Крыланы из Шадизара

* * *

Когда этой ночью Зонара не появилась в заброшенной усадьбе, Конан не обеспокоился. Он хорошо знал свою подругу. У нее постоянно менялось настроение. К тому же Зонара могла влюбиться и остаться в доме у какого-нибудь местного красавца. А то и пригласить к себе, в роскошную опочивальню, осчастливленного простолюдина.

Зонара считала истинным аристократизмом умение мужчины вести себя в постели и в определенных случаях мало интересовалась происхождением и богатством очередного избранника.

У киммерийца имелись собственные заботы. Он выслеживал крыланов. Конан не сомневался в том, что рано или поздно эти странные летучие существа появятся в саду.

Конечно, имелась неприятная возможность, что существа эти бессмертны или, во всяком случае, обладают достаточным долголетием, чтобы отложить свой очередной визит в заброшенную усадьбу на столетие-другое. Но эта возможность, по мнению варвара, была невелика. Скорее всего, крыланы скоро заявятся снова, либо с новой добычей, либо для того, чтобы забрать украденное.

И вот тогда настанет черед Конана удивлять. И уж он удивит, можно не сомневаться! Он выскочит из засады, схватит за горло хотя бы одного из них и задаст ему несколько вопросов. И пусть только попробует это нелепое создание — будь оно даже демоном из черных глубин преисподней! — не ответить варвару! Однако все случилось далеко не так, как запланировал Конан.

Зонара по-прежнему не давала о себе знать, хотя прошло уже несколько дней с того момента, как они расстались. Что ж, Конан мысленно желал ей удачи с новым любовником.

На четвертый день, соскучившись сидеть в одиночестве, Конан предпринял вылазку в Ианту. Он побродил по городу, заглянул в нескоро кабаков, где по случаю раннего времени было еще пусто, а затем приблизился к дому Зонары. Неожиданно парадная дверь распахнулась, и из особняка выскочил дворецкий.

С почтенным пожилым слугой произошли разительные перемены. Его прежде гладко причесанные волосы торчали дыбом, глаза выпучились и бессмысленно вращались в орбитах, а одежда явно позабыла свое былое тесное знакомство с платяной щеткой и влажной губкой.

— Это ты! — гневно выдохнул дворецкий. Он схватил Конана за руку и втащил его в дом.

Конан, наполовину забавляясь, позволил слуге поступать с ним как с провинившимся мальчишкой.

— Ну, я, — протянул он лениво. — Госпожа Зонара позволяет мне гулять по городу, пока у нее другие развлечения…

К глубочайшему изумлению Конана, дворецкий внезапно разразился потоком слез. Он всхлипывал и вытирал лицо рукой, совершенно как женщина. Варвар даже растерялся.

— Что случилось? — спросил он грубовато. — Неужели с госпожой беда?

— Я не виню тебя, — вздохнул дворецкий горестно. — Правильнее всего было бы мне уйти отсюда, поскольку почтенному человеку, даже если он и находится в услужении, не стоит жить рядом с воровкой…

— Госпожа Зонара оказалась воровкой? — потрясенно просил Конан. Сам того не замечая, он сделал ударение на слове «оказалась». В самом деле! Его, естественно, ничуть не удивил сам факт воровства — у Зонары это, можно сказать, в крови. Но — так явно обнаружить свою склонность тянуть в карман золотые безделушки! Неужели она допустила эту ошибку? Сама ведь говорила, что не пакостит там, где собирается отдохнуть некоторое время от тягот кочевой и воровской жизни!

Нет, это решительно не укладывалось у Конана в голове.

— Что случилось? — требовательно спросил он у дворецкого и чуть встряхнул растерянного старика за плечи. — Я понимаю, что ты по-своему, по-стариковски влюбился в госпожу, что ты боготворил ее и потрясен ее поступком… Ну так расскажи мне об этом поступке!

— Не потрясен я… поступком, — вздохнул дворецкий. — Тем, что с ней сделают…

— А, ты начинаешь мне нравиться, бойкий старикан! — сказал варвар. — Стало быть, мне не нужно тебе рассказывать о тяжелом детстве госпожи, о ее прекрасном, но несчастном характере… И вообще, тебя можно не успокаивать на сей счет?

Дворецкий молча кивнул.

— Отлично! — вскричал Конан и направился в роскошный будуар госпожи Зонары. — Принеси-ка нам с тобой вина, фруктов и какой-нибудь ветчины… Есть в доме ветчина? И хлеб?

— Свежие лепешки, — вздохнул старик. — Я покупаю их каждый день для госпожи Зонары. Отношу ей в узилище.

— Ими лакомятся стражники, — заявил Конан. — Вот уж в чем я не сомневаюсь. Они считают тебя дураком. И не без оснований. Тащи все сюда и немедленно! Я отказываюсь разговаривать без доброй трапезы.

Старик вздохнул и подчинился. Конан тем временем развалился на мягкой софе Зонары, вдыхая запах ее духов, весьма дорогих и крепких (опытный в подобных делах киммериец сразу определил, что духи привезены из Аренджуна). Он даже попытался подражать расслабленной позе своей подруги, в чем, впрочем, преуспел весьма мало. Слуга поставил на низенький столик из резного орехового дерева несколько блюд и кувшин вина.

— Садись, — кивнул ему Конан, сразу схватив персик и засунув его в рот.

— Персики были привозные — в Ианте они еще не поспели. Ну, Зонара! Ну, транжира! Где же она так нажилась? Не иначе, обокрала целый караван! Дворецкий присел на краешек кресла и робко взял лепешку белого хлеба.

— Что случилось? — спросил Конан с набитым ртом. По его подбородку стекал сладкий сок. Конан убрал с лица черные спутанные волосы, чтобы они не испачкались липким соком.

— Госпожа Зонара отправилась на большой бал к госпоже Териване… Госпожу Теривану, если тебе это неизвестно, варвар, недавно обокрали. Кража была дерзкой и очень странной.

— В каком смысле — странной? — не понял Конан. — Обокраденному дурачку любая кража представляется чем-то сверхъестественным, да будет тебе это известно! Вечные причитания: «Ах, я ничего не почувствовал, а кошелек куда-то подевался…»

— Дворецкий глянул на Конана с известным подозрением, но варвар ответил невозмутимым взглядом холодных синих глаз.

— Продолжай, — произнес он с глубочайшим достоинством.

— Дворецкий поглядел на лепешку, которую держал в руке, с таким видом, будто никак не мог вспомнить, что это за предмет и как он оказался у него на ладони. Затем заставил себя говорить.

— Видишь ли, у госпожи Териваны пропали драгоценности. Они лежали в ее опочивальне, рядом с портретом ее покойного супруга, который и подарил ей все эти безделушки. Она очень дорожила ими. Это и понятно. Госпожа Теривана глубоко чтит память своего мужа. У нее есть для этого, поверь мне, все основания.

— Ничего странного, — снова сказал Конан. — Конечно, немного непривычно, чтобы женщина уважала мужчину за те благодеяния, которые он ей оказал. Я в том смысле, что благодарность вообще не в привычках женщин…

Дворецкий двинул бровями в разных направлениях, как бы показывая, что сильно сомневается в правоте конановых слов, а после продолжил повествование:

— Войти в комнату, где находились сокровища госпожи, так, чтобы миновать стражу, нескольких служанок, доверенную камеристку и саму госпожу — невозможно. Теривана подробно рассказывала об этом городской страже, и теперь об этом известно всему городу.

— Подожди, — перебил Конан, — а как выглядели драгоценности, с которыми поймали Зонару?

— Она имела дерзость явиться на бал к госпоже Териване с украденным браслетом.

— Из массивного золота? С изумрудами и рубинами? — уточнил Конан, внутренне холодея. Он и не догадывался, что Зонара в состоянии явить такую неслыханную глупость! Прийти на бал в браслете, чье происхождение до сих пор оставалось невыясненным! Тщеславная дура и ничего больше! Его уважение к старой своей сообщнице резко упало.

— Откуда тебе известно, как выглядит этот злополучный браслет? — старый дворецкий сощурился.

— Ну, об этом судачит весь город, — уклончиво проговорил Конан, однако дворецкий перебил его:

— Город, может быть, и судачит, но ты даже не знал о том, что госпожу Зонару взяли под стражу!

— Ладно, — сдался Конан, — коль скоро мы оба хотим выручить Зонару из дурацкой переделки, в которую она попала по собственной глупости, расскажу тебе кое-что, старик. Этот браслет подарил ей я.

— Боги! — дворецкий всплеснул руками. — Я так и знал, что ее впутали в грязную историю против ее воли.

— Ну, я бы не сказал, что она так уж сопротивлялась моему подарку — ухмыльнулся Конан. — Признаюсь тебе честно, я не впихивал ей этот браслет помимо ее воли…

— Ты должен признаться городской страже, что сам украл этот браслет, — объявил старый дворецкий. — Это единственный способ спасти Зонару от увечья.

Конан зевнул, демонстративно обнажив белые, как у хищного зверя, крепкие зубы.

— Что, ей опять хотят отрубить руку? — спросил он. — Это не в первый раз, уж поверь мне. До сих пор все обходилось.

— Иного способа нет, — повторил дворецкий.

— Ну почему, — возразил Конан, — во-первых, устроить побег. Превосходный способ избежать правосудия. Во-вторых, найти настоящего вора…

— Настоящий вор уже найдет, — твердо сказал старик. — Это ты!

— А вот и нет! — ответил Конан. — Потому что я не пробирался в комнату к Териване, чудесным образом миновав стражу, служанок и доверенную камеристку! Даже я на подобные подвиги не способен. Нет, тут орудовал кто-то, у кого есть крылья…

Дворецкий решил, что Конан над ним насмехается. Он сильно покраснел и встал.

— Влюбленный старик — смешное зрелище, — произнес он, удивительным образом сохраняя чувство собственного достоинства. — Но потешаться над искренним чувством, даже если оно неуместно, — подлость, молодой человек.

— Боги, я и не думал потешаться над тобой! — воскликнул Конан. — Я думал совершенно о другом. Я знаю вора. Точнее, воров. И когда я говорил о крыльях, я имел в виду именно крылья и ничто иное. Эти существа уже проникали в… один сад. Там они спрятали украденное. А я нашел и… подарил один браслет Зонаре. Я счел, что она достойна этой вещи.

— Воистину, она была достойна, — пробормотал дворецкий, окончательно сбитый с толку.

— Была бы достойна, — правил его Конан, — если бы не сделала глупость и не явила украденное перед всеми. Ладно, старик. Сиди здесь и ни о чем не беспокойся. Скоро я приведу сюда твою госпожу. У нее доброе сердце — может быть, твоя преданность и будет вознаграждена.