Культурист

ПРОЛОГ

Рига. 1985 год

Все началось с «видиков». С закрытого, точнее говоря, домашнего просмотра. Его организовывал на своей загородной даче некий крендель из «деловых», студент мореходной школы, в свободное от учебы время трущийся возле фарцовщиков гостиницы «Латвия» и промышлявший мелкой перепродажей дефицитного шмотья. По крайней мере именно так охарактеризовал этого типа Славка Лютиков по кличке Лютый, когда на перемене подошел к Владу и предложил сегодня вечером за червонец поехать к знакомому на запретные «видики». На двенадцать часов непрерывного ночного просмотра.

– Только решай быстрее, – с видом шпиона оглядываясь на маячившего за углом «учаги» мастера и пряча сигарету в кулак, предупредил Лютиков. – Я должен позвонить и предупредить, что буду не один. Сам понимаешь, кого попало на «видики» не берут. Чтобы не стуканули суки-активисты – из любви к пролетарской справедливости. Только по твердой рекомендации проверенных людей. Вроде меня. Я на «видиках» уже четыре раза был, – веско заметил Славка. – Если менты накроют дачу во время просмотра, то капец. Все загребут, начнут дело шить. За «антисоветские боевики» и за порнуху. Всем навешают и сообщат на работу и место учебы. Со всеми вытекающими. Бывали случаи. Ромка сам уже два раза влетал. Теперь вот решил за город, на дачу, перебазироваться. Там спокойнее.

– Два раза – и все равно продолжает? – ухмыльнулся Влад, жадно затягиваясь и поглядывая на часы. До конца перемены оставалась минута. А на занятия по НВП, зная гнусный и взрывной характер бывшего морского волка, лучше не опаздывать. С первокурсниками старый брылястый военрук был особенно суров.

– Так он же хитрожопый, – фыркнул Лютый. – Без мыла в очко пролезет, если приспичит. Откупался. Договаривался… Сейчас не то что два года назад, при Андропове. Времена изменились. Перестройка, мать ее!.. Только вот незадачка вышла: формально статьи за порнографию и антисоветчину еще никто не отменял. Вот менты и нашли для себя кормушку. Одного из десяти осудят условно, для примера, раструбят об этом в газетах, а с остальных лавэ по полной программе стригут.

– Чего стригут?

– Лавэ – это деньги, на жаргоне. Знать надо родной язык, – осклабился, щелчком выбрасывая окурок, Славка. Прищурился хитро, взглянул на одногруппника сверху вниз и произнес: – Слышь, Невский, а почему тебя предки Александром не назвали? Вот был бы прикол – Александр Невский. Великий князь! Ха-ха!

– У нас с князьями перебор, – привычно отшутился Влад. – У меня дед был Александр. И отец Сан Саныч. Был… Хорошо, у родителей ума хватило не продолжать этот цирк дальше… Слушай, неужели «видики катать» настолько прибыльное дело?

– Прибыльное?! Не то слово, – с видом знатока сказал Лютиков. – Вот сам посчитай. В прошлые разы в квартиру набиралось человек по двадцать-двадцать пять. По десятке с рыла. Итого, минимум две сотки. Ромка крутит кино три раза в неделю – с пятницы на субботу, с субботы на воскресенье и еще один раз в будни. Аппарат советский, «Электроника», стоит тысячу двести. Кассеты с фильмами идут у фарцы по четвертному. Импортные видики, конечно, гораздо лучше картинку выдают, да и компактней они, не гудят, но «катать» их на толпу – себе дороже. Не столько в плане цены, сколько в плане безопасности… А так – за три недели прогона видик с кассетами окупается. Можно и рискнуть.

В здании училища надрывно прозвенел звонок. Пора было заканчивать перекур.

– Знаешь, как менты коллективные просмотры вяжут? – понизив голос, почти шепотом «просветил» Влада Лютый. – Им ведь в хату вломиться мало. Иметь дома видеомагнитофон и кассеты для личного просмотра, так сказать, «без явной цели распространения», не запрещено. Легавым доказательства нужны, что в присутствии кучи народа хозяин шарашки гонял именно подсудное кино. А таких фильмов большинство. Так они знаешь что придумали? Прежде чем стучать в дверь, эти гады пробки электрические выкручивают. А если счетчик не на лестнице, а в квартире, – берут с собой электрика, чтобы, значит, вырубил напряжение. И хана! В импортных видиках кассета сразу застревает внутри, и ее без электропитания не достать. А наша дубовая «Электроника» преспокойно открывается, на одной механике. Понял? Люди за эту науку дорого заплатили. Особенно поначалу. Ну так ты созрел?

– Ага, – секунду поколебавшись, кивнул Влад. – Пацаны все уши прожужжали. Да и давно хотел ужастики и «Рэмбо» хваленый посмотреть.

– Сталлоне – фигня. Вот Арнольд Шварценеггер в «Коммандос» – полный атас! Самый мускулистый и отпадный «качок» в мире. Я когда в первый раз его бицепсы увидел – просто ошизел! Думал, что такого не может быть. Насчет «Рэмбо» и «Коммандос» – не дрейфь, обязательно будут. Их все время заказывают. Стандартный набор: порно, ужасы и боевики. В общем, все классно. После занятий позвоню Марголину и скажу, что буду с другом.

– Куда ехать-то надо? – поинтересовался Невский.

– В Юрмалу. Станция Дзинтари. У предков Ромкиных дачка в двух шагах от концертного зала. В дюнной зоне. Прикинь? А говорят, у нас миллионеров нет.

– Так сами миллионеры и говорят, – усмехнулся Влад.

– Да уж. Конспирация, однако, – понимающе хохотнул Лютый. – Но предки у него – жлобы те еще. Денег не дают принципиально. Говорят, нам никто не помогал, по молодости котлеты с тараканами в общаге жрали. И ты сам крутись. Иначе настоящей жизни не узнаешь. Вот Ромка и шакалит. За рваный рубль горло перегрызет. Может, это и правильно. Фиг его знает… Короче, парень. Кино начнут гонять в десять. Предупреди мать, что ночевать не придешь, бери с собой жратву, лимонад, пивка бутылок пять, и подваливай часикам к семи на вокзал. К башне с часами. Только не опаздывай. В семь ноль семь электричка на Юрмалу идет. Все, валим отсюда, а то этот долбаный опять будет до следующей перемены слюнями брызгать. Крыса замполитовская. Герой-подводник, елки! Да у него все медали юбилейные! Слушай, почему он еще лейтенантом не утонул в Марианской впадине, а?

– Все просто. Ты забыл главную теорему Пифагора.

– Какую, к черту, теорему?

– Говно не тонет, – улыбнулся Влад, пожав плечами. Дружно гоготнув и прибавив шагу, они с Лютым миновали два огромных черных якоря, стоящих на постаментах по обе стороны от центрального входа, и скрылись в обшарпанном здании училища судоремонтников.

В этот дурдом для дебилов, хронически страдающий недобором абитуриентов, Невский подал документы лишь потому, что годом раньше то же самое сделал его сосед по лестничной площадке и единственный близкий друг Гера Жегалов. А толстяк и прирожденный лентяй Гера, в свою очередь, сделал эту глупость лишь потому, что училище находилось в пяти минутах ходьбы от дома, а значит, утром можно спать на целый час больше.

Как и у большинства пацанов середины восьмидесятых, в голове Влада гулял ветер: он сам толком пока не знал, кем хочет быть, а посему будущее во взрослом мире представлялось Владу весьма туманным. Профессию эту – механик-электрик – Невский всерьез не воспринимал, к знаниям о диодах, вольтах и амперах особо не рвался. Просто из всех предлагаемых занюханным ПТУ специальностей (а были там еще дизелисты, корпусники и столяры судовые), эта была самая «непыльная». Уж если суждено до призыва в доблестную Советскую армию корячиться на практике на расположенном по соседству судоремонтном заводе, то лучше протирать штаны с паяльником в руках в теплом помещении, чем стругать рубанком доски, зарывшись к кучу опилок, в любую погоду висеть в люльке на корпусе или орудовать гаечным ключом, ползая вокруг издохшего корабельного дизеля в перемазанной машинным маслом вонючей робе. После службы он обязательно надыбает себе более доходную и престижную работенку, чем реанимация облепленных ракушками ржавых калош. А пока приходится прикидываться «шлангом» в компании полных придурков, отрабатывая закрепленное законом обязательное среднее образование. Куда денешься?

После окончания занятий Влад заскочил домой, наскоро проглотил пару бутербродов с бутылкой кефира и, подхватив заранее приготовленную сумку, отправился на тренировку в боксерский клуб. Когда вернулся, матери, работающей участковым терапевтом в поликлинике, еще не было дома. Пришлось оставить записку: так, мол, и так, не волнуйся. Еду к знакомому на «день варенья». Буду завтра.

Ровно в семь вечера Невский был на вокзале. Стоящего под часами Лютого он заметил сразу. Тот был не один. Рядом, потягивая сигаретку и нервно поглядывая на часы, топтался незнакомый сутулый парнишка с прыщавым лицом и толстым полиэтиленовым пакетом в руке, в котором по характерным выпуклостям угадывалась целая батарея пивных бутылок. Невский подошел к башне, кивнул Славке, протянул руку незнакомцу:

– Влад.

– Игорь, – вяло сжав его ладонь своей, липкой, представился парень. – Че опаздываешь? До электрички всего пять минут осталось, а еще билеты надо купить.

– Успеем, – довольно хмыкнул Лютый, направляясь к кассам. – Главное – теперь вся шобла в сборе. Невский, отгадай загадку: один плюс один сколько будет?

– Ну, два, – помолчав секунду, протянул Влад. Прекрасно понимая, что в банальном вопросе Славки таится подвох.

– А вот хрен ты угадал! – весело хохотнул Лютиков. – Один плюс один равно три! Объясняю, специально для молдаван и жителей Крайнего Севера. У Марголина действует такое приятное правило: приводишь с собой на «видики» двух человек – и сам идешь бесплатно! Вот к нему все по трое и ходят. Ха-ха!

– Классно, – согласился Игорь. – Я бы до такого не додумался.

– Вот поэтому ты к нему червонец в зубах несешь, а не он тебе, – резонно заметил Лютый. – А щас давайте по двадцать копеек…

Через полчаса разогретая выпитым в электричке пивом троица с гомерическим смехом вывалилась на перрон станции Дзинтари. В нос сразу же ударил ни с чем не сравнимый, пьянящий аромат Юрмалы – запах соленого моря, песка и вековых сосен. Выбросив пустые бутылки, компания, ведомая Славкой, направилась через превращенный в парк сосновый бор к побережью Рижского залива.

– А вот еще один анекдот, – продолжал Славка. – Мужик с бабой в универмаге. Она говорит: «Пожалуй, я сегодня возьму второй тортик!». А мужик с радостью подхватывает: «А я тогда – вторую бутылку водки!».

В октябре на популярном курорте начинался «мертвый сезон», отдыхающие разъезжались по Союзу, и людей в городе оставалось совсем мало, в основном местные и приезжающие бухнуть в уютных юрмальских кабачках рижане. Миновали кегельбан, открытый концертный зал, свернули на самую последнюю перед дюнным холмом тихую улочку. Наконец Лютый остановился, бросил окурок, раздавил его каблуком, огляделся и, по-хозяйски толкнув кованую металлическую калитку в высоком кирпичном заборе, решительно направился по мощеной дорожке к огромной двухэтажной даче довоенной постройки. Идущий последним Влад бросил взгляд на тускло подсвеченные окна мансарды, и ему показалось, что за одним из них, крайним, слегка колыхнулась штора.

Поднялись по скрипучим деревянным ступенькам на широкое крыльцо. Лютый надавил кнопку звонка. Дверь открылась почти мгновенно. На пороге, держа за поводок злобно рычащего и скалящего пасть добермана, стоял приземистый и широкоплечий темноволосый парень лет двадцати, с покрытым жесткой щетиной лицом, в расстегнутом на груди дорогом бело-зеленом спортивном костюме «Адидас». На шее «спортсмена» поблескивала плоская золотая цепочка с кулоном в виде знака Скорпиона. На ногах белели мягкие кроссовки «Пума» на липучках. Весь этот прикид, как машинально подсчитал Влад, тянул тысячи на полторы, если не больше. Тоже не фигово.

– Привет, Ильич, – расплылся в широкой улыбке Лютый. – Это со мной. Как обычно. Надежные пацаны. Отвечаю.

Придирчиво оглядев Славкиных спутников, Марголин молча дернул поводок, и вышколенный доберман сразу же заткнулся, перестав клацать зубами и потеряв к визитерам всякий интерес.

– Заходите, – буркнул «киномеханик», освобождая дверной проем. И, обращаясь к новичкам, сурово добавил, – по лестнице, на мансарду. Народу уже под завязку, так что где сядете, там сядете. Хоть на пол. Без претензий. Курить только на балконе. Мусор и пустые бутылки – в свой карман. Туалет здесь, – Марголин кивнул на дверь в прихожей. – Мимо унитаза не ссать. Вопросы есть? Тогда гоните по червонцу. Больше никого не ждем. Вы последние…

– Ништяк, Ильич. Что за фильмы сегодня? – с видом завсегдатая спросил Лютый.

– Из новых – порнуха германская, «Сладкие восемнадцать». Ужасы, «Восставшие из ада», вторая часть. «Кобра» со Сталлоне. Только на прошлой неделе в городе появился. Фантастический боевик «Человек-схема». Ну, а остальное по заказу из списка.

– Неплохо было бы что-нибудь со Шварценеггером, – сказал Невский, вслед за Игорем протягивая Марголину десятку.

– С Арни только старые, «Хищник» и «Коммандос», – объяснил Ромка, пряча деньги в карман спортивной куртки. – Они уже всех достали за лето.

– И все-таки, – сухо произнес Влад, заглянув Марголину в глаза.

– Мне по фигу, что крутить, – все так же небрежно протянул хозяин. – Как толпа скажет. Вы не одни. Поднимайтесь. Я щас, позвонить надо…

Просторная мансарда дачи обилием непринужденно рассевшихся и развалившихся во всех возможных местах – от диванов и стульев до подоконников, – галдящих и смеющихся пацанов, среди которых затесались и пара-тройка девчонок, напоминала обычную вечеринку из разряда «родители на даче». С той лишь разницей, что все обстояло с точностью до наоборот. Все без исключения, разбившись на кучки, были возбуждены в предвкушении запретного зрелища, многие уже успели приложиться к принесенным с собой бутылкам с пивом и вином. Где-то в углу звякали стаканы. Несмотря на запрет Марголина курить в помещении, в воздухе витал сладковатый дымок «травки». Словом, наверху Влад увидел именно то, что ожидал. И лишь дюжина облезлых табуреток, специально принесенных в мансарду хозяином дачи, придавала помещению вид домашнего «кинозала». Но даже они не спасли положения: народу набралось человек тридцать, все сидячие места были заняты. Свободным оставался лишь небольшой пятачок на ковре перед стоящими на двухъярусной подставке видиком и широкоформатным импортным телевизором «Сони». Недолго размышляя, Лютый с видом завсегдатая вышел в соседнюю комнату – видимо, спальню, – вернувшись оттуда с тремя декоративными подушками, которые тут же бросил на пол:

– А у нас билеты в первый ряд. Падайте, чуваки, – после чего, подавая пример, первым во весь рост растянулся на ковре, подложив под голову подушку и едва ли не упершись ногами в подставку. В результате им троим достались пусть не самые комфортные, зато самые близкие к телевизору места. Последнее свободное пространство было занято. Вскоре пришел Ромка, с деловым и, как показалось Невскому, слегка растерянным видом. В руках у него была стопка видеокассет. Марголин обвел глазами собравшуюся толпу и в привычной ленивой манере сообщил:

– Короче, люди. Тут маленькая проблемка нарисовалась. Ко мне к десяти часам должен был приехать кореш с новыми кассетами. Но у него возникла нестыковочка. Он обещал появиться только к трем часам ночи. В общем, первые два фильма придется выбирать из того, что есть в наличии. Кто не согласен – я не держу. Забирайте деньги и проваливайте. Никто не заплачет. А есть у меня вот что… – и, не обращая внимания на отдельные недовольные реплики, небритый «киномеханик» начал с олимпийским спокойствием перечислять фильмы из своей коллекции. Тут же поднялся гул. Начали поступать самые разные предложения. Желающих уйти, забрав мятый червонец, в результате не нашлось.

– Порнуху давай! – подал голос Лютый. – С негритянками! Ту, что в прошлые выходные была! У меня потом три дня от одних воспоминаний колом стоял! Ха-ха!

– Лучше «Звездные войны»! – оживился Игорь. – Фантастику!

– С Арни давай! – крикнул Влад. И тут же несколько громких голосов горячо поддержали его в желании увидеть бесстрашного супермена с железными мускулами. Что касается Невского, то он сам до сих пор лишь слышал об этом голливудском монстре, но ни разу не видел его, даже на фотоснимках из журналов. В самой фамилии Шварценеггер было что-то притягивающее, почти мистическое. Когда поднявшийся гомон начал постепенно стихать, а выслушавший рекомендации толпы Марголин объявил список фильмов на сегодняшнюю ночь, возражений не последовало. К радости Влада, вторым по счету, сразу после разогревающей порнухи, большинством голосов решено было крутить «Коммандос». Лютый легонько толкнул одногруппника локтем в бок, дескать, я же обещал. Уладив проблему, Ромка вытащил первую кассету из коробки и вставил в видик.

– «Школа девственниц», – гнусаво промычал из телевизора голос заикающегося переводчика. – В главных ролях: Илона Сталлер, Джон Холмс…

– Доктор Ватсон! – удачно вставил Лютый. Толпа довольно заражала.

– …и другие актеры, – закончил перечисление толмач. На широком экране появилась белоснежная вилла с мраморными колоннами, у подножья которых застыл голубой зеркальной гладью большой бассейн. Когда неспешно вышедшая из виллы мулатка сбросила с плеч прозрачный розовый пеньюар и нырнула в бассейн, все без исключения мужики сдавленно охнули. Было от чего: увидеть такие сиськи на улицах Риги – самого «западного» из советских городов – в конце восемьдесят пятого было практически невозможно. Ввиду полного отсутствия в столице Латвии клиник пластической хирургии и силиконовых имплантатов. Видеомарафон начался.

Первый в жизни просмотр крутого порно произвел на Невского оглушительный эффект. Досмотреть фильм до конца, не имея возможности снять охватившее его сексуальное возбуждение, Влад не смог. Промучившись минут сорок, покрывшись холодным потом, испытывая острую боль во вздыбленном паху и мошонке, ощущая участившийся пульс каждой клеточкой тела, Невский рывком поднялся, торопливо протиснулся через толпу, обратив внимание на идиотски разомлевшее выражение лиц разместившихся позади зрителей, и вышел на балкон проветриться. Но уединения не получилось: на балконе, неспешно потягивая тонкую коричневую сигарету, уже стояла миниатюрная блондинка. На вид – лет восемнадцати. Бросив взгляд на Влада, едва ли не бегом вырвавшегося из наполненной громкими ахами-охами душной мансарды на свежий воздух, девушка широко и понимающе улыбнулась, покачала головой и непринужденно сказала, словно продолжая давно начатый разговор:

– Я не могу смотреть на то, как другие занимаются сексом. Эротика вообще не предназначена для толпы.

– Да уж, – изобразив некое подобие ответной улыбки, кивнул Влад, поразившись, каким хриплым оказался его голос. – Такое кино лучше смотреть… вдвоем.

– Я тоже так считаю, – поддержала блондинка. – Зачем зря дразнить себя, когда нет возможности сразу же заняться любовью? Это просто издевательство над организмом. Как тебя зовут?

– Влад, – сказал Невский, сжимая губами сигарету. – А тебя? – он чиркнул спичкой и закурил, машинально ощупывая блестящими глазами каждую впадинку, каждый бугорок на теле симпатичной незнакомки.

– Ира, – представилась девушка, снова улыбнувшись, отчего на щеках появились и тут же исчезли две привлекательные ямочки. – Ты, как я вижу, первый раз на «видиках»? – с ноткой снисхождения спросила она.

– Что, похоже? – усмехнулся почувствовавший себя неловко Невский.

– Конечно, – опустила веки Ирина. – Я столько раз была на просмотрах, что научилась безошибочно отличать новичков от бывалых видеоманов. У тебя такое смешное выражение лица… Впрочем, это быстро пройдет. Следующий раз так капитально уже не зацепит.

– А ты, значит, видеоманка? – вздохнул Влад, стряхивая за балконные перила столбик пепла.

– Хуже, – поджала нижнюю губку девушка. – Я – младшая сестра Ромки. Так что имею возможность смотреть все новые фильмы сразу же, как они появляются в городе. Совершенно бесплатно.

– Повезло, – усмехнулся Невский. Что сказать дальше, он не знал.

– Я вчера со своим парнем рассталась, – после затянувшейся паузы неожиданно сообщила Ира, излишне резкими движениями затушив сигарету в стоявшей тут же, на балконе, большой медной пепельнице в виде черепа. – Он фарцовщик. Его зовут Купер. Не слышал?

– Нет, – покачал головой Влад.

– Известная в городе личность. В кругах торгашей. Брат у него товар на реализацию берет. Мы семь месяцев встречались. А вчера я приехала к нему домой без звонка, открыла дверь – и застала его в спальне… вдрызг пьяного… с голым мужиком. Так обалдела, что даже не сразу поняла, что происходит. Сказать ничего не могла. Представляешь картинку?

– С трудом, – хмыкнул Невский, но тут же осекся: – Извини.

– А-а, фигня. Я сняла цепочку, колечко, бросила ему в лицо. Он даже не пытался оправдываться или остановить меня. Извращенец долбаный! В общем, я вторые стуки на нервах. Спать все равно не получится, если не напиться в хлам. Вот и решила на дачу приехать. Тем более Ромка обещал, что ему подгонят три новых фильма. Точнее, два. Порнуха не считается. Хоть как-то отвлечься.

– Понятно, – буркнул Влад. В отличие от большинства своих приятелей, при общении с девушками он частенько бывал скован, но та легкость и непринужденность, с которой сразу повела себя Ира, придали ему уверенности. Невский последний раз затянулся, затушил окурок и спросил: – У вас с ним, ну, с Купером этим, было серьезно или… так?

– Если ты хочешь спросить, хотела ли я выйти за него, то нет. Я вообще не собираюсь выходить замуж. Мне просто нравилось, что он старше. Ему тридцать два… Нравилось, что у него много денег, новая машина. А главное – он не вел себя, как малолетка. Не говорил глупостей. Не клялся в любви.

Его вообще в жизни интересуют только две вещи – секс и деньги.

– А тебя? – спросил Невский. Голос прозвучал глухо. Словно из трубы.

– Я девушка. Мне не надо думать о деньгах. Пусть мужчины думают, – рассмеялась Ира. – Я хочу жить в свое удовольствие и не заморачиваться по пустякам. А еще терпеть не могу никаких обязательств. – Замолчав, она повернулась к Владу и окинула его долгим придирчивым взглядом. И вдруг спросила, с той щемящей ноткой придыхания, на которую так часто ловятся мужчины:

– У тебя девушка есть?

– С утра не было, – коряво пошутил Невский. Ира удивленно приподняла брови и промурлыкала нечто вопросительно-располагающее. Осмелев окончательно, Влад уточнил:

– Ты из любопытства спрашиваешь или…

– Господи, какой же ты смешной! – снова рассмеялась Ирина. – Уже и спросить нельзя. А пиво есть?!

– Есть пара бутылок, – кивнул Невский. – Хочешь? Я принесу.

– А ты ничего! – и на щеках девушки снова появились две милые ямочки.

Растолкав разгоряченных порнухой зрителей и стараясь лишний раз не смотреть на экран, хотя сделать это было очень трудно, Невский пробрался к пятачку в центре мансарды, достал из своего пакета две бутылки «Баускас Алус» и хотел уже повернуть назад, как развалившийся на ковре Лютый схватил его за руку. Притянул, заставив нагнуться, и прошептал в самое ухо:

– Ты где шляешься?

– На балконе курю. Лежи, дрочи.

– Что случилось? – не унимался Славка. – Неужто не вставляет?! Это же Чичолина! И Джон Холмс – самый огромный хрен в мире!

– Душно тут, воздуха не хватает, – резким движением плеча Влад освободился от цепких пальцев Лютикова и, расталкивая всех, ледоколом полез назад, к дожидающейся на балконе Ирине. К этой беспечной и невероятно привлекательной девчонке без комплексов, которая ему так стремительно понравилась… Бывает же! Сколько они знакомы? Три минуты от силы. А вот ведь как зацепило.

Маленькая – не выше полутора метров – коротко стриженная блондинка встретила его возвращение таким теплым взглядом и такой милой улыбкой, от которых у Влада снова сладко заныло в груди и в паху.

– Прошу вас, – лихо сбив пробку горлышком второй бутылки, Невский протянул пиво Ирине. – Стаканов, извини, нет.

– Ерунда, – отмахнулась девушка и с нескрываемым удовольствием приложилась к горлышку, сексуально обхватив его ярко накрашенными помадой губами. Сделала два глотка. – Ух, отпад! Владик, ты просто прелесть!

– Это не я, – дернул уголком рта Невский. – Это пиво. Свежак.

– Напрашиваешься на комплимент? – игриво приподняла брови блондинка. – Вредина.

– Комплимент – слишком много, – качнул головой Влад. – Я его не заслужил. Хватит номера телефона.

– Какой ты быстрый, однако, – звонко, от души рассмеялась Ирина. Но, заметив, как напряглось лицо парня, протянула руку и указательным пальчиком нежно провела по щеке Влада, от виска до подбородка.

– Ладно, ладно. Не хмурься. В конце концов, я теперь девушка свободная, с кем хочу, с тем и флиртую. Правда?

Влад достал сигарету, размял в пальцах, закурил. Вопросительно посмотрел в глаза девушки. То, что он там прочел, вселяло пусть осторожный, но все-таки оптимизм.

– Тебе сколько лет хоть? – в голосе Ирины в который раз появились снисходительные нотки. Таким тоном взрослые опытные женщины разговаривают с не в меру прыткими безусыми юнцами. Прежде чем мягко, но недвусмысленно их отшить.

– Шестнадцать, седьмого сентября исполнилось, – не моргнув глазом соврал Невский, накинув себе лишний год и отлично зная, что выглядит взрослее своих пятнадцати.

– Знаешь, я бы дала больше: семнадцать! – улыбнулась Ира и совсем уж покровительственно потрепала Невского по волосам. По ее выражению лица и голосу было невозможно понять – искренне она говорит или прикалывается. – Как ты думаешь, сколько мне?

– Столько же, – схитрил Влад, втягивая сигаретный дым. На мансарде послышались громкие голоса, смех, началось явное оживление. Порнуха закончилась.

– Увы, – поджала губки блондинка. – Есть такая поговорка: маленькая собачка до старости щенок. Я просто выгляжу младше, из-за маленького роста и миниатюрной фигуры. У меня прозвище в школе знаешь какое ласковое было? Дюймовочка. На самом деле через неделю мне исполняется двадцать. Я младше Ромы всего на год. Такие дела, Владик.

– Значит, телефон не дашь? – сжав губы от обиды, как можно нейтральнее выдавил Невский. Получилось неважно. Было заметно, что он расстроен, как наивный ребенок, которому пообещали сладкую конфету, но жестоко обманули.

– Я этого не говорила, – кокетливо улыбнулась Ирина, стрельнув голубыми глазами.

Она – Влад это почувствовал – хотела сказать еще что-то, возможно, даже назвать тот самый заветный номер, но дверь резко распахнулась и на балкон ввалилась целая толпа раскрасневшихся, оживленно жестикулирующих и гогочущих во все горло парней, доставая сигареты и щелкая зажигалками. Среди перекурщиков «первой волны» – всех зрителей балкон просто не смог бы вместить – как назло оказались Лютый, Игорь и Ромка Марголин, который тут же характерным жестом позвал сестру, давая той понять, что ее зовут к телефону. Одарив Влада нежным взглядом, Ирина, протискиваясь между курящими, ушла в комнату.

Идиллия была безвозвратно разрушена. Мысленно матерящемуся Невскому ничего не оставалось, как, мощными глотками добивая пиво, выслушивать более чем сочные и эмоциональные комментарии Славки и его прыщавого приятеля к закончившейся только что порнухе с участием, как выяснилось, двух секс-звезд мировой величины. На душе Влада заскребли кошки, и ему вдруг безумно захотелось нажраться. Крепко, до состояния амебы. Но, к счастью, шальная мыслишка улетучилась так же мгновенно, как и возникла. Едва они покинули балкон, на экране телевизора появился великий и ужасный Арни, с блаженной улыбкой несущий на плече огромное бревно. С этой секунды Невский уже не видел и не слышал ничего вокруг. Он даже забыл про Иру. Время для него словно остановилось. И вновь возобновило свой бег лишь после того, как на экране, под грохот тяжелого рока, поползли финальные титры закончившегося боевика.

– Что с тобой? – раздался над ухом сочувственный шепот Лютого. – У тебя такая рожа, блин… даже слов подходящих не подобрать. Как будто ты привидение увидел.

– Он не привидение. Он бог, – помедлив с ответом, тихо произнес Невский. – Я понял, чего хочу от жизни. Бокс меня больше не волнует. Через три года я стану самым огромным в Союзе. А через пять у меня будут такие же мускулы, как у Арни.

– Ясно, – вздохнул Славка, покрутив пальцем у виска. – Еще одному «хомо советикусу» при виде бицепсов Шварца плохо стало. Ну, то есть хорошо. Знаешь, как это называется у врачей-психов? Культурный шок. Не веришь – у матери своей спроси. Она должна знать. Так бывает, когда впервые видишь нечто обалденное и недоступное. Не ссы, Маруся, это не заразно. И быстро проходит. Кстати, губу на всякий случай закати обратно, а то по асфальту царапает. Споткнешься еще в темноте. Шнобель сломаешь.

– Не веришь, что у меня получится? – вызывающе глядя на сокурсника, чуть слышно спросил Невский.

– Конечно нет, – фыркнул Лютый. – Отдыхай, Владик. Арни такой один. Поэтому и снимается в Голливуде. Ни одному из наших подвальных «качков» таким не стать. У нас в стране и культуризма-то официально нет. Так, блин… атлетическая гимнастика. Корчатся сумасшедшие потные мужики в очищенных от мусора душных подвалах, с самодельным «железом» и ворованными штангами. Жрут всякие гормональные таблетки. Сердце, печень и почки гробят. А потом, лет в тридцать, здоровья нет и хрен не стоит. Вопрос: ради чего? Чтобы летом маечку обтягивающую надеть и по пляжу в Юрмале пройтись, девок пугая? Идиотизм. Думаешь, я вру? Могу журнал принести, «Горизонт» называется. Как раз в прошлом номере большая статья про «люберов» была: «Кач больше не в моде».

– «Любера» – это кто? – спросил Невский.

– А это такие чуваки из Подмосковья. Маньяки подвальные. Тоже, наверное, фильмов со Шварцем насмотрелись. Кое-кто просто бросил, вовремя тормознув. Кто-то в больницу попал, когда уже «поздно пить боржоми» было. Я журнальчик в понедельник в учагу принесу, ознакомишься. У меня все семейство за ужином статейку обсуждало.

– Идиотов в любом виде спорта хватает, – после долгого молчания, уже на балконе, примирительно и не столь напористо произнес Влад. – Дуракам закон не писан. Вот и уродуются, козлы. Вместо того, чтобы включить мозги… Если верить гнилой статейке, Арни уже лет десять назад должен был сдохнуть, с болтающимся между ног бесполезным куском мяса. А вместо этого он, наоборот, как дедушка Ленин. В смысле, живее всех живых. Бревнышки перед камерами таскает. Получая за это кучу денег. И бикса, уверен, есть. Из разряда голливудских куколок.

– Шварц женат, – буркнул кто-то из курящих рядом, – его герла – племянница президента Кеннеди.