Куклы

Глава 3. Отголоски прошлого

Серж ушел провожать Марию, а когда вернулся, увидел, что Летти как-то умудрилась сама выбраться из сундука и теперь сидит на полу. Глаза у нее были грустными.

– Почему ты захотела, чтобы я спрятал тебя? – спросил он без обиняков, поднимая куклу и водружая ее на стол. – Чего ты испугалась?

– Я узнала голос, который говорил с тобой из-за двери. Это госпожа Мария Андели, она могла бы узнать меня.

– И что с того?

– Я должна быть мертва. Мертвых кукол отправляют в Музей кукол, а потом, когда все места заполнены, хоронят в море, освобождая музей для других. Только чем-то особо выдающиеся куклы остаются там навсегда. Но я не выдающаяся. И я не хочу, чтобы меня отправили в музей!

– Так тебя никто и… Погоди-ка! Ты только что сказала – «не хочу». А до этого говорила, что у кукол не бывает желаний.

Летти растерянно заморгала и даже приподняла свои изящные кукольные ручки.

– Я не знаю, – сказала она жалобно. – Я не знаю, как так вышло. Я пришла сюда не потому, что хотела. Просто пришла. Но в музей не хочу – вот это я знаю!

– Да уж… Мне все сложнее понять тебя, куколка. Жаль, я не спросил Марию, умеют ли куклы врать.

Летти снова грустно на него посмотрела и пискнула:

– Я не умею.

Пасторальная картина, краски, словно на палитре – насыщенная зелень, цветочная розовость, клубничная алость, оранжевость огромных лесных бабочек… Все это неспешно заливалось зыбкой тенью ночи, и мир приобретал другие цвета – лиловый, пурпурный, серебристый. С ночью приходило волшебство. Не нужно было быть потомком древних магов, чтобы ощутить его и погрузиться в тайну.

Сержи сел на крыльцо, в его руках была дудочка из тростника. «Как пастушек», – подумал он, но лето, царящее в их стране большую часть года, почему-то действительно порой наводило на мысль о барашке, упитанном и златорунном… или белом-белом, как густые летние облака? Но сейчас облака стали лиловыми с примесью желтизны, и ночь ждала исполнения тайны.

Музыка – всегда тайна. Даже если ее исполняет на простой дудочке неумелый музыкант.

Тихую и простенькую, задушевную мелодию вдруг прервал звонкий смешок.

Опустив дудку, Серж обернулся.

– Чего, Летти?

– Ты смешно играешь.

Молодой лесник с усмешкой поднял куклу и поставил себе на колени. Круглые глаза из бирюзы задорно искрились в лунном свете, весело глядя сейчас на Сержа.

– А что же тут смешного? Правда, не музыкант я, да.

– Ага, – наивно согласилась Летти. – Ты плохо играешь. Хозяйка бы не смеялась, она бы зажала уши.

– Ну-ну, – глупее не придумаешь, но Серж даже слегка обиделся. – Я так, сам для себя на дудочке пиликаю, и никогда бы перед знатными барышнями выступать не подумал.

– Это правильно. Для этого есть Сардо. Знаешь – великий и неподражаемый Сардо Милиттэ. И божественная Роза Лейн.

– Как же, слышал.

Он едва не засмеялся в голос. Эти великие и божественные были двумя из «золотой четверки», той самой четверки, к которой принадлежала и Мария. С этими-то юными гениями ему и предстоит завтра увидеться у нее дома. Четыре выпускника Королевской Академии искусств, неразлучных с первого курса… кого-то из них Мария знала, кажется, еще с детства. Четверку прозвали «золотой», потому что они – два человека и два демиана – действительно были самыми талантливыми в Академии, каждый – в избранной им сфере искусств. Мария была всех моложе, она поступила учиться, будучи еще совсем юной. И очень скоро зарекомендовала себя как даровитая художница и многообещающий скульптор, провела уже несколько выставок. В Королевскую Академию сложно поступить, но зато там раскрывают таланты студентов в полной мере…

Хмыкнув, Сержи сорвал полураспустившийся бутон розы с одного из кустов, пышно обступивших крыльцо его дома, и воткнул в густые кудряшки Летти – кукла стала прехорошенькой.

– Ты, значит, музыкой увлекаешься, малышка?

– Увлекаюсь?

– Любишь музыку?

– Не знаю. Хозяйка Альсени любила музыку.

– Да… это верно. Она играла на рояле…

Серж уже не мог смеяться. Он задумался о тех нечастых, но полных зыбкого волшебства встречах, что выпали им с Альсени. А впервые… да, тогда господин Арабел посетил их дом на Пятом острове, где они с матерью и сестрой жили втроем – потом-то разлетелись по разным гнездышкам. С собой Арабел привез младшую дочь, маленькую, худенькую шатенку с глубокими серо-зелеными глазами. Уже тогда она была пациенткой Рении…

А потом Рения, бывшая деревенская девчонка, ставшая, благодаря годам напряженной учебы и изматывающей работы, одним из самых уважаемых врачей Королевства, поступила в больницу на Третьем острове – лучшую больницу, и уехала с Пятого. Иногда она приезжала проведать своих взрослых детей и старых друзей… и в один из таких визитов взяла сына с собой на званый обед в дом Арабел.

Вот тогда-то совсем еще молоденький Серж, худенький и большеглазый, как юный лесной дух, и увидел всех трех сестер. И холодную, как зима, белокурую Карину, и легкомысленную Лалину, и снова – Альсени, хрупкую, задумчивую, тихую…

Он немного смущался в их присутствии. Но все же разговорился с болтушкой Лали… Альсени, кажется, прислушивалась к их разговору.

Вскоре – новая встреча, случайная, в парке возле Второго моста… А потом…

Сержу не удалось всласть предаться воспоминаниям… таким приятным… таким печальным… он почувствовал, как из его руки тихонько вытягивают дудку.

– Эй, ты чего, куколка?

Летти быстро отдернула руку. В ее круглых глазах отразилось что-то странное.

– Ты что, – догадался Серж, – попробовать хочешь?

Кукла согласно закивала.

– Хм… – он взял в ладонь ее крошечную ручку, – смотри-ка, пальчики у тебя гибкие, может, что и получится. Попробуй.

Летти попробовала. И издала такой забавный слабенький свист, что сама рассмеялась. А потом смущенно улыбнулась:

– Еще раз можно?

– Дуй сколько хочешь.

Летти дула и дула – изо всех сил.

– Подожди, – сжалился над ней Серж. – Нужно вот так…

Как ни странно, но у нее получилось. Первый же короткий урок игры на дудке не пропал даром. Довольно слабый звук все-таки уже явно напоминал что-то музыкальное.

Кукла восторженно захлопала в ладоши.

– Никто из нас такое не умеет. Я первая, я первая. Я кукла-музыкантша!

Серж странно посмотрел на Летти внимательными светлыми глазами.

– Демиане ведь не разрешают своим детям играть с живыми куклами, правда? – спросил он ни с того ни с сего.

– Ага. Но и не покупают им кукол в магазине. Дети наших хозяев сами делают себе игрушки – такова традиция. Из тряпочек, из деревяшек. Но они не живые. Как только демиан создаст себе живую куклу – значит, он вырос.

– Да, я это знаю, – Серж задумчиво кивнул. – А живые куклы… Чем они так сильно отличаются от тех, детских, деревянных? Как странно… Ты боишься стать заключенной Музея кукол… Ты печалишься, когда я сомневаюсь в правдивости твоих слов… И ты так радуешься тому, что впервые издала на дудке чистый музыкальный звук… Кукла ли ты?

– Луна… – изумилась вдруг Летти, так, словно в первый раз в жизни увидела ночное светило. – Большая белая луна!