Квартет

Действие второе

ЖЕНСКИЙ ГОЛОС (сверху) Доктор Коган! Доктор Коган!

Через мгновение появляется Уилф.

УИЛФ. Что это было? (никто не отвечает) Похоже на Сисси.

РЭДЖ. Я не обратил внимания. Что похоже на Сисси?

УИЛФ. Кто-то визжал. Контральто. (Что-то бормочет) Я видел, как она плавала сегодня утром. Она была абсолютно здоровой. (Напряженная пауза) Если это был голос. Сисси, то нам предстоит жаркий денек.

Рэджи наигрывает мелодию снова.

УИЛФ. У меня есть идея насчет трио.

РЭДЖ. Да?

УИЛФ. Да. «Цирюльник». Сцена после бури, на лестнице. Сисси знает партию Розины. Уверяет, что за нее ей даже заплатили. Ты должен помнить Алмавиву, а я пел Фигаро миллион раз.

РЭДЖ. У меня предчувствие, что Джин согласиться.

УИЛФ. Рэджи, тебя, что здесь не было? Она сказала — нет, а когда Джин говорит — нет, то это значит, что она не согласна, не так ли? Ты был женат на ней, бога ради, ты должен знать ее лучше, чем кто-либо. Она заперлась у себя в комнате и не показывается оттуда. Поэтому, когда ты говоришь, что она согласиться петь Джильду, то это все равно, как, если бы я заявил, что поимею сестру- хозяйку сегодня вечером. Этого не будет, старина, не будет.

Рэджи прекращает играть, закрывает крышку рояля.

РЭДЖ. Она звезда и звезды всегда с большой неохотой, если не сказать нежеланием, делают то, чего не хотят. Я нашел тот аргумент, который поможет ей поменять ее решение. Я верю, что мне удастся разубедить ее…

Входит Сисси в банном халате, она плачет.

Сисси…

Она подавлена, смущена. Переводит взгляд с одного на другого. Затем:

СИССИ. Это так трудно хорошо о людях думать…

РЭДЖ. Что случилось?

СИССИ. Она чем-то в меня запустила.

УИЛФ. Кто?

СИССИ. Джин, конечно. Доктор Коган дала мне успокаивающие таблетки.

УИЛФ. Это в ее духе.

РЭДЖ. Расскажи нам, что случилось, только в темпе andante espressivo.

СИССИ. Ладно. После того, как она ушла в свою комнату вчера… или позавчера?

УИЛФ. Вчера. По-моему. Да?

РЭДЖ. Не имеет значения. Продолжай, Сисси.

СИССИ. Днем. До чая. Я постучала в ее комнату. Ответа не было. Но я услышала, что она плачет.

РЭДЖ. Она плакала? Видно, ей, действительно, плохо…

СИССИ. Я тронула дверь. Она была закрыта. Мне надо присесть, у меня немного кружиться голова.

Уилф помогает Сисси присесть.

РЭДЖ. Почему ты кричала?

ИССИ. Потому что несколько минут назад я решила попробовать опять.

УИЛФ. Попробовать что?

СИССИ. Увидеться с Джин. Мне не по себе, что она так расстроена. Я не люблю, когда кто-нибудь бывает расстроен. Вы же помните, вчера за ужином, помните, какой вид был у Энн Ленгли?

УИЛФ. Она что, внезапно похудела?

СИССИ. Нет, нет, вчера вечером, Энн была на кухне…

УИЛФ. Интересно почему…

СИССИ. Она что-то там чистила, когда вдруг увидела в окно, как Джин садиться в машину, как его, из деревни…

УИЛФ. А, этот Данворс, пропахший нафталином…

СИССИ. Да, в машину мистера Данворса. И вот, спустя минут двадцать, Энн видит, как Джин возвращается назад с красиво упакованной коробкой в руках. Ну, хорошо, думаю я себе, теперь ей уже получше, пойду и встречусь с ней после завтрака. Ну и вот, несколько минут назад я постучалась к ней. Ответа не было, однако, на этот раз, дверь была не заперта. Я просунула голову вовнутрь. «Джин, это я, Сисси». Она смотрит мне в глаза. Холодным взглядом. И затем что-то летит прямо в меня. Блюдце, я думаю. Оно разбилось вдребезги. Вот я и закричала. Доктор Коган была в это время наверху и дала мне успокаивающее. (Замедляет речь) Мне кажется, что оно уже действует. Надеюсь, что Джин ошиблась. Она говорила, что все отравлено… (Она засыпает).

УИЛФ. Как ты думаешь, почему она так расстроилась?

РЭДЖ. Кому это понравится, когда в него запускают тарелкой?

УИЛФ. Про Сисси я не говорю, это мне понятно, но Джин? Не может же быть, что ее так расстроило наше предложение спеть квартет?

РЭДЖ. Она уснула.

УИЛФ. Да.

РЭДЖ. Это таблетки.

Пауза.

УИЛФ. Как же она прекрасна во сне. Посмотри, как она блаженно улыбается. Боже, как бы я хотел просыпаться утром с такой улыбкой на устах. (Он садиться рядом с ней и смотрит на нее нежно). Сисси, говорил ли тебе когда-нибудь, что я хотел бы умереть, занимаясь с тобой любовью? (подумав) О, боже.

РЭДЖ. Что такое?

УИЛФ. Надеюсь, обошлось без кражи…

РЭДЖ. Не понял, о чем ты?

УИЛФ. Коробка. Надеюсь, что Джин не стибрила ее.

РЭДЖ. Она на мели, конечно, но вряд ли она настолько безрассудна.

УИЛФ. Да нет же, нет, дело совсем не в деньгах.

РЭДЖ. В чем же тогда?

УИЛФ. Все знают, что ЭТО начинается с мелких краж…

РЭДЖ. Что начинается?

УИЛФ. Все, как в истории с Лаурой Армстронг. Это случилось, до твоего приезда сюда.

РЭДЖ. Кто такая Лаура?

УИЛФ. Виолончелистка. У нее бедра, как у игрока в регби. Так и подмывает сбить ее с ног.

РЭДЖ. (Нетерпеливо) Ну и?

УИЛФ. У меня был шок, когда приехала полиция. Лаура была на заднем сидении. Ее поймали, когда она пыталась украсть черное нижнее белье и кожаный пояс. Услышав про это, я подумал, что она Тю-тю… Вскоре ее забрали, куда следует.

РЭДЖ. Ты имеешь ввиду в тюрьму?

УИЛФ. Нет. Не в тюрьму, в Караччи.

РЭДЖ. Караччи? О чем ты?

УИЛФ. Она съехала окончательно, причем, довольно быстро.

Входит ДЖИН, она в пеньюаре, в руках держит пакетик. Небольшая напряженная пауза.

ДЖИН. Я должна извиниться перед Сисси.

РЭДЖ. Она уснула.

Пауза.

ДЖИН. Я хочу извиниться и перед тобой и перед Уилфредом за мое вчерашнее поведение.

УИЛФ. Не припомню, чтоб ты в меня что-нибудь бросала.

ДЖИН. Не стоит смеяться надо мной. Рэджи, это подарок для тебя. (Она протягивает ему пакет) Ну, открой.

Он открывает. Это баночка с мармеладом.

РЭДЖ. О, Джин, мармелад. Это то, что мне нужно. (Он отворачивается, пытаясь бороться со слезами)

ДЖИН. Мне, также, нужно объяснить кое-что.

РЭДЖ. Ты изменила свое решение относительно праздничного концерта?

ДЖИН. Нет.

УИЛФ. (Рэджи). Ну, как я и говорил.

ДЖИН. Но, у меня такое чувство, что я должна объяснить Вам, почему я против. К вам это не относиться. Вы вправе делать, что считаете нужным. Но что касается меня… У меня было время подумать…

Сисси просыпается, но не видит Джин.

СИССИ. Просто позор. Седрик сказал, мы можем надеть кое-что из старых костюмов Карл Розы. Он сказал, у кого они хранятся, но я не могу теперь вспомнить. 1961 год куда-то подевался в моей памяти. Там есть даже горб для Уилфа. Я очень надеюсь, что Джин изменит свое решение.

ДЖИН. Нет, не изменю.

СИССИ. О, Джин! Ты вернулась из Банглодеша? Тебе не понравилось в Брахмапутре?

ДЖИН. О, Боже!

Уилф смеется…

РЭДЖ. (Пришел в себя) Это лимонный мармелад. Мой любимый. Ты помнишь. Ты меня глубоко тронула. Такой замечательный подарок.

Небольшая пауза.

ДЖИН. Прости меня, Сисси, за то, что я сорвалась. За эти два дня я выплакала больше, чем за всю свою жизнь.

УИЛФ. Ну, теперь можно и остановиться. Мы поем трио из «Цирюльника».

ДЖИН. Постарайся взглянуть на это моими глазами. Надеюсь, что я не забуду то, что хотела сказать. (Она собирается с духом). Когда-то я была кем-то…

УИЛФ. Все мы кем-то были когда-то…

СИССИ. Я думаю, что я и сейчас кое-кто.

ДЖИН. Но я была самой яркой на небосклоне…

РЭДЖ. Да, да, ты была настоящей звездой, великой… мы знаем…

ДЖИН. Я была. Не мешайте мне. Мне так трудно сейчас быть искренней.

РЭДЖ. Тебе это трудно было всегда.

Джин собирается уходить.

Не уходи. Пожалуйста. Прости меня. Я не буду больше острить. Пришел мой черед постараться прояснить тебе кое-что. Я, тоже много думал об этом.

Джин останавливается.

Ты переехала сюда, мне кажется, я правильно тебя цитирую, потому что у тебя не было выбора. Это не сумасшедший дом, Джин. Во всяком случае, не больше, чем любой другой. Мы — сообщество людей одной профессии и схожего опыта в работе. Мы страшные индивидуалисты и часто ведем себя эксцентрично…

ДЖИН. Эксцентрично? Мы? Что ты имеешь в виду?

РЭДЖ. И все мы, без исключения, старики. Я всегда верил, что в чужом монастыре следует жить по его уставу.

УИЛФ. Реджи прав. Это общежитие. Почести нас ждут теперь только в крематории.

Мне здесь нравиться. Не на что жаловаться, кроме сплетен. Я думаю, нам очень повезло, на самом деле, очень.

ДЖИН. Я так не считаю. Мне казалось, что остаток своих дней я проведу совсем иначе…

УИЛФ. И никто не думал. Но, раз уж так случилось, то будет лучше принять это.

РЭДЖ. Прими, пожалуйста, и нашу традицию — праздновать день рождения Джузеппе Верди 10 октября. Мы отмечаем это маленьким концертом.

ДЖИН. Это смешно и неприлично…

РЭДЖ. (взрываясь) Не будь такой агрессивной. Господи, ты не изменилась. Ты не раздумываешь, не слушаешь — просто прешь как бульдозер по чувствам людей, ты никогда…

ДЖИН. Да, я такая. И меняться не собираюсь. Зачем?

РЭДЖ. Да, в общем, незачем. Только, разве, тебе самой от этого могло бы стать полегче.

СИССИ. Я-то надеялась, что ее звездное сияние поугасло…

РЭДЖ. (старается сохранять спокойствие) Мое мнение, что вновь играть, хотя бы раз в год, перед аудиторией, состоящей из наших товарищей, обслуживающего персонала, гостей — это способ заявить, что мы существуем.

ДЖИН. Глупость…

РЭДЖ. (все еще сохраняет спокойствие, но уже с трудом) Это не глупость. Мы, все те, кто живет в этом доме, родились с музыкальным талантом. Наша задача состояла лишь в том, чтобы развить наши голоса. Теперь, много лет спустя, старость собрала нас здесь, и наши голоса не более чем воспоминание о прошлом. Мы сами лишь воспоминание. Но кому будет от того хуже, если мы попытаемся, конечно, не в полную меру, вернуть прошлое в день рождения величайшего композитора на земле. Ответ — никому хуже не будет. Ни нам, ни зрителям, ни Джузеппе Верди, наконец. Я уверен, что это вдохновит нас, если не сказать возродит. Снова надеть костюмы, забыть о себе, почувствовать нерв сцены, окунуться в жар прожекторов, вспомнить с трудом, на что мы были способны когда-то, это будет благотворно, это стоит того. И наши голоса, которые так несовершенно звучат сейчас, послышаться нам такими же, какими они были тогда, в те давние времена. Я просто знаю, Джин, что все так и будет. Это поможет нам, особенно тебе, примириться с настоящим, и, что еще важнее, с будущим.

ДЖИН. С каким будущим?

Небольшая пауза.

УИЛФ. И кое-что еще. Это займет нас. Ты это оценишь. В этом есть смысл. Это поможет скоротать время, потому что время здесь, уверяю тебя, ковыляет, опираясь на палку.

Он что-то мурлычет про себя.

ДЖИН. Ты никак не хочешь понять, что я стала совсем другая…

УИЛФ. Нет, не другая. И мы те же. Мы состарились. Только и всего. Но это произошло так быстро, что мы не успели измениться. В душе, я тот же лихой парень, каким был всегда. Между прочим, я и в тюрьме сидел…

ДЖИН. А я нет. Я другая сейчас, но я уважаю память о той, которой я была…

УИЛФ. Это ужасно изматывает и совершенно бессмысленно, я бы на твоем месте забыл.

ДЖИН. Ты — не я. Когда я говорю о той, какой когда-то была,

я говорю о другом человеке, в чьем теле и душе я жила. Та, другая, которой я была, когда-то сияла на небосклоне…

РЭДЖ. Ты повторяешься.

ДЖИН. О, заткнись, Рэджи… (Она садится, старается не заплакать.)

Со временем сияние тускнело, а теперь и вовсе угасло…

СИССИ. О ком мы говорим сейчас?

РЭДЖ. О Джин Хортон. Вот о ком.

ДЖИН. Да, Джин Хортон была такой. Я чту память о ней и не стану делать ничего такого, что ее опорочит. Поэтому, даже сама мысль о том, что я должна сейчас стараться… не могу представить. (Она борется со слезами. Рэджи протягивает ей носовой платок.)

РЭДЖ. Будет, Джин, будет. Не зацикливайся на этом. Посмотри, хоть раз в жизни, правде в глаза. Мы еще живы, но нам осталось не слишком много. Так живи на полную катушку. Каждый день, каждый час, каждое мгновение. К дьяволу ту Джин, которая была тогда. Живи сейчас, ради бога. Мы живы. Давайте отпразднуем это. Мы ведь артисты и живем для того, чтобы праздновать жизнь. Что мы еще умеем? Это наше призвание. Пой с нами…

(Внезапно он видит кого-то; становиться злым)

Анжелика! Анжелика! (он хватает баночку с мармеладом и вертит ее демонстративно, победоносно шипит; поворачивается опять к Джин) Да, пой с нами, и я обещаю — ты никогда не пожалеешь об этом. Никогда. К дьяволу тех, кем мы были когда-то.

ДЖИН. Когда кто-либо из вас пел в последний раз? Не в своем воображении, а в реальности? Кто-нибудь слышал себя недавно? Имеете ли вы хотя бы представление о том, какие звуки издаете сейчас? Вы что, действительно, хотите, стать посмешищем?

Неловкое молчание.

СИССИ. Может, она права, Рэджи, как ты думаешь? Мы сошли с ума? Все отравлено? А что, если мы звучим, как старые моторы. Я не хочу, чтоб над нами смеялись. Я не хочу, чтобы они шептали «Сисси Робсон, Сисси Робсон, Сисси Робсон».

Пауза. Джин пытается решить стоит или нет сказать правду. Наконец….

ДЖИН. Вы понимаете, что я не спела ни единой ноты уже более тридцати лет.

РЭДЖ. Почему ты ушла со сцены такой молодой?

ДЖИН. У меня не было выбора.

УИЛФ. Мне казалось, что ты как раз выбирала. Я думал, что ты решила стать женой и матерью.

ДЖИН. Я поздно родила своего первого ребенка. Мне было… сколько же мне было — больше тридцати. Спустя неделю или что-то около этого, как родился Кристофер, мне предложили петь в Метрополитен. Я согласилась. Я не пела почти целый год. И хотя я знала партию, я думала, конечно, что мне надо хорошенько поработать Поэтому, я попросила Мону Росс поработать со мной. Она приехала, дорогая моя Мона, прекраснейший голос в свое время и такой замечательный педагог, она была в прекрасном настроении, как всегда, села за мой Стейнуэй, сыграла арпеджио или два и затем взяла аккорд. Я набрала воздух. Я старалась петь, но не могла выдавить ни звука. Она ударила по клавише снова, своим указательным пальцем, у нее был всегда прекрасный маникюр, я помню, я не могла оторвать взгляда от ее пальца, ударявшего по клавише, снова и снова. Рот мой был открыт, я старалась, как могла, но не могла извлечь из себя ни звука, ничего кроме зловещего молчания. Никогда в жизни мне не было так страшно. Позвали врачей. Меня показали Норманну Ханту. Он ничего не нашел. Мои связки были в норме. Просто я не могла петь. Я была даже у психиатра. Профессор Бриттен. Он сказал, что дело, возможно, в пост-родовой травме и спустя месяц-другой все наладиться. Но этого не случилось. Ни через месяц, ни через два, ни через год, ни через два года, даже после того, как у меня родилась Эмма, не случилось вовсе. Поэтому, бессмысленно уговаривать меня спеть на праздничном концерте в честь дня рождения Верди. Даже, если бы я хотела — я бы не смогла. Я не могу петь. Я не могу петь уже много-много лет. И с этим ничего не поделаешь. Мой дар покинул меня.

Пауза.

СИССИ. Прекрасно ее помню, Мону Росс. Я всегда думала, что имя Мона не очень удачное для сцены. (Она берет свои наушники и вставляет их в плейер. Она нажимает кнопку и с наслаждением слушает.)

РЭДЖ. Мне всегда хотелось знать, что же было настоящей причиной.

ДЖИН. Теперь ты знаешь.

РЭДЖ. Теперь знаю.

УИЛФ. Проклятье, Джин, это ужасно. Доктора просто идиоты.

ДЖИН. Мне сказали — такое часто бывает. Актеры называют это страхом перед сценой. Хотя, какое это имеет значение. Мне пришлось побегать ради своих денег. Теперь я чувствую себя намного лучше. Как это ни странно.

УИЛФ. Мне кажется, ты просто не хочешь отдавать себя в руки Бобби Свансона, не так ли? А то мы могли бы составить тебе протекцию. Как тебе это? Он ужасный труженик, этот Бобби. (Никто ему не отвечает.) Тут ничего не поделаешь, старина, нам придется петь трио из «Цирюльника». Мне придется надрывать свой старый голос из-за этого. Боже, как мне надоел этот Фигаро.

Небольшая пауза.

ДЖИН. Поверьте, если бы это было хоть как-то возможно, я бы пела в дни рождения Джузеппе Верди, Тома Битчема, Бена Бриттена, и Волфганга Амадея Моцарта. Ничего я не хотела бы более чем быть способной петь так, как когда-то, слышать свой голос…

(Она внезапно останавливается, заинтересованно смотрит на Сисси, которая напевает про себя, слушая CD)

УИЛФ. Мы подумали об одном и том же?

ДЖИН. Да?

Уилф напевает про себя.

РЭДЖ. Неужели, у нас получится?

ДЖИН. У меня — да. Это единственное, что я могу.

УИЛФ. Тогда именно ТАК мы это и сделаем.

Сисси продолжает нашептывать. Затем, она останавливает CD и снимает наушники.

СИССИ. (сияя). Я готова.

Остальные, с восторгом смотрят на нее снова. Она очень удивленно переводит взгляд с одного на другого. Свет гаснет.

УИЛФ. Ключа все еще нет?

РЭДЖ. Нет.

Запирает дверь. Джин и Уилф садятся, они тоже принесли с собой плееры, наушники и записи «Риголетто». Каждый слушает CD. Следит за партитурой и произносит текст. Рэджи продолжает слушать плеер. Все трое произносят текст, не слыша друг друга, переворачивают листы партитуры и пр. Громкий стук в дверь. Уилф немедленно снимает свои наушники.

УИЛФ. Осторожно!

Джин и Рэджи резко снимают свои наушники, прячут CD плееры и делают невинное лицо. Уилф отпирает дверь и обнаруживает сияющую Сисси. Она тоже одета в халат.

СИССИ. Ключа никто не видел.

Они собираются вокруг кофра.

ДЖИН. Надеюсь, что эти костюмы еще не сгнили…

Сисси роется в своей сумочке.

СИССИ. Ну, куда же я его дела.

Остальные глядят на нее с нетерпением.

УИЛФ. Может мне обыскать тебя, Сисси, уверен, что я найду его…

СИССИ. Куда я могла его засунуть? Две минуты назад Бобби положил его мне в руку…

УИЛФ. Что он положил тебе в руку?

СИССИ. Он был на такой длинной веревочке…

УИЛФ. А…

Она продолжает поиски.

РЭДЖ. Может, он у тебя на шее?

СИССИ находит ключ у себя на груди.

СИССИ. Точно, вот он, какой же ты умный, Рэджи…

УИЛФ. Да, лучше бы я тебя обыскал…

Сисси отдает ключ Рэджи, который склоняется над кофром и старается его отпереть. Это длиться какое-то время.

ДЖИН. Но ты ведь никому не рассказала о том, что мы замышляем?

СИССИ. Конечно же, нет. Я умею хранить секреты. Я знаю, о чем можно рассказывать, а о чем нельзя. Особенно, если это касается меня.

УИЛФ. Ты меня интригуешь, Сисси…

СИССИ. Бобби Свансон подлетел ко мне, как оса, пытаясь ужалить. Он размахивал своей белой палкой, совсем, как регулировщик, и все спрашивал, спрашивал…

УИЛФ. О чем?

СИССИ. Он хотел знать, кто будет с нами репетировать. Я ответила, что нам никто нет нужен. Он презрительно рассмеялся и сказал, ну хорошо, а кто вам аккомпанирует? Я ответила, что Рэджи. Он рассмеялся снова и сказал: «он это будет играть одним пальцем и петь одновременно?» И тут я сказала, сама не знаю почему, но сказала «Если ты хочешь знать правду, то нам аккомпанирует выдающийся пианист», он спросил, — «Откуда?» и я ответила, — «Из Калькутты».

УИЛФ. Из Калькутты? Что он на это сказал?

СИССИ. Он сказал: «Интересно будет услышать квартет из „Риголетто“ под индийскую ситару».

Рэдж открывает кофр.

РЭДЖ. Открыл.

Он поднимает. Крышку Они склоняются над сундуком, заглядывают внутрь и тут же отстраняются.

УИЛФ. Фу! Пахнет, как от мистера Данворса.

Они начинают перебирать костюмы, трико, головные уборы и пр. Продолжают делать это в течение последующей сцены.

СИССИ. Разве это не забавно? Как будто мы нашли старинный клад на чердаке и наряжаемся к новогоднему вечеру.

ДЖИН (поднимая костюм) Интересно, кто такое мог соорудить?

УИЛФ. Не Жан-Поль Готье, конечно…

РЭДЖ. Как они все выцвели…

СИССИ. Довольно мило…

ДЖИН. Не мило, а чудовищно…

УИЛФ. Ты видишь мой горб? Ты говорила, что у них был горб, не так ли?

ДЖИН. Я не буду это надевать. Нужно найти что-нибудь современное…

СИССИ. Нет, нет, Джин! Это будет ужасно…

УИЛФ. Мне тоже так кажется…

ДЖИН. Я отказываюсь выходить на сцену в кружевах. Найдите кого-нибудь, кто мог бы сшить мне что-нибудь. Сисси, может быть ты? Судя по всему, ты обшиваешь себя сама. Сшейте мне платье, эти надевать не прилично…

РЭДЖ. Боже милостивый, на этом трико метка, смотрите, Энрико Кардинале, 1952 год.

ДЖИН. Энрико никогда не пел с Карл Розой…

РЭДЖ. Но его трико здесь.

Джин забирает трико у Рэджи.

УИЛФ. Возможно, он снял его во время своего визита. Ты же знаешь, каким он был.

ДЖИН. Как странно. Трико Энрико.

СИССИ. У него были прекрасные ноги, я помню, они так… мужественно выглядели.

УИЛФ. Это потому, что он пришивал себе гульфик. Все остальные обходились просто носками. Я засовывал туда себе целых три штуки.

ДЖИН. Не думала, что ты знал Энрико…

УИЛФ. О, да, Венская опера…

ДЖИН. Наверное, это было уже после того, как мы… (она осекается)

СИССИ. Это странно, но он был ужасно обаятельным….

УИЛФ. Никогда не понимал, что женщины в нем находили. Он был тощий, как фанера. Не знал нот. Бобби Свансон работал с ним и рассказывал, что у него ушло три месяца, чтобы тот выучил «Боже, храни, королеву».

ДЖИН. Он был уродливый красавец, этот Энрико. Многие женщины находили его неотразимым. Я тоже. И тот французский актер.

СИССИ. Что за французский актер?

ДЖИН. О. Ну ты помнишь, господи, как его звали…

СИССИ. Ну, намекни…

ДЖИН. С женским именем…

СИССИ. Французский актер с женским именем? Рэджи, ну ты должен помнить, у меня был с ним роман. Он снимался в том фильме, как же он называется, этот фильм?..

РЭДЖ. Какой фильм?

ДЖИН. Ты его знаешь, это фильм о войне…

УИЛФ. Это был сериал? Вообще, какая разница, на кого был похож Энрико…

Они принимаются рассматривать костюмы.

ДЖИН. Уилф, скажи, тебе не кажется, что на самом деле Энрико был гей?

УИЛФ. На такие вопросы я не отвечаю.

СИССИ. Уилф, это, наверное, и есть твой горб…

Она держит в руках небольшой кусок материала.

Он чем-нибудь набивался…

Продолжают осматривать содержимое кофра. Сисси вытаскивает платье.

СИССИ. Джин, как тебе это? Я могу его подогнать под тебя…

ДЖИН. Цвет, безусловно, мой…

РЭДЖ. Мне кажется, я нашел камзол…

УИЛФ (стараясь пристроить «горб»). Проклятие, как мне его нацепить?

СИССИ. (держит в руках другой костюм) О, посмотрите, как красиво, это мне пойдет, только надо немного расставить в поясе.

ДЖИН. Да, это намного лучше, материал хороший, наверное, я могла бы это надеть…

СИССИ. Оно твое Джин, если тебе оно нравиться, выбирай сама, я надену любое…

ДЖИН. Я надену его, оно мне нравится…

РЭДЖ. Ну и ну! Туфли.

ДЖИН. Я надену свои, спасибо, меня воротит от одной мысли надеть чужую обувь. Да и все остальное должно быть отдано в химчистку.

РЭДЖ. Но это будет стоить целое состояние.

ДЖИН. Ничего не поделаешь. Я не надену этот костюм до тех пор, пока его не отдадут в химчистку.

СИССИ. У комитета есть средства.

УИЛФ. Неужели?

СИССИ. Лоуренс Тимс оставил небольшое наследство…

УИЛФ. Вот мошенник…

РЭДЖ. Но нам не сказали ни слова…

СИССИ. Но он оставил, и я могла бы поднять вопрос на следующем заседании, о том. Чтобы кое-что потратили на чистку костюмов…

РЭДЖ. Замечательно, Сисси, замечательно…

УИЛФ. У тебя не только красивое тело…

СИССИ. Как это волнительно. У меня страстное желание начать…

Они более ли менее подобрали себе костюмы и Реджи осматривает всех перед зеркалом. Рэджи хлопает в ладоши.

РЭДЖИ. Дамы и, прошу внимания. Нам многое надо обсудить: расписание репетиций, метод работы, когда назначить первую оркестровую…

ДЖИН. Не смеши, Рэджи. Здесь нет оркестра, о какой оркестровой репетиции может идти речь?

Уилф, Джин, Сисси садятся. Рэджи стоит перед ними.

СИССИ. А что, интересно-интересно. Разве не интересно?

РЭДЖ. Мы должны стремиться к совершенству. Только и всего. Нам предстоит большая работа.

УИЛФ. Какая работа? Мы все знаем оперу, мы все знаем квартет…

РЭДЖ. Мой дорогой Уилфред, никто из нас не пел уже многие годы. Если мы хотим сделать это хорошо, мы должны представить, что мы снова поем в опере…

УИЛФ. Остынь, я не такой резвый, как раньше…

Рэджи достает какие-то бумаги и делает пометку.

РЭДЖ. Во-первых, Сисси должна поставить вопрос перед комитетом о химчистке. Затем, я думаю, что мы сами должны позаботиться о своих костюмах. Включая твой горб, Уилф. Во-вторых, мы должны позаниматься и самостоятельно вспомнить свои партии. На последней неделе августа мы станем репетировать, как минимум, дважды в неделю. К середине сентября мы должны начать репетировать каждое утро. Согласны?

УИЛФ. Каждое утро? По-моему, это слишком, Уилфи.

РЭДЖ. Это нам необходимо, поверь мне. То, что мы затеяли — не просто. Это же «Риголетто» Джузеппе Верди. А теперь, внимание, потому что-то, что я сейчас скажу очень важно. Как вы знаете, Верди сочинил эту оперу по пьесе Виктора Гюго…

ДЖИН. Жан Габен.

РЭДЖИ. Нет, Виктор Гюго!

ДЖИН. Да, нет же, нет, Жан Габен, вот тот актер, чье имя я все пыталась вспомнить, французский актер…

СИССИ. Жан Габен, конечно, красавец-урод, Жан, Джин, похоже на женское имя, на твое…

ДЖИН. Да, похоже. Почему я не могла его вспомнить? Боже, человеческая память — сплошная загадка.

РЭДЖ. Сисси. Но как назывался этот фильм?

ДЖИН. Какой фильм?

УИЛФ. Сейчас, дайте вспомнить…

СИССИ. О войне…

ДЖИН. Сейчас, как он назывался, я просто вижу это, Жан Габен…

РЭДЖ. (Взрывается) О, какая разница, забудьте, я не хочу об этом слушать…

СИССИ. Рэджи ну, что ты, мы же слушаем, мы слушаем, правда?

Они устраиваются. Слушают.

РЭДЖ. Как вы, может быть, помните…

ДЖИН. А как быть с гримом?

РЭДЖ. Прости?

ДЖИН. Кто будет нас гримировать?

РЭДЖ. Ты сама себя и загримируешь, а теперь, пожалуйста, замолчите…

ДЖИН. (Вскакивает и, прихрамывая, ходит туда и обратно по комнате) Не говори со мной таким тоном. Я никогда не гримировалась сама и сейчас не намерена…

РЭДЖ. Тогда выступай, как есть…

ДЖИН. Как это? Как? Появиться на сцене без грима?

СИССИ. Джин, я тебя загримирую…

ДЖИН. Боже, это будет самодеятельный вечер в турецкой бане…

УИЛФ. Не совсем понимаю, что это значит…

СИССИ. Я же сказала, что загримирую тебя, с удовольствием. Я буду гримировать и Энн Ленгри…

ДЖИН. Много же грима потребуется для этой физиономии…

РЭДЖ. Джин, ты чудовище! Это же Сисси Робсон, она тоже была известна в свое время, угомонись, не будь такой эгоистичной, все, чего можно добиться — это обидеть ее. Неужели, ты не можешь хоть раз в жизни быть милосердной.

ДЖИН. Нет, не могу!

Проходит мимо Уилф и внезапно отскакивает, потому что он щипает ее. Она оборачивается к нему.

Не смей этого делать.

УИЛФ. Что, что, что я сделал?

ДЖИН. Ты прекрасно знаешь, что ты сделал. Это отвратительно и вульгарно. Это сексуальное домогательство.

УИЛФ. Ерунда. Все, что я сделал, это ущипнул тебя за задницу.

ДЖИН. Совершенно верно. А тебе бы понравилось, если бы я тебя ущипнула?

УИЛФ. Мне бы понравилось. Меня никогда не щипали за задницу, не клеили, никогда не приставали ко мне. После того, как я ушел на покой, я попытался найти такую работу, чтобы подвергаться сексуальному домогательству, но безуспешно. Вы, женщины, все время жалуетесь, но кто вам мешает платить нам той же монетой?. Вы бы не услышали от нас ни одной жалобы. От меня уж точно. А как насчет тебя, Рэджи? (Рэдж не отвечает; обращается к Джин, подставляя ей свой зад) Ну, давай, давай, ущипни меня. Ущипни…

Тяжелая пауза. Внезапно Джин хохочет.

ДЖИН. Ты чудовище. И всегда был таким. Но ты умеешь развеселить меня, как это тебе удается? Не понимаю. Ты — источник жизни и это замечательно. (Она возвращается на свое место) Спасибо, Сисси, я буду тебе очень признательна, если ты загримируешь меня.

СИССИ. Я это могу Рэджи, если ты хочешь, я могу это сделать и для тебя Уилф…

УИЛФ. Мне бы это очень понравилось. Впрочем, и загримировать меня можешь тоже.

ДЖИН. (Развеселившись) Ты слышала? Он совершенно безнадежен.

УИЛФ. Я соврал. Меня щипали за задницу. Бобби Свансон. Недавно. Когда я поднимался к себе вздремнуть. Я сказал: «Бобби, я не знал, что ты влюблен, А он ответил, — Гомофоб.»

РЭДЖ. Прошу, прошу внимания.

Все рассаживаются снова.

Как вы все уже знаете, но я думаю, что лучше это повторить, опера «Риголетто» Джузеппе Верди, либретто Мария Пиаве, написана по пьесе Виктора Гюго «Король веселиться.» Позвольте напомнить вам, что сказал Гюго после того, как посмотрел «Риголетто». Вы помните, что он был возмущен успехом. Он сказал: «Если бы я только мог заставить четыре персонажей говорить одновременно в моей пьесе и имел бы зрителей способных разобрать слова и чувства, я бы достиг такого же эффекта.» А сейчас к нашему выступлению… (Он отвлекается, видя кого-то за окном.) Анжелика! Корова! Не смотрит на меня! Анжелика!

Он уходит за ней. Остальные надевают наушники и погружаются в музыку Верди. Затемнение.

СИССИ. Я так волнуюсь. Концерт начался…

Уилф и Рэдж выглядывают из-за ширмы.

Мальчики и девочки замечательно выглядят и с удовольствием поют. Но Бобби Свансон не попадает в темп, и замедляет все больше и больше. Тенора скоро взбунтуются.

Уилф и Рэдж возвращаются за ширму. Уилф начинает накладывать себе несколько преувеличенно театральный грим. Рэджи продолжает одеваться.

ДЖИН. Ты заставляешь себя ждать. Загримируй меня.

СИССИ. Сейчас. (Она начинает гримировать Джин и кричит Рэджу) Когда я закончу с Джин, примусь за тебя, Рэджи.

РЭДЖ. Спасибо, Сисси, дорогая, но мне кажется, что я справлюсь сам. Бобби Свансон любезно одолжил мне кое-что из своих кремов и румян.

СИССИ. Как это любезно с его стороны. Видишь, какие, все-таки, у нас добрые люди.

РЭДЖИ. Он надеялся, что этим подкупит меня и выведает, что мы собираемся делать. Но я был нем, как рыба.

Они продолжают одеваться.

СИССИ. Сестра-хозяйка сказала, что после каждого номера будет пятиминутный перерыв.

ДЖИН. Почему?

СИССИ. Мочевые пузыри. (Она продолжает гримировать) Я совершенно не нервничаю, а ты?

ДЖИН. Конечно, нервничаю. Каждый великий артист нервничает перед спектаклем. Это наша дань уважения публике.

СИССИ. Так непривычно выступать не разогревшись.

УИЛФ. Рэджи, когда у тебя появится минута, помоги мне, пожалуйста, с моим горбом, без тебя не справлюсь, старина.

РЭДЖ. Сейчас, сейчас.

Уилф направляется к своему чемодану и достает пару бутылок портера.

ДЖИН. (К Сисси). Глаза я сделаю сама, как привыкла…

УИЛФ. Хочешь выпить, старина?

РЭДЖ. Нет, спасибо.

УИЛФ. За нас. Будем здоровы.

РЭДЖ. Будем здоровы.

Уилф высовывает свою голову за ширму.

УИЛФ. За нас девочки. Будьте здоровы.

СИССИ. На здоровье.

ДЖИН. Ты ведь не пьешь перед спектаклем, не так ли?

УИЛФ. Перед этим выпью. Признаться, я всегда пропускаю одну бутылочку портера до, вторую в антракте и одну после. Это укрепляет голос.

ДЖИН (к Сисси) Зачем ему укреплять свой голос сегодня вечером, бог знает.

СИССИ. Джин, дорогая, будь добра сядь сюда, поближе к окну. Мне нужно, как можно больше света.

Джин остается стоять, морщится от боли.

ДЖИН. Только этого не хватало. Именно сегодня у меня начало ныть бедро.

СИССИ. Это нервы, все в порядке. Помнишь, как сказала доктор Коган, фантомные боли.

ДЖИН. (Сидит) Она может говорить, что хочет, я не пожелала бы этого никому.

УИЛФ. Я попрошу Сисси сделать заключительные мазки…

Рэджи уже в костюме.

РЭДЖ. Сейчас я помогу тебе с горбом, Уилф.

УИЛФ. Мне надо пришить новые лямки. Боюсь, что я сам не справлюсь. Эти не слишком надежны.

РЭДЖ. Уверен, что Мелисса всегда тебе все пришивала и штопала .. (одна из лямок порвалась) Проклятие.

УИЛФ. Просто, у меня это никогда не получалось.

РЭДЖ. Не волнуйся, у меня есть помощница…

УИЛФ. Какая еще помощница?

РЭДЖ. Помощница, иголка с ниткой. Обычно я воровал их в гостиницах. Тебе это не было нужно. У тебя была Мелисса. (Он начинает пришивать оторвавшуюся лямку)

УИЛФ. Не говори, пожалуйста, о Мелиссе старина.

РЭДЖ. Она, вероятно, настрадалась с тобой.

УИЛФ. Почему это?

РЭДЖ. Всем известно, каким ты был. Для Мелиссы это тоже не было секретом. Все твои романы. Прямо, как у герцога из Риголетто…

УИЛФ. Какие там романы. Я был верен своей жене тридцать пять лет…

РЭДЖ. В это трудно поверить. Признаться, все тебя очень осуждали.

СИССИ. (Джин). Вот, я закончила. Можешь теперь накрасить глаза.

ДЖИН. Дай, погляжу, что ты сделала…

Сисси дает ей ручное зеркало, в котором Джин себя изучает.

Неплохо. Совсем неплохо, Сисси.

СИССИ. Спасибо, Джин. Сейчас и я буду готова.

Джин принимается за свои глаза. Сисси достает из пакета платье и начинает одеваться.

УИЛФ. Мне это никогда не приходило в голову.

РЭДЖ. Что?

УИЛФ. Что люди думали, будто я изменяю Мелиссе.

РЭДЖ. Конечно, думали. Только подумай, как ты себя вел…

УИЛФ. Это очень мучает меня, по-настоящему мучает. (Он отпивает из бутылки). Мелисса. (Пауза) Они ей поставили неверный диагноз. Если бы они заметили это раньше… (Он вздрагивает. Раскачивается.) Разве найдешь справедливость. Проклятые доктора. (Не большая пауза.) Быть неверным Мелиссе? Это невообразимо. (Опять содрогается) Она была моим строжайшим критиком. Она любила все, что я делал. (Он улыбается; пауза.) Правда в том, что я только болтун. И так было всегда. Думаю об этом, говорю, но до дела не доходит. У меня просто длинный язык. Конечно, у меня были дела до нашей встречи с ней, но потом… краснеть мне не за что.

РЭДЖ. Что же это было?

УИЛФ. Влюбился в одну девицу, уложил ее в постель. Говорил, что люблю ее, и хотел услышать в ответ, что она любит меня тоже. По правде, говоря, мне кажется. Я вообще никогда не любил по-настоящему до того, как встретил Мелиссу. К тому же, я понял, что мне идет быть верным. Не большое достоинство в наши дни и для моего возраста. Но я так думал и жил и тогда. (Пауза.) А ты, признайся, никогда не заглядывался на противоположный пол?

РЭДЖ (слегка улыбается). У меня было свое…

УИЛФ. Хотел бы я это услышать. Со всеми грязными подробностями.

Рэджи заканчивает зашивать.

РЭДЖ. Вот. Теперь попробуй снова. (Он опять прилаживает горб) Я считал Мелиссу одной из самых привлекательных и благородных женщин, какие мне когда-либо встречались.

УИЛФ. Заткнись, Рэджи, я не хочу раскисать. Я должен собраться. И тебе бы не помешало.

ДЖИН (Сисси). Как тебе мои глаза? (Сисси смотрит)

СИССИ. Великолепно. Я могу тебе еще чем-то помочь, Джин?

ДЖИН (взрываясь) О, бога ради, не будь такой заботливой и добренькой, я не выношу этого.

Сисси замирает в шоке. Джин продолжает красить глаза.

УИЛФ. Под мышкой немного жмет…

РЭДЖ. Этот камзол, на самом деле, сшит из обносков.

УИЛФ. Я знаю. Но это лучшее, что у нас есть…

СИССИ (Джин). Я совсем не заботливая. Я не добрая. Я так раскаиваюсь.

ДЖИН. (В своих мыслях) В чем ты раскаиваешься?

СИССИ. Я была такой ветреной.

ДЖИН. Ерунда.

СИССИ. Ужасно.

УИЛФ. (Рэджу) Так-то лучше…

РЭДЖ. А теперь, примерь на камзол.

Уилф открывает один из пакетов, достает камзол и начинает его примерять. В это время:

СИССИ. Кто-то мне сказал однажды, что у меня тоска по любви, поэтому я такая… такая беспутная.

ДЖИН. Мы все тоскуем по любви. Мы все хотим, чтоб нас любили.

Она достает из пакета платье и начинает одеваться.

СИССИ. Меня отправили в Англию, в пансион. Мои родители остались в Индии. Я их еле помню. Мой отец был полковником. Его звали Клив Робсон. Он звал себя Клив Индийский. Остроумный был мужчина. Он умер перед моим окончанием школы. Мама решила, что будет лучше, если я не стану приезжать на похороны. Я осталась в Англии с тётей Фионой. Не слишком приятной особой, к тому же, она насмерть стояла против моей карьеры певицы. И вот, мама пишет мне, что собирается вернуться домой. Но… умирает до того, как сесть на корабль. Я сказала тете Фионе: «Спасибо тебе за то, что ты сделала и до свидания.» Я никогда ее больше не видела…

К этому времени Уилф надевает камзол и выходит из-за ширмы.

УИЛФ. Как вам?

ДЖИН. Ужасно.

УИЛФ. Слишком большой?

СИССИ. Совсем немного. Ты немного похож на верблюда, который был у дурного костоправа.

УИЛФ. (возвращается к Рэджи.) Они считают, что он слишком большой…

РЭДЖ. Возможно, они правы. Давай посмотрим, что можно сделать…

Уилф снимает камзол, оба уменьшают горб.

СИССИ. (ДЖИН.) Я не хочу, чтобы ты думала, что ищу я сочувствия. Нет, нет, нет. Я помню наш девиз. Моей жизни можно позавидовать. Это так. Мужчины были от меня без ума. Конечно, я не позволяла лишнего, но ухаживания поощряла…

ДЖИН. И ты, и я, мой дорогая….

СИССИ. У меня… (Она останавливается и собирается с духом). Я думаю, что могу открыться тебе, я провела одну ночь с Энрико Кардинале.

ДЖИН. (Заинтригована и удивлена) Неужели, Сисси?

СИССИ. Да, это было, и я сожалею об этом. Он был ужасно расстроен. Как, впрочем, и все другие. Я никогда не могла… получить удовлетворения. Не знаю, как сказать это помягче.

ДЖИН. Это было, когда он жил со мной?

СИССИ. Да.

ДЖИН. Я думала, он гей.

СИССИ. Да, гей. Но хотел измениться, потому что был католиком, понимаешь? Он признался мне. Это было страшное признание. Мы лежали бок о бок в темноте, и он начал с того, что сказал «Этого раньше со мной никогда не было». Я сразу все поняла.

ДЖИН. Почему самые привлекательные мужчины обязательно геи?

СИССИ. Потому что они уважают тебя, как личность, а не используют как красивую побрякушку.

ДЖИН. Как ты думаешь, а Рэджи — гей?

СИССИ. (удивлена) Да нет!

ДЖИН. Почему ты так уверена? У вас же ничего не было, я знаю…

СИССИ. Конечно, нет. Он просто совсем не мой тип. Слишком мягкий и очень скрытный. Мне нравятся другой тип — мужественный. Хотя, это большая редкость среди мужчин.

ДЖИН. Ты не поможешь?

Поворачивается спиной к Сисси, которая начинает застегивать крючки на ее платье.

СИССИ. Но, почему ты меня спрашиваешь о Рэджи? Вы же были женаты…

ДЖИН. Да. Но не очень долго.

СИССИ. Сколько?

Джин вздыхает

ДЖИН. Ровно девять часов.

СИССИ. Девять часов?

ДЖИН. Ш-ш-ш. Он не должен это слышать, это было очень унизительно. И никому не говори, пожалуйста. Особенно Уилфреду. Тут мне нечем особенно гордиться.

СИССИ. Девять часов.

ДЖИН. Наша свадьба была назначена на три часа в субботний день мая. Церемония закончилась в восемь тридцать. Мой отец заказал нам апартаменты в Отеле Савой. Мы должны были провести там ночь, а наутро отправиться в Рим в свадебное путешествие. У нас был ужин с шампанским в номере. Я помню, как Рэдж ел взбитые яйца, гренки и лимонный мармелад. Около одиннадцати мы разделись, он в ванной, я в спальной комнате. Обнаженная я легла на кровать, в ожидании. Он вернулся, одетый в пижаму, и лег рядом со мной. Он выключил свет. И затем, мне пришлось тоже выслушать одно страшное признание, лежа бок о бок в темноте. Только в случае с Рэджи это было не… «Со мной раньше этого никогда не было», а… «Со мною всегда было так, и, как говорят доктора, всегда так и будет».

Пауза

СИССИ. Бедный Рэджи.

ДЖИН. Бедная я…

СИССИ. И ты ушла?

ДЖИН. Сначала, я попыталась успокоить его, подбодрить…

СИССИ. Но безуспешно?

ДЖИН. Безуспешно.

СИССИ. И тогда ты ушла?

ДЖИН. Нет, я не ушла. Я убежала. Я взяла такси, уехала в отель на Russel Square и крепко уснула. (Пауза) Позже, спустя годы, после многих мужей, я обнаружила, что секс слишком переоценивается. И я подумала, что это ужасно безнравственно. Мне надо было остаться с Рэджи.

СИССИ. Как ты думаешь, многие мужчины такие? Не могут и не хотят?

ДЖИН. Больше, чем нам кажется.

СИССИ. Я все время удивляюсь, как род человеческий еще сохранился. (Маленькая пауза) Хотела бы я услышать, что молодые сказали, если бы они могли слышать нас. Когда я была молодой, то мне казалось, что у пожилых вообще нет личной жизни. Секса уж точно. А сейчас, мы об этом только и говорим. Как странно стареть. Кто-нибудь сейчас думает, что мы рассуждаем только о Боге, смерти и загробной жизни.

Пауза.

ДЖИН. Уилфред прав. Мы не меняемся. Маленькой девочкой меня пугало само упоминание о смерти. Сейчас то же самое. (Вздрагивает) Давай, поговорим о сексе.

СИССИ. Поговори с Седриком. Он пригласит тебя на один из своих сеансов. Я ходила. Несколько месяцев назад. Он вызвал духа по имени Красный Орел и спросил его, есть ли здесь кто-нибудь для Сессилии Робсон, ответ был «Нет, еще никто не прибыл» Ты не могла бы мне помочь, Джин?

Показывается Уилф из-за ширмы.

УИЛФ. Как вам? Теперь получше?

СИССИ и ДЖИН. Да, намного…

Уилф возвращается за ширму.

УИЛФРИД (Рэджи) Они одобрили.

Рэджи начинает гримироваться. Уилф приводит в порядок костюм, надевает обувь.

ДЖИН. Боже, оно тебе слишком узко, Сисси. Я не смогу его застегнуть…

СИССИ. Я же его переделала, переделала, постарайся, постарайся…

ДЖИН. Я стараюсь, но ты слишком оптимистично настроена, я не могу его застегнуть…

СИССИ. Я сниму его, я должна его расставить немного больше. О. Боже, о Боже…

(В панике она снимает платье, но внезапно останавливается и двигается к двери.)

Хорошо, я пошла. До свидания.

ДЖИН. Сисси, ты куда?

СИССИ. Домой. Разве я тебе не сказала? Я еду домой. В Порт-Саид…

ДЖИН. О чем ты?

СИССИ. Еду домой в Порт-Саид. Я давно там не была. Надеюсь, моя няня меня еще помнит. Я должна идти. До свидания, до свидания…

ДЖИН. Сисси! (к мужчинам) У нее кризис…

Сисси возвращается.

СИССИ. О! Как ужасно, я чуть было ушла, не попрощавшись. До свидания, Уилфред, Реджинальда. Пожелайте мне счастливого пути. Я не могу больше откладывать, мне надо ехать в Караччи… (Она идет к двери)

РЭДЖ. О, Боже, если они ее поймают в таком виде…

Уилф останавливает ее.

УИЛФ. Сисси, ты не выйдешь из этой комнаты. Сегодня у нас гала-концерт в честь дня рождения Верди, Нобби уже в зале. Он сказал, что ждет — не дождется увидеть тебя.

Сисси смотрит на него взглядом.

Мы исполняем квартет, из «Риголетто». Квартет, Сисси…

СИССИ. Надеюсь, все пройдет удачно. До свидания, Я пришлю вам открытки с видом Суэцкого канала. Паруса уже подняты, мы отплываем…

АРИЯ-МОНОЛОГ СИССИ.

Машет рукой, собирается уходить…

РЭДЖ. Ей конец. Нам всем конец.

ДЖИН (достаточно строго). Сисси, соберись.

Сисси останавливается, смотрит на нее пустым взглядом; Джин берет ее за руки.

Держись, Сисси, дорогая, пожалуйста, держись.

Сисси молчит.

Ты никуда не едешь, ты остаешься здесь, с твоими коллегами артистами. С друзьями.

Опять нет ответа.

(Строго) Сисси, твой теплоход отплывает через две недели.

СИССИ. Да? (внезапно взволнованно.) Который час?

ДЖИН. Уже пора. Пора надеть платье.

Нелегкая пауза. Затем торопливо…

СИССИ. Да, да, да, все эти мелочи так досадны. Но я уверена, что оно мне подойдет…

Она начинает одеваться.

РЭДЖ. Еще бы чуть-чуть и…

УИЛФ. У тебя получилось, Джин.

ДЖИН. У меня был большой опыт с мамой. Только она была буйной.

Джин садиться и глядя в партитуру, слушает CD, Рэдж изучает свой грим, глядя в зеркальце.

РЭДЖ. Я хотел попросить Сисси подрисовать мне бороду и усы.

УИЛФ. Почему бы и нет. Пусть почувствует себя нужной.

РЭДЖ (подходя к Сисси; осторожно) Я не хотел бы отвлекать тебя, но когда ты освободишься, ты не могла бы мне помочь?

СИССИ. Сейчас, сейчас…

Продолжает зашивать платье. Уилф смотрит на Рэджи, который накладывает последние мазки на свой грим.

УИЛФ. Я солгал.

РЭДЖ. В чем?

УИЛФ. Я изменил Мелиссе. Один раз. С проституткой в Амстердаме. Нет, два раза. С другой проституткой в Гамбурге. (Обрывает себя…) Мелисса ничего не узнала. Правда, спросила, почему я в тот день трижды мылся в душе? (Маленькая пауза.) Ты изменял Джин? Из-за этого от тебя она ушла?

РЭДЖ. Я бы не хотел обсуждать этот вопрос, если ты не возражаешь. Прости.

УИЛФ. Да, готов поклясться, что ты был хорошим жеребцом, только втихую. Это напомнило мне, что лучше бы мне подложить кое-что, пока я не забыл…

Он достает из сумки три носка, кусочек бумажки выпадает из них.)

Добрый день…

(Он развертывает бумажку.)

(Он ее разворачивает.) Я сейчас умру. Рэджи, помнишь, я говорил тебе, что у меня есть мысль об искусстве?

РЭДЖ. нет.

УИЛФ. Говорил…

РЭДЖ. Когда?

УИЛФ. Не знаю когда, несколько лет назад, вчера, прошлым месяцем, я не знаю. Ты сказал, что во мне есть что-то удивительное…

РЭДЖ. Это правда…

УИЛФ. Слушай. (Читает.) «Искусство бессмысленно, если оно не волнует».

Рэдж думает над этим.

РЭДЖ. Можно взглянуть?

Уилф протягивает ему записку…

«Искусство бессмысленно, если оно не заставляет тебя чувствовать». Это очень красиво, Уилф.

УИЛФ. Спасибо.

РЭДЖ. И я верю, что это правда… Видишь? Я был прав. У тебя действительно проницательный ум. Что толку, если искусство умно, оригинально, стильно, когда оно не волнует? (Он прикасается к своей груди) Эрнст Ньюман прав. Поэзия — это просто уход в сторону. Я должен вставить это в свою вступительную речь.

УИЛФ. (приподнимая подол своего камзола) Ну? Разве я не похож на настоящего мужчину?

РЭДЖ. Прекрати, это пошло.

СИССИ. Попробуй снова…

Она влезла в платье, и Джин опять помогает ей. В это время:

УИЛФ (из-за ширмы). Сисси, ты готова? Мы опаздываем…

СИССИ. Минуточку… (Джин.) Ну?

ДЖИН (пытается застегнуть платье) Вот.

СИССИ. Слава богу. (Она спешно скрывается за ширмой)

УИЛФ. Сначала Рэдж.

РЭДЖ. Я бы хотел, чтобы ты нарисовала бороду и усы.

СИССИ. С удовольствием. (Гримирует его.)

Уилф бродит вокруг ширмы. Джин слушает и нашептывает… Уилф садится рядом с ней. Она сердито выключает плеер и снимает наушники.

ДЖИН. Я пытаюсь сосредоточиться. Не мог бы ты сесть где-нибудь еще.

УИЛФ. Мне хотелось поболтать.

ДЖИН. О чем?

УИЛФ. 0 наших палках. Я думаю, что нам надо постараться играть без них.

ДЖИН. Я не уверена, что смогу. У меня сегодня разболелось бедро…

УИЛФ. И я не уверен, смогу ли. Но я думаю, что мы должны постараться. Это было бы достойнее. Романтичней. Это как… ты стоишь за кулисами и хочешь в туалет, а вышел на сцену и все забыл.

Джин встает, делает без палки несколько шагов.

ДЖИН. Я могу о тебя опереться.

УИЛФ. Обопрись о Реджи, это будет надежней. И ему будет приятно. Он тебя обожает.

ДЖИН. Неужели?

УИЛФ. Конечно. Думаю, что Рэджи не переставал тебя любить никогда.

ДЖИН. Откуда ты знаешь? Он сам сказал?

УИЛФ. Нет. Но у меня проницательный ум.

Как это странно, строить теперь свое будущее с Рэджинальдом Пейджем. (Она опять погружается в музыку.)

УИЛФ. Интересно, чем мы займемся, когда это все закончиться?

Он напевает что-то про себя. Сисси пудрит Рэджи.

СИССИ. Вот. Очень хорошо. Посмотри, как тебе?

Рэджи глядит в зеркало.

РЭДЖ. Великолепно. Ты настоящий художник, Сисси.

СИССИ. Спасибо. И, знаешь Рэджи, ты не должен бояться, это никогда не поздно. Просто думай об Эйфелевой башне.

Рэджи глядит на нее в страшном смущении.

А если не получится, то есть один человек в Мадрасе, который готовит волшебное зелье. (Она отходит от него.) Тебе что-нибудь нужно, Уилф?

УИЛФ. Все, как обычно. Хотя, и грим ты мне можешь подправить, если, конечно, хочешь…

СИССИ. (она внимательно осматривает его лицо) Хорошо, но только, если ты сядешь себе на руки. Я тебя знаю.

Она подправляет ему грим.

ДЖИН. А я попробую ходить без палки. Я сделала это, когда вошла в ложу в Ковент-Гарден. Я рассказывала вам? Мне аплодировали стоя.

РЭДЖ. Эй, поторопитесь. Мне кажется, мы следующие.

Джин, прихрамывая, переходит на мужскую сторону ширмы и встречается лицом к лицу с Рэджи.

РЭДЖ. Ты очень красивая, Джин.

ДЖИН. И ты замечательно выглядишь.

РЭДЖ. И скоро мы будем молоды опять.

ДЖИН. Поживем-увидим.

Яркий луч прожектора. Рэдж вступает в него. Он кланяется. Аплодисменты. Свист. Рэдж надевает очки и достает свои записи. Руки у него дрожат.

РЭДЖ. Дамы и господа!..

Голос Бобби Свансона. Где гитарист из Индии?

Смех.

РЭДЖ. Успокойся, Бобби, он здесь, дорогой. Дамы и господа. Сегодня трое моих коллег и я надеемся начать новую традицию в этом доме.

Голос Бобби Свансона. Какую? Петь хором?

Громкий смех в зале.

РЭДЖ. Мы хотим перенести вас в прошлое, когда наши голоса были сильными и, я осмелюсь сказать, красивыми. Мы пришли к решению, после долгих споров и обсуждений, что мы не изменились. В душе, по крайней мере. А душа наша проявлялась сильнее всего, когда мы пели. Когда мы занимались тем, что делали лучше. Итак, сегодня вечером, 10 октября, в день рождения Джузеппе Верди, мы хотим напомнить вам, на что мы когда-то были способны, и что мы записали много лет назад. Я надеюсь, что это вас взволнует, не мы, но великая музыка, ибо искусство бессмысленно, если оно… (в панике ищет записку)… искусство бессмысленно… бессмысленно…

УИЛФ (шепчет сзади) Если оно не волнует.

РЭДЖ…да, если оно не может взволновать. Итак, пришло время представиться. Я исполняю роль Герцога Мантуи, а в роли Риголетто мы будем иметь счастье видеть знаменитого баритона, соперника Титто Гоби, мистера Уилфреда Бонда.

Уилф прихрамывая, выходит, кланяется под гром аплодисментов. Когда он выпрямляется…

Голос Бобби Свансона. Смотрите, это Квазимодо!

УИЛФ. Бобби, если ты не заткнешься, я спущусь и отшлепую тебя.

Голос Бобби Свансона. Да, пожалуйста…

Крики восторга.

УИЛФ. Доктор Коган, Вы не могли бы дать ему каких-нибудь ваших пилюль?

Голос Бобби Свансона. Гомофоб!

УИЛФ. Гетерофоб!

Аплодисменты. Смех. Рэджи выжидает, когда зал успокоится.

РЭДЖ. В роли Магдалены, наша дорогая, наша любимая, очаровательная Сесилия Робсон.

Сисси выходит вперед и делает реверанс под восторженные крики и аплодисменты.

И, наконец, одна из величайших звезд оперного небосклона, в роли Джильды, несравненная Джин Хортон.

Джин выходит, с большим трудом делает реверанс. Крики. Овация в зале.

Дамы и господа, квартет из третьего действия, сцены первой, Риголетто, великого маэстро Джузеппе Верди.

ЗАНАВЕС