Кто не спрятался…

Глава 7

Эту ночь мы провели вместе, в моей кровати. Утром ее не оказалось у меня под боком. Записки Кейси не оставила – оно и неудивительно, не в ее манере. Я бы ошарашился, случись иначе.

Несмотря на все синяки и саднящие царапины, я буквально чувствовал, как энергия бурлит во мне – заряженный, точно новехонькая батарейка.

Мне было смутно интересно, что она сказала своим родителям, если вообще что-нибудь сказала. Но я не беспокоился об этом всерьез. Я вообще ни о чем не беспокоился, честно говоря. Во всем Дэд-Ривер я еще ни разу не сталкивался ни с кем, хоть отдаленно напоминающим Кейси. Тогда я охотно готов был поверить, что второй такой не сыскать и во всем остальном мире.

Я никогда не надеялся встретить такую девушку, и в то же время – понимал, что именно такую и ждал всю свою жизнь. Словно компенсацию за все эти пустые годы. Какой-то древний придурок заявил, что после соития всякая тварь грустна, но встань он сейчас передо мной во всем своем допотопном величии – я бы просто поржал ему в глупую рожу. Я чувствовал себя отменно, на пике эйфории, и даже это было еще мягко сказано.

Сварив кофе, я уселся в постели читать утреннюю газету, время от времени отвлекаясь поваляться в приятной прострации, обоняя запах Кейси, задержавшийся на простынях и на мне самом. Немытый и небритый, я чувствовал себя чистым, аки младенец. На дворе стояла суббота, так что никаких неотложных дел на горизонте не маячило. До душа я добирался добрых пару часов, а когда вышел, весь мокрый, за полотенцем, она стояла, выжидая, у кровати.

– Вытирайся давай. Нам уже приходилось – помнишь?

Весь этот день мы провели в постели.

И субботу, и почти все воскресенье – тоже.

Я так и не удосужился спросить ее, что она сказала своим родителям. Меня это, повторюсь, особо не заботило. Очевидно, она знала способ как-то все устроить – и ничто не указывало впоследствии на то, что имел место какой-либо конфликт по поводу ее длительного отсутствия, по поводу долгих шатаний незнамо где.

Может, ее предки просто понимали, кто им достался, – как и я. Некто очень особенный. Человек, которому простые законы не писаны. К такому нет никакого толка приставать с расспросами.

Может, и стоило бы.

Но, как сказал Уирт Уильямс[3], лишь святые умеют видеть в своих поступках грехи. Ни я, ни предки Кейси святыми не были.

Я взял отгул в понедельник, сказался больным. Никогда не делал так раньше – ни разу, так что проблем не возникло. Дождь прошел вместе с выходными, дав дорогу жаркому ясному утру. Было первое июля, и мы решили снова поехать на тот пляж.

Стивен подобрал нас на роскошном голубом крайслере «Ле Барон». Они с Ким уже успели поживиться в магазине, так что в машине было полно пива и всех привычных деликатесов. Я был отчего-то рад, что меня оставили в стороне от этой конкретной части. Стив был в потрясающем настроении; я вслух задался вопросом, не из-за воровства ли это.

– Не-а. Нет, это, конечно, тоже весело. Но моя сестра дома, прикинь? Угадай с первого раза, кто ей роженьки наставил. Юная Бабс из Рэдклиффа, вот кто. А она-то! Морда лошадиная, двух слов связать не может, вместо титек – дули. Зато ныне свободна, как ветер в поле! Боже, родители от нее умом скоро тронутся. Уж третьи сутки как закатывает истерики – ну, как оно бывает, когда срывается женишок при деньгах, – и им все это дерьмо приходится лопать полной ложкой. Умора – вообще не представляешь, какая. Это ведь они ее подкинули под него, сечешь? Они просто без ума были от Роберта Каупи Джессапа, не говоря уж о «Джессап Лабораториз». За завтраком сестрица назвала их вивисекторами, прикиньте? Сто пудов это Роберт ее таким словам научил, ха. А прошлым вечером она их всего-то «сво-о-одниками» кликала. Я чертовски хорошо провожу время, говорю ж.

– Вижу, родственные чувства у тебя отменные.

– Да просто охрененные!

Я мечтал, чтобы нечто подобное в его семейке случалось каждое утро, ведь он, по крайней мере, не гнал, как петухом клюнутый. Вышла приятная такая авто-прогулочка под пивко и ворованную икру – по прибрежной дороге мы катили легко и спокойно, в приятном миролюбивом темпе. Когда в поле зрения замаячил дом Краучей, Стив глянул на меня и ухмыльнулся.

– А у них там свет горел, отвечаю.

– Да хорош заливать.

Его настрой радовал нас всех.

Кейси сказала, что соломенная шляпка Ким выглядит так, будто ее сняли с Ильзы Лунд и нахлобучили на Кейт Хэпберн[4]. Стив заметил, что по сравнению с «обширной крестьянской красотой» Кимберли, «нашедшей наибольшее отражение в отличных молочных дойках и ляжках, созданных для того, чтоб в них забуриться рожей», Хэпберн смотрится просто «скучной англосаксонской дощечкой». Ким на это заметила, что если кто-то во что-то и «забурялся», то, скорее всего, я – в Кейси, ведь от нас все выходные ни ответа, ни привета не было. В общем, все довольно-таки быстро скатилось к обычным молодежным сальным подколкам. Мы вдоволь нахохотались. Наконец Кейси пустила шпильку о неизбежности обсуждения груди Кимберли на любом светском мероприятии, которое та надумает посетить, и тогда Ким, стянув свой соломенно-широкополый головной убор и сунув его под сиденье, бросила:

– Хорошо, раз вам их так хочется – получайте.

С этими словами она стащила с себя светло-голубую майку через голову и вышвырнула ее из автомобиля на ветер. Мы проследили взглядами, как та, порхая, опускается позади нас. До пляжа оставалась еще добрая миля, а Ким уже сидела полуголая, довольно выпятив грудь. Прохладный ветерочек, залетающий в салон, усыпал ее кожу мурашками, заставил вздернуться соски.

– Какое многообещающее зрелище, – протянула Кейси. – И в чем ты теперь пойдешь домой?

Ким хихикнула.

– Тебя это колышет? Зря, зря. Лучше подумай, в чем сама вернешься!

За нашими со Стивом спинами завязалась короткая потасовка. Мгновением позже простая, рабочего кроя, рубашка Кейси порхнула в воздухе и расстелилась на придорожном рогозе. Теперь на заднем сиденье у нас со Стивом сидели уже две полуголые девицы.

Дорога впереди стелилась пустынная. Да и позади – не лучше; но мне все казалось, что нас где-нибудь непременно тормознут копы и станут ехидно пялиться – выписывая попутно штраф за нудизм. Ким и Кейси тем часом хохотали до алых щек.

– Ладно, пора уравнять счет, – заметил Стивен. Машина начала вихлять и порывисто останавливаться, когда он расстегнул молнию на джинсах и спустил их сначала с одной ноги, затем – с другой, затем стал выпутываться из кроссовок. Это заняло некоторое время, но в конце концов он остался в одних трусах. Ну хорошо, что этот герой-любовник в принципе их носил. Аккуратно сложив бумажник, пояс и ключи на сиденье рядом с собой, он протянул мне пригоршню мелочи и отправил джинсы в полет через окно. Те хлопнули штанинами на прощание.

– Давай теперь ты, – велел Стив, глядя на меня.

– О, только не я.

– Давай-давай!

– Ты ж знаешь, как мне неловко, когда все пялятся на мой катетер, – с самым непроницаемым видом парировал я.

В общем, до пустынного скалистого местечка на пляже мы добрались без происшествий – и вскоре уже вовсю уминали награбленный провиант.

– Знаете, – сказал я, – а мне б сейчас славно зашел простой бутер с колбасой.

Стив кивнул.

– Понимаю. Да и вообще пора завязывать с шоплифтингом.

Ким остановилась на середине кусочка сыра с крекером. Она посмотрела на меня, а затем – на себя.

– А все-таки в чем мы домой пойдем? – спросила она.

Я заржал, выплюнув всю икру себе на руку.

Хорош денек!

Я лежал на спине, полусонный, позволяя солнцу обжигать меня. К этому времени моя задница сделалась такой же коричневой, как и все остальное, и моя скромность давно уступила место беспечности во всем, что касалось моей новой компании. Ким сидела рядом со мной на полотенце, втирая масло в руки и плечи. В одно мгновение Стив вскрикнул, и она со свистом втянула воздух сквозь зубы. Оба звука прозвучали неожиданно испуганно.

Я уже вскочил на ноги, пока Ким только-только переваривала ситуацию. Я успел кое-что понять, хотя бы отчасти.

Стив и Кейси пошли на скалу – ту самую, куда мы с ней взобрались в тот первый день, где чайки разбивали панцири крабов и ракушки моллюсков. И теперь Кейси стояла там одна – и смотрела вниз, на Стива, вся скованная каким-то диким напряжением… вот только не испуганная, а скорее разозленная.

Там, внизу, Стив отчаянно пытался вскарабкаться обратно.

Его руки вяло и бестолково били по воде, будто он позабыл, как ими нужно правильно пользоваться, что заставило меня беспокоиться не столько о возможном переломе, сколько о полученным при ударе о скалу сотрясении мозга.

Я побежал, и вскоре следом за мной, отставая на пару шагов, сорвалась и Ким. Стив тем временем всполз кое-как на скальный уступ, попытался выпрямить спину – и тяжело опрокинулся на грудь. Там, где он упал, не было песка – только камни. Приложился он, должно быть, нешуточно. Я слышал, как дыхание рвется из его груди – но никаких других звуков он не издавал. Все, что попадало мне в уши – глубокий нутряной свист, крик чаек, топот наших с Ким ног. Довольно скромно для форс-мажора.

Присев рядом с ним, я заложил одну руку ему за спину, чтобы поддержать его, прямо под плечи:

– Расслабься, Стив. Расслабься.

Он посмотрел на меня осоловело. Я увидел небольшую царапину чуть ниже линии роста волос, над его правым глазом. Распухала на глазах, но, в целом, не так уж и плохо выглядела, если не считать темных сгустков крови. Я прошерстил его волосы в поисках чего-нибудь похуже – голова оказалась цела. Просто встряхнуло о камешки. Какое же, черт возьми, облегчение.

Ким присела на корточки рядом со мной. Ее взгляд метнулся куда-то влево, и она снова засипела сквозь зубы, сморщившись. Я понял, на что она глядит: левая рука Стива была вытянута под прямым углом от нас, запястье безвольно болталось. Ладонь от большого пальца до мизинца была довольно сильно порезана, почти что распорота. С запястья стекала устойчивой струйкой кровь, на ладонь свисал лоскут кожи дюйма в два длиной.

– Принеси что-нибудь. Для перевязки, остановить кровотечение, – приказал я Ким. – Ну, поторопись!

Теперь его взгляд худо-бедно собрался, хотя в лице по-прежнему не было ни кровинки. Я был почти уверен, что со Стивом все обойдется. Он явно хотел мне что-то сказать – на лице у него читалось неподдельное изумление.

– Она… она спихнула меня…

Я пристально посмотрел в сторону Кейси. Та и бровью не повела. Слепящее яркое солнце всегда делало ее глаза странно прозрачными. Как две ледышки, я ведь уже говорил…

– Кейси, что там у вас произошло?

– Ничего.

– Ты, блин, уверена?

Ким прибежала обратно с моей футболкой, я помог ей замотать тканью руку Стива, показал, где нужно прижать.

– Держи крепко, – сказал я и снова обернулся к Кейси: – Ну так что, может, ответишь? Я жду.

Я увидел, как ее плечи слегка поникли. Ее голос звучал на низких нотах, и в нем прямо-таки плескалось презрение. В таком тоне он способен был напугать не на шутку:

– Да пошел ты на х…

Она отступила от нас.

– Оба катитесь.

Я смотрел, как ее понурая фигура исчезает где-то за дальним краем скалы. Накрыл ладонь Ким своей и помог ей придержать рану Стивена, украдкой глянул на нее. Она полностью сосредоточилась на порученном ей деле.

Только тогда я понял, что меня пробирает дрожь.

Я так и не выяснил, что за кошка пробежала между Кейси и Стивеном, хотя был почти уверен, что он попытался к ней подкатить. Настроение у него тогда как раз под стать было, вот он и попался под горячую руку.

Внятного разговора о происшествии в любом случае не последовало.

Мы поехали домой. Девушки сидели сзади, завернувшись в полотенца, мы со Стивом – впереди; та же расстановка сил, что и по дороге сюда. Только на этот раз я был за рулем, а Стив баюкал свою руку, прижимая окровавленную футболку к ране. В городе ему пришлось наложить восемь швов.

Всю обратную дорогу никто не проронил ни слова. Холодок между Кейси и Ким стоял почти осязаемый. И едва ли здесь можно было винить Ким – я и сам был чертовски возмущен поведением Кейси. Что бы там, на скале, ни произошло – у нее не было повода так отделать Стива. И еще это холодное безразличие… он ведь мог и голову там раскроить, и утонуть – запросто. А она и глазом не моргнула, еще и на нас собак спустила.

Тут стоило призадуматься – а хорошо ли я эту девчонку знал?

И, несмотря на наши совместные выходные, этот вопрос всплывал снова и снова: я все гадал, сколько еще будет от нее сюрпризов, подобных сегодняшнему, и действительно ли я хочу быть рядом с ней и наблюдать все это.

Я высадил девчонок у их домов. Потом принес из своей квартиры запасную пару брюк, помог Стиву надеть их и отвез его к доку Ричардсону, в поликлинику на Кедровой улице. Там ему промыли и обработали рану, наложили толковую, а не из футболки повязку, залепили пластырем ссадину на лбу. Работая, док в типичной для него манере жаловался, что после Гувера[5] времена пошли не из лучших.

К тому времени когда мы ехали обратно через город, Стив оклемался.

Я высадил его у летнего домика предков и проследил, как он медленно идет по мощенной камнем дорожке к покрашенным белой краской дверям с резьбой в колониальном стиле.

Мы не виделись с ним почти неделю.

В следующий раз, когда я увидел Кимберли, она все еще была в непонятках. Но можно было сказать, что горечь немного прошла, размытая пониманием. Мы вместе сидели в кафешке у Хармона и пили кока-колу. Она тоже подозревала, что Стив сделал шаг к Кейси. Она думала, что у него были на то причины.

– Мы похожи, Кейси и я. На нас будто знак повесили, как табличку какую-то, что-то вроде «За свободной любовью – сюда». А знаешь, это же не так скверно, как многие думают. Многие люди, хоть сами себе ни за что не признаются, ни к чему конкретному не стремятся – дай им немного веселья, немного удовольствия и парочку компромиссов с совестью, и все будет в ажуре. Я полагаю, что при прочих равных условиях мы просто самые лучшие девчонки на свете. Намного лучше, чем какая-нибудь унылая ехидна вроде сестры Стива, у которой между ног всегда как в пустыне Мохаве. С нами все легко, и ты сам в конце концов чувствуешь себя… не таким придавленным. «Щелкни пальцами – и станет легче», помнишь эту песенку?

Я кивнул, глядя, как она водит соломинкой по краю стакана.

– Но иногда я думаю, что Кейси очень уж этим пользуется. Понимаешь, о чем я? Как будто у нее при себе какой-то динамит, и с его помощью она взрывает любые заслоны – так получая все, что хочется от жизни. Вот это уже неправильно. Даже опасно. Я знаю, что Стив хотел ее с тех пор, как они были детьми, но я ему не меньше нравлюсь. Вот только я ему подхожу, а она – нет.

– И кому же тогда подходит Кейси? – уточнил я уклончиво.

– Тебе, может быть, – на голубом глазу ответила Ким. – Я не знаю, не стану говорить наверняка. Но уж кому она точно противопоказана, так это Стиву. Хоть он и не оставляет надежд. Пытается набиться ей под руку время от времени. И мне все больше кажется, что и для нее в этом нет ничего хорошего. Ради чего обычно парень и девушка вместе? Ради удовольствия. Удовольствия, привязанностей. Но у Кейси какой-то свой план. Она людей… завоевывает, я бы сказала.

– Для чего? – удивился я.

Кимберли посмотрела на меня серьезно. Подняла руку – и скрючила пальцы с персиковым лаком на ногтях, как бы загребая воздух.

– Для того, чтобы их съесть без остатка. Кейси охоча до людей, – сказала она – и прозвучало это предельно серьезно.