

Его горячая и гладкая кожа скользила под моими пальцами, тело между моими ногами ощущалось твердым, как камень. Я полностью осознавала, что Рорк совсем рядом и наблюдает, но потребность раскачиваться на бедрах Джесси, простить его окончательно и страстно, затмила мои запреты. Кроме того, Рорк сказал, что ему нравится наблюдать, и это знание лишь возбуждало еще сильнее.

Рорк поднялся на ноги.

— Когда закончишь извиняться перед ее гландами, поможешь мне поймать немного рыбы, ладно? Я тут скоро себе руку отгрызу, блядь.

Джесси улыбнулся мне в губы, прервав поцелуй.

— Этот парень… — он покачал головой.

Ага. Этот парень. Рорк возвышался над нами, оценивая наши объятия с чем-то, похожим на удовлетворение, во взгляде. Я не была уверена, что когда-нибудь пойму его роль в моих отношениях, но одно известно точно. Он хотел, чтобы мы были счастливы. Все трое, если такое возможно. Или четверо, если я соглашусь пырнуть себя медленно иссыхающим, ржавеющим шипом надежды.

Я убрала руки и ноги и встала, направляясь обратно к Ши. На полпути внезапный разряд энергии врезался мне в живот. Я согнулась пополам, стараясь продышаться, и выгнула шею, чтобы убедиться, что Ши и Дарвин все еще в ручье.

— Не выходите из воды, — прокричала я, обхватывая разумом невидимые нити и пересчитывая их. — Пятнадцать тлей. К востоку.

Ши без колебаний подняла лук, заправила стрелу и приняла базовую позицию.

Несколько секунд я осторожно наблюдала за ней, ища на ее лице дискомфорт.

— Ты чувствуешь их? Тлю?

Она покачала головой, сосредоточив внимание на береге, поросшем деревьями. Жаль, что она не переняла от меня внутренний сенсор тли. Это был бы отличный защитный механизм, если бы он передавался излеченным женщинам.

Джесси протянул мне лук и чмокнул в висок.

— Ты сможешь, дорогая.

Он пошел вброд вверх по течению, чтобы встать возле Ши. Дарвин уже был настороже, прижав ухо к голове. Его спина и плечи едва-едва выступали из-под струящейся воды.

Наши рюкзаки лежали на западном берегу, мой карабин и пистолет остались там же — всего лишь бесполезная груда металла без боеприпасов. Если нам придется бежать, мы хотя бы могли схватить нашу еду.

Рорк выгнул бровь, глядя на меня, и я тоже вызывающе вскинула бровь. О, конечно, я могла сделать это без пуль. Ха! В крайнем случае, обниму ближайшего мужика и телепатией прикажу тле прыгнуть в ручей и позволить воде убить их.

Через несколько минут мы вчетвером встали в ряд, три поднятых лука и один меч.

Ветерок пронесся мимо моего носа, принеся с собой запах разложения. У Дарвина поднялась шерсть на загривке, его тело неподвижно и бесшумно замерло в воде. Он не издавал даже рыка. За эти годы он научился не выдавать свое местоположение.

Теперь лишь бы он оставался на месте, когда придет тля.

Я отдала ему команду оставаться, твердо прошептав:

— Bleib.

Затем мы ждали. Казалось, прошла целая вечность, пока мы высматривали движение между деревьев, прислушивались к шороху листвы и шипящему рычанию влажных пастей. Я чувствовала их приближение как когти, царапающие стенки моего живота, но когда они наконец появились, это была не чудовищная атака из леса.

Пятнадцать тлей бесшумно и молниеносно быстро скользнули вдоль берега. Ужасающее зрелище, если бы мы стояли где-то вне воды.

— Они становятся умнее, — Джесси нахмурил лоб. — Но у них все еще аллергия на воду.

«Слава блядскому Богу за это». Мы удерживали свои позиции и начали выпускать стрелы в орду. Рорк метнулся к краю, разбираясь с более храбрыми жуками, которые махали своими луковидными головами ближе к берегу.

Мой прицел из лука все еще был дерьмовым, и протягивая руку к каждой следующей стреле в колчане за спиной, я гадала, не закончатся ли у меня стрелы раньше, чем падет последняя тля. Я гадала, как много тлей рыскает по планете, и как много стрел понадобится, чтобы хоть немного сократить их численность.

В мире было примерно семь миллиардов людей, когда началась эпидемия три, распространившаяся по семи континентам. Сколько из них мутировало? Сколько людей все еще мутировали, погибая под растущим интеллектом тли? Сколько людей мы теряли с каждым днем?

По меркам сражений это закончилось довольно быстро, благодаря защите ручья и голодному стремлению жуков добраться до нас — но недостаточно голодному, чтобы броситься в воду за своей едой. Кожа на моем указательном пальце горела от трения стрел, когда я натянула тетиву с очередной стрелой и просканировала берег.

Пятнадцать чешуйчатых зеленых тел покрывали землю, у некоторых отсутствовали головы, из остальных торчали стрелы.

Я опустила лук и провела ладонью по густой шерсти Дарвина. Он лизнул мои пальцы, затем выпрыгнул из ручья, кружа и обнюхивая место бойни.

— Ни хрена себе, — Ши пихнула меня плечом. — Настоящие принцессы-воительницы рулят. Я готова проделать это заново.

Я рассмеялась, радуясь восторгу, которым светилось ее лицо, и осмелилась покоситься на Джесси. Колчан на его спине оставался совершенно полным. Какого черта?

Он встретился со мной взглядом и широко улыбнулся.

— Я не хотел пачкать стрелы без необходимости. Это все вы, дамы, — он покосился на несколько отрубленных голов. — И Рорк.

Я снова посмотрела на залитый кровью берег. Большинство стрел торчало из разных частей мутировавших тел.

— Большинство твои, Ши, — я была уверена, что попала лишь в нескольких жуков.

И так продолжалось дальше. Дни и ночи проносились мимо, мы медленно спускались с горы, держась ручья, практикуясь с луками и испытывая наши новые навыки на дюжинах тлей, которые мы встречали.

Джесси учил нас делать стрелы, а я все не отставала от него по поводу использования слов. Это ни в коем разе не была прогулка по парку. Дни были мучительно жаркими и долгими, тля не унималась, а склон был опасно крутым. Мне пришлось избавиться от груза карабина и пистолета. Джесси и Рорк также отказались от громоздких припасов по дороге. Еда в консервных банках, дополнительная вода и ультразвуковой аппарат. Последнее оставить было сложнее всего.

Но самыми тяжелыми были вечера. Мы вчетвером сбивались в кучу в тени, рядом с потоком, полагаясь на то, что нос Дарвина и мой внутренний сенсор предупредит нас о тле.

Помимо обычных опасностей и муки бессонницы, наступление ночи приносило другие мучения. Близость наших тел, прижатых друг к другу (я была зажата между Джесси и Рорком) создавала напряженную агонию. И это напряжение выражалось в форме не одной, а двух эрекций, прижимавшихся к моему телу.

Сексуальная неудовлетворенность переполняла наши спальные мешки. Если Ши и унаследовала хоть частицу моего либидо, она тоже страдала бы, засыпая у спины Рорка ночь за ночью. Но она была достаточно умная, чтобы даже не пытаться с моими стражами, и я благодарила ее, не занимаясь ничем подобным у нее на глазах. Без уединения не было ни ласк, ни самоудовлетворения, и уж определенно никакого секса. Только не во время охраны Ши. И почитания клятвы. И избегания беременности.

Да, я страшилась вечеров. Мы все их страшились.

Но месяц спустя мы вышли из гор, физически исцелившись, а эмоционально находясь на пути к выздоровлению.

Пока мы шли пешком на юг по шоссе 220, дни становились короче, а ночи — холоднее. Мы с Ши приобрели уверенность в обращении с луком, но нас было всего четверо. Нам нужно было больше стражей. Нам нужно было найти нимф. Мы нуждались в транспорте, еде и убежище.

Нам нужно было удостовериться, что мы не потеряем еще одну женщину так же, как потеряли Элейн.

На третью ночи на шоссе 220 мы переночевали в заброшенном доме.

Эта ночь изменила все.

Глава 27

Звук царапанья донесся до меня во сне. Он хотел пробраться внутрь, давя на границы моего разума и царапая внешнюю сторону дома. Резкий и угрожающий. Настойчивый и отчаянный. В том туманном состоянии между сном и бодрствованием, я инстинктивно ответила.

«Входите».

Вибрации свернулись вокруг моего позвоночника и хлестнули по животу как живые провода, дикие, бушующие и опаляющие мои внутренности электрическими разрядами. Я обхватила фантомными руками это ощущение в порыве успокоить его, столь же естественном, как вдохе. Я была рождена для этого.

«Этого? Что, черт подери, это такое?»

Мои глаза распахнулись, органы чувств пробудились, и я всмотрелась во тьму комнаты. Но мой внутренний сенсор притих, в ушах звенела оглушающая тишина.

Волоски на моих руках встали дыбом, пока я ждала. Мышцы напряглись, все сузилось до звука… ничего.

Наверху было три спальни, но заколотив предметами мебели входы на первом этаже, мы решили спать в гостиной возле входной двери. Я наполовину лежала на груди Рорка, устроившегося на плесневелом диване. Джесси и Дарвин делили ковер на полу. Ши устроилась в кресле.

Я не могла различить их очертания в темноте, но их мерное дыхание говорило мне, что они не проснулись. Даже Дарвин тихонько похрапывал.

Странно. Может, это царапанье было только в моей голове? Я сосредоточилась внутри, ища магнетический разряд, который ощутила мгновения назад.

Безжалостный толчок дрожью пронесся по мне, обрубая приток кислорода и сопровождаясь тихим звуком царапанья в задней части дома. Переднее окно задребезжало. Ветер? Дом проседает? Или там что-то было?

Но что это? Я не могла проследить никаких нитей до тлей. Не слышала их отдаленное рычание. Если это Дрон, разве я не ощутила бы смертоносное предупреждение? Мог ли это быть Мичио?

Может, и Мичио, но мое узнавание его присутствия было бы автоматическим, верно? Если только он не изменился еще сильнее с тех пор, как ушел?

Нечто острое потерлось о наружные стены и царапнуло по окну сзади. Оно огибало обе стороны дома, находясь сразу везде, терпеливое и продуманное, словно ищущее ход внутрь.

Я усиленно прислушивалась, чтобы определить время и расположение этого царапанья. Что бы там ни было, оно или огибало дом на нечеловеческой скорости, или их там несколько. Я сглотнула вопреки грохочущему пульсу, мой желудок скрутило.

Царапанье прекратилось, а вместе с ним и мое дыхание.

Резкая тишина оказалась хуже всего. Она была хуже отголосков голодного рыка, которые преследовали меня в лесах. Хуже булькающих криков людей в процессе мутации. Хуже треска одежды и скрипа веревки, когда мужчины брали мое тело без разрешения.

Это была тишина. Которая могла оказаться ничем. Или чем-то. Ловушкой. Обманчивым облегчением.

Я тихо дышала, мои мышцы напряглись возле Рорка. Затем я это ощутила. Беззвучное эхо боли, подкравшееся ко мне как натужный шепот. Призыв без слов. Зазывание.

Мои кости превратились в лед, ногти впились в ладони. Могло ли оно — они — вломиться внутрь?

Голос в моей голове сказал: «Впусти их».

Мой голос. Против всей логики порыв открыть входную дверь заставил меня спешно подняться на колени. Одна ладонь приземлилась на спинку дивана, другая — на теплую кожу груди Рорка, дав мне опору. Но мое внимание сосредоточилось на близости двери, чье местоположение скрывалось черными тенями.

Подушки дивана спружинили под моими ногами. Рорк сел, и его руки обхватили мои бедра, каждый мускул его тела подо мной напрягся и перешел в боевую готовность.

— Что такое?

Мои пальцы нашли его рот в темноте и накрыли его приоткрытые губы. Я сосредоточилась на энергии, циркулировавшей по моим внутренностям, и попыталась понять хаотичные вспышки. Каждый покалывающий импульс ощущался так, будто жидкий лед пронзал мои вены, распространялся по конечностям и вызывал холодную ноющую боль в суставах.

Что бы это ни было, это не тля. Оно было слишком дрожащим, слишком молящим, слишком эмоциональным. Это была холодная как лед печаль.

Мое сердце пропустило удар. Это был Мичио? Нимфа? Один из фокусов Дрона?

Я отпустила рот Рорка и потянулась к полу, мои пальцы нашли и стиснули мускулистое плечо.

Резко тряхнув его, я прошептала:

— Джесси, проснись.

В то же мгновение он вскочил с фонариком в руке и направил луч света на круглую столешницу, которую мы приколотили к корпусу входной двери. Ножки стула и дверцы шкафчиков преграждали окна по обе стороны.

Он резко перевел луч на кресло, осветив курчавую голову Ши. Она прикрыла глаза от света и подтянула плечи к ушам. Дарвин стоял возле нее, склонив голову набок, держа тело низко к полу и застыв в полной готовности. Они знали суть. Не издавать ни звука. Ждать приказов.

Гулкий удар сотряс входную дверь, а за ним последовал звук острого края, оставлявшего следы на дереве. Он протащился по ручке, пошатал ее, затем продвинулся дальше, скрипнув по деревянной обшивке и помедлив на окне, заколоченном ножками стола. Моя кровь похолодела, тело охватило дрожью.

Оно стояло у окна. Стекло, деревянные балки и кучка гвоздей не остановят выстрел из ружья, или голодную тлю, или монстра с крыльями. Но что бы ни ждало по ту сторону, похоже, оно довольствовалось психологической атакой и постукивало по оконной раме.

Джесси выключил фонарик, и наше хриплое дыхание переполнило неожиданную темноту. Мои глаза адаптировались и прищурились, всматриваясь в окно и то, что стояло по другую сторону.

На крыльце проступила человеческая фигура, тускло освещенная луной. Костлявые плечи, свалявшиеся волосы и безграничный взгляд пустоты смотрели сквозь перекрещенные ножки стула.

Это был не Мичио, если только он не стал ниже на фут. Ледяная дрожь во мне соглашалась. Все мое тело пульсировало грызущим покалыванием, которое становилось все холоднее с каждой секундой, что я испытывала томительную нужду потянуться к этому существу.

Потому что это было не просто какое-то существо. Это именно то, что я искала, и оно здесь не потому, что я его нашла. Оно нашло меня.

Мое сердце бешено забилось.

— Это нимфа.

Были и другие? Я ведь слышала несколько скребущихся звуков, так?

Я вырвалась из хватки Рорка и скатилась с дивана, направившись к окну.

— На нашем блядском пороге нимфа.

Я не могла в это поверить, хотя каждое подергивание и щипок внутри меня говорили, что это правда.

Джесси схватил меня за руку и дернул назад.

— Куда ты собралась, черт подери?

Постукивание по стеклу сделалось громче, торопливее. Кровь понеслась по моим венам, устремившись к сердцу и охлаждая конечности. «Иди к нему. Иди к нему. Иди к нему».

Почему я паниковала? Или это нимфа проецировала на меня свою панику?

Что, если оно убежит прежде, чем я уберу все заграждения? Оно нуждалось в моей крови, и мое тело это знало, каждый мой дюйм настроился на его движения, сердцебиение и ощущения.

Я чувствовала стекло под его когтями, слышала шевеление леса за его телом и запах моей крови в его ноздрях. Запах, вливавшийся в легкие нимфы, был таким волнующим и пьянящим, что я издала мучительный крик.

Оно закричало вместе со мной, и заряд его воя ударил меня в грудь. Я должна была помочь бедному существу.

Сдерживаться невозможно. Спешка распалила мои мышцы, я выдернула руку из хватки Джесси и побежала к окну.

— Идите наверх. Ждите там.

Наверху они будут в безопасности. Я сумею сосредоточиться.

Я врезалась в массивную грудь и от удара прикусила губу, ощутив вкус крови.

— Ты выжила из своего блядского ума, — Рорк поднял меня, и его руки ощущались на моей спине как стальные балки.

Мои ноги утратили контакт с полом, когда он взвалил меня и прижал к груди. Я толкалась и извивалась, но не могла вырваться из железной клетки его рук.

— Пусти меня, черт подери, — я пинала его по ногам и выкручивала руки, от натужных усилий в голове зарождалась сильная боль.

Он оттащил меня в заднюю часть дома, и с каждым шагом прочь от окна мое сопротивлением становилось еще более безумным, отчаянным и охерительно болезненным. Я царапала ногтями кожу, подняла колени, чтобы ударить и замедлить его, а мои зубы впились в мясистую часть его плеча.

— Иисус страдающий мудак! — Рорк прижал мои ладони к моей же спине, пересилив своими размерами и весом. — Еще раз меня укусишь, я тебе так под зад наподдам, что зубы застучат, сварливая ты баба.

— Ты не понимаешь, — я вытягивала шею, пытаясь увидеть лицо в окне и терпя неудачу. Была ли нимфа все еще там? Слишком темно, и мучительный приказ впустить существо морочил мне голову.

Но я могла его почувствовать. Не только нимфу. Мои внутренности как будто воспламенились, забились электрическими импульсами. Больше нимф? Тли?

— Я должна ему помочь, — мой живот скрутило, рвотный рефлекс активировался внезапной потребностью выблевать собственные внутренности.

Я принялась часто сглатывать, стараясь продержаться, и сумела удержать желудочные соки, все это время пытаясь высвободить руки и дотянуться ногами до пола.

Пойманная. Сдерживаемая. Мой пульс достиг заоблачных высот, дыхание со свистом вырывалось из груди.

— Поставь меня. Поставь меня. Пожалуйста, Рорк. Отпусти меня, блядь!

Рука схватила мой подбородок, и темные очертания лохматых волос Джесси заслонили мне обзор.

— Что с ней не так? — его голос как будто царапнул по моему лицу, раздражая меня.

Где-то у ног Джесси крутился Дарвин, царапая когтями пол и пытаясь добраться до меня.

— Все со мной так, — я дернула бедрами, но ничего не добилась, зажатая между двумя стенами мышц. — Мне просто надо… Мне надо…

— Сделать что? — Джесси отпустил мой подбородок только для того, чтобы схватить за волосы и запрокинуть мне голову. — Ты собираешься выбежать туда и что? Позволишь нимфе укусить тебя? Таков твой план?

У меня не было плана, но это отличная идея. Потребуется слишком много времени, чтобы взять у меня кровь и зарядить ружье с дротиками. Если оно укусит меня, оно поглотит лекарство, и ужасная боль, калечащая мои органы, прекратится.

Блядь, давление внутри было невыносимым. Бесконечная, ранящая, нестерпимая пытка.

— Оно может меня укусить. У меня иммунитет, — я пнула босой ногой и попала по лодыжке Рорка, заставив нас обоих охнуть. — А у вас иммунитета нет. Тащите свои задницы наверх.

Низкий рык зародился в глубине горла Рорка.

— Ты пошлешь ее на хер или это сделать мне?

Джесси выпустил мои волосы.

— У тебя, может, и иммунитет, Иви, но ты не бессмертна. Сможешь ли ты пережить кровавую дыру, которую оно оставит на твоей груди?

Хороший вопрос, но помимо агонии я ощущала эту… эту странную интуитивную уверенность.

— Нимфа мне не навредит.

Вот только сейчас она делала мне больно, пронизывая меня телепатической шрапнелью и разрывая на куски мои внутренности.

— Ребята? — позвала Ши с кресла. — Что происходит?

— Держи свою попку в том кресле, Ши, — Рорк встряхнул меня и перехватился ладонями, чтобы надежнее удерживать мои руки за спиной.

Джесси сжал руку Рорка.

— Просто держи ее здесь, пока я не возьму принадлежности для забора крови.

Но прежде чем он успел сделать шаг, настоящая битва раскаленных вибраций взорвалась в моем нутре, накатывая отовсюду и из ниоткуда. Невообразимый крик вырвался из моей груди.

Рорк крепче обнял меня, гладя ладонью по спине, губами прижимаясь к моему виску.

— Долбаный ад, любовь моя. Что происходит?

— Иви? — Джесси убрал волосы с моего лица. — Что такое?

Все ныло, начиная с корней моих волос и заканчивая кончиками пальцев. Я тяжело дышала, не сомневаясь, что следующий мучительный вдох станет моим последним.

— Тля? Не знаю. Кажется… неправильным.

Каждый обжигающий щипок отдавался отголосками как знакомый гул тли, но он не имел направления. Я не могла разделить нити. Не могла их отследить. Как будто я ощущала тлей вторично.

Я стиснула живот от судорог.

— Чувствую тлю… через нимфу? Может, слишком далеко?

Рорк утихомирил меня, прижавшись губами к моему лбу.

— Тля не вредит нимфам. Если одна укусит другую, обе погибнут.

В теории. Теории, которую мы никогда не тестировали.

Джесси стоял возле нас, невидимый в темноте и бесшумный, если не считать хриплых вдохов. Должно быть, он разрывался между тем, чтобы остаться возле меня и пойти за инструментами для забора моей крови. Мы тратили впустую драгоценное время.

Когда я открыла рот, чтобы поторопить его, очередной разряд боли льдом пронесся по телу. Моя спина выгнулась в руках Рорка, и запах крови защекотал нос. Этот запах… это нечто большее, чем внетелесное восприятие, тревожившее мой живот, но не мой живот. Живот нимфы. И это не мою кровь я почуяла в этот раз. Опьяняющий аромат происходил от…

Нет. Я изогнула шею, чтобы увидеть окно, щурясь в кромешной темноте.

— Подожди!

Стекло разлетелось по всей комнате.

Глава 28

Кто-то или что-то разбило окно. Темная комната обернулась вокруг меня, когда я втянула вдох. Затем все случилось разом.

Парализующая боль в животе взорвалась ослепительным светом перед глазами, вырвав крик из моего горла. Руки Рорка крепче обхватили меня, подняв и прижав к груди. А ноги Джесси затопали по полу, когда он побежал к разбитому окну.

Прежде чем я сделала следующий вдох, взрыв тепла разлился в моей груди. Я ахнула, задрожав всем телом, когда худшая боль стихла. Дарвин заскулил где-то подо мной, и электрические разряды замелькали на грани моих органов чувств. Но все это померкло, когда Джесси включил фонарик.

Ши стояла у окна, моргая от яркого света, и с одной ее руки свешивался молоток. Другая ее рука была просунута между приколоченными ножками стула, через примерно тридцатисантиметровую дыру в стекле, и скрывалась из виду по другую сторону. Вместе с нимфой.

Она пристально смотрела в зазубренную дыру, не шевеля ни единым мускулом, чтобы убрать руку, и ее темная кожа бледнела от… шока? Немыслимой боли? Нимфа отгрызала ей руку?

— Дерьмо! — Джесси зажал фонарик подмышкой и схватил ее за плечо, постепенно извлекая ее из-за осколков.

У нее останется окровавленная культя? Нимфа попытается заползти внутрь и атаковать Джесси? Почему я больше не чувствовала нимфу?

Как только ее рука высвободилась, Джесси оттащил ее от окна.

Я пихнула Рорка в грудь, все мое тело дрожало от ужаса.

— Поставь меня.

Вместо того чтобы выпустить меня, он поднес меня к ним, сопровождаемый клацаньем когтей Дарвина по полу, и забрал у Джесси фонарик. Затем он перевел луч на руку цвета мокко, лежавшую на ладонях Джесси.

Порезы от стекла оставили окровавленные полосы на ее коже, но ни один из порезов не выглядел глубоким. Но мое нутро заледенело при виде прокола на внутренней стороне ее запястья.

Он был размером примерно со шляпку гвоздя, и там набухала капля темно-красной крови. Такой прокол оставил бы рот-жало.

Ши нахмурила брови, белки ее глаз ярко выделялись в свете, который все еще освещал ее руку.

Джесси перевел луч на пустое окно, затем вернул к ее руке.

— Ты чем, блядь, думала?

В груди Рорка зародилось ворчливое фырканье.

— Ты прикладывалась к моему виски, женщина, и пропила всю вменяемость?

— Нет! Я должна была… — она покачала головой, и от смятения уголки ее губ опустились. — Я не знаю. Я не думала. Я… я просто должна была пойти к нимфе.

То же смятение скрутило меня, ища ответы, которых у меня не было.

— Я тоже ощутила эту тягу, — я посмотрела ей в глаза. — Больно было? Ты сейчас испытываешь боль?

Она покачала головой, поджав губы в линию.

Все в комнате задержали дыхание. Это была неизведанная территория. Имели ли излеченные женщины иммунитет к укусу нимфы?

Если она мутирует, признаки появятся немедленно. Ее глаза остекленеют. Ее горло начнет содрогаться булькающими звуками. Ее лицо исказится, когда кости станут смещаться и прижиматься к коже изнутри.

Я больше не могла чувствовать нимфу и предположила, что она отключилась, но мы как один отодвинулись подальше от окна. Никто не говорил ни слова. Никто не дышал.

Минуты было более чем достаточно, чтобы знать наверняка. Пока шла эта минута, я цеплялась за плечи Рорка и разделяла внимание между окном и Ши. Дарвин обнюхал щель под дверью, затем сел, свесив язык с одной стороны тяжело дышащей пасти.

Не появилось ни нимфы, ни признаков мутации. Когда грудь Рорка расслабилась, а Дарвин опустился на пол, улегшись на живот, я наконец-то испустила прерывистый вздох.

Нимфа не покалечила и не сожрала Ши.

Она не передала ей инфекцию.

Я могла бы закричать от радости, если бы считала, что ночь закончилась. Но это не так. Я ощущала это… нечто… бродящее по периметру моих ощущений.

Если нимфа все еще там, нам нужно поймать ее, излечить и защитить.

Я забарахталась, чтобы выбраться из рук Рорка, и он наконец-то отпустил меня.

Когда мои ноги коснулись пола, я кинулась к окну. Но Рорк опередил меня, удерживая за собой напряженной рукой. Он посветил фонариком через дыру с осколками, наклоняя свет ниже, ниже, ниже, и помедлил.

— Ну? — я положила свою ладонь поверх его руки на моей груди, готовая отвести его пальцы и проскользнуть мимо него.

Он направил луч на дверь, отпустив меня, и зашагал туда босыми ногами.

— Оно на земле.

Я последовала за ним и принялась разбирать барьер из столешницы.

— Оно на земле, потому что они вырубаются сразу же, как только лекарство попадает в их кровоток.

Ши все еще смотрела на свою руку, когда донесся ее хриплый голос.

— Вы знаете, что это означает?

Это означает, что Мичио был прав. Я чувствовала, что встаю прямее, легче, потому что безумная блядская выходка Ши доказала, что излеченные женщины могли исцелять тлю, и выживание человеческой расы уже не лежало на моих плечах.

Я дернула край древесины, мои ладони силились выдернуть гвоздь.

— Ты можешь их исцелять.

И не только это — нимфа нас почувствовала. Какое расстояние она преодолела? Могли ли другие нимфы тоже определить наше местоположение? Будут ли они стремиться к нам, искать нас так же, как мы искали их?

Мои внутренности бурлили восторгом при мысли о том, сколько еще женщин теперь получится спасти.

Рорк помог мне отодрать столешницу и натянул ботинки.

— Плевать мне, даже если нимфы разобьются на блядские пары и придут, держась за ручки и распевая песенки, — он схватил меч и посмотрел на нас с Ши. — Вы двое не будете бросаться на них, как долбаный бесплатный шведский стол.

Я не представляла себя шведским столом, но может быть, нимфы вовсе не такие злобные, как я всегда думала. Может, те, что прожили так долго, были от природы пассивными и кусали только тогда, когда лекарство находилось на расстоянии вытянутой руки. Может, там больше не нужно утруждаться дротиками с транквилизатором.

— Мы будем продолжать как обычно, — надев ботинки и взяв лук, Джесси потянулся к дверной ручке, бедром оттолкнув меня в сторону. — Рискуем как можно меньше.

Для Джесси это означало ставить мое выживание превыше своего собственного.

Я обхватила пальцами его запястье и посмотрела на тени, пролегшие на его лице.

— Если лекарство не подействовало, если на крыльце залегла ждущая нимфа…

Ужасающие образы проигрались перед моими глазами — как ладони Джесси сгибаются в клешни, как челюсть Рорка удлиняется в сосущие части, как изумительные медные радужки глаз Джесси скрываются под полностью белым цветом. Мою грудь сдавило болью.

Мне нужно было убедить их держаться в стороне, пока я не проверю состояние нимфы.

— Если она укусит вас, как вы меня защитите?

Джесси провел рукой по волосам и уставился на дверную ручку.

Я натянула ботинки, выхватила у Рорка фонарик и потянулась к двери.

Легкая вибрация затрепетала в моем животе. Она была такой едва уловимой, что мне пришлось сосредоточиться, чтобы ощутить ее. На территории находилось что-то еще? Тли? Другая нимфа? Мое воображение?

Мы находились примерно в километре от шоссе 220, на изолированном участке лесистой земли. Когда мы нашли вчера это место, тут не было следов шин, остатков людей или животных, вообще никаких признаков жизни. Здесь и в окрестностях давно никто не жил — может, с самой вспышки эпидемии.

Я сделала вдох, успокаиваясь.

— Ши?

— Я буду рядом, подруга, — прошептала она с дивана. — Просто затащи ее сюда, а я позабочусь об ее здоровье, — пружины заскрипели под ее поерзавшим телом. — Там есть и другие, ведь так?

Мурашки пробежали по позвоночнику.

— Ты тоже это чувствуешь?

Она не могла чувствовать тлей, как я, но могла ощущать нимф?

— Я проснулась как будто от уколов булавкой, — прошептала она. — В моем нутре, знаешь? Я все еще немного ощущаю это.

Уколы булавкой? Должно быть, она ощутила разбавленную версию того, что чувствовала я. Повезло ей.

Джесси втиснулся передо мной.

— Чего ты мне недоговариваешь?

— Эм, там может быть больше нимф или, не знаю, тлей? Но они недостаточно близко, чтобы их отследить, — я повернула дверную ручку. — Мы тратим время впустую на разговоры.

Я не дожидалась ответа и распахнула дверь, вооружившись фонариком. Как и ожидалось, Джесси и Рорк встали по обе стороны от меня. Когда я наградила их гневным прищуренным взглядом, они позволили мне идти первой, но держали оружие наготове, окружив меня как будто клеткой.

Я не была доктором, и я сталкивалась со спящей нимфой только в минуты и часы после инъекции лекарства. Нимфы вообще спали как нормальные люди?

Существо лежало на спине, с закрытыми глазами, и ровно дышало. Его бледное лицо расслабилось в бессознательном состоянии. Я посветила фонариком на костлявое тело. Ни клочка одежды. Волосы колтунами висели вокруг головы существа. Ее головы. Она выглядела так, будто жила в дичи два года. Возможно, так оно и было.

Я несколько раз поддела ее голову пальцами ног. Когда она не ответила, я протянула фонарик Рорку, подхватила ее за подмышки и потащила внутрь ее тело, которое весило около 45 кг.

Рорк запер дверь и присоединился к нам на ковре, водя светом фонарика по ее телу, похожему на труп. Ее кожа светилась, белая как луна, и я готова была поспорить, что под всей этой грязью ее волосы до плеч были светлыми. Синие и красные вены вздулись под тонкой как бумага кожей, ее органы и кости отвратительно виднелись там, где ее тело не покрывала корка грязи и крови.

Сколько бы раз я ни сталкивалась с нимфой, это всегда ужасало. Ее женственность сохранялась в округлости небольших грудей, в изящности лица, в темном клочке волос между ног, отчего отвратительные свойства инфекции делались лишь заметнее.

Она просто лежала там, неухоженная и больная, исхудавшая до кожи и костей. Был ли у нее муж? Дети? Каковы были ее мечты? Ее хобби? Где она выросла? Как ее звали?

Я хотела прикрыть ее, защитить ее стыдливость от наших глаз. Она была женщиной — ну, или скоро вновь будет ей. Женщиной, пробуждающейся от кошмара.

Ши прочла мои мысли и стянула с дивана одеяла, набросив на нее и подоткнув потрепанный край под подбородком.

— Вот так я выглядела, когда вы нашли меня?

Я переплела наши пальцы и сжала.

— Только кожа не походила на тесто, — я обменялась с ней улыбкой. — И дерзости побольше было.

Она вздохнула.

— Что теперь?

— Она не очнется несколько часов. Может, даже день, — Рорк подошел к разбитому окну и выглянул наружу, его акцент усилился. — А когда она очнется, мы восполним пробелы и приведем ее в порядок.

Потеря памяти, симптомы, схожие с гриппом, обучение выживанию, и все это одновременно с защитой ее от тли и мужчин. Гора работы для нас четверых. Мои кости заныли от одной мысли о дороге впереди.

Но сегодня нам надо сосредоточиться на заколачивании двери и окна. И подготовке, ожиданию того, что все еще находилось снаружи.

Долго ждать не пришлось. Пока Джесси забивал последний гвоздь, прибивая дверь шкафчика к окну, я рухнула на колени изза натиска дрожи.

Теперь я явственно ощущала их — дюжины извивающихся звеньев, нитей, тянущихся через всю землю, и каждая из них соединялась с несущейся тлей. Голодной, бешеной и направляющейся в эту сторону.

— Тля на подходе, — вскочив на ноги, я схватила лук и два колчана — свой и Ши, но оставила несколько стрел на полу возле ее лука.

Некоторые вибрации слабели, но взамен каждой ускользнувшей приходило еще больше.

Дарвин задел мою ногу, ткнувшись носом. Я схватила шерсть на его шее и обхватила рукой свою талию.

— Дерьмо, их там много, но, думаю, некоторые умирают.

Джесси встретился со мной у двери, и звук его стрелы, натягиваемой на тетиву, шепотом пронесся возле моего уха.

— Что-то их убивает?

— Ага. Может быть? — мог ли это быть Мичио? Люди? Я не чувствовала его, не слышала грохота выстрелов, но помимо лихорадочности сигналов тли я ощущала нечто, что не было тлей. Как холодное дыхание. Как прилив чего-то человеческого, но нет. — Там может быть еще одна нимфа, так что смотрите, во что целитесь.

Рорк стиснул мою руку и оттащил меня назад. Если бы я могла видеть его лицо в темноте, я бы узнала намерение, горевшее в его глазах. Он хотел, чтобы я осталась здесь.

Я отдернула свою руку.

— Вот тебе повод для размышления. Знаю, это сожрет твою гиперопекающую душу, но почему бы тебе не поверить в меня немножко? — я ткнула пальцем в сторону двери, хоть он этого и не видел. — Против них я быстрее тебя. Сильнее тебя.

— И упрямее меня, — в его акценте слышалась улыбка.

— Даже не сомневайся.

Я могла приказать тле убежать, но как скоро они вернутся? И если там нимфа, убежит ли она вместе с ними?

Я позволила Джесси и Рорку боком продвигаться передо мной, а сама заговорила в темноту.

— Ши, ты останешься здесь с Дарвином, ладно? И присмотришь за нимфой?

Нам бы пригодились ее навыки владения луком, но это не стоило риска. Она пережила укус нимфы, но мы все еще не знали, есть ли у нее иммунитет к укусу тли.

— Будьте осторожны.

Ее голос последовал за нами в относительную темноту. С двумя колчанами за спиной я имела примерно сорок стрел. Использую ли я их все? Надо не забывать считать их по мере выстрелов.

Данная земля тянулась на несколько акров, и на каждом шагу встречались густые рощи деревьев. Джесси шел первым, держа лук наготове, и его мышцы, не скрытые рубашкой, сокращались в лунном свете.

Каждый раз, когда он оглядывался на меня, я показывала в направлении вибраций. Мои артерии, казалось, готовы были взорваться из-за адреналина, кожа холодела на прохладном ветру.

Рорк следовал за мной по пятам, и его палец цеплялся за шлевку сзади моих шорт всякий раз, когда я слишком отдалялась от него. Я не сопротивлялась ему. Бедному парню надо было сохранить хоть какую-то видимость контроля.

Через несколько минут Джесси поднял кулак и показал на невысокие заросли слева. Рорк спешно загнал меня в эти заросли и присел возле меня, заставив меня тоже сесть на корточки между его бедер.

Джесси присел возле нас, его тяжелая и горячая ладонь легла на мое колено.

— Кажется, я видел движение там, — он кивнул на небольшое скопление деревьев примерно в десяти метрах справа.

Я проследила за дюжинами нитей, дергавшихся во мне, и каждая траектория вела налево.

— Они все еще собрались на десять часов от нас, — я простерла свои ощущения, сканируя окружение в пределах своего телепатического лимита. — Никаких отбившихся от стаи. Но я чувствую, как некоторые из них исчезают.

Рорк провел большим пальцем по моему локтю.

— Они выходят из зоны твоей досягаемости?

— Нет, они слишком близко, — и слишком тихо себя ведут. Мое сердце загрохотало, ладони сделались липкими. — Где-то в шести метрах от нас. К этому времени мы должны были услышать их рычание или продвижение по зарослям.

— Они стали более бесшумными, — профиль Джесси отчетливо выделялся в лунном свете. — Особенно если на них охотятся.

Я проследила за его взглядом до скопления деревьев справа. Люди. Больше некому. Люди с тихим оружием.

Вибрации слева сместились, тли с нечеловеческой скоростью устремились к тем деревьям. В следующее мгновение их светящиеся неоновые тела появились в поле зрения, рассыпавшись по открытому пространству.

Я задержала дыхание, когда из тенистого участка, за которым наблюдал Джесси, вышел силуэт мужчины. Он остановился в пределах видимости тли, затем к нему присоединился еще один мужчина, и еще один. И вот уже пять мужчин стояло там в лунном свете, вооружившись арбалетами, огромными охотничьими ножами и топорами.

На одно отчаянное мгновение я подумала, что Мичио может быть с ними. Что он собрал армию мужчин и пришел сюда, чтобы найти меня. Я потянулась мысленно, ища его теплое присутствие. Но я не могла почувствовать его среди бури ощущений.

Рука Рорка обхватила меня за талию, а Джесси присел так, чтобы его спина оказалась перед моей грудью, фактически придавив меня. Или заслонив живым щитом.

Держа одну руку на луке, я другой обхватила Джесси за талию, когда тли ринулись в сторону мужчин. Я не слышала жуков, но чувствовала, как они движутся строем, крадутся через густые заросли, как их сердца грохочут, грохочут, грохочут, требуя крови.

Я хотела предостеречь тех мужчин, но ладонь Рорка зажала мой рот. Неважно. Как только первый лукообразный силуэт размытым пятном появился в поле зрения, полетели стрелы, и мужчины ринулись бежать. Не прочь. Нет, эти сумасшедшие мудаки побежали прямо к толпе.

Без череды выстрелов я слышала каждое кряхтение, каждый шаг и каждую просвистевшую стрелу.

Джесси и Рорк напряглись вокруг меня, пот их кожи просачивался через мою футболку. Они хотели помочь им, но только не тогда, когда здесь я, их драгоценная обуза.

Связывающие нити в моем животе бешено запульсировали. Некоторые отсеклись, умирая, но таких было недостаточно. Их слишком много. Жуки слишком быстры. Мне надо было приказать им.

Я потянулась к подолу футболки и остановилась. Беспощадная дрожь взбушевалась во мне, но через эту сеть шума нечто более стабильное, разумное, холодное.

И не одно. Множество.

— Нимфы, — прошептала я.

Джесси повернул голову, позволяя мне посмотреть на его напряженный профиль.

— Где?

Я задрала низ футболки до шеи и обняла его обнаженную спину.

— Прямо посреди этого сражения.

Тля атаковала нимф или защищала их? Могли ли нимфы повелевать тлей?

Сделав глубокий вдох, я послала тле интуитивный приказ «Уходите».

Рорк прижался грудью к моей спине и прислонился к моему лицу щетинистой щекой. Я впитывала его мужскую энергию с каждым вдохом и повторяла команду с каждым выдохом легких. «Уходите. Уходите. Уходите».

Цепочки тлей ощетинились в ответ, затем одна за другой начали отступать.

Как и ледяные маяки нимф. Если я правильно идентифицировала разнящиеся ощущения, твою ж нахер мать, их там было минимум десять.

— Нимфы уходят, — я с трудом дышала от волнения. — Десять блядских нимф, парни.

— Долбаный ад, — шепот Рорка дрожью пронесся по мне. — Не теряй их, любовь моя.

Я зажмурилась, пытаясь отделить их от тлей, пока транслировала свой приказ.

— Я не знаю, как изолировать их. Они следуют моему приказу. Они все отступают.

Джесси развернулся на пятках, чтобы посмотреть мне в лицо.

— Давай пойдем и заберем нимф, — он обхватил мою шею. — Только не…

— Не падай с утеса? Не беременей? Не умирай? Поняла, — я опустила футболку обратно.

Я увидела проблеск его зубов прямо перед тем, как он запечатал крепким поцелуем мои губы. По меркам поцелуев этот был изумительным благодаря полному отсутствию элегантности. Джесси отстранился, вскочил на ноги и поднял меня за собой.

Дом стоял где-то позади нас и вне поля зрения, когда мы побежали вперед, прочь от Ши, прочь от нимфы на ее попечении, и наши ноги несла безумная надежда спасти еще больше.

Если мы излечим их всех, Джесси и Рорку придется защищать тринадцать женщин. Как мы будем путешествовать? Как мы будем тренировать и кормить их всех?

Я неслась впереди паровоза, но ничего не могла с собой поделать. Мое тело вибрировало энергией, подпитываемое грохочущим голодом тли, шепотом нимф и моим собственным волнением.

Впереди меня Джесси и Рорк бежали бок о бок, и сами размеры их торсов заслоняли мне вид. К тому времени, когда мы добрались до скопления людей, я стиснула челюсти настолько сильно, что заныли клыки.

Мы обежали внешнюю границу поля. Держась в тени, вне поле зрения, я встала возле Рорка и посмотрела вдоль древка стрелы, натянутой на тетиву.

Полная луна освещала ширь золотистой травы, которая колыхалась и сминалась под ожесточенным сражением.

Мужчины метали ножи, выпускали стрелы и замахивались на тлю топорами. Не пятеро мужчин. Десять? Двадцать? Откуда они взялись? Они привели сюда тлю? Они пасли нимф?

Они то скрывались в близлежащей рощице, то выбегали из нее, отчего невозможно было подсчитать их численность. Вокруг мужчин размытыми пятнами проносилось вдвое больше тли, которая замахивалась когтями и ранила ротовыми частями.

В центре всего этого стояло две, четыре, шесть… долбаный ад, я была права. Десять нимф. Хаотическое сражение бушевало вокруг них, но они не вмешивались, не вздрагивали, когда тли врезались в них.

Это противоречило любому утверждению, что тли атаковали нимф. С чего бы им? Они не могли укусить друг друга и выжить. Но тли и не лезли из шкуры вон, чтобы защитить их. Некоторые проносились прямо между нимф, чтобы погнаться за людьми.

Мужчины определенно являлись причиной, по которой тли пришли сюда.

Лысый мужчина навел арбалет на тлю, которая неслась на другого мужчину. Он потянулся к курку, но на траектории его выстрела стояла нимфа. Я втянула воздух, приготовившись закричать.

Он сдвинулся в сторону и выстрелил, промазав мимо нее и попав тле между глаз. Я выдохнула с огромным, блядь, облегчением.

Ни тли, ни мужчины не заметили нашего прибытия. Но нимфы заметили. Единственное, чем они пошевелили, — это их головы, которые повернулись в мою сторону и остановили на мне взгляды десяти пар молочных глаз.

Царапающая боль в моем животе вернулась с ожесточенным рвением. Я прикусила язык, чтобы сдержать крик, мои пальцы с трудом удерживали стрелу на тетиве.

Рорк положил ладонь на мою спину, успокаивающе поглаживая вверх и вниз по позвоночнику.

— Нормально?

Я отрывисто кивнула, хотя мое тело тряслось от агонии.

Нимфы повернулись как одна, зловещие в своей синхронности, и зашагали вперед. Все пути вели ко мне, и они ускорились, сначала зашагав, потом побежав, а потом, помоги мне Боже, несясь в мою сторону.

— Бегите, — сказала я Джесси и Рорку. Затем повторила еще громче: — Бегите сейчас же!

— Заткнись, — Рорк поднял меч.

— Ты собираешься рубить им головы? Если они тебя укусят…

— Не оставлю тебя, любовь моя.

Я посмотрела на Джесси. Его челюсть стиснулась возле натянутой тетивы со стрелой, и он качнул головой.

«Вот занозы в моей блядской заднице». Я опустила лук и бегом понеслась к приближающимся тлям.

Тля пронеслась близко к темнокожей нимфе. Та зашипела на нее, сгорбив узловатые плечи и вскинув руки с когтями над головой, чтобы отпугнуть.

Мое сердце подскочило к горлу. Если нимфа укусит тлю или сама будет укушена, они обе умрут.

Тля отпрыгнула в сторону, заметив мужчину с косматыми волосами и устрашающим клинком.

Стрелы Джесси полетели в место драки, пока я бежала. Я знала, что парни последуют за мной, но я бежала быстрее их. Если я сумею добежать туда наперед них… блядь, не знаю. Как обычно, не было у меня чертова плана.

Те последние три метра до столкновения длились вечно. Я никогда не видела, чтобы в воздухе летело столько стрел и крови. Тут было так много мужчин… незнакомцев. Зачем они здесь? Что, если они убьют нимф прежде, чем я до них доберусь?

Но они нацелились не на них. Более того, они предпринимали осторожные шаги, чтобы не попадать в них. Насколько я могла сказать, это не были мужланы в духе давайте-перестреляем-всех, машем-флагом-мятежа, живем-апокалиптической-мечтой. Эти парни были искушенными. Они знали, как сражаться, предсказывали движения друг друга, и синхронизировались как прекрасно обученная армия.

Они или присоединятся к нам. Или убьют нас.

Когда те последние три метра сократились до нескольких сантиметров, я оказалась в центре поля, на границе самой стычки, окруженная десятью белоглазыми нимфами. Грудь Рорка прижималась к моей спине. Рука Джесси обхватывала мой живот. На периферии мелькало их оружие, но нимфы ими не интересовались.

Десять глаз без зрачков, десять лиц с приоткрытыми ртами сосредоточились на мне. Я ощущала их намерение своим костным мозгом. Они пришли за мной.

Заметив их ассортимент платьев и украшений в волосах, я сразу предположила, что они не путешествовали вместе с обнаженной нимфой в доме. Моя следующая мысль касалась множественного царапанья по окнам и двери, которое я слышала. По дороге сюда они обошли хижину?

Но все сознательные мысли исчезли, когда вспышка агонии скрутила мои внутренности, и боль была столь мучительной, что мне хотелось блевануть. Лишь бы заставить ее прекратиться.

Я инстинктивно выронила лук и подняла руки в просящем жесте, ладони вверх, глаза закрыты.

Глава 29

Ближайшая нимфа обхватила зазубренно-острыми ногтями мое запястье. Мои глаза распахнулись, внутренности разлетелись тысячью осколков агонии. Ее телепатическая боль протолкнула эти осколки глубже, сильнее, высекая воздух из моих трахей.

Рорк прижался к моей спине, его дыхание сделалось прерывистым.

— Пока что это самая идиотская из твоих идей, — в этом предложении было много букв «и», и беспокойство в его акценте превращало их в звук «ой».

Джесси сжал пальцы на моем бедре, его рука легла поперек моего живота.

— Просто держи глаза открытыми, Рорк.

Их тревога заставляла меня нервничать, но я ожидала от нимф такого же обращения, какое получила Ши. Всего лишь быстрый укус моей руки. Не руки Джесси или Рорка.

Нимфа смотрела на меня чрезмерно крупными глазами, похожими на яичную скорлупу, и ее щеки ввалились под выступающими скулами. Ее кожа приобрела сероватый оттенок в свете луны, но я знала, что она будет выглядеть такой же побитой под ярким светом солнца.

Когти прошлись по нежной коже моего запястья, челюсти раскрылись.

До этого безумно уязвимого момента я не осознавала, что выбежала из дома без своих наручных ножен. За два года я ни разу не выходила так бездумно в сражение без моих клинков, карабина и самозарядного пистолета.

Но у меня имелся лук. Который в данный момент лежал где-то у моих ног. Много же пользы он приносил мне, когда столько тлей сошлось в сражении буквально в нескольких метрах от меня.

Оружие нимфы потянулось ко мне из глубин ее горла пугающей демонстрацией извивающихся, похожих на трубки ротовых частей. Один рывок этого внушительного жала в центре щупальцев, и оно проделает огромную дыру в моей груди. Я никогда не была свидетельницей кормления нимфы, но я много слышала об их ужасающих нападениях в первые дни после заражения.

Щупальца обвили мою руку, и я задержала дыхание. Затем, с поразительной скоростью змеи, она ткнула кончиком жала по моему запястью. Я зашипела от неожиданности. Это был всего лишь легкий укол, едва ли болезненный, словно нимфа умела быть деликатной со своей жертвой. Затем ее тело тут же рухнуло на землю.

Одно за другим существа с пустыми глазами делали шаг вперед и тыкали своими жалами в вены на моих руках. Каждая проделывала новую дырку, выпив малейшую капельку крови. Все это было так организованно и цивилизованно. Как будто затянулись косячком и передали дальше. Или как влажный поцелуй от бабули. Так охеренно… дружелюбно.

Крошечные уколы ощущались как прививка от гриппа и исчезали в мгновение ока. Что еще лучше, с каждым уколом мучительная боль во мне ослабевала.

Джесси и Рорк не покидали своих защитных стоек вокруг меня, но каждый раз, когда подходила новая нимфа, их тела превращались в сталь. Когда изо рта выстреливало жало, они вздрагивали.

Нимфы из шкур вон лезли, чтобы избежать контакта с Джесси и Рорком, будто они знали, что если они укусят мужчин, те умрут.

Пять из десяти нимф валялись в коме у моих ног. Остальные толкали друг друга и наступали на упавших, чтобы добраться до меня. Я вместе с Джесси и Рорком попятилась назад, оставляя за собой след тел, тогда как остальные нимфы последовали за нами.

Сражение сместилось ближе к нам, теперь уже мужчины отвлеклись, их взгляды следили за нимфами, глаза выпучивались, когда очередная нимфа падала на землю. Некоторые из мужчин споткнулись. Другие полностью перестали сражаться, в ужасе уставившись на нас. Отвлечение приведет к их гибели.

Может, я плоха в стратегическом планировании, но я могла совмещать несколько дел.

— Рорк, порви мою рубашку.

Прижавшись к моей спине и оттолкнув колчан со стрелами в сторону, он просунул между нами меч и полоснул. Холодный ветерок задержался всего на секунду перед тем, как горячая кожа его груди прижалась к моему позвоночнику.

— Говори со мной, любовь моя.

Он не спрашивал, почему я хотела порвать рубашку. Тут он мог догадаться. Он хотел знать, что я дела.

— Укусы безболезненны, и с каждым из них становится намного легче дышать.

Джесси не отодвигал своей груди от моего бока, не убирал напряженной руки с моей талии, оставаясь в состоянии полной боевой готовности и бдительно наблюдая за приближающейся битвой.

— Заставь их лечь.

Я покосилась на резкие линии, избороздившие его лицо.

— Тлей?

— Ага.

Я не ставила его предложение под сомнение. Это гениально, на самом деле. Когда последние пять нимф упали к моим ногам, я выдохнула команду, которая заставила тридцать три тли улечься на спины как тараканов, подняв двусуставчатые ножки к небесам.

Мужчины на поле дрогнули и опешили от такого странного зрелища, обменявшись недоуменными возгласами. Прошло не так много времени перед тем, как полетели стрелы и клинки.

Последняя вибрация тли померкла в моих внутренностях через тридцать секунд после того, как я отдала приказ. И я не выпустила ни единой стрелы.

Возле меня на земле лежало десять спящих нимф. Десять излеченных женщин. Мой живот расслабился, легкие наполнились воздухом, а сердце воспарило, каждый дюйм меня освободился от боли. И наполнился счастьем. Таким, черт подери, счастьем, что я не смогла сдержать улыбку на лице.

Пока не встретилась со злыми черными глазами лысого мужчины, который несся через поле. Он бежал к нам, прицелившись из арбалета, и те глубокие темные глаза не отрывались от меня.

Джесси прыгнул передо мной, натянув стрелу на тетиву.

— Назад!

Я опустила голову между его лопаток, когда нас окружили шаги. Мужчина по-прежнему приближался, как и его друзья.

— Я сказал, назад! — Джесси напрягся, его дыхание участилось.

Я выглянула из-за его туловища и встретилась взглядом с лысым мужчиной. В этом разделенном взгляде его нахмуренные брови спрашивали «Кто вы такие?»

Он посмотрел вниз, окинув взглядом нимф, и мука исказила его огрубевшие черты.

— Что вы наделали?

Джесси и Рорк встали передо мной, как всегда блокируя мне обзор, черт подери.

Я заговорила из-за их спин.

— Я их излечила.

— Излечила? — прогрохотал хриплый голос мужчины.

Я высунула голову из-за руки Рорка. Толпа мужчин кругом обступила лысого мужчину, подняв стрелы и ножи, не сводя глаз с их лидера, словно ожидая его команды. Некоторые из этих мужчин приходились родственниками нимфам? Например, мужьями, братьями, отцами? Наверное, не отцами. Во всей группе не виднелось седых волос или морщинистых лиц.

Лысый мужчина прижал нимфу к груди.

— Лилиана? — он похлопал ее по щеке. — Проснись.

Я испытывала гадкое чувство дежа вю, только в этот раз тут была армия мужчин, а не Амос и его спрятанное оружие.

Он поднял взгляд и посмотрел мне в глаза.

— Она дышит. Почему она не просыпается?

Я толкала Рорка в спину, пока он не сдвинулся чуточку в сторону. Я заговорила осторожно и отчетливо.

— Она проспит всю трансформацию. Все они проспят.

— Отзови своих мужчин, — Джесси прицелился из лука в вооруженное сборище окровавленных лиц. — Сделай это немедленно!

Лысый мужчина обернулся через плечо, затем вернулся к нимфе.

— Отступаем.

Пустяковое требование, когда нам троим противостояло двадцать с лишним солдат. Если дойдет до драки, у нас нет ни единого шанса.

Я протиснула свое тело между Джесси и Рорком.

— Как тебя зовут?

— Линкольн. Они зовут меня Линк, — взгляд его черных глаз смерил меня с головы до пят. Не в извращенной манере. Это было скорее «Угу, она похожа на женщину». — Ты излечена.

Это был не вопрос, и я не потрудилась его исправлять. Сейчас не время давать уроки по генетике нового мира. Сначала надо убедить его не убивать нас.

— Линк, меня зовут Иви. Это Джесси и Рорк. И через несколько часов ваши нимфы начнут физическую трансформацию обратно в человека. Моя кровь сейчас работает в их телах, стирая геном нимфы из их ДНК.

Ого, ну разве я не казалась такой прямо умной и спокойной? За натянутой улыбкой я готова была язык себе отгрызть на нервной почве.

Он уставился на безвольно лежащие тела вокруг него, и глубокие морщины избороздили его лысый лоб.

Рорк возле меня переступил с ноги на ногу.

— Нам нужно перенести их в безопасное место. Если придет еще больше тлей… — его акцент ослаб в попытке заставить Линка понять. — Тля не кусает нимф, но они уже не нимфы. Они не выглядят людьми, но тля почует их человеческую кровь.

— Как ты это сделала? — прошептал Линк.

Я окинула взглядом поле, стоя на открытом месте, под светом луны в окружении теней.

— Нам нужно убираться отсюда.

Линк кивнул на поле мертвых жуков.

— Как ты сделала это? Они не ложатся просто так и не ждут, когда их убьют.

Впереди нас ждала долгая ночь разговоров. Могли ли мы доверять им настолько, чтобы привести их в дом? Посидеть с ними, деля озерную воду в бутылках и банки консервированных бобов?

Я посмотрела на голодные лица мужчин, которые окружили нас, пересчитав их по одному.

Двадцать один.

Двадцать один сильный, свирепый мужчина. Они не выглядели жаждущими еды. Возраст варьировался от двадцати с небольшим до почти пятидесяти, их тела бугрились мышцами и здоровьем, волосы были чистыми и причесанными. Они выглядели так, будто не пропускали приемы пищи, душ и тренировки. Но они действительно выглядели голодными.

Их голод носил иной характер.

Они не видели женщины больше двух лет, и я ощущала их голод в том, как их взгляды бродили по моему телу, задерживаясь на самых интимных местах. Джесси и Рорк плотнее прижались к моим бокам, пытаясь оттеснить меня назад. Я скрестила руки на груди и стояла на прежнем месте, остро осознавая, что сзади моя рубашка распахнута.

Нет, им нельзя доверять.

Но посмотрев на мертвенно-бледные, беспомощные тела у моих ног, я знала, что у нас нет выбора. А что мне делать? Сразиться с ними, убить их и вернуться в дом с десятью нимфами? Ну конечно.

Другой вариант — бежать. Прочь от страшных мужчин. Прочь от женщин.

Я не могла их бросить.

— Мы обосновались в доме в нескольких минутах ходьбы отсюда. Нам лучше поговорить там.

Джесси все еще не опустил лук, его лицо выглядело свирепым в лунном свете.

— Иви — наша. Мне нужно объяснять, что это значит?

Рорк подался вперед.

— Если один из вас прикоснется к ней без ее разрешения, я вам так в сраку напинаю, что вы свою пизду от ануса не отличите, — он протянул руку. — Привет. Я преподобный отец Молони.

«Миленько, Рорк. Священник угрожает напинать мужчине между ног».

Линк протянул руку и пожал Рорку ладонь, зубами впившись в свою губу.

Затем он встал, баюкая на руках нимфу, которую назвал Лилианой.

— Вы понимаете, что это первый раз, когда я прикоснулся к этой женщине — или вообще к любой женщине — за два года? Мои люди смотрят на вашу девочку, потому что они, ну, мужчины.

Рорк издал гортанный звук.

— Этого мы и опасаемся, парни.

— Они хорошие мужчины, а эти нимфы были нашими женщинами задолго до заражения, — Линк переступил с ноги на ногу, его челюсти напряглись. — Мы уже потеряли двоих, пока гнались за их чокнутыми задницами через пять штатов.

У меня перехватило дыхание.

— Ты сказал, пять штатов?

Как им удалось сберечь так много нимф от превращения? Боже, я надеялась, что они не члены какого-нибудь извращенного культа, которые держали нимф связанными для своих сексуальных ритуалов.

Линк посмотрел вокруг.

— Мы же в Западной Вирджинии, верно? Мы находились на пароходе «Королева Миссисипи» в Батон-Руж, Луизиана, когда началось заражение. С тех пор там так и оставались, — он прочел вопрос на моем лице. — Нимфы не пытались покинуть пароход. Мы держали их на верхней палубе. Кормили их. Заботились о них, — он вздохнул. — Мы не знали, что они умеют плавать.

У меня отвисла челюсть.

— Вода им не вредит?

Он взглянул на нимфу на своих руках и покачал головой.

— Девять недель назад… не знаю, что-то заставило их прыгнуть за борт. Все двенадцать прыгнули разом. Они бежали на восток. Не останавливаясь. Не засыпая. Всегда устремляясь на восток.

Девять недель. Я путешествовала так долго, что у меня закончились зернышки риса. Как давно мы оставили Элейн в горах? Сколько времени прошло с тех пор, как я в последний раз видела Мичио? Ощущала запах его дыхания на моем лице? Целовала его губы?

— Девять недель, — пробормотал Джесси. — Примерно в то время мы добрались до сафари.

Мою грудь сдавило болью. Я не видела Мичио два месяц. Не то чтобы он имел какое-то отношение к «Королеве Миссисипи». Должно быть, нимфы почувствовали, когда я добралась до Джорджии, и прибежали.

Рорк завязал мою рубашку на спине. Затем, неловко пошаркав, незнакомцы понесли нимф обратно к дому. Джесси и Линк перебрасывались гневными взглядами, пытаясь обогнать друг друга и вести остальных, а мы все шли за ними.

Десять нимф и двадцать один мужчина. Да уж, у нас для Ши большой сюрприз.

Оказалось, она тоже приготовила для нас сюрприз.

Глава 30

Я вошла в дом и нашла не одну, а две нимфы на попечении Ши. Выровняв дыхание, я присела на краю ковра, где мы оставили первую нимфу, и потерла глаза. Затем моргнула и опять посмотрела на тела на полу. Неа, все еще две.

Две коматозные нимфы.

Вторая была моложе и определенно бунтаркой по сравнению с первой, учитывая рукава-тату на руках и количество пирсинга на лице.

— Ты злишься на меня? — Ши примостилась на диване, вертя фонарик в руках.

Джесси и Рорк ждали снаружи с новоприбывшими, давая мне пару минут, чтобы ввести Ши в курс дела. Я знала, что они использовали это время, чтобы объяснить мужчинам прошлое Ши, а также объяснить запрет на прикосновения к ней без ее словесного согласия.

Дарвин плюхнулся возле меня, пихнув мою руку головой. Мир хаоса вот-вот войдет в эту дверь — мужчины с нимфами, оружием и плотскими желаниями — а Дарвин такой «Почеши мне за ушком!»

Я широко улыбнулась, запуская пальцы в его густую шкуру и почесывая местечко на его голове, которое заставляло его колотить задней лапой.

— Я не злюсь. Просто… — почему теперь нимфы лезли изо всех щелей? Я встала и заходила по комнате. — Что случилось?

— Она принялась шатать дверь. Я ее впустила, — Ши посветила фонариком на свою руку, показав новый прокол возле первого, но оба быстро запечатались.

Я посмотрела на свои руки, испещренные десятью крошечными дырочками, которые уже затягивались. Может, в укусе нимфы содержалось какое-то залечивающее вещество?

Мне нужен Мичио. Чтобы отыскать смысл во всем этом. Чтобы делить со мной радость. Чтобы обнимать меня. И если быть честной, то после двух месяцев без оргазма я отчаянно нуждалась в том, чтобы он меня оттрахал.

Откуда пришло это внезапное возбуждение?

Запах двадцати с лишним голодных мужчин снаружи. Альфа-самцы. Мужчины с такой аурой, которую женщина не могла игнорировать. Мужчины, которые источали свирепость, уверенность и обещание защиты. Мужчины, которые знали, как заботиться о своих телах, а значит, они знали, как позаботиться о моем теле.

«Прекрати. Ни один из этих мужчин даже близко не сравнится с моими стражами».

Я коротко пересказала Ши все, что она пропустила, и напомнила ей, что эти мужчины очень долго не видели женщины. Когда я рассказала ей про десять нимф, ждущих снаружи, ее улыбка сделалась заразительной.

Я проследила за ее взглядом до тех двух, что на полу. Две нимфы объясняли множественные скребущие звуки, которые я слышала. И вторая подошла к двери после моего ухода, значит, их тянуло не только ко мне. Их тянуло и к Ши тоже.

Это означало, что как только эти двенадцать нимф полностью исцелятся, они смогут приманивать других нимф, а те нимфы приманят еще больше нимф, и так далее. Если мы будем путешествовать в противоположных направлениях, наш охват континента будет бесконечен. Мы сможем пересекать океаны, наша маленькая численность будет расти, становясь крупнее и эффективнее. В теории мы могли бы распространить лекарство в каждый уголок мира.

Мои обнадежившие мысли переключились на дверь, когда внутрь вошли мужчины с женщинами. Комната переполнилась шагами, низкими голосами и охеренной дозой тестостерона. Через считанные секунды небольшой дом с тремя спальнями сделался в разы меньше.

Крошечный замкнутый будуар тестостерона. Я буквально ощущала этот запах, как сладчайший одеколон, просачивающийся сквозь меня и взмыливающий внутреннюю поверхность моих бедер.

Когда Рорк и Ши повели десятерых мужчин с женщинами наверх, я отошла к дальней стене и стала наблюдать, как продвигается этот парад мышц. Дарвин крутился вокруг их ботинок, принюхивался к их ширинкам и махал хвостом. Если он ощетинится, я тоже ощетинюсь. Когда дело касалось людей, я доверяла его инстинктам лучше, чем своим.

А мужчины прибывали, несли с собой рюкзаки, варварское вооружение, фонарики, свечи и керосиновые лампы. Вскоре дом оказался залит светом.

Света было более чем достаточно, чтобы осветить точеные лица, тесные джинсы и тугие задницы. Черные мужчины, белые мужчины, несколько латиноамериканцев, но в группе не было ни одного урода. Каждый был покрыт кровью и выглядел опасным, и они давали сексуальности новое определение с безжалостными нотками. Тела большинства из них покрывали татуировки, и все они представляли собой мускулистое совершенство.

Я крепче сжала бедра и постаралась избегать зрительного контакта, потому что они определенно смотрели. Каждый мужчина, входивший в двери, останавливал взгляд на мне. Это не должно было возбуждать меня. Мне надо было высматривать признаки подозрительной активности, но видимо, мое либидо пересилило инстинкт самосохранения.

Джесси наградил меня прищуренным взглядом с другого конца комнаты.

— Что? — спросила я одними губами.

Не мог же он почуять возбуждение, хлынувшее между моих ног. И что с того, что я возбудилась? Случались и более странные вещи.

«Ох, дерьмо, он идет сюда».

Я прислонилась к стене, вся такая спокойная и сдержанная, но будь я проклята, если его долбанная уверенная походка не будоражила мою киску. Мои внутренние мышцы содрогнулись от предвкушения.

Он не отрывал взгляда от меня, пока лавировал через переполненную комнату, небрежно избегая задевать телом сборища мужчин то тут, то там. Его лук висел за спиной, томагавк был закреплен на поясе, а волосы торчали беспорядочными лохмами, потому что он проводил по ним пальцами.

Добравшись до меня, он уперся предплечьем в стену возле моей головы и опустил губы к моему уху.

— Ты хочешь трахнуть этих мужчин?

Его мускулистая грудь вздымалась передо мной. Прошло так много времени с тех пор, как я видела рубашку на нем или на Рорке, что я даже сомневалась, осталась ли у них хоть одна футболка. Два месяца сна в контакте со всей этой кожей превратили меня в комок томительной нужды, пребывающий в секунде от взрыва.

Я закрыла глаза и прошептала:

— Я хочу трахнуть тебя.

Его шумный выдох обдал мою шею.

— Ее устроят и твои пальцы, — акцент Рорка дрожью пронесся по мне, отчего между ног хлынуло еще больше тепла.

Я открыла глаза и встретилась с ним взглядом.

— Ты оставил Ши наверху одну?

— Она вышвырнула меня, — Рорк прислонился к стене, лицом к нам, и его глаза сверкали как шлифованные изумруды. — Где здесь мы можем найти немного уединения?

«Нахуй уединение. Я промокла насквозь. Блядь, буквально пульсировала. Хватит и пальцев. Всего лишь быстренько поласкать круговыми движениями по моему входу. Затем переместить эти круговые поглаживания на мой клитор, и боже милостивый…»

Я замычала, и это очень походило на стон.

— Мы найдем место, дорогая, — выдохнул Джесси, и его южный акцент окрасил слова.

Я едва не кончила.

— Сейчас? Или через два месяца?

Расстояние между грудью Джесси и моей грудью дало Рорку достаточно пространства, чтобы протянуть руку и щипнуть меня за сосок. Золотистый дред упал ему на глаза, и этот разгоряченный взгляд остановился на мне.

— Иди наверх и проведай Ши.

Они мучили меня и знали об этом. Мне нужно было сбежать из этой комнаты, утопавшей в тестостероне, так что я проскользнула мимо Джесси и прямиком направилась к лестнице.

Верхний этаж превратился в лазарет, каждая кровать и свободное пространство пола было завалено одеялами, подушками и спальными мешками, чтобы вместить восстанавливающихся женщин. Вид такого количества исхудавших тел послужил холодной волной реальности, мгновенно вымывшей мое возбуждение.

Ши суетилась вокруг своих спящих пациенток, укрывая их и проверяя показатели жизнедеятельности. Перебегая из комнаты в комнату, она выгоняла мужчин. Когда последний парень спустился вниз по лестницам, я последовала за ней в одну из спален.

— Я останусь здесь, с ними, наверху, ладно? — она улыбнулась мне, пальцами ласково расчесывая спутанные волосы одной из татуированных женщин.

Заботиться для нее было естественным занятием, и это было видно в том, как она передвигалась от женщины к женщине, возилась с их постелями, отмывала их тела и при этом напевала что-то себе под нос. Она буквально светилась необходимостью заботиться. Я завидовала этому.

Я выжила, избавившись от более теплых и мягких частей себя и выстроив нечто более холодное, резкое. Я уже не была нежной, любящей матерью двух прекрасных детей. Я была кислотой, которая переполняла мой желудок всякий раз, когда я думала о них. Я была бесцветным прахом, который остался от их кремированных тел. Я была тенью, которая несла мучительные воспоминания о дне их смерти.

Мне было неловко, я чувствовала себя бесполезной здесь, с Ши, в окружении мягких постелей и ласковых касаний. Я могла излечить женщин. Я могла убить их врагов. Но я не знала, как их утешить.

Я сунула руки в задние карманы.

— Тебе нужна моя помощь?

— Неа, — она довольно выдохнула, и ее глаза слегка блестели в тусклом свете свечи. — У нас все будет хорошо, Иви.

Она говорила не только о женщинах. Она имела в виду меня, себя и весь чертов мир.

Учитывая все, что мы вытерпели за последние два месяца, это был первый раз, когда я увидела на ее лице надежду. Она смягчила ее карие глаза, приподняла губы бантиком и придала румянец щекам. Она несла эту надежду красиво и мощно, источая ее из своих пор и озаряя сам воздух, который я втягивала в легкие.

Я втянула еще один вдох ее надежды и позволила этому живительному чувству обосноваться во мне.

— Я люблю тебя, знаешь.

Я не собиралась говорить этого. Я даже не была уверена, говорила ли эти слова своим стражам, но как только они слетели с моих губ, я услышала в них правду. Она ужасала меня, зная, что я могла потерять Ши столькими ужасными способами, но в то же время она придала мне сил. Я любила эту женщину, которая воплощала все то хорошее, что еще существовало в мире.

Она изучала меня проницательным взглядом.

— Ты сейчас на эмоциях, да?

Я неловко пожала плечами, не зная, что с собой делать.

— Это неизбежно должно было случиться.

— Я тоже тебя люблю, — она часто заморгала, ее подбородок задрожал. — А теперь иди. Катись отсюда, — она шугнула меня рукой. — Иди расскажи тем мужчинам внизу свою крутую историю.

Так я и сделала. Вернувшись в гостиную и втиснувшись между Джесси и Рорком на диване, я говорила, пока свечи не сгорели до маленьких огарков, а мой голос не охрип от перенапряжения.

Линк растянулся в кресле с фляжкой бурбона, выпаливая вопросы как жадный репортер. Его мужчины тихо двигались вокруг нас, чистили одежду, чинили обувь, скребли вилками по разным банкам с едой. Некоторые спали. Некоторые стояли на посту снаружи. Другие сидели с нами и слушали мою болтовню.

Я детально пересказала каждое событие, повлиявшее на мою жизнь за последние два года, а Джесси и Рорк вставили рассказы о своем опыте. Дрон, Лакота, мужчины, которые насиловали меня, шрам на моей груди, наше путешествие в Европу и обратно, биологические изменения Мичио, мои нечеловеческие способности божьей коровки, пророчество. К тому моменту, когда я развернулась и показала присутствующим пятна на моей спине, уже не осталось камней, под которые мы бы не заглянули.

Линк сделал большой глоток бурбона и прикурил сигарету, задерживая дым в легких и изучая Джесси и Рорка бритвенно-острым взглядом черных глаз.

Он медленно выдохнул, и его взгляд остановился на Рорке.

— Ты священник, блюдущий целибат, но ты не отказываешься от минета.

Я только что сказала ему, что где-то там летает монстр с крыльями, а он хотел обсудить это?

Ладонь Рорка крепче сжалась на моем колене, его большой палец водил по впадинке между моими сжатыми ногами.

Линк махнул сигаретой в сторону Джесси.

— А ты бродящий с духами, который следует совету мертвого ребенка.

Я ощетинилась и ринулась вперед. Рука Джесси на талии пригвоздила меня обратно к дивану.

Линк потянулся вперед, к своей лодыжке, и затушил сигарету о подвернутую штанину его джинсов.

— Я не хотел оскорбить, Иви. У самого детей нет. Не хочу думать о том, каково потерять свое дитя, — он посмотрел на Джесси. — То есть, ты следуешь пророчеству, которое гласит, что твое семя убьет твою женщину.

Джесси, Рорк и я так тесно прижимались друг к другу, что наше коллективное напряжение передавалось между нами туда-сюда.

Откинувшись обратно на кресло, Линк прикурил новую сигарету, сосредоточившись на Джесси.

— Прошло два года с тех пор, как я видел женщину, но я узнаю красоту, когда вижу ее. Иви — блядская влажная мечта, и ни один из вас не трахает ее? Блядь, чуваки. Это какое-то извращенное дерьмо.

Рорк вскочил с дивана и налетел на Линка с кулаками. Его тяжелые удары раз за разом врезались в плоть, атакуя лицо Линка, ребра и руки. Они скатились с кресла, Рорк продолжал бить, а Линк — кряхтеть, пока они катались по полу.

Джесси не шевелился, его лицо оставалось расслабленным, глаза следили за возней.

— Разве ты не собираешься его остановить? — я попыталась встать, но его рука меня удержала.

Примерно десять мужчин Линка стояли в комнате, покуривая сигареты и держа фляжки, все такие небрежные и наблюдающие за дракой. Ни один не поднял оружия.

«Это что такое, черт подери? Какое-то дерьмо в духе „мужчины устанавливают доминирование“?»

Согнувшись над Линком, Рорк продолжал атаковать, его удары так и сыпались, жестко и беспощадно, и казалось, что им не было конца. Линк поднял руки, чтобы заслониться, но он не давал отпора.

Линк тестировал, насколько Рорк был сексуально неудовлетворен? Или так он доказывал, что он и его люди не представляли для меня угрозы?

«Пожалуйста, скажите мне, что вот этот звук не был хрустом сломавшейся кости».

Булькающий маниакальный хохот Линка раздался под неустанными ударами Рорка.

Рорк вскочил и положил руки на бедра, тяжело дыша и уставившись на Линка.

— Так истекаешь кровью, но все ржешь. Может, тебе нужна еще одно причастие к Иисусу через мои кулаки?

Линк сел, согнув колени; кровь капала из его носа и порезов вокруг губ и рта. Он сверкнул окровавленной улыбкой и поднял сигарету, которая так и оставалась зажатой между его пальцев. Она офигеть как помялась, но все еще тлела.

Меж стиснутых зубов Рорка вырвалось тяжелое шипение.

— Долбаный ад, твое лицо выглядит как мошонка моего покойного дядьки.

Опершись локтями на колени, Линк расправил сигарету и зажал ее кончик своими окровавленными губами.

— Видел шрамы на ваших костяшках, отец Молони. Хотел посмотреть, оставлены ли они тем, о чем я подумал.

«Серьезно? Он не мог просто спросить?»

Рорк сжал ладонь, глядя на свои костяшки.

— Я был уличным боксером в Северной Ирландии, блядский мудацкий говнюк.

Линк поперхнулся затяжкой сигареты, кивнул и широко улыбнулся.

— В этих кулаках живет кое-какая грязная блядская сила, друг мой. А меч? Обращению с ним учат в семинарии?

Меч Рорка был прислонен к дивану возле меня. Как-то раз он сказал мне, что предпочитает его потому, что в Ирландии не было столько огнестрельного оружия.

Он закрыл глаза, открыл их обратно.

— Раньше я вытаскивал церковную молодежь на вооруженные состязания членов студенческой христианской общины… — он убрал выбившийся дред с лица. — Сражения на мечах были чисто ради спорта. Это давало молодым парням хоть какое-то занятие, — он пожал плечами. — Я обзавелся пристрастием к средневековому оружию и сделал из этого хобби.

Несколько долгих секунд Линк смотрел на него, пыхая своей сигаретой и заливая все вокруг кровью.

— Ты самый странный священник из всех, что я встречал.

— А ты грязный придурок. Помой-ка пол, слышишь? Твоя уродливая башка заливает все кровищей.

Расхохотавшись, Линк стянул футболку через голову и вытер ей лицо. На опухшую сломанную переносицу было больно смотреть, но он не выказывал ни единого признака дискомфорта. Он поднялся на ноги, играя мускулатурой под смуглой загорелой кожей, бросил футболку и с ее помощью ботинком затер кровь.

Бросив докуренную сигарету на футболку, он пинком отбросил ее к одному из своих парней и зашагал к Джесси.

— То есть, ты из тихих.

Джесси смерил шесть-футов-и-несколько-внушительных-дюймов тела Линка с незаинтересованным выражением лица. Тонкая полоска темных волос виднелась на груди и прессе Линка, несколько шрамов украшали его ребра. Он выглядел более молодой и более злой версией Вина Дизеля со сломанным носом.

— Я встречал парней вроде тебя, — Линк склонил набок свою лысую голову, и его ноздри окаймляла красная полоса. — Ты из тех, кто перерезает горло в темном переулке и скрывается в ночи еще до того, как первая капля крови упадет на тротуар.

Джесси смотрел на него в ответ, и скучающее выражение его лица ничего не выдавало. Когда мы делились своими историями, мы не затрагивали жизнь до эпидемии. Линк не знал о прошлом Джесси в ЦРУ, и все же его оценка была зловеще точной.

— Что насчет тебя? — я приподняла подбородок. — Каков ты?

Он сунул большие пальцы рук в карманы джинсов.

— Я возглавлял охрану на «Королеве Миссисипи».

— Зачем пароходу нужна охрана? — я выгнула бровь. — И много тебе приходилось действовать на практике?

— Лилиана, — он кивнул на потолок, имея в виду нимфу наверху, — моя начальница. Она и есть королева Миссисипи. Ну, или была. Она была знаменитостью в наших рядах. Имела такой голос, что каждый член на корабле вставал, и тело, за прикосновение к которому мужчины готовы были душу продать. Понимаешь?

Ясно как день.

— Ты был телохранителем, вышибалой…

— Все это, и не только для нее. Нимфы наверху были певицами, танцовщицами, артистками на судне. Не такими артистками. Выбросьте из башки грязные мыслишки, — он широко улыбнулся и лизнул порез на губе. — Они были потрясающими женщинами. Мужчины их хотели. Жуткие, одержимые мужчины. Так что я защищал их, и некоторые из этих парней… — он окинул взглядом комнату. — Они работали на меня в том же качестве, в каком работают сейчас.

Команда телохранителей? Да мы сорвали блядский джекпот. То есть, если они будут держать при себе руки и члены.

Мужчины, слонявшиеся по комнате, все равно украдкой косились на меня, когда думали, что я не вижу. Я могла справиться с пылкими взглядами, мне это даже нравилось, но я их не знала. Не знала, на что они способны.

Я попыталась сохранять нейтральное лицо, но мои попытки рушились от гулкого стука моего сердца.

— С самого начала было только двенадцать нимф? Или вы кого-то потеряли.

Грубые черты его лица смягчились.

— Тридцать женщин было в начале. Мы потеряли больше половины за первые дни и месяцы. И столько же членов команды. Нам понадобилось немало времени, чтобы сообразить, как сдержать их и не быть покусанными.

— Что насчет прежних времен? Ты и твои охранники занимались сексом с вашими потрясающими женщинами?

— Да. У некоторых из нас были отношения, — Линк присел передо мной на корточки. — Я понимаю твои тревоги. Оставлять нас рядом с собой рискованно. Двадцать один твердый риск, верно? — он выразительно посмотрел на свой пах. — Но я могу предложить вам кое-что в обмен на этот риск.

Диван застонал, когда Рорк сел возле меня и положил руку на мое колено. Костяшки его пальцев были поцарапанными и покрасневшими, но кровь он смыл.

Линк взглянул на ладонь Рорка и вернулся к моим глазам.

— Мне нужны твои особенные навыки контроля тли, чтобы держать жуков на расстоянии, а также ваш опыт с трансформацией нимф, чтобы помочь мне справиться с этим. Вы упоминали провалы в памяти и процесс выздоровления. У меня нет эмоциональных знаний или энергии, чтобы иметь дело с этим гормональным дерьмом. Я трахаюсь, и я дерусь.

Он был правдорубом, и я безгранично ценила эту черту. Честно говоря, он не обязан нихера мне предлагать. Мы уступали в численности. Если он хотел моей помощи, он мог получить ее силой. Но вот в чем дело, я намеревалась следить за восстановлением женщин. Это всегда входило в план.

Если и был подвох, он крылся в деталях.

Я пожевала щеку изнутри.

— Ты хочешь, чтобы мы помогли им исцелиться, а дальше ты сам позаботишься? — займешься трахом и драками.

Он кивнул.

— Я просто хочу, чтобы мои девочки снова были целыми и здоровыми. Нам предстоит спасти целый вид, верно?

Я представила в будущем много малышей-Линков.

Он шмыгнул носом, звук получился влажным и кровавым.

— В ответ ты получишь мою защиту и услуги.

«Услуги? Он серьезно предлагал трахнуть меня в присутствии мужчины, который только что сломал ему нос?»

Он сверкнул волчьей улыбкой, полной прямых белых зубов.

— Я бы с удовольствием предложил тебе такие услуги, милая, но если его гневные взгляды меня не убьют… — он взглянул на Джесси, затем показал на Рорка. — То это сделают его кулаки.

— Иисусе, блядь, — Рорк оперся локтем на колено и подался вперед. — Объясни «услуги», болтливый пиздюк.

Линк расхохотался и поднялся на ноги, потирая костяшками пальцев нос.

— Нужны боеприпасы? У меня есть парень, который делает снаряды, стрелы и клинки, — он показал на темноволосого парня на другом конце комнаты.

Я оставила свое оружие в горах, вместе с ультразвуковым аппаратом и другими громоздкими припасами вроде запасных ботинок и одежды. В то время не было ничего важнее, чем облегчить свое бремя и выбраться из этих чертовых гор.

— Зубы болят? Он стоматолог, — палец Линка показывал на мужчин в толпе, пока он говорил. — Хотите еще один ультразвуковой аппарат? Нужен генератор? Батарейки? Топливо? Долбаный крем от геморроя? У меня есть собиратель. Вот этот парень может найти что угодно. Нужен охотник, фермер, механик, повар? Такие парни у меня тоже есть. Шитье, изготовление мыла и свечей, укладка камня и кирпича, альтернативная медицина — назовите что угодно, у каждого мужчины на этой территории есть навыки. Знаете, почему?

Я уставилась на него с ошарашенным неверием.

Он прохаживался по комнате, с бесстрастным выражением оценивая каждого мужчину, мимо которого проходил.

— Последние два года я вручную подбирал свою команду. Я выдвигал три требования. Первое и главное: он должен быть чертовски хорошим солдатом. Второе: он должен был добавить специализированный навык. И третье: его моральные ориентиры ни при каких обстоятельствах не должны расходиться с моими. Почему, как вы думаете, я утруждал себя этим? С чего бы мне об этом заботиться?

Пока он обходил своих людей, они смотрели на него с почетом и уважением. Я также ощущала немного благоговения, хотя скептик во мне гадал, не дурит ли он меня.

Дарвин лежал у двери, свернувшись клубком и положив голову на лапу; его загривок оставался опущенным. Вообще ни о чем не переживает.

Затем до меня дошло. Линк устроил нам собеседование. Он раздразнил Рорка, чтобы посмотреть, насколько хорошо умеет драться священник. И он назвал Джесси убийцей из темного переулка, чтобы протестировать наши реакции. Что он делал с теми мужчинами, которые не прошли его тест?

Я откинулась назад и обхватила ладонью руку Рорка, лежавшую на моем колене. Он и Джесси сидели так безмолвно и неподвижно, что я не могла их прочесть. Если их разум несся на такой же скорости, как и мой, они держали это дерьмо под замком.

Линк нарисовал фантастическую картину. Его команда была небольшой, но в высшей степени ценной. Поделиться этими ресурсами с нами в обмен на то, что я и так сделала бы — едва ли справедливый обмен. Я не хотела быть в долгу у кого-либо, особенно у незнакомца.

— Фермеры, следопыты, повара и солдаты, — Линк зашагал ко мне, и его глаза ожесточились убеждением. — Все двадцать один человек и наши нимфы жили на пароходе столь крупном, что он мог разместить на себе сотню человек, но я знал… Я знал, что однажды будет нечто большее. Я не знал, что у этого «нечто» будут светлые волосы, желтые глаза и торчащие титьки, но как только наши нимфы спрыгнули с корабля, я знал, что они нашли это нечто. Тебя.

Дерьмо, вот это тяжело. Я всего лишь женщина, которая вызывает, как и все остальные, но мне повезло вытянуть генетический жребий. Или не повезло, смотря как посмотреть. А Линк — просто мужчина, идущий на колоссальный риск.

Я посмотрела ему в глаза.

— Я понимаю, что женщины наверху были вашими женщинами до всего этого, и вы хотите их защитить. Но вы говорите, что они не были вашими женами, девушками или сестрами.

Он без слов наблюдал за мной, давая мне время сформулировать мысли.

— Я хочу сказать, нимфы выглядят как женщины, но они ими не являются, и они опасны. Так зачем держать их на судне? В вашем обществе? Это кажется огромным риском.

— Потому что нимфы редки, — сказал Линк. — Потому что если бы я их отпустил, они могли бы умереть. И потому что я верил, что лекарство есть. Просто надо быть терпеливым.

Терпеливым или безумным.

Я медленно выдохнула.

— Что случилось с двумя нимфами, которых вы потеряли?

Линк уставился в пол, его глаза застыли и не моргали.

— Они набрели на лагерь агрессивных мужчин в Алабаме. Мы пытались их отогнать, но Кора и Пенни укусили мужчин ради самообороны.

Фатальные укусы. Мою грудь сдавило.

Джесси возле меня слегка изменил позу.

— Там, сегодня, ты не потерял своих людей, ведь так?

Сунув руки в карманы, Линк покачался на пятках.

— Неа.

Я проследила за ходом мысли Джесси, который ринулся в будущее, дальше восстановления женщин и организации для них безопасного места, будь то укрепленный особняк или пароход.

Он думал о нужной нам защите. Защите от угроз, которые все еще поджидали нас. Утес, с которого мне еще предстоит упасть. Беременность. Продолжающаяся эволюция тли. Дрон.

Вопреки красивой речи Линка о том, что я — ответ на его нечто большее, возможно, он считал меня бесполезной. Думал, что может манипулировать мной с помощью слов и прирезать во сне. Он не знал, что за светлыми волосами, желтыми глазами и торчащими титьками я владела величайшей силой в мире. Такой силой, которая заставляла меня сражаться столь же свирепо, как и любой другой мужчина, оставшийся на этой презренной планете.

Я несла в себе любовь троих мужчин.

Один из них нуждался в моей помощи. Я ощущала это как пронзающий кинжал в душе.

Ради Мичио я с радостью влезу в долги.

Я схватила ладонь Джесси и притянула на колени, к ладони Рорка. Сжав их пальцы, я посмотрела на Линка.

— Нам нужно переместить женщин в более безопасное и просторное место. Когда ты будешь доволен их восстановлением — а ты будешь доволен — ты дашь мне механика, охотника, следопыта, всех, кто понадобится мне, чтобы найти Дрона.

Линк скрестил руки на своей груди, похожей на бочку, и прищурил опухшие глаза.

— Ты собираешься пойти за своим пропавшим стражем.

«Конечно, блядь».

— Ты это сделаешь?

Его губы скривились в косой ухмылке.

— Думал, ты уже никогда не спросишь.

Глава 31

Дневной свет лился через окно ванной на втором этаже, освещая толстый слой грязи и пыли, который лежал на неработающем унитазе, туалетном столике и кафельных стенах. Я опустила лук, колчан и рюкзак в ванну, пока Рорк проверял замки на окнах.

Мои мышцы и суставы ныли, спину свело спазмом, и я не могла перестать тереть глаза, в которые как будто песка насыпали. Сейчас было около восьми или девяти утра, и за эти два дня мы спали всего примерно час перед тем, как нимфы начали скрестись.

Джесси вошел, заняв слишком много пространства в маленькой комнате, и закрыл за собой дверь. Он принес несколько свертков, спальные мешки и молоток, и все это задевало и царапало стены, пока он разворачивался ко мне лицом.

— Ши хочет спать со своими пациентками, — сказал он. — Дарвин с ней.

Может, это не самое безопасное решение, но я напомнила себе, что мы вылечили ее и обучили, и она более чем готова, чтобы мы отпустили ее на свободу. А если Линк и его команда скрывали гнусные намерения, они не будут ничего предпринимать сейчас, пока Ши заботится об их женщинах.

Кроме того, Ши будет намного удобнее спать там. Я окинула взглядом пространство ванной, где в ширину едва хватало места для трех тел. А длины комнаты вообще хватит, чтобы Рорк устроил свое тело ростом метр девяносто пять?

Джесси бросил свертки, лук и томагавк в ванную. Затем с помощью горсти гвоздей из кармана он заколотил дверь наглухо.

Когда стук молотка стих, я потерла свою ноющую голову.

— Полагаю, это означает, что ты не доверяешь нашим гостям?

Он бросил молоток поверх наших вещей и перевел на меня усталый взгляд.

— Единственные люди, которым я доверяю, стоят в этой комнате.

Я недоуменно покосилась на него. Я знала, что он доверял Рорку, а Мичио оставался под большим вопросом. Но…

— Что насчет Ши?

Он приподнял одно плечо.

Рорк прислонился к оконному подоконнику, широко улыбаясь.

— Ох, Джесси, у меня от тебя зубы свербят.

Его улыбка как всегда сражала наповал, хотя утомление сделало ее немного плоской, проступая в уголках губ и глазах.

— Кстати, о том, у кого что свербит… — Джесси окинул взглядом ванную, и его голос звучал так низко, что отдался вибрацией в моей крови. — Я же говорил тебе, что найду место.

Я посмотрела вокруг. Пространство было небольшим, неудобным и полной противоположностью сексуальности, и все же его обещание, данное ранее, прокатилось по мне с таким жаром, что закружилась голова.

Он скинул ботинки и расстегнул джинсы, затем стащил их вниз по своим мускулистым ногам. Мой пульс со свистом проносился по венам, ускоряясь и распаляясь, пока я открыто пялилась на его 182 сантиметра пропитанных солнцем мышц.

Он стоял там в своих тесных черных трусах, и от этого вида засвербело бы у любой женщины. Вся эта подтянутая кожа, бугры мускул на груди и прессе, все это манило мои пальцы, мои губы… Черт, да я готова была оседлать его грудь и тереться об нее, если он мне позволит.

Я резко посмотрела вверх, встретившись с ним взглядом. Попалась. Да, я пялилась на него, и это не помогало со свербящим ощущением. Я медленно вдохнула через нос и пососала свой язык. А на самом деле мне хотелось пососать его. Не только язык. Его губы. Его пальцы. Его член. Я хотела… Блядь, я хотела его съесть.

Нет. Я потерла ладони о свои шорты, торопливыми движениями стирая нарастающий жар. Джесси запер нас троих здесь, чтобы поспать в уединении, ведь так?

Так почему он просто стоит там и не раскатывает спальные мешки?

Бирюзовый камешек, который я одолжила ему, лежал на его груди, выполнив свое предназначение. Он впустил меня, принял мою любовь и вернул ее тысячекратно. У нас не было секса, но наша связь выходила за пределы физического единения. Нам не нужно было трахаться, чтобы подтвердить, что мы значили друг для друга.

«Просто продолжай твердить себе это».

Шорох одежды Рорка, падающей на пол, раздался позади меня, и я повернулась, попятившись назад, пока моя задница не врезалась в туалетный столик.

Рорк сидел на краю ванной, опираясь локтями на колени, одетый лишь в тонкую пару белых боксеров, которые уже износились и распускались по швам. Его глаза светились в ярком свете солнца из окна, пока он наблюдал за мной из-под ресниц. Наблюдал как мужчина, не как священник.

Уф, эти парни… эти пылкие, неистово преданные, гиперопекающие мужчины, с их брутально отточенным телосложением и игриво наблюдательными глазами, уже украли мое сердце. Теперь они просто играли с ним, а также с каждым нервным окончанием и зоной удовольствия, которая к нему крепилась. Я могла вынести лишь ограниченное количество дразнения перед тем, как воспламенюсь изнутри.

Я подергала обветшавший край своих джинсовых шорт, мои пальцы вспотели, голос прозвучал тихо.

— Что мы делаем?

Я не могла позволить себе надеяться. Я слишком, черт подери, устала, чтобы справляться с разочарованием.

Рорк переплел ладони между коленями, играя большими пальцами.

— Ты готов ложиться спать, Джесси?

Скрестив руки на груди, Джесси прислонился к двери и покачал головой. Жар в его взгляд послал волну дрожи по моему телу, которая завершилась толчком между моих ног.

— Я просто озвучу то, о чем думают все, — Рорк не шевелился, его голова оставалась опущенной, глаза не открывались от меня. — У нас не было уединения на протяжении месяцев. Долгих, полных стояков месяцев.

Мое сердце подскочило, вниз по ногам пробежала дрожь. Клянусь всем святым, что есть в мире, мне пришлось впиться пальцами в столешницу позади себя, чтобы не кончить от намека в его словах.

Он зашипел сквозь зубы.

— Моя шишка ждет тебя, любовь моя. Если я не суну эту штуку в тебя как можно скорее, она может и отвалиться.

В меня? Он имел в виду мой рот, верно? Мою грудь сдавило, пальцы на ногах подвернулись, а клитор заполыхал пульсирующей нуждой. Может, вместо превращения в содрогающуюся лужицу мне надо беспокоиться о том, что они подумают обо мне, себе самих и друг друге наутро?

Джесси оценивал меня, его взгляд был горячим и испепеляющим, пламя на пламени, подогреваемое интенсивностью.

Блядь. Я стояла на перекрестке улицы Хриплый Ирландский Акцент и бульвара Обжигающий Пристальный Взгляд. Женщине опасно выбираться в такое место одной и без оружия. И все же я никогда не чувствовала себя более в безопасности или более взбудораженной.

Я хотела быть испепеленной ими, пока единственным запахом в моем носу не останется мускусный аромат их возбуждения. Пока единственным ощущением, которое я смогу чувствовать, не останется скольжение горячей, тугой, потной кожи. Моя киска до боли сжалась, томясь от желания быть наполненной их языками, их пальцами, их членами.

Не их членами. Этого они мне не дадут, но я кончу… определенно и гарантированно кончу, просто думая об этом.

Джесси оттолкнулся от двери. Мои легкие ни разу не сократились за ту долгую секунду, которая потребовалась ему, чтобы сократить расстояние между ними. Его взгляд ни на секунду не отрывался от меня, и в медных глубинах искрило темное и дьявольское намерение.

Позволит ли он мне прикоснуться к его члену? Обхватить его губами? Твою ж милостивую мать, я хотела увидеть, как он дрожит от разрядки, ощутить его вкус на языке и почувствовать, как его семя стекает по моему горлу.

— Снимай одежду, — он вторгся в мое пространство, упершись руками в столик по обе стороны от моих бедер.

Я никогда не раздевалась так быстро, особенно в таком тесном пространстве. Мои локти ударялись о туалетный столик. Мои колени задевали ноги Джесси. Когда я рванула шнурки на ботинках и стащила их с ног, он не отступил назад и не дал мне ни дюйма для маневра.

Рорк смотрел, как я вожусь с пуговицей на шортах, и его лицо напряглось, словно он готов был соскочить с края ванной и помочь мне.

Сняв носки и шорты, затем расправившись с рубашкой, я встала голышом, тяжело дыша в жесткой тюрьме груди и рук Джесси.

В те несколько переполненных похотью секунд, что он наблюдал за мной, растягивая предвкушение, я потянулась к поясу его брифов.

Мои пальцы нырнули под резинку и прошлись по клочку густых волос. Мои глаза молили «Пожалуйста, позволь мне прикоснуться к тебе», а вслух я сказала:

— Я все еще задолжала тебе за прошлый раз.

— Нет, — он схватил меня за запястья, завел мне руки за спину и удерживал их там одной рукой.

Он боялся, что его семя попадет на мои пальцы, а потом я нечаянно прикоснусь к себе и забеременею?

Его свободная рука прошлась по моим ключицам, пальцы опустились ниже и обвели одну грудь. Он ласкал мои ребра, бедро, впадинку между бедром и тазом, затем опустился между моих ног. Там он задержался, накрыв меня ладонью, и подушечки его пальцев легонько затанцевали на моих складочках.

Дрожь пробежала по моим ногам, и я развела бедра, бесстыдно прося о большем.

Рорк не шевелился, его локти все еще лежали на коленях, голова опущена, взгляд полуприкрытых глаз не отрывался от меня.

— Иди сюда, — произнесла я одними губами.

Он качнул головой, уголок его губ приподнялся.

Ему нравится смотреть.

Я всосала нижнюю губу в рот, игриво надувшись, хотя и дрожала при мысли о том, что Джесси доведет меня до оргазма, пока он будет смотреть.

Ладонь между моими ногами скользнула по моей щелке, пальцы дразнили, но не входили. Я застонала от дьявольских ощущений, дернув бедрами ему навстречу и пытаясь держать руки неподвижно в кандалах руки Джесси. Отчаяние, от которого сокращалась моя киска, требовала, чтобы меня гладили сильнее, проникали глубже и довели до экстаза.

У всех троих из нас имелись желания, которые нужно удовлетворить, но помимо этого я ощущала от Джесси и Рорка и другую нужду. Нужду стереть любой интерес, который мог возникнуть у меня в адрес мужчин Линка. Делить меня между троими и так достаточно сложно. Еще сложнее было бы делить меня между четверыми или пятерыми, или больше, особенно поскольку ни Джесси, ни Рорк не занимались со мной настоящим сексом.

Они заявляли на меня свои права.

Когда я издала очередной стон, Джесси поймал его ртом, наши губы запечатали наше дыхание, и его язык перекатывался по моему. Мое тело замерло, все мысли и чувства растворились в теплом, влажном соблазне его языка.

Его горячее и лихорадочное дыхание на моих губах производило самый опьяняющий эффект. Он возбудился не меньше, чем я, и черт подери, я буквально текла на его согнутых пальцах.

Я выгнула руки в его хватке за спиной и развела ноги шире, двигая бедрами.

— Внутрь, — я провела языком по его языку, поцелуй усилился, сделался быстрее, влажнее, жестче. — Пожалуйста, Джесси.

Он оторвался от моего рта и со стоном уткнулся мне в шею, его пальцы с каждым движением погружались глубже, раскрывали меня и скользили по моему промокшему входу.

Рорк все еще не шевелился. Его ладони, сложенные между колен, не двинулись, чтобы погладить затвердевшую длину его члена, который оставался в заточении у его ноги под туго натянувшимися боксерами. Его губы приоткрылись, помогая отяжелевшему дыханию, а от жара в его глазах мои внутренности плавились.

За дверью каждые несколько минут раздавались шаги, приглушенные голоса доносились из-за стен. Но все отвлекающие факторы исчезли, когда пальцы Джесси проникли в меня, трахая жестко, еще жестче, так грубо, что мои ноги подкосились.

Он поднял меня, усадил задницей на столик и заглушил мой крик своим ртом. Его пальцы беспощадно двигались во мне, превращая меня в задыхающееся и выгибающееся существо, охваченное жаром. Я даже не узнавала звуков, срывавшихся с моих губ.

Не прерывая поцелуя, я согнула колени и уперлась пятками в край стола. В такой позе моя киска оказалась приподнятой, давая ему удобную возможность еще сильнее трахать меня пальцами, вбиваться костяшками в мою набухшую плоть и подводить еще ближе к блаженной разрядке.

Если он как-то сдерживался из-за присутствия Рорка, он это не показывал. Может, он в своем лихорадочном безумии вообще забыл о нашем зрителе. Я никогда не видела Джесси таким — дикий взгляд, сбившееся дыхание, лихорадочное трение эрекции о внутреннюю сторону моего бедра. Он превратился в девяносто килограмм отчаянной, оголодавшей настойчивости, и я широко раскрылась для него, скользкая, изнывающая и готовая.

Он отпустил мои руки и просунул вторую ладонь между нами, добавив ее к первой. Тогда я почувствовала это — влажную головку его члена, освобожденного от тесных брифов, прижимающегося к моему входу и отделяемого лишь его пальцами. Твою ж мать, он ласкал себя, водя кулаком по своему стволу и опаляя жарким дыханием мои губы.

Во мне вспыхнуло бушующее пламя, укравшее весь кислород из легких и распространившееся по моему телу. Оно нарастало и отбрасывало меня к опаляющему горизонту. Я запустила руки в его волосы, прижимая его лицо к моей шее, затем отстранилась, чтобы посмотреть на него между своих ног.

Его ладонь обхватывала основание его члена. Да, это был всего лишь член, но он оказался прекраснее всего, что я представляла — длина, гладкая как сталь, пульсирующая венами и сильно покрасневшая.

Боковым зрением я видела, что Рорк встал и нависал над нами. Но я уже зашла слишком далеко. Слишком много давления, сокрушающего и рвущего на части. Я не могла это остановить. И не хотела.

Мои внутренние мышцы запульсировали вокруг его пальцев, и мне казалось, будто меня разрывает колоссальная сила, которая надвигается, надвигается… Твою ж нахер мать, я кричала, каждая клетка в моем теле воспламенилась и взрывалась, раз за разом, раз за разом.

Его пальцы продолжали вдалбливаться в меня, ствол его члена терся о мои складочки. Головка терлась о мой клитор, основание скользило по моему входу, а его губы… блядь, его рот просто поглощал меня, высасывал мой воздух, пил мои крики и растягивал мой оргазм грешно талантливым языком.

Джесси задохнулся, издав болезненный гортанный звук, но он не закончил. Его грудь врезалась в меня, дрожащие пальцы продолжали кружить в моей влаге. Головка его члена сменила его ладонь, делаясь более нетерпеливой, скользя, прижимаясь и вызывая агрессивные спазмы в отголосках моего оргазма.

— Я хочу войти, — он потерся о мой клитор, затем скользнул обратно к входу, толкаясь, требуя, и его дыхание вырывалось дикими вздохами.

Я задрожала, оглушенная изумительной силой оргазма и настолько возбужденная, что не могла нормально видеть.

— Джесси…

— Только головка, — он стиснул мои бедра и пристроил себя. — Я не кончу.

— Кончишь, — Рорк кинулся ко мне, и его дыхание сделалось неровным, пока он смотрел на Джесси, на меня, обратно на Джесси. — Ты чувствовал нитку? От спирали?

Джесси сунул в меня два пальца, сгибая и ища, основание его ладони терлось о мой клитор и посылало нечестивую дрожь по всему моему телу.

— Я… я не могу… Я не знаю, — он выдернул пальцы и стиснул свой член.

Дерьмо. Я распластала ладони на их груди, пытаясь перевести дыхание.

— Иногда она смещается глубже в шейке матки. Даже если вы не можете ее почувствовать, она все равно там.

Была ли я уверена? Стоило ли это риска?

«О да, блядь!» — воевало с видениями о моей неясной смерти.

Рорк схватил Джесси за предплечье, его глаза превратились в твердые осколки зеленого стекла.

— Если она забеременеет…

Окончание его предложения повисло в воздухе. Ребенок, который спасет мир, моя зловещая судьба, душераздирающее блядское страдание всей этой ситуации.

По тяжелому дыханию Джесси и настойчивым толчкам его эрекции у моего входа я понимала, что он уже не станет слушать. Переключится ли он на Рорка, плюясь и размахивая кулаками? Взгляд его глаз сделался как будто бредящим. Но может быть, он изначально хотел, чтобы Рорк присутствовал здесь и остановил его, не дав зайти слишком далеко?

Он начал погружаться глубже, входя в меня, и я просунула руки между нами. Он вскинул голову, и вопреки силе, с которой он отбросил мои руки в сторону, давление его члена ослабло, сделалось осторожным, неуверенным.

Его грудь вздымалась, отчаянные вздохи вырывались со свистом. Как и у меня, как и у Рорка. В комнате не хватало воздуха для нашего сексуального напряжения.

Рорк прижался к моему боку, окружив меня, его рука легла мне на спину, а другая ладонь теперь распласталась на прессе Джесси. Он суровым пристальным взглядом следил за положением члена Джесси.

На один сгустившийся момент я подумала, что Джесси может отстраниться, но когда он посмотрел мне в глаза, и мучительный звук вырвался из глубин его горла, как будто сам ад вырвался на свободу.

Стоический, неприкасаемый страж, которого я знала два года, набросился на меня как одержимый.

Глава 32

Каждая унция напряжения в крохотной ванной комнате тут же взорвалась. В мгновение ока Джесси накинулся на меня, врезавшись грудью в мой торс, и по инерции мой копчик больно ударился о кран. Его руки были всюду, метались между отталкиванием Рорка, удерживанием моих рук, сжиманием моей груди и хватанием своего члена, чтобы сунуть его внутрь меня.

Ох, блядь, этот прекрасный член. Я хотела его, чтобы он вторгался, растягивал и вбивался, вплоть до тех пор, когда я не смогу ощущать ничего, кроме ожесточенного напора его обладания.

Я жаждала, чтобы это выкинуло нас прямиком из царства реальности.

— Рорк, пожалуйста. Просто подожди…

Губы Джесси завладели моим ртом, язык бешено двигался, на каждом втором вдохе отстраняясь, чтобы поспорить с Рорком.

— Отъебись от меня, — он повернулся обратно ко мне, прислонился лбом к моей голове, тяжело дыша и пытаясь пристроить свой член. Затем он опять отстранился, толкая Рорка. — Я не сделаю ей больно.

Его рот вернулся к моим губам, жаркий, тяжелый, дикий от нужды. Мне не стоило целовать его в ответ. Не стоило запускать ладони в его волосы. Он заслуживал удар коленом по яйцам. Но я не могла… не могла его оттолкнуть. Я хотела его столь же яростно, как он хотел меня. Однако где-то в тумане похоти мне хватило здравого смысла, чтобы сжать бедра, хоть Джесси и пытался втиснуться между ними.

Рорк врезал ему кулаком по челюсти.

— Твою ж мать, я устрою тебе пиздец какую головную боль, если ты не возьмешь себя в руки!

— Рорк! — я высвободила руки из волос Джесси и схватила Рорка за руку. Черт бы побрал его ирландский характер.

Джесси стиснул зубы, резко отвернулся от меня и бросился на него, обхватив пальцами его горло. Они отлетели назад, мощь их тел врезалась в кафель, и следующие несколько минут превратились в напряженную возню кряхтенья, махания кулаками и удушения.

— Прекратите, — я спрыгнула со столика, сжав руки в кулаки. — Прекратите, блядь!

Я старалась не дать своим голосовым связкам разбудить весь дом, но если я увижу хоть одну каплю крови, я кинусь в эту драку, и просто криком дело не ограничится, черт подери.

Рорк замахнулся Джесси по лицу, но похоже, не использовал свои кулаки в полную силу. Это был всего лишь скользящий удар, чтобы временно отвлечь голодные глаза Джесси от меня. Никакой крови или опухших губ. Пока что.

Они шатались и крутились в крошечной комнатушке, вцепившись друг в друга руками, падая и налетая на стены, их бицепсы сокращались от попыток удержать друг друга.

Брифы Джесси наполовину сползли с его задницы, его все еще твердый и возбужденный член оказался прижат эластичной резинкой. Даже когда Рорк до синяков впился пальцами в его подбородок, Джесси не мог перестать смотреть на меня. Он цеплялся за меня взглядом, словно я могла освободить его — не от ста килограммов матерящейся ирландской злости, а от сдерживаемой муки, которую я выпустила на свободу в нем.

Я стояла в подвешенном состоянии, прижимаясь спиной к стене возле окна и распластав ладони по кафелю. Могла ли я помочь ему? Стоило ли мне вмешаться? Может, я могла урезонить их словами?

Нет, они уже миновали грань здравого смысла, их глаза сделались дикими от необходимости подраться и потрахаться. Насколько я могла сказать, серьезных повреждений не было, но если я вмешаюсь и нечаянно получу по лицу, о боже, они оба слетят со своих влюбленных катушек. Учитывая, какой маленькой была ванная комната, я и так могла получить по лицу.

Они грохнулись на пол у моих ног. Джесси оказался на спине, его бедра прижимала нога Рорка, а голову пригвоздили к кафелю кандалы пальцев Рорка на его горле. Их ноги оказались у двери, головы лежали прямо возле меня и продолжали бороться — Джесси бодался, а Рорк уворачивался от каждого удара.

Мои пальцы ныли от желания столкнуть Рорка с него, но я не могла занимать чью-то сторону. И такого обезумевшего Джесси, каким он выглядел, действительно нужно сдержать. Его волосы торчали во все стороны, словно он только что безудержно трахал меня. Этого не произошло, но Бог мой, он этого хотел.

Моя грудь тесно сжалась, душа мои вдохи, когда Джесси заскользил пятками по полу, пытаясь найти опору, но ему не удавалось. Его ладони толкали Рорка в лицо, но ни капли не лишали мужчину равновесия. Рорк был на 13 кг тяжелее и на 10 см выше Джесси, и я научила Рорка, как бороться на земле. У Джесси не было шансов.

Джесси забился, скрежеща зубами, не отрывая от меня взгляда. Его член напрягся под резинкой его брифов.

— Иви, черт подери. Пожалуйста?

Я не понимала вопроса, но знала ответ. Ему нужна была разрядка, и притом… не вчера. Не два месяца назад. Он нуждался в разрядке два блядских года.

Я полезла за Рорка и опустилась на колени позади него, положив ладонь на мощную ногу, которой он придавил бедра Джесси.

Рорк посмотрел на меня, прищурив глаза. Затем он сделал последнее, чего мог бы ожидать Джесси.

Одним стремительным движением он соскользнул с ног Джесси. Обхватил ладонью основание эрекции Джесси. Склонился над этими изумленными медными глазами. А затем, обхватив другой рукой горло Джесси, он накрыл губы Джесси настоящим поцелуем с разомкнутыми губами.

Я застыла, очутившись в ужасной, прекрасной, взрывающей мозг фантазии. Моей фантазии.

Джесси толкался бедрами к потолку, словно пытаясь сбросить руку Рорка, но его толчки лишь заставляли член тереться в хватке кулака Рорка.

Он закричал Рорку в рот, его слова прозвучали искаженными и пронизывающими яростью.

— Слезь… с меня! Ублюд… ааррх! Я… убьююю тебя.

Рорк нуждался в ласке, ему нужно было дарить и принимать любовь, вне зависимости от пола. Ласка в некотором роде была его наркотиком, причиной, по которой он скорректировал свои клятвы, когда оказался один в бункере, без любви друзей и семьи. Когда у него была лишь я.

Тройнички существовали еще до времен Библии. Это не имело никакого отношения к половому предпочтению. В некоторых культурах это было искусство, способ развеяться и ускользнуть от тягот жизни. Или, в нашем случае, способ выразить нечто куда большее.

Но некоторые мужчины не могли уложить в голове понятие омнисексуальности[17]. Сумеет ли Джесси закрыть глаза на то, что другой мужчина прикасается к его члену, целует в губы, насилует его? Так ли это? Насилие ли это?

Я бы остановила Рорка, вот только Джесси, похоже, отвечал на поцелуй, его язык ударял и скользил по языку Рорка, отчаянно, неохотно. «По обоюдному согласию» — не то выражение, которое я использовала бы. Только не тогда, когда Джесси так вцепился в плечи Рорка, отталкивая, нет, притягивая… подождите, определенно отталкивая. Но его рот двигался под поцелуем Рорка, губы встречались с губами, в приглушенном голосе слышалась мука, вопреки лихорадочному движению его члена в крепко сжатых пальцах Рорка.

Запах, исходивший от них, переполнил воздух потом, мускусным ароматом тестостерона и неукротимой изысканностью мужского желания. Причмокивание их губ и низкое гортанное рычание в их горле было столь возбуждающим и мощным, что мне пришлось глубоко ввести в себя пальцы, чтобы облегчить болезненный спазм.

Рорк наклонился над торсом Джесси и не заслонял мне вид, поэтому мой взгляд остановился на его руке и налитой кровью эрекции, сжатой между его пальцами. Она была прямо там, томящаяся, готовая.

Я потянулась импульсивно. Просунув под руку Рорка ногу в сторону их голов, я вытянулась телом вдоль Джесси в боковой позе 69. Я согнула ногу на груди Джесси и обхватила влажными пальцами кулак Рорка. Безмолвная просьба. «Позволь мне заняться этим».

Рорк оборвал поцелуй и отпустил член Джесси, обеими ладонями упершись в его грудь и удерживая его на полу. Когда Рорк выгнулся над нами, мне открылся вид шокированного лица Джесси.

Что бы это ни происходило, между Джесси и Рорком, между мной и Джесси, я ничего не стану брать без спроса.

Я обняла бок Джесси, прижавшись грудями к его бедру, согнутой ногой стиснув его пресс, и моя киска скользнула по его ребрам сбоку.

Крепко обхватив его член, я потянулась к нему, опустив губы к самой головке, и посмотрела в его широко раскрытые глаза, дожидаясь, когда он пошевелится.

Его тело задрожало подо мной, в глазах блестел огонь, пригвождавший меня к месту. Хоть он и находился в плену рук Рорка, и дрожал от бездумной нужды, он все еще имел способность одолеть меня взглядом.

Он приподнял бедра, качнувшись мне навстречу и пихнув свои брифы, словно он не мог оказаться достаточно близко, не мог достаточно обнажиться.

— Соси меня, Иви. Сделай это, блядь.

Я сдернула последний предмет его одежды ниже по ногам и совсем сняла. Затем, согнувшись над его членом и раскрыв рот достаточно широко, чтобы вместить его толщину, я взяла его в рот.

Он прокричал нечто неразборчивое, запрокинув голову, и по его ногам пронеслась ожесточенная дрожь. Я принялась сосать сильнее, поглаживая ладонью его длину одновременно с сосущими движениями рта.

Его пальцы впились в мои волосы, удерживая меня на месте, пока он то толкал член в мой рот, то отстранялся. Большая головка задевала заднюю стенку моего горла, провоцируя рвотный рефлекс. Я продышалась, задрожав от звука его тяжелого дыхания и сдавленных стонов.

Рорк на периферии моего обзора сместился, усевшись на пятки. Его ладонь нашла щель между моими ногами, пальцы легко скользнули между влажными складками.

Я принялась тереться о ладонь Рорка, мой рот заработал усерднее, лихорадочнее скользя по стволу Джесси. Закинув колено на его пресс, я оказалась широко раскрытой для их глаз. Рорку будет так просто вытащить свой член, забраться на меня и оттрахать сзади на глазах у Джесси.

Прилив влажного жара затопил мою киску, смочив пальцы Рорка. Я захныкала от неудовлетворения, содрогаясь от нужды.

— Иисусе, любовь моя, — Рорк сунул в меня большой палец, остальными пальцами водя по клитору и дразняще раскрывая меня. — Тебе нравится давиться его членом, да? — в его груди зарокотал звук. — Когда моя ладонь между твоих молочных бедер?

Я издала мучительный звук в горле. «Больше. Пожалуйста. Прошу, трахни меня».

Свободная ладонь Рорка стиснула мое бедро, дернув его выше и раскрыв меня еще сильнее, пока он пальцами доводил меня до очередного оргазма.

— Смотри, как она течет для нас, — он понизил голос, заговорил низко и хрипло, его акцент усилился приказными нотками. — Кончай ей в рот. Сейчас же.

Тело Джесси подо мной обратилось в камень, и по жесткой поверхности его мышц словно пронесся гул, вибрируя и дрожа. Внезапно эта свирепая, сильная, железная воля мужчины рухнула, его голос превратился в вой, ноги содрогались, член выплюнул, взорвался, блядь, просто выстрелил мне в горло с такой силой, что я подавилась безумным количеством спермы, которую он выпустил.

Я раз за разом сглатывала, упиваясь его солоноватым вкусом, и мое сердце воспарило от блаженного взгляда его полуприкрытых глаз. Он смотрел на меня с чем-то, похожим на благоговение, и да, на любовь. Я знала, что он любил меня, но вид того, как это чувство так явно сияет в его взгляде, сместил что-то в пространстве за моими грудями.

Рука Рорка запуталась в моих волосах, но прежде чем он успел подтащить меня к себе, я резко развернулась, накрыла ладонями его щетинистый подбородок, и мой рот обрушился на его ждущие губы. Я утыкалась, лизала, сосала, наши языки скользили друг по другу с теплом, лаской и упоительной знакомостью.

Я провела пальцами по его толстой шее, по широким плечам, по твердым кирпичам его грудных мышц и впадинкам пресса.

Оказавшись в считанных сантиметрах от его бедер, я скользнула в его боксеры и обхватила твердые мышцы его задницы.

— Ты красивый мужчина, ты это знаешь?

— Еще как, блядь, — он широко улыбнулся. — Определенно привлекательнее его.

— Может быть, — Джесси лежал на полу возле нас, развалившись как ленивый кот с полуприкрытыми глазами. — Но ни один из нас не может соперничать с модной внешностью дока в духе модели Abercrombie & Fitch[18].

Я фыркнула. Это вроде как правда.

Рорк вскинул брови и бросил косой взгляд на Джесси.

— Я могу попортить ему личико, когда мы его найдем.

«Когда» мы его найдем, не «если». Я оценила хотя бы сентиментальную надежду, без комментария про «попортить личико». Я также осознала факт, что решила отправиться за Мичио, не посоветовавшись с ними обоими.

— Вас это устраивает? Поиски Мичио?

— Мы идем туда, куда идешь ты, — сказал Джесси, и его взгляд пировал на моем теле так, будто это не он только что изверг столько спермы, что хватило бы возродить всю человеческую расу.

Рорк стянул боксеры со своей эрекции и бросил на пол там же, где стоял на коленях. Он позволил мне схватить его, погладить, потянуть за яйца, держа в ладони горячую и тяжелую мошонку.

Я стояла к нему лицом на коленях, жесткий кафель впивался в кости, а голова запрокинулась, чтобы посмотреть на него.

— То есть, вы с Джесси снова приятели?

— Мы просто поговорили, любовь моя.

Поговорили кулаками? И поцелуями? Потому что слов-то прозвучало мало. Мужчины такие странные.

Джесси не шевелился, рухнув на спину. Его грудь все еще тяжело вздымалась, глаза следили за моими грудями, бедрами, останавливаясь на моей влажной и очень даже возбужденной киске.

Я провела большим пальцем по влаге, сочившейся из головки члена Рорка.

— Как ты меня хочешь?

В зависимости от того, какие угрызения совести он ощущал из-за клятвы, он мог вообще не захотеть меня. Иногда он просто хотел подрочить, наблюдая, как я мастурбирую. В другие разы он удерживал меня на твердой поверхности и терся членом о мою задницу.

Он положил ладони на мои плечи, приложив немного давления, чтобы направить меня ниже, еще ниже, пока мой рот не оказался на одном уровне с его членом.

— Полижи меня этим изумительным язычком, любимая.

Мои внутренние мышцы сжались, выстрелив электрическими импульсами по моему телу. Я опустилась на ладони и колени и жадно взяла его в рот. Он стонал и пульсировал под моими губами, его ладони тянули за мои волосы, пока я доводила его до грани оргазма и обратно, дразнила, лизала и сосала так, будто от этого зависела моя жизнь.

Вопреки подчиненному положению я чувствовала себя сильной, могущественной. Я, черт подери, прекрасно заслужила равное положение со своими стражами, и они это знали. Что заставляло их не только ценить меня в таком положении, но и уважать меня. Это проявилось в том, что Джесси потянулся и любовно провел ладонями по моему телу. Его прикосновение заставило мой пульс обжигать мои вены, пока мой язык обрабатывал член Рорка сводящими с ума движениями.

Когда дыхание Рорка участилось, а его бедра напряглись, я упивалась тем, как кафель впивался в мои колени. Боль того стоила. Потому что это я взрывала его блядский мир.

Ладонь Джесси, находившегося рядом, опустилась на его член и сжала.

Рорк стиснул пальцы в моих волосах, стащил меня со своего члена и поднял, привлекая к своим губам.

Он дразнил меня языком, жадно и с любовью пробуя на вкус. Я знала, что он хотел трахнуть меня. Я слышала это в его частом дыхании, чувствовала в жестких тычках его возбуждения возле моего живота.

Но он разорвал поцелуй, тяжело дыша, и отвернулся. Я проследила за его взглядом до тела Джесси.

Очевидно, Джесси восстанавливался впечатляющими темпами, потому что он держал в кулаке очень даже твердую эрекцию и сжимал ее пальцами так, будто пытался задушить.

Я взглянула на его лицо, напрягшееся от натуги, и с тупым неверием спросила:

— Опять?

Он зажмурился и с болью в голосе произнес:

— Опять.

Я обернулась к Рорку, задыхаясь и, может быть, даже немного беспокоясь, что Джесси невозможно насытить одним минетом.

Положив руки на мои бедра, Рорк развернул меня, толкнул мою голову к члену Джесси и больно шлепнул по заднице.

— Мне нравится наблюдать, Иви.

Пока солнце еще выше поднималось за окном, я опустилась на колени вдоль тела Джесси, подсунув киску к его голове, и принялась отсасывать ему второй раз за утро. Мои мышцы горели от утомления, челюсть ныла от растягивания, живот урчал от голода. Но я любила это. Я любила слушать его мучительные стоны, видеть, как на его шее натягиваются жилы, чувствовать дрожь его бедер под моими ладонями.

Рорк наблюдал недолго. Обхватив мою талию так, что моя задница нависала над лицом Джесси, мой великолепный священник лизал и сосал мою киску, водя распластанным языком по складочкам, кусая мой клитор и погружая меня в туннель слепой нужды. Я обезумела от этого, застонала и пыталась тереться об его щетину.

Я была в двух секундах от того, чтобы сказать ему нассать на свою чертову клятву и оттрахать меня как мужик, когда Джесси сделал это за меня.

— Если ты не выебешь ее…

Рорк уже оказался там, накрыв грудью мою спину, опаляя горячими вздохами мой затылок, а его член…

Я закричала, когда он толкнулся в меня, погрузив свою стальную длину до упора. Он охнул, прижался губами к моему позвоночнику, а ладонями накрыл мои груди.

«ОБожеМойОБожеМой. Рорк трахает меня». Это ощущалось как выход из собственного тела, который будет сокрушать и жечь неприятием, чувством вины и молитвами. Милостивый ад, хватит ли вообще молитв, чтобы вернуть его после такого?

Но я хотела этого. Все равно хотела. Он ощущался просто невероятно, растягивал и наполнял меня, как ничто другое. Я сжалась вокруг него, и он задрожал, набирая скорость.

Джесси схватил мою голову и запихнул свой член обратно мне в рот. Я стояла на ладонях и коленях возле него, лицом к его ногам, и с такой позиции он мог смотреть, как Рорк входит в меня и выходит, и твою ж мать, как же Рорк двигался.

Он вколачивал свои бедра как поршень, яйца шлепали по моему клитору, а его вес на моей спине становился все тяжелее и тяжелее. Я не была уверена, сумею ли удерживать его и дальше.

Мои ноги задрожали, язык скользил и лизал, челюсти раскрывались с изумительной болью, пока Джесси работал бедрами, трахая меня в рот.

Они брали меня с обеих сторон, их толчки синхронизировались, и это ощущалось так, будто вереница нервных окончаний пробегала по моему телу, вибрировала между ними, соединяла их и связывала всех нас вместе.

Ладони Рорка двигались по всему моему телу, ласкали каждый изгиб и впадинку, накрывали груди, талию, бедра. Его пальцы опустились между моих ног, нашли клитор закружили. Вот так… Вот так…

Я закричала на члене Джесси и выпустила его, позволяя им услышать накрывший меня оргазм. Их бедра задергались, они оба ахнули и задрожали, сорвавшись вместе со мной.

Горячий поток спермы Джесси ударил мне в горло, когда Рорк повалился мне на спину, прерывисто втягивая воздух.

Я хотела оставаться затерянной в своей фантазии, танцуя и трахаясь в царстве возможностей, но вес Рорка склонял меня обратно к земле. Буквально.

Я рухнула под ним, приземлившись щекой на бедро Джесси, и большое тело Рорка накрыло мою спину.

Джесси протянул руку и завел прядку волос мне за ухо.

— Я кончил так сильно, что ты, наверное, беременна.

Я устало улыбнулась.

— Это даже не смешно.

Когда его дыхание вернулось к норме, он, похоже, собрался с мыслями, выражение его лица протрезвело.

— Я не стану извиняться за то, что было ранее, но я задолжал тебе объяснение.

Я удержала его взгляд, мое лицо оставалось открытым, ждущим.

Он провел пальцами по моей руке, лежавшей поперек его пресса.

— Я позволил себе поверить, на один радужный блядский момент, что могу получить тебя. Всю тебя. Но стоило мне ощутить вкус этого убеждения, я не хотел отказываться от него. Не мог.

— Просто обещай мне, что по дороге к Мичио мы найдем другой ультразвуковой аппарат.

— Обещаю, — произнес он одними губами, и мое сердце гулко стукнуло.

Рорк прижался поцелуем к моему позвоночнику, задержавшись там на несколько долгих секунд. Это самая страшная часть. Как он справится с нарушенной клятвой? Сколько урона я нанесла?

Я перекатилась к нему, но он уже отстранился, встал на ноги, его лицо закрылось, и на него упала тень внутренней борьбы.

— Рорк, — я встала и схватила его за руку. — Пожалуйста, не делай этого.

Его большой палец приласкал мои костяшки, взгляд оставался опущенным в пол, ища что-то. Он прищурился, увидев свои боксеры, и выпустил мою руку, чтобы натянуть их дрожащими пальцами.

Блядь.

Он перешагнул через Джесси, который наблюдал за ним с непроницаемым выражением, и достал четки из своего свертка в ванной.

Дважды блядь.

Я знала, что дальше он вытащит рясу. С тяжестью в груди и обреченным вздохом, я присоединилась к нему, копаясь в свертках, чтобы помочь ему найти это. Погодите-ка, где она?

— Рорк, разве у тебя не осталось запасной рясы?

— Выбросил последнюю в горах, — он уставился на свои вещи, и потерянный взгляд в его глазах разбивал мне сердце.

Я прижала кулак к губам. Глупая, эгоистичная женщина. Я стояла там, голая, его сперма стекала по моим бедрам, и я не могла заставить себя пожалеть хоть о секунде, проведенной с ним. Должно быть, он ненавидел меня.

Золотистые дреды и косички свисали на его опустошенные глаза, щетинистая челюсть напряглась от эмоций. Может, он хотел что-то мне сказать? Может, он хотел, чтобы я убралась нахуй?

Я протянула руку и развязала кожаный шнурок на его волосах. Он закрыл глаза, когда я убрала все скрученные пряди с его лица и заново завязала их в узел на затылке. Затем я отступила и позволила ему сделать то, что ему нужно было сделать.

Он опустился на колени перед дверью, в боксерах, и склонил голову. Четки свисали с его рук.

Я обхватила руками свою талию, томительно желая обнять его и чувствуя себя во всех отношениях злодейкой, соблазнительницей, ползучей гадиной, которая только что насрала в его ухоженном садике.

— Иви.

Я повернулась на голос Джесси.

Он вытащил спальные мешки из ванны, расстелил на полу и улегся на спину.

— Идем, — он протянул руки, голый и ждущий, когда я заберусь в его объятия. — Мы не спали два дня.

— Почти три дня.

Небо за окном было ярким, еще один день прошел уже наполовину. Может, мы сумеем проспать до наступления ночи.

Я завалилась рядом с Джесси, уютно прижавшись к его боку, положив щеку на твердую поверхность его груди, и наблюдала за Рорком. Я смотрела на завязанный узел на затылке его головы, маленькие светлые завитки на шее, напряженные плечи и сильную, прямую линию позвоночника, пока мои веки не отяжелели настолько, что невозможно было держать их открытыми.

Как раз когда я начала уплывать в бессознательное состояние, шепот Джесси завибрировал в его груди.

— Секс необязательно должен быть постыдным, Рорк. Он необязательно должен быть грешным, сдержанным или боязливым. Он может быть таким же честным и чистым, как любовь.

Я держала глаза закрытыми, и в моих ушах звенела тишина в ожидании ответа Рорка.

Когда он заговорил, его глубокий акцент дрожью прокатился по мне.

— Я дал обещание Богу.

— Так дай новое обещание, придурок, — рука Джесси на мне напряглась. — Он послал тебе нечто редкое и прекрасное, ту, что сама по себе богиня. Единственная клятва, которая имеет значение — это обещание любить ее.

Мой пульс бешено ускорился. Мне хотелось забраться на грудь Джесси и зацеловать его до бесчувствия, но я лежала неподвижно, притворяясь спящей.

— Я… — Рорк понизил голос до шепота. — Я и люблю ее, заносчивый ты мудак.

— Дерьмо собачье, — прошипел Джесси, и его сердце грохотало у моего уха. — Ты падаешь на колени и обращаешься к Богу всякий раз, когда прикасаешься к ней. Как думаешь, как она себя чувствует при этом, блядь?

Пол застонал, когда Рорк поднялся на ноги и шагнул к нам. Он встал надо мной. Я слышала ровный ритм его дыхания, чувствовала, как его взгляд пробегается по линиям моей спины и изгибам рук и ног там, где они обнимали Джесси.

Постель зашуршала, когда он опустился позади меня и подвинулся ближе. Его грудь скользнула по моей спине, ладонь тихонько легла на талию и проследила по моей руке вдоль живота Джесси. Он остановился на моих пальцах, распластав и расправив каждый мой сустав своим сжатым кулаком.

В его руке что-то было, и когда он разжал кулак, нить четок каскадом опустилась в мою ждущую ладонь. У меня перехватило дыхание, когда он сжал мои пальцы вокруг четок.

Я повернула голову и всмотрелась в спокойные черты его лица.

— Рорк?

Склонившись надо мной, он поцеловал меня в губы, прислонился лбом к моей голове и пристально посмотрел своими яркими, ясными глазами.

— Я знаю, что ты все слышала, и он прав, — еще один поцелуй, этот уже с мягкой улыбкой. — Ты — воплощение любви. Единственная клятва, которая имеет значение.

Глава 33

Я надеялась, что мы проспим до наступления ночи, но вместо этого мы проспали еще дольше. Я проснулась, когда свет нового дня ярко бил по глазам, а в дверь ванной колотил нетерпеливый кулак.

— Проснись и пой, мудаки! — пропел Линк в коридоре.

Джесси приоткрыл один глаз, его рука обхватывала изгиб между моим бедром и задницей.

— Ты голодна?

Я лежала наполовину на его груди, наполовину на полу, моя нога обнимала его бедро, а щека покоилась на его плече. Мое тело ощущалось использованным с любовью, но в то же время восстановившимся и удовлетворенным вопреки голоду, глодавшему живот изнутри.

— Я могла бы поесть.

— Я, блядь, умираю с голода, — промямлил Рорк мне в позвоночник. Он отлепил свое тело от моей спины и прокричал в сторону двери: — Если ты не принес нам чизбургеры, отъебись!

Дверная ручка зашаталась, а деревянный корпус застонал под гвоздями, которые в него забил Джесси.

— Поднимайте свои задницы, — крикнул Линк, но я слышала улыбку в его раскатистом голосе. — У меня тут тринадцать женщин, которые задают миллион блядских вопросов и вызывают у меня проклятую головную боль.

Дверная ручка успокоилась, и шарканье его шагов стихло по коридору.

Широко улыбнувшись, я перекатилась на спину и потянулась руками и ногами. Солнечный свет согревал мою обнаженную кожу.

— Вы это слышали? Женщины очнулись.

— Господи, помоги нам, — Рорк встал, перевязал узел на своих дредах и натянул пару брюк карго поверх боксеров.

Стоя там, в нимбе от окна, выглядя отдохнувшим и как всегда великолепным, помнил ли он, что сказал прошлой ночью? Действительно ли он намеревался отказаться от своей клятвы?

Я подобрала четки, лежавшие возле моего бедра, и пропустила бусины между пальцев.

— Я не могу принять это, Рорк. Я не могу просить тебя отказаться от своей клятвы.

Джесси сел и согнулся над моей спиной, его губы прижались к месту между моей шеей и плечом.

— Все вот так просто, дорогая. Ты не просила его. Ты приняла его хоть в напыщенном одеянии, хоть без него.

Рорк бросил на Джесси прищуренный взгляд и присел передо мной, запустив пальцы под мой подбородок и приподняв мое лицо. Его выражение смягчилось — удовлетворенное, может, даже облегченное.

— Ты не просила меня отказываться. Ты слишком любишь меня, чтобы просить о таком.

Я прерывисто выдохнула.

— Люблю. Я люблю вас обоих.

Риск любить людей, которых я могла потерять, в сочетании с важностью признания этого вслух, осел в моем сердце и потянул его вниз. Но сила этого момента — сила их понимающих улыбок и самого их присутствия — заставила мое сердце воспарить обратно и твердо удержала его на прежнем месте в груди.

Я прислонилась к Джесси, глядя на Рорка и скользя пальцами по бусинам четок.

— То есть, ты покончил с целибатом? Вот так просто?

— Вот так просто, — Рорк поцеловал меня между нахмуренных бровей.

Когда его лицо было так близко, я чувствовала свой запах на его бородке, и терпкий запах переполнил меня образами его рта между моих ног.

Но он так долго цеплялся за свою клятву. Принимал ли он в расчет последствия? Отвернуться от своего обещания Богу и побежать ко мне, правая нога вперед, левая нога вперед, пока ночи не станут проноситься под нашими одеялами? Пока он не убежит так далеко от своих верований, что оставшийся мужчина уже не будет тем кровоточащим сердцем, в которое я влюбилась? Пока не останется лишь опустошенный вероотступник, поглощенный злым сожалением?

— Секс затмил твой разум, — я прижалась лбом к его лбу. — Подумай о реальности того, от чего отказываешься.

— Я думал. Каждый день после встречи с тобой, — его выдох приласкал мои губы. — Бог послал тебя мне не для того, чтобы заставить меня выбирать между тобой и Ним. Он послал тебя, чтобы я мог любить тебя через Него.

Я хотела понять, что это значило, и может быть, я поняла бы, если бы была верующей.

— Но…

— Мы так и будем сидеть и целый день цитировать монологи вагины? — он поцеловал меня в губы и поднялся на ноги. — Или мы найдем чего-нибудь пожрать и проверим девочек?

Я наградила его раздраженным взглядом, над которым он расхохотался и отвернулся, чтобы заняться гвоздями в двери.

Час спустя, набив животы французскими тостами из булочек с корицей — из булочек! Серьезно, повар-блондин с отсутствующим пальцем умел обращаться с тестом, кастрюлями и огнем — мы проведали женщин.

Здесь не было достаточно крупной комнаты, чтобы вместить двенадцать огорошенных и изрядно напуганных пациенток. Так что Джесси, Рорк и я разделились между тремя спальнями, вводя их в курс дел за те годы, что они пропустили.

Присутствие Линка возле меня немного уменьшило страхи, потому что все женщины, кроме двух, знали его раньше. К полудню я пересказала детали происхождения вируса и ожидания от процесса выздоровления столько раз, что Линк и его люди смогли перенять эстафету и отвечать на вопросы женщин, которые все еще пытались уложить этот новый мир в своих затуманенных головах.

Наблюдая за их взаимодействием, мне стало ясно, что никто из мужчин не принадлежал какой-то конкретной женщине. Никаких братьев, мужей или бойфрендов. Как и сказал Линк. Некоторые, возможно, прежде были партнерами по сексу, но определенных пар не было. Еще слишком рано судить, как распределятся территории. Женщины едва могли поднять голову от подушки, не говоря уж о выборе партнера.

Ши заботилась об их физическом восстановлении с милосердием Матери Терезы. Она металась от кровати к кровати, иногда напевая, всегда улыбаясь, и за ней по пятам следовал хвостик из мужчин-добровольцев. Ее мальчики на побегушках слушали ее инструкции и вскакивали по ее приказу принести воды, постирать одеяла, опустошить ведра с рвотой. Но их мотивы вызывали немало подозрения, змеившегося в моем нутре.

После ланча я поймала ее за руку на пороге одной из спален.

— Мы можем минутку поговорить наедине?

— Эм… — ее черные кудряшки были гладко забраны в высокий хвостик на голове, и резинка так туго стягивала их, что кожа на лице натянулась, и глаза казались еще больше, пока ее взгляд метался между пятью женщинами, занимавшими кровати и спальные мешки в комнате. — Лилиане нужен аспирин. Брук требует вибратор, и…

— Подожди, — я резко дернула головой. — Ты сказала «вибратор»?

Ши понизила голос и кивком показала на брюнетку, извивающуюся на матрасе в комнате.

— Если я не пристегну эту девушку ремнями к кровати, то к наступлению темноты она уже будет беременна.

Это означало, что я передала свое гиперактивное либидо не только Ши, но и целом дому женщин, черт подери? Дерьмо.

Ши сжала мою ладонь, ее внимание оставалось сосредоточенным на женщинах, а разум, скорее всего, прогонял список вещей, которые ей хотелось сделать.

— Просто скажи, что тебе нужно мне сказать.

Я окинула взглядом небольшую спальню, посмотрев в глаза трем ее медбратьям, которые кормили женщин яблочным пюре из консервных банок. Там был… дерьмо, мне реально сложно запомнить имена их всех… Качок-Афроамериканец с аккуратной козлиной бородкой и два белых парня, Секс-Бомба с кольцом в языке и Секси с тату-рукавами. Как бы нелогично это ни звучало в моей голове, они слишком привлекательны, чтобы заслуживать доверия.

Положив руку на позвоночник Ши, я развернула нас спинами к ним и прошептала:

— Я им не доверяю.

Она выпятила подбородок, слегка склонила голову и наградила меня взглядом «вот как?».

Я говорила тихо.

— Они ходят за тобой хвостиком, и ты здесь без защиты, и…

— Так, прекрати, — Ши схватила меня за руку и развернула нас лицом к ним. — Ты, — она показала на черного парня. — Что я тебе сказала, когда ты полез в мое личное пространство?

Он провел рукой по своим аккуратно подстриженным черным волосам.

— Что я пахну… мускулами?

— Нет. Ну, да, пахнешь, — она уперлась кулаками в бока. — Но я имею в виду ту часть, которая касается прикосновения ко мне без разрешения?

Он вскинул ладони.

— Я тебя не трогал!

— Но если бы потрогал?

— О, — он опустил руки и приподнял подбородок. — Что я не поверю, что ты способна сделать со скальпелем даже в разгар действа, — он сверкнул ослепительной улыбкой, от которой трусики падали на пол.

— Потрясающе, — прошептала Ши мне на ухо, затем выпрямилась и так же широко улыбнулась ему. — От вас, сэр, перехватывает дух.

«О Боже. Она с ним флиртует?» Я не сумела сдержать улыбки.

— Видишь? У меня все под контролем, — она схватила меня за плечи и вытолкнула в коридор. — Выметайся.

Я позволила ей вышвырнуть меня, но пока я ела, одевалась и говорила с женщинами в других спальнях, я попросила Джесси и Рорка присматривать за волонтерами Ши.

День тянулся медленно, каждая минута посвящалась женщинам и тому, в чем они нуждались. Когда их уложили на ночь, мирно заснувших под внимательным наблюдением Ши и охраной двух вооруженных мужчин на лестницах, я пошаркала наружу, чтобы познакомиться с некоторыми членами команды.

Джесси и Рорк последовали за мной наружу, и вскоре мы отдыхали на широком крыльце, передавая фляжки обжигающего виски и делясь историями с тремя из мужчин Линка.

Звезды освещали небо лабиринтами далеких вселенных, а не так далеко, за тенистым ландшафтом из скопления деревьев и полей, рыскали бесконечные орды тли.

Их вибрации пульсировали во мне, сеть нитей тянулась через холодный ночной воздух и соединялась с голодными маячками во всех направлениях. Я бы соврала, если бы сказала, что не нервничаю, но тля не подходила ближе сорока пяти метров, и их пульсирующие сигналы пропадали прежде, чем я ощущала желание схватить лук, лежавший у моих ног.

Сидя на деревянной террасе в дальнем краю крыльца, я свесила руку с колен Рорка, сидевшего рядом.

— Сколько охранников сегодня патрулируют?

Пол, черный мужчина с козлиной бородкой, который был со мной в той спальне наверху, прислонялся к перилам.

— Восемь. У них приборы ночного видения, и они расположились высоко на деревьях, убивая жуков прежде, чем те пересекут периметр.

Мои плечи сгорбились, напряглись от хора насекомного гула в моем нутре.

— Никто из вашей группы не пользуется огнестрельным оружием?

— Слишком громко, — сказал мужчина с испанской внешностью. Могла ли я вообще назвать его мужчиной? Он едва выглядел на двадцать лет.

Он представился как Хантер и постоянно убирал свои длинные черные волосы с мальчишеского лица. Совсем как сейчас.

— Мы все носим арбалеты.

— Среди прочего бесшумного оружия, — блондин-повар, Эдди, улыбнулся мне. — Ножи — моя специальность.

Я переглянулась с Джесси, который сидел на ступеньках и один не пил… и не говорил.

Я приняла фляжку от Рорка, сделала огненный глоток и передала ее Эдди.

— Вот как ты потерял палец?

— Ага, — Эдди сжал в кулак левую руку, и взгляд его голубых как лед глаз остановился на костяшке, где раньше был указательный палец. — Отрубал скверный кусок оленьего мяса.

— Будучи совершенно нетрезвым, заметь, — Хантер рассмеялся, затем посмотрел на входную дверь, когда она затряслась от неожиданного царапанья изнутри.

Джесси вскочил и открыл ее настолько, чтобы позволить Дарвину выскользнуть.

Полосой черной шерсти и размывшихся ног он пронесся по крыльцу и убежал в темноту.

Хантер посмотрел ему вслед широко раскрытыми карими глазами.

— Твой пес действительно преодолел четыреста миль, чтобы выследить тебя, и напал на льва?

Тяжелая смесь гордости и раскаяния сдавила мне грудь. Я больше никогда не оставлю этого пса.

— Ага, — Джесси вернулся на свое место на лестнице и вытянул ноги вдоль верхней ступеньки, прислонившись спиной к опоре перил и бродя взглядом по испанским чертам лица Хантера. — Как ты стал собирателем для этой команды?

Хантер сорвал заусеницу с большого пальца, его волосы свесились вокруг его лица и шеи.

— Линк поймал меня на краже оружия с «Королевы Миссисипи». Сказал, что я единственный, кто смог пробраться через его охрану и попасть на борт, не будучи пойманным.

Я поджала губы.

— Но ты же сказал, что ты попался?

Он кивнул.

— На обратном пути к берегу. Там поджидало много тли, а в то время при мне было только огнестрельное оружие.

Его выстрелы, должно быть, привлекли внимание команды Линка.

— Я вырос на улицах, — Хантер прислонился затылком к стене позади него, глядя на крышу над крыльцом. — Воровство означало выживание. Линк называет это собирательством, но суть та же самая. Я вхожу туда, нахожу то, что нам нужно, и утаскиваю, не погибая в процессе.

Я смерила его взглядом, замечая его юный возраст, худое, но мускулистое тело и длинные ноги. Телосложение бегуна. Готова поспорить, этот паренек мог протиснуться через маленькие пространства и бежать как ненормальный.

Я переключила внимание на чернокожего мужчину рядом с ним. Его ладони были огромными и мозолистыми, бицепсы натягивали рукава футболки.

Пол наблюдал, как я изучаю его, и умный взгляд темных глаз немного нервировал.

— Я механик. Мой папка научил меня, а его научил его папка. Мы также баловались альтернативным топливом. Знаешь мерзость, которая остается во фритюрнице? Этой штуки там тонны. Я знаю, как фильтровать ее и использовать в качестве дизельного топлива.

Черт подери. Это пригодилось бы, когда мы не могли найти топливо по дороге к горам.

Рорк подался вперед, отрешенно постукивая пальцами по моей ноге.

— Когда мы отправимся за Мичио и Дроном, нам понадобится механик. Вся эта блядская ходьба… — он потер свой щетинистый подбородок. — С этого момента только на колесах.

Я была целиком и полностью согласна.

Пол оперся локтями на перила и посмотрел на Рорка.

— Уже говорил об этом с Линком, — его глаза ожесточились. — Потеряв жену и детей, я бы с удовольствием выпотрошил монстра, который создал вирус.

Я закусила нижнюю губу, ожидая, когда мои рьяные вопли восторга вырвутся на свободу.

— Он осквернил религию ислама, — Пол нахмурил брови, отчего они образовали резкую линию. — Я мусульманин, и мы любим мир. Мне ненавистно слышать, что он уничтожил планету во имя Аллаха.

— Мне тоже, — я мягко улыбнулась. — Но ты же понимаешь, что у него с головой не все в порядке, верно?

— Ага, — Пол кивнул. — Не уверен, что Аллах простит его после такого. Я не прощу, и поэтому хочу помочь разделаться с ним.

— Повар вам нужен? — Эдди поднял руку и помахал ею. — Запишите меня.

— И меня тоже, — сказал Хантер, дергая коленями. — Я хочу пойти.

Это стало последней каплей. Я громко рассмеялась, качая головой. Но я не понимала. То есть, с чего бы им хотеть бросать всех этих женщин и идти с нами?

Вот оно, мое отравляющее подозрение.

Джесси тихо сидел с опущенным подбородком, как будто потерявшись в мыслях, пока вдруг не поднял голову, обведя трех мужчин взглядом.

— Вор, повар и механик. Ни один из вас не был членом команды охранников Линка до заражения, — он кивнул на дом. — Почему вы здесь? Что вы от этого получаете?

Пол выпрямился и посмотрел Джесси в глаза.

— Через двадцать… пятьдесят… черт, да через сотни лет люди будут рассказывать истории о храбрых мужчинах и женщинах, которые положили конец страданиям и дали надежду новому миру. Они будут сочинять о нас детские песенки, называть в нашу честь города и возводить бронзовые статуи наших голых тел, — он скорчил гримасу. — Лучше бы они сделали мне пенис в полный размер. А не римскую скукоженную сосиску.

Он хотел статую себя с висящим членом?

Хантер и Эдди закивали в знак согласия.

Я провела ладонью по лицу.

— Звучит немного нарциссично, тебе так не кажется?

Эдди склонил свою светловолосую голову набок.

— А ты бы предпочла, чтобы нами двигали более банальные мотивы, вроде насилия и убийства?

Я уронила руку.

— Нет, конечно.

Хантер хмуро посмотрел на темный пейзаж. Может, он был старше двадцати, но ямочки на безволосых щеках придавали ему неизменно мальчишеский вид.

— Мы хотим лучшей жизни, Иви, и мы хотим быть частью ее создания. Мы будем добиваться этого потом и кровью. Некоторые из нас умрут в процессе. Так почему бы не остаться в памяти людей за свои усилия?

Можно понять. Они хотели быть родоначальниками, легендами, и может быть, они ими станут. Не посредством собирательства, приготовления пищи или убийства Дрона, а через самое примитивное и самое важное обязательство: производство потомства. Наверху находилось тринадцать женщин, большинство из которых наверняка забеременеет в следующие пару месяцев.

Даже сейчас я ощущала еще больше женщин на горизонте. Это было едва уловимое чувство, всего лишь вспышка там и здесь, теряющаяся в вибрации тли. Но нимфы приближались, мерцающий холодок их страданий постукивал по стенкам моего живота как ледяные пальцы.

Я стиснула руку Рорка.

— Там нимфы. Они далеко — видимо, я могу ощущать их на большем расстоянии, чем думала, но они направляются сюда.

Пять пар глаз остановились на мне, плечи мужчин напряглись от внимания.

— Сколько? — Рорк притянул меня на колени, подвинув мои ноги так, чтобы я его оседлала. Наверное, он помнил агонию, от которой я страдала в прошлый раз, и его руки обхватили мою спину, словно чтобы утешить. — Насколько далеко?

Я погладила ладонью бугорки косичек над его ухом.

— На расстоянии миль. Дней. Не знаю. Это очень слабое, но общее ощущение. Собирательное? Их там могут быть сотни.

— Сотни? — Джесси вскочил, схватил лук с земли и зашагал по газону перед домом, обыскивая тьму. — У нас нет возможности помочь сотням. Почему сейчас? Почему так много?

Я вздохнула.

— Я не знаю.

Он расхаживал перед крыльцом.

— Ты эволюционируешь? Посылаешь сигналы? Или это объединенный потенциал стольких излеченных женщин в одном месте?

— Я не знаю! — я раздраженно заскрежетала зубами. Затем смягчила голос. — Но у нас мало времени до того, как они появятся.

— Ладно, — он провел рукой по волосам и поднялся по лестнице, чтобы присесть на корточки возле меня. — Ладно. Мы разберемся. Теперь у нас есть помощь.

Он посмотрел на Хантера, Пола и Эдди так, будто хотел им доверять, но я не была уверена, что он им доверял. Я не была уверена, доверяла ли им я сама. Требовалось время, чтобы достичь такого уровня доверия, поверить, что человек хороший, честный, и на него можно положиться. Для этого требовалось постоянное подтверждение. Особенно в таком жестоком мире.

Я резко развернулась на коленях Рорка, наполовину оседлав его и свесив ногу через его пах. Обхватив руками его голые плечи, я ткнулась носом в его ухо и провела пальцами по его бакенбардам. У этой публичной демонстрации чувств имелись потаенные мотивы, но его член, дернувшийся под моей ногой, послужил толкающимся напоминанием, что он больше не придерживался целибата.

Его дыхание участилось, и Рорк поерзал подо мной, наверняка гадая, какого черта я творю.

Я остановила взгляд на трех мужчинах, наблюдавших за нами.

— Вы говорили о славе в детских песенках и бронзовых статуях, но ни один из вас не сказал ни слова об одной вещи, которой вы все хотите, и я это знаю.

Все они отвернулись, сжав кулаки, их челюсти напряглись.

— Я не доверяю людям, которые не матерятся или не говорят о сексе, — я наблюдала, как раздуваются их ноздри и напрягаются плечи. — У всех есть хоть немного грубости, которая проскальзывает наружу. Если вы не показываете никаких пороков, я вынуждена задаваться вопросом, что вы скрываете на самом деле. Мой разум немедленно думает о… не знаю, кнутах, цепях и запертых дверях в темных подвалах.

— Иви… — укоризненно произнес Джесси.

Да, я их подначивала, но мне хотелось сегодня лечь спать, зная хоть один грязный секрет о мужчинах, с которыми мы делили жилье.

— Я слышал, как ты вчера кричала, — Хантер посмотрел на меня. — Все мы слышали.

Я не стыдилась, но должна была ощутить угрызения совести. Охереть какие угрызения совести. Двадцати одному мужчине, у которого не было секса с женщиной больше двух лет, пришлось слушать, как я завываю от оргазмического блаженства.

Но это работало мне на руку. Если они затаили какие-то сомнения в способности моих любовников удовлетворить меня, теперь их не осталось. Может, они уже не так рвались заменить их в этой роли.

Я прочистила горло.

— И?

— Я хотел быть в той ванной с тобой, — Хантер заправил волосы за ухо, глядя на свои кроссовки. — Я хотел видеть тебя, когда ты… — он кашлянул. — Когда ты издавала эти звуки. Я хотел знать, каково это на вкус, как это ощущается…

— Так, довольно, — Джесси ткнул пальцем в его сторону.

Рорк положил ладонь на руку Джесси, заставив того опустить ее.

— Пусть говорят.

Эдди скрестил руки на груди.

— Если мы говорим искренне… — он выгнул светлую бровь, посмотрев на Рорка. — Я не хочу, чтобы мне расквасили нос.

Рорк кивнул ему, но в воздухе над крыльцом клубилось напряжение.

Эдди сделал глубокий вдох.

— Каждый мужчина в этом доме задается вопросом, что он должен сделать, чтобы стать одним из твоих… Как ты их называешь? Твои стражи? Это при условии, что ты пускаешь в свою постель только своих стражей.

Поза Джесси сделалась такой напряженной, что он как будто готов был выпрыгнуть из своей шкуры. Но Эдди и Хантер дали нормальные ответы, которых я и ожидала от нормальных здоровых мужчин. Нормально — это хорошо. С этим я могла иметь дело. Это заставляло меня сочувствовать им. Они так долго были без любви женщины. Но теперь у них имелись варианты, буквально наверху. Если они уйдут со мной, то возможно, я буду единственной женщиной, так что надо выразиться предельно ясно.

Я протянула руку и распластала ладонь на каменной груди Джесси.

— Я пускаю в свою постель лишь тех мужчин, которых я люблю, Эдди.

Эдди широко улыбнулся.

— У меня есть рецепт яблочного пирога, который оставлял за мной след из разбитых сердец.

Его дразнящий тон заставил меня рассмеяться.

Уголок губ Джесси дернулся в легкой улыбке. Я убрала ладонь с его груди, и как только напряжение ушло из воздуха, с краю террасы донеслось низкое рычание.

Дарвин выбежал из-за угла, ощетинившись и прижав уши к голове, и замедлился у лестницы. Его тело опустилось к земле, крадучись вперед, губы разошлись в оскале. Он шел не в сторону окружающего поля. Нет, он крался вверх по лестницам, глядя на дверь и выпрямив хвост, а его гортанное рычание отдавалось в моих костях.

Я уже поднялась с места, сердце бешено заколотилось, а в руке очутился лук, но Джесси опередил меня у двери. Не знаю, что напугало Дарвина, и я не ставила это под сомнение, когда торнадо черной шерсти пронеслось мимо нас в дом.

Несколько мужчин в передней комнате с любопытством посмотрели на нас, когда мы ввалились внутрь и побежали за моим псом. Дарвин ринулся вперед, затем влево, его когти царапали половицы, пока он несся к внутренним лестницам.

Лестницам, которые уже не охранялись вооруженными мужчинами.

Ужас сокрушил меня, заставляя конечности дрожать. Дарвин понесся по ступеньками, и мои ноги шлепали по деревянному полу, пытаясь поспеть за ним, Джесси, а теперь и Рорком, который протолкнулся мимо меня.

Внезапный крик женщины зазвенел в моих ушах, и кровь застыла в венах. Мой взгляд метнулся к лестнице, в сторону звука, ноги заработали усерднее. Затем еще больше испуганных криков, вопли нескольких женщин, за которыми последовали удары по потолку и разъяренные крики Линка.

Мое дыхание сбилось. Блядь, блядь, блядь! Какого хера там происходило?

Джесси и Рорк ухватились за перила, перепрыгивая ступеньки по две за раз, запрокинув головы и глядя вверх.

Я напрягала слух, различая разные крики и прислушиваясь к Ши. Я не слышала ее, я не слышала ее, я не слышала… О Боже, если с ней что-нибудь случилось…

На лестничной площадке я бросилась вперед, следом за Джесси, Рорком и Дарвином, и блядский ад, крики становились громче. Нет, не крики. Это леденящие кровь, О-Иисусе-спаси-меня вопли страха.

Мой позвоночник превратился в лед, волоски на шее встали дыбом. Я ускорилась, пронеслась по коридору в третью спальню и врезалась в спину Джесси.

Крики сделались такими громкими, что я отшатнулась назад, Джесси и Рорк заслоняли мне обзор. Я протолкнулась вперед, и мои босые ноги поскользнулись на мокром ковре. Мокром? Я взглянула вниз.

Кровь.

Она была всюду.

Глава 34

От страшных криков в небольшой спальне моя кожа покрылась мурашками. Но именно запах, всепоглощающий запах меди и железа, заставил мое сердце колотиться о ребра.

Мои руки дрожали, пальцы на ногах хлюпали во влажных лужицах, когда я протолкнулась мимо Джесси и Рорка. Они не помешали мне выйти перед ним, но в моем распоряжении была лишь доля секунды, чтобы задать вопрос прежде, чем все перед глазами переполнилось кровью.

Полосы на желтых стенах. Брызги на коричневых рабочих ботинках. Смазанные пятна на бледной коже. Лужицы вокруг неподвижных тел. Порванные розовые пижамы, молнии с расстегнутыми ширинками, рассеченная плоть, колотые раны, и твою ж мать, одно из тел было кастрировано.

Мои конечности онемели, в ушах зазвенело. Смерть так густо пропитала воздух, что я вдохнула через рот и задержала дыхание, окинув взглядом остальную часть комнаты.

Линк присел на корточки возле тел мужчины и женщины, его рука обхватывала окровавленное лезвие. А Ши… Боже, ее глаза были суровыми, но живыми, не выдавали ни единого признака физической боли, ран тоже не виднелось. Она стояла возле Линка и сердито смотрела на третье тело. Еще один мужчина.

В общей сложности трое мертвых.

Четыре женщины сбились в кучу на кровати в углу, их визги стихли до надрывных рыданий, ладони закрывали лица, руки обхватывали животы. На их пижамах не было крови. Резня сосредоточилась на стенах и полу возле двери, распространившись возле трех тел.

Мертвый мужчина у ног Ши лежал на спине, металлический инструмент — скальпель Ши? — торчал из его глазницы. Его татуированные руки криво лежали возле головы, ширинка джинсов была расстегнута.

Я отвернулась и напомнила себе дышать, тяжело выпустив воздух.

— Что случилось, Ши? — ирландский акцент Рорка не знал цензуры. Он ненавидел убийство, но очевидно, что она убила этого мужчину из самообороны.

Она закрыла глаза и пошевелила подбородком, словно силясь разжать челюсти.

Дарвин метнулся вокруг нее и просунул голову под руки плачущих женщин, принявшись лизать их руки и лица.

Линк несколько секунд наблюдал за ними, потирая лысую голову костяшками руки, которая держала нож.

— Когда я заметил, что охранников нет на лестницах, я побежал сюда и…

— Я хочу услышать это от Ши, — шевелились лишь мои губы, остальное мое тело отстранилось, пока я смотрела на кусок плоти в другой руке Линка.

Кровь капала с его пальцев, с плюхающими звуками приземляясь на изувеченную дыру между раскинутых ног мужчины под ним.

Я не должна была впасть в шок от всей этой крови. Это не первый раз, когда я видела кастрацию. Убив брата Дрона, я избавила его от его жалкого члена. А до этого я отсекла все достоинство Стиви в торопливом стремлении вспороть его от груди до паха в подвале моего отца после того, как он изнасиловал меня.

Ужасы прошлого и страхи настоящего схлестнулись в моей голове, лишив меня равновесия и погрузив в лихорадку тяжелых вдохов и горячей кожи. Комната исчезла, когда боль воспоминания бунтом пронеслась по моей коже, вытягивая конечности и полосуя плоть, запирая меня в кошмаре воспоминаний, в месте, где мужчинам нельзя доверять.

Моя рука дернулась к ножнам на предплечье и начала высвобождать один из клинков.

— Иви. Дыши, — руки Рорка обхватили меня сзади, обвили мой живот. — Я здесь. Ты в безопасности.

Его акцент спокойными и уговаривающими нотками звучал возле моего уха — голос, который никогда не сделает мне больно, не изнасилует, не соврет.

Я стиснула его руки, прижимая его к себе, давая ему знать, насколько я благодарна за его постоянную защиту.

Стоявший рядом Джесси опустил голову, взглянул на меня, затем краем глаза на Рорка. Они с Рорком переглянулись, затем он переключил внимание на остальную часть комнаты.

Линк бросил очередной гневный взгляд на рыдающих женщин.

— Блядь. Кто-нибудь, уведите их отсюда, пока у меня башка не взорвалась.

Я кинулась к ним на помощь, адреналин пробился через мой ступор, но Рорк удержал меня на месте.

Ши вскинула голову.

— Я их заберу.

— Нет, — я не хотела выпускать ее из поля зрения, и мне нужно, чтобы она рассказала мне о случившемся, заверила, что с ней все хорошо.

— Я сделаю это, — Лилиана высвободилась из кучи женщин. — Идемте, дамы.

Королева «Королевы Миссисипи» действительно была ошеломительной. Ее шоколадная кожа сияла в мерцающем свете свечей, тело было высоким и стройным под атласной сорочкой цвета слоновой кости. Но ужас того, чему она только что стала свидетельницей, заставлял ее деликатные руки дрожать и запятнал ее щеки слезами.

— Лилиана, — Линк пристально посмотрел на нее, и черные глаза предостерегающе сощурились. — Пока я не разберусь с этим, тебе лучше…

Они посмотрели друг на друга, и она склонила голову набок.

— Остерегаться? — она показала женщинам следовать за собой и остановилась возле Линка, сосредоточившись на его лице вместо резни, пропитавшей ковер под ним. — Сладкий мой, я давала отпор мужчинам еще до того, как ты стал пулей в папочкином пистолете.

Загорелая кожа вокруг его глаз натянулась.

— На что, блядь, ты намекаешь?

Я не понимала, о чем они говорят, особенно учитывая, что я все еще не знала, что здесь произошло. Но о втором я могла догадываться. Насилие. Самооборона. Возможно, Линк винил себя в том, что доверился мужчинам, которые напали на этих женщин?

Светловолосая женщина умерла в драке, ее глаза слепо смотрели в потолок. Я надеялась, что ее последние мысли были о счастливой жизни, а не о двух зверских мужчинах, которые лежали мертвыми возле нее.

Моя грудь заныла, и я силой сделала глубокий вдох вопреки ощущению тесноты.

Лилиана потянулась к Брук, брюнетке, стоявшей позади нее, но не отводила взгляда от Линка.

— Ты больше не мой подчиненный. Тебе не нужно ничего мне доказывать.

С этими словами она вывела женщин из комнаты, потянув Брук за руку. В течение дня меня представили всем женщинам, и я запомнила Брук как девушку, которая потребовала вибратор. Но теперь я видела красочную космографию звезд, вытатуированную на ее руках, и металлические кольца, пронизывающие каждую черту ее изящного лица. Я поняла, что она — та бунтарка, которую вылечила Ши после моего ухода из дома.

Энджи, блондинка с волосами до плеч, спотыкаясь, шла за Брук. Безумный взгляд в ее глазах был вызван не только кровопролитием. Два дня назад она была нимфой, стучавшей по окну и выглядевшей так, будто прожила в глуши два года. Она не вспомнит эти годы, но они как будто оставили свирепую вибрацию, гудевшую на ее коже.

Джиллиан следовала за ними — тоже блондинка, ее волосы полотном свешивались вокруг ее локтей. Она пошустрее зашагала босыми ногами, чтобы поспеть за Энджи, но ее взгляд метнулся к Джесси. Даже когда она шмыгала носом и моргала опухшими красными глазами, румянец на ее лице ни с чем нельзя было спутать. Она споткнулась, но не отвлекалась от Джесси, пока не скрылась из виду в коридоре.

Джесси, похоже, не замечал своей воздыхательницы, подошел к Линку и сосредоточился на телах.

— Ши?

Дарвин вился у ее ноги, тыкаясь носом в пальцы. Когда она отрешенно погладила его по голове, он выгнул шею, чтобы ей было удобнее, а его маленькие черные брови поднялись на золотистой шерсти лба.

Другую руку Ши вытерла о свои шорты для сна и размазала кровь по желтому хлопку.

— Этот зашел первым, — она показала на мужчину, у которого из глаза торчала металлическая рукоятка. — Я проснулась, а он был на мне, — ее лицо помрачнело. — Он не знал, что я сплю со своим скальпелем.

Вот это моя девочка. Мои легкие раздулись от пьянящего прилива гордости.

— Он…?

Она покачала головой.

— Я вонзила скальпель в мозг этого сукина сына прежде, чем он вытащил свой член.

Мужчина, которого он заколола в глаз, был татуированным добровольцем, который ходил за ней весь день. Это тот же мужчина, которого поставили охранять лестницы, пока женщины спали.

— Другой… — ее подбородок задрожал, руки сжались в кулаки, когда Ши посмотрела на мужчину под согнутыми коленями Линка. — Он же был вторым охранником на лестницах, верно?

Линк кивнул, и его глаза сузились до опасных щелочек.

Ши напрягла руку, вытянутую вдоль бока.

— Он был у двери, заваливал Дженнифер на пол. Я… я думаю, она напала на него первой. Она пыталась защитить нас.

Я высвободилась из рук Рорка, обошла тело Дженнифер и прижала Ши к груди. Сначала она вырывалась, но когда я крепче сжала объятия, она сдалась и обняла меня в ответ.

Самооборона — это хорошо, но этот мир все еще нов для Ши. В глубине души она нуждалась в определенном уровне нормальности, а стоять над телом женщины, о которой она заботилась — это такая реальность, с которой немногие справятся. Даже я с трудом сохраняла спокойствие, угрызения совести болезненно грызли мои внутренности. Ценная и очень редкая жизнь женщины оборвалась этой ночью из-за жадных, эгоистичных потребностей мужчины.

По коридору прошаркали шаги, привлекая мой взгляд к шестерым мужчинам, собравшимся на пороге. Имена троих я не помнила, но среди них были Пол, Эдди и Хантер, и их выражения с каждой секундой вскипали и переполнялись жаром.

Одна слезинка скатилась по щеке Ши, твердость ее тона дрогнула.

— Я не смогла добраться до нее прежде, чем его нож пронзил ее живот. Прежде чем он изна… — она прикрыла рот дрожащей ладошкой. — Он пронзал ее ножом, пока насиловал ее. Он бы напал и на других женщин, но тут появился Линк.

— Слишком поздно, блядь, — Линк посмотрел на кровавую рану на животе Дженнифер, и его взгляд вспыхнул, когда он поправил ночнушку на ее ногах, опустив ее на бедра. Затем он пригвоздил бритвенно-острым взглядом мужчин у двери. — Вы знаете правила. Стоит вам прикоснуться к женщине против ее воли, и что случится?

Пол шагнул вперед, и ярость отбросила тень на его смуглые черты.

— Мы лишимся наших членов. Затем мы лишимся наших жизней.

Линк поднял отрезанный пенис. Кровь закапала по его предплечью, когда он сжал кулак. Затем он склонился над трупом другого мужчины, взмахнул ножом и удалил и его гениталии тоже.

Потока крови и тошнотворного чавкающего звука сжатого мяса оказалось достаточно, чтобы спровоцировать мой рвотный рефлекс. Я подавила прилив желчи, но Ши повезло меньше. Она отпрянула и повернулась спиной, чтобы блевануть на пол.

— Этот легко отделался, — Линк ножом показал на мужчину, которого заколола Ши. — Я предпочитаю кастрировать их живьем.

Он встал и бросил отрезанные члены на использованное полотенце.

Вокруг меня внезапно воцарилась тишина, дрожавшая от адреналина, тестостерона и жажды мести. Учитывая, что последние два года Линк и его мужчины не видели женщин, я подозревала, что его запрет на касание без согласия был установлен на пароходе до заражения вирусом тли.

Они гневно смотрели на мертвых мужчин так, будто хотели воскресить их и убить заново, их осязаемая жажда жестокости дрожью проносилась по мне. Стены маленькой комнатушки сжались, сделавшись еще более невыносимыми из-за жаркого запаха рвоты Ши.

Слюна собралась в моем рту, и живот скрутило. Эти парни не могли прожить два года, не убивая и не видя, как гибнут дорогие им люди. И все же под злостью, бушевавшей на их лицах, были остекленевшие глаза, приоткрытые губы, ссутулившиеся плечи. Потрясение. Вложил ли Линк в них достаточно страха, чтобы предотвратить очередное нападение в группе? Я не тешила себя надеждой.

Рорк нарушил ужасную тишину, опустившись на колени возле тела Дженнифер и прикоснувшись к ее лбу.

— In nomine Patris,[19] — его большой палец передвинулся на ее грудную клетку. — Et Filii,[20] — он коснулся ее левого плеча, затем правого, пока его ирландский акцент вибрацией разносился по комнате. — Et Spiritus Sancti[21]. Даруй ей вечный покой, О Господи…

Пока он продолжал тихо молиться, некоторые мужчины вошли в комнату и присоединились к нему. Хантер знал несколько строк, его губы беззвучно шевелились, волосы свесились на лицо, а взгляд не отрывался от тел.

Линк стоял в дверном проеме с Джесси, склонив голову и кивая каждые несколько секунд, пока Джесси говорил ему на ухо. Затем они оба посмотрели на меня.

— Нам нужно пошевеливаться, — Линк нахмурил брови. — У нас нет места, чтобы разместить еще десять нимф, не говоря уж о сотнях.

«Ах. Так Джесси только что посвятил его в нашу следующую проблему».

Линк зашагал к кучке гениталий, собрал их в полотенце и понес к двери.

— Я вербую еще мужчин.

— Еще мужчин? — я выбралась из комнаты, последовав за ним и Джесси. — Откуда?

Линк двигался по коридору быстрыми бесшумными шагами.

— В ночь, когда мы нашли вас, я послал четырех парней. Двое собирают еще солдат. Двое других проверяют Аркендейл.

Моя голова закружилась.

— Я даже не знала, что четверо мужчин покинуло территорию.

Он остановился на верху лестниц.

— Я послал всего четверых. У меня восемь ребят стоят на страже снаружи. Двое мертвы. А шестеро просто стоят, — он показал на битком набитую спальню, которую мы только что покинули. — Найди им работу.

Ну ладненько. Как только закончу этот разговор, скажу им стащить все матрасы вниз. Мы все будем спать в гостиной, хоть влезем, хоть нет, потому что женщины ни за что не почувствуют себя в безопасности наверху, отделенные друг от друга и от нас.

— Что в Аркендейле? — спросил Джесси позади меня, и в его тоне звучало скорее любопытство, нежели скептицизм.

— Уайдвотер Бич, — Линк посмотрел вниз по лестницам. — Это полуостров на реке Потомак, окруженный водой с востока, юга и запада. Полоса земли густо поросла лесами. Много огромных домов. Будет легко построить баррикаду, одну огромную укрепленную стену вдоль северной стороны, где полуостров соединяется с Вирджинией. Даже с небольшой численностью охранников кому-либо будет чертовски сложно попасть на полуостров и не быть пристреленным.

Место, где женщины могут расселиться и жить в безопасности? Может, не в безопасности от мужчин, но хотя бы тля не доберется до них, не пересекая охраняемую баррикаду.

Напряжение в моем позвоночнике немного ослабло.

— Насколько это далеко?

— В ста тридцати милях к востоку.

Джесси встал возле меня, его лук висел за спиной, руки были скрещены на груди.

— А если там уже живут мужчины?

— Если они согласятся на мои требования, они могут остаться, — Линк улыбнулся, в глазах промелькнул жестокий блеск. — А если нет…

Он позволил окончанию предложения повиснуть над верхним этажом как зловещее облако, пока он с топотом спускался вниз, держа в махровой ткани отсеченную плоть.

Через несколько минут по дому разнесся грохот молотка. Почему-то я знала, что он сделал, но это не уменьшило моего отвращения, когда позднее той же ночью я вышла на улицу, чтобы помочь мужчинам похоронить мертвых.

Да, Линк приколотил члены гвоздями к входной двери, по одному с каждой стороны. Каждый раз, когда я входила или выходила, изувеченные напоминания болтались перед моим лицом.

Скукоженные куски мяса висели на двери, пока все мы спали, как сардины набившись в гостиную, ночь за ночью. Пока мы ели еду, которую Эдди готовил для нас день за днем. Они жарились на солнце, пока Пол работал над двигателем старого школьного автобуса. Пока Хантер собирал еду и лекарства. Пока Линк, Рорк и Джесси вели интервью с новоприбывшими мужчинами. И они привлекали мух, становились гнездами для личинок, пока мы все готовились перевозить одиннадцать восстанавливающихся женщин на сто тридцать миль к западу.

Воняющая, гниющая плоть висела на двери неделю.

Через неделю после этого пришли нимфы.

Глава 35

Я знала, что это грядет, но была не в силах остановить давление сотен мучительных шепотков. Когда нимфы приблизились, мое тело пало в яростном приступе судорог. Мои вены застыли, мышцы сжались, а кости превратились в лед. На один полный паники момент я подумала, что грохнусь на пол и расшибу голову, но хватка Рорка была столь же неподатливой, как смирительная рубашка.

Баюкая меня в объятиях, он выбежал из двери на свет солнца. Я достаточно осознавала окружение, чтобы узнать желтую краску автобуса и тяжелый запах выхлопных газов. Затем нас окружил темный туман.

Среди адской агонии боли нимф я вспомнила, что Пол заколотил окна автобуса. Должно быть, мы находились внутри него. Во всяком случае, таков был план. Когда нимфы окажутся достаточно близко, чтобы я определила численность, мы должны были погрузить наших женщин в автобус и повезти их в Аркендейл, чтобы след нимф тянулся за нами.

Сто тринадцать нимф. Вот сколько я насчитала перед тем, как потеряла сознание в первый раз.

Ожидать, что столько много последуют за нами — это сродни шансам встретить Деву Марию в аду, но хотя бы тля не станет докапываться до них в пути.

Я слышала хныканье женщин вокруг меня. Чувствовала тряску гравия под крутящимися шинами. Но помимо этого я не могла сосредоточиться ни на чем, кроме ледяных кинжалов, пронизывавших мои внутренности.

Губы Рорка прикоснулись к моему лбу. Я почувствовала это, сосредоточилась на этом всеми мыслями. Жар его дыхания, мягкость губ плавили боль, успокаивали меня. Но ненадолго.

Дрожь вернулась, прострелив все мое тело невыносимыми спазмами. Арктический ветер ударил по моей коже, и металлический вкус окрасил мой язык. Я не могла дышать, не могла согреться, не могла открыть глаза.

— Ши! — голос Рорка ударил по моей макушке как разряд электричества. — У нее опять приступ!

Такое чувство, будто мои органы промерзли насквозь, омертвели и разлетались на щепки, и их уже не оттаять. Я кричала в агонии, пытаясь вырваться, но не могла заставить руки и ноги работать.

Все почернело.

Боль исчезла, и я парила в вакууме, наблюдая за собой с высоты, кружа вокруг своего измученного тела, пока то извивалось и проваливалось в пустоту.

Яркая волна света затопила мои органы чувств, освещая мой дом в Миссури. Сотни трещин расходились по каменному фасаду, каждый раскол в фундаменте выпускал лиственные завитки, которые стремились вверх, поглощали мой любимый дом. Подъездная дорожка превратилась в обломки, куски бетона накренились, поддаваясь почве, которая выталкивала под ними дерево. И там, в окне Анни на верхнем этаже, ждал темный силуэт мужчины, с очертаниями крыльев позади него и черными, непостижимыми глубинами бездушных глаз.

Сон моргнул, как лампочка, которая включалась, выключалась, включалась, выключалась до тех пор, пока я не смогла видеть лишь пульсирующий шар.

Лампочки не светили в реальном мире, но я была уверена, что уже не сплю.

— Где я? — «Ох, блядь. Я что, лезвий наглоталась?»

Поверхность подо мной пружинила. «Кровать?»

Я снова терзала свое горло.

— Где…

— Ш-ш-ш, — прошелестел голос над моим ухом.

Прохладная кромка стекла прижалась к моим губам. Я глотнула, поперхнулась и приподняла голову, прося еще, но вода куда-то отодвинулась.

— Иви.

Я открыла глаза при звуках голоса Джесси, ослепленная потолочным освещением. Я быстро заморгала, сосредоточившись на лампочке. «Лампочке?!»

И она действительно была там, вкрученная в плафон на потолке, которого я никогда не видела, окруженная облезлой краской и потрескавшимся гипсом. И нити в этой лампочке горели электричеством.

— Где мы? — я попыталась сесть, но мои руки не подчинялись. Я посмотрела на его лицо, и желтые нимбы пятнали мое зрение. Я слишком долго смотрела на эту чертову лампочку. — Где Рорк?

— Здесь, любовь моя.

Я ахнула от близости его акцента, испытав охеренное облегчение от того, что он лежал по другую сторону от меня. Я попыталась подвинуться к нему, и мое ноющее тело содрогнулось от боли.

— Что насчет Ши? Дарвин?

— Все в безопасности, — лицо Джесси появилось перед моими глазами. Его щетина сделалась гуще, но была аккуратно подстрижена, волосы на голове выглядели чистыми и коротко подстриженными возле ушей.

Он мягко улыбнулся, выражение лица было довольным вопреки усталости, от которой опухли порозовевшие веки.

Я повернула голову, чтобы увидеть Рорка, и у меня перехватило дыхание. Его дреды исчезли, лицо было чисто выбрито. Я бы и не узнала его сразу, если бы не нефритовые глубины его изумительных глаз. Боже мой, он выглядел молодым. Опрятным. Как джентльмен, черт подери.

Я потянулась рукой, дрогнувшей в дезориентированном тумане, и прикоснулась ладонью к мягкой коже его подбородка. Я двинула ладонь за его ухо, и его светлые кудри заскользили меж моих пальцев. Он наклонился поближе, позволяя мне ощутить длину сзади. Волосы были подстрижены коротко, но им хватало длины, чтобы виться на концах.

Мои ноздри заполнились запахом мыла и свежего постельного белья.

— Ты пахнешь по-другому.

Запах не был плохим. Просто не его запах. Я играла атласными кудрями за его ухом и на затылке. Его волосы ощущались изумительно, и готова поспорить, он не тосковал по чешущимся дредам, но я оплакивала их потерю, ища утешения в знакомости.

— Бритва и душ, любовь моя. Охереть как изумительно, правда?

«Работающий душ? Светящаяся лампочка?» Моя рука упала.

— Как? Погодите, сколько я была в отключке?

Джесси накрыл мои щеки ладонями, поворачивая к себе.

— Две недели.

Я втянула глубокий вдох, отгоняя шок настолько, чтобы суметь заговорить.

— Как? Это невозможно. То есть, как я ела? Почему я не чувствую себя голодной?

Он заправил мои волосы за уши.

— Ты ела, когда мы кормили тебя. Твое тело делало все вещи, необходимые для выживания, но твой разум не был… — он взглянул на Рорка и вернулся ко мне. — Он был не здесь.

В сознании, но ничего не осознающая? Это был механизм самосохранения? Каталепсический способ заблокировать боль?

Джесси сжал мою руку и прижал мою ладонь к медной щетине на его лице.

— Я хотел избавиться от этого, но ты как-то раз сказала мне никогда не бриться.

Мое сердце гулко стукнуло. Разве могла я полюбить этого мужчину еще сильнее?

Он повернул голову, прижавшись губами к моим пальцам.

— Мы в Шарлотсвилле, Вирджиния. Примерно в восьмидесяти милях от Аркендейла.

Мой пульс взбушевался, мышцы напряглись, вызвав внезапное давление в мочевом пузыре. Я прижала ладони к низу живота.

— Что случилось с планом? Полуостров? Где женщины? Все нимфы?

— Давай, вставай, — Рорк подхватил мое обнаженное тело на руки. — Сказал же, что твои дамочки в безопасности. Опустошай мочевой пузырь, а потом мы расскажем тебе остальное.

Он пронес меня через спальню, минуя массивную деревянную мебель, узорные ковры и портреты незнакомых лиц в рамках, смотревшие из-под слоя пыли и паутины. Они нашли экстравагантный дом для укрытия, но тут было тихо. Слишком тихо. Женщины не здесь.

Я положила тяжелую голову на его плечо, заметив, что он впервые за многие месяцы одет в рубашку. Джесси следовал за нами, сунув руки в карманы чистых с виду джинсов, его прекрасный торс тоже скрывался за футболкой, и красный хлопок был не запачканным и лишенным дырок и прорех. Вопреки новой одежде мой дикарь все еще щеголял щетиной, хищной походкой и напряженным пристальным взглядом.

В прилегавшей уборной Рорк усадил меня на туалет. Вокруг нас простирался мрамор, над туалетным столиком горела одна лампочка. Маленькие кусочки мыла в форме цветов лежали на керамическом блюдце на столе. Вышитые полотенца свисали с медных поручней. Пара мужских тапочек ждала возле стеклянной душевой кабины. «Что это за место, черт подери?»

— Туалет и душ работают, — Джесси примостился на краю ванны возле меня, не отрывая от меня взгляда, будто боялся, что я исчезну. — Тут генератор качает воду из колодца и снабжает лампочки электричеством.

Я проснулась в другом измерении, в мире мрамора и безумия, наполненного дерьмом «какого хера», где все пользовались туалетами, носили чистые рубашки и брили бороды под электрическими лампочками. Давным-давно лишь это имело смысл, но теперь все казалось таким странным. Маленькие причудливые детали и идеи носились кругами. Или это комната кружилась? Может, это всего лишь слабое состояние моего недостаточно используемого разума и тела.

Рорк присел на корточки возле меня и придерживал мои качающиеся плечи, пока я опустошала мочевой пузырь.

— Ши и Дарвин внизу, с Полом и Эдди, — его большой палец погладил мою руку. — Мы оставили всех остальных в Аркендейле этим утром.

— Что? — я резко вскинула голову. Ох, блядь, я ощущала головокружение.

— Обратно в кровать, — он оторвал немного туалетной бумаги и потянулся, чтобы вытереть меня, явно привыкнув проделывать это движение.

Я шлепнула его по руке и выхватила кусок бумаги, мое смутное сознание еле как осмысливало эту альтернативную вселенную с туалетной бумагой и смывом в туалете.

Проделав это, я заметила зубную щетку на столике и при виде ее провела языком по зубам. Эмаль ощущалась гладкой. Никакой шероховатости.

Я облизнула губы и ощутила вкус мяты.

— Ребят, вы чистили мне зубы?

— Ага, — Рорк поднял меня и отнес обратно в кровать. — И купали каждый день.

Наверное, это было незначительным в сравнении со всем, что они сделали для меня, пока я была в отключке, но что-то в таком простом жесте, как чистка моих зубов и мытье моего тела, переполнило меня безумным количеством тепла.

Я легла на спину, уставившись на лампочку под потолком.

— В Аркендейле есть электричество и водоснабжение?

— Да, — Джесси забрался в постель возле меня, натянув покрывало до моего подбородка. — Разведчики, которых Линк послал вперед, договорились о партнерстве с местными обитателями.

— Там были мужчины?

— Сорок или около того, — Рорк сел на край матраса. — И горстка нимф. Мужчины держали их изолированными на полуострове, чтобы защитить. Они уже воздвигли стену там, где полуостров соединяется с Вирджинией.

Об остальном я могла догадаться.

— Линк предложил излечить их нимф, когда ворвался туда и захватил их святилище?

— Он тот еще дикарь, — Рорк провел пальцами по волнистым кудрям своих волос — так странно было наблюдать за этим, никогда не видав его без дредов. — Не могу сказать, что я согласен с его методами, но они эффективны, блядь. Более двухсот излеченных женщин теперь обитают на полуострове, и сюда все еще маршировала группа нимф, когда мы уехали этим утром. Скоро у них закончатся места, если еще не закончились.

«Твою ж блядскую мать». Мой разум лихорадочно перебирал все проблемы, которые шли с таким количеством людей. Вода, еда, лекарства, жилье, нечистоты, защита… Как Линк с этим управлялся?

— Почему мы не там? — как только этот вопрос сорвался с моих губ, я знала. — Из-за меня?

Джесси положил ладонь на мою грудину, его пальцы сжались на тонком покрывале.

— Иви, две недели тебе каждый вздох давался с трудом. Припадки. Крики. Рвота кровью. Все эти нимфы в одном месте убивали тебя.

Слава богу, блядь, что я ничего не помнила, хотя боль в горле и ноющая слабость мышц скулили от воспоминаний.

— Мы должны были вытащить тебя оттуда, — Рорк оперся локтями на колени и посмотрел на ковер между своих босых ног. — Мы ехали на машине, пока твое дыхание не нормализовалось.

— Другие женщины не испытывали той же реакции?

Джесси наблюдал за мной в той же манере — его глаза не просто видели меня, а оценивали. Мерили темп моего дыхания. Судили, сколько мышечной массы я потеряла. Прикидывали уровень моей боли в данный момент.

— Некоторые из них жаловались на тошноту и озноб, но ты приняла на себя всю тяжесть удара, дорогая.

Женщины не страдали. Я позволила голове опуститься на подушку и сделала глубокий вдох.

— Я не вывела за собой нимф из Аркендейла? Те, кто все еще нуждался в лечении, продолжили идти к большому скоплению женщин?

В некотором роде все живые женщины были моими потомками. Они будут испускать схожие сигналы, как запахи, которые муравьи оставляли для твоих товарищей. Собравшись в одном месте, они образовывали усиленный сигнал, мощный маяк, который без сомнений заглушал мой.

Конечно, Мичио назвал бы всей это гипотезой, но его здесь не было, так что я могла опираться на инстинкты и догадки.

— Ага, — Джесси поднял светлую прядь моих волос, лежавшую на груди, и наблюдал, как она спадает с его пальцев. — Когда мы проезжали мимо нескольких нимф по дороге, их головы поворачивались тебе вслед. Они знали, что ты в машине. Но они продолжали двигаться в сторону полуострова.

— Сегодня забрело несколько потеряшек, — мягко сказал Рорк. — Ши их исцелила, и их отвезли в Аркендейл.

Джесси закрыл глаза.

— Если бы мы знали, что не все нимфы последуют за тобой, мы бы сразу увезли тебя. Просто мы предположили…

— Эй, — я взяла его руку в ладонь. — Все хорошо. Я в норме.

Я не помнила поездку до Аркендейла или две недели, что я провела там. Я не помнила ничего, кроме сна о своем доме, Дроне и лампочке.

Джесси и Рорк все это время заботились обо мне. Если действительно задуматься о том, что это значило, то принять это было сложно. Я была не в себе, беспомощной, неспособной себя защитить. Они таскали мое безвольное тело, кормили меня, мыли и искали способ облегчить мою боль. Но кто заботился о них?

Я начала с легкого вопроса.

— Кто подстриг ваши волосы?

Джесси показал между ними, а Рорк уставился в пол, его губы растягивались в улыбке.

Стрижка волос подразумевала прикосновения, вождение пальцами по коже головы, уделение внимания друг другу. Может, даже ласка. Они заботились друг о друге, а я упустила удовольствие наблюдать за этим.

— Какие еще сплачивающие моменты я упустила? Опять были поцелуи?

Рорк забрался на кровать, улыбаясь уголком рта, и вытянулся по другую сторону от меня.

— А ты как думала, почему я побрился? — он потерся безволосым подбородком о мою щеку и адресовал широкую улыбку Джесси. — Он предпочитает меня гладким.

Я ожидала, что в его сторону полетит кулак, но Джесси лишь прислонился к изголовью кровати и скрестил руки на груди, улыбаясь и качая головой. Рорк, может, и поддразнивал его, но между ними явно присутствовал легкий комфорт. Блядь, как мне это нравилось.

И конечно, я не могла закрыть тему.

— Две недели вместе… — когда Джесси посмотрел мне в глаза, я поддела его ногу своей. — Ты думал о том поцелуе.

Он не пошевелился, не перестал улыбаться, наблюдая за мной из-под отяжелевших век.

— Я подумывал поцеловать тебя, а ты была не в состоянии остановить меня.

Как будто я когда-нибудь стала бы его останавливать.

— Я прям не знаю, как ты устоял перед припадками и кровавой рвотой.

Его улыбка угасла, и он перекатился на меня, уткнувшись лицом мне в шею.

— Проклятье, как же хорошо, что ты вернулась, дорогая.

Я прижала его к груди, запустив пальцы в его волосы. Рорк свернулся у другого моего бока, и я обняла рукой его плечи, прижимая их обоих ко мне, пока мой разум уплывал под ровное биение их сердец. Здесь, в комфорте свежего постельного белья и стрижек, без вони грязных тел, вида оружия или голодного гула тли, грызущего мое нутро, легко было представить, что заражения не происходило.

За окнами небо погружалось во тьму, и все же мы легко видели друг друга в свете лампочки. Я хотела верить, что эта лампочка что-то означает, что она символизирует поворотный момент в нашей борьбе, что жизнь станет проще, что яркое и светлое будущее уже не за горами.

Но у нас не было бы электричества без генератора. А если бы я проверила матрас, сумки на полу и их одежду, то нашла бы арсенал оружия. Ши, Пол и Эдди внизу явно не смотрели повторы старых фильмов и не ели мороженое. Они держали свои ножи и стрелы поблизости, бдительно напряглись и сторожили дом.

— Я рада, что я здесь, с вами обоими, но мне хотелось бы, чтобы прошло лет десять, — я втянула вдох, и моя грудь приподнялась под весом Джесси. — Я хотела бы, чтобы здесь был Мичио.

Рорк раскрыл губы, чтобы что-то сказать, но вместо этого обхватил мое лицо, выдернул из объятий Джесси и погрузил язык в мой рот. Мои органы чувств переполнились невероятным вкусом дуба, шоколада и виски, эта многогранная смесь источала резкость и жизненную силу, которые так хорошо сочетались с успокаивающим запахом его кожи. Эти вкусы и запахи были визитной карточкой моего священника.

Когда он раскрыл мой рот своими губами, я ожидала спешки, жара, недель сдерживаемой нужды, которая обрушится на меня, но он не дал мне этого.

Он замедлился, водя языком по моим губам, не чтобы возбудить, а чтобы успокоить. Бархатная кожа его безволосого лица скользила по моем лицу, согревая нервные окончания, а его ладони на моем подбородке не принуждали. Они успокаивали.

Нежное скольжение его губ говорило мне, что он скучал по мне, что он беспокоился, а укусы зубов подчеркивали его слова.

— Я умер миллионом смертей с тех пор, как встретил тебя, но хватает одного твоего поцелуя, чтобы напомнить, почему я все еще дышу.

Я потянулась к его лицу лишь для того, чтобы меня отвела в сторону ладонь Джесси на моей шее. Он окинул меня обжигающей вспышкой медных глаз прямо перед тем, как он поцеловал его. Давление его губ было более грубым по сравнению с Рорком, содержало более интенсивный посыл. Его язык ударял и ласкал, опалял меня за то, что я оставила на нем шрамы, предостерегал больше так не делать.

Он вжал меня спиной в матрас, глубже проникая в мой рот, потираясь пахом о мое бедро, убеждаясь, что я почувствовала его твердую длину, пока он сосал и поглощал мой рот.

Я заерзала от неожиданного прилива возбуждения, отчаяние во мне пульсировало желанием, чтобы меня гладили и наполнили. Но мое тело было слабо, и их члены не могли волшебным образом исцелить меня.

Джесси тоже это знал, но отстранялся неохотно, его стон вибрацией прокатился по мне, когда он оторвал от меня губы. Он отпрянул, тяжело дыша и глядя на Рорка. Они переглянулись, деля смесь мучения и облегчения, затем перевели взгляды обратно на меня.

Они не смотрели на меня в поисках ответов. Они ждали, пока я все наверстаю.

Я втянула вдох, собираясь с мыслями.

— Я не могу вернуться в Аркендейл, ведь так?

Джесси молча уставился на меня, а Рорк схватил с прикроватной тумбочки стакан воды и сунул мне в руки.

Я сделала глоток и отдала его обратно, сказав:

— Мы все равно направлялись не туда.

Рорк подался вперед, согнув колено на матрасе.

— Хантер последовал за нами этим утром и вернулся в Аркендейл после того, как мы устроились.

Моя дремота отступала с каждой секундой, тело озарялось взбудораженной энергией.

— Чтобы Линк знал, где нас искать.

— Он пришлет больше мужчин через несколько дней, чтобы помочь нам выследить Дрона.

Я не была уверена, что нам так уж нужно выслеживать.

— Я видела Дрона во сне.

Дрон ждал меня в моем долбанном доме? Осквернял мои воспоминания?

— Что? Как? — выпалил Джесси, и его глаза ожесточились. — Мы не оставляли тебя одну ни на секунду. Один из нас всегда прикасался к тебе.

Ши выбрала этот момент, чтобы вбежать в комнату и кинуться на меня эмоциональной и пылкой кучей загорелых конечностей и черных кудряшек. Как будто не замечая мужчин в постели, она обвила руками мою шею и усыпала мое лицо поцелуями.

— Ты меня до чертиков перепугала!

Я обняла ее в ответ, широко улыбаясь.

— Я тоже по тебе скучала.

— Ши, — воздух вибрировал от нетерпеливого тона Джесси.

— Ладно, ладно, я зайду попозже, — она соскользнула с кровати, сверкнула широкой улыбкой и выбежала из комнаты.

Когда дверь захлопнулась, Джесси и Рорк переключили внимание на меня. Они представляли собой ошеломительное зрелище медных и нефритовых глаз, каждый из них такой уникально другой, и тем не менее они жили в симбиозе, наблюдали за мной с равным напряжением, ждали, когда я расскажу им про Дрона.

Я положила ладони на их бедра.

— Может, он не нашел меня в моих снах. Но я нашла его. В моем доме в Миссури.

Рорк положил ладонь поверх моей руки, его голос звучал осторожно.

— А Мичио?

Я закрыла глаза и покачала головой. Может, Мичио не сумел выследить Дрона. Может, он умер в попытках.

Мои легкие сжались, дыхание сбилось, когда я приоткрыла глаза.

— Мы найдем его.

Моя убежденность в этих словах катапультой пронесла меня через следующие несколько дней. Я ела, спала и восстанавливала силы. Укрытие в эвакуированном, первоклассном районе за воротами имело свои преимущества. Мы получили новую одежду и обувь, нашли генераторы, припрятанные в гаражах, и под гудением флуоресцентного света распланировали дорогу до Миссури.

Дом. Жилище, которое я делила с Джоэлом, Анни и Аароном. Место радостных воспоминаний и непримиримой печали. Я никогда не ожидала вернуться. Никогда не хотела.

Останься в живых. Найди истину. И не оглядывайся назад.

Такой была наша договоренность в день, когда мы с Джоэлом бежали из нашего дома. Я сдержала свою часть сделки и буду продолжать до тех пор, пока во мне осталась хоть капля силы для борьбы. Мои стражи были моим будущим, и если ключ к нахождению Мичио ждал в моем доме, я найду его, не оглядываясь назад.

Через четыре дня с тех пор, как я проснулась в Шарлотсвилле, Линк прибыл туда с тремя мужчинами.

Рорк встретил его у двери.

— Ты идешь с нами?

— Ага, — Линк протолкнулся внутрь, его тело похудело, а лысую голову избороздило больше морщин, чем при нашей последней встрече.

— Это Гэри и Ли, — он показал на привлекательных белых парней позади него. Очевидно, мышцы были обязательным условием для работы на Линка. — Хантера ты уже знаешь.

Пока Линк и Рорк тихо переговаривались, Хантер прошлепал мимо них, кивнув мне. Его руки были заняты коробками. На верхней из них лежала громоздкая, похожая на ноутбук машина.

— Погоди-ка, — я схватила его за руку, остановив. — Это…?

— Ты нашел! — Ши выбежала с кухни и схватила устройство из коробки. — Оно работает?

Хантер пожал плечами.

— Я нашел несколько таких между этим местом и полуостровом. Знаешь ту медсестру, которую ты вылечила в Аркендейле? Она их проверила. Сказала, что сгодятся.

— Ультразвуковой аппарат, — с неверием произнесла я, но мои мысли уже метнулись к генератору и знанию, что мы не отправимся в путь до утра и…

Я встретилась взглядом с Джесси через всю комнату, и его глаза обжигали меня. Он сидел на полу у дальней стены, согнув колени и водя большим пальцем по тетиве лука между его ногами. Любой другой подумал бы, что его не интересуют разговоры вокруг, что ему слишком скучно, чтобы взаимодействовать с текущим окружением или уделять ему внимание. Но я-то знала. Он слушал, всегда наблюдал, и в данный момент он думал о всех возможностях, которые эта машина могла дать нам.

Ши взбежала по лестнице с аппаратом, решительно сосредоточившись на своей миссии, и поманила меня согнутым пальчиком.

Я повернулась к Хантеру.

— Спасибо.

Жонглируя коробками, он дернул головой назад, пытаясь отбросить длинные волосы с лица.

— Эта штука была в списке покупок Линка. Он хотел, чтобы у женщин Аркендейла были эти аппараты, — он забил на волосы, позволив им закрывать один глаз. — Ши упомянула, что тебе тоже нужна такая машина.

Логично. Скоро учет беременности будет иметь критичное значение. Это при условии, что вирус больше не заражал воздух, и будущие дети выживут.

Линк зашагал к нему и сжал его плечо.

— Поставь эти коробки на кухне, — он перевел темный взгляд на меня. — Добро пожаловать обратно в земли живых. Я слышал, мы направляемся в Миссури.

Я прищурилась.

— Кто заправляет в Аркандейле?

— По последним подсчетам, семьдесят восемь мужчин и двести сорок три женщины.

«Нереально, блядь». Аркендейл такими темпами станет столицей будущего мира. Пока что это единственное место на планете, где женщины превосходили по численности мужчин.

Он провел ладонью по губам, тщетно пытаясь приглушить веселье.

— Это проклятая демократия.

Серьезно? Потому что звучало все так, будто он оставил их ним с чем.

Мои зубы клацнули друг о друга.

— При демократии есть люди у власти. Избранные представители.

— Я оставил своих лучших мужчин и женщин за главных, милая. Если они поубивают друг друга, это на их совести, — он расхохотался, увидев мои выпучившиеся глаза, и зашагал на кухню.

Я вытянула руки вдоль боков и постаралась не обижаться на его придурковатое поведение. Я правда пыталась, но блядь, мне хотелось вскинуть в воздух оба средних пальца.

— Зачем ты здесь?

Он остановился на пороге, обхватив большой ладонью косяк и повернувшись ко мне лицом.

— Мне нравится трахаться не меньше, чем другим, но я люблю сражаться. Это не делает меня кандидатом в мэры Утопия-вилля, ведь так? Там, куда ты направляешься, Малышка Божья Коровка, ждет битва, достойная учебников истории, а я только что принял на себя пост генерала твоей армии. Не благодари.

Рорк с непроницаемым лицом наблюдал за ним с другого конца комнаты, сунув руки в карманы. Как и Джесси, ну, молчаливый и бдящий, как всегда.

Может, для Линка все действительно настолько просто и сводится к хорошей драке и статусу легендарного героя, живого или мертвого.

Насрать мне, будут ли будущие поколения знать мое имя. Стану ли я героем в своей жизни, зависело от долгих и счастливых жизней трех мужчин. Точка.

— Иви! — прокричала Ши сверху. — Тащи сюда свою задницу.

Глава 36

Я отдернулась от электрических щипцов в руке Ши, от которого шел пар.

— Не припоминаю, чтобы соглашалась на такое.

Она схватила толстую прядь моих волос и с ее помощью повернула мою голову так, как ей хотелось.

— Сиди спокойно, или я обожгу тебя.

Прерывистый вздох сорвался с моих губ. Выход из зоны комфорта? Это даже близко не описывало нервозность, бегавшую мурашками по моей коже. Я пошла наверх, ожидая ультразвукового обследования, но Ши отказалась включать машину, пока не помыла меня. Да, душ заставил меня почувствовать себя новым человеком, но это нечто совершенно иное.

Неудивительно, чтобы находилось в уборной возле коридора, а не в той, что прилегала к главной спальне, потому что Ши завладела этим местом и превратила маленькую комнату в девичье королевство. Блестящая косметика, щипчики, бритвы и лосьоны занимали весь столик. Платья, топы и нижнее белье свешивались с каждого гвоздя и крючка полотнами блесток и кружева. А Герцогиня Блестящего Мира стояла посреди горы туфель всех возможных цветов, накручивала мои волосы на щипцы для завивки и смотрела на мои обгрызенные ногти так, будто они были прямым оскорблением ее вагины.

Я завела руки за спину, и это движение угрожало ослабить полотенце, повязанное вокруг моего тела.

— Столько усилий, чтобы я выглядела как женщина, и…

— Ты и есть женщина, — она положила щипцы и взбила мои локоны. — Самая горячая женщина из ныне живущих, черт подери.

Я благодарно улыбнулась, хоть и не была согласна.

— Уверена, что я сейчас смотрю на эту женщину.

Ши всегда была великолепна, но сейчас… Господи, помоги мужчинам в этом доме. Ее черты смягчились, отливали легким шоколадным сиянием. Дымчатые тени делали ее карие глаза больше, блеск глубокого красного цвета покрывал ее мягкие губы, а ресницы казались бесконечными. Очевидно, она много времени посвятила рытью в богатстве Шарлотсвилля.

Она улыбнулась, сверкнув идеально белоснежными зубами, ее рука управляла кистью для макияжа как оружием.

— Прекрати флиртовать со мной и закрой глаза.

Я сердито посмотрела на нее.

— Я не ощущала веревочки спирали неделями. Если с ней что-то не так, то все это будет вишенкой на торте, которому не суждено быть съеденным.

Она ответила таким же сердитым взглядом.

— О, они тебя съедят, потому что ты выйдешь туда, виляя своей роскошной попкой, и сразишь их наповал. Им будет уже без разницы, что покажет ультразвук.

Я потянула светлые кудри, спадавшие на мои руки, вытянула один локон и посмотрела, как он пружинит обратно.

— Этого-то я и боюсь.

Прошло две недели с тех пор, как у меня был секс с Рорком. Он бесплоден, так что о беременности не нужно беспокоиться. Пока. Как долго я смогу удерживаться от секса с Джесси?

— Имей немножко веры, дорогая, — она отпихнула мою руку. — Дай им эту одну ночь обжигающего, томительного соблазна, награждающего мгновенным стояком. Завтра можешь вернуться к конским хвостикам, говнодавам и кожаным ножнам.

Соблазн — это я могу. В худшем случае, если спираль куда-то делась, мы повторим нашу ночь в ванной, которая была просто мозго-взрывательной. И полной еще кое-каких взрывов.

Я вздохнула от покалывающего ощущения в нутре, фантазируя о моих стражах, пока Ши занималась своими штучками. Как бы мне ни хотелось изящно отвертеться от этой маленькой вечеринки с макияжем, похоже, это делало ее упоительно счастливой. Так что я позволила ей мазать какое-то дерьмо на мои веки, щеки, накрасить мне губы и ресницы. Затем она переключилась на одежду.

В дверь постучал кулак, сопровождаемый скоблением когтей.

Ши высунула голову за дверь.

— Привет, красавчик, — она подняла колено в образовавшемся проеме, блокируя косматую голову. — Нет, Дарвин. Собачьей шерсти здесь не место.

— Привет, — низкий голос Пола донесся из-за двери. — Сколько еще? Джесси ходит вокруг этой машины и сердито смотрит на нее так, будто она вот-вот отрастит восемь лап или еще что.

Бедный Джесси. Сегодняшняя ночь станет или ночью колоссального разочарования, или огромным финальным шагом к интимной близости.

— Десять минут, — Ши закрыла дверь и прислонилась к ней с мечтательной улыбкой, которая не имела никакого отношения ко мне, и была вызвана исключительно мужчиной в коридоре.

— Ты переспала с ним?

— Может быть, — она склонила голову, собирая одежду с края ванны.

— А с Эдди?

Ши улыбнулась мне через плечо, затем вздохнула, поджав губы.

— Они не Джексон, понимаешь? — она покачала головой, темные кудри упали на лицо.

Я подняла ее волосы и заправила ей за ухо.

— Станет легче.

— Да? Я имею в виду, секс хороший, реально хороший, и кто знает? Может, однажды это превратится в нечто подобное тому, что есть у тебя?

— Я надеюсь на это, — я наклонилась, чтобы поцеловать ее в лоб.

— Помада! — она увернулась от моих губ и пихнула мне в грудь ком одежды. — Одевайся.

Через десять минут я провела ладонями по бедрам, разглаживая ткань короткой, игривой черной юбочки. Мерцающий синий топ без лямок облегал мою грудь и изгибы талии. Мне удалось отделаться от лифчика, но Ши победила в споре по поводу белых кружевных стрингов, заявив, что на них все еще есть этикетка, потому что они предназначены судьбой для моей задницы. В этом она права, учитывая, что я не могла остановить полоску кружева, которая так и норовила спрятаться между моими ягодицами.

Выходя из ванной, я взглянула в зеркало. На меня смотрела женщина из другого времени и другого места. Это была женщина с карьерой, которая каждый день одевалась для офиса. Жена, которая ужинала с мужем в модных ресторанах. Мать, которая посещала шоу талантов, чтобы смотреть, как танцует ее дочь, и соревнования по карате, чтобы увидеть, как ее сын выполняет удары.

Я сильно, до глубины души скучала по этой женщине. Моя грудь заныла от понимания, что я смотрела лишь на поверхностный слой, а в глубине души этой личности уже давно нет.

Под легким макияжем и чистыми волосами находился кто-то совершенно иной — женщина с глазами, которые видели тысячу смертей, с ушами, которые слышали крики невообразимого ужаса, и сердцем, которое протащилось через кровавую битву и вновь нашло дорогу к любви.

В этот момент, глядя на свое отражение в теплом свете единственной лампочки, я осознала, что горжусь той женщиной, которой я стала. Может, я утратила грациозную способность вальяжно расхаживать на десятисантиметровых каблуках, но я могла использовать шпильки для обороны. Может, я уже не доминировала в конференц-зале, но я могла выстоять на поле битвы. Может, я уже забыла, как утешить ребенка, но я распространила лекарство, которое дало женщинам шанс любить целые поколения детей.

— Ты прекрасна, — Ши встала позади меня и положила подбородок на мое плечо, посмотрев в глаза моему отражению. — Я беру на себя ультразвук, а ты просто стой там и смотри, как расстегиваются ширинки, ладно?

Я расхохоталась и следом за ней вышла в коридор.

Глава 37

Мое сердце гулко стучало, ладони вспотели, а туфли на высоком каблуке перекрыли циркуляцию крови в пальцах на ногах. Но я держала голову высоко поднятой, когда вошла в спальню, которую делила с Джесси и Рорком.

В ярком потолочном освещении Джесси мгновенно увидел меня, его глаза широко распахнулись и застыли, как и его поза. Он моргнул один раз, моргнул еще раз, и его взгляд опустился ниже, еще ниже, затем поднялся обратно вверх, по моей юбке, задержался на груди и остановился на моем лице.

Он облизнул нижнюю губу, и я не была уверена, осознавал ли он, что сделал это. Затем он принялся снова разглядывать меня, поглощая взглядом мои ноги, возвращаясь к грудям, задерживаясь там и распаляя меня интенсивностью его выражения.

— Ну? — я пошла к нему, окидывая комнату взглядом в поисках Рорка и обнаруживая, что здесь пусто.

Шаги Ши направились к кровати, где ждал аппарат ультразвука.

Джесси отвел взгляд от моей груди и шагнул вперед, встретив меня на полпути. Его ладонь поднялась к моему лицу и замерла, словно он не был уверен, не смажет ли макияж.

Я поймала его за запястье и прижала его ладонь к моей щеке.

— Слишком?

— Нет, — произнес он с придыханием, и его взгляд вновь заскользил вверх, вниз, вверх. — Ты всегда была воплощением красоты. Просто я никогда не видел тебя такой…

— Женственной?

Он сглотнул.

— Изысканной.

Мои чертовы щеки покраснели, и тепло разлилось по шее, ускорив пульс.

— Спасибо. Ты и сам неплохо выглядишь.

Он посмотрел на свою черную рубашку, рукава были закатаны до локтей и обнажали силу его предплечий. Его щетина никуда не делась, а волосы на голове торчали во все стороны, неукротимые и упрямые. Добавьте к этому обманчиво тихий взгляд, которым он наблюдал за мной, и я оказалась затянута, захвачена в плен и до безумия возбуждена.

Рорк вышел из прилегающей ванной, поднял взгляд и остановился как вкопанный. Выражение его лица было бесценным. Он обхватил ладонью свой затылок и окинул меня таким же пристальным взглядом, как и Джесси, только с отвисшей челюстью. Когда он опустил руку и закрыл рот, его улыбка сделалась огромной и озорной.

Я приготовилась, буквально слышала, как его мозг ищет какое-нибудь нелепое высказывание, и широко улыбнулась от предвкушения.

— Не паникуй, любовь моя, но одно из моих яичек только что вжалось прямо внутрь меня, — он подергал ногой, посмотрел на свою ширинку, затем на мою юбку. — У тебя под ней есть трусики? Нахер все. Меня просто необходимо выровнять усердными ручными ласками. Я испытываю нешуточную боль.

Джесси опустил голову, усмехнувшись.

Рорк зашагал к нам, ткнув в его сторону пальцем.

— Ты-то чего хохочешь? Ты смотришь на нее как кот, уставившийся на анус со вкусом сливок.

Я шлепнула его груди.

— Ты только что назвал меня анусом?!

Он обхватил своими большими ладонями мою шею и прижался лбом к моему лбу.

— Со вкусом сливок, любовь моя. Вкусненький, тугой, сливочный анус, — его выдох обдал мои губы. — А я нагулял знатный аппетит.

— Ладно, — сказала Ши позади нас. — Все готово.

Я сжала его запястья, нервно улыбнулась и отстранилась, чтобы присоединиться к Ши на кровати.

Задрав топ к груди и опустив пояс юбки, я улеглась на спину, а она выдавила капельку холодного геля на низ моего живота и стала растирать его палочкой-датчиком.

Все взгляды метнулись к машине у моих ног, когда экран ожил.

Джесси сел возле моего бедра и подался к черно-белому дисплею.

— Что мы видим?

Ши показала на маленькое белое пятнышко на изображении.

— Это акустическая тень, пустота за чем-то твердым. Мы часто видим такое с прочными штуками вроде костей или камней в почках. В данном случае — это ствол спирали.

Мои легкие раздулись от прилива воздуха.

Джесси взглянул на меня, затем вернулся к экрану.

— Когда я говорил с медсестрой в Аркендейле, она сказала, что спирали могут смещаться, открепляться и становиться неэффективными. И это может навредить Иви.

Внимание Джесси к моему благосостоянию было неудивительно, но от выражения беспокойства на его лице в моем горле встал ком.

— Верно, — она пошевелила датчиком. — Но видишь это? Нить расположена прямо за шейкой ее матки. Она там. Все расположено корректно, даже если у тебя не получается нащупать вагинально.

Он положил ладонь на мое колено, пальцы дрожали, глаза представляли собой суровый и пламенный ландшафт. На его подбородке дернулся мускул, когда он скользнул ладонью под юбку, вверх по внутренней стороне моего бедра и погладил край моих трусиков.

По моим ногам пробежала дрожь, а между ними образовался прилив жара.

— Джесси, что ты делаешь?

— Я просто хочу посмотреть… — он уставился на экран, пальцами прикасаясь к паху стрингов и потихоньку отодвигая его в сторону.

— Ты можешь использовать гель, — Ши протянула бутылочку.

— Он ей не нужен, — он коварно улыбнулся мне, и его палец кружил по моему влажному входу.

«Твою ж мать». Он намеревался запустить в меня пальцы прямо на глазах Ши и… о «Боже, он только что это сделал». От проникновения по моему телу пронеслась дрожь удовольствия. Я не сумела сдержать прерывистых вздохов или бесстыдных движений бедрами.

Его дыхание сбилось, рука напряглась, когда он наклонился надо мной, его палец проникал глубже, искал… что? Шейку матки?

Рорк сел возле Ши по другую сторону от меня, напряженно уставившись на экран.

— Прекрати ерзать, Иви.

Он стиснул мою талию, удерживая меня неподвижно.

Как и Джесси, у него имелся личный интерес в подтверждении моей спирали. Как бы ему ни понравилось покорять Джесси в ванной, я сомневалась, что он и дальше хотел избивать Джесси, чтобы не допустить моей беременности.

Давление во мне нарастало, а палец Джесси продолжал толкаться и сгибаться. Он проник глубже, и на краю экрана появилась тень. Он несколько секунд наблюдал за изображением, толчками руки заставляя его подпрыгивать.

Он убрал руку и поправил мою юбку.

— Ладно.

— Что ладно? — я выгнула бровь и сомкнула колени.

Он отстранился.

— Я хотел увидеть отображение на экране.

— Что? Ты думал, что это запись или что?

Он скрестил руки и пожевал край своего большого пальца (на той же руке, пальцы которой он совал в меня), всматриваясь в мое лицо.

— У тебя спираль стоит четыре года?

Он все еще сомневался в ее эффективности? Я покосилась на него краем глаза.

— Да, она работает…

— Их одобренный срок использования — только пять лет, но на самом деле они эффективны семь лет или даже дольше, — его губы изогнулись под большим пальцем. — Я все выведал у той медсестры в Аркендейле.

Мой пульс ускорился, кожа покрылась тонким слоем влаги. Это означало, что он доверял спирали? Доверял ей достаточно, чтобы отдать мне ту последнюю часть себя.

Ши салфеткой стерла гель с моего живота. Затем она слезла с кровати, придерживая под мышкой ультразвуковой аппарат и напевая:

— Сегодня кто-то перепихнется…

Джесси не отводил от меня взгляда, как всегда просчитывающего и терпеливого, и вообще не отреагировал на Ши.

— Ну ладненько, — она пятилась задом наперед. — Я просто… эм… — она помахала мне пальчиками и выскользнула за дверь, закрыв ее за собой.

Джесси продолжал пристально смотреть на меня, пронизанный напряжением. Как долго он еще заставит меня ждать?

Я поднялась на колени и встретилась с ним лицом к лицу в битве взглядов.

Кровать позади меня спружинила, и следом раздались шаги Рорка. Из его тихого голоса ушло все веселье.

— Раз это ваш первый раз вместе, я дам вам немного уединения.

— Останься, — сказали мы с Джесси одновременно, не разрывая зрительного контакта.

Не знаю, почему Джесси хотел присутствия Рорка. Я хотела этого потому, что ему нравилось смотреть, потому что я надеялась, что в конце концов он присоединится, и потому что это не просто отношения двоих.

Стул возле кровати скрипнул — звук того, что там устроился Рорк. Я широко улыбнулась Джесси, дрожа от хмельного прилива возбуждения. Существовало бесконечное множество способов кинуться в омут с головой. Я могла снять одежду, поиграть с сосками или потрахать себя пальчиками, пока Джесси не накинется на меня. Но я не хотела торопить его или контролировать это.

То, как он наблюдал за мной, обладал мною взглядом, заставлял меня ждать, невероятно возбуждало. Я хотела его приказов, хотела прогнуться под непоколебимой, внушительной силой его воли.

Вес его взгляда удерживал меня на месте на протяжении одного бесконечного момента, затем Джесси отвернулся. Но момент не был разрушен.

Мой взгляд следил за ним, пока он вставал. Пока снимал туфли с моих ног и бросал их на пол. Пока он хватал мою юбку и сдергивал ее вместе с трусиками, сначала вниз по ногам, затем избавляясь от нее окончательно. Пока он стаскивал мой топ через голову и швырял за себя.

Я смотрела на его лицо, загипнотизированная необузданной сексуальностью великолепных черт его лица, и задержала дыхание.

— Встань на четвереньки. Лицом к изголовью. Ноги раздвинь.

Черт подери, суровый тон его голоса заставил мои внутренние мышцы лихорадочно сжиматься. Стремительно приняв эту позу — попка в воздухе, груди свесились подо мной, киска выставлена напоказ — я никогда не чувствовала себя более желанной.

Он расхаживал вокруг кровати, обозревая мое тело со всех сторон, его взгляд бродил по моим губам, изгибу задницы, треугольнику между ног, словно он не знал, куда трахнуть меня в первую очередь.

Его шаги ровно скользили по ковру. Я держала нижнюю часть тела неподвижно, опираясь на ладони и колени, и мой пульс грохотал, пока я взглядом следила за его передвижениями, выгибая шею, повелевая ему подойти ближе, прикоснуться ко мне. Блядь, мне нужен он, мне нужны его руки на мне. Нужно, чтобы сила его голода пригвоздила меня к постели, его член толкнулся в меня, доминировал над моим удовольствием с каждым вздохом его тела.

Он остановился в изножье кровати.

— Смотри вперед.

Я застонала и украдкой посмотрела на Рорка. Он развалился на кресле в нескольких метрах от нас, лодыжку положил на колено, локтем оперся на подлокотник, а пальцы замерли под его подбородком. Он не смотрел на меня. Взгляд его ленивых полуприкрытых глаз следил за Джесси, наблюдал за другим мужчиной с любопытством, уважением и, может, даже с любовью.

— Вперед! — ладонь Джесси шлепнула меня по заднице, оставив ощущение жжения.

Я резко повернула голову вперед, сердито уставившись на филигранную резьбу изголовья кровати королевских размеров, хотя моя киска распалилась и запульсировала.

— Раскомандовался.

— Тебе это нравится, — произнес Рорк, его акцент сделался густым и хриплым.

— Только в постели, — я пошевелила бедрами в воздухе, желание посмотреть на их лица было просто непреодолимым. Но я подавила этот порыв.

Позади меня раздался звук расстегнувшейся металлической пряжки Джесси, затем дернулась молния ширинки, и его одежда с шорохом осела на пол.

Моя диафрагма вздымалась, дыхание сделалось хриплым и неровным. Влажный жар собрался между моих бедер, холодея на воздухе, моя чувствительная плоть набухла, раскрылась, будучи охеренно готовой.

— Ты истекаешь соками по ногам, дорогая. Мне даже не нужно к тебе прикасаться. Я мог бы сразу скользнуть в тебя.

— Ну же, Джесси, — простонала я, задыхаясь. — Прекрати дразнить меня, — я выгибалась, опираясь на руки и колени, моя киска сжималась, пустая, голодная, ждущая. — Трахни меня.

Он схватил мои бедра сзади, и матрас прогнулся под его коленями. Я закусила нижнюю губу, предвкушая воинственный толчок, но это оказался его рот… Ох, блядь, его язык скользнул в меня, и к нему быстро присоединились его пальцы, его губы, его зубы.

Положив ладонь на мое бедро, он контролировал мои движения, трахая меня ртом. Его щетина задевала мои складочки. Его пальцы скользили по моему пульсирующему клитору, а большой палец скользнул в меня.

Я лишилась сил в руках, и мои плечи упали на матрас, а он все не сбавлял своего натиска. Мне показалось, что я слышала звук расстегивающейся ширинки Рорка, но не могла отследить этот звук среди своего шумного дыхания и влажных чавкающих звуков рта Джесси.

Джесси вжался невероятно глубоко, его язык ходил по стенкам моей киски, уговаривая меня прижаться ближе, двигаться быстрее… Охблядьохблядьохблядь.

Крик вырвался из моего горла, когда оргазм ожесточенными волнами пронесся по телу, захватив мои конечности, сотрясая, ослепляя, выбивая весь кислород из легких.

Его руки обхватили мою талию, удерживая мою задницу у его лица, пока он продолжал впиваться, кусать, вжиматься щетиной между моих ягодиц, его язык скользил и водил по моему анальному отверстию.

— О мой Бог, — мои глаза закатились, дыхание прерывалось, пальцы сжимались, цепляясь за простыни.

Он исследовал каждую зону удовольствия в пределах досягаемости, его рот опустился по бедру сзади, поднялся по другому бедру, оставил след горячего дыхания вдоль позвоночника.

Его ладонь распласталась на моем животе, устремляясь вверх, накрывая и сжимая мои груди. Он остановился, чтобы провести по С-образному шраму вокруг моей груди, его прикосновение было нежным, и все же отяжелевшим от воспоминаний. Когда моя кожа потеплела и задрожала, а моя щека прижалась к матрасу, мысленно я вспоминала те мили, что мы преодолели вместе, места, где мы побывали, и точки назначения, которых нам еще предстоит достичь.

Его грудь прижалась к моей спине, и его тело напряглось надо мной. Его рука исчезла за его головой, и прежде чем я успела задать вопрос, бирюзовый камешек опустился на матрас возле моего лица.

Его рот оказался возле моего уха.

— Я люблю тебя.

В горле стал ком, но мой сдавленный ответ все же пробился сквозь него.

— Люблю тебя.

Я инстинктивно повернулась к Рорку и беззвучно повторила те же слова, мой голос покинул меня при виде безудержного желания в его глазах и твердой, обнаженной и пренебрегаемой эрекции, лежавшей на его животе.

Вес тела Джесси поднялся с меня. Он схватил меня за ногу, перевернул на спину и устроил свои бедра меж моих ног, упершись руками по обе стороны от моих плеч.

Между нашими тяжело вздымавшимися грудями было немного воздуха, но он был так близко, что я чувствовала дрожь его мышц, слышала грохот его сердца и видела влагу своего возбуждения на его щетине. Жаркое, твердое давление его члена толкнулось в мою киску, головка скользнула по влаге, и его бедра задрожали от потребности толкнуться внутрь.

Я обхватила его лицо ладонями, скользя по натянувшимся жилам его шеи, по плечами и бицепсам. Я не могла насытиться его обнаженной кожей. От этого моя кожа покрывалась табуном мурашек. Но я не замерзла. Я сгорала.

Джесси опустил грудь, его твердое тело зависло в позе для отжиманий, руки бугрились под моими ладонями, пока он удерживал себя в таком положении.

— А теперь я тебя трахну.

Глава 38

«А теперь я тебя трахну».

Мое сердце запело от густой тягучести слов Джесси. Дело не сводилось к тому, что оттрахать меня, поиметь меня, взять меня. Он отдавал себя мне.

Клятва без церемонии.

Пока смерть не разлучит нас.

Краем глаза я видела, что Рорк откинулся на спинку кресла, джинсы сгрудились на его бедрах, твердая длина его члена торчала над коленями, зажатая в его кулаке.

— О Боже, — я стиснула задницу Джесси. — Пожалуйста.

Что-то в его глазах лопнуло, и его сдержанность разлетелась на куски с толчком его бедер. Он с криком вошел в меня, его голова упала рядом с моей, а член принялся торопливо вбиваться.

Покалывающее растяжение от его толщины было просто невероятным. Я царапала его спину и двигала бедрами, встречая каждый толчок толчком. Джесси поднял голову, его рот нашел мои губы, его язык проник в мой рот. Я раскрылась для него, выгнула шею, чтобы попробовать его еще сильнее, желая большего, поглощать и быть поглощенной.

Он оторвал свой рот и уткнулся в мою шею. Его ладонь протолкнулась между нами и стиснула основание его члена, пока он продолжал вбиваться.

— Иви. Тебе надо кончить. Я не… — он охнул, тяжело дыша и неутомимо двигая бедрами. — Я не продержусь долго. Я не могу… я не могу…

Его рука отдернулась, ладони резко ударили по матрасу, когда он выгнул спину и замер всем телом.

— Бляа-а-а-а-дь! — его голова запрокинулась к плечам, жилы натянулись и вздулись на его шее.

Милостивый ад, он представлял собой великолепное зрелище. Его глаза зажмурились, губы приоткрылись, мышцы груди сокращались, а бедра ощущались просто стальными. Затем он застонал, издав вибрирующий гортанный звук, когда его член запульсировал во мне, твердый и горячий, извергая его семя.

Джесси повалился на меня, упираясь предплечьями по обе стороны от моей головы и поддерживая свой вес. Переводя дыхание, мы открыто и счастливо наблюдали друг за другом. Не прозвучало ни единого слова и не нужно было. Несколько долгих секунд, пока его член подрагивал во мне, мы просто наслаждались интимностью этого единения.

Я могла бы задремать в этом блаженном, похожем на сон состоянии, окутанная теплом его кожи. Наши ноги переплелись, сердца бились как одно. Но я не забыла про Рорка, и в качестве опровержения моей гипотезы о скорости восстановлении мужчин, Джесси во мне все еще был твердым.

Он повернул голову к Рорку, взгляд его прищуренных глаз остановился на эрекции, которую Рорк сжимал одной рукой. Фыркнув, Джесси потянулся к бутылочке геля для ультразвука на тумбочке и бросил ее Рорку.

Он говорил Рорку подрочить? Или, охереть не встать, он планировал воплотить мою фантазию в жизнь?

Он перевернул нас, обхватив мою спину рукой и держа ладонью за бедро. Его член оставался до упора введенным в тиски моего тела, и это движение пробудило во мне вспышки восхитительных ощущений.

В итоге я оказалась сверху, а он лежал на спине и смотрел на меня. Черт, он такой сексуальный, что неудивительно, что я пребывала в состоянии постоянного возбуждения.

Я уставилась на него и шевельнула бедрами.

— Опять?

Я и в тот раз спрашивала, но серьезно, как он все еще остается твердым?

Джесси притянул меня так, чтобы я легла ему на грудь, бедрами оседлав его талию. Его член чуточку скользил в тисках моих внутренних мышц.

— Иви, у меня не было секса больше двух лет. И утверждать, что сейчас я слегка возбужден — это еще мягко сказано. Кроме того… — он широко улыбнулся, и в этих блестящих медных глазах виднелось немало дерзости. — Мне надо доказать, что я могу продержаться дольше трех секунд.

О, ну кто я такая, чтобы вставать между мужчиной и его эго?

Рорк забрался на кровать позади меня. Одна лишь мысль о том, какой ему открывался вид — согнутые колени Джесси, разведенные ноги и моя киска, натянувшаяся вокруг огромной длины его члена — вызвала новое содрогание в моей киске.

Джесси накрыл мою задницу ладонями, разводя ягодицы, и прижал палец к кольцу мышц.

— Тебя когда-нибудь трахали туда?

Он воспользовался своей хваткой, чтобы приподнимать и опускать меня на своем стволе, дразня нас обоих.

Я застонала в ответ, мое дыхание перехватило.

— Мичио. Пару раз.

Одна лишь мысль об этом распалила каждую клеточку в моем теле. Я любила анальный секс, блядь, да даже мастурбировала, фантазируя об этом.

Я обернулась через плечо, посмотрев Рорку в глаза, и потребность, от которой расширились его зрачки, вызывалась траханьем и в то же время не имела к нему никакого отношения. За всю жизнь он лишь дважды занимался сексом, но этот момент… эта связь между нами троими значила для него так же много, как для меня.

Он встал на колени между ног Джесси, восхитительно голый, его твердый и длинный член торчал между сильных бедер. Опустившись на локти, он скользнул руками под бедра Джесси и вокруг моих лодыжек, обхватывавших торс Джесси. Это была такая интимная поза — его руки обнимали и прижимали нас к нему, а его лицо находилось в считанных дюймах от места, где соединялись наши тела.

Затем я почувствовала его — его губы прошлись по моим складочкам, язык скользнул вверх, прижался к моей сморщенной дырочке, затем вернулся, чтобы омыть мою киску.

Джесси застонал подо мной и обхватил руками мою спину, активно толкаясь бедрами. Рорк ну никак не мог лизать мою киску, не задевая член, погружавшийся в нее.

Я убрала волосы Джесси с его лба, обхватила его лицо ладонями и посмотрела ему в глаза. Он с трудом поддерживал зрительный контакт, его веки опускались, челюсти стискивались. Рот Рорка опускался ниже, ниже, затем его дыхание ушло с моей киски.

Джесси широко раскрыл глаза, его ладони стиснули мой затылок, удерживая мое лицо возле его шеи.

— О, Господи, — его грудь вздымалась. — Ох, блядь.

Рорк лизал ему яйца? Дразнил его анус? Что-то заставляло Джесси еще резче двигать бедрами и дрожать подо мной.

Я отстранилась и всмотрелась в его лицо. Его шок исказился, сменился смятением, затем напрягся и превратился в чистое блаженство.

Звук выдавливаемого геля заполнил комнату, и холодные влажные пальцы приласкали мой анус. Жар тела Рорка опалял мою спину, его бедра прижимались к внутренней стороне бедер Джесси. Его губы мазнули по моему плечу, головка члена толкнулась в мое тесное колечко.

Когда его губы прошлись по моей щеке, я повернулась к нему лицом и одарила его долгим, глубоким, мучительным поцелуем.

Он отстранился, тяжело дыша, и посмотрел на Джесси.

— Смазал ее хорошенько, но я раньше никогда не врывался в задние двери. Не хочу сделать ей больно.

Джесси издал лающий, натужный, хриплый смешок. Действительно забавно было слышать, как Рорк таким серьезным тоном сознается в том, что мы уже знали.

— Ладно, — Джесси шире раздвинул ноги и стиснул мою задницу, разводя ягодицы в разные стороны. — Оседлай мое бедро, Рорк.

Он подчинился, обхватив ладонями мою попку и согнув пальцы поверх рук Джесси.

— Иви толкнется назад, к тебе, — Джесси впился пальцами в мясистую плоть моей попки. — Входи медленно. Следи за тем, что говорит ее тело.

Я наклонилась и поцеловала Джесси в губы.

— Ты уже занимался этим.

Он ответил на поцелуй.

— Анальным сексом? Да, — еще один голодный поцелуй. — Но не этим.

Он уже делил женщину с другим мужчиной, но не заходил так далеко, чтобы устроить двойное проникновение?

Я широко улыбнулась, лизнув его губы.

— Я стану для тебя еще одним первым разом.

— Для нас обоих, — он взглянул на Рорка, затем опустил голову, чтобы уткнуться в мои груди и пососать их.

Рорк провел ладонью вдоль моего позвоночника и стал медленно, осторожно входить в мою попку. Я толкнулась ему навстречу, пытаясь принять как можно больше его в себя, но Боже мой, я была переполнена, растянута до боли. Поглощающей, одержимой, вызывающей зависимость боли.

Когда Джесси уже уютно устроился внутри, каждый дюйм, который добавлял Рорк, ощущался как тяжелая, проникающая мощь, жгучее удовольствие. Но это ощущалось правильным. Мне не грозила опасность. Я могла это остановить в любой момент, если бы захотела.

Он вошел по самое основание, и мои нервные окончания завопили от пронизывающего удовольствия, все мое тело завибрировало ощущением принадлежности.

Джесси обхватил мою шею сзади и дернул мой рот к своему, грубо потянув за мои губы зубами. Жар распространился по моему телу, с ревом устремившись к наивысшей точке. Мне нужно больше. Мне нужно, чтобы они двигались.

Им потребовалось несколько неловких толчков, чтобы найти нужное русло, но как только они подстроились друг под друга, их члены стали двигаться как один, в едином дьявольском ритме.

Их руки и рты были всюду, их тела скользили подо мной и надо мной, мышцы сокращались, дыхание удушало. Запах пота и секса пропитывал мои внутренности, а раскатистые звуки их стонов возбуждали меня до безумия.

Грудь Рорка накрывала мою спину, его бедра двигались, зубы кусали мои плечи. Я не знала, как Джесси выдерживал вес нас обоих, но он не жаловался. Его руки потянули за мои волосы у корней, язык с рвением ворвался в мой рот.

— Такая охерительно тесная, любовь моя, — пропыхтел Рорк у моего уха.

Чувствовали ли они друг друга через мою внутреннюю стеночку? Этот образ заставил мои бедра задвигаться быстрее, мои ладони ласкали каждый дюйм твердых, сокращавшихся мышц в пределах досягаемости.

Джесси уронил голову на матрас, его рот приоткрылся, облегчая тяжелое дыхание.

Между ними промелькнул взгляд, в результате чего Рорк широко улыбнулся, а глаза Джесси посуровели. Их бедра замедлились, остановились, и то, как они смотрели друг на друга, возбудило меня сильнее всего остального, что они сделали этой ночью.

— Поцелуй его, Рорк, — я прерывисто вздохнула и сместилась вбок, опустив щеку на плечо Джесси. — Тебе этого хочется.

Рорк схватил Джесси за волосы и наклонился. Джесси не двинулся ему навстречу, но и не сопротивлялся, его глаза замерли в неморгающем пристальном взгляде.

Мой пульс сделался поистине диким, моя киска сжалась на члене Джесси. Он застонал, и Рорк воспользовался этим, смяв губы Джесси своими губами.

Джесси не целовал его в ответ, его рот расслабился и слегка приоткрылся, но мгновение спустя его руки взметнулись к моей талии, пальцы впились в мою кожу, и они начали двигаться.

Их челюсти раскрывались и ласкали друг друга, языки танцевали вместе, зубы кусали. Затем их толчки ускорились. Джесси покрутил бедрами, соблазнительно потираясь об меня, пока Рорк вколачивался в мою задницу.

Я закричала, дрожа от опьяняющего наслаждения. Вид того, как их голодные рты сливаются воедино, и движение их закаленных тел, работающих вокруг, заставили меня взорваться испепеляющим взрывом разноцветных огоньков и сдавленных криков. Когда я провалилась в экстаз, они повернули головы, и их рты накрыли мою шею, лицо и губы.

Мы были языками, руками и кожей, двигались бедрами как единое существо. Я снова кончила, и когда они достигли предела вместе со мной, я обвила руками шею Джесси. Рорк крепко вцепился в мои бедра, их члены вдалбливались и пульсировали до тех пор, пока мне не показалось, что я могу потерять сознание.

Я сбилась со счета, сколько оргазмов я получила той ночью. Мы принимали душ, пили воду и трахались, пока мой мир в свободном падении не потемнел. Может, они тоже отключились. Все, что я знала, — это то, что я крепко и мирно спала между двух мужчин, которых я любила, и видела сны о нахождении третьего.

Глава 39

Разруха в Кентукки, Индиане и Иллинойсе была такой же, как и во всех остальных местах, в которых я побывала с тех пор, как вирус избороздил своими когтями Землю. Растительность карабкалась по бокам зданий, человеческие скелеты усеивали обочины дорог, а спутанные сетки густых кустарников образовывали навесы вокруг домов и аллей. Обветшание давало бесчисленные места для укрытий тли, мужчин и черт знает каких еще хищных существ.

Но миновать экосистемы разлагающихся тел и цветущего плюща с Линком за рулем — это совершенно другой опыт. Он не прятался от отчаянных глаз выживших. Нет, он останавливал фургон, выпрыгивал наружу без арбалета или другого видимого оружия и приближался к ним.

Совсем как сейчас, когда он шагал по потрескавшейся улице какого-то города в южном Иллинойсе, направляясь прямиком к офисному зданию. Он остановился у зияющей дыры, где раньше была дверь, и прокричал что-то неразборчивое. Он сказал, что там люди, но я не видела движения.

Морозный ноябрьский воздух задержался в фургоне еще надолго после того, как Линк захлопнул дверцу с водительской стороны. Я опустилась на колени между передними сиденьями, положив ладонь на бедро Джесси, который пересел за руль. Он обхватил мои пальцы своими, не отводя взгляда от Линка за ветровым стеклом.

— Он сумасшедший, — пробормотала я.

Волчья голова Дарвина протолкнулась под мою руку. Я отодвинула его назад, уговаривая почесыванием за ухом, чтобы держать его вне поля зрения.

— Да он и меня с ума сводит, — Рорк перебрался через меня и опустился на пассажирское сиденье, сложив полы своего темно-красного плаща на ножнах.

По дороге мы крали вещи из нескольких заброшенных магазинов, ища теплую одежду и больше еды. Собирательством занимался в основном Хантер, но мы сами выбирали себе гардероб. Меня слегка веселило, что мы с Джесси оделись похоже, оба вырядились в черные кожаные штаны, мотоциклетные куртки и ботинки.

Грузовые отделения наших шести транспортных средств вмещали наши припасы, Ши и Дарвина, меня и моих стражей, Линка и пятерых мужчин, с которыми мы уехали из Шарлотсвилля, и восемнадцать других мужчин, которых Линк завербовал по дороге.

Двадцать девять людей составляли нашу экспедицию, и нам нужно было еще больше.

Нам была нужна армия.

За две недели путешествия каравана из фургонов и грузовиков, дизельные двигатели на удивление хорошо работали на пластиковых контейнерах Пола с кухонным маслом. Мой дом в Миссури находился в тысяче миль от Шарлотсвилля — путь, который до эпидемии я могла преодолеть за два дня. Но теперь трассы покорежились крошкой асфальта и ржавого металла, а поиск ресторанов с фритюрницами требовал бесконечных усилий — остановиться, провести разведку на предмет безопасности, забрать и пуститься в путь.

А еще, конечно, задержки, связанные с вербовкой.

Вот почему Линк оставил нас припаркованными на обочине, пока сам направился к скоплению высоких зданий, чьи разбитые витрины были затянуты зелеными одеялами из лиан пуэрарии[22]. Он использовал различные тактики, чтобы оценить моральные принципы человека, заявляя, что личины воспитанного человека в цивилизованном мире уже не существовало, и хоть индикаторы верности своим принципам в этом мире сложно обнаружить, их можно увидеть, если знать, что искать.

С этим сложно спорить. Два года назад я бы остановилась, чтобы помочь мужчине, истекавшему кровью на обочине дороги. Сейчас? Я бы ударила по блядской педали газа и не оглядывалась. Это делало меня плохим человеком? Нет, чувак, это называется выживание.

Поскольку я могла смотреть только через лобовое стекло, я вытянулась за Джесси, чтобы мельком посмотреть в боковое зеркало. Там не виднелось никакого движения или признаков жизни среди заброшенных машин и заросших тротуаров.

Бусинки пота выступили на моих висках.

— Где остальная часть нашего каравана?

Джесси не сводил взгляда с лобового стекла.

— Они свернули, когда мы въехали в город, чтобы некоторые смогли тихо последовать за нами пешком.

Я поверила ему на слово. С переднего пассажирского сиденья ему открывался вид лучше, тогда как я не видела ничего, пока ехала в задней части без окон, с Рорком и Дарвином.

В каждом городе находилось несколько выживших и в десять раз больше тли. Вот почему я хотела, чтобы Ши ехала с нами. Если бы она была на виду, это облегчило бы часть моей тревоги. Но она упрямо отказалась, предпочитая оставаться с Полом и Эдди в одном из автомобилей, следующих за нами.

Линк стоял снаружи разбитой стеклянной двери в здание. Там не было укрытия, способного защитить его от пуль. Не было тени, чтобы скрыть выражение его лица. Лишь яркий свет солнца, ножи, которые, как я предполагала, скрывались под джинсовой курткой, да мои взбешенные пальцы, которые в настоящий момент тянулись к моим наручным ножнам, уютно спрятанным под рукавами. Не то чтобы я могла нанести какой-то урон с такого расстояния.

— Он дерзкий, — Джесси сжал мою ладонь и вернул ее на свое бедро, глядя на затылок лысой головы Линка. — Но не сумасшедший. У него вон там есть снайперы с арбалетами, — он взглянул на покореженный каркас перевернутой фуры на дороге. — И еще больше вокруг нашего фургона.

Я время от времени ощущала внутренние вибрации тли, но они быстро угасали, что означало, что люди Линка определенно поблизости и разделываются с нечеловеческими угрозами.

— Этот план мне все равно не нравится, — Рорк прищуренно смотрел на нашего самопровозглашенного лидера на другом конце дороги.

Мой пульс ускорился. Я не знала про план.

— Что за план?

Линк поднял руки, когда трое молодых мужчин вышли из рушащегося здания. На их грязных лицах отразилось напряжение, пальцы крепко стискивали ножи и кувалды, тела подергивались от недоверия.

Повернувшись лицом к мужчине впереди — долговязому блондину с пистолетом, удерживаемым обеими руками — Линк держал руки в воздухе, пока говорил и удерживал их внимание.

Я не слышала ни единого чертова слова.

— Что за план?

Джесси шикнул на меня, большим пальцем поглаживая мою руку и наблюдая за конфронтацией.

Что-то не так. Морщинки, пролегшие в уголках глаз Джесси, дерганье его кадыка и то, как он ласкал мои пальцы, все это было таким… полным сожаления. Но почему? В фургоне мы относительно в безопасности. Ключи висели в замке зажигания. Если встреча мистера Наглая Лысина завершится пулей в его башке, мы можем убраться отсюда к чертовой бабушке прежде, чем это оружие нацелится на нас.

Линк продолжал болтать, одной ладонью потирая голову, а другой жестикулируя. Что бы он ни сказал им, это заставило мужчин выпучить глаза и покачать головами.

Кивнув, Линк повернулся и показал на фургон.

У меня перехватило дыхание.

— Кому-нибудь лучше сказать мне, что происходит.

Джесси потянулся назад и схватил Дарвина за ошейник, посмотрев на Рорка.

— Это сигнал тебе.

— Сплошной блядский бред, — проворчал Рорк.

— Сигнал к чему? — я резко развернулась лицом к Рорку. — О чем он говорит?

Рорк проскользнул мимо меня и распахнул боковую дверь. Без единого слова он схватил меня за талию, закинул себе на плечо, вышел из фургона и зашагал к переднему бамперу.

Чтобы сделать что? Отнести меня к этим мужчинам? Какого черта?

— Мой лук! — я потянулась к фургону, но дверь уже захлопывалась перед обеспокоенными взглядами Джесси и Дарвина.

Рорк прижал мои бедра к своей груди, обошел автомобиль кругом и пересек улицу, сурово прошептав мне на ухо.

— Даже не трогай ножи под рукавами.

Серьезно? Каким бы ни был план, слишком поздно требовать ответов. Но это не помешало мне крепко пнуть его носком по бедру.

— Уф, — он перехватил мои ноги пониже и так крепко шлепнул меня по заднице, что я прикусила язык.

«Ублюдок!» Я впилась ногтями в его плащ на спине, бесясь, что не могу добраться до его кожи.

— Ты за это заплатишь, черт подери! Поставь меня!

Я попыталась вырваться, когда он сократил расстояние и остановился возле Линка.

— Видите? — Линк сжал мое бедро сзади. — Говорил же вам, что нашел женщину. Охеренно тесная киска. Как я и сказал, мы позволим каждому из вас провести с ней десять минут. Нам лишь нужно что-нибудь поесть.

Кровь отлила от моего лица, хоть я и знала, что Джесси и Рорк никогда не позволят этим мужчинам прикоснуться ко мне. Вот каков план? Соблазнить их плененной женщиной и посмотреть, как они отреагируют?

Я попыталась осмотреть улицы в поисках снайперов, но от висения вниз головой пульс колотился в моем горле, и я не видела ничего, кроме потрескавшегося асфальта и спины Рорка в плаще.

— Как? — спросил один из мужчин с приглушенным неверием. — Женщины не выжили.

Рорк опустил меня на ноги, развернув лицом к трем бледным лицам. Его ладонь грубо сжала мой подбородок, пальцы устремились к молнии моей куртки, дернув ее и расстегнув. Затем он потянулся к подолу моей футболки.

— Не делай этого, — я стиснула мышцы его предплечий, тщетно толкаясь.

Он задрал мою футболку вверх, обнажая мои груди.

— Нет! — мой несчастный крик расколол холодный воздух. — Нет, черт подери. Отпусти!

Мои соски превратились в горошинки на холодном ветру, пока я пыталась одернуть футболку, извиваясь и сопротивляясь в хватке Рорка. Одна рука обхватывала мою талию как стальная балка. Другая сжимала мое горло в душащем захвате.

Мне очень нужно избавиться от руки под подбородком, но она представляла собой знатный вес железа и решительности. Он не перекрывал мне поступление кислорода, почти не прилагая усилий, но я задействовала каждую мышцу в своем теле и стремительно выматывалась.

Где Джесси? Почему он это допускает? Он и Рорк должны быть моими защитниками, и тем не менее сейчас я чувствовала себя как угодно, только не защищенной.

Линк поймал меня за руки и сцепил их между моей спиной и неподвижной стеной пресса Рорка. Мои легкие свистели, грудь сдавило шоком абсолютной паники.

Рорк держал руку на моем горле, его огромное тело отсекало мне путь к отступлению. И как будто силой принудить меня и обнажить мою грудь со шрамами перед Линком и незнакомцами было недостаточно, он просунул пальцы в мои штаны спереди.

Я чувствовала себя униженной. Я никогда не смущалась наготы. Черт, да я бесчисленное количество раз обнажалась, пока командовала тлей. Но это было принуждением, у меня отняли контроль. Когда это случилось в последний раз… Блядь, я не могла об этом думать. Я уже выглядела слабой, беспомощной, и я презирала этой чувство. Оно скисало во мне как нечто холодное и мертвое, бурлило гнилостной кислотой, готовое взорваться в припадке ярости, опустошающем желудок.

Плевать мне, какой цели служило мое унижение. Надо было спросить у меня, блядь!

— Отпустите меня! — я противилась несгибаемой силе Линка и Рорка, пинаясь, рыча и плюясь, моя кожа покраснела от их хватки. — Ублюдки! Вы об этом пожалеете.

— Отпустите ее, — светловолосый мужчина впереди прицелился Линку в голову, его руки и голос дрожали. — Отпустите ее сейчас же!

Двое мужчин позади него попятились с застывшими лицами, белки их глаз ярко сверкали на солнце, пока они делали шаг назад, забыв про оружие в руках.

Стремительным движением Линк выпустил меня, разоружил блондина и навел на него пистолет, прицелившись прямо между глаз.

Прежде чем двое других успели отреагировать, Линк расхохотался, опустил пистолет и похлопал парня по лицу.

— Ты сгодишься, парень. Стоило лишь дрогнуть, как твоим приятелям, и этого оказалось бы достаточно. Но ты вышел из себя и вступился за нее. Я это уважаю, — он перевернул пистолет и протянул его обратно, рукояткой вперед. — Но если еще раз так потеряешь оружие, я тебя сам убью.

Рорк одернул мою футболку на место и отпустил меня. Адреналин курсировал по моим венам, сердце тяжело колотилось в груди. Я не могла на него смотреть. Не хотела находиться возле него.

Пока я бежала к фургону, поток людей Линка выскользнул из ниоткуда. Держа арбалеты наготове, они побежали в том направлении, откуда шла я.

Дверь фургона открылась для меня и захлопнулась, когда я забралась внутрь.

Я забилась в дальний угол грузового отделения и прижала колени к груди, дожидаясь, пока мое дыхание придет в норму, а энергия восстановится.

Дарвин лизал мое лицо, навалившись всем телом, пока я гладила его шерсть. Мне просто нужно было несколько минут, чтобы собраться с мыслями, но Джесси не собирался этого позволять.

Он стиснул мою руку и дернул меня к себе, вперед, усадив мою задницу на пассажирское сиденье, и опустился на колени возле меня.

— Скажи мне, почему я остался здесь вместо того чтобы занять место Рорка.

Я заскрежетала зубами. Джесси знал, что этот план разозлит меня так, что дым из ушей повалит. Для него лучше, если бы Рорк сыграл плохого парня, верно?

— Потому что ты блядский трус.

— Иви, — прорычал он суровым и нетерпеливым тоном. — Думай сквозь свою злость.

Я отвернулась, остановившись взглядом на затылке Рорка. Он стоял на полпути между фургоном и зданием, где Линк и его люди спокойно разговаривали с новыми мужчинами. Рорк положил руки на бедра, опустил голову, его мощные плечи боксера приподнялись к ушам и напряглись.

Вот почему Джесси усадил меня здесь — чтобы я видела сожаление в позе Рорка. Или, может, чтобы я заметила, что окно с водительской стороны опущено, а сидение подвинуто к рулю.

Я втянула глубокий вдох, охлаждая часть жара, бушевавшего в крови.

— Ты остался в фургоне, чтобы суметь спрятаться за водительским сиденьем и прицелиться из лука через окно.

Рорк мог выпотрошить армию мужиков с помощью меча, но не с расстояния тридцати метров, а значит, это ему нужно было вытаскивать меня туда.

Джесси протянул руку и погладил мой подбородок тыльной стороной пальцев.

— Я ни на секунду не сводил взгляда с пальца того блондина, лежавшего на курке. Снайперы Линка были наготове, но я никогда не доверю твою защиту рукам мужчины, который не является одним из твоих стражей.

— Почему вы просто не рассказали мне план?

Он опустил руку, положив ее на мое бедро.

— Этим кандидатам надо было увидеть страх на твоем лице. Такой, какой нельзя сымитировать. Ты знала, что Рорк не навредит тебе, но тебе не нравится выглядеть слабой. Вот что заставило тебя бороться изо всех сил.

Я ненавидела тот факт, что ему известны все мои недостатки. Я сжала ладони на коленях, отведя голову в сторону.

По меркам вербовки предложение этим мужчинам женщины для изнасилования — это эффективный способ испытать их верность своим принципам. Может, в итоге они поддадутся своим примитивным нуждам, но те первые несколько секунд были красноречивыми. Прогнивший изнутри мужчина не дрогнул бы. Особенно в таком садистском мире.

Предыдущие методики вербовки Линка занимали намного больше времени, включали часы разговоров, пока он пытался выведать сильные и слабые стороны. В предыдущем городе он притворился, будто его пырнули ножом, и взмолился о помощи. Он не ожидал, что приближавшиеся мужчины помогут ему. Он искал проблеск сочувствия в их глазах. Вместо этого мудаки подняли пистолеты, чтобы прикончить его. Надо ли говорить, что он оставил на той улице несколько мертвых кастрированных тел.

Джесси стиснул мой подбородок и повернул мое лицо к себе.

— Я бы никогда не согласился на это, если бы считал, что ты недостаточно сильна, чтобы справиться с этим, — он поцеловал меня в губы. — Ты справилась с этим.

Это звучало ужасно похоже на требование, но да, я справилась.

— А теперь ты поможешь ему справиться с этим, — он повернул мое лицо к Рорку, и суровый тон его голоса противоречил тому, как нежно его пальцы отпустили мой подбородок и скользнули по шее. — Он противился этому плану с самого отъезда из Шарлотсвилля. Альтернатива была использовать Ши, но мы решили, что если мы впутаем в это ее, ты будешь не так склонна к прощению.

Мои ноздри раздулись. Тут он не ошибался, черт подери.

— Он расстроен, Иви. Когда он вернется сюда, ты сделаешь все, что нужно, чтобы сделать его не расстроенным.

Мои легкие резко вытолкнули кислород. Я попытаюсь, но Рорк был мастером топить себя в самоуничижении. Может, мне стоит вернуть ему его четки?

Мужчины на улице начали расходиться в разные стороны, ведя новых рекрутов к автомобилям. Новички несли с собой рюкзаки и оружие — наверное, единственное, чем они владели. Большинство мужчин, которых мы повстречали за последние пару недель, были такими же как мы. Скитальцы в поисках чего-то, у которых не было дома. Линк не обещал им крышу над головами. Он предлагал нечто иное: солдатское братство, достойную причину, за которую можно сражаться, и, может быть, когда-нибудь женщину и детей, которых можно любить.

Из всех мужчин, которые прошли его тесты, ни один не отклонил предложение примкнуть к нам.

Линк проследовал за Рорком к фургону и скользнул за руль, заводя двигатель.

Я открыла боковую дверь для Рорка. Он просверлил во мне дырку взглядом, пока подходил и садился на пол за водительским сиденьем. Дарвин подошел, обнюхал его от ботинок до шеи, затем свернулся возле него.

— Хотите узнать нечто безумное? — Линк повернулся на сиденье, щеголяя маниакальной улыбкой.

— Не особенно, — я села на полу перед Рорком, посмотрев в эти нефритовые глаза, переполнившиеся напряжением.

— Эти парни слышали о нас, — сказал Линк.

Вот это привлекло мое внимание.

— О нас?

Линк посмотрел в боковое зеркало, наверное, проверяя, догнал ли нас караван, затем повернулся ко мне.

— Они сказали, что кое-какие проходившие мимо мужчины говорили о парне с черными глазами, — он шире раскрыл свои глаза для пущего эффекта, — и красотке-блондинке, для которой я собираю армию.

«Твою ж мать». Я переглянулась с Рорком, затем с Джесси, и их шок не уступал моему.

— Как слухи могут распространяться так быстро? Мужчины, с которыми мы встречались, или примкнули к нам, или умерли… охереть какими омерзительными смертями, могу добавить.

— Да, по поводу этого… — Линк выжал сцепление и выехал на дорогу. — Видимо, у меня есть устрашающая репутация из-за кастрирования.

— Ты хоть чьи-то яйца оставил нетронутыми?

— Неа.

— Это твое наследие. Будешь в одном ряду с Билли Кидом[23], Джеком Потрошителем и Дамером, Каннибалом из Милуоки. Как они тебя назовут? Линк Эмаскулятор?[24]

Он хлопнул рукой по приборной панели, взвыв от хохота.

— Мне это нравится.

— Еще бы.

Вернув ладонь на руль, он постучал большим пальцем.

— На каждого выжившего, с которым мы сталкиваемся, приходится еще десять тех, кого ты не видишь. Они наблюдают из безопасного укрытия, обращают внимание и распространяют слухи.

Я сжала свою переносицу. Об этом я не подумала.

— То есть, эти трое мужчин уже знали, кто ты, знали о твоем маленьком фетише с кастрацией? Они вели себя как паиньки.

— Они знали о моей репутации брутального ублюдка и все равно дали мне отпор. Это говорит о многом, Иви.

Да без разницы. Я могла спорить целый день, и если честно, временами меня реально беспокоила психическая устойчивость Линка. Но сейчас мне нужно было разобраться с более срочным вопросом.

Рорк сидел, прислонившись спиной к стенке фургона, согнув одно колено и гладя шкуру Дарвина. Он наблюдал за мной настороженным взглядом, которым муж мог быть смотреть на жену, когда та превратилась в нимфу. Как будто я собиралась высосать кровь из его души, но он слишком любил меня, чтобы остановить.

Я подползла к нему, по-хозяйски устроилась на его коленях и обняла за шею.

Вздох облегчения прерывисто сорвался с его губ, и он осторожно переместил руки на мои бедра.

— После всего, через что ты прошла…

— Ш-ш-ш, — я провела ладонями по его волосам и ткнулась носом в его шею, без слов показывая, что со мной все хорошо. Между нами все хорошо.

Он поцеловал меня в висок, его акцент окрасил слова.

— Я не хотел этого делать.

— Я знаю.

Он запрокинул голову, чтобы наши лбы соприкоснулись, и мои волосы упали завесой вокруг нас. Он прошептал:

— Я заглажу вину этой ночью.

Что ничуть не отличалось от любой другой ночи за последние две недели. Хоть мы спали в фургоне, заброшенном здании или под луной, он, Джесси и я умудрялись находить час или два для уединения. Всего лишь одно из множества преимуществ путешествовать в безопасности группы солдат.

Мои губы блуждали по его щеке, затем мой рот оказался у его уха.

— Какую позу опробуем сегодня?

Его дыхание участилось.

— Я буду брать тебя сзади, пока ты будешь лизать яйца Джесси.

Хриплость его шепота эхом отдалась между моих ног.

Рорк поцеловал меня в губы, и как будто весь воздух ринулся к нему.

— Затем Джесси уложит тебя на спину, пока я буду смотреть.

Все остатки злости, которые могли задержаться во мне, испарились с этими словами. Да, я, может, и была легкодоступной в сексе, но я никогда не была неразборчивой любовницей. Когда я отдавала свое тело, мое сердце шло в комплекте. Джесси и Рорк были частью меня. Они стали моим святилищем, и теперь, получив их, я хотела как можно больше времени проводить в убежище их рук.

Той ночью Рорк выполнил свое обещание. В защищенном крыле пришедшего в негодность отеля я извивалась под весом Джесси, пока вымотавшийся Рорк лежал возле нас, переводя дыхание.

Матрас стонал от силы толчков Джесси, огонь его взгляда обжигал меня всюду, где он останавливался на мне. Я потянулась к члену Рорка, зная, как жадно его возбуждение подпитывалось видом и движением наших тел. Восстановившись, он вновь присоединится к нам. Но я не могла ждать. Джесси попал по нужному местечку, задал идеальный темп, и до моего оргазма оставались секунды.

Как раз когда я собиралась достичь пика, тихое покалывание в моем животе приняло самую уродливую форму. Дюжины вибраций тли нарушили мою сосредоточенность.

Дарвин поднял голову от пола. Он кинулся к запертой двери, скуля и мечась перед ней. Приглушенные шаги протопали по ту сторону и стихли в коридоре, за ними последовали крики.

— Блядь, — Джесси замедлил движения бедер, затем остановился, стиснув зубы.

Я знала, что тля может чувствовать мое возбуждение (что-то связанное с феромонами, которые я посылала), но прошло так много времени с тех пор, как они прерывали меня в подобный момент.

Уставившись на Джесси, на его только-что-потрахался взъерошенные волосы, на раздражение, заменившее отяжелевший взгляд, я не хотела, чтобы это заканчивалось. Я всегда ненавидела этих зеленых ублюдков, но черт подери, сейчас я их ненавидела по-настоящему.

«Да сдохните вы уже!»

Вибрации в моем животе исчезли. Вот так просто, все до единой исчезли в одно и то же время. Пуф. И нету. Я стиснула живот, словно как-то могла найти ощущение руками.

— Иви? — Джесси вытащил член из меня и окинул взглядом комнату.

— Что такое? — Рорк присоединился к Джесси, его взгляд скользнул к двери.

Она распахнулась, и ворвался Линк. Его одежда была покрыта черной кровью и комьями мясистых кусков.

Я дернула простыню, прикрыв свое тело, но его глаза были отрешенными, смотрели на… (я обернулась через плечо)… ничто?

— Армия тли прорвалась через наш периметр, — его темный взгляд остановился на мне. — Затем их тела одновременно взорвались изнутри.

Глава 40

Одевшись и вооружившись ножами и луком, я стояла в лобби трехэтажного отеля, воспринимая сцену по кусочку. А тут было немало мерзких, неузнаваемых кусочков. Я прикрыла нос ладонью, но узнаваемая вонь тухлых внутренностей тли просачивалась в мои вдохи и вызывала у меня рвотные позывы.

На другом конце тускло освещенной комнаты мужчина согнулся пополам, его рвало на пол. Еще примерно дюжина парней, стоявших вокруг и державших фонарики и керосиновые лампы, выглядели такими же позеленевшими от дурноты.

Я их не винила. Куски органов, фрагменты костей и рваная плоть свисала со стен и сломанной мебели. Двусуставчатые ноги были разбросаны то тут, то там, все еще опознаваемые, но уже не крепящиеся к телу.

Я снова содрогнулась в рвотном позыве, испытывая отвращение и шок. Само собой, я же не вызвала самоуничтожение тли? Я пожелала им всем сдохнуть, но у меня не было силы, чтобы это случилось. Может, за этим стоит Дрон? Или тли сделали это сами? Но в этом не было смысла.

Дарвин бродил по кишкам, опустив морду к полу и копаясь во внутренностях. Я вздрогнула, подумав о всем дерьме, которое он притащит в постель. Не уверена, почему я беспокоилась о такой незначительной детали, как грязные лапы. После этого нам всем придется хорошенько отмываться.

Линк прошагал мимо, светя фонариком на это кровавое зрелище и крича на мужчин.

— Начинайте копаться в этом дерьме. Ищите все, что может сказать мне, что тут случилось.

— Например? — спросил один из мужчин.

— Не знаю, бьющееся сердце, след ноги или чертово кольцо невидимости, — он навел луч фонарика на ряд мужчин, и их бледные, позеленевшие лица выделялись в ярком свете.

Большинство мужчин было полураздетыми. Они стояли в одних боксерах, но вооружились топориками, словно они проснулись, когда на периметр кто-то проник, и схватили ближайшее оружие.

— Поспешите! — прикрикнул Линк. — Я не желаю видеть ничего, кроме жоп и локтей, пока это место не начнет блестеть от чистоты.

Ши стояла в нескольких футах от меня, и ее поза зеркально вторила моей — рука зажимала нос, ее высокая фигурка была зажата между Полом и Эдди. В передней части лобби доски, которые перегораживали дверь, лежали сломанными и расщепленными на ковре. Тля явно спешила ворваться внутрь. Лишь для того, чтобы взорваться?

— О чем думаешь, любовь моя? — Рорк окинул взглядом эту бойню, и его плечо задело меня, когда он убрал меч в ножны на бедре.

— Мы много раз видели, как взрывается тля, верно? Но только когда моя кровь попадает в их организм. Очевидно, здесь случилось не это.

Джесси стоял возле Рорка, скрестив руки на груди, прижимая кулак к губам и затерявшись в мыслях.

Затем его глаза метнулись ко мне.

— Я знаю, что ты ощутила их прибытие.

Эм, да, в то время он погрузился в меня на двадцать сантиметров. Наверное, он тоже их ощутил.

Он всматривался в мое лицо своим расчетливым взглядом.

— О чем ты думала прямо перед тем, как ощутила их смерть?

Я приподняла брови и заговорила тихо.

— О том, чтобы кончить на твоем члене?

Рорк издал сдавленный гортанный смешок.

Джесси потер костяшками пальцев подбородок, его лицо исказилось от неловкости. Или недовольства. Наверное, и того, и другого.

— Что еще?

— Я была так же раздражена, как и ты, Джесси. Я хотела, чтобы эти мудаки сдохли, чтобы мы могли… закон… чить…

Это невозможно, ведь так? Я бы ни за что не смогла убить их своим разумом. Сама мысль об этом была безумием.

Скажите это моему ускорившемуся пульсу.

Джесси и Рорк посмотрели по сторонам, их взгляды сделались резче, без сомнения проследив за моим ходом мыслей. Губы Рорка приоткрылись, а Джесси выпрямился во весь рост и опустил руки вдоль боков, его пальцы подергивались.

Я показала на бойню.

— Я просто мысленно пожелала, и это воплотилось?

Джесси выгнул каштановую бровь.

— Разве нет?

Я не знала, но позднее той же ночью мне представилась возможность выяснить.

Присев перед крыльцом отеля, я макала лапы Дарвина в ведро с водой и смывала жучьи кишки, пока Джесси и Рорк помогали Линку и нескольким другим парням заново забаррикадировать входные двери.

Я вскинула голову от резкого вторжения сигналов тли. Четыре пульсирующие нити вплелись в мои внутренности, протягивая невидимые линии вдоль дороги.

— Эй, ребята, — я встала, сосредоточившись на темном участке асфальта. — Четыре приближающиеся тли, — я схватила Дарвина и спешно загнала его за заколоченную дверь, в безопасность дома. — Прежде чем вы их убьете, я хочу кое-что опробовать.

Линк почесал лысую башку, бросил на меня взгляд, который говорил «Ты чокнутая», затем взглянул на своих людей и один раз кивнул им.

Джесси подвинулся к моему боку и натянул стрелу на тетиву, прицелившись на дорогу. Рорк встал за меня, его руки скользнули под мою футболку, готовясь поддержать меня.

Но я не просто хотела опробовать новую команду. Я хотела опробовать ее без помощи. Если какая-то генетика перестраивает мои способности, то мне надо заново протестировать свои лимиты.

Выйдя из объятий Рорка, я обернулась к нему через плечо.

— Я попытаюсь сделать это без твоей энергии. Тут всего четыре тли, так что если я отключусь…

Его глаза сузились до изумрудных щелочек.

— …поймаешь меня? — я широко улыбнулась, получила такой же недовольный взгляд от Джесси и повернулась к улице.

Звук меча Рорка, извлекаемого из ножен, эхом прокатился по парковке. Вокруг меня шаркали ботинки, а мои волосы взметнулись вокруг лица на прохладном ветерке.

На запад и восток тянулись зазубренные верхушки рушащихся зданий, которые окаймляли освещенный луной горизонт, и там, среди обломков фундаментов, появились четыре светящихся силуэта.

Их луковидные тела спешили к нам на беззвучных ножках, размываясь в тени, словно пытаясь держаться вне поля зрения.

Парни не должны были увидеть их — не как я с моим эволюционировавшим ночным зрением. Их неоновые силуэты заполнили улицу, глаза без зрачков остановились на нашей группе, за которой простиралась пустынная парковка.

Втянув крепкий вдох, я сосредоточила свой разум на одной-единственной мысли. Я повелела им умереть.

Влажный звук взрывающейся плоти раздался в тишине, их внутренности разлетелись по асфальту как светящиеся в темноте шарики краски. Вибрации во мне испарились, а на их место пришла живительная энергия, словно все мое тело накачали кислородом и кофеином. Эта энергия курсировала под поверхностью моей кожи, укрепляла мои мышцы. Я ахнула, словно только что пробудилась от глубокого сна, и все токсины из моего тела вымылись, мои ткани восстановились и обновились.

Джесси опустил лук, а Линк разразился оглушительным ревущим хохотом.

Мое сердце гулко застучало в груди, голова поплыла от выводов. Я сделала это без контакта кожа-к-коже. Без потери сознания, без дрожи от потери энергии.

Я провела по носу и посмотрела на руку. Крови не было.

Как это возможно? Я только что убила тлей силой разума и чувствовала себя охренительно.

Обеспокоенное лицо Джесси появилось передо мной, его ладонь легла на мою щеку.

— Твои глаза черные. Вообще ничего белого.

Пятна на моей спине, наверное, тоже изменились.

Он повернул мое лицо к лунному свету.

— Твои зрачки расширились настолько, что поглотили все твои глаза. Теперь они возвращаются в норму. Твое зрение изменилось?

— Нет, — я поморгала несколько раз, покосившись поверх его плеча на людей Линка, побежавших через парковку, чтобы осмотреть место бойни.

То, что осталось от тли, теперь было полностью лишено флуоресцентного свечения.

Если я могла делать так каждый раз, то неважно, что тля становилась умнее, быстрее и организованнее, верно? Так почему пророчество предупреждало об эволюционирующих существах? И как в это уравнение вписывался особенный ребенок, спасающий мир?

Переведя взгляд на Джесси, я посмотрела в бездонные медные озера, которые он называл глазами, и пожелала себе еще одну суперсилу, которая даст мне доступ к его настоящим, нефильтрованным мыслям.

— Ты думаешь о пророчестве?

Он отпустил мое лицо.

— Я не могу сказать точно, но я… не знаю. Я что-то упускаю. Что-то критично важное, — он переплел ладони за шеей, потирая затылок, и кожаные рукава заскрипели на его бицепсах. — Или, может быть, я неправильно интерпретировал предсказания.

Рорк шагнул ко мне и прикоснулся к моей пояснице, добавляя давления, чтобы направить меня к входу в отель.

— Пока не разберемся, у нас есть брутальное оружие против тли, — он взглянула на Джесси, придерживая дверь открытой для нас. — Не знаю насчет тебя, но наблюдение за ее доминированием не на шутку меня возбудило.

Джесси подмигнул мне, обернувшись через плечо, и уголок его губ приподнялся. Схватив меня за руку, он торопливо провел меня через ужасную вонь в лобби. Дарвин пронесся вперед, ведя нас к нашей комнате на втором этаже.

Система водоснабжения не работала, но у нас имелась ванна, контейнеры с водой и мини-бутылочки шампуня, которые мы нашли в ванной комнате. Стоя в ванной, я помыла Джесси и Рорка губкой, а затем они вернули услугу. Немногие вещи в мире могли соперничать по чувственности с четырьмя намыленными руками, которые гладили мою кожу в подрагивающем свете свечи.

Мое возбуждение быстро и отчаянно вернулось, подпитываемое нескончаемой энергией в моем нутре. Чем бы ни была эта новообретенная сила, она заставляла меня жаждать. Еды. Секса. Их.

Они трахали меня до поздней ночи, останавливаясь лишь для того, чтобы покормить меня сушеной крольчатиной и крекерами, затем трахали меня снова. В конце концов, они свалились от измождения, а я лежала между ними, сна ни в одном глазу, и поражалась сексуальной нужде и бодрости, которая все еще вибрировала во мне.

Мы не надели одежду обратно, и одна лишь мысль об их обнаженных телах вызвала электрический импульс, пронесшийся вверх и вниз по моему телу. Осторожно, чтобы не разбудить их, я скользнула к изголовью, чтобы сесть, опираясь на подушки между их головами. Мой взгляд жадно бродил по мускулатуре их плеч, задниц, бедер, по каждому идеальному дюйму их тел.

Они лежали на боках, повернувшись ко мне, простыни запутались на их ногах. Свет свечи легонько раскачивал тени и освещал смуглую бронзовую кожу Джесси и более бледный, но все же золотисто-загорелый тон Рорка.

Во сне они были беззащитными и совершенно расслабленными. Никакой притворной храбрости и силы, и все же они выглядели такими сильными, опасными, готовыми к драке. Их тела представляли собой плотные мышцы поверх еще большего количества мышц, каждый бугор и блок соединялся в ошеломительное воплощение мужественности.

Рорк был выше и шире, тогда как Джесси был более суровым и грубым. Ноги Джесси были слегка раздвинуты, нижняя согнута в мою сторону, поэтому его длинный и вялый член лежал на бедре — несомненно, натертый от часов использования, но не менее прекрасный.

Член Рорка был скрыт расположением его ноги, но я знала его форму по памяти. Пропорции были идеальными, безупречными, и всякий раз, когда я видела его ствол, пробовала на вкус и ощущала его движение в себе, я терялась в покалывающей, посылающей-жар-по-моим-венам дымке желания.

Я потянулась к его ноге, мои пальцы мягко прошлись по линии его таза, между прессом и изгибом бедра.

Низкий рокот стона раздался в его горле. Не открывая глаз, он обвил рукой мою талию и подтянул к себе, пока я не прижалась к его груди.

— Надо спать, любовь моя.

Я поцеловала его великолепный рот, проведя языком по нижней губе.

— Я могла бы продолжать еще несколько часов. Может, Джесси…

— Джесси вымотан, — донесся сонный голос Джесси из-за моего плеча.

Но мгновение спустя он подался к моей спине, пока я не оказалась зажата между глыбами жарких, твердых, утомленных мышц.

Его губы проложили дорожку поцелуев по моему плечу, а член затвердел возле моей задницы. О Боже, мои внутренние стеночки горели и пульсировали от предвкушения. Какого черта со мной не так? Обычно я не была настолько возбужденной. Почему сейчас?

А почему нет?

Потому что Джесси устал и уже подарил мне часы оргазмов.

— Эй, — я потянулась назад и погладила каменный изгиб его задницы. — Засыпай обратно.

Его зубы впились в мое плечо, а рука протолкнулась между нами, схватив его член. Он провел теплой, стальной длиной по моей ягодице, сунул ее между губ моей киски и помедлил, чтобы подразнить головкой вход.

Мои соски затвердели, прижимаясь к груди Рорка, и по мне пронеслась дрожь удовольствия, от чего между ног стало жарко. Рорк затвердел у моего бедра, но его глаза оставались закрытыми, дыхание — ровным.

Джесси схватил меня за бедра, оттащил к себе и погрузил свой ствол в скользкий жар моей киски. Я была готова для него, мокрая и похотливая, мой канал сжал его. Я принялась покачивать бедрами легкими, потирающими движениями, скользя по его длине.

Он толкался медленно, лениво, в опьяняющем ритме, слегка вращая тазом, замирая и снова толкаясь. Я гадала, может, он засыпал и пробуждался вновь, и мне нравилась эта мысль — я хотела, чтобы он спал во мне каждую ночь.

Его подбородок уперся в мой затылок, дыхание в моих волосах сделалось тихим и ровным. Как раз когда я уже убедилась, что он вырубился, его пальцы скользнули через мое бедро и живот и опустились между моих ног. Он оставил их там, кружа по моим складочкам, хоть мои движения заставляли тыльную сторону его руки задевать член Рорка.

Я покачивалась между ними, легонько двигая тазом и устремляясь к той блаженной точке, которая доведет меня до пика. Толчки Джесси во мне, мирное выражение на спящем лице Рорка, их мужественный мускусный запах, окружавший меня, — все это сливалось в томительное предвкушение удовольствия.

Мой оргазм накатил тихой, плавной волной конвульсивного блаженства, от которого каждая клеточка в моем теле переполнилась опьяняющим теплом. На пике оргазма ладонь Джесси между моих ног сжалась, и он охнул. Его мышцы сжались, затем расслабились, когда на выходе он нашел свою разрядку.

— Я никогда тобой не насыщусь, — промямлил он мне в волосы.

Мгновение спустя я поняла, что он уснул. Член во мне сделался мягким, пальцы вяло лежали на моем холмике.

Мой голод не утих, разум и тело не знали покоя. Почему? Я подозревала, что это вызвано моей новой способностью.

Я все это время владела телепатической способностью убивать, но не знала, как ей воспользоваться? Или это спровоцировано каким-то внешним фактором? Что изменилось? Интимная близость с Джесси и Рорком? Они питали меня через секс? Если так, почему секс с Мичио не производил такого же эффекта?

А может, я что-то съела? Я широко улыбнулась при воспоминании из детства, как мой любимый мультяшный моряк пожирает шпинат. Разве не круто было бы, если бы я смогла победить Дрона банкой консервированного шпината и силой мысли?

Вот блин. Должно быть, я под кайфом от возбуждения, феромонов или еще что. Трезвомыслящая, абсолютно бодрая и под кайфом. И от этого кайфа в моей голове бродил миллион мыслей.

Я подумала о причине, по которой я покинула горы столько месяцев назад. Охота на нимф. Распространение лекарства. Я гадала, жива ли Элейн и не следовали ли какие-то нимфы прямо сейчас за мной и Ши. Я не почувствовала ни одной с тех пор, как мы покинули Вирджинию. Может, потому что мы путешествовали на колесах, передвигались на более высокой скорости и никогда не задерживались в одном месте дольше, чем на одну ночь.

Под грузом этих мыслей я наконец-то заснула, но следующие три дня моя энергия достигла невероятных высот. Мы часто останавливались, чтобы собрать масло из фритюрниц и завербовать еще людей, но путь уже не задерживался из-за тли. Каждый раз, когда я чувствовала их, импульс мысленно прикончить их становился автоматическим. Вибрация. «Сдохни». Повторить.

По мере того, как Линк увел караван с шоссе по главной улице моего родного города, мой бурный кайф утих. Стрекот саранчи, аромат сирени, узкие дороги с щебенкой, старые рельсы — все это ударило по мне томительным наплывом ностальгии, пока мои воспоминания о Грейн Вэлли схлестнулись с заброшенными руинами, в которые превратился город.

Я не была дома два года и четыре месяца, и глубинная дрожащая паника проникла в мои кости, распространилась по мышцам и сотрясла кости. Я не хотела находиться здесь, не могла посмотреть в лицо воспоминаниям, которые ждали в том доме.

На языке так и крутился приказ Линку поворачивать назад. Мои зубы стучали, губы немели от желания потребовать, чтобы он уезжал.

Но как мне найти Мичио?

Откуда я вообще знала, что Мичио будет там?

Я просто знала.

Хрень полная. Я не могла почувствовать его, не видела его во сне. Я действовала, опираясь лишь на хлипкую надежду.

Дарвин тяжело дышал возле меня, пока я прислонялась к стенке в задней части фургона. Я снова и снова водила пальцами по его шкуре, пока Рорк не схватил меня за руки и не перетащил через весь фургон к себе на колени.

Он прижал мою щеку к биению своего сердца, и его ровное дыхание умерило мое. Ему не нужно было спрашивать, что не так. Он не говорил мне, что мы можем развернуться и уехать. Он просто держал меня, дожидаясь, пока я заговорю или не заговорю.

— Это тот район? — голос Линка нарушил мои мысли.

Рорк обхватил мое лицо и мягко прижался губами к моим губам, прошептав в поцелуе:

— Я рядом, любовь моя.

Кивнув, я поцеловала его в ответ и поднялась на колени, чтобы выползти между Линком и Джесси на передних сиденьях.

Линк смотрел через ветровое стекло.

— Ты сказала, что здесь должна быть бензоколонка с красной крышей?

Я проследила за его взглядом, и за потрескавшейся парковкой находилась заправка перед моим районом. Там раньше работала грубая женщина, Джен, которая всегда гневно смотрела и фыркала, когда я покупала у нее сигареты. Я ненавидела ее поведение тогда, но теперь скучала по нему, и мой желудок скрутило от потери прежней жизни.

— Мы на месте, — я посмотрела в боковые зеркала, замечая строй из восьми грузовиков и фургонов позади нас.

Наша команда состояла из сорока двух людей. Если Дрон поселился в моем доме с армией тли, я должна суметь убить их мыслью, пока наши солдаты выпускали сотни стрел в оплавившееся лицо Дрона. Вот только он всегда пересиливал мои способности, а его контроль над тлей был сильнее моего.

Я шумно выдохнула и напомнила Линку о своих тревогах.

— Я приехал ради сражения, Малышка Божья Коровка, — он расстегнул ремень безопасности и потянулся к переключателю передач. — В какую сторону?

— Восьмая улица по правой стороне. Слева будет вершина холма, — я дала ему номер дома.

Он тронул фургон с места.

Рука Джесси метнулась вперед и схватила его запястье.

— Иви остается здесь, пока территория не будет зачищена.

Это заявление было произнесено мягко, но в Джесси не было ничего мягкого. Его глаза посуровели, пальцы сжались на руке Линка, а щетина встала дыбом на напрягшемся подбородке.

— Опять двадцать пять, — Линк посмотрел на ладонь на своей руке и наградил Джесси прищуренным сердитым взглядом. — Она может убить тлю и предотвратить случайные потери людей. Она идет с нами.

Жаль, что я не могла телепатически дотянуться до моего дома отсюда. Мне надо находиться намного ближе.

— Я могу подождать в низу моей улицы. Это будет достаточно близко, но по-прежнему вне поля зрения.

Резкие черты лица Джесси помрачнели, его профиль недовольно осунулся.

— Если ты сможешь почувствовать армию Дрона, он сможет почувствовать тебя, — он сердито посмотрел на Линка. — Она не пойдет дальше этого места, пока зона не будет зачищена.

Молчание заполнило фургон, пока Линк и Джесси сверлили друг друга убийственными взглядами. Напряженная пауза затянулась и длилась так долго, что я дышала с трудом.

Линк сломался первым, отдернув руку.

— Я тут главный, и я, блядь, говорю тебе, что мы берем ее с собой, — он схватился за переключатель передач.

Зрачки Джесси расширились. Ох, дерьмо. Я потянулась к нему в попытке успокоить, но Рорк обхватил меня рукой за талию и дернул назад как раз тогда, когда Джесси кинулся со своего сиденья.

Он шарахнул Линка о дверь, распластал ладонь по стеклу, а другой рукой удерживая небольшое мачете у горла Линка. Я не знала, что он носил при себе нож, даже не видела, откуда он его вытащил, но вот оно, смертоносное изогнутое лезвие, пустившее струйку крови по шее Линка.

— Я позволил тебе думать, что ты тут главный, — тон Джесси оставался спокойным, убийственно спокойным.

Его ожесточившиеся черты и мощное тело согнулось над другим мужчиной. Точеные мышцы, дикие волосы, пронизывающие глаза, свирепые линии подбородка, каждый его угрожающий дюйм требовал подчинения и обещал мучительную смерть, если Линк хоть дыхнет неправильно.

— Никогда не поворачивайся спиной к тихим, — пробормотал Линк про себя, обхватив пальцами запястье Джесси, и его глаза превратились в щелочки. — Знал же, что ты в итоге перережешь мне горло.

Джесси склонил голову набок, его лицо расслабилось и приняло скучающее выражение.

— Делай, как я скажу, и может быть, сохранишь свою шею.

Дарвин позади меня низко и гортанно зарычал. Я потянулась назад и погладила ладонью его морду.

Линк поерзал бедрами на сиденье, его голова прижималась к бедру.

— Ты пачкаешь кровью мою футболку?

Узкая струйка прочертила кровавую дорожку от лезвия вниз по его горлу и запятнала воротник его белой футболки.

Линк посмотрел мне в глаза поверх плеча Джесси и, должно быть, прочел подтверждение на моем лице.

— Блядь, чувак. Это была чистая футболка, мать твою.

На щеке Джесси дернулся мускул.

— Ты запрыгнешь в один из автомобилей, едущих следом, проверишь дом и доложишь мне.

Линк пошевелил губами.

— Если меня не убьют, когда я доберусь туда.

— Ты хотел сражения, — Джесси с вызовом выгнул бровь. — Я ожидаю, что ты вернешься через десять минут с докладом.

Я наклонилась вперед, толкнувшись вопреки руке Рорка.

— Фургон с Ши тоже остается здесь.

Жаль, Ши не могла чувствовать тлю. Я могла бы рассмотреть вариант послать ее вперед, чтобы посмотреть, почувствует ли она их.

— Блядь, — ноздри Линка раздулись. — Ладно. Слезь с меня, мудак.

Джесси скользнул обратно на пассажирское сиденье и убрал оружие в ножны под кожаной курткой. Линк оставался прижатым к дверце и держал руку у горла, и только когда Джесси отрывисто кивнул, тот схватил свой арбалет и вышел из фургона.

Он замахал руками, показывая ждущим автомобилям, куда ехать. Семь из восьми грузовиков пронеслись мимо. Фургон с Ши подъехал к нам сзади и припарковался, а последний грузовик по дороге подобрал Линка.

Я тяжело выдохнула. Всем мужчинам было дано описание Мичио. Они знали, в чем заключается миссия, и что самое важное, они знали, что не надо его убивать, если только он не переметнулся на сторону врага. Я решила не признавать такую возможность.

Рорк за мной сдвинулся и скользнул за руль, повернув ключ и заглушив мотор.

Я встала на колени между ними и посмотрела в глаза Джесси. Тьма притаилась в его выражении, но стоило мне моргнуть, как она исчезла.

В этом мужчине имелась тихая жестокость, безжалостность, скрывавшаяся под кожей куртки, как его нож. Он не был напыщенным, болтливым или беспечным, так что легко было недооценить его. Пока не оказывалось слишком поздно. Он был мужчиной, который ничего не боялся. Кроме моей смерти.

Хотелось бы мне избавить его от бремени этого беспокойства, но самой предсказуемой и определенной вещью в этой жизни была смерть. Никто не мог ее избежать.

— Мачете? Да ты полон сюрпризов.

— Сказала женщина, способная взрывать тлю силой разума, — его губы дрогнули, затем он схватил меня под руки и затащил к себе на колени. — Это кхукри[25], а не мачете, дорогая.

Сидя боком на его бедрах, я раздвинула полы его куртки. Изогнутое лезвие надежно пряталось в кожаных ножнах под его рукой.

— Какое еще оружие ты прячешь?

Рорк потер подбородок, блуждая взглядом по моему телу.

— Что в тебя вселилось?

— В данный момент ничего, но у нас есть десять минут, чтобы это исправить.

Джесси щипнул меня за подбородок, поворачивая мою голову к нему.

— Серьезно, Иви. Что-то не так. Мы не жалуемся…

— Определенно никаких возражений, — Рорк широко улыбнулся.

— …но ты ненасытна. Ты всегда была сексуальным существом, и Иисусе, я люблю эту твою черту, — Джесси приподнял бедра и прижал себя к моей попке. — Но это вообще новый уровень. Ты чувствуешь себя иначе? Ты заметила какие-то другие изменения?

Я сжала его ладонь и удержала ее между своими руками на коленях.

— Я не знаю. Я голоднее. Более возбуждена, — я покосилась на его скрытное выражение и опустила взгляд на наши ладони. — Во мне столько энергии, что я как будто готова взорваться.

Рорк свесил руку с руля, задумчиво глядя через лобовое стекло. Он открыл рот, чтобы что-то сказать, затем прищурился и резко выпрямился, когда один из наших грузовиков службы доставки понесся вниз по улице в нашу сторону.

Он опустил окно, и черный грузовик резко затормозил возле нас.

Линк свесился через дверь, глубокие складки избороздили его лоб.

— Его нет.

Мое сердце бешено заколотилось.

— Кого нет?

— Твоего дома. Он сгорел дотла.

Глава 41

Я смотрела на черную дыру, некогда бывшую моим домом, мой взгляд спотыкался об обгорелые деревянные балки, расплавившееся стекло окон и покореженные металлические ограждения. Горе, ярость и душераздирающая боль опаляли мои вены, выжигали легкие, делали дыхание тяжелым, хотя и без того тяжело было вдыхать черную пыль.

Это всего лишь дом. Дом, который был спроектирован Джоэлом и мной, фундамент залит нашими мечтами, стены укреплены смехом наших детей, а крыша подпиралась нашей любовью. До эпидемии я не представляла, что покину это место. Но когда я была вынуждена бежать, оставить это место, я унесла с собой семя утешения, что дом остался здесь и хранил архивы моего прошлого как непроницаемая стена.

Огонь тушить было некому, и поэтому не осталось крыши, ни единой стоящей стены, а фундамент проломился под этим разрушением. Шкаф Анни с кружевными платьицами… Уничтожен. Коллекция фигурок из «Звездных Войн», принадлежавшая Аарону… Уничтожена.

Мне не нужно было спрашивать, как или кто. Мой дом не просто сгорел дотла. Он оказался поглощен толстыми слоями паутины.

Обжигающая ненависть взбурлила в моем горле. Этот злобный сукин сын оставлял свою вонючую паутину на всем, что он разрушал, на всем, что я любила.

Я перешагнула горку обгоревшего дерева и сажи, мои ботинки запутались в сетках шелковых нитей. Пятнистые тени под обрушившимися стенами уже не тлели, угольки давно погасли. Я не могла ощутить мертвую ауру Дрона или пульсацию тли. Не могла ощутить теплого гула присутствия Мичио.

Ничто не жило здесь. Ничего не осталось, кроме остаточного запаха дыма и сожженных воспоминаний.

Я оставила Дарвина в фургоне Ши вместе с ней, но Джесси и Рорк нависали как тени у моих локтей. Брать моих любовников на экскурсию по дому, который я делила с семьей, было бы откровенно извращенно и нервно, но уж лучше так, чем без них.

Каждая сгоревшая чешуйка, что шуршала под моими шагами, заставляла меня дрожать. Каждый стон проседавшей балки проникал в мою грудь и стягивал мои внутренности болезненным узлом ада. Мои плечи сгорбились, руки скрестились на груди в оборонительном жесте, и все мое тело дрожало от боли.

Я хотела быть сильнее, или хотя бы казаться сильнее. Сорок мужчин стояло вокруг и смотрело на меня, и каждый из них потерял что-то или кого-то важного. Но напоминание об этом не помогало мне выпрямиться или стать храбрее.

Я посмотрела через задний двор — вид, которым я когда-то наслаждалась со своей террасы. Почерневший мусор переполнял встроенный бассейн. Шелестели клены, осыпая землю мертвой, коричневой листвой. Долина покатых холмов и роскошных домов теперь превратилась в руины цемента и сорняков. Но они не сгорели. Нет, это бедствие постигло лишь мой дом.

Ладонь Джесси скользнула в мою ладонь, отнимая мою руку от туловища.

— Анни и Аарон… — он прочистил горло, смягчил голос. — Их духи говорили об этом месте. Бассейн. Светлячки. Маленькие ящерки, которых они ловили возле каменной стены.

Сглотнув сквозь ком в горле, я уставилась в угол двора, где некогда стояла каменная стена, и повелела их духам появиться, пусть даже на мгновение, чтобы я могла следить за их милыми личиками взглядом, пока я говорила им, что люблю и сильно, так сильно по ним скучаю.

— Джоэл кремировал их там, — мой голос расколол холодный воздух. — Он развеял их пепел над территорией.

Я была так благодарна, что он не стал их хоронить, что их крошечные тела не застряли в земле, под унылыми останками их дома.

Ужасный звук зародился в моем горле, звук, который меня шокировал. Я прикрыла рот, моргая глазами, которые жгло, и гадая, неужели я наконец-то заплачу.

Но слезы не пришли, даже когда Рорк обхватил меня руками и прижал мою грудь к своей.

Я держалась за его силу, мои мысли закрутились водоворотом разрозненных образов. Я видела день, когда привезла Анни домой из больницы, в первый раз внесла в дом ее маленькое тельце, завернутое в розовое одеяльце. Я слышала топоток шагов Аарона, когда он ночью пробирался в нашу с Джоэлом спальню. Я ощущала насыщенный аромат табака, который цеплялся к коже Джоэла, когда он занимался со мной любовью.

Затем я ощутила боль, вонзающуюся, рвущую и кусающую мой разум, пока я не знала ничего, кроме боли. Воспоминания обладали властью, властью отсечь все остальное, ранить так глубоко и свирепо, что не существовало больше ничего. Так много боли, блядь.

— Мы все еще здесь, — акцент Рорка рокотом прокатился по мне, его объятие стиснуло мои ребра. — У тебя все еще есть мы.

Джесси встал за моей спиной и прикоснулся лбом к моему плечу.

Слова Рорка и безмолвная поддержка Джесси нашли отклик и выдернули меня из парализующих глубин моих воспоминаний на поверхность.

Мой дом разрушен давным-давно, и не огнем. Он перестал существовать, когда умерла моя семья. Но Джесси и Рорк все еще здесь. Моя новая семья. Я не одна.

Закрыв глаза, я позволила боли потери упасть с меня подобно слезам. Затем я прерывисто вздохнула, часто поморгала и прочистила глаза от пыли.

— Ага, — я выпрямилась, задышала чуточку проще и тверже встала на своих двоих. Положив ладони на грудь Рорка поверх плаща, я привстала на цыпочках и поцеловала мягкие волоски, которые выросли на его подбородке. — Спасибо.

Я потянулась назад, нашла ладонь Джесси и сжала ее.

— Что теперь? — Линк зашагал к нам с арбалетом за спиной.

— У тебя есть следопыты, верно? Пусти их по следу Дрона, — я вышла из объятий Джесси и Рорка, готовая убраться к чертям с этого мертвого места. — Если люди говорят о нас, давай вытащим их из укрытий и выясним, что они слышали о мужчине в плаще и с крыльями.

Линк медленно, очень медленно повернул голову в мою сторону, словно он нарочно пытался запугать меня… чем? Медленным поворотом головы? Да пофиг.

Его черные глаза тоже не торопились, наконец, остановившись на мне.

— Таков твой план?

— А у тебя есть получше? — спросил Джесси, сканируя взглядом наше окружение.

— Неа, — Линк широко улыбнулся.

Видимо, он не стал таить обиды на Джесси. Умный мужик.

Я направилась обратно к фургону, отказываясь удостаивать обугленные останки моего дома душераздирающим прощанием, но стоило мне сделать шаг, как я почувствовала себя… дерганой. Еще один шаг, и теплое, светящееся ощущение окутало меня, словно кто-то включил лампочку и поднес ее вплотную к моей коже.

Затем, будто открылась дверь в глубокий неведомый мир, вибрировавший электричеством, волна статической энергии хлынула в воздух и заструилась по моему телу ровными, гудящими импульсами.

Я резко развернулась, мои легкие отчаянно заработали, глаза лихорадочно осматривали улицу, пока весь мой разум сосредоточился на этом гуле.

— Мичио?

Холодный ветерок послужил ответом, выдохнув ледяные щупальца, которые скользнули под мои волосы и по шее. Но гул никуда не делся, стал сильнее и теперь опалял мою кровь.

— Ты чувствуешь Мичио? — Рорк повернулся по кругу, взглядом прощупывая дома и заросшие дворики. — Где?

Пока гул проносился по моему телу, я попыталась отследить его источник. Он не протягивал нити наружу, как тля. Он разливался как луч света. Я должна была суметь определить, где он сосредотачивается, но такое чувство, будто он происходил со всех сторон.

— Везде? — я дыхала тяжело и с надеждой, спешно кинулась по обломкам в сторону улицы, глядя в обе стороны. — Я не знаю.

Джесси ходил туда-сюда возле меня, держа в одной руке лук, а другой проводя по волосам, пока его освещенный солнцем сердитый взгляд сверлил пейзаж.

— Мне это не нравится. В каком смысле везде?

Гудящее ощущение напоминало Мичио, но в то же время нет. В ночь, когда Мичио ушел, я могла чувствовать его направление в целом. Конечно, это продлилось всего секунды перед тем, как он исчез. Но сейчас?

— Нет ясного направления, — я сжала руки в кулаки. Он должен быть там, и мое сердце грохотало с каждой минувшей секундой. С каждой секундой, что я могла его терять. — Давайте разделимся.

В ту же секунду, когда эти слова сорвались с моих губ, размытое пятно движения пронеслось по горизонту. Я двинулась, полностью обернувшись вокруг своей оси, мой взгляд метался во все стороны. Я не могла видеть настолько далеко, чтобы различить, что это такое, но бесчисленные размытые пятна высоких темных силуэтов появились как будто отовсюду. Через какие-то секунды они нас окружат.

Мои мышцы застыли и распалились, когда я потянулась к луку за спиной и натянула стрелу на тетиву. Спешащая масса движения неслась к нам на скорости молнии. Похоже, размером примерно с человека. Или с тлю? Я не чувствовала тли, но твою ж мать, они не двигались как люди.

Они двигались как Мичио.

Боковым зрением я заметила, как блеснул меч Рорка. Джесси расположился бок о бок со мной.

— Это не тля и не нимфы, — прокричала я достаточно громко, чтобы услышало сорок солдат.

Вокруг меня затопали шаги. Закричали мужчины. Раздались звуки ножей и другого оружия, доставаемого из кожаных ножен. И один ясный баритон проревел:

— О да, блядь. Давайте сразимся!

Глава 42

Солнце ярко и беспощадно светило мне в глаза, но топот стремительных шагов был ясен как день. Приближающийся топот достиг моих ушей еще до того, как я сумела определить, что именно надвигается. Дрожь в руках сотрясала лук, а гул в венах усиливался по мере того, как шум приближался, а размытые пятна обретали очертания.

Мужчины. Сотни рычащих мужчин с ожесточенными глазами перепрыгивали через сломанные заборы, скакали по крышам машин, сносили все на своем пути, чтобы сократить разделявшее нас расстояние.

Почему они заставляли мои внутренности гудеть? Прошли какие-то секунды с тех пор, как я впервые ощутила их — недостаточно времени, чтобы эвакуировать наши машины. Чего они хотели? Они неслись слишком агрессивно и торопливо, чтобы надвигаться с чем-либо, кроме намерения убить.

Могли ли мы защитить себя против такой численности? Некоторые из надвигавшихся мужчин несли винтовки и ружья, но большинство было вооружено как мы.

Я смотрела вдоль древка стрелы, а сорок солдат рассредоточились вокруг меня с ножами, топорами и арбалетами наготове. Джесси и Рорк стояли по бокам от меня.

— Не покидай поля моего зрения, — Джесси подошел ближе, согнув руку, чтобы натянуть тетиву, и его локоть задевал мою голову.

В моих ушах звенело от грохота сердца, пальцы дрожали, готовые выпустить стрелу. Но они недостаточно близко, а мне нужно выпустить все двадцать стрел с умом.

Наш круг мужчин увеличился, растянувшись наружу, и внезапно некоторые сорвались с места. Они побежали вниз по улице, стиснув охотничьи ножи и рубя приближавшихся мужчин на своем пути.

Прогремел один выстрел винтовки, затем второй, и вот уже стрелы усеяли воздух.

Легко было различить две стороны. Наши мужчины кричали, меняли выражения лиц, показывали друг другу жесты. Другие оставались на удивление стоическими, не считая рыка, и не устанавливали визуальный контакт.

Я заметила мужчину со светлыми жгутами примерно в тридцати пяти метрах от меня. Его джинсы и рубашка были порваны и запачканы грязью. Он навел на меня арбалет, на лице не отразилось удивления при виде женщины. Но он поколебался, сдвинулся и выстрелил в кого-то другого.

Болезненный вопль донесся до моих ушей. Я пресекла свои эмоции, не могла думать об умирающих людях, свистящих мимо пулях или стрелах, проносившихся над землей вокруг меня.

Я сосредоточилась на цели, учла направление ветра и выпустила стрелу.

Она пронзила грудь блондина, и он отшатнулся назад. Пока я натягивала на тетиву новую стрелу, его губы разошлись в хищном оскале, открывая чрезмерно крупные клыки.

Мой пульс бешено ускорился.

— Клыки! — хрипло закричала я и встретилась взглядом с Джесси. — Я видела клыки. Возможно, они смогут исцелить себя.

«Долбаный Дрон, мать его. Он кусал других? Это его сборная армия? Боже. Армия сверхчеловеческих кровососов».

— Они не умирают, — крикнул кто-то.

Джесси выпустил очередную стрелу с черно-красным оперением, затем резко повернул подбородок к плечу и прокричал:

— Цельтесь в голову!

Где Мичио? Он причастен? Моя кровь вибрировала от гула его присутствия. Но это не его гул, ведь так? Это гул сотен подобных ему.

«Умри, умри, умри», — беззвучно повторяла я, но светловолосый мудак, в которого я попала, встал на ноги, игнорируя стрелу в груди, и поднял арбалет.

Блядь. Я подождала, пока ветер стих, и снова выстрелила. Стрела вонзилась в его голову, и он рухнул на землю. Я потянулась к колчану, вытянула следующую стрелу и прицелилась в приближавшихся мужчин, стреляя по клыкастым лицам.

Лай Дарвина приглушенно доносился из фургона на другой стороне улицы. Медный запах крови щекотал мне нос, крики раненых мужчин звенели в ушах.

Мои зубы впились в щеку изнутри, когда я заметила темнокожего мужчину. Он зарычал ртом, полным острых зубов, и замахнулся на более медленного, лишенного клыков мужчину.

Вдох. Выдох. Выстрел.

Моя стрела угодила прямо в ухо клыкастого мужчины, и он рухнул на землю. Я схватила очередную стрелу.

Меч Рорка сверкнул возле меня, и отрубленная голова отскочила от моего ботинка. Кровь пропитывала грязные волосы, клыки прижимались к мертвым губам.

У них у всех были клыки. Они все были укушены.

Меч засвистел вне поля зрения, и шаги Рорка зашаркали позади меня. Его кряхтенье оповещало меня, что он рубил любого, кто приближался ко мне со спины.

Я выпускала стрелу за стрелой, хотя бы частью своего сознания следя за Джесси и Рорком. Они скользили вокруг меня, держась вне траектории моего выстрела, но все же достаточно близко, чтобы я следила за их хриплым дыханием.

Всюду, куда я смотрела, мужчины сражались дикой яростью луков, пистолетов и ножей. И так много пало. Много наших мужчин. Много других мужчин.

Я выпустила очередную стрелу и убила молодого бледного парня с черными волосами. Какой далекий путь он преодолел? Что привело его сюда? Был ли он поистине злым и заслуживал смерти, или здесь разворачивается некая манипуляция?

Я все еще не чувствовала Дрона или его тлю. Вокруг меня асфальт, разбитые бордюры и переросшая трава блестели красным. Вид столь многих смертей умножал разруху проседавших, заброшенных домов, которые я некогда называла своим районом.

Кожа на моих пальцах стиралась с каждой выпущенной стрелой. Адреналин пропитывал мое тело. Мои мышцы дрожали. Мое дыхание сделалось натужным, легкие сдавило и жгло.

— Иви, у тебя почти закончились стрелы, — прокричал Рорк позади меня.

Я потянулась к колчану, и действительно, вытащила последнюю стрелу.

Сколько мужчин осталось на нашей стороне? Далеко недостаточно, чтобы разделаться с примерно сотней клыкастых, метавшихся вокруг нас размытыми пятнами.

Я не умру здесь, если пророчество верно. Но Джесси и Рорк? Мысль о том, что они лежат на земле и смотрят на меня невидящими глазами, вновь придала энергии моему разуму и переполнила мышцы решительностью.

Выпустив последнюю стрелу, я подвинулась к ближайшей горе тел. Я могла собрать там пять стрел, и еще несколько у машины на подъездной дорожке соседнего дома. И у меня все еще имелись наручные ножны.

— Иви? — Джесси выпускал одну стрелу за другой, но между выстрелами выгибал шею, ища меня.

— Я на семь часов от тебя, — примерно в девяти метрах от него и Рорка я нагнулась и стала выдергивать оперенные древки, придерживая ботинком черепа.

— Я приведу ее, — крикнул Рорк, но когда он повернулся, на него набросилось пятеро мужчин.

Я навела стрелу на самого ближнего и позволила ей лететь. Голову мужчины отбросило назад с брызгами крови. Я выхватила еще одну стрелу из черепа под ботинком, когда Рорк замахнулся мечом, отсек голову следующему, затем еще одному…

— Иви, — твердый, до боли знакомый голос прошептал над моим плечом.

Я перестала дышать и резко развернулась, споткнувшись о тела.

Никого там не было. В нескольких ярдах от меня знакомый мужчина из нашей команды выстрелил из арбалета в противоположном направлении. Но Мичио там не было.

Низкий, светящийся гул дрожью пронесся по мне, теплое ощущение усиливалось, становилось как никогда сильным. Оно осветило каждую клетку в моем теле, пронизало мои кости с головы до пят.

Я просканировала пространство вокруг себя, мой взгляд метался во все стороны.

— Мичио?

Сильные руки обхватили меня сзади, прижав мою спину к твердой груди. Я взглянула на эти руки, на мускулатуру под оливковой кожей и тонким слоем темных волос.

Тепло его объятий, биение его сердца у моей спины, гул в моей крови, все это обещало, что я наконец-то нашла его. Он здесь. Страж, за которым я гналась.

Мое сердце воспарило, и я попыталась развернуться в его руках, но их хватка сжалась крепче, не оставляя мне свободы движения.

— Мичио? Позволь мне посмотреть на тебя.

— Ш-ш-ш, — выдохнул он мне на ухо и выдернул лук из моей руки, отбросив его в сторону.

— Подожди! — я дернулась, не сумев высвободиться ни на дюйм. — Какого хера?

Он подтянул меня выше по своему телу, и мои ноги утратили контакт с землей. Он закинул меня себе на плечо, выбив воздух из моих легких и сдернув колчан с моей спины. Я мельком заметила его коротко стриженые черные волосы, затем земля закружилась. Мы находились в движении, стремительно убегали.

Моей первой мыслью было, что он уносит меня в безопасное укрытие, как какой-то шовинистский варвар, но когда я подняла голову и увидела Джесси и Рорка, ужас просочился в мое нутро.

Они бежали за нами, их опустошенные взгляды не отрывались от меня, и их рты шевелились, кричали… Они были слишком далеко, расстояние между нами увеличивалось, улица на горизонте размывалась.

В мгновение ока они скрылись из виду, но я уже пихалась, извивалась всем телом и кричала:

— Поставь меня! Я не могу их бросить. Они там умрут!

Окрестности мелькали вокруг, сменяясь торговыми помещениями, главная улица Грейн Вэлли проносилась мимо меня. Долбаный ад, он унес меня слишком далеко от них.

— Поставь меня, мать твою нахер! — я заколотила кулаками по голой коже его спины, сопротивляясь его хватке на моих ногах.

Он был слишком силен, двигался слишком быстро, черт подери.

Я потянулась к рукаву куртки, чтобы задрать его и высвободить кинжал.

— Остановись. Остановись сейчас же!

Прежде чем я дотянулась до наручных ножен, он остановился, и мою шею резко отбросило назад, когда он швырнул меня на задницу. Подняв голову, я не увидела ничего, кроме кукурузных полей, а значит, от битвы нас отделяло много миль.

Мой взгляд пробежался по его аккуратной черной рабочей одежде, буграм мышц его широкого торса и остановился на его непроницаемом лице. Он не выглядел еще сильнее эволюционировавшим или мутировавшим. Никаких крыльев. Клыки скрывались за линией поджатых губ.

Разве он не рад видеть меня? Почему он просто стоит и смотрит? Смотрит, но на самом деле не видит?

Он был мастером безвыразительных лиц, но это… это не мужчина, которого я помнила. Я хотела обнять его, поцеловать, сказать, как сильно я по нему скучала, но его глаза не содержали ничего. Никаких мыслей. Никаких эмоций. Они были ясными, карими и пустыми.

Несколько мучительных секунд мое сердце ныло, пока я не отбросила мысли о том, что Джесси и Рорк сражаются за свои жизни.

Я поднялась на ноги и схватила его руки, висевшие вдоль боков.

— Мичио? Нам нужно вернуться.

Ничего. Даже не моргнул.

— С тобой все хорошо? Как ты нашел меня? Кто те мужчины, что напали на нас? Ты видел Дрона? — когда он не ответил, по мне пронеслась дрожь, и мое горло сжалось. — Ты должен отнести меня обратно. Наших ребят убивают. Мы должны помочь Джесси и Рорку!

Раздражение заполыхало на моих щеках. Я отдернула руки, сжав их кулаки вдоль боков.

— Скажи что-нибудь, мать твою!

Он медленно поднял руки и обхватил мои плечи. Я всматривалась в его лицо в поисках чего-нибудь. Признака человечности. Следа любви.

Одна из его рук взметнулась так быстро, что я и не видела ее, пока она не ударила по моей шее сбоку. Шок парализовал мое тело. Там в шее находились нервы… много нервов… и давление…

Звезды заплясали перед глазами, поглотив бесчувственное выражение Мичио, пока не осталась одна лишь тьма.

Глава 43

Я проснулась с пульсирующей болью в голове, лежа на боку и свернувшись клубочком. Холодный ветер отбрасывал волосы мне на лицо. Рокот двигателя вибрацией отдавался в моих костях, а стальной пол дребезжал от движения.

Я находилась в движении.

Я резко села, ощущая головокружение и одиночество. Ледяные порывы ветра ударяли мне в затылок. Я вытянула руки, чтобы обрести опору. Мои ладони наткнулись на проволочные стены, и я поморгала, оставаясь заторможенной и сбитой с толку.

Ужас царапал мои внутренности, пока я осматривалась по сторонам. Я в ловушке. В клетке из проволочной сетки, стоявшей в кузове грузовика-пикапа, который на скорости несся сквозь ночь.

Цепи надежно закрепляли клетку в кузове грузовика, а на прочной двери висел навесной замок. Мое сердце бешено заколотилось, приумножая головную боль. Ни воды, ни одеял, ничего не занимало пространство три на пять футов, кроме меня.

Схватив рукава своей кожаной куртки, я задрала их. Мои наручные ножны исчезли. Дрожь пронеслась по моим ладоням. Безоружная. В заточении.

Это сделал Мичио? Посадил меня в клетку в кузове грузовика, как долбаное животное? Нет, Мичио так не поступил бы. Мужчина, который выхватил меня из сражения, походил на незнакомца, он не один из моих стражей. Накатила паника, горячая и злая, выжигающая мои легкие.

Где Джесси и Рорк? Пережили ли они то сражение? Мою грудь сдавило, дыхание стало хриплым и болезненным. Они должны быть живы. Я отказывалась верить в обратное. Может, они как-нибудь меня догонят? Они могут прямо сейчас быть где-то там, искать меня, как всегда.

Асфальт за грузовиком размывался, освещенный тусклым светом фар и утекающий в густую тьму. Следом не виднелось никаких фар. Никаких следов, по которым они могли бы пойти.

Надежда на то, что они нашли меня и следят за мной, рассыпалась на части, такие идеи оставались лишь в беглых мечтах да на окровавленном поле битвы.

Я сжала ладони в кулаки. Как я тут очутилась? Мичио, должно быть, накачал меня наркотиками, чтобы я отключилась, пока он не доберется до грузовика? Я ничего не помнила после того удара по шее, который получила ранее этим днем. Или вчера? Сколько времени прошло?

Ярость хлынула по моим венам, настигая отрывистое биение моего сердца. Что случилось с Мичио, что заставило его сделать это? Где, блядь, он был? Я могла чувствовать его, ощущала вибрации всюду вокруг меня.

Я резко развернулась и обнаружила, что заднее окно в кабине открыто. Внутри на объединенном сиденье-скамейке виднелись широкие плечи двух мужчин. Водитель носил бейсболку, его светлые волосы курчавились на затылке. А пассажир… Вопреки сумраку в кабине, я могла различить идеальную симметрию его профиля, точеные очертания безволосого подбородка и соблазнительную миндалевидную форму глаз.

Стиснув опорные прутья клетки, я встала на колени и подобралась к боку так, чтобы видеть его профиль. Холодный металл впивался в мои пальцы, когда я заорала через открытое окно:

— Ты накачал меня наркотиками, Мичио? Почему, блядь, я в клетке?

Он уставился в центр приборной панели — может, чтобы иметь возможность наблюдать за мной краем глаза, но черты его лица, лишенные выражения, даже не дрогнули.

— Где мы? — я повысила голос, перекрикивая ветер. — Ты меня слышал? Куда вы меня везете?

Он даже ресницами не пошевелил. Вообще никак на меня не отреагировал. Что с ним не так? Он никогда бы не подверг меня опасности. Даже в заточении на Мальте он защищал меня, заботился обо мне. Этот мужчина — не Мичио.

Должно быть, Дрон сделал это с ним. Но что? Как? Через что он прошел, чтобы превратиться в это… это пустое существо? Моя грудь ныла, мое тело напряглось от тревоги за него.

Впереди красный след задних фар змеился во тьме. Как минимум дюжина машин ехала каким-то караваном. Кто они?

Я смахнула волосы с лица и просканировала окружающую тьму. Через каждые несколько вдохов я слышала отдаленные вибрации тьмы, ощущения пропадали, когда мы устремлялись вперед, за пределы радиуса.

Местность казалась ровной и пустынной, не считая заброшенных машин, встречавшихся время от времени. Я не видела зданий или дорожных знаков. Это поля? Канзас? Мы направлялись на запад?

Дымчатые облака закрывали луну, крест-накрест пересекаемые проволочным потолком моей клетки. Я не знала, как ориентироваться по фазам луны и созвездиям, а ландшафт был таким темным, что я ни черта не видела.

Я повернулась обратно к кабине.

— Где ты был последние четыре месяца? Ты нашел Дрона? Кто во всех этих машинах?

Могли ли Джесси и Рорк быть с ним? Уж точно не по доброй воле. Только не тогда, когда я в блядской клетке.

Мичио не моргнул, даже не покосился на меня.

— Почему ты со мной не разговариваешь? — раздражение и боль звенели в моем голосе, отчего слова звучали натужно. В данный момент я уже понимала, что не получу ответов, но мне нужно было продолжать попытки. — Что с тобой случилось, Мичио? Пожалуйста, посмотри на меня.

Когда он не подчинился, я шарахнула ладонью по стене клетки, заставив ту задребезжать, и переключилась на водителя.

— Кто ты, блядь, такой? Мичио укусил тебя? Ты был частью той группы, которая напала на нас в Миссури?

Я делала паузу после каждого вопроса. Когда он не ответил и даже не моргнул, я продолжала, надеясь, что какие-то мои слова все же нарушат их апатичное молчание.

— Где Дрон? Вы можете ощущать мое присутствие так же, как я могу ощущать ваше? Ну, знаете, гул под кожей? Готова поспорить, что это так. Готова поспорить, что сейчас вы ощущаете, как я взбешена, блядь!

Ничего. Они были застывшими, не реагирующими существами, как роботы, вели машину и следовали за змейкой фар, глядя прямо перед собой. Они не общались между собой, ни разу не переглянулись.

Их разум контролировали? Насколько глубоко простирался этот контроль? Мог ли Дрон слышать, как я говорю с ними? Он активно транслировал команды или просто отдал им приказы и отослал?

Вспомнив сражение, я осознала, что ни один из нападавших не взаимодействовал друг с другом. Тогда как наши парни жестикулировали, кричали и работали вместе, клыкастые мужчины попросту перли вперед, полностью сосредоточившись на убийстве.

Какого хера тут происходит?

Темнота кабины как будто липла к апатичному Мичио. Тени подчеркивали безвольно расслабленный профиль. Его ладони лежали на бедрах, ладонями вниз, атлетичное тело оставалось спокойным и безразличным. Что, если ему навредили так сильно, что его сознание изменилось? Что, если он не сумел прийти в себя? Боже, я так хотела обнять его.

Мой взгляд бродил вверх-вниз по каждому дюйму его тела, что я могла видеть, задерживаясь на самых запоминающихся атрибутах. Его безупречная кожа некогда ощущалась под моими пальцами как бархат. Жилы его мощной шеи натягивались, когда он достигал оргазма. Его полные губы под моим языком ощущались на вкус, как самая экзотическая специя. А его клыки, одновременно устрашающие и эротичные, оставались надежно скрытыми.

— Ты укусил их, Мичио? Это Дрон тебя контролирует?

Никакого ответа.

Я отказывалась верить, что он убил Лакота, но, может, он видел Элейн? Он знал, где она находится? Он знал, живы ли Джесси и Рорк? Не то чтобы тут я поверила ему на слово.

Мужчина, сидевший впереди, так напоминал мне стоического доктора Нили, которого я знала год назад. Когда я встретила его, он был моим похитителем, доктором, который удерживал меня в плену на Мальте, позволяя мне думать, что Рорк умер.

Но тогда я замечала проблески эмоций под пустой маской, которую он так старалась поддерживать. Под маской, которую он носил ради моей защиты. А теперь? Я не ощущала маскировки или притворства.

Никто не мог изобразить такую беспощадную бездушность. Его просто не было там.

За этим стоял Дрон. Это единственное объяснение. Он мог командовать тлей лучше, чем я, что приводило к мысли, что он мог контролировать мужчин, которые подхватили его паучий патоген. Мужчин вроде Мичио.

Куда бы мы ни направлялись, я не сомневалась, что там будет ждать Дрон, и я не сумею победить его без оружия и в клетке. Мичио был моим единственным шансом. Я не собиралась сдаваться.

— Помнишь первый раз, когда мы занимались любовью? Мы отмокали в ванной, и ты расстроился, потому что думал, что был со мной слишком груб. Ты сказал, что должен заботиться обо мне, а не ранить меня. Ты помнишь? — воспоминания проносились по мне, сокрушали мою грудь и делали мой голос хриплым. — Это было в ночь перед тем, как мы вырвались из Форт Маноэля. В ночь перед тем, как мы сбежали от Дрона.

Его отсутствие реакции лишь усилило мою боль.

Я крепче вцепилась в стену клетки.

— После той ночи мы так много раз занимались любовью. Ты думаешь об этом? Ты вообще по мне скучал? Черт подери, Мичио, я скучаю по тебе. Прошу, поговори со мной.

Он тупо потянулся в пространство между нами, и мой пульс обезумел. Наконец-то, реакция!

Схватив ручку окна, он закрыл его и защелкнул замок. Холодный щелчок ударил меня как кулаком в живот. Но вместо того чтобы поддаться щиплющему ощущению в глазах, я забилась в припадке ярости.

Мои пальцы обхватили металлическую проволоку, и я со всей силы затрясла клетку, колотя ею о стекло, пытаясь высвободить ее из тяжелых цепей. Я дергала и орала, повелевая долбаным стенам сломаться, умоляя его открыть окно, и все это время метала убийственные взгляды-кинжалы в его затылок.

В конце концов, я перестала колотить, визжать и закрыла глаза. Мои руки ныли, голос охрип. Я привалилась к стенке клетки и сдала свое тело во власть невыносимой скорби. Я дрожала с головы до пят, замерзала на пронизывающем ветру, перепугалась до чертиков и задыхалась от душераздирающей боли предательства.

Я прижала колени к груди и всего на несколько секунд позволила себе всласть отдаться горю. Я позволила всем вопросам «ну почему это происходит со мной» пронестись в моей голове, сожалела о своем жалком существовании, винила всех подряд в каждой ужасной вещи, что случилась со мной. Я не пыталась контролировать дыхание, которое вырывалось серией свистящих всхлипов. И я проклинала Мичио. Я проклинала его, хоть и знала, что этот мужчина — не он. В основном я проклинала его за то, что он сидит в теплой кабине, пока я отмораживаю себе сиськи в кузове.

Закончив упиваться своим жалким нервным срывом, я выровняла дыхание, сжала пальцы и расправила плечи. Я не проиграла в сражении.

Успокаивающее открытие снизошло на меня. Мичио не знал, что я могу взрывать жуков силой мысли, или что мне не нужен контакт кожа-к-коже, или что мое тело содержало бесконечный поток энергии, от которого складывалось ощущение, будто я могла на своих двоих добежать до самого Миссури.

Я сидела неподвижно как камень, скрывая силу, которую мне еще предстояло понять. Секрет, который я припрячу в кармане, пока он мне не понадобится.

Пока что мне надо перестроиться, наблюдать и учиться, и узнать, как найти доктора, который когда-то заботился обо мне, любовника, который меня соблазнил, мужчина, который (я знала это в глубине души) все еще любил меня.

Я поспала пару часов, может, больше, и проснулась, когда золотистое сияние рассвета залило горизонт позади каравана машин. Солнце находилось позади нас, то есть мы направлялись на запад. Через несколько секунд мы миновали два выцветших дорожных знака.

«Вы покидаете Канзас. Приезжайте еще!» и «Добро пожаловать в Красочное Колорадо!»

Когда мы проехали несколько миль по Колорадо, группа из двадцати с чем-то автомобилей свернула в сторону, на федеральную магистраль между штатами. Когда наш грузовик поехал вдоль каравана, к началу строя, я встала на колени и стала лихорадочно искать Рорка, Джесси или какое-нибудь знакомое лицо.

Цепочка припаркованных автомобилей состояла из небольших грузовиков и машин, экономно расходующих топливо. Я не видела клыкастых ртов (они убрали клыки) и не узнала ни одно лицо из пятидесяти с лишним мужчин, проверявших двигатели, подливавших топливо из канистр и писавших на обочине. Никто не говорил, не переглядывался, и все же они работали как синхронные машины бок о бок друг с другом. От этого зрелища у меня волоски на шее встали дыбом.

Что-то в них всех не так — то есть, помимо похищения. Я не только ощущала их ауры, вибрировавшие под моей коже, но и их присутствие, похоже, отпугивало тлю поблизости. Насекомные вибрации присутствовали приглушенным гулом в моем нутре, но тля не приближалась так, чтобы оказаться в пределах видимости. Если уж на то пошло, она бежала прочь.

Хоть я и не сумела командовать этими мужчинами с пустыми лицами на поле сражения, я попыталась еще раз. Сосредоточившись на двух мужчинах, стоявших возле одной из машин, я безмолвно выдохнула: «Умрите».

Ничего.

Дерьмо.

Мы добрались до начала строя и повернули кругом, чтобы вернуться в хвост. Ни в одном автомобиле не имелось клетки. Никаких знакомых лиц.

Я была единственной женщиной.

Единственной пленницей.

Ни Рорка, ни Джесси.

Горе врезалось в меня с силой приливной волны. Я соскользнула на попу, обхватила себя руками за талию и попыталась обуздать прерывистые всхлипы.

Мое заточение на Мальте едва меня не уничтожило, но теперь я не та же, кем была тогда. Я вытащила свою задницу из пещеры, пережила жерла вулкана, смотрела, как тела моих компаньонов Лакота сгорают дотла и встретилась лицом к лицу с обугленными остатками моего любимого дома.

Эти события ожесточили меня, но силы моему дыханию придала именно та связь, что эволюционировала в этих горестях. Я образовала внушительную, непробиваемую крепость с Джесси и Рорком, и я буду за нее бороться, истекать кровью, и я убью, чтобы ее защитить. Это делало меня сильнее любого из моих мускулистых похитителей с пустыми глазами.

Я останусь сильной, буду сохранять голову ясной, а глаза — открытыми. Больше никаких нервных срывов. Никакой безнадежности. Я еще увижусь с Джесси и Рорком.

С этими мыслями началось мое второе заточение под началом Мичио.

Глава 44

Следующие две недели очень походили на мой плен на Мальте. Но вместо охраняемой башни на острове я как паршивая шавка сидела в клетке в кузове грузовика.

Трижды в день Мичио предлагал мне еду и воду. Вместо того чтобы подкупом убеждать меня поесть, он без единого слова забирал все обратно, когда я ни к чему не прикасалась. Вместо того чтобы потакать моим вопросам и вести игры разума, он дарил мне пустое молчание. Вместо того чтобы купать меня и носить в туалет, он бросил мне два ведра. Одно он наполнил водой, чтобы можно было помыться — пустые усилия, поскольку я отказывалась снимать штаны и куртку. Второе ведро — чтобы ходить в него в туалет. Я реально ненавидела его за такую деградацию и сообщила ему об этом.

Но все остальное было прежним. Неугомонность от сидения в клетке. Ужас перед неизведанным будущим. Бесконечная тоска по Джесси и Рорку. И мое ненасытное либидо.

Мичио, может, и потерял свою душу, но его тело было здесь, здоровое и ухоженное, дразнящее меня уверенной плавной походкой, точеными чертами красивого лица и движениями мышц под безупречной кожей. Чувственность была характерной чертой его физического телосложения, и неважно, смотрел он на меня с желанием или нет. А от него не поступало ни единого взгляда, хоть с интересом, хоть без интереса.

Другие мужчины тоже не награждали меня плотоядными взглядами. Они смотрели в никуда пустыми глазами и лишенными выражения лицами, как у Мичио. Они делали то, что требовалось для поддержания меня в живых, но меня никогда не выпускали из моей крохотной тюрьмы.

Я пыталась сбежать. Мать твою, я пыталась всякий раз, когда Мичио открывал дверцу в клетку. Но каждая попытка вознаграждалась стремительным ударом по ребрам. Он бил меня сильно и часто, удары были слишком быстрыми, чтобы их парировать. Его сила была неудержимой, а отсутствующее выражение не сходило с лица. Я, может, и могла двигаться как он, но я не могла перехитрить его или пересилить, и синяки на моем теле множились. В конечном счете, я перестала пытаться.

Когда мужчины могли провезти заточенную в клетку женщину в кузове пикапа через несколько штатов, и их никто не остановил, это признак того, что цивилизованному миру совсем пришел конец. Мы миновали одиноких бродяг, группы мужчин, видели несколько перестрелок уже в процессе, и все же никто не пытался остановить наш караван или приблизиться к нему. Наверное, они посчитали меня нимфой.

Кричащей, умоляющей, связно мыслящей нимфой. Да какая разница. Я не переставала звать на помощь.

Атрофия сказывалась на моих мышцах. Я не могла стоять, не могла полностью вытянуться. Так что мои руки и ноги ослабели и усохли, и мои штаны начали висеть на бедрах. А запах… Кожа моей одежды защищала от ветра, но милостивый Боже, она воняла потом и упрямством.

И тем не менее я отказывалась раздеваться, особенно когда мы добрались до снега и льда в горах Колорадо. Было пару дней, когда я была уверена, что лишусь нескольких пальцев на руках и ногах от обморожения, но именно утесы заставили мое давление подскочить до опасной отметки.

Утесы.

Каждая дорога, по которой мы ехали, огибала крутые скалы по самому краю. Как я умру? Грузовик утратит сцепление с дорогой, свалится с края горы и взорвется огненным адом? Или Мичио вытащит меня из клетки на самой высокой точке и сам меня сбросит?

Я переживала легкие панические атаки по мере того, как караван продвигался на запад через Юту, затем на юг вдоль длинного горного хребта утесов. От сильных изменений высоты над уровнем моря и климата мой желудок крутило, а тело то дрожало, то замерзало.

С каждой милей клетка как будто становилась все меньше и меньше. Мне томительно хотелось встать, потянуться, побегать. «Мне нужно выбраться, выбраться, выбраться!» Я пыталась кричать, пинать стены клетки и бить их кулаками, плевать им в лица. Ничто не трогало моих похитителей.

В Аризоне федеральная магистраль между штатами проходила среди стен узких ущелий. Вместо каскадов вечнозеленой растительности здесь были красновато-коричневые скалы. Моя кончина простиралась вокруг меня, в голове то и дело вертелся финал фильма «Тельма и Луиза»[26]. От этого мое отчаяние становилось еще более отчаянным.

Во время одной из наших остановок на отдых в богом забытой жопе мира, я криками привлекла внимание Мичио, как часто делала это, пока он копался в сумке с припасами возле грузовика.

— Ты помнишь пророчество? Утес, Мичио? Ты привез меня в блядскую страну утесов! Таков твой план? Ты действительно хочешь моей смерти?

Как Джесси и Рорк меня найдут? Я так далеко. Слишком далеко. Потребуется настоящее чудо.

Как и ожидалось, Мичио ничем не показал, что услышал меня. Но я не унималась. Я кричала и молила на протяжении всей поездки через пустыню Невады, пока сердито смотрела на возвышающиеся каменистые пики нескончаемых утесов.

Только когда мы добрались до Лас Вегаса, я наконец-то успокоилась настолько, чтобы съесть обрезки мяса, которые Мичио бросил в мою клетку.

— Куда мы направляемся? У вас вообще есть место назначения?

Ответом мне стало раздражающее выражение из ничего. Когда он повернулся и забрался в кабину, я показала его спине средний палец и закричала:

— Иди на хуй, жалкий бесплодный хер!

Это был момент слабости. На самом деле, я не отказывалась от него. К тому же, пылкость лучше безразличия, верно? Даже если моя пылкость была неприличной, инфантильной и пиздец какой взбешенной. Как минимум, от этого кровь продолжала циркулировать по телу, и кожа согревалась.

Мы проехали Лас-Вегас без остановок. Эксцентричный гудящий город порока лежал горами руин. Сгоревшие небоскребы смотрели на перевернутые автомобили, разбитые вывески и выпотрошенные игровые автоматы. Я буквально чувствовала горелый запах бесполезных сожженных денег.

Вскоре раскрошенный бетон и стекло уступили место коричневому пейзажу. Земля, пыльный ветер, растительность без листьев — куда ни посмотри, все коричневое. День клонился к вечеру, солнце позади нас опускалось. Почему мы опять направлялись на восток?

Все знаки указывали на плотину Гувера. Буквально. Дорожные знаки отсчитывали мили до знаменитой туристической достопримечательности. Если я правильно помнила, это также крупнейшая гидроэлектростанция в мире.

Крепость в каньоне, которая снабжалась электричеством благодаря воде, и где имелись мили подземных туннелей. Плотина Гувера была именно таким практичным и претенциозным местом, откуда Дрон решил бы править.

Я задрожала вопреки ветру, нагретому лучами солнца.

Прошло меньше часа перед тем, как массивные утесы сомкнулись вокруг нас. Я знала, что осталось уже недалеко, когда начали появляться электрические подстанции, стальные решетки, мощная колючая проволока и трансформаторы, торчавшие из крутых поверхностей скал.

Тогда-то я увидела их.

Грузовик вильнул, объезжая нимфу на дороге. Это была первая из долгого строя хромающих нимф. Одна, затем две, затем дюжины. Они шли в направлении дамбы, опустив головы, и свалявшиеся волосы свешивались им на лица.

Я не могла их чувствовать, ни единого ледяного укола, и это озадачило меня куда сильнее, чем тот факт, что они, похоже, не чувствовали меня.

Со своего места в кузове грузовика я смотрела за накренившиеся линии электропередач, выгибала шею, чтобы посмотреть за извилистые повороты дороги, выискивая хоть какую-то реакцию у каждого болезненного существа.

Нимфы не поднимали головы, не переводили взгляда глаз без зрачков и не сбивались с решительного продвижения вперед. На некоторых висела обрывки драной одежды. Другие были совершенно голыми, и их кожа запеклась на солнце. Мое сердце ныло, когда я смотрела, как они тащились вперед, их худые фигуры дергались с каждым шагом, спины сгибались под хворью вируса. Теперь я не могла ощущать их боль, но я явственно ее помнила. Они в такой же ловушке, как и я.

Когда я в последний раз ощущала их ледяной шепот в своем нутре? В Вирджинии? Прямо перед тем как я потеряла сознание на две недели? Тогда что-то во мне изменилось? Или я потеряла способность ощущать их, когда обрела свою новую силу?

Что бы ни послужило катализатором, это стало благословением. Я вовсе не хотела прибыть в место назначения, корчась от судорог и блюя под себя.

U-образный поворот выбросил нас на дорогу вдоль реки Колорадо, и впереди наш караван задержался на каком-то контрольно-пропускном пункте. С одной стороны была река, с другой — крутая каменистая скала, и некуда ехать, только вперед или назад. Мы медленно двигались, то останавливаясь, то проезжая еще немного к дамбе и, предположительно, к Дрону, который правил там.

Ворота с колючей проволокой перегораживали проход, и их охраняло двадцать вооруженных мужчин. Дорога продолжалась за воротами, через дамбу, монолитную стену, прогибавшуюся внутрь под напором реки. Над входом в дамбу располагалась высокая и простая бетонная постройка. Я предполагала, что там находился один из лифтов, которые опускались до туннелей в каньоне внизу.

Я попыталась посмотреть за все эти автомобили, пока охранники проверяли каждый из них, отодвигали ворота и отходили назад, впуская их в дамбу. У них были те же отсутствующие выражения. Никаких разговоров. Никаких жестов. Блядские бездумные роботы.

Пока мы продвигались вперед, нимфы на дороге двигались мимо нас, сутулясь и быстро шаркая ногами, двигаясь тесным строем и упорно следуя по какой-то невидимой тропе. Почему?

Причина ждала сразу за воротами.

Мое сердце гулко ударилось о ребра, когда я увидела ряд из десяти женщин — излеченных женщин — прикованных к бетонным столбам. Их позы были обмякшими, лица — бледными, тела — обнаженными, волосы липли к головам спутанными колтунами. Некоторые женщины слабо дергали руками в кандалах. Остальные просто обреченно повисли, и моргающие глаза служили единственным признаком жизни.

Моя грудь тяжело вздымалась, дыхание сделалось прерывистым, и втягивать кислород стало лишь сложнее, когда я увидела груды тел у их ног. Скелетообразные фигуры. Тонкая кожа. Длинные, зазубренные ногти. Коматозные нимфы. Никто не выползал из низа кучи, значит, кто-то оттаскивал их прежде, чем они пробуждались. Чтобы отнести их куда? Чтобы делать с ними что?

Острые, тошнотворные когти страха и шока полосовали мой живот изнутри. С чего бы Дрону создавать нимф лишь для того, чтобы теперь их излечивать? Зачем делать это, безжалостно подвесив женщин на столбах возле дамбы? Моя кровь вскипела, челюсти сжались от боли. Я вцепилась в стену клетки, сотрясая ее с ужасающей злобой. Откуда вообще взялись эти женщины?

Ответ выбежал из двери бетонной постройки, улыбнувшись и побежав прямиком к нашему грузовику. Ее живот округлился от беременности, а взгляд не отрывался от Мичио.

Элейн.

Глава 45

Элейн приблизилась торопливыми шагами, стискивая бугор своего живота, ее приподнятое лицо осветилось возбуждением. Вид ее, живой и беременной, схватил меня за горло и лишил дыхания. Во мне бушевало столько противоречивых реакций, но самое сильное чувство залегло в моем нутре. «Не доверяй ей».

Ее широко раскрытые улыбающиеся глаза не отрывались от кузова грузовика, весь ее образ источал здоровье и настоящие долбаные эмоции. Но почему она не в клетке, как я? Почему она не лишена выражения, как все остальные здесь? И почему она уссаться-как-рада видеть Мичио?

Мои ладони стиснули проволочные стены моей тюрьмы. Мне нужно дать ей кредит доверия и выслушать ее, хоть каждый мускул в моем теле и приготовился атаковать ее. Ревнивая истерика не поможет мне выбраться отсюда.

Наш грузовик был припаркован у ограждения на вершине дамбы, и она остановилась возле пассажирской дверцы.

— Элейн! — я сотрясала клетку. — Что с тобой случилось?

Ее горло шевельнулось от сглатывания, но она на меня не посмотрела. Ее улыбка, адресованная Мичио, постепенно сделалась шире.

Если он улыбнется ей после того, как две недели лишал меня эмоционального взаимодействия, то помоги мне Боже, я разрежу ему щеки от губ до ушей и растяну его улыбку так широко, что челюсти раскроются, как капкан на медведя.

Его профиль повернулся к ней, но линия губ оставалась плоской.

Я ослабила хватку на клетке.

— Элейн? Почему ты на меня не смотришь? Они запудрили тебе мозг?

Она слегка повернула шею, ее взгляд скользнул по моему потрепанному внешнему виду. Мои губы потрескались от ветра и солнца. Мои волосы липли к лицу неопрятным сальным комом. Ободранные, сочащиеся язвочки покрывали мои опухшие костяшки пальцев от поверхностного обморожения. Несомненно, я выглядела отвратительно, но ни шока, ни симпатии не отразилось в изгибе ее губ бантиком.

Ее безразличие проскользнуло за мою фальшивую браваду, обхватив холодными пальцами мое сердце. Я вылечила эту женщину, освободила от мучительной болезни и никогда не просила о благодарности или поддержке взамен. У нас не было таких отношений, но сейчас я нуждалась в ней. Я провела две недели в эмоциональном одиночестве, изнывая без человеческого прикосновения, и черт подери, мне просто нужно было, чтобы меня обняли. Но ни за что, черт подери, этого не дождаться от нее.

— Я супер, — ее улыбка казалась искренней, особенно когда она посмотрела на Мичио, еще сильнее скрутив боль в моей груди.

Полоса синей хлопковой ткани окутывала ее худую фигуру и голову, оставляя открытыми лишь кукольные черты лица. Я вздрогнула, вспомнив, как Дрон заставлял меня носить нечто схожее на Мальте. Он предпочитал, чтобы женщины были прикрытыми, как Элейн сейчас, а значит, он здесь, хоть я и не могла ощутить его маслянистое присутствие.

Тонкая ткань струилась вокруг холмика ее живота, и ее ладонь гладила этот бугорок. Жест сокрушил меня воспоминаниями о моих собственных беременностях, но среди печали была и яркая искра счастья.

Излеченные женщины могли забеременеть.

Насколько крупной стала популяция излеченных нимф в Аркендейле? Сколько женщин прямо сейчас распространялись по всей стране, излечиваясь, восстанавливаясь и делая детей? Сотни? Тысячи? Определенно больше, чем мне казалось возможным, а значит, это стоило всего того, через что мне пришлось пойти.

Неважно, что случится со мной, удастся мне сбежать из этой клетки, или я сгнию в могиле на дне каньона, у будущего человечества появился шанс.

Но по пятам за моим восторгом следовало беспокойство из-за стольких вопросов без ответа? Что по поводу пророчества? Эволюционирующие мутации все еще представляли собой угрозу? Вирус нимф все еще витал в воздухе? Дети вдохнут его со своим первым вдохом и умрут?

Не успела я остановить себя, как мои мысли ушли в воспоминания, и я могла видеть лишь Анни и Аарона, лежавших вместе в постели. Их тела слабы и борются за жизнь. Свет уходит из их глаз. Их сердца замедляются. Останавливаются.

Ужасная боль в груди опалила все мое тело. Я пересилила ее, заставив жжение превратиться в неподатливую сталь.

Может, вируса уже давно нет. Но что, если дети родятся не людьми? Типа, эволюционировавшим видом? Чем-то более опасным, чем те создания, которые уже рыскают по планете?

Мичио открыл дверь и извлек свое высокое тело из грузовика. Опущенные вдоль боков руки Элейн дернулись, словно она пыталась решить, стоит прикоснуться к нему или нет.

Мои ладони напряглись, вцепившись в клетку. Она всегда выказывала интерес к нему. Очевидно, это не изменилось. Ее рвение выбежать сюда было неудивительным. Она ждала его. Скучала по нему.

Мое сердце гулко ухнуло. Как долго они вместе? Он оставил меня той ночью в Джорджии и побежал прямиком к ней? Кто отец ее ребенка?

Я не видела ее сколько? Четыре… пять месяцев? Мичио отсутствовал минимум четыре месяца. Учитывая размер ее живота, она находилась где-то на середине второго триместра. Отцом мог быть Таллис, один из братьев Лакота или кто-то, кого она трахнула по дороге сюда. Или Мичио.

Вот только Мичио бесплоден. Или обманщик. Это неважно. Может, он стрелял холостыми патронами, может, его эмоции поломаны, но все это не значит, что его член не работал. И он до боли ясно выразился, что хочет ребенка. Даже если этот ребенок биологически не от него.

Водитель вышел из грузовика и зашагал к задней части машины. Мичио присоединился к нему, и вместе они начали убирать цепи. Они не отпирали мою клетку. Они отцепляли ее от грузовика.

Мой желудок скрутило, и я перевела прищуренный взгляд на Элейн.

— Почему ты носишься на свободе? Где, блядь, Дрон?

— Иви, — произнесла она укоризненным тоном. — Не будь грубой.

— Грубой? — я шарахнула ладонью по проволочной стене. — Меня заперли в ящике на две блядские недели, Элейн. Мы уже миновали черту грубости. Кто отец?

Ее взгляд следил за Мичио, цеплялся за него с чрезмерным отчаянием. Когда он не посмотрел на нее в ответ, она уставилась на свои ноги в сандалиях.

— Таллис или Наалниш. Я не уверена.

Оба мертвы. Их нежные улыбки и желание защитить промелькнули в моей голове. Мои ладони опустились вдоль боков, легкие наполнялись с трудом. Из обоих мужчин могли получиться великолепные отцы.

Мои мысли ринулись к моим защитникам.

— Мичио забрал меня от Джесси и Рорка. С чего бы ему это делать?

Мичио даже не дернулся при звуке собственного имени, его руки плавно двигались, открепляя цепи.

Я прижалась лбом к боку клетки, пообещав себе, что Джесси и Рорк живы и придут за мной, затем твердо посмотрела в глаза Элейн.

— Что случилось с Мичио?

Она приподняла подбородок, и в ее карих глазах полыхнул огонь.

— Это для его же блага.

— Что для его же блага?

Она положила ладонь на свой живот.

— Мы.

— Что это вообще значит? — я заскрежетала зубами, цедя эти слова. — Что случилось с его разумом, Элейн?

Мичио передвинулся к последнему креплению, его движения были лишены эмоций, тело превратилось в деревянный каркас. Она встала на его пути, остановив его тем, что положила ладони на его голую грудь.

Я попыталась подавить свою злость, но та ринулась вперед, дрожью сотрясая мое тело и отравляя мою кровь.

— Отвали нахер от него.

Западный горизонт заливал ее фигуру оранжевыми оттенками, и ее глаза светились в тусклом освещении. Пряди блестящих черных волос выбились из-под ее головного шарфа и обрамили ее лицо, когда она уставилась на него влюбленными глазками.

Она вся состояла из мягких изгибов и стройных линий, женственная и ухоженная, намного красивее и здоровее меня. Она тоже это знала, скользнула поближе всем телом и качнула этими чертовыми бедрами.

Вытянувшись на носочках, она обхватила его затылок, запустила пальцы в его волосы и поцеловала долгим и крепким поцелуем. Его губы оставались безвольными, но все же податливыми, пока ее язык скользил по его губам, а живот покачивался возле его неподвижного тела.

Накатывающий жар захлестнул мое нутро, моя шея и челюсти застыли от ярости.

Повезло ей, что я в клетке сижу, потому что я хотела убить ее. Прямо сейчас, блядь. И, может, его за компанию, хоть я и знала, что он сам не свой и добровольно не выбрал бы такое. Но я настолько безумно разозлилась, что не могла мыслить ясно. Почему он не борется с тем, что обуздало его разум?

Может, он не целовал ее в ответ, но он и не отвернулся. Он не врезал ей кулаком по ребрам. Не зашвырнул ее в клетку. Он просто стоял там, опустив руки вдоль боков и позволял ей обслюнявить весь его рот. Что еще он позволял ей за последние четыре месяца?

Я чувствовала себя больной, заброшенной, замененной. Какими иррациональными ни были эти чувства, они были очень и очень реальными. Ревность вырвалась из темного, кровожадного уголка моей души. Я попыталась запихать ее обратно, напомнив себе, что делила сердце и тело с двумя другими мужчинами.

Но это другое. Я не бросала Мичио ради Джесси и Рорка. Он бросил меня. Я не отбирала его у его защитников, не запирала в клетке, не выбивала из него дерьмо, не игнорировала его мольбы, не заставляла его смотреть, как неблагодарная засранка лижет и сосет мои губы.

Она сделала шаг назад и положила ладонь на живот, потирая его с удовлетворенным вздохом.

Я опустилась на задницу, отказываясь закатывать ей ревнивую истерику с криками, которую она явно предвкушала.

— У тебя не все дома. Ты это знаешь, да? Лапаешь мужчину, который явно не контролирует собственный рассудок? Ты еще и насилуешь его?

На ее подбородке дернулся мускул, ее взгляд метнулся к Мичио.

— Ты не знаешь, о чем говоришь.

Мичио схватился за заднюю часть моей клетки и с визгом металла по металлу он потащил ее к краю кузова. Стальной поднос подо мной скрежетал, беспокоя мои ноющие суставы, и я изменила позу, балансируя на обоих коленях.

Элейн повернулась, вальяжно направившись к бетонному зданию и лифту, ждущему в нем.

На противоположной стороне дороги спокойные воды реки Колорадо тянулись вдоль скал каньона и прижимались к самой дамбе. Я не знала, как заборные башни закачивали воду и переносили ее на другую сторону, но гул турбин рокотал где-то под лифтом, генерируя гидроэлектроэнергию внизу каньона.

Мичио и блондин-водитель взялись за мою клетку, подняли ее на уровень своих грудей и понесли меня к шахте лифта. Постройка располагалась на краю дамбы, и со своего возвышенного положения я могла видеть окрестности и посмотреть вниз с обратно стены дамбы. Должно быть, мы находились на высоте сотни этажей.

Вертиго ударило меня волной дурманящего головокружения, от которого желудок ухал в пятки, внутренности скисали, а по коже бежала дрожь, и в этот момент я знала. Это и есть тот предвестник. Утес, предназначенный мне судьбой.

От ужаса мое горло сдавило. Ладони сделались липкими от пота.

Я думала о длинном падении к концу — или свободе, это как посмотреть — и гадала, когда же знамение столкнет меня с края. Я видела, как это приближается, чувствовала, как это бьется в моих венах.

— Я здесь умру.

— Не драматизируй, — сказала Элейн с порога лифта.

Она шагнула в заднюю часть лифта, когда Мичио и Блондин занесли меня внутрь. Поднос подо мной накренился вместе с клеткой, повалив меня на бедро и атакуя синяки, которые там уже имелись. Я вцепилась в бока, чтобы удержать равновесие, но когда они опустили меня на пол, мое лицо врезалось в проволочную стену.

Элейн усмехнулась, ее взгляд оставался приклеенным к Мичио. Что за бредящая сучка. Мичио явно не в себе, и все же она смотрела на него так, будто самый желанный холостяк мира сознательно выбрал ее своей королевой.

Двери закрылись с дребезжащим вздохом, и лифт начал опускаться. Пространство без окон было способно вместить двадцать человек и освещалось электрическими лампами в потолке. Влажность липла к моему лицу, а уши заложило, когда мы стали опускаться в каньон.

Элейн заправила волосы под шарф, пряча черные локоны.

— Тебе здесь понравится.

Я бы не стала на это надеяться.

Она побарабанила пальцами по выступающему животу.

— Дамба полностью обеспечивает саму себя. Вода генерирует достаточно энергии, чтобы обслуживать свыше миллиона людей. Она может работать вечно. Ты это знала?

Она серьезно думала, что мне есть до этого дело?

Она болтала так, будто я не сидела на полу в клетке и не воняла немытым страданием.

— У нас есть водопровод и электричество. Куча еды и припасов. Тут безопасно и…

— Другие женщины тоже ходят свободно, как ты? Или они все в клетках и прикованы к столбам снаружи дамбы?

Она побледнела и поджала губы в тонкую линию, ее взгляд метнулся к Мичио.

Он стоял перед другим парнем в углу лифта, тупо уставившись в стену. Боже, как больно видеть его таким. Я скучала по нему. Скучала по нему так сильно, черт подери. Как мне его освободить? Слова не работали, и учитывая, что он не доверял мне настолько, чтобы внести в лифт без клетки, я сомневалась, что мне представится возможность вбить в него немного здравого смысла кулаками.

Я посмотрела на Элейн.

— Где Дрон? Я так понимаю, он — наша следующая остановка?

Ее ладонь на животе дернулась, губы оказались закушенными между зубами.

Я напряглась. Вопреки ее бессердечности, она все же человек, бесценная женщина, некогда бывшая печальной девушкой, которую я спасла в горах. Что с ней случилось? Чаще всего озлобленность указывала на людей, которые сами стали жертвами насилия, так? Что, если Дрон навредил ей? Сломал ее?

Я поднялась на колени.

— Ты боишься его? Он делал тебе больно?

Она взглянула на Мичио, слегка качнула головой и отвернулась.

Лифт издал сигнал.

Меня вынесли в темное, похожее на пещеру помещение. Там в скале было прорезано несколько металлических лестничных пролетов, еще больше лифтов и как будто мили смотровых туннелей. Интересно, почему они держали меня в клетке. Или они не хотели рисковать с возможностью моего побега, или они думали, что я слишком слаба, чтобы ходить.

Ходьба станет испытанием, учитывая нарывы на моих ступнях, но мои ноги были достаточно сильными. В этом я уверена.

Я продолжала донимать Элейн вопросами, но видимо, она забыла язык в лифте. Она тащилась рядом с нами, сделавшись раздражающе молчаливой, и ее взгляд оставался приклеенным к затылку Мичио.

Тусклые лампы освещали сводчатые потолки, стены из естественного камня едва оставляли достаточно пространства, чтобы можно было пронести мою клетку, а земля кренилась под крутым углом. Такое чувство, будто я находилась в лабиринте, пересекающем внутренности дамбы крест-накрест. Но мои похитители не сбивались с шагу, поворачивали на каждом углу как синхронные марионетки, скользили из туннеля в туннель, а Элейн беззвучно следовала позади них.

Здесь, внизу, с легким пещерным сквозняком стало холоднее. Чем глубже мы заходили, тем более затхлым становился воздух, приобретая землистый, плесневелый запах, напоминавший известняк и старый цемент.

Вдалеке бряцали звуки каких-то машин, они приближались и эхом отдавались в моем теле как нити тли. Мгновение спустя последний туннель вывел нас в просторное, ярко освещенное помещение.

В ушах звенело от громких вибраций двигателей. Восемь этих двигателей стояли в ряд, каждый был размером с яхту, цилиндрической формы, обшитый металлическими листами, а сверху них находились массивные стальные винты.

Комната была высотой в четыре этажа, бетонные стены тянулись к стальным балкам. Решетчатые выступы служили проходами на каждом уровне и соединялись металлическими лестницами, которые вели к бесчисленным дверям (за которыми, предположительно, находились комнаты) и еще большему количеству туннелей.

И тля.

Я думала, что эти вибрации в моем животе вызваны вращением лопастей турбины, но теперь я их видела — их шипастые тела, крадучись, ходили за генераторами и по проходам, их руки-клешни стискивали перила.

Глаза без зрачков следили за нашим приближением, их голод волнами пульсировал во мне, но они оставались по краям комнаты и подальше от нашего пути. Питомцы Дрона всегда так хорошо вели себя, когда он поблизости. Вот только он не знал, что я могла взорвать их силой мысли.

— Где он? — прокричала я, заглушая механический шум.

Мичио и Блондин пронесли мою клетку через открытое пространство, а Элейн спешно семенила позади Мичио, взглядом следя за ближайшей тлей примерно в девяти метрах от нас.

Я почувствовала его еще до того, как мы добрались до следующего поворота, его присутствие напоминало темный маяк среди вибраций тли, леденящий и пагубный, пульсирующий силой.

Они вынесли меня из генераторной комнаты, понесли по узким коридорам, обрамленными щитками переключателей, опять по туннелям и переступили открытый дверной проем.

Элейн задержалась позади, когда они опустили мою клетку на бетонные полы комнаты без мебели, которая размерами напоминала небольшой офис. Блондин выскользнул наружу и закрыл за собой дверь. Мичио остался возле моей металлической тюрьмы, а Элейн вообще не заходила. Может, она не могла вытерпеть то, что вот-вот случится со мной. А может, она пошла готовить постель для Мичио. Ни одна из этих мыслей не помогала моему зарождающемуся ужасу.

На полу лежал матрас, единственный предмет мебели, если не считать металлические кандалы, крепившиеся к бетонной стене над матрасом. Охренеть просто. Не уверена, что хуже — металлический ящик или ждущие цепи.

Семь безоружных мужчин стояли строем; лица шестерых сохраняли пустое выражение, которого я уже ожидала. Седьмой мужчина в центре улыбнулся мне клыками и ониксовыми глазами.

Смуглое лицо Дрона обвисало расплавившейся кожей, его эксцентричный плащ покрывал плечи и прятал крылья.

— Эвелина. Как твоя поездка?

У меня было столько вопросов, что мое горло конвульсивно содрогалось от торопливого желания выплюнуть их всех. Но Дрон весь сводился к уважению и власти. Я подыграю, потому что в конечном счете он посвятит меня в свои наполеоновские планы. Он же такой самовлюбленный хвастун.

Я прислонилась к решетчатой стене клетки и вытянула ноги.

— Удобства первосортные, — я похлопала по стенке клетки. — В этот раз ты поистине превзошел сам себя.

Он прикоснулся к своей щеке, скользнув пальцами по плоти, похожей на воск.

— Все только самое лучшее для женщины, которая расплавила мое лицо.

— Как ты выжил?

Он расстегнул плащ на шее и позволил ему упасть на пол. Двойные черные гребни поднялись над его головой и растянулись как перепончатые руки за строем мужчин. Фаланги обрамляли вершину каждого крыла, сгибаясь в суставе, схожем с локтем или плечом. Верхняя часть сустава выступала и загибалась вверх, по форме напоминая смертоносный коготь.

Перепончатые участки были темными, кожистыми и изборожденными венами, но к верху крыла они становились более жесткими, похожими на панцирь и жесткими. Это был какой-то гибрид между летучей мышью и жуком, что было бы странно для крылатого животного. Но вид каких бы то ни было крыльев у человека заставлял дыхание застревать в моем горле, что и было целью этой маленькой демонстрации. О, он любил запугивать.

Ужасные крылья сложились обратно, а ближайший к нему мужчина подхватил плащ с пола, накрыл черной тканью крылья и спрятал их от посторонних глаз.

Дрон склонил голову набок.

— Там, под выступом, имелся проход. Я полетел туда, но как видишь, мое лицо задело поверхность лавы.

В такой близости от лавы не должно было остаться ничего. Видимо, он мог исцеляться, как Мичио, но не полностью, учитывая степень обезображенности. Когда в следующий раз буду убивать его, надо не забыть сначала оторвать крылья.

Он шагнул к клетке и наклонился над ней. Он сочился скользкой токсичностью, заражал воздух, вгрызался под мою кожу и обустраивал себе дрожащий дом в моих порах.

Его взгляд смерил меня с головы до пят, лицо оставалось непроницаемым под уродливой провисавшей плотью.

— Я ожидал, что ты вернешься ко мне в куда более плачевном состоянии, Эвелина. Ты пережила суровые условия, две недели не могла стоять, и все же ты сидишь тут безо всякой помощи. Ты бледна, но не больна. Слаба, но все еще настороже. Покрыта язвами, но не сломлена. Как будто ты черпаешь силы из потайного источника сверхъестественной энергии.

Я изобразила на лице неверие вопреки бешеному биению моего пульса. Он прав. Я должна быть полумертвой. То есть, я исцелялась как нормальный человек, медленно и болезненно. Язвочки покрывали мои костяшки, мои мышцы и кости ныли, спазмы сотрясали все тело от слишком долгого бездействия. Но под синяками и нарывами мое тело вибрировало жизненной силой, проталкивая мой разум за пределы боли, сохраняя меня бодрой и сосредоточенной.

Что он сделает, если узнает, что я эволюционирую? Черт, да что он собирается сделать вне зависимости от этого? Я полагала, что всех здесь укусили и посредством этого ядовитого укуса промыли мозги. За исключением Элейн. Она была все такой же гадкой и невоспитанной.

Я взглянула на Мичио, всмотрелась в его лицо, обнаружив, что его великолепные глаза холодны и бесстрастны. Мое сердце разбивалось всякий раз, когда я смотрела на него, ногти впивались в ладони.

— Что ты сделал с ним?

Дрон перевел взгляд на Мичио, который затем обошел клетку и отпер замок. Дверца распахнулась.

Это странно. Он посмотрел на Мичио, и Мичио открыл клетку. Я не сомневалась, что между ними что-то произошло. Что-то, чего я не могла ощутить через постоянный гул. Что бы это ни было, это подтверждало мои подозрения. Дрон командовал Мичио и всеми клыкастыми мужчинами так же, как он безмолвно контролировал тлю.

В моем животе бурлило беспокойство за Мичио. Но я держалась за надежду. Если Дрон действительно использовал какое-то насильственное внушение, это означало, что разум Мичио все еще где-то там, в ловушке за этими мертвыми глазами. Если я сумею убить Дрона, Мичио будет свободен. Верно?

Но в комнате, полной клыкастых мужчин, где я в меньшинстве и безоружна, сложно поверить, что монстр, который ранее пережил все мои нападения, сейчас так легко потерпит поражение. С другой стороны, я давным-давно перестала верить в легкость.

— Давай же, — Дрон показал подгоняющий жест. — Выходи.

Это тест, чтобы посмотреть, сколько силы у меня осталось? Я могла ползать, но могла ли я ходить? Вообще не должна, но я чувствовала себя взбудораженной, буквально бурлила энергией. Готова поспорить, я могла даже бежать.

Я неторопливо выползла, нарочно волоча ноги и кривя лицо от боли. Отчасти боль была реальной, поскольку суставы, которыми я не пользовалась две недели, запротестовали от необходимости поддерживать мой вес. Остальное я нарочно растягивала, поднимаясь на колени, плюхаясь на задницу и хныча, а затем пытаясь снова.

Если бы я выбралась из клетки без зрителей, я бы уже поднялась на свои нетвердые ноги. Вместо этого я приподнялась, опираясь на внешнюю стенку клетки, затем снова плюхнулась.

Мичио замахнулся, и тыльная сторона его ладони врезалась в мое лицо.

Я отлетела, грохнувшись спиной на пол, закусила губу от удара, а мои ладони обхватили ноющую скулу. Удар тыльной стороной ладони по лицу причинял нешуточную боль, но удар от Мичио проник глубже, намного глубже поверхности плоти и кости. Я прочувствовала это как кинжал в сердце.

Я сердито посмотрела на Дрона, хоть перед глазами все размывалось.

— За что?

Но я знала, за что. Он недоволен моими результатами, и как же лучше причинить мне боль, если не кулаком мужчины, которого я любила?

Я подползла к ботинкам Мичио, обхватила его ноги и подняла взгляд.

— Я знаю, что ты там, в ловушке, но борешься. Ты не один, Мичио. Я тебя не брошу.

Он уставился в противоположную стену, все еще стоя как статуя, и его бесстрастность сдавила мне грудь.

Дрон обошел клетку по кругу, держа ладонь в кармане черных слаксов, и остановился возле Мичио.

— Ты размякла, Эвелина. И доктор Нили тоже, — он протянул руку, накрыв ладонью пах Мичио. Злобные пальцы поглаживали и сжимали. — Но Элейн работает над его мягкостью. Она буквально влюблена по уши.

Он дразнил меня, но я не могла контролировать жгущее ощущение в животе или порывистое решение вскочить на ноги. Я выпрямилась в полный рост, покачиваясь на ногах, как будто превратившихся в желе, и отбросила руку Дрона от члена Мичио. Он позволил мне, широко улыбаясь и делая шаг назад, явно довольный, что я доказала его теорию, будто во мне есть какая-то нечеловеческая энергия.

Я стояла на дрожащих, но все-таки стабильных ногах.

— Зачем я здесь? Чего ты хочешь?

— Я хочу, чтобы ты приняла душ и оделась в соответствии с моими указаниями.

Я стиснула зубы и широко расставила ноги.

— Я не стану противиться, если ты освободишь Мичио от тех чар, которые ты на него наложил.

Он цокнул языком.

— Нет, Эвелина. Ты будешь сотрудничать, потому что хочешь знать, что случилось с твоими друзьями Лакота в горах. Ты хочешь знать, что я делаю с женщинами за воротами, и что станет с ребенком Элейн теперь, когда Мичио укусил ее.

Я напряглась, мой желудок как будто отяжелел, а к горлу подступила жгучая огненная кислота.

Он посмотрел на свои бритвенно-острые ногти, сохраняя бездушно небрежный тон.

— Ты сделаешь так, как я скажу, потому что в противном случае доктор Нили убьет твоих любовников после того, как я высосу каждую каплю силы из твоих вен.

Глава 46

Я потирала свои предплечья, во рту пересохло, горло сдавило. Черт подери, Дрон был прав относительно моей жажды ответов. Угрожая Джесси и Рорку, он подтвердил, что они живы, и он знал, где они находились, или как их найти.

И если Мичио укусил Элейн, где ее клыки? Может, они спрятались, но почему ее глаза не остекленели, как у остальных?

Он укусил ее для соблазна? Я сжала кулаки. Он трахал ее, пока погружал в нее клыки?

Стоявший рядом Мичио смотрел вдаль, его глаза оставались такими же неподвижными и застывшими, как и его поза. Кто его знает, может, в голове он бился и кричал, навеки изолированный и не способный как-либо общаться.

Может, он оставил меня в Джорджии из-за укуса, потому что не мог противиться тяге Дрона. Но у внушения Дрона должен быть лимит, граница, которую Мичио не пересечет даже по его принуждению. И Мичио сильнее большинства людей. Неужели под воздействием Дрона он даже попытается убить Джесси и Рорка?

Мичио знал, что я переживу физическое избиение, но если он сохранил хоть какие-то воспоминания или чувства, он также понимал, что смерть моих стражей меня уничтожит. Этому он будет противиться каждой унцией своей силы, и я намеревалась сражаться бок о бок с ним. Не мышцами и оружием. Ничто из этого не работало против Дрона в прошлом. Вместо этого мне нужно понять и перехитрить монстра, который завладел разумом Мичио.

Я стояла под давлением взгляда его черных глаз, моя кожа так и чесалась желанием отстраниться от густой злобной ауры, которая от него сочилась. Бездонные дыры его глаз, отвратительное свисание плоти, которое искажала его выражение, то, как он высокомерно смотрел на меня поверх своего носа-картошкой, все ради того, чтобы заставить меня почувствовать себя маленькой, слабой. Но я отказывалась съеживаться.

Блядь, у меня было столько вопросов, что я дрожала от потребности блевануть ими на его начищенные туфли. Но я не хотела выслушивать череду его тщательно отфильтрованных ответов. Я хотела заглянуть за фасад. Для этого мне необходимо удивить его.

— Ты счастлив? — я жестом обвела комнату, указывая на аудиторию из пустых мужчин. — Они и твой план, каким бы он ни был — это делает тебя искренне счастливым?

Его взгляд всмотрелся в глубины моих глаз, выпытывая и выискивая, а затем обратился внутрь себя, сделался задумчивым, и его рука поднялась, чтобы прикоснуться к свисающему лоскуту щеки.

— Истинное счастье — это цель, разве нет? Мне все еще предстоит многого достичь. Скорректировать неверные шаги. Но тут в дело вступаешь ты.

Я не знала, как именно понимать этот ответ, но напомнила себе, что его вычурность служила для сокрытия его слабости.

— Душ. Идем, — Дрон зашагал к выходу.

Мичио и шестеро других мужчин как один повернулись к дверному проему и образовали подкову за моей спиной, готовые подгонять меня с применением необходимого количества силы.

Их ауры гудели под моей кожей, включая ауру Мичио, но я не могла отличить его от других, что приводило меня в ужас. Насколько он отличался от этих бездушных роботов? Сколько от него настоящего осталось взаперти его головы?

Я последовала за Дроном в коридор и посмотрела вправо и влево. Я могла бы побежать. Могла бы сосчитать, сколько именно шагов до следующего поворота и до того, что последует за ним. Я могла бы взорвать каждую тлю на дамбе и временно отвлечь Дрона. Я могла бы найти валявшуюся трубу, молоток, что-нибудь тяжелое и смертоносное, чтобы замахиваться на мужчин, которые попытались бы поймать меня. Я знала, сколько силы требуется, чтобы размозжить череп и уничтожить мозг. Я знала, что мне понадобится примерно тридцать минут, чтобы пробраться по туннелям и убежать от дамбы. И я знала, что если сбегу, если удеру как напуганная маленькая девочка, то оставлю Мичио позади и приговорю Джесси и Рорка к смерти.

Сделав глубокий вдох, я трусцой побежала за Дроном и пошла с ним бок о бок. Мышцы в моих ногах и спине жаловались на каждый шаг.

— Ты сказал, что можешь высасывать мою силу. Как? Всадив клыки в мои вены? Или с помощью какой-то экстрасенсорной тяги?

Если он поистине мог осушить мои способности, почему он еще этого не сделал?

Дрон шагал рядом со мной, держа руки в карманах и наблюдая за мной уголком своего оплывшего глаза. Медленная улыбка образовалась в складках его кожи, а язык прошелся по одному клыку, отвечая на мой вопрос, как.

Мой желудок сжался и совершил кульбит.

Трое мужчин из комнаты проскользнули вперед нас. Трое других остались за моей спиной, тогда как Мичио пошел рядом, зажав меня между ним и Дроном. Мы вдевятером маршировали под желтым светом лампочке, три ряда по трое, где я оказалась в самом центре.

Плитка под кирпич покрывала полы, стены и потолки, и еще больше мощеных плиткой коридоров расходилось в стороны на каждом повороте. Мы миновали открытые двери, которые вели в бетонные комнаты, заставленные койками и двухместными кроватями. Никакой другой мебели. Никаких личных или памятных вещей, фотографий в рамках. Никаких женщин. Никаких людей вообще.

Я смотрела на руку Мичио, которая свисала вдоль его бока так близко к моей руке. Если я потянусь к ней и переплету наши пальцы, это сделает меня столь же отчаявшейся, как Элейн? Что, если он отдернет руку? Я не была уверена, что смогу вынести еще больше отвержения.

Кто бы ни шел рядом со мной, это зомбиподобное существо в обличье Мичио — это не мужчина, который восстал против Дрона на Мальте, который отверг притязания Элейн в горах, и который любил меня так сильно, что не мог находиться рядом, не прикасаясь ко мне в той или иной манере.

Расположить меня между ним и врагом, не держаться за руки, не целовать меня, отказываться даже посмотреть на меня — все это противоречило каждому его инстинкту.

Я стиснула его ладонь; его кожа была холодной, его кости между моими пальцами никак не отреагировали. Когда он не отстранился, я сжала руку крепче, и мой голос надломился, когда я взглянула на Дрона:

— Ты контролируешь его разум, ведь так? И остальных тоже? Но не Элейн?

Трое мужчин впереди нас свернули в дверной проем, а Дрон помедлил на пороге, показывая мне заходить внутрь.

Сколькими мужчинами мог командовать Дрон? Насколько безграничной была его способность контролировать мельчайшие действия такого количества людей?

Все еще держа Мичио за руку, я шаркающими шагами вошла в огромную выложенную кафелем ванную и понадеялась, что Дрон последует за мной просто потому, что он единственный здесь, похоже, способен говорить.

Четыре унитаза выстроились вдоль дальней стены, перегородки между ними убрали, оставив лишь сломанные болты и выцветшие отметины на полу. Небольшие раковины висели под зеркалами слева, а в центре потолка с одной из труб свисала лейка душа. Хромированное покрытие на ней было более блестящим, чем на других элементах сантехники, указывая на то, что ее там закрепили недавно.

Мичио отстранился от моей руки, чтобы повернуть два небольших вентиля на трубе над головой. Стальные фрагменты и крепления застонали, и вода с брызгами вырвалась из крана и потекла в слив на полу.

Звук льющейся воды спровоцировал натужное давление в моем мочевом пузыре. Я показала на унитаз и приподняла бровь, покосившись на Дрона.

Когда он кивнул, я прошлепала по комнате, расстегнула свою куртку и бросила эту вонючую вещь на пол. Белая майка под ней теперь покрылась желтовато-коричневыми пятнами пота и пыли. Уф. Я стащила кожаные штаны по своим ноющим бедрам и уселась на ближайший унитаз.

Сидя, я расшнуровала ботинки и избавилась от остальной одежды. От отсутствия разговоров в переполненной комнате журчание моей мочи звучало громче, чем следовало.

Трое мужчин стояли в коридоре, перекрывая дверной проем. Трое других заняли посты по всей комнате, а Мичио остался в центре, глядя в никуда и как будто не замечая воды, которая мочила его ботинки и черную спецодежду.

Я воспользовалась туалетной бумагой, смыла и за пять шагов оказалась голышом под теплым каскадом душа. Твою ж мать, это ощущалось просто невероятно. Я остро осознавала каждую капельку, которая падала на мои спутанные волосы, каждую струйку на коже головы, и каждый ручеек, который стекал по ложбинке между моих грудей, зигзагами струясь по телу и сбегая куда-то между ног.

Единственного мужчину в комнате, который был способен на какое-то выражение, было сложно прочесть из-за изуродованного лица. Но он изучал мою наготу не с похотью. Мне нужно было иметь член и место на его семейном древе, как его брату, чтобы заслужить от него такой взгляд.

Вместо этого он прижал ладонь к своему животу и смотрел на меня… с жалостью?

— Ты выглядишь нездоровой.

Я окинула взглядом свое тело. Желтые и фиолетовые синяки покрывали мое туловище, оставленные кулаками Мичио. Мои тазовые кости ощутимо выступали под мертвенно-бледной кожей, а ноги покрылись волдырями от двух недель во влажных ботинках. Дрон уже сказал, что ожидал моего прибытия в дурном состоянии, так откуда этот комментарий? Он действительно чувствовал себя виноватым?

О, ирония была до боли нелепой, и я даже улыбнулась, хоть и печально. Я задержала эту улыбку на лице, пока позволяла воде омывать мои черты. Ощущалось это как эйфория, очищение, эмоциональное сбрасывание пытки. Я буквально чувствовала, как две недели грязи смываются с моего тела и уходят в слив.

Я хотела затеряться в этих очищающих ощущениях, но у меня имелась куча вопросов и внимание Дрона.

— Что случилось с Мичио? Ты контролируешь его разум?

— Нет, не его разум, — Дрон встал позади Мичио и положил руку на его плечо. — Я контролирую его тело или, формально говоря, я контролирую двигательную кору его головного мозга и все периферические нервы, которые к ней крепятся.

Адреналин хлынул в мою кровь, ускоряя пульс. Я рывком убрала голову из-под душа и повернулась к нему лицом.

— Двигательную кору? Что это значит? Что ты контролируешь его действия? Но он по-прежнему может самостоятельно думать и чувствовать?

Мой взгляд скользнул по замершей позе Мичио и остановился на его вялых глазах. Он пойман в ловушке собственного тела и безмолвно кричит о помощи? Если Дрон способен на такое, мог ли этот мудак остановить биение его сердца силой мысли? Или просто приказать его легким перестать работать? Тяжелое, ужасное чувство осело в моем нутре.

Дрон погладил ладонью коротко стриженые волосы на голове Мичио.

— Двигательная кора контролирует лишь произвольно сокращающиеся мышцы. Я не сумел пересилить стволовую и другие области мозга доктора Нили.

Мое сердце заколотилось так быстро, что я с трудом фокусировалась на том, что это означало.

— Другие области? Те части, которые регулируют дыхание, сердцебиение, сознание, язык… рефлексы?

Рефлексы были непроизвольными. В таком случае, Мичио мог контролировать те функции, которые поддерживали его в живых, верно?

Я протянула руки и обхватила лицо Мичио обеими ладонями.

— Ты можешь меня слышать? Видеть меня? Мичио, пожалуйста, посмотри на меня.

— Он все воспринимает, Эвелина, но не может посмотреть на тебя, если я этого не разрешу. Он моргает самостоятельно. Его легкие работают, потому что так нужно. Его сердце будет сжиматься и разжиматься, пока не утратит такую возможность. Но я контролирую произвольно сокращающиеся мышцы, те действия, которые требуют сознательной мысли.

Лицо Мичио под моими руками исказилось в злобной гримасе. Его губы разошлись, клыки показались наружу, дыхание шипением обдало мое лицо.

Я отдернула руки и отпрянула назад. Я ничего не могла поделать, хоть и знала, что Дрон силой мысли изменил выражение лица Мичио. Я никогда не видела его таким ужасающим.

— Вот как ты их контролируешь? Ты их кусаешь, и это дает тебе доступ к их мозгу?

— И да, и нет, — Дрон отошел, сбрасывая капельки со своих блестящих туфель и сторонясь воды как тля. — Помой свои волосы.

Что случится, если я брызну на него? Его руки и лицо оставались единственными обнаженными частями тела. Может, его кожа покроется пузырями и вскипит, но стоило ли это его гнева и гарантированного завершения разговора?

Моя голова поплыла, пока я оглядывалась по сторонам в поисках мыла, готовая сделать что угодно, лишь бы он продолжал говорить.

Выражение лица Мичио снова сделалось отсутствующим, ладонь потянулась, чтобы схватить бутылочку из корзинки у стены. Он механически выдавил солидную порцию шампуня на мою голову. Я растерла средство дрожащими пальцами, зная, что Дрон повелевал каждым движением, которое только что совершил Мичио — каждым движением с тех пор, как он захватил меня в Миссури.

Ни одно избиение не было затеяно Мичио. Если он все осознавал… О Боже, он бы с ужасом смотрел всякий раз, когда заносился его кулак; прочувствовал бы каждый раз, когда мое тело сдавалось и прогибалось под его ударами. Это уничтожило бы его.

Я в неверии посмотрела на Дрона.

— Твой контроль должен ограничиваться расстоянием. И сколько мужчин ты реалистично можешь контролировать за раз?

— Лимита не существует, — он облизнул свои сморщившиеся губы. — Когда мужчина укушен, он может находиться хоть на другом конце планеты, и это не будет иметь значения. Яд попадает в его мозг, и с того же самого мгновения он навеки принадлежит мне.

Я с трудом могла это переварить.

— Ты ни за что не можешь координировать все движения такого количества мужчин.

Возникли бы длительные периоды, на протяжении которых большинство из них просто стояло, как будто в спящем режиме.

— Я отдаю им серию базовых команд — как компьютерный язык программирования, если тебе так угодно. Они могут делать все, что захотят, до тех пор, пока не отклоняются от приказов, которые я заложил в их мозг.

Дерьмо. Эти мужчины были словно роботизированными продолжениями его тела. Ему не приходилось покидать это место. Ему даже не приходилось подтирать свою задницу, если он не хотел этого. Я ощущала тошноту.

— Если что-то случится со мной, команды будут жить и дальше, — Дрон расхаживал вокруг меня, избегая брызг воды и держа ладони сложенными на пояснице под плащом. — Я запрограммировал весь мозг каждого мужчины, который соприкоснулся с моим ядом через укус. То есть, каждого мужчины, за исключением доктора Нили.

Темноволосый мужчина с татуировкой змеи на шее отошел от стены. Он без предупреждения начал задыхаться, хватать воздух ртом, словно весь кислород высосали из его легких.

Я обхватила руками свою талию, прерывисто дыша.

— Ты его душишь?

Тело мужчины замерло абсолютно неподвижно, руки повисли вдоль боков, а лицо сделалось пурпурным, и в глазах полопались кровеносные сосуды.

— Я остановил его легкие, — Дрон склонил голову набок, спокойно наблюдая за стадиями удушения.

О Боже. Хотела ли я смотреть, как этот незнакомец умирает? Был ли он хорошим человеком с промытыми мозгами? Или он изначально был злобным мужчиной, который добровольно подписался убивать для Дрона?

Мгновение спустя мужчина втянул воздух и сделал шаг обратно к стене, словно ничего не случилось.

Я облегченно выдохнула.

— Как ты их вербуешь?

Дрон возобновил нарезание кругов вокруг меня, и душащий запах его безумия жег мои ноздри.

— У меня сотни пауков по всей стране…

— Пауки? Так ты называешь мужчин, которые были укушены? — я всмотрелась в лицо Мичио, бесплодное в своей пустоте, но все же великолепное в своем бесстрашии. Он не паук, блядь.

— Да. Мои пауки прямо сейчас где-то там предлагают сверхъестественные способности — скорость, исцеление, силу — в обмен на службу. Если не считать доктора Нили, то ни один из мужчин не присоединился ко мне по принуждению.

— Они примкнули из жадности.

Его глаза потемнели.

— Я называю это амбициями.

— Они не понимают, на какой уровень фанатизма они подписываются?

Воздух вокруг него завихрялся, искря от его злости.

— Они соглашаются поддерживать мои усилия во имя Аллаха.

— Ла-а-а-а-адно, — я осознавала, что дразню невменяемого монстра, но я сомневалась, что кто-то мог сесть, поговорить с ним и заставить его поставить под сомнения свои заблуждения. — Ты забираешь их свободу воли. Это вроде как противоречит силе веры.

— Я убираю их неуклюжие мотивы и заменяю их истинным знанием, — он посмотрел мне в глаза. — Я не знаю, почему мой яд действует как оковы для интеллектуального мышления, или как я получил возможность перепрограммировать фронтальные доли их мозга. Я биохимик, а не нейробиолог. Но эта способность работает мне на руку, — его клыкастая улыбка была самодовольной и резкой. — Когда я умру, они продолжат нести волю Аллаха.

Твою ж мать, это еще извращеннее, чем я себе представляла.

Я отрешенно смыла шампунь, и мой голос звучал тихо и тоненько.

— Какова воля Аллаха?

— На самом деле, все очень просто, Эвелина. Я создаю планету, свободную от чувствительности, искушения и слабости; планету, которая приведет человечество к контакту с Аллахом и исполнит его волю, сделав шахаду[27] единственным законом в мире.

Что бы это ни означало. Неважно, понимала я его религию или нет. В его понимании он был сторонником своей веры, стремящимся к лучшей версии мира, как и все остальные. Но в отличие от моих стражей, которые стремились защитить и освободить человечество, Дрон принял жестокость и подавление как средства улучшения человечества. Как бы извращенно это ни звучало, он верил, что его существа с измененным мозгом приведут его ближе к ощущению цельности.

— Но ты сказал, что Мичио — это исключение? — мой взгляд бродил по лицу Мичио. — Ты не изменил его фронтальную долю?

— Я не могу это сделать, — глаза Дрона ожесточились среди мягко свисающих черт его лица. — Как не могу и получить доступ к мозгу укушенных женщин. Как думаешь, почему так?

Я помассировала свои виски, моя голова раскалывалась. Он мог контролировать лишь двигательную зону мозга Мичио и вообще не контролировал женщин? Что у них общего?

Я?

Мичио по идее никогда не кусал меня, никогда не вводил в меня свой яд. Его клыки царапали мою кожу, но он не пил мою кровь. Нет, погодите, это неправда. В Джорджии он сказал мне, что поглощал капли моей крови, остававшиеся в сосудах для переливания. Так что да, моя кровь попадала в его тело. А каждая излеченная женщина несла мою плазму в своих венах.

Я стиснула свое горло.

— Моя кровь.

— Верно. Твоя кровь. Мощность яда одинакова, хоть укус исходит от меня, хоть от моих пауков. Я уже редко погружаю свои клыки в вену. Я не получаю от этого много удовольствия. Но для тебя я сделаю исключение. А теперь спроси у меня, почему я еще тебя не укусил.

Мой голос дрогнул.

— Почему ты меня не укусил?

Он остановился позади меня и провел своими гадкими когтями по моим бедрам. Брызги воды усеяли его пальцы, и его кожа зашипела под каплями. Пузырящиеся нарывы образовались и так же быстро исчезли. Он имел аллергию на воду и был способен залечить реакцию.

Несвежий запах его дыхания прошелся по моему плечу, его ногти на моих бедрах утянули меня от струй душа.

— Яд из укуса делает и мужчин, и женщин бесплодными, дорогая моя. Если я укушу тебя сейчас…

— Я не сумею зачать, — тупо произнесла я.

— Очень хорошо.

В моей голове пронеслись слова, которые он сказал мне, когда посетил меня в темном сне. «Ты станешь моей королевой. Вместе мы населим мир избранными Аллаха».

Я с трудом сдерживала свои легкие, умоляя их дышать потише.

— Почему ты погружаешь свои клыки в мир, зная, что они не смогут размножаться.

Он провел своими острыми зубами по моему плечу, вызывая воинственную дрожь в моем теле.

— У меня имеется запас не покусанных мужчин, которые оплодотворяют женщин. После того, как женщина беременеет, они получают свой укус.

Мое дыхание прерывисто вырывалось из легких. Я отстранилась от его хватки, мой голос звучал пронзительно.

— Что яд делает с беременными женщинами? С детьми?

Он намеревался оплодотворить меня одним из своих мужчин-не-пауков? Затем укусить меня?

Внезапно я ощутила себя пугающе уязвимой. Мне нужна была одежда, защита, что-нибудь. Полотенце и кучка синего хлопка лежала на одной из раковин, так что я метнулась туда и быстро вытерлась. Затем я завернула свое тело и шею в полукруг хлопка длиной в полный рост, схожий с покровом Элейн. Позади меня вода выключилась.

Дрон с удовольствием наблюдал, как я закутываю свое тело.

— Каждая ныне живущая женщина несет в себе частицы твоей крови, которая действует как вакцина против яда. Женщины не получают сверхъестественных преимуществ от укуса. Они не кусают других, потому что у них нет клыков. И, к сожалению, они способны блокировать мои попытки изменить их сознание.

Женщины вроде Элейн. То есть, единственный эффект, который яд оказывает на женщин — это бесплодие. Но это уже беременные женщины.

Я прикрыла рот ладонью.

— Ты делаешь их беременными. Затем ты вводишь им яд. А дети… — я опустила руку. — Что происходит с детьми?

— Когда женщины укушены, их эмбрионы становятся гибридами. Яд в матери дает мне доступ ко всему мозгу нерожденного ребенка, пока тот развивается в утробе. Это позволяет мне формировать их разум еще до рождения, хоть то мальчик, хоть девочка. И в отличие от других животных-гибридов они будут способны размножаться.

Его планы на создание новой расы казались плохо продуманными, если каждая излеченная женщина могла зачать лишь одного ребенка.

— Откуда ты знаешь? Кто-то уже родился?

— Нет, — он потер шрамовую плоть на своем подбородке. — Ты знала, что я могу читать мысли доктора Нили?

Внезапная смена темы заставила меня вскинуть голову.

— Как ты можешь читать его мысли? Какие мысли?

Он приподнял одно плечо, и его изувеченный рот скривился в злобной улыбке.

— Я знаю все, что знает он.

Мое дыхание перехватило.

— Вот как ты нашел мой дом, — в бесчисленных разговорах с Мичио я описала ему все детали своего дома. Местоположение, бассейн, клены перед домом. — И Лакота… Вот откуда ты знал, где они, — мое сердце сжалось до боли. — Зачем ты их убил?

Он вздохнул.

— Ты не оценишь мои методы, если я не начну с самого начала, — он зашагал к двери, взмахом руки показывая следовать за ним.

Я втянула глубокий вдох и пошаркала за ним, пиная подол ткани. Шесть его пауков и Мичио образовали три ряда по три вокруг меня, и мы направились обратно туда же, откуда пришли — предположительно, в помещение с кандалами.

Взгляд Дрона бродил по плитке в коридоре, пока он задавал темп, длинноногими шагами преодолевая расстояние рядом со мной.

— Я мог забрать тебя, когда посетил тебя в Джорджии. Более того, я так и планировал, но той ночью я узнал ряд поразительных вещей. Вещей, которые изменили всю мою кампанию.

Я покопалась в своих воспоминаниях, пытаясь понять, о чем он говорит, и ничего не вспомнила.

Он скользнул рукой в карман.

— Той ночью я обнаружил, что могу читать мысли доктора Нили. Видишь ли, я не кусал никого, кто прожил бы достаточно долго, чтобы продемонстрировать последствия. Я видел, что он двигается и исцеляется, как я, и через его мысли я узнал про Элейн в горах и про женщину, которую ты исцелила прямо там, в Джорджии. Но самые информативные сведения, которые я получил той ночью, относились к пророчеству.

Шаги ног в ботинках вокруг меня усиливали биение моего сердца. Какое ему дело до пророчества, черт подери?

— Это всего лишь надуманное предвидение. Ничего не значит, — ложь гладко слетела с моего языка, но я не сумела сдержать дрожь своих ладоней.

Мичио, шагавший рядом, не выказывал никаких внешних признаков того, что он слушает, но Дрон сказал, что он мог все воспринимать. Означало ли это, что он стонал, кричал и мысленно вырывался из собственного тела? Моя грудь сжалась, болезненно ноя из сочувствия к нему.

Наша группа повернула и вошла в комнату с кандалами и матрасом. Клетку убрали, на ее месте стоял стул. Последний мужчина в строю захлопнул за нами дверь.

Я не хотела снова оказываться в заключении, но если я начну рваться на свободу, то мне будет предстоять сражение с одержимым телом Мичио.

Я положила ладонь на его предплечье, ища утешения в жилистых мышцах и знакомой оливковой коже. Может, это утешало и его тоже, и на один беглый момент я вообразила, что он все осознает и контролирует, стоит возле меня, готовый меня защитить.

— Я дам тебе два варианта, — Дрон опустился на стул и оперся локтями на бедра. — Ты можешь добровольно лечь на этот матрас и приковать себя. Или я могу использовать тело Мичио, чтобы загнать тебя в оковы. Его кулаки встретятся с твоим лицом. Его ботинки оставят синяки на твоих ребрах. Его хватка порвет твою кожу. Это причинит тебе боль, но уверяю тебя, ему будет намного больнее.

Злость захлестнула меня, раздирая мое горло и вырвавшись наружу несдержанными, яростными словами.

— Ты болтаешь много дерьма, мать твою! Но насколько я могу видеть, Мичио больше нет. Нет! Где он, блядь? Потому что я смотрю в его глаза и… — я задохнулась, протянула руку, чтобы накрыть ладонью щеку Мичио, затем уронила руки и отвернулась. Моя грудь тяжело вздымалась. — Я его не вижу. Ни проблеска, ни намека на мужчину, которым он был. Его там нет, блядь!

Молчание заполнило комнату, давя на мою грудь. Это была безнадежная ситуация, в исходе которой я оказывалась в цепях, и меня ждало то, что запланировал Дрон. Изнасилование? Беременность? Ребенок с клыками? Я не знала, потому что мы не завершили разговор.

— Я здесь, Nannakola.

Голос донесся из-за моего плеча, и волоски на моих руках встали дыбом. Голос Мичио.

Я резко повернулась к нему, и его выражение… о Боже мой, его лицо мучительно исказилось глубокой и нескрываемой яростью, разрывалось душевной болью и покраснело от убийственного гнева.

— Мичио? — мое сердце бешено забилось, когда я потянулась к нему. Моя ладонь замерла возле его щеки, так близко, что я ощущала исходивший от него жар.

Его руки висели вдоль боков, тело оставалось расслабленным. Его стоическая поза так противоречила буре, исказившей его лицо, что мой мозг с трудом осознавал этот парадокс.

— Я дал ему контроль над мышцами лица, — будничным тоном сказал Дрон. — А теперь и над его голосом.

— Мне так жаль, — лицо Мичио перекосилось от ужаса, его низкий тембр надрывался от муки. — О, Иви, мне так жаль, блядь. Такжальтакжаль. Я не могу… я не могу… Блядь! Я убью…

Его губы обмякли, лицо опустело.

Глава 47

— Не-е-е-е-ет! — мое сердце лихорадочно застучало, я ринулась к Мичио и обняла его туловище. — Верни его. Позволь мне вновь увидеть его!

Тело Мичио не отвечало, его руки болтались в моих объятиях.

Дрон продолжал сидеть на стуле в нескольких футах от нас и наблюдал за нами, слегка склонив голову. Его глаза оставались расфокусированными, на оплавленных губах играла улыбка. На хуй его.

Я потянулась, привлекла к себе лицо Мичио и посмотрела в его пустые глаза.

— Боже, Мичио, я так сильно по тебе скучала, — я усыпала его отрешенное лицо отчаянными поцелуями, обвила руками его шею, заставив наши лбы соприкоснуться. — Я люблю тебя. Я здесь. Рядом. Мы вместе, ладно? Это не твоя вина. Ничто из этого. Черт подери, я знаю, ты можешь меня слышать. Просто… просто не сдавайся.

Он не шевелился под моими касаниями, не смотрел мне в глаза. Но он был там, заперт в ужасающем панцире этого выражения. Милостивый ад, он все еще там.

Прилив неукротимой злости охватил мои конечности, заставил мои пальцы сжаться на его плечах. Мы преодолеем это и начнем с обезглавливания Дрона. Или сначала оторвем ему руку, а потом ей же выколем ему глаз. Если его смерть не освободит умы пауков, мы и их тоже убьем, а потом спасем женщин снаружи ворот. Затем мы бок о бок найдем Джесси и Рорка.

Я раз за разом прокручивала в сознании жестокую фантазию нашего побега, пока перед глазами не осталась лишь красная дымка мести. Мои руки дрожали, когда я скользнула ими по груди Мичио и повернулась к Дрону. Мой взгляд попал в цель, как брошенный острый нож.

Действуя чисто из инстинкта и ярости, я не думала, метнувшись к нему и нацелившись ногтями на его скукоженное лицо, намереваясь выцарапать его глаза и содрать плоть с черепа.

Рука обхватила мою талию, прервав инерцию на середине движения, и дернула меня назад прежде, чем я успела добраться до этого мерзкого лица. Я задохнулась, распрощавшись со всем воздухом в легких, когда сильные руки резко развернули меня. Все произошло так быстро, я махала кулаками и уворачивалась, пульс бешено стучал, комната вокруг меня кружилась.

Все это остановилось тогда, когда костяшки Мичио врезались в мою челюсть. Огненная боль прострелила мое лицо, и перед глазами заплясали звездочки, когда я приземлилась спиной на матрас.

Пригвоздив мою грудь коленом, Мичио отстранился, чтобы снова меня ударить.

— Подожди! — я тяжело дышала, и мое лицо пульсировало, но я остановила взгляд на Дроне. — Я буду сотрудничать. Не заставляй его опять бить меня.

Мичио в мгновение ока поднялся на ноги одним плавным движением и встал в изножье матраса. Меня убивала мысль о том мучении, которое он, должно быть, испытывал, наблюдая, как его кулак соприкасается с моим лицом.

Я уставилась в остекленевшие глаза, которые не могли посмотреть на меня, и тихо сказала:

— Мне очень жаль, Мичио. Я больше не заставлю тебя делать это вновь.

Онемелыми движениями я поправила ткань, прикрывая свои ноги и туловище. Затем я подобрала оковы у стены и защелкнула стальные оковы на своих запястьях, и каждая из них закрылась со звуком поражения.

Четырехфутовые[28] цепи давали мне достаточно свободы, чтобы лечь или встать. Или задушить Дрона, если он подойдет достаточно близко.

Но он не глуп. Его охранники не носили оружие вблизи меня по той же причине, по которой он оставался на стуле и вне пределов досягаемости.

— Теперь я в оковах. Никуда не денусь, — улегшись на спину и приподнявшись на локтях, я дернула каждой рукой по очереди, натягивая цепи и подчеркивая свои слова. — Позволь Мичио говорить. Дай ему опять контроль над его лицом или голосом. Дай ему что-нибудь.

Дрон изучал Мичио, постукивая пальцами между коленями.

— Я не могу это сделать. Он очень… несчастлив в данный момент.

Наверное, Мичио буквально взрывался внутри, и принимать этот факт было очень больно, и охереть как сбивало с толку, учитывая пустое выражение его модельно-идеального лица.

Хоть я и презирала Дрона за вторжение в личное пространство Мичио, я должна была знать.

— О чем он думает?

Отвратительная усмешка заиграла на оплавившейся коже лица Дрона.

— Он воображает все способы, которыми он меня убьет. До печального варварские способы, — на его изуродованном лбу залегли складки. — И конечно же, я слышу патетические порывы обнять тебя, утешить. Боюсь, ты его сокрушила.

— Позволь ему обнять меня, — в моем голосе звучала торопливость, мольба. — Что может случиться? Если уж на то пошло, это успокоит нас обоих.

Дрон медленно выпрямился на стуле и закинул лодыжку на колено.

— Хорошо.

Мичио рухнул на колени и повалился на меня. Выражение его лица не изменилось, но мышцы его бицепсов напряглись, когда он неуклюже восстановил равновесие, обхватил меня руками и привлек в клетку своего тела.

Его ладонь накрыла мой затылок, и конкретно в этом жесте я наконец-то ощутила его. Его прикосновение. Наша связь. Боже, я не осознавала, как сильно мы в этом нуждались. Эта его хватка на моем затылке была такой маленькой милостью, и все же она значила бесконечно много.

Я прижалась поцелуем к его груди, и внезапно меня охватил неожиданный поток образов. Я вообразила, как делаю ему массаж спины после того, как он на протяжении долгого дня работал как медик в цивилизованном мире. В следующем видении я готовила ужин (лазанья и хлебные палочки), который Рорк любил больше всего. Затем я мыла волосы Джесси, пока мы отмокали в ванне. Так, блядь, по-домашнему, и тем не менее, это переполнило мою грудь тоской.

Я постаралась удержаться за это, сохранить моих стражей со мной, но когда Мичио перекатил нас на бок, грудь к груди, я ощутила, как то присутствие, которое делало его им, испарилось из его прикосновения.

Его руки сомкнулись вокруг меня как бездушные стальные прутья, его дыхание обрело нечеловеческую размеренность, а его пальцы безжизненно лежали за моей спиной. Его мышцы держали меня, но он уже не управлял движениями.

Цепи звякнули, когда я провела пальцем по его руке, и на его коже появились мурашки. Мурашки! О Боже, Мичио мог меня чувствовать.

Я устроилась на его груди, прильнув к знакомым очертаниям и граням его тела, и потянулась вглубь своего разума, ища мужчину, который вибрировал под моей кожей.

Мои пальцы задержались на изгибе его локтя, затем прошлись по вздувшемуся бицепсу. С каждой лаской я показывала ему, как сильно скучала по нему, и что без него я не буду цельной, и что я знала — он со мной, даже если он не мог мне это показать.

Слишком долго я носила в своем сердце глубинную пустоту. Он был отсутствующей часть, а теперь, когда я нашла его, другие две трети моего сердца отсутствовали.

Я сердито посмотрела на мужчину, ответственного за это.

— Где Джесси и Рорк?

Дрон пожал плечами.

— Там, где ты их оставила. Я убрал свою армию из Миссури после того, как доктор Нили тебя заполучил.

Мой пульс ускорился от надежды. Он уже сказал, что убьет их, если я не стану сотрудничать — именно поэтому он оставил их в живых.

— Они тебя не найдут, — он потер мокрое пятнышко на своей кожаной туфле, затем опустил ногу на пол. — Тебя перевозили на машине. Следов не осталось. Ничто не приведет их сюда. Но если мне придется мотивировать тебя, то мои пауки и тля покрывают каждую милю континента. Я могу найти твоих стражей за считанные часы. Ты бы этого хотела?

Я не потрудилась отвечать. Я подозревала, что он сжег мой дом, чтобы мне не за что было цепляться, но то было просто здание. Мои стражи были моим домом.

Джесси и Рорк, должно быть, с ума сходят от беспокойства. Несомненно, они в эту самую минуту пытаются меня найти, но как? Станут ли они искать свидетелей? Мужчин, которых мы миновали по дороге сюда?

Нимфы. Мое сердце пропустило удар. Нимфы брели сюда со всех сторон, влекомые женщинами снаружи дамбы. Если Джесси и Рорк последуют за ними, они меня найдут. Надежда пугала, но она трепетала в каждой клетке моего тела, воодушевляя меня, придавая уверенности. Мне просто нужно оттянуть планы Дрона на меня, в чем бы они ни заключались, пока не прибудут Джесси и Рорк.

Я посмотрела ему в глаза, и визуальный контакт так нервировал, что мне томительно хотелось отвернуться, но я держалась твердо.

— Ты сказал, что я не оценю твоих методов, если ты не объяснишь все с начала.

— Да, — он подался вперед и положил руку на свое колено. — Пророчество, эволюционирующие виды, могущественное дитя, все это изменило курс моих планов.

Эволюционирующие виды встревожили меня сильнее всего, потому что я не могла это осмыслить. Я попыталась вспомнить свой разговор с Джесси в ночь, когда он рассказал мне о пророчестве. «Существа будут эволюционировать… ты не сумеешь спасти будущие поколения от них… но наша дочь сможет… без нее человеческой расы не станет».

Мои пальцы беспрестанно бродили по руке Мичио.

— Само собой, ты уже знал, что тли эволюционируют?

— Тли не имеют никакого отношения к пророчеству. Доктор Нили считает… — Дрон бросил взгляд на Мичио. — Да, он все еще считает, что пророчество говорит об эволюции моих новейших творений.

— Пауков?

— Гибридов-пауков, которых сейчас только зачинают.

В моем желудке взбунтовалась лава и кислота.

— Ты все еще не объяснил, почему ты так уверен, что твои гибриды будут фертильны?

Он широко улыбнулся.

— Зачем бы миру понадобилось могущественное дитя для спасения от вида, который не может размножаться?

Черт, он прав. Джесси предположил, что предсказанная угроза — это тля, потому что они не старели и не умирали от голода. Но это было до того, как он узнал, что я могу убить их силой мысли. А одного поколения пауков-гибридов было недостаточно, чтобы угрожать будущему человечества. Но если они смогут размножаться, неужели они захватят планету и сожрут то, что осталось от человеческой расы?

Я сглотнула.

— Почему ты так веришь в это пророчество?

— Потому что в него верит доктор Нили. Хоть он и продолжает меня разочаровывать, его выводы никогда не бывают ошибочными.

Я крепче обняла Мичио, зная, что он слышит этот разговор, и ему ненавистно, что он не может участвовать.

— Я не понимаю, чего ты пытаешься достичь. Ты создал нимф. Теперь ты излечиваешь их, чтобы создать новый вид? Вирус нимф был одним из тех ошибочных шагов, про которые ты говорил?

Он прикоснулся к своему лицу — это он делал часто. Полагаю, его падение в реку лавы считалось ошибочным шагом.

— Как ты видела на Мальте, нимфы не могут успешно производить потомство. Но пророчество заверяет меня, что гибриды будут процветать. Видишь ли, ошибочные шаги и изъяны необходимы для процесса обучения.

Уф. Почему я тратила время на попытки урезонить его?

— Иногда наши изъяны — это именно то, что удерживает нас от настоящего счастья. Они могут извратить наши взгляды и ограничить наше понимание. Они делают нас упрямыми и напуганными. Ты должен это знать? И ты достаточно умен, чтобы знать, что пророчество против тебя.

Дрон уставился в пол — такое нехарактерное для него поведение. Неужели я до него достучалась?

Он перевел задумчивый взгляд на меня.

— Каковы твои изъяны и искаженные взгляды, Эвелина?

Поскольку он имел доступ к мыслям Мичио, он уже знал все мои чертовы комплексы и слабости, и самое пагубное — это мой провал в исполнении пророчества.

Если бы я переспала с Джесси два года назад, если бы я была более убедительна в отношении своих чувств к нему и убрала бы спираль, то предреченный ребенок уже появился бы на свет. Меня бы здесь не было, и я бы наверняка не встретилась с Рорком и Мичио, и не излечила бы нимф. Но Джесси сейчас воспитывал бы нашего ребенка как оружие против Дрона. Ребенка, который мог бы излечить и спасти человечество.

Это была огромная гора вопросов «а что, если», и ни один из них не казался правильным, но все они были куда оптимистичнее того, с чем я и Мичио сталкивались в этой комнате.

Мою грудь сдавило от желания поговорить об этом. Что за отчаянная неудачница станет озвучивать свои тревоги перед безумцем, затеявшим геноцид? Ну, я не настолько отчаялась.

— Тебе не нужно говорить мне, Эвелина. Доктор Нили только что ответил в своих мыслях, — он тошнотворно улыбнулся. — Дай-ка взглянуть… ты считаешь, что твой главный недостаток — это твой отказ беременеть. Ты не можешь вынести мысли о том, чтобы произвести на свет ребенка в таком мире. И ты пряталась за этим оправданием, чтобы игнорировать невозможный выбор. Пророчество предсказывает твою смерть, а значит, этот ребенок обрекает твоих стражей на жизнь без тебя. Но не родив этого ребенка, ты обрекла всю человеческую расу на вымирание, — он откинулся назад, сложил руки на коленях. — Ну, как я справился?

Мичио знал меня лучше, чем я знала саму себя. А теперь и Дрон тоже. Я не ожидала от него ни капли сочувствия. Он затеял уничтожение человечества, и ему абсолютно наплевать на моих стражей.

Он уставился на безвольное лицо Мичио.

— Доктор Нили также испытывает противоречия. Но у меня есть решение для вас обоих.

«Ох, блядь. Я ща лопну от надежды».

Он разгладил ткань на своем бедре, наблюдая, как его ладонь расправляет невидимые складки.

— Ничья смерть не приносит мне удовольствия.

Серьезно? Он хотел предложить решение и начал с такого?

Он поднял на меня взгляд.

— Ты не хуже меня знаешь, что политика неприменения насилия не имеет никаких шансов против его сторонников. Боль и смерть всегда будут сидеть в сердце перемирия. А я хочу мира, Эвелина, такого мира, какого никогда не достигалось среди людей. Чтобы убрать несовершенства человека, нужен был новый вид.

— Ты создаешь бездушный вид. Это само по себе несовершенство. Ты пытаешься играть в Бога, вот только Бог дал своим созданиям свободу воли.

Он поджал губы, затем потер их пальцем с когтем.

— Я ни во что не играю. Я просто выбираю не подставлять щеку. Продолжать человечеству и дальше так жить было бы морально неправильным поступком. Ты сама сказала. Человеческие изъяны — это именно то, что удерживает человечество от счастья.

«О, ради всего святого».

— Адекватный человек попробовал бы обучать, обращать в веру, исцелять или изменять изъяны, а не стирать весь несовершенный вид с лица планеты. Зачем ты убил Лакота? Они были настолько близки к умиротворенным и безупречным людям, насколько это вообще возможно для человека.

— Мне нужна была исцеленная женщина. Покопавшись в разуме доктора Нили, я выбрал Элейн, а не ту, что ты нашла в Джорджии, потому что Элейн была здоровее. Когда я забрал ее, твои друзья попытались удержать ее. Я не хотел убивать их, но они встали на моем пути.

Мое горло до боли сжалось.

— Ты монстр.

— Я принял путь, который избрал для меня Аллах, и я полностью готов нести за это ответственность.

Я прижала Мичио поближе к себе, зная, что мой следующий вопрос его обеспокоит.

— Почему ты просто не забрал меня вместо Элейн, в ту ночь, когда нашел меня?

Тогда Лакота остались бы живы.

— Я не был готов к тебе, Эвелина. У меня не было армии, не было места, где тебя надежно изолировать, и я только-только узнал про воздействие яда на мозг. А Элейн… ну, ей куда проще манипулировать, чем тобой.

— Поэтому она бродит тут на свободе? — я медленно выписывала круги большим пальцем на руке Мичио. — Что ты сделал? Обещал ей Мичио взамен на ее послушание?

Он кивнул, улыбаясь своей оплавленной лавой улыбкой.

— Ты заставил Мичио последовать за тобой той ночью, так?

— Да. Я контролировал его через силу указаний. Он не знал, что происходит, пока не нашел меня в горах с твоими мертвыми друзьями.

Я сверлила его гневным взглядом «Да-пошел-ты-на-хуй». На хуй тебя за убийство Лакота. На хуй тебя за принуждение Мичио и меня явиться сюда. На хуй тебя за тысячи миль между нами и Джесси с Рорком. И нахуй тебя за излечение нимф через женщин, подвешенных на столбах.

— Полагаю, мне надо поблагодарить тебя за то, что не убил мою собаку.

Кожа там, где должны быть его брови, собралась вместе.

— Собаку?

Странно. Дарвин, должно быть, покинул горы просто потому, что скучал по мне. Мой желудок ухнул в пятки, когда я представила его с Джесси и Рорком. Где они? Как много времени займет у них дорога?

Я похоронила эти вопросы, пока они меня не поглотили.

— Где все женщины, которых ты излечил? Они заточены под дамбой в грязной темнице? Умоляю, скажи мне, что ты перерос эту гадкую привычку.

Он рассмеялся адским звуком из кошмаров.

— Ты и Элейн — единственные женщины за воротами дамбы. У меня по всей стране имеются заведения для воспроизведения потомства. Женщины наверху были лишь для того, чтобы увидеть твое прибытие. После этого их перенесли обратно в их гнезда.

Я перестала дышать. Заведения для воспроизведения потомства? Гнезда? Женщины не здесь? О Боже мой, они не здесь. Значит, нимфы перестанут идти сюда. Джесси и Рорк не придут.

Такое чувство, будто он только что пробил мне грудь, вырвал надежду и заменил ее отчаянным опустошением. Как мне освободить Мичио? Как мне вернуть его рассудок? Застыв в его парализованных руках, я старалась дышать, держать себя в руках, пока Дрон продолжал болтать.

— Женщины — кровь от твоей крови, Эвелина. За исключением некоторых вроде Элейн, у большинства имеются твои… сильные волевые черты. От этого ими сложно управлять. Так что я привлек представительницу из каждого улья, чтобы они стали свидетельницами того, как их королева-матка прибывает в клетке. Чтобы немного умерить их дурное поведение.

Я стиснула кулаки, обнимая Мичио.

— Ты держишь их в клетках?

— Я держу их в кандалах в комнатах, подобной этой. В неприметных зданиях, в различных городах. Это временно. Что приводит меня к постоянному решению. Решению, которое избавляет нас обоих от наших проблем.

Дверь в коридор распахнулась, и вошел черноволосый мужчина восточного происхождения, который нес огромную черную сумку. Его взгляд заметался по комнате и остановился на мне; уголки его губ подергивались, словно он старался сдержать усмешку.

Его не контролировали через укус, но он находился здесь, похоже, добровольно.

Дрон выпрямился на стуле.

— Это доктор Джаффер. Он уберет твою спираль. Затем он будет производить соитие с тобой, пока ты не забеременеешь.

Моя грудь тяжело вздымалась, тело охватила паника.

— Это не решение. Это блядское изнасилование.

— Я дарую тебе ребенка, Эвелина. Ребенка, который не будет стремиться разрушить все, что я создал. Я оплодотворю тебя своим семенем, но, как ты знаешь, побочный эффект яда — это бесплодие.

Мое нутро сжалось, жар опалил все мои мышцы, и злость выплеснулась взрывом.

— Ты не можешь так поступить, больной ублюдок. Пророчество говорит, что мой ребенок спасет человечество. Ты сам все испоганишь, если сделаешь меня беременной.

Формально это ложь. Пророчество утверждало, что только Джесси мог зачать ребенка, который спасет мир.

Дрон впился пронизывающим взглядом в Мичио, и его оплавленные губы разошлись в злобной гримасе. Он реагировал на мысли Мичио?

Мичио слушал это дерьмо, проживал свой ад в одиночку, в своей голове, и не имел возможности внешне выразить себя. Но он не один, и я тоже.

Цепи зазвенели, когда я обвила его своим телом, и его фигура идеально сливалась с моей. Обнимая его, утешая его, желая защитить и спасти его, я чувствовала, как все это возвращается взаимностью — не в физическом смысле, но через связь, которую мы делили так долго. Будь у меня выбор, я бы не хотела, чтобы он и близко подходил к этому месту, но блядь, не будь он здесь, я бы тщетно разрывала себе запястья, пытаясь вырваться из цепей.

Дрон скрестил руки на груди, изучая нас.

— Предреченный ребенок не появится на свет. Как только ты забеременеешь, я укушу тебя. Яд даст мне доступ к мозгу плода, и он станет моим ребенком. Затем твое дитя и я, мы вместе опустошим твою силу.

Боль в моей груди сделалась невыносимой. Мое тело отчаянно затряслось, желчь подступила к горлу.

— Почему ты не можешь просто отпустить нас с Мичио и оставить нас в покое, блядь? Мичио был твоим лучшим другом, Айман. У вас долгое и определяющее совместное прошлое. Почти семья. Ты об этом забыл?

На один беглый момент его глаза смягчились, жестокость отступила. Затем он моргнул, и тот жесткий, бритвенно-острый взгляд вернулся.

— Мне нужен наследник. Я не могу контролировать женщин из-за твоей крови. Я не могу приглушить досаждающие мысли доктора Нили из-за твоей крови. Там есть сила. Ребенок, которого ты родишь, мой ребенок, станет совершенным гибридом с нашими общими силами. Ты дашь мне ребенка, которого невозможно будет победить, и которого я воспитаю так, чтобы он шел по моим стопам.

Все во мне сжалось. Я не могла дышать, не могла говорить, не могла пошевелить даже долбаным пальцем. Мое негодование было столь глубинным и болезненным, что завладело моим телом. Я никогда не ощущала себя столь беспомощной.

Моя мука достигла предела, когда Мичио отпрянул от меня. Словно его дернули за веревочки, его тело ритмично вскочило, шаркающими шагами отошло назад и врезалось в стену у двери.

Дрон повернулся к доктору Джафферу.

— Убери спираль.

Глава 48

Мои мышцы дрожали, от спазма всего тела зазвенели цепи. Я лежала на матрасе, сжав бедра и обхватив руками свой торс, пока пот собирался под слоями обернутого вокруг меня хлопка.

Тяжелый удар сумки доктора Джаффера, брошенной на цементный пол, эхом вторил моему сердцебиению. Когда он открыл ее, звук расстегивающейся молнии царапнул по моему позвоночнику. Долгий взгляд, которым он окинул мою грудь, его поза на коленях возле моих ног, его ладони, опустившиеся на мои лодыжки — каждое движение обещало неминуемый ад.

Одно лишь удаление спирали будет болезненным. Еще хуже будет изнасилование, которое последует за ним. Проходить через все это снова, пока мой любимый мужчина беспомощно наблюдал — это все равно что заново переживать ад в подвале моего отца.

На моих ногах не было оков, и я могла бы крепко пнуть его в висок и вырубить. Может, очнувшись, он будет менее склонен ко мне прикасаться. Но я не могла. Мичио оставили в этой комнате не просто так, и я пообещала ему, что больше не заставлю Дрона использовать его в качестве мышечной силы. Мне придется найти другой выход.

Я окинула взглядом комнату, заметив мужчин с пустыми лицами, выстроившихся вдоль стены. Еще шесть препятствий.

— Это изнасилование, — я сердито посмотрела на доктора Джаффера, и мой голос звучал натужно. — После такого нет пути назад. Насильник навсегда остается насильником.

Копаясь в сумке, он помедлил, чтобы сверкнуть мне улыбкой о-это-будет-не-так-уж-плохо. Мои ноги дернулись от желания выбить его жемчужно-белые человеческие зубки.

Потолочное освещение лило отвратительный свет на его медную кожу и округлые черты лица. В свои тридцать-с-чем-то лет он был худым, обладал средней внешностью с темными веками, густыми бровями и тенью щетины над губами. Если бы он отрастил черные волосы, то мог бы сойти за двойника Дрона.

Я выгнула шею, чтобы посмотреть за него, пытаясь встретиться взглядом с Дроном.

— Вы двое родственники?

— Нет, — Дрон наклонился в сторону, пока эти злобные глаза не заполонили мне весь обзор. — Но сходство умышленное. Ребенок будет не кровь от моей крови, но от моего яда, а наше сходство в происхождении и чертах послужит визуальным напоминанием, что я отец.

Мои внутренности скрутило ненавистью. Я зажмурила глаза, блокируя этого монстра. Но я не могла сбежать от своего окружения, не могла ускользнуть от оков, затхлого воздуха и безнадежности. Все напоминало мне, что я умру на этой дамбе, что Мичио отдадут Элейн, что я никогда больше не увижу Джесси и Рорка, а моего ребенка будет воспитывать безумец.

Доктору Джафферу потребовалась целая вечность, чтобы достать инструменты из сумки, но вечность оказалась недостаточно долгой. Когда его холодные пальцы стали поднимать хлопок юбки вверх по моим ногам, мои глаза распахнулись. Он силой сгрудил материал на моих бедрах, и я крепче сжала колени; свистящие выдохи бесконтрольно слетали с моих губ.

Мой будущий насильник протиснулся меж моих бедер и обхватил ноги.

— Раздвиньте ноги, мисс Делина.

Я этого не сделала. Я не могла. Мои ребра сжались, стискивая мои легкие.

Мичио отошел от стены. Его руки висели вдоль боков, но они не останутся там надолго, если я буду противиться этому.

Мне хотелось умереть, и все же я не могла сделать даже этого. Я могла лишь лежать здесь, пока доктор Насильник пихал руку внутрь меня.

— Айман! — я вытянула шею, чтобы увидеть Дрона. — Позволь Мичио посидеть рядом. Меньшее, что ты можешь сделать — это позволить мне держать его за руку.

Разлука сделает все еще хуже. Даже если Мичио не мог контролировать хватку своих пальцев, контакт наших ладоней может успокоить нас обоих. И может быть, просто может быть, я сумею освободить его через эту связь. Я держалась за эту мысль, потому что, черт подери, мне отчаянно нужно было за что-то держаться.

Когда Мичио как робот опустился на колени возле меня, я схватила его за руку и переплела наши пальцы; четырехфутовые цепи позволяли мне прижать наши ладони к моему животу.

Его неизменный гул ласкал поверхность моей кожи, и мое дыхание постепенно выровнялось. Я всеми мыслями сосредоточилась на Мичио, когда доктор развел мои ноги и включил карманный фонарик. Я беззвучно говорила с Мичио, пока холодный металл влагалищного зеркала раскрывал мой вход. «Ты можешь бороться с этим, Мичио. Сломай его хватку. Копай глубже». Я чертовски сильно стиснула руку Мичио, когда пальцы доктора вторглись туда, где я была открытой и уязвимой.

Каждый щипок и царапанье по моим внутренним стенкам ускорял мой пульс. Каждая секунда тянулась так, будто это никогда не закончится. К тому времени, как доктор убрал влагалищное зеркало и отодвинулся назад, я стиснула пальцы Мичио с такой силой, что костяшки наших пальцев побелели.

— Ее шейка матки посинела, — доктор Джаффер посмотрел через плечо на Дрона. — Матка набухла, и там нет спирали.

Ши сказала, что ниточка может спрятаться во время вагинального осмотрела. Но что не так с моей шейкой и маткой? Этот парень вообще доктор?

Дрон резко вскочил со стула и налетел на Мичио, обхватив пальцами его горло и душа его.

Я схватила Дрона за руки, но они ощущались как железные клешни на шее Мичио, а Мичио мог лишь безвольно лежать и терпеть удушение.

— Заткнись! — заорал он на Мичио, и его оплывшее лицо покраснело, губы оскалились, открывая бритвенные клыки его ярости. — Если ты не успокоишься, я засуну тебя обратно в кровать Элейн и оставлю там до конца твоей несчастной жизни.

— Ты его душишь, — я пыталась отодрать пальцы Дрона, и меня затопила паника. — Отпусти его!

Почему, блядь, Дрон на него напал? И эти угрозы про Элейн раздирали мои внутренности на куски. Дрону даже не пришлось бы приковывать его к ее кровати. Этот мудак мог контролировать его тело, заставить его прикасаться к ней, ублажать ее.

Дрон отстранился и встал на ноги, поправляя плащ и сверля Мичио гневным взглядом.

— Это мое решение, доктор Нили. Не ваше, — после небольшой паузы его глаза ожесточились. — Конечно, он это сделает. Вы ни о чем другом и не думали последние четыре месяца.

Моя голова пошла кругом, пока я слушала этот односторонний разговор. Доктор Джаффер не поднимал взгляда от своих колен. Шесть пауков вдоль стены уставились в никуда, как безмолвные статуи — пустые мужчины без мнения, потому что Дрон перепрограммировал их фронтальные доли. И то же самое он намеревался сделать с моим ребенком.

Моим ребенком.

— Что говорит Мичио? — я обхватила его мертвый вес руками и устроила его лицо на своей груди, пальцами гладя по волосам. — Позволь ему говорить.

Дрон проигнорировал меня, переключив внимание на доктора Джаффера.

— Я хочу ультразвук, — его взгляд метнулся к Мичио и вернулся к доктору Джафферу. — Через влагалище.

Мое дыхание участилось. Спираль была там. Она покажется на ультразвуке, как и в прошлый раз. Ведь так?

Неуверенность проедала дыру в моем животе. Что, если я уже беременна?

Мои мысли спутались, тело отчаянно задрожало. Блядь, я так боялась, но я ощущала и нечто иное. Нечто более сильное, вибрирующее жизнью и целеустремленностью. Я не могла объяснить это, но все, о чем я могла думать: «Это не конец. Это начало».

Пока доктор Джаффер вытаскивал машину из сумки и подключал ее, Дрон расхаживал туда-сюда возле нас, скрестив руки и постукивая длинным пальцем по губам.

— Будет куда эффективнее, если ты задашь эти вопросы ей напрямую, — он сердито посмотрел на лицо Мичио, лежавшего на моей груди. — Просто помни, я оставляю тебя в живых лишь ради твоих знаний. Я также легко могу вытаскивать твои мысли, пока Элейн скачет на твоем члене, — он наклонился и сверкнул клыками. — Хоть один ноющий, не относящийся к делу комментарий, который слетит с твоего языка, и тебе конец.

Мои руки крепче обхватили Мичио, и мое сердце болело за него. Сколько раз Дрон угрожал ему Элейн? Как часто она его насиловала?

Кровь застилала все перед моими глазами. Я убью ее, медленно и собственноручно, заставлю ее плоть побагроветь, переломаю кости, затем жестоко изрежу своими ножами, заставляя истекать кровью, пока ее злобный яд не уйдет из ее глаз.

Подбородок Мичио зашевелился на моей груди.

— Когда у тебя в первый раз был секс с Джесси?

Волосы на моей шее встали дыбом. Не из-за вопроса. Я знала, что это будет первой мыслью в его сознании. Это все его ровный голос. Отсутствие тона не подходило этому деликатному разговору. Он наверняка был расстроен, сочился ревностью, но не мог выразить себя. Это несправедливо по отношению к нему.

Я повернула его лицо к себе и поцеловала в лоб, сказав Дрону:

— Дай ему контроль над его лицом. Или позволь мне услышать эмоции в его голосе. Он звучит как блядский компьютер.

— Нет, — рявкнул Дрон. — Отвечай на вопрос.

Черт подери. Я бы ответила, но только если бы его задавал Мичио.

— Это его вопрос или твой?

— Его. Я допускаю это лишь потому, что хочу ответов.

Я обхватывала ладонью сильный подбородок Мичио, вспоминая свой первый раз с Джесси. Две недели в клетке. Еще две недели езды из Шарлотсвилля.

— Четыре недели назад, плюс-минус несколько дней.

Дрон зашипел, и его отвратительные черты лица исказились вокруг его клыков.

Я втянула прерывистый вдох, не отрывая взгляда от Мичио.

— Перед сексом мы использовали ультразвук, и спираль все еще была на месте, — я поцеловала гладкую кожу между его бровей, задержавшись там. — Мне так жаль, что ты не можешь показать мне, что ты чувствуешь. Не так я хотела тебе рассказать.

Его глаза смотрели куда-то позади меня.

— Ты трахала кого-нибудь еще?

Вот оно. Его голос звучал каким-то электронным, его манеры оставались кроткими, но то, как он сформулировал вопрос, передавало его злость. Он показывал мне это единственным доступным для него способом.

— Я была с Рорком, — мой голос надломился, не от сожаления, а от тоски. — Только с моими стражами, Мичио, — Боже, я скучала по ним.

Дрон вернулся на стул и примостился на краешке.

— Священник бесплоден, — в его глазах бурлили тени. — Если она беременна, то это ребенок из пророчества.

Энергия во мне разлилась, расходясь во все стороны и воспламеняя мое тело.

Монотонный голос Мичио бубнил у моей груди.

— Ты замечала какие-то изменения в своем теле?

Чувствовал ли он странную силу, бушевавшую во мне? Знал ли он о моей способности убивать тлю силой мысли?

Я ни за что не стану упоминать эти вещи перед Дроном.

— Нет.

Я хотела исподтишка щипнуть Мичио или подать ему какой-то знак, что я лгу, но если он будет знать, что это ложь, Дрону это тоже станет известно.

Несколько нервирующих секунд Дрон оценивал меня.

— Ты вышла из клетки после двух недель обездвиженности.

«Подожди, пока я не взорвала твоих питомцев, ублюдок. Не уверена, как этот маленький трюк мне поможет, но в данный момент это единственный туз в моем рукаве».

Доктор Джаффер поднял тонкий зонд-датчик, прикрепленный проводом к ультразвуковому аппарату.

— Все готово.

Он раздвинул мои ноги. Я не сопротивлялась ему, и вместо этого дрожащими руками обняла плечи Мичио. Моя грудь дрогнула под его головой.

Я ощутила легкое давление между ног. Машина затрещала и пискнула. Доктор всмотрелся в экран, и мое дыхание застряло в горле, пока я ждала, когда он заговорит.

— Спирали определенно нет.

— Как? — мой желудок совершил кульбит. — Куда она могла деться?

Дрон встал, подошел к машине и опустился на корточки, чтобы посмотреть получше. Его лицо не поддавалось расшифровке, как и экран.

Доктор Джаффер не отводил взгляда от монитора, водя датчиком внутри меня.

— Они могут выпасть. Это редко, но я слышал, что такое случается во время мочеиспускания. Если ты писала на улице в темноте, ты могла и не заметить, — он взглянул на Дрона, затем обратно на экран. — На данной стадии сложно сказать, но учитывая размер плодного яйца, я бы оценил ее срок примерно в четыре недели.

Мир стремительно остановился. Резкое жжение возникло в моих глазах, а по горлу заструился огонь, с силой и ожесточенностью разбухший в груди.

Я беременна.

Ребенок Джесси.

Моя дочь.

Пророчество.

Доктор убрал датчик, и я перекатилась к телу Мичио, сдернув юбку вниз по ногам. Я обхватила его руками, обнимая как можно крепче, представляя себе его агонию, его страхи и его сожаления, все вращавшиеся вокруг моей предсказанной смерти.

— Мичио, все будет хорошо, — выдавила я, томительно желая услышать его голос. — Все образуется.

Этому суждено случится, это предрешено заранее. Судьба, которую нельзя изменить. Я знала это, и в глубине души я даже верила, что этот момент настанет, но шок и все вытекающие отсюда последствие превратили мое тело в дрожащую противоречивую массу.

Дрон резко повернулся к нам, и огонь в его глазах адресовался Мичио.

— У тебя нет мнения! — проревел он. — Это было твое последнее предупреждение.

Мичио высвободился из моих объятий. Я пыталась его остановить, но он превратился в неудержимую машину, резкие движения ног заставили его встать и направиться к двери, в коридор и за пределы видимости.

Я поползла за ним, натянув цепи оков и впиваясь коленями в матрас.

— Что ты с ним делаешь? Верни его!

Дрон понесся к двери, помедлив, чтобы взглянуть, как доктор Джаффер собирает сумку и спешно уходит. Затем за ним последовали шесть пауков.

Стоя на пороге, Дрон перевел яростный взгляд на меня.

— Мичио будет в постели Элейн… бесконечно. Может, у меня и нет контроля над его рефлексами, но его тело поддается настойчивой стимуляции. А Элейн очень настойчива.

Я ринулась вперед, и мои руки заломились назад, когда кандалы дернули меня обратно.

— Это изнасилование, сукин ты сын! Не делай этого! Он этого не заслуживает!

— Изнасилование, — Дрон облизнул губы, словно смакуя это слово. — Ты думаешь, что избежала своего изнасилования, Эвелина?

Что? Он пошлет доктора Джаффера обратно ради удовольствия этого мужчины? Он не настолько милостив к своим сотрудникам. Каждое действие служило своей цели.

Он прислонился к дверному косяку и скрестил руки на груди.

— Я могу укусить тебя прямо сейчас и сделать этот плод своим. Или я могу избавиться от него различными способами и продолжить с того места, где мы остановились с доктором Джаффером.

Я осела на матрас, защищающим жестом обхватив руками живот, энергию, бушевавшую во мне. Что случится с ним, если он укусит меня? Ребенок навредит ему? Или он получит ее силу? Я не знала, и судя по выражению его лица, он тоже не знал.

— Мне надо подумать, — он вылетел из комнаты и захлопнул дверь.

Мое сердце грохотало, пока тянулись минуты ожидания. Минуты перетекли в часы, а часы стали днями. В конечном итоге, я утратила счет времени, запертая в четырех стенах, изолированная в себе самой, как и Мичио.

Каждый день пауки Дрона кормили меня рисом и неопознанным мясом, а также выносили ведро с дерьмом. Больше никаких туалетов. Больше никакого душа. Больше никакой смены одежды. Кандалы никогда не снимались с моих запястий. Меня не выпускали из комнаты.

А Мичио ни разу не возвращался.

Я целыми днями блуждала в своих мыслях, смотрела на свой плоский живот и страдала по другим людям. Людям, которых хотела убить. Людям, с которыми хотела встретиться. Людям, по которым я скучала всей своей сущностью.

Джесси и Рорк. Я отчаянно хотела сказать им, что я беременна, и мой желудок ныл и гноился от понимания, что они могут никогда не узнать.

Мичио. Я дрожала и бушевала, думая о том, что делала с ним Элейн. Я не знала, как дотянуться до него, не знала, что я могу сделать, чтобы унять его боль.

Анни и Аарон. Иногда мне снилось, как они держат свою сестренку на руках, и это наполняло меня самой сладкой и самой опустошающей болью. Я невыносимо скучала по ним и не была уверена, смогу ли пережить эти одинокие моменты тоски. Я просто хотела так крепко обнять их, но их здесь не было… их здесь не было…

Джоэл. Он говорил мне слушать песню. Вновь любить. Я была так благодарна, что вновь полюбила, но я надеялась, что где бы он ни был, он знал, что я никогда не переставала любить его.

Дрон. Его присутствие было постоянной пульсацией в моем нутре. Я чувствовала, как он передвигается по дамбе, от его маслянистой ауры мои нервы бунтовали, а горло сдавливало от ужаса. Он укусит меня? Он найдет какой-то ужасный метод прерывания беременности? Сколько времени ему понадобится, чтобы принять решение?

Я. Снова мать. Я испытывала запредельное ошеломление. Потрясенная, испытывающая ужас и такую, блядь, радость. Чем дольше я лежала там, представляя, как она будет выглядеть, смеяться, драться, тем больше я к ней привязывалась. Хоть и знала, что я не доживу до тех пор, чтобы увидеть все это.

Моя дочь. Это она была силой, вибрирующей во мне. Ее существование изменило все. Для моих стражей. Для Дрона. Для мира.

Моя грудная клетка ощущалась слишком слабой, чтобы вместить все, что я ощущала. Были моменты, когда мне казалось, что мои ребра сломаются, и все мои самые темные мысли и самые переполненные надеждами мечты вырвутся наружу ужасающе прекрасным воплем слез.

Но этого не случилось. Так что я думала о том, чтобы взорвать тлю. Это создаст суматоху на дамбе, и Дрон придет. Я испытывала искушение. Блядь, я испытывала искушение положить конец этому блядскому ожиданию, этому незнанию, этой мозготрахательной игре, к которой принудил меня Дрон.

Но если я убью всю тлю сейчас, как это мне поможет? Дрон мог не только блокировать мою способность контролировать его питомцев, он еще и мог почувствовать все, что я пыталась сделать. Он, я и тля, мы все были связаны невидимыми ниточками. Если я подхвачу эти нити и подам сигнал тле, пока Дрон поблизости, это оповестит и его тоже.

Мне нужно отвлечь его, когда я попытаюсь это сделать. Мне нужно сделать это в качестве способа приумножить это отвлечение. Но как и когда это случится?

В один из таких моментов обдумывания дверь в коридор открылась. Я ожидала пауков, чистое ведро и миску риса.

Но это был Мичио. Похудевший Мичио с темными кругами под глазами и мотком веревки, свешивающимся с его ладони.

Глава 49

Я спешно поднялась на колени и дернула кандалы.

— Мичио?

Глубинная тоска пульсировала в моей груди при виде его, в одиночку стоявшего на пороге моей тюрьмы. Никакого визуального или телепатического следа Дрона. Никаких других охранников. Он пришел освободить меня? Он каким-то образом освободился от упряжи Дрона на его разуме? Выражение его лица оставалось непроницаемым, что часто бывало, когда он сдерживал свои эмоции.

Веревка в его руке несколько ограничивала мою надежду.

Он прошагал через комнату, широкой походкой направляясь прямиком ко мне. Черные рабочие штаны низко и свободно висели на его бедрах, грудь оставалась голой, и по бокам выступали ребра. Они его не кормили? Или он каким-то образом отказывался от еды?

Крутые очертания его торса выступали под натянувшейся кожей, словно обезвоживание кардинально высушило его точеное тело. Он по-прежнему был прекрасно сложен, но его тело сделалось жестче, резче, словно мышцы заменились стальными деталями с бритвенно-острыми краями.

Мои мысли метнулись к Элейн, пытая меня образами того, как ее пальцы скользят по этим смертоносным изгибам, как ее ладони и тело насилуют его, пока он лежит в ее кровати, неспособный дать отпор.

Я сжала руки в кулаки и повелела ему посмотреть мне в глаза, сказать что-нибудь, нахмуриться или улыбнуться, дать мне какой-то знак, что он здесь по своей воле, а не по приказу Дрона.

Когда он добрался до матраса, его впалые щеки, слишком худое лицо и отстраненность глаз с синяками заставили меня посмотреть в лицо суровой реальности. Мичио все еще в плену, как и я.

Он опустился на колени у моих ног и размотал веревку, глядя куда-то поверх моего плеча.

— Не заставляй меня делать тебе больно.

Боже, я ненавидела этот его ужасный, неодушевленный тон. Я знала, что Дрон шевелил его губами, чтобы поддразнить меня этими словами. А в следующие несколько минут Дрон заставит его сделать с этими веревками кое-что похуже.

Мичио смотрел сквозь меня, словно меня не существовало, отчего сложно было верить, что он все еще там, все еще любит меня. Но я ощущала его, живучесть его жизненной силы ласкала меня под кожей. Я должна верить, что голод и насилие не выбили из него его мечты, страхи и сердце того, кем он был.

Цепи звякнули, когда я отпрянула назад, закрыв глаза и втянув решительный вдох. Я не сдамся. Я в долгу перед своими стражами и неродившимся ребенком, и я должна это пережить. Энергия в моей крови наэлектризовалась от этой мысли, моя утроба пульсировала и растягивалась, чтобы вместить растущую во мне силу.

— Между нами нерушимая связь, Мичио, — я знала, что Дрон может слышать меня через мысли Мичио, но отказывалась фильтровать свои слова. — Связь, которая не требует прикосновения или голоса. Даже когда я не могу видеть или слышать тебя, я чувствую нашу связь в электричестве, которое гудит между нашими душами. Мы едины в нашем страдании, в нашем сопротивлении и в нашей любви. Ты знаешь, что это означает для меня? — я открыла глаза и заставила свое выражение посуроветь от убежденности, встретившись с его отрешенным взглядом. — Это значит, что я никогда не отрекусь от своего сердца. Я никогда не оставлю тебя. Что бы ни случилось, я защищу нашу связь и этого ребенка.

Размытым пятном сверхчеловеческой скорости он обернул плотный нейлон вокруг моих лодыжек и связал мои ноги, соединяя мои бедра паутиной замысловатых узлов. Ошарашенная проворностью его движений, я попыталась отпрянуть, но он в мгновение ока связал меня от ступней до бедер и лишил возможности ходить. Даже если бы я могла физически дать ему отпор, я бы этого не сделала. Я бы не позволила Дрону использовать тело Мичио, чтобы причинить нам боль.

Он перекатил меня, и его руки порхали над узлами, пока он переделывал путы между моими ногами в какое-то веревочное сиденье. Упряжь обвивала верхнюю часть моих бедер, обхватывала мою попу и сходилась под моим животом. Какого черта он творит?

Я не видела, чтобы он вытащил ключ, но кандалы внезапно опали с моих запястьев. Прежде чем я успела вскинуть руки, он заменил наручники рядом силковых узлов от запястий до бицепсов. Веревка оплела мои руки по прямой линии и прикрепила их к привязи вокруг моего паха, не давая мне поднимать руки.

Он вскочил на ноги, и его хватка на веревке вокруг моих рук рывком подняла меня следом. Поскольку мои лодыжки были связаны, я лишь шаталась, пока он завязывал концы за моей спиной, а оставшуюся длину веревки наматывал на свое предплечье.

Бог мой, он завершил связывание прежде, чем я успела хотя бы запаниковать. Я уставилась на свое опутанное веревками тело, будучи не в состоянии пошевелить ни одной конечностью, и едва имея возможность дышать. Я не сомневалась, что повалюсь вперед, если попытаюсь шевельнуться. Как, черт подери, мне вообще ходить в туалет?

Синяя хлопковая ткань, которую я носила много дней — недель? — скомкалась под лабиринтом веревок, хлопок покрылся пятнами от пота и обтрепался по краям. Очевидно, переодеться мне не дадут. Не то чтобы это имело значение. Это единственное, что принадлежало мне. Нет, даже эти ободранные тряпки принадлежали Дрону.

Мичио бросил мой лук и колчан в Миссури, а мои наручные ножны, наверное, выкинули, когда он запер меня в клетке. Ножны, которые дал мне Джоэл — это все, что осталось у меня от жизни с ним. Моя грудь заныла.

У меня ничего не осталось.

Кроме контроля над своим разумом. Слава Богу, блядь, что у меня все еще имелось это.

Мичио схватил меня за бедра и перекинул через плечо. Согнутое положение создало натяжение в моих внутренностях и поймало мои руки под моим телом, а мои ноги беспомощно болтались перед его грудью. Каждый вдох еще туже натягивал веревки, сдавливая и сжимая.

Спрашивать, куда он меня несет, было бы пустой тратой сил, так что я позволила своему лбу прижаться к жесткой ширине его спины и прикоснулась губами к его коже. Мой поцелуй выражал все эмоции, бушевавшие во мне, каждый укол беспокойства и каждую унцию любви к этому мужчине, который оказался в заточении оков гораздо более тесных, крепких и травмирующих, чем мои.

Он широкими шагами вышел в коридор, и шестеро мужчин отделились от стен, окружая нас. Я выгнула шею, когда пауки с пустыми глазами образовали два ряда по три, глядя перед собой, но ничего не видя. Мичио смотрел вперед. Я уставилась в пол. Христос, мы все таращились в никуда, молча передвигаясь, словно сделавшись равнодушными друг к другу, онемелые и тупые. Вот так будет выглядеть будущее? Планета сломанных разумов, где индивидуальность истреблена на корню, а скорлупки тел бездумно маршировали под ритм ненормального психа? Я задрожала.

Мы шли по кафельным коридорам, через генераторное помещение, затем сворачивали в пещерные туннели из естественного камня, вверх по металлическим лестницам, поднимались по лифтам и преодолевали еще больше туннелей. Топот ботинок заполнял каждую трещинку и выемку влажных помещений зловещим, синхронным маршем ужаса.

Иголочки закололи мои связанные руки под весом моего тела, и кровь прилила к моей голове, пульсируя за ушами. В положении вниз головой мой обзор был ограничен, но я не заметила ни единого мужчины, паука или тли, бродившей по коридорам. Но я ощущала насекомные вибрации, нити, тянувшиеся сверху. С поверхности каньона.

Незнание, куда Мичио несет меня, или что случится, когда я доберусь до места, делало этот длинный мучительный путь еще более длинным и мучительным. Дрон принял решение? Он укусит меня и высосет силу, растущую внутри меня? Или мое дитя подорвет его силу и уничтожит его? Рискнет ли он вообще кусать? Или он убьет ее в моей утробе? Или есть другой вариант, который я не принимала в расчет? Все, что я знала — это то, что каждый туннель, каждая лестница и лифт вели нас вверх. Мы направлялись за пределы дамбы. Зачем? Он направлял меня в одно из своих заведений для воспроизведения потомства?

Моя кровь застыла, дрожь охватила мое тело, а мой разум обтрепывался с каждым шагом, что Мичио делал к уровню земли. Я хотела кричать, пинаться и закатить истерику, но изо всех сил держала себя в руках, ища утешение в напряжении его силы подо мной и в знании, что он не был таким отстраненным, как пауки вокруг нас.

Хоть это дитя и не было биологически его ребенком, он бы сражался за эту девочку, как за свою. Он сохранял сознательное мышление, а значит, он мог рассуждать, формировать идеи и анализировать. Дрон мог прочесть его мысли и тем самым узнать любой план, который он мог бы придумать, но Мичио был самым умным мужчиной из всех, кого я встречала. Его гениальный разум всегда был на десять шагов впереди. Если кто и мог придумать выход из такой ситуации, то это он.

Когда последний лифт поднялся до верха, вибрации тли в моем нутре стали сильнее. Я подняла голову, выгибаясь, чтобы посмотреть за Мичио, когда двери открылись.

Меня приветствовал солнечный свет, вспышка тепла ослепила мои привыкшие к пещерам глаза. Я прищурилась, моргая, окидывая взглядом улицу, устрашающий обрыв дамбы и сотни ждущих тлей.

Море зеленых жуков наводнило улицу, которая тянулась вдоль изогнутого хребта стены. Громогласный гул, рябью прокатывающийся по их позвоночникам, отражал их голод, но они меня не беспокоили. Одна мысль, одно желание, которое мне не нужно загадывать, пока не будет необходимости, и они превратятся всего лишь в кровавые кляксы на асфальте.

Если только сила Дрона не сможет заблокировать меня.

Мой пульс ускорился, затем сделался лихорадочным, когда я посмотрела на огромную дамбу, тянувшуюся до ущелья внизу. Свисая с плеча Мичио в центре этого пика, я была окружена бескрайним, широким голубым небом. Отсюда один путь — вниз. А в предрешенном конце меня ждал мужчина, который, скорее всего, меня столкнет.

Дрон стоял на небольшом бетонном выступе, который выдавался над задней частью дамбы. Пока Мичио нес меня к этой смотровой площадке, пауки-охранники окружили нас, торопя вперед, вдоль полустенки выступа и прочь от тли.

Массивная ширь дамбы и красные скалы каньона по обе стороны врезались в платформу цемента внизу. Огромное отвесное расстояние до низа заставило мои внутренности скрутиться от головокружительного ощущения нестабильности.

Никто не мог пережить падения с этой дамбы, даже Мичио с его способностями к исцелению. Удар просто размозжит тело на куски.

Мичио посадил меня на узкий край выступа возле Дрона, и паника вспыхнула в моих нервных окончаниях. Я не могла пошевелить руками, не могла держаться за край. Мое чувство равновесия и так испорчено от головокружения, но становилось лишь хуже из-за отсутствия устойчивого положения ног.

Я ринулась вперед, отпрянув от отвесного склона и вжавшись всем весом в Мичио. Я хотела умолять, чтобы он защитил меня, подхватил и унес от края, окружил меня своей силой, но моя мольба лишь станет для него пыткой. Нет никаких сомнений, что он пребывал в таком же ужасе, как и я.

Шесть пауков-охранников образовали барьер, не дающий сойти со смотровой площадки. Если я каким-то образом смогу упрыгать от твердой хватки Мичио на моих веревках, мне также придется пропрыгать через них. И хоть я не могла видеть ничего за роем тлей на улице, я подозревала, что еще больше пауков контролируют оба края дамбы.

Солнце выглядывало над восточным горизонтом, подмигивая мне яркими блестящими лучами, совершенно не тревожась о том, что будущее моей дочери буквально висело на волоске. Его жаркие лучи мало согревали холодный ветерок, который охлаждал пот на моем лице.

Я обратилась внутрь себя, набираясь храбрости, и посмотрела в глаза Дрона.

— Почему мы здесь, на высоте сотни этажей в воздухе? — искушаем мою блядскую судьбу?

— Шестидесяти семи этажей, — Дрон прислонялся к метровой стенке, окружавшей смотровую площадку. Он держал руки в карманах, а его плащ шелестел по ботинкам. — Сегодня рождественское утро.

Как будто это все объясняло. Он же мусульманин, черт подери. Но он по какой-то причине выбрал рождественское утро, чтобы привести меня на этот выступ. Мой живот переполнился ужасом.

— Семьдесят процентов этой страны верило, что их спаситель родился в этот день, — он перевел взгляд, чтобы посмотреть на пейзаж скалистых утесов. — Где был их спаситель, когда я выпустил вирус? Если я в их библии — чума, почему тогда их бог не спас их от меня?

Рорк сказал бы, что конец света входил в Божьи планы, но вести религиозные дебаты с психом, ненадежно примостившись на краю Плотины Гувера, казалось ужасной идеей.

— Я не верующая, — я подалась поближе к Мичио, пытаясь скользить ногами по земле, но его хватка на моих бедрах удерживала мою задницу на краю.

Дрон потер складки своей щеки.

— Но ты веришь, что плод в твоей утробе спасет человечество?

Это не было вопросом религиозной веры, духовности или научного исследования. Пророчество было необъяснимым. Феномен, который противоречил всем человеческим концепциям. Каждое предсказание Анни сбылось, и те из нас, кого это затронуло, не могли отрицать его подлинность. Ни я. Ни мои стражи. Ни Дрон. Должно быть, это пожирало его гнилое, обезумевшее сердце. Но я не хотела давать ему причину скинуть меня с края, так что держала рот на замке.

В мгновение ока он накинулся на меня, его когти впились в мое лицо, а его грудь заставила меня откинуться назад. Верхняя часть моего туловища перевесилась через край, дыхание застряло в горле. Что ж, хотя бы я не находилась лицом вниз и не смотрела своей смерти в глаза.

Мичио стоял сбоку, его руки висели, глаза остекленели. Он не смог бы пошевелить и пальцем, чтобы поймать меня, и это падение убьет его так же гарантированно, как и меня.

Я мысленно потянулась к ниточкам тли и послала безмолвную команду.

«Атаковать Дрона. Убить Дрона».

Дрон расхохотался.

— Ты не можешь контролировать мою армию, Эвелина, — его нижнее тело прижимало мои ноги к стене — единственное, что удерживало меня от падения. — Мы добрались до дилеммы причинно-следственной связи. Ты знаешь, что это такое?

Я не могла дышать, не могла наполнить свои легкие. Мои руки извивались под веревкой, хватая ткань его рубашки, но не имея возможности уцепиться.

— Что появилось первым? Я или пророчество? — его гнилостное дыхание обдавало мое лицо. — Твоя смерть от утеса предсказана потому, что я тебя сброшу? Или я сброшу тебя из-за пророчества?

«Не сбрасывай меня. Твою ж мать, не отпускай меня». Я не могла понять, то ли он играет со мной, то ли совершенно серьезно собирается скинуть меня. Наверное, и то, и другое. Мой желудок совершил кульбит, вытолкнув желчь к моему горлу.

Я напрягла руки под путами, все мое тело было удушающе связано, как скатанный в рулон ковер. Где та дополнительная длина веревки, которая крепилась к моей спине? Мое сердце пропустило удар. Она была намотана на руку Мичио. Если я упаду, он поймает меня? Или он упадет со мной? О Боже, я не могла видеть веревку, не могла видеть его вообще. Блядь, все, что я могла видеть, — это его тело, расплющившееся рядом с моим на шестьдесят семь этажей ниже.

Отчаяние хлынуло из моего горла.

— Мичио! Не дай… не дай ему сделать это. Борись с ним. Ты сильный… черт подери, ты сильнее его!

Улыбка Дрона сочилась холодной уверенностью.

— Доктор Нили думает, что может перехитрить меня, не думая о попытках спасения. Но как можно составить план без мыслей? — он всмотрелся в бесстрастное лицо Мичио и взглянул обратно на меня. — Боюсь, ему нечего тебе предложить.

Дрон не сломал его. Только не Мичио. Может, он нашел способ обойти чтение мыслей? Моя голова кружилась, дыхание вырывалось со свистом. Единственное, на что я могла рассчитывать, — это смерть, если Дрон меня отпустит.

Я закрыла глаза, чтобы подавить приступ рвоты, не сомневаясь, что он уронит меня, если я блевану на его плащ.

После нескольких тяжелых вдохов я сердито посмотрела на него. Моя кожа рвалась в хватке его когтей.

— Мы не находились бы здесь, на краю этого обрыва, если бы ты не знал о пророчестве.

— Ты уверена? Я определил это место задолго до того, как узнал о предсказаниях. Убил бы я тебя здесь или нет — это вопрос предположения. Но подумай об этом, Эвелина. Если утес или ребенок — это обязательные причины твоей смерти, тогда твоя смерть предполагает наличие того или другого. Я не могу игнорировать тот факт, что прямо здесь, под кончиками моих пальцев существует и ребенок, и утес.

Мои внутренности взбунтовались, кислота выстрелила из моей груди прямо в горло. Я поперхнулась и проиграла битву со своим желудком — рвота потекла по моей щеке, падая в небытие.

Он убрал когти с моего лица и шагнул назад. Мир двигался как в замедленной съемке, пока я висела там. Мои ноги прижимались к краю выступа, а гравитация толкала меня назад. Мои мышцы напряглись, живот сжимался под решительной тягой ущелья.

Мичио схватил веревку на моих руках и дернул меня вверх, придав моему телу некое равновесие на выступе. Ужас охватил меня, голова кружилась, и я хрипела, хватая ртом воздух. Я не упала. Я не упала. На один полный надежды миг я подумала, что Мичио разрушил свои невидимые цепи, чтобы спасти меня, но один взгляд на его пустое лицо сообщил мне обратное.

Дрон скривил свои изувеченные губы, давая мне знать, что я все еще жива, потому что он так повелел.

— Пророчество — это либо нечто, либо ничто. И это приводит меня к парадоксу Бороды[29] Платона, который утверждает, что ничто — это нечто.

Блядь, вот почему он на такой долгий срок оставил меня в той комнате? Он все это время заморачивал себе голову запутанными утверждениями?

Слюна собралась в моем рту, и мой желудок опять угрожал опустошиться. Я сплюнула на выступ, дыша через рот, и краем глаза сердито посмотрела на него, вытирая щеку о свое плечо.

Его улыбка сделалась плоской, зрачки расширились.

— Плод в твоей утробе не будет рожден.

Мое сердце остановилось.

Он посмотрел на мою шею, затем вернул взгляд к моему лицу.

— Но перед тем как разрушить его, я осушу его силу. И твою.

— Это девочка, больной ты сукин сын, — ужас сотрясал все мое тело и заставлял голос дрожать. — Она сильнее тебя. Она убьет тебя. Воткни в меня свои блядские клыки, и мы посмотрим, кто тут останется с силой.

Это все лишь догадки. Я ни хера не знала, и моя блядская паника сочилась сквозь трещины в моей сдержанности.

— Как только я укушу тебя и вытяну силу из твоего тела, ты станешь бесплодной, слабой. Ты больше не принесешь мне никакой пользы, — он развел руки в стороны и окинул взглядом каньон. — Поэтому мы здесь, выполняем пророчество. Что бы ни произошло после укуса, доктору Нили приказано столкнуть тебя с края в тот же момент, когда я отпущу твою вену.

Я помотала головой в знак отрицания, хоть и знала, что добралась до конца, откуда выхода нет. Не имеет значения, если укус обернется против него, и я лишу его силы. Я уже буду лететь ко дну ущелья. Наверное, он взлетел бы со мной над ущельем и укусил бы высоко в воздухе, если бы был уверен, что не потеряет свою силу. Но он не знал.

Вот почему он выбрал это место, чтобы сделать это. Укусить меня и столкнуть.

Мой страх стал внезапным и маниакальным. Лихорадочная энергия прострелила мои конечности, и я забилась, толкаясь в хватке рук Мичио на моих бедрах. Мне надо спуститься, убраться с этого блядского выступа.

— Поставь меня. Поставь меня, блядь!

У меня нет никакой защиты. Нет подвижности. Нет оружия. У меня закончилось время и варианты. Лихорадочные вздохи раздували мою грудь, от отчаяния мой нос жгло, а горло сдавило.

Дрон шагнул ко мне, его клыки выступили из-за губ, а челюсти раскрылись. Блядский ад, он наклонялся к моей шее. Я прижала подбородок к груди и отдернулась, покачнувшись на узком выступе, но мои бедра были пришпилены к месту непоколебимой силой Мичио.

Дрон схватил меня за волосы и дернул голову назад, обнажая мое горло. Я не могла от него сбежать. Его дыхание обдало мою шею, и мою грудь охватило огнем. В ту же секунду, когда его клыки попробуют прикоснуться к моей коже, я убью всю тлю. Но я знала, что этого не будет достаточно.

Отвлечение лишь на мгновение задержит его. Он собирался убить моего ребенка. Дочку Джесси. Будущее человечества. Мои глаза защипало, под веками набухли слезы, отчего перед глазами все покраснело. Я пыталась бороться, пыталась быть сильной, но полное боли рыдание вырвалось из моего горла и слетело с губ.

Теплые реки струились по моим щекам, а горло содрогалось от скулящих звуков. Твою ж мать, я плакала. Ни одной слезинки не вытекало из моих глаз с тех пор как… никогда. Никогда — это чертовски долгое время без разрядки, а теперь это происходило, блядь, это просто хлынуло из меня хрипящей, задыхающейся истерикой с заложенным носом.

Дрон схватил меня за подбородок, его когти впились в мою щеку.

— Что с твоими глазами?

Я стиснула зубы, и мое лицо защипало там, где его хватка впивалась в мою кожу.

— Я плачу, засранец ты.

Он отпустил мое лицо так, будто я его чем-то заразила.

— Доктор Нили. Проверьте ее глаза.

Расфокусированный взгляд Мичио появился передо мной, его отсутствующее лицо размывалось красным облаком. Он прикоснулся к уголку моего глаза и поднял палец, кончик которого увлажнился чем-то красным.

Мои глаза кровоточили? Полилось еще больше слез, заструившихся по моим щекам жаркими дорожками. Его ноздри раздулись.

Его ноздри раздулись.

Дрон приказал бы его пальцу пошевелиться, но его ноздри? Нет, это был рефлекс. Запах моей крови спровоцировал в нем реакцию?

Что, если Мичио меня укусит? Я втянула влажный вдох. Это лучше, чем укус Дрона. Мой пульс ускорился. Почему это будет лучше? Дерьмо, я не знала, но мое сердце уцепилось за данную идею, отчаянно этого желая.

Я закрыла глаза. Как, блядь, я заставлю его укусить меня?

Когда я подняла взгляд, он смотрел на меня. Я моргнула, пытаясь избавиться от красной пелены. Он действительно смотрел на меня? Его глаза выглядели остекленевшими, но они, похоже, сосредоточились прямо на мне. Я тяжело дышала, и его губы приоткрылись. О Боже мой, его блядские губы пошевелились! Это реакция. Это должна быть реакция. Не думай, Мичио. Опустоши свой разум и реагируй на меня.

Дрон стиснул шею Мичио сзади.

— Почему ее глаза кровоточат?

Лихорадочное жужжание волной пронеслось по тле вокруг. Они почуяли мою кровь или уловили эмоции Дрона?

Я потянулась к Мичио настолько, насколько позволяли веревки, пока мое окровавленное лицо не оказалось на дюйм ниже его носа. Наши губы находились на расстоянии поцелуя.

Его глаза опустели, а голос монотонно пробубнил:

— Субконъюнктивальное кровоизлияние может вызываться повышенным артериальным давлением, рвотой или нарушением свертываемости крови, однако кровь не должна литься из глаза.

Мое сердце ухнуло в пятки, и на один бесконечный момент я подумала, что потеряла его.

Затем его голова опустилась. Смещение было едва заметным, может, невольным, но этого хватило, чтобы его клыки царапнули мой подбородок.

Дрон врезался в нас, отбросив нас ближе к краю и взревев:

— Нет!

Его когти полоснули по моему лицу и рванули руки и спину Мичио. Он протолкнул свои ладони между нашими грудями, крича и пытаясь нас разделить.

Борьба опрокинула нас назад. Каким-то образом Мичио накренился вместе со мной, удерживая рот возле моей шеи. Но я откатилась слишком близко к краю, держась за край лишь своими согнутыми ногами.

Мой желудок подскочил к горлу. Еще один сильный толчок, и Дрон успешно сбросит меня со стены.

Губы Мичио скользнули по моей коже, но толчки и суматоха не давали ему погрузить клыки. Он был таким напряженными и застывшим, запертым в собственном теле. Я пыталась выгнуться к нему, надеясь… блядь, я надеялась, что укус даст ему силу освободиться.

Трое из шести пауков кинулись к нам, присоединяясь к усилиям Дрона, чтобы растащить нас. Размеры тела Мичио отражали большую часть ударов, адресованных мне, но его тело не было сделано из брони. Запах его кровоточащих ран обжигал мои натужные вдохи.

— Прекратите! Отвалите от него! Остановитесь, блядь! — мои беспомощные крики не мешали им делать ему больно, пускать ему кровь.

Команды Дрона, должно быть грохотали в его сознании, приказывая ему отпрянуть. А значит, он боролся с ними. Но этого было недостаточно. Не имея контроля над своими руками, он не сможет продержаться долго.

Пытаясь подставить шею под застывший рот Мичио, я связанными ногами балансировала на краю стены, но перевела взгляд на тлю и прошептала:

— Умрите.

Сотни тел взорвались и разлетелись по асфальту. Крошечные частицы крови взлетели вверх черным туманом, и запах гнили заполонил воздух.

Дрон отпрянул назад, широко раскрыв глаза и царапая пальцами свою грудь. Затем он согнулся пополам и испустил мощный рев.

— Что ты натворила?

Пауки пошатнулись, резко развернувшись и зарычав с хищным выражением на лицах. Они были бездумны? Дезориентированы?

Именно этот краткий момент, это прекрасное временное отвлечение позволило Мичио ринуться вперед. Его руки обвили мою спину, а клыки впились в шею.

Боль двойного прокола расцвела в опаляющий жар и смяла каждую клетку в моем теле. Энергия в моем нутре полыхнула к жизни, пульсируя и гудя, желая привлечь его ближе.

Я ощутила тот самый момент, когда сила внутри меня ухватилась за него. Сила его точеного тела ожесточилась вокруг меня, и его клыки впились еще глубже, когда он выпустил яд. Нет, мой нерожденный ребенок втянул его яд в мой организм, всасывая его глубже в меня и в нее.

Дрон поднял голову и издал низкий, смертоносный рык, который вызывал в воображении образы окровавленных темниц и рогатых зверей.

— Отпусти ее.

Мичио весь подобрался вокруг меня, держа нас слишком близко к гибельному концу и продолжая жадно сосать, стиснув челюсти на моем горле. Пьянящее ощущение каждого глотка, ощущение его сильных рук, обхвативших мое тело, и твердеющего члена у моего бедра вызвало волны удовольствия между моих ног.

Но отвлечение Дрона дало Мичио лишь секундную свободу. Пауки образовали застывший строй, а движения Мичио сделались дергаными и натянутыми, пока он боролся с Дроном за полный контроль над своим телом. Однако чем дольше он пил, тем сильнее он, похоже, становился.

Он оттащил меня от края и оторвал губы от моей шеи. Впадины его черных глаз ожили, сделавшись пронзительными и обещая возмездие. Жилы на его шее натянулись, и серия конвульсивных содроганий пронеслась по его рукам и груди, вся его сила напряглась и подобралась.

Обмякнув и привалившись к стене, не имея возможности шевелиться в своих путах, я могла лишь зачарованно смотреть, как он возвращает себе контроль над своим телом.

Его зубы сжались, губы оскалились, обнажая окровавленные клыки. Он запрокинул голову, и его щеки надулись, испустив ожесточенный рев. Гортанный резонанс ворвался в мою грудь шелковым взрывом, его ярость пронеслась по моим костям и вызвала мурашки на моей коже.

Он был величественным и ужасающим, и черт подери, как я рада, что эта злость направлена не на меня.

Мичио резко повернулся, но его мишень уже кинулась в действие. Плащ Дрона полетел на землю, и его крылья захлопали. Он размытым пятном пронесся мимо Мичио, остановив взгляд злобных глаз на мне.

Мое сердце бешено заколотилось, и я попыталась отползти от края, но не сумела сдвинуться ни на дюйм прежде, чем он врезался в мое тело и столкнул с обрыва головой вниз.

Почва под ногами исчезла, сменившись воздухом и головокружительным вихрем стен каньона. Я стремительно падала. О Боже, я падала, и ничто вокруг не подхватит меня, кроме… судьбы.

Полный боли рев Мичио последовал за мной, пока я оставила свое дитя, свое дыхание и свое сердце на обрыве.

Глава 50

Мой пульс бешено ревел в ушах, пока я падала вниз головой в Черный Каньон. Неописуемый страх взорвался в моей груди и пролился наружу душераздирающим криком. Мука была невыносимой от понимания, что умру не только я. Я бы пожертвовала своей жизнью ради будущего человечества, но она стремительно падала вместе со мной, связанная с моей утробой и моей судьбой.

Рев Мичио прокатился по ущелью раскатом грома, и мои внутренности разрывались от этого звука. Кровавые слезы катились из моих глаз, уносимые порывами ветра. Я пролетела всего несколько ярдов, но ощущалось это как целая вечность.

Прежде чем я успела осмыслить оставшиеся двести с лишним метров, веревки вокруг меня резко рванулись назад, впившись в мою кожу и вышибив воздух из моих легких. Мои ноги долю секунды еще падали назад, а туловище уже рывком дернуло в вертикальное положение и шарахнуло о бетонную стену.

Я резко остановилась, повиснув на высоте шестидесяти-с-чем-то этажей над землей. Я хрипела от резкой боли в костях, голова кружилась от дезориентации, но я вскинула подбородок к верху.

Нейлон вокруг меня сжался и подтянулся к точке узла на моей спине. Оттуда дополнительная длина веревки тянулась на три… шесть метров вверх и исчезала за бетонным выступом.

Волокна веревки поскрипывали от того, что я изгибалась и покачивалась. «Твою ж мать, я повисла. Пока что. Мичио схватил веревку, или она за что-то зацепилась? О Боже, как долго выдержит веревка?»

Все тренировки Джесси мне сейчас не помогут, поскольку я не могла шевелить конечностями. Путы от лодыжек до бицепсов переплетались таким образом, что распределяли мой вес, и петли вокруг моих бедер и таза образовывали своеобразное сиденье, благодаря чему не возникало давления на мою матку. Мичио спланировал это или, как минимум, подготовился к этому. Но как он сделал это, пока Дрон вторгался в его мысли?

Оживленное гудение его ауры просачивалось сквозь мою кожу. Я мысленно проследила за этой невидимой нитью, поднимаясь за его теплом вдоль стены и через уступ. Он все еще там, все еще жив. Что случилось с Дроном? Он находился прямо позади меня, когда столкнул меня с края. Мичио дернул его назад? Они рвали друг друга на куски?

Я не могла ему помочь. Мой пульс ускорился. «Блядь, я не могла его защитить».

Веревка дернулась, и я ударилась о стену, сощурившись от слепящего солнца, но отказываясь отводить взгляд от своего спасательного троса. Кто или что удерживало другой конец?

Черное крыло размытым пятном пронеслось над стеной, затем скрылось из виду. Веревка потянулась вверх, затем соскользнула обратно, уронив меня ниже и заставив мой желудок ухнуть в пятки от того, как она сместилась вбок по уступу.

Трос снова туго натянулся, остановив мое стремительное падение и со свистом выбив воздух из моих легких. Его держал Мичио? Одновременно сражаясь с Дроном и пауками?

Мое сердце бешено заколотилось, и я напрягала слух, пытаясь услышать кряхтение от боли или шарканье ботинок.

Меня окружила тишина. Я ожидала, что в любой момент над краем уступа могут появиться злобные глаза Дрона, затем последует расправление крыльев и взмах его когтей, с которым он порвет веревку. Я ждала, в моем горле встал ком, дыхание сбивалось.

Что-то дернуло трос, заставив меня мотаться вверх-вниз и из стороны в сторону, как раскачанную игрушку йо-йо. Веревка то подтягивалась, то провисала, то снова подтягивалась, нейлон терся о край уступа, и нити изнашивались от этого трения. Что бы ни удерживало другой конец, это не было неподвижным.

Мой локоть ударился о цемент, отчего всю руку прострелило колющим ощущением. Я снова закружилась, и дезориентация вызывала тошноту. Ни одна из моих конечностей не была свободной и не могла сдержать постоянные удары о стену, но я старалась выгибать шею и беречь голову, чтобы удары приходились на спину и плечи.

Черный ботинок появился на уступе, а за ним и его близнец. Дрон встал, возвышаясь надо мной и стоя на стене. Кровавые ручейки струились из дырок в его оплавившемся лице, его черная рубашка и штаны были разодраны в клочья, демонстрируя кровоточащие раны под ними. Он повернулся, и его разъяренный взгляд остановился на веревке.

«Нет, нет, нет!» Моя грудь вздымалась, рот уже раскрылся для крика, но тут что-то просвистело над моей головой.

Дрон пошатнулся, его отвратительное лицо исказилось от гнева, когда он опустил взгляд на стрелу с черным и красным оперением, вонзившуюся ему в грудь.

— Джесси, — мой шепот получился дрожащим, бездыханным и полным ошеломленного неверия, пока я лихорадочно пыталась повернуться и проследить путь, откуда прилетела стрела.

Дрон вырвал древко стрелы из груди, бросил в сторону и кинулся к веревке.

Но мой спасительный трос уже дергался, сдвигаясь в сторону, прочь от Дрона, и скользил вниз… ох, черт, он соскользнул, отчего я стремительно полетела ко дну ущелья, и мои внутренности взметнулись к горлу.

Я пролетела несколько душераздирающих футов перед тем, как резко остановиться. Я подняла голову и увидела Мичио, источник моего спасения, набросившегося на Дрона. Конец веревки обвивался вокруг его руки, перекрывая циркуляцию крови, отчего его кожа сделалась красной и синей. Кровь покрывала его лицо, его глаза и клыки хищно ощерились, а руки обхватывали крыло Дрона.

Вдалеке прогремели выстрелы, за ними раздались крики и ругательства мужчин. Где-то возле входа в дамбу? Я не знала, как Джесси и Рорк нашли меня, но не сомневалась, что это они сеют хаос среди охранников Дрона.

Гортанный рев заставил меня переключить внимание обратно на Дрона. Вместо того чтобы стоять на краю, теперь он перегнулся через него. Он царапал стену, его щека прижималась к бетону, а его глаза широко раскрылись от… Паники? Страха?

Повыше его окровавленного лица Мичио наклонился и поднял скелетообразную руку оторванного крыла. Ошметки плоти свисали с сустава, который он выдрал из тела Дрона.

Сузившиеся глаза Мичио впивались в меня взглядом, пронизывая мою душу, словно их заточили смертоносным краем кинжала. Выражение его лица было леденяще прекрасным, как метель, парализующая и чарующая, резкие линии его лица ожесточились брутальностью. Его облик уже не застыл в безразличии. Он воплощал злобу, клыки и жестокую силу — ангел-хранитель, жаждущий крови.

Обхватывая конец моей веревки одной рукой, он напряг жилы мышц другой руки, перевернул крыло в его ладони и занес его как копье.

— Эвелина, — клыкастая улыбка Дрона сочилась ядом, его безумие выглядывало из тьмы его глаз. — Судьбу нельзя изменить.

Его слова дрожью пробежали по моей коже, когда Мичио вонзил коготь крыла в затылок головы Дрона.

Звук ломающейся кости эхом прокатился над каньоном. Уголок застывшей улыбки Дрона вздулся, оплавленная плоть его лица натянулась, пока кончик когтя не прорвал его щеку взрывом крови и фрагментов кости. Я видела тот момент, в который жизнь испарилась из его глаз, почувствовала, как гаснет его безумие, освобождая мои внутренности от черного пятна его ауры.

Мичио смотрел на меня, продолжая раз за разом вгонять кость его крыла в голову, разрывая мозговую ткань и раскалывая череп. Он удерживал мой взгляд, прилагая еще больше усилий, проталкивая кончик когтя через разинутый рот Дрона. Лавина красных комков стекала по отвисшей челюсти Дрона.

Не отворачиваясь, Мичио избавился от отвратительного оружия, просунул свою ладонь в череп через затылок и вытащил то, что осталось от мозга Дрона.

Если он намеревался съесть это, то высока вероятность, что я блевану и больше никогда не стану его целовать. Пожирание мозгов — определенно не в стиле Мичио, но милостивая праматерь, ужасающее выражение на его заляпанном лице заставляло меня задаваться вопросом, как далеко он готов зайти, чтобы удостовериться, что Дрон никогда не восстанет из мертвых.

Только зашвырнув изувеченный мозг в ущелье, он перевел взгляд от моих глаз на веревку, обвивавшую другую его руку. Я испустила вздох облегчения, охереть как готова обрести твердую почву под ногами.

Он оставил труп Дрон свешивающимся через край и сдвинулся на несколько футов в сторону, чтобы подтащить меня вверх. Его окровавленные руки порхали над нейлоном, сокращая расстояние между нами. Я поднималась так же быстро, как и падала, и в следующее мгновение его руки обхватили меня, душа силой его объятий.

Тела охранников-пауков усеивали проход позади него, незрячие и неподвижные. Звуки выстрелов каждые несколько секунд рикошетом доносились от входа в дамбу, но гул выживших пауков стихал. Наши парни одерживали верх. Боже, у меня было столько вопросов, но когда руки Мичио обхватили меня еще крепче, я решила, что все это может подождать. Он нуждался в этом. Я нуждалась в этом.

Мое тело мгновенно растаяло в его руках, пока я слушала его тяжелые прерывистые вздохи, очарованная дрожью его мышц и торнадо эмоций, бушевавшем на его лице. Он своими руками, в одиночку даровал моей дочери будущее. Тем самым, он дал миру дар. Мне никогда не хватит слов, чтобы выразить ему, насколько я благодарна, но каким бы коротким ни был остаток моей жизни, я проведу его в погоне за счастьем Мичио.

Он понес меня от края к улице, и его ботинки чавкали в останках тли, перешагивая тела шести пауков. У некоторых отсутствовали глаза. Большинство голов было примятым, словно гневный кулак врезался в их лица и расквасил мозг.

— Ты убил их всех голыми руками, — произнесла я с отупелым восхищением, глядя в его окровавленное лицо. — Все это время удерживая веревку.

Он поставил меня на тротуар и набросился на узлы, сдерживающие мои руки, развязывая их со сверхъестественной скоростью.

— У ворот еще тридцать или сорок пауков, — он переключился на веревку вокруг моего таза и ног, его дыхание участилось и сделалось громче, голос звучал гортанно и отрывисто. — Они должны умереть.

Дерьмо. Они теперь мыслили самостоятельно? Когда Дрон их уже не контролировал, что стало с их сознанием?

Шум выстрелов и криков по обе стороны дамбы стихал с каждой секундой. Мгновение спустя я слышала лишь звук тяжелого дыхания Мичио.

Последний узел спал с моих рук, и я вскинула их, потянувшись к Мичио. Но он отпрянул, занявшись веревкой, остававшейся на моих ногах. Дрожь пробегала по его плечам, а меж стиснутых клыков вырывалось гневное шипение. Он все еще был очень зол, с трудом сдерживал бушевавшую в нем муку.

Я не могла унять его боль, но могла избавить его хоть от одной тревоги.

— Я чувствовала пауков, вибрирующих под моей кожей. Ну, знаешь, как тля, только по-другому. Но в данный момент остались лишь твои вибрации. Пауки мертвы, Мичио. Ты тоже можешь это чувствовать?

Он перевел взгляд налитых кровью глаз к моему лицу, и его руки задрожали, возясь с веревкой на моих ногах.

— Я всегда мог чувствовать только тебя. Я единственный, кто на это способен, — он провел ладонью по подбородку, и его пальцы смазали кровь, когда он отвернулся. — Я единственный, кто мог тебя выследить.

— Как? Из-за яда? — я подумала об учреждениях для разведения потомства и о пауках, которые наверняка охраняли эти места. — Ты можешь отследить пауков, как меня? Или ты уже знаешь, где женщины?

— Нет, — его подбородок напрягся. — Моя способность почувствовать тебя никак не связана с ядом. Я не знаю, где женщины, и пауки не могут телепатически почувствовать друг друга или меня, — он сдернул остатки веревки с моего тела и прыжком поднялся на ноги. Он провел пальцами по коже своей головы, и его голос кипел злостью: — Я могу почувствовать тебя потому, что поглощал твою кровь.

О. Это обеспечивало удобное средство отслеживания, и это объясняло, почему Дрон послал его забрать меня из Миссури и почему Мичио испытывает такую горечь из-за возможности почувствовать меня.

Я поднялась и шаткими ногами шагнула к нему, мучительно желая обнять его напряженное тело. Но его карие глаза сверлили меня взглядом, предупреждая держаться подальше. Он сердито смотрел на меня, словно один лишь мой вид уже причинял ему глубинную боль.

Мое сердце сжалось от томительного желания утешить его. Защитить его. Мне нужно было воссоединиться с ним и на духовном, и на первобытном уровне, но чтобы сделать это, чтобы достучаться до него, нам нужно было содрать все сожаления и сердечную боль.

— Мичио…

Вдалеке прогремел голос — знакомый баритон, эхом донесшийся откуда-то от входа в дамбу.

— Вуууууууууу-хуууууууу, мудаки!

Линк здесь. Может, и Ши тоже? Меня накрыло ощущением умиротворенности. Вопреки мучению Мичио трепет в моей груди говорил мне, что все будет хорошо.

— У Дрона сотни, если не тысячи пауков по всей стране, — Мичио отвернулся от меня, встав лицом к краю, и ладонью обхватив свой затылок. — Все они запрограммированы кусать и плодиться, пока не останется людей. Уже зачатые малыши запрограммированы делать то же самое, — гортанная дрожь его голоса пробилась в самое мое нутро. — Как тебе уже известно, этих существ сложнее убить, чем тлю. И они могут размножаться.

Я прикоснулась к своему животу и к будущему, которое там находилось, и моя голова пошла кругом от вопросов о женщинах и размножении. Но боль в голосе Мичио уходила корнями глубже планов Дрона.

— Мичио, посмотри на меня, — я шагнула ближе, потянувшись к его спине.

— Иви, я… — его плечи содрогнулись в зарождающемся рыдании, но он задавил это и резко отвернулся прежде, чем моя ладонь прикоснулась к нему.

Глубокие, ужасные раны покрывали его руки, шею и обнаженную грудь. Большая часть из них уже заживала, но его тело выглядело слишком худым, кожа — слишком бледной, и на нем было столько крови, что он выглядел так, будто выполз из внутренностей взорвавшейся тли.

Его мышцы подергивались, пока он расхаживал туда-сюда передо мной. В его глазах полыхал огонь, и Мичио отказывался смотреть на меня.

— Я не могу…

Он дернул себя за волосы, съежившись, и издал душераздирающий скулящий звук, зародившийся где-то в его горле. Затем он выпрямился, и его ноги вновь затопали по дорожке, когда он возобновил свое яростное расхаживание туда-сюда. Жилы вздулись на его шее, его бицепсы сокращались, пока он снимал остаток веревки со своей руки.

Мои глаза жгло, мои руки дрожали. Он проходил через что-то в своей голове, и я не была уверена, то ли мне остановить его объятиями, то ли держаться в стороне.

Еще одно рыдание подступило к его горлу, но Мичио задавил его рыком.

— Я не могу справиться с этим. Я не могу… я не могу жить с тем, что я сделал с тобой.

Я остановилась перед ним и положила ладони на его вздымающуюся грудь.

— Ты не можешь справиться с этим? С тем, что я стою прямо перед тобой, дышу и отчаянно желаю обнять тебя? Ты не можешь жить с тем, что ты — причина, по которой я не разбилась на дне этого ущелья?

Темная, преследующая боль отбросила тень на его лицо, когда Мичио прикоснулся к ранам на моей щеке.

— Я не могу справиться с этим, — его ладонь опустилась к проколам на моей шее. — Или с этим, — он присел на корточки, опустившись так, чтобы мой живот оказался на уровне его глаз, и его ладони развели в стороны порванные полосы хлопка, открывая желтоватые синяки на моем туловище.

— Мичио…

— Я не могу жить с этим, — он потянулся, чтобы прикоснуться к отметинам, затем отдернул свои руки, чтобы робко взять меня за запястья. Его темные глаза гневно смотрели на кожу, содранную кандалами. — Или с этим, — выдавил он, когда его пальцы сместились на мой живот и жизнь, которая росла в нем. — Этот… — всхлип сорвался с его губ, плечи сгорбились, надрывно содрогаясь, и его лоб прижался к моему животу, — …этот ребенок… она будет… — он посмотрел на меня, и его слезы прочерчивали белые дорожки в крови, покрывавшей его лицо, а его ладони обхватили мой плоский живот. — Она станет нашей погибелью.

— Ты ошибаешься, — я присела перед ним на корточки и накрыла ладонями его упрямый подбородок; мое сердце одновременно болело и парило. — Она станет вашим началом, — я притянула его к себе, свернувшись в силе его объятий. — Этот… этот новый мир никогда не сводился ко мне, Мичио. Она — ваше будущее.

Он напрягся, шторм внутри него вибрировал и дрожал, пока, наконец, не взорвался ревом:

— Я накачал тебя наркотиками, избил тебя и запер в клетке. И все это, пока ты была беременна!

— Все это сделал Айман, черт подери! И насколько я могу сказать, тебе это причинило больше боли, чем мне или ребенку, — я сделала вдох, успокаиваясь, и прищурилась. — Где Элейн?

Его зубы щелкнули друг о друга, и горе на его лице оказалось погребено под туманом ярости.

— Этим утром он отослал ее в одно из своих учреждений, — его взгляд вернулся к моим глазам. — Он собирался позволить мне последовать за тобой через край. Единственное милосердие, которое он готов был даровать мне.

— Позволить тебе? О Боже, Мичио, — я крепко обняла его, запустив ладонь в его волосы.

Нам предстоял долгий путь восстановления от нанесенного урона, но когда наши тела слились, мы расслабились, синхронно и ритмично убаюканные нашим дыханием. Я верила, что однажды мы выберемся на другой стороне уже целыми.

У меня было как минимум восемь месяцев, чтобы исцелить его.

Восемь месяцев до того, как она сделает свой первый вдох.

Восемь месяцев с моими стражами.

— Иви!

Я отстранилась, и мой взгляд метнулся в направлении знакомого акцента, а мою грудь стиснуло от предвкушения.

За кровавым побоищем сотен тлей по дороге бежала дюжина силуэтов, направлявшаяся в нашу сторону. Солнце било им в спины. Среди группы я могла различить широкие плечи Рорка и дугу лука Джесси за его спиной.

Мичио прижался губами к моему виску.

— Иди, Nannakola. Я побуду тут.

Я повернулась обратно к нему и поцеловала в окровавленные губы.

— Идем со мной.

— Я забрал тебя от них, помнишь? Будь я на их месте…

— Ты не…

— Они не знают, что случилось, — он провел большим пальцем по моему подбородку. — Дай им побыть минутку с тобой, прежде чем мы поведаем о последних четырех неделях.

Четырех неделях? Блядь, неужели прошло так много? В некотором отношении казалось, что прошло еще больше.

— Ты хороший человек, Мичио Нили. Лучше меня.

Это вызвало лишь тень улыбки, но уже лучше, чем ничего. Положив ладони на мои бедра, он поставил меня на ноги, поднявшись вместе со мной.

Мичио поцеловал меня в макушку.

— Я люблю тебя, — он подтолкнул меня в сторону приближающихся мужчин.

— И я тебя, — я сжала его ладонь и пошла вперед.

С расстояния примерно десяти метров Джесси и Рорк ускорились, оставляя группу мужчин позади и побежав ко мне. Ни один из моих стражей не улыбался, их лица исказились от беспокойства, но счастье явно виднелось в блеске их глаз и в том, как они переглянулись, сокращая расстояние до меня.

Я замедлила свой бег, чтобы присмотреться к ним на секундочку. Мне просто надо было посмотреть, потому что, блядь, я думала, что больше никогда их не увижу.

Джесси все еще щеголял щетиной, и рыжеватые волоски светились в лучах солнца. Светлые кудри Рорка блестели и вились на концах, хотя опять уже скручивались в дреды. Его сильный подбородок покрывала месячная щетина. Кожаные штаны и куртка Джесси и плащ Рорка были драными и заляпанными кровью, но мои парни выглядели здоровыми, не пострадавшими и неизменно приковывающими внимание.

Джесси бежал быстрее и первым добрался до меня. Я думала, что мое сердце выпрыгнет из груди, когда его руки обхватили меня и закружили. Когда он прижал мое тело к своей груди, рокотавшие в его груди звуки передавали широкий спектр эмоций — отчасти смех, отчасти стон, и там определенно присутствовал низкий рык.

Когда он перестал двигаться, я подняла взгляд и обнаружила, что его глаза мечут кинжалы в сторону края выступа и мужчины, который остался там.

— Эй, — я высвободила руку из его тесной хватки и обхватила его щетинистый подбородок, поворачивая обратно к себе. — Ты должен целовать его, а не сверлить гневным взглядом. Он спас мне жизнь.

— Я знаю. Я был там, — он подбородком показал на стену каньона у дальней стороны дамбы, затем опустил голову и прижался лбом к моему лбу. — Ты забрала со мной мое сердце, когда упала с того обрыва. Я не думал, что оно снова забьется.

Я сделала глубокий вдох, втягивая его древесный запах, и наши губы находились на расстоянии дюйма.

— Если бы ты не отвлек Дрона стрелой…

Огромные ладони обхватили мою грудь и дернули назад. Руки Джесси разжались, когда Рорк развернул меня и накрыл ладонями мои щеки. Я мельком заметила его нефритовые глаза прямо перед тем, как его губы накрыли мои.

Я отвернулась, содрогаясь от нынешнего состояния своей гигиены.

— Рорк, я месяц не чистила зубы, и мне нужно…

— Заткнись, — его ладони на моем лице вынудили мой рот вернуться к его губам. То жалкое сопротивление, что я ему оказала, подавилось напором его языка. Он не ждал, когда я раскрою губы, и вместо этого просто ворвался в мой рот настойчивыми, голодными лижущими движениями. Его раскрывшиеся челюсти уговаривали меня, и в следующее мгновение мы уже сосали, пробовали на вкус, пожирали друг друга.

— Ты оставила нас, — прохрипел он между поцелуями.

Я скользнула языком по его нижней губе и широко улыбнулась.

— Вы меня нашли.

Джесси подошел сзади, положил ладони на мою спину, скользнул по драным тряпкам и обхватил мои бедра. Он прослеживал очертания моего тела, возможно, отыскивая раны, а может, заново знакомясь. Какова бы ни была причина, я не хотела, чтобы он останавливался.

Когда Рорк накрыл мой рот губами, вторгаясь языком и распаляя мое нутро, Джесси опустил губы к моему уху.

— Мы скучали по тебе, Иви.

Это не было чувственное заявление. Слишком много сердечной боли натужно звенело в этих словах.

Я соскользнула от губ Рорка и чмокнула плащ на его груди.

— Я тоже по вам скучала. Нам столько всего надо обсудить. Я… — я подняла взгляд и провалилась в мерцающие глаза Рорка. — Как вы меня нашли?

Джесси встал рядом со мной и сунул два пальца в рот, издав пронзительный свист.

Я услышала его еще до того, как увидела. Царапанье когтей. Тихий скулеж. Мое сердцебиение участилось, и я резко повернулась.

Линк стоял примерно в десяти метрах от нас и отпустил ошейник Дарвина. Размытым пятном черно-коричневой шерсти Дарвин метнулся от группы мужчин и понесся ко мне, его хвост стоял торчком, а язык свешивался из раскрытой пасти.

Я встретила его на полпути и упала на колени, а он прыгнул на меня, плюхнувшись лапами на мои плечи. Я повалилась назад, хохоча от ощущения его слюнявого языка на моем лице, его густой шерсти между моими пальцами, и махания его хвоста, пока он тыкался своей большой головой мне в шею.

Схватив его за лохматые щеки, я прижалась носом к его морде.

— Ты нашел меня, да?

— Он ехал, высунув морду из окна машины, — Джесси любяще провел ладонью по спине Дарвина. — И начинал сходить с ума всякий раз, когда мы пропускали съезд или поворачивали не в ту сторону.

Я поцеловала Дарвина между его огромных карих глаз, улыбаясь тайне этого изумительного животного.

Моя улыбка сделалась еще шире, когда возле меня остановилась пара длинных фигуристых ног.

Ши схватила меня за руку и рывком заставила меня подняться на ноги.

— Дерьмово выглядишь, — она привлекла меня в объятия и тихо сказала. — Но это лучше альтернативы. О, дорогая, твои мальчики… — она вздохнула. — Они были просто не в себе.

Я закрыла глаза, и мое сердце ухнуло в пятки от новостей, которыми мне еще предстояло с ними поделиться. Мне стоило просто выпалить это. Содрать пластырь разом.

Когда я открыла глаза, Джесси и Рорк наблюдали за мной, каждый со своей тайной улыбкой. Они чувствовали то, что чувствовала я — ту все подавляющую радость единства. Дрон мертв. Мы стояли на крепости, которая дарует нам бессрочную защиту. И мы были живыми, дышащими, мы вместе.

Двумя словами я собиралась разрушить их умиротворение.

«Я беременна».

«Скажи это, Иви».

Беглым взглядом я заметила несколько знакомых лиц. Линк, Пол, Эдди и Хантер, все они были здесь. Дюжины мужчин держались поодаль. Легендарная армия Линка. Я покачала головой, улыбаясь, затем вытянулась, заглядывая за Ши и ища Мичио.

Он стоял на другой стороны улицы, огибавшей дамбу, и Рорк обнимал его. Блядь, моя грудь прямо раздулась при виде этого. Но когда Мичио поднял голову, его глаза по-прежнему были обременены мукой. Он ждал, когда же упадет бомба, зная, что Джесси и Рорк вот-вот ощутят те же страдания, что и он. Я сглотнула, подавляя ноющую боль в горле.

— Мне нужно в душ, — объявила я, оттягивая момент. — И еще мне нужна зубная щетка, — какая же трусиха. — И постель, — достаточно большая, чтобы вместить четверых. Милостивый Боже, как все это сложится?

Я потянулась вниз и провела пальцами по шерсти Дарвина, ища его силы. Ночь будет долгой.