Крутые парни

32

Они сидели за уставленным бутылками круглым столом в зале ресторана «Пи Джи Кингз». Ресторан уже закрылся, и в зале никого не было, кроме четырех детективов и Элиш Фален. Алекс Павлик сидел между прежним и новым напарниками, Декстером Грини и Джоном Денафриа. Арлин Белзинджер примостилась рядом с Элиш Фален, слева от Грини. С другой стороны от Арлин, чуть поодаль, сидел Денафриа. Все были заметно навеселе, а Павлик совсем захмелел.

Взяв очередную бутылку «Хайнекена», Денафриа посмотрел на мопсиху Наташу. Собачка спала на полу, на плотной подстилке.

– Поверить не могу, что ты спер собаку у Тони Мопса.

Павлик поднял вверх правую руку, в которой сжимал наполовину выпитую бутыль текилы.

– Поправочка, – провозгласил он. – Я спер мопса у Тони Мопса.

Декстер Грини качал головой.

– Правда, он зануда? – сказал он, обращаясь одновременно к Денафриа и Белзинджер. – «Поправочка. Уточнение». Ты спер у него собаку!

Павлик повернулся к Белзинджер.

– Видишь, какой он? С ним надо держать ухо востро, – предупредил он. – Декс ужасно завистливый тип. Тут уж ничем не поможешь. Представляешь, как тяжело мне с ним пришлось? Мы проработали вместе целых восемь лет!

– Элиш, а ты как его терпишь? – забеспокоился Грини. – Я выносил его поневоле, нас ведь заставили работать вместе.

– Он редко бывает дома, – ответила Элиш. – Привык задерживаться на работе допоздна.

Белзинджер засмеялась, подняла голову и посмотрела на Денафриа. Тот тоже посмотрел на нее.

– А ты как считаешь, Джон? – спросила она. – По-твоему, Алекс тоже трудный?

Грини и Денафриа переглянулись.

– Алекс?

Белзинджер хихикнула.

– Я просто назвала его по имени!

– Алекс? – повторил Грини.

– Мне он не позволил называть себя Алексом, – вздохнул Денафриа. – Более того, сам велел, чтобы я обращался к нему по фамилии.

– Да, он у нас такой польский мачо. Гордится своей фамилией, – кивнул Грини. – Ему и невдомек, что всем наплевать на его происхождение.

– Ничего подобного! – сказал Павлик. – Хотя знаешь, Декс, иногда я скучаю по твоему шовинизму. Вот, например, мой новый напарник, Джон, в самом деле умеет говорить на своем родном языке. Ну и что? А от тебя только и слышно: «мы», «вы»… Ты помешался на своем африканском шовинизме. Что, я не прав?

Павлик сам безудержно расхохотался собственной шутке.

Грини повернулся к Белзинджер:

– Теперь понимаешь, о чем я? Он дурак. Как тот калека в опере. Как там его звали, шута? Вот и Павлик такой. Шут. Причем здоровый к тому же.

– Он имел в виду Риголетто, – объяснил Павлик Белзинджер и повернулся к Денафриа: – Ну а ты как бы меня назвал, Джон?

Денафриа пристально смотрел на Белзинджер.

– На нее не обращай внимания, она из убойного отдела, – предупредил Павлик.

Денафриа повернулся к Павлику:

– Что? А, да. Как ты его назвал, Декс, шутом? По-моему, подходящее определение. Достаточно точно.

Элиш рассмеялась и захлопала в ладоши.

– Эй! – обиделся Павлик. – Я-то думал, ты на моей стороне.

– Я и была на твоей стороне, пока ты работал, милый, – сказала Элиш. – Но сейчас ты у нас безработный. Куда тебя теперь возьмут? Разве что охранником в дешевую киношку…

Грини вскочил с места и зааплодировал. Денафриа последовал его примеру. Белзинджер и Элиш повернулись друг к другу и хлопнули друг друга по ладоням.

Павлик отпил глоток текилы. Он дождался, пока Грини и Денафриа сядут на места.

– Правда, напарник, – кивнул Денафриа. – Кино – самое для тебя подходящее место.

– Ничего подобного, – возразил Павлик. – Все схвачено! Никаких киношек! Начиная с понедельника я – частный детектив. Буду работать на Чарли Дестефано с Лонг-Айленда. У него, по его словам, для меня работы хватит. А может, я стану и его партнером.

Грини сморщился:

– Чарли Дестефано! Тот самый итальяшка… Джон, не обижайся. Тот самый итальяшка, который обожал петь на полицейских холостяцких вечеринках? Который воображал себя знаменитым тенором?

– Он самый, – ответил Павлик, отпивая из бутылки. – Декс, у него опера буквально в крови. Примерно так же, как у тебя в крови рэп.

– А у тебя – необходимость мериться, у кого яйца круче, – подначил Грини.

Элиш захлопала в ладоши.

Остальные одобрительно закричали.

Павлик пытался подавить улыбку.

– Это был удар ниже пояса! – заявил он.

– Кто он такой? – спросил Денафриа. – Я имею в виду Дестефано. Фамилия вроде бы знакомая, но я не могу его вспомнить.

– Еще один хороший коп, которого перемолола система, – ответил Павлик.

– Дестефано подставил напарник, – добавил Грини. – Его напарник был продажным. По уши влип из-за наркоты и прочего дерьма и подставил Дестефано и нескольких других хороших полицейских. Например, Джека Руссо. Всех их уволили во время очередной кампании «охоты на ведьм» несколько лет назад. Служили они в Бронксе.

– Про Руссо я знаю, – вставил Денафриа. – Слышал от нескольких человек.

– Теперь он работает таксистом, чтобы свести концы с концами, – продолжал Грини. – А еще служит подручным у тамошнего букмекера. Ему нужно оплачивать обучение ребенка и еще отстегивать адвокату, которого он нанял для своей защиты.

– Руссо был хорошим полицейским, – с серьезным видом сказал Павлик. – Ему нужно связаться с Дестефано.

– Дестефано я не знаю, – вставил Денафриа. – Хотя фамилия звучит знакомо.

– Кто-то из его родных был великим тенором Дестефано, – ответил Павлик. – У него был роман с Каллас, они записали знаменитую версию «Тоски».

– Тоже слышал в университете? – с подозрением спросил Грини. – Или только что, сейчас все выдумал? – Он повернулся к Денафриа: – Он часто так поступает, знаешь? Выдумывает что попало и когда попало, лишь бы ему было удобно.

Денафриа улыбался Белзинджер. Грини повернулся к Белзинджер и увидел, что та улыбается в ответ.

– Эй, вы! Перестаньте, хотя бы ненадолго! – позвал Грини.

– Оставь их в покое, Декс, – одернула Элиш.

– Ох уж мне эти белые… – проворчал Грини.

Павлик обратился к Белзинджер:

– Только не говори, что он тебе нравится!

– По-моему, он прелесть, – с вызовом ответила Белзинджер.

– Он прелесть? – хором воскликнули Павлик и Грини и переглянулись. Грини закатил глаза.

– Из нас двоих прелесть – я, – заявил Павлик, поворачиваясь к Элиш. – Правильно, солнышко? Разве я не прелесть?

– Ничуточки, – ответила Элиш. – Мужчины – самые бесчувственные животные. Нет, милый, ты не прелесть. Ты… ну да, ты у меня большой. Ты большой мужчина.

Грини вскочил с места и принялся бурно аплодировать. Элиш встала и раскланялась.

– Ты правда считаешь, что я – прелесть? – спросил Денафриа у Белзинджер.

– Да, я так считаю, – подтвердила Белзинджер.

– По-моему, ты красавица, – сказал Денафриа.

– Спасибо, – ответила Белзинджер.

– Не стесняйся нас, продолжай ухаживать, – подбодрил напарника Павлик. – А может, вам номер нужен? Я знаком с владельцем. Внизу есть столовая; на пол можно постелить несколько скатертей.

Денафриа по-прежнему улыбался Белзинджер.

– Я в самом деле считаю, что ты красавица, – улыбнулся он.

– Так пригласи меня куда-нибудь, почему бы и нет?

Денафриа удивился:

– И ты пойдешь со мной?

– Ты им веришь? – спросил Павлик у Грини.

– Ш-ш-ш! – предостерегающе зашипел Грини.

– Да, пойду! – вскинулась Белзинджер.

– Здорово! – воскликнул Денафриа.

Элиш положила руку на плечо Белзинджер.

– Умница, – похвалила она. – Я за тебя рада.

– Вот именно, – сказал Грини.

– Что такое? – вскинулась Белзинджер.

– Не будете обниматься-целоваться? Пойдете в кино?

– Ставлю пять против десяти, Декс, это не будет кино с участием чернокожих актеров, – съязвил Павлик.

– А ты пей свое пойло и не мешай смотреть, – отрезал Грини.

– Джон стесняется целоваться в вашем присутствии, – убежденно произнесла Белзинджер.

– Прояви инициативу, – посоветовал Грини. – Раз ты моя напарница, ты должна показать…

– Что? – улыбнулась Белзинджер. – Что у меня яйца круче?

Грини смутился:

– Ну… в общем…

Белзинджер посмотрела в глаза Денафриа.

– С этим у меня проблем нет, – сказала она.

Денафриа вертел в руках бутылку пива.

– Ты его смущаешь, – заметил Грини.

– А ты слишком много болтаешь, – ответил Павлик и повернулся к Денафриа: – Вперед, напарник! Покажи, что сотрудники нашего отдела самые крутые!

– Ты хочешь сказать – были самые крутые, – поправил его Грини. – Тебя ведь оттуда выкинули!

Павлик показал Грини средний палец и принялся хлопать в ладоши, подбадривая Денафриа.

– Вперед, Джонни! – закричал он.

Денафриа поднял руку.

– Полегче, – предостерег он. – Полегче!

Белзинджер медленно встала и, покачивая бедрами, направилась к нему. Вынула из его руки бутылку с пивом, поставила ее на стол и села к нему на колени. Она повернулась к Грини и Павлику, а потом подмигнула Элиш. В следующую минуту она положила руки на плечи Денафриа и впилась в его губы долгим, страстным поцелуем.

Сначала руки Денафриа взмыли в воздух. Через некоторое время он положил их на плечи Белзинджер. Та продолжала целовать его. Наконец, он крепко обнял ее.

Павлик взглянул на Элиш.

– Жаль, что, когда я пьяный, у меня ничего не получается, – сказал он.

– У меня тоже, – ответила Элиш.

Грини посмотрел на собачку, спящую на полу, и нахмурился.

– Ох уж эти белые! – прошептал он.