Квартира, муж и амнезия

Глава 4

Было что-то в этой девчонке, его землячке, определенно было. А иначе он ее бы и не выбрал. Не красотка, нет. Да он и просил не присылать ему тупоголовых кукол — Дунечки хватило с лихвой. Четко обрисовал в кадровом агентстве, кто ему нужен: толковая помощница с хорошим образованием и знанием не менее двух языков. И никаких девчонок. Чем старше, тем лучше. Хорошо бы лет сорока. И пусть не красавица, но и не распустеха какая. Сложную, наверное, задал задачу. Агентство ему два месяца помощницу искало. Присылали множество самых разных резюме, на одно он даже отреагировал. Уж больно подходящей показалась кандидатка: тридцать два года, английский и немецкий языки, предпринимательский опыт. Пригласил на собеседование, пришла: декольте до пупа, ногти — сантиметра полтора длиной. Попросил составить письмо на английском, всего-то и текста, что «Дорогой мистер Смит, сообщаем вам, что заказанное вами оборудование отгружено такого-то числа. И напоминаем, что, согласно нашей договоренности, мы ждем от вас первый транш не позднее последней декады этого месяца». Полчаса у компьютера сидела, сопела, в потолок смотрела, ресницами хлопала. А потом приволокла распечатанный листочек и положила ему на стол, так наклонившись, чтобы прелести ее смог рассмотреть поподробнее. Рассмотрел. Прелести понравились. Перевод — нет. Судя по абракадабре, которую дамочка ему притащила, она элементарно запустила текст на интернет-переводчик. Сообразительная оказалась! Только вот догадаться, что программа переводит слова, а не понятия, соображалки не хватило. И познаний в английском — тоже. А так как ему помощница нужна была, а не любовница, пришлось с дамочкой распрощаться.

Матвей хмыкнул, вспоминая, как расстроилась кандидатка, как надеялась еще на что-то, попросив закурить. Как красиво пускала дым, запрокидывая голову, потряхивая волосами и покачивая, нога на ногу, туфлей на шпильке. Туфля была красивая. И нога тоже: коленки круглые, щиколотки тонкие. Хороша была дамочка, определенно хороша. Ей бы к нему полгода назад прийти — повелся бы, точно повелся. И на ножки-коленочки, и на грудки-реснички. А теперь — нет. Теперь, после Дунечки, на грудки-коленочки у него иммунитет. Стойкий. Стопроцентный. На всю оставшуюся жизнь.

В общем, забраковал он кандидатку. Агентство тоже забраковал — заколебало оно его бесконечным потоком дурацких резюме. Понял вдруг, что, запросивши за поиск специалиста половину оклада его будущей помощницы, эти шустрые ребятишки просто-напросто размещают в Интернете и газетах вакансию, собирают все резюме в кучу и если что и отсеивают, так только самые что ни на есть бредовые послания. Все остальные — ему шлют. Поэтому Матвей, больше на авось и от отчаяния — помощница нужна была, просто караул, — решил поискать кандидатку в провинции. Попросил департамент с завода дать объявление в их городе. И, как ни странно, сработало. Пришла эта Рита-Маргарита. С отличным образованием, двумя языками (знает блестяще, проверил!) и стажем в неслабой тюменской нефтяной компании. Правда, перерыв в стаже больше трех лет. Почему, толком не объяснила. По семейным, говорит, обстоятельствам. Рожала, что ли? Хотя в анкете написала, что детей нет. И что не замужем. Да и ладно, по обстоятельствам, значит, по обстоятельствам. Лишь бы эти обстоятельства работать ей не мешали.

Пока не мешали. Вон как бумаги разгребла. Всего-то за неделю! Договоры по папкам подшила-разложила, на письма, что электронный ящик забили, ответила, с подпиской на журналы — три месяца почему-то не приносили — разобралась. Аналитическую записку по рынку в Интернете отыскала. А главное, умудрилась так упорядочить его день, что у Матвея впервые за последние полгода пропало ощущение водоворота дел, в котором его крутит и затягивает, а он только и может, что высовывать из воды голову и ловить воздух. У него впервые стало на все хватать время. Оно у него к пятому дню работы с Ритой даже свободное появилось, время-то! Вот тогда он и расслабился, и заметил, что в его помощнице определенно что-то есть. Прямой спокойный взгляд ореховых глаз (на дне — грустинка и капелька боли, почему, интересно?), посадка головы (это про такую говорят «гордая»?), каштановые блестящие пряди (интересно, что женщины делают с волосами, чтобы они у них так блестели?). Косметики — минимум. Ногти — круглые, розовые, блестящие. Пальцы тонкие, безо всяких колец. Декольте — отсутствует. Так, две пуговицы на блузке от ворота расстегнуты, чуть ключицы видны. Ноги показывает иногда, но не специально. Когда садится в кресло, юбка приподнимается, натягиваясь на полных бедрах, и слегка открывает круглые коленки. И ни капли кокетства, ни капли манерности: собранность, деловитость, корректность. Сухарь, а не женщина. И это при ее-то формах! И в двадцать девять-то лет!

Рита-Рита-Маргарита. Новая помощница настолько его заинтриговала, что Матвей решил взять ее с собой в Прагу, на выставку. Хотел посмотреть, какая она вне офиса. Узнать о ней чуть больше. Узнал: панически боится самолетов, способна пахать до изнеможения, даже в командировке не расположена крутить с боссом амуры. Или расположена? Честно говоря, сам он действовать не собирался, а от нее специальных знаков ждал. А она в первые два вечера таких знаков не подавала. Может, в третий подала бы? Скорее всего, нет. Эта удивительная Рита так вкалывала на выставке — будто дорвалась до работы, — что больше ни на что у нее сил, похоже, не оставалось. В первый вечер к ужину просто не спустилась, продрыхла в своем номере. Во второй спустилась, но сидела как рыба вяленая, ковырялась в тарелке. Правильно он сделал, что оставил ее еще на денек в Праге. Поощрил девушку. Хотя, честно говоря, обошелся бы и без ее курьерских услуг, доплатил бы шестьдесят долларов за доставку, дешевле бы вышло. И вообще, что-то он раскис в этой поездке. Гранаты зачем-то купил эти дурацкие… Куда их теперь девать? Не Рите же дарить, в самом деле.

Матвей Самарин, директор московского представительства компании «Измерин», взглянул на часы и с удивлением обнаружил, что сидит перед монитором компьютера, складывает «тетрис» и размышляет о своей новой помощнице уже битых полчаса. Одиннадцать часов, между прочим, пора бы ей и объявиться. На работу прийти или позвонить хотя бы. За четыре дня дел-то поднакопилось. И кофе выпить хочется хорошего. Света-менеджер такой варить не умеет. Матвей посидел, глядя в монитор, еще пару минут и решился.

— Светлана, ты не могла бы дозвониться Зубовой и выяснить, куда она пропала? — выглянул он из своей комнатушки.

Под их представительство было приспособлено бывшее фотоателье, поэтому и помещения здесь оказались специфическими: большая комната и выходы в смежные крохотные комнатушки. Общую комнату отвели под менеджерскую, а в комнатушках устроили директорский кабинет, бухгалтерию и переговорную. Темный чулан — видимо, бывшая фотолаборатория, раз есть вытяжка и вода, — превратили в кухоньку. Как раз поместились столик с микроволновкой, два табурета и холодильник. Помощница сидела в общей комнате, возле двери в кабинет Матвея. Вернее, не сидела — пустой Ритин стул уже начал раздражать. И Матвей вернулся к себе в кабинет, чтобы не видеть этого безобразия.

— Матвей Алексеич, говорят, заболела Зубова! — сообщила Светлана, заглянув в кабинет пару минут спустя.

— Как заболела? Кто говорит?

— Не знаю, тетка какая-то.

— А что с ней?

— Говорит, температура.

— Простыла, что ли?

— Не знаю, она так толком и не объяснила.

— Слушай, Галушкина, ты хоть один вразумительный ответ по телефону получить способна? «Не знаю, не объяснила, тетка какая-то»! Как ты вообще хоть что-то продать умудряешься? Какой у Зубовой телефон?

— Вот, — протянула Светлана листочек, где крупным почерком записала семь цифр, и застыла в ожидании.

Матвей глянул на нее строго, Светлана понятливо исчезла за дверью, и Самарин быстро пробежался пальцами по кнопкам телефона. Сбился, чертыхнулся, набрал, уже медленнее, еще раз и стал нетерпеливо отсчитывать длинные гудки. На пятом гудке трубка ответила. Мужским голосом:

— Алло!

— Здравствуйте. Мне нужна Маргарита.

— Какое совпадение! Мне тоже! Кто ее спрашивает?

— Я Самарин Матвей Алексеевич, генеральный директор компании, где она работает. А вы, простите, кто будете?

— А я буду Тюлькин Григорий Борисович, супруг Маргариты Ивановны. И боюсь, уважаемый господин директор, в ближайшее время вы ее услышать не сможете.

— А можно узнать, по какой причине?

— По причине болезни. Загнали вы, любезный генеральный директор, Маргариту Ивановну. Заездили. Доконали. Лежит она теперь, бедная, не встает и даже к телефону подойти не может.

Мужик в трубке явно издевался. Почему, интересно?

— Григорий…

— Борисович.

— Спасибо. Григорий Борисович, мне очень жаль, что Маргарита…

— Ивановна.

— Что Маргарита Ивановна заболела. Но она должна была привезти из Праги документы, мне очень важно получить их как можно скорее. Скажите, вы не против, если за ними заедет курьер?

— Да не вопрос! Хоть сами заезжайте! Только Риту хотя бы недельку не трогайте!

— Договорились, — сказал Матвей и быстро положил трубку. Потом отменил паузу на «тетрисе» и начал крутить ломаные фигуры, прилаживая выступы к впадинам. Что-то не то. Что-то не так. И откуда он взялся, этот муж Тютькин? Неделю назад не было никакого мужа. Или был? Или вылезли-таки эти «семейные обстоятельства», которые она не стала комментировать? Нет, не складывается Рита с этим мужиком, который хамил ему в трубку. А с кем складывается? «С тобой!» — съехидничал кто-то в его мозгу, и Самарин развернулся в кресле, дотянулся до двери и крикнул: — Света, а где Зубова живет? Ты не могла бы уточнить для меня адрес?

Так, а его помощница, похоже, не так проста, как кажется! Квартира в самом центре Москвы — это вам не хрущевка в каком-нибудь Перове. Интересно, с каких доходов? Или это Тютькин у нее такой крутой? Матвей набрал на домофоне номер квартиры и приготовился объяснять, кто он и зачем пришел. Объяснять не потребовалось — домофон запищал, пропуская безо всяких вопросов.

— Вы к кому? — строго блеснула очками консьержка.

— Я в шестую квартиру!

— А, к Риточке! Что-то к ней сегодня прямо гость за гостем с утра, — покивала консьержка и предупредила: — Только вам придется по лестнице на третий этаж подниматься. Лифт от ключа работает!

— От ключа? Почему? — удивился Матвей.

— А домоуправ так сделал. Не все жильцы хотят за лифт платить, поэтому, кто платит, тот и ездит.

— Весело тут у вас, — подытожил Матвей и потопал к лестнице. Тоже мне проблема — на третий этаж подняться. Поднялся, постоял немного у двери, выравнивая дыхание. (Ничего так, высота у этажей! Считай, по высоте, на пятый этаж махнул!) Подумал, как прорвется сквозь мужа, чтобы поговорить с Ритой. И позвонил в шестую квартиру.

Прорываться не пришлось — открыла Рита.

— Здравствуйте, Рита, я за документами, — сказал Матвей. — Можно войти?

— Да, пожалуйста!

Рита отступила, впуская Матвея в квартиру и разглядывая его, как ему показалось, вопросительно и немного смущенно. Кстати, с виду не так уж она и больна. Хотя глаза странные, глядит будто сквозь него.

— Я ждал вас сегодня на работе. А мне сказали, что вы заболели. Что температура у вас. — Матвей топтался у порога и потихоньку начинал злиться. Прежде всего, на себя. Что, спрашивается, подхватился и прискакал? Ну, приврала девушка насчет болезни, ну, попросила этого своего Тютькина убедить начальника. А он уже придумал себе с три короба: совпадает не совпадает… — Где договоры? — раздраженно оборвал он свои мысли, получил от Риты тонкую папочку-скоросшиватель и сказал противным (аж самого передернуло) голосом: — Потрудитесь завтра выйти на работу. Либо предоставьте больничный лист. Болеть, кстати, не в ваших интересах — в зарплате потеряете.

И опять потоптался, отводя взгляд от растерянных Ритиных глаз. Пора было уходить. Но почему-то не уходилось.

— Ритуся, ты где пропала? — В прихожую выглянула полная женщина в бледно-зеленом платье и с любопытством уставилась на Матвея. — Здрасте!

— Тамарочка, это шеф мой, приехал за документами. Думал, температура у меня…

— Была, была температура, — закивала женщина, делая честные-пречестные глаза. — Сбили мы ей температуру. Доктора пригласили. Да вы пройдите в квартиру, пройдите, с доктором поговорите. И чайку с нами выпьете.

Женщина, которую Рита назвала Тамарочкой, так суетилась, что Матвею стало весело. Ой, врет! Зачем, интересно? Риту, что ли, выгораживает? А и правда, не попить ли чайку? И где этот Тютькин-муж?

— А у нас гостей прибыло, — весело пропела Тамарочка, приведя Матвея на кухню. — Риточкин начальник, сам приехал за документами! Лично!

— Здравствуйте! — Матвей окинул быстрым взглядом двоих мужчин, сидящих за круглым столом. Который из них муж? Тот, что справа, староват для Риты. Да и выглядит слишком интеллигентно. Похоже, по телефону ему хамил вон тот красавчик, что слева сидит. — Самарин Матвей Алексеевич, непосредственный начальник Маргариты Ивановны.

— Дворецкий Лев Казимирович, профессор. — Интеллигентный, тот, что справа, привстал и протянул Матвею руку для рукопожатия: — Очень приятно!

— Садитесь, вот сюда садитесь, — хлопотала Тамарочка, придвигая стул к свободному месту за столом, напротив красавчика.

— А у вас что, курьеров нет? Или вы решили Риту застукать? — спросил красавчик, лениво разглядывая Матвея прозрачными серыми глазами.

— Гриша, ты что? Перестань! — Рита вынырнула из-за спины Матвея, положила на стол коробку с каким-то печеньем и сказала: — Матвей Алексеевич, это Григорий, мой муж. Я действительно плохо себя почувствовала с дороги, Гриша переволновался очень, даже Льва Казимировича для консультации пригласил. Но вы не думайте, я завтра обязательно на работу выйду!

— Маргарита Ивановна, я бы порекомендовал вам завтра еще побыть дома. А еще лучше, дня три покоя и постельного режима, — вмешался профессор Дворецкий и строго взглянул на Матвея сквозь очки в тонкой оправе. — Знаете ли, у Маргариты Ивановны все признаки переутомления.

— Да? А я и не знал, — почувствовал себя виноватым Матвей. Вот идиот, радовался, что Рита так в работу впряглась, в неделю разобрала завалы, которые он полгода копил! И еще потащил ее в Прагу! — И что теперь делать?

— Щадить своих работников, вот что! От перегрузок беречь! — с вызовом сказал муж-красавчик, и Матвей согласился:

— Ладно! Маргарита Ивановна, пишите заявление!

— По собственному? — охнула Рита, и Матвей аж поморщился от плеснувшего в него отчаяния.

— На отпуск! Пишите, что просите неделю отпуска за свой счет. По семейным обстоятельствам! Прямо сейчас пишите, я в бухгалтерию отдам.

— Да, да, спасибо! — кивнула Рита и выбежала из кухни. За бумагой, наверное.

Матвей отхлебнул чаю, любезно налитого Тамарочкой, и спросил профессора Дворецкого:

— Что-то серьезное произошло?

— Вообще-то да. Провалы в памяти, знаете ли…

— Профессор, мне кажется, что это семейные дела, которыми нашего гостя загружать совсем излишне, — перебил Дворецкого муж Гриша, и тот смущенно закашлялся, пробормотал:

— Извините! — и стал протирать запотевшие очки.

На кухне повисла неловкая пауза, и, когда входная дверь разразилась звонком, все с облегчением встрепенулись — кто пришел?

— Я открою, — вскочила из-за стола Тамарочка и унеслась к двери.

— Где он? — донеслось через несколько минут из прихожей. — Где они? Уже в постели, да? А ты их охраняешь, старая сводня? А ну, скажи ему, чтобы вышел! А не то разнесу это ваше любовное гнездышко к едрене фене!

— Что это? Кто это? — Профессор Дворецкий переводил близорукий взгляд с Григория на Матвея.

Григорий уставился в сторону прихожей с недоумением, а Матвей закрыл глаза и тихо застонал. Нет, этого просто не может быть!

— Кажется, это ко мне.

Странная девица визжала так, что будь в доме восемь этажей — на всех, наверное, было бы слышно. А уж у них, на трех-то, и подавно все слыхать. Тамарочка, хоть и обладала зычным голосом, соревноваться с девицей не захотела — не то у нее было настроение. И поэтому несколько минут молча разглядывала странную гостью. Шубка норковая, дорогущая, наверное. Волосы пепельные, длинные и подстрижены красиво. В салоне, наверное, стриглась. У ее хозяйки после салона волосы всегда так лежат. Глаза, как у Барби, — большие, в загнутых ресницах. Красивая девушка, когда не орет.

— Так вам кто нужен-то, я не поняла? — спросила Тамарочка, дождавшись, когда у девушки закончился воздух и она сделала паузу на вдох.

— Муж мне мой нужен, вот кто! Я точно знаю, что он здесь. Машина его возле вашего подъезда стоит, я видела! И консьержка внизу сказала, что он в шестую квартиру пошел! И дубленка, вот, я точно знаю, его это дубленка! — пуще прежнего разошлась девица, увидев на вешалке куртку Ритиного начальника. Действительно, приметная вещица — квадраты светло-коричневых лоскутов сшиты с каким-то особенным шиком.

— Так вы к Матвею, что ли, Алексеичу? — начала понимать Тамарочка.

— Тамарочка, что у нас происходит? — выглянула из своей комнаты Рита. В руках — листочек бумаги.

— Да вот, Матвея Алексеича жена ищет!

— А, так это с тобой Матвей теперь шашни крутит? — повернулась к Рите девица, и та отшатнулась от волны исходящей от нее ярости. — Ну и как, справляешься с обязанностями, помощница? Знаешь теперь, как он любит и что он любит? А то хочешь, опытом поделюсь?

— Спасибо, я прекрасно справляюсь со своими обязанностями! — машинально отбила подачу Рита, и девица аж задохнулась от ярости:

— Ах ты, корова, секретутка паршивая! — и бросилась к Рите. Наверное, в волосы вцепляться.

Рита видела однажды такую картину. В Тюмени жила на их площадке веселая соседка Ниночка. И как-то раз соседка сверху, Галина Петровна, вот так же визжала что-то про мужа Васю и про Ниночку. Обзывала ее подстилкой, а потом вцепилась Ниночке в волосы, и выскочившему на шум Васе (из Ниночкиной, кстати, выскочившему квартиры) пришлось вылить на супругу ведро воды… Он потом так и остался у Ниночки жить.

— А ну, стой! — Тамарочка поставила на пути у девицы свое массивное плечо, и та изменила траекторию, отлетев к стене у вешалки. Взвизгнула дикой кошкой, выставила ногти-когти и…

— Дунечка, может, хватит уже людей смешить?

Матвей вышел из кухни и теперь стоял и морщился, будто у него внезапно разболелась голова. Потом сказал, объясняя сразу всем: Рите, которая в ужасе прижимала к груди листочек, Грише, который оглядывал девицу с явным интересом и одобрением, Тамарочке, которая переводила взгляд с Матвея на девушку со спокойным любопытством, профессору Дворецкому, который рассматривал даму под вешалкой с профессиональным прищуром:

— Это моя бывшая невеста. Не ожидал, что она ворвется сюда.

— Бывшая? — взвилась притихшая было Дунечка. — Это ты решил, что я бывшая! А я не бывшая! Я стану твоей женой, понял? И я тебе покоя не дам! И шлюшкам твоим покоя не дам! Пока все, до единой, не поймут, что ты — только мой! Ну, прости меня, вернись ко мне! Хочешь, на колени встану! — вдруг резко сменила тактику блондинка.

— Прошу извинить, дама не в себе. Мы уже уходим, — сказал Матвей.

Деревянной от сдерживаемого гнева походкой — залепить Дунечке пощечину хотелось так, что аж ладонь чесалась, — он подошел к вешалке, сорвал с нее свою дубленку. Второй рукой крепко взял Дунечку за руку повыше локтя и потащил ее к двери.

— Матвей Алексеич, одну минуточку! — окликнул его Дворецкий, подошел и протянул белый прямоугольник визитки. — Осмелюсь предположить, что вашей супруге необходима квалифицированная помощь. Готов предложить свои услуги.

— Она мне не супруга, — поправил профессора Матвей. Но визитку взял, выпустив на полминуты Дунечку, сунул кусочек картона в карман пиджака и вывел-таки свою бывшую за дверь.