Куплю невинность

18

— Отлично, рассорилась с таким мужиком, а как же я, ты обо мне подумала? — Сэм подошла к кровати и встала надо мной, как видно, требуя объяснений.

— Давай не сейчас, страшно болит голова, — отвернулась я к стене.

— Отлично, сначала где-то гуляешь по несколько дней, и как раз тогда, когда у меня наметился обалденный секс, ты приходишь среди ночи, рушишь все мои планы, а когда я пытаюсь что-то сказать, ты затыкаешь мне рот.

— Ну, ты скоро? — послышался из комнаты недовольный мужской голос.

— Заткнись, тебя вообще никто не спрашивает! — крикнула она парню в соседней комнате, а потом, обращаясь ко мне, — Лаура, ты обещала мне миллионера и я с тебя не слезу, пока ты не выполнить обещание.

Я уткнулась в подушку, тяжко вздохнула. Если бы она знала как все непросто с этими миллионерами, что за их деньги меньшее что ты сделаешь, это будешь трахаться и терпеть его странности. Уж не знаю, что ещё я должна буду сделать и вот сейчас точно не хочу знать.

Вздохнула, чтобы ответить Саманте и внезапно у меня запершило в горле. Я резко села, схватилась за шею. Саманта уже вышла из комнаты. Пытаюсь сглотнуть, не получается. Такое бывает, только когда мне в рот или в нос, как бы то ни было, по воздуху или от предмета попадает кошачья шерсть. Поэтому я тщательно избегаю любых ситуаций с кошками. Мне они категорически противопоказаны.

— Сэм, — произнесла я сначала тихо, но когда в голове начало происходить что-то неладное, я закричала, — Сэм!

— Ну чего? — она вернулась, недовольно глянула и увидела меня, — Лаура, что с тобой, что случилось?

А я уже не могу ничего сказать, только хриплю, пытаясь показать, что-то руками. Упала на кровать, хочу вздохнуть, но в груди, словно пудовые гири, сдавили лёгкие, впуская воздух по капле.

— Мэт, скорее, с ней что-то случилось! — закричала Саманта, вбежал парень в трусах, а в руке он держит черного котенка, того самого, которого принесла Саманта.

Я с выпученными от ужаса глазами, показываю пальцем на кошку.

— Что? Черт, аллергия! У нее аллергия на кошек, а Том спал на ее подушке. Черт, я совсем забыла. Вызывай скорую! — кричит Саманта растерявшемуся парню в трусах.

Пытаюсь кашлять, но спазм закрывает горло, уже начинаю терять сознание, почти не могу дышать. Лежу на кровати, хватаюсь за простыню, за шею, тянусь куда-то в пустоту и уже ничего не вижу… ничего не понимаю, потому что сознание помутилось, но ещё слышу крики:

— Лаура, черт, Лаура твою мать! Боже, что я натворила! Быстрее, беги…

Резко распахнула глаза и вдохнула воздуха, он проник в меня, заполнил лёгкие и я начала быстро дышать:

— Тихо, тихо, успеешь. Не торопись.

На лице у меня кислородная маска. Передо мной женщина в светлом костюме медсестры или может она доктор. Понимаю, что нахожусь в больнице, в руке игла, рядом штатив с капельницей с лекарством.

— В чем дело, почему я здесь?

— У тебя был сильный аллергический приступ, пришлось забрать тебя в больницу.

— А где…

— В коридоре твоя соседка, вовремя вызвала скорую, иначе ты могла задохнуться.

Она открыла дверь и позвала Саманту. Та вошла, виновато посматривая на меня. Я попыталась улыбнуться, чтобы её приободрить.

— Можете снять маску, если уже дышится нормально, — сказала доктор.

Я так и сделала. Не хочется лежать с этой штукой на лице.

— Лаура, прости, это я дура виновата, не знала что все до такой степени серьезно.

— Я говорила тебе про котенка.

— Да помню, я думала ты преувеличиваешь, — скривилась она, показывая как ей жаль.

— Теперь ты поняла, что я говорила серьезно?

— Да, прости.

— Ладно, забыли.

— Пойду, хочу прибрать в квартире и снять все белье постирать. Ну и кота отнесу знакомым, они просили черного, а я ещё и не давала, хотела себе оставить. Он ведь такой хорошенький. Я его назвала — Том.

— Не нужно, не отдавай, — говорю слабо.

— Почему, ты же не сможешь…

— Я съеду с квартиры, — говорю серьёзно.

— Почему ты так решила? Если из-за меня, то я отдам котёнка…

— Поеду домой в Мидлтон. Хочу увидеть родителей. Страшно скучаю.

— Но ты же ещё вернёшься?

— Я не знаю, пока не могу сказать. Так что если хочешь квартиру целиком, можешь занимать, а нет, так найди другую соседку.

— А как же миллионер, ты обещала мне миллионера, — шутливо надула она губы.

— Думаю, не получится, — усмехнулась я.

Она взяла меня за руку.

— Почему?

— Потому что я не собираюсь больше встречаться с Хендэрсоном.

— Как это? Но он же сидит возле палаты, ждёт, пока ты очнешься.

— Он там сидит? — я испуганно сжалась. Почему-то вот как раз сейчас совсем не хочется, чтобы он меня видел, но видно, как я хочу не получается никогда.

Дверь открылась, вошла медсестра, а с ней и Дэвид.

Саманта немного ещё постояла около меня и сказала:

— Ну, я пойду. Не болей. Значит, котенка я могу оставить?

Я улыбнулась и кивнула.

В это время Дэвид наблюдает за нами, я заметила и перестала улыбаться. Не пойму, почему его присутствие кажется мне неприятным. Хочется куда-то деться, исчезнуть, только чтобы не быть тут, в кровати, перед ним.

— Как ты? — он подошел, смотрит внимательно, тёмным взглядом, словно оценивает моё состояние.

— Все хорошо, уже лучше, — говорю, стараясь не смотреть ему в глаза.

— Ты что-то очень грустная, если хочешь, я могу послать людей, чтобы привезли твоих родителей. Думаю, через пару часов они уже будут здесь. Если конечно ты хочешь?

— Я хочу! — выпалила я.

Не ожидала такого предложения.

Дэвид кивнул. Наверняка знал, что я так отвечу. Достал телефон, набрал что-то на экране. Всего минута.

— Окей, они будут тут через два часа.

Вот так просто.

Знаю, для него это сущий пустяк, а для меня почти непреодолимая преграда. Только что это была нелёгкая задача. Выйти из больницы, собраться, поехать на автостанцию, сесть на автобус, либо на электричку. Но это заняло бы почти весь день. А тут, говорят, что, не вставая с кровати, я через два часа увижу маму.

Конечно, это большой плюс в карму Хендэрсона, как и то, что он сейчас здесь, рядом со мной. Уж не знаю, по какой причине. По договору или так, по-человечески. Как не пытаюсь себя убедить в том, что не хочу, не могу, боюсь на него смотреть, всё же его присутствие приятно мне.

— Я сейчас уйду ненадолго, а ты тут не скучай, — сказал он, быстро подошёл, склонился надо мной, так неожиданно. Лицо его оказалось напротив моего лица. Приблизилось и его губы нежно коснулись моих губ. Тут же отпрял, посмотрел как-то серьёзно, повернулся и вышел.

Когда все процедуры по выведению меня из алогического кризиса были проведены, я настойчиво засобиралась домой. Вспомнила, что квартиру уступила Саманте. Наверное, зря так сделала, но перспектива вернуться в квартиру, где в любой момент может случиться аллергический приступ, меня не радует. Как ни крути, а мне все равно, рано или поздно, пришлось бы покинуть эту квартиру и наверное покинуть Нью-Йорк. Как ни грустно это понимать, но все временно. Даже Дэвид не раз уточнял, что я с ним, в его доме, на несколько дней.

Вернусь домой, пойду обратно проситься в фирму мистера Маккоя. Надеюсь, меня возьмут обратно.

Уже оделась и села в кресло, чтобы медсестра везла меня на выход. Дэвид так и не вернулся, а сидеть и ждать, когда что-то произойдет, больше не могу.

Медсестра довезла меня до стеклянных дверей.

— Вас кто-нибудь встретит?

— Дальше я сама, спасибо, — я встала с кресла коляски.

Вроде не такая немощная. Хотела уйти из отделения сама, но у них правило, должны к выходу довезти на коляске.

— Лаура! — слышу крик, оборачиваюсь.

— Мама!

Это нереально. Не могу поверить. По коридору спешит ко мне моя мама. Я уже забыла какая она. Мы схватились, обнялись.

— Боже, что с тобой, я так испугалась! — гладит мою щёку, а я смотрю в её лицо и не верю, что она сейчас тут, рядом со мной.

— Да ничего страшного, просто аллергия.

— Просто? Не говори — просто, я слишком хорошо знаю, как может быть, — взволнованно всматривается мама.

— Не волнуйся, уже все закончилось, — стеснительно отстраняюсь, вдруг Дэвид увидит, как она со мной носится.

— Я же тебе сто раз повторяла — никаких кошек!

— Да помню, я просто забыла предупредить об этом свою соседку.

— Ну как же так Лаура, что за беспечность?

— А где папа? — озираюсь в поисках папы.

— Он не смог приехать, у него срочная работа.

Возле двери я увидела Дэвида. Он стоит, не подходит, деликатно давая нам с мамой поговорить.

— Этот мистер Хендэрсон, он кто? — мама перешла на более тихий и низкий тон.

— Он… ну как тебе сказать… он — мой друг.

— Просто друг? Интересно. Пригласил нас с отцом к себе в поместье на эти выходные.

— Да? С чего бы это? — я удивлённо вскинула брови.

— Я думала между вами… — мама озорно прищурилась.

— Нет, все слишком сложно. Но я скажу тебе точно, что мы с ним не пара.

— Да, — мама скорчила разочарованную мину, обернулась и окинула взглядом Дэвида, — очень жаль Лаура

Конечно, ей бы хотелось такого жениха для своей дочери, но, увы, между нами только взаимовыгодные отношения, я ему своё тело, а он мне решение проблем.

— Тебе Лаура, нужно присмотреться к нему повнимательнее. Просто так человек не станет привозить твою маму, когда ты болеешь.

Я только плечом повела. Не хочу разубеждать маму. Пусть думает, как ей хочется. Только чтобы не сильно капала мне на мозги, за Хендэрсона. Ведь я уже вижу, как он ей симпатичен.

Он подошёл.

— Пойдёмте, нам ещё ехать. Дома уже готовят ужин к встрече с вами, — обратился он к моей маме и она совсем расцвела.

— О боже, это замечательно, как мне вас благодарить. Вы столько сделали для Лауры.

Знала бы она, сколько он сделал на самом деле, и на каких условиях.

— Это я вас должен благодарить, — скромно ответил он.

— Ох, а меня-то за что?

— Ну как же, за вашу дочь.

Тут я вообще слегка ничего не поняла. Для чего он это делает. Зачем позволяет моей маме заручиться призрачной надеждой. По-моему, это неправильно и даже жестоко. Когда она разочаруется в нем, будет нехорошо.

Мы сели в машину. Моя мама все разглядывает и улыбается, довольная тем, что происходит, и сейчас мне уже совсем не так радостно, что она приехала.

Машина тронулась с места. Я сижу, мама держит меня за руку и крутит головой по сторонам, рассматривая город. Вскоре мы проехали по дороге, которая ведёт на выезд из Нью-Йорка. Я никогда не ездила в этом направлении, знаю только станцию, на которую приехала из Мидлтона. Сейчас мы едем куда-то от Нью-Йорка, но в другую сторону.

Странно, что именно сейчас Дэвид не воспользовался вертолетом. Может ради спокойной поездки и более плотного знакомства. Ведь дорога располагает к общению и тут не так шумно, как в вертолете.

— Роза, расскажите про Лауру, какая она была, когда была маленькая? — повернулся к нам Давид с переднего сидения, что рядом с водителем.

Счастливая мама села на свой конек. О, обо мне она может говорить часами, Дэвид затронул правильную тему.

Я скептически глянула на Дэвида, потом на маму, тем взглядом, который недвусмысленно сказал — смотри не ляпни ничего лишнего.

Но маму можно было не предупреждать, она прекрасно знает, что обо мне рассказать. И затянулся бесконечный рассказ о моем босоногом детстве, во дворе нашего дома, об отрочестве и о моей совсем неразгульной юности. Я уставилась в окно. Лишь изредка поворачиваюсь и ловлю на себе порой насмешливый, а порой сосредоточенно-серьезный взгляд Дэвида.

Никогда бы не поверила, что кто-то будет слушать россказни моей мамы с интересом, задавая наводящие вопросы, на которые мама тут же, с новым энтузиазмом бросается отвечать. Я так поняла этого не миновать. И возможно даже, о чем подумала только через час дороги, возможно, он намерено пригласил сюда мою маму, чтобы обо всем этом послушать. Может это и была его цель. Только зачем человеку собирающиеся использовать меня в течение нескольких дней, слушать истории моего детства, знакомиться с моей мамой, везти в свое имение и давать ей ненужную надежду?

Зачем? Как не пытаюсь, не могу понять.

Тем временем мы подъехали к высоким воротам, за которыми виднеется уже знакомый мне дом. Только с этого ракурса я его ещё не видела.

На крыльце Джеймс. Уже, как родной. Почему-то он становится мне все больше симпатичен. Вместе с тем насколько симпатичен становится его хозяин.

Мы прошли по ступеням, вошли в дом.

— Как тут у вас красиво! — мама сыплет комплименты.

— Прошу вас располагайтесь без стеснения, — сказал Дэвид, как-то уж слишком вежливо.

Я все время жду от него какого-то подвоха, ведь знаю, все и всегда он делает не просто так. Что же теперь задумал хозяин этого дома? Надеюсь, он не собирается посмеяться над восторженностью моей мамы.

— Ужин в семь, — проговорил Джеймс и приветливо, но по дворецки сдержанно улыбнулся. У меня сложилось впечатление, он тоже рад, что я сюда вернулась.

Я кивнула, и мы с мамой пошли в мою комнату.

Вошли, она с интересом глянула на кучу вещей, поставила на пол свою сумку и пошла к дивану.

— Это что?

— Та так это… вещи, которые я надеваю.

Не могу же я сказать, что это мои вещи. Я их своими не считаю.

— Это он тебе купил?

— Ну… как бы да.

— Что значит — как бы? — мама присела на край дивана, потянула пакет и оттуда выпал комплект белья такой романтично-сексуальный.

— Лаура, это очень красиво и наверное очень дорого?

— Я не могу это принять, именно потому что — дорого.

— Но вы встречаетесь, почему нет?

Чувствую маму уже не переубедить. Но я должна, иначе будет только хуже.

— Мама я не могу тебе сейчас объяснить, что именно происходит между мной и Дэвидом, но я не его девушка и не невеста.

Она посмотрела на меня долгим взглядом, в котором я увидела и грусть, и тревогу и даже какую-то нотку отчаяния.

— Это он за все заплатил?

Я кивнула.