Глава 18

Кэрри думала, что начнет плакать, как только самолет оторвется от земли, но начала гораздо раньше.

Утром, проснувшись по звонку будильника, она не обнаружила рядом Джетро — он ушел, пока она спала. Они занимались любовью часов до трех ночи, потом Кэрри уснула, и Джетро обнимал ее, а когда зазвенел будильник, Фортмана уже не было. Наверное, сбежал, чтобы не получилось слезного расставания. На столе Кэрри обнаружила бордовую розу — и все. Никакой записки, ничего. Это было обидно и правильно: незачем делать вид, что между ними произошло нечто серьезное.

Розу Кэрри оставила в номере. Куда ее в самолет?

Девушка сидела у окна — опять повезло — и смотрела, как земля уходит вниз, как дома под крылом самолета становятся будто игрушечными, и вся жизнь в Городе Ангелов начинает походить на компьютерную симуляцию. Для Джетро это с самого начала было неважно. Он даже ее не проводил.

Хорошо, что прогрессивное человечество изобрело солнечные очки — за темными стеклами никто не увидит слез.

В аэропорту Кэрри никто не встречал, она сама попросила родных об этом. У мамы, как обычно, дела, папа обязательно перепутает выходы, а Эвелин еще не способна быстро бегать. К счастью, расторопные нью-йоркские таксисты никуда не делись. Такси доставило Кэрри и ее чемодан до подъезда и укатило. Девушка поздоровалась с консьержем, втащила чемодан в лифт и нажала кнопку пятнадцатого этажа — именно там располагалась квартира Хеджей.

На звонок открыла похудевшая Эвелин и с восторгом повисла на шее у сестры.

— Вау, Кэрри, ты шикарно выглядишь! Просто шикарно! Этот загар… Признавайся, ты там не работала, а на пляже валялась, и наша киношная репутация непоправимо испорчена!

— Дай войти! — со смехом отбивалась Кэрри.

Эвелин впустила ее, но, едва сестра сняла солнечные очки, веселый смех прекратился.

— Уй… — тихо сказала Эвелин. — Кто тебя так обидел?

— Заметно, да? — Кэрри глянула в зеркало, висевшее у двери, и обнаружила, что сестрица права: эффект от самолетных слез потрясающий. — Я все расскажу, только приму душ и переоденусь. Как дома?

— О, все нормально, не считая того, что я еще прихрамываю, и потому мама не даст мне много танцевать на свадьбе. Какая жалость, там ведь будут все сливки общества. И сметана. Еще мама сказала, что головы нам оторвет, если мы не поможем с приглашениями и не займем Линду хотя бы на пару вечеров. Невеста нервничает и места себе не находит.

— Мы же с ней толком не знакомы. — Кэрри сбросила туфли.

— Вот и познакомимся. Давай, иди скорее в душ, я хочу послушать твой захватывающий рассказ.

Кэрри вяло кивнула и побрела в ванную.

Она нарочно включила ледяную воду, чтобы взбодриться, но смогла простоять под холодными струями всего несколько секунд и сделала потеплее. Так хотелось смыть с себя горькие воспоминания, забыть обо всем, но Кэрри понимала, что это невозможно. Джетро теперь всегда будет с ней, она будет думать, как он там, что делает. Вдруг она поняла, что он даже номера телефона ей не оставил. Ведь все время они были вместе на съемках, а теперь съемки закончились, и номера нет. И ее он тоже не попросил оставить контакты… Значит, полное и окончательное все.

Кэрри еще немного поревела в душе, но это было более безопасно, чем в самолете. Она нашла в себе силы выключить воду, насухо вытерлась огромным махровым полотенцем, натянула спортивные штаны и майку и, щурясь, вышла на кухню, где пахло кофе.

— Я сварила. — Эвелин как раз разливала дымящийся напиток по чашкам. — А вот свежие пончики, папа сходил утром и купил к твоему приезду.

Кэрри так растрогалась, что обняла сестру, и некоторое время они стояли посреди кухни, уткнувшись друг в друга.

— Если бы ты знала, как я по тебе скучала.

— Я тоже по тебе скучала, Эвелин.

Мама была в офисе, отец ушел в лабораторию, и никто не мешал сестрам откровенно поговорить. Кэрри отхлебнула обжигающий кофе и, выдержав театральную паузу, начала свой рассказ. На сей раз без недомолвок и без утайки, включая сведения о неподражаемом Джетро Фортмане.

— Да-а, — протянула Эвелин, когда сестра, выдохшись, замолчала. — Я по твоему голосу понимала, что происходит нечто экстраординарное, но не могла предположить, что все настолько серьезно.

— Я его люблю, Эвелин. И не знаю, что с этим теперь делать.

— Ждать, — философски изрекла сестрица. — Говорят, время лечит.

— А если я не хочу лечиться? Если я хочу быть с ним?

— Тогда терпеть и думать, как ты можешь быть с ним.

— Это невозможно, если он этого не хочет. Не стану же я навязываться человеку. У него своя жизнь, свои дела, и я ему там не нужна.

— Тогда… — Эвелин замолчала: советы у нее закончились.

— Вот видишь, — подвела неутешительный итог Кэрри.

— Но я надеюсь, что ты из-за этого не впадешь в депрессию и не откажешься от жизненных удовольствий? Мама обещала приехать пораньше, и мы испечем черничный пирог.

— Даже не знаю, что бы я без вас всех делала, — хмыкнула Кэрри. — Особенно без тебя. Если бы не твоя склонность к авантюризму, я бы никогда не попала на эти съемки и не познакомилась бы с Джетро.

— И что, ты жалеешь об этом?

— Нет, как раз об этом нет. Пожалуй, я жалею о том, что не была настойчивее. — Кэрри слабо представляла, что значит «настойчивее». Упасть перед Джетро на колени? Признаться в любви с розой в зубах? Спеть серенаду?

— Кто знает, сестренка. Может, тебе еще выпадет шанс.

— Может быть, — кивнула Кэрри, хотя, разумеется, в это не верила.

Джетро три дня пытался набрать номер Сайфера и каждый раз, не дождавшись гудков, клал трубку. Тогда, после прощальной вечеринки, когда Эвелин уснула, Джетро ни на минуту не сомкнул глаз. Он лежал, держал в объятиях самую потрясающую женщину, которую когда-либо встречал в своей жизни, и думал, думал, думал… Что ей сказать, когда она откроет глаза? «Оставайся со мной навеки»? Он как наяву видел недоумевающее лицо Эвелин и быстрый, даже немного стыдливый взгляд на часы. «Джетро, ты же знаешь, у меня самолет…»

Потом они стали бы собираться, неловко, второпях, не глядя друг на друга. Он предложил бы подвезти ее в аэропорт, Эвелин из вежливости согласилась бы. В машине Джетро смотрел бы на дорогу, мисс Хедж — в окно, и говорили бы сплошь об отвлеченных вещах. О погоде в Лос-Анджелесе и Нью-Йорке. О том, что на внутренних рейсах подают паршивые напитки. О розовых штанах Сайфера и пресловутом экзосклете. О чем угодно, только не о важном.

Потом Джетро донес бы чемодан, Эвелин поцеловала бы «своего каскадера», помахала рукой и пошла, не оглядываясь. Нет, может, оглянулась бы разок — с быстрой виноватой улыбкой, от которой еще тошнее. И Джетро стоял бы, глядя ей вслед, и ненавидел себя за то, что не имеет права ее остановить.

Потом он поехал бы обратно в отель и въехал в какой-нибудь столб. Просто от злости.

Когда до звонка будильника Эвелин оставалось полчаса, Джетро встал, бесшумно оделся и вышел. Нашел дежурного портье, выпросил у него розу — все равно цветы уже привезли, чтобы поставить в номера. Отнес розу Эвелин, которая еще спала. И ушел уже окончательно.

Он хотел запомнить ее такой — спящей после потрясающей ночи, а не равнодушно машущей ему рукой.

А теперь Джетро сидел и мучился сомнениями.

Что, если он все сам себе придумал и Эвелин вовсе не собиралась вот так с ним расставаться? Раз за разом Фортман прокручивал в голове их разговор в «Золотой рыбе». Тогда он решил, что Эвелин осторожно прощупывает почву — не будет ли Джетро досаждать ей после окончания съемок. И ведь она сама сказала, что незачем все усложнять. Любовь без обязательств. Но что, если она имела в виду совсем другое, надеялась на продолжение отношений не меньше, чем надеялся он?

Было бы слишком большой глупостью полагать, что она тоже любит эти маленькие вазочки с маргаритками.

Джетро никогда не прилагал особых усилий, чтобы покорять женщин. На свою беду или счастье, он вписывался в тот типаж, который нравится многим представительницам лагеря напротив. У Фортмана никогда не было проблем со знакомствами, однако еще ни разу отношения не заходили так далеко. Ни разу он не влюблялся так сильно и не думал о женщине, как о постоянной спутнице жизни.

Если у него нет шансов, следовало услышать это от Эвелин. Однако она не оставила номера своего телефона, а Джетро по глупости не спросил. И три дня пытался позвонить Сайферу, однако потом одолевали сомнения — и Фортман снова сбрасывал звонок.

На четвертый день он так рассердился на себя, что решил дозвониться во что бы то ни стало.

Питер поднял трубку после первого же гудка.

— Здравствуй, Джет. Ты просто так или по делу? Если по делу, я сейчас выйду, чтобы было удобнее говорить.

Фортман подавил заячьи инстинкты и буркнул:

— По делу.

— Хорошо, секундочку. — Было слышно, как Питер говорит кому-то: «Извините, господа, важный разговор, я сейчас вернусь». Хлопок — видимо, закрылась дверь. — Я тебя слушаю. Надеюсь, это достойно того, чтобы выдергивать меня с совещания плавсостава.

Плавсоставом Сайфер называл команду компьютерщиков.

— Достойно. — Джетро глубоко вздохнул. — Послушай, ты не мог бы дать мне телефон мисс Хедж? А лучше адрес. — Говорить по телефону с ней Фортман не мог, лучше уж сразу встретиться лицом к лицу.

— Ну… теоретически… мог бы, — осторожно произнес Питер. — Конечно, смотря зачем.

— Я не террорист, Пит, и знаю тебя черт те сколько лет. Неужели не понимаешь, что мне это действительно необходимо?

— Видишь ли, какая ситуация, дружище. У нас с мисс Хедж слегка засекреченные отношения, и я не знаю, имею ли право распространять сведения о ней без ее ведома.

— Засекреченные? — нахмурился Джетро. — Ты о чем?

— Долго объяснять, — туманно ответил Сайфер. — Если ты мне скажешь, зачем ее разыскиваешь, я, может быть, дам тебе ее номер. Просто не хочу влипать в неприятности, пойми меня.

— Как все загадочно. — Джет не понимал, в чем дело, но сердце предательски пропустило удар.

— Ничего не могу поделать, такова жизнь. Ты же знаешь этих актеров, у всех свои причуды и скелеты в шкафу. Ну так что? Меня плавсостав ждет.

Джетро глубоко вздохнул.

— Ладно. Ладно. Понимаешь, Питер, я ее люблю.

— А, я был прав насчет номера на двоих? — развеселился Сайфер. — Зря не взяли, между прочим.

— Это не тема для шуток! — рявкнул Джетро. — И не для распространения, понятно?

— Моя голова и так под завязку забита секретными сведениями, расслабься. Так что же, ты не сделал ей предложение, пока она была здесь?

— Пит, она восходящая звезда, на черта я ей нужен? Ей карьеру делать. А я собираюсь уходить, ты же знаешь. — Джет произнес эти слова и понял, что все это просто отговорки.

— Знаю. Хм. — Режиссер, видимо, задумался. — То есть ты утверждаешь, что у тебя серьезные намерения, а не высказал ты их просто потому, что не хотел портить девушке карьеру?

— Приблизительно так.

— Очень интересно, — засмеялся Питер, — ну просто очень.

Джетро никак не мог понять, что так веселит режиссера.

— Случай, конечно, экстраординарный. Ладно, голубки, объясняйтесь сами. Я не помню ее адрес наизусть, минут через десять скину тебе SMS, идет? И не выдавай меня, очень прошу. Скажи, что информацию тебе подсказали белокрылые ангелы.

— Угу, стальные. Спасибо, Пит.

— Только если окажется, что ты со мной шутки шутишь, я тебя найду и лично дам в челюсть, — пригрозил Сайфер. — Я рискую, но рискую осознанно. Ты даешь мне слово джентльмена, что все будет прилично?

— Даю.

— Ну смотри. Эх, и влип же ты, дружище. Ладно, жди.

Влип — это точно, подумал Джетро, кладя трубку. Это еще самое мягкое описание ситуации. Или Сайфер имел в виду что-то еще помимо неодолимой и страстной влюбленности в восходящую звезду киноэкрана?

Линда Тайлер оказалась просто очаровательной, Кэрри влюбилась в нее с первого взгляда — так влюбляются только в очень хороших людей, даже без перспективы когда-либо оказаться друзьями. Она была рыженькая, с потрясающей фигурой и трогательной челкой, все время падавшей на глаза. И ужасно милая — вежливая, прекрасно воспитанная, с еле заметным лондонским акцентом в речи. Кэрри поила Линду чаем, пока мама разговаривала по телефону, а Эвелин искала ручку подходящего цвета, чтобы взяться за надписывание карточек.

— Я надеюсь, что не мешаю вам, — улыбаясь, говорила Линда, — но сидеть дома никаких сил нет. А у Тони перед свадьбой дел по уши, не может же он вечно меня развлекать…

— Ты так говоришь, будто сама не работаешь, — фыркнула мама, входя на кухню. — Кстати, завтра в десять встреча с представителями Донорского фонда, а в двенадцать тебя ждут на благотворительный ланч, поэтому нечего сетовать на наличие свободного времени.

Линда взъерошила челку.

— Спасибо, Оливия, ты умеешь утешить.

— Так. — На кухню влетела Эвелин, держа в руке пучок разноцветных ручек. — У кого почерк лучше всех?

— Кажется, у меня, — вздохнула Кэрри. — Мам, ты уверена, что все это надо надписывать вручную?

— Совершенно уверена. Не учи меня устраивать мероприятия, солнышко. Садись и пиши. Конечно, я могла бы заставить секретарш делать это, но тебе я доверяю больше, и трудотерапия полезна. — Она раздала всем по пачке карточек. — И вы, дорогие леди, не думайте, что для вас не найдется дела. Вот образец, заполняйте, сверяйте по списку.

Кэрри старательно выводила на карточках имена приглашенных, болтала с сестрой и Линдой, и чувствовала подкатывающую тоску. Всего несколько дней без Джетро — целая вечность. Кэрри не думала, что будет так сложно.

Она тоже хотела бы свадьбу. Она так ясно себе это представляла. Лучше выходить замуж осенью — красивейшее время. Можно поставить длинный стол прямо в саду у дома, чтобы гости могли гулять и любоваться природой. Никаких полутора тысяч приглашенных, хватит ближайших родственников и друзей. И Джетро был бы в темном костюме, непривычный и немного неловкий от торжественности, а сама Кэрри предпочла бы легкое платье с широкой юбкой — такое, чтобы не путаться в складках, танцуя.

Будут гореть цветные фонарики в саду, и маленький оркестр — не пятьдесят человек, зачем ей пятьдесят, они же с Джетро никакие не знаменитости! — будет играть ту самую мелодию, что играл на прощальном вечере в ресторане, ту самую, название которой Кэрри так и не вспомнила.

И сумерки будут сгущаться, и станет совсем темно, и тогда Джетро тихо скажет:

— Давай сбежим.

И они ускользнут в дом, быстро переоденутся в джинсы и свитера, уйдут к реке и долго просидят на берегу, просто обнявшись.

Замечтавшись, Кэрри ошиблась в написании имени какого-то магната, зашипела от досады и отправила испорченную карточку в мусорное ведро.

Загрузка...