Кто приручит тигра

Глава 5

Появление Сальвадора отрезвило Доминик, как холодный душ. Что он подумал? — с отчаянием спрашивала она себя. Ему известно, что она помолвлена с Джоном. Воспринял ли он ее внешнюю покорность Винсенте Сантосу как нечто вполне предсказуемое? Может быть, он уже не раз наблюдал подобные сцены? Доминик душил стыд.

Вырвав у Винсенте свою руку, она подошла к вазе с орхидеями и, достав одну из них, прижала к губам. Ее лепестки были нежно-фиолетового цвета, но их обрамляла более темная полоса — почти черная. Форма их была верхом изящества. Доминик заметила, что дрожит, и собственная слабость разозлила ее.

Она оглядела холл — почти украдкой, подсознательно ища путь к спасению. Балюстрадой лестницы, изгибом ведущей к верхним этажам, была тончайшей работы чугунная узорчатая решетка. Она поняла, что именно по этой лестнице он и собирался вести ее. Он уже подошел к самой нижней ступеньке. Незаметно осматриваясь, Доминик увидела, что он облокотился на перила, лениво наблюдая за нею.

— Сколько вам лет, Доминик? — спросил он почти невольно.

Доминик закусила губу.

— Двадцать два, — неловко ответила она.

— Двадцать два? — недоверчиво повторил он. — Невероятно!

Доминик резко повернулась к нему, разъяренная его отношением.

— Почему? Потому что у меня все еще остались моральные принципы? Потому что я не бросаюсь в ваши объятия?

Винсенте ответил полуулыбкой.

— Ваши слова так же старомодны, как и ваши предубеждения, — насмешливо заметил он.

— По крайней мере у меня их осталось хоть немного! — гневно ответила она. Винсенте пожал плечами.

— А Хардинг? Каким вы его видите?

— Что вы имеете в виду? — Доминик невольно почувствовала любопытство.

— Я имею в виду — вы видите его таким, как других мужчин? Или, может быть, вы полагаете, что он один из… э-э… неприкасаемых?

Доминик нахмурилась.

— Я не понимаю.

— Нет? Может быть, вы думаете, что ваш Хардинг — вернейший из женихов? Доминик застыла.

— Джона не интересуют женщины… не… не то, что вас!

Глаза Винсенте потемнели от гнева.

— Мадре де Диос! Вы не знаете, что я за мужчина!

— Нет, знаю! — Доминик метнула на него сердитый взгляд. — Это очевидно!

Винсенте разъяренно приблизился к ней.

— Что очевидно?

Доминик почувствовала, как по крови ее пробежала волна страха.

— Вы очевидны! — нетвердо воскликнула она. — Ах, ну почему вы не можете примириться с тем, что я не хочу иметь с вами ничего общего!

Винсенте схватил ее за плечи, и пальцы его безжалостно впились в ее тело.

— Перестань разговаривать, как рыночная торговка! — неистово воскликнул он. — Ты прекрасно знаешь, что между нами нет места равнодушию! Смотри: ты дрожишь при моем прикосновении! Это ли знак равнодушия? Или, может быть, презрения?

Спина ее была прижата к стене, он был очень близко. Она поняла, что если сейчас уступит — она погибла. Она так хотела бы уступить, ей так хотелось обвить руками его шею и притянуть к себе этот насмешливый рот, ей хотелось ласкать его — насытить его. Но она не смела, потому что знала: его намерения совершенно определенно нечестные.

Со сверхъестественным усилием она застала его врасплох, резко оттолкнув прочь от себя, так что он ударился о полированный сундук и секунду не мог выпрямиться.

В это мгновение она перелетела через холл к застекленным дверям, которые, как она надеялась, вели на внутренний дворик — и к безопасности. Но она ошиблась. Они вели в сад, на незнакомую ей территорию, почти неразличимую в темноте.

Она хотела было остановиться, но нельзя было терять времени. Она должна скрыться. Рано или поздно она обязательно увидит фонари над двориком, а Винсенте Сантос вряд ли будет преследовать ее на виду у своих гостей.

Не обращая внимания на его гневное восклицание, Доминик бросилась через террасу вниз по ступенькам в сад и повернулась на отдаленные звуки музыки. Потом она увидела сияющие впереди огни, проглядывавшие сквозь группу деревьев и кустарников, где она остановилась. С возгласом облегчения она пробралась сквозь деревья, увидела слабое подозрительное серебристое свечение и тут же вскрикнула от испуга и отчаяния: под ногами ее не оказалось ничего, кроме ледяной воды.

Она окунулась, задыхаясь и захлебываясь, но тут же вынырнула, кашляя. Она попала в бассейн. Господи, подумала она, какой позор!

Вода мгновенно охладила ее горящее тело. Придя в себя, она двинулась к краю бассейна. По крайней мере там, где она упала, он доходил ей всего до пояса, и добраться до бортика было сравнительно легко.

Тут она услышала голоса, много голосов, и все они приближались к ней. Но прежде чем они успели подойти, чьи-то руки безжалостно сжали ее плечи, вытащив ее на край бассейна.

— Доминик! — проговорил голос Винсенте, и в его хрипловатом тоне слышалось что-то помимо гнева. — Диос, все в порядке? Скажите мне, что я не повредил вам!

Доминик подняла к нему взгляд.

— Винсенте, — начала она слабым голосом, но тут из-за деревьев подошли другие гости и окружили их.

— Доминик! — Это говорил Джон. — Что ты еще наделала?

Доминик чуть вздрогнула.

— Я только что упала в бассейн, Джон, — неловко сказала она. — Я сама в этом виновата. Джон посмотрел на Винсенте Сантоса.

— Это правда? — спросил он. Выпитое им виски сделало его несколько агрессивным. Сантос медленно кивнул.

— Как… сказала мисс Мэллори, — любезно ответил он. — Прошу всех: вернитесь, пожалуйста, во дворик. Это неприятное событие, но мисс Мэллори необходимо переодеться и обсохнуть. Сальвадор позаботится об этом, не так ли, Сальвадор?

Казалось, Сальвадор возник из ниоткуда и поклонился в знак согласия. Джон беспокойно дернулся.

— Да, но, к черту, Доминик, как ты могла сделать такую нелепую вещь?

— Позже, Хардинг, — холодно сказал Винсенте. — Позже.

Казалось, Джон собирается протестовать, но тут Фредерик Ривас взял его за руку, сказав:

— Пойдемте. Ничего страшного не произошло. Мы в свое время все узнаем. Пойдемте выпьем. Идете, Винсенте?

Винсенте внимательно посмотрел на Доминик, потом кивнул.

— Прекрасно. Сальвадор, ты проследишь за тем, чтобы о мисс Мэллори позаботились как следует?

— Конечно, проследит, дорогой, — сказала Клаудиа, цепко беря Винсенте за руку. — Пойдемте, поговорите со мной. Я вас почти весь вечер не видела.

Чувствуя недовольство Джона, Доминик безрадостно пошла за Сальвадором обратно в дом.

Она внезапно почувствовала себя страшно усталой и совершенно несчастной. Она не только навлекла на себя презрение Винсенте своим глупым поведением, но и привлекла внимание Джона к ситуации, которая вообще не должна была возникнуть.

Что он ей на это скажет? На этот раз его будет не так легко успокоить. Слишком много моментов, которых Доминик просто не могла объяснить.

Извиняясь за то, что с нее капает вода, Доминик прошла за Сальвадором через холл, где чуть раньше разговаривала с Винсенте, и поднялась по некрутой мраморной лестнице. По крайней мере она не ошиблась в своем предчувствии, что ей предстоит подняться по этой лестнице, — но обстоятельства резко отличались от тех, что она вообразила.

Первый лестничный марш заканчивался широкой площадкой, застеленной во всю ширь золотистым ковром. Сальвадор прошел по площадке и открыл одну из многих дверей, выходивших на нее. Потом он пропустил Доминик впереди себя в роскошную ванную комнату с мозаичным мраморным полом в серебряных и золотистых тонах. В ней была глубокая, утопленная в полу ванна и раковина на подставке из лимонного цвета фарфора, а стены были выложены зеркалами, отразившими Доминик со всевозможных точек зрения.

Сальвадор указал на дверь в противоположном конце ванной.

— Эта дверь ведет в спальню. Если вы пройдете туда после того, как примете душ, вы найдете, что надеть. — Он улыбнулся. — Я сейчас пойду и это устрою.

— Спасибо. — Доминик оттянула мокрое платье от бедер, понимая, что оно слишком откровенно облепило ее фигуру. — Мне очень жаль причинять вам столько беспокойства.

— Вовсе нет. — Сальвадор вежливо поклонился и ушел.

Доминик подумала, показывает ли он хоть когда-нибудь, что чувствует на самом деле. Несомненно, с Винсенте Сантосом. Она чувствовала, что между ними есть тесная связь.

Потом, отбросив все эти мысли, она бездумно заперла дверь ванной комнаты и разделась. Было так приятно смыть под душем эту противную, липнущую влагу! Потом она завернулась в огромное кремовое банное полотенце, которое нашла сложенным на банкетке. После этого, приглаживая пряди волос, которые выбились из прически, она подошла к двери в спальню.

Она осторожно приоткрыла дверь, опасаясь, что Сальвадор все еще там, но он ушел, а на громадной кровати лежал шелковый халат.

Доминик огляделась. Комната была освещена стоявшей у кровати лампой с абажуром персикового цвета, а покрывала и занавески в комнате были розовые. На полу лежал пышный белый ковер, мягко пружинивший под ее босыми ногами. Это была прекрасная комната с мебелью из светлого тикового дерева, хрустальными вазами и подсвечниками на туалетном столике.

Минуту она стояла, прислушиваясь, но сюда не доносилось ни звука — комната была на стороне, противоположной той, где сейчас были гости. Уронив полотенце на пол, она завернулась в бледно-зеленый шелковый халат. Он был тончайший, явно» очень дорогой, и нежно облегал все изгибы ее тела. Ощущение было глубоко чувственным, и она смятенно подумала, что ее теперь ожидает.

Тут в дверь постучали, и на ее приглашение войти появился Сальвадор.

— Ах, — сказал он одобрительно, — это лучше, да?

— Намного лучше, — осторожно согласилась Доминик.

— Прекрасно. Я заберу ваши вещи из ванной, и вам их высушат. Это будет быстро, мисс Мэллори. Не надо так пугаться!

Доминик не знала, что сказать, поэтому не сказала ничего. Очевидно было, что Сальвадор полностью контролирует события.

— Э-э… мистер Хардинг, — неловко начала она.

— Мистер Хардинг сейчас с остальными гостями сеньора Сантоса, — ответил Сальвадор. — Не беспокойтесь. За ним присматривают, и его уверили, что вы в безопасности.

Доминик осталась при своих сомнениях.

— У… у вас не найдется сигареты? — беспокойно спросила она.

— Конечно. В шкатулке у кровати, — показал Сальвадор. — Может быть, вы пожелаете что-нибудь съесть? Или выпить?

— Нет, больше ничего, спасибо, — ответила Доминик, качая головой.

— Хорошо. Вы меня извините — я пойду?

— Да, да, конечно.

Доминик кивнула и отвернулась, закуривая. Она заметила, что чувствует себя спокойнее с Сальвадором. Она начала привыкать к сто опытности и ценить его молчание.

Когда он ушел, стало очень тихо. Доминик беспокойно расхаживала по комнате, желая, чтобы всего этого вечера не было. Она выставила себя полной дурой и, как, несомненно, решит Джон (и будет прав), его тоже. Но это не только ее вина. Все начал Винсенте Сантос. Если он поставил целью зачем-то высмеять ее, то он, безусловно, достиг успеха в своем неблаговидном намерении.

Она глубоко затянулась, направляясь к дверям, ведущим на балкон, и вышла на улицу. Над головой простиралось небо: безоблачный шатер темно-синего, почти черного бархата. Звезды казались больше и ярче, чем дома, в Англии. Цветущие акации обволакивали ее своим ароматом. Облокотившись на перила балкона, она глубоко вздохнула. Ночь была так прекрасна: она была создана для любви, а не для уныния!

Звук двери, открывшейся у нее за спиной, заставил ее поспешно вернуться в комнату, но это был всего лишь Сальвадор с перекинутой через руку ее одеждой. Он отсутствовал всего около получаса, и Доминик не скрыла изумления.

Сальвадор улыбнулся.

— У меня в подвале весьма эффектная сушилка-барабан, — легко объяснил он, — и очень хорошее гладильное устройство. Доминик ответно улыбнулась.

— Понятно. Это великолепно! Спасибо вам, Сальвадор.

Сальвадор положил одежду на кровать и выпрямился.

— Гости… гости сеньора Сантоса уже разъехались? — осторожно осведомилась она.

— Нет, сеньорита. Почему вы спросили? Доминик пожала плечами.

— Здесь так тихо!

— Это — большой дом, сеньорита.

— Да. Да, наверное, так. — Доминик задумчиво гладила подол платья. — Я… я думаю, все считают меня полной идиоткой, — пробормотала она.

Остановившись у двери, Сальвадор оглянулся и посмотрел на нее.

— Почему кто-то может так подумать? — спросил он почти мягко.

— Ну, то, что я упала в бассейн, и так далее.

— Это была случайность, мисс Мэллори. Никто не станет специально падать в бассейн во всей одежде.

Доминик повесила голову.

— Они могут подумать, что я это сделала, чтобы привлечь к себе внимание, — вздохнула она.

— Не думаю. — Сальвадор снова улыбнулся.

Доминик посмотрела ему прямо в глаза.

— Чей… чей это халат? — не удержалась она.

Сальвадор пожал плечами.

— Он принадлежал сеньорите Изабелле, мисс Мэллори.

— Изабелла? — Доминик с трудом вздохнула. — Кто она?

— Сестра сеньора Сантоса, мисс Мэллори.

— О, да! — Доминик кивнула. — Она ушла в монастырь, да?

— Это правда, мисс Мэллори. Доминик бросила на него сердитый взгляд.

— Вы не сплетничаете, да, Сальвадор?

— Да, мисс Мэллори, я стараюсь этого не делать.

— Но ведь вы понимаете, что я пытаюсь… ну… узнать у вас кое-что.

— Я это понял. — Сальвадор выразительно развел руками. — Однако я могу предложить вам: «если вы хотите узнать что-то о семье сеньора Сантоса, спросите его.

— Вы думаете, он мне скажет?

— Я думаю, он сделает для вас немало, да, мисс Мэллори.

Доминик сделала гримаску.

— Потому что не выносит, чтобы ему препятствовали!

— Препятствовали? Как это?

— А, не будем об этом! — Доминик устало пригладила волосы. — Я должна одеться и снова присоединиться к гостям? — спросила она сардонически.

— Если желаете.

Сальвадор открыл дверь и собирался уже выйти из комнаты, когда на площадку упала тень, и тут же в дверях возник Винсенте Сантос. Он стоял, глядя на них.

— Сальвадор, — сказал он вопросительно, — ты был так долго…

— Мы разговаривали, сеньор, — спокойно ответил тот. — Я вам нужен?

Сузив глаза, Винсенте смотрел через комнату на Доминик.

— Нет, мне было любопытно, только и всего. Наша гостья оправилась? О чем вы разговаривали?

— О том, о сем, — ответил Сальвадор, к глубокому облегчению Доминик. — Я пойду?

Винсенте кивнул и посторонился, пропуская Сальвадора в дверях. Потом он вошел в комнату, закрыв за собой дверь. Доминик стояла у кровати, жалея, что не успела одеться, хоть и знала, что шелковый халат ей очень идет.

Однако Винсенте не попытался коснуться ее. Вместо этого он достал портсигар и вынул оттуда узкую длинную сигару, которую неспешно, хладнокровно закурил, после чего убрал портсигар обратно в карман.

Потом он поднял лицо. Выражение его было мрачно-задумчивым, золотистые глаза смотрели на нее почти равнодушно, словно он оценивал ее качества. После чего он сказал, изумив ее:

— Я хочу, чтобы ты разорвала свою помолвку с Хардингом и вышла замуж за меня!

— Вышла за вас! — Доминик ушам своим не поверила. — Вы шутите!

Выражение его лица оставалось отчужденным, но напряженным.

— О, я совершенно серьезен! — сказал он спокойно.

Доминик прижала ладони к пылающим щекам.

— Это смешно! Вы не можете хотеть жениться на мне! Вы меня не любите!

— Я тебя хочу, — отозвался он хладнокровно.

Доминик отвернулась, ошеломленно тряся головой. Такое отсутствие эмоций казалось нехарактерным для него, равнодушие, с которым он делал подобные заявления, сбивало ее с толку. Ей казалось, что она — как кораблик, покинувший гавань и мечущийся в бурном и чужом море.

Что он за человек, что минуту назад пытался соблазнить ее, а теперь предлагает жениться? Что им движет? Какие дополнительные причины вызвали это приказание?

— Я люблю Джона! — едва смогла выговорить она дрожащим голосом.

— Нет, не любишь, — спокойно ответил он. — Не лги мне, Доминик. По крайней мере будем честны друг с другом!

Доминик резко повернулась к нему.

— Честны. Честны! Как вы можете говорить о честности! Как вы осмеливаетесь прийти сюда и просить меня выйти за вас замуж, когда вам прекрасно известно, что в этот момент здесь, внизу, мой жених пользуется вашим гостеприимством, веря в вашу дружбу!

Винсенте пожал своими широкими плечами. Потом посмотрел ей прямо в глаза.

— Между мной и Хардингом никогда не было и никогда не могло быть дружбы? — с горечью парировал он.

Доминик продолжала трясти головой. Она была сконфужена и потрясена. Ей даже трудно было поверить в реальность происходящего.

— Ладно, ладно, вы друг друга не любите, но это не дает вам права предполагать…

— Я не делал никаких предположений, — прервал ее Винсенте жестко. — Ах, Доминик, перестань себя обманывать! Ты хочешь меня — не меньше, чем я тебя! Хорошо, тебе не нравится признаваться в этом, но тем не менее это так.

Почему это женщины воображают, что в этом отличаются от мужчин?

— Вы говорите о похоти? — нетвердым голосом воскликнула Доминик.

— Ну и что?

— То, что нельзя вступать в брак из-за похоти?

— А разве я сказал, что это все?

— Нет, но… — Доминик прижала руку к горлу. — Это так и есть… я это знаю?

— Я уже говорил тебе: ты ничего обо мне не знаешь, — безрадостно отозвался он. — Не следует предполагать слишком много. Дай себе время поближе узнать меня?

Доминик опустила голову. Плечи ее неудержимо дрожали. С приглушенным возгласом Винсенте стремительно подошел к ней, взял за плечи и бесцеремонно притянул к себе.

— Смотри, — страстно пробормотал он, — я тоже дрожу. Поверь, это не похоже на Сантоса? Я желал многих женщин — и я их имел. Тебя — я уважаю? Тебе я готов дать свое имя?

Мысли Доминик совершенно смешались. — Мне следует чувствовать себя польщенной? — прошептала она на грани истерики.

— Прекрати! — Одной рукой он поднял ее подбородок. — Прекрати это! Ну, что ты ответишь?

Доминик закрыла глаза. Ее веки, бледные и нежные, пробудили его сочувствие, так что он нежно прижался губами к ее глазам, что-то шепча ей на своем языке. Она не знала, что он говорит — ей было все равно. Ее охватило безволие, и, пожелай он в тот момент полностью овладеть ею, она охотно подчинилась бы.

Но Винсенте остро ощутил тепло ее тела сквозь тонкий шелк халата и отстранил ее, заглянув в глаза, затуманенные страстными ласками.

— Диос, Доминик! Ты хочешь, чтобы я лишился не только самообладания, но и самоуважения?

Ресницы ее шевельнулись.

— Ах, Винсенте! — прошептала она с болью. В этот момент без всякого предупреждения распахнулась дверь, громко ударившаяся о стену, и на пороге появился Джон. Он смерил их негодующим взглядом, полным ярости и ревности.

— Ах ты свинья, Сантос! — прорычал он бешено. — Я убью тебя за это!

Отпустив Доминик, Винсенте спокойно повернулся к Джону. Демонстративно засунув руки в карманы брюк, он медленно пошел ему навстречу.

— О да? — невозмутимо спросил он. — Будь ты навечно проклят! — тяжело пробормотал Джон. Отведя кулак, он с сокрушительной силой ударил Винсенте прямо под подбородок. Джон был мужчиной сильным, и мощь его удара, от которого Винсенте даже не попытался защититься, заставила его пошатнуться и плашмя упасть на пол прямо у ног Доминик.

— Винсенте! — в ужасе воскликнула Доминик, послав Джону ненавидящий взгляд. Потом она опустилась на пол рядом с ним, положила его голову себе на колени и нежно погладила его лоб.

— Поднимайся! — яростно крикнул Джон, стоя над ними. — Поднимайся и бейся как мужчина!

Винсенте растирал рукой подбородок, а Доминик посмотрела на Джона с презрением.

— Ты что, с ума сошел? — выдохнула она. — Врываешься сюда вот так и ведешь себя, как… как какой-то дикарь!

Джон силой заставил ее подняться.

— Ты моя невеста, Доминик! Чего ты ждала? Я застал тебя тут с ним… полуголой! Доминик вырвалась из его рук.

— По крайней мере дай мне возможность объяснить! — воскликнула она, потирая запястье.

— И как ты собираешься это объяснить? — лениво поинтересовался Винсенте, поднимаясь на ноги.

Доминик бросила на него загнанный взгляд.

Потом перевела глаза на Джона, гневно сжимавшего кулаки.

— Доминик — моя невеста! — сказал Джон, с явным трудом овладевая собой. — И что бы вы ни говорили, вам этого не изменить!

Винсенте выпрямился, расправляя плечи.

— Да? — Он посмотрел на Доминик. — А что ты на это скажешь, кариссима!

Доминик покачала головой, но, когда Джон хотел сделать шаг вперед, она встала между ним и Винсенте, бессознательно понимая, что это — важнейший шаг в ее жизни.

Джон был совершенно ошарашен.

— Доминик! — недоверчиво сказал он. — О, Доминик, нет! — Он пристально посмотрел на Винсенте Сантоса. — Доминик, он всего лишь играет тобой, как десятками других женщин! Не давай ему себя одурачить! Ради Бога, идем сейчас со мной! Я прощу тебе все, что угодно, только не губи свою жизнь!

Доминик покачала головой.

— Я… я не могу, Джон.

— Доминик, ты просто увлеклась им. Ладно, ладно, я вижу, что ты им увлеклась, но, поверь мне, ты делаешь страшную ошибку!

Доминик опустила голову.

— Пожалуйста, уйди, Джон.

Джон колебался. Казалось, сейчас он оттолкнет ее и снова бросится на Винсенте Сантоса… Потом, сгорбившись, он повернулся и вышел из комнаты.

После его ухода Доминик отошла от Винсенте как можно дальше.

— Ну? — сказал он. — Ты отрезала себе путь к отступлению, правда?

В голосе его слышалась ирония, и она ответила ему горьким взглядом.

— Да. Как ты поступишь теперь? Забудешь, что сделал мне предложение?

Винсенте еще несколько секунд изучающе смотрел на нее, потом обеими руками пригладил волосы.

— Нет, — уверенно ответил он. — Нет, я не забуду этого. — Из внутреннего кармана пиджака он достал сложенный лист бумаги. — Видишь это? Это специальное разрешение, разрешение на брак. Завтра нас обвенчает отец Пескес в церкви Святого Михаила.

Доминик была совершенно сбита с толку.

— Но… но… ты не мог быть уверен… — нерешительно начала она.

— О, я был уверен, — ответил Винсенте, поправляя галстук и направляясь к двери. — Советую тебе немного поспать. Эта комната твоя — на сегодня. Завтра… ну, завтра все будет уже по-другому.

— Но… — начала она.

— Пожалуйста, никаких «но». Сейчас я должен идти и попрощаться с нашими гостями. До завтра…

Коротко кивнув, он ушел.