Кто помогал Гитлеру? Европа в войне против Советского Союза

Англо-германская декларация

Быстротечная операция по ликвидации Чехословацкого государства в середине марта 1939 года прошла так же скоро, как годом ранее аншлюс Австрии. Она привела в смятение даже твердых приверженцев политики «умиротворения». Условия для такой операции подготовили все те же лица, Чемберлен и Даладье. Оба премьера со своими правительствами вступили в сговор с Гитлером, устранив всякую возможность противодействия Гитлеру.

Первым сделал это Чемберлен.

30 сентября 1938 года, то есть на следующий день после закрытия Мюнхенской конференции, Чемберлен встретился с Гитлером и с глазу на глаз заявил фюреру, что «мирное решение» чехословацкого вопроса создает предпосылки для «длительного периода европейского мира». После этих слов Чемберлен предложил подписать двустороннюю англо-германскую декларацию, в сущности, представлявшую собой пакт о ненападении. В декларации говорилось о «желании наших обоих народов никогда более не вести войны друг против друга, устранять какие бы то ни было поводы к разногласиям… методом консультаций» и, таким образом, «содействовать обеспечению мира в Европе».

Декларация эта, как и любое международное соглашение, Гитлера ни к чему не обязывала. Зато ограничивала Англию как блюстительницу мюнхенских гарантий, например границ расчлененной Чехословакии. Фюрер прочитал предложенный Чемберленом проект и, не говоря ни слова, подписал ни к чему не обязывающий его документ.

Франко-германская декларация

6 декабря 1938 года такую же декларацию, похожую на пакт о ненападении, подписали в Париже министр иностранных дел Франции Боннэ и министр иностранных дел Германии Риббентроп. В декларации заявлялось о желании обоих правительств, Франции и Германии, развивать мирные и добрососедские отношения, об отсутствии между ними территориальных споров, подтверждалась нерушимость границ. Оба правительства обещали поддерживать контакты и консультироваться друг с другом в случае осложнений в международных отношениях. Риббентроп считал подписание декларации своим успехом. По возвращении в Берлин он заявил, что декларация эта «отколола Францию от СССР и устраняет последние остатки опасности русско-французского сотрудничества». Его слова означали прекращение действия советско-французского договора о взаимопомощи, заключенного 2 мая 1935 года.

После Мюнхена в Лондоне и Париже полагали, что их политический курс торжествует, столкновение Германии с Советским Союзом не за горами и Гитлер вот-вот двинется в поход против СССР

Но Гитлер почему-то не спешил.

Еще не было случая, чтобы вермахт вел боевые действия по захвату какого-либо европейского государства.

15 марта 1939 года, ликвидировав Чехословацкое государство, он явно демонстрировал отсутствие всякого намерения считаться и с Англией, и с Францией, и с обязательствами, принятыми в Мюнхене относительно новых границ Чехословакии.

СССР зовет Запад за стол переговоров о взаимопомощи

Лишь после захвата Гитлером Чехословакии в широких общественных кругах «западной демократии» и правительствах западных стран наступил сдвиг в сторону осознания нацистской угрозы. Англия и Франция вынуждены были искать сближения с Москвой. Там понимали, что остановить германскую агрессию можно только с Советским Союзом, но при этом стремились сделать так, чтобы Советский Союз воевал против германского агрессора или один на один, фактически в состоянии изоляции, или на своих плечах нес главную тяжесть войны.

Для Советского Союза было не менее опасным не только нападение Германии на Польшу, но и на его соседей — Финляндию, Эстонию, Латвию, Литву, Румынию, что объясняется их географическим положением.

Советское правительство искало возможность для организации коллективного отпора агрессору. 17 апреля 1939 года правительствам Англии и Франции было предложено заключить соглашение «о взаимном обязательстве оказывать друг другу немедленно всяческую помощь, включая военную, в случае агрессии в Европе против любого из договаривающихся государств». Специально оговаривалось обязательство «оказывать всяческую, в том числе и военную, помощь восточноевропейским государствам, расположенным между Балтийским и Черным морями и граничащим с СССР». Предлагалось в кратчайший срок обсудить и установить размеры и формы военной помощи, оказываемой каждому из этих государств.

По существу, речь шла о комплексной системе коллективной безопасности, которая могла бы обуздать агрессоров и предотвратить Вторую мировую войну.

Ответ в Москве ждали три недели — до 8 мая.

Это была известная тактика — тянуть время, чтобы сорвать переговоры, выступать с уклончивыми и расплывчатыми вариантами соглашений. Началась долгая по времени и пустая по существу англо-французская переписка по советскому проекту. Она свидетельствовала, что в организации взаимопомощи СССР встретил со стороны Англии и Франции неодолимые препятствия, когда заключение пакта трех держав о взаимопомощи против агрессии в Европе подменялось разговорами о нем.

Новый нарком иностранных дел СССР В.М. Молотов 14 мая 1939 года вручил английскому послу в Москве ответ. В нем отражалась позиция советского правительства в отношении английских предложений, исключавших гарантии взаимной помощи Советскому Союзу «в случае прямого нападения на него со стороны агрессоров, в то время как Англия, Франция, равно как и Польша, имеют такую гарантию на основании существующей между ними взаимности».

Англо-французский ответ был получен только 27 мая. Но и он страдал той же кривобокостью, что и прежний их проект. Хуже того, теперь он подчинялся процедуре Лиги Наций и содержал пункты, которые могли послужить провокации для нападения Германии на Прибалтику, следовательно, через нее на СССР. В тот же день В.М. Молотов сделал английскому послу и французскому поверенному в делах следующее заявление: «Англо-французский проект не только не содержит плана организации эффективной взаимопомощи СССР, Англии и Франции против агрессии в Европе, но даже не свидетельствует о серьезной заинтересованности английского и французского правительств в заключении соответствующего пакта с СССР. Англо-французские предложения наводят на мысль, что правительства Англии и Франции не столько интересуются самим пактом, сколько разговорами о нем. Возможно, эти разговоры и нужны Англии и Франции для каких-то целей. Советскому правительству эти цели неизвестны. Оно заинтересовано не в разговорах о пакте, а в организации действенной взаимопомощи СССР, Англии и Франции против агрессии в Европе. Участвовать только в разговорах о пакте, целей которых СССР не знает, Советское правительство не намерено. Такие разговоры английское и французское правительства могут вести с более подходящими, чем СССР, партнерами».

Пока выяснялись советско-англо-французские отношения, 22 мая 1939 года две фашистские державы — Италия и Германия — подписали в Берлине договор, известный под названием «Стальной пакт». Он обязывал каждую из них немедленно вступить в войну, «если одна из сторон окажется втянутой в войну с какой-либо третьей державой или коалицией держав».

2 июня 1939 года в Лондон и Париж был направлен советский проект советско-англо-французского договора о взаимопомощи и предложение вести в Москве прямые переговоры.

Дорог был каждый день, но Лондон и Париж ответили лишь спустя две недели. Они по-прежнему отказывались немедленно помочь СССР, если он будет вовлечен в войну в случае нападения агрессора на Латвию, Литву или Финляндию. Ввиду чрезвычайной остроты международной обстановки ответ советского правительства был дан на следующий день, 16 июня.

Англо-французская позиция на переговорах

В Москве советско-англо-французские политические переговоры проходили с 15 июня по 2 августа 1939 года. Советский Союз представлял на них Молотов.

Министр иностранных дел Великобритании Э. Галифакс, получив приглашение провести в Москве прямые переговоры трех держав, заявил, что «все министры заняты», и назначил руководителем английской делегации второстепенного чиновника — директора одного из департаментов Форин офис У. Стренга. Как отметил У. Черчилль, «назначение столь второстепенного чиновника являлось оскорбительным для СССР актом». Во французском МИДе охарактеризовали будущие переговоры язвительно и элегантно — «небольшой тур вольса с Советским Союзом». В переговорах участвовали послы Великобритании и Франции.

Советская сторона так и не получила от своих западных партнеров убедительных доказательств их окончательного разрыва с курсом на «умиротворение». По этой причине переговоры шли трудно. Хотя над миром уже нависла угроза новой фашистской агрессии, Лондон и Париж продолжали свою игру в переговоры, надеясь остаться в стороне от надвигавшейся войны.

Отрицательно, даже враждебно отнеслось к возможному заключению договора о взаимопомощи правительство Польши. В прежние годы оно не раз давало знать Гитлеру о своей готовности вместе с Германией участвовать в войне против СССР, претендуя на Советскую Украину и на выход к Черному морю. Даже тогда, когда над Польшей нависла угроза гитлеровского нападения, ее правители не захотели пересмотреть враждебную СССР политику. Воспротивилось договору о взаимопомощи и правительство Румынии, искавшее опоры в Берлине, чтобы сохранить за собой захваченную в 1918 году советскую Бессарабию.

Противилось подписанию договора (пакта) против Германии и правительство Н. Чемберлена. Лишь общественное мнение вынуждало его за одним столом с СССР и Францией вести переговоры о заключении советско-англо-французского договора. США не вмешивались в переговорный процесс, но молчаливо одобряли его бесконечное затягивание и срыв.

Попытка заключения военной конвенции

Еще более воспротивились Англия и Франция советскому предложению начать переговоры между представителями вооруженных сил СССР, Англии и Франции, сделанному 23 июля 1939 года, особенно предложению заключить военную конвенцию одновременно с пактом о взаимопомощи.

Работа над военной конвенцией началась через три месяца после начала переговоров по пакту о взаимопомощи. Она была поручена военным миссиям. К 5 августа, дню отъезда на военные переговоры в Москву, у английской и французской военных миссий не было конкретных предложений. Обе миссии правительство Чемберлена отправило в Москву не самолетом, а тихоходным почтово-пассажирским пароходом как бы в приятное морское путешествие. До Ленинграда они добирались более пяти суток. Большая часть этого времени прошла в соревнованиях английской и французской команд в пинг-понг.

На военных переговорах стало ясно, что англо-французский проект военной конвенции исключал настоящее сотрудничество вооруженных сил Англии, Франции и СССР, англичане и французы не имели никакого плана совместных операций. Да и возглавляли их миссии второстепенные чиновники: английскую — престарелый адмирал Р. Драке, близкий к королевскому двору. Известность он снискал своими публичными призывами к войне против СССР. И, словно в насмешку, правительство Чемберлена не наделило его никакими полномочиями на ведение переговоров. Французскую делегацию возглавил член Верховного военного совета генерал Ж. Думенк. Как сообщал в Москву советский полпред во Франции, она состояла из узких специалистов, имевших разведывательные намерения — «в первую голову ознакомиться с состоянием нашей армии», выявить военный потенциал СССР. Англо-французская делегация не собиралась посвящать советское правительство в свои истинные намерения.

Советскую делегацию возглавлял К.Е. Ворошилов, нарком обороны. В нее входили: Б.М. Шапошников, начальник Генерального штаба РККА; Н.Г. Кузнецов, народный комиссар Военно-морского флота; А.Д. Локтионов, начальник Военно-воздушных сил РККА; И.В. Смородинов, заместитель начальника Генштаба РККА. В отличие от своих западных партнеров они представили подробно разработанный план совместных действий вооруженных сил СССР, Англии и Франции на все возможные случаи агрессии. Советский Союз готов был выставить против агрессора в Европе силы, внушительные по численности и технической оснащенности.

Директивы и инструкции, выработанные правительствами Англии и Франции и их военными штабами для своих делегаций, ориентировали военные переговоры в Москве «вести… очень медленно». В директиве английского правительства своей военной делегации указывалось: «Британское правительство не желает принимать на себя какие-либо конкретные обязательства, которые могли бы связать нам руки при любых обстоятельствах. Поэтому следует стремиться к тому, чтобы в военном соглашении ограничиться как можно более общими формулировками. Этому вполне соответствовало бы что-нибудь вроде согласованной декларации о политике». Позиция Англии и Франции в отношении Польши, Румынии и Прибалтийских стран, согласно директиве, была следующей: «Если русские предложат английскому и французскому правительствам обратиться к Польше, Румынии или прибалтийским государствам с предложениями, которые повлекут за собой сотрудничество с Советским правительством или Генеральным штабом, делегация не должна брать на себя каких-либо обязательств… и обсуждать вопрос об обороне прибалтийских государств, так как ни Великобритания, ни Франция не давали им никаких гарантий». Аналогичным образом была ориентирована и французская делегация. «Не в наших интересах, — говорилось в инструкции французского Генерального штаба, — оставить его (СССР. — Авт.) вне конфликта». Речь шла о таком «конфликте», как война СССР с Германией.

Поражало крайнее неравенство предлагавшихся взаимных обязательств: на СССР возлагалось безмерно много, на Англию и Францию — почти ничего. Себе они оставляли роль наблюдателей, когда Советский Союз окажется в войне с Германией.

Работа военных миссий потеряла смысл, когда выяснилось, что Польша и Румыния решительно отказываются от сотрудничества с СССР В то время Польша была союзницей Англии и Франции, и было ясно, что безопасность Польши могла быть обеспечена только путем заключения советско-англо-французского оборонительного договора (пакта) с ее участием. Однако польское правительство исключало даже мысль об участии в таком союзе. Не согласилось оно и на проход советских войск через польскую территорию в случае военных действий против Германии.

Потерявшие всякий смысл переговоры с военными миссиями Англии и Франции прекратились.

Секретные англо-германские переговоры

Во время советско-англо-французских переговоров состоялись секретные англо-германские переговоры. Первая встреча их участников прошла 12 мая 1939 года в Берлине, куда со специальной миссией прибыл представитель, близкий к премьер-министру Н. Чемберлену. Он многозначительно заявил, что «политические комбинации, в которые вступает Великобритания, не останавливают ее от предоставления Германии во всем мире, а в особенности в Восточной Европе и на Балканах, такой экономической активности, какая ей принадлежит по праву».

Переговоры продолжились в Лондоне. В начале июля Г. Вильсон, в то время экономический советник Н. Чемберлена, и Хадсон, министр внешней торговли, предложили Берлину заключить пакт о невмешательстве, который включал бы «разграничение расширенных пространств между великими державами, особенно между Англией и Германией». В эту формулу англичане встроили соглашение, превращавшее Восточную и Юго-восточную Европу в сферу влияния Германии.

Германский посол сообщал из Лондона, что правительство Чемберлена ставило своей целью достигнуть с Германией соглашения, которое можно считать заключением англо-германской Антанты пакта о ненападении. «Соглашение с Германией предоставит Англии возможность получить свободу в отношении Польши на том основании, что соглашение о ненападении защитит Польшу от германского нападения, таким образом, Англия освободилась бы начисто от своих обязательств. Тогда Польша была бы, так сказать, оставлена в одиночестве лицом лицу с Германией». В случае успеха англо-германских переговоров посол заверял Берлин, что «свои переговоры о пакте с Советским Союзом Англия также прекратила бы».