Куклы

Ночной визит

Луна… Одна из двух — светлая — смотрела сегодня с неба на страну Южного ветра.

Алекс зажег высокую свечу на столе. Теперь и ее робкое сияние, а не только большая белая луна, освещало комнату. Их было здесь двое. Они были схожи во многом — оба молодые, грациозные и стройные. Темные волосы, интересная бледность, артистически-тонкие кисти рук превосходной лепки… Впрочем, на этом сходство заканчивалось. У одного из юношей волосы были коротко подстрижены, у другого же грива цвета воронова крыла стянута в роскошный хвост. Длинноволосый был выше ростом и во всем казался как-то четче, жестче, энергичней. Он был человеком. Второй — демианом. У первого серые, как сталь, глаза с продолговатым разрезом смотрели спокойно и прохладно. Он сидел вполоборота за резным дубовым столом перед зажженной им свечой. А демиан, затянутый в узкий черный фрак, стоял у полузашторенного окна, скрестив на груди длинные руки. Возле камина утопала в бархате кресла красивая кукла с талией осы и ножками балерины, ее головку осеняла темная туча легких кудрей. Огромные черные глаза куклы были полуприкрыты. И хотя она почти сливалась с креслом, для нее слишком большим, все же и ее освещал сейчас свет белой луны…

Молодой человек, в очередной раз наткнувшись на нее взглядом, усмехнулся:

— Никогда я все-таки не пойму, наверное, что за радость для вас — эти куклы. Что хорошего: всюду возить за собой, разговаривать, общаться с живым вроде бы существом, у которого нет души?

— Алекс… — стоявший у окна демиан пожал плечами. — Не стоило бы говорить так при Марселе. Ты можешь обидеть ее.

У куклы же не дрогнула ни одна из ее длиннющих шелковых ресниц.

— Ну, раз ваши куклы способны обижаться, — все с той же усмешкой отвечал Алекс, — то, возможно, они небезнадежны. Сдается мне, однако, что вы выдумываете про них больше, чем они есть на самом деле. Творчество… всегда самообман.

— Забавно, — улыбнулся демиан. — Когда ты говоришь так о творчестве — начинаешь напоминать плохого актера.

Алекс ничего не ответил.

— Сардо, — наконец заговорил он, меняя тему. — Ты будешь завтра на вечеринке у Марии?

— Конечно.

— А разве у тебя не концерт?..

— Не завтра. И ведь на все свои концерты я тебя приглашаю, будто бы забыл. Или до такой степени надеялся, что меня завтра там не будет?

— Там?..

— У Марии, конечно.

Алекс в упор посмотрел на Сардо.

— Надеялся.

— Вот так прекрасно… А когда-то все считали, что золотая четверка — друзья не разлей вода.

— Сложно сохранять дружбу в прежнем виде, когда она извращается в…

— Ну же…

— Нет, я не могу этого произнести.

— Боишься все-таки обидеть друга? Ты ведь и на людях ведешь себя так, словно мы до сих пор — лучшие в мире друзья. Но ведь, Алекс… ты меня ненавидишь.

— С чего вдруг? — холодно парировал молодой человек. — Нет у меня причин тебя ненавидеть.

— Есть одна.

И поскольку ответом было молчание, Сардо приблизился к Алексу и положил руку ему на плечо.

— Ты и правда мой лучший друг. И я хочу, чтобы ты был счастлив. Может быть, я сделаю тебя капельку счастливей, сказав: причины и в самом деле не существует.

— Сардо, загадочность тебе не идет.

— Хорошо, скажу прямо. Она меня не любит.

— Что, прости?

— Да. Я объяснился с ней позавчера. И она мне отказала.

— Слава Создателю, — тихо вырвалось у Алекса.

Губы демиана исказила горечь.

— Ты мог хотя бы при мне попридержать свою радость. Мне неприятно… и тяжело.

— Верно, — молодой человек даже слегка покраснел. — Извини меня.

— Ладно, неважно. Ведь я знаю, кого любит Роза. Тебя, Алекс.

— Вздор. Она не могла сказать тебе такого.

— Она ничего и не сказала. Но есть такие… чувства… эмоции… я их ощущаю… Я ведь музыкант как-никак. И она поет мои песни. И мы вместе репетируем… И я знаю, кому она все эти слова о любви посвящает.

— Что ж. Хорошо… — было ясно, что продолжать этот разговор Алекс больше не хочет. — Хорошо, мы еще поговорим об этом. А пока… Знаешь, меня что-то тянет перечитать мою новую сказку.

— Я не буду тебе больше мешать. А… о чем сказка? Прости, я пока не успел прочитать… и в ближайшее время, боюсь, мне будет очень некогда.

Алекс встал и подошел к окну. Луна… большая белая луна…

— О звезде, которая упала с неба. Все ее сестры, падая с небес, не могли уже больше жить. А в ней… что-то изменилось. Почему-то она оказалась не такой, как все. И не умерла. И она, как человек или как демиан, приобрела душу и сердце… А закончилась эта история тем, что…

— О, подожди, — музыкант снова положил руку на плечо друга. — Ты меня заинтриговал. Я все-таки найду время и прочитаю. Ты… ты молодец. Успеха тебе, Алекс…

— Спасибо…

Когда Сардо ушел, забрав с собой Марселу, Алекс вернулся к письменному столу. Он сказал, что хочет перечитать уже изданную сказку — и она действительно сильно манила его, словно хотела что-то приоткрыть в себе своему же создателю. Но ему показалось, что, может быть, сейчас… вот оно — долгожданное вдохновение, не упустить бы. Алекс давно уже бился над новой повестью, которая не давалась ему, ускользала из рук…

Нет. С полчаса Алекс Каэрэ, молодой, но уже весьма популярный, еще со времен учебы в Академии, писатель, просидел над чистым листом бумаги, то макая перо в чернильницу, то отбрасывая его. «Да, надо, как он… как Сардо… отречься от всего… и стать одержимым…»

«Ведь я знаю, кого любит Роза. Тебя, Алекс».

Проклятье!

Обхватив руками голову, Алекс неотрывно глядел на чистый лист… Если бы ты знал, Сардо… Но неужели ты не знаешь?.. Ты, скрипач, композитор, над песнями которого льют сладкие слезы девчонки, ты, чьей восходящей звездой восторгаются солидные знатоки музыки со всех восьми островов?.. Неужели ты не знаешь?! Какая это пытка — смотреть на чистый лист, понимая, что ничего, ничего… Что родник, бьющий в твоей душе с такой энергией и силой — неожиданно иссяк. Потому что есть нечто, что засоряет источник. Потому что не всякая любовь рождает вдохновение.

Раздался звон дверного колокольчика… Что это? Сардо что-то забыл?

…Сначала Алекс подумал, что перед ним цветочница. Нестарая еще женщина самой заурядной внешности, худая, с проседью в темных волосах. В чепце и в простом платье, в руках — корзина с цветами. Кажется, это тюльпаны? Черные?!

Но… зачем цветочнице являться к нему на ночь глядя, с товаром в руках?

— Вы ошиблись, сударыня, — заявил Алекс не слишком-то любезным тоном. — Я вас не ждал, цветов не заказывал.

— Вы меня ждали. Позвольте, я пройду.

Эти слова, произнесенные приглушенно-мягким голосом, почему-то сразу же убедили молодого человека. А может быть, ему почудилась во всем этом какая-то загадка — как же он любил загадки…

Алекс проводил женщину в свою гостиную — изысканную, в фиолетово-темных тонах — и предложил присесть. Любопытство, а также некоторые опасения, всегда порождаемые непониманием чего-либо, побудили его быть вежливым с незваной гостьей.

Но присаживаться она не стала.

Вместо этого ее суховатые руки протянули Алексу корзину.

— Я могу вам помочь. Возьмите цветок.

— Мне цветов не нужно, — он невольно стал подражать ее голосу… глухому… как ночь.

— Вам нужна свежесть идей, вам нужны новые мысли. Вдохновение — вот что нужно вам.

Он неожиданности Алекс даже слегка приоткрыл свои строго очерченные, обычно крепко сомкнутые губы. И ничего не ответил.

— Где та причудливая страна странных образов и мечтаний, в которой вы нашли свою историю? Ту, что никак не можете закончить.

Он ответил. Сам не понимая, зачем… словно зачарованный…

— Во сне… Во сне пришел ко мне этот сюжет.

— Сны — беспредельны и непостижимы, нет ничего невозможного для сна… И кто же ткет их причудливую ткань — мы ли сами или нечто иное? Вы хотели бы вновь увидеть во сне сюжеты чудесных историй?

— Что? О чем вы говорите?

— Вы могли бы увидеть еще много интересных снов… Богатство ощущений и бездна сокрытых в разуме тайн не должны пропадать даром.

— Но это… — Алекс попытался по обыкновению усмехнуться, и ему удалось. — Как-то странно все это звучит.

— Не бойтесь. Просто возьмите цветок.

Женщина достала из корзины и протянула ему… да, действительно черный тюльпан.

— Но я не хочу.

Это прозвучало неожиданно резко, но Алекс словно вырвался из мягкого плена…

— Я смогу сам творить свои истории. Из своих собственных чувств, из моей души и разума. Мне не нужна… опора.

— Как пожелаете. Но если вы передумаете…

— Подождите.

Он сам не понял, почему задержал ее.

— Возьмите у меня цветок, сударь, — все так же мягко повторила женщина, вновь погружая юношу в какую-то фантасмагорию…

Алекс протянул руку. Его длинные белые пальцы слегка подрагивали, но стального цвета глаза были полны решимости. Гладкий стебель тюльпана лег в его ладонь…

— Как я… что я теперь должен делать?

— Просто, ложась спать, подумайте о том, что хотите увидеть. Вы сами все узнаете. Прощайте.

Алекс осторожно тронул кончиком пальца глянцевую головку тюльпана. Прекрасный строгий бутон был красновато-черным, прохладным на ощупь.

— А цветок… не завянет?

Никто не ответил. Алекс поднял голову — женщины не было рядом.

Он долго смотрел в мрачный дверной проем. Тень пробежала по его худощавому лицу.

— Колдунья…