Глава 25

Клара лежала в палате 722. Аманда заглянула внутрь и увидела женщину, которая сидела у кровати Клары, держа ее за руку. На вид ей было за шестьдесят. Аманда тихонько постучала, женщина посмотрела на нее, потом подошла к двери.

– Меня зовут Аманда Седжуик, – шепотом произнесла девушка. – Клара много лет проработала у моего отца, а теперь она...

Женщина кивнула:

– Да-да. Вы теперь живете в особняке в Вест-Сайде.

– Могу я поговорить с Кларой? – спросила Аманда. – Честно говоря, я даже не знаю, что ей сказать, но мне хочется, чтобы она знала, что я переживаю за нее.

Женщина посмотрела на свою сестру:

– Не думаю, что ей от этого станет легче.

Она сделала знак Аманде выйти в коридор и, последовав за ней, прикрыла за собой дверь и взглянула на стоявшего неподалеку Этана:

– Она рассказывала мне о вас, говорила, что вы обсуждали свои дела и занимались любовью почти при ней, то есть пока она убиралась в доме.

Аманда покраснела.

– Да как вы смеете?!

– Вы знали, что Клара очень любила Уильяма? – спросила женщина. – Уверена, что не знали. Моя сестра не из тех, кто откровенничает. Она работала у него более двадцати лет, до самой его смерти, убиралась в доме и была свидетелем доброй сотни его любовных интрижек. Представляете, сколько раз по утрам, приходя убираться, она заставала женщин, спавших в его постели? Это доставляло ей огромные страдания, но она не могла уйти от него.

– Боже мой, – прошептала Аманда, – она посвятила ему всю свою жизнь.

Женщина кивнула, и мрачные складки прорезали ее лоб.

– Что бы я ей ни говорила, все без толку, она ничего не хотела слушать.

– Между ними что-нибудь было? – спросила Аманда.

– Много лет назад он попытался к ней приставать, – сказала женщина. – Но спьяну он называл ее другим именем, именем женщины, с которой он тогда встречался, поэтому Клара быстро ушла, чтобы не скомпрометировать себя подобным образом. Возможно, ей хотелось вступить с Уильямом в близкие отношения, но она не могла поступиться своим достоинством.

Аманда покачала головой.

– Почему она решилась на самоубийство? – спросила она тихо.

– Я спрашивала ее об этом и, кажется, поняла, что она хотела мне сказать. По-моему, она всегда считала, что Уильям принадлежит только ей. Клару накачали успокоительным, но, когда она говорила об этом, ее буквально трясло. Двадцать лет она открывала дверь своим ключом, убиралась в доме, чувствовала себя почти что женой, а когда он умер, ее жизнь опустела, оставался лишь дом, где все еще чувствовалось присутствие Уильяма. Клара общалась с его портретом, который, по сути, заменил ей живого Седжуика, и это общение помогло ей заполнить пустоту и продержаться несколько недель после его смерти.

– А потом появилась я, – тихо сказала Аманда. Женщина кивнула:

– И неожиданно ощущение присутствия Уильяма пропало.

– Но ведь я его дочь, – сказала Аманда. – Разве она не могла видеть Уильяма во мне? Почему она не попыталась познакомиться со мной поближе? Я пыталась с ней подружиться, но все, что я слышала в ответ, – это «да» и «нет».

– Думаю, это объясняется тем, что, поскольку вы и ваши сестры не были близки с Уильямом, она не видела связи между вами.

– Я могу понять ее чувства, – грустно сказала Аманда. – Мы могли бы поговорить об этом, если бы она захотела.

– Теперь это уже не имеет никакого значения, – сказала женщина. – Кстати, она к вам не вернется. Вам придется найти новую экономку. Я уже сообщила об этом мистеру Харрису.

– Вы не могли бы передать ей, что, если когда-нибудь ей захочется поговорить, если ей что-либо понадобится, если она захочет взять что-нибудь из вещей отца на память – что-то, что ей дорого, ей стоит только сказать мне?

Женщина кивнула:

– Я передам.

Аманда с Этаном уже собирались уходить, когда дверь в палату открылась и на пороге появилась Клара, державшаяся за стойку капельницы. Она выглядела бледной и измученной. Инстинктивно ища поддержки, Аманда схватила Этана за руку. Стараясь ободрить девушку, он крепко сжал ее руку.

– Клара! Тебе не следует вставать, – мягко упрекнула ее сестра.

– Я действительно хочу взять кое-что, – сказала Клара. – Это то, что было перед моими глазами в течение двадцати двух лет.

– Что именно? – спросила Аманда.

– Я хочу взять портрет, – сказала Клара. – Тот, который висит в гостиной.

Аманда посмотрела на нее с удивлением:

– Но ведь на портрете и я с сестрами.

– Он любил своих девочек, – сказала Клара. – Он не способен был проявить свою любовь, не способен был понять, чего она от него требует, но он любил вас. Я это знаю. Я всегда это знала. Единственное, чего я не знала, – это то, что и вы его любили.

Но в этом не было логики. Сестра Клары сказала, что она не чувствует связи между Амандой и ее отцом. Опустошенность, которую она чувствовала в особняке, привела ее в отчаяние, а отчаяние натолкнуло на мысль о самоубийстве.

Клара наблюдала за ней и после некоторого молчания произнесла слова, которые так хотела услышать Аманда:

– Ты не пришла бы сюда, если бы не любила его.


– Ну и ну, – сказала Аманда, когда они с Этаном вышли из больницы. – Это было нелегко.

Этан кивнул и, спасаясь от холодного ветра, застегнул молнию своей кожаной куртки.

– Мне хотелось спросить ее, не она ли пыталась тебя убить, но потом я передумал, это было бы неуместно.

– Даже не знаю, что и делать, – сказала Аманда. – Кажется, она хочет наладить со мной отношения. Но в то же время в ней чувствуется такая холодность. Думаешь, это была она?

Этан пожал плечами:

– Клара в отчаянии, но трудно утверждать, что она могла это сделать. Одно ясно: что все очень грустно.

– Я совсем ничего не понимаю, – сказала Аманда, плотнее закутываясь в свой пушистый шарф. – Мы узнаем уже вторую женщину, которая любила Уильяма, несмотря на то, что он, похоже, был не способен кого-нибудь полюбить по-настоящему.

– Иногда мне кажется, что некоторые люди любят ради самой любви или ради себя, но не ради человека, которого они якобы любят, – сказал Этан.

– А теперь переведи, пожалуйста, – попросила Аманда с улыбкой.

– Я хочу сказать, что нам не следует слишком жалеть таких, как Клара, которые в качестве объекта любви избирают людей недосягаемых. Возможно, именно поэтому они их и выбирают... Таким образом, они фактически ничем не рискуют. Тебе не может причинить боль человек, которого ты любишь, но который тебя вообще не видит. Ты просто живешь в придуманном тобой мире. Теперь понятно? – Она кивнула:

– Думаю, да. Тебе не может причинить боль человек, которого ты любишь, но с которым на самом деле у тебя нет отношений. Ты можешь страдать от безответной любви, но это уже совсем другое.

– И это очень сложно. Думаю, это некоторым образом помогает понять твоего отца и его отношения – или отсутствие таковых – с его детьми. Поскольку он отказался быть отцом, ни одна из вас не могла причинить ему боль. Вы не могли его разочаровать. Вы не могли его игнорировать. Его нельзя было избегать. И его нельзя было использовать.

– Но что заставляет человека становиться таким? – спросила Аманда. – Почему человек делает такой выбор?.. – Она умолкла и внимательно посмотрела на него.

– Что, напоминает кого-то из твоих знакомых? – мрачно спросил Этан.

– Ты не такой, как мой отец, Этан. Ты здесь. Ты был здесь. Ради меня ты рисковал своей головой.

Но есть разница между головой и сердцем...

– Думаю, нам следует позвонить Таре Берч и узнать, сможет ли она с нами встретиться, – предложил он, меняя тему разговора.

– Как я понимаю, наш разговор закончен, – сказала Аманда.

– Ты правильно понимаешь, – ответил Этан, удивляясь, как ей удается вывести каждый разговор на их взаимоотношения. Она возвращает его на круг, когда ему хочется двигаться по прямой.

– Этан! – неожиданно воскликнула Аманда, пристально вглядываясь в окно ресторана, рядом с которым они в этот момент стояли. Она легонько подтолкнула его, потом вновь, вытянув шею, вгляделась в окно. – Я на девяносто девять процентов уверена, что там сидят матери Оливии и Айви!

Этан чуть подвинулся, чтобы блики на стекле не мешали ему, и посмотрел туда, куда показывала Аманда.

–Да, верно, это они. Сидят как две закадычные подруги.

– С каких это пор они так сдружились? – удивилась Аманда. – Может быть, их стычка на чтении завещания была всего лишь представлением, чтобы создать впечатление, что они ненавидят друг друга, а на самом деле они замышляют убрать меня с дороги? Может быть, они хотят для своих дочек отхватить кусок пирога побольше?

– Теперь ты рассуждаешь, как я, – подмигнув, сказал Этан.

– Прекрасно, тебе удалось превратить меня в циника.

Он покачал головой:

– Нет, не циника, а реалиста, учитывая сложившуюся ситуацию. Вспомни, Аманда, я говорил, что все возможно. А в вопросах жизни и смерти нужно рассматривать любые варианты.

Аманда кивнула:

– Возможно также, что раньше они действительно недолюбливали друг друга, но после чтения завещания у них появилась причина объединиться. Если бы моя мама была жива, возможно, они бы и ее пригласили в свою компанию. Кто знает...

– Вполне вероятно, что они решили объединить силы, чтобы защитить интересы своих дочерей. Можно предположить, что они воспринимают тебя как серьезного конкурента, поскольку ты получаешь свою долю первой. С другой стороны, у тебя нет крутой мамаши, способной показать коготки и защитить свое чадо, поэтому, объединив усилия, они рассчитывают обойти возникшее препятствие.

Аманда резко выдохнула.

– Пойдем отсюда. У меня голова идет кругом, а еще нужно позвонить Таре Берч и узнать, сможет ли она нас принять.

Им повезло, Тара была дома, и после телефонного разговора Этан поднял руку, подзывая такси.

– Ты молодец, Аманда. Я представляю, как тебе нелегко.

Наконец подошла свободная машина, и через минуту они уже ехали в район Грамерси-парка, где жила Тара Берч. Женщина удивилась, что Аманда сама ей позвонила, она была уверена, что та свяжется с ней только через адвоката. Но она все же согласилась встретиться с Амандой и Этаном для разговора.

Ребенку, о котором шла речь, было три года.

– Значит, эта девочка может приходиться Томми тетей. У него будет трехлетняя тетушка, – говорила Аманда, покачивая головой. Такси остановилось перед высоким кирпичным зданием. Аманда посмотрела на дом, она выглядела взвинченной и раздраженной.

– Случались и более странные вещи, – сказал Этан, расплачиваясь с водителем. – Но, возможно, Тара Берч выдает желаемое за действительное.

Они вышли из машины и направились в здание, которое производило довольно убогое впечатление. Войдя в вестибюль, Этан нажал кнопку, на которой была отметка «2А – Берч», раздался звуковой сигнал, и дверь открылась. Они решили подняться по лестнице. Воздух был наполнен запахами готовящейся еды – со всех сторон пахло луком, жареными цыплятами и бифштексами. Найдя дверь с нужной табличкой, Аманда постучала.

Дверь открыла маленькая очаровательная девчушка.

– Я Люси, – сказала она. Улыбнувшись, Аманда присела рядом с ней:

– Привет, Люси. Меня зовут Аманда, а его – Этан. Мы пришли поговорить с твоей мамой.

Подошедшая женщина открыла дверь пошире:

– Люси, иди, поиграй в своей комнате, а мамочка поговорит с этими милыми людьми.

Этан проводил Люси долгим взглядом. Ее волосы были черными, как вороново крыло. Огромные темные глаза оттеняли нежно-оливкового цвета кожу. А Тара Берч была одной из самых светлых блондинок, каких только приходилось встречать Этану. Ее легкие волосы были настолько светлыми, что просматривалась розоватая кожа головы. Ресницы, обрамлявшие светло-голубые глаза, тоже были такими светлыми, что, похоже, их не могла прокрасить ни одна даже самая черная тушь.

Этан, конечно, не специалист-генетик, но неужели эта женщина не понимает, что даже круглый идиот не поверит, что никоим образом ее гены и гены Уильяма Седжуика ни в какой комбинации не могли произвести на свет такого ребенка?

– Тара, меня зовут Аманда Седжуик. Это Этан Блэк. В соответствии с распоряжением моего отца он является своего рода исполнителем завещания.

– Послушайте, мне очень жаль, что дело приняло такой оборот, – сказала Тара. – Но, когда выяснилось, что Уильям ничего не оставил на воспитание Люси, я страшно разозлилась. Это его ребенок, – шепотом сказала она. – Он не хотел признать ее, ладно. Но оказать ребенку материальную поддержку он был просто обязан.

– Тара, – обратилась к ней Аманда, – вы на сто процентов уверены, что отцом Люси является Уильям Седжуик?

Женщина кивнула:

– Ну конечно, его имя не стоит в ее свидетельстве о рождении, но я же знаю, с кем и когда я спала.

Этан уже успел узнать Аманду достаточно хорошо, поэтому он видел, что ее не задела последняя реплика. Когда они только что встретились, когда начали свое расследование, подобное заявление ранило бы Аманду. Но не теперь.

– Простите меня, – начала Аманда, – я сужу только по внешнему виду, но если сравнить цвет волос и цвет кожи моего отца и Люси, трудно поверить, что отцом девочки был Уильям Седжуик.

– Вы обвиняете меня во лжи? – возмутилась Тара и обиженно поджала губы.

– Нет, – ответила Аманда, – я лишь сказала, что, учитывая внешнее различие, невозможно предположить, чтобы такой ребенок мог появиться у вас от моего отца.

– Может, вы хотите сказать, что это не мой ребенок? – уже не скрывая раздражения, спросила Тара и вызывающе скрестила на груди руки. – Но у меня есть ее свидетельство о рождении, где черным по белому написано, чью дочь вы сейчас видели. Я рожала ее целых пятнадцать часов, и только потому, что она похожа на своего отца... Вот дерьмо! – зло выругалась она. – Черт!

– Не нужно нас провожать, – сказал Этан, поднимаясь.

– И все-таки я могу обратиться к журналистам, – сказала Тара. – Я могу распустить слухи и опорочить его имя.

Аманда повернулась и посмотрела на Тару:

– Можно задать вам нескромный вопрос?

Тара обеспокоенно взглянула на Аманду:

– Валяйте. Я ведь не обязана на него отвечать.

– У вас была связь с Уильямом Седжуиком? – спросила Аманда.

Тара кивнула:

– В то время я работала в компании, которая обеспечивала уход за растениями, украшающими помещения «Седжуик энтерпрайзис». Однажды, когда я поливала пальму в его кабинете, он подошел ко мне сзади и спросил, знаю ли я, кто он. Ну, разумеется, я знала владельца компании. Это все было так неожиданно... то есть я хочу сказать, он, наверное, лет на тридцать старше меня, но он был такой симпатичный и такой властный, что мы не упускали случая заняться этим в его офисе.

– В его офисе? – переспросила Аманда, подняв брови.

– Ну, не в самом офисе, конечно, позади кабинета у него была комната отдыха с широкой софой и отличной душевой кабинкой. Он много работал и так часто задерживался допоздна, что порой оставался там ночевать, впрочем, может быть, он обустроил эту комнату специально для того, чтобы встречаться со своими женщинами. Короче, каждые две недели, когда я приходила обихаживать растения, мы уединялись в этой комнате. Между прочим, я ему очень нравилась, и каждый раз он дарил мне маленькие, но дорогие подарки. Тяжелый золотой браслет, бриллиантовые сережки-гвоздики. Они все оказались настоящими.

– И вы разозлились, что он не завещал вам деньги? – спросил Этан.

– Я была просто поражена, – ответила она. – Я думала, что я особенная. Понимаю, что это звучит глупо, что это избитое выражение, но с ним я чувствовала себя особенной, мне казалось, что только я могу устроить для него настоящий праздник, хотя, наверное, в этой комнате перебывали все женщины, работавшие в компании.

– Мне жаль, что он причинил вам боль, – сказала Аманда. – Но у вас красивый, здоровый ребенок, вы молоды, у вас впереди еще вся жизнь, поверьте, только это имеет значение. Поэтому не стоит расстраиваться из-за того, что он вам ничего не оставил. Вы сами сможете всего добиться.

– Вам легко так говорить, потому что вы богаты и носите фамилию Седжуик, – грустно сказала Тара.

В комнату вошла Люси, в руках она держала куклу и расческу.

– Мамочка, у куклы разлохматились волосы. Ты мне поможешь?

– Конечно, моя сладкая, – сказала Тара. – Думаю, вы найдете дорогу, – добавила она, обращаясь к Аманде и Этану.

Аманда улыбнулась девочке, и они с Этаном торопливо спустились вниз по лестнице и, облегченно вздохнув, вышли из подъезда на улицу.

– Я не хочу больше встречаться со знакомыми моего отца, – сказала Аманда. – С меня хватит. Я и так узнала слишком много о моем дорогом старом папочке.

Этан обнял Аманду за плечи:

– Пойдем домой.

Она посмотрела на него и кивнула.

Загрузка...