Круэлла

Глава 2

С каждым днём становилось только хуже. Следующие несколько недель Эстелла собиралась в школу, как на войну. Она не хотела доставлять своим врагам удовольствие видеть, что они её задели, поэтому продолжала носить свою перешитую форму, словно броню. Но в глубине души Эстелла страдала. Каждый день приносил очередной раунд унижений. На каком бы уроке она ни была, что бы ни говорила, она становилась мишенью. На физкультуре игра в вышибалы закончилась для неё походом в кабинет директора (она сшибла Несносного Рыжика с ног). А ведь он первым попытался попасть в Аниту.

На уроке изо её техника рисования брызгами пришлась не по вкусу учительнице, и Эстеллу в очередной раз отправили к директору. Даже фотографируясь на школьный альбом, она всё делала не так. Из-за яркой униформы её попросили уйти из кадра до того, как фотограф щёлкнул камерой.

На каждый выговор, каждое унижение Эстелла отвечала ещё одним ярким лоскутом ткани или ещё более кричащим мазком краски. Пусть делают что хотят, она не сдастся. Она не покажет им Круэллу. Единственным местом, где она чувствовала себя в относительной безопасности, был двор. Там она была свободна от тесных стен школы. Но вскоре даже он превратился в поле битвы.

Как-то раз, когда она в одиночку ела свой обед во дворе, Эстелла подняла глаза и увидела, что её окружили Несносный Рыжик со своей компанией не менее противных дружков. Щёки Рыжика были такими же красными, как его волосы. Его глаза светились злобой. Эстелла надеялась, что они просто уйдут.

Но не тут-то было.

Пропуская возмущённые протесты Эстеллы мимо ушей, Несносный Рыжик и его дружки подняли Эстеллу, понесли её к мусорке и бросили в один из баков.

Эстелла очутилась в куче старых бумаг, грязных тарелок и тухлых продуктов. Вне себя от ярости она принялась выбираться из мусора и увидела физиономии своих обидчиков, смотревших на неё сверху вниз. Внутри неё поднялась волна негодования. Как они смеют? Что с ними не так? Да что она им такого сделала?

– Откуда в вас столько злости? – крикнула она.

Хулиганы уже начали расходиться. Но затем она краешком глаза заметила, как в мусорке сверкнуло что-то яркое и серебристое. Забыв обо всём, она принялась копаться в мусоре. Ухватив обрез серебристой ткани, Эстелла потянула его из кучи.

Она услышала слабый писк.

Эстелла застыла. Писк прозвучал снова. Эстелла принялась лихорадочно рыться в мусоре. Она не единственное живое существо в этой куче! Наконец, вскрикнув, она вытащила коробку. Внутри сидел крошечный щенок. Он дрожал и скулил, но как только Эстелла взяла его на руки, он осыпал её лицо благодарными поцелуями.

Впервые в этой школе к ней кто-то отнёсся хорошо.

Позже этим вечером Эстелла сидела дома на потёртом диване, теребя торчащую нитку. Несмотря на горячий душ, который она приняла, от неё по-прежнему несло помойкой. Каждая струя неприятного запаха запускала внутри неё новую волну ненависти.

На полу щенок, которого Эстелла назвала Бадди, обнюхивал мебель, виляя хвостиком.

«Хорошо, хоть ты счастлив, – думала Эстелла. – Тот, кто выкинул тебя в мусорку, такой же злой и противный, как дети в школе». Она знала, что на новом месте ей будет нелегко. Но она и подумать не могла, что это будет настолько сложно.

Погружённая в мысли, Эстелла не слышала, как в комнату вошла мама. Её голос напугал Эстеллу.

– Мне знакомо это выражение лица, – сказала мама, неверно истолковав задумчивый вид Эстеллы. – Придумываешь блистательный наряд?

– Нет, – ответила Эстелла. – Я прикидывала, как мне поставить всех на место.

– Эстелла… – попробовала остановить её мама.

Но Эстелла мотнула головой:

– Не могу же я просто позволить им так со мной обращаться!

Мама Эстеллы помолчала некоторое время. Она присела рядом с дочерью, прижимая её к себе. Эстелле вдруг стало очень спокойно на душе, и она позволила себе прильнуть к теплу маминого тела. Та бережно провела рукой по её волосам. Сперва по тёмной половине, затем по светлой.

– Подставь вторую щёку, – наконец произнесла мама Эстеллы. – Они отступят. Месть – не решение проблем.

Эстелла вздохнула. Мама права. Как всегда. И всё же решение позволить тем детям избежать наказания за все её обиды неприятно раздражало Эстеллу.

Кивнув, она встала с дивана и поцеловала маму в макушку.

– Но у меня такие грандиозные планы на месть, – сказала она. – Просто блистательные.

– Прибереги свой блистательный талант для нарядов, – посоветовала ей мама.

Эстелла пыталась. Изо всех сил. Но спустя ещё несколько дней травли и издёвок её терпение лопнуло. Она наконец решила воспользоваться частичкой своего блистательного таланта для мести.

И хотя физиономии Рыжика и его дружков, когда те открыли свои шкафчики и получили заряд зелёной краски, были просто уморительными, они, к сожалению, не оценили её изобретательности.

И, как выяснилось, не оценил её и директор.

У Эстеллы было такое чувство, что эта её выходка станет последней каплей.

Она оказалась права.

– Думаю, очевидно, для чего я вас сюда пригласил, – изрёк директор, когда в кабинет вошла мама Эстеллы. Его рука нависла над полным замечаний дневником Эстеллы, словно дамоклов меч. – Эстелла, ты от…

Прежде чем он закончил предложение, мама Эстеллы поднялась со стула.

– Я забираю её из вашей школы, – заявила она.

Эстелла вертела головой, переводя взгляд с мамы на директора и обратно. На мамином лице читалась решимость. Выражение лица директора было скорее ошеломлённым, и на нём начала проступать злоба. Он тряхнул головой, открывая и закрывая рот.

– Я отчисляю её, – сказал он, пытаясь снова взять ситуацию под свой контроль.

– Слишком поздно, – возразила мама, не сдаваясь. – Я забрала её раньше. Так что вы не можете внести запись об отчислении.

У Эстеллы глаза на лоб полезли, когда она поняла, что только что сделала мама. Если бы директор закончил предложение, в её дневнике навеки осталась бы запись об отчислении. А с такой отметкой попасть в любую другую школу было бы непросто. Мама спасла её – снова.

– Я сказал «отчислена», – возмутился директор. – Я же сказал.

– Нет, не сказали, – заметила Эстелла, чуть не крича от радости. Ей больше никогда не придётся ходить в это жуткое место и сидеть в этом ужасном (не говоря уже ужасно декорированном) кабинете снова.

– Нет, не сказали, – вторила ей мама. Она одарила дочь небольшой ободряющей улыбкой. Поворачиваясь к директору, лицо которого приобрело теперь ярко-красный оттенок, мать добавила: – И, должна сказать, ваша школа выпускает отвратительных детей без всяких способностей к творчеству и умения сострадать.

Директор сверкнул глазами на Эстеллу и её мать.

– Что ж, основная часть наших выпускников занимается финансами, так что мы просто выполняем свою работу, – объяснил он. Затем, когда он понял, что вовсе не обязан оправдываться перед ними, его лицо покраснело ещё сильнее, и он указал им на дверь дрожащим пальцем. – Вон. Вон отсюда!

Эстелле не нужно было повторять дважды. Она схватила свой дневник, сунула его в рюкзак и вышла из кабинета, мама – следом за ней.

Но едва они прошли за двери и очутились на противоположной стороне подъездной дороги, как восторг Эстеллы сменился беспокойством. Что она наделала? Хорошее образование было её единственной возможностью вырваться из этого городишки и выбиться в люди. Теперь она застрянет здесь навсегда, помогая маме с шитьём. Самой большой радостью, на которую она сможет рассчитывать, будет шитьё платьев для танцевальных вечеров её бывших одноклассниц. Она топнула ногой от досады. Вечно ей надо быть не такой, как все. Почему она просто не послушала маму?

Рука опустилась на плечо Эстеллы, и она повернула голову. Мама пристально смотрела на неё полными слёз глазами. От этого Эстелле стало ещё тяжелее на душе. Как им теперь быть?