Куклы (СИ)

Глава 3. Отголоски прошлого

Серж ушел провожать Марию, а когда вернулся, увидел, что Летти как-то умудрилась сама выбраться из сундука и теперь сидит на полу. Глаза у нее были грустными.

— Почему ты захотела, чтобы я спрятал тебя? — спросил он без обиняков, поднимая куклу и водружая ее на стол. — Чего ты испугалась?

— Я узнала голос, который говорил с тобой из-за двери. Это госпожа Мария Андели, она могла бы узнать меня.

— И что с того?

— Я должна быть мертва. Мертвых кукол отправляют в Музей кукол, а потом, когда все места заполнены, хоронят в море, освобождая музей для других. Только чем-то особо выдающиеся куклы остаются там навсегда. Но я не выдающаяся. И я не хочу, чтобы меня отправили в музей!

— Так тебя никто и… Погоди-ка! Ты только что сказала — «не хочу». А до этого говорила, что у кукол не бывает желаний.

Летти растерянно заморгала и даже приподняла свои изящные кукольные ручки.

— Я не знаю, — сказала она жалобно. — Я не знаю, как так вышло. Я пришла сюда не потому, что хотела. Просто пришла. Но в музей не хочу — вот это я знаю!

— Да уж… Мне все сложнее понять тебя, куколка. Жаль, я не спросил Марию, умеют ли куклы врать.

Летти снова грустно на него посмотрела и пискнула:

— Я не умею.

Пасторальная картина, краски, словно на палитре — насыщенная зелень, цветочная розовость, клубничная алость, оранжевость огромных лесных бабочек… Все это неспешно заливалось зыбкой тенью ночи, и мир приобретал другие цвета — лиловый, пурпурный, серебристый. С ночью приходило волшебство. Не нужно было быть потомком древних магов, чтобы ощутить его и погрузиться в тайну.

Сержи сел на крыльцо, в его руках была дудочка из тростника. «Как пастушек», — подумал он, но лето, царящее в их стране большую часть года, почему-то действительно порой наводило на мысль о барашке, упитанном и златорунном… или белом-белом, как густые летние облака? Но сейчас облака стали лиловыми с примесью желтизны, и ночь ждала исполнения тайны.

Музыка — всегда тайна. Даже если ее исполняет на простой дудочке неумелый музыкант.

Тихую и простенькую, задушевную мелодию вдруг прервал звонкий смешок.

Опустив дудку, Серж обернулся.

— Чего, Летти?

— Ты смешно играешь.

Молодой лесник с усмешкой поднял куклу и поставил себе на колени. Круглые глаза из бирюзы задорно искрились в лунном свете, весело глядя сейчас на Сержа.

— А что же тут смешного? Правда, не музыкант я, да.

— Ага, — наивно согласилась Летти. — Ты плохо играешь. Хозяйка бы не смеялась, она бы зажала уши.

— Ну-ну, — глупее не придумаешь, но Серж даже слегка обиделся. — Я так, сам для себя на дудочке пиликаю, и никогда бы перед знатными барышнями выступать не подумал.

— Это правильно. Для этого есть Сардо. Знаешь — великий и неподражаемый Сардо Милиттэ. И божественная Роза Лейн.

— Как же, слышал.

Он едва не засмеялся в голос. Эти великие и божественные были двумя из «золотой четверки», той самой четверки, к которой принадлежала и Мария. С этими-то юными гениями ему и предстоит завтра увидеться у нее дома. Четыре выпускника Королевской Академии искусств, неразлучных с первого курса… кого-то из них Мария знала, кажется, еще с детства. Четверку прозвали «золотой», потому что они — два человека и два демиана — действительно были самыми талантливыми в Академии, каждый — в избранной им сфере искусств. Мария была всех моложе, она поступила учиться, будучи еще совсем юной. И очень скоро зарекомендовала себя как даровитая художница и многообещающий скульптор, провела уже несколько выставок. В Королевскую Академию сложно поступить, но зато там раскрывают таланты студентов в полной мере…

Хмыкнув, Сержи сорвал полураспустившийся бутон розы с одного из кустов, пышно обступивших крыльцо его дома, и воткнул в густые кудряшки Летти — кукла стала прехорошенькой.

— Ты, значит, музыкой увлекаешься, малышка?

— Увлекаюсь?

— Любишь музыку?

— Не знаю. Хозяйка Альсени любила музыку.

— Да… это верно. Она играла на рояле…

Серж уже не мог смеяться. Он задумался о тех нечастых, но полных зыбкого волшебства встречах, что выпали им с Альсени. А впервые… да, тогда господин Арабел посетил их дом на Пятом острове, где они с матерью и сестрой жили втроем — потом-то разлетелись по разным гнездышкам. С собой Арабел привез младшую дочь, маленькую, худенькую шатенку с глубокими серо-зелеными глазами. Уже тогда она была пациенткой Рении…

А потом Рения, бывшая деревенская девчонка, ставшая, благодаря годам напряженной учебы и изматывающей работы, одним из самых уважаемых врачей Королевства, поступила в больницу на Третьем острове — лучшую больницу, и уехала с Пятого. Иногда она приезжала проведать своих взрослых детей и старых друзей… и в один из таких визитов взяла сына с собой на званый обед в дом Арабел.

Вот тогда-то совсем еще молоденький Серж, худенький и большеглазый, как юный лесной дух, и увидел всех трех сестер. И холодную, как зима, белокурую Карину, и легкомысленную Лалину, и снова — Альсени, хрупкую, задумчивую, тихую…

Он немного смущался в их присутствии. Но все же разговорился с болтушкой Лали… Альсени, кажется, прислушивалась к их разговору.

Вскоре — новая встреча, случайная, в парке возле Второго моста… А потом…

Сержу не удалось всласть предаться воспоминаниям… таким приятным… таким печальным… он почувствовал, как из его руки тихонько вытягивают дудку.

— Эй, ты чего, куколка?

Летти быстро отдернула руку. В ее круглых глазах отразилось что-то странное.

— Ты что, — догадался Серж, — попробовать хочешь?

Кукла согласно закивала.

— Хм… — он взял в ладонь ее крошечную ручку, — смотри-ка, пальчики у тебя гибкие, может, что и получится. Попробуй.

Летти попробовала. И издала такой забавный слабенький свист, что сама рассмеялась. А потом смущенно улыбнулась:

— Еще раз можно?

— Дуй сколько хочешь.

Летти дула и дула — изо всех сил.

— Подожди, — сжалился над ней Серж. — Нужно вот так…

Как ни странно, но у нее получилось. Первый же короткий урок игры на дудке не пропал даром. Довольно слабый звук все-таки уже явно напоминал что-то музыкальное.

Кукла восторженно захлопала в ладоши.

— Никто из нас такое не умеет. Я первая, я первая. Я кукла-музыкантша!

Серж странно посмотрел на Летти внимательными светлыми глазами.

— Демиане ведь не разрешают своим детям играть с живыми куклами, правда? — спросил он ни с того ни с сего.

— Ага. Но и не покупают им кукол в магазине. Дети наших хозяев сами делают себе игрушки — такова традиция. Из тряпочек, из деревяшек. Но они не живые. Как только демиан создаст себе живую куклу — значит, он вырос.

— Да, я это знаю, — Серж задумчиво кивнул. — А живые куклы… Чем они так сильно отличаются от тех, детских, деревянных? Как странно… Ты боишься стать заключенной Музея кукол… Ты печалишься, когда я сомневаюсь в правдивости твоих слов… И ты так радуешься тому, что впервые издала на дудке чистый музыкальный звук… Кукла ли ты?

— Луна… — изумилась вдруг Летти, так, словно в первый раз в жизни увидела ночное светило. — Большая белая луна!