Если просуммировать данные воспоминаний, то действительно, получается, что противник прошел по горным дорогам, в обход постов на Ялтинском шоссе. Сейчас, единственная транспортная артерия, ведущая к Балаклаве со стороны Южного берега Крыма - это Ялтинское шоссе. Раньше все было иначе. Дорог было больше. Частично они сохранились и сейчас, но, чаще всего, они перехвачены действующими и бывшими войсковыми частями, возникшими после войны. От деревни Кучук Мускомья к форту 386.6, мимо бывшего лесничества, проходит, как минимум две грунтовых дороги (не считая троп). Именно по ним прошел противник в ноябре 1941года. Но есть одно "но"....
Тропы и дороги были не такими уж и тайными. Они обозначены и на советских и на немецких картах. Обследование местности так же дает данные не в пользу этой версии. Четко видны следы боя у родника, на перевале, в районе лесничества, в районе высоты 440.8. На дороге, у подступов к форту на высоте 386.6 ("форт "Южный") обнаруживаются остатки взорванного недостроенного бетонного укрепления. Так что ... в этой версии есть определенные изъяны. Обратимся к другим версиям происходивших событий.
Официальная версия объясняет все просто: подавляющее преимущество противника и ... танки. Предоставим слово севастопольскому историку Г.И.Ванееву[4]: " Противник не смог продвинуться и по шоссе на Балаклаву. Тогда он попытался прорваться к ней по горным тропам и по прибрежной полосе моря. Однако здесь путь врагу преградил батальон школы НКВД (командир майор И. Г. Писарихин), занявший оборону на Балаклавских высотах... Два батальона немцев с 35 танками наступали вдоль Ялтинского шоссе и далее на высоту 440,8 и один батальон -- вдоль горной дороги от д. Кучук-Мускомья (Резервное) на д. Кадыковка. Тяжелый бой за высоту 440,8 вел третий батальон (командир капитан П. С. Кудрявцев) 383-го стрелкового полка. Враг наседал, бойцы сражались геройски, но силы были неравны. Комендант сектора полковник П. Г. Новиков направил на помощь батальону свой последний резерв -- комендантский взвод и личный состав автороты. Помощь была незначительной и не могла изменить положение. К исходу дня немцы овладели высотой 417,7, лесничеством, высотами 386,6 и 440,8"
Примерно так же описывает события и П.А.Моргунов[5]: "13 ноября фашистские войска снова перешли в наступление по всему фронту I и II секторов. Главный удар наносила 72-я немецкая пехотная дивизия, поддержанная танками и имевшая задачу овладеть Балаклавой. Ее 105-й пехотный полк при поддержке 10 танков, продвигаясь по горным дорогам от дер. Варнутки на Балаклаву, потеснил наши части и вышел на рубеж: южные склоны выс. 471,7-- выс. 482,2 -- выс. 508,1 -- выс. 440,8, стремясь овладеть важной высотой 386,6"
Версия с танками выглядит еще более ... (как бы помягче выразиться) ... странно. Кто хоть немного знает гористую местность в районе форта "Южный", однозначно сможет подтвердить, что использование танков при взятии форта - это глупость. Бронетехника не в состоянии подняться по склону такой крутизны. Максимум, где могла действовать бронетехника, обеспечивая продвижение пехоты, это участок дороги до лесничества. Дальше движение танков и транспортеров- самоубийство. На узкой горной дороге они будут уничтожены без особых усилий, даже при отсутствии артиллерии.
Странно и другое, батальон МПО НКВД, не удержавший позиции, впоследствии, при обороне Севастополя творил чудеса героизма. Назывался он в разное время по-разному: Батальон МПО НКВД, 1-й батальон 383-го полка, 1-й батальон 602-го полка, это одно и то же подразделение, оказывавшееся в "горячих" точках в течение всей обороны. Батальон неизменно показывал образцы мужества. Так почему же он не удержал позиции тогда?
Версия третья, наиболее правдоподобная - бардак. Действительно, к сожалению, эта версия выглядит наиболее правдоподобно... Давайте восстановим ход событий, собирая факты по крупицам, из различных источников. Начнем с расстановки сил. Во многих книгах [7] описано, как героический 456-й пограничный полк Рубцова остановил продвижение противника на подступах к Балаклаве, но...
На тот момент полк не был 456-м, этот номер полк получил только 2 февраля 1942г. Он никогда не был "пограничным", он был сводным полком НКВД, в нем были объединены и Симферопольская конвойная рота, и части 54-го охранного полка НКВД, и другие части, к пограничникам отношения не имевшие. На тот момент им командовал не полковник Рубцов, а капитан К.С.Шейкин, Рубцов вышел к Севастополю по морю, на старых ботах, с небольшой группой бойцов, спустя несколько дней после описываемых событий. И, на тот момент "полк" еще только формировался в Херсонесских казармах. Его формирование было начато 10 ноября 1941г. по приказу начальника погранвойск НКВД Черноморского округа, относился он к другому наркомату, и, естественно, в боях он на тот момент не участвовал. А кто же, на самом деле, оборонялся на этом участке, и остановил продвижение немцев?
П.А.Моргунов указывает в своей работе: " Батальон школы НКВД, действовавший на правом фланге I сектора, не выдержал натиска превосходящих сил противника на рубеже выс. 471,7-- выс. 508,1 и отошел в район северо-западнее выс. 386,6".
Высота 471.7 это обрыв к берегу моря в 2 км западнее современного с.Резервное. 508.1 это высота в 2 км севернее современного с.Резервное, над Ялтинским шоссе, в том месте, где шоссе выходит в Варнутскую долину. Т.е. по этим данным, фронт обороны батальона составил 4 км. Из воспоминаний Л.И.Горбунова : " К началу боевых действий в составе батальона насчитывалось чуть более 500человек, ... 6 станковых и 4 ручных пулемета, винтовок было 100штук, образца 1891 года, другого оружия... не было". Вот такая вот картина... Но, что самое интересное, батальона на этом рубеже никогда не было. Хотя...
Действительно, в журнале боевых действий 40-й кавдивизии имеется запись[8] : " 11.11.41г. В 11 часов на высоту, что северо-западнее д.Кучук-Мускомья вышел батальон морской пехоты и к 17:00 рота 514 полка". Причем, похоже , что бой был нешуточный, с участием большого количества войск, т.к. в журнале БД указано: "Компункт комдива отошел к леснику (скорее всего, х. Мордвинова, где было лесничество), где стоял до 17:00. Противник, усилившись мотоколоннами, повел активные действия против 149 и 154-го полков, вынудив их отойти за обороняющуюся пехоту. В дальнейшем, полки были отведены 154- Карань 149- Золотая балка.
Как-то не вяжется, что 1,5 тыс. кавалеристов прятались за спинами 500 моряков, где на всех было 100 винтовок и 10 пулеметов. Самое любопытное, что, батальона, скорее всего, в тот момент на этом рубеже не было.
Из воспоминаний: " С рассветом 10 ноября мы наконец заняли свои позиции, а 1 и 4 роты, под общим командованием начальника штаба батальона ст. л-та Сахацкого Г.Д. выдвинулись вперед к домику лесника. Роты заняли свои позиции и начали земляные работы". Т.е. у домика лесника были только передовые позиции 1-й и 4-й рот батальона, в то время, как до высоты 508.1 от лесничества еще более 2 километров. Получается, что батальон морпехоты, который занимал высоту 508.1 -это не батальон школы МПО НКВД. Тогда возникает вопрос: "А какой?". В журнале боевых действий 40-й КД есть запись "...при этом, подразделения батальон НКВД и батальон ВВС не оказав должного сопротивления на рубеже 471.7 -508.1, отошел в безпорядке отошел северо-западнее 386.6" (Лексика и правописание даны как в оригинале). Фраза любопытная, и датирована 13.11.41г. Батальон НКВД -это скорее всего и есть наш батальон морпогранохраны. А вот что такое батальон ВВС?
Ответ удалось найти в воспоминаниях двух выживших бойцов того батальона. Официально он назывался "сводный батальон ВНОС и ПВО", иногда его называли батальоном ВНОС, но к 11-му батальону выносного наблюдения, оповещения и связи ЧФ он имел только косвенное отношение: в его состав вошла рота, ранее базировавшаяся в Симферополе. Основной состав батальона был сформирован из "лишних" бойцов ПВО ЧФ и подразделений охраны аэродромов. Командовал им, по воспоминаниям ветерана Н.В.Савойщенко[9], к-н Креницкий. Почему "по воспоминаниям"? Потому, что в официальных документах, нигде этот батальон не проходит. Официально 11-й батальон ВНОС покинул Севастополь 12.11.41г.
Если проанализировать списки личного состава, эвакуированного 12.11.41г., то выяснится, что из города, убыла едва ли половина его личного состава, вместе с одной установкой "РУС-1". В основном, это личный состав роты, базировавшийся на Южном берегу Крыма, и отошедший к Сарычскому маяку. Трехдневная оборона маяка, это отдельная малоизвестная страница в истории Крыма, требующая отдельного исследования. Личный состав роты ВНОС и других частей, отошедших к маяку, вывезли кораблями в Севастополь, за последней партией 11.11.41г. вышел тральщик "Петраш", но около 16 часов был обстрелян с маяка немецкими войсками. Вывезенный личный состав был эвакуирован на Кавказ, но часть батальона осталась в городе.
Итак, мы выяснили, какая воинская часть стояла перед батальоном школы НКВД. Но, почему же батальоны отошли "в безпорядке"?
Рота 514-го полка (ее участие в боях подтверждается документами 172-й дивизии) и батальон ВНОС стойко удерживали свои позиции до вечера 11.11.41г. Войска поддерживал своим огнем крейсер "Червона Украина". А вот дальше...
12 ноября крейсер был потоплен, части остались без поддержки. Своей артиллерии у моряков не было. Итог ситуации предсказуем. Но дело было даже не в этом. В ночь с 11 на 12 ноября 1941г. командир батальона ВНОС получил приказ командующего на отход, и последующую эвакуацию. Командование батальона НКВД такого приказа не получило, не получило оно и информации о том, что стоявшие впереди части отводятся в тыл. В этот момент противник и начал наступление. Начавшие отход части батальона ВНОС оказались смяты, 1-я и 4-я роты батальона МПО НКВД оказались не готовы к отражению атаки.
Приведу цитату из воспоминаний, к сожалению, они не подписаны: " ... около 6 утра мы заметили людей в черной форме, отходивших в нашем направлении, вскоре после этого показались немцы. В первых атаках погибли начальник штаба старший л-т Сахацкий, командир 4-й роты л-т Середницкий, которого заменил главстаршина Воронов И.И. Враг атаковал при поддержке огня минометов, осколком вражеской мины подполковник Писарихин был ранен пониже поясницы. Подтянулась 3-я рота л-та Морозова, рота заняла позиции во втором эшелоне. Начали строить окопы для стрельбы с колена, но на всех было всего 5 лопат, а грунт сплошная скала... Противник не смог взять позиции и обошел позиции с флангов, и вышли на 3 роту ". Т.е. бой был, и был достаточно длительным. Все участники того боя указывают, что продержаться удалось до исхода дня 12.11.41. Противником моряков-пограничников был 2-й батальон 105-го пехотного полка, усиленный пионерной и разведывательной ротой на бронемашинах. Формально батальон против батальона, реально, по численности, соотношение 1:3,5, даже не принимая во внимание то, что советские части не имели ни артиллерии, ни минометов. Однако никаких подкреплений батальону выделено не было. Батальон сутки удерживает позиции против превосходящих сил противника, Но, может, и не было этих подкреплений? Да, нет, были. Я не беру, даже, во внимание отведенные для переформирования части 40-й кавдивизии, силы были и в составе сектора.
Приведу цитату[6]: " 9/XI - 1941 г. 21-00. В целях дальнейшего упорядочения управления войсками и организационного объединения отдельно действующих отрядов частей в развитие моего боевого приказа... от 6/XI --41 г. Приказываю: I. Первый сектор обороны -- комендант полковник Новиков; штаб сектора -- штаб 2 кд (сокращенного состава) -- х. Максимовича. ...состав войск -- один стрелк. полк -- 383 сп... в составе трех стр. батальонов: 1-й б-н -- школа НКВД -- комбат -- нач. школы майор Писарихин. 2-й б-н -- запас, арт. полк -- комбат -- командир арт. Дивизиона т. Ведьмедь. 3 б-н -- объед. школа БО и ПВО, рота МПВО и хим-рота -- комбат -- капитан Кудрявцев. командование, штаб и тыл -- 383 сп...". Данный приказ содержит перечень частей, находившихся в секторе, и он четко определен. Это 383-й полк. Правда, полка, как такового еще не было, но были батальоны. Например батальон запанного артполка, все это время строил укрепления на тыловом рубеже, и ничто не мешало перебросить его в помощь батальону И.Писарихина. Перекрыть узкую горную дорогу было можно даже силами двух рот. Ситуация осложнилась только тогда, когда противник захватил форт на высоте 386.6, блокировав в казематах два взвода 2-й роты батальона МПО НКВД, во главе с зам. ком. батальона В.В.Бондарем.
Еще один любопытный вопрос: как удалось противнику блокировать бойцов в казематах? Сейчас сказать сложно. Если бы оборона шла по валу укрепления, то личный состав отошел бы по дороге вниз, а не закрылся в казематах. Даже при нехватке оружия. Т.е. противника все же проспали. Приведу одну любопытную фразу из воспоминаний Л.И.Горбунова: "...Командир батальона Бондарь Василий Владимирович даже не появлялся в батальоне, по сути, самоустранился от командования батальоном...". Т.е. скорее всего, причиной падения форта 386.6 стало разгильдяйство.
Виноватым назначили командира школы подполковника Писарихина. Его обвинили в том, что батальон не подготовил оборонительных позиций заранее, в том, что батальон не удержал позиций (хотя удержать их было нереально) и в том, что...
Многие флотские командиры в своих воспоминаниях норовят пнуть командование школы за то, что в первые дни обороны оно не удержало выделенного рубежа. Если поднять документы, то можно сделать однозначный вывод: школа обороняться не собиралась. Почему? Ответ прост. Моряки и офицеры школы ни флоту, ни армии не подчинялись. У них был свой, могущественный наркомат: Народный комиссариат внутренних дел, во главе с Л.П.Берией. И этот наркомат дал приказ на эвакуацию школы. Точно так же, как незадолго до этого эвакуировали школу ЭПРОН (которая, к слову, была создана НКВД). Сложность была одна: ЧФ для эвакуации не выделял. Ведомственные границы в России всегда отстаивали гораздо более стойко, чем государственные. Дело дошло до конфликта с командованием флота. Командующий флотом даже грозил расстрелом начальнику школы ...
Но, так ли он виноват? Батальон действительно не оборудовал свои позиции, но лишь потому, что до 9.11.41г. он строил укрепления на Тыловом рубеже. Свои позиции он не удержал из-за того, что без предупреждения отвели флотский батальон и 40-ю кавдивизию, оставив его один на один с превосходящим противником. Батальон, естественно, не удержался из-за малочисленности и слабого (и недостаточного) вооружения. За двое суток батальон не получил ни одного человека подкреплений, и ни одного патрона. Оружие, и то, отбивали у противника.
Так что, если уже заняться неблагодарной работой, и определить, кто же виноват в создавшейся ситуации, то придется признать, что наибольшая вина ложится именно на коменданта сектора генерал-майора П.Г.Новикова. По странному совпадению, совсем молодой полковник Новиков стал генерал майором именно в тот день, когда произошли описываемые события. Именно комендант сектора не предпринял своевременных мер к стабилизации положения. Хотя, находясь в командовании сектором всего 4 дня, он мог вообще не знать, о существовании этого подразделения. Ведь выдвигал его на этот рубеж контр-адмирал Г.В.Жуков. Про него просто "забыли" в этой суматохе смены командования.
Так что .... Виноват во всем все-таки бардак, царивший в Севастополе в первые дни обороны. Кто виноват в бардаке? Пусть каждый сделает выводы сам, ... будем считать, что обстоятельства.
Нельзя сказать, что П.Г.Новиков не предпринимал ничего для того, чтобы стабилизировать положение. Из журнала боевых действий 2-й дивизии за 13.11.41г.: "В 13:00 командиру батальона НКВД было приказано восстановить положение, и занять высоты 508.1, 482.2, 471,7. Для выполнения поставленной задачи батальону была дана помощь- один взвод комендантский и 20 человек из автобатальона 2КД. Атаку возглавили комендант 1-го сектора полковник Новиков (приказ о присвоении ему генерал-майора еще не был получен, прим. мое, А.Н.), командир 383 СП подполковник Ерофеев, начальник разведотдела к-н Малигон.
Батальон ВНОС на выс , 440,8 вел бой о пр-ком. В результате боя батальон находился на южн. скатах высот 440,8, 482,2,471,7. К исходу дня б-н ВНОС оставил выс. 482,2, 471,7 и влился б-н НКВД".
Атака 13.11.41г. была неудачной. Причин было две: первая, и самая главная. Атака велась недостаточными силами. Вторая причина заключалась в том, что в то время, когда П.Г.Новиков руководил контратакой батальонов ВНОС и НКВД, противник атаковал по Ялтинскому шоссе. Из журнала боевых действий 2-й кавдивизии: "13.00 до 20 танков по Ялтинскому шоссе вышли к выс.253,7 Отдельные автоматчики пр-ва заняли вые. 440,8".
На сей раз, участие бронетехники подтверждается и воспоминаниями. 20 танков конечно не было. Но были Stug III трех батарей 190 -го дивизиона. Об этом свидетельствуют немецкие документы [1]. По воспоминаниям, [2] был еще один "средний танк". Действия непонятного "среднего танка" подтверждают и документы. Он упоминается в журнале боевых действий 2-й кавдивизии. С штурмовыми орудиями, все более или менее понятно, но что это за танк? Ни в советских, ни в немецких документах, ответа на этот вопрос нет. Ответ удалось найти в воспоминаниях бойца 388-го полка 172-й дивизии Косенко [3]. Именно этому полку были приданы последние два Т-34 бывшего 5-го танкового полка 172-й дивизии. Танки были приданы разведке полка, и использовались для засад и арьергардных боев. Один танк до Севастополя дошел, а вот второй был потерян, восстановлен и использовался противником до 17.11.41г. Дальнейшая судьба его неизвестна.
Т.е. все же бронетехника была, но во взятии форта на высоте 386.6 не участвовала. Бронетехника противника прошла по грунтовке от д.Кучук-Мускомья (Резервное), дошла до лесничества (курсанты в своих воспоминаниях говорят о танках), а затем свернула вправо, по грунтовке, к Ялтинскому шоссе. Так что версия с бронетехникой так же имела под собой основание, правда, ни танки, ни штурмовые орудия в захвате форта не участвовали. О них упомянули лишь для того, чтобы оправдать потерю Южного укрепления.
14.11.41г. ситуация оставалась без перемен, лишь во 2-й половине дня батальон МПО НКВД вместе со 154-м кавполком (командир полковник Макаренко) из состава бывшей 42-й кадивизии попытался контратаковать противника, засевшего в горах. Тот факт, что атака велась на горные укрепленные позиции, в конном строю, упорно отрицается нашими командирами, но подтверждается воспоминаниями бойцов и ... документами.
В документах по потерям 154-го кавполка, 13-14 ноября 1941г. большие потери именно среди коноводов, ветврачей и фельдшеров. Есть воспоминания ветерана 42-й КД Стрепкова, в которых описывается подвиг, этих людей, которые пытались спасти раненных людей и лошадей. Подтверждают этот факт и воспоминания Колбасина.
Из воспоминаний И.К.Калюжного (сводный полк НКВД) [6]: "Пошли по целине и вышли на дорогу Севастополь-Балаклава. Страшное зрелище, ужасное зрелище увидели мы: по обе стороны дороги лежали разбитые и обгоревшие машины, убитые и уже замерзшие лошади, вывернутые с корнем тополя и множество трупов. (Не знаю, кому могла придти в голову мысль: послать кавалерийский полк для защиты Балаклавы, где рыбацкий поселок был зажат горами, напичкаными немцами. Стоит ли говорить, что кони стали крупными мишенями для фашистских снайперов. И, думается, в немецкой армии по поводу лошадиного броска был сочинен не один анекдот!".
Эти воспоминания относятся к ночи с 14 на 15 ноября 1941г. Это было первое подразделение сводного полка НКВД, которое появилось в районе Балаклавы. Если уж говорить совсем точно, то подразделение, в составе которого служил И.К.Калюжный, на тот момент еще сводным полком НКВД еще не являлось.
Первый батальон этого полка, под командованием капитана Кекало, еще только формировался в казармах рядом с древним Херсонесом. Формировался батальон в основном, из тех бойцов 184-й стрелковой дивизии НКВД, кто смог выйти к Севастополю. Дивизия оказалась в сложном положении. Из воспоминаний К.М.Хомутецкого[7]: " После того, как противник занял перевалы, и вышел к южному берегу Крыма, дивизия оказалась в окружении. Командир дивизии полковник Абрамов в этой ситуации проявил малодушие и струсил. Он приказал: "Срывайте петлицы, и спасайтесь, кто как может!"". В основном, к Севастополю вышли бойцы двух подразделений дивизии. Из Алушты в Севастополь прорвался, почти в полном составе, батальон связи дивизии, под командованием И.И.Боброва. Из Куйбышевского района в Севастополь смогли выйти и бойцы 262-го стрелкового полка дивизии, которым командовал Г.А.Рубцов, бывший старший инспектор строевой подготовки пограничного округа.
Из этих частей и было начато формирование полка, под командованием капитана К.С.Шейкина. Г.А.Рубцов появился в Севастополе только 19 ноября 1941г. Группу, в которой находился командир полка, противник прижал к берегу в районе бухты Ласпи. Было принято решение уходить на старых рыбачьих лодках рыбколхоза "Ласпи". Его, вместе с 20 бойцами полка, подобрал морской охотник на траверзе мыса Айя.
Но не бойцы 1-го, вновь формирующегося, батальона первыми вступили в бой. Батальон еще формировался, относился он к другому ведомству, и решение о введении его в бой еще никто не принимал. Более того, по состоянию на 13.11.41г. обеспеченность стрелковым вооружением была всего 30%. Тяжелое вооружение отсутствовало полностью. Формирование 1-го батальона было завершено только в декабре 1941г. Так, что первым в бой вступил не он.
Первыми в бой вступили три роты, под общим командованием капитана А.Панченко. Того самого капитана Панченко, погранзастава которого задержала противника на перевале Ай-Петри, давая возможность Приморской армии для отступления. Обычно, описывая боевой путь полка, его называют "пограничным". Давайте говорить честно: это был сводный полк НКВД, и сражались в нем не только пограничники.
Первыми приняли бой под Балаклавой, 5-я рота 54-го сталинского охранного полка НКВД и Симферопольская конвойная рота. Впоследствии, они станут 5-й и 6-й ротами 2-го батальона полка. Пограничников в составе группы к-на Панченко было всего 27 человек. Так что.... Отнюдь не пограничники первыми встретили врага, а бойцы военизированной охраны и конвойные войска. Участие этих частей отрицается или умалчивается советскими источниками.
Из рецензии Г.Ванеева на рукопись Михаила Лезинского "В СТАРЫХ ГЕНУЗСКИХ БАШНЯХ": "... утверждается, что в сентябре-ноябре 1941 севастопольские тоннели охранял 54-й железнодорожный полк НКВД- это утверждение является новым и очень важно раскрыть источник... Сомнительно, что он был к началу боев за город, ибо обязательно оказался бы на передовой. Однако такого полка на передовой под Севастополем не было...". Рукопись так и не превратилась в книгу из-за несогласия с рецензентами.
Из воспоминаний: "Я, Скробов Константин Матвеевич, был призван в Советскую Армию в 1940 году вместе с родним братом Владимиром. Служил в 54 сталинском ж/ж полку НКВД ... Я находился во взводе по охране и обороне центрального телеграфа, а брат находился в гарнизоне "Белое" по охране и обороне ж/д туннели... Все военные объекты охраняла и обороняла 5 рота 54 полка НКВД.На рассвете 11.11.41г. получили приказ оставить оборону и сосредоточиться в гарнизоне "Белое" /туннель около Севастополя/, а потом ... наша рота заняла оборону Шули. А через 2 дня нас отправили занимать оборону на Балаклавском направлении . Меня назначили командиром отделения второго взвода пятой роты, второго батальона. Командир батальона был майор Ружников. Передний край обороны 5 рота, 2-го батальона 456 сп. проходил по склонам Балаклавских высот, вблизи Генуэзской башни".
Из воспоминаний И.К.Калюжного[9]: " "...Вы сомневаетесь, что Севастопольские тоннели охранял 54-й железнодорожный полк НКВД?...
В конце октября, когда Симферополь и Бахчисарай были захвачены немцами, то не только тоннели, но и сама железная дорога стала ненужной и поэтому наш гарнизон, охраняющий три тоннеля, расположенных при въезде на станцию Инкерман, перевели на охрану и оборону электростанции Крымгрэс
Электростанцию мы охраняли и в октябрьские праздники, т.е. 7-го и 8-го ноября. Базировались на гарнизон тоннели "Белая" Командовал им лейтенант Соболев. В середине ноября наш 54-й железнодорожный полк НКВД сняли с охраны и направили в бухту Голландия в Елисеевские казармы.
Вот там-то и сформировался один из батальонов будущего Сводного пограничного рубцовского полка. В начале ноября, наш батальон был брошен для ликвидации прорыва врага в район деревень Старые и Новые Шули. Бросок был стремительный: в течение двух часов мы продвинулись на 6 -7 километров. И мы заняли обе деревни. Через 3 дня нас сменила 25-я Чапаевская дивизия, и мы двинулись на Балаклаву".
Те, кто пытался изучать историю Севастополя по официальным документам, может не понять, причем здесь Новые Шули (Штурмовое) и старые Шули (Терновка). Все дело в том, что 7-8 ноября немецкие войска прорвались в долину Кара-Коба, и силами двух рот 50-й пехотной дивизии вышли к окраинам дер.Новые Шули. Создалась реальная угроза для севастопольской обороны. Ситуацию спасла охрана гидроузла, позвонившая в свой гарнизон, и вызвавшая подмогу. Чуть позже, по противнику открыли огонь две зенитные батареи... О своих просчетах никто писать не любит, и этот прорыв немецких войск, тоже попытались забыть, так же как попытались забыть и о тех, кто спас в те дни город.
Из воспоминаний И.К.Калюжного: "Весь день шел крупный снег, а к вечеру небо прояснилось и ударил сильный мороз. Говорят, что в Крыму, в ноябре, морозы - редкость. Но тот, военный ноябрь, был холодным: 12-13® с ветром. Продвигаться было очень тяжело, все были нагружены боезапасом. На вооружении у нас было несколько станковых пулеметов "Максим", пять пулеметов системы Дегтярева, несколько 45 мм минометов и, у каждого из нас винтовка образца 1891 года. Безотказная, но тяжелая и неудобная, отжившая свой век. В походе этом мы научились спать на ходу: шли медленно и после полуночи то там, то тут раздавался храп. Я шел рядом со своим другом юности Ваней Олизько, мы тоже, поддерживая друг друга, спали на ходу. Командиры не разрешали привал. Боялись, что все сразу уснут и замерзнут. Ведь одеты были не для такой погоды: нательное белье, гимнастерка, шинель.
Примерно часа в четыре ночи подошли к Сапун-горе, свернули вправо, в большой овраг и тут же сделали привал, потому что стало светать и при свете мы не рискнули продвигаться дальше. Люди сразу же сбросили с себя тяжелые ноши. Подъехало несколько походных кухонь с горячей перловой кашей. Голод победил сон, мы кинулись к кухням с котелками. Пищи было приготовлено много и мы впервые, за много дней, наелись досыта. Нам выдали еще и чай с сахаром, все согрелись и жизнь наша показалась уже не такой мрачной.
Солдаты наломали ветвей, накидали их на снег и улеглись на эту походную постель. Уснули сразу. Конечно, был выставлен наблюдательный пост, чтобы противник нас не обнаружил сонных. Кажется, Ваню Балацкого поставили наблюдать за Балаклавой. Солдаты спали, а командиры бодрствовали: то и дело будили нас, чтобы мы совершили пробежку, не замерзли. Так мы проспали световой день, а к вечеру нас снова хорошо накормили и мы стали готовиться к переходу на передний край. В Балаклаву.
Со стороны Балаклавы шел непрестанный гул - враг день и ночь штурмовал поселок. На сопках 212 и 201 держали оборону курсанты погранморшколы. Связи у нас с Балаклавой не было и никто из нас не знал: наша еще Балаклава или там уже враг? Была послана разведка во главе с двумя опытными командирами, а вокруг оврага, где мы находились, выставили дополнительное боевое охранение. Разведчики возвратились в двенадцатом часу ночи - в самой Балаклаве немцев не было! - и мы тут же двинулись в путь".
Под утро 15.11.41г. две роты прибыли в Балаклаву. Из журнала боевых действий 2-й дивизии: "Был получен боевой приказ командующего Приморской армией N 003 о придании 1 сектору - 1330 сп, 40 кд, сводного б-на 1331, сп ,51 ап, 175 отд. зен. артдивизиона и бронепоезда " Железняков", с задачей удерживать занимаемый участок".
Но к тому времени, ситуация сильно изменилась. Был потерян "Северный" форт. К сожалению, точно так же, по разгильдяйству... Всего одна цитата из воспоминаний: " Я не буду говорить подробности о всех наших сооружениях. Они были очень здорово укреплены. Взять их можно было не силой, а обманом, что и удалось противнику .Вот, что рассказывают некоторые жители: Высота 386,6 была взята противником без единого выстрела. Овладев высотой противник под видом помощи 212-ой, переодетый в красноармейскую одежду, пришел на эту высоту (212.1). Часовой вызвал караульного. Последний прочитал направление и попросил пройти выяснить. Поравнявшись с часовым фашисты прикололи и часового, и караульного, так же сияли остальные посты. Остальные обезоружили бодрствующий наряд, а тех которые отдыхали в казарме, всех прикололи в постелях.
Часть резерва с высоты уходили в баню, они должны были ночевать в городе. Из всех солдат один оказался живой: он спал на животе и штык попал ему в мягкое место (бок) Услышав немецкую речь он все понял, и не стал кричать. Как только немцы вышли из казармы, он зажал свою рану тряпкой и превозмогая боль, вышел из казармы. С горы он добрался до дороги, а там спрятался в водосточной трубе. Немцы за ночь укрепились, рассредоточили свои силы. На высоте было очень много боеприпасов, я уже говорил об этом, на рассвете немцы позвонили в Балаклаву начальнику, требуя чтобы Балаклавский гарнизон сдавался, так как сопротивление бесполезно. Некоторые автоматчики просочились в город, чтобы навести панику и поджечь бензохранилище. Здесь были брошены остатки Балаклавского гарнизона. Но это результатов не дало. Ведь только один начальник знал, что на 212-ой высоте - немцы. А сколько их там? - 40 или 50 человек - это не было известно и, когда наши моряки бросились занимать 212-ую высоту, то немцы встретили их ураганным огнем. Все, это было в их распоряжении, их оружие, наши боеприпасы, все пошло в ход. Началась оборона Балаклавы. Много пало пограничников там, и моряков, имена которых неизвестны до сих пор". Ошибка с фортом "Южный" повторилась. Ничему жизнь не учит...
В правой казарме форта бойцы оказались бдительнее, и захватить ее противнику не удалось. Там засел взвод роты л-та А.Мирошниченко. Продержаться удалось сутки, после чего, бойцам взвода пришлось отойти. В этом бою погиб и командир роты А.Мирошниченко.
Чуть позже подоспели другие части НКВД, в том числе и пограничные. Подоспел отряд, под командованием капитана С.Блоха, основу которого составили разведчики 184-й дивизии НКВД. Из воспоминаний: "В ноябре 1941 года мы, вооружившись до зубов автоматами, гранатами, быстро погрузились на машину, из Севастополя отправились в Балаклаву, Въезжая в Балаклаву, мы увидели горящие дома, особенно пылали баки с горючим. Местами еще шла перестрелка. В этот круговорот и попала наша разведка. Мы начали вышибать из домов немцев и занимать оборону, наводить свой порядок. Ночью к нам пришло подкрепление: ... Мы расположились в подвале клуба ЭПРОН". 18. ноября 1941г. в состав сил обороняющих Балаклаву включили и сводный полк НКВД, под командованием К.С.Шейкина, но реально, 1-й батальон полка вышел на позиции спустя две недели. Третьего батальона в полку до февраля 1942г. не было, так что по сути, "полк" представлял из себя всего три роты, которыми командовал к-н Ружников. Подошел сводный батальон 1331-го полка из состава расформированной 421-й одесской дивизии.Подошли части 1330-го полка. Ситуация стала налаживаться, 20.11.41г. батальон школы МПО НКВД отвели в тыл, его позиции заняли бойцы сводного "полка" НКВД.
Но старые укрепления были потеряны. Противнику удалось удержать их до конца осады Севастополя. Советские войска удерживали лишь обратные скаты высот под фортами. Противник обстреливал их из минометов, катал бочки с аммоналом, захваченным тут же в "Северном" форте. Правда, и для немцев оборона "Северного" форта была подвигом. Форт сражался в полуокружении советских войск, снабжение ого было крайне затруднено, подступы простреливались советской артиллерией. Советские части неоднократно пытались отбить укрепления, но бесполезно.
Правда... Была возможность захватить форт. Но ее упустили. Из воспоминаний Рубана: " Однажды нам удалось перехитрить врага, это было в конце ноября. Ротные разведчики, которые сидели в окопах, рано утром с флангов заняли высоту и потеснили немцев. Наша рота-разведка только получила завтрак, как вбежал связной и сказал командиру, что высота с флангов занята наши ми войсками.
Мы должны были подняться на высоту со стороны клуба, прямо в лоб немцам, что нам и удалось сделать. Поднявшись на высоту без единого выстрела под командованием Корейченко мы подошли к самой траншее высоты. Корейченко дал очередь. В траншее глубиной 4 м и шириной 3 м стояла группа солдат в разных шинелях. Один из наших бойцов прыгнул в траншею, и хотел бежать к этим солдатам, но по нему открыли огонь. Корейченко посчитал этих людей за своих, как информировал его связной.
Солдата наше го тяжело ранило. А меня Корейченко послал сказать, чтобы по своим не стрелять. Расстояние между нами было метров 40. Когда я сбегал я услыхал немецкую речь, когда уже добежал до командира, то с правой стороны высоты прибежал связной, сообщивший от имени комбата оставить высоту. Корейченко махнул рукой, мол, уходите. Когда я добежал до него и сообщил ему о том, что здесь немцы, все уже спустились вниз. Об этом инциденте дошло уже до командира полка Рубцова. Немедленно занять высоту, но было уже поздно: немец встретил нас огнем, не дал и подняться. А с нашей стороны высота была чистая, не было и камней, чтобы можно было спрятаться. Из всего этого можно было сделать вывод: если немец взял высоту хитростью,то мы тоже могли хитрость сделать, без единого выстрела, занять высоту. но мы не могли этого сделать: во-первых,мы были на ней, мы уже взяли высоту, значит надо было про должать наступление или ожидать помощи. Но командир не дождавшись меня, поверил связному, который прибежал не со стороны штаба батальона, а с правой стороны, напротив бухты. Он мог быть поддельным, такой же переодетый немец, который сыграл свою роль".
22.11.41г. на базе частей, обороняющих 1-й сектор, была сформирована 2-я дивизия. В нее вошли сводный полк НКВД, 1330-й полк и 383-й полк. Последний укомплектовали штабом 388-го полка 172-й дивизии. 1-м батальоном стал сводный батальон, который сформировали из остатков батальона ВНОС, батальона МПО НКВД, роты 514-го полка, эскадрона 147 кавполка 40-й кавдивизии. Второй батальон изменений не претерпел, это был батальон запасного артполка м-ра Ведмедя. Третий батальон был составлен из школы БО и ПВО, химической роты, дегазационной роты и МПВО, т.е., Балаклавского ополчения. Во всяком случае, так, получается по документам. Правда, как ни странно, события, произошедшие и до этой даты, внесены в тот же журнал, прошиты, скреплены печатью. Записи выполнены одним почерком, одними чернилами, и подписаны начальником штаба дивизии подполковником Комарницким. Журнал явно заполнялся задним числом, 31 марта 1941года. Так что верить ему можно, но очень осторожно.
После описываемых событий, неоднократно производились попытки взять укрепления, но безуспешно. Из журнала боевых действий 2-й Дивизии: "19.11.41г. В течение ночи 1 б-н 383 сп, совместно с хим. ротой 2 б-на и особой ротой армейского резерва вели наступательные бои за овладение выс. 212,1. в результате боя части задачу полностью не выполнили, неоднократными атаками на выс. 212,1 и бывш. крепость, атаки отбрасывались сильным арт.мин.огнем пр-ка. Части сектора к 14.00 20.11.41 года занимали следующий рубеж; Одним б-ном 1330 сп - совх. "Благодать", вторым б-ном 1330 сп и приданной химротой 2 батальона занимали сев.вост. скаты выс. 212,1" 1 б н 383 сп занимал -башня". "21.11.41г. Части занимали прежние рубежи, с утра части перешли в наступление с целью овладения выс. 386.6. На высоту 212.1 наступал 2-й батальон сводного полка НКВД...". Наступали и позже, но безуспешно. Почему?
Причина достаточно проста: " ... ночной разведкой установлено, что противник установил на выс. 212.1 10 станковых пулеметов, 15 минометов, поддерживается артиллерией с высоты 386.6. Высота 386.6 сильно укреплена, установлено много пулеметов, сильный огонь автоматчиков. Противник одет в черные морские шинели и каски...". Для того, чтобы бороться с огневыми точками противника, нужна была полковая артиллерия. По штату в полку должно было находиться 4 -76мм орудия и 6шт. 45мм противотанковых пушек. Но в ноябре 1941г. в "полку" не было ни одного орудия. Штурмующие высоту 212.1 на вооружении имели три максима, пять ручных пулеметов, семь ротных 50мм минометов, и... все. На 575 бойцов 2-го батальона было 392 винтовки, из них 1891г.-172шт, 1931г.-18шт., кавалерийских карабинов 27шт., трофейных винтовок Маузера, обр. 1898г. 17 шт., винтовок "Арисака", японского производства 32шт., винтовок Манлихера 12 шт., т.е. даже стрелкового оружия на всех не хватало, и оно все было разносистемное. Ближе всего к успеху сводный полк НКВД и 1330-й полк были к успеху 1-2 января 1942г., но об этом чуть позже.
Одновременно с боями в районе балаклавских фортов шли бои на Ялтинском шоссе. В то время 1-й сектор был совсем небольшим, и д.Комары (Оборонное) была границей между 1-м и 2-м секторами. Ялтинское шоссе находилось уже в полосе 2-го сектора. Здесь занимала оборону 172-я дивизия. Но к сожалению, за номерами полков и дивизий мы часто не видим реальных людей, не понимая причин их стойкости, или, наоборот, трусливого поведения. Один из самых опасных и сильных ударов во время 1-го штурма города немецкими войсками, наносился вдоль Ялтинской дороги. Здесь один наскоро сформированный полк смог остановить свежую немецкую дивизию. Почему? Ответ прост, если знать, кто стоял на этом направлении.
172-я стрелковая дивизия изначально именовалась 3-й Крымской дивизией народного ополчения. Формировалась она в Симферополе. Именно она приняла на себя основной удар немецкого наступления на Ишуньские позиции и на позиции по реке Чатырлык. Затем, при отступлении Приморской армии, она прикрывала отход. Ее 5-й танковый полк перестал существовать еще на Перекопе и Ишуни 383-й понес тяжелые потери, 747-й почти весь погиб в бою в районе Большого каньона Крыма, 514-й тоже понес серьезные потери, но сохранил немного личного состава. Правда, совсем немного. Пришлось все части 172-й симферопольской дивизии слить в один полк 514-й. Но те кто дошел до Севастополя, были уже опытными, и самое главное стойкими бойцами. Те, кто струсил, сбежали при отступлении. Таких, тоже было немало.
Из воспоминаний К.Я.Павлова: "Наш 514 СП входил в состав 172 моторизованной дивизии. Я по повестке явился в симферопольский военкомат где встретил гам пожилого человека - командира 172СД, и меня, до этого работавшего в МВД, временно назначили начальником политотдела этой дивизии. Нам вручили списки подразделений и план размещения дивизии в городе. Штаб разместился по ул. Горького, во Дворце пионеров. 19 июля 1941 года с утра в штаб стали прибывать командиры и бойцы подразделений и получали указания о размещении. 19 августа 1941 г. 172 СД вышла из Симферополя на тактические занятия в районе деревни Родниковое. Через месяц дивизия выступила на оборону Перекопа, 25 сентября 1941 года, и заняла позиции по линии Д.Воронцовка -Ишунь. Отступая, 172 СД двигалась в Севастополю через Алушту и Ялту, с дивизией пришёл в Севастополь и 514 полк в количестве 200 человек. После трехдневного отдыха дивизия была пополнев а моряками и отрядами городской самообороны. Мы заняли оборону Балаклава-Комары-Итальянское кладбище и отбили первый натиск немцев со стороны Ялты".
Севастопольская оборона, в начальный период, имела скрытые резервы. О них не любят писать наши военные. Но благодаря им, малочисленные остатки боевых частей, вновь стали армией. И не только флот стал источником пополнения частей армии. Был еще и город. За весь период обороны, из города в части поступило 24 тыс. человек (до войны население Севастополя было 106 тыс. человек), по сути, все боеспособное население. По численности, это две полнокровных дивизии. Кто сейчас об этом знает?
И не только севастопольцы влились в ряды защитников. Из воспоминаний крымчанина Ф.П. Зайцева: (2-я минометная рота 514СП) "После госпиталя в Ялте, в последнее декаде октября я был направлен в г. Симферополь, но ухе Перекоп был прорвав. Тогда симферопольский горвоенкомат всех, кто был ив кадровиков, и прибывших о других фронтов, из госпиталей , по приказу военкома содействие в мобилизации всех кто способен носить оружие, обмундировать их и выдать оружие ив складов, бывших в то время в распоряжении горвоенкомата, с целью разгрузить склады, и увести на оборону Севастополя все резервные войска. Направление нам было указано черев Алушту-Алпку- Ялту-Байдарские ворота и через перевал в Сева то по ль. 2 ноября 1941 г. мы были в Севастополе".
В главе, посвященной событиям в районе Балаклавы, я указал, что курсантам морпогранохраны в помощь была выдвинута рота 514-го полка. Это не совсем так, более внимательное изучение документов показывает, что да, эта рота неделю входила в состав 514-го полка, но сформирована она была уже в Севастополе, из симферопольских мобилизованных бойцов, а по сути, ополченцев. Вооружена она была слабо, была необучена, но поставили ее почему-то в первый эшелон. Чтобы укомплектовать полк, 4.11.41г. в него влили батальон севастопольских ополченцев, (9-й истребительный отряд).
Из приказа по Приморской армии от 9.11.41: "... 172 стр. дивизия в составе:
а)514 сп в составе двух батальонов:
1-й батальон сформировать из состава всех частей 172 СД. 2-й батальон укомплектовать за счет трех рот истребительного отряда и роты 51 армейского полка связи. Включить в состав полка все гарнизоны долговременных сооружений в их районе. Командование, штаб и тылы 514 СП...Командир полка майор Устинов...". Так, в состав полка попали моряки и артиллеристы запасного артполка, из числа которых формировались расчеты дотов. Но больше всего в пополнении было все же севастопольских ополченцев.
Из воспоминаний севастопольца И.Ф.Баранова: " До начала Отечественной войны я работал в ремонтном тресте. 2 ноября 194I года я был зачислен в истребительный батальон, а 4 ноября весь наш батальон вошел в состав 514 стрелкового полка, и мы заняли оборону за селом Комары. Моя 4 рота заняла участок в районе "двух часовен". Закрепиться, как следует, мы не успели, расположившись в одиночных окопах по 1-2 человека. После столкновения с противником, рота была вынуждена отступить ближе к селу Комары, где нашла прочные позиции для обороны. Я был назначен бойцом в распоряжение начальника боепитания батальона т.Васильева, лейтенанта, работавшего в НКВД, в г. Симферополе. Через 10-12 дней немцы сделали попытку занять село Комары справа, т.е. с тыла нашего батальона, и даже дошли до первого дома, однако были уничтожены".
Но не только в 514-й полк пошло пополнение из севастопольцев. Из воспоминаний: " Я, Тимохин Николай Иванович, рождения 1904 года, до Отечественной войны работал в санатории Черноморского флота, находившейся на Максимовой даче. Там и застала меня Отечественная война. Санаторий был занят под госпиталь, и я работал по броне том госпитале. Когда госпиталь эвакуировался, это помещение занял 224-й медсанбат, а я был призван по мобилизации, в ноябре 1941 года, в саперный батальон и стал сапёром. Наш батальон был прикреплен к 514 полку".
514-й полк занял позиции от деревни Камары (Оборонное) до горы Гасфорта, вдоль противотанкового рва. Передовые две роты были выдвинуты вперед, к Тороповой даче, чтобы задержать противника на удобном участке обороны. Здесь Ялтинская дорога проходит по ущелью. Поддерживали полк две зенитных батареи: N 926 ст. л-та А.Белого и N75 л-та Фастовца.
Понимая важность направления, на поддержку этого направления поставили и 134-й гаубичный артполк. Это подразделение, впоследствии вошедшее в состав 172-й дивизии, изначально относилось к 95-й СД. Когда-то 172-я дивизия имела свой артиллерийский полк, но, увы, сохранить орудия он не смог. Из воспоминаний Зайцева (1-й АП 172-й СД): " Тяжелый бой мы выдержали под Бахчисараем, когда у нас кончилось горючее, мы продержались до темноты, но у нас кончилось все горючее, Приморская армия нам помочь не смогла, я вынужден был взорвать все орудия и всю нашу боевую технику, к севастополю вывели лишь одну 76мм пушку. Остатки личного состава влили в 134-й ГАП 95-й дивизии".
Как это ни странно, но, 134-й гаубичный полк смог выйти почти в полном составе, и умудрился доставить в Севастополь даже 122мм боезапас. Это единственный артполк, 122мм орудия которого в начальный период обороны не молчали. Но достигли этого артиллеристы, пойдя на противозаконные меры. Об этом писалось чуть раньше.
10-го ноября 1941г. полк отбиваясь от немцев, вошел в Севастополь. Из воспоминаний Л.И.Ященко : "...третий тяжелый дивизион 152мм гаубиц, с 7 ноября 1941г. вел огонь в районе Дуванкоя, 2-й дивизион занял позиции юго-западнее дер.Камары, открыл огонь 11 ноября. Особенно стойко держались бойцы 514-го полка, сдерживая атаки противника, мы поддерживали их и поддерживали оборону в районе Итальянского кладбища". События развивались следующим образом. 13 ноября фашистские войска на этом участке перешли в наступление. Главный удар наносила 72-я немецкая пехотная дивизия, силами двух полков: 105 -го и 124-го. Атаку поддерживали два пионерных батальона и 190-й дивизион штурмовых орудий. На тот момент, в строю в дивизионе оставалось 10 машин.
Первое боестолкновение на шоссе произошло недалеко от Тороповой дачи. Части противника, которые пытались пройти по горам, были остановлены бойцами 514-го полка и 2-го морского полка в районе г.Тубака и г.Лысая (над Морозовкой). Авиация противника попыталась нанести удар по позициям 514-го полка, но его прикрывала зенитная батарея N926, выдвинутая к деревни Камары с позиций у Максимовой дачи. Из воспоминаний Е.А.Игнатовича: " 92б-я батарея старшего лейтенанте Белого открыла меткий огонь. Фашисты не достигли своей цели. Однако враг засев за горой принялся обстреливать ее из минометов. В расположение позиции начали падать десятки мин, загорелся боезапас. Краснофлотец Шатенов бросился тушить пожар. Он сорвал с себя шинель и набросил ее на плавя. На помощь смельчаку прими бойцы Долбилов, Никитин и лейтенант Зимбовский. Рискуя жизнью, батарейцы быстро ликвидировали пожар. Но минометный огонь не прекратился, и лейтенант Белый решил ответить врагу огнем. Орудийный расчет млад пего сержанта Бычек меткими выстрелами уничтожил батарею противника". Орудия 134-го гаубичного артполка вели огонь с позиции недалеко от деревни Камары.
После прорыва противника на Южный форт и высоту 440.8, расположенную рядом, 514-й полк начали "растягивать", сняв часть его сил для атаки от деревни Камары на высоту 440.8. Погнавшись за двумя зайцами, севастопольское командование потеряла удобную для обороны позицию. Опасаясь прорыва на другом участке, 134-й артполк сняли с позиций в районе деревни Камары и перебросили на бывший аэродром "Чоргунь" (ныне это просто поле у с.Черноречье), поставив гаубицы на прямую наводку по высотам, по которым пытался наступать немецкий 266-й пехотный полк. Из воспоминаний Х.В.Савельева: "Дивизион был двух батарейного состава, в каждой батарее было два 122 мм орудия. ... нас перебросили на старый аэродром напротив Итальянского кладбища. Гаубицы поставили на прямую наводку (так видно требовала обстановка) ... нас быстро обнаружил противник и открыл мощный огонь. Позиции у него были лучше, стрелял он с закрытых, замаскированных позиций, а мы были на виду. В это период я командовал 1-м орудием. Примерно в 3 часа осколком в голову был убит командир огневого взвода Резник, погибло много бойцов. После гибели Резника командир дивизиона Шмельков назначил меня на его место..."
Ведя безуспешные наступательные действия в горах над Балаклавой, советские войска выдохлись и понесли потери. 20-го ноября наступила пауза. Отвели в тыл, в район Карани (Флотское) совсем поредевший 383-й полк, большинство бойцов которого, только 21 ноября узнали, что являются полком Приморской армии. Отвели на Молочные дачи поредевшую 40-ю кадивизию, от которой осталось всего 800-900 бойцов и 140 лошадей. Вместо них ввели в бой новые части. Какие? За неделю, истекшую, начиная с выхода приказа от 9 ноября 1941г., в 4-м секторе был заново сформирован "новый" 90-й стрелковый полк. Из состава Местного стрелкового полка вывели батальоны капитана Кагорлыцкого (батальон электромеханической школы учебного отряда) и полковника И.Ф.Касилова (школа запаса БО) и передали новому полку. Остатки самого полка свели в 3-й батальон л-та Изюова. "Высвободившиеся" два батальона полка (1-й батальон продолжал нести службу по охране объектов) перебросили на Сапун -гору, в казармы берегового радиоотряда (х.Дергачи). 161-й полк сняли с позиций в районе Камышловского моста и перебросили в казармы на развилке Балаклавского и Ялтинского шоссе. До 20.11.41г. эти части не вводили в бой. Только когда советское командование втянуло в бесплодную атаку на горные высоты свои резервы: 161-й полк и батальон местного стрелкового полка, противник нанес удар вдоль Ялтинской дороги, при поддержке авиации и штурмовых орудий. Классическая комбинация, требующая только хорошей разведки. Две роты 514-го полка, державшие дорогу в районе Тороповой дачи не выдержали и отошли. Соотношение сил было явно неравным. И вновь ситуацию спасли зенитчики 926-й батареи, открыв беглый огонь по самолетам, и подавляя огонь противника на земле. Только за четыре часа в этот день батарея выпустила до 1057 снарядов. Важную роль в отражении этого натиска сыграли и расчеты дотов Чоргуньского узла сопротивления.
Противник не прошел, но советские войска потеряли удобную оборонительную позицию. Противник вышел к горе Гасфорта. 514-й полк подтянул подкрепления и прикрыл прорыв. В бой бросили роту севастопольцев-ополченцев, которая отбила деревню Камары, занятую противником. Части немецкого 105-го полка и пионерного батальона вновь отбили деревню, в атаку пошел батальон Местного стрелкового полка, атаку слева поддержали и бойцы 514-го полка. Бой был ночной, жестокий. Бились врукопашную. Противник не выдержал и бежал. Но и советские части понесли потери. Погиб комиссар МСП В.Ф.Рогачев, полк потерял много бойцов, 514-й полк недосчитался 45% своего личного состава, но и наступление противника на этом участке было остановлено, 72-я дивизия выдохлась, все ее три полка были в первой линии, резервов почти не было... Почти...
Об этих боях советские авторы не любят писать, или пишут вскользь. П.А.Моргунов пишет: "На других участках фронта происходили бои местного значения. В районе II сектора была отбита атака батальона противника, наступавшего в направлении дер. Нижний Чоргунь". Что же это был за противник? 50-я дивизия сил уже не имела, и стояла дальше, в районе Шулей. 72-я дивизия тоже не имела сил для наступления. Но была еще одна часть в этом районе. Она появилась на передовой, как раз 21.11.41г.
1-я румынская королевская горнострелковая дивизия, завершив 19.11.41г. "антипартизанские мероприятия" (а точнее разгром отрезанных советских частей на Южном берегу Крыма) прибыла под Севастополь. 72-й дивизии была придана 1-я горная группа этой дивизии (2-й и 3-й батальон), усиленная 4-м артполком и 37-й противотанковой ротой. Эти части сменили 124-й пехотный полк в первой линии. Румыны смогли сделать то, чего не смогли сделать немцы. 25-го ноября 1941года, они выбивают 2-й полк морпехоты из деревни Алсу, и начали выбивать советские части с горы Тубака и г.Лысая. Правда, первая попытка провалилась. Румыны честно называют причину: "Благодаря феерическому и самоотверженному сопротивлению русских на высотах 555.3 и 479.4 первая попытка захвата оказалась неудачной, и лишь после подхода 23-го батальона удалось достичь некоторых результатов". Высоту 479.4 над Ялтинским шоссе обороняли бойцы 514-го полка, большинство из них, были севастопольцами.
Глава 9 "Бранденбуржцы" в Севастополе
Операции спецподразделений, это тема модная, окруженная ореолом таинственности, хотя, на самом деле, это обычный инструмент политики. Война, это продолжение политики, и на войне использование спецподразделений не редкость. Тот, кто думает, что на войне действуют какие либо правила, конвенции и обычаи, глубоко заблуждается. Война - явление подлое, и побеждает в ней чаще тот, кто нарушает все правила и обычаи.
Севастополь в этом отношении не стал исключением. При осаде города активно использовались диверсионные подразделения. К сожалению, с немецкой стороны они использовались активнее и успешнее. Крымские партизаны рассматривались немцами, как диверсионные подразделения противника, и вели против них активные боевые действия. Действия групп разведотдела ЧФ носят, в принципе, необъяснимый характер. Разведгруппы забрасывались в тыл противника, часто, без определенной цели и без должной подготовки. Диверсионные части противника были намного более подготовленными, и, к сожалению, действовали более эффективно.
Первым диверсионным подразделением в составе 2-го отдела Абвера можно считать батальон "Эббингхауз", сформированный еще в 1935 году майором Т.фон Хиппелем его основу составили немцы принимавшие участие в подавлениях колониальных восстаний в Африке. Накануне вторжения в Польшу, в батальон были влиты две роты, сформированные их поляков немецкого происхождения. Именно этим подразделением был инсценирован инцидент, послуживший поводом к вторжению Германии на территорию Польши. После компании батальон распускают, но к тому времени, в Бранденбурге уже была сформирована "специальная строительная рота 800", куда вошли 75 человек из состава батальона.
Рота была сформирована из добровольцев, имевших обязательную парашютную и военную подготовку по специальностям: сапер, водолаз, снайпер, радист. 10-го января 1940 года рота была преобразована в батальон четырехротного состава. Называлось это подразделение Baulehrbataillon z. b. V. 800. Разделением по ротам было выполнено по языковому признаку: 1-я рота была русской, 2-я англоязычной, 3-я чехословацкой и югославской, 4-я польская. К июню 1940года количество рот увеличилось до семи. Добавилась 6-я румынская, 5-я мадьярская и 7-я штабная рота. 1 июня 1940 года батальон был преобразован в учебный полк 800 "Бранденбург" (Lehrregiment Brandenburg z. b. V. 800) двухбатальонного состава. В Гданьске была сформирована новая 8-я рота, т.н. "морская", основным направлением которой стала не воздушно-десантная, а морская высадка на побережья противника с целью проведения диверсионных и разведывательных операций. В феврале 1942года рота была переведена на военно-морскую базу в Свинемюнде на борт парусника "Gorch Fock". Первоначально, на вооружении этой роты были надувные шлюпки и легкие штурмовые катера "тип 39". Еще позже, в декабре 1942года, полк стал целой дивизией специального назначения, но к концу войны она все чаще использовалась как обычное стрелковое подразделение.
Нашей, "севастопольской" ротой "Бранденбурга" стала 6-я румынская, в которой насчитывалось достаточно много бывших "наших"- потомков белоэмигрантов. Их действия четко прослеживаются на протяжении всей истории обороны, начиная с отступления Приморской армии, заканчивая последними днями на мысе Херсонес. Попробуем посмотреть, где же отметились "бранденбуржцы" в нашей истории.
6-я рота "учебного полка 800" числится в составе "моторизованной бригады Циглера", и ее присутствие четко прослеживается по советским воспоминаниям. Еще со времен операций в Нидерландах и Франции у диверсантов сложились тесные связи с 22-й пехотной дивизией. Особенно часто взаимодействовал с "Бранденбургом" 22-й разведбат, под командованием оберста О.фон Боддина.
Какую задачу выполняло это подразделение в Крыму? В ходе преследования Приморской армии, основной целью действий диверсантов стала дезорганизация отступления советских частей, предотвращение взрывов важных объектов, предотвращение вывоза ценностей, сбор сведений.
Да, при отступлении советских войск, действительно царил хаос, но хаос имел определенные закономерности, причем достаточно любопытные. Наиболее боеспособное подразделение, высланное в помощь Приморской и 51-й армиям, пришло в Севастополь, потеряв 70% личного состава. Почему? Ответ частично дан в воспоминаниях командира бригады Е.И.Жидилова: "Трагически сложилась судьба второго батальона и двух примкнувших к нему рот первого батальона. Подполковник Илларионов, встретив их у Атмана, по неизвестной причине повел колонну не на Симферополь, как следовала бригада, а на Булганак-Бодрак. У селения Азек (Плодовое) на нее напали крупные силы противника. В бою с вражескими танками и пехотой Илларионов и командир батальона Черноусов погибли. 138 бойцов под командованием младшего лейтенанта Василия Тимофеева с большими трудностями вышли из окружения и добрались до Севастополя. Мало осталось людей и от пятого батальона".
5-й батальон к-на Дьячкова почему-то тоже двинулся напрямую к Севастополю и погиб в бою под селом Приятное свидание. По отзывам сослуживцев и подполковник Илларионов, и капитан Дьячков, и командир 2-го батальона капитан Черногубов были опытными, и дисциплинированными военными, вряд ли занимавшиеся "самодеятельностью". А.И.Дьячков пришел в бригаду из ЧВВМУ им.Нахимова, Черногубов до того, был командиром роты Учебного отряда. Е.И.Жидилов однозначно утверждает, что отдал приказ отступать через Сарбуз (Гвардейское) на Саблы (Партизанское). Но, с другой стороны ветеран 7-й бригады Минчарко, служивший как раз в 5-м батальоне пишет: "...батальон попал в полуокружение. Ночью краснофлотец из штаба привез приказ отступать на Бахчисарай. Но дорога на Бахчисарай была уже захвачена немцами, и выходить пришлось с боем. В бою погиб командир батальона Дьячков. Батальонный комиссар Шеломков (он потом погибнет на Мекензиевых горах) сформировал из моряков отходящих частей и остатков батальона отряд и пробился в Севастополь...".
Т.е. однозначно указывается, что приказ был. Вариантов два. Первый: Е.И.Жидилов, скрывает то, что он отдал неверный приказ, отступать на Бахчисарай. Вариант второй, автором приказа был не Е.И.Жидилов, а противник. Такие случаи зафиксированы и в других воспоминаниях. Так или иначе, но оба отряда попали в заранее расставленные ловушки.
Так, достаточно большая группа бойцов 388-го полка, под командованием ст. сержанта (!) Косенко получила приказ двигаться на Мангуш (Партизанское), который к тому времени уже был занят противником. Спасло группу только то, что ее командир усомнился в подлинности приказа. Описывают получение ложных приказов и ветераны 134-го гаубичного артполка. В результате ложного приказа в засаду попал целый полк 48-й кавдивизии в районе Куру-Узень. Аналогичная ситуация сложилась и с вывозом материальных ценностей. Здесь диверсионным группам удавалось действовать еще успешнее. В результате из Евпатории не были вывезены большие запасы зерна, из Симферополя не вывезли ГСМ, а ряд аэродромов достались немцам со всей инфраструктурой.
Помимо мнимых "посыльных" с ложными приказами, велась и радиоигра, с отдачей ложных приказов по радио. Она была осложнена одним фактом: в советских войсках было очень мало радиостанций.
На завершающем этапе, когда все "домашние заготовки" диверсантами были использованы, подразделения начали "свободную охоту". Из воспоминаний А.И.Изугенева (184СД НКВД): В одну из ночей я проехал вперед, чтобы уточнить обстановку, а в это время к хвосту колонны подошли два человека в такой же растерзанной красноармейской форме, как и наша.
- Эй, полундра, - обратились они к пограничнику, замыкающему колонну, - где подевался наш командир? Важный пакет отбил у немцев и надо ему срочно передать!
- Майор впереди. Неизвестные двинулись вперед. В середине колонны они наткнулись на лейтенанта Мелихова и подумали, что это и есть командир. Мелихов был в кожаной куртке, скрывавшей знаки различия, а на боку у него висел маузер и командирская сумка. Незнакомцы приблизились к Мелихову.
- Товарищ командир! Вам пакет из штаба армии.
- Мне, - удивился Мелихов, - ну, ну давай его сюда, сейчас разберемся, что к чему.
Мелихов - опытный чекист, недоброе он почувствовал сразу. Один из "красноармейцев" стал извлекать пакет из-за пазухи, а второй... вскинул автомат и в упор дал очередь.
Но к счастью, Мелихова только ранили: одна нуля попала в бок, другая - прошила правое плечо. то ли руки дрожали у диверсанта, то ли Мелихов быстро среагировал. Провокаторов схватили и тут же расстреляли. Но нам был дан урок".
Недалеко от перевала Байдарские ворота Ялтинская дорога проходила через небольшой тоннель. По воспоминаниям М.Х.Пиастро, тоннель был заминирован "...большой торпедной миной, возле которой дежурили моряки...". Взрыв тоннеля мог бы надолго остановить продвижение противника, но почему-то этого не произошло. Сейчас пока сложно сказать, почему противник смог пройти, но, так или иначе, продвижение противника смогла задержать лишь небольшая группа пограничников на Байдарском перевале. Сейчас тоннель на старой Ялтинской дороге не существует, но взорван он был немцами в 1944-м. Его взрыв задержал продвижение советских войск на четверо суток.
Что произошло тогда, в ноябре 1941года пока неясно, возможны два варианта: трусость и спецоперация по предотвращению взрыва. Второй вариант, по моему мнению, более вероятен. Из воспоминаний Косенко: " ... мы засекли большую группу военнослужащих, одетых в наши шинели, но ведущих себя неестественно. Они нарочито громко кричали, махали руками. Вдруг из соседнего дома вышел еще один такой "красноармеец", на голове которого была немецкая пилотка, я понял, что перед нами враг".
Действовали "бранденбуржцы" и в городе. Из воспоминаний Е.А.Игнатовича: "Спал я час-другой, не более. Когда почувствовал, что кто-то меня тормошит, вскочил, не совсем понимая, что к чему. Передо мной стоял кок Авакян.
-- Товарищ командир, я шпиона поймал.
-- А тебе не приснилось? -- недовольно покосился я на кока.
-- Как приснилось? Почему приснилось? -- начинает закипать Ашот. -- Понимаете, товарищ командир, я на камбуз шел, тихо шел. Возле черного камня смотрю -- идет. Нет, не идет -- как кошка, крадется. Аж согнулся. Будто я в темноте не вижу. Кричу: "Стой, кто идет!", а он бежать. Зачем бежать? Если свой -- не беги, стой, скажи, кто такой. А тут как раз часовой -- Леня Маяк -- хвать его и держит. Разрешите привести! -- немного поостыв, но все еще обиженно заканчивает Ашот.
-- Давай, -- бросаю неохотно, сгоняя с себя последние остатки сна.
Вводят невысокого стройного лейтенанта с черными петлицами инженерных войск на вороте гимнастерки. Взгляд цепкий, пронзительный, но в общем спокойный. Молчит, ждет вопросов.
-- Кто вы? -- спрашиваю негромко.
-- Лейтенант Михай Боцу, -- отвечает глуховатым голосом и протягивает командирскую книжку.
-- Как попали в наше расположение?
-- Случайно. Видите ли, мы недавно в Севастополе. Пробивались из Одессы. Этой ночью переходили на новую позицию. Я отошел чуток в сторону и вот... заблудился.
Чувствую -- ложь, хоть и правдоподобно закручена. Да и говорит очень медленно, будто подбирая слова, с еле уловимым незнакомым акцентом. Боцу! Наверное, из Молдавии, подумал я и тут же, отойдя в сторону, приказываю привести наших молдаван -- Петря Реву и Богдана Байдануцу.
-- Поговорите с земляком, -- сказал им, когда они вошли.
-- Норок, бадя лейтенант! -- обратился к незнакомцу Богдан.
-- Но-о-рок, -- протянул тот, и впервые в глазах мелькнула тревога.
-- Ты расспроси его поподробнее. Откуда, мол, родом, где бывал. Одним словом, прощупай по-своему.
Богдан зачастил по-молдавски. Лейтенант ответил односложно, неохотно, как бы отмахиваясь. Вступил в разговор Петря, о чем-то спросил, и лейтенант надолго задумался.
-- Он не молдаванин, товарищ командир. Он вообще не из наших мест, -- обратил на меня свои терновые глаза Петря.
-- Это румын, -- подтвердил и Богдан к великому удовольствию Авакяна".
Во время второго штурма, в декабре 1941г. действия 6-й роты "Бранденбурга" под командованием Г.Банзена, отмечены на участке 8-й бригады, где диверсантами были вырезаны передовые посты 8-й бригады, и в районе Бельбекской долины, где полностью была нарушена проводная связь. Об этом уже писалось в предыдущих главах.
Из воспоминаний Д.С. Озеркина (8-я бригада морпехоты): " ...Я наклонился к раненному бойцу, его лицо было страшно изуродовано. "Как же вы немца проглядели?", спросил я. "Не проглядели мы, товарищ батальонный комиссар, предатели впереди шли, переодетые в нашу форму, когда опомнились мы, поздно было ...". Я с ужасом посмотрел на его лицо, изрезанное ножами, на лбу моряка была вырезана звезда, кровь в виде звездочки просочилась через бинты...".
Из воспоминаний бывшего военнослужащего 22 дивизии Мюллера: " ...за бокалом крепкого вина, оберст фон Боддин поделился подробностями задуманной операции, при этом он заметил, что от добровольных помощников из числа местного населения отбоя не было, особенно старались крымские татары. Из их числа было отобрано человек пятьдесят наиболее пригодных для операции,... Еще в октябре 1941 года, в селении Ак-Шейх, нами был захвачен большой склад с обмундированием, которое было решено использовать для операции. ... Командир разведчиков 22-й дивизии был неистощим на выдумки.... Тогда еще никто не знал, что скоро нашего героя не станет...".
Неплохо "поработали" диверсанты и на участке 287-го полка 25-й Чапаевской дивизии, по другую сторону долины. Из воспоминаний Северюхина: " радист монотонно бормочет: "Белка, белка, я Чайка, как слышите?" и так до бесконечности. Вдруг его интонации меняются, он уже не бормочет, он кричит. "Товарищ лейтенант, связь потеряна!" лицо радиста растеряно. Неожиданно заскакивает командир разведки: "На передовой, на линии обороны 4-й роты перехвачена группа противника, переодетая в нашу форму!". " Иди в 4-ю роту, узнай, в чем дело и доложи обстановку!" Но куда там, там уже стрельба, крики, душераздирающие стоны раненых..."
К сожалению, советское командование, не справилось ни с агентурой внутри города, ни с диверсантами на передовой.
Из воспоминаний бывшего командира лидера "Ташкент" Ерошенко: " ...лидер прошел линию бонового заграждения. Немедленно над Малаховым курганом повисла зеленая ракета, и со стороны Качи огонь открыла батарея противника...". С "ракетчиками" НКВД города боролась долго, но безуспешно. Регулярно нарушались открытые линии связи, регулярно в небо Севастополя взлетали ракеты, указывая, дислокацию кораблей и частей.
Достаточно яркое описание столкновений с переодетым врагом дает в своих воспоминаниях бывший командир 2-го артдивизиона 953-го артиллерийского полка Норенко: "Через час разведка привела подозрительного "красноармейца". Он был одет во все красноармейское, но неряшливо. Они встретили его в нейтральной зоне, он шел в нашу сторону. На вопрос кто он, и откуда, он ответил, что он курсант полковой школы 773-го полка, отбился от своей части, и теперь ее ищет. Назвал фамилию ее начальника, какого-то капитана. До прибытия в Севастополь такая школа в полку была, но по прибытию в Севастополь ее влили в полк. Разбираться не было времени, и я отправил его в штаб Богдановского полка под конвоем. ...Вечером я вновь выслал разведку, и буквально через час бойцы привели того же "красноармейца", который снова шел со стороны немцев в нашу сторону. Допрашивать его я не стал: все и так было ясно. Кроме того из штаба позвонили, что из-за ротозейства некоторых товарищей, он сбежал. Я приказал его связать и отправить его в тыл, в особый отдел дивизии".
В ходе выполнения заданий во время 2-го штурма, немецкие спецподразделения понесли потери, но главное испытание было впереди. Евпаторийский десант, несмотря на то, что он был бездарно спланирован, стал болезненным ударом для немцев. На его подавление немцы были вынуждены бросить лучшие части. Одними из первых прибыли на место 22-й разведбат под командованием О.фон Боддина и рота "бранденбуржцев", под командованием обер - лейтенанта Зигфрида Граберта и именно они приняли на себя первый удар советского десанта. Советские десантники дрались ожесточенно, и нанесли серьезные потери и разведбату и диверсантам, сражавшимся, как обычное пехотное подразделение. И неизвестно, чем бы все кончилось, если бы силы десантников были бы чуть больше, и если бы корабли доставили в Евпаторию артиллерию. Командир 22-го разведбата погиб, а командир диверсионной роты был ранен. Оба подразделения потеряли до 40% личного состава.
После ликвидации Евпаторийского десанта 6-я рота 2-го батальона полка 800, оказывается сначала в Симферополе, где батальон получает пополнения, а затем под Керчью. 6-я рота входила в состав бригады Гроддека, сыгравшей важную роль операции немецкого командования по уничтожению Керченской группировки. Это тема особого исследования.
Но не стоит думать, что под Севастополем противник отказался от диверсионной работы. Под Севастополем появляется т.н. "учебный пионерный батальон" или "пионерная школа", с дислокацией в районе Качи. Создаются "курсы овцеводов" и "курсы виноградарей", где из местного населения готовятся диверсионные группы для работы в тылу советских войск. В составе 22-го пионерного батальона (22-я пехотная дивизия) формируется 4-я рота, причем 55% ее личного состава, это добровольцы из числа перебежчиков и пленных, пожелавших сражаться на стороне немцев.
Тема перебежчиков всегда являлась предметом спекуляций. На самом деле перебежчики были во всех армиях. В немецкой армии их было совсем немного, потому, что на тот момент казалось, что Германия одерживает верх в этом поединке. Из советских частей перебежчиков было больше. Причин несколько. Первую и, наверное, главную, мы только что назвали. Вторая, не менее важная причина в том, что бытовые условия в Севастополе были, мягко говоря, тяжелыми. Особенно весной. Осадный паек не сильно отличался от блокадного: 300 грамм хлеба и котелок супа на сутки. Иногда рыбные консервы. О разнообразии говорить не приходилось. Жили, в основном, в окопах. Землянки начали строить только в начале декабря, но их вечно не хватало. Да, бежали и из-за этого. Некоторые бежали по идеологическим соображениям, но таких было мало.
Что можно отметить: ветераны Приморской армии, пополнение, пришедшее с кораблей ЧФ, добровольцы, прибывшие в январе 1942г. сдавались и перебегали крайне редко. Чаще всего низкие моральные качества проявляли бойцы, прибывшие в Севастополь весной. Миф о том, что бежали, в основном, кавказцы, в документах не подтверждается. Чаще перебегали русские. Были и другие причины, вызванные глупостью отцов- командиров.
Советское командование свалило все свои неудачи в боевых действиях и в партизанском движении осенью-зимой 1941-42г., на предательство крымских татар. Если говорить объективно, то неудачи были вызваны больше неумелым руководством, чем реальным предательством. Но машина была уже запущена. Снимались с должностей даже те татары, кто своим мужеством доказал преданность Родине. Не минула чаша сия даже политработников из числа татар, не говоря уже о рядовых. Это не могло не сказаться на моральном климате в подразделениях. Приведу фрагмент из воспоминаний земляка, крымчанина Тимохина Н.И: "Наш батальон был прикреплен к 514 полку и от него получал задания, которые мы выполняли. Разведка 514-го полка обнаружила склады в подвальных помещениях, в районе Дуванкоя. Я получил задание от комиссара взорвать эти склады, дали двух бойцов, которые были осуждены на 10 лет (!): Один русский, матрос, а другой солдат, татарин. Когда я шел, то задумался об их судьбах. Ко мне обратился солдат-татарин; "Тимохин, что вы задумались?". Я им откровенно сказал, что я, член партии партии, а они осужденные и, когда мы подойдём к складам , они могут поднять крик, выдать меня немцам , а самим сдаться в плен. Но бойцы мне оба ответили, что они этого они не позволят себе сделать. На душе у меня стало легче...".
Таких воспоминаний, к сожалению, много. И, как ни странно, крымские татары продолжали сражаться в рядах советских войск. Почему-то все стараются помнить о восьми татарских батальонах (Krimtartarisches Schutzmannschafts-Bataillon N 147-154 и 170), но совершенно забывают, о вчетверо большем количестве крымских татар, погибших и пропавших без вести, при обороне Крыма и Севастополя.
Второй глупостью советского командования стало создание национальных подразделений, при одновременной активизации работы особистов и трибуналов. Трибуналы в полную мощь заработали в марте 1942года. В этот период резко увеличивается количество осужденных. На этот фактор наловилось введение крайне скудного осадного пайка, и вместо усиления дисциплины в частях, получили обратный эффект: увеличилось количество перебежчиков.
Произошел ряд инцидентов, когда стали уходить к противнику отделениями, взводами, а один раз даже ушла рота. Причем, большими группами уходили именно кавказцы, чувство коллективизма и землячества у них было развито. Русские, как правило, уходили поодиночке. Правда, при внимательном изучении документов, выясняется, что лица, стоявшие во главе групп перебежчиков, были, скорее всего, завербованы. Так, некто А.Аджиев, (345СД) во время февральского наступления "исчез" на три дня, а затем вышел в расположение советских войск. Спустя три недели, он возглавил группу перебежчиков-дагестанцев, поступил добровольцем в немецкую "пионерную школу". Во время 3-го штурма был заброшен в тыл советских войск, но был опознан и расстрелян бойцами 514-го полка.
К началу 3-го штурма под Севастополем были сосредоточены 5 диверсионных рот, большая часть из которых была сформирована из бывших советских военнослужащих. Диверсанты активно использовались в течение всего 3-го штурма. В начальный период обороны эти подразделения понесли потери, и действия их были крайне неудачными. Советское командование наладило жесткий контроль над личным составом.
Из немецкого протокола опроса пленного Мосияченко: "в 6-й роте 514-го полка числится 74 человека, все русские и украинцы, из них 24 члена партии 9 комсомольцев. Все кавказцы сведены в 3-й батальон полка, и отведены на 3-ю линию обороны. В передовой линии всего 4 кавказца, но все они члены партии...". Опасаясь "бегунов" советское командование вынуждено было нарушить классическое правило: самые надежные войска ставить на тыловую линию. Поэтому лучшие гибли первыми.
Сейчас сложно оценить эффективность работы особого отдела. Часто особисты, оправдывая свое существование, сочиняли свои подвиги. Из воспоминаний уполномоченного особого отдела по 79-й МСБр Куролесова: " 7.06.42г. начался штурм...Когда мы перебегали во 2-й эшелон нашей обороны, то заметили, что ДОТ на левом фланге 6-й роты с установленным крупнокалиберным пулеметом молчит, я с ординарцем Охримевко Николаем побежали к нему. При входе в ДОТ мы увидели страшную картину: весь расчет пулемета: сержант и два солдата лежат вниз лицом на полу убитыми. Как только я вышел из дверей ДОТа, услышал зловещие слова: "Вот мы и встретились о тобой, уполномоченный, конец тебе!", и выстрелил в мою сторону, но не попал, Я одним выстрелом из пистолета прикончил его. Думаю, что убийство пулеметного расчета было делом рук этого злодея. В лицо я его сразу узнал, но фамилию его не помню сейчас, то был солдат 6-й роты.
Чуть раньше я заподозрил его во враждебной деятельности. И вот какой: утром 2/У1-42 г, когда во переднему нашему краю немцы нанесли "пробный" массированный огонь, кто-то вырубил острым предметом метров 10-15 жгут телефонных проводов, вмонтированных в стенки траншеи. Связь между 2-м и 3-м батальонами, КП артдивизиона и др. КП бригады и огневыми взводами артдивизиона сразу прекратилась. При расследования этого диверсионного акта я установил, что с топором по траншее проходил упомянутый солдат. Но до конца мне не удалось разобраться. Тяжелая боевая обстановка мешала такой работе. Этот злодей был или агентом немецкой разведки, или же готовился к измене".
Воспоминания других ветеранов бригады, в том числе и командира взвода дотов(который и находился как раз в районе этого дота), эту информацию не подтверждают По их воспоминаниям, уполномоченный особого отдела на передовой вообще не появлялся, а находился в штабе бригады. Кроме того, дота, вооруженного крупнокалиберным пулеметом в 6-й роте не было. Дот с ДШК занимали бойцы пульвзвода 1-го батальона под командованием л-та Грицика.
Отмечались отдельные случаи появления диверсантов противника и на других участках, но действия их были эпизодическими. По мере крушения системы управления советскими войсками, действия диверсантов становились все более эффективными.
"Звездным часом" использования спецподразделений стало 28-е июня 1942г. В этот день немецкое командование осуществило мощный "вброс" диверсантов на территорию, обороняемую советскими частями. С одной стороны, через бухту высаживались бывшие курсанты "пионерной школы", подчиненные 54-му армейскому корпусу. С другой на побережье высаживались подчиненные 30-му армейскому корпусу "бранденбуржцы".
Немцы были практичными людьми, и долго кормить тех, кто перешел на их сторону. Именно поэтому, в первый бросок десанта через бухту были назначены части, сформированные из перебежчиков. Рассчитывали "по-тихому" высадить первые диверсионные группы на резиновых лодках в Воловьей, Георгиевской и Килен-бухтах, но не получилось. К чести советских войск, они вовремя обнаружили появление диверсионных групп противника, и открыли огонь. Ни одна из высаживаемых на резиновых лодках и шлюпках групп достичь берега не смогла, навечно упокоившись на дне Севастопольской бухты.
Зацепиться за берег смогли только бойцы 22-го немецкого разведбата, но те не переправлялись через бухту, а форсировали Инкерманское болото в районе бывшего моста. Фактически, диверсионные части, сформированные из перебежчиков, были брошены на убой.
Спецоперация по высадке частей 6-й роты на побережье от м. Феолент разрабатывалась более тщательно, и 6-я рота понесла намного меньшие потери, но об этом чуть позже.
Но, судьба достаточно сурова к тем, кто нарушает ее неписанные законы. Остатки всех спецчастей, включая и 4-ю кавказскую роту 22-го пионерного батальона, свели в 6-ю роту 2-го батальона полка "Бранденбург" и передали 42-му армейскому корпусу для проведения операции "Блюхер-2" (высадка на Тамань). В ходе операции вся 6-я рота в ночь с 30 на 31 августа 1942года, находившаяся на борту парома " SF-119", ушла на дно Керченского пролива, после удара советской авиации. Удар был нанесен сразу 11 бомбардировщиками (7 - типа "ДБ-3" и 4 - типа "СБ"), которые использовались как топмачтовики. Удар наносился чисто по-русски: без прикрытия, на малой высоте, на паром, который имел мощное зенитное вооружение. Паром-катамаран имел четыре счетверенных зенитных автомата и 37мм Flakk. И, тем не менее, авиация свою задачу выполнила, заплатив за это тремя бомбардировщиками.
Откуда стало известно о высадке диверсантов на наше побережье? Ответ можно дать пока лишь предположительно. В советских документах указано, что два диверсанта, бывшие пленные красноармейцы, переплыв пролив, сдались НКВД, сообщив о дате и месте операции. К сожалению, их имена пока выяснить не удалось....
Глава 10 Конец "первой попытки". Штурм, который не состоялся.
В немецкой литературе первый штурм Севастополя штурмом не считается. Он числится "попыткой". Все дело в том, что изначально, Манштейн допустил ошибку в оценке возможностей Севастопольской обороны. "...Севастополь крепость слабая..." писал он в своем приказе. "Крепость" Севастополь, к ноябрю 1941г. действительно, не имела сплошной линии укреплений, а рубежи обороны были оборудованы очень слабо (несмотря на то, что в советской литературе утверждается обратное). Более того, успехи первых дней вскружили немецкому командованию голову. Но... после 10 ноября, когда удалось организовать оборону города, немецким войскам удавалось продвигаться только ценой высоких потерь. Бои приобретали ожесточенный характер, немецкие войска были остановлены. Нужно признать, что бои с 10-го ноября становятся действительно беспощадными. Обе стороны дрались с ожесточением. Что же заставляло немецкого солдата столь стойко воевать в чужой стране и за чужие интересы?
Ответ оказался одновременно и прост и сложен. Оставим идеологическую составляющую этого вопроса в стороне (хотя и у советских и у немецких войск она играла важную роль). Приведу цитату из мемуаров Э. фон Манштейна. "Я хотел бы здесь коснуться одной проблемы, которая всегда волновала меня, хотя тяжелые заботы, вызываемые оперативной обстановкой зимы 1941/42г., и оттесняли ее на задний план. Командующий армией осуществляет также верховную юрисдикцию в своей армии. И самое тяжелое в этом -- утверждение смертных приговоров. С одной стороны, первейшей обязанностью командующего является поддержание дисциплины и определение в интересах войск меры наказания за трусость, проявленную в бою. Но, с другой стороны, не легко сознавать, что своей подписью ты уничтожаешь человеческую жизнь. Правда, смерть уносит на войне каждый день сотни и тысячи жизней, и каждый солдат готов к тому, чтобы отдать свою жизнь. Но одно дело честно пасть в бою, быть настигнутым смертельной пулей, хотя ее и ждешь каждый момент, но все же неожиданно, а другое дело - стать перед стволами винтовок своих же товарищей и с позором покинуть ряды живущих. Конечно, не могло быть и речи о пощаде, когда солдат своими позорными поступками наносил урон чести армии, когда его действия приводили к гибели товарищей. Но всегда бывают случаи, причиной которых является понятная человеческая слабость, а не низменный образ мыслей. И, тем не менее, суд в соответствии с законом должен был выносить смертный приговор. Ни в одном случае, когда речь шла о смертном приговоре, я не ограничивался только докладом председателя моего армейского трибунала, о котором я не могу сказать ничего плохого. Я всегда лично подробнейшим образом изучал дело. Когда в самом начале войны два солдата моего корпуса были приговорены к смертной казни за то, что изнасиловали, а затем убили старую женщину, то это было только справедливо. Но совсем другое дело было в случае с солдатом, награжденным в польскую кампанию Железным крестом и попавшим из госпиталя в чужую для него часть. В первый же день были убиты командир его пулеметного расчета и остальные номера, и он не выдержал и побежал. По закону он должен был быть казнен. Но все же в этом случае -- хотя речь шла о трусости в бою, представлявшей угрозу для своих войск, -- нельзя было мерить той же меркой. Я, правда, не мог просто отменить решение военного трибунала части. Поэтому в этом и подобных случаях я прибегал к следующей мере -- откладывал на четыре недели утверждение смертного приговора. Если солдат оправдывал себя в бою в течение этого срока, то я отменял приговор, если же он вновь проявлял трусость, то приговор вступал в силу. Изо всех, кому я предоставил таким образом испытательный срок, впоследствии только один перебежал к врагу. Остальные либо оправдали себя в бою, либо пали в тяжелых боях, как настоящие солдаты".
Этот фрагмент дает интересную информацию, но стоит обратиться к первоисточникам. Очень жаль, что немецкие уставы и юридические документы не публикуются в открытой печати. Из хитрых формулировок этих документов следует только одно: большая категория проступков в немецкой армии карались смертной казнью. Смертным приговором каралось оставление позиций без приказа, трусость в бою, неисполнение приказа вышестоящего командира и многие другие проступки. Причем это касалось не только рядовых и унтер офицеров, но и офицерского и даже генеральского состава. В румынской армии порядки были тоже очень жесткими, в ней были распространены телесные наказания.
Мантейн вынужден был признать: "Перед наступлением нужно было, прежде всего, решить вопрос о силах. Не вызывало сомнения, что 4 дивизий, стоявших в то время перед крепостью, было недостаточно, чтобы осуществить ее штурм. Их недоставало даже для того, чтобы создать сплошной фронт. К тому же оказалось, что противник с помощью упомянутых выше мер сумел в относительно короткий срок довести силу обороняющихся войск до 9 дивизий. Этот факт свидетельствовал о том, насколько необходимо было, прежде всего, перерезать его морские коммуникации". Но это было написано уже потом, задним числом. Еще двадцатого ноября 1941г. немецкий главнокомандующий был полон оптимизма, и надеялся взять Севастополь штурмом. "... осталось сделать последнее усилие, и Севастополь падет!" Писал он в своем приказе 72-й дивизии перед штурмом Севастополя, который... не состоялся.
По советским данным, первый штурм окончился 23-го ноября 1941года. Но почему-то никто не пишет о том, что немецкое командование планировало, собрав все наличные силы, провести еще один штурм города. Он был намечен на 1-е декабря. Почему же не состоялся намеченный штурм? Заслуга в срыве этого наступления, целиком и полностью принадлежит Черноморскому флоту.
28.11.41 Прибывшие из Поти линкор "Парижская коммуна" (командир капитан 1 ранга Ф. И. Кравченко) и эсминец "Смышленый" (командир капитан-лейтенант В. М. Тихомиров-Шегула) в 0 ч 14 мин произвели стрельбу по деревням Кучук-Мускомья (Резервное), Байдары (Орлиное), Варнутка (Гончарное), Хайто (Тыловое). Линкор выпустил 100 305-мм и 300 120-мм снарядов, "Смышленый"-- 120 130-мм снарядов. Вес выпущенных кораблями снарядов составил 90 т. И хотя стрельба велась на предельной дальности 20-30км, она оказалась довольно эффективной.
Только за одну ночь удалось вывести из строя до полутора полков 72-й немецкой дивизии. Правда в описании событий допущен ряд неточностей, так, вопреки тому, что пишут в советских источниках, "Смышленый" мог вести огонь только по Варнутской долине, до Байдарской его орудия не доставали. Огневой налет был достаточно массированным. Стрельба велась по площади с частичной корректировкой с постов, расположенных на господствующих высотах. Обстрел был спланирован очень точно, подсветку целей осветительными снарядами, осуществляла артиллерия СОР. Но после обстрела не была произведена разведка, поэтому какой был нанесен урон противнику, судить трудно. Советское командование пошло на такой массированный обстрел немецких позиций, т.к. ожидало нового штурма в 1-м секторе. Именно этот обстрел и предотвратил штурм, еще до его начала. Новый штурм Севастополя Манштейну пришлось отложить. Оправдывается он за свои неудачи совсем традиционно: "Но здесь-то нам и помешала русская зима, причем двояким образом, что было особенно плохо. В Крыму начались непрерывные дожди, которые в кратчайший срок вывели из строя все дороги без твердого покрытия. Сеть же дорог с твердым покрытием в Крыму начинается только от Симферополя. С материка к Симферополю ведет только часто встречающаяся в этой стране "проселочная дорога", у которой выровнена лишь проезжая часть и по бокам которой прорыты кюветы. В сухую погоду такие дороги на глинистой почве южной России очень хорошо проходимы. Но в период дождей их пришлось сразу же перекрыть, чтобы они не вышли из строя совсем и на долгий срок. Таким образом, с началом дождей армия практически теряла возможность обеспечивать свое снабжение автогужевым транспортом, во всяком случае, на участке от материка до Симферополя. К 17 ноября уже вышло из строя по техническим причинам 50 % нашего транспорта. На материке же, на севере, уже свирепствовал лютый мороз, который вывел из строя четыре паровоза из пяти, имевшихся тогда в нашем распоряжении южнее Днепра. Таким образом, снабжение армии ограничивалось теперь одним двумя эшелонами ежедневно. Днепр покрывался льдом, но он был еще слишком тонок, навести же мост нельзя было из-за льда. Подготовка к наступлению из-за всего этого затягивалась. Вместо 27 ноября мы смогли начать артиллерийскую подготовку только 17 декабря. Понятно, что эта потеря времени была на руку противнику, который не встречал подобных трудностей в своем укрепленном районе. К тому же с каждым днем увеличивалась опасность высадки новых сил противника с моря".
На самом деле, если разбирать немецкие документы, то немецкое наступление было действительно запланировано на 27-е ноября, в связи с задержками в поставках перенесено на 28-е, а после удачного огневого налета советских кораблей, отнесено на 17-е. Последнее боеспособное подразделение немецкой 11-й армии - 72-я ефрейторская дивизия понесла серьезные потери, и... наступать на Севастополь было уже некому. Что бы там не писали немецкие источники, но к 1-му декабря 1941г. в боях с советскими войсками в Крыму и под Севастополем почти все немецкие дивизии понесли серьезные потери.
73-я и 46-я дивизии были серьезно потрепаны под Перекопом, и находились в весьма плачевном состоянии. 50-я понесла потери под Одессой, Перекопом и Севастополем. 22-я и 132-я понесли некоторые потери под Ишунью и в боях с советскими арьергардами.
170-я дивизия так же понесла потери под Ишунью. 72-я была накрыта огневым налетом в местах сосредоточения и понесла потери, 24-я дивизия была более или менее свежей, но и она была потрепана боями под Севастополем. Немецкие части срочно нуждались в пополнениях. Спас армию Манштейна осенний призыв, который дал его армии 62,5 тыс. новобранцев.
Глава 11 Загадки 2-го сектора.
О событиях, происходивших во 2-м секторе во время и после 1-го штурма, писать не принято. Да и в советских документах о них почти ничего нет. Зато кое-что есть в воспоминаниях и документах противника, как в румынских, так и в немецких. Вместе с тем, происходят странные события. За несколько дней линия обороны советских войск передвинулась во 2-м секторе на 5-7 км ближе к городу. При этом в журнале боевых действий 172-й дивизии (занимавшей этот сектор) указано: "... ничего не происходило". Причем эта ситуация повторяется дважды. С 6 по 12 ноября и с 25 ноября по 1 декабря. Кроме того, румыны пишут о боях 8-13 декабря, советские источники хранят об этом гробовое молчание. При этом, некоторые части (например, 2-й полк морпехоты) теряют почти половину личного состава. Если верить советским документам, то получается странная картина: и боя не было, и большой участок обороны оставили противнику. Странно все это. Попробуем разобраться.
Итак, период первый, с 6 по 12 ноября 1941г. События этого периода обороны пришлось восстанавливать буквально по крохам. 6-7 ноября части 50-й дивизии прорвались к хутору Мекензия. Этот факт бесспорный, но в результате анализа воспоминаний, выяснилось, что прошел он намного дальше, выйдя по долине Кара-Коба к высоте Сахарная головка. В советских документах этого нет. Зато есть в воспоминаниях.
Из воспоминаний полковника Крылова (будущего маршала), начштаба Примармии: "К вечеру 6 ноября у нас появилась возможность усилить, оборону долины Кара-Коба только что вышедшим к Севастополю -- впереди остальных частей Чапаевской дивизии -- 31-м Пугачевским стрелковым полком подполковника К. М. Мухомедьярова. Полк был невелик, нуждался в доукомплектовании, и приведении в порядок после тяжелого марша. Но ввести его в. бой понадобилось уже на следующее утро. Полк помог морским пехотинцам остановить здесь противника". Ни у кого из советских историков не встретить сведений о прорыве противника в долину. В этом случае возникает вопрос: с кем вел бой 31-й полк, если его позиции находились в районе Черной речки, недалеко от высоты Сахарная головка?
Вторая зацепка. Из воспоминаний: "Я работал тогда на режимном объекте городского "Водоката" (Водоканал) в долине р. Черная. На насосной станции находился наряд охраны из состава охранного полка НКВД (скорее всего, 54-го, прим мое. АН). Смена подходила к концу, и я зашел в караулку, это не полагалось, но у нас были свои правила, пока начальство не видело. Я поздравил Ивана, старшего наряда с годовщиной Октября, и тут в караулку вбежал стрелок, с криком "Немцы!". И тут со стороны Новых Шулей (совр. село Штурмовое, прим. мое А.Н.) забухали пушки...". Можно конечно сказать, что и это ошибка, но есть и другие свидетельства.
Из воспоминаний Е.А.Игнатовича (ПВО ЧФ): "75-я зенитная батарея лейтенанта Фастовец Ивана Петровича, комиссара младшего политрука Антонова Павла Дмитриевича, заняла позицию в районе деревни Новые Шули. В первые дня ноября круглые сутки отражала атаки пехоты и танков противника, в упор расстреливала фашистов, расходуя до 1000 снарядов в сутки...". Деревня Новые Шули - это современное Штурмовое, фактически у подошвы Сапун-горы, и если орудия ведут огонь прямой наводкой, то противник должен находиться в долине Кара-Коба. Причем противник так же вел огонь прямой наводкой по зенитчикам. В этом поединке погибло 3-е орудие батареи сержанта Сапугова И.О. Вела огонь по противнику и 927-я зенитная батарея л-та Старцева, расположенная в этом же районе. Т.е. противник действительно предпринял попытку прорыва по долине Кара-Коба, но был отбит. Кем?
Н.И.Крылов пишет о том, что противника отбросил 31-й стрелковый полк, но первым был не он. Из воспоминаний санинструктора 6-й роты 54-го охранного полка НКВД И.К.Калюжного: " ...примерно 7-го или 8-го ноября наш батальон был брошен для ликвидации прорыва врага в район деревень Старые и Новые Шули. Бросок был стремительный: в течение двух часов мы продвинулись на 6 -7 км и заняли обе деревни. Несколько дней держали оборону, а в одну из ночей наши окопы заняла 25-я Чапаевская дивизия, а мы под покровом ночи, с полной боевой выкладкой, пешком ушли под Балаклаву".
Сведения о том, что противник захватил деревню Новые Шули вызывают сомнение, но в целом картинка из воспоминаний складывается вполне четкая. Под Старыми Шулями (совр. Терновка) вроде бы тоже ничего не происходило, если верить советским источникам, но...
2-й полк морской пехоты всего за три дня теряет 328 человек. Почему? Приведу цитату из воспоминаний К.Ф.Приварникова (2-й полк МП). Они дают образную картинку "боев" начального периода обороны. "Помню, что сначала шли по направлению к Балаклаве, а зтем свернули в горы и расположились где-то в радоне селения Чоргун. Тут мы несли патрульную службу в горах, стояли, как мм представляли себе тогда, в первом эшелоне обороны. Немцы приближались к нам. Это чувствовалось по нарастающему гулу орудий. В этот период (конец октября - начало ноября 1941 г) больших поверь у не было.
Примерно во второй декаде ноября немцы подошли к вам вплотную. В это время наша рота окопалась в ущелье где-то в трех-пяти км от поселка Старые Шуди. К вечеру попала в тяжелое полонение (как вам пояснил батальонный комиссар) 1-я рота. Нас бросили на помощь. .Помню, что шли мы ущельем к поселку Старые Шули. Выйдя на окраину этого поселка, попали под ураганный минометный обстрел. Была поставлена задача Овладеет горой, начинавшейся у окраины поселка (Зыбук-тепе). Обещал комиссар подбросить немедленно минометы к подножью этой горы нам в помощь. Мы начали двигаться вверх с трех сторон. Сверху никто не отвечал, но с боков по нам били минометы, появились раненые.
Помню, как в начале подъема ранило товарища из нашего отделения осколком от мины в горло. Санитаров с нами не было, осколок частью торчал снаружи, и мы с товарищем Довбней из Киева попытались помочь вынусь его, но он отказался и пошел вниз в Старые Шули, о дальнейшей его судьбе ничего не знаю. Помню, что родом он был на Крыма, украинец.
Помню, что у Довбни все время отказывал пулемет Дехтярева. Так прочесывая молодой лесок, мы вышли к макушке горы, уже полностью стемнело, минометный огонь ослабел. На макушке горы командир взвода разрешил прилечь, во быть в боевой готовности, часть ив нашего отделения так и поступили. Некоторые аккуратно закурили, и вдруг тишину прервал внезапный массированный огонь по нас с близкого расстояния из пулеметов и автоматов, и многим он стоил жизни. Я остался жив только благодаря тому, что лежал. Минут через 5-10 я услышал зов командира взвода снизу от макушки горы, метрах в 50 вниз (фамилию его не запомнил, но отчетливо помню, что он был агрономом с Кавказа, кажется армянин/. Приподняться нельзя было, я отчетливо помню эти трассирующие пули над головой , с трудом мне удалось отползти назад на несколько метров , мешал противогаз. Израсходовав патроны, я пополз на зов. Собралось вас с взвода человек 10, в том числе пом. командира взвода , сильно потрясенный внезапностью огня с близкого расстояния, он не мог говорить. Командир взвода назначил меня своим заместителем, и приказал установить связь с другими взводами. В результате, примерно к часу ночи, нас собралось человек 16 и стали идти к подножью горы, откуда с вечера наступали. Оказалось" что деревня Старые Шули уже занята немцами. У подхода в первому дому прозвучало "Хальт!" и мы были взяты в плен". Согласитесь, что эта картинка не похожа на то, что мы привыкли читать о боях под Севастополем. К сожалению, большинство воспоминаний рисуют именно такую картину. Тогда еще защитники города не умели воевать, и часто допускали ошибки. Плохая связь между подразделениями стала причиной больших потерь в начальный период обороны. Эти потери были "заретушированы" официальными документами, а потери возместили за счет "местных ресурсов". Разбирая личные дела защитников города, я часто сталкивался с тем, что многие крымчане, реально участвовавшие в обороне города, даже не проходят по спискам частей. Создается странная ситуация, когда люди, реально защищавшие город не имели даже медали "За оборону Севастополя", а другие, просидевшие в тылу, на Кавказе, получили на грудь целый "иконостас". Но вернемся ко 2-му сектору. Не добившись успеха в районе долины Кара-Коба противник продолжил свой натиск в другом месте: вдоль Ялтинского шоссе, но и на этом участке он был остановлен. 20-22 ноября бои шли у подножья г. Гасфорта, но южнее защитники удерживали большой выступ, охватывающий дер. Чоргунь (Чернореченское), Алсу (Морозовка), высоты над дер. Уппа (Родное). Но к началу 2-го немецкого наступления этот выступ был потерян. Когда и как, на этот вопрос, как правило, советские источники ответ не дают.
18 ноября 1941г., закончив разгром отдельных советских частей в Крымских горах, 1-я румынская королевская горнострелковая бригада начала движение к Севастополю. Бригада прибыла под Севастополь 22 ноября 1941г. т.е. в то время, когда немецкий штурм уже практически был завершен. 23 ноября румынские части заменили немецкий 124-й пехотный полк (72-я ПД) в первой линии. Под Севастополем находились: 2-й, 3-й горнострелковые батальоны, 2-й горный пионерный батальон, 37-я противотанковая рота и 4-й артиллерийский полк. К активным действиям части приступили 25-го ноября. Ранним утром румынские горные стрелки выбили части советского 2-го полка морской пехоты из деревни Алсу. Румыны попытались развить наступление, штурмуя высоты над каньоном р. Черная, но безуспешно. Бой завязался в районе Чоргуньского иссара (небольшое средневековое укрепление) и соседней высоты. Бойцы из 1-го батальона ст. л-та А.А.Бондаренко и роты 2-го батальона под командованием л-та Иванова смогли удержать позиции, перекрыв дорогу из д.Алсу в долину Сухой речки. Их поддерживали артиллеристы 134-го гаубичного артполка и зенитчики. Из воспоминаний Е.А.Игнатовича о 75-й зенитной батарее: " в конце ноября, начале декабря батарея была переброшена на другой участок, где ей пришлось вести бои за Итальянское кладбище (Гора Гасфорта). Несколько раз кладбище переходило из рук в руки, неоднократно вела огонь пряной наводкой картечью.
26 ноября 1941г. года батарея поддерживала 2-й полк морской пехоты, атаковавший дер. Алсу, немцы обрушили на батарею массу снарядов. В течение шести часов длилась артиллерийская дуэль 75-а батареи с несколькими вражескими батареями. Несмотря на большие потери в личном составе и технике, зенитчики ни но минуту не прекращали наносить урон врагу. В этом бою умело руководили батареей л-т И.П.Фастовец и комиссар Антонов. Особую смелое" и отвагу проявил командир взвода лейтенант Семенов. Находясь на передовом наблюдательном пункте, в непосредственной близости к врагу, умело и точно корректировал огонь батареи. Героически сражались орудийные расчеты сержантов И.Г.Тишулина и Сапугова, во время боя устраняли повреждения орудий, ведя Непрерывно огонь по врагу". Описывая причины своей неудачи, командир 1-й горнострелковой дивизии М.Ласкар честно указывал, что наступление оказалось неудачным из-за "...героического сопротивления войск противника и плохой погоды". Завязались тяжелые бои между 2-м батальоном 2-го полка морской пехоты и румынскими горными стрелками в районе дороги на Алсу. Исход этого поединка решило вмешательство немецких войск.
В ту пору Гасфортовского озера (несостоявшегося шламохранилища рудника) не существовало. Это была котловина, по которой тек ручеек- Сухая речка. Немцы нанесли удар с тыла, окружив остатки роты л-та Иванова в районе Чоргуньского иссара. К своим, из состава роты пробилось всего 10 человек. Результатом стала потеря важных высот, запирающих выход из дер. Алсу к долине Сухой речки и горе Гасфорта. Это малоизвестная страница истории обороны. Румыны пишут об этих событиях крайне неохотно, т.к. здесь их лучшая горнострелковая бригада понесла тяжелые потери. Советские источники обходят молчанием эти события из-за того, что 2-й батальон, не получив вовремя подкреплений, вынужден был оставить свои позиции, открыв румынам дорогу к г.Гасфорта. Этот эпизод нашей истории требует более тщательного изучения. Полевые разведки показали, что бои были тяжелыми. Вершина высоты 249.7 (отметка современная) усеяна осколками и стреляными гильзами. О тяжелых боях в этом районе говорят и воспоминания ветеранов (Миропольский, Коваленко, Поляков), но подробности боев пока не ясны. Румынские документы подтверждают большие потери 2-го и 3-го батальонов именно в этот период. Может, и правда, румыны все выдумали? Увы, нет. Достаточно посмотреть на сводку потерь 2-го полка морпехоты, чтобы понять, что это не так. Потери полка с 10.11.41г. по 1.12.41г. составили 887 человек. Причем именно с 25.11.41 по 1.12.41 без вести пропало 282 человека.
Все совпадает. 6 декабря выдохшиеся румынские 2-й и 3-й горнострелковые батальоны, сменила группа подполковника Динкулеску (Lt. Col. Dinculescu) в составе 23-го и 24-го горнострелковых батальонов. Румыны пишут о том, что с 8 по 13 декабря они отражали многочисленные атаки советских войск, но как ни странно, в советских документах об этом ничего нет. Вернее, почти ничего
Оперсводка N 43. 8.12.41 - Части вели разведку в полосе своих участков. В районе выс. 126,1 захвачено 3 пленных.
Оперсводка N 44 С 23-15 до 24.00 8.12.41 противник беспорядочно обстреливал минометным огнем боевые порядки 2 ПМП и 514 СП выпустил до 80 мин. Ночная разведка в саду сев. зап. Д.Шули столкнулась с группой пр-ка /до 10 чел/ которого забросала гранатами, возвращаясь разведка попала на минное поле в районе без. выс. сев. зап. 253,1.
Оперсводка N45. 9.12.41г. Противник активности не проявлял, с 9.00 обстреливал из минометов расположение 2 МП. 9.12.42 - Согласно плана 31 СП 8 12 42 в 1.00 провел разведку боем на выс. 26,1 в составе усиленной стрелковой роты. Задача выполнена, на высоте обнаружено до 2-х рот противника. Результат боя указан в сводке N44.
Оперсводка N 46. Противник активности не проявлял, обстреливал редким артминогнем и ружейным боевые порядки: С 15 40 до 1.00 -31 СД ,1 Сев.полк, 161 СП. С 17.00 до 18.00 интенсивно обстреливая КП сектора х.Дергачи и дорогу Севастополь - Инкерман. Противник активности не проявлял. 1 СП в 23ч..30мин. 8.12.41г. провел разведку боем в направлении хут Кара-Куба .Встретил более взвода противника. В результате боя уничтожено 18 солдат и ранено до 20 солдат пр-ка. ...Захвачено 2 ручных пулемета, 2000 патронов и 3 револьвера. Захвачен 1 пленный 32ПП 24 ПД. В бою с противником его поддерживали с высоты 126,1 и 15,9 сильным огнем из всех видов оружия другие группы немцев. После выполнения задачи разведка отошла на свой прежний рубеж.
Оперсводка N 47
10.12 - Противник активности не проявляет, вел редкий минометный огонь по расположению 161 СД. Отмечена пулеметная перестрелка с противником между фронтом 31 СП
Оперсводка N 48 Противник вел редкий руж. пулеметный и минометный огонь против расположения 31СП и 2 МП. 3-4-я роты 514 СП при поддержке артиллерии и минометов к 4.00 10.12.41 овладела сев. отрогом выс.440,8. При попытке захватить выс.440,8 рота была остановлена сильным пулеметным огнем 3-х Д30Тов, гранатами рота вывела из строя 1 ДЗОТ пр-ка, но продвинуться дальше не могла и закрепилась на занятом сев. отроге высоты.
Оперсводка N 49 11.12.41 - Наша артиллерия вела огонь по районам д.Уппа /отм. 28,4 и 253 /.
Активности противник не проявлял. С 15.00 по 18.00 пр-к вел редкий артминогояь по боевым порядкам наших частей.
Оперсводка N 50. Пр-к активных действий не проявлял. 00ч.30м. 11 12 41 пр-к о обстреливал руж пуль огнем расположение 514 СП.
Оперсводка N 51. 12.12.41 .-Противник в течении дня и ночи перед фронтом сектора активности не проявлял, вел редкий огонь по совхозу Звезда Крыма. Один стр. взвод с пульвзводом совершил разведку боем ночью в направлении выс .высоты 120,1 был встречен сильным пуль мин огнем и отошел на исходный пункт имея 2 раненых. Рота уничтожила орудие средн. калибра и взвод пехоты противника.
Оперсводка N 52. Третья группа полковой разведки выступала двумя частями, из В Чоргуня на речку Черная и через вы с .120,1 с целью пройти на Кучки.
Оперсводка N 53 Пр-к в 7.00 выпустил по КП 31 СП 6 снарядов. В 10.45 обстрелял 10 минами восточный склон г .Сахарная головка. С 11.30 вел редкие мин огонь по В Чоргунь и вост. скатам Федюхиных высот. В 13.00 на вост. скатах 120, 1 наблюдалось накапливание противника силой до пехотного полка, по противнику был открыт мин. и арт. огонь и вызвана воздушная разведка. 13.12.41 г.- Противник активных действий не вел, продолжал редкий минометный и артиллерийский огонь по всему участку сектора. 21-22 00 обстрел боевых порядков 514 СД и района Комары . Разведка донесла, что в районе памятника св.Иоанна и Ильи замечены солдаты противника одетые в красноармейскую и краснофлотскую одежду.
Все, больше сведений о каких-то боевых действиях нет, вместе с тем, советские части во 2-м секторе несут серьезные потери. Все дело в том, что все эти бои советское командование классифицировало свои атаки, как "разведку боем".
6.12.41г. части 1-й роты 7-й бригады морпехоты провели разведку боем в полосе 2-го полка морской пехоты, в районе г.Гасфорта. Разведку возглавил командир 1-го батальона В.П.Харитонов. Потери 97 человек, из них убито 10, ранено 62 и 25человек пропало без вести. Разведка выявила расположение огневых точек и подтвердила смену румынских батальонов.
8.12.41г. разведрота 1-го Севастопольского морского полка полковника Горпищенко повела разведку в полосе немецкой 24-й пехотной дивизии в направлении хутора Кра-Коба- результат 38 раненых 2 убитых 12 пропало без вести.
9. и 10.12.41г. 514-й полк повел "разведку боем" силами двух рот (3-й и 4-й) в 4 утра 10.12.41г., на участке полка шел уже полноценный бой, обе стороны несли потери. Роты были вынуждены закрепиться в районе отрога высоты 440.8, и только с наступлением темноты смогли отойти к своим. Из 85 бойцов 4-й роты вернулось 19, включая раненых. А далее, действительно, следует затишье.
Но вот что интересно: 6.12.41г. 2-й полк морской пехоты занимает позиции: "...1-й батальон Итальянское кладбище - Чоргунь, 2-й батальон : Чоргунь (искл) -безым высота сев. Чоргунь 1 км, 3-й батальон -безымянная высота 2 км севернее Чоргунь", а 14.12.41г. усиленная 1-я рота 7-й бригады морпехоты прорывается к дер. Нижн. Чоргунь, находящейся на 1-1,5 км в тылу немцев. Приведу одну цитату: "Отдельные разведчики, пользуясь растерянностью противника, проникли к западной окраине Нижнего Чоргуна.".
Что произошло в этот период? И, почему, с 10 по 15 декабря 2-й полк несет такие потери, что его остатки сводят в два батальона и подчиняют 7-й бригаде? Все дело в том, что румыны и немцы рано утром 13.12.41г. сами перешли в атаку на позиции советских войск. Причем, они не стали тратить силы, атакуя небольшими подразделениями. С высоты 440.8 атаковали части 124-го пехотного полка, численностью до 3-х рот, два румынских батальона (23-й и 24-й) при поддержке пионерной роты атаковали дер. Нижний Чоргунь, батальон из состава 50-й дивизии атаковал позиции 31-го стрелкового полка. Каков же был результат этой атаки? Г.И.Ванеев, переписывая советские документы, пишет: "Огнем артиллерии СОР и ударами авиации эта попытка была отбита". Так ли это? Если да, то становится совершенно непонятным, почему высоты и деревня Н.Чоргунь, в последующие дни штурмуются советскими войсками, т.к. в предыдущем донесении эти позиции числятся за войсками СОР. Румынские же источники четко описывают боевые действия 1-го полка 1-й королевской горнострелковой бригады в этом районе. Подтверждают эту информацию и немецкие источники. Несмотря на отчаянное сопротивление, советские части в этом районе, отошли почти на километр (а, кое-где и на полтора).
А советское командование продолжало тратить силы в бесполезных "разведках". В ночь с 13 на 14 декабря первый батальон 7-й бригады занял позиции во 2-м секторе, на стыке боевых порядков 1-го сектора и 2-го полка морпехоты. Командованием СОР было принято решение провести разведку боем в районе г.Гасфорта. Из воспоминаний Е.И.Жидилова: "Подытоживаем собранные нами сведения о противнике. Выясняю, что против нашей бригады ... стоит 72-я немецкая пехотная дивизия и 1-я горно-стрелковая бригада румын. Резервы немцев размещаются где-то в районе Уппа, Ай-Тодор, Старые Шули и в районе Варнутка, Сухая речка, Алсу. Первая группа резервов связана с фронтом улучшенной грунтовой дорогой Уппа -- Нижний Чоргун, вторая группа -- Ялтинским шоссе. Эти две дороги соединены между собой проселком, идущим от Нижнего Чоргуна на Сухую речку за высотой с Итальянским кладбищем. Эта высота давно уже является местом бесчисленных схваток. Половину ее занимает противник, другую половину -- мы. Наши части стремятся полностью овладеть этой высотой, господствующей над окружающей местностью. Немцы, как видно по показаниям пленных, собираются выбить отсюда наши подразделения...В комнате собралось человек тридцать -- командиры отделений, командиры взводов с помощниками, командир и политрук роты, секретари партийной и комсомольской организаций, несколько офицеров штаба бригады. Капитан Харитонов стоит у классной доски с мелком в руке, объясняет задачу на разведку. Жирные стрелы врезаются в долину реки Черной и круто огибают высоту с Итальянским кладбищем и высоту 92,0. Харитонов, как всегда, спокоен, сдержан. Звучный баритон его уверен и строг. Трудно поверить, что до войны этот человек занимался самой мирной профессией -- был бухгалтером в Горьком. А призванный теперь из запаса, стал неплохим боевым командиром, смелым, решительным. У нас он с первых дней организации бригады ... Вечером 14 декабря (на самом деле 13-го) первая рота с приданными ей пулеметным и минометным взводами погрузилась на машины... До рассвета оставалось не более часа: Разведывательная рота, прорвав передний край обороны немцев на фронте около 300 метров, вклинилась на полкилометра в его оборону. .". Описание Е.И.Жидилова неясное, мутное, но...
Давайте подойдем к ситуации объективно. Противник в 2.5 раза сильнее сил "разведки". К этому времени на свои позиции вернулись и 2-й и 3-й батальоны румынских горных стрелков. Каков может быть результат? Все правильно: 1-я рота, попав в румынские клещи, почти перестала существовать. Странная получается "разведка боем", совсем как в 8-й бригаде, а смысл?