Кто на папочку?

Глава 14

Иван уехал в Волгоград на следующий день после разговора с Кариной. Все это время он, как последний трус, прятался от нее. Боялся сорваться и нагрубить. Эта женщина будила в нем что-то давно забытое. Поцелуй на даче не выходил из головы. Мужчина тогда почувствовал не просто желание, как бывало раньше с другими девушками. Он ощутил, то, чего не должен был ощущать. Те самые эмоции, о которых запретил себе даже думать. Они ударили, как обухом по голове. Выбили из привычной колеи, привычного мира. Именно поэтому Еремин повел себя, как идиот, а потом продолжил изображать из себя непонятно кого. Его терзало чувство вины перед Таней. Любовью всей его жизни, которую у него отобрали. Стоя рядом с ее могилой шесть лет назад Иван поклялся, что она всегда будет его единственной, что он никогда ее не предаст. И мужчине это удавалось, пока на пути не встретилась Карина. Он думал, что сможет подавить свою тягу к этой девушке, но раз за разом сам пытался приблизиться, проводить больше времени рядом с ней. Но наивно полагал, что все контролирует. И вот, сорвался. А потом еще решил, что можно все решить игнором. Идиот! Мало того, что сам извелся от желания хотя бы поговорить, так еще и Карину обидел.

Прошлое не отпускало. Иван, как мог, пытался разобраться в себе, понять, чего же он сам хочет, но лишь запутался еще больше. Тогда и принял решение отправиться в Волгоград. Туда, где все началось.

Еремин взял с собой Графа и поехал на машине. Ему хотелось немного развеяться. За тринадцать часов пути вполне можно подготовиться к встрече с прошлым. А еще навестить старого друга, который когда-то вытащил его с самого дна.

Самым сложным оказалось войти в дом матери. Все осталось так, как было при ней. Иван не мог его продать, но и сдавать тоже не собирался. Не хотел, чтобы кто-то там жил, прикасался к вещам матери. Чтобы как-то справиться с болью от потери самого важного человека в жизни, Еремин взялся за уборку. За время его отсутствия все покрылось толстым слоем пыли.

Работа отвлекла на какое-то время. С улицы раздавался веселый лай Графа. Пес носился по участку, гоняя птиц, и, в отличие от хозяина, был невозможно счастлив. Еще бы, ведь его никто не держал на поводке. Можно носиться, как угорелый и делать все, что вздумается.

Еремин вышел на крыльцо и, сев на ступеньки, отер пот со лба. Он с улыбкой наблюдал за беснующимся щенком, который, как бешеный заяц, прыгал по траве. Как мало для счастья нужно этому существу. Иван даже позавидовал Графу, который за время их общения стал настоящим другом и членом семьи.

— Ну что, ваше сиятельство, гулять пойдем?

Граф радостно тявкнул и рванул к хозяину. Он с разбега прыгнул к нему на руки и, повизгивая от радости, лез целоваться.

— Полегче, друг, — рассмеялся Иван, отстраняя от себя пса.

Следующие три дня мужчина вместе с Графом гулял по уже знакомым местам, вспоминая свое детство… Далеко не такое счастливое, каким могло быть.

Ивану было шестнадцать лет, когда он, поздно возвращаясь домой, увидел, как два таджика зажали в темном углу девушку. Он не мог пройти мимо и ввязался в драку, но что мог сделать подросток двум взрослым мужчинам. Они бы убили его…если бы Еремину на помощь не пришел незнакомый мужчина. Он двигался четко, слаженно и за несколько минут вырубил неудавшихся насильников.

— Живой, малец? — насмешливо спросил он, помогая Ивану подняться.

— Живой, — кивнул подросток, восхищенно глядя на своего спасителя. Мощный, огромный, словно медведь. Он внушал Еремину благоговение, желание стать похожим на него. В незнакомце чувствовалась нереальная сила. Ваня сразу понял, кто стоит перед ним, увидев лысый череп.

— Черножопые совсем страх потеряли. Ублюдки! — сплюнув в сторону вырубленных таджиков, бросил мужчина. — Но мы можем все изменить.

— Мы?

— Да, малец, мы. Русские должны держаться вместе. Такие, как ты, мне нужны. Ты сам видел, на что способны эти твари. И пока мы не поставим их на место, ничего не изменится. Мы с тобой — братья, и должны защищать нашу страну от мусора. Ты со мной, малец?

— Я…

— Я научу тебя драться. Ты будешь героем, и войдешь в нашу семью. Мы очистим город от черножопых мразей вместе. У тебя есть сестра?

— Нет.

— Мать, у тебя же есть мать?

— Да.

— Любишь ее?

— Конечно.

— А теперь представь, что на месте этой девушки твоя мать. Хочешь, чтобы ее трахнули в подворотне эти упыри? Как потом будешь жить, зная, что ничего не сделал? Задаю тебе вопрос в последний раз: ты со мной?

— Да, — решительно заявил Иван. Слова незнакомца ударили точно в цель. Подросток был готов на все, чтобы защитить главную женщину своей жизни, а после того, что увидел, решил, что нашел свою судьбу, свое предназначение — избавить свой город от черного мусора.

С того дня жизнь Ивана круто изменилась. У него появилась новая семья. Братья, которые всегда поддержат и направят, а еще отец. Тот самый незнакомец — Николай. Он, как и обещал, учил парня борьбе и одновременно с этим прочищал ему мозги, заражая своей идеологией. Ваня впитывал, как губка, каждое слово. Он старался получить одобрение нового знакомого, заслужить его похвалу. И делал успехи. Николай окрестил его ястребом за скорость и маневренность во время боя, а затем привел его к знакомому тату мастеру. Еремин тогда чуть не задохнулся от восторга. Да, было больно, но зато результат превзошел все его ожидания. Теперь он чувствовал себя настоящим мужчиной. Сильным и бесстрашным.

Еремин с головой ушел в новую семью. Николая он боготворил и готов был исполнить любое его поручение. Главарь местной банды скинхедов всерьез заявлял, что нашел своего преемника. Иван ощущал себя частью чего-то нереально важного. Власть и сила опьяняли его, а постоянные драки лишь разжигали в парне азарт. Стоило ему увидеть врага, как глаза застилала пелена ярости. Он искренне верил в то, что очищает свой город. Всей душой ненавидел черномазых ублюдков. Парень упивался безнаказанностью и своим положением. Купался в женском внимании. Ведь всем нравятся сильные, властные мужчины. Да, в шестнадцать лет он чувствовал себя мужчиной. Да и Николай постарался, сделав его своей правой рукой. И даже старшие должны были уважать его. Многие завидовали и бесились, что какой-то малолетний сопляк ведет себя, как король, но боялись открыто выказывать недовольство. Иван мог и без помощи Николая постоять за себя.

Матери Еремин ничего не рассказывал, но она чувствовала, что с сыном происходит недоброе. Однако на все ее вопросы и переживания, Иван обнимал ее, целовал в макушку и говорил, что все будет хорошо. С ней он всегда старался быть лучше. Только для нее.

Так прошел год. Ваня научился пить, курить и использовать на полную мощность свое мужское обаяние. С Николаем отношения еще больше укрепились, а остальные братья окончательно приняли авторитет парня. Наверное, все так и продолжалось бы, но однажды Ивану пришлось пересмотреть свои взгляды на жизнь.

В тот вечер они с братьями сидели на квартире у Николая, распивая спиртные напитки. Хозяина дома не было. Играла громкая музыка. Парни смеялись, боролись друг с другом в шутку, кто-то смотрел футбол по телевизору. Все как всегда, и ничего не предвещало беды.

— Опа-опа! Ребята, посмотрите, кого я к вам привел! — Раздался из коридора голос Николая.

Он втолкнул в комнату девушку нерусской внешности. Та не удержала равновесие и, всхлипнув, растянулась на полу. Ее платье было порвано на плече. На скуле наливался синяк, а из разбитой губы к подбородку текла струйка крови.

— Пожалуйста, отпустите, — тихо взмолилась она, дрожа всем телом.

Парни заулюлюкали и разразились зловещим хохотом. Девушка сжалась и попыталась отползти назад, но Николай остановил ее, придавив ногой к полу. Иван смотрел на это зверство и с ужасом осознавал, что сейчас произойдет.

— А ничего такая она! — выкрикнул один из парней и, спрыгнув с подоконника, подошел к девушке. Он сел перед ней на пол и, обхватив пальцами ее подбородок, грубо дернул вверх. — Развлечемся, крошка?

— Нет! Нет! Пожалуйста! — вскрикнула она и дернулась назад.

— Да ладно! Тебе понравится! — схватив за волосы, протянул ее на ухо Николай и засмеялся.

Иван смотрел на это и чувствовал, как внутри разливается холод. Испуганные глаза девушки навсегда отпечатались в его душе. Она ведь никому не причинила зла. Даже если бы захотела, не смогла бы. За что с ней так обращаются?

— Ник, отпусти ее, — решительно потребовал Ваня. Он был уверен, что это все недоразумение. Тот, кого он считал отцом, не мог быть таким чудовищем. Да и его братья никогда не были замечены в подобном.

— Что ты сказал, малец? — вскинулся мужчина. Он брезгливо отпустил волосы девушки и встал на ноги. Подошел вплотную к парню. — Она — черножопая сука! Которая родит таких же черножопых ублюдков.

— Ты перегибаешь. Если вы сейчас… — Иван осекся и протер рукой лицо, не зная, как подобрать правильные слова. — Чем мы отличаемся от них, если и сами…

— Ты вздумал перечить мне, сопляк?! — схватив парня за грудки, громыхнул Николай, сверкая разъяренным взглядом.

— Если ты собираешься насиловать женщин, я в этом не участвую.

Неожиданно получив кулаком в челюсть, Иван завалился на кресло. Не успел даже понять, что происходит, как на него обрушился шквал ударов. Его стащили на пол и беспощадно избивали его же братья. Молча. Вспышки боли ослепляли. Дышать получалось с трудом, урывками. Все тело ныло. Лицо горело. Изо рта вырывались лишь хрипы. А потом свет потух. От сильного удара в переносицу Иван потерял сознание.

Проснулся он через несколько дней в больнице. Избили его сильно. Сотрясение мозга, перелом нескольких ребер, множественные ушибы и ссадины, лицо все синее и распухшее от гематом. Но, не смотря на боль, Ваня мог думать только об одном…

— Девушка…девушка… — выдавил он, как только очнулся.

— Все нормально с девушкой. Жизнь она тебе спасла, дурень, — раздался незнакомый мужской голос над головой. Лица говорившего Еремин не смог рассмотреть. Яркий свет резал глаза, да и открыть их полностью не получалось.

— Она…

— Сбежала она, пока тебя твои братья избивали. Сразу в милицию обратилась. Тебя уже из подъезда выносили, когда сотрудники подошли к дому. Можешь второй День Рождения отмечать, герой, — с явным недовольством отчеканил мужчина.

Лишь потом Ваня понял, почему он так вел себя. Его врач, Арсен Сергеевич, оказался наполовину армянином и знал, кем был его пациент. Но, не смотря на это, лечил его, как и всех, а ведь мог и отомстить. Еще и находил время на лекции о хорошем поведении.

— Ты о матери подумай. Она же себе места не находила, пока ты без сознания лежал. Посмотри на нее. Исхудала вся, синяки под глазами, сердце шалит. Берись за ум, Иван. Твою бы энергию, да в мирное русло, и горы свернешь!

— Арсен Сергеевич…

— М?

— Простите меня, — сглотнув ком в горле, попросил Еремин, который за время общения с врачом окончательно понял, что принадлежность к какой-то нации не делает человека хорошим или плохим. Везде есть как достойные люди, так и звери, не имеющие ничего святого. Такие, как его бывшие друзья. Такие, каким был он.

— А что ты у меня прощения просишь? Мне ты ничего плохого не сделал.

— Просто… У тех, кого я…кого мы… В общем, у них уже не попросишь. Я…

— Бог тебя простит, Иван. Если действительно все осознал и понял. Ты молодой, все у тебя впереди. И мать береги.

— Буду беречь, — кивнул парень. — Арсен Сергеевич?

— Да?

— Я хочу стать врачом, — решительно заявил Еремин.

— Хочешь — станешь, — улыбнулся мужчина и погладил пациента по голове. — Хороший ты парень, добрый. Хоть и дури в голове много. Если действительно хочешь стать врачом, могу тебя подтянуть по нужным предметам и помочь со вступительными экзаменами.

— Правда?

— Кривда, — передразнил парня Арсен Сергеевич. — Вот выпишешься, и поговорим. А пока спи, отбой уже.

— Спасибо вам, за все.

— Спи, герой. Вот если поступишь, тогда и поблагодаришь.

За оставшееся время в больнице Иван с Арсеном Сергеевичем еще больше сблизились. Мать Еремина приходила каждый день и плакала, смотря на избитого сына. Держала его за руку, гладила по волосам и винила во всем себя. Сетовала на то, что вынуждена постоянно работать и не может уделять ему достаточно внимания. Иван, как мог, старался ее убедить, что виноват он и только он, но женщина его не слушала, чем разбивала парню сердце. Тогда он решил, что больше никогда не позволит матери так переживать, никогда ее не подведет и станет достойным мужчиной, которым можно гордиться.

Приходили к Ивану и из милиции. Он согласился дать показания против Николая и остальных, кто был на квартире. Также убедил маму переехать в другой район, чтобы окончательно порвать с прошлым. Арсен Сергеевич эту инициативу поддержал и даже помог с обменом квартиры на дом. Пришлось немного доплатить. Благодаря экономной главе семьи Ереминых, получилось скопить некоторую сумму, которая и пошла на доплату. Дом был старый. Краска вся облезла, в некоторых местах в полу красовались дыры. Иван своими руками делал ремонт с помощью Арсена Сергеевича, который вызвался добровольцем. Параллельно они занимались химией и биологией.

Благодаря помощи мужчины Иван легко прошел вступительные экзамены и поступил в медицинский, где встретился с новыми друзьями: Русланом и Димой. Они сразу нашли общий язык и держались вместе. А в один из дней Ваня увидел Ее. Ту самую девушку, с которой виделся лишь раз. Он не мог не подойти к ней, но долго не решался на этот шаг. Ведь она могла испугаться его. Ивану было важно узнать, что с ней не успели ничего сделать, что после суда никто ей не угрожал.

Друзьям о той истории Иван не рассказывал. Они подумали, что он влюбился с первого взгляда, вот и страдает, а Еремин это не опровергал. Несколько дней наблюдал за девушкой, стараясь не попасться ей на глаза. Он узнал, что ее зовут Татьяна. Таня. Из-за нее Ваня потерял покой и сон, не мог думать ни о чем и ни о ком, кроме красавицы с густыми, черными, как сама ночь, локонами до самой талии. Ее смех, словно ручеек. Глаза лучистые, добрые. Еремин смотрел на девушку и понимал, что та страшная ночь могла ее окончательно сломать, а может и вовсе убить. Он никогда не жалел о своем поведении в тот момент, а когда видел улыбку Татьяны, готов был пережить тот момент еще бесконечное количество раз. Лишь бы она также улыбалась и радовалась жизни.

Наверное, он бы так и не решился заговорить с ней, но помог случай. Иван опаздывал на пару и бежал со всех ног по коридору. Завернув за угол, он не заметил живое препятствие и чуть не снес девушку.

— Ты? — глаза Тани расширились то ли от удивления, то ли от ужаса.

Еремин забыл, как дышать. Такого страха он еще никогда не испытывал. Боялся, что девушка испугается, отшатнется от него, как от прокаженного и никогда не захочет говорить с ним. Он вглядывался в ее лицо, пытаясь уловить хоть какие-то эмоции, но не мог ничего понять.

— Я…ты помнишь меня? — только и смог выдавить Иван.

— Конечно, помню, — всхлипнула Таня и порывисто обняла парня за талию. Прижалась к нему всем телом и затряслась от рыданий. — Ты меня спас тогда. Спасибо! Прости меня, что не пришла в больницу…прости… — бормотала она, заикаясь от слез.

Иван не мог поверить своим глазам. Стоял истуканом не в силах и слова вымолвить. Тело сковало от напряжения. Сердце застучало так, что виски заломило. Она не ненавидит его? Еще и прощения за что-то просит? Это действительно происходит? Может, это сон?

— Я тебя искала потом. Но не нашла… Если бы не ты…

Иван, наконец, отмер. Сделал глубокий вздох и сжал рыдающую девушку в объятиях. С плеч словно гора свалилась. Стало легко. Все эти годы он не мог выкинуть из головы девушку с огромными карими глазами. Боялся, что она ненавидит и проклинает его, а оказалось все совсем не так.

— Ты не должна извиняться, — дрожащим голосом выпалил он, уткнувшись ей носом в макушку.

— Я боялась, что не успею помочь. Они все…тебя одного…мне было так страшно… — продолжала всхлипывать Таня.

— Все прошло. Я жив…благодаря тебе.

С того дня парочка не расставалась. Они гуляли по набережной после занятий и часами разговаривали обо всем на свете. Иван хотел узнать о девушке все и с каждым днем привязывался к ней сильнее. Еще ни с кем ему не было настолько интересно и легко. Еремина тянуло к Тане с непреодолимой силой. Хотелось прикасаться к ней, обнимать, целовать, оказаться где-нибудь на необитаемом острове, чтобы никто не мешал.

Оказалось, что родители Тани с рождения живут в России. Поэтому имя своей дочери они дали русское. Татьяна уговаривала Ваню зайти к ней в гости и познакомиться с ее родными, но парень постоянно находил причины для отказа. Боялся реакции этих людей. Ведь они знают о том, кем он был. Еремина от одной мысли, чтобы взглянуть им в глаза, начинало потряхивать. Было стыдно за свое прошлое.

Побороть свои страхи получилось только через полгода. С Таней у Ивана было уже все серьезно. Он не видел других девушек и собирался жениться на своей единственной сразу после окончания института. Пришлось брать себя в руки взглянуть страху в лицо.

Родители у Тани оказались понимающими. Более того, они приняли его как родного. Еще и поблагодарили за спасение дочери. Все переживания оказались напрасными. Встреча с родителями девушки прошла хорошо. Разговор с будущим тестем окончательно все расставил по местам. Иван поделился своими планами и получил благословение. Его личная сказка становилась все более волшебной и невероятной. Это пугало в какой-то степени, но Еремин решил, что счастье свое заслужил и гнал от себя неприятные мысли.

Следующие несколько лет Иван наслаждался жизнью. Таня стала для него всем. Практически все свободное время они проводили вместе. На все вечеринки также приходили только вдвоем. Руслан с Димой постоянно подтрунивали над другом, обзывая его каблуком, но Ивана это не трогало. Он понимал, что эти двое изменят свое мнение, когда встретят ту самую, с которой даже на секунду не захочется расставаться. Поэтому отвечал на все подколы снисходительной улыбкой.

Институт Иван закончил с красным дипломом. Арсен Сергеевич уже позвал его к себе в больницу на работу. Все планы сбывались, что не могло не радовать. Оставалось только сделать предложение любимой девушке. Еремин собирался сделать это на вечеринке в честь окончания института. Он уже выбрал кольцо, но ему не хватало денег. Как раз в тот день Ваня получил недостающую сумму и решил перед вечеринкой съездить в ювелирный. Именно поэтому он не смог зайти за Таней. Попросил ее подъехать к клубу и ждать его там.

Кольцо было на месте. Никто за это время его не купил, и Иван подумал, что это судьба. Его радости не было предела, когда он, сжимая в руках бархатную коробочку, выходил из магазина. Он продумывал речь и представлял реакцию Тани. Хотел увидеть счастливый блеск в ее глазах, услышать радостный визг, когда он встанет перед ней на одно колено. Но всему этому было не суждено случиться. Он не успел даже доехать до клуба, когда ему позвонили и сказали, что его девушку насмерть сбила машина…

Еремин почувствовал, как сам умер. Все, к чему он стремился, стало неважным, ненужным. Зачем, если ее больше нет? Несколько дней после смерти Тани пронеслись одним смазанным пятном. Иван на автопилоте что-то делал, помогал родителям девушки с похоронами, выслушивал слова сочувствия от друзей и знакомых, но все это проходило мимо. Он сломался. Потерял смысл жизни и не знал, что делать дальше. Как продолжать идти вперед одному? Как справиться с этой болью в груди, от которой невозможно дышать? Он не мог спать, не мог есть, да и двигался с трудом. Просто потому, что надо. Он заставлял себя вставать утром и куда-то идти, что-то делать. Только не думать, не вспоминать.

До похорон Ваня как-то держался. С трудом подавил крик, рвущийся из груди, когда на его глазах заколачивали крышку гроба. А когда все ушли на поминки, он не выдержал. Уехал. Нашел огромное пустынное поле и там уже выпустил свою боль. Кричал, бил кулаками в землю, проклиная все и всех за смерть любимой. Он провел там несколько часов и поехал обратно на кладбище.

— Я не знаю, как мне без тебя жить, Тань, — стоя над ее могилой, произнес он. — Это я виноват во всем. Я должен был тебя встретить. Лучше бы я…вместо тебя… Я так и не успел тебе сказать, как люблю. Я хотел семью…хотел… Клянусь тебе, что никто не займет твое место, слышишь? Ты одна, навсегда…

Неожиданный звонок вырвал из воспоминаний. Иван вздрогнул и, достав из кармана телефон, ответил.

— Арсен Сергеевич, добрый день, — мягко улыбнувшись, произнес он.

— Я слышал, ты в Волгограде уже несколько дней. Неужели не зайдешь к старому другу?

— Соседи сдали? — усмехнулся Еремин.

— Они. Так…зайдешь?

— Конечно, я и сам собирался. Просто мне нужно было немного времени.

— Приходи. Тамара испекла твой любимый яблочный пирог. Не разрешает мне даже кусочек съесть, пока ты не придешь.

— Так вот в чем дело! — рассмеялся Иван, чувствуя, как внутри потеплело.

— А ты думал, — насмешливо отозвался Арсен Сергеевич. — Мы скучали.

— Я тоже.

— Мы тебя ждем. Чайник я только что поставил. Успеешь?

— Успею. Я как раз недалеко.

— Ну, здравствуй, дорогой, — Арсен Сергеевич встретил гостя лучезарной улыбкой. — О, да ты не один…

— Знакомьтесь, это Граф, — представил друга Иван. Щенок радостно тявкнул и принялся лизать руку новому знакомому.

— Красавец. Тамара! Иди, посмотри, кто к нам пришел!

— Ох, какие гости! — выбежала в коридор полная женщина пятидесяти лет в цветастом халате на молнии. — Какой красавец! Ну-ка, идем, у меня для тебя есть что-то вкусное, — она аккуратно забрала Графа из рук Ивана и скрылась на кухне.

— Сбылась ее мечта, — весело прокомментировал поведение жены Арсен Сергеевич.

— Так почему свою собаку не заведете?

— Мы уже оба старые, Иван. Случись что с нами, кто о ней позаботится? Ответственность, друг мой, нужно нести за тех, кого приручили.

— Не такие уж вы и старые. В пятьдесят жизнь только начинается. Ну, а если что, у Графа появится друг…или подружка, — раздеваясь, парировал Еремин.

— Мы подумаем, — мягко улыбнулся мужчина и жестом пригласил бывшего ученика пройти в гостиную.

Иван расположился в удобном кресле и громко сглотнул. На кофейном столике красовалась тарелка с яблочным пирогом. От его аромата рот наполнился слюной, а ноздри затрепетали, втягивая запах из далеких времен. Как и тогда, рядом с пирогом стояли две больших чашки с облепиховым чаем. Еремин тут же почувствовал себя дома. Там, где ему всегда рады и ждут.

— Угощайся. Ты никогда не мог устоять перед яблочным пирогом моей жены, — насмешливо протянул Арсен Сергеевич, сверкая хитрыми огоньками в глазах.

— Уверен, вы женились на ней, чтобы иметь постоянный доступ к ее кулинарным шедеврам, — поддел старого друга Иван, подхватывая пальцами самый большой кусок. — М-м-м! — откусив от него, застонал.

— Это, определенно, была одна из причин, — рассмеялся мужчина, присоединяясь к Еремину. — Ну, а ты?

— А что я?

— Когда ты начнешь жить дальше? — перешел в наступление Арсен Сергеевич.

— А я разве не живу?

— Мы оба знаем, что нет. Ты закрылся, Иван. Уверен, Татьяна не хотела, чтобы ты стал таким.

— Вы не можете знать, чего она хотела! — грубее, чем хотел, ответил Еремин.

— Она мертва, Иван, а ты должен жить дальше. Татьяна хотела, чтобы ты был счастлив…

— Какая вам разница!

— Ты мне, как сын, идиот! Хватит уже сопли размазывать! — сорвался на крик Арсен Сергеевич, вскочив с кресла. — Уже сколько лет прошло, а ты все упиваешься жалостью к себе. Татьяна умерла, смирись с этим, наконец, и иди дальше! Думаешь, она хотела, чтобы ты стал тенью самого себя? Чтобы всю жизнь был один, наказывая себя за то, в чем не виноват?

— Но я виноват! Я должен был…

— Это жизнь! Ты не мог знать наперед, что произойдет. Ты не мог обойти судьбу…

— Я не верю в судьбу, — обессилено произнес Иван, протирая лицо руками. — Если бы я ее встретил…

— Вы могли погибнуть оба в таком случае.

— Очень жаль, что этого не произошло.

— Не смей так говорить! — прошипел Арсен Сергеевич и, схватив Ивана за плечи, встряхнул. — Упрямый мальчишка! Сколько можно издеваться над собой?! Будь ты на месте Татьяны, хотел бы, чтобы она жила так, как ты? Хотел бы?

— Конечно, нет, но…

— Отпусти ее. Отпусти себя. Она хочет, чтобы ты жил дальше. Она хочет, чтобы ты нашел свое счастье. Не нужно быть экстрасенсом, чтобы это понимать. Ты приехал сюда не просто так, верно? — резко свернул с темы мужчина, гипнотизируя Ивана требовательным взглядом зеленых глаз. — Ты за этим и пришел. Чтобы отпустить. Так какого черта ты мне тут концерты закатываешь, а?

Иван отвернулся, не в силах признать очевидное. Его разрывало на части от противоречивых эмоций. Согласиться с правотой Арсена Сергеевича означало сознаться в собственной слабости. Ведь тогда получится, что Еремин не выполнил клятву, данную на могиле любимой девушки. Значит, он не держит своего слова.

С другой стороны Иван действительно устал. Ему хотелось тепла, любви. Хотелось жить. И тогда, на даче, рядом с Кариной он на несколько секунд позволил своей фантазии разыграться. В момент их поцелуя Еремин почувствовал себя живым. Впервые со дня смерти Тани. Это напугало его. Ваня настолько привык быть равнодушным, что растерялся и повел себя как глупый, трусливый мальчишка. Данная много лет назад клятва не давала ему принять вспыхнувшие к другой девушке эмоции. Не позволяла дать себе и своему сердцу свободы. Глупо, но это было так. И как справиться с этим Иван не знал.

Он продолжал молчать, угрюмо глядя в пол. Поднять глаза на Арсена Сергеевича не хватало сил. А тот продолжал стоять над ним и ждать ответа. Пока не прозвенел звонок в дверь.

— Вы кого-то ждете? — воспользовавшись моментом, перевел тему Еремин.

— Не я, — туманно ответил мужчина и пошел открывать.

Ваня понял смысл его слов только, когда в комнату вошла мать Татьяны. Седая, постаревшая, с потухшим взглядом женщина встала на пороге и не отводила взгляда, полного боли и тоски, от бывшего зятя. Еремин резко встал и перестал дышать. К этой встрече он был не готов. Сжав кулаки, он замер, не зная, что делать дальше. Горло сдавило. Мужчина даже не смог поздороваться.

Они стояли так минуту или две. Первой не выдержала Жанна Рашидовна. Всхлипнув, она обняла Ивана. Прижалась к нему и задрожала от рыданий. Арсен Сергеевич в это время стоял в дверном проеме, наблюдая за рвущей душу сценой. Встретившись глазами с Иваном, он кивнул и прикрыл дверь, чтобы не помешать важному и такому нужному разговору.

— Почему ты раньше не пришел, Ваня? Если бы Танечка узнала, она бы очень расстроилась.

— Я дал ей обещание… — выдавил Еремин, прижимая к себе мать любимой.

— Мертвым наши обещания не нужны. А мы должны жить дальше. Мой муж оставил меня два года назад. Но я стараюсь находить в каждом дне что-то хорошее. Для него. Потому что знаю, что он смотрит на меня с небес и хочет, чтобы я была счастлива. Ты же не отпускаешь Танечку в лучший мир, держишь ее рядом с собой и заставляешь страдать…

— Я…

— Да, милый, она страдает, когда видит, как ты винишь себя в ее смерти и наказываешь сам себя за то, в чем не виноват. Живи, Ваня. Танюша не может сказать тебе это, так говорю я — ее мать. Отпусти мою девочку. Подари ей покой, а себе позволь стать счастливым. Сегодня ночью я видела ее во сне. Она плакала и умоляла меня помочь тебе. Она умоляла меня, Ваня, — Жана Рашидовна погладила Ивана по щеке. Точно также, как когда-то делала ее дочь. Еремин почувствовал, как внутри что-то взорвалось. Его, наконец, отпустило. Возможно, ему нужен был этот разговор, а может он стал последней каплей, но стало намного легче. Словно сейчас рядом стояла Таня, а не ее мама.

— Я…

— Дай мне слово, что начнешь жить, — не дав ему ответить, потребовала Жанна Рашидовна. — Я не могу не выполнить просьбу моей девочки. Пообещай мне, Ваня!

— Я…я…обещаю, — с трудом проговорил Иван, легонько сжав плечи женщины. Эти слова дались ему слишком тяжело. Внутри все бунтовало против них, но отказать Иван тоже не мог. Для него этот момент стал переломным.

— Ты обещал мне, милый. И…ты знай, что двери моего дома для тебя всегда открыты. Не пропадай. Ведь у меня, старой женщины, ничего больше не осталось.

— Хорошо.

— Ну, все. Моя миссия выполнена. Мне нужно идти, дорогой. И помни, ты обещал, — мягко улыбнулась она и осторожно похлопала его по плечу.

— Я помню.

— Хорошо. Будь счастлив, Ванечка. Танюша бы этого очень хотела. До встречи.

— До встречи, — осипшим от волнения голосом произнес Еремин, провожая удаляющуюся женщину взглядом.

После того, как хлопнула дверь, в комнату вернулся Арсен Сергеевич. С бутылкой водки и двумя стопками.

— Это…

— Пора тебе разгрузить мозги, герой. Мы, врачи, иногда кроме тела еще и души лечим. Садись, сынок, — мужчина кивнул на кресло, а сам уселся в другое. Поставил на стол бутылку и посмотрел на Ивана так, что тот понял — сопротивляться бесполезно.

С каждой выпитой рюмкой Ваня становился все более разговорчивым. То, что очень долго копилось внутри, вырвалось наружу. Он говорил и говорил, а Арсен Сергеевич внимательно его слушал, не перебивая. Лишь вовремя подливал в стопку горячительного напитка.

Иван рассказывал о Карине. Обо всем, что происходило между ними. О том, что она беременна от его лучшего друга, который, в отличие от него, все это время добивался девушку и не сдавался. Еремин сомневался в том, имеет ли он право вмешиваться в их отношения. Да и не знал, как дела обстоят сейчас. Возможно, они уже вместе, тогда и смысла что-то предпринимать нет. Ребенку всегда будет лучше с родным отцом, а не чужим человеком. Разбивать семью Иван не хотел, даже если она еще совсем молодая и хрупкая.

— Ты уверен, что они вместе? Уверен, что с Димой ей будет лучше? — дослушав до конца, спросил Арсен Сергеевич.

— Я не знаю, — мотнул головой Иван и обреченно вздохнул.

— Знаешь, что я тебе скажу, дорогой? Мы всегда думаем, что это мы выбираем себе женщин, но все наоборот. Если Карина твоя, то никто не сможет забрать ее у тебя, а если нет, то, значит, там, впереди тебя ждет кто-то другой. Но главное одно…

— Что?

— Она вернула тебя к жизни. Пробудила тебя после долгих лет самокопаний и вытащила из болота, в которое ты сам себя загнал. Лишь за это ты должен быть благодарен ей. А если твой друг старается наладить отношения с будущей матерью своего ребенка и хочет создать с ней семью, разве он враг?

— Да нет, конечно. Но ведь изначально…

— Изначально вы были в равных позициях. Кто успел, тот и съел. Так ведь говорят? — насмешливо протянул мужчина. — Не стоит терять друга, тебе не кажется.

— И что же мне делать? Отступить?

— Я такого не говорил.

— Тогда я не понимаю…

— Дай Карине самой принять решение. Как приедешь в Москву, отправляйся к ней. Расскажи о том, что чувствуешь, а дальше оставь решение за девушкой. Ну а с другом всегда можно договориться, если он действительно друг, разве не так?

— Вы, как всегда, мудры, Арсен Сергеевич. Только сказать легко, а вот справиться с эмоциями получается не всегда, — опустив голову, протянул Иван. — Тем более отношения у нас Димой уже испорчены. Мы уже несколько раз подрались. И, боюсь, после моего разговора с Кариной это произойдет еще раз.

— Настоящую дружбу кулаками не испугать, — важно заявил мужчина и взъерошил Еремину волосы. — По-моему, тебе уже хватит, — забрал у него из рук рюмку и отставил ее в сторону.

— Я должен пойти к ней…на кладбище… — прохрипел Иван, вставая с кресла.

— Тихо-тихо, я отвезу тебя. Чуть позже. А пока иди в душ, освежись. Заодно в себя придешь. Ты же не можешь явиться к ней в таком виде, правда?

— Тогда зачем вы меня напоили? — недовольно пробурчал Иван и, пошатываясь, направился в коридор.

— За надом. Вперед, герой. Полотенце чистое возьмешь на полке. Ну а ближе к вечеру отвезу тебя на кладбище, — придерживая Еремина, чтобы не упал, Арсен Сергеевич проводил его до ванной.

Ваня принял холодный душ, освежился, но до конца не протрезвел. Разум все еще был мутным, но внутри чувствовалась легкость. Оставалось лишь одно — попрощаться с Таней и отпустить ее.

Ивана напоили крепким чаем, после чего отвезли на кладбище. У могилы Татьяны Арсен Сергеевич оставил ученика и сказал, что будет ждать в машине.

— Привет, — Ваня огладил изображение девушки на могильной плите и прикрыл глаза, вспоминая ее нежные черты лица и красивую озорную улыбку. — Прости меня… Если твоя мама сказала правду о том, что ты мучаешься из-за меня… — в этот момент легкий ветерок прошелся по волосам, ласково взъерошив их.

— Я скучал, Тань. И до сих пор скучаю по тебе, малышка. Но я больше не могу так жить. Я обещал тебе, что никто не займет твое место, и это так и останется. Ты всегда будешь в моем сердце, в моих мыслях… Наше время, когда я был действительно счастлив, всегда будет со мной. Но я отпускаю тебя. Можешь больше не волноваться за меня и отправляться в лучший мир, как сказала твоя мама, с чистой душой. Я отпускаю тебя, Тань, но никогда не забуду…

Порыв ветра закружил яркие красно-желтые листья. Деревья зашелестели. Ивану даже показалось, что он слышит чей-то шепот, но слов было не разобрать. Наверное, ему хотелось получить какой-то отклик на свои слова, вот и кажется всякое. Он поднял воротник куртки и, бросив последний взгляд на могилу Тани, направился к выходу с кладбища.