Кровь Ив

Глава 51

Я стояла в огромном общественном туалете под поверхностью дамбы и смотрела на грязные тряпки, которые свисали с моего тела. После стычки со смертью этим днем, коктейль гормонов и адреналиновой усталости вызывал покалывание во всем теле и онемение в конечностях.

Дрон мертв. Лекарство для нимф распространено. Мои стражи здесь, со мной, все мы вместе. А я беременна. Теперь, когда моей жизни уже не грозила непосредственная опасность, фокус моего внимания радикально сместился. Мне нужно место, где я смогу безопасно родить ребенка. И мне нужно, чтобы мои стражи стали ее домом.

Пройдя по коридорам дамбы без оков и охранников, я сумела посмотреть на ее монолитную защищающую стену новыми глазами. Элейн сказала, что мне здесь понравится. Может, эта сучка-насильница была права. Я жаждала сообщить ей это, отрезая ей язык и запихивая его в ее грязную жопу.

По дороге сюда Ши и Дарвин убежали исследовать дюжины комнат и мили туннелей. Я хотела изучать вместе с ними, но у меня и моих стражей имелись более важные дела. Например, смыть всю смерть с наших тел. И поговорить. У нас у всех имелись вопросы.

Дверь в коридор оставалась открытой, и никакие барьеры не преграждали мне вид их троих. Рокот их голосов доносился до меня, пока они обговаривали детали охраны с Линком. Баррикады надо было отстроить заново. Охранникам нужно организовать сменное расписание. И надо отыскать учреждения для размножения потомства.

Я прикрывала хлопковой тканью шею и туловище, чтобы избежать вопросов об укусе и синяках, пока мы не останемся наедине. Боже, я одновременно жаждала и страшилась остаться наедине со своими мальчиками. Если бы мы только могли проскочить все «как» и «почему», касающиеся того, что нас разлучило, и перейти прямиком к той части, где мы будем наверстывать упущенное время.

Пока они обсуждали с Линком планировку дамбы, бодрые вибрации их голосов немного успокоили мою нервозность. Похоже, на один вопрос уже есть ответ. Они хотели остаться здесь.

Я путешествовала столько, что хватит на десять жизней, и была более чем готова припарковать свою задницу на диван довольства жизнью. Дамба предоставляла электричество, систему водопровода и укрепление. Рай для беременной женщины.

Ши протиснулась мимо мужчин и вошла в ванную, принявшись то открывать, то закрывать краны, и ее огромные карие глаза искрили восторгом.

— Это третья ванная, мимо которой я прошла только на этом этаже. И везде есть горячая вода. Ты можешь в это поверить? И тут огромная кладовка, набитая едой, возле кухни.

— Тут есть кухня?

— Похоже, ее добавили недавно, — она понизила голос. — Чувиха, ты видела спальню Дрона?

По коже моей головы пробежали мурашки.

— Нет. И слава богу, блядь.

— Он натащил туда всякую резную мебель и предметы искусства. Не хватало только золотого туалета. Серьезно, там как будто музей, только каждый дюйм пространства увешан паучьей паутиной, — по ее плечам пробежала дрожь.

— Иисусе. Нам надо выпотрошить эту комнату. Сжечь все.

— Уже занимаемся этим. Пол и Эдди вытаскивают все на поверхность и ищут любые намеки, способные привести нас к другим женщинам, — она прикоснулась к моей руке. — Ты не против, если Пол, Эдди и я займем ту комнату? Я имею в виду, она огромная, и к ней прилегает ванная, так что если ты сама хочешь ее…

— Боже, нет. Она ваша, — если бы я стала спать в комнате Дрона, меня мучили бы кошмары.

— Мне нужно кое-что тебе сказать.

Ее серьезный тон заставил меня резко посмотреть ей в глаза.

— Что-то случилось?

Она покачала головой, и ее хорошенькие черты лица озарились улыбкой.

— Я беременна.

У меня перехватило дыхание, мышцы парализовались от шока. Хорошего шока.

— Твою ж мать, Ши. Я так за тебя рада.

Ее взгляд скользнул вниз по моему телу, и ее улыбка увяла. Я проследила за ее взглядом и осознала, что прижимаю ладонь к своему животу. Я опустила руку. Черт.

— О Боже мой, — прошептала она и прижала пальцы к губам. — Иви? Как? Спираль? Я сама ее видела. О Боже, Иви, это…

Я зажала ей рот рукой, и мой взгляд метнулся к двери.

Мои стражи все еще были увлечены разговором. Похоже, Линк вводил Мичио в курс дел в Аркендейле.

— Отец — Джесси, — я смотрела на них, тихо произнося слова. — Я не знаю, что стало со спиралью, — я перевела взгляд на Ши. — Джесси и Рорк еще не знают.

Слезы заблестели в ее темных глазах, угрожая пролиться на мою ладонь. Я опустила наши руки и сжала ее дрожащие пальцы.

— Не смей плакать, блядь, — произнесла я едва слышно, поглядывая на дверь. — Они войдут сюда и потребуют ответов.

— Ты должна им сказать, — хрипло прошептала она, и по ее щеке скатилась слеза. — Дерьмо, подруга. Это их уничтожит.

— Ш-ш-ш. Я знаю, — я обхватила ее лицо руками и прислонилась лбом к ее лбу. — Я скажу им сегодня.

Она стиснула мои запястья, не отстраняя голову от моего лба.

— У нас есть ультразвуковой аппарат, и мы можем достать еще больше оборудования. Мы можем найти врачей и специалистов, все, что только можно сделать, чтобы предотвратить… — ее голос надломился, лицо исказилось.

Больше всего меня согрело то, чего она не предложила. Когда беременность угрожала жизни матери, обычным решением служил аборт. Это свидетельство того, насколько хорошо она меня знала, раз не стала даже поднимать эту тему.

Я поцеловала ее в лоб и отстранилась.

— Все будет хорошо. Это к лучшему.

Она уставилась на меня так, будто я уже лежала на смертном ложе.

— Что я могу сделать? — она окинула взглядом ванную, посмотрев на корзинку с шампунем и мылом, три унитаза и стопку полотенец на полке неподалеку. — Тебе что-нибудь нужно?

Удобную пижаму и пушистые тапочки? Удачи с поисками. Бутылку холодного Гиннесса? Ах, подождите, мне нельзя пить. О, вот мороженое не помешало бы. Точно. И долгая ночь сна в объятиях трех пар сильных рук? Скрестим пальчики.

Я взглянула в коридор, затем обратно на нее.

— Ты можешь найти комнату, в которой жила Элейн, и разгромить ее тоже? Мичио может сказать тебе, где это.

Она нахмурила брови.

— Элейн? Цыпочка с гор?

— Ага. Она сделала кое-какие реально ужасные вещи, — прошептала я, заставив свое лицо посуроветь, чтобы дать ей знать — я не стану вдаваться в деталях. — И ты можешь также организовать мне комнату как можно дальше от ее жилья? Достаточно большую, чтобы там могли жить мы вчетвером?

— Нет проблем, — она вытерла лицо и натянула свою лучшую улыбку — я знала, что она делала это ради меня. — Эдди готовит ужин. Я договорюсь, чтобы еду принесли в твою новую комнату, ладно?

Я сжала ее ладонь, и мою грудь сдавило при виде того, как она светилась здоровьем и беременностью.

— Спасибо, что пришла сюда.

Она сжала губы, затем прикусила их зубами, словно сдерживая плач.

Я одарила ее улыбкой, которая, как я надеялась, отражала все, что я к ней чувствовала.

— Ты могла бы остаться в Аркендейле. Ты могла бы отправиться куда угодно. Но ты этого не сделала. Ты осталась со мной, пока я болела в Вирджинии. И ты отправилась сюда на поиски меня. Я просто хотела… — я приподняла плечи, и моя ладонь неловко висела в ее руке. — Поблагодарить тебя.

Ее подбородок задрожал.

— Ты спасла меня, Иви. Дала мне шанс снова любить. Создать семью. Ты дала мне жизнь. Жизнь, которая стала намного полнее, потому что в ней есть ты.

Мои глаза защипало. Черт, вот теперь уже мне хотелось расплакаться.

Она втянула глубокий вдох и похлопала меня по щеке.

— Не плачем, помнишь?

Затем она собралась и направилась к Мичио. Они встретились лишь тогда, когда мы шли сюда по туннелям, но когда он узнал, что она — та женщина, которую мы излечили в Джорджии, на мгновение искра вернулась в его глаза.

Он наклонился, и она прошептала что-то ему на ухо. Его челюсти напряглись, взгляд метнулся ко мне. Он повернулся и показал вдаль по коридору, тыкая пальцем и давая указания, как добраться до комнаты, где Элейн творила с ним Бог весть что.

Ши скрылась из виду, и спустя мгновение суматоха шагов и голосов заполнила коридор. Группа утомленных сражением мужчин собралась вокруг Линка и моих стражей. Я узнавала лишь одно лицо.

Длинные черные волосы Хантера свешивались перед его глазами, а руки обхватывали огромную спортивную сумку вместе с моим луком и колчаном.

— Линк, куда мне все это деть?

Линк скользнул в ванную и жестом показал ему следовать за ним.

— Оставь здесь.

Хантер поставил сумку и лук на пол и поднял взгляд на меня, улыбаясь.

— Привет, Иви.

Я помахала ему, но Линк уже подталкивал его к выходу, положив ладонь на его шею сзади.

— Спасибо, парень.

Линк подождал, пока он уйдет, затем повернулся ко мне.

— Так вот, — он почесал свою лысую голову, изучая меня. — Ты жива.

— И ты тоже.

— Я же не падал с обрыва, — он широко улыбнулся, потирая подбородок. — Это пророчество — та еще сука, да?

Он и представить себе не мог. Я заставила себя опустить руки вдоль боков, сопротивляясь импульсивному желанию прикоснуться к своему животу.

— Кишки и слава битвы оказались точно такими, как ты надеялся?

Его черные глаза сверкнули в свете потолочных ламп, и он понюхал воздух, драматично раздувая ноздри.

— Тут пахнет сотворением истории, Малышка Божья Коровка, — он кивнул на сумку, лежавшую на полу. — Вся твоя одежда и другое имущество должно быть там.

Ого, это так продуманно и неожиданно. Что-то в Линке всегда вызывало у меня дискомфорт, но я сомневалась, что его намерения, таящиеся под этой пугающей наружностью, были абсолютно тщеславными. Линк Эмаскулятор вполне мог оказаться замаскированным Линком Большое Сердце.

Я закусила губу, пряча улыбку.

— Спасибо тебе.

Он направился в переполненный коридор и помедлил на пороге, окинув меня беглым взглядом через плечо.

— Я сегодня вечером отправлю парочку мужчин в Аркендейл. У них уйдет месяц, или даже больше, на то, чтобы вернуться, но я подумал, что ты захочешь знать новости с полуострова.

Очередное «спасибо» неловко слетело с моих губ, но он уже ушел, широким шагом шагая по коридору и рявкая приказы.

Я опустилась на колени возле сумки и открыла молнию. Джинсы и футболки занимали большую часть, но сверху лежали три вещи, которые я уже не ожидала увидеть. Четки Рорка, бирюзовый камешек Джесси, а также наручные ножны и ножи, которые дали мне Джоэл. Я погладила каждый из этих предметов дрожащими пальцами, знакомые текстуры и изгибы послали в мою грудь тепло любви к мужчинам, которые дали их мне.

Пара поношенных ботинок остановилась возле меня, после чего за ними вошли еще две пары, а возле моей сумки плюхнулась еще одна сумка. Дверь закрылась, замок щелкнул.

Мичио возвышался надо мной, его карие глаза потемнели от сожаления, когда он посмотрел на ножны.

— Мне так жа…

— Не надо. Единственное, о чем тебе нужно сожалеть, — это о своем чувстве вины, — я поднялась на ноги и подвинулась к Мичио, посмотрев на него. — Больше никаких извинений.

Великолепные черты его лица исказились от раздражения. Он провел пальцами по его волосам, подошел к раковине и стиснул ее край, перенося вес своего напряженного туловища на прямые как палки руки.

Я хотела обнять его, встряхнуть и сказать ему двигаться дальше. Но он еще не готов отпустить свои чувства. Наверное, он все еще пытался переварить, что именно он чувствует. Он скорбел из-за причинения мне боли, хоть и знал, что не он наносил эти удары. Я также подозревала, что он пытается справиться и принять ребенка, который оборвет мою жизнь и спасет человечество.

Мир не приходил без трагедии, а любовь не расцветала без боли. Ирония и двойственность являлись слоями жизни. Он смирится с этим, как и с любым другим препятствием, которое мы вытерпели за последние два года. Мне просто нужно запастись терпением.

Джесси прислонялся к запертой двери, наблюдая за мной в своей обычной молчаливой манере. Рорк барабанил пальцами по ножнам своего меча, сохраняя мрачное выражение, которое заставило сощуриться его обычно улыбающиеся глаза. А Мичио, опирающийся напряженными руками на раковину, выглядел так, будто он готов голыми руками выдрать фаянс из стены. Огромная ванная казалась слишком маленькой для всех невысказанных вещей, маячивших между нами.

Я нарушила молчание простым вопросом.

— Как вы нашли наручные ножны?

Рорк бросил усталый взгляд на спину Мичио.

— Дарвин нашел их на обочине дороги в Миссури. Его нос почуял их из окна грузовика.

— Этот пес никогда не перестанет меня удивлять, — я покачала головой, улыбаясь. — Спасибо, что принесли их мне.

— У нас дохрена вопросов, любовь моя, — Рорк сбросил свой плащ с плеч и опустил его на пол вместе с мечом в ножнах. Затем он закинул руку за голову и схватил ткань футболки сзади, стаскивая и ее тоже. — Я знаю, ты устала, так что мы поговорим, пока будем мыться. Просто изложи нам ключевые моменты, начиная с того, почему, блядь, док забрал тебя от нас.

Злость делала его акцент резким. Очевидно, час назад он обнимал Мичио не потому, что просил. И в ту же секунду, когда я сниму хлопковую ткань со своего тела, его пылкий нрав взорвется, скорее всего, пролившись кулаками по лицу Мичио.

Я потеребила палантин на шее, оттягивая момент.

— Айман знал, что Мичио имеет возможность выследить меня. Он использовал контроль разума, чтобы послать его к моему дому… Погоди, — я уставилась в спину Мичио. — Я видела Аймана во сне. В моем доме. Если он пытался заманить меня туда, зачем ему нужно было, чтобы ты меня выследил?

Мичио поднял голову, встретившись со мной взглядом через зеркало, и его руки крепче сжали раковину.

— Не думаю, что он знал про сон. Я об этом не знал. Мы проезжали Миссури на пути сюда из гор и остановились только для того, чтобы разрушить дом, в который ты, по его мнению, могла захотеть вернуться.

Ну и извращенная хрень. Еще хуже было воображать, как Мичио наблюдает за Айманом, сжигающим мой дом, но при этом он заперт в своем теле и не может это остановить.

— Погодите, вашу мать, — акцент Рорка усилился от нетерпения. — Я все еще застрял на контроле разума.

Я открыла рот, чтобы объяснить, но Мичио меня перебил.

— Я им скажу, — он резко повернулся ко мне лицом, все его тело выпрямилось и напряглось. — Сними одежду, Иви.

Жесткость его тона и твердость взгляда не оставляли места для споров. Он мог гораздо лучше объяснить принцип контроля Аймана, чем я, но я отказывалась расставаться хоть с одним клочком одежды, не получив кое-какие обещания.

Посмотрев на каждого из мужчин, я скрестила руки на груди.

— Никаких драк. Никакого оружия. Никаких проявлений жестокости, пока все не выслушают друг друга до конца. Пообещайте мне.

Я получила три сдержанных кивка, но напряжение в комнате сгустилось, давя на мою кожу. Их вдохи сделались глубже, тела подобрались, пока они настороженно смотрели друг на друга и на меня.

Два длинных шага пронесли Мичио мимо меня. Он потянулся к потолку и покрутил вентили, чтобы включить душевую головку. Тут все было устроено совсем как в другой ванной — всего лишь дополнительное крепление к трубе посреди обширного потолка, а также слив в кафельном полу под ним.

Он отодвинулся от брызг душевой лейки и уставился на меня с невозмутимым выражением, дожидаясь, когда я покажу укус и синяки.

Пока я медленно разматывала свое облачение, Рорк снял ботинки и штаны. Мои внутренности сжались при виде его внушительной наготы, мое внимание на мгновение переключилось на его член, такой полный и тяжелый, висевший у его бедра и напоминавший мне, что у меня не было оргазма больше месяца.

Я заметила, как он смотрит на мое тело, не в упор, а из-под светлых ресниц, пока он пинками отбрасывал одежду подальше от воды.

Джесси отошел от стены, и его жесткий взгляд не отрывался от моих ребер, покрытых желтыми синяками.

— Какого хера?

— Это сделал я, — Мичио гневно смотрел на синяки, и его глаза походили на налившиеся кровью двери в мрачную темницу его мыслей. — Я накачал ее наркотиками. На две недели запер в клетке в кузове грузовика. Заставлял ее срать в ведро. Морозил ее на протяжении поездки по всем горам Колорадо, не оставив даже одеяла, чтобы укрыться.

Коллективно втянутые вдохи испепелили все спокойствие, что еще оставалось в комнате. Такое чувство, будто кто-то разбрызгал в воздухе банку кровожадного тестостерона.

— О чем он говорит, Иви? — голос Джесси напоминал скрежет камня по камню, его поза оставалась смертоносно неподвижной.

Рорк расхаживал позади Джесси, сжимая в кулаки руки, опущенные вдоль боков, и разъяренно глядя на Мичио.

Раздражение рвало мои внутренности.

— Мичио, не надо…

— Им нужно знать! — его голос охрип и осип от вины, его взгляд впивался в Джесси и Рорка, словно умоляя их сделать ему больно. — Я бил ее каждый раз, когда она пыталась сбежать.

Джесси бросился на Мичио, ярость пылала на его лице, и его кхукри внезапно появился под подбородком Мичио.

— Джесси, нет! — я не знала, где скрывался нож. Под его невидимой курткой? Под тесными кожаными штанами? В его заднице? Или это телекинез? Меня уже ничего не удивляло.

Рорк оказался прямо за ним, занося кулак для удара. Блядь! Я схватила его за талию, и мой желудок совершил кульбит, когда я обвилась вокруг него.

— Вы обещали, — я сердито сверлила затылок Джесси и давила на жесткую вздымающуюся грудь Рорка, закричав им: — Он хочет, чтобы вы наказали его, потому что ему больно, но все это — не его вина.

Мичио приподнял подбородок, и его глаза увлажнились, когда он подался навстречу смертоносному лезвию ножа.

Я еще сильнее надавила на жилистые мышцы торса Рорка.

— Скажи им, Мичио!

Глава 52

Прижимая руки к обнаженному телу Рорка, я силилась сдержать его. Я навалилась еще сильнее, сначала плечом, а потом всем моим весом. Я пожалела, что сняла одежду и показала синяки. Мне стоило сначала объяснить эти отметины и не полагаться на то, что Мичио сам объяснится.

В нескольких футах от нас все еще одетые Джесси и Мичио сцепились в смертельном объятии, и нож Джесси все еще прижимался к горлу Мичио. Джесси сверлил Мичио гневным взглядом, его глаза пылали, а Мичио смотрел в ответ, безмолвно умоляя его вонзить лезвие.

— Джесси, я знаю, что ты не навредишь ему. Ты видел, как он спас мою жизнь, — я знала, что он реагирует, не подумав, а Мичио давал ему легкую мишень. — Мичио, скажи им, что случилось на самом деле, или это сделаю я.

Джесси отдернул кинжал, но не отступил назад.

Тяжело сглотнув, Мичио изложил планы Аймана, рассказал, как к нему и паукам применялся контроль разума, а также про то, как моя кровь в женщинах работала как вакцина против яда. Он говорил с мукой в голосе, и каждое слово звучало еще более пустым, чем предыдущее.

Джесси и Рорк попятились назад, уставившись на него с неверием и ужасом.

— Теперь вы понимаете? — я взмахнула рукой, обводя жестом свои синяки. — Айман использовал тело Мичио, чтобы причинить боль нам обоим.

Джесси и Мичио находились вне досягаемости брызг душа, а Рорк затащил меня под струи.

Когда теплая вода окружила нас, он обнял меня обеими руками.

— Ш-ш-ш. Это в прошлом. Все закончилось. Он больше не может причинить боль тебе, — он поднял взгляд на Мичио. — Или тебе.

— Блядь, — Джесси бросил кхукри на спортивную сумку, не отрывая взгляда от Мичио, и его злость скрылась за нахмуренными чертами его лица. — Это, блядь… я не знаю, что это. Как ты освободил свой разум, чтобы убить его?

Пальцы Рорка прошлись по следу укуса на моей шее. Подозреваю, что он хотел спросить об этом. Может, он уже догадывался, но хранил молчание, переключив внимание на Мичио.

— Айман контролировал мои сознательные движения и знал все мои мысли, — негодование сочилось из голоса Мичио. — Так что я отключил свой разум.

— В каком смысле ты его отключил? — я высунула голову из-под струй воды, пока Рорк втирал шампунь в мои волосы. — Ты говоришь о медитации?

Я припоминала все те разы, когда на Мальте видела Мичио сидящим с закрытыми глазами и скрещенными ногами, положившим тыльные стороны ладоней на согнутые колени, а лодыжки — на противоположные бедра. Эта поза использовалась в буддистской медитации.

— Да. Я заглушил свои мысли и сосредоточился на своем дыхании в самозабвенной концентрации. Сделав так, я отдал свое тело на волю физических реакций.

Джесси ходил туда-сюда по комнате, и кожаные штаны натягивались от напряжения его бедер. Тревога в данном случае лучше, чем злость, но от этого его движения не становились спокойнее.

— Это рефлекс «борись или беги», верно?

Мичио кивнул, уставившись на свои пустые руки.

— Я не знал, сработает ли это, но доверился своим бессознательным рефлексам в том, что касалось Иви.

Я смыла шампунь с волос, и моя голова закружилась от вопросов.

— Веревка… я не понимаю. Как ты сумел так старательно завязать ее, не думая о том, как я с ней упаду?

От обессилевшего выражения на его лице и печального взгляда в моем горле встал ком, когда он сказал:

— Я две недели пребывал в состоянии медитации. Когда Айман приказал связать тебя и вывести наверх, я позволил своим инстинктам руководить переплетениями узлов.

Боже, он столько всего вытерпел, и мое сердце грохотало потребностью защитить его от эмоциональных последствий.

Раны на его руках и торсе закрылись и заживали под всей этой размазанной кровью. Но его ребра резко выступали под мышцами груди.

Я покинула тепло струй воды и схватила его за талию, подводя к лейке душа. Прежде чем он встал под воду, я потянулась вниз, чтобы снять его брюки. Это движение было таким знакомым, и все же я поколебалась. Блядская сука Элейн.

Я посмотрела вверх и спросила его взглядом. «Даешь ли ты мне разрешение раздеть тебя? Можно прикоснуться к тебе там?»

Он взглянул на мою руку, нависшую над его пахом, и его темные брови нахмурились. Затем он кивнул.

Мои пальцы завозились, пытаясь ослабить его ремень и выдернуть его из шлевок брюк. Мой голос звучал тихо:

— Почему ты такой худой?

— Мой желудок не принимал еду, — он уставился на мое тело, его взгляд бродил по моим изгибам, но его глаза как будто затерялись в том кошмаре, которым Элейн заклеймила его душу. — Еще одна рефлекторная реакция, которую Айман не мог контролировать.

Я оставила его брюки болтаться на бедрах, чтобы обвить его талию руками. Тугие мышцы его спины взбугрились под моими ладонями, пока мои пальцы скользили по его коже, прижимая его ко мне. Он ощущался в моих руках как стальная балка, и все же казался таким нестабильным, опирался на меня.

Наконец, его ладони поднялись и скользнули вверх по моему позвоночнику, слишком осторожно, чтобы удовлетворить мою нетерпеливую потребность в тех касаниях, которые он дарил мне. Но терпение — именно то, в чем он нуждался. Я обязана была дать ему это, и не только.

Запах дезодорирующего мыла, смешавшийся с мужским мускусом, дошел до моего носа. Я стояла прямо на краю струй воды, а Рорк находился позади меня, полностью под душем. Он быстро помыл свое тело, затем поднес намыленные руки к моей попе, уделяя дополнительное время, чтобы массировать мою кожу с этими пузырьками.

Когда дыхание Рорка отяжелело, я знала, что его терпение закончилось, и каждое его движение обещало, что он оттрахает меня до беспамятства прежде, чем эта ночь закончится.

Мичио с мучительной нежностью обводил края укуса на моей шее, пока рассказывал Джесси и Рорку о намерении Аймана вытянуть мою силу и убить меня, но он опустил часть о том, как пророчество привело к этому решению.

Он объяснил, как укус и поглощение моей крови окончательно разрушили хватку Дрона на его разуме.

— Я не пытался сознательно укусить тебя, Иви. Я действовал на чистых рефлексах, движимый моей физиологической реакцией драться.

Он считал, что это вызвано дракой, но я подозревала, что его тело знало — оно нуждалось в моей крови, чтобы пересилить Аймана.

— Я хотела, чтобы ты укусил меня, и твое тело это знало. Слава богу, блядь, что твои рефлексы оказались сильнее контроля Аймана над твоими действиями.

Мы посмотрели друг на друга, и эта связь была выкована испытаниями и любовью. Ощущал ли он то, что чувствовала я во время укуса? Ту истинность? Как мы подтвердили свою потребность быть вместе вопреки тому, что все обстоятельства против нас? Почувствовал ли он, как мое дитя потянулось к нему во время укуса, втянуло его яд и впитало его сущность? Я не могла спросить, не перейдя к продуктивному обсуждению моей беременности.

Джесси снял рубашку и сбросил ботинки.

— Ты хочешь сказать, что пауки не имеют контроля над своими рефлексами, как ты? Они запрограммированы бездумно кусать других? И что потом?

Пока Мичио описывал эффект, производимый укусом паука, Рорк присел позади меня, и его ладони принялись намыливать мои ноги. Мои ощущения обострились, реагируя на каждое прикосновение, моя кожа дрожала под ласками его пальцев. Он как будто всецело сосредоточился на этой задаче, дыша в одном ритме со мной, но я знала, что он цеплялся за каждое слово, произнесенное Мичио.

Я поискала шампунь, чтобы вымыть голову Мичио, и бутылка появилась возле меня, зажатая в вытянутой руке Джесси. Он стоял в стороне от брызг воды, все еще одетый в брюки. Я потянулась мимо бутылки и накрыла ладошкой его подбородок, упиваясь царапаньем его щетины на моей руке. Я хотела привлечь его к своему рту и всосать пухлую плоть его нижней губы. Я хотела проложить дорожку поцелуев по его шее и лизнуть ямочку у основания горла. Я хотела, чтобы он дергался и стона, пока я дразнила губами его пресс.

Когда я забрала у него шампунь, он расстегнул пуговицу штанов. Его зрачки расширились, когда его взгляд скользнул вниз по моему телу и вернулся к лицу.

Святой пылающий ад, он только что снял штаны.

Мичио наблюдал за нами не с ревностью, а с чем-то более… колеблющимся. Уважением? Что бы там ни было, это смягчило его глаза и выровняло дыхание, пока он сбрасывал ботинки. Его брюки и трусы-брифы последовали за ними.

Это было удовольствие, приправленное мукой — стоять в окружении трех свирепо прекрасных, обнаженных мужчин с их резкими чертами, теплой кожей и видимой силой. Мои пальцы так и чесались. Во рту собралась слюна от воспоминаний о том, как их тела двигались возле меня и во мне. Мое нутро прострелило разрядом нужды, а между ног собрался жар.

Я потянулась к голове Мичио и стала взбивать шампунь в его волосах.

— Вы, парни, меня убиваете.

Рорк провел намыленными ладонями по моим бедрам.

— Взаимно, любовь моя.

Веки Джесси отяжелели, опущенные вдоль боков руки сжались в кулаки. Я обернулась через плечо и увидела, что член Рорка утолщается, свисая между его ног. Но ни один из мужчин ничего не предпринимал, вероятно, чувствуя, что с Мичио что-то не так.

Струй одной-единственной головки душа не хватало на нас четверых. Джесси стоял с краю, совершенно не смущаясь своей наготы и дожидаясь возможности помыться.

Он напряженно оценивал меня взглядом.

— Ты все еще чувствуешь себя чрезмерно возбужденной?

Мой клитор запульсировал от хриплости его голоса.

— Учитывая обстоятельств последнего месяца, я этого не ощущала. Но сейчас? У меня не на шутку все ноет.

Мичио оценивал остальных мужчин на протяжении нескольких долгих секунд, затем посмотрел на меня. Несомненно, он думал о гормонах беременности и о том, как Джесси и Рорк наслаждались моим либидо.

Я запустила намыленные пальцы в волосы Мичио, заново знакомясь с их густотой. Я старалась не пялиться на его бедра, очерченные резкими линиями и глубокими впадинами, или на тонкую полоску темных волос, которая вела от его пресса к черным завиткам внизу, или на его толстый член… я старалась не думать обо всех способах, которыми Элейн надругалась над ним, и я надеялась, что в конце концов он позволит мне заменить плохие воспоминания любящими, по одному поцелую за раз.

Он стиснул мою талию, привлекая наши тела ближе и гладя большими пальцами мои бедра.

— Мы закончили обсуждать пауков.

Джесси почесал щетину на своем подбородке.

— Просто чтобы внести ясность… когда они кусают, яд программирует жертву кусать и программировать других людей, и так далее?

— Пока не станет некого кусать, — промямлила я.

Рорк позади меня выпрямился в полный рост и бросил Джесси брусок мыла, поменявшись с ним местами.

— Похоже на расу бездумных вампиров, у которых в меню только люди.

— Не совсем бездумных, — Мичио запрокинул голову и смыл шампунь. — Они запрограммированы почитать Аллаха, но после смерти Аймана они смогут самостоятельно принимать решения, думать и сражаться, лишь бы исход служил цели Аймана. Они будут передавать эту программу каждому укушенному мужчине. Женщин принудят производить потомство от фертильных мужчин, затем пауки укусят и тех мужчин тоже — все для того, чтобы создать избранную расу Аймана. Нынешнее поколение женщин имеет иммунитет к программированию, но их потомки — нет.

Я посмотрела Мичио в глаза сквозь струи воды.

— Может, женщины воспротивятся?

— Может быть. Но они беременны, что ограничивает риски, на которые они пожелают пойти, — его взгляд едва заметно метнулся к моему животу, затем вернулся к лицу. — Дети в утробах уже несут в себе программу Аймана. Когда будут зачинаться новые поколения, пауки продолжат кусать матерей, делая их бесплодными и заражая детей. А это значит, что новорожденные будут запрограммированы точно так же, как и остальные.

Едва слышные ругательства то и дело срывались с губ, пока Джесси и Рорк переглядывались между собой.

Мичио нарисовал будущее с бессознательным видом на вершине пищевой цепочке — с видом, который почитал бога, не ставя свои верования под сомнение. С видом, лишенным свободы воли, пытливости и всего, что делало человека человеком.

Поскольку Мичио укусил меня, его яд запрограммировал моего ребенка? Я так не считала, поскольку он имел иммунитет к программированию. Но как моя дочь не даст этому случиться с остальными? Она могла обратить вспять эффект яда? Она могла убивать этих существ силой мысли? Ее жизнь будет обременена великими страданиями и сложностями в ее борьбе за освобождение человечества?

Подбородок Джесси превратился в камень.

— Когда пророчество говорило об эволюционирующих созданиях, оно ссылалось не на тлю.

— Нет, — то, что я уже знала это, не помешало ужасу зародиться в моем нутре.

Рорк зашагал в сторону, сдернул полотенце с полки и обернул его вокруг своей талии.

— Как нам найти женщин?

— Следовать за нимфами? — я пошла за ним и схватила полотенце для себя, наблюдая за их лицами, пока я вытиралась.

— Это уже начало, — Рорк достал из второй сумки спортивные шорты и натянул их, бурча: — Этот сраный говнюк-яйцелиз не мог просто умереть и оставить нас в покое. О, нет, ему надо было оставить после себя херов бардак, — он подтянул шорты до талии и поднял взгляд: — Когда мы уезжаем?

Мичио перестал на мгновение мыться, и его взгляд метнулся ко мне. Его мысли читались предельно ясно, пока вода струилась по его коже. Как только Джесси и Рорк узнают, что я беременна, мы уже никуда не отправимся. По соображениям безопасности. И потому что ребенок в моей утробе содержал в себе больше ответов, чем мы можем найти в дороге.

Я натянула хлопковые шорты и футболку.

— Если моя кровь — это вакцина, может, нам стоит начать раздавать сосуды с ней или каким-то образом ее клонировать?

— Иви, — прорычал Мичио. — Ты не можешь.

Потому что я не могла лишать себя пропитания, в котором нуждался мой ребенок. Блядь.

Джесси подошел к сумке, вытащил две пары спортивных штанов и бросил одни из них Мичио.

— Идея неплохая. Мы можем брать ее кровь маленькими дозами. Здесь есть электричество, чтобы хранить ее в холодильнике. Хотя я не знаю, как можно ее распространить.

Мичио оделся, пригвоздив меня суровым взглядом.

— Скажи им.

Мою грудь сдавило бременем его приказа.

— Сказать нам что? — Джесси вскинул голову.

Нижняя половина его тела была прикрыта спортивными штанами, гладкая кожа груди блестела от воды, а скулы обострились от хмурого выражения.

Мичио встал позади меня. Я ждала, когда он накинется на Джесси и Рорка за то, что те трахали меня. Ждала, что он обвинит Джесси в том, что он меня обрюхатил.

Вместо этого он обвил руками мою талию и прижался теплым поцелуем к моему виску.

— Ты хочешь, чтобы я им сказал?

Я покачала головой и копнула глубже, ища правильные слова.

Рорк наблюдал за моими метаниями, уголки его губ опустились, а нефритовые глаза сделались на несколько тонов темнее обычного.

Я страшилась их реакции. Что, если они предложат аборт? Нет, они никогда бы такого не захотели. Что, если Рорк накинется на Джесси и выбьет из него все дерьмо? Или что, если они не расстроятся? Если они отреагируют с облегчением, потому что будущее человечества важнее моей судьбы? То есть, это так, но… Блядь, я сама запутывалась в этих «что, если».

Я втянула глубокий вдох и просто вытолкнула все наружу.

— Я просто… я хочу, чтобы вы были счастливы, парни. Я… Боже, я так счастлива, и я хочу, чтобы вы тоже ощутили эту радость.

На глаза навернулись слезы. Долбаные гормоны.

Рорк скрестил руки на груди и наградил меня взглядом «какого черта?», тогда как Джесси склонил голову набок и твердо всматривался в мои глаза.

Дерьмо, я все затягивала и делала только хуже.

— Я испытывала кое-какие странные изменения. Прилив энергии. Я могу взрывать жуков. Эм… запредельное сексуальное влечение.

Джесси широко распахнул глаза, и его взгляд опустился к моему животу.

— Нет, — Рорк покачал головой, и его руки упали вдоль боков.

Я стиснула пальцами ладони Мичио на моей талии.

— Я беременна.

Глава 53

Как только эти слова слетели с моих губ, Рорк резко развернулся и хлопнул ладонями по стене. Его голова опустилась между опирающимися руками, а мускулистые очертания его позвоночника взбугрились, когда он втянул тяжелый вдох.

Мои ребра сжались с такой силой, что возникло ощущение, будто все задыхается изнутри.

Стоявший рядом с ним Джесси побледнел. Его шок быстро превратился в отрицание, которое помрачнело до злости.

— Это должна быть ошибка, — прорычал он. — Этот ребенок не может быть моим.

Переполненная паром ванная сомкнулась возле меня, мои прерывистые выдохи добавлялись к душной влажности. Будь я сейчас на месте Джесси и Рорка, слушая, как один из них краткой фразой сообщает мне, что умирает, я бы тоже пребывала в отрицании. А потом я бы слетела с катушек, блядь.

Но вместо этого я стояла на другом конце комнаты, окруженная руками Мичио, мое сердце разбивалось, а ноги замерли, приготовившись к тому, что земля задрожит под натиском их гнева.

Джесси перевел прищуренный взгляд на Мичио, стоявшего позади меня.

— У нее была спираль, — лавина его голоса грохотала громче с каждым словом. — Я видел ее на экране!

Он направил свой нрав в ярость, черты его лица исказились, а затем разгладились, когда он взял себя в руки.

Его голос понизился, и он гневно смотрел на Мичио.

— Этот ребенок должен быть твоим.

Боже, больно было смотреть, как он хватается за иррациональные соломинки. Еще больнее было смотреть, как отчаяние собирается влагой в уголках его глаз.

Мичио покачал головой, его тон оставался мягким.

— Ты знаешь, что она не моя, но будет моей. Я намереваюсь воспитывать ее с тобой или без тебя.

Его заявление стало успокаивающим шепотом в моих венах, наполнившим меня невесомым облегчением.

— Этого не может быть, — взгляд Джесси метнулся через уборную и остановился на Рорке. — Я хочу получить доказательство его бесплодия, — он сжал руки в кулаки, расставил ноги, шея пошла пятнами от прилива крови. — Это не предсказанное дитя. Не оно!

Рорк опустил руки и прислонился плечом к стене. Его глаза сделались розовыми и остекленевшими, а голос с акцентом надламывался.

— Какой срок?

— Четыре недели, — я с комом в горле смотрела, как Джесси и Рорк сутулятся под бременем моего ответа.

Джесси прижал кулак ко лбу, и его губы приоткрылись, пытаясь втянуть воздух. Затем он выпрямился и снова посмотрел по сторонам, словно искал ответ, который опровергал то, что он отказывался принимать.

Когда его взгляд вернулся ко мне, его глаза раскрылись шире, сделались резкими и не моргали.

— Это моя вина. Я же знал, — его челюсти напряглись, голос грохотом разносился по комнате. — Блядь, я же знал про пророчество и все равно это сделал!

Я выбралась из объятий Мичио и осторожно шагнула вперед, приподняв ладони, успокаивая.

— Здесь нет ничьей вины, Джесси, — я прикоснулась к своему животу. — Это должно было случиться.

— Нет, — он стиснул зубы и оскалился, сердито глядя на мою руку, лежавшую на животе. — Не это, — он ткнул пальцем в направлении моей утробы с такой силой, что все его тело дернулось от этого рывка. — Что угодно, только не это!

Он резко повернулся спиной ко мне, ладонями обхватил затылок и дернул свою голову вниз.

Это мужчина, который мог вести разговоры с призраками детей, убивать орды тли и пустить стрелу в глазницу человека, даже не сбившись с ритма дыхания. И все же он не мог справиться с этим.

— Два года, — он повернулся обратно ко мне, и его длинные шаги сократили расстояние между нами. — Два года я оставался в стороне, держал свой блядский член при себе, — он сгибался в талии от мощи своего крика, и его плечи ссутулились вперед. — Почему я вообще утруждал себя ожиданием? Нахуй вообще был нужен этот ультразвук?

Я попятилась назад, мое сердце гулко заколотилось.

— Успокойся.

Он шагнул вместе со мной, и выражение его лица превратилось в дымящеся-красный холст страдания.

— С таким же успехом я мог оттрахать тебя чертовым пистолетом и спустить курок, — он рванулся мне навстречу и приставил руку к моему виску, изображая пистолет, — потому что исход тот же самый, блядь!

Когда он пронесся через всю комнату, мое дыхание вырвалось наружу прерывистым иканием, мои глаза жгло наворачивающимися слезами. Я двинулась, чтобы последовать за ним, но Мичио обнял меня рукой за плечи и привлек обратно к своей груди.

Джесси пнул ведро с мылом и заставил его отлететь к стене. Я вздрогнула, и горячие слезы потекли по моим щекам, щекоча губы.

Возле двери Рорк стоял с лицом, превратившимся в стальную пластину, которая скрывала его мысли, и его тело расположилось как щит, готовое повалить Джесси, если это зайдет слишком далеко.

Джесси присел в дальнем конце комнаты, держа ладонь на лбу и раскачиваясь в ритме тяжелых вдохов. Похоже, он на мгновение справился с горем и взглянул на меня. Затем его дыхание опять ускорилось, взгляд метнулся обратно к полу, и он застонал, издавая влажные, злые звуки и стискивая голову обеими руками.

Еще больше слез покатилось по моим щекам, и я ощутила медный привкус, а перед глазами все размылось красным.

Я рванулась из рук Мичио.

— Мне нужно к нему.

— Иви? — Рорк оттолкнулся от стены и пересек расстояние между нами тремя торопливыми шагами.

Его ладони обхватили мое лицо, приподняв его, и он уставился на меня с ужасом.

— Твои глаза… — он посмотрел на Мичио. — Что с ней происходит?

— Если ты хочешь услышать медицинский ответ, у меня его нет. Я только сегодня увидел это впервые, и мне нужно провести кое-какие исследования, — Мичио поцеловал меня в макушку, свободной рукой обняв за талию. — Хотя я считаю, что у католического священника найдутся свои теории, объясняющие загадочный язык ее слез.

Грудь Рорка дернулась, а его разум, наверное, погрузился в библейские объяснения.

Я моргнула, вытерла щеки и посмотрела на свои окровавленные пальцы. Мой голос звучал сипло.

— Это так же извращенно, как и пятна на моей спине.

Приблизились шаги, и Джесси протиснулся к нам. Его ладони сомкнулись поверх рук Рорка на моем лице, наклоняя мою голову к нему.

Одинокая слеза скатилась по скуле Джесси и исчезла в его щетине.

— О Боже, Иви, — его дрожащие пальцы двигались по моему лицу, стирая кровавые слезы. — Мне так жаль. Блядь, мне так жаль.

Он притянул меня в объятия, как будто не замечая державших меня Рорка и Мичио. В итоге другие руки отступили, оставив нас с Джесси в дрожащем пузыре; наши тела сливались так тесно, что я не могла сказать, где заканчивалась моя сердечная боль и начиналась его.

Меня окружили тугие мышцы, наши покачивающиеся движения задавали ритмичный темп, вторящий нашему дыханию. Я держала его упрямый подбородок в ладонях, мои пальцы затерялись в его голосах. Унаследует ли наша дочь его золотисто-каштановые пряди? Или глубины его многогранных медных глаз? Или крошечный, смещенный хохолок, торчавший там, где заканчивался его пробор? Я надеялась, что она получит все его привлекательные черты.

Я также надеялась, что она переймет страсть Рорка. И аналитический ум Мичио. Если она будет воплощать хоть часть качеств моих стражей, она будет влиятельной силой природы.

Рорк и Мичио сидели плечом к плечу у стены, наблюдая за мной. Мичио согнул ноги, грудью наклонился вперед и опирался руками на колени. Рорк прислонил голову к кафельной плитке, задрал подбородок и держал ладонь на спине Мичио.

Когда-то я думала, что эмоции — это признак слабости, но мои стражи были могущественным воплощением муки. В конечном счете, тени с их лиц уйдут, а сгорбленные плечи расслабятся. Даже сейчас они впитывали шок, а не трусили перед ним. Они пробивались через препятствия, а не обходили их, потому что невзгоды были фундаментом их силы. Я, может, и не была убеждена в существовании бога, но моя вера в моих любимых мужчин была непоколебимой.

Джесси присел на корточки передо мной, его ладони скользнули по моим грудям, испытывая их вес и, возможно, проверяя их чувствительность, пока он всматривался в мое лицо. Мои груди ощущались такими же, но моя беременность все еще была на очень раннем сроке.

Он поднял мою футболку, подоткнул ее подол под мои груди и провел ладонями по вертикальной плоскости моего живота.

— У нас будет ребенок, — произнес он приглушенным голосом.

Звук его изумления завладел моими губами и растянул мою улыбку так широко, что она как будто приподняла все мое тело.

— Да. Так и есть.

Он нахмурил брови, его пальцы прошлись по костям моего таза, затем вернулись к животу.

— Ты пережила пять предсказанных смертей. Ты переживешь и эту, — он посмотрел на меня, и его глаза окрасились стальной решительностью. — Мы справимся с этим.

«Судьбу нельзя изменить».

Слова Аймана не вызывали у меня такой же дрожи теперь, когда он погиб. Беременность была последней из моих предсказанных смертей. За ней не следовало ничего другого, потому что от этой смерти невозможно ускользнуть. Но я не стала это озвучивать. Только не тогда, когда Джесси наконец начал справляться со своим горем.

— Давай победим предсказание, — я провела пальцами по его волосам. — Но можно я сначала почищу зубы?

— Ага, — он прижался губами к моему пупку, поправил мою футболку и выпрямился, пока наши глаза не оказались на одном уровне. — Я просто вне себя от страха, но это не повод доводить тебя до слез. Боже, я такое хуйло.

— Страх — это хуйло, а ты, Джесси Беккет, бесстрашен.

— Но не без хуя?

Я расхохоталась, и блядь, это было так приятно.

Он провел большим пальцем по щеке и поднял палец между нами, глядя на смазавшуюся кровь.

— Никогда не видел, как ты плачешь. Как будто твоя душа кровоточит.

Нежным пальцем я провела по изгибу его губ.

— Если моя душа и кровоточит, то лишь любовью и счастьем. Разве ты не понимаешь? Дело никогда не было во мне. Наша дочь — причина, по которой я пережила вирус, причина, по которой я влюбилась в трех несокрушимых защитников. Ты нужен ей.

— А мне нужна ты, — он провел рукой по моим влажным волосам, напряженно всматриваясь в мои глаза. — Ты мне так сильно нужна.

Я глубоко вдохнула, переполняя каждый уголок своего тела нуждой, его и моей.

Акцент Рорка донесся из-за моего плеча.

— Вы знакомы с Божией Матерью Акитской?

Я повернулась в объятиях Джесси и покачала головой.

— Я знаком, — Мичио прислонился обратно к стене. — Это плачущая статуя Богоматери в Японии. Я слышал о ней, когда жил там. Она излечивала от болезней, верно?

— Ага, — Рорк вытащил зубную щетку и пасту из своей сумки, встал на ноги и зашагал к раковине. — Эктоплазматические слезы статуи на самом деле были записаны командой телевизионщиков и показывались в новостных репортажах по всему миру. Что делало ее уникальной, так это видение Девы Марии и послания, которые оно передавало.

По мне пронеслась дрожь.

— Думаешь, это было реально?

— Она единственная в своем роде была санкционирована Ватиканом, — он поднял зубную щетку и вскинул бровь, посмотрев на меня.

Джесси последовал за мной к одной из раковин и примостился на краешке другой раковины, когда я взяла щетку и стала чистить зубы.

— Видение передавало послания? Что за послания? — спросила я с полным ртом мятной пены.

— Предупреждения о конце света, — Рорк провел большим пальцем по уголку моего рта. — Видение Девы говорило об ужасном наказании, которое постигнет все человечество, и заявляло: «Выжившие окажутся столь безутешными, что позавидуют мертвым».

Когда началась эпидемия, я завидовала мертвым. Теперь, когда я хотела жить, мне пришлось посмотреть смерти в лицо. Вот вам и ирония жизни.

Я сплюнула, сполоснула зубную щетку и протянула ее Рорку.

Он снова выдавил на нее зубную пасту.

— Бытие 3:15 гласит, что голова змия будет сокрушена семенем женщины.

Я вскинула голову.

— Ты намекаешь, что моя дочь — библейское семя?

— Я не закончил. Видение Божией Матери Акитской ссылалось на этот стих в одном из своих посланий, когда она сказала: «Грех пришел в этот мир через женщину, и также через женщину в этот мир придет спасение». В церкви мы называем это Соискупительница.

От того, что я делила имя с согрешившей женщиной[30], по моей спине пробежали мурашки, но это еще не означало, что я же — женщина со спасением.

— У меня нет никаких замыслов по искуплению человечества, Рорк.

— Ты плачешь кровью и излечила человечество.

— И что? Я не статуя и не видение Девы.

— Нет, но однажды твой образ будет вырезаться из дерева, вышиваться на ткани и коваться из металла, — в его тоне звучала печаль и почтение. — Твое лицо станет объектом почитания и обожания. Ты будешь иконописным памятником исцеления женщин и матерью мессии нового мира.

Я ощетинилась, готовясь опровергнуть каждое его чертово слово.

— Предполагать, что кто-то вырежет мое лицо на чем-либо — это ужасно оптимистично, учитывая, что запрограммированные умы завладевают человеческой расой.

Рорк взглянул на сидевшего возле меня Джесси, затем отвернулся и сунул зубную щетку в рот.

— Он прав, Иви, — Мичио подошел ко мне сбоку и заправил мои волосы за ухо. — Я не думаю, что кто-то из нас готов обсуждать достоверность пророчества и роль этого ребенка в будущем. Но что бы ни случилось, тебя будут помнить.

Уф.

— Я этого не хочу.

— Скромная и свирепая, — тихо сказал Джесси в кулак, который он прижимал к своему рту.

— Я серьезно, — проворчала я. — Это бессмысленный разговор.

Мичио окинул меня задумчивым взглядом.

— Ты не видишь того, что видят остальные, Иви. Тебя окружает легкий свет. И это не просто что-то одно, это все внутри тебя. Это похоже на осязаемое свечение, которое исходит от тебя и вдохновляет других быть лучше. Ты можешь поднять мужчину с низшего дна его жизни, даже не прикладывая усилий.

— Ты судишь пристрастно, — я потерла свою руку, и мои глаза защипало. — Это в тебе говорит любовь.

Рорк сполоснул зубную щетку и передал ее Джесси. Затем повернулся ко мне и прижался поцелуем к моим губам.

— Ты делаешь это, хотя боялась, что никогда не сможешь это сделать, — он погладил ладонью мой живот, и его акцент рокотом перекатывал слоги. — Одно лишь это вдохновляет нас твердо стоять перед лицом ошеломительно громадного и монументального будущего. Ты понимаешь?

Я кивнула, когда его слова обосновались у моего сердца. Они восхищались мной за то, что я принесу дитя в этот брутальный мир, зная, как эта идея ужасала меня. Это по-прежнему меня пугало. Доводило до «О-Иисусе-какого-хера-я-творю?» ужаса. Но я делала это не одна.

Рорк опустил голову и поцеловал меня в губы. Его рот сладко и нежно ласкал меня. Звук того, как Джесси чистил зубы, стих, пока я искала ласки мятного языка Рорка, плавилась под его губами и отдавалась поцелую.

Он попробовал на вкус каждый дюйм моего рта, и я открылась для него, вдыхала его, лизала его с преданностью и страстным желанием. Его древесный запах был моим эликсиром, впитывавшимся в мою кожу и пробуждавшим мое возбуждение.

Его затвердевающая длина начала подниматься у моего живота, и я захныкала. Его пальцы сжались на моей пояснице, нырнули под пояс моих шортов и подразнили впадинку между моими ягодицами. Я задрожала, когда волна нужды сжалась между моих ног. Я хотела ощутить там его горячий рот. И его член. Блядь, я так по нему скучала.

Когда мы оторвались, чтобы глотнуть воздух, Мичио споласкивал нашу общую зубную щетку, напряженно наблюдая за нами через зеркало. Он бесчисленное количество раз видел, как Рорк целует меня, но этот раз был другим. Он знал, что наша с Рорком интимная близость вышла за пределы прелюдии.

Джесси ждал у двери с нашими сумками. Мгновение спустя Рорк и Мичио присоединились к нему.

Распалившаяся и голодная, я встретилась с тремя взглядами. Я нуждалась в еде. Хотела секса. Я стояла там, ничего не говоря, просто глядя и не зная, как подступиться к теме, к которой Мичио мог быть не готов. Он никогда не делил меня с другим мужчиной, и мы все еще не обсуждали, что произошло с Элейн.

Подергав край своих шортов, я облизнула губы.

— Я попросила Ши организовать для нас комнату. С одной постелью, — я подождала реакцию и встретила лишь ровные взгляды. — Мы вчетвером будем делить постель.

Джесси и Рорк взглянул на Мичио, который уставился на меня с непроницаемым выражением. Его нрав кипел за этой твердой маской? Он ужасался перспективе делить меня с двумя другими мужчинами? Или он таил в себе боль, от которой не мог сбежать? Мой плен в клетке? Насилие Элейн? Его яд в моей крови и его последствия для меня и ребенка?

Что бы там ни было, это повисло между нами густым облаком, умоляя, чтобы это выпустили через крик.

— Мне больше не нужен контакт кожа-к-коже, но вы все равно нужны мне. Все трое, — я выдохнула, раздражаясь, что я одна желала озвучить то, о чем думали мы все. — Вы заставите меня все разжевать вслух, да?

Рорк скрестил руки на груди.

— Я весьма наслаждаюсь созерцанием того, как ты пытаешься попросить об этом, любовь моя.

Уголок губ Джесси дернулся, но он смотрел в пол.

Мичио потер затылок и переступил с одной ноги на другую.

— Она осторожничает, потому что беспокоится обо мне, — он посмотрел мне прямо в глаза. — Те четыре месяца, что я был разлучен с тобой, я не думал ни о чем, кроме того, что они заботятся о тебе во всех отношениях. Поверь мне, что я говорю, что мне понадобилась большая часть этих месяцев, чтобы заменить мое отрицание и ревность удовлетворением. Я обрел умиротворение в знании, что они защищали и любили тебя, когда я сам не мог это делать.

Он посмотрел на Джесси и Рорка, и они кивнули, их глаза передавали взаимное уважение и понимание.

Я подошла к Мичио и протянула руку, чтобы опустить его лицо ко мне.

— Что случилось с Элейн?

Краешком глаза я заметила вопросительные взгляды Джесси и Рорка.

Мичио стиснул мои ладони и потянул их вниз.

— Это в прошлом. Пусть там все и остается.

— Ты сказал Линку, что она дискредитировала себя, — Рорк прищурился, уставившись на Мичио. — Она все еще жива и находится где-то там. Она представляет угрозу? Какое она имеет отношение к тебе?

— Она не представляет угрозы. Все кончено, — Мичио сердито посмотрел на дверь, словно готов был рвануть отсюда. — Я двигаюсь дальше.

Джесси и Рорк переглянулись.

Безжалостный яд кипел в моей крови.

— Она насиловала тебя.

— Иви, мать твою, — Мичио повернулся к двери и откинул засов.

— Ты не сможешь двинуться дальше, не выговорившись, — я прикоснулась к его руке. — Каждый раз, когда я думаю об этом, мой живот скручивает узлами. Блядь, да я просто вибрирую от необходимости убить ее.

Он резко развернулся ко мне, и по его лицу пронеслась рябь агрессии.

— Когда я увижу ее в следующий раз, я убью ее, — он втянул вдох и взял под контроль выражение своего лица. — В данный момент я хочу, чтобы ты поела и отдохнула. Завтра я проведу тебе полный осмотр. Сделаю кое-какие анализы. Твое здоровье — единственное, что меня волнует. Ясно?

— Ага, — я чувствовала себя так, будто могу подавиться воздухом, но теперь хотя бы заложены начальные точки для будущих разговоров.

Бегло взглянув на Джесси и Рорка, он вывел нас из ванной.

Глава 54

Угрюмость витала в клубах пара, которые последовали за нами из ванной. Но воздухом стало легче дышать в тот момент, когда я увидела Ши и Пола, ждавших в коридоре.

Они сидели у стены, склонив головы друг к другу в тихом разговоре, а Дарвин развалился между их вытянутых ног.

Дарвин приподнял одно ухо. Затем он побежал, запрыгав вокруг моих ног и тыкаясь холодным носом мне в ладонь. Я почесала ему голову, как он хотел, и он ускакал, чтобы выпросить у Джесси еще немного такой же ласки.

Пол встал и помог Ши подняться, пока они любяще улыбались друг другу. Когда она заметила выражения лиц моих стражей, ее лицо дрогнуло. Учитывая их бледные черты, темные круги под глазами и руки, повисшие вдоль боков, ей не нужно было спрашивать, обсудили ли мы мою беременность.

— Ваша комната готова, — сочувствие пролегло морщинками вокруг ее глаз, пока она всматривалась в мое лицо. — С вами все в порядке?

Я кивнула.

— Мы будем в порядке.

Спустя несколько минут и пару туннелей, мы стояли в огромной практичной комнате. Вдоль бетонных стен тянулись пустые полки. Два пружинных основания кровати и два королевских матраса сдвинули вместе, чтобы образовать огромное ложе в центре. Сверху лежала гора одеял и подушек, округлая и податливая, как изгибы тела беременной женщины.

Возле кровати стоял складной стол, заставленный мисками еды, от которой шел пар. Дарвин ходил кругами вокруг стола, принюхиваясь к запахам жареного мяса, лапши со специями и смеси овощей.

— Ужин не изысканный, — Ши зашагала к коробкам, которые стояли у двери. — Но Эдди может творить чудеса с консервированной едой и смесями специй.

У меня потекли слюнки.

— Мы благодарны. Пожалуйста, передай нашу благодарность.

— Будет сделано, — она покопалась в первой коробке и достала бутылку виски, протянув ее Рорку. — Счастливого Рождества.

Ее напоминание о том, какой сегодня день, заставило меня замереть. Когда я в последний раз праздновала Рождество, я сидела на коленях Джоэла в нашем доме в Миссури, наблюдая, как Анни и Аарон открывают свои подарки.

У меня больше не было оберточной бумаги, украшений и домашних десертов, но я получила бесценный дар общности с моими стражами и новую жизнь, развивавшуюся в моей утробе.

— Бушмиллс? — Рорк обхватил ладонями лицо Ши и звонко чмокнул в губы. — А ты знаешь толк, юная леди.

Он принял янтарную бутылку и поставил ее на стол.

— Это единственная бутылка Бушмиллса, которую я нашла в запасах Хантера, так что наслаждайся, — она склонила голову набок. — Хотя я должна спросить. Почему Бушмиллс? В смысле, разве это не протестантское? Я думала, католическое виски — это Джеймсон?

Я широко улыбнулась. Как-то раз я тоже задала ему этот вопрос и получила тщательный ликбез по ирландскому виски.

— Ах. Это американский миф, — он схватил меня за бедра и направил к столу, отвечая на вопрос Ши. — Главный мастер перегонки на фабрике Бушмиллса была католиком, хоть фабрика и находилась в преимущественно протестантской Северной Ирландии. А Джон Джеймсон сам был протестантом… и шотландцем.

Последнее слово Рорк произнес так, будто оно оставило гадкое послевкусие во рту. О, мой гордый ирландец. Но я знала, что настоящая причина, по которой он цепляется за данный бренд, заключается в том, что это напоминало ему о жизни до эпидемии. Это напиток, который он любил в то время, по которому скучал. Это его способ смириться с новой жизнью.

Ши мягко рассмеялась.

— Ну, считай, что я просветилась, — она полезла в другую коробку и вытащила телефон с вставленным зарядным устройством. — Эти штуки бесполезны, если только не найдешь телефон с музыкой.

Она повернулась к Джесси, который стоял ближе всего к ней, и опустила устройство в его руки.

Предвкушение трепетом пронеслось по моим венам.

— Он работает?

Ши кивнула, просияв улыбкой.

— Хантер их коллекционирует. В этом больше всего разнообразной музыки. Но никаких рождественских песен, — она пожала плечами. — Счастливого Рождества, ребята.

Кожа цвета мокко смягчилась вокруг глаз Пола, когда он посмотрел на нее, и его любовь явно виднелась в том, как все его тело словно тяготело к ней. Она производила такой эффект на людей, ее доброта и бескорыстная энергия походили на столп заразительной силы. Она будет изумительной матерью.

Как только мы попрощались и пожелали друг другу спокойной ночи, она похлопала по своей ноге.

— Пошли, Дарвин. Эдди и тебе ужин приготовил.

Махая хвостом, Дарвин последовал за Ши и Полом в коридор.

Джесси захлопнул дверь и воткнул телефон в розетку, находившуюся в стене возле стола. Пока он тыкал в экран, Рорк, Мичио и я накинулись на сытную пищу. Дополнительных тарелок тут не имелось, так что мы все ели прямо из мисок с помощью разномастной коллекции столовых приборов.

Мгновение спустя знакомый негромкий ритм гитарных аккордов донесся из динамика телефона. Мы все вчетвером сидели на постели, молча передавая меж собой миски и слушая «Come As You Are» в исполнении Nirvana.

Сколько времени прошло с тех пор, как я слушала музыку? Пять… шесть месяцев? Я оставила свой музыкальный плеер и солнечную батарею с Лакота в горах, но эту песню я в последний раз слышала задолго до этого, еще до заражения.

Гранжевая мелодия вибрировала по моему телу, вызывая воспоминания о моей мятежной юности, когда моим самым большим страхом было то, что мой папа унюхает запах травки, исходивший от моей одежды.

Мои стражи, похоже, потерялись в своих воспоминаниях. Тусклое свечение потолочной лампы освещало их обнаженные груди. Джесси и Мичио носили спортивные штаны, и мышцы их прессов перекатывались, когда груди вздымались и опадали при дыхании. Сильные лодыжки Рорка обнажались под его спортивными шортами — он вытянул ноги рядом со мной. Когда он потянулся к мясу в миске возле Джесси, его узкая талия согнулась, подчеркивая очертания его восьми кубиков.

Я проглотила возбуждение, задавив его порцией пряной лапши, приправленной лимоном.

— Эта песня напоминает мне о старших классах.

Рорк улегся на спину и подложил руку под голову, уставившись в потолок.

— Мне тоже.

Логично. Ему было тридцать пять, как и мне.

Я посмотрела на Джесси, самого юного из моих стражей, которому был тридцать один год.

— Ты был в начальной школе, когда эта песня вышла, верно?

— Ага, — Джесси сидел на дальнем краю кровати, прислоняясь спиной к стене. Он согнул ногу, а руку положил на приподнятое колено. — Я все еще жил в резервации Лакота. Мои родители развелись только тогда, когда я уже пошел в старшие классы.

Именно тогда он покинул резервацию, чтобы переехать в Техас с отцом.

А теперь уже не осталось резерваций коренных индейцев. Никаких культурных предубеждений, если уж на то пошло. Некоторые религии, возможно, сохранились, но людей осталось так мало, что большинство верований наверняка канет в лету через одно-два поколения. Особенно если программирование Аймана успешно истребит свободу воли.

Сидя возле меня со скрещенными ногами, Мичио опустил вилку, и его взгляд как будто ушел в себя. Молодость отразилась на его лице, начиная от лишенной морщин оливковой кожи и густых черных волос и заканчивая симметричными чертами лица и безволосой коже вокруг полных губ. Я не была уверена, мог ли он отрастить волосы на лице, из-за чего выглядел еще моложе. Он мог легко сойти за двадцатилетнего или чуть старше, хотя он был самым старшим из нас — тридцать девять лет.

Я пихнула его плечом.

— Поцелуй за твои мысли?

Уголок его губ дернулся, хотя мягкие карие глаза окаймились розовым.

Он наклонился и прижался целомудренным поцелуем к моим губам.

— Я думал об Изабелле. Она любила эту группу.

Я ласково улыбнулась ему. Изабелла была его девушкой во время обучения в медицинском колледже и в последующие годы… пока не началась эпидемия. Однажды ночью в горах он сказал мне, что был слишком сосредоточен на своей работе, чтобы жениться на ней.

Потянувшись к его ладони, я переплела наши пальцы.

— Ты выглядишь опечаленным.

Он водил пальцами по коже между моих костяшек.

— Мне надо было отпустить ее, чтобы она вышла за другого, пока не… Теперь уже неважно.

Я жалела, что не говорила Джоэлу чаще, как я его люблю. Я жалела, что не проводила меньше времени в офисе и больше времени с Анни и Аароном. У всех у нас имелись сожаления. Легко было ставить под сомнение каждое действие, ведь задним умом все крепки.

Рорк потянулся через Джесси и выхватил телефон. Он пролистал список, и тут его большой палец помедлил, а брови подскочили на лбу.

— Dropkick Murphys? Вот это нечто.

Пока мы доедали пищу и переставляли пустые миски и бутылки из-под воды на стол, какофония бодрых барабанов, гитары и волынки гремела в комнате. Рорк подпевал своей хрипловатой мелодией панка, староирландской напевности и сексуального самодовольства.

Я любила его голос с акцентом и то, как мерцали его нефритовые глаза, когда он пел. Я любила, как его шорты натянулись на пахе, и тонкий материал подчеркивал форму его длинного члена. Я любила, какими твердыми были его мускулистые бедра, вспоминала, как они напрягались и прижимались, разводя мои ноги. Моя киска сжалась спазмом, отчего бесконечная ноющая боль усилилась.

Джесси и Мичио отодвинули стол к двери, а я растянулась на кровати рядом с Рорком. Он открыл Бушмиллс и пил прямо из горла, пока я листала подборку музыки.

Social Distortion, My Chemical Romance, Pixies, The Cure… Вау, мой палец восторженно замер, не зная, что выбрать следующим. Я замерла над кавером в исполнении Guns N'Roses.

«Live and Let Die»[31] была пронзительной, классической песней, и о боже, я могла вложить в нее сердце. Но не будет ли текст песни слишком реальным после наших обсуждений судьбы и пророчества?

Нафиг. Я ткнула «воспроизвести».

Из динамика донеслась акустическая вибрация пения, и по мне пронеслась дрожь. Аххх, как же я любила эту песню.

Рорк резко повернул голову ко мне.

— Капец ты мрачная, — он поставил бутылку виски на пол и потянулся к телефону. — А ну дай мне.

Я перекатилась на живот и придавила телефон под собой, ненамеренно приглушив музыку одеялами.

— Это отличная песня. Я спою ее для тебя.

На моей лодыжке сомкнулась ладонь, и я обернулась через плечо, когда Джесси дернул меня вниз по кровати. Я крепче стиснула телефон и во всю глотку заорала припев, хохоча.

— Ты валяешь дурака, грязная коровка, — Рорк перекатил меня и попытался стащить аппарат из моих рук. — И поешь ты еще хуже, чем Эксл Роуз.

— Эй! Я люблю голос Эксла, — я запела еще громче, сопротивляясь его хватающим рукам и бунтарски улыбаясь.

Джесси подполз повыше по моему телу и зарылся лицом между моих ног. Его жаркий выдох просочился через хлопок моих шортов.

— Оххх, блядь, — мои внутренние мышцы сжались и выпустили наружу вспышку удовольствия, прокатившуюся дрожью по моим ногам и коже.

Краешком глаза я видела Мичио, прислонившегося к стене и наблюдавшего за нами из-под отяжелевших век.

Рорк выхватил телефон из моих рук, и песня переключилась обратно на Dropkick Murphys.

Джесси положил подбородок на мой холмик, и его лицо выражало сущее довольство.

— Ты слишком легко сдаешься.

Я сдула прядь волос с лица.

— Ты играешь грязно, — удерживая его взгляд, я шевельнула бедрами. — Но раз уж ты там…

Телефон приземлился где-то за моей головой, а рот Рорка смял мои губы. Его ворвавшийся язык пробудил пульсирующее пламя между моих ног. Я кусала его губы, отвечая на его напористый поцелуй с таким же нетерпением, и мои руки обхватили его плечи.

Джесси сдернул мои шорты и прижал мои колени к своим плечам, разводя мои бедра и открывая меня своему взгляду. Прохладный воздух холодил влагу моего возбуждения, но в следующее мгновение холодок сменился его горячим ртом, и его язык принялся жадно меня поглощать.

Комбинация ощущений языка Рорка в моем рту и языка Джесси в моей киске пронеслась по мне, поглощая без остатка. Я отодвинулась от Рорка и вытянула руку, ища Мичио. Но он уже оказался рядом, его теплое дыхание обдавало мою шею, а ладонь скользнула под мою футболку.

Мои соски затвердели, а ладони лихорадочно бродили, гладя распаленные мышцы и хватая мягкие волосы. Я закрыла глаза, поражаясь тому, как хорошо я могла их различать. Некоторые различия были явными, например, вкус виски во рту Рорка или бархатная мягкость безволосого лица Мичио. Но я также могла определить более грубую текстуру волос Джесси, мозоли на пальцах Рорка, оставленные мечом, а также экзотический запах кожи Мичио.

Рорк и Мичио удерживали мои колени у моих плеч, а Рорк ласкал губами мое тело, по ходу задирая мою футболку к шее. Его сменили губы Мичио — его поцелуй был нежнее, осторожнее, одна ладонь удерживала мое колено возле моего лица, а другая лежала на моей щеке.

Я лизала его губы и посасывала его язык, поощряя его. Но он, похоже, сдерживался, что указывало на его неуверенность в отношении секса вчетвером, а также все дерьмо прошлого месяца слишком ярко жило в его сознании. Я пыталась сделать так, чтобы он сосредоточился на нынешнем моменте с нами, прикасалась руками к угловатым чертам его лица и целовала его с каждой крупицей любви и желания к нему.

Путь губ Рорка на мгновение отвлек меня, когда он укусил меня за грудь, продолжил дорожку укусов по животу и присоединился к Джесси у моего входа.

Мое тело обмякло на матрасе, и нужда сделала мои поцелуи более грубыми, заставила мои конечности отяжелеть как от сильного наркотика.

Мичио отстранился и уставился на мое тело, его взгляд из-под отяжелевших век остановился на Джесси и Рорке, трахавших меня ртами; их языки скользили вместе и переплетались во мне.

Они ныряли внутрь и отстранялись, водили теплыми мягкими губами по моим складочкам, и их щетина царапала внутреннюю поверхность моих бедер. Я закричала, потираясь об их рты, все мое тело тянулось к ним, моя киска сокращалась вокруг их языков, чрезмерно обласканная и сочащаяся желанием. Я никогда не ощущала ничего подобного.

Я вцепилась в сильную шею Мичио и притянула его губы обратно к своему рту. Мне нужно кончить. Блядь, я умирала от желания кончить на их языки. Я покачивала бедрами, втягивая вдохи Мичио, ощущая его вкус во рту. Охи Рорка и покусывающие зубы Джесси распаляли меня, заставляли увлажняться, сгорать от желания, и я захныкала в губы Мичио. Черт подери, если один из них не погрузится в меня, и побыстрее, я с ума сойду.

Мичио отстранился. Его напряженная длина вздыбилась под спортивными штанами, но возбуждение, которое я так явно видела в его глазах, с трудом пробивалось через мрачные тучи, собравшиеся на его лице.

Джесси лизал и тыкался носом, проводил по моим складкам вниз, к попке.

Я подавила желание выгнуть спину, сосредоточив на Мичио.

— Что случилось?

Рорк покрыл поцелуями мой холмик и взглянул на Мичио сквозь ресницы.

— Слишком много всего, парень? Слишком быстро?

Я протянула руку и погладила Рорка по щетинистому подбородку, безмолвно благодаря его за сочувствие.

Джесси переместил губы на заднюю часть моего задранного бедра, оставив там поцелуй и дожидаясь ответа Мичио.

Несколько секунд Мичио напряженно смотрел на них.

— Вы двое…? — его резко выступающие скулы явно напряглись от дискомфорта. — Мне все равно, если это так. Я просто пытаюсь понять ваши отношения.

Я тоже не понимала до конца, но питала надежду. Когда надо мной нависла моя судьба, я хотела, чтобы мои стражи любили друг друга так, что могли бы удовлетворить друг друга во всех отношениях. Потому что узы между ними помогут им пережить мою смерть лучше, чем хрупкие новые отношения с другой женщиной.

В конечном счете, я планировала начать сеять семена на будущее, заверять их в том, что я приму, если они будут двигаться дальше с другой женщиной, или женщинами, или друг с другом — так сделал Джоэл в письме, которое он мне оставил. Но в данный момент еще слишком рано, новости о моей беременности еще слишком свежи. В данный момент я просто хотела показать им, как сильно я их любила.

Приподнявшись на локте, Джесси с вызовом встретил взгляд Мичио.

— Мы все еще пытаемся разобраться с этим.

Я не была уверена, что колебание Мичио имело отношение к тому, что происходило в этой кровати. Я опустила ноги на матрас и села, выгнув шею так, чтобы мое лицо очутилось в дюйме от лица Мичио.

— Дело в Элейн, так?

Мичио отвернулся.

— Иви, я в порядке.

Тьма, отбрасывавшая тень на его глаза, и напряжение плеч указывали на то, что он совершенно не в порядке.

Я прикоснулась к его щеке, поворачивая его лицо ко мне.

— Если ты не готов, мы можем двигаться помедленнее. Мы можем подождать…

— Черта с два, — Рорк поднялся на колени и грубо провел ладонью по своим глазам. — Иисусе, Док. Она тут вытянулась, готовая и открытая для тебя. Я вижу, что у тебя такой же стояк, как и у нас, так что что бы там ни было, это в твоей голове. Давай выслушаем это.

— Рорк, — я сердито посмотрела на него.

— Что? Ему надо об этом поговорить.

Мичио соскользнул с кровати, поправил штаны и зашагал к двери.

— Я просто… — он повернул ручку, отвернувшись и скрывая выражение лица, когда шагнул в коридор. — Мне надо пройтись.

Дверь за ним захлопнулась.

— Твою ж мать, — Рорк слез с кровати. — Блядь!

— Я пойду за ним, — я принялась шарить по кровати, ища свои шорты.

Джесси нашел их и швырнул через всю комнату, где они приземлились в одну из коробок у двери.

— Джесси, мать твою! — я двинулась, чтобы пойти за ними.

Он перекатился на меня и пригвоздил к матрасу, выгнув шею, чтобы сердито посмотреть на Рорка через плечо.

— Я пошел, — Рорк уперся рукой в стену у двери и уставился на твердый бугор, натягивавший его шорты. В его голосе звучало раздражение и обреченность. — Просто дайте мне долбаную минутку.

Я видела выражение на лице Мичио перед тем, как он ушел, и я узнавала уязвимость, смятенную злость и томительное одиночество. Я страдала в тисках этих эмоций после того, как меня изнасиловали в подвале моего отца.

Я толкнула Джесси.

— Я проходила через то, что чувствует он. Я могу его понять. Мне лучше самой поговорить с ним.

Джесси схватил меня за запястья и завел их за мою голову; жесткий вес его тела распределился по всей длине моего туловища.

— Рорк лучше подойдет для этого разговора. Док — твой страж, защитник, такой тип мужчины, которого не насилуют женщины…

— Но…

— Он не думает об обстоятельствах, он думает только о том, что не сумел это остановить, — Джесси закрыл глаза, снова открыл. — Он предпочтет хандрить и прятаться, но не озвучит свою слабость женщине, которую он должен защищать.

— Чертово эго мужчин, — промямлила я. — Оно похоже на хрупкую девочку подростка, у которой бушуют гормоны.

— Именно, и одно неверное слово, одно молчаливое не произнесенное не-слово заставит его почувствовать себя так, будто он не тот мужчина, в котором ты нуждаешься, — он убрал волосы с моего лица. — Позволь священнику разобраться с этим.

Резкая боль скрутила мое нутро. Я не подумала, что Мичио будет беспокоиться, какого я мнения о нем.

— Ладно. Просто… — я встретилась взглядом с Рорком. — Скажи ему, что я люблю его?

Рорк кивнул. Бросив очередной взгляд на свою слабеющую эрекцию, он посмотрел на наши тела, затем взглянул в глаза Джесси.

— Постарайтесь не закончить до моего возвращения, — его привлекательное лицо озарилось улыбкой. — Тебе стоит рассказать ей, как ты возбуждаешься, когда я смотрю, как ты гладишь свой шланг.

С этими словами он вышел в коридор и закрыл за собой дверь.

Джесси потер лоб и потянулся к телефону.

— Не слушай его.

— Поздно, — я ткнула его под ребра. — Расскажи мне.

Он повозился с экраном и мгновение спустя положил телефон за моей головой.

Трепещущее постукивание ксилофона донеслось из динамика, а за ним последовали мягкие трели вокала фальцетом. Электронный ритм сочился чувственностью, словно бесцельно струясь в сексуальном трансе.

Я вскинула одну бровь.

— Музыка для секса?

— Glass Animals, — его бедра толкнулись мне навстречу. — Gooey, — он прошептал название песни с теплым выдохом, низко и соблазнительно заурчав мне на ухо.

Плавным проворным движением он сдернул мою футболку через голову, оставив меня обнаженной и дрожащей в предвкушении его прикосновений. Его глаза распалились и напоминали расплавленную медь, а его язык показался наружу, чтобы увлажнить нижнюю губу.

Когда он устроился на мне, я обхватила ногами его задницу и выгнула шею, чтобы завладеть его губами. Наши языки лениво ласкали друг друга, и Джесси покачивал бедрами в ритме нашего поцелуя и музыки, витавшей вокруг нас.

Мое тело превратилось в жидкость от ощущения его прижимавшегося члена, и мой разум вернулся к тому месяцу, который Джесси и Рорк провели вместе.

— Ты позволил ему смотреть, как ты дрочишь?

Жар его тела окутал меня, его губы отвлекали, скользнув по моему подбородку и обхватив мочку уха.

Я провела ладонями по его твердой спине и нырнула пальцами под пояс спортивных штанов, обхватив мускулистую задницу.

— Расскажи мне, как Рорк наблюдал за тобой.

Джесси чуточку отодвинулся, перенося вес на колени, и его взгляд упал на мои соски. Он лизнул каждую напряженную вершинку, слегка подул на них и наблюдал, как они съеживаются и напрягаются. Затем он проделал это снова, и каждое движение его влажного языка и дуновение дыхания заставляло мою киску пульсировать и гореть.

— Ты этого стыдишься?

Его притягивающие глаза взглянули на меня, и он моргнул.

— Нет.

Я прикоснулась пальцем к его рту, скользнула внутрь и растерла влагу по его роскошным губам.

— Ты хоть представляешь себе, как я завожусь, представляя вас двоих вместе? Пожалуйста, расскажи мне.

Он фыркнул, коротко выдохнув. Может, это гипнотические басы, ритмично лившиеся из динамика, но его лицо казалось таким мягким и расслабленным, почти мечтательным, когда он взглянул на меня.

Опустившись грудью на мою грудь, Джесси опирался на предплечья и ноги, сливая свое идеально точеное тело с моим.

— В первый раз мы спали в фургоне.

Первый раз… я сжала его бедрами.

— Вы всегда спали вместе?

— Да, — он усмехнулся. — Он приставучий.

— Он очаровательный, — положив ладони на его задницу, я притянула низ его тела к себе, задрожав от ощущения его твердой длины на своих складках. — Что случилось?

— Я проснулся, думая о тебе, — он уткнулся лицом в мою шею, стал лизать и водить носом по коже, а его пальцы зарылись в моих волосах. — Не прошло и секунды, когда я не думал о тебе, но той ночью меня преследовали образы тебя обнаженной, влажной и нуждающейся. Блядь, я так возбудился, а в фургоне помимо меня был только Рорк.

Он потерся своим членом об меня, посылая электрические импульсы через все мое тело.

— То есть, ты стал ласкать себя?

Джесси кивнул мне в шею, и его щетина царапнула мое горло, когда он просунул ладонь между нашими телами. Отодвинувшись ровно настолько, чтобы посмотреть мне в глаза, он провел пальцем по моей щелочке, дразня и приоткрывая меня, поглаживая мою влагу.

Чувственный тембр фоновой музыки сменился новым соблазнительным ритмом, и наши тела пульсировали и раскачивались под томную мелодию.

Я удерживала его взгляд, неровно дыша, пока его пальцы скользили по моим складочкам, мокрым от возбуждения, а потом поднялись и начали выводить тесные круги вокруг моего клитора. Его прикосновения сделались сильнее, грубее, он водил пальцами по моему входу, а основанием ладони потирал мой холмик.

— Продолжай рассказывать, — я царапала стальные мышцы его задницы, и мое тело дрожало, нуждаясь в большем. Больше прикосновений. Больше его пьянящего говора.

Джесси провел двумя пальцами по моей скользкой плоти и ввел их глубоко в меня, породив стон в моем горле.

— Я трахал свою руку, представляя себе тесные тиски твоей киски, когда Рорк проснулся рядом. Я зашел уже слишком далеко, чтобы остановить его.

Он наблюдал за мной отяжелевшим взглядом, пока я выгибалась навстречу каждому толчку его руки, терлась клитором об его ладонь. Ведомая, ищущая, тянущаяся к опьяняющей разрядке удовольствия, я самозабвенно трахала его пальцы.

— Ты не остановился, пока он наблюдал за тобой? — одна лишь мысль об этом заставила меня выгнуть спину.

Джесси поймал мой сосок губами, двигая пальцами жестче, быстрее. Затем он отпустил мой чувствительный комочек и обвел его языком.

— Я не остановил его, когда он обхватил меня рукой.

Обожемой. Я запуталась ладонью в его волосах и приподняла его голову, чтобы посмотреть ему в лицо.

— Он подрочил тебе?

— Ага, — подтверждение и согнувшиеся во мне пальцы довели мое блаженство до грани, а затем вызвали свободное падение, вздымаясь, опадая, лишая меня баланса.

Мое тело содрогалось от удовольствия, взрываясь тысячью хаотичных ощущений, опаляя мои нервные окончания и вызывая звезды перед глазами. Я блаженно выдохнула, моя грудь тяжело вздымалась, к коже прилил румянец и покалывание, пока я парила в его руках.

Джесси убрал пальцы, стянул штаны и пинком избавился от них окончательно. Затем он устроил бедра между моих ног, заставляя меня раскрыться. Обхватив ладонью основание члена и прижавшись лбом к моему лбу, он погрузился в меня с прерывистым выдохом.

Я ахнула от ощущения наполненности, вцепившись руками в силу его плеч. На один мучительный момент он замер неподвижно, погрузившись и растягивая меня, его толстая длина пульсировала в моих внутренних стеночках.

Джесси опустил рот и накрыл мои губы. Его язык, такой мягкий и влажный, играл с моим, дразнил, лизал и ласкал.

Затем он начал двигаться, напрягая бедра и выскальзывая из моей киски только для того, чтобы вновь ворваться, еще глубже и грубее. Я стонала ему в рот, мои пальцы скользили и играли с его мускулистой спиной. Его толчки ускорились, руки сцепились подо мной, тесно прижимая меня к нему.

Мы находились настолько близко, насколько это физически возможно, сделались скользкими от пота и возбуждения, наши тела сливались, пальцы и языки соединялись, ноги переплетались, а его член глубоко входил в самую интимную мою часть. Блядь, я любила это первобытное единение, эти тягучие пульсирующие узы, соединявшие нас.

Охнув, Джесси впился пальцами в мою спину и покрутил бедрами, скользнул своей длиной по моим складкам и пытался войти глубже с каждым толчком, тяжело дыша. Я поднималась ему навстречу, впитывая силу его толчков; его яйца били меня по заднице, а язык бешено сплетался с моим.

Во мне назревал очередной оргазм, заставлявший мое дыхание учащаться, срывавший с моих губ стоны, полные нужды.

Джесси оборвал поцелуй, отстранившись, чтобы посмотреть, как я кончаю — всегда наблюдающий, всегда напряженно сосредоточенный на моем наслаждении. Его губы приоткрылись, зрачки расширились, дыхание вторило ритму его двигающихся бедер.

Какие звуки он издавал бы, если бы Рорк стоял на коленях позади него, трахая его, пока он трахал меня? Стонал бы он громче? Толкался бы глубже? Я мысленно перестроила образ, поместив между ними Мичио. Куда лучше. Они бы обрели невообразимое удовольствие, если бы позволили себе такое. Боже, я жаждала, чтобы они хотели этого, любили друг друга, нашли утешение в объятиях друг друга. Сейчас, пока я могла насладиться опытом созерцания их вместе. И позднее, чтобы они могли утешить друг друга после моей смерти.

Я приняла эту фантазию, отдавшись наслаждению, и моя киска стиснула член Джесси, когда я кончила, хныча, задыхаясь и царапая его спину.

Он последовал за мной с гортанным криком, запрокинув голову, и на его горле напряглись жилы.

Я любила смотреть, как он кончает. Это сродни новой разрядке — видеть, как мое удовольствие эхом отдается в движениях его тела, в его приоткрытых губах и распаленном взгляде.

Переводя дыхание, Джесси притиснул меня к груди, удерживал мой взгляд с неморгающей интенсивностью и прижимал мои пальцы к своим губам. Он переполнял мое сердце, мои мысли и мою утробу. Страж моего разума. Отец моего ребенка. Я буду любить его до тех пор, пока в мире существует любовь. Всю жизнь. Вечность. Я буду любить его даже больше.

Мы переплелись воедино в потный клубок конечностей и вздохов, его член все еще подрагивал во мне, когда я подумала о разговоре, который привел нас к этому моменту удовлетворения.

— Ты кончил, пока кулак Рорка обхватывал твой член?

Он то ли застонал, то ли засмеялся и обернулся через плечо.

— Не совсем, — Рорк прислонялся к стене у закрытой двери, и его возбуждение натянуло пах его шортов.

Когда, черт подери, он вернулся? Я даже не слышала, как открылась дверь.

Джесси посмотрел на меня, и на его лице не отразилось ни капли удивления из-за присутствия Рорка.

Он опустил губы к моему уху и низким голосом прошептал:

— Я кончил ему в рот.

Глава 55

Бархатный и выразительный, шепот Джесси походил на ласку губ вдоль моей шеи, как будто он произнес эти восхитительные слова лишь для того, чтобы посмотреть, как я буду дрожать и плавиться под ним.

Мы лежали грудь к груди, полностью голые и крепко обвившиеся друг вокруг друга. Его тяжелые мышцы окружали мое значительно уступавшее по размерам тело, и его обмякший член выскользнул из моего тела.

Я глубже вжалась в матрас, чтобы лучше видеть его лицо.

— Ты меня дуришь.

— Если и дальше будешь держать рот разинутым, я засуну туда свой член.

Я задрожала, и мои губы изогнулись в пошлой улыбке.

— Так вот что произошло с Рорком?

Его точеная линия подбородка, сильные скулы и жесткие глаза составляли воплощение серьезности. Он не улыбнулся в ответ, не отреагировал на мой вопрос и не опроверг его. Он просто уставился на мои губы, словно его совершенно устраивало не делать больше ничего до тех пор, пока я ему позволяла.

К сожалению, нам придется закончить этот разговор позже. Я посмотрела Рорку в глаза поверх плеча Джесси.

— Где Мичио?

— Он поднялся на поверхность, чтобы найти Линка. Он не доверяет этому чокнутому идиоту так, как мы, поэтому перепроверяет меры охраны, — Рорк длинными шагами пересек комнату, направляясь к боку кровати, где ждала его бутылка виски. — Он несет на себе порцию незаживших ран, любовь моя.

Его тягучий акцент отражался от цементных стен и отдавался в моей грудной клетке болезненным эхом.

Джесси соскользнул с меня, подвинул нас так, чтобы мы прислонялись к горе подушек в изголовье кровати, и сцепил мои бедра со своими. Он ткнул в экран телефона, приглушив музыку, затем накинул на нас одеяло, чтобы прогнать прохладу.

Я прислонилась к его груди и всмотрелась в лицо Рорка.

— Мичио открылся тебе? Он говорил об Элейн?

Сделав большой глоток виски, Рорк опустился на кровать рядом с нами. Оставив одну ногу на кровати, другую он согнул на матрасе и оперся на колено, пристроив бутылку на покрывале.

— Он мне все рассказал, — его тон был таким же жестким, как и его глаза. — Элейн — бестолочь. Грязная, вшивая, членососущая бестолочь.

Мой мозг зацепился за сосание члена. Злость воспламенила воздух в моих легких, опаляя мой голос.

— Что она с ним делала?

— Она домогалась его две недели. Так и не сумела заставить его полностью затвердеть, но это не помешало мерзкой мандавошке скакать на нем, мастурбировать на него и всячески пудрить ему мозги.

Мое участившееся дыхание сотрясало воздух, мои ладони сжались в кулаки.

Джесси обхватил меня руками и заставил разжать пальцы, переплетая наши ладони у меня на коленях.

— Ты помог ему? Наставил его?

Рорк опустил голову и посмотрел в глаза Джесси.

— Я сказал ему то же, что сказал тебе после смерти Лакота.

Джесси кивнул, и от этого его грудь под моей спиной покачнулась.

— Ладно.

— Что ладно? — я выгнула шею, чтобы посмотреть Джесси в глаза. — Что он сказал тебе и Мичио?

— Что ты — лекарство, — его большой палец погладил мои пальцы. — Не только для нимф, но и для самой глубинной боли, до которой тяжелее всего дотянуться. Что твоя любовь обладает властью утешить мучимый ум и исцелить разбитое сердце. Он сказал мне, что мне всего лишь нужно впустить тебя, — он снова прислонился затылком к стене. — Конечно, я внял его совету только после того, как ты сшибла меня на задницу посреди реки.

Мою грудь сдавило, и я уставилась в одеяло, ошеломленная тем, как Рорк воспринимает меня, а также благоговейным тоном голоса Джесси. Я не настолько сильна, как они думала. Далеко не так бескорыстна в своих мотивах. В отличие от Ши, которая посвятила свою жизнь помощи незнакомцам. Этот жестокий мир разъел все добросердечие, которое могло иметься у меня когда-то, и теперь я по пальцам одной руки могла пересчитать людей, которых впускала в свое сердце.

Я подняла взгляд и обнаружила, что Рорк наблюдает за мной.

— Это работает в обе стороны, знаете ли. Я не была бы цельной без вас троих.

— Мы это знаем, любовь моя.

— На каких условиях ты разошелся с Мичио? Он же вернется в нашу комнату после того, как проверит охрану, верно? — я пойду и притащу его обратно, если придется.

— Его разум пребывает в раздрае, но он работает над этим, — глаза Рорка смягчились. — Он придет к тебе, когда будет готов.

— Это же случится сегодня, верно?

Мое сердце билось медленно и тяжело, пока Рорк отхлебывал виски и поигрывал бутылкой, наблюдая, как янтарная жидкость плещется по стенкам.

— Он не проведет еще одну ночь вдали от тебя, — пробормотал Джесси мне на ухо.

Рорк закрутил крышку бутылки и поставил ее на пол.

— Я молился за него на обратной дороге сюда.

— Ну-ну, — я положила голову на плечо Джесси. — За меня ты тоже молился, и смотри, что это тебе дало.

Рорк схватил покрывало у моих ног и дернул, стащив его с моего тела и давая возможность его глазам пировать на моих бедрах.

— Ага, — хрипло отозвался он. — Смотри, что мне это дало.

Мое дыхание участилось, а киска сжалась под его взглядом, увлажнившись от возбуждения. Твою ж мать, выражение его лица завораживало. Ямочка на его щетинистом подбородке, то, как приоткрылись его губы, как пылали глаза. Я жаждала, чтобы он накрыл меня ртом и ощутил вкус Джесси на моей разбухшей плоти.

Сдвинувшись на кровати, Рорк подполз ко мне, и матрас прогнулся под его весом. Он протолкнул колени между моими ногами и опустил лицо к моему лицу.

Изумрудные вспышки света и желания окаймляли его радужки, дыхание торопливо срывалось с губ, словно он только что пробежал мили, чтобы добраться до меня.

— Я люблю, как ты смотришь на меня — эти великолепные глаза умоляют меня отдать тебе все, по самые яйца.

Я выгнулась к нему, ища ощущения его губ на моих. Он наклонился, увернувшись от моего рта, и сжал зубами сосок, отчего мою грудь прострелило уколом удовольствия.

Джесси смахнул волосы с моей шеи и лизнул кожу горла; его грудь вздымалась и опадала за моей спиной.

Нужда испепелила меня, пробуждая каждую зону удовольствия в моем теле, когда Рорк поднял голову и завладел моим ртом, встав на колени между моих бедер и разводя мои ноги шире. Он пососал мои губы, и я посасывала его в ответ, извиваясь на Джесси.

Рорк работал языком, тяжело дыша, покусывая; его грудь прижимала мою спину к Джесси, их тела окутывали меня коконом теплой скользящей плоти.

— Раздвинь ноги, — выдохнул Рорк мне в губы.

Я развела бедра поверх Джесси и расслабилась на его груди, возбуждаясь от ощущения его эрекции, которая набухала под моей спиной.

Рорк избавился от шортов и встал на колени между моих ног, его твердый член поднимался от треугольника меж его мускулистыми бедрами. Жемчужинка предспермы льнула к набухшей головке, а его покрытая венами длина слегка изгибалась и торчала в мою сторону, тяжелая и готовая.

Я поежилась в колыбели силы Джесси, мое тело плавило, томилось желанием ощутить, как толстый член Рорка растягивает и поглаживает мою киску.

Рорк опустил руку и подразнил мои складочки, а затем безжалостно вонзил в меня свои пальцы, работая рукой, пока его язык переплетался и скользил вместе с моим. Застонав, я вскинула бедра, и плоть между моими ногами сделалась такой чувствительной и влажной, а мои стеночки стискивали и обхватывали его двигающиеся пальцы.

Мне нужно было ощутить их внутри, нужно, чтобы они двигались, скользили и стонали вместе.

— Трахните меня. Оба, одновременно.

Рорк переглянулся с Джесси поверх моего плеча. Я не знала, что это означало, и не могла видеть лица Джесси. Прежде чем я успела спросить, Рорк схватил меня за бедра и стащил с другого мужчины.

Прижав меня к своей груди, он опустился на спину, стискивая ладонями мои бедра, и насадил меня на свой член.

Я вцепилась в его плечи, уронив голову на его шею, и застонала, потираясь о него, двигаясь навстречу его отчаянным толчкам. Его ладони изучали очертания моих грудей, изгиб талии, накрывали и сжимали плоть моей попки.

Матрас прогнулся от движений Джесси, и тепло его пальцев скользнуло по моей спине. Рорк стал трахать меня жестче, его хватка сжалась сильнее, пока он бешено вбивался меж моих скользких бедер.

Джесси трогал и целовал каждый дюйм моего тела, его пальцы и губы согревали мои лодыжки, внутреннюю сторону бедер, соски, шею и все между ними. Когда его ласки переключились на мою киску, я сжалась вокруг толстого члена Рорка, и мое дыхание перехватило от предвкушения.

Рорк замедлился и вообще остановился, его грудь вздымалась, а глаза наблюдали за мной из-под тяжело опущенных век.

Джесси наклонился над моей спиной, скользнул пальцем в мою киску и провел им по члену Рорка, опустив губы к моему уху.

— Как думаешь, сможешь принять нас обоих в эту тугую киску? — он поглаживал мой вход, растягивая мою плоть вокруг стального ствола, погруженного в нее. — Я что-то не уверен.

Я приподняла бедра, скользя по члену Рорка.

— Прекрати дразниться и трахни меня уже.

Джесси куснул меня за плечо сзади и прижался толстой головкой к моему входу, потираясь об основание ствола Рорка.

Рорк поцеловал меня, впиваясь пальцами в мою задницу, и все его тело задрожало, словно он с трудом оставался неподвижным, пока Джесси проникал внутрь меня. Моя киска смочила вход Джесси, растягиваясь и пульсируя вокруг его добавившегося объема. Но дюйм за решительным дюймом я принимала его, их обоих, и мое тело пульсировало, адаптируясь к ошеломительному проникновению.

— Блядь, — Джесси стиснул мои бедра и уперся лбом в мою спину. — Проклятье, как там тесно.

Ощущение растянутости проносилось по мне как пламя. Я замерла совершенно неподвижно, ощущая, как грохочет мое сердце. Хватка Джесси на моих бедрах была крепкой, а мягкое поглаживание его большого пальца заставляло меня дрожать.

Рорк прижимал меня к груди, с голодом глядя на меня и приоткрыв рот, чтобы облегчить затрудненное дыхание.

— Готова? — хрипло спросил он.

Я кивнула и оперлась ладонями на его плечи.

Он толкнулся, и Джесси последовал за ним, входя в одном ритме с бедрами Рорка. Их члены скользили в меня как один, двигаясь быстрее, глубже, шлепки наших тел становились более громкими и лихорадочными. Джесси не наваливался на мою спину и прикасался ладонью к моему животу, словно говоря мне, что помнит о драгоценной жизни в моей утробе, что он позаботится обо мне и не станет давить до нездоровой степени.

Рорк обратил внимание на руку Джесси на моем животе, и его глаза смягчились, поднимаясь к моим. Затем вокруг его глаз образовались озорные морщинки. Держась за мою попку одной рукой, он другой ладонью обхватил мою шею, крепче сжал пальцы, чтобы контролировать мои движения и иметь опору против бушующей мощи его нужды. Но он не ограничивал мне дыхание. Он ускорил темп, властвуя над моим удовольствием и отдавая его умноженным в десять раз через сжимание его пальцев и толчки его члена.

От того, что они оба наполняли меня, тяжело дышали, трахали, хрипели, от языка Рорка в моем рту, и от зубов Джесси на моем плече я погрузилась в изумительное состояние опьянения. Мои соски до боли сжались, мышцы окоченели, и все мое тело расплавилось в их руках, как горячее масло.

Тесные тиски моей киски прижимали их друг к другу, но по мере того, как они продолжали толкаться, погружаться глубже, двигаться жестче, они сбились с ритма. Спешка заменила сосредоточенность, искусность превратилась в свирепое траханье, и Джесси выскользнул. Он втиснулся обратно и спустя несколько мощных толчков снова выскочил.

— Дерьмо, — он сдвинулся позади меня, поудобнее устраивая колени на кровати. — Помедленнее, блядь.

Рорк застонал мне в рот.

— Твою ж мать, парень. Я и так еле тыркаюсь.

Джесси жестким рывком погрузился в меня. Гортанный, удовлетворенный рык рокотом раздался в его груди, и он толкнулся бедрами, вминаясь глубоко, толкаясь, отстраняясь, погружаясь, издавая стоны и…

Я завопила, когда резкой толчок его члена пришелся прямо по коже перед моим входом.

— Блядь! — он отодвинулся, и матрас спружинил, когда он подполз ко мне сбоку.

Я повернула голову, следя за звуком его тяжелого дыхания.

— Что ты…?

Он протолкнул член между моих губ. Запустив руку в мои волосы и упираясь коленями возле головы Рорка, он стал трахать меня в рот агрессивными толчками, распространяя терпкий вкус моей киски по моему языку.

Когда движения Рорка ускорились, я распластала ладони по его груди и принялась жадно сосать, водя языком по стволу Джесси. Чавкающие звуки моего рта сливались с липкими, влажными звуками врывающегося члена Рорка. Я сжала мои внутренние мышцы, и Рорк застонал, еще усерднее задвигав бедрами и ускорив свой темп.

Мое лицо было повернуто в сторону, и Джесси погрузился до самой стенки горла, так что я не могла видеть Рорка, но он-то меня видел. Он наблюдал, как мои щеки втягиваются от силы моего сосания. Водил пальцем по моему рту, пока толщина Джесси размыкала мои губы. Трахал меня, пока яйца Джесси находились в считанных дюймах от его лица. И нежно прикоснулся к моему подбородку, дернув бедрами, когда член Джесси выскочил, весь покрытый моей слюной.

Я провела плоским языком по венам, которые очерчивали длину Джесси, и опустила голову, чтобы поводить носом по чувствительной нижней стороне, поглядывая на него через ресницы.

— Ты правда кончил Рорку в рот?

Рорк замер, и его подернувшиеся дымкой глаза прищурились, глядя на Джесси.

Джесси крепче сжал мои волосы в кулаке и поводил бедрами по кругу, задевая распаленной головкой эрекции мои губы.

— Я хотел трахнуть твой рот.

Я подразнила его деликатную щелочку кончиком языка, смакуя солоноватую жидкость.

— Отвечай на вопрос.

— Я уже сказал, что это правда, — произнес он низким и хриплым голосом.

— И сколько раз?

— Всякий раз, когда он брал меня в свой беспардонный рот.

Прилив развратного жара собрался между моих ног. Боже, как бы мне хотелось это увидеть.

Джесси нежно погладил меня по щеке большим пальцем, сердито глядя на Рорка.

— Он не знает значения слова «нет».

Рорк протянул руку и обхватил пальцами член Джесси.

— Скажи мне «нет» прямо сейчас.

Не выпуская моих волос из одной руки, Джесси другой ладонью схватил Рорка за подбородок.

— Нет.

— «Нет» в смысле ты не скажешь мне «нет»?

— Нет, — каркающий шепот, словно выдавленный на поле битва, где первобытная нужда сразилась с нежеланием и победила его.

Твердая длина Рорка дернулась во мне.

— Хорошо.

— Что? — я перевела взгляд между ними. — Что вы делаете, парни?

— Мы общаемся, дорогая, — вопреки хватке Рорка, Джесси сунул член мне в рот и заткнул меня, сердито глядя на другого мужчину. — Я всегда буду говорить «нет».

— Я так понимаю, «нет» всегда будет означать «да», — Рорк вытащил Джесси из моего рта и крепко сжатым кулаком погладил его набухшую длину. — Скажи это еще раз.

В глазах Джесси вспыхнул вызов, на каменном подбородке подергивался мускул.

— Нет.

Рорк обхватил губами головку члена Джесси. Возбудившись до безумия, я смотрела, как он лижет, а потом посасывает длинный ствол. Затем, заглотив Джесси полностью, он вновь задвигал бедрами, трахая меня и работая ртом, закрыв глаза, пока его ладони стискивали меня до синяков.

Застонав, Джесси стал покачиваться вперед, и его бедра слегка дрожали, когда он запустил пальцы в мои волосы и толкнул мое лицо к губам Рорка.

Я жадно присоединилась к нему, и мой рот слился с его губами, целуя его и посасывая Джесси. Мои ладони впивались в плечи Рорка, пока я водила бедрами по кругу, скача на его члене.

Звуки нашего рычания и тяжелого дыхания вибрацией прокатывались по комнате. Рорк стискивал мои скользкие бедра, наполняя меня мощными, жесткими толчками. Джесси вцепился в мои волосы, двигая своим членом у меня во рту. Рорк присоединился и взял верх, принявшись грубо лизать, пускать в ход зубы, сосать грубее, куда агрессивнее любого минета, который я когда-либо могла сделать. Он сосал член, как мужик, и милостивый ад, я никогда не видела ничего более горячего, и никогда не слышала таких низких, животных звуков, который он заставлял издавать Джесси.

Выскользнув из челюстей Рорка, Джесси вернулся в мой рот, толкаясь жестко и быстро. Рорк оставался со мной, лизал мои губы, пока я сосала член Джесси. Я терлась о него своим пахом, вдыхала его дыхание и упивалась солоноватым вкусом Джесси, постанывая, хватая и поддаваясь садистским толчкам Рорка.

Я любила ощущение руки Джесси в моих волосах и рта Рорка, раскрывшегося под моим поцелуем. Я любила то, с какой интенсивностью и преданностью они наблюдали за мной. Любила ощущение их обнаженной коже на своем теле, любила нужду, вибрировавшую на их губах гортанными стонами. И я любила их доверие ко мне и доверие друг к другу.

Немыслимое блаженство, которое они мне дарили, набухло в моем животе и распространилось через грудь наружу. Мои внутренности распалились, конечности закололо от стимуляции всего тела. Они вместе со мной достигли пика удовольствия, мышцы дрожали, дыхания срывались, а члены вдалбливались сосредоточенными толчками.

Когда я кончила, миллионы крошечных, ищущих наслаждение искорок потрескались и разорвались, прокатившись по мне рябью волн. Я неконтролируемо содрогалась, моя киска стискивала Рорка, а губы не отпускали Джесси. Их пальцы впивались в мою попку, мои бедра, мои волосы, пока они проливались в меня, и жаркие брызги их оргазмов стекали по моим бедрам и пропитывали горло.

Мы рухнули грудой скользкой от пота плоти, наблюдая друг за другом, пока наше дыхание выравнивалось, а наши мышцы подергивались от нежных отголосков. Постепенно выражения наших лиц, наши тела, молчание — все свелось к ленивому удовлетворению.

Джесси и Рорк лежали бок о бок на спинах, мое бедро покоилось на ноге Рорка, а щека прижималась к груди Джесси.

Джесси накручивал мои волосы себе на палец.

— Я люблю тебя.

Я широко улыбнулась.

— И Рорка.

— Он часть тебя.

Я счастливо вздохнула.

— И Мичио?

Рорк погладил ладонью мое бедро.

— Каждый взгляд твоих стражей, каждое слово, каждый вздох, сама энергия наших тел, все, что мы есть, — это часть тебя. И мы любим каждую часть.

Они были не просто частью меня. Они поглотили меня. Я знала их низкие голоса, их вкус и их опьяняющие запахи. Я знала очертания их тел, жестокую красоту их выражений и мысли, таившиеся в спокойных глазах. Я знала их не хуже, чем саму себя, а то и лучше. Мой разум, мое тело и моя душа. Три части делали меня цельной. Мы едины.

Мои глаза закрылись.

— А мой ребенок?

— Это наш ребенок, — прошептал тембр Джесси, согревая меня.

— Три гиперопекающих отца.

Ладонь Рорка опустилась на мой живот, слегка поглаживая.

— Три отца, которые будут ее любить.

Глубинное, безграничное счастье переполнило мои усталые мышцы. Я купалась в нем, упивалась их теплыми телами, представляя крохотного младенца в огромных руках Рорка, непокорного карапуза, дергающего Джесси за бакенбарды, и подростка на гормонах, бросающего вызов неземному терпению Мичио.

Мне хотелось быть с ними, пройти с ней через каждую драгоценную фазу ее жизни, но если мне это не удастся, если судьба заберет меня, я оставлю ей свое сердце. Очень полное сердце, воплощенное в трех сильных и любящих мужчинах.

Минуты шепотом утекали в умиротворенном молчании, превращаясь в часы. Джесси и Рорк не шевелились подо мной, их тихое дыхание уговаривало меня присоединиться к ним во сне. Но я ждала, я не могла закрыть глаза, не увидев Мичио.

Его отдаленность осязаемо ощущалась в гудении под моей кожей. Он находился близко, но недостаточно близко. Я часами убеждала себя быть терпеливой.

«Он придет к тебе, когда будет готов».

Что, если он никогда не будет готов? Может, ему нужно, чтобы я сшибла и его на задницу посреди реки? Мои навыки джиу-джитсу меркли в сравнении с ним, но я могла найти какой-нибудь другой способ вбить в него немного здравого смысла.

Тихонько и аккуратно я ускользнула от Джесси и Рорка и на цыпочках пересекла комнату. Я нашла свою футболку и шорты, оделась, затем прокралась к двери и повернула ручку.

— Хочешь, чтобы я пошел с тобой? — спросил Рорк, окрашивая тишину своим заплетающимся, сонным произношением.

Ему не нужно было спрашивать, куда я собралась.

— Нет, — я улыбнулась ему через плечо. — Спи дальше.

— Не уходи с этого уровня дамбы, — Джесси перекатился на бок, наблюдая за мной сонными глазами.

— Мне надо беспокоиться о безопасности? — я удержала его взгляд. — Я почувствую, если поблизости будет тля или пауки.

— Нет. Я просто не хочу, чтобы ты уходила дальше, чем на расстояние крика, — голос Джесси ожесточился от желания защитить. — Пообещай мне.

— Обещаю.

С этим я выскользнула в коридор, оставив дверь открытой, и последовала за импульсом гудящей ауры Мичио. Вдоль по коридору, минуя два туннеля, я добралась до потрескавшейся двери уборной, где мы принимали душ.

Он бы почувствовал мое приближение так же, как я чувствовала его; его близость скользила по моей коже темным шепотом. Шагнув через порог, я увидела три унитаза и головку душа в центре потолка. Мичио нет. Мой нос дернулся. Я учуяла…?

О Боже. Мои легкие раздулись, втягивая медный запах крови.

Я метнулась за угол и резко остановилась.

Мичио склонялся над одной из раковин, и его каменные глаза смотрели на меня через отражение в зеркале. Ни капли удивления на его лице из-за моего присутствия. Вместо этого его рот сочился болью, сожалением и… кровью.

Она стекала по его шее, пятнала голую грудь и оставила жирные красные капли на раковине. В кулаке он сжимал ржавые клещи, чьи стальные зубья сжимали выдернутый зуб.

Клык.

В моем горле встал ком, голос надломился от душераздирающего ужаса.

— Мичио, что ты наделал?

Глава 56

— Ты забыла, что я тебя укусил? — ядовитая злость бурлила в голосе Мичио, его жесткий взгляд пригвоздил меня в отражении. — Мой укус сделал тебя бесплодной!

— Он спас меня, — мое сердце колотилось, и то, что не дрожало от беспокойства, теперь сжималось от потребности утешить его. — Ты спас меня.

Поскольку я, скорее всего, не доживу до возможности иметь других детей, мое бесплодие не имело значения. Мое беспокойство касалось лишь моего ребенка. Будет ли она бесплодна? Айман был уверен в возможности дальнейшего размножения, но у него не имелось доказательств.

Потрясенная, но настроенная решительно, я пересекла ванную комнату. Мичио держался спиной ко мне, и с каждым шлепком моих босых ног по полу его плечи напрягались все сильнее.

Он выронил клык и клещи в раковину и стиснул ее обеими руками.

Боже, как он мог вот так выдернуть свои зубы? Я встретилась взглядом с его отражением.

Вина. Кровавые реки чувства вины стекали с его сжатых губ и капали с подбородка.

— Если бы ты не укусил меня, ты бы не вырвался из-под контроля Аймана и не схватил бы ту веревку, — метр, полметра, несколько сантиметров… я прикоснулась к его пояснице, от чего кожа на его спине пошла мурашками. — Если бы ты не наградил меня тем пронизывающим поцелуем, меня и моего ребенка размазало бы по дну дамбы.

Он свесил голову и сплюнул сгусток крови в раковину. Я схватила полотенце с близлежащей полки, и мое внимание сосредоточилось на количестве клыков у сточного отверстия. Почему их там три?

Я втиснулась перед его напряженным телом, вынуждая его убрать руки с края раковины. Нежным касанием пальцев я приподняла его подбородок. Казалось, что мое прикосновение немного разогнало тени в его глазах, и там проступил проблеск знакомого мне мужчины, смотревшего на меня с задумчивым, анализирующим выражением.

Его взгляд скользнул по моему лицу, и его черты напряглись.

— Ты пахнешь ими.

Да, я чувствовала, как их сперма стекает по внутренней поверхности моих бедер.

— Я люблю их, Мичио. И они любят тебя, — я вытерла полотенцем кровь возле его рта. — Я люблю тебя.

Он закрыл глаза.

— Я пытаюсь… — он открыл свои глубокие глаза экзотической формы, обрамленные черными ресницами. — Я стараюсь стать лучше. Стать мужчиной, достойным любви.

И это выражалось в выдергивании зубов? Я перевернула полотенце, чистым участком стирая остатки крови с его подбородка и груди.

— Могу я выдвинуть предложение?

Он не отводил взгляда от меня, упрямо держа руки опущенными вдоль боков.

— Перестань стараться и просто будь собой, — я опустила полотенце и поднесла палец к его губам, уговаривая их открыться и обнажить полный ряд зубов, два из которых выступали длиннее и острее остальных. — Где… как… я думала, ты их выдернул?

Его мягкие губы зашевелились под моим прикосновением.

— Выдернул. Они продолжают вырастать заново.

Я знала, что он обладал сверхъестественными способностями к исцелению, но чтобы вот так быстро отращивать зубы? Я не могла в это поверить. Черт, да я вообще не могла представить, как он их выдернул.

— Ты боялся, что снова меня укусишь?

— Я и так снова тебя укушу, — он наклонился мимо меня и сполоснул рот водой из-под крана. — Я не сумею себя остановить.

Я задрожала от этого обещания. Упивалась им.

— Когда ты укусил меня на утесе, я этого хотела.

Прикусив губу, я вспомнила момент, когда он вонзил в меня свои зубы. Он был возбужден не меньше меня, и любой урон, который мог вызвать укус, уже нанесен. Так что плохого в том, если он сделает это снова?

Мичио вытер лицо и вернулся в прежнюю внушительную позу, нависая надо мной и наблюдая за мной из-под темных бровей.

— Это не причинило боли, — я провела кончиком пальца по его острому, как игла, клыку и опустила ладонь на его грудь. — Был лишь легкий укол, а потом невероятное количество наслаждения. Я бы с удовольствием ощутила это еще раз, когда мы не свисаем с обрыва.

Его пальцы прошлись по изгибу моей шеи, задев следы прокола. Мичио наклонился поближе, его спортивные штаны терлись по пояс моих шортов. Я ощущала его желание столь же резко, как и свое собственное. В набухании его члена. В жаре его выдохов, согревавших мое лицо.

Его глаза, похожие на темно-карие пещеры, смотрели на меня. Теперь уже более спокойные, но все равно переполненные раскаянием.

— Когда нимфа кусает излеченную женщину, выпускается целительное вещество, и рана быстро заживает. Когда кусает паук, укус гноится, оставляет синяк, и может развиться воспаление. Как думаешь, почему нимфа исцеляет, тогда как паук наносит вред?

У меня складывалось ощущение, что он ведет к чему-то нехорошему.

— Нимфами руководит желание исцелиться, так что, наверное, логично, что они хотят обезопасить источник исцеления и сохранить преемственность человеческих женщин. Но пауки… они не ищут лекарства.

— Они созданы для того, чтобы уничтожить его, стереть человечества. Ничего хорошего или полезного не происходит из этого, — он приоткрыл губы и сверкнул клыками.

— Ты не один из них.

Мичио закрыл глаза — не для того, чтобы отгородиться от меня, а для того, чтобы сохранить меня с собой, упиваться моими словами. Я знала это потому, как плавно опустились его веки, как смягчились его губы, как облегчилось дыхание.

Когда он вновь посмотрел на меня, его взгляд сделался открытым и уязвимым.

— Я любил кусать тебя. Любил твой насыщенный, богатый вкус, струившийся по моему горлу. Твой вкус, то ощущение, как будто я поглощаю тебя, а ты поглощаешь меня. Я хочу еще, Иви. Еще твоей крови, твоих слез, твоего тела, твоего сердца… я хочу всю тебя, — его высокое тело напряглось, и он злобно зашипел сквозь клыки. — Это делает меня одним из них.

Если он хотел напугать меня, ему придется постараться получше.

— Сколько людей ты укусил?

— Двоих, — рык.

Элейн и меня. Мое дыхание перехватило, потому что в горле встал кровожадный ком. Я хотела выследить ее и вырвать ее скользкий позвоночник. Я сжала руки в кулаки и окинула взглядом комнату, ища, что бы такое разбить.

— Иви. Посмотри на меня.

Я заставила свой бушующий нрав остыть и подняла взгляд. Боже, он просто сногсшибателен — брови нахмурены, мышцы все взбугрились, точно он приготовился гнаться за мной, если я побегу.

Я не планировала никуда уходить без него.

Его ладони нашли мою талию, прижимая меня к нему, и Мичио прислонился своим лбом к моему.

— Айман заставил меня укусить ее, — его лицо исказилось от отвращения. — Это было тошнотворно.

Я вспомнила, как в Джорджии он говорил мне, что Элейн слаба, что он попробовал ее кровь из шприца и обнаружил, что она не удовлетворяет его потребности. Может, она просто слишком запятнана злом.

Его большие пальцы отрешенно ласкали кожу повыше моих бедер.

— Мой яд не помог Айману получить контроль над ребенком в утробе Элейн. Так что он сам укусил ее и обнаружил, что мой укус непреднамеренно дал ребенку иммунитет к такому программированию.

Я взглянула на него, широко раскрыв глаза от изумления.

— Это значит, что и ее, и мой ребенок будут нормальными?

— Если под нормальностью ты имеешь в виду возможность контролировать свой разум, то да.

— Поэтому он не заставил тебя кусать других? Потому что ты несешь в себе вакцину?

Он кивнул.

Мой разум лихорадочно перебирал последствия всего этого.

— Ты мог бы извлечь свой яд и раздавать его беременным женщинам. Они могли бы вводить его себе, чтобы защитить своих детей. Почему ты не видишь хорошее в этой ситуации?

— Я не могу извлечь яд из своих клыков, — он взглянул за меня, туда, где в раковине лежали три его клыка. — Я пытался.

О.

— Но ты можешь их кусать.

— Ты хочешь, чтобы я путешествовал по миру, кусая беременных женщин?

— Блядь, нет, — я не хотела, чтобы он вновь когда-либо оставлял меня.

Он притянул меня в свои объятия.

— Я не стану кусать незнакомок, Иви. Это слишком интимно.

Я задрожала и прижалась к его груди, купаясь в его тепле. Медленно и ненавязчиво я провела пальцем по вздувшейся вене на его бицепсе, изучая его лицо по мере того, как я опускалась ниже, по сгибу его локтя, через темные волоски на его жилистом предплечье. Каждый дюйм его тела был великолепным и ох каким смертоносным.

Айман и Элейн пытались сломить его, но тем не менее, он здесь, стоит как нерушимая каменная стена, разделявшая время, оставлявшая прошлое позади нас и готовящаяся встретить будущее.

Мичио напряженно наблюдал за мной, пока я изучала его узкую талию, водила по V-образному скосу, уходившему к бедрам и подчеркивавшему его пресс. Я бегло прошлась по резинке его штанов. Задержалась на тоненькой полоске волос, уходившей под одежду.

Было бы слишком просто остаться навеки прямо здесь, купаться в его защите, теряться в чувственности его мощного тела. Но мы находились в общественной уборной, с раковиной, полной клыков и неотвеченных вопросов.

Я вернула свои мысли обратно к разговору.

— Твой яд изменился, потому что ты поглотил мою кровь. Мы можем раздавать мою кровь добровольцам — мужчинам, раз женщины не могут отрастить клыки — а ты можешь кусать этих мужчин после того, как они выпьют мою кровь, и посылать их распространять укусы среди беременных женщин.

Но существовал и минус. Я встретилась взглядом с его терпеливыми глазами и осознала, что он уже обдумал этот вариант и нашел в нем пробелы.

Я вздохнула.

— Твой укус сделает этих мужчин бесплодными, а их укусы произведут такой же эффект на женщин. Все это работает против процветания человечества. Блядь. Что случится, если ты укусишь Джесси и Рорка? Как минимум, это сделает их вакцинированными против пауков. Я не знаю, согласятся ли они на то, чтобы ты их укусил. Ну, Рорка это, наверное, возбудит, и он и так уже бесплоден. Твой укус защитил бы их и…

— Иви.

— Хмм?

— Нам необязательно решать все проблемы мира за один вечер.

— Я знаю. Но ответ где-то здесь, в твоем яде, в моей крови, в нашем ребенке…

— Прекрати болтать.

— Но…

Он завладел моим ртом, целуя меня, как в тот первый раз во время моего плена на Мальте. Ласковые покусывания. Касания языка. Его губы крепко прижимались к зубам. Слишком много сдержанности.

Я заговорила, не отрывая от него губ.

— Дай мне почувствовать твои клыки.

Его стон вибрацией отозвался в моих губах, а вместе с тем пришло и царапающее покусывание зубов. Он изысканно и умело пожирал мой рот, направляя мой язык вокруг своих клыков, позволяя мне почувствовать их остроту, но не прокалывая до крови. Каждое движение языка и каждый вкус, которым мы обменивались, разжигал жар в моем животе, направлял его вниз, распалявшийся и пульсировавший между моими ногами.

Он шевельнул бедрами и прижал свою твердость к моему клитору, и вскоре его мягкий и размеренный поцелуй сделался торопливым и сминающим. Я вцепилась в его плечи, и жилы под моими ладонями вздулись; его сила поддерживала меня, а поцелуи становились все крепче.

Подпитываемые спешкой, его губы двигались все быстрее, челюсти давили все сильнее, клыки водили и царапали, а его язык… блядь, его язык боролся, завоевывал и побеждал. Я не могла вторить его агрессивному напору, да и не желала. Мне хотелось рассыпаться на части в его руках и позволить его голоду поглотить меня.

Мичио оборвал поцелуй.

— Тебя этой ночью уже насытили двое мужчины. Тебе не нужно…

— Я не насыщусь, пока не насытишься ты.

Возможно, это механизм биологического выживания. Может, мое избыточное сексуальное желание должно было держать моих защитников рядом и как следует удовлетворять их, чтобы они никогда не уходили? Что бы это ни было, это заставляло меня настаивать на этом, связаться с ним в самой примитивной манере.

Я куснула его губы.

— Взрывать тлей — это не единственная странность, которую я приобрела с этой беременностью. У меня появилась эта избыточная энергия, а мое либидо… уж поверь мне, ты не сумеешь за мной поспеть.

Ох, я дразнила его вызовом, зная, что он вымотает себя до последней капли, чтобы доказать мою неправоту. Если честно, из всех моих стражей он с наибольшей вероятностью вымотает меня.

Мичио выгнул бровь, явно не веря, и скользнул ладонью между нашими телами. Его пальцы прошлись по моему животу, и я знала, что задержавшись там, он думал о нашем ребенке, нежно лаская, и его лицо приобрело задумчивое выражение. Затем он опустился ниже, под пояс моих шортов, и еще ниже, глубже. Он скользнул пальцем по моему клитору, по складочкам, и аххх, я хрипло вздохнула, когда он нырнул внутрь.

Я изменила позу, расставив ноги, чтобы дать ему возможность двигать пальцами. Его рот прильнул к моему, погружая нас в яростное слияние языков и влажных вздохов. Его клыки царапали мои губы, и наши потребности схлестнулись, горячие и задыхающиеся, глубинные и диктующие. Я скучала по этому, по его экзотическому мускусу и властному собственничеству. Боже, я скучала по нему.

Опустив руку с его плеча, я провела кончиками пальцев по очертаниям его длинного твердого члена, натянувшего плотную ткань. Я ждала, что он отстранится, даст мне знать, что он не готов. Но Мичио углубил поцелуй и потерся своей длиной о мою ладонь, ободряя меня, поощряя меня.

Я обхватила его пальцами через хлопок, гладя и упиваясь ощущение того, как мышцы его пресса подрагивают под моей рукой. Мичио застонал и дернул бедрами, стараясь сильнее толкнуться в моей хватке. Он нетерпеливо трахал мой кулак, водя своим твердым стволом туда-сюда, хотя его сдерживали натянувшиеся штаны.

Он оторвался от меня и резко повернул лицом к зеркалу. Отражение его глаз завладело моим взглядом, пока его пальцы опускались по моим бедрам, забирались под шорты и стаскивали их по моим ногам.

Я смотрела, как он наблюдает за мной в зеркале, и мое тело пело под приливом дрожи, а мой пульс гудел от его ауры.

Его взгляд сосредоточился на моих опухших губах, затем поднялся к моим глазам.

— Ты ошеломительно прекрасна.

Мою грудь сдавило, а соски затвердели под футболкой, которая внезапно сделалась царапающейся. Я подняла руки, чтобы снять ее, но Мичио оказался быстрее и сдернул ее через голову. Затем он накинулся на меня, накрыл грудью мою спину, царапнул клыками шею, а его ладони уже бродили всюду, сжимая мои груди, прослеживали шрам на моей груди, накрывали мой живот, внутреннюю сторону бедер; его пальцы искали, скользили по моему возбуждению и трахали меня, пока я не проиграла сражение с собственным затрудненным дыханием.

Пока его пальцы оставались во мне, Мичио другой рукой возился со своими штанами, освобождая член. Штаны упали на пол, и он пристроился к моим бедрам сзади.

Он опустил губы к моему уху, всматриваясь в мое отражение, и его тело дрожало возле моего.

— У меня не было оргазма пять месяцев.

Это признание было выцарапано из одинокого места в глубинах его души, сделало его голос хриплым и царапнуло мою кожу, как эхо из ада.

Я потянулась назад и погладила его подбородок у моего лица.

— С того раза на крыше в Джорджии?

Он прижался поцелуем к моему запястью и принялся двигать пальцем в моей киске.

— Нет, и пять месяцев я даже не мог думать о той ночи, не мог заново пережить то воспоминание. Ни разу. Только не с Айманом и Элейн…

Его голос надломился, раздирая мои внутренности. Если бы он подумал о нас вместе, Айман выхватил бы это воспоминание и мучил бы им Мичио. Если бы он возбудился, думая о нас, Элейн использовала бы это в своих гнусных целях.

Пять месяцев без сексуальных фантазий и самоудовлетворения.

Эти мысли были жестокой пыткой, ожесточившей его черты и обременившей мое сердце. Но теперь Мичио здесь, живой и дышащий, дышащий тяжело, и его тело, похоже, готово потребовать возмещения за все эти вынужденные лишения.

— Я едва держусь, Иви. Проклятье, я настолько тверд, что это причиняет боль, — он прижал себя ко мне, толкаясь в мой вход. — Как только я отпущу себя, это будет жестко. Лихорадочно. Безжалостно. Мне надо оторваться за месяцы. Месяцы, который ты провела с ними.

Волоски на моей шее встали дыбом.

— Мичио…

— Я не ревную, но я все равно мужчина. Мужчина, который до безумия влюблен в женщину, делящую сердце и тело с двумя другими, — он согнул пальцы внутри меня. — Я чувствую их внутри тебя. Чувствую, как ты выдаивала их разрядку, как они удовлетворяли тебя такими способами, какими я не был с тобой уже долгое время. Это вызывает у меня желание наполнить тебя таким количеством спермы, чтобы ты ощущала лишь удовольствие, которое даю тебе я. Я хочу пролиться в тебя так глубоко, что будет уже неважно, сколько раз они будут трахать тебя сегодня, завтра или весь следующий месяц, потому что ты все равно будешь чувствовать меня.

Может, он обуздал свою ревность, но он от природы склонен к соперничеству и собственничеству. Наверное, он всегда будет стремиться к самой сильной и свирепой позиции среди моих стражей, колотя в грудь кулаком и заявляя свои права. Это часть его, и я никогда не стану пытаться его изменить.

Мичио провел клыками по моей шее, наблюдая за мной в зеркале.

— У тебя были спазмы? Небольшие кровяные выделения? Вообще какие-нибудь тревоги из-за беременности?

Его вопрос не удивил меня. Он буквально несколько часов назад сказал мне, что мое здоровье — его единственная забота.

Я сжала его порочно двигающиеся пальцы и приподнялась на цыпочках, качнувшись ему навстречу.

— Все замечательно, доктор Нили. Я чувствую себя как никогда сильной и здоровой.

В глубинах его карих глаз сверкнул голод, и от сдержанности по его мышам пробежала дрожь. Я содрогнулась от его свирепости.

Мичио вынул из меня пальцы и большим пальцем надавил на мой клитор.

— Упрись ладонями в раковину.

Мое сердце екнуло, и как только я подчинилась, он тут же вошел в меня жестким, безжалостным толчком.

«Твою ж мать». Я поудобнее уперлась в раковину и стала крепко держаться. Мичио не медлил, не дал мне времени привыкнуть к его размеру, входя глубоко и агрессивно, и его сдавленный стон эхом прокатился по комнате.

Натиск был резким, сокрушающим стенки моей киски. Он пинком раздвинул мои ноги пошире и стал вкладывать в толчки весь свой вес и силу, словно пытаясь прогнать своих демонов и в то же время навеки заклеймить мои внутренности. Это было потрясающе, до безумия по-животному и охеренно возбуждало.

Его горячее, свинцовое тело наваливалось на мою спину, заставляя меня чувствовать себя одновременно хрупкой и защищенной. Если сила его несдерживаемой страсти не разнесет меня на куски, то вспышка удовольствия, пронизывающая моего тело, точно это сделает.

Но он реагировал на каждую мою реакцию, его взгляд бродил по отражению моего тела в зеркале, ища признаки дискомфорта. Он знал меня так хорошо, знал, насколько можно на меня надавить, знал каждое секретное местечко, которым можно довести меня до предела.

Давление его пальца на моем клиторе нарастало с разной интенсивностью. Я извивалась под ним, пульсируя вокруг его стального пронизывающего члена. Блядь, он был таким твердым, таким разбухшим, что я чувствовала каждый дюйм его ствола, растягивавшего и растлевавшего меня.

Но именно отражение его хищного взгляда в зеркале стремительно подталкивало меня к экстазу. Там жил какой-то звериный блеск, рыскающий в тени. Предостережение. Я приготовилась за полсекунды до того, как его клыки удлинились и вонзились в мою шею.

Прокол клыков быстро превратился в спазм всего тела от удовольствия. Каждый сосущий глоток как будто соединялся с моим клитором, пульсируя опьяняющей интенсивностью. Я мгновенно бурно кончила, раскрыв рот от шока и конвульсивно содрогаясь на его стволе, который продолжал неумолимо двигаться Я обмякла на его руках, погрузившись в блаженный транс, пока Мичио жадно и нетерпеливо пил из моей вены, сося, глотая и издавая стоны. Его пальцы впивались в мою плоть, словно ожидая, что я прогоню его прежде, чем он насытится.

Он мог сосать и пить сколько угодно, но если он ожидал, что я снова кончу, мне нужна минутка. Несколько минуток. Я даже глаза не могла открыть.

Испытав разрядку, Мичио отказывался оставлять меня позади — его большой палец тер мой клитор под идеальным углом, с идеальным темпом и дьявольским нажимом. Он взревел и задрожал позади меня, его клыки отступили, голова запрокинулась назад. Твою ж мать, мое тело застыло, когда его охватил натиск очередного оргазма, сотрясшего меня безудержным каскадом дрожи и покалывающего ощущения.

Вымотанная и все еще содрогающаяся, я рухнула на раковину, но Мичио не прекращал толчков, не смягчился и не остановился, чтобы перевести дыхание. Он оставил в покое мой чувствительный клитор, и это была единственная передышка, которую он дал мне на следующие несколько минут, часов… Боже, я не знаю, сколько времени прошло. Вся комната померкла, забрав с собой ощущение времени, пока Мичио трахал меня в каком-то бесконечном сне голодных, жизненно необходимых оргазмов.

Наконец, он вышел из меня, но лишь для того, чтобы развернуть меня, схватить за бедра сзади и прижать к стене. Его ненасытный язык ворвался в мой рот, и я упивалась им, его запахом, его хрипами, его оргазмами, и каждым оголодавшим поцелуем, который он давал и получал.

Он вколачивался в мои внутренние стеночки, проникая глубже, входя жестче.

— Я не могу остановиться. Не могу насытиться. Я выживаю из своего блядского ума.

Я обвила ногами его талию и вцепилась в его плечи.

— Тогда не останавливайся. Не отпускай меня. Ни сейчас. Никогда.

В итоге он остановился. Когда мои конечности безвольно повисли в его хватке, и каждая капля энергии оказалась вытрахана из моего тела, Мичио быстро обрел свою финальную разрядку и опустил мои ноги на пол.

Я плыла в пьянящем тумане счастья, пока он держал меня под душем и смывали с наших тел пот и сперму. Я положила голову ему на плечо, пока он нес меня по комнате, собирал нашу одежду и вытирал нас полотенцем.

Когда он взял клыки из раковины и повернулся, чтобы выбросить их в мусорную корзину, я его остановила.

— Я хочу оставить их себе.

Мичио нахмурил брови, завернув меня в полотенце и повязав другое себе на бедра.

— Зачем?

Как он мог не понимать после всех часов, которые он только что провел со мной, касаясь каждого дюйма моего тела, целуя мои губы, выпивая мою кровь и заставляя меня кончать раз за разом?

— Они — часть тебя, а я хочу всего тебя до последней капли.

Баюкая мое изможденное тело в руках, Мичио несколько долгих секунд смотрел на меня, затем завернул клыки в ком нашей одежды и вынес меня из ванной, двигаясь медленными и расслабленными шагами. Я чувствовала себя размякшей и отяжелевшей, как будто я весила тысячу килограмм, и все же его мышцы не напрягались, не подергивались, пока он нес меня, прижимая к груди.

В тускло освещенных туннелях нам никто не встретился, хотя, возможно, я задремала, цепляясь за вид его глаз с отяжелевшими веками и опухших губ.

— Ты испытал… эм, много оргазмов.

Уголок его губ дернулся.

— И ты тоже.

— Но у парней есть ограничения. Период восстановления. Твое быстрое исцеление от этого избавляет?

Он кивнул.

Я прикусила губу.

— Когда пауки кусают людей, они испытывают возбуждение?

— Нет. Программирование отключило этот участок их мозга. Их укусы не интимны и не провоцируют оргазмы.

Поскольку Мичио не был запрограммирован, укус его клыков был таким же сексуальным, как толчки его члена.

Его глаза сверкнули.

— Все еще думаешь, что мне за тобой не поспеть?

О, он определенно был горд собой. От этого мое сердце затрепетало.

Оно затрепетало еще быстрее, когда вдали по коридору показалась дверь нашей комнаты.

Я целовала его шею, вдыхая его мужской запах.

— Будет странно делить постель с ними?

— Мы уже делали это ранее.

Когда он был единственным мужчиной, с которым у меня была близость. Как он отреагирует, если проснется от того, что Джесси или Рорк трахают меня рядом с ним?

Я снова поцеловала его.

— Теперь все иначе.

— Я знаю, — его голос звучал серьезно, и я не могла решить, хорошо это или плохо.

— Рорк храпит и вторгается в личное пространство.

— Я знаю, — повторил он.

— А Джесси ворчливый первое время после пробуждения.

— Я знаю.

— У нас все будет хорошо. У всех четверых.

Я ждала еще одного «я знаю», но оно так и не прозвучало. Вместо этого Мичио обнял меня покрепче, и его грудь приподнялась от глубокого вдоха, когда он шагнул в нашу комнату.

Глава 57

Дверь в нашу комнату оставалась открытой, как я ее и оставила, но свет был выключен, а помещение было темным и спокойным, как и мужчина, который внес меня туда.

Мичио закрыл дверь и бросил нашу одежду, оставив нас завернутыми в полотенца. Пока он широкими шагами шел к постели, мои глаза медленно адаптировались к сумраку. Джесси и Рорк лежали поверх одеял, растянувшись на спинах и оставив между собой достаточно пространства для меня, словно ждали, когда я заполню это место.

Где же спать Мичио? Втиснуться в то узкое пространство со мной? Или сбоку одного из парней? Судя по тому, как крепко он прижимал меня к груди, он не собирался выпускать меня в ближайшее время.

Сонный заплетающийся акцент Рорка нарушил тишину.

— Я уж думал, ты опять ее похитил, док.

Я напряглась. Его голос звучал пьяным. И все же еще слишком рано шутить на эту тему.

Мичио пошел в противоположную сторону, направившись обратно к двери, и приподнял локоть к стене.

— Я вижу, что вы прям очень об этом переживали.

Веселье струилось в его голосе, когда он стукнул локтем по выключателю и затопил комнату мягким светом.

— Точно, — Рорк прищурился от потолочного освещения. — Я собирался пойти за вами, но потом этот здоровенный волосатый чувак, — его рука упала на грудь Джесси, — напоил меня в зюзю и попытался отыметь мою дырочку. Очаровательно.

Джесси издал раздраженный звук и отбросил руку Рорка, садясь на кровати. Он был одет в черные брифы, тогда как Рорк лежал абсолютной голый, растянулся и занимал половину сдвинутых вместе кроватей королевских размеров, словно он повалился туда и уже не шевелился.

Звук его храпа заполнил комнату. Он перешел от разговоров к храпу? Иисусе, сколько же он выпил?

Когда Мичио понес меня обратно к кровати, я выгнула бровь, взглянув на Джесси.

— Не смотри на меня так, — Джесси резко провел ладонью по волосам и покосился на Рорка. — Я не мог заставить его надеть штаны, не говоря уж о том, чтобы разлучить его с виски.

Громкое сопение Рорка внезапно стихло.

— Я ирландец, блядский ты тупица.

— Что ж, это все объясняет, — тон Джесси был максимально сухим, но его взгляд потеплел от привязанности, когда он посмотрел на расслабленное лицо Рорка с закрытыми глазами.

Рорк ответил тихим храпом, вероятно, видя сны про трилистники, камни красноречия и распивание виски Бушмиллс с лепреконами.

Я крепче обвила руками плечи Мичио, и в груди появилось парящее ощущение от сюрреалистичного умиротворения. В прошлом году я была уверена, что они никогда не поладят. Этим утром я была убеждена, что больше никогда их не увижу. Они всегда будут доказывать, что я ошибаюсь?

Мичио уложил нас на постель, устроив меня между ним и Джесси, а его длинное тело едва уместилось с краю.

Он посмотрел на Рорка, распростершегося по другую сторону от Джесси.

— Он занимает половину кровати, и нам надо перевернуть его на бок на случай, если его стошнит.

Полотенце угрожало сползти с талии Мичио, когда он потянулся через меня, схватил Рорка за плечо и толкнул.

Джесси повернулся, чтобы помочь, и его ладони задержались над обнаженной нижней частью тела Рорка, пока Мичио толкал и поворачивал торс Рорка. Тяжело вздохнув, Джесси схватил Рорка за мускулистое бедро и толкнул к краю кровати.

Я могла бы помочь. Мне правда стоило бы помочь. Но мне было слишком весело наблюдать, как они толкают и устраивают бессознательную тушу Рорка в позу эмбриона. Рорк продолжал тихонько похрапывать, и черт знает, как я находила это сексуальным, но его пьяный храп вдохновлял меня воспользоваться его положением.

Джесси откинулся назад, сердито глядя на задницу Рорка, затем перевел этот сердитый взгляд на меня.

— А ты наслаждаешься этим, да?

Я пожала плечами, широко улыбаясь.

— Тебе надо отшлепать его. Ну, знаешь, потому что он напился, а не потому, что я люблю смотреть или что.

Он посмотрел обратно на Рорка, словно обдумывал этот вариант. Затем он заполз в пространство между нами и улегся на живот.

Мичио встал с постели, чтобы выключить свет, но пока он стоял у двери, замотанный лишь в одно полотенце, он посмотрел через всю комнату на нас, и его взгляд утратил ясность. О чем бы он ни думал, часть его как будто внезапно покинула комнату. Это могло быть что угодно, начиная с Аймана и Элейн и заканчивая пауками и моей беременностью.

Когда его глаза наконец-то сфокусировались обратно, они смотрели не на меня, он уставился на Джесси.

— У нас все будет хорошо.

Те же слова, что я сказала ему по дороге к комнате, хотя такое чувство, что в данном контексте он исключал меня.

Джесси перекатился на бок лицом ко мне и подтащил меня к себе, прижимая мою грудь к своей.

— Ладно, док, — он прижался поцелуем к моей голове. — Ладно, — повторил он тихо, грустно, но все же смиренно. — Ложись в постель.

Они говорили о моей надвигающейся смерти? Сложно было сказать наверняка, и время уже слишком позднее, чтобы спрашивать, так как эта тема слишком тяжела для моего усталого мозга.

Мичио хлопнул по выключателю и бесшумно подошел к нам в темноте. Он стянул с меня полотенце, заменив его одним из одеял на кровати, затем скользнул позади меня.

— Ты заставил его выпить воды?

— Ага, — отозвался Джесси. — Пару бутылок до того, как он отключился в первый раз.

Я обвила рукой узкие бедра Джесси, привлекая его поближе и прижимаясь спиной к груди Мичио, чтобы дать им тепло моего тела.

— Он много пил в последний месяц?

— Нет, — выдох Джесси обдал мое лицо. — Но после того, как ты сегодня вышла из комнаты, он решил нажраться и отпраздновать. Его слова.

— Отпраздновать что? Рождество?

— Твое возвращение, — сказал Мичио мне на ухо.

— И отцовство, — добавил Джесси.

Отцовство. Я обдумала это, и мне нравилось, как это звучало. Я улыбнулась в темноте, мои мышцы ощущались приятно вымотанными, и наши тела окружали друг друга. Там, убаюканная силой и теплом, я глубоко и блаженно провалилась в сон.

На следующее утро я проснулась сонной, все еще улыбающейся и аппетитно возбужденной благодаря пальцу, двигающемуся во мне. То внутрь, то наружу, он скользил и сгибался, затем к нему присоединился второй палец, а за ним и язык, возбуждавший меня и распалявший мое нутро. Я выгнула спину, мои мышцы напряглись и расслабились, когда я посмотрела вниз и увидела темные глаза Мичио, с голодом наблюдавшие за мной с пространства между моих ног.

Повернув голову, я встретилась с другой парой глаз, более светлых, но не менее приглашающих.

Джесси лежал на боку, подложив под голову согнутую руку, и его сексуальные волосы торчали во все стороны.

— Доброе утро, дорогая.

Я задрожала от звучания его гортанного голоса и сжалась вокруг ищущего языка Мичио.

— Доброе.

Стон Рорка рокотом раздался где-то за Джесси.

Мичио поднял голову, поцеловав внутреннюю сторону моего бедра, и оценил Рорка бесстрастным взглядом.

— Как ты себя чувствуешь?

Рорк сел и отбросил свои взъерошенные светлые локоны с лица, пока его взгляд бродил по моему телу.

— Посру, в душ схожу, потом наслажусь тем же, чем балуешься ты, док, и тогда все будет роскошно.

Ох, у этого мужика не было ни капли стыда. Мы с Джесси улыбнулись друг другу.

Мичио поднялся выше по моему телу, нависая надо мной и опираясь на ладони и колени. Мы оба были обнажены. Он — тверд как сталь. Я — насквозь промокла и дрожала. Он не пожелал мне доброго утра, не спросил, как я себя чувствую. Мы просто смотрели друг на друга, сообщив все одним этим взглядом.

Рорк неуклюже пошлепал из комнаты, совершенно не стыдясь своей наготы.

— Я быстро. Никуда не уходи, любовь моя.

Ни за что. Мичио опустил свое тело и вошел в меня, медленно, дразняще. Он брал меня нежными толчками, целуя в губы, приближаясь к разрядке, ускоряясь, и довел меня до оргазма один раз, второй, и только потом кончил сам.

Я оставила Мичио опустошенным и дрожащим и переключилась на Джесси, принявшись жестко скакать на нем, лизать его губы и стискивать его сексуальные волосы. Мичио из-под отяжелевших век наблюдал, как Джесси стонет и двигает бедрами подо мной, вбивая свой член мощными, жадными толчками. Его пальцы крутили мои соски, а разгоряченный взгляд не отрывался от моего рта. Когда он кончил, я вместе с ним сорвалась с этого обрыва, моя хватка соскользнула с края, но я не рухнула, потому что он подхватил меня, и вместе мы парили.

Как только я перевела дыхание, Мичио потащил меня назад, устроил мои ноги так, чтобы я его оседлала, и принялся снова трахать меня. Может, одного оргазма ему никогда не будет достаточно. А может, так он укреплял свою позицию в нашей постели — целуя меня, пробуя на вкус мой рот и тело, погружаясь в мой жар, кормя меня своим голодом, своим удовольствием и своим членом. Такое чувство, будто он отдавал мне все и не собирался останавливаться.

Насытившийся Джесси лежал возле нас, не шевелясь и наблюдая за нами с задумчивым выражением. Его пальцы гладили мою руку, мои груди и мои губы.

В итоге Рорк вернулся и тоже протиснулся ко мне, окутав меня ароматом мыла и зубной пасты. Вода с его влажных волос стекала на его красивое лицо, а выбритый подбородок как шелк скользил по моему плечу. Он не распускал руки с Мичио так, как делал это с Джесси, но он и не был терпеливым или пассивным. Он прижался грудью к моей спине, рукой обхватил мою талию и стал то поднимать, то опускать меня на члене Мичио, поторапливая другого мужчину.

Напрягшись подо мной, Мичио стиснул мои бедра и приподнял одну черную бровь, глядя на Рорка.

— Вот как это будет?

— Будет так, как ты захочешь, док, — Рорк расслабился за моей спиной, его вес опустился на меня, придавливая мою грудь к груди Мичио. — Но она буквально умирает от желания, чтобы мы отодрали ее побыстрее.

О мой Бог. Я пихнула его локтем в ребра.

— Твой рот… черт подери.

— Ты любишь мой рот, — он опустил руку за меня и расположил свой набухший ствол у моего входа, скользнув большой головкой по Мичио. — Скажи мне нет, док.

Джесси без слов наблюдал за нами, и его губы поджались в ровную линию, но в глазах мерцала улыбка.

— Ты слишком много болтаешь, — Мичио шире развел бедра подо мной, раздвигая мои ноги, и прижал к своей груди, выжидая.

Рорк уперся рукой в кровать возле торса Мичио и толкнулся внутрь, скользнув по моей влаге и наполнив мою киску вместе с Мичио. Он вошел глубже, и Мичио зашипел сквозь удлинившиеся клыки. Мои стеночки сжались, моя плоть растягивалась, нежная и опухшая, но ошеломительное удовольствие пересилило дискомфорт.

Их хрипы и тяжелое дыхание приумножали мою нужду, их желание уносило меня вместе с ними, побуждало удовлетворить их, ублажить и удержать так долго, как только возможно. Еще больше возбуждал зрительный контакт с Джесси, пока они меня трахали.

Кончив, Рорк и Мичио оба обхватили меня руками, запыхавшиеся, дрожащие, удовлетворенные. Мгновение спустя Джесси подполз к нашему комку конечностей и положил щеку на внутреннюю поверхность моего бедра, а его палец стал кружить по моим складкам, где каждый из них растянул меня, наполнил и пролил свое семя.

Мы лежали горой бьющихся сердец, теплой плоти и принятия, наши пальцы гладили, а тела подергивались. Мы переплелись вместе, наши выражения были открытыми, взгляды скользили и не отрывались, и наша связь была осязаемой. Не просто в физическом смысле. Я чувствовала нашу химию в воздухе, она вибрировала между нами, притягивала нас друг к другу, не напрягая ни единого мускула. Эта связь была больше меня, сильнее их. Она была неизмеримой, бездонной и стабильной, соединяла наш союз в такой манере, которую не объяснить словами. Но если бы мне надо было дать ей название, я бы назвала ее просто «Мы».

Рорк приподнялся на локте и наклонился над грудью Мичио, глядя на другого мужчину.

— Ты разобрался с проблемами в своей голове? Этим утром ты кажешься… легче.

Я согласилась. Дело не просто в его расслабленных плечах, но и в том, как светилось его лицо. Даже его глаза были яснее.

Мичио накрутил локон моих волос на пальцы, глядя на Рорка.

— Ага. Ты был прав… в том, что сказал мне прошлой ночью, и я правда чувствую себя лучше.

Должно быть, они говорили про совет Рорка о том, что каким-то образом я залечиваю глубокие раны? Я хотела поспорить с ними, поправить их, но передумала. Пусть думают, что хотят, особенно если эти мысли делали их счастливыми.

— Осторожнее, док, — Джесси соскользнул с кровати и натянул спортивные штаны. — Оглянуться не успеешь, как Рорк заставит нас красить друг другу ногти и слушать мальчиковые группы.

Рорк перекатился на спину, широко улыбаясь в потолок.

— Вы, пиздюки, можете лизать мои яйца.

Я наклонилась и поцеловала ямочку у его бедра.

— Не думаю, что они готовы к этому.

— Его яйца в твоем полном распоряжении, дорогая, — Джесси зашагал к двери. — Я в душ. Каков план на сегодня?

Мичио подхватил свои штаны с пола.

— Иви нужно полное обследование с ультразвуком. Я хочу провести кое-какие тесты, но мне нужно оборудование и стерильное помещение. Мне также нужны витамины, медикаменты и люди, — его тон сделался гортанным, мрачно отяжелевшим. — Медсестры, доктора, специалисты, желательно имеющие опыт работы с акушерскими осложнениями и рискованными беременностями, которые могут потребовать хирургического вмешательства.

Одеяло тишины накрыло комнату, и я мельком увидела, как поблекли их глаза. Я села и опустила ладонь на свой живот, скользнув ею по своему прессу. Я не боялась. Ну, может, немножко. Но я боялась не беременности, а боялась за них. К этому добавлялся еще мой страх, что они покинут дамбу, отправившись на поиски вещей, необходимых Мичио, и их укусят или ранят. Или убьют.

Блядь. Это прозвучит навязчиво, но я все равно скажу.

— Не оставляйте меня.

Я заставлю их взять меня с собой, если до того дойдет.

Рорк согнул свое большое тело вокруг моих бедер.

— Ты не оставляй нас.

Мое сердце екнуло. Я изо всех своих чертовых сил постараюсь их не оставлять.

— Линк может послать Хантера и нескольких других, чтобы принесли то, что нужно доку, — Джесси прислонился к дверному косяку, изучая меня со своей обычной проницательностью.

— Вы доверяете этому парню? — Мичио переводил взгляд между Джесси и Рорком.

— Он тот еще псих, — Рорк отрешенно водил пальцами по изгибу моего бедра. — Но он просто помешан на том, чтобы возглавлять любые бригады, связанные с Иви.

— Ладно, — Мичио зашагал к двери. — Тогда я дам ему список, который займет его на какое-то время, — он помедлил, обернувшись и посмотрев на меня. — Прошлой ночью он сказал, что за периметром нет тли. Он послал патрули на двадцать миль во все стороны, и они нашли останки взорвавшихся тел. И ни единого живого жука.

Двадцать миль? Мой пульс ускорился.

— У меня никогда не было такого охвата. Интересно, как далеко это простирается? Я не почувствовала ни одной тли с тех пор, как убила тех на дамбе, — ужасающая мысль ударила в мое нутро. — Нимфы… я не знаю, как изолировать их от моих команд тле, — я сжала свой живот, съежившись от сильной боли. — Боже, что, если я и нимф убила?

— Иви, любовь моя, ш-ш-ш, — Рорк притянул меня к себе на колени и стал целовать в виски. — Ты их не убила.

Он не знал наверняка. Он просто пытался меня утешить.

Мичио оказался возле меня, запустил руку в мои волосы и повернул мое лицо к себе.

— Ты черпаешь эту силу от нашей дочери. Согласна?

Мою грудь сдавило, и я кивнула.

— И наша дочь должна спасти человечество, а не уничтожить его, — его голос превратился в низкое рычание, угрожающее в своей убедительности. — А значит, она не убьет сосуды, которые должны нести в себе будущие поколения.

Я снова кивнула, мое дыхание успокаивалось.

— Ладно.

— Ладно, — он пристально посмотрел на меня, наверное, убеждаясь, что я действительно в порядке, затем зашагал к двери. — Мы с Джесси в душ, — он обернулся через плечо. — Вы идете?

Глава 58

Спустя три часа мы уже приняли душ, наелись овсянки и на удивление нежного мяса какой-то дикой птицы. После этого Мичио устроил мне чрезмерно тщательное обследование, используя принадлежности, которые он принес с собой из Джорджии. Он взял у меня кровь, ощупал шейку матки (или что он там делал, сунув в меня руку) измерил мой вес и обхват тела в разных местах, осмотрел мои зубы и груди, померил давление и в целом чертовски вывел меня из себя. Его бесстрастные пальцы прикоснулись к каждой части моего тела. Когда я сказала ему, что с меня хватит этого бреда, он наградил меня таким уничижительным взглядом, от которого мои внутренности превратились в пепел.

А теперь, подключив ультразвуковой аппарат, он расположил вагинальный зонд и принялся настраивать какие-то показатели на экране.

Я лежала на нашей кровати, зажатая между Джесси и Рорком, и наблюдала, как они разглядывают изображение на мониторе. Мою кожу покалывало от волнения, и мое сердце бешено колотилось; все мое нутро с нетерпением ждало их реакции, пока Мичио объяснял небольшое белое пятнышко на экране.

Рорк сжал мою ладонь, переплетая наши пальцы.

— Это она? — в его тягучем акценте звучало изумление.

Я нетвердо кивнула.

— Ага.

Взгляд Джесси метнулся от экрана к моему плоскому животу. Он прикоснулся к моему пупку, распластал пальцы, и его ладонь была столь огромной, что накрывала весь мой живот от бедра до бедра.

Его зубы покусывали краешек его губы, глаза сделались мягкими и остекленевшими.

— Ребенок здоров? Все выглядит хорошо?

Мичио отвлекся от экрана.

— Она здорова. Они обе здоровы, насколько я могу сказать. Но ей всего шесть недель. Мне надо провести кое-какие тесты, а я не могу сделать этого…

— Я знаю, — лицо Джесси выражало напряжение. — Мы достанем все и вся, что тебе нужно, — страх пробился сквозь его решительность осколками в его глазах, когда он посмотрел на меня. — Мы тебя не потеряем.

Резкие нотки в его голосе разрывали мои внутренности. Я потянулась, чтобы схватить его ладонь, но Рорк опередил меня, положив наши сплетенные пальцы поверх руки Джесси на моем животе.

Мичио убрал зонд и накрыл наши руки своей.

— Малышка впитала мой яд, когда я укусил Иви, — он нахмурил брови. — Я не знаю, что это означает, или как это повлияет на них.

Джесси опустил взгляд к моей шее.

— В оба раза?

Я не удивилась, что он заметил вторую череду укусов. Он не выглядел расстроенным, лишь желающим понять, что свидетельствовало об его вере в то, что Мичио мне не навредит.

— Только в первый раз, — Мичио всматривался в мое лицо. — Ты можешь вспомнить, за последние четыре недели что-нибудь еще изменилось или эволюционировало?

Я задумалась и вспомнила поездку от Лас-Вегаса до дамбы.

— Я больше не чувствую нимф, — я посмотрела на Джесси и Рорка. — С самой Вирджинии. Я миновала множество нимф на пути сюда и не потеряла сознание, не почувствовала их боль, вообще ничего не ощутила. Вы думаете…?

— Она тебя защищает, — Мичио сел на пятки. — И защищает себя. Это всего лишь догадка, но вполне правдоподобно, учитывая, что она дала тебе возможность уничтожать тлю силой мысли, — он слез с кровати и упаковал оборудование обратно. — Тебе нужно каждый день бывать на солнце.

— Но ты не станешь подниматься на поверхность без одного из нас, — твердо сказал Джесси.

Я вздохнула.

— У меня столько энергии. Если только вы не хотите вытрахивать ее из меня весь день напролет, причем каждый день, то мне надо побегать или типа того.

— Тут целые мили туннелей, — Мичио прищурено посмотрел на меня. — Но следи за своим сердцебиением. И я хочу, чтобы ты питалась сбалансированно, и в том числе ела овощи.

— Значит, много консервированной бурды, — Рорк потер подбородок. — Хотя тот приятель с ронни сказал, что он собирается организовать гидропонный овощной сад у основания дамбы.

Я сморщила нос.

— Какой приятель? И что, черт подери, такое ронни?

— Линк привел этого фермера с собой, любовь моя. Ну, знаешь, тот приятель с волосатым ртом, который выглядит так, будто кто-то приклеил ему лобковые волосы над губой?

Я смутно припоминала мужчину с усами.

— У этого фермера есть имя?

Он приподнял плечо.

— Я зову его Ронни[32].

Ну конечно. Я наградила его укоризненным взглядом, который был совершенно бесполезным из-за моей широкой улыбки, и потянулась к своей одежде.

— Ты закончил тыкать в меня, док?

— На сегодня. Не закатывай глаза, Иви. Эти осмотры будут ежедневными. Привыкай.

Мичио не врал. За следующие шесть недель не прошло ни дня, когда он не ощупывал бы меня и не колол иглами. Я всегда получала подтверждение того, что я абсолютно здорова, но он был непреклонен в своем стремлении не пропустить ничего, и не только во время осмотра. Если я хоть чихнула, то тут же доставался медицинский чемоданчик.

За эти недели Линк отыскал людей и инструменты, которые запросил Мичио, и постепенно начали поступать оборудование, медикаменты и доктора. Как и Мичио, новые врачи и медбратья (все они были мужского пола), пока что не нашли ничего тревожного в моих осмотрах. Беременность Ши также считалась здоровой, а ультразвуковое обследование показывало, что у нее срок на неделю дольше чем у меня. По мере того, как на наших талиях прибавлялись сантиметры, она стала легче уставать и больше спала, тогда как я становилась сильнее, возбужденнее и как никогда переполнялась энергией.

Я каждое утро бегала по туннелям. Дарвин всегда присоединялся ко мне, а также один или все мои стражи. Это была одна из моих любимых частей дня — я разминала ноги, напрягала свои легкие и скользила взглядом по напрягавшимся мышцам их мускулистых полураздетых тел. Не дать себе повалить их на землю было намного сложнее, чем поспевать за бегом их длинных ног.

Жилы напрягались и натягивались на сильных ногах Джесси, пот покрывал боксерские плечи Рорка, и это чувственная плавность ненапряжной походки Мичио, все движения напоминали о каждом прикосновении их пальцев, жаре их кожи и давлению их бедер на мои. Один лишь взгляд на них заставлял меня сходить с ума от нужды.

Во время такой ежедневной пробежки в конце нашей шестой недели проживания на дамбе, Линк остановил нас четверых на повороте туннеля.

Он прислонился к естественной стене камня, скрестив руки на мощной груди.

— Мои мальчики вернулись из Аркендейла.

Мои легкие раздувались больше от предвкушения, чем от трех миль, которые я только что пробежала.

Блестящий от пота Джесси вторил позе Линка у противоположной стены, тогда как Мичио встал возле меня, ни капли не запыхавшись, и прижал два пальца к моей шее, чтобы проверить пульс.

Рорк согнулся пополам, уперевшись ладонями в колени и шумно пыхтел.

— Выкладывай уже, мудачина.

Расхохотавшись, Линк провел пальцами по шерсти Дарвина, пока мой пес кружил вокруг его ног.

— Полуостров переполнен женщинами, как и штат Вирджиния, и, насколько я понимаю, все северо-восточное побережье.

Я зажала рот руками, мои глаза защипало, а сердце совершило кульбит. Все эти женщины были заражены, заточены в ловушку в собственных телах с мучительной болью, а теперь они свободны. Вольны влюбляться. Заводить детей. Находить счастье.

— Беременности? — Мичио стиснул мою руку и скользнул ниже, чтобы сжать мою ладонь.

— Больше половины беременны, — Линк бросил на меня забавляющийся взгляд. — Уже не секрет, что женщины чертовски возбуждены.

— Айман упоминал то же самое, — Мичио провел большим пальцем по моей ладони. — Его доктора изучали излеченных женщин и докладывали, что уровни гормонов и тестостерона изменились.

Изменились из-за моей крови. Полагаю, то, что я передавала свое влечение к сексу — это преимущество для возрождения человечества.

Линк взглянул на Джесси.

— Я знаю, о чем ты думаешь. Охрана могла бы быть и лучше. Но это уже не один город. Эти коммуны тянутся на множество штатов, а Аркендейл — лишь центр. Есть кое-какие трудности роста, но я уверен в тех лидерах, которых оставил руководить ими.

Джесси кивнул, и его мысли наверняка пошли тем же курсом, что и мои. Мы не могли управлять городом, штатом или страной. Мы просто должны были исцелить их и верить в их способности управлять и заботиться о себе.

Линк встретился со мной взглядом.

— В Аркендейле не видели тли уже шесть недель. А мои парни не встречали ее на пути туда или обратно.

— Это же на другом конце страны, — мой пульс ускорился. — Они все мертвы? Иисусе, а нимфы? Они видели…?

— Нимфы есть, — Линк смягчил свой тон. — Многие из них по-прежнему направляются к восточному побережью.

Я испустила тяжелый вздох облегчения и сжала ладонь Мичио.

— И последнее… — Линк широко улыбнулся, и его черные глаза сверкнули в потолочном освещении. — Ходит довольно надежный слух, что некоторые женщины взошли на борт океанского круизного судна и в данный момент пересекают Атлантический океан, чтобы излечить нимф на других континентах.

Он оставил эти новости парить в воздухе и зашагал прочь; его не попадающий в ноты свист следовал за звуком его шагов.

— Ты сделала это, — шепот Рорка прошел сквозь меня прямо перед тем, как он подхватил меня на руки и закружил.

— Мы сделали это, — я рассмеялась, а мои глаза переполнились слезами.

Мы поставили цель исцелить мир, и это действительно происходило. Всего лишь воображение вновь населяющегося мира ощущалось как взрыв в моей груди, сотрясало все мое тело и сжимало душу. Мои стражи тоже это чувствовали, и их глаза блестели, когда они обменивались улыбками.

Рорк поставил меня на ноги.

— Давай наперегонки до нашей комнаты?

— И что я получу, если я выиграю?

Он задумчиво почесал подбородок.

— Меня.

Мичио выглянул из-за меня.

— А если выиграю я?

Это вообще не ставилось под вопрос, учитывая, что его скорость равнялась, эм, нескольким сотням миль в час.

Рорк широко улыбнулся и показал на Джесси.

— А ты получишь его.

Прислоняясь к противоположной стене, Джесси держал голову опущенной, но поднял взгляд и со скучающим выражением наблюдал за нами. Хотя от меня не укрылось то, как его плечи подергивались от сдерживаемого смеха.

Мы побежали наперегонки, Дарвин несся за нами по пятам, а добравшись до комнаты, мы, похоже, совсем забыли, кто победил в нашей гонке, чтобы избавиться от одежды и утолить голод, разыгравшийся за пробежку обратно.

В последующие несколько недель мы много раз делали это: бегали и флиртовали, трахались и смеялись, а за те несколько часов, что мы не были вместе каждый день, мы сполна возмещали ночами.

Дневные часы Джесси проводил с армией Линка из пятидесяти солдат, совершенствуя охрану и уча их обращаться с оружием. Все новые рекруты посылались на рабочий участок, который Линк организовал в Лас-Вегасе. Женщины и нимфы, которые натыкались на нас, тоже отправлялись туда. Мы сохраняли нашу коммуну маленькой и личной, ограниченной по запасам еды, вещей и пространства для сна. Мы работали над созданием сообщества, но мы не были готовы обеспечивать деревню.

Закончив свою ежедневную пробежку по дамбе, я всегда присоединялась к Ши на крыше генераторного помещения — в том самом месте, где я размазалась бы, если бы Мичио не поймал мою веревку. Именно там фермер Ронни (он действительно отзывался на прозвище Рорка) устроил сад. Под его руководством мы с Ши изучали механизм гидропоники[33], помогали ему подводить воду и питательные вещества, а также модифицировали систему по мере роста растений. А росли они быстрее. На пятьдесят процентов быстрее, чем растения в почве. Через несколько коротких недель у Эдди в меню появятся овощи.

Когда Рорк не находился с нами в саду, я часто находила его стоящим на коленях возле нашей кровати или забурившимся в пустой туннель со склоненной головой. Чем больше становился мой живот, тем больше он молился. Я часто оставляла его наедине со своими молитвами, поскольку вера в Бога, похоже, смягчала для него бремя пророчества.

Моя судьба. Большая уродливая вещь, о которой не говорили мои стражи. И все же, когда я всматривалась в глубины их глаз, я видела это там — тень угрозы моей смерти, которая как оттиск маячила в их мыслях. Осмотры, подтверждавшие мое здоровье, утешали их, но судьба придет, скорее всего, в обличье крохотной девочки. В некоторые дни моя беременность казалась бесконечным сражением против времени.

Мичио оборудовал свою лабораторию в старом офисе возле генераторного помещения. Сводив меня на улицу ради ежедневной дозы витамина D, он кидался к своим исследованиям, склонялся над микроскопами и изучал мою биологию — или, скорее, биологию нашей дочери. Он никогда не озвучивал свои предположения, но я знала — он подозревает то же, что и я. Она была источником моей добавочной энергии. Когда придет время вытолкнуть ее из моего тела, высока вероятность, что она заберет с собой все мои сверхъестественные преимущества. Она заберет и мою метаболическую энергию? Мою кровь? И мой последний вздох?

День за днем мы наблюдали, как она растет и развивается на экране, слушали, как врачи раз за разом подтверждали, что это девочка. Но каждую ночь мы оставляли позади медицинские осмотры, молитвы, садоводство и переживания по поводу безопасности, чтобы удовлетворить другие наши потребности. Иногда мои стражи были терпеливыми и размеренными, довольствовались лишь взглядом на меня и словно ждали, когда я предложу то, что готова дать. Они уже получили всю меня, так что я заверяла их, уговаривала взглядом, приманивала хриплым шепотом, раздвигала ноги и вводила пальцы в свою киску, пока они наблюдали за этим с хищной пристальностью.

Но чаще всего к тому времени, когда мы вечером добирались до нашей комнаты, они были неуемными и взвинченными, настойчивыми и нуждающимися, забирались между моих бедер, прижимали меня к стене, нагибали над кроватью и брали свое наслаждение. Мичио всегда брал меня первым, затем снова трахал меня после того, как Джесси и Рорк выматывались. Я никогда не видела ревности в их глазах под отяжелевшими веками. Я видела стремление, может, немного здорового соперничества и всегда любовь и уважение, и друг к другу, и ко мне.

Так продолжалось неделя за неделей, месяц за месяцем. Зима сменилась весной. Весна расцвела в лето, и наша малышка росла, выдаваясь вперед и растягивая мою кожу. Совсем как моя глубинная привязанность к ее отцам. Я не думала, что смогу любить этих мужчин сильнее, чем вчера. Затем наступал сегодняшний день и доказывал мою неправоту. Я не могла думать о том, что потеряю одного из них, не могла вообразить, каково это — каждую секунду каждого часа гадать, не сейчас ли я увижу, как один из них умрет.

В июне я приблизилась к началу третьего триместра, и я сходила с ума от бездействия, была взвинченной и встревоженной, готовясь затеять разговор, который откладывала так долго. Мне надо было, чтобы они начали думать о том, какой будет их жизнь, где они будут заботиться о новорожденной, искать любовь и счастье и удовлетворять базовые потребности — без меня.

Каждый день я бегала по туннелям, и мой огромный живот подпрыгивал от движения моих неуемных ног. Я использовала это время, чтобы упорядочить свои мысли и спланировать будущее моей семьи.

Ши грустно согласилась кормить грудью мою дочь, но на случай, если у нее не будет молока, я с помощью Хантера собирала смеси для детского питания. Если мои стражи и замечали эти усилия, то никак не комментировали.

К тому времени, когда мы добрались до седьмого месяца беременности, Ши буквально погрузилась в спячку в своей комнате с Полом и Эдди. Я помнила свое бесконечное измождение во время беременности Анни и Аароном, но с этим ребенком все было иначе. Я не могла сидеть спокойно, мое тело превратилось в бурлящую массу кипучей крови и огня, нервов и силы. Нормальная женщина списала бы эту неуемную энергию на питательные овощи Ронни, но я уже очень давно не была нормальной женщиной.

Линк держал меня в курсе своих попыток найти учреждения, куда Айман послал укушенных женщин. Он поймал дюжины пауков, но никакое количество пыток не убеждало слуг Аймана выдать их местоположение. Линк объяснил, что они не совсем лишены разума, но их сознание было изменено таким образом, чтобы они безошибочно и преданно следовали требованиям Аймана, не беспокоясь о себе или своих интересах. Учитывая скорость, силу и растущую численность пауков, с каждой миссии возвращалась лишь часть мужчин Линка.

Каждый раз, когда Линк передавал мне одно из таких сообщений, он оставлял меня дрожащей в одеяле ледяного ужаса. Я не могла телепатически контролировать пауков и гадала, как же моя дочь должна их остановить.

Я находилась одна в ванной комнате и принимала душ после потной пробежки, затерявшись в этих мыслях, когда Мичио скользнул внутрь и закрыл дверь.

— Когда ты в последний раз выходила на улицу? — он прислонился к стене и наградил меня прищуренным взглядом.

Очевидно, это рабочий звонок от доктора Нили. А я-то предпочитала звонок с предложением секса.

Я ополоснула волосы и потянулась к полотенцу.

— Я подумывала сегодня подняться на поверхность.

Нет, не подумывала. Если честно, я не выходила на улицу неделю или даже дольше. Мичио все больше времени проводил в лаборатории, и его стремление разобраться в моих генетических странностях с каждым днем становилось все более отчаянным. Из-за его ворчания и июньской жары я забила на свою потребность в витамине D. Когда я в последний раз выходила на улицу, мне показалось, что у меня кожа вот-вот расплавится.

Он оттолкнулся от стены и собрал мою одежду с раковины.

— Ты не рассматривала возможность того, что мы нарочно удерживаем тебя в помещении?

Я вскинула голову.

— Что? — это даже не приходило мне в голову. — Зачем? Что происходит?

— Там знатная суматоха, — он расположил мои шорты передо мной, держа их натянутыми, чтобы я могла просунуть ноги. — Мы наконец-то взяли все под контроль, — он выпрямился, подтянув шорты на положенное место и ласково скользнув пальцами по моему большому животу. — Время пришло.

— Время для чего? — меня затопило подозрение, все мои нервы ощетинились. Я надела футболку, попыталась натянуть ее на живот, но потерпела неудачу. — Что вы взяли под контроль? Скажи мне!

— Я тебе лучше покажу.

Глава 59

По размывавшимся петляющим туннелям и металлическим лестницам Мичио на сверхчеловеческой скорости вынес меня на поверхность дамбы. Хотя бы он не заставил меня долго мучиться ожиданием. Через считанные минуты он вышел из последнего лифта на дорогу, которая шла по верху стены. Пустынный жар мгновенно высушил влагу моего рта, а солнечный свет слепил глаза. Но то, что столпилось вокруг каньона, украло мое дыхание.

Люди.

Мужчины и женщины стояли всюду, куда доставал взгляд. Они выстроились вдоль берегов реки Колорадо. Собрались за баррикадами по обе стороны от дамбы. Смотрели с окружающих утесов. Их многочисленность гудела в воздухе громогласным гулом. Должно быть, тут под ярким светом солнца собрались тысячи.

Гомон голосов и наэлектризованность, исходившая от такого количества жизней, возродила воспоминания о посещении бейсбольных игр с Джоэломи детьми, воспоминания о заразительном эмоциональном подъеме, который всегда царил на битком забитом стадионе. Я не видела столько людей, собравшихся в одном месте, с самого начала заражения. Такой резкий контраст со скудным запустением, к которому я уже привыкла.

В те первые несколько секунд, жадно сканируя толпу, я не могла дышать. Они находились слишком далеко, чтобы различить выражения лиц, но я могла уловить общие детали вроде широкого спектра национальностей и схожего возраста. Большинству было 25–35 лет. Некоторые — моложе.

Мужчины превосходили по численности женщин. Может, в пропорции десять к одному? Многие женщины были заметно беременными. Возможно, все они носили в себе детей.

Они искали пристанища? Еды? Лекарств? Я не чувствовала угрожающего гула пауков, но, может, они пришли за защитой?

— Твою ж мать, Мичио, — я бросила на него вопросительный взгляд. — Чего они хотят?

Он поставил меня и переплел наши пальцы. Асфальт нагревал стопы моих ног, пока Мичио без слов вел меня к перилам, где ждали Джесси и Рорк. Дарвин, Линк, Ши — вся наша команда была здесь, стояла вдоль поручней и смотрела на реку и окружающее сборище.

Когда я добрала до невысокой полустенки, внезапная тишина воцарилась над каньоном, напомнив мне то, как стадион совершенно затихал, когда кто-то один пел государственный гимн. Я задрожала даже на невадской жаре.

— Не слишком близко, — Джесси выставил руку перед моей грудью, заставляя отступить от края.

Я сделала шаг назад, и мое дыхание ускорилось под грузом бесчисленных взглядов. Молчание было столь насыщенным, что мою кожу закололо от нервозности.

После бесполезной попытки натянуть футболку на живот я сдалась.

— Зачем они здесь?

Рорк встал позади меня, его ладони скользнули по моей талии и легли на живот, когда он опустил губы к моему уху.

— Они здесь ради тебя, любовь моя.

— Зачем? — я не могла понять, то ли они сердиты, то ли обижены, то ли в предвкушении…

— Мы позволим ей рассказать тебе, — Мичио кивком показал на главные ворота в тридцати метрах от нас.

Ей? Я выгнула шею, всматриваясь в женские лица, которые смотрели между вертикальных перекладин баррикады.

Вооруженные мужчины отвели трехметровые ворота в сторону и открыли их ровно настолько, чтобы внутрь смогла проскользнуть долговязая беременная женщина. Натиск людей извне попытался последовать за ней, но охранники оттеснили их назад решительными криками и поднятыми арбалетами. Дюжины наших мужчин стояли изнутри и снаружи ворот, крепко сжимая в руках луки и топоры.

Колючая проволока и электроизгородь укрепляли баррикаду с другой стороны дамбы, поэтому всем, кто входил или выходил пешком или на машине, приходилось пользоваться главными воротами. Но это не помешало людям собраться за обеими стенами, чтобы одним глазком заглянуть между металлическими прутьями.

Женщина зашагала к нам, держа руку на своем выпирающем животе, и шаги ее длинных ног быстро сокращали расстояние. Никто из солдат ее не сопровождал, и выражение решительности на ее эльфийских чертах лица побудило меня шагнуть вперед. Но Рорк остановил меня, прижимая мою спину к своей груди.

— Пусть она придет к нам, — он обернулся через плечо на лифты. — Толпу сдерживают, но мы хотим держать тебя поблизости.

— Как сдерживают? Что, если заявятся пауки? Все эти люди…

— У нас есть патрули по периметру, — Джесси прислонился бедром к перилам возле меня, скрестив руки на груди и повесив лук за спину. — Сотни отрядов распределились в радиусе двух миль от дамбы.

Должно быть, они вызвали армию Линка из Вегаса, и они не рассказывали мне, что происходит.

Я присмотрелась к расслабленной позе Джесси, выискивая скрытые признаки напряжения, и ничего не нашла.

— Почему вы мне не сказали?

Прежде чем он успел ответить, женщина сократила последнее расстояние между нами и остановилась на расстоянии вытянутой руки.

Она была на добрую голову выше меня, ее тело оставалось твердым и подтянутым, несмотря на округлый живот. Огромный округлый живот. Наверное, роды могли начаться в любой день. Пот блестел на коже ее головы, коротко стриженые светлые волосы липли ко лбу. Она смотрела на меня пронизывающими серыми глазами, но от меня не укрылась легкая дрожь ее ладоней, когда она положила их на свой живот. Почему она нервничает?

Она облизнула нижнюю губу и опустила голову, глядя на меня сквозь ресницы.

— Ты Ив?

— Иви.

— Иви, — выдохнула она, и это прозвучало как мольба. Или молитва. — Ты… — ее взгляд блуждал по моему лицу. — Ты и вправду так прекрасна, как они говорят.

— Эм… спасибо? — смущенная и совершенно застанная врасплох, я потерла шею сзади, потея как свинья с торчащим животом. — Кто они?

Она обернулась на вооруженных мужчин, затем вернула свой взгляд ко мне.

— Те, кто видел тебя, полагаю. Твое имя шепчут на каждом углу отсюда до побережья.

Вопросы комками подступили к горлу, но я сумела вспомнить про правила приличия.

— Как тебя зовут?

Она расправила плечи, хотя подбородок остался опущенным к груди.

— Селена.

— Откуда ты пришла?

Она посмотрела на моих стражей.

— Они тебе не сказали?

Я стиснула зубы. Ни хера они мне не сказали. Джесси и Мичио наблюдали за нашим общением с мягкими улыбками и еще более мягкими взглядами. А Рорк, все еще облепивший меня со спины, смахнул мои влажные волосы с моего лица и поцеловал в плечо.

Я переключила внимание на Селену.

— Ты с побережья? С какого?

Ее брюки и майка были чистыми, дырки и прорехи наскоро заштопаны. Никакой крови, грязи или травм. Она не выглядела так, будто пробивалась сюда силой, но ее атлетичное телосложение и уверенный визуальный контакт говорил о том, что она умеет настоять на своем.

— Родом я из Миннесоты, но сюда пришла из Орегона, — ее глаза помутились, и она поморгала. — Я сбежала из одного из Дроновских заведений для воспроизведения потомства.

Мои внутренности совершили кульбит и рухнули обратно, и все мои вопросы хлынули наружу, каждый последующий был еще торопливее предыдущего.

— Как? Сколько женщин? Где оно? Ты знаешь, где другие заведения? О Боже мой, женщины все еще…

— Иви, — Мичио бросил на меня суровый взгляд. — Дай ей сказать.

Когда я кивнула, она объяснила, как она и еще триста беременных женщин использовали цепи, вилки и другое импровизированное оружие, которое они сумели найти, чтобы вырваться из системы туннелей под городской больницей Орегона. Они сумели убить тридцать пауков и человеческих мужчин, которые удерживали их в плену, но лишь семьдесят женщин выбрались живыми. Она ничего не знала о других заведениях, или как их найти, и она никогда не видела тлю — только слышала о ней. Она сказала, что никто не видел ни единой особи со дня смерти Дрона.

Мое дыхание сделалось неровным под весом ее новостей, и мои пальцы задрожали на моих губах.

Она выпрямила позвоночник.

— Когда мы излечились, некоторые из человеческих мужчин… мужчин, которые… — она печально взглянула на свой живот и прочистила горло. — Они объяснили кое-какие вещи — как мир умер от вируса Дрона и был заново отстроен с помощью крови одной женщины. Его королевы.

Свирепое негодование отразилось рыком в моем голосе.

— Я никогда не была его королевой.

— Я знаю. Но только сбежав и начав задавать вопросы каждому встреченному мужчине и женщине, мы узнали, кто ты на самом деле и какое спасение ты несешь.

Опять то слово из речи Рорка про Божью Матерь Акитскую. Спасение. Я не видела его лицо позади себя, но готова была поспорить, что эти нефритовые глаза светились как мандорла[34] Девы.

Что вообще люди говорили обо мне? Как все вообще узнали о моем существовании? Я предполагала, что из Аркендейла разошлись слухи об источнике лекарства, и, возможно, мужчины Линка пересказывали истории, но эта информация наверняка извратилась в безумные сказки, пока передавалась от одного к другому. Логично, почему эта сильная женщина держала подбородок опущенным. Она стояла передо мной, испытывая ошибочное благоговение.

Я не хотела разочаровывать ее или разрушать ее фантазию, но и не хотела вводить ее в заблуждение.

— Что за слухи?

Часто заморгав, она опустила взгляд к моему животу и протянула дрожащую руку.

— Можно мне?

Я кивнула, и мое тело напряглось, прижимаясь к Рорку, когда ее пальцы скользнули по выпуклости моего живота.

Чтобы сделать ситуацию еще более неловкой, она опустилась на колени и прикоснулась лбом к моему пупку.

— Говорят, что ты сразилась с Дроном в Исландиии. Что ты убила всех жуков одной-единственной мыслью. Что ты плачешь кровью и двигаешься так же быстро, как и пауки.

О. Ну большая часть из этого — правда. Я прикоснулась к ее щеке.

— Я не такая быстрая, как пауки, — я вздохнула. — Прошу, встань. Асфальт наверняка обжигает тебе колени.

Она осталась стоять на коленях со склоненной головой.

— Говорят, что если прядью твоих золотых локонов зашить рану, то травма заживет за считанные минуты.

— Вау, — я рассмеялась, качая головой. — Впервые слышу.

Она со знающей улыбкой подняла взгляд.

— Также говорят о том, как ты пролетела через Черный Каньон на кроваво-красных крыльях, а пятна на твоей спине символизируют существ, которых ты умертвила.

Я повернулась в объятиях Рорка, подняла подол футболки и показала ей свою спину.

— Видишь? Никаких крыльев. А пятнышки — это просто изменения пигмента на коже.

Изменения пигмента, которые случались всякий раз, когда я контролировала тлю.

Когда она ахнула, мои внутренности сжались. Я не хотела, чтобы она распространяла ложную веру в меня просто потому, что у меня есть какие-то биологические аномалии.

Я впилась пальцами в плечи Рорка, его тепло обжигало мои ладони через его рубашку. Я посмотрела ему в глаза.

— Скажи ей встать.

Он поцеловал меня улыбающимися губами и развернул меня обратно лицом к ее коленопреклоненной позе.

Она положила ладонь на мой живот и вернула голову в склоненное положение.

— Пророчество гласит, что твоя дочь уничтожит пауков так же, как ты истребила тлю, — она подняла взгляд, и ее глаза переполнились таким количеством надежды, что это поразило меня. — Она обратит программирование вспять и спасет наших детей.

Ноющая боль зародилась в моей груди, которая с каждым отчаянным словом сжималась все теснее.

Я не знала, как мой ребенок их спасет, но я готова была поспособствовать этому всеми силами, даже если понадобится умереть в родах.

— Я надеюсь на это.

— Она сделает это, — Селена встала и расправила плечи. — Я вижу это по твоему лицу. Ты знаешь, что стоит на кону, и ты принесешь себя в жертву ради этого, как и гласит пророчество.

У Рорка перехватило дыхание, а Джесси и Мичио отвернулись, стиснув зубы и напрягшись.

— Люди тоже это знают, — она простерла руку, делая широкий жест и указывая им на окружающую нас толпу.

Я онемевшими пальцами погладила свой выступающий живот.

— Вот почему они здесь? Из-за моего ребенка?

— Они пришли ради тебя, — ее взгляд остановился на женщинах у ворот. — Чтобы увидеть тебя краешком глаза, услышать ободряющее слово или ощутить касание твоей руки. Чтобы получить твое благословение, увидеть свидетельство твоей силы, чтобы оно могло передаваться через них еще много лет спустя.

У меня в горле пересохло, пока я пыталась разобраться со своими противоречивыми эмоциями. Я была в шоке от того, что люди думали обо мне. Я испытывала надежду, глядя в будущее. И грустила от того, что сама не буду частью этого будущего.

Сотни лиц всматривались через ворота, глядя на меня как на чудо наяву. И еще тысячи лиц смотрели с берегов реки и окружающих скал.

Я сглотнула.

— Сколько беременных женщин было укушено?

— Большинство, — она отрешенно прикоснулась к своей шее, где уже не было следов укуса, но последствия яда тенью стояли в ее глазах. — Те немногие, что не были укушены, знают, что это лишь вопрос времени.

Они смотрели в лицо немыслимому будущему. Если мы не сумеем обратить программирование вспять, детей-пауков придется убить. Если они родятся с клыками, кто сможет их сдерживать? Когда они станут ходить и научатся передвигаться, станут быстрее и сильнее, кто сумеет их остановить? Убить их маленькими, возможно, сразу после рождения, было наилучшим вариантом.

Селена держалась за свой выступающий живот, наверное, находясь в считанных днях до родов, и мрачно смотрела на меня, полностью понимая, что ей пришлось бы сделать.

Может, моя дочь спасет их, но не без их помощи. Я посмотрела на массы окружавших меня людей. Я прибыла сюда на безжалостных крыльях смятения и невзгод, сражаясь, убивая и выживая, совсем как они. И тем не менее, мы стояли все вместе, неразделимые. Это признак того, что на планете воцарится мирное время? Что за горизонтом ждал гармоничный мир? Моей дочери понадобится их нескончаемое упорство и вера в человечество, а в данный момент они нуждались в моей вере.

Я отстранилась из объятий Рорка и направилась к воротам. Молчание прекратилось, и насыщенное бормотание превратилось в рев ликования.

Рорк схватил меня за руку, останавливая.

— Вот поэтому мы не говорили тебе, что они здесь.

Потому что они думали, что я направлюсь в толпу прежде, чем ее возьмут под контроль? Я не настолько беспечна. Джесси и Мичио перегородили мне дорогу, скрестив руки на груди.

Я дернулась из хватки Рорка.

— Если все под контролем, то пустите меня к ним, — я заговорила тише. — Если я останусь за железной стеной, это посеет недоверие. Им нужна моя надежда, а не страх.

Ноздри Мичио раздулись.

— Мы знали, что ты так скажешь.

Селена стояла в стороне, опустив голову и наблюдая за нами краем глаза.

Я прекратила попытки отстраниться от Рорка, вместо этого шагнув к нему и обвив руками его талию, баюкая нашего ребенка между нами.

— Я там не умру, — при условии, что утес уже не представлял угрозы, я проживу хотя бы до родов. — Я буду держаться у ворот, подальше от края.

Испепеляющая жара была беспощадной, заставляла нас потеть, но Рорк пахнул мылом и мускусом. Он был сильным, надежным и… чертовски испытывал мое терпение, переглянувшись с Джесси и Мичио позади меня.

Моя томительная потребность успокоить этих людей перевешивала все риски, которые он придумывал в своей упрямой башке.

— Идемте со мной.

Джесси издал забавляющийся звук.

— О, мы пойдем с тобой, еще как пойдем.

И они пошли. Джесси и Рорк прижимались ко мне с боков, Мичио со спины — так я и прошла через ворота. Селена исчезла в массе тел, охранники окружили меня с моими стражами, держа оружие наготове. Но им не приходилось вмешиваться. Толпа не напирала, не атаковала. Они склонили головы. Затем опустились на колени.

— Нет, не вставайте на колени, — мое сердце стучало медленно и тяжело, ладони нашли и стиснули руки Джесси и Рорка. — Пожалуйста, просто… встаньте все.

Тела продолжали опускаться на землю, расходясь рябью от первых рядов наружу, и вот я уже повсюду видела волну людей, встающих на колени. Те, что косились вверх, держа головы опущенными, смотрели на меня с благоговением и уважением.

Это уже слишком. Мои нервы разбушевались, ноги задрожали, язык как будто онемел. Горло защипало, а мгновение спустя это ощущение передалось и глазам — жжение, ноющая боль, и увлажнение. Дерьмо, мои слезы. Я подняла руку, чтобы быстро вытереть кровь.

Рорк перехватил руку.

— Позволь им увидеть.

Но они боготворили не меня. То есть, они меня не знали. Они встали на колени перед обещанием чуда, каноническим изображением женщины, носящей в себе пророческого ребенка, который мог дать им причину не убивать своих сородичей.

Я всхлипнула, вытерла нос, снова всхлипнула. Затем сделала глубокий вдох и крикнула на весь каньон.

— Привет. Я… — черт, не надо мне афишировать свое имя. — Вам не нужно вставать на колени. Пожалуйста, поднимитесь.

Никто не пошевелился.

Я повернулась к Рорку, безмолвно умоляя его сделать что-нибудь.

Взгляд его изумрудных глаз на мгновение задержался на моем лице, и его улыбка была слишком озорной. Он подался вперед, скользнул губами по моим губам и опустился на колени.

Я покраснела и вцепилась в его плечо, потянув. С таким же успехом я могла пытаться поднять гору.

Я повернулась и в ужасе увидела, что Джесси и Мичио присоединились к нему, встав на колени. Позади меня Ши, Линк, все мои друзья — равные мне! — тоже вставали на колени со склоненными головами. Единственными, кто остался стоять, были вооруженные охранники. Ну, и мой шалопай-пес, который стоял за воротами, свесив язык между прутьев.

Опустив лицо к плечу, я краешком рта прошептала Джесси:

— А ну быстро поднял свою задницу.

Его ладонь обвила мою лодыжку, большой палец поглаживал.

Ладно. Если не получалось их победить…

Я рухнула на колени. Но до земли так и не добралась. Мичио поймал мои бедра на полпути и заставил выпрямиться обратно.

Изогнувшись в талии, я посмотрела по сторонам в поисках способа сбежать. Я не хотела убегать, но я пришла сюда, чтобы предложить утешение и приободрение, а не для того, чтобы возвышаться над ними, будто они были какими-то второсортными людьми.

Я посмотрела в лица, находившиеся ближе всего ко мне, и остановилась на молодой беременной девушке, которой не могло быть больше восемнадцати лет. Свежий след укуса на ее бледной шее был подобен удару ножом в мой живот. Ее изнасиловали? Или она носила ребенка, которого зачала с мужем или бойфрендом?

Она отбросила с лица свои спутанные каштановые волосы и посмотрела мне в глаза. Дрожащая улыбка заиграла на ее губах. Ее грудь приподнялась от глубокого вдоха, а лицо просияло от ожидания. Надежда в преддверии трагического будущего, которое она носила в своей утробе.

Ее надежда приободрила меня. Ладонь Джесси на моей лодыжке помогла мне обрести голос.

Наполнив легкие воздухом, я заговорила так громко, как только могла.

— Спасибо, что пришли. Я… эм…

Что мне сказать? Даже если бы у меня были месяцы для подготовки речи, я бы не сумела подготовить послание, которое сотрет их проблемы. И я не собиралась давать обещания, которые не смогу сдержать.

Так что я заговорила от чистого сердца. Я рассказала им о своей семье до заражения, о моем пути сюда, опуская отвратительные детали и сосредотачиваясь на героических людях, которых повстречала по дороге. Я говорила о Лакота и их уважении ко всему живому. О Йене, молодом мужчине, который помог мне пересечь Атлантический океан. О грубоватых исландских мужчинах, которые не говорили на моем языке, но пожертвовали своими жизнями, чтобы отвести меня к вулкану. О моих стражах, которые посвящали каждый свой вдох моей защите. Я изложила истории Жоржа и Таллиса, Ши и Линка, процветания Аркендейла и того, как этот полуостров зародился с решительности мужчин и женщин Линка.

Пока мои слова эхом разносились по каньону, я знала, что меня услышит лишь часть собравшихся. Но мои слова разойдутся рябью, как и их коленопреклоненные позы. Детали могут измениться, но смысл останется: женщин не было бы здесь без экстраординарных поступков обычных людей. Таких же людей, как они сами.

Когда мой голос слишком охрип, чтобы кричать, я вновь поблагодарила их. Затем следующие три часа я приветствовала непрекращающийся приток мужчин и женщин. Многие пришли с собаками, и это переполнило меня теплом. Миру нужны такие любящие компаньоны, как Дарвин.

Я прикасалась к беременным животам, опускала ладонь на бесчисленное количество опущенных голов и шептала слова ободрения. Поначалу я не была уверена, что говорить, но оказалось, что глядя в их глаза, легко говорить то, что я чувствовала. Когда женщина улыбалась, я говорила ей, что она прекрасна. Если мужчина обладал телосложением солдата, я говорила, что он силен. Ты храбрый, ты замечательная, ты внимательный, ты нежная, ты усердный… я давала им свою честность и одобрение, как повторяющийся напев.

Толпа из тысяч тянулась бесконечно. Я могла бы продолжать еще три часа, но солнце садилось, а утомление прочертило круги под глазами моих стражей. У Мичио не так выраженно, но все трое не отходили от меня, и от бдительности их плечи напряглись, жилы на шеях натянулись. Как минимум, им нужно было поесть.

Я стиснула ладонь Джесси.

— Пора.

Завтра будет новый день, а после него — следующий. Я не могла предложить еду или кров для тысяч, но я вернусь на поверхность в качестве жеста надежды.

Той ночью я лежала в постели перпендикулярно телу Рорка, свернувшись на боку и положив голову ему на грудь. Джесси и Мичио прильнули к нижней части моего тела. Мои конечности как будто сделались легче, сердце — полнее, вся моя сущность переполнилась эссенцией жизни. У меня была любовь трех мужчин, надежда на моего ребенка и цель моего существования.

За ужином мои стражи были непривычно тихими, а теперь, закрыв глаза и ровно дыша, они или спали, или так же глубоко погрузились в раздумья, как и я.

Наша дочь должна родиться в конце августа. Через два месяца. Это все время, что у меня осталось? Мне нужно было пообщаться с большим количеством людей снаружи. Нужно собрать больше вещей для ребенка. Нужно выбрать имя для ребенка. Нужно поговорить об ее будущем с ее отцами.

Мне нужно больше времени.

Глава 60

На следующее утро я проснулась от того, что крошечная ножка прижималась к моему мочевому пузырю. Она вытягивалась и изгибалась в моем чреве, и каждое движение вызывало во мне пульсирующую волну. Я чувствовала, что ее аура стала сильнее за последний месяц, но сегодня ее жизненная сила была особенно заметной. Это походило на гудящие вибрации Мичио, только более выраженные, как будто я находилась внутри нее, а не наоборот. Она ощущалась как теплая артерия эмоциональной и живой энергии. Той самой энергии, которая могла выходить за все границы.

И не давала мне поспать подольше.

Лампа в углу по-прежнему горела, чтобы освещать мои ночные походы в туалет. Дарвин поднял голову с пола, наблюдая в тусклом свете, как я сажусь, стараясь не разбудить парней. Мне нужно было сжечь часть этой неуемной энергии в туннелях, а им нужно было отдохнуть, прежде чем мы вернемся к толпе снаружи.

Их распростертые тела образовывали вокруг меня треугольник из твердых мышц и обнаженной кожи. Они лежали на боках, лицом ко мне, а я спала в центре. Но в основном я спала на них, сплетая руки и ноги, используя какую-то часть их тел в качестве подушки.

Медленно, тихо я перелезла через ноги Мичио, соскользнула с кровати и оглянулась на их расслабленные лица. Все глаза оставались закрытыми.

Я натянула шорты и собрала волосы в конский хвост.

— Какая жалость, — прошептал хриплый голос Мичио с кровати позади меня.

Я повернулась к нему лицом.

— Что?

— Грешно прикрывать эти идеальные изгибы, — его сонный взгляд блуждал по мне. По моим голым ногам. По огромному бугру моего живота. По моим обнаженным, набухшим грудям. По моим приоткрытым губам. На протяжении долгих секунд он просто смотрел, никуда не торопясь. — Повернись.

Мои соски напряглись от прохладного воздуха, когда я повернулась к нему спиной. А может быть, виной тому жар его глаз, блуждающих по моему телу.

— Черт возьми, Иви. Мне нравится округлая форма твоей задницы, и то, какой приподнятой она выглядит, когда я смотрю на тебя со стороны. Должно быть, это все из-за бега трусцой, потому что твои упругие ягодицы и тонкая, маленькая талия… ты даже не выглядишь беременной сзади. Это все…

— Прямо здесь? — я повернулась обратно, прижимая ладонь к животу. Я носила каждую свою беременность таким образом, спереди и в центре, все в животе.

Его зрачки расширились.

— Иди сюда.

Нижняя половина его тела была укрыта одеялом, но обнаженного торса было достаточно для зрительной услады. Все эти глубокие впадинки и резкие бугры мышц вызывали покалывание в моих пальцах. За последние полгода он снова набрал вес, и его оливковая кожа буквально светилась здоровьем. Он утверждал, что его к жизни вернула моя кровь, которую он пил маленькими глотками несколько раз в неделю. Я часто задавалась вопросом, что будет с его потребностями, когда меня не будет рядом, чтобы утолить их.

Я подошла к кровати и остановилась перед ним, бросив быстрый взгляд и убеждаясь, что Джесси и Рорк еще не проснулись.

Мичио приподнялся на локте и накрыл ладонью мой живот.

— Ты никогда не была столь прекрасной.

Его комплимент заструился по моему телу, как ласка, возбуждая мою избыточную энергию.

— Я никогда не чувствовала себя такой гиперактивной, — я пристально посмотрела в его карие глаза. — Сегодня утром я особенно чувствую ее так же, как и тебя, и это поистине необузданно.

— Надеюсь, когда-нибудь я смогу почувствовать ее таким образом, — задумчиво произнес он. Наклонившись ближе, он провел кончиком носа по моему пупку. — Она не будет давать нам покоя.

— Она будет испытывать ваше терпение.

— И заставит нас гордиться.

Ощущение целостности и наполненности раздвинуло мои ребра. Внутри меня было так много энергии, эмоций и жизни, что я не думала, что смогу сдержать все это.

— Я люблю тебя.

Он поцеловал меня в пупок.

— Люблю тебя, — еще один поцелуй, и он поднял глаза; тепло в них вторило его словам. — Хочешь, я побегаю с тобой?

— У меня есть Дарвин. Спи дальше.

Он наблюдал за мной, пока я натягивала футболку и направлялась к двери, но тут меня остановил голос с сильным акцентом:

— Ты кое-что забыла.

Я усмехнулась и вернулась к кровати, где Рорк обхватил мою шею сзади и притянул к себе. Он поцеловал место под моим ухом, место соединения плеча и шеи, легонько чмокнул меня в губы и отпустил, чтобы поцеловать в пупок.

Затем он упал на спину и закрыл глаза.

— Иди дальше.

Покачав головой, я скользнула вокруг кровати к Джесси. Он лежал лицом вверх, устроив голову на краю матраса и закрыв глаза. Я наклонилась в нескольких дюймах над его губами, глядя на него вверх ногами.

Его губы дернулись в улыбке за секунду до того, как он приподнял веки.

— Доброе утро, дорогая.

О, я никогда не устану от этого глубокого, сонного хриплого тембра.

— Доброе.

Я поцеловала его вниз головой, и щетина на его подбородке пощекотала мне нос. Его губы были полными и теплыми, а язык восхитительно вторгся в рот и лениво терся о мой язык. Это был непритязательный поцелуй, его губы скользили по моим только для того, чтобы выразить мне свою привязанность. Это заставляло меня чувствовать себя любимой, лелеемой, желанной.

Когда я отстранилась, он провел костяшками пальцев по моей щеке и подбородку.

— Мы выведем тебя на поверхность после обеда. Сегодня утром нам нужно кое-что сделать.

Я выпрямилась и взъерошила его сексуальные волосы.

— И что же это?

— Мужские штучки, — Рорк откатился в сторону, взбивая подушку под головой. — А теперь проваливай отсюда. Я сплю.

Мы с Дарвином оставили их в покое, и наши шаги эхом отдавались в туннелях, пока мы сжигали свою энергию. После нескольких потных миль я поела помидоры, шпинат и овсянку вместе с Эдди и Ши на кухне. Оставив Дарвина доедать мясо, я приняла душ, набросала список припасов в блокноте и побрела по коридорам в поисках Хантера.

Я поймала его у лифта, который вел на поверхность.

— Вот остатки моего списка.

Он взял бумагу и скользнул взглядом по моим каракулям, рукой то и дело убирая длинные волосы с лица.

— Если ты когда-нибудь захочешь подстричься, я знаю парочку парней.

Джесси и Рорк все еще стригли друг друга, а теперь еще и Мичио.

Уголок рта Хантера приподнялся вверх.

— На прошлой неделе Рорк сам предложил. Сказал, что мне не нужно держать уши в тепле в такую жару, — он оторвал взгляд от бумаги. — Но есть одна девушка…

О, боже мой! Три слова, которые начинались и заканчивались болью в сердце.

Я склонила голову набок.

— Ей нравятся твои волосы?

— Когда они падают на ее бедра, — он поиграл бровями. — Она в нашем Вегасском приюте. Я сейчас направляюсь туда, — он снова посмотрел в список. — А что такое ползунки?

— Это что-то вроде комбинезончика. Неважно. Мне просто нужна теплая детская одежда, и, если у тебя будет выбор, избегай розового цвета.

У Ши будет мальчик, и ей будет проще, если все будет общим.

— Понял, — он покосился на список — Еще больше подгузников?

— Разные размеры. Я все записала.

— Да, хорошо, — он сунул список в задний карман брюк. — В пригороде Вегаса есть детский магазин. Я возьму с собой несколько парней, несколько грузовиков. Мы просто опустошим это место. Я вернусь через пару недель.

— Ты самый лучший, — я крепко обняла его. — Удачи тебе с этой девушкой.

Он нажал кнопку вызова лифта и подмигнул мне.

— Мне не нужна удача.

— Тогда ты, возможно, захочешь взять в детском магазине кое-что для своего… не-нуждающегося-в-удаче будущего?

Он побледнел, выпучив глаза, и попятился задом наперед в лифт.

— Повторное заселение мира — это тяжелая работа, Хантер, — я побежала прочь, ухмыляясь. — Но мы все должны это сделать.

Следующей моей остановкой был импровизированный кабинет доктора Белхэпа на восточной стороне дамбы. Он и еще трое врачей обследовали меня, посмотрели ребенка на УЗИ и взяли у меня кровь. Последнее было сделано по моей воле. Я заставляла их брать по одной пинте каждый день и хранить ее в холодильнике на всякий случай. Чтобы изучать, лечить нимф, удовлетворять определенные потребности — все, что может понадобиться после моей смерти.

Мои стражи спорили со мной из-за этого. Среднестатистический человек мог пожертвовать только одну пинту каждые пятьдесят шесть дней, но у меня имелась способность «явно-выше-среднего» восполнять свою кровь за ночь.

После осмотра у меня оставалась пара свободных часов до обеда, поэтому я бегала по коридорам, думая об именах для девочек. Мне хотелось чего-то глубокого и символического, но каждый вариант звучал банально. Если у парней уже были свои собственные версии, то они держали язык за зубами.

Десятиминутная пробежка привела меня в генераторную. Входя, я почувствовала, что аура Мичио становится все сильнее. Лаборатория находилась на другой стороне плотины. Почему он здесь оказался? Я следовала за гипнотическими импульсами, и моя кожа гудела и согревалась по мере приближения к двери комнаты, которую мужчины использовали для обучения боевым искусствам. Я распахнула ее настежь.

Джесси лежал спиной на бетонном полу в центре большого помещения. Рорк растянулся на нем в противоположном направлении, уткнувшись лицом в пах Джесси. В нашей постели это была бы позиция шестьдесят девять. Но здесь, когда Мичио сидел на корточках рядом с ними и выкрикивал инструкции, это был захват «север-юг» из джиу-джитсу. В любом случае, это было интимное и чертовски сексуальное объятие.

Мичио поднял голову, ничуть не удивившись при виде меня. Он мог почувствовать меня на другом конце страны. Конечно, он заметил мое приближение.

— Все в порядке?

— Всегда, док, — я проскользнула внутрь, закрыла дверь и уселась на потертую кушетку у стены. — Не позволяйте мне вмешиваться в ваши мужские дела.

Джесси протолкнул руку между ног Рорка и вытянул шею, по-видимому, больше стараясь взглянуть на меня, чем пытаясь скинуть Рорка.

Мичио отругал Джесси за неправильное положение, что заставило Рорка рассмеяться и крепче обхватить руками его талию.

— Черт побери, тяжелый же ты ублюдок, — Джесси крякнул, повернул голову и укусил Рорка за внутреннюю сторону бедра.

— Проклятый чертов ад! — Рорк отпрянул и упал на спину.

Джесси перевернулся и пополз за ним, хватая его за ноги, потом за бедра, и занял позу над ним, смеясь над ошибкой Рорка.

Мичио усмехнулся, наблюдая за ними. Когда он встретился со мной взглядом, и его улыбка смягчилась, до меня дошло, что эти трое достигли такой связи, которая могла бы поддержать их после моей смерти. Они доверяли и полагались друг на друга, дрались и трахались вместе. И они заставляли друг друга смеяться.

Скорее всего, в грядущие темные дни они будут то впадать в отчаяние, то выбираться из него, но пока один из них всегда будет стоять, он сможет выдержать вес двух других. Убедившись в этом, я умру со спокойной душой, с внутренним покоем, унося с собой целую жизнь улыбок.

Конечно, какая-то часть меня пребывала в настоящем ужасе от мысли, что я умру. Что я уже не буду частью их отношений. Что я не увижу, как растет моя дочь. Но я старалась держать этот страх под замком, чтобы он не поглотил оставшееся у меня время.

Мичио пошагово обучал их различным техникам, поправляя ногу Джесси и шлепая Рорка по заднице, когда тот обрушился на Джесси с грубой силой вместо отработанной техники. Я учила Рорка джиу-джитсу, когда мы отсиживались в его бункере в Англии, но он уже растерял навыки. И сделался нетипично агрессивным.

Я подозревала, что отчасти это было связано с нашей все более нежной сексуальной жизнью. Частота не уменьшилась, но я чувствовала, что они сдерживаются с менее глубокими толчками и мягкими захватами, умеряя свою потребность грубо и энергично доминировать надо мной. И из-за моего живота наши позиции стали ограниченными и однообразными.

Они разделись до трусов, их кожа блестела от пота и туго натягивалась на мышцах. Их мощные тела перекатывались вместе в пыхтящем, толкающемся, тянущем клубке силы и мастерства. Это зрелище заставило мои внутренние мышцы содрогнуться. Еще минута такого зрелища, и мои шорты промокнут насквозь.

Джесси забрался между ног Рорка, положив руку поперек его горла, кряхтя и двигая бедрами, добиваясь подчинения Рорка. С таким же успехом они могли бы трахаться, потому что именно так они двигались во время секса. Если бы только они могли вытащить свои члены и смять губы друг друга поцелуем.

Провалиться мне на этом месте, если эти образы не заставили мою киску содрогнуться. Скользкая жидкость просачивалась сквозь мои складочки, подготавливая мое тело к тому, чтобы они скользнули внутрь и уняли нужду. Мне хотелось лизать скульптурные грудные мышцы Рорка, вцепиться ногтями в идеальные бицепсы Джесси и впиться зубами в толстую шею Мичио, пока они будут трахать меня с той же дикой агрессией, какую они сейчас использовали друг против друга.

Точеные прессы уходили под поясы штанов. Хлопок облегал и натягивался на полутвердых выпуклостях. Может быть, они возбуждены, потому что я наблюдала за ними. Хотя Рорк мог стать твердым даже от сильного ветра, и учитывая то, сколько раз его рука задевала член Джесси, возможно, их возбуждение не имело никакого отношения ко мне.

Мичио сидел на корточках, и это скрывало его пах от посторонних глаз, но, похоже, он смотрел на них совсем по-другому. Боле пристально? И не только аналитическим взглядом опытного мастера боевых искусств. Его пристальный взгляд блуждал по их сцепившимся телам с любопытством, любовью и чем-то похожим на желание, когда он задерживался на выпуклостях между их ногами. Он связался с ними на платоническом уровне за последние шесть месяцев, и близость, которую мы делили вчетвером в нашей постели, выходила за границы большинства гетеросексуальных мужчин. Но он никогда не проявлял к ним сексуального влечения. До сих пор.

Я уже начала думать, что этот спарринг нацелен не столько на изучение новых навыков, сколько на избавление от накопившегося тестостерона и утоление их потребности в охоте, борьбе и выпускании пара.

Эта мысль была мучительно приятной. Я могла бы просидеть там весь день, наблюдая, как они напрягаются, борются и трутся друг о друга. Я не двигалась в течение следующего часа; мое внимание было приковано к изгибу задницы Рорка, когда он тащил свой пах по груди Джесси, и к тому, как Джесси пристально смотрел на Мичио прямо перед тем, как взобраться на бедра Рорка, и как Мичио врывался и доминировал над ними обоими размытым пятном техники и скорости.

По отдельности они были невероятно сильны. Вместе они были великолепно смертоносны. В тренировочном зале. На поле боя. И в нашей постели.

Мне до боли хотелось оказаться в этой борющейся куче вместе с ними, лечь под ними с раздвинутыми ногами, почувствовать, как дрожат мышцы Джесси, когда он посасывает член Мичио, как подрагивает толстый член Рорка между его бедер. То, как этот член будет ощущаться, трахая меня глубокими, тяжелыми толчками. Мне нужны были их языки, их пальцы, их набухшая твердость. Жажда соприкоснуться с каждым их дюймом была такой же острой, как клыки Мичио.

Словно почувствовав запах моего возбуждения, все трое повернули головы в мою сторону.

Мичио откатился первым, плавно поднялся на ноги и направился ко мне.

— Насколько ты промокла?

Я застонала, и дрожь пробежала вверх по моим ногам, вызывая еще один прилив тепла в моей киске.

— Посмотри сам.

Джесси и Рорк последовали за ним — Джесси отошел к двери, а Рорк опустился на диван рядом со мной.

Горячая рука Рорка вцепилась в край моих шорт.

— Подними бедра, — два слова, произнесенные с сильным акцентом и суровым взглядом.

Я приподняла свою задницу, вздымая живот к небу, когда Рорк стянул ткань с моих ног. Мичио опустился на колени возле моих бедер, и его глаза встретились с моими, когда он снял мою футболку через голову, оставляя меня обнаженной и дрожащей.

Джесси сдвинул засов, запирая дверь, и щелчок эхом отозвался во мне, заставив сжаться еще сильнее.

— Раздвинь ноги, — Рорк дышал мне прямо в ухо.

Это был всего лишь шепот, но в моем теле он проревел пламенем. Я немедленно подчинилась.

Подушечка пальца Мичио скользнула по моим складкам, собирая мою влагу.

— Мы собирались сделать это в нашей комнате, но заранее приготовились к тому, что ты можешь прийти сюда.

— Сделать что? — я бросила на него растерянный взгляд и посмотрела на Джесси и Рорка.

Джесси схватил спортивную сумку с пола у двери и присоединился к нам, встав на колени между моих ног, пока Рорк оставался на диване рядом со мной, а Мичио устроился с другой стороны.

Что-то промелькнуло между ними троими в этом обмене взглядами. Это было неуловимым, но они, казалось, склонились ближе друг к другу — взгляды были сосредоточенными и прямыми, плечи отведены назад, а губы сжаты так, будто они отражали решительную решимость друг друга.

Я все еще была не в теме.

— Что, черт возьми, происходит?

Мичио безжалостно сжал мой клитор, и все внутри меня содрогнулось.

Он отпустил меня, положив ладонь мне на ногу.

— Когда Айман держал тебя в плену, он мог найти Джесси и Рорка и превратить их в пауков. Ты знаешь, почему он этого не сделал?

Я знала, почему Айман не убил их, но я не рассматривала возможность превращения их в пауков. Джесси и Рорк пристально смотрели на меня. Они, должно быть, уже обсудили это. Я покачала головой.

Мичио провел кончиками пальцев по внутренней стороне моего бедра.

— Потому что он не знал, пили ли они твою кровь, как я. Я тоже этого не знал. Они могли бы поцарапать тебя зубами во время поцелуя. Могли случайно проглотить капельку твоей крови, взлетевшую в воздух во время любой из твоих травм. Его попытка превратить их в пауков могла бы вместо этого сделать их ходячими вакцинами. Это было слишком рискованно, а он был достаточно самонадеян, чтобы поверить, что они не представляют угрозы для его плана.

Иисусе. Я тоже не знала, пили ли они мою кровь. Это возможно, но количество было бы таким ничтожным.

— Зачем ты мне это рассказываешь?

Рорк поцеловал меня в плечо.

— Мы с Джесси пили твою кровь, любовь моя. Сосуды, которые ты наполняешь каждый день? Он, я и еще пятьдесят человек, которые живут на этой плотине, вот уже пару месяцев пили по глотку каждую неделю.

Поток эмоций захлестнул меня, усиливая энергичное давление в моей грудной клетке. Если кто-то из мужчин будет укушен, если Джесси или Рорк будут укушены, они окажутся невосприимчивы к программированию.

Я робко улыбнулась, чувствуя болезненный ком в горле.

— Спасибо. Это… Боже, теперь мне будет намного спокойнее в отношении вашей безопасности.

В отношении всего, что случится после моей смерти. Я не могла произнести это вслух, пока лежала обнаженной и раздвинула ноги. Но я умру, зная, что отцы моей дочери не превратятся в безмозглых пауков.

Джесси сжал мое колено, скользя рукой вверх, пока его пальцы не встретились с пальцами Мичио на сгибе моего бедра.

— Док собирается нас укусить.

Мои глаза выпучились, когда в моей голове вспыхнули образы клыков Мичио, погружающихся в их шеи. Кончат ли они так же, как и я всегда кончала? Мгновенно и яростно? Мое тело волнительно и ошеломительно отреагировало на эту идею.

Я посмотрела на Рорка.

— Ты не против этого?

Он пожал плечами, и уголок его губ приподнялся.

— Несравненная проворность дока чертовски раздражает меня.

Я переключила свое внимание на Джесси.

— Ты утратишь способность иметь детей.

Он коснулся моего живота.

— В этом плане у меня забот и так хватит, — его глаза посуровели. — Нам нужны сила и скорость дока, Иви. Откладывая это, мы каждый день рискуем своими жизнями, — он опустил взгляд на мой живот. — Ее жизнью.

Логично. Если бы дамба подверглась нападению пауков, нам было бы легче защитить нашу дочь с помощью равной силы.

Я встретилась взглядом с Мичио.

— Ты сказал, что вы собирались сделать что-то в нашей комнате. Ты намекал на это? Ты собираешься укусить их прямо сейчас?

— Да.

С этим единственным словом все поведение Мичио сменилось с аналитического доктора на доминирующего любовника. Двигаясь быстрее, чем могли уследить мои глаза, он очутился позади Джесси между моих ног, его рука сомкнулась вокруг руки Джесси и направила их пальцы к моей киске.

Джесси замер, решительно глядя мне в глаза. Он не был напуган или взволнован. Этот мужчина ничего не боялся. Они, очевидно, уже обсудили, как все это будет происходить, но я все еще не могла уложить новости в голове.

— Вы будете кусать других мужчин на дамбе?

Джесси и Мичио скользнули пальцами внутрь меня, поглаживая мое возбуждение, и Рорк ответил:

— Мы видели, что делает с тобой укус дока.

Он превращал меня в дрожащую взрывную каплю, разлетающуюся на куски с таким сильным эйфорическим давлением, что это было похоже на внетелесный опыт.

Я широко улыбнулась, и мои внутренние стеночки сжались вокруг их вторгавшихся пальцев.

— Вы не хотите нести ответственность за то, чтобы наградить наших солдат самыми лучшими оргазмами в их жизни?

— Это может быть неловко, — Мичио опустил голову и царапнул клыками плечо Джесси.

Черт, я была так поглощена этим многообещающим жестом, что не сразу осознала, что рука Рорка присоединилась к рукам Джесси и Мичио. Все трое провели по моим складочкам, скользнули в мою влагу и вонзились в меня, посылая спираль удовольствия по моему телу.

Рорк склонился над моей грудью и обвел языком сосок.

— Мы хотим дать тебе кое-что, любовь моя.

Их пальцы гладили мою чувствительную плоть, превращая мое влагалище в болезненную пульсацию жара. Примерно через две секунды я готова была отдать все обратно в захватывающем взрыве на их пальцах.

Мичио убрал пальцы и наклонился к сумке, лежащей на полу. Когда он поставил бутылку смазки на диван, моя задница сжалась в предвкушении.

— Это не для тебя, — Мичио скользнул руками по ребрам Джесси, его пальцы опустились на сокращавшийся пресс и задержались на поясе трусов Джесси.

Он никогда так к ним не прикасался. Никогда в такой чувственной или соблазняющей манере.

Мой взгляд метнулся к глазам Мичио, надеясь, умоляя, и он смотрел прямо на меня с непоколебимым намерением.

Джесси держался расслабленно, ни разу не дрогнув от блуждающих прикосновений Мичио и продолжая работать своими пальцами рядом с пальцами Рорка внутри меня.

— Это выражение прямо у тебя на лице… Блядь, Иви. Ты никогда не просила нас об этом, но мы знаем, как сильно ты этого хочешь.

Это. Они не сказали прямым текстом, но я отчаянно нуждалась в этом. Мне нужно было знать, что это не мое воображение.

— Скажите это. Скажите мне, чтобы я поняла.

Рорк повернулся ко мне лицом, и его свободная рука прошлась по моему конскому хвосту, слегка потянув.

— Мы собираемся подарить тебе нашу девственность.

Глава 61

Все мое тело воспламенилось от вихря неуверенности и голода, пока я всматривалась в глубину глаз Джесси и Рорка. Я ожидала увидеть напряженные выражения лиц и резкие взгляды, но их лица были спокойными, уверенными и понимающими. Они полностью намеревались позволить Мичио трахнуть их. Для меня.

Рорк отпустил мой конский хвост, убрал пальцы из меня и откинулся на спинку дивана рядом со мной.

— Мы обсуждали это уже несколько месяцев, дорогая.

То есть, они не кидались в омут с головой. У них было время поговорить об этом, возможно, поссориться и примириться с этим. Но почему же?

Стоя на коленях между моих ног, Джесси оказался прямо передо мной, а Мичио встал на коленях позади него, и оба они пристально наблюдали за мной.

Я откинулась на спинку дивана, обнаженная, с трудом дыша и вся мокрая от шока.

— Не делайте этого ради меня. Вы уже все мне отдали. Я не могу… я имею в виду, это важный и замечательный момент, и здорово было бы испытать его с вами. Ни одна женщина в здравом уме не стала бы отговаривать вас от этого. Но я знаю вас, ребята, — я посмотрела каждому из мужчин в глаза, обращаясь к ним. — Рорк, ты уже отдал мне свою девственность. А ты, Джесси, как-то ревностно заявил мне, что тебе не нравятся парни, — я повернулась к Мичио. — Когда мы вчетвером лежим в постели, ты всегда сосредоточен на мне. Ты никогда не проявлял желания к ним.

Мичио не стал возражать вслух. Нет, он просто провел губами по плечу Джесси.

Мне казалось, что мои внутренности раскалываются и взрываются одновременно. Я не хотела, чтобы они делали это, чтобы утешить меня в мои последние дни. С другой стороны, если бы они подняли свои отношения на такой уровень, это могло бы укрепить их совместное будущее.

Или втиснуть между ними гору стыда.

Я отвела взгляд в сторону.

— Как бы мне ни хотелось, чтобы вы были вместе таким образом… — я крепко зажмурилась. Неужели я действительно так говорю? Я выдохнула и твердо посмотрела на них. — Я не получу удовольствия, зная, что вы делаете это исключительно для меня. Я буду задаваться вопросом, ненавидите ли вы каждую минуту этого, и создаст ли это дискомфорт между вами. А что, если это заставит вас отдалиться друг от друга?

Рука Мичио оставалась на поясе трусов Джесси, его губы парили над плечом Джесси, пока он удерживал мой взгляд.

— Я собираюсь укусить их, Иви. Это служит практической цели, но ты не хуже меня знаешь, что это глубоко интимный акт. Возможно, даже более интимный, чем секс. Поскольку я доверяю Джесси и Рорку свою жизнь, укус свяжет нас в такой манере, которая лишь расширит нашу зону комфорта.

Потому что он ожидал от них оргазмической реакции. Боже мой, я была в восторге от этого обещания.

Он сказал, что когда кусал Элейн, он был слишком раздражен и взбешен, чтобы возбудиться. Но с Джесси и Рорком все будет иначе. Скорее всего, он будет реагировать на них так же, как всегда реагировал на меня. За исключением случая на утесе, он никогда не кусал меня без того, чтобы неистово погрузиться в меня так, будто укус был связан с животной частью его натуры, и кровопитие инстинктивно превращало его в трахающегося, охотящегося зверя.

Я подозревала, что именно поэтому и был затеян разговор об анальном сексе. Я могла представить себе, как Мичио излагает все это, как ни в чем не бывало. «Если я вас укушу, то с вероятностью девяносто шесть процентов я завалю вас и трахну».

Джесси медленно водил во мне своими пальцами, и его пристальный взгляд был подобен жидкому огню, когда он изучал мое лицо, мою вздымающуюся грудь и мою распухшую плоть, сжимавшуюся вокруг его сгибавшихся пальцев. Склонившись над округлостью моего живота, он положил свободную руку мне на плечо, нарочно располагая пальцы, прижимая их к изгибу моего плеча и шеи, большим пальцем поглаживая пульс на моем горле. Это была властная хватка, которая приказывала мне подчиниться любому их решению.

Нервы между моими ногами наэлектризовались, а легкие неровно наполнялись воздухом, и мои сомнения исчезали с каждым резким ударом сердца.

Он наклонился вперед.

— Каждый раз, когда ты смотришь на нас вместе, твое дыхание учащается, твои маленькие соски твердеют, а твоя киска…

Я напрягла мышцы вокруг его пальцев.

— Блядь, дорогая, — он погладил мокрый край моего входа. — Твоя киска знает, как отчаянно мы хотим тебя. И пока ты смотришь на нас вместе, вся эта влажная жара будет становиться только влажнее и горячее.

Чавкающие звуки его движущихся пальцев заполнили комнату. Мой оргазм уже нарастал, от его слов, его прикосновений и моего грязного воображения, пока мой разум составлял пошлую хореографию мозолистых рук, тугих задниц и твердых членов, скользящих и трущихся друг о друга.

Он выскользнул пальцами из моей киски и поднес их ко рту Рорка, пристально наблюдая за мной. Рорк схватил его за запястье и жадно облизал, посасывая каждый палец полными губами и не сводя с меня глаз.

Желание нарастало, и я чувствовала себя пойманной в ловушку под ним, неспособной двигаться, плененной ожиданием узнать, что они будут делать дальше.

Мичио прислонился к спине Джесси, его рука обхватила всю длину жесткого и толстого ствола Джесси, который напрягся в своей хлопковой клетке.

— Когда ты заводишься, это заводит и нас, Иви, — Мичио сжал выпуклость Джесси, сжимая пальцы сильнее. — Неужели он выглядит так, будто ненавидит все это?

Нет, Джесси, казалось, с трудом сдерживался, и его бедра качнулись вперед, чтобы потереться о ладонь Мичио.

Следующие несколько секунд прошли в тумане тяжелых вздохов, общих взглядов и мягких ласк, пока они снимали свои трусы и разворачивали меня, располагая мое тело так, как они хотели меня видеть. Кончилось все тем, что я легла на диване, повернувшись по большей части на бок, а не на спину, и раздвинув ноги с членом Джесси у моего входа. Мичио встал на колени позади Джесси, а Рорк склонился над моей головой, положил руку мне на подбородок и опустил мой рот к своему члену.

Джесси замер, когда руки Мичио обхватили его за талию. Клыки лениво скользили по плечу и шее Джесси, вызывая судорожную рябь на его прессе. Когда пальцы Мичио нашли участок волос у основания его твердого члена, мои легкие обожгло от нехватки воздуха, а кости превратились в лаву. Было что-то чертовски дразнящее в том, как рука Мичио скользила по этим коротким волоскам, как будто линия волос служила запретной границей. С каждым скольжением пальцев Мичио по этой границе, я чувствовала, как вокруг нас рушатся последние барьеры.

Вытянув мою ногу вверх, вдоль своей груди, Джесси поводил пальцами вверх и вниз по внутренней стороне моего бедра, и его грудные мышцы подрагивали надо мной. Комната наполнилась звуками возбужденного дыхания, когда Мичио начал смазывать себя смазкой. Рорк провел своей длиной по моим губам. Затем он встретился взглядом с Джесси.

Они толкнулись одновременно, Рорк заполнил мой рот, а Джесси жестко и глубоко вошел между моих ног. Мои руки взлетели к ним, стремясь углубить связь, мои пальцы переплелись с пальцами Джесси на моем животе и нашли хватку Рорка, запутавшуюся в моих волосах. Их тела синхронно раскачивались, пока я лизала и сосала ствол Рорка и поднимала бедра, встречая толчки Джесси.

Каждый толчок удовольствия в моем теле, каждый стонущий звук, который я издавала, не выпуская члена Рорка, отражался в их глазах. Мне казалось, что я нахожусь на вершине их мира, и видят небеса и преисподняя, они были центром моего мира.

Я уловила тот момент, когда Мичио был готов. Джесси перестал двигаться, погрузившись в меня до упора, и его руки покоились на моем животе. Рорк вырвался из моего рта и отодвинулся, как будто не хотел закрывать мне вид на Джесси и Мичио. Рорк уперся коленом в край дивана рядом с моей грудью, и выпуклость его набухшего члена покачивалась между его точеными бедрами. Затем он наклонился к Джесси и завладел его ртом.

Язык Джесси играл с языком Рорка, нижние стороны их челюстей растягивались и изгибались, когда они углубили поцелуй.

Мичио отодвинулся от Рорка, прижался губами к шее Джесси с другой стороны, обхватил его бедра и выдохнул:

— Готов?

Джесси наполовину выскользнул из меня, и его колени прижались к подушке ниже моих бедер.

— Нет, — его голос звучало хриплым, но губы изогнулись в нервной улыбке.

Мичио погрузился в него первобытным толчком клыков и члена. Джесси с криком вошел в мою киску, вколачиваясь быстро и безжалостно, его шея напряглась от укуса Мичио, мышцы сократились, а руки летали по всему моему телу, сжимая и лаская мою грудь. Учитывая то, как жестко двигался Мичио, входя в Джесси в том месте, куда никто еще не входил, он должен был испытывать некоторую боль. Должно быть, укус смягчил это впечатление.

Мышцы Джесси дрожали, глаза оставались плотно закрытыми. Он задержал свою кульминацию еще на несколько секунд, а затем зарычал прямо в рот Рорку.

— Блядь, блядь, твою ж, на хуй, мать!

Смотреть, как он кончает с Мичио, погруженным в него, в его вену, в его задницу, пока он сам целует Рорка и толкается между моих ног, оказалось достаточно, чтобы довести меня до предела. Ударная волна моей разрядки прокатилась по мне, и я наслаждалась оргазмом в течение долгих восхитительных секунд, отрывисто двигая бедрами.

Мичио продолжал работать бедрами, его губы сомкнулись на шее Джесси, а испепеляющий взгляд был прикован ко мне. Мгновение спустя он оторвал свой рот, запрокинул назад голову с окровавленными клыками и застонал. Его крепкие мышцы задрожали от оргазма. Затем он отстранился и перевел горячий взгляд на Рорка.

— Придержи лошадей, док, — Рорк указал на него пальцем. — Я же сказал тебе, что хочу быть внутри нее, когда мы сделаем это.

Мичио натянуто кивнул, когда Джесси выскользнул из моей киски и сел на пятки, явно потрясенный.

Я наклонилась к нему, насколько позволял мой живот, и прикоснулась к его щетинистому подбородку.

— Ты в порядке?

Он бросил на меня мрачный взгляд — единственное предупреждение, которое я получила перед тем, как он атаковал мой рот. Его язык неистово и страстно сплетался с моим, давая мне самый лучший ответ, какой только можно себе представить. Слишком быстро он прервал поцелуй и усадил меня к себе на колени, прижав спиной к своей груди. Его руки заскользили по моему животу, лаская мягкими, широкими кругами, покрывая весь выступающий бугор, тогда как сам Джесси откинулся спиной на подлокотник дивана.

Мичио отступил назад, вытер себя полотенцем и снова нанес смазку. Рорк бросил на него любопытствующий взгляд, затем подошел ко мне и Джесси, зарывшись между нашими ногами. Сначала его рот и этот грешный язык принялись лизать и сосать мою набухшую плоть. Затем его бедра раздвинули мои бедра, а вместе с тем и ноги Джесси.

Учитывая размер моего живота, было бы проще развернуться и позволить ему взять меня сзади. Это стало нашей основной позицией. Но они делали это для меня, чтобы я могла наслаждаться удовольствием наблюдения за ними.

Рорк склонился над нами, стараясь не давить на ребенка, и посмотрел на Джесси позади меня.

— Тебе было больно?

Этот уязвимый вопрос заставил мое сердце сжаться.

— Тебе вовсе не обязательно это делать.

— Я говорю о зубах, дорогая, — он наклонился и прикусил мою грудь, а затем поднял бровь, взглянув на Джесси.

— Ты хочешь, чтобы я признался, что мне это понравилось, — сказал Джесси скучающим тоном.

Мичио бросил смазку и встал позади Рорка.

— Ему это понравилось. Я чувствовал, как он дрожит от шеи до самых пальцев ног.

Джесси не ответил, но его член уже набухал у меня за спиной.

Я застонала.

— Боже, теперь никому из вас не понадобится время на восстановление. С вашими жадными телами в постоянном состоянии твердости я, наверное, начну странно ходить.

Рорк ухмыльнулся и погладил меня по животу.

— Ты имеешь в виду, странно ковылять?

— Отъебись, — я широко улыбнулась в ответ.

Мичио протянул руку за спину Рорка и сделал что-то такое, отчего Рорк опустил голову и застонал.

— Эффект от укуса будут постепенным. По крайней мере, так было у меня. Небольшие изменения в течение первого месяца, — он подвинулся, направляя свой член к заднице Рорка, и обхватил руками его бедра. — Рорк?

Упершись руками под моими коленями, Рорк приподнял мою нижнюю часть тела навстречу своим бедрам и вошел в меня, дразня дюйм за дюймом. Он быстро нашел свой темп, поглаживая мои внутренние стеночки, кряхтя и глядя мне в глаза. Каждый длинный толчок его члена вышибал искры ощущений вниз по моим ногам, отчего я балансировала на грани оргазма. Губы Джесси на моей шее и руки, блуждающие по моему телу, только усиливали возбуждение.

Мичио взял его так же, как и Джесси — всадив клыки в его шею и проникнув одним жестким толчком, и принялся яростно трахать его, отчего Рорк, казалось, только делался более голодным, более нуждающимся и более агрессивным. Я никогда не устану смотреть на них вместе, на их могучие тела и хриплые стоны, работающие усерднее, проникающие глубже и стремящиеся к удовольствию.

Но больше всего меня пленили нежные прикосновения. Рука Джесси, скользнувшая по руке Рорка, когда тот ущипнул меня за сосок. И большой палец Мичио, легонько поглаживающий подбородок Рорка, прижимая его шею к своему рту.

Когда Рорк и Мичио задрожали от оргазма, я застонала вместе с ними и позволила зрелищу и звукам от всех их троих завладеть мною. Их прерывистое дыхание, страстные стоны, каждый изгиб и толчок их великолепных тел переполняли меня счастьем.

Мы не остановились на этом, ибо те первоначальные разрядки только убрали резкость. Мы перешли в душ рядом с нашей комнатой, где они по очереди трахали меня под струями воды. Я никогда не видела их такими возбужденными и ненасытными. Они касались друг друга без колебаний, языки скользили вместе, а глаза встречались без смущения и сожаления. Как будто что-то разблокировалось между ними — способность открыто выражать дружеские чувства и любовь, разрешение свободно действовать в соответствии с желаниями, какими бы они ни были; казалось, это сняло с нас пелену, о существовании которой я даже не подозревала.

В конце концов, обязательства оторвали нас друг от друга. Остаток дня мы ели, общались с нескончаемой очередью людей на улице и снова ели.

Но к ночи мы вернулись в нашу комнату, где они изучали друг друга открыто, жадно, и всегда держа меня в центре их внимания. Когда они не растягивали и не заполняли каждую дырочку в моем теле, они трахали друг друга, наблюдая за мной, питаясь желанием в моих глазах. Мичио никогда не был нижним, но Джесси и Рорк одержимо и свирепо менялись местами в вихре глубоких толчков, сжимающих до синяков рук, хриплого рычания.

Я не понимала истинной силы их страсти, пока не увидела, как они обрушивают ее друг на друга. Им не приходилось быть нежными или добрыми. Они брали и завоевывали, как мужчины на войне, все время удерживая мой взгляд и полностью осознавая, что вид их гибких тел, скользящих вместе, разжигает во мне огонь. Их глаза цеплялись за меня, заманивали и удерживали вместе с собой. Я знала, что они заботятся друг о друге, но они не отказывались от своей гордой, соревновательной натуры. Каждый мужчина был здесь ради меня, сражаясь с другими за мое внимание и любовь. Если бы я не наблюдала и не участвовала, они не были бы вместе на этом уровне, воплощая все мои фантазии. Я надеялась, что когда-нибудь они полюбят друг друга так же сильно, как я их.

Стояла уже поздняя ночь, когда мы наконец рухнули в постель, чувствуя боль и усталость в мышцах, и наши желания были полностью удовлетворены. Джесси свернулся калачиком у моего бока, Рорк положил голову на мою грудь, устроив тело под прямым углом к моему, и простыня сбились на нашей обнаженной коже.

Я провела пальцем по следу от укуса на шее Рорка.

— А вы не думали об именах?

Мичио покинул нашу потную кучу, чтобы взять что-то из своей сумки у двери. Он выпрямился, держа в руке нечто металлическое, и снова посмотрел на меня.

— Как вам имя Мория?

Рорк скорчил гримасу.

— Мы что, в Средиземье?

— Мория, — Джесси попробовал произнести это, и его голос сорвался. — У меня от этого имени болит горло.

— Ладно, — Мичио пошел обратно и забрался на кровать рядом с Рорком; его голова легла рядом с моей, а взгляд устремился на Джесси. — А как бы ты ее назвал?

Джесси нарисовал пальцем круг вокруг моего пупка.

— Пруденс.[35] Потому что она будет чопорной, скромной, невинной и… чопорной. Очень чопорной.

Мичио фыркнул.

— Это наводит меня на мысль о черносливе[36].

— И о древних старых тетушках, — я вздохнула. — У меня есть несколько идей.

Мичио уперся локтем на подушку над моей головой, подперев подбородок кулаком.

— Давайте послушаем их.

— Фэйт, Хоуп, Хармони, Грейс, Дестини[37]… Все они подходят, но кажутся… я не знаю. Такие имена создают определенные ожидания. У нее этого и так будет по горло, так что да, я не в восторге от таких вариантов, — я повернула голову и посмотрела на его руку, в которой он держал то, что достал из сумки. — А это что такое?

Он поднял этот предмет над моей головой. Медальон выпал из его хватки и повис на длинной серебряной цепочке над моим лицом. Я схватила его и положила на ладонь, чтобы рассмотреть поближе. У меня перехватило дыхание.

Медальон был около двух дюймов в диаметре и отлит из серебра. В металл был вставлен бирюзовый камень, подаренный мне Джесси, черная бусина из четок Рорка и один из клыков Мичио.

Мои ребра сжались, а руки задрожали. Я облизала губы, пытаясь обрести дар речи.

— Это ты сделал?

— Я попросил одного из парней Линка сделать это. Подними голову.

Мичио застегнул его на моей шее и откинулся назад, наблюдая за мной с безграничной преданностью на лице.

Я прижала медальон к груди, и длинная цепочка поместила его прямо над моим сердцем.

— Мне очень нравится. Я… — у меня защипало в глазах, и я прокляла свои чертовы гормоны беременности за то, что они превратили меня в такое хнычущее месиво. — Вы, ребята, так много мне дали.

Джесси поцеловал меня в шею под ухом.

— Мы чувствуем то же самое по отношению к тебе, дорогая.

Воцарилась приятная, уютная тишина, нарушившаяся лишь тогда, когда Рорк сел и усмехнулся.

— Мы должны назвать ее Бетти.

Джесси провел рукой по лицу.

— Да ты каждую увиденную женщину называешь Бетти[38].

— Тогда мне будет легко запомнить.

Высока вероятность, что мы не придем к согласию по поводу имени, но я получала удовольствие, слушая их шутки по этому поводу.

— А как насчет Берты? — спросил Джесси.

Он говорил так серьезно, но я знала, что он просто издевается над нами.

Мичио нахмурился.

— Ты хочешь, чтобы Иви родила Берту?[39] Я полагаю, что это лучше, чем просто плюнуть на все и назвать ее Плацента или Вагина.

Рорк закрыл глаза.

— Всякий, кто назовет своего ребенка так, должен быть наказан страшными пытками в неугасимом пламени, — он перекатился на грудь, уставившись на мой живот. — Давайте просто назовем ее Шартцмугель[40] и покончим с этим.

Джесси подложил руку под голову, его глаза улыбались.

— Привет, меня зовут Шартцмугель, и я здесь, чтобы спасти мир.

Я потерла виски.

— Я не знаю, смеяться мне или плакать.

Рорк склонил голову и поцеловал мою бедренную кость.

— Мы хотим, чтобы ты сама выбрала это имя. Нам понравится все, что ты выберешь.

— Окей.

Я провела пальцами по его волосам; пряди были мягкими и нежными, такими непохожими на спутанные дреды из нашей жизни на дороге. На самом деле, это был символ того, насколько легкой и упорядоченной стала наша рутина. Жить на плотине, с электричеством, стрижками и постелью, казалось таким… нормальным. Нормальным, как до заражения. Мне хотелось ухватиться за этот момент времени, удержать его для них и оставить с ними после того, как я уйду. Но я не могла остановить будущее или ту боль, которую оно принесет им. Все, что я могла сделать, — это дать им свое одобрение, чтобы они выбрали любой путь, который им нужен, и снова обрели то ощущение нормальности.

— Пообещайте мне кое-что, — я подождала, пока они посмотрят на меня. — Я провела много времени в раздумьях, пытаясь понять, что сказать вам, как сделать все лучше, после того как…

— Иви, — прорычал Джесси с каменным выражением лица.

Рядом со мной застыли Рорк и Мичио.

— Просто слушайте. Когда я умру, обещайте мне, что когда другие женщины…

— Мы не будем разговаривать об этом, — Рорк соскользнул с кровати, совершенно голый, и направился к двери.

— Мы должны поговорить об этом, — я встала на колени и повернулась к нему лицом. — Для моего душевного спокойствия. Ну пожалуйста!

Рорк остановился и провел рукой по волосам, словно пытаясь обуздать свои эмоции.

— Ты будешь жить дальше. Вот и все.

В груди у меня все сжалось.

Теплые руки скользнули по моим бедрам и потянули меня назад. Когда я повернулась, Мичио погладил меня пальцем по щеке, и от безрадостного взгляда его карих глаз у меня перехватило дыхание.

Его губы сжались, как будто сдерживая что-то, а затем с дрожащим вздохом приоткрылись.

— Я пытаюсь все исправить. Я пытаюсь… я просто… я не знаю, что не так.

Он провел несколько месяцев в лаборатории, изучая мои анализы крови и ДНК. Так много анализов, и все они были в норме. Я была здорова.

Мои глаза защипало, когда я обхватила его лицо ладонями и прижалась лбом к его лбу.

— Тут нечего исправлять. Это должно случиться.

— Дерьмо собачье! — Джесси встал на колени на матрасе, стиснув руками бока. — Мы победим это.

— Как? Вы не можете бороться с этим ни стрелой, ни мечом. Вы не можете обвязать меня веревкой и оттащить подальше, — мой голос зазвучал выше, задрожав и охрипнув от внезапных слез. — Это приближается, это… это… что бы это ни было, оно определяет, что будет дальше. Это очевидно, уродливо и неотвратимо, и, черт возьми, я не хочу, чтобы это унесло вас со мной.

Я не могла умереть, зная, что они будут настолько погружены в горе, что не смогут найти дорогу назад.

Тишина окутала комнату. Звук страдания.

Горячая дорожка слез скатилась по моей щеке, и я вытерла ее, окрасив пальцы в красный цвет. Уф. Я даже не могла плакать, как все нормальные люди. Я всю жизнь не плакала, и теперь это? Все время рыдаю и устраиваю чертов бардак.

Больше никаких слез. Я не позволю ни одной капле негативной энергии украсть то время, которое у меня осталось.

— Я просто хочу, чтобы вы были счастливы, — я сделала успокаивающий вдох. — Может быть, мне стоит оставить письмо, как это сделал Джоэл? Его слова придали мне сил в темные и одинокие времена.

— Мы будем не одни, — Рорк вернулся к кровати и обвился всем телом вокруг меня со спины. — И мы не хотим никакого письма.

— Мы хотим тебя, — Мичио оторвал свой пристальный взгляд от меня, переглянулся с остальными и вернулся к моему лицу. — Ты здесь, с нами, и мы предпочли бы услышать это сейчас… — его челюсти сжались, и он отвернулся.

Джесси крепко сжал шею Мичио сзади. Прежнее напряжение спало с его мускулов, глаза закрылись с какой-то горестной решимостью.

— Мы тебя выслушаем. Какое обещание ты хочешь от нас услышать?

Я выскользнула из объятий Рорка, чтобы видеть лица всех троих. Мы сидели тесным кругом на кровати, наклонившись к центру, друг к другу, наши дыхания смешивались, и наша связь текла вокруг нас подобно потоку энергии.

Когда я положила руки на живот, они последовали моему примеру, их пальцы сомкнулись вокруг моих, когда я заговорила.

— Обещайте мне, что вы не будете справляться в одиночку. Неважно, найдете ли вы другую женщину или нескольких женщин, оставайтесь такими же открытыми для любви, как и сейчас. Но не позволяйте ей или им разорвать ту связь, которую вы создали между собой. Шартцмугель нуждается в том, чтобы ее отцы были вместе и едины.

— Черт возьми, любовь моя, — Рорк обхватил меня рукой за спину и притянул к себе. — Прежде чем мы встретили тебя, мы смирились с тем, что будем одиноки и лишены отношений.

Мичио стиснул мою ладонь, опустил голову и уставился на постель.

— Но мы нашли не только тебя, — он поднял глаза и посмотрел на Джесси и Рорка.

Они нашли друг друга. Близость и доверие, которые могут быть только между братьями, лучшими друзьями, любовниками. Мое сердце медленно и ровно гнало кровь по венам, успокоенное, удовлетворенное.

— Мы обещаем, что будем не одни, — глаза Джесси ожесточились уверенностью, а голос сделался хриплым от эмоций. — От этих парней трудно избавиться.

— Да, это так, — я улыбнулась дрожащими губами. — У меня есть еще одна просьба.

Каждое мгновение, проведенное с ними на протяжении многих лет, было подарком. Гневные взгляды Джесси, когда я впервые встретила его в горах, флирт Рорка и его раздражающий целибат в бункере, мой плен на Мальте под постоянной опекой Мичио — все эти взаимодействия были подарками. Что бы мы ни делали, я дорожила каждой секундой в их обществе. И теперь эти секунды ускользали из моей хватки. Это делало меня жадной, отчаянной, требующей больше их времени.

— Больше никаких расставаний по утрам, чтобы проводить долгие часы в лаборатории, в саду или тренировать солдат. Проведите следующие два месяца со мной. Вчетвером. В постели или бегая по туннелям. Еда, разговоры, смех, прикосновения — мне все равно, чем мы будем заниматься, я просто хочу делать это вместе.

Их мрачные, задумчивые взгляды ласкали мое лицо, а пальцы дрожали от желания задушить мою судьбу. Каждый удар моего сердца ощущался как прыжок к последнему удару, когда я больше не буду смотреть им в глаза и чувствовать их дыхание на своей шее.

Переплетя наши пальцы, Мичио поднес мою руку к своим губам.

— Тебе и не нужно было просить.

В течение следующих двух месяцев они сделали мне самый ценный подарок из всех. Мы проводили каждую секунду вместе, и время текло рекой улыбок, препирательств, траханья, поцелуев неразлучной близости. Ни одна минута не была потрачена впустую.

Это были лучшие два месяца в моей жизни. И, вероятно, в их тоже. Джесси и Рорк получили скорость, и когда у них появились клыки, с ними пришла и потребности. Глотки моей крови утоляли их жажду, но они также вытягивали ее друг из друга. Их кровь будет поддерживать их, и, возможно, флаконы, которые я накапливала, можно будет использовать для создания вакцины или лечения. Я надеялась на это.

В конце августа Ши родила своего ребенка. Когда он сделал свой первый вдох, воздух не убил его. Либо вирус нимфы исчез, либо выздоровевшие нимфы смогли передать свой иммунитет. У него было десять пальчиков на ручках и ножках и совершенно здоровые человеческие органы. С его густыми черными волосами и огромными глазами он был очень похож на Пола. Она назвала его Эдди.

Мои опекуны не брали его на руки, их поведение было настороженным, нерешительным, а глаза полны страха, как будто его приход был предвестником грядущей тьмы. В ту ночь они трахали меня нежно, но с таким трепетным отчаянием, что это меня напугало. Они были напуганы. Как будто они знали.

На следующее утро я проснулась с непреодолимым желанием увидеть восход солнца, поэтому по пути к завтраку мы остановились в саду у основания дамбы.

Вокруг каньона все еще собирались многотысячные толпы, циркулирующее скопление приходящих и уходящих людей, стремящихся хоть мельком увидеть меня и мой огромный живот, когда я совершала свои ежедневные вылазки на поверхность. Стены из листового металла вокруг сада обеспечивали уединение от всех глаз, заглядывающих через баррикады вокруг дамбы, но открытые стропила позволяли солнечному свету питать живую зелень внутри.

Садовник Ронни работал над системой труб в дальнем углу. Дарвин бросился к нему, восторженно принюхиваясь и облизываясь, а мы вчетвером пошли между рядами растений. Насыщенные, блестящие оттенки зеленого процветали под золотым дыханием рассвета. За металлическими опорами сада солнце выглядывало из-за красного утеса, заливая небо огненным сиянием и согревая мою кожу. Это походило на начало жизни.

Пока мерцающие лучи прогоняли тени, мои стражи стояли рядом, сильные и величественные в сгущающихся сумерках. Самые прекрасные творения Матери-природы. От одного взгляда на них у меня кружилась голова. Глубокие нефритовые озера глаз Рорка. Рыжеватые оттенки сильного, щетинистого подбородка Джесси. Симметричные углы скульптурного лица Мичио. Но ничто из этого не было так прекрасно, как души под их совершенными формами. Как же мне повезло, что я их любила!

Мы достигли середины сада, когда кулак боли сжал мой живот. Я закричала, споткнувшись и падая вперед, потрясенная резкостью ощущений. Моя шейка матки расширялась нормально, и я должна была родить только через неделю. Черт, почему так больно? Мои предыдущие роды проходили постепенными, небольшими схватками, прежде чем перерасти в активные роды. Это… это было слишком неожиданно. Слишком резко. Что-то не так.

Джесси и Рорк схватили меня за руки, широко раскрыв глаза от ужаса.

Встревоженное лицо Мичио оказалось перед моим.

— Дыши глубже, Иви. Медленно и глубоко.

Но следующая схватка уже накатила на меня, перехватывая дыхание и лишая сил мое тело. Давление между моими ногами вызывало самую сильную боль в моей жизни, и потребность тужиться пересилила все мысли.

Я не могла сопротивляться этому, чувствовала, как она пытается вырваться из меня.

— Мне нужно тужиться!

Глава 62

Схватки обрушивались на меня одна за другой, каждая сильнее, длиннее и ближе друг к другу, чем предыдущая. Мои ноги свело судорогой, а тело охватила тошнота. Мне нужно сесть. Черт, мне нужно тужиться. Но Джесси и Рорк удерживали меня, пытаясь увести из сада к дамбе.

— Подождите, — Мичио схватил мои шорты и дернул их вниз, пригнувшись и потрогав меня между ног. Он поднял голову, и в его широко раскрытых глазах ясно читалось потрясение. — Пошлите за акушерами.

— Мы должны отнести ее к ним, — страх, от которого голос Джесси сделался напряженным, пронзил мои внутренности другой болью. — Она должна быть в комнате со всем оборудованием.

Еще одна схватка обрушилась на меня, заставив качнуться к Джесси, и поток влажного тепла заструился вниз по моим ногам.

— Головка уже показалась, — от спешки в голосе Мичио у меня по спине побежали мурашки. — Я… я мог бы подхватить ее и помчаться туда, но боюсь, что от скорости…

— Блядь, нет! — закричала я.

Я не стану рожать, пока меня тащат по туннелю со скоростью сто миль в час.

— Положите ее на землю, — сказал Мичио с каменным и сосредоточенным взглядом.

— Ронни! — крикнул Рорк садовнику, и его ладони впились в мою руку, когда он присел рядом с Джесси и уложил меня на спину.

В тот же момент, когда холодный бетон коснулся моего позвоночника, я начала тужиться. Я ничего не могла с собой поделать. Нарастающее давление в спине, невыносимая боль в животе, внезапные схватки — все это было уже слишком. Слишком много страха, слишком много смятения, слишком много боли. Да и времени не хватало. Я уже была у подножия утеса. Падать было уже некуда. Нет выхода. Это уже происходит. Я схватила Рорка за руку. О Боже, я еще не была готова.

Я никогда не буду готова.

Но у меня не было выбора. Мое тело уже сокращалось и давило, выталкивая ее наружу.

Рорк резко повернул голову и замер.

— Ронни, позови врачей. Беги! — а потом он взревел: — Беги, как будто твоя задница горит!

Быстрые шаги Ронни эхом разнеслись по саду и стихли в дамбе. Секундой позже Дарвин подошел, стуча когтями, его мокрый нос заскользил по моей шее, а язык ласкал мое лицо.

Джесси отстранил его и схватил меня за пальцы.

— Мы здесь, дорогая. Сожми мою руку так сильно, как тебе нужно.

Я старалась не задерживать напряжение на лице, уступая давлению и сосредоточиваясь на том, чтобы напрягаться там, где это имело значение. Я закричала и застонала, вцепившись в руку Джесси и царапая ногтями ногу Рорка. Дерьмо, это было чертовски больно. Мои вопящие протесты были полны бреда, и каждый бешеный стук моего сердца наполнял меня адреналином и неуверенностью.

Мичио встал на колени между моих ног, сдернул с себя рубашку и вытер то, что должно было быть ее макушкой. Не отрывая взгляда от моих раздвинутых ног, он нетерпеливо махнул рукой в сторону Джесси и Рорка.

— Дайте свои рубашки.

Он бросил ту, что держал в руке, и ее ткань пропиталась кровью. Затем он взял одежду Джесси и Рорка.

Во мне вспыхнула паника, заставившая мои конечности задрожать.

— Почему у меня идет кровь?

Жизнь ребенка в опасности? Неужели она застряла в родовом канале? А что, если она умрет вместе со мной? Я попыталась вырваться из своих нарастающих страхов, но напряжение в позах моих стражей повысило мое кровяное давление и сдавило горло.

— Что случилось? — Джесси наклонился к Мичио, и его глаза переполнились диким ужасом, когда он посмотрел между моих ног. — Боже. Господи, блядь, — его голос задрожал от ужаса. — Почему так много крови?

Мичио опустил свое лицо между моих ног, его пальцы ощупывали голову ребенка внутри меня.

— Внезапные и быстрые схватки, вагинальное кровотечение, боль в животе — все признаки отслойки плаценты, — паника прорвалась в его торопливые слова. — Продолжай тужиться, Иви. Нам нужно ее вытащить.

Я напрягла тело и стала тужиться изо всех сил, завывая и дрожа, останавливаясь только тогда, когда мне нужно было продышаться сквозь невыносимую боль.

Рорк поднес мою руку ко рту, его губы беззвучно двигались под моими пальцами, пока он молился.

Еще одна волна схваток прошла сквозь меня, вырвав крик из моего горла. Мои мышцы напряглись, и яростное отчаяние ударило мне в ребра. Когда мои пальцы судорожно сжались в сильных руках, которые держали меня, я искала их глаза, нуждаясь в их силе. Но я видела только еще больше боли, их лица исказились от душераздирающего страдания.

Моя грудь сжалась от желания забрать их мучения.

— Я в полном порядке. Это просто родовые схватки, — я пыхтела между толчками. — Почти все закончилось.

Джесси опустил свое лицо к моему, прижимая мою руку к своей груди, а другой гладя меня по волосам.

— Я люблю тебя, — его голос дрогнул. — Господи, как же я тебя люблю! Ты справишься.

Рорк оглянулся через плечо, его рука опустилась на мое лицо, а большой палец погладил мой подбородок.

— Где же они, черт возьми? — он снова повернулся ко мне, и вокруг его глаз появились глубокие морщины от боли. — Ты просто великолепна, любовь моя. Сильная и прекрасная. Я так чертовски горжусь тобой.

Я благодарно улыбнулась ему и посмотрела на Мичио.

— Она… — волна головокружения и озноба пробежала по мне, ослабляя мое тело. — С ней все будет в порядке?

Мичио сосредоточил свое внимание на своих ладонях, его руки были согнуты между моих ног.

— Мне нужно немедленно вытащить ее! Ты теряешь слишком много крови, — его тон стал резким, пронизанным повелительной ноткой. — Тужься, Иви. Тужься!

Безошибочно узнаваемый запах ужаса переполнил воздух. Джесси крепче сжал мою руку. Выражение лица Мичио стало еще более напряженным. И грудь Рорка вздымалась, когда он ласкал мое лицо.

С каждым толчком я чувствовала, как кровь, энергия и жизнь вытекают из моего тела. Она забрала все с собой, оставив желто-оранжевую вспышку перед моим взором. Небо над головой сияло с приходом рассвета, кружась вокруг нас и прогоняя холод. Я плыла, поднималась и летела в небо, увлекаемая полупрозрачными лучами света. Каждый рассвет был особенным, но этот был намного ярче, сильнее и ощутимее, чем все его предшественники.

Это был первый свет будущего.

Настойчивый голос эхом отозвался на окраинах моего сознания. Я потянулась к нему, попыталась нащупать, обнять и рухнула обратно на бетонный пол в саду.

Мое тело превратилось в ледяную глыбу, заморозившую нервные окончания и отяготившую конечности. Нет энергии. Нет сил. Сад терял свою живость, его края поглощали сгущающиеся тени.

— Иви, — искаженное агонией лицо Джесси заслонило все перед моим взглядом, слезы блестели в его глазах, а его голос звучал так напряженно, что слова искажались. — Держи глаза открытыми. Посмотри на меня.

— Ребенок? — прошептала я, или, по крайней мере, мне показалось, что я прошептала. Я попыталась посмотреть за него, но не смогла поднять голову.

— Ее дыхательные пути очищены, — в словах Мичио повисла тяжелая пауза, а затем…

Пронзительный вопль ударил по моим ушам. У меня перехватило дыхание, а грудь как будто раздулась. Звук ее прекрасного голоса переполнил все мое существо, и я услышала собственный плач. Перед глазами все сделалось красным.

Я моргнула, прочищая глаза, когда Мичио склонился надо мной и положил ее крошечное тельце мне на грудь. О Боже, она была настоящей. Она была здесь, дышащая, теплая, моя. Их.

Я тщетно пыталась поднять руки, отчаянно желая подержать ее. Секунду спустя мои руки поднялись, направляемые Джесси и Рорком. Их ладони сложили мои руки в объятие вокруг ее тельца. Их руки обвились вокруг меня, когда я впервые посмотрела на нее.

Розовая кожа, закрытые глаза, пушок медных волос, маленький кулачок, прижатый ко рту. От ее вида у меня перехватило дыхание.

— Идеальная, — выдавила я и улыбнулась ее отцам.

Они не ответили на мою улыбку. Мичио уже отодвинулся обратно к моим ногам, его лицо побелело и напряглось от горя. Я больше не чувствовала ни боли, ни давления, и мне становилось все труднее наполнять легкие воздухом. Он знал… мое сердце разлетелось на тысячи острых осколков. Он знал, что я угасаю. О Боже, я умирала, и мне нужно было больше времени с ним.

— Мичио, перестань. Иди сюда.

— Нет, черт возьми! — его крик царапнул мою кожу, его лицо было словно высечено из камня. — Я могу это исправить.

Он согнулся между моих ног, испачкав руки в крови до самых локтей. Его рука оказалась внутри меня, другая прижалась к моему животу, сжимая мою матку между его ладонями. Жесткий взгляд Джесси остановился на Мичио, его рука обвилась вокруг меня и ребенка. Рорк, великолепный мираж со слезами, стекающими по щекам, как вода, провел пальцем по моему лбу и притянул меня ближе, словно пытаясь погрузить в свое отчаяние.

Мне не нужно было видеть их лица, чтобы понять, что происходит. Я чувствовала запах крови, чувствовала вкус слез Рорка, когда они падали на мои губы, и слышала отчаянное дыхание Мичио. Моя жизнь дрожащими волнами вытекала из моего тела, и приближающаяся тишина звенела в моих ушах. Непроглядная тьма душила меня, и мои мышцы подергивались, пытаясь освободиться от нее.

«Иви, не слушай их. Не следуй за ними». Слабая мольба, доносящаяся издалека. Голос становился громче, требовательнее.

— Ты не бросишь нас, Иви! — крикнул Джесси. Руки сжали мое лицо. — Иви! Открой свои чертовы глаза!

Сюда просочился свет, а вместе с ним послышалось жужжание крыльев. Красные крылья. Черные пятна. Они танцевали, как пылинки в лучах солнца, кружась вокруг залитого слезами лица Мичио, пробираясь сквозь светлый ореол волос Рорка и пролетая мимо Джесси, следуя за его пораженным взглядом.

Их полет привел их в дальний конец сада, и там, на самом краю моего поля зрения, показались Анни и Аарон. Сохраненные навсегда в сладостном возрасте семи и шести лет, они держались за руки между своими прозрачными силуэтами, наблюдая за нами.

Я захныкала, одновременно желая удержать их и борясь за то, чтобы остаться.

— Нет! — крикнул им Джесси, прижимая меня к себе обеими руками. — Вы не заберете ее с собой!

Рой божьих коровок кружил вокруг них, притягивая мои вдохи и выжидая.

— Я не могу заставить ее матку сжаться, — Мичио уже рыдал, его плечи вздрагивали при каждом сильном всхлипе. — Ее кровь не сворачивается.

— Пожалуйста, иди сюда, — я хрипела, по коже пробегала дрожь. Так холодно. Онемение. Я не могла пошевелиться. Каждый вдох давался с огромным трудом.

Он забрался на мое тело и оседлал мои бедра, нависая надо мной и ребенком. Поражение исказило его лицо.

— Сейчас придут врачи. Они смогут помочь.

Но я знала, что они не смогут этого сделать. Машины, операции и переливание крови не остановят этого. Судьба неизбежна, и этот ребенок нуждался в моей энергии, моей силе. Я не заберу это все обратно.

Джесси и Рорк обвились вокруг меня, окутывая теплом своих тел, их руки успокаивали, их дыхание было частным и влажным.

— Иви, — Джесси обхватил мое лицо ладонями. — Оставайся с нами. Слушай мой голос.

Я заставила свои тяжелые веки приподняться и сосредоточилась, но не на призраках и божьих коровках, которые манили меня, а на знакомом тембре его голоса, на глазах Мичио, умоляющих меня бороться, и на любви, исходящей от мягких прикосновений Рорка.

По щеке Джесси скатилась слеза.

— Мы собираемся найти лодку. Очень большую, навороченную яхту. Даже больше, чем в Италии. Ты помнишь ее?

Я слабо кивнула, и мое сердце сжалось.

— Там мы все будем жить, как только ты поправишься. Мы впятером и Дарвин, — его голос сорвался, пальцы сжались на моем лице. — Это будет наше личное убежище в океане. Когда ты его увидишь, тебе уже никогда не захочется уходить. У нас будет солнце, греющее наши лица, и вода, защищающая нас от тли.

— Думаю, я убила всю тлю.

Рыдание вырвалось из его горла, но он пресек его и попытался улыбнуться.

— Так и есть.

Рорк наклонился ко мне, положив одну руку мне на голову, а другую — на спину спящей малышки.

— Мы каждое утро будем купаться нагишом в воде. Никто из нас не будет носить одежду. Никогда, — его акцент сделался сиплым, отяжелевшим от слез. — Ты не сможешь оторвать от меня глаз.

Он успешно изогнул губы в широкой улыбке, но она не коснулась его изумрудных глаз. Он крепко зажмурился и прижался лицом к моей щеке, изо всех сил стараясь заглушить стон в горле.

Мичио уставился на меня с тем, что могло быть только шоком, пока слезы беззвучно лились из его застывших карих глаз. Я надеялась, что он не обращает внимания на влажное ощущение моей крови на своих руках, а вместо этого думает о яхте и радости, которую они обретут вместе. Придвинувшись ближе, он сместил ребенка к моей шее, что позволило мне повернуть лицо и поцеловать ее в мягкую, теплую щечку.

Его лицо приблизилось к моему, тон сделался резким.

— Не сдавайся, Иви. Не уходи от нас.

Мое дыхание стало неглубоким, и темнота смыкалась вокруг меня, но я боролась с ней. Я изо всех сил старалась держать глаза открытыми. Боролась за еще один драгоценный момент с моей семьей.

— Я не боюсь, — прошептала я, стараясь использовать каждый вдох. — Я всегда буду с вами, прямо здесь, — я погладила пальцем крошечное плечико нашей дочери. — Я всегда буду любить вас.

Мы все теряли тех, кого любили. Смерть настолько укоренилась в нас, что легко было позволить ей затмить то, что находилось прямо перед нами. Но они держали в своих руках крошечное воплощение жизни. У них никогда не было детей, поэтому они не могли полностью понять величину счастья и любви, которые она принесет им. Они скоро это обнаружат и будут удивляться, как вообще могли жить без нее.

Я не чувствовала ее веса на своей груди, и мои легкие окончательно утратили способность втягивать воздух. Мое дыхание оборвалось, и принятие судьбы лишило меня возможности бороться.

— Нет, — сурово произнес Джесси. — Не смей сдаваться. Ты будешь бороться с этим. Блядь, Иви, борись с этим!

Звуки рыданий Рорка сотрясали воздух, и тело Мичио содрогалось на моем, мучимое его страданием. Прерывисто дыша, они требовали, чтобы я оставалась в сознании, умоляли меня держать глаза открытыми, и их крики перешли в отчаянные поцелуи на моих руках и лице. Когда каждый из их ртов нашел мой, я почувствовала соль их муки и поняла, что они ощутили вкус моего прощания.

Я отдала им свой разум, свое сердце и свое тело. Глядя на них, на их прекрасные сильные лица, освещенные восходящим солнцем, я погрузилась в темноту.

Я была их закатом.

А она была их блистательным рассветом.

— Доун, — я сумела сделать еще один вдох. — Ее зовут Доун[41].

Глава 63

Рорк.

Иви умерла, и сад погрузился в глубокую ужасную тишину, если не считать клочков воздуха, вырывающихся из трещины внутри меня, пустой дыры, где раньше была ее душа. Я попытался устремиться к Богу, мои губы онемели и силились найти слова молитвы, но единственными звуками, которые я мог издать, были звуки невыносимой муки.

Джесси вскочил на ноги и отбежал в дальний конец сада.

— Нееет! Нет, Иви, пожалуйста!

Он размахивал руками среди роя божьих коровок, его налитые кровью глаза следили за их полетом к небу. Они словно уносили с собой ее дух. И наши вместе с ней.

— Нет, нет, нет, нет, нет, — Джесси упал на колени, обхватив голову руками, и его тело сотрясалось от громких, прерывистых рыданий. — Ее больше нет, ее больше нет. О Боже, она умерла, блядь.

Мучения внутри меня ожесточились, превратившись в узел неописуемого ада, опустившийся, как раскаленный кирпич. Мучительные звуки, издаваемые голосовыми связками Джесси, загнали это чувство глубже, скручивая и обжигая мой желудок.

Трясущимися руками Мичио взял нашу малышку на руки и прижал ее к моей груди. Как только я взял маленький комочек своими неуклюжими руками, он схватил тело Иви и притянул ее к себе на колени, запрокинув голову от внезапной силы его рева. Дарвин был рядом с ним, скулил и лизал бледное лицо Иви, а Мичио рыдал и выкрикивал ее имя, пока его крики не стали моими собственными.

Мне очень хотелось утешить и его, и Джесси, но горе неистово и неудержимо хлынуло из моего горла. Это заставило ребенка расплакаться, и от ее крошечного плача у меня перехватывало дыхание, а мое тело сотрясалось от жестокости неизбежной боли.

— Ш-ш-ш, — я прикоснулся к ее сморщенному личику ладонью, мое зрение затуманилось. — Доун, — такая красивая и драгоценная, совсем как ее мать.

Топот ног окружил нас, послышались громкие голоса, за которыми последовал внезапный рыдающий вопль Ши. Но ничто не было таким громким, как боль, грохочущая в моей груди. Осторожно прижимая к себе Доун, я прополз через лужу крови и обхватил рукой раскачивающееся тело Мичио, надеясь утешить его, нуждаясь в том, чтобы опереться на него.

Он не посмотрел мне в глаза, но его рука взлетела вверх, ища мою. Я поймал его пальцы, и он крепко сжал их, притягивая меня, баюкая тело Иви между нами. Закрыв глаза, я глубоко погрузился в себя и после нескольких мучительных мгновений нашел в себе силы совершить таинство Последнего Помазания.

— In nomine Patris, et Filii, et Spiritus Sancti, — вместе с этими словами хлынул поток слез и страданий, упавших на грудь женщины, которую я любил. Когда я снова смог наполнить легкие воздухом, то прошептал молитву, которой боялся восемь месяцев. — Да угаснет в вас всякая сила диавола наложением рук наших и призыванием славной и святой Божией Матери, Девы Марии…

Пара знакомых рук натянула шорты Иви, подтянула их вверх по окровавленным ногам и надела на место. Я поднял глаза и столкнулся с покрасневшими глазами Джесси.

Он потянулся к Доун.

— Врачи должны ее осмотреть, — он был сам не свой, его протяжный акцент хрипло царапал, мучал каждый слог.

Я отпустил руку Мичио и поднял ребенка, наблюдая, как Джесси неуклюже идет к ожидающим врачам, не сводя глаз с ребенка на его руках.

Рыдания Мичио перешли в свистящее дыхание, его лицо уткнулось в шею Иви, а его хватка на ее теле не выказывала никаких признаков того, что он собирается отпустить ее.

Теперь, когда мои руки были свободны, я оторвал его от нее и прижал к себе, закончив причастие.

— Этим святым помазанием и своей самой благодатной милостью да хранит Господь каждое совершенное действие, совершенное тобой через зрение, слух, обоняние, вкус и речь, осязание, способность ходить, — произнося эти слова, я прикасался к ее векам, ушам, ноздрям, губам, рукам и ногам.

Мичио потер глаза, потом прищурился, глядя на меня.

— Ты изменил текст.

Я кивнул.

— Господь не должен прощать ее грехи.

— Она была самим совершенством, — он погладил ее по лицу, глядя на нее с бесконечной тоской.

Я знал, каково это. Я жаждал услышать ее голос, почувствовать ее прикосновение, увидеть ее потрясающую улыбку, хотя бы еще разок.

Джесси вернулся и склонился над Иви. Он взял ее руки в свои, прижался губами к ее пальцам и наклонился, чтобы поцеловать ее в губы.

— Я буду скучать по тебе, — его живот содрогнулся, как будто от удара. Он продышался, закрыв глаза. Затем он открыл их и снова поцеловал ее. — Я люблю тебя.

Сжав мое плечо, он вышел из сада и направился в туннельную систему дамбы.

Я поднял руку Иви и провел пальцами по костяшкам ее пальцев. Мичио прикоснулся к ее волосам, рассеянно глядя ей в лицо, и мы оба оттягивали наше прощание. Дарвин тоже не отходил от нее, его лохматое тело металось взад-вперед, тяжело дыша и жалобно скуля.

Ши присела на корточки между нами и сжала наши руки; ее темная кожа блестела от слез.

— Мы приведем ребенка в порядок и подготовим… — она посмотрела на Иви, и ее подбородок задрожал, но потом она сжала челюсти и продолжила. — Она сказала мне, чего хочет. Мы обо всем позаботимся. Идите и найдите вашего парня.

Когда она удалилась, я переполз через тело Иви и сделал так, чтобы наши лбы соприкоснулись.

— Спасибо, что любила меня. Я обещаю, что мы будем не одни. Я всегда буду любить тебя и поклоняться тебе.

Я провел носом по ее щеке и в последний раз поцеловал в губы. Я позволил себе заплакать, позволил своей любви омочить ее прекрасное лицо. Затем я отстранился и встретился взглядом с Мичио.

— Я подожду тебя у двери.

Стоя на краю сада, я наблюдал, как он обнимает ее, шепчет ей на ухо и целует на прощание. Когда он наконец оторвался, то постарался утянуть Дарвина за собой. Они вместе прикладывали усилия, волоча ноги, и в конце концов присоединились ко мне в дверях.

Он поднял свои окровавленные руки и уставился на медальон, который снял с ее шеи.

— Она сказала, что хочет, чтобы он остался у нашей дочери.

— Я знаю, — я сомкнул пальцы на медальоне, накрыв руку Мичио, и сжал.

Мы пошли по дамбе, чтобы найти Джесси. Это было достаточно легко, так как мы могли чувствовать друг друга так же, как совсем недавно чувствовали Иви. Отсутствие яркого гула ее ауры было еще одной пустотой, навалившейся сверху на гору всей этой пустоты.

Мы нашли Джесси в одном из проходов; он сидел на корточках у стены, обхватив голову руками. Когда мы подошли, он встал. Мы не разговаривали, да и не нужно было. Вместе мы побежали по туннелям. Мы не бежали со сверхчеловеческой скоростью, на которую теперь были способны наши тела. Мы бежали в темпе Иви, а Дарвин следовал за нами по пятам. Мы пробежали трусцой каждую милю в пределах дамбы. Затем мы делали это снова и снова. Наши мускулы напрягались, ноги двигались синхронно, и я представлял, как Иви бежит рядом с нами, наблюдая за нами, и ее огромные золотистые глаза горят любовью и желанием. Я не сводил глаз с Джесси и Мичио рядом со мной — на их лицах застыли шок и печаль, а взгляды погрузились в раздумья. Потерялись вместе с Иви.

В ту ночь мы стояли вдоль ограждения на вершине дамбы, глядя на реку Колорадо и погребальный костер, плывший между ее берегами. Лунный свет освещал деревянные доски и безжизненное тело моей души, лежащее на них.

Приглушенный гомон окружающей толпы эхом отдавался от стен каньона. Все были здесь. Ши и ее ребенок — ее рыдающее тело поддерживали Пол и Эдди. Линк, Хантер, Ронни, солдаты, врачи — все пришли, объединившись в своем горе.

Дарвин ходил туда-сюда вдоль заграждения, неугомонный и ищущий. Он разбивал мне сердце.

Я похлопал себя по бедру.

— Дарвин, hier.

Он подошел, прислонившись к моей ноге, и я почесал ему голову.

Рядом со мной Мичио прижимал Доун к своей груди так же крепко, как он держал Иви всего несколько часов назад.

Джесси наклонился рядом с Мичио, держа в луке пылающую стрелу, и встретился со мной взглядом. Когда я кивнул ему, он снова повернулся к реке, прицелился и отпустил тетиву. Огненный шар описал дугу в черном небе, и погребальный костер с ревом превратился в пламя.

Я почувствовал запах дыма, вкус ее смерти и ощутил ад реальности. Это заставило меня похолодеть.

Перед смертью Иви сделала много приготовлений, но что касается похорон, то ее инструкции Ши были просты. «Сделайте то, что даст людям надежду».

Люди верили, что когда водозаборные башни выкачают речную воду вместе с ее прахом и перенесут ее на другую сторону, турбины вытянут ее сущность из воды и произведут достаточно энергии, чтобы воскресить ее. Такова была их надежда.

Это была глупая мечта, но я узнал, что с Иви все возможно.

Джесси и Мичио смотрели, как пламя поднимается к небу. Доун сосала свой пальчик, заснув у груди Мичио.

Я закрыл глаза и помолился, но в самый мучительный момент молитвы не принесли мне никакого утешения.

Когда огонь угас, и остатки погребального костра погрузились в реку, Мичио заговорил в ночное небо:

— Ты сказал нам, что она была лекарством от самой глубокой боли, — его голос звучал натужно. — Мы потеряли наше лекарство.

Я дотронулся до спящего ребенка у него на руках.

— Теперь у нас есть она.

Джесси смотрел на реку.

— Когда умер муж Иви, она справилась с этим одна.

Мы были не одни.

Бок о бок мы готовились к вечной тьме, ждущей впереди.

Но она оставила нам яркий свет, чтобы помочь найти выход.

Она подарила нам рассвет — Доун.

Глава 64

Мичио. Шесть лет спустя…

До Иви я строил свою жизнь вокруг стремления к научным знаниям, как ученик, посвятивший себя постановке вопросов и поиску возможностей. Когда вирус уничтожил девяносто процентов человеческой расы, мое внимание сузилось и сосредоточилось на одном важном ответе. На единственной возможности. На единственной оставшейся в живых женщине.

Она была не просто ответом на наше вымирание. Она была моим ответом. На все на свете.

Я добровольно отдал ей свое сердце, и она окружила его своим сердцем, сделав его больше, сильнее и достаточно могучим, чтобы разделить его с ее Лакота, ее священником и ее дочерью. С тремя людьми, которые любили меня так же сильно, как Иви.

Большую часть времени.

Прямо сейчас они смотрели на меня так, словно у меня вообще не было сердца.

— Папочка, будь паинькой, — Доун обвила руками седеющую шею Дарвина и одарила меня надутым взглядом, который напоминал меня самого, когда я был бессердечным мудаком.

Джесси лежал на залитой кровью плитке в гостиной нашего плавучего дома, выгибая спину в агонии и шипя сквозь клыки.

— Да что с тобой не так, блядь?

Этот крутой парень мог скулить, как маленькая девчонка. Хотя, наверное, мне следовало предупредить его, прежде чем выдергивать стрелу из его груди. Это была не смертельная рана. Пауки должны попасть ему в мозг, чтобы заставить меня волноваться.

Но я действительно волновался. Каждый раз, когда он и Рорк кидались в бой без меня, мои внутренности истекали кровью. Сегодня была моя очередь оставаться с Доун, и я ненавидел это. Мы должны были сражаться вместе и умереть вместе. Я едва пережил смерть Иви. У меня не было силы вынести их гибель.

Я отложил стрелу в сторону и провел рукой по лицу. Джесси страдал от боли, и все, что я ему предложил, — это бесстрастный взгляд и жесткая хватка на шее, пока я вырывал металлическое древко.

Из нас четверых Иви всегда была мягче всех. Без ее снисхождения мы, как правило, справлялись со своими проблемами, толкаясь и рыча, как стая волков. Вся нежность, оставшаяся в нас, приберегалась для Доун.

Если бы Иви была здесь, она бы прижалась к Джесси всем телом, поцеловала его в губы и сказала, что любит его.

Я делал это только тогда, когда был твердым и голодным. А мои клыки погружались в его шею.

Может быть, его нужно обнять? Я раскрыл объятия и попытался подавить улыбку.

— Отъебись, док, — его раздражение еще больше усилилось. — Просто останови кровотечение. У меня еще куча дел.

Рорк сел рядом с ним — кровь капала из многочисленных укусов на его теле, а его лицо исказила гримаса боли.

— Доун, сделай одолжение своему па и захвати виски с камбуза.

Она вскочила с корточек рядом с Дарвином, в ее золотисто-зеленых глазах светилась решимость. Глаза Иви.

Я схватил ее крошечное запястье, останавливая ее.

— Его выпивка может подождать. Положи сюда свою руку, — накрыв ее пальцами дыру в груди Джесси, я крепко надавил. — Ты можешь так подержать?

— Конечно, могу, — она сжала челюсти и посмотрела на меня взглядом старой души, но в ее музыкальном голосе, в россыпи веснушек на носу и в том, как свободная рука теребила медную прядь волос, безошибочно угадывалась молодость.

В свои шесть лет она видела больше крови и смерти, чем я, тридцатилетний врач до вируса. Но она была бесстрашной, честолюбивой и упрямой. Совсем как ее мать. Ее мягкий смех, энтузиазм в учебе, уверенная манера держаться — так много всего в ней напоминало мне Иви. Это сходство дарило мне почву под ногами. Она была как бы продолжением души Иви, и мне нужна была эта связь.

Я подошел к тому месиву, в которое превратилась нога Джесси, и осторожно вытащил осколки артиллерийского снаряда из его кожи и мышц.

— Сколько пауков на этот раз?

Наша роскошная яхта с четырьмя спальнями стояла на озере Мид, на расстоянии одной поездки на катере по реке Колорадо до дамбы. Мы съехали с дамбы через два месяца после смерти Иви, построили самую большую лодку на озере площадью в сто миль и сделали ее своим домом. Мы потопили все остальные плавсредства и не давали нарушителям прорваться через высокие зазубренные утесы, окружавшие наши воды.

Когда нам требовалось подкрепление, наши люди с дамбы приходили через считанные секунды после воя нашей сирены. И наоборот, как сегодня утром.

Я убрал руку Доун с груди Джесси. Кровотечение прекратилось, дыра затянулась новой кожей.

— Несколько сотен пауков, — Джесси переплел свои пальцы с пальцами Доун на своей груди. — Они снова прорвались через баррикады дамбы.

Это объясняло множество ран и следов укусов.

Доун широко раскрыла глаза.

— С Эдди все в порядке?

Рорк высвободил ее пальцы из волос, и ее крошечная ручка исчезла в его хватке, когда он посадил ее к себе на колени.

— С Эдди все замечательно, девочка.

Пока я каждый день работал в лаборатории на дамбе, она проводила эти часы с Эдди, старшим из троих детей Ши. Ши снабдила их строгой учебной программой. Джесси и Рорк учили их владеть оружием. Но по вечерам Доун училась рукопашному бою под моим руководством.

Я вытащил последний осколок из ноги Джесси и сел на пятки.

— Жертвы?

— Мы потеряли восемь мужчин и трех женщин, — Джесси с трудом поднялся и жестом позвал Доун. — Пойдем, я тебя вымою.

Глядя, как они уходят, держась за руки, через кухню и дальше по коридору, я мучительно размышлял над его словами.

Одиннадцать человек были огромной потерей. На дамбе жило семьдесят пять мужчин и женщин. Лишь горстка людей вызвалась принять вакцину, которую я разрабатывал последние шесть лет. Сыворотка действовала так же, как и мой укус, но без интимности оргазма. Она предотвращала заражение паучьим программированием и могла легко воспроизводиться и распространяться по всем континентам. Но, как и при укусе паука, побочным эффектом было бесплодие.

Нимфы были вылечены, а тля уничтожена. Во всем мире уже много лет не было зафиксировано появлений ни тех, ни других. Но каждый день на свет появлялись детеныши пауков, которые через несколько часов после рождения отращивали клыки и кусали своих родителей. Злобная инфекция наводнила планету безмозглыми вампирическими существами, превосходящими нас численностью три к одному. Их число росло. Те, у кого еще оставалась свободная воля, отчаянно стремились сохранить ее. Услышанные мной страшные истории о матерях, делающих себе аборты, не давали мне спать почти каждую ночь.

Но я не мог распространять вакцину, которая создаст бесплодный вид. Только не после того, как Иви отдала свою жизнь за будущее человечества.

Рорк не шевелился, взгляд его зеленых глаз блуждал по моему лицу.

— Не сдавайся, док, — он подвинулся, опустился передо мной на колени, схватил меня сзади за шею и прижался лбом к моему лбу. — Не отдаляйся от нас. Джесси и я… мы с тобой.

Я закрыл глаза и схватил его за плечо.

— Я знаю.

— И от нашей девочки тоже не отдаляйся.

В моем голосе проступила яростная убежденность.

— Никогда.

Проблема была в том, что наша красавица дочь, которая шесть лет терпела мои уколы, мазки, анализы плазмы, была таким же нормальным человеком, как и ее лучший друг Эдди. Я пил ее кровь из пузырьков и все еще не мог чувствовать ее ауру, как это было с Джесси и Рорком. Ее кровь не лечила запрограммированных пауков. Она была невосприимчива к программированию, но у нее не было ни клыков, ни пятен, ни сверхчеловеческой скорости. Она обладала силой растопить мое сердце, но была ли она способна спасти человечество?

Я мог анализировать физические проявления, такие как наследственные состояния, полученные из ДНК, молекулярные функции и взаимодействия между генами. Но я не мог научно доказать, что она была тем решением, которого мы ждали.

Пророчество — это понятие, соотносящееся с верой, которая не может быть изучена под микроскопом или выращена в чашке петри. Я просто должен был поверить. Но я, будучи человеком науки, испытывал сложности с этим каждый день.

Может быть, со временем она обретет свою силу. Или, может быть, что-то значительное спровоцирует ее так же, как вирус вызвал биологические изменения Иви.

Доун была предрешена, как и тот момент, после которого небо уже не было полностью темным. До того момента, когда она будет готова подняться, моя работа состояла в том, чтобы защищать ее, обучать и подготавливать, а также любить ее.

В ту ночь я сидел на краю ее кровати рядом с Джесси. Рорк растянулся на другой стороне кровати, а Доун устроилась под одеялом между нами. Дарвин свернулся калачиком у ее ног, но как только мы выходили из комнаты, он тут же ложился вдоль ее бока.

Тихий звук воды, бьющейся о корпус лодки, доносился из окна. На прикроватном столике лениво покачивалось пламя свечи. Ровный храп Дарвина сотрясал матрас. Все было мирно, тепло, по-настоящему. Это была моя любимая часть каждого дня.

Джесси поправил одеяло вокруг ее милого маленького подбородка.

— Я люблю тебя.

Мы с Рорком эхом вторили ему.

— Я тоже вас люблю, — ее глаза закрылись, темно-рыжие ресницы веером легли на щеки. Затем она снова распахнула их. — А завтра я увижу Эдди?

Рорк прижался губами к ее лбу.

— Ты снова поцелуешь его на рассвете.

— Фу, — она сморщила нос и с любопытством посмотрела на нас. — А кого мама целовала частее всего?

— Чаще всего, — я склонился над ней, опираясь на руку по другую сторону от ее ножек. — Что ты имеешь в виду?

Ее брови сошлись вместе.

— Кого из вас она любила больше всего?

Я почесал затылок и посмотрел на Джесси.

— Я не собираюсь затрагивать эту тему.

Джесси уставился на Рорка, который ухмылялся как придурок.

Она перевела свой сонный взгляд на меня.

— Спорим, она целовала тебя частее… чаще всех, потому что ты самый хорошенький.

— Во имя любви к лучине, освещавшей Иисуса, это ж херь на хери и херью погоняет, — Рорк перекатился на спину и сказал в потолок. — У нее просто непереносимость шуток.

Она хихикнула и ткнула пальцем ему в рот.

— А мама говорила так же смешно, как и ты?

— Нет, детка, — Джесси прислонился к спинке кровати. — Твоя мать на самом деле умела складывать слова и придавать им смысл, — он закрыл глаза. — И она была намного красивее всех остальных.

Я все еще видел ее в своем воображении, каждый совершенный дюйм ее тела. Одним из моих самых больших страхов было потерять этот образ. У нас не было ни фотографий, которые можно было бы просматривать, ни записей, которые можно было бы прослушать. Что, если мои воспоминания исчезнут? Что, если я больше не смогу ее представить?

Вокруг нас повисла тяжелая тишина, и я знал, что Джесси и Рорк тоже думают о ней.

У нас были хорошие и плохие дни. Долгие годы я винил себя в ее смерти, мучаясь из-за всего того, что я мог бы сделать по-другому в то утро в саду. Чувство вины в конце концов перешло в принятие и превратилось в целеустремленность. Я стремился быть хорошим отцом, эмоционально и физически поддерживать Джесси и Рорка и помогать людям. Ее народу.

Иви не оставила меня пустой оболочкой. Она сделала меня лучше, чем я был.

Я наклонился к лицу Доун и поцеловал ее в нос.

— А чья очередь рассказывать истории?

Она повернулась к Рорку и потянула его за бороду.

— Твоя, па. Расскажи мне еще что-нибудь об Англии.

— Давай-ка подумаем… — Рорк устроился поудобнее, притягивая ее спиной к своей груди и поглаживая пальцем медальон на ее шее. — Однажды мы с твоей мамой искали спасения в банковском сейфе. Он едва мог вместить нас двоих. Тли окружили нас, царапая дверь, пытаясь пролезть внутрь.

Через полчаса она уже спала. Мы поцеловали ее на прощание, выскользнули из комнаты и молча разошлись в разные стороны. У всех нас были свои спальни с большими двуспальными кроватями, где каждый из нас пытался уединиться каждый вечер. Но в конце концов они всегда заявлялись в мою комнату.

Мы не спали порознь с тех пор, как умерла Иви.

В своей комнате я зажег ожидающие меня свечи. У нас был генератор, но мы экономно расходовали энергию. Кроме того, мерцающее пламя успокаивало меня. Я проводил большую часть своих ночей с Иви под мягким сиянием пламени. Теперь я был рад этому свету.

Я разделся до трусов и потянулся за лабораторными записями, но когда я уставился на свои каракули, слова расплывались. Я видел только ее. Я представлял ее с винтовкой, поднятой в маленьких руках, с красивыми светлыми волосами, хлещущими по лицу. Я представлял себе ее окруженной нимфами, с протянутыми в мольбе руками, позволяющей им пить лекарство из ее вен. Я представлял себе, как она стоит среди тысяч людей у дамбы, давая им надежду своими самоотверженными словами.

Я видел ее обнаженной, и как только образ ее полных грудей и округлой попки сформировался в моем сознании, я уже не мог вызвать воспоминания об ее одежде. Она была обнажена и целилась из лука. Обнаженная бегала по туннелям. Обнаженная раскачивалась на моем теле.

Моргнув, я попытался выбросить эти мысли из головы. Я не мог пойти по этому душераздирающему пути. Но я уже спустил трусы вниз по бедрам, держа набухший и ноющий член в руке. Я согнулся пополам, поглаживая себя, сжимая пальцы, вспоминая ее изящную шею, розовые соски, учащенное дыхание и полные губы. Она облизала эти губы, мягкую влажную плоть, созданную для моего поцелуя, моего члена. Как и ее киска. Тугая, теплая, промокшая, сжимающая мои пальцы, всасывающая мой член внутрь. Я был в ней, трахал ее, вскидывал бедра и хрипел как животное.

Мои легкие с трудом хватали воздух, рука дергалась и дрожала. Я кончил и тупо уставился на мокрые струйки своего желания, стекающие по бедру. Меня охватила пустота. Всегда одно и то же. Я трахнул свою руку, думая о ней, но дыра оставалась пустой. Я не мог ее заполнить. Только не без них.

Теплый гул их приближения вибрировал под моей кожей. Я посмотрел на дверь, наблюдая, как она открывается, дожидаясь, когда Джесси и Рорк присоединятся ко мне на кровати.

Никто не произнес ни слова. Я не мог читать их мысли, но в этом и не было необходимости. Их эмоции, желания и фантазии были зеркальными отражениями моих.

Я подполз к ним, заставил их стонать, дрожать и приглушать свою разрядку подушками, пока я изливал свою любовь в их тела. Они заполнили все, что осталось бесплодным после потери Иви, успокоили вены, которые больше не качали ее кровь, и сжали мое сердце чем-то другим, но не менее сильным. Я всегда думал о ней, когда дрочил. Но когда я был с ними, мои мысли тоже были там. Как сейчас, когда я лежал между ними, обнимая Рорка и сплетаясь ногами с Джесси.

Они были моим теплом, когда холод горя окутывал меня. Они были моим голосом, когда я не мог найти слов. Они были моими ногами, когда мне сложно было подняться. И я старался быть тем же для них.

Джесси больше никогда не видел духа Иви после того утра в саду, но он все еще искал ее. Рорк никогда больше не надевал сутану, но все равно молился. И я еще не доказал научно, что Доун спасет будущее человечества. Но я верил.

Я верил в нее.