Глава 12 Цвета апельсина

Пришедшее в конце сентября бабье лето порадовало горожан четырьмя солнечными днями, чтобы тут же смениться ледяными, затяжными дождями. Хорошо, что отопительный сезон у нас начинают традиционно в середине сентября, что дома и в кабинете было тепло и уютно. Но вот на улице… Мытье лап Демона перетекало во влажную уборку коридора и санузла, так как этот тростниковый кабан, выплескивая на утренней и вечерней прогулке накопившуюся энергию носился по мокрому пустырю кругами, периодически поскальзываясь на мокрых глиняных дорожках, опрокидывал своих четвероногих приятелей и приятельниц, а потом норовил, выплескивая переполняющее его счастье, облизать мне лицо, положив грязные лапы на плечи любимому хозяину. По этой причине на прогулку с псом я ходил исключительно в наряде «а-ля бомж».

Трудности были и на работе. Весь месяц я служил палочкой выручалочкой отдела, которая, поломавшись для приличия, была готова в любое время дать «раскрытие» из запасов, полученных от незабвенного Глазырина. Начальник розыска смотрел ласково, как подвыпивший отец на сына— отличника, топорщил черные как смоль усы, фыркал, как обожравшийся рыбой морж и ставил в пример. Капитан Близнюк меня больше не задевал, утром добросовестно докладывал о моих планах на день, а вечером озвучивал то, что я ему доложил. Но мира у нас с ним не было. В журнал раскрытий я вписывал исключительно свою фамилию, остальные члены группы, палец о палец не ударившие, чтобы мне помочь, к мой ближний круг не входили.

Близнюк как-то выкручивался, дав как раскрытие квартирной кражи проникновение в комнату коммунальной квартиры, когда пьяный мужик вломился в бабульке — соседке в поисках не хватившей выпивки, и употребил из холодильника кроме литра деревенского самогона еще и тазик свеже — сваренного холодца. Выехав в дежурные сутки к возмущенной старушке, бравый капитан с трудом дотащил безмятежно спящего на кровати злодея до дежурки, уложил пьяного соседа почивать в камеру, а утром, на пару с ним опрокинув по пятьдесят грамм, принял мужчины мокрую от слез явку с повинной. А что? Допросить злодея в дежурные сутки было невозможно по причине крепкого сна. Дверь в комнату бабули была выломана? Была. Следовательно, кража с противоправным проникновением в жилище есть, и можно ставить в отчетности галочку.

Второй раз счастье группе по раскрытию квартирных краж прилетело из ИТК номер два общего режима. Молодой человек всей душой принял блатную романтику, вписываясь в местное сообщество мелких хулиганов, в числе которых он влез в ларек «Союзпечати». Вечером молодая банда, оккупировав две, утащенные от подъездов и установленные в густых кустах, скамейки, праздновали великую криминальную победу, распивая бутылку благородного «Агдама» и угощая ворованными сигаретами «Родопи» всех, включая малолеток-второклассников.

Густые кусты сыграли с парнями злую шутку — там же, вняв фуражку, чтобы не сверкнула кокарда с гербом СССР, стоял и внимательно слушал воровскую сагу местный участковый, который на следующие утро и собрал всех участников криминального события в опорном пункте. После легкого постукивания томом сочинения В.И. Ульянова (Ленина), в благородном, синем переплете, по бестолковым головам, в идеи воровского братства продолжал верить только наш герой, который по совету друзей взял вину на себя, так как у двух приятелей уже были условные сроки, а у третьего маме нельзя было волноваться, у нее было больное сердце. Получив за кражу из ларька два года условно с отсрочкой на два года, наш герой решил, что больше никогда и нигде. Этой мысли он твердо следовал два месяца, после чего решил, что изъятие у учащихся младших классов двадцати копеек, выданных родителями на обед, особым грехом не считается…

Юноша благополучно «робингудил» разных детей, обходясь мелочевкой, пока его не соблазнила красная десятирублевая купюра, которую нес в школу малыш, для оплаты поездки на экскурсию в соседний город. Не задумываясь, что это провокация со стороны судьбы, ранее судимый гражданин выхватил бумажку с портретом Ильича, благородно оставив ребенку двадцать копеек на обед, и уже через час щедро угощал своих корешей на тех же скамейках крепленным плодово-ягодным. Мама ребенка, поставленная перед фактом, что сын не сдал крупную сумму на экскурсию, в течении пяти минут выяснила фамилию злодея, который до восьмого класса учился в той же школе, и кипя от возмущения помчалась в милицию.

Итог был печален — за второе преступление срок был отмерян реальный, так как фамилия героя была не Навальный, и через два месяца стремящийся юноша, оказавшийся в месте, куда он и стремился. А дальше было как в несмешном анекдоте, что экскурсия в Ад очень сильно отличается от эмиграции. Парню не хватало духовитости, в понятиях он плавал, да и вообще, был немного туповат. Песни о парне дерзком, на рывку уходящем от лягавых он исполнял плохо, да и вообще, выглядел как-то мутно. Поняв, что надо менять прописку, а то возле него начались нехорошие движения, парень побежал к местному оперу и написал явку с повинной о совершении им нескольких квартирных краж в Городе, надеясь сменить место пребывания на некоторое время. Вариант с глотанием фольги, пришиванием пуговиц к пупку и прочие шалости запертых за колючей проволокой мужчин, он решил оставить напоследок.

Что было не отнять у Близнюка — собутыльником он был неплохим — весело шутил, не становился агрессивным, когда были деньги на оперативные расходы — щедро делился вкусными напитками с нужными людьми. Опер ИТК № 2 отзвонился своему городскому другу и последние несколько дней Владимир Борисович каждый день ездил в колонию, авансируя руководства будущим фонтаном раскрытий, не уступающему по интенсивности уже мелеющему ручью явок с повинной от Глазырина. Чем занимались молодые и ранние Кадет и Студент, я не знаю. Я сам целыми днями пропадал, пытаясь на своем «горбатом» установить банду «фельдшеров» в полном составе.

Чтобы моя приметная «ласточка» не вызывала подозрений своим оригинальным внешним видом, я на ночь оставлял ее под окнами соседнего с общежитием медработников дома, создавая видимость ее принадлежности местному жителю. Каждое утро, я, прыгая по лужам, бежал к своей ласточек, опасаясь, что застану ее без колес, «дворников», либо еще, чего-либо ценного. Но, наверное, горбатый «Запорожец» не привлекал даже местных малолетних угонщиков, которые мотались по соседним дворам, в поисках «Жигуленка», который можно было завести, сломав замок и соединив провода напрямую, и весело проехать метров пятьсот, до перебегающего дорогу столба. Так вот, с облегчением обнаружив, что и эта ночь не стала для моей машины фатальной, я быстро нырял в салон и замирал там.

Пропитанный густой и холодной влагой уличный воздух мгновенно превращал стекла машины в матовые и я, тихонечко, как мышь, наблюдал за подъездом медицинского общежития, ожидая выхода моего подозреваемого — молодого фельдшера Дениса Козлова. Дни его дежурств я выучил наизусть, поэтому скрытое наблюдение осуществлялось исключительно во второй выходной Дениса. Мокрые, холодные капли, льющиеся с неба, кажется, исключительно за воротник, заставляли моего фигуранта поднимать повыше вороник и не оглядываясь по сторонам, а тем более не проверяясь, бежать в сторону остановки общественного транспорта. Поэтому я спокойно следил за ним, то пешком, то на моем, так сказать, автомобиле.

Вскоре круг общения моего подопечного был четко очерчен. Кроме его однокашника по медицинскому училищу, брюнета Игоря Михайлова, который однозначно был наводчиком по нашему зажиточному району, парень регулярно встречался с молодым человеком, очень высокого роста, который очевидно был в шайке ответственным за транспорт. По правилам наружного наблюдения высокому парню был присвоен псевдоним «Жираф».

Сегодня Игорь доехал до театра марионеток на старом, хронически больном «ЛИАЗе» который, при переезде через мост, два раза оказался в состоянии клинической смерти, замирая над великой сибирской рекой в средней полосе движения. Я вынужден был проехать мимо припадочно дергающегося автобуса, так как вторая аварийная машина, замершая на мосту, недалеко от автобуса, очень пожилая, как моя, могла вызвать подозрение даже у такого невнимательного человека, как Денис. Через пятнадцать минут оживший автобус громыхнул гармошками дверей у копии домика, что до революции снимал невинно убиенный при Сталине Мироныч, из его недра выскочил Денис и быстрым шагом, сильно опаздывающего человека, бросился в сторону театра «Марионеток».

Я, бросив машину и выждав пару минут, двинулся следом, прикрывшись от преследуемого холодным беляшом, завернутым в большой лист пропитанной жиром бумаги. У кооперативного магазина, где работала товароведом мама моего друга Ломова Димы, Денис пожал руку что-то недовольно выговаривающему ему Жирафу, после чего они перебежали дорогу и скрылись из зоны моего зрения. Двадцать минут я смотрел через витрину «Коопторга» и моросящий дождь на двор ухоженного дома сталинской эпохи, чувствуя жгущий неприязнью взгляд продавца молочного отдела, которую раздражал гражданин, прячущийся от непогоды напротив ее рабочего места и надеялся, что Дениска с Жирафом не ушли дворами куда то дальше. На мгновение я отвлекся на барышню, что забежала в магазин, отряхивая от влаги большой черный зонт — женщины в моей жизни давненько не случались.

Барышня была очень интересной, поэтому я, под лошадиное фырканье продавщицы за спиной, сделал маленький приставной шажок в сторону девушки. Внезапно боковым зрением я заметил знакомые силуэты — Денис и Жираф, в компании двух больших сумок, торопливо шествовали через двор в противоположную сторону. Под недоуменным взглядом девушки я как бешенный мустанг, чуть не сбив входящую в магазин бабуля, промчался мимо нее. Между мной и преследуемыми было около ста метров, мне надо было незаметно подобраться поближе и задержать хотя бы одного, главное, чтобы при нем была сумка. Парни, не оглядываясь, прошли на параллельную улицу, и к моему неописуемому горю сели в оранжевую «копейку», которая шустро сорвалась с места.

Когда я, выхаркивая горящие легкие, выбежал на дорогу, оранжевая корма малолитражки лисьим хвостом уже заворачивала у правый поворот. Мой мозг лишь успел зафиксировать две белые цифры на черном фоне государственного регистрационного знака — «двадцать пять». В любом плохом надо находить что-то хорошее. В противоположность упорхнувшим из-под моего носа жуликам и ожидающего меня, через пару часов, выездом в этот дом, где я буду около часа смотреть на выброшенные на пол вещи и слушать вой хозяев, что милиция ни хрена не хочет ловить распоясавшихся бандитов, остается светлое пятно — симпатичная девушка с черным зонтом, брошенная мной в магазине. Я опять побежал. Через пару минут влетев в храм кооперативной торговли я был вынужден довольствоваться довольным ржанием продавца молочного отдела — девушка уже ушла.

— Добрый день, Владимир Борисович — я вошел в кабинет и стал развешивать намокшую ветровку на вешалке, чтобы она успела хоть немного просохнуть. Мой непосредственный шеф, как всегда в костюме и галстуке, сидел над литерным делом. Сейф был открыт, несколько дел секретного делопроизводства лежало на столе перед капитаном, который почему-то не ответил на мое вежливое приветствие.

— Владимир Борисович?

Фигура за столом, с ровной, как на строевой подготовке, спиной, сидела не шевелясь. Я встал напротив и увидел абсолютно бессмысленные, но широко открытые глаза на красном, как молодая редиска лице. Очевидно капитан изволил где-то принять «на грудь», но как старый солдат, обладал способностью спать в любом положении.

Я помахал ладонью перед круглыми, как у совы, глазами, пару раз щелкнул пальцем. Пациент был скорее жив, чем мертв, но на внешние раздражители не реагировал.

Телефон прямой связи с дежурной частью, что не имел ни диска, ни колесика уровня громкости, взревел мерзким жужжанием и деловитый голос дежурного по отделу попросил кого— то из господ — квартирников изволить выехать на только что заявленную квартирную кражу— карета уже подана. Это было очередное ноу-хау руководства — вместо дежурного опера на преступления по нашей линии отправляли кого-то из нас, для полного погружения в обстоятельства преступления. Так как из наличных господ квартирников самостоятельно передвигаться мог только я, я вздохнув, пообещал подойти через минуту, после чего собрал секретные папки и сложил их в сейф шефа, сунув ключ от него в карман пиджака капитана.


— Дядя Паша, дело есть на миллион. Вы мне двести рублей не займете? — поздний звонок моего агента вырвал меня из состояния злобного полусна. Выслушав вой и стенания хозяев вскрытой квартиры из полногабаритного дома напротив «Коопторга», у которых имелся двоюродный брат, я так и не понял, с чьей стороны, что, в случае, если я в течении суток не верну хозяевам похищенное, сдерет с меня шкуру, я дежурно обошел всех соседей, что, ожидаемо ничего не видели и не слышали. После этого, провожаемый многообещающими взглядами потерпевших, я выехал с дежурной группой еще на две квартирные кражи, и домой попал около одиннадцати часов вечера или ночи. Ожидаемо, объекты советской торговли были уже закрыты, холодильник был пуст, поэтому мы с демоном на двоих ели банку тушеной свинины на двоих. И если Демона все устроила, то я без хлеба есть эту жирную массу не мог, поэтому половину своей половины отдал облизывающемуся и радостно взвизгивающему псу. Но я смог настроить себя, чтобы не послать Рыжего подальше.

— А зачем тебе двести рублей и когда ты мне их отдашь?

— Да парни позвонили и сказали, что завтра готовы очень жирный хабар принести, а у меня с монетами беда. А отдам я после выходных. Вы же знаете, расторгуюсь и верну.

Мой секретный сотрудник вконец перестал меня бояться, привыкнув, что я только фиксирую, что из похищенного он получает от вороватых фельдшеров и довольствуюсь данными жителей периферии, что покупают у Рыжего по дешевке неплохие импортные вещи, периодически даже что-то ему заказывая.

— Игорь, я тебе деньги достану, но не завтра, а после завтра, с утра. Договорились?

— Ну, наверное. — голос Рыжего потускнел, этот барыга надеялся получить у меня все и сразу.


— Четыре кражи за сутки в районе! — ревел, как океанский шторм, начальник РОВД: — Четыре кражи. У нас четыре человека по данной линии работают, а результата ху…

Начальник розыска! Александр Александрович! Ты не надейся, что ты отъедешь за счет краж этого, как его…Глазырина, что Громов, наверное, сотню тебе приволок. Если за двое суток что-то новое не раскроешь, то выводы последуют — вам всем не понравится, я тебе обещаю. Меня на пенсию отправят, а вы в народное хозяйство все пойдете.

Через десять минут нам открыли подоплеку начальственного гнева.

— Парни — начальник УРа нервно отбивал пальцами чечетку по поверхности стола: — у вчерашних потерпевших из дома двенадцать по улице основоположников какой-то сват-брат или еще хрен знает кто в нашем УВД, в отделе кадров сидит, подполковник, ко всему еще. И в его силах устроить всему нашему РОВД внеочередную аттестацию или еще какую бяку. А вы знаете этих клерков — они кровь пить с «земли» умеют и делают это с удовольствием. Поэтому, собираемся с силами и раскрываем именно эту кражу. Всем все понятно? Тогда по коням.


Я копался в желтоватых картонках карточек учета МРЭУ ГАИ, куда меня пустили после звонка начальника РОВД, которому я ничего конкретного не обещал, но он почему-то глядел на меня с надеждой. Лощеный лейтенант дорожной инспекции усадил меня в уголок, пошуровал какими-то железными штырями в куче регистрационных ящиков и вывалил мне на стол кучу карточек на зарегистрированные автомобили, чей номер начинался с цифры «двадцать пять». Я поморщился, видя количество картонок, но все оказалось не так страшно. «Жигулей» с искомым началом номера во всех вариантах оранжевого цвета, типа «охра золотистая» или «апельсин» было много, но «копеек» или «одиннадцатых», что на расстоянии различит было трудно, я отложил только три. Одна была закреплена за райисполкомом на западе области, ее я отложил в конец очереди. Вторая числилась за молодым мужчиной лет тридцати, что жил в поселке Гидростроителей и был, вследствие возраста, главным подозреваемым. Третья машина была зарегистрирована на пенсионера семидесяти лет, что проживал в центре Города. Поблагодарив хмурого лейтенанта, которому теперь предстояло расставлять по местам эти полторы сотни учетных карт, я вышел на улицу. Возле «горбатого» крутились два парня в серой форме с белыми ремнями — доблестные сотрудники Госавтоинспекции хотели спросить за отсутствие талонов о прохождении технического осмотра за лобовым стеклом.

Сплюнув на показанное коллегам издалека красное удостоверение, стражи дороги уселись в желто-синий «москвич» и рыча двигателем, как трактор «Беларусь», рванули в поисках, желающих купить штрафные талоны, а я развернулся в сторону поселка Гидростроителей.

По словам жильцов маленького двухэтажного домика, что окнами выходил на здание гидроэлектростанции, окутанной мелкой водной взвесью от падающей с высоты потоков воды, владелец «ВАЗ-21011» цвет «Охра золотистая» уже полгода разделывал рыбу в недрах огромного траулера, что гонялся за стаями минтая или хека в районе Антарктиды, так как другой рыбы в последнее время в магазинах не было. Его железный конь, заботливо укутанный брезентом, стоял на колодках во дворе дома, демонстрируя, что вчера от меня удирать с места происшествия он никак не мог. Следовательно, у меня оставался последний вариант — лимузин пенсионера.

Оранжевая «копейка» во дворе семидесятилетнего водителя отсутствовала. Дверь квартиры мне тоже никто не открыл. На мое счастье, в виду потепления, на стоящие во дворе скамейки, выползли местные дознаватели — бабки пенсионного возраста.

— Добрый день, дамы, а я к вам из ГАИ за консультацией — я показал, не раскрывая удостоверение с золотистым гербом.

Пенсионерки обычно с Госавтоинспекцией в конфликты не вступали, поэтому меня встретили благожелательным молчанием.

— Тут недалеко на переходе женщину пожилую сбили, оранжевый «Жигуленок». С места происшествия преступник скрылся, женщина в тяжелом состоянии попала больницу — мои слова, торжественные и скорбные одновременно, как выступление Левитана, сопровождалось сочувственными вздохами присутствующих: — Вот, ищем злодея. У вас во дворе у гражданина Захарова числится похожая машина, только ни машины я не вижу, ни хозяина дома нет.

— А Бронислав Дмитриевич в санатории, через неделю приедет. А на машине его внук катается, Слава, очень хороший мальчик, всегда здоровается и деда с бабкой на дачу каждые выходные возит.

— Я понимаю, что семья хорошая, но мы обязаны каждую машину проверить и отчитаться. Если машина человека сбила это сразу будет видно.

Да вы не там ищите, товарищ милиционер. Я Славку сегодня видела, у него машина целая была. Он в соседнем дворе живет, в шестой квартире.

— Спасибо вам большое, но проверить надо. А подскажите, Слава этот как выглядит?

Из пояснений бабушек вырисовывался словесное описание Жирафа, а это значит, что у меня появился шанс вернуть похищенное из непростой квартиры барахло и избавить РОВД от комплексной или еще какой проверки со стороны областного Управления.

Загрузка...