Лабиринт отражений

Глава 1

Внимание Джули привлекло какое-то светлое пятно, и она подалась вперед на сиденье, чтобы лучше разглядеть, что это такое. За окном мелькало шоссе. Две белые цапли, видимо, напуганные шумом и видом большого трансконтинентального автобуса, несущегося по дороге, взмыли вверх, расправив в воздухе белые крылья. Их длинные шеи и вытянутые тела смотрелись на фоне голубого неба Флориды, как наскальные египетские рисунки.

Слезы обожгли глаза Джули при виде этой необыкновенной красоты. Она нажала кнопку, поднимающую спинку сиденья, и еще подалась вперед, чтобы ничего не пропустить. Жадно впитывала окружающее. Какие необыкновенные места… Зеленые равнины, покрытые цветочным ковром. И подумать только, что всего в каких-нибудь пятидесяти ярдах слева от нее искрится и плещет зеленовато-голубой Атлантический океан! Она снова и снова повторяла в уме странные названия мест — Ки-Ларго, Конч-Ки, Ки-Уэст, Испанская гавань, Бухта пиратов.

В задумчивости Джули откинула голову на спинку кресла. С того самого момента, как она села в этот автобус в Морстауне, Джули пыталась разобраться в своих ощущениях. Но до сих пор это не удавалось. Казалось бы, она сейчас должна испытывать печаль и тревогу. Ведь она покинула то единственное место на земле, которое считала своим домом, людей, к которым была привязана, Кена — человека, которого любила. Однако вместо этого Джули ощущает невероятное возбуждение. Ее переполняет чувство небывалой свободы. Несмотря на то, что она покидает единственное место на свете, которое хорошо знает и где знают ее… Она едет в совершенно незнакомые края, где может обнаружить, что она не та, кем себя всегда считала, что она абсолютно другой человек. А может быть, ей не захочется быть тем другим человеком… И все же, несмотря ни на что, ее переполняют восторг и приятные предчувствия. Джули Мэлоун сама не могла понять своей непоследовательности.

Она достала из сумочки письмо, полученное неделю назад. Письмо, возродившее связь между настоящим и не известным ей до сегодняшнего дня прошлым. Благодаря этому письму она и оказалась сейчас в автобусе с кондиционером, катившем по шоссе, проложенному вдоль островков Атлантического океана, соединенных между собой изящными мостами.

Вообще-то она почти никогда не получала писем. Поэтому так удивилась, увидев авиаконверт, адресованный мисс Джули Мэлоун, Морстаун, штат Коннектикут. В качестве обратного адреса значилась юридическая фирма Хендерсона, Кэлдикотта и Фиппса в Ки-Уэст, штат Флорида. Джули не знала никого за пределами своего города. И тем не менее что-то шевельнулось в мозгу, где-то на задворках памяти, в тот момент, когда она смотрела на конверт.

А вдруг это как-то связано с тем, что было раньше?..

«Раньше» — так Джули всегда обозначала время, предшествовавшее ее приезду в Морстаун. У девочки, сошедшей тогда с автобуса, не было ни имени, ни прошлого. Она помнила водителя — седеющего человека с доброй улыбкой. Она помнила, как ехала в автобусе, как проносились мимо деревья и ограды. Но больше ничего сколько-нибудь последовательного и связного.

Городок Морстаун оказался добр к ней. И полицейские, и больничный персонал, и многие жители — все пытались, как могли, выяснить, кто же такая эта хорошенькая темноволосая девочка, появившаяся в их городе. Даже послали отпечатки ее пальцев в Вашингтон. Однако в досье их не оказалось.

Ее подвергли изнурительным медицинским обследованиям, но так и не выяснили причину потери памяти. Было проведено несколько сеансов лечения у психоаналитика — также безрезультатно. В конце концов психиатр поставил заключительный диагноз — истерическая амнезия. Потеря памяти в результате нервного стресса. Такие случаи чрезвычайно редки, пояснил он, и обычно кратковременны. По его мнению, в данном случае амнезия была вызвана сильнейшей психической травмой, жесточайшим шоком, настолько ужасным, что девочка как бы скрылась от происшедшего, опустив щадящую завесу перед своей памятью. Возможно, это навсегда, но, возможно, когда-нибудь завеса поднимется, и произойти это может в любой момент.

Возраст ее определили примерно — лет пятнадцать-шестнадцать. Когда стало ясно, что она так ничего и не вспомнила из своего прошлого, бездетные супруги по имени Мэлоун, которые всегда хотели иметь дочку, взяли девочку к себе в дом и дали ей свое имя. Так она стала Джули Мэлоун.

Джули жила безмятежно и счастливо. Ходила в местную школу, потом в колледж. У нее появились друзья. Закончив учебу, она начала работать в местной газете. В городе ее узнали и полюбили. Хотя вначале многие показывали пальцем и шептали: «девочка без прошлого», «потеряла память», «наверное, какая-нибудь незаконнорожденная». Однако годы шли, и все это осталось позади. Ее признали. А потом она влюбилась в Кена Доусона, и они обручились.

Теперь лишь изредка, глубокой ночью или же когда что-нибудь вроде этого письма затрагивало какие-то забытые струны в душе, Джули задумывалась о том, что же произошло с ней «раньше». Кем она была? Кто ее настоящие родители? Где они жили? Иногда она удивлялась своему почти полному отсутствию любопытства, но в такие минуты говорила себе, что ее настоящее настолько благополучно и надежно, что глупо тревожиться по поводу прошлого. Однако в те моменты, когда Джули была искренней сама с собой, она сознавала, что нежелание знать о своем прошлом скорее всего продиктовано страхом. Вдруг за этой завесой скрывается что-нибудь ужасное? Она не хотела рисковать…

Джули вздохнула. Взглянув в окно, увидела свое отражение. Многие называли ее хорошенькой, но она так и не знала, можно ли этому верить. Волосы цвета воронова крыла, угольно-черные глаза, смуглая кожа, привлекающие внимание ярко-белые зубы и мягкие чувственные губы.

Продавцы часто намекали, что ей надо бы носить более яркие вещи. Но девушка им не очень верила. Любила приглушенные тона — серый, коричневый, черный. Да и как можно поверить в собственную привлекательность, когда у тебя нет прошлого?

Скрежет тормозов вывел ее из задумчивости. Вот оно… Путешествие закончилось. То, за чем она приехала, оно здесь, ждет ее.

Внезапно Джули почувствовала, что не хочет выходить из автобуса. Однако двери открылись. Некоторые пассажиры уже взяли свои вещи и двинулись к выходу. Вокруг звучали взволнованные голоса. Джули ощутила одиночество, изолированность от всех остальных. Но это же глупо, сказала она себе. Мистер Фиппс все для нее устроил — и автобус, и мотель, в общем, все, что нужно. На самом деле нет никаких проблем, а она ведет себя просто глупо.

— Мисс Мэлоун?

Джули вскинула глаза. Однако, чтобы рассмотреть того, кто к ней обращался, ей пришлось поднять голову еще выше.

Такого высокого человека она никогда в жизни не видела. Он возвышался над ней, как башня. Его склоненное лицо показалось смутно знакомым. Может быть, оттого, что такое лицо скорее подошло бы жителю Морстауна, а не Ки-Уэст, штата Флорида. Вытянутое, какое-то угловатое, с выдающимся носом, большими серыми глазами, кустистыми рыжевато-коричневыми бровями и большим ртом. На этом лице застыло мрачное выражение.

Джули решила, что он наверняка хороший, добропорядочный и надежный человек. И сразу лучше себя почувствовала. Он испытующе смотрел на нее. Джули внезапно осознала, что так и не ответила на его вопрос, хотя прошло уже, наверное, немало времени.

— Да. Я Джули Мэлоун.

Широкие губы раздвинулись в улыбке, серые глаза потеплели, отчего он сразу помолодел. В нем даже появилось что-то мальчишеское.

— А я Фиппс, из фирмы «Хендерсон, Кэлдикотт и Фиппс».

— Да-да. Спасибо большое, что встретили меня.

Интересно, подумала она, а как его имя?

Фиппс с серьезным видом взял ее руку, крепко пожал и тут же выпустил.

— Надеюсь, вы хорошо доехали?

— О да, очень приятное путешествие.

Она порылась в сумочке в поисках бумажной салфетки, чтобы вытереть внезапно вспотевший лоб.

Фиппс с улыбкой кивнул:

— Да, становится жарко. Но главная беда — это влажность. Вам придется следить за своими вещами, например за обувью, чтобы не отсырела, иначе появится плесень.

Джули стало не по себе. Кажется, она даже вздрогнула. Но он, похоже, ничего не заметил.

— Ну что ж, поедем в мотель. Там вы почувствуете себя лучше.

Он взял ее багаж и загрузил в старенький джип, припаркованный неподалеку. Помог ей сесть в машину и сам сел рядом. Это заняло всего несколько минут. Джули откинулась на спинку сиденья. Жара и духота, казалось, вытянули из нее все силы и лишили всякого интереса к окружающему. Каждый вдох давался с трудом. Она так ждала встречи с этим неведомым Ки-Уэст, а теперь у нее нет сил его рассмотреть. Странно, что молодой преуспевающий адвокат водит открытый джип, а не новый автомобиль с кондиционером. Кондиционер сейчас был бы настоящим спасением.

Фиппс, по-видимому, почувствовал ее состояние. Улыбнулся:

— Со временем вы привыкнете. Не знаю, сколько на это потребуется времени. Сейчас в Ки-Уэст приезжих совсем немного, именно из-за жары. Только местным жителям нравится такой климат.

Джули попыталась улыбнуться в ответ. Снова подумала о том, как же его называть. Есть у него имя, или только фамилия?

Мотель, расположенный прямо на пляже, выглядел вполне комфортабельно. Каждое бунгало скрывалось в тени пальм и других тропических растений. И повсюду цветы. Ближе к воде чувствовался сильный бриз. Кокосовые пальмы скрипели и потрескивали на ветру. Как сплетницы с резкими голосами…

Джули расписалась в книге регистраций, и Фиппс понес вещи в номер. Внутри бунгало их встретила благословенная прохлада. Если бы не Фиппс, девушка тут же повалилась бы на кровать и проспала неделю. Но он все еще стоял здесь, высокий и прямой, как на военном параде. Она подняла на него глаза.

— Я понимаю, мисс Мэлоун, вы, наверное, очень устали после такого длительного путешествия. У вас достаточно времени, чтобы отдохнуть. Мистер Хендерсон будет ждать вас в нашем офисе во второй половине дня. Я заеду за вами в… — Он взглянул на часы. Джули заметила, что рука у него загорелая и мускулистая. — В четыре часа вас устроит?

Он выжидающе смотрел на нее. Джули кивнула. Несколько мгновений он колебался, по-видимому, собираясь сказать что-то еще. Потом повернулся и быстро вышел из комнаты.

Джули скинула туфли, вытянулась на кровати и закрыла глаза. Она очень старалась уснуть. Так она делала всегда, когда хотела выиграть время, оттянуть что-нибудь неприятное. Но сейчас сон не шел. Джули вздохнула. Ну что ж, если заснуть не удается, можно принять ванну.

Ванная комната, как и все здесь, выглядела по-тропически роскошно. Сама ванна казалась по крайней мере в два раза больше, чем у нее дома. Джули потребовалось некоторое время, чтобы разобраться со всеми приспособлениями. Вместо привычных рукояток здесь была большая блестящая хромированная кнопка с делениями, как на циферблате часов. Джули пришлось поломать голову, однако в конце концов она освоила эту довольно сложную процедуру.

Девушка была одета и полностью готова задолго до четырех часов. Нетерпеливо расхаживала по комнате, то и дело останавливаясь у окна, глядя на горячее солнце лимонного цвета, на роскошные цветы и кустарники. Вода искрилась под лучами солнца.

Джули остановилась у ночного столика, где лежала сумочка, из которой выглядывал уголок белого конверта. Она села на кровать, достала письмо. Не было никакой необходимости его перечитывать. Она знала содержание наизусть, читала и перечитывала его множество раз. Каждое слово, казалось, отпечаталось в памяти.

Письмо написал мистер Хендерсон, глава юридической фирмы. Содержание было изложено кратким и предельно ясным языком. Суть его заключалась в том, что фирма Хендерсона, Кэлдикотта и Фиппса, которая много лет вела дела семьи Деверо в Ки-Уэст, сообщала, что, по их мнению, Джули является последним оставшимся в живых ребенком этой семьи. Их шестнадцатилетняя дочь исчезла восемь лет назад. Имеются все основания считать, что Джули Мэлоун и есть эта девушка. Если она не возражает, представители фирмы просят ее приехать в Ки-Уэст, где находится семейное поместье, которому уже не меньше сотни лет. Здесь они могли бы окончательно определить, является ли она в действительности пропавшей дочерью семьи Деверо. Мистер Хендерсон, видимо, обладавший даром читать мысли на расстоянии, заверил Джули, что это не шутка и не розыгрыш, и в конце приложил внушительный список имен и фирм, у которых она могла бы получить подтверждение написанному. Оправившись от первого шока, Джули так и сделала. Все подтвердилось. Фирма оказалась реальной, письмо соответствовало всем юридическим нормам. Лишь после этого она рассказала обо всем Мэлоунам и Кену.

Приемные родители очень встревожились. Они успели привязаться к Джули, как к родной дочери. Им не хотелось даже думать о том, что вся ее жизнь, так тщательно спланированная, может теперь резко измениться, что Джули может покинуть их и Кена. Они так ждали того дня, когда Джули с Кеном поженятся и заживут счастливой семейной жизнью в доме по соседству. Они ждали рождения внуков, мечтали о том, как дети будут играть у них в саду. Письмо грозило разрушить это счастливое будущее.

Кен отнесся к неожиданному известию точно так же. Ведь уже все решено и спланировано. Через несколько месяцев эти планы должны завершиться свадьбой. Кен уже внес задаток за дом и купил невесте обручальное кольцо.

Джули коснулась скромного бриллианта на пальце. Внезапно она почувствовала, что ужасно тоскует по Кену. По его солидности, надежности, обаянию и доброте, по его практическому складу ума и суховатому юмору. По всем тем качествам, которые привлекли ее два года назад, когда Кен переехал в Морстаун.

Что она вообще делает здесь, в этом незнакомом месте, с незнакомыми людьми? И что, если вся эта история на самом деле все-таки окажется чьим-то жестоким розыгрышем?

В дверь постучали. Наконец-то! Джули взглянула на часы. Ровно четыре. Значит, если мистер Фиппс из фирмы «Хендерсон, Кэлдикотт и Фиппс» говорит «четыре часа», он именно это и имеет в виду.

Джули поспешно сунула письмо обратно в сумочку, глотнула напоследок прохладного воздуха, распрямила плечи и пошла открывать дверь.

Глава 2

«28 мая

Сегодня наш день рождения. Нам исполнилось одиннадцать лет. Мама и папа подарили нам платья с кружевными оборками и велосипеды. Платье мне ужасно не понравилось, а велосипед — ничего. Тетя Хелен подарила золотые медальоны в форме сердечка. Но самый лучший подарок — вот этот дневник в кожаной обложке. Он мне нравится больше всех остальных подарков, потому что у Сьюлин такого нет. Тетя Пип подарила мне дневник, а ей — коробку с красками. Вообще я нисколько не похожа на Сьюлин. Она просто плакса, и ничего больше. Мы с ней только внешне похожи, а внутри я совсем другая. Этот дневник мне очень пригодится. Мне есть что записывать. Буду писать обо всем, что делаю, записывать все свои мысли, все свои секреты.

И вот первый секрет. Как бы мне хотелось не быть близняшкой…»

На этот раз Фиппс приехал за ней в большом, внушительном черном автомобиле. С кондиционером. Интересно, почему он не приехал на нем на автобусную станцию? Джули решила, что спросит об этом когда-нибудь потом, когда узнает его получше. Может быть, заодно спросит и его имя. При этой мысли она непроизвольно улыбнулась. Фиппс, обернувшийся к ней в этот самый момент, тоже улыбнулся в ответ.

— Мистер Хендерсон вам понравится. Очень приятный пожилой джентльмен. Он из того самого рода Хендерсонов, которые приехали сюда еще в начале девятнадцатого века.

— Да, я уверена, что он мне понравится. Его письмо показалось мне таким… — Она не знала, как это определить.

— Он всегда пишет очень ясные и четкие письма. Вы себе даже не представляете, как трудно написать хорошее письмо. Я… — Внезапно он вспыхнул, отчего сразу показался более молодым, более привлекательным и совершенно беззащитным. — Да что это я… Не стоит об этом говорить. Вы же учились в английской школе и прекрасно знаете о таких вещах.

Джули непроизвольно поморщилась. Он это заметил и смутился еще больше.

— Извините. Я что-нибудь сказал не так?

Джули улыбнулась, пытаясь снять напряжение.

— Да нет. Просто я никак не могу привыкнуть к тому, что незнакомые люди так много обо мне знают. Как я понимаю, ваша фирма провела очень тщательное расследование. Похоже, у меня совсем не осталось секретов.

— Но в этом нет ничего плохого, мисс Мэлоун. Просто в случае, подобном вашему, мы должны быть на сто процентов уверены в том, что не ошиблись. На это ушло несколько лет. Нам практически не от чего было оттолкнуться. Когда… когда это все произошло… когда они вас обнаружили, вашу жизнь отследили вплоть до того самого момента, когда вы прибыли в Морстаун.

— А почему вы говорите «они»? Разве не вы этим занимались?

Он покачал головой:

— Нет, я в этой фирме относительно недавно. И лишь в последнее время начал заниматься вашими делами. Незадолго до того, как вас нашли.

Нашли… Джули несколько раз повторила это слово про себя. Что, разве она потерялась?

В колледже преподаватель психологии однажды сказал Джули, что, несмотря на потерю памяти о раннем детстве, она сохранила ощущение собственной индивидуальности. Но, может быть, эта индивидуальность служила лишь фасадом? Личиной, скрывающей какого-то другого человека, незнакомого ей?

— Как я понял, вы совершенно не помните свою жизнь до Морстауна? — с явной неловкостью спросил Фиппс.

— Да, это верно.

— И вероятно, это очень осложняет вам жизнь.

Джули пожала плечами, изображая безразличие.

— К этому привыкаешь. Наверное, со временем человек может привыкнуть ко всему.

— Скажите, мисс Мэлоун, а почему вы решили ехать автобусом? Путь ведь не близкий. И мы послали вам денег достаточно, чтобы купить билет на самолет.

— Я все еще до конца не верила, что это все правда, и поэтому решила, что не стоит торопиться. — Она вздохнула, помолчала несколько секунд. — Нет, на самом деле причина не в этом. Просто я ужасно боюсь самолетов.

Фиппс с любопытством взглянул на нее, но ничего не сказал. Машина подъехала к старому деревянному зданию, которое выглядело как жилой дом, если бы не вывеска, на которой аккуратными черными буквами значилось: «Хендерсон, Кэлдикотт и Фиппс. Юристы». Дом, по всей видимости, недавно заново покрасили. Однако краска не могла скрыть ни его возраст, ни красоту и изящество его архитектуры. Так строили в прошлом. Вокруг дома, как и повсюду в Ки-Уэст, в изобилии росли цветы и кустарники, создавая яркое многоцветье красок.

— Дом является собственностью Хендерсонов с 1945 года, — заметил Фиппс.

Джули поняла, что этот факт его впечатляет, и не могла не признать, что и у нее это тоже вызвало уважение. В конце концов ее собственным семейным корням всего-навсего восемь лет.

Тени уже начали удлиняться, возвещая приближение вечера, но прохладнее не становилось. Джули сразу это почувствовала, выйдя из автомобиля. Однако в здании оказалось прохладно. Внутри оно было таким же прекрасным, как и снаружи. Полированное дерево отсвечивало в мягких янтарных послеполуденных лучах солнца.

Офис мистера Хендерсона находился в конце холла, на нижнем этаже. Любопытно, как он выглядит, старейший из владельцев этой юридической фирмы, подумала Джули. Фиппс открыл дверь. Джули увидела, что мистер Хендерсон выглядит почти в точности так, как она его себе представляла. Среднего роста, худощавый, очень прямой, видимо, несколько усохший с возрастом, однако плечи все еще широкие. Черты лица дышали аристократизмом. Все это в сочетании с темным костюмом консервативного покроя придавало ему вид типичного пожилого юриста, какими их изображают в кино. Джули решила, что ему около семидесяти.

При виде ее он склонил голову.

— Мисс Мэлоун.

Голос звучал сухо и резковато, однако серые глаза смотрели дружелюбно.

Джули ответила осторожной улыбкой.

— Но если то, что написано в вашем письме, — правда, значит, я не…

Он тоже улыбнулся в ответ.

— Может быть, и так, моя дорогая. Но даже, если вы… — Он несколько секунд помолчал. — Даже если вы в действительности Сьюлин Деверо, вы все равно останетесь Джули Мэлоун. Мы те, кем сами себя считаем. А также те, кем нас считают другие.

Джули почувствовала огромное облегчение. И восхищение. Он просто очаровательный. А какой мудрый! А она-то боялась, что он окажется одним из тех… суровых и отталкивающих, сухих и скучных, как свод законов.

— Садитесь, пожалуйста, моя дорогая. — Он указал на стул. — Чувствуйте себя, как дома. Может быть, хотите охлажденного чая или лимонада?

— Нет, спасибо. Я слишком нервничаю. Не смогу сделать ни глотка.

Он сочувственно кивнул:

— Я вас прекрасно понимаю.

Потом обернулся к Фиппсу. Голос его стал более жестким:

— Шелдон, сядьте, пожалуйста. Из-за того, что вы постоянно мелькаете перед глазами, я тоже начинаю нервничать.

Джули улыбнулась про себя. Значит, его зовут Шелдон. Шелдон! Она несколько раз мысленно повторила это имя. Ей нравилось, как оно звучит. И ему оно очень подходит.

Фиппс вспыхнул и поспешно опустился на стул напротив Джули.

— Итак, моя дорогая, — начал Хендерсон, — я не собираюсь задавать вам никаких личных вопросов, тем более что мы уже получили ответы практически на все, что нас интересует. Мы убеждены, что вы Сьюлин Деверо, но хотелось сначала познакомиться с вами лично. Увидеть, так ли вы похожи на самом деле, как показывают наши фотографии. Нам это сходство показалось просто поразительным.

Он открыл ящик стола, достал несколько снимков и протянул Джули.

Она перебирала их дрожащими руками. Снимки изображали девочку в разном возрасте, от двух лет до пятнадцати. У Джули перехватило дыхание. Сердце бешено забилось. Это ее лицо, сомнений нет. Моложе, в непривычной одежде, с незнакомыми людьми, в незнакомой обстановке, но это она! Джули с трудом подавила крик. Уронила фотографии на колени.

Хендерсон вышел из-за своего огромного полированного стола, подошел к ней.

— Дорогая Джули, простите меня. Я не подумал о том, что эти фотографии смогут вас так потрясти.

Джули пыталась унять дрожь.

— Все дело в том, что… Это точно мое лицо… но то время… я совершенно его не помню. Все равно, что увидеть себя в виде призрака. Или кого-то из другой жизни.

— Так оно и есть. Это была другая жизнь. А теперь мы собираемся вас туда вернуть. Прежде всего вы должны встретиться со своей бабушкой, Стеллой Бронсон Деверо.

— С бабушкой?! — Это слово, сорвавшись с ее языка, словно повисло в воздухе между ними. — У меня есть бабушка?!

— Совершенно верно. И еще тетушка, и тетушка-бабушка, Хелен Бронсон, сестра Стеллы. А тетушка — сестра вашего отца. Ваша бабушка очень стара. Она умирает уже несколько месяцев. Ее удерживает только одно желание — снова увидеть вас. Именно по ее инициативе мы начали поиски. Она на этом настояла. Говорила, что вы живы и вас надо разыскать. Вы последний отпрыск семьи.

Мысли вихрем проносились у нее в мозгу.

— Тетушки… бабушка!

— Да, моя дорогая.

У Джули внезапно разболелась голова.

— Моя семья… У меня есть семья! А я даже не знаю, кто они такие. — Она сжала руками голову, пытаясь подавить поднимавшуюся изнутри панику. — Извините меня, мистер Хендерсон. Я совсем растерялась.

— Я прекрасно понимаю. Тут есть от чего прийти в растерянность. Шелдон, налейте Джули бокал бренди.

Шелдон вскочил на ноги, подошел к небольшому бару в углу и вернулся с полным бокалом, который отдал Хендерсону. Тот протянул его Джули.

— Вот, выпейте. И не вздумайте отказываться. Это отличное бренди.

Вообще Джули практически не пила, однако сейчас послушно взяла бокал и отпила глоток ароматной жидкости. Горло обожгло, тепло разлилось по телу. Она сразу лучше себя почувствовала.

— Итак, моя дорогая, — продолжил Хендерсон, — ваша тетушка Хелен живет в Ки-Уэст. Она так и не вышла замуж. Последние десять лет провела, ухаживая за Стеллой Бронсон. Другая ваша тетушка, Пиппен, вышла замуж за француза Антуана Делакруа, ныне покойного. Все это время она жила во Франции, но сейчас возвращается в Ки-Уэст, чтобы встретиться с вами. Мы убеждены в том… — он секунду помолчал, — в том, что вы Сьюлин Деверо. Однако теперь предстоит убедить в этом вашу бабушку. Видите ли, дорогая, здесь речь идет о больших деньгах. Семья Деверо владеет огромным поместьем, которое должно отойти Сьюлин в день ее двадцатипятилетия. Поэтому мы должны быть абсолютно уверены во всем, что касается вашей личности. Если вы нормально себя чувствуете, мы с Шелдоном отвезем вас в дом Деверо. Это прекрасное место. Я думаю, вам там понравится, Джули. — Неожиданно он улыбнулся. — А ведь я действительно не знаю, как вас называть. Давайте пока остановимся на Джули. Вы к этому имени привыкли. Только не думайте, пожалуйста, что у нас есть какие-то сомнения в том, что вы Сьюлин Деверо.

Джули медленно кивнула. Новость о несметном богатстве семьи Деверо окончательно выбила ее из колеи. А теперь предстоит самое трудное — встреча с незнакомой женщиной, которая, оказывается, ее бабушка. Совершенно чужой человек… и в то же время она, Джули, ее плоть и кровь. Эта женщина была матерью ее отца, она знала ее родителей…

Внезапно Джули почувствовала дикое, непреодолимое желание, настоятельную потребность узнать, кто же она такая на самом деле. На какую-то долю секунды что-то промелькнуло в сознании. Как будто раздвинули темную штору. На мгновение перед ее мысленным взором появилось лицо женщины. Знакомое лицо, но как будто обезображенное каким-то невероятно сильным чувством. Гневом? Ужасом? А потом занавес вновь опустился, да так быстро, что Джули не успела удержать в памяти увиденный образ. Через несколько секунд она уже не могла припомнить то лицо.

В состоянии, близком к трансу, Джули взяла сумочку и последовала за Хендерсоном и Фиппсом к машине.

Через несколько минут ей стало ясно, что первое впечатление от дома Деверо никогда не сотрется из памяти. Джули стояла, крепко сжимая в руках сумочку, стараясь не выдать охватившие ее чувства. Она разрывалась между двумя противоречивыми эмоциями — страхом внезапно все вспомнить и опасением не вспомнить ничего. Она пыталась понять, знаком ли ей этот дом.

Здание скрывалось за высокой оштукатуренной оградой, в изобилии поросшей вьющимися растениями бугенвиллеи. Над оградой высились верхушки деревьев. Подъехав к воротам, Хендерсон просигналил. Прошло несколько минут, показавшихся Джули вечностью. Она сидела на краешке сиденья, напрягшись, как струна, с нетерпением ожидая того момента, когда увидит дом. Узнает ли она его? Подтолкнет ли он воспоминания, откроет ли дверь в прошлое?

Ворота распахнулись. Впереди показалась извивающаяся подъездная дорожка, выложенная белым гравием. Вдали между деревьями виднелась белая громада. Наверное, это и есть дом.

Дорожка вилась среди изобилия тропических цветов, экзотических растений и деревьев. Многие из них были незнакомы, однако некоторые названия Джули знала из справочника, который читала по дороге сюда, в автобусе. Чарующие экзотические названия: «королевское дерево», «дерево-орхидея», «женский язычок», «испанский лавр», «пламя Мексики», дикий виноград «цветы страсти». Они выглядели просто фантастически. Таким ей представлялся райский сад.

Дорожка сделала последний поворот, и перед ними предстал дом во всей своей красе. Грациозный и изящный, двухэтажный, окруженный балконами, он великолепно передавал неповторимый дух своей эпохи.

От красоты здания и окружавшего его сада у Джули перехватило дыхание. Снова на одно короткое мгновение что-то промелькнуло в ее памяти, но тут же исчезло.

Внутреннее убранство дома не уступало по красоте его внешнему виду. Тщательно натертые деревянные полы радовали глаз блеском. На второй этаж вела лестница с витыми перилами. Огромные окна, от пола до потолка, напоминали старые дома в Новом Орлеане. Сейчас портьеры были опущены, вероятно, из-за жары, поэтому дом выглядел темным и мрачноватым. И еще в нем ощущался испанский дух, и это сразу очаровало Джули.

— Как он прекрасен! — прошептала она.

Шелдон услышал ее и улыбнулся:

— Да, не правда ли?

Увидев, что Джули застыла, словно в трансе, не в состоянии двинуться с места, он легонько взял ее за локоть и повернул к лестнице.

— Пойдемте, Джули.

Пока они поднимались по лестнице, Шелдон не выпускал ее руку, и Джули была ему благодарна за поддержку.

Второй этаж показался ей еще более мрачным. На верхней ступеньке стояла пожилая чернокожая женщина в аккуратном черном платье и белом переднике. По-видимому, она их поджидала. Лицо ее показалось Джули добрым и несколько меланхоличным. Она кивнула Хендерсону. С любопытством оглядела Джули.

— Как она, Полин? — спросил Хендерсон.

— Целый день ждет.

Чернокожая женщина кивнула на дверь. У нее оказался удивительно музыкальный голос.

Хендерсон открыл дверь и отступил в сторону, пропуская Джули. Чувствуя слабость в коленях, Джули медленно двинулась вперед.

Основную часть комнаты, подобно трону, занимала огромная кровать. На ней, приподнявшись на подушках, полулежала старая женщина.

Ее бабушка. Стелла Деверо.

Глава 3

«30 мая

Прошел один год и один день с тех пор, как я начала тайно вести этот дневник. Вчера мы опять праздновали день рождения. Ужасная скука. Зато сегодня хороший день. Правда, начался он плохо. Все утро шел дождь. Мама сказала, чтобы мы играли у себя в комнате. У меня появилась грандиозная идея. Но Сьюлин не захотела играть. Она никогда не хочет играть ни во что интересное. Потом, слава Богу, дождь кончился, и мама разрешила нам выйти. Только заставила нас обуть сапожки.

Мне кажется, мама любит Сьюлин больше, чем меня. Ну и пусть. Я все равно люблю папу больше, чем маму. Мама вся такая мягкая, сладенькая, совсем как Сьюлин. Я пришла к выводу, что некоторые люди мягкие, слабые, рыхлые… как расплывчатые картины. А некоторые — жесткие и сильные. Я даже разделила всех, кого знаю, на две группы и составила списки. Мягкие — Сьюлин, мама, тетя Хелен, моя учительница мисс Джонсон и мистер Финдлей, учитель из воскресной школы; он живет с нами по соседству. Сильные — папа, тетя Пип, бабушка, папин друг мистер Томас — он очень красивый — и Хью. Я заметила, что среди мужчин больше сильных людей, чем среди женщин. Большинство женщин мягкие и нерешительные. Но я не такая. И мне нравится, что я не похожа на других. Папа говорит, в этом нет ничего плохого.

А день сегодня оказался хорошим вот почему: когда кончился дождь, мы с Хью проскользнули через изгородь у дома мистера Финдлея и сбежали. Нам повезло, что Динго спал. Динго — это наша собака. Он очень глупый, все время лает. Мы связали их хвостами с Пинки. Пинки — это наша кошка. И она разбудила Динго. А мы спрятались за живой изгородью и наблюдали за ними. Вот была потеха! Динго носился вокруг, лаял и волочил за собой Пинки. Миссис Финдлей выбежала из дома с таким встревоженным видом, что просто умора. Кричала, махала фартуком… В общем, выглядела она по-дурацки. И вся эта суета и крики ничему не помогли. Динго и Пинки только еще больше напугались. В конце концов из дома вышел мистер Финдлей, поймал Динго и отвязал его. На этом все веселье кончилось.

Нас они так и не увидели. И никто не узнал, что это мы связали кошку и собаку. Мы с Хью хохотали до упаду».

Старушка, полулежавшая на кровати, выглядела совсем крошечной. Как кукла, подумала Джули. Однако черные глаза пронизывали насквозь, в них все еще светился живой ум. Она несколько минут изучала девушку. Царственным жестом остановила Хендерсона, когда тот попытался заговорить.

Под этим взглядом Джули начала чувствовать себя неуютно. Наконец Стелла Деверо заговорила. Голос ее нисколько не напоминал о преклонном возрасте:

— Итак… вы утверждаете, что вы Сьюлин?

Джули вспыхнула. Как она высокомерна и груба, эта старуха!

— Ничего подобного я не утверждаю. И вообще я приехала сюда не по своей инициативе.

Наконец вмешался Хендерсон:

— Мы пришли к твердому убеждению, миссис Деверо, что это и есть ваша внучка Сьюлин.

— Подойди сюда, деточка. — Стелла Деверо сделала знак рукой, тонкой и прозрачной, как восковая бумага. — Подойди ко мне поближе. Глаза у меня теперь уже не те, что раньше.

Джули колебалась, не зная, как поступить. Ей хотелось повернуться, выйти из этого дома, сесть на ближайший автобус до Морстауна и уехать. Однако любопытство оказалось сильнее. Она медленно, нехотя приблизилась к краю кровати.

Пронизывающие черные глаза внимательно смотрели на нее. Тонкая рука, опутанная голубыми прожилками вен, медленно поднялась и коснулась щеки Джули. Сухие пальцы погладили ее лицо. Это было похоже на легкое прикосновение птичьего пера. Не ласка, а скорее стремление удостовериться в реальности происходящего.

— Глаза… да, это глаза Деверо. В точности такие же, как у отца. Но вот нос… совсем не такой, как у Деверо. — Стелла легонько провела пальцем по носу Джули, потом коснулась своего собственного, довольно большого, благородной формы. — Конечно, с годами кровь Деверо многократно разбавлялась. Не знаю… Просто не знаю… Она покинула нас в шестнадцать лет. Могла ли она настолько измениться с тех пор?

Стелла Деверо словно выдохлась. Казалось, ей хотелось сейчас лишь одного — откинуться на подушки и закрыть глаза. Даже голос звучал слабее, чем вначале.

— Память у вас уже не та, что раньше, Стелла, — мягко произнес Хендерсон. — Я вижу в этой девушке поразительное сходство с шестнадцатилетней Сьюлин.

— Вы тоже не молодой человек, Клод, — издевательским тоном ответила Стелла. — В течение двадцати лет вы ни к одной девушке не приближались.

— Она выглядит так, как выглядела бы Рослин в этом возрасте.

Джули подняла глаза:

— Кто такая Рослин?

Он вздохнул. Ответил с некоторой неловкостью в голосе:

— Ваша сестра. Она исчезла почти одновременно с вами.

— Сестра?! У меня есть сестра?!

Хендерсон мрачно кивнул:

— Да, моя дорогая. Двойняшка. Но ее уже нет в живых.

Стелла Деверо вскинула руку.

— Вы прекрасно знаете, Клод, что я запретила говорить о Рослин в моем доме.

— Да, конечно, я об этом знаю. Но обстоятельства складываются таким образом, Стелла… Эта девушка ничего не помнит из своего прошлого. Значит, придется рассказать ей о Рослин.

— Вот вы и расскажите. — Черные глаза вновь остановились на Джули. В них снова зажегся огонек. Однако на этот раз в самой их глубине появилось подозрение. — С тех пор как вы мне сообщили, что нашли девушку, которая, как вы считаете, является Сьюлин, я кое-что прочитала об амнезии. Большинство специалистов сходятся на том, что чаще всего это выдумки романистов. По мнению экспертов, амнезия крайне редко встречается в реальной жизни и длится обычно недолго. Но восемь лет… О таком случае я нигде не читала.

— Я консультировался по этому поводу с ведущими психиатрами. Действительно, такие случаи чрезвычайно редки, однако специалисты считают, что это возможно, Стелла. Если потрясение оказалось слишком сильным, мозг как бы захлопывает дверь в прошлое.

— Захлопывает дверь в прошлое! Это похоже на дешевую мыльную оперу. Потрясение, вы говорите? Какое еще потрясение?

— Если бы мы это знали, то смогли бы ответить и на множество других вопросов. Не так ли, Стелла?

— Сегодня я больше не желаю это обсуждать, — слабым голосом проговорила женщина на кровати. — Завтра, может быть. А теперь идите. Оставьте меня.

Шелдон мягко взял Джули под руку.

— Нам лучше уйти. Миссис Деверо легко утомляется.

Хендерсон не вышел с ними.

— Подождите меня внизу. Я спущусь через несколько минут.

Шелдон повел Джули в полутемную гостиную на нижнем этаже. Она резко обернулась к нему:

— Ничего не понимаю! Что происходит? Ведь это была не моя идея. Меня пригласили сюда приехать. А теперь эта женщина спрашивает, кто я такая. Подразумевается, что я мошенница и охочусь за ее деньгами. Ну так вот, у меня для всех вас есть новость. Хочу сообщить ей, вам и мистеру Хендерсону, что в ее деньгах не нуждаюсь. Я жила прекрасно, пока это все не началось.

— Это не ее деньги, Джули. Они находятся у опекунов и должны перейти к вам в день вашего двадцатипятилетия. Однако я понимаю, что вы сейчас чувствуете. И тем не менее вам нужно набраться терпения и кое-что понять. Стелле Деверо восемьдесят лет. Она очень больна. Она не всегда в состоянии ясно мыслить, и сегодня, к сожалению, не самый хороший для нее день. К тому же она испытывает подозрения. Я думаю, это естественно.

Джули негодующе фыркнула:

— Я бы сказала, что это скорее паранойя. Неужели она может всерьез думать, что я гоняюсь за состоянием семьи Деверо!

— У Стеллы действительно есть склонность к паранойе, — раздался голос от двери. — С другой стороны, это не совсем безосновательно. До вас здесь уже побывали другие. Все оказались самозванками. Несколько миллионов долларов — лакомый кусок для мошенников.

Джули обернулась. У двери стояла еще одна пожилая женщина. Лет около семидесяти, решила Джули. Однако в отличие от той, наверху, она выглядела вполне крепкой и в добром здравии. Одета она была в неряшливую коричневую юбку и желтовато-коричневую блузку.

— Джули, — вмешался Шелдон, — это ваша тетушка Хелен Бронсон. Вы ее внучатая племянница. Мисс Бронсон, позвольте представить вам Джули Мэлоун, которая, по нашему твердому убеждению, в действительности является Сьюлин Деверо. На этот раз не самозванка, готов поклясться своей репутацией.

Хелен Бронсон издала неопределенный звук, похожий то ли на фырканье, то ли на смешок.

— Я бы и ломаного гроша не дала за репутацию любого юриста.

Шелдон без обиды усмехнулся:

— Хелен у нас известный циник, Джули. Должен сказать, что этот цинизм немало помог ей в прошлом. Она уже отвергла достаточно много девушек, претендовавших на имя Сьюлин Деверо.

Женщина подошла ближе, не сводя с Джули сощуренных карих глаз.

— Ну что ж, она похожа на наших двойняшек. Этого я не могу не признать. Может быть, в конце концов вы и откопали настоящую. А теперь извините, мне надо идти к Стелле.

Хелен Бронсон исчезла так же внезапно, как и появилась. Джули смотрела ей вслед.

— Для меня во всем этом много непонятного. Но главное, чего я не могу понять… неужели нет ничего такого, что могло бы бесспорно доказать… без всяких сомнений… что я и есть та самая Сьюлин? Отпечатки пальцев, например. Или отпечаток детской ступни. Насколько я знаю, у всех младенцев, рождающихся в клиниках, снимают отпечатки ступней. Да, и еще зубы… Как насчет зубов?

— Отпечатков пальцев у Сьюлин никогда не снимали. А все снимки зубов куда-то потерялись. И потом, и вы, и Рослин родились не в клинике, а здесь, в доме, во время урагана. Вашу мать не смогли тогда доставить в клинику.

— Да, и еще одно. До сих пор я ни разу не слышала ни о какой сестре. Если не ошибаюсь, мистер Хендерсон сказал, что мы двойняшки?

Шелдон кивнул:

— Рассказывали, что вас просто невозможно было отличить друг от друга. Даже мать иногда путалась.

Джули в отчаянии качала головой:

— Сестра… Двойняшка… Кто бы мог подумать, я совершенно ее не помню! Что с ней произошло?

— Точно никто не знает. Меня в то время еще не было в Ки-Уэст. Насколько я понял, она исчезла за несколько дней до вас. В конце концов все решили, что она утонула. У вашего отца была лодка, и Рослин просто сходила по ней с ума. Однажды в сильный шторм — никто так и не мог понять, зачем — она отправилась на лодке одна. После этого ни ее, ни лодку никто больше не видел.

— И тело не нашли?

Шелдон покачал головой:

— Нет. Но в этом как раз нет ничего удивительного, если лодка затонула. И потом… в это время в семье Деверо столько всего произошло. Столько тяжелых трагедий… Сначала погибли ваши родители, потом вы с Рослин исчезли, одна за другой. Все в течение каких-нибудь десяти дней.

— А мои… мои родители погибли вместе? Одновременно?

— Нет, Джули, они погибли не вместе, — произнес от двери Клод Хендерсон. — Сначала погиб ваш отец, Рис Деверо. В авиакатастрофе. Он летел в Майами на собственном самолете. Потом, сразу после похорон, ваша мать погибла в автомобильной аварии. И в ту же ночь Рослин пропала вместе с лодкой. А четырьмя днями позже вы исчезли из Ки-Уэст. — Он мрачно покачал головой. — После всего этого Стелла и слегла. Она так и не оправилась от шока. Думаю, она бы уже давно скончалась, если бы не стремление дожить до того дня, когда вы найдетесь. Стелла почему-то никогда не теряла уверенности в том, что вы живы.

— А о моей сестре она так не думает? Почему?

Джули поймала себя на том, что так до конца и не может воспринять тот факт, что у нее когда-то была сестра. Да еще двойняшка.

Хендерсон некоторое время молчал.

— Не могу точно сказать. Единственное, что я знаю: по какой-то непонятной причине Стелла всегда недолюбливала Рослин. Вы были ее любимицей.

— Это все действительно смахивает на мыльную оперу.

В голосе Хендерсона появились ледяные нотки:

— Для вас — вполне возможно. Но не для тех, кто столкнулся с этим. Как, например, Стелла Деверо.

— Да-да, я понимаю. Я не это имела в виду. Просто… Слишком много мне пришлось сразу узнать. В это трудно поверить.

Хендерсон кивнул:

— И я вас понимаю. А сейчас, наверное, нам лучше уйти.

Он пошел вперед. На улице Джули обернулась к Шелдону:

— Эти ураганы, о которых вы упоминали… Вы сами хоть раз видели что-нибудь подобное?

— Нет. Я живу в Ки-Уэст всего четыре года. За это время здесь ни одного сильного урагана не было.

— Я много читала об ураганах Флориды, о том, как они разрушительны. По дороге сюда я заметила много домов на высоких подпорках. Я даже спросила водителя, и он сказал, что это против ураганов.

Шелдон негромко рассмеялся.

— Они случаются дальше к северу, в глубине материка и на отмелях. Но Ки-Уэст самые страшные ураганы, по-видимому, обошли стороной.

— Почему так? Может, вас защищает какая-нибудь чудодейственная сила?

— А что, вполне возможно. Здесь, в Ки-Уэст, происходят очень странные вещи. Вы сами в этом скоро убедитесь.

— И тем не менее я совсем не хотела бы оказаться здесь во время урагана, пусть даже и чудодейственного. Поверхность здесь очень плоская. Кажется, одной большой волны достаточно, чтобы смыть все в океан.

— Не советую вам говорить что-нибудь подобное в присутствии кончей.

— Кончей? А кто это такие?

— Уроженцы Ки-Уэст. Причем я имею в виду не всех, кто здесь родился, а лишь тех, чьи предки жили здесь на протяжении двух или трех поколений. Они представляют собой довольно крепкий клан. Не знаю, кстати, как они посмотрят на вас, Джули. Вообще-то вы родились здесь, и семья ваша живет здесь уже в течение нескольких поколений. Но, с другой стороны, вас могут назвать северянкой. Теперь.

Они подошли к машине. Шелдон открыл заднюю дверь для Джули и Хендерсона, а сам сел за руль. По дороге до мотеля Джули смотрела в окно, ничего не различая из проносившихся мимо пейзажей. Голова была занята другим. На нее свалилось столько нового и неожиданного… Мысли путались. Джули никак не могла в этом разобраться.

Словно почувствовав ее состояние, ни Хендерсон, ни Шелдон не прерывали молчания до того самого момента, когда машина подъехала к мотелю «Дом на пирсе».

Шелдон вышел, открыл дверцу. Уже в тот момент, когда она выходила из машины, Хендерсон легонько коснулся ее руки.

— Джули, завтра мы снова поедем в дом Деверо. Надеюсь, Стелла будет чувствовать себя лучше. К тому времени должна приехать еще одна ваша тетушка, Пиппен.

Джули вздрогнула, несмотря на жару.

— Не уверена, что мне хочется возвращаться в тот дом. Место, конечно, очаровательное, но… мне кажется, там водятся привидения. Может быть, вам странно это слышать, но я это чувствую.

— Не позволяйте воображению завести себя слишком далеко, моя дорогая, — резко произнес Хендерсон. Затем смягчил тон: — А может быть, это и к лучшему. Может быть, подсознание подсказывает вам, что дом Деверо полон воспоминаний о вашей прежней жизни.

— Конечно, это вполне возможно. Но я так не думаю.

Хендерсон взял ее руку. По-отечески похлопал.

— Все будет в порядке, Джули. Не надо торопиться.

Джули почувствовала, что не настроена на подобные успокоительные речи, и едва сдержала резкое замечание. Не сказав больше ни слова, девушка вышла из машины. Шелдон проводил ее до входа в мотель.

— Джули, думаю, вам не стоит оставаться весь вечер в одиночестве. Могу я пригласить вас пообедать со мной? Здесь, в мотеле, есть очень хороший ресторан.

Джули взглянула на него с благодарностью. Какой предупредительный молодой человек! Ей действительно не хотелось весь вечер сидеть одной.

— С удовольствием, Шелдон.

— Если хотите, можете называть меня Шелл. Все меня так называют, кроме мамы и мистера Хендерсона.

Джули улыбнулась:

— Хорошо, Шелл.

— Дни сейчас очень длинные. Я заеду за вами в девять. Для вас это не очень поздно? Летом мы здесь довольно поздно обедаем.

— Нет, очень хорошо. Успею подремать. Я пыталась поспать сегодня днем, но ничего не вышло. Нервы слишком напряжены.

Он пожал ей руку:

— Увидимся в девять.

Джули вошла в вестибюль, взяла ключ и пошла к себе в бунгало. Сейчас она ощущала страшную усталость. Напряжение, которое она испытала в доме Деверо, да еще утомительная поездка в автобусе окончательно ее вымотали. Она скинула туфли, вытянулась на кровати, ощущая благодатную прохладу свежего воздуха, и сразу заснула беспокойным, неглубоким сном. Сновидения сменялись одно за другим. Проснувшись около шести, Джули вспомнила их все будто наяву. Налетали страшные ураганы, разбрасывая повсюду человеческие тела, будто спички. Разбивались и взрывались самолеты, сгорая в ослепительном пламени. А потом, то ли во сне, то ли в реальности, искаженной воспоминаниями, она оказалась в большой тихой комнате. Она танцевала перед высоким, в рост человека, зеркалом. Вначале это было очень приятно. Однако потом внезапно зеркало размножилось. В комнате оказались мириады зеркал, и в каждом отражалась она, танцующая, движущаяся в бесконечность. А потом самые отдаленные отражения начали приближаться, и по мере приближения улыбки на их лицах превращались в угрожающие гримасы. В конце концов она стояла, окруженная множеством своих отражений, протягивающих к ней когтистые лапы.

Она проснулась с пронзительным криком, вся в поту, несмотря на кондиционер. Села на кровати. Как раз напротив стоял туалетный столик с зеркалом, откуда на Джули смотрело ее испуганное лицо. Девушка поймала себя на том, что пытается заглянуть за него, отыскивая другие отражения из своего сна. Осознав это, она решительно отвернулась от зеркала, сунула ноги в туфли и вышла из комнаты. Солнце уже садилось, однако в воздухе чувствовалась все та же духота. Джули пошла вниз по пляжу, теперь почти пустому. Плавали всего лишь несколько человек.

Она прошла, наверное, немногим больше мили. Песчаный пляж превратился в узкую полоску гальки, окаймленную скалами. Здесь не было ни души. Джули шла в полном одиночестве. Солнце село. Быстро сгущались сумерки, особенные, субтропические. Девушка присела на край скалы, задумчиво глядя на потемневшую воду. Больше всего сейчас хотелось упаковать вещи и уехать. Следующим же автобусом. Она здесь чужая, а эти люди пытаются затянуть ее к себе. Странно… тот факт, что здесь ее ожидает огромное наследство, лишь усилил желание убежать, скрыться. Джули никогда не стремилась к богатству ради богатства. Словно что-то внутри, в глубине подсознания, отталкивало ее от больших денег. Ее вполне удовлетворит скромный доход, достаточный для содержания семьи. А большие деньги потребуют и большой ответственности. Особенно состояние, которое сваливается так неожиданно.

Внезапно Джули услышала позади какой-то шорох. Однако прежде чем она успела обернуться, последовал сильный толчок в спину, от которого девушка полетела вниз головой в воду. Глубина здесь была небольшая, однако течение очень быстрое. К тому же Джули никогда не умела хорошо плавать. В Морстауне практически негде было этому научиться.

Она ушла под воду, однако через некоторое время сумела выбраться на поверхность, отчаянно молотя руками и ногами по воде, ловя ртом воздух. Краем глаза успела заметить удаляющуюся фигуру позади того места, где она сидела.

Борясь с сильным течением, Джули медленно и неловко поплыла к берегу. Выбралась из воды несколькими ярдами южнее того места, где ее столкнули, на небольшом шельфе. Упала на землю, отфыркиваясь от воды и глотая воздух. Через несколько минут с трудом поднялась на ноги, огляделась. Уже почти совсем стемнело. Вокруг ни души. Может быть, ей все это почудилось? Может быть, она задремала, сидя там, на краю скалы, потеряла равновесие и свалилась в воду. А показалось, что ее столкнули…

Нет! Она с силой тряхнула головой. Кто-то ее ударил. И столкнул в воду. Может быть, это произошло нечаянно? Может быть, он споткнулся и случайно упал на нее? Но тогда почему он убежал, вместо того чтобы хотя бы попытаться ей помочь?

Голова у нее пошла кругом. И в этот момент она услышала знакомый голос:

— Джули! Где вы?

— Я здесь, Шелл.

Она пошла к нему навстречу. Они встретились на узкой полоске пляжа, в нескольких ярдах от того места, где она сидела.

— Боже мой, Джули! Вы же мокрая насквозь! Вы что, упали в воду? Имейте в виду, здесь одной гулять небезопасно.

— Нет, я не упала. Меня столкнули.

— Что вы такое говорите?!

— Это правда. Я сидела вон там. Смотрела на море. Кто-то незаметно подошел сзади и столкнул меня. Я не очень хорошо плаваю и вполне могла утонуть.

— Но почему? Кому это могло понадобиться?

— Откуда мне знать! Это случилось — вот единственное, в чем я уверена.

Он с сомнением смотрел на нее:

— Говорите, вы сидели и смотрели на море? Вы уверены, что это не привиделось? Знаете, море иногда действует гипнотически.

— Нет, — с раздражением ответила Джули, — мне это не привиделось. Во сне так вымокнуть невозможно.

— Ну… вы могли упасть в воду… — Он огляделся вокруг. — Как видите, здесь никого нет.

— Он убежал… тот, кто это сделал. Может быть, услышал ваш голос.

— Да, это возможно. Я вас несколько раз звал. Зашел за вами, чтобы идти обедать. В комнате вас не оказалось. Я решил, что вы на пляже.

— Прежде чем идти обедать, я должна принять душ и переодеться.

Джули повернула к мотелю. Сейчас ее била дрожь. Шелл нагнал ее и накинул на плечи свой пиджак.

Глава 4

«18 ноября

Вчера Сьюлин плохо себя чувствовала. Хотя я думаю, что она просто притворялась больной, потому что в таких случаях мама обращает на нее больше внимания. Хоть бы она и в самом деле заболела. И пусть ей будет больно! Как можно больнее! Она рассказала маме, чем мы с Хью занимались в гараже. Наверное, подсмотрела через окно, потому что дверь мы заперли. Если бы я заметила, что она подглядывает, ох и оттаскала бы ее за волосы. Уж тогда бы она не побежала рассказывать маме. Но мы с Хью ее не заметили. Мы здорово развлекались, пока Хью не испугался: он услышал какой-то шум снаружи. Оказалось, что это все тот же Динго. Ходит, вынюхивает все вокруг. Как я ненавижу этого старого глупого пса! Мама ужасно рассердилась. Вся покраснела, стала кричать, что обо всем расскажет папе. Но не рассказала. Еще она кричала, что я могу попасть в беду, если буду заниматься с мальчишками в гараже такими вещами. Это все, что она могла сказать. Я-то знаю, что ни в какую такую «беду» не попаду, потому что у меня еще не было месячных. В этом году мне исполнилось двенадцать. И вообще, даже когда начнутся месячные, я знаю, что надо делать, чтобы не влипнуть.

Ну, с Динго я рассчиталась. И с Сьюлин тоже. Достала в садовом сарае какой-то отравы, подсыпала в гамбургер и скормила Динго. Он такой дурак, что проглотил, не глядя. Того и гляди свалится. А миссис Финдлей будет кричать и махать фартуком, как всегда. Жаль, что я этого не увижу.

А потом я надела голубое платье Сьюлин и пошла в сад за домом миссис Тернер. Я даже не пряталась. Просто подошла к апельсиновому дереву и стала рвать апельсины. Через минуту она с громким криком выбежала из дома. Совсем как миссис Финдлей. Я подождала немного, пока не убедилась, что она меня хорошо разглядела, а потом кинулась бежать с юбкой, полной апельсинов. Когда она позвонила маме, я подслушала с другого аппарата. Мама спросила, которая из двоих это сделала. Миссис Тернер ответила, что не знает, так как не различает нас. Тогда мама спросила, какого цвета платье было надето на девочке. И миссис Тернер ответила, что голубое. Мама положила трубку, позвала Сьюлин и отругала. А Сьюлин только и твердила, что это не она. А мама повторяла, что только у нее есть голубое платье. Значит, это сделала она. Я едва сдерживалась, чтобы не расхохотаться в голос».

На следующее утро, когда Шелдон Фиппс вошел в офис, секретарша Джин Харрис подняла голову от письменного стола:

— Мистер Хендерсон хочет вас видеть. В любое удобное время.

— Хорошо, Джин, скажите ему, что я спущусь через несколько минут.

Да, подумал он, это бесспорное преимущество того, что его сделали младшим компаньоном фирмы. Теперь ему не приходится мчаться по первому зову. Вначале, когда он только пришел в фирму, любое пожелание Божества, каким он тогда считал Клода Хендерсона, выполнялось мгновенно. Прежде чем Джин закончила фразу, Шелл уже летел бы вниз, в кабинет босса. Теперь он мог позволить себе немного потянуть время. И даже чувствовал, что это необходимо. Не то, чтобы Хендерсон стал терпеть слишком частые или длительные задержки, нет, просто теперь Шелдон ощущал относительную свободу в своих действиях. Однако многолетние привычки — вещь трудно искоренимая, и временами Хендерсон в забывчивости позволял себе отдавать Шелдону приказания, как какому-нибудь младшему клерку. Например, вчера, когда он приказал подать бренди для Джули.

Джули… Шелдон откинулся на вертящемся кресле, окунулся в воспоминания о Джули и вчерашнем вечере. Он знал почти наверняка, что Хендерсон желает поговорить с ним именно о Джули. Наверное, хочет узнать, каковы его впечатления.

Шелдон восхищался честностью и прямотой Хендерсона, знанием законов, цельностью его натуры. Однако порой глава фирмы требовал от других людей слишком многого, в особенности от тех, кто работал под его началом.

Шелдон Фиппс, типичный уроженец Новой Англии, от природы физически хорошо развитый, в старших классах школы увлекался баскетболом и считался лучшим игроком. Семья его, хотя и не совсем бедная, не могла, однако, позволить себе послать мальчика учиться в колледж. Но Шелдон получил стипендию за спортивные заслуги и поступил в университет штата Южная Каролина, где изучал юриспруденцию и право. Последние два года он был к тому же еще и звездой университетской баскетбольной команды, что давалось нелегко. В отличие от других студентов, поступивших в университет по такой же стипендии и не слишком утруждавших себя занятиями в надежде на легкие заработки с помощью мяча после окончания, Шелдон выбивался из сил, усиленно занимаясь науками, чтобы получить степень бакалавра, и одновременно сохраняя первенство в баскетболе. Однако он выдержал. Окончил в числе десятки лучших студентов своего курса. Ему предложили играть в знаменитой городской команде, но он ни на минуту всерьез не задумался о такой возможности. Его всегда привлекала профессия юриста. Вначале Шелдон подумывал о том, чтобы вернуться в Вермонт и открыть там частную практику. Однако климат Южной Калифорнии успел его избаловать. Теперь молодой человек не представлял себе, как можно выносить пронизывающие ледяные ветры Новой Англии.

В Калифорнии ему ничего подходящего не предложили, но один из университетских преподавателей случайно узнал, что фирме «Хендерсон и Кэлдикотт» из Ки-Уэст во Флориде требуется способный молодой человек. Хендерсон и университетский преподаватель Шелдона когда-то вместе работали, и, разумеется, Хендерсон готов был прислушаться к рекомендации своего бывшего коллеги.

Шелл решил, что это место ему подходит. Фирма достаточно престижная. Со временем, если он хорошо себя зарекомендует, есть надежда сделаться младшим компаньоном.

Климат в Ки-Уэст оказался не совсем таким, как ожидал Шелдон, особенно летом. Но со временем он более-менее привык. И ему понравился легкий, чуточку небрежный образ жизни городка. Вначале молодой человек работал клерком, но к этому он был готов. Следовало пройти определенный период ученичества.

Вскоре стало понятно, почему его взяли на это место. Два старших члена фирмы работали только с гражданскими делами. Давали юридические консультации состоятельным клиентам, вели дела по их имениям, контрактам и тому подобное. Однако за последние годы в жизни Ки-Уэст произошли изменения. Отпрыски состоятельных клиентов стали попадать в неприятные ситуации: против них выдвигались обвинения в уголовных преступлениях — драках, мелких кражах и даже в употреблении и торговле наркотиками. Последнее стало доходным бизнесом для местной молодежи.

Хендерсон и Кэлдикотт не желали пачкать руки такими делами. Однако вскоре они обнаружили, что рискуют потерять состоятельных клиентов, если не защитят их отпрысков от карающей руки закона. Так вот и появился в фирме Шелл Фиппс. Его ученичество закончилось на удивление быстро. Вскоре — он даже и сам не заметил, как это получилось, — Шелл уже по уши погряз в уголовных делах. Он ничего не имел против. Его увлекала борьба интеллектов и находчивости, происходившая в суде, несмотря на то, что он в большинстве случаев презирал своих подзащитных — избалованных, высокомерных, самонадеянных юнцов. Благодаря удачным выступлениям в суде он за три года поднялся до младшего компаньона фирмы — намного раньше, чем рассчитывал.

Замигала лампочка переговорного устройства. Шелдон нажал кнопку:

— Да, Джин, передайте Самому, что я иду.

Джин от души рассмеялась:

— Однажды я передам ему ваше сообщение дословно. Посмотрим, как вы тогда будете выглядеть.

Шелл усмехнулся. Поднялся на ноги, раздумывая о том, что он скажет Хендерсону о Джули. Снова усмехнулся. Если он будет продолжать называть ее Джули, то скоро никак иначе и не сможет назвать. Тем более что и ей, по-видимому, очень неуютно под именем Сьюлин.

Он вошел в кабинет Хендерсона.

— Прошу прощения, сэр. Я просматривал газеты и увлекся.

Хендерсон холодно кивнул и указал ему на кресло.

— Эта девушка, Деверо… Вчера вечером вы пригласили ее пообедать?

— Совершенно верно, сэр.

— Послушайте, Фиппс, я надеюсь, она вам не вскружила голову?

Шелдон даже вздрогнул. Вскружила голову! Надо же такое сказать. Только Клод Хендерсон может употреблять такие старомодные словечки.

Он едва заметно улыбнулся:

— Не думаю, сэр. В конце концов я познакомился с ней всего сутки назад.

Хендерсон хмыкнул:

— Случаются вещи и более любопытные, Фиппс. Не говоря уже о том, что она может унаследовать огромное состояние и мы в какой-то степени являемся ее представителями. В любом случае с вашей стороны было бы непростительной ошибкой вступить в какие-либо отношения с клиенткой.

— Так вот, — с нарочитой небрежностью произнес Шелдон, — я считаю Джули очень привлекательной девушкой и симпатичным человеком. Но не более того.

Произнося эти слова, он пытался понять, насколько верно они передают его чувства.

Некоторое время Хендерсон пристально смотрел на младшего компаньона. Медленно кивнул. Достал из специального ящичка длинную черную сигару. После того как Фидель Кастро захватил власть на Кубе, большинство производителей сигар бежали в Соединенные Штаты. Многие из них осели в Ки-Уэст. Хендерсон выкуривал две сигары в день — одну утром, другую после полудня. Правда, неизвестно, как он ведет себя дома, подумал Шелдон. После смерти жены, случившейся много-много лет назад, задолго до приезда Шелла, Хендерсон жил холостяком в многоквартирном доме на пляже. Шелл никогда не бывал у него и не знал ни одного человека, кто хотя бы раз там побывал.

— Как прошел вчерашний вечер? — спросил Хендерсон.

Шелдон пожал плечами.

— Можно сказать, нормально. Джули была не очень разговорчива, если вас это интересует. Мы поужинали в ресторане «Дома на пирсе». Как только мы закончили, она сразу же пошла к себе в бунгало. Наверное, из-за того, что случилось до этого.

Хендерсон подался вперед.

— А что случилось до этого?

Шелдон передал ему рассказ Джули.

— Я не совсем уверен в том, что ей все это не померещилось. Я лично никого там не увидел. Хотя это, конечно, ни о чем не говорит.

— После вчерашнего дня нервы у нее, вероятно, напряжены, так что воображение могло сыграть с ней злую шутку, — задумчиво проговорил Хендерсон, выпустив густое облако едкого дыма. — Ее родители тоже отличались неустойчивой психикой. Порой были заметны даже признаки помешательства. Точно я не знаю: в доме Деверо, естественно, об этом никогда не говорили.

Шелдон издал удивленное восклицание:

— Я ничего не знал! Они, как видно, хранили все в глубокой тайне. Я никогда ни слова об этом не слышал. И у Стеллы Деверо ничего такого не замечалось.

Хендерсон кивнул:

— Верно. С другой стороны, она только по мужу Деверо. А вот Рис Деверо, отец Сьюлин, проявлял… некоторую неустойчивость. Он был ярким, способным человеком, ничего не могу сказать. В три раза увеличил доставшееся ему наследство. Однако временами выказывал буйный и неуемный нрав. По нескольку раз в год летал в Нью-Йорк и там пил, играл в карты, волочился за женщинами.

— Ну, это еще не признак помешательства. Если судить по-вашему, половину состоятельных людей, которых я знаю, можно записать в сумасшедшие.

— Но у Риса это зашло слишком далеко. Мне не раз приходилось посылать кого-нибудь из своих людей в Нью-Йорк вызволять его из тюрьмы. Однажды его нашли полумертвым в магазине Бауэри. Он покупал дорогое вино и распивал его с тамошними пьянчугами. — Хендерсон вздохнул. — Сколько раз я клялся себе, что умываю руки. Но Стелле все время удавалось меня уговорить. Я представляю семейство Деверо с тех самых пор, как открыл здесь практику. А прошло уже тридцать лет… Думаю, что Рис разбился, когда летел в Нью-Йорк на очередной кутеж.

— Значит, вы считаете, что его гены передались Джули? Боюсь, что не могу с этим согласиться. Она кажется вполне нормальной девушкой. При том напряжении, в котором она живет последнее время, любому могло бы померещиться то же. Если ей это и в самом деле померещилось.

— Я и не говорю, что она ненормальная, Шелдон. Просто считаю, что такое возможно. Так же, как и то, что она говорит правду.

Шелдон вскинул голову:

— Что вы хотите сказать, сэр? Вы имеете в виду, что кто-то в самом деле пытался ее убить?!

Хендерсон едва заметно пожал плечами.

— В наше время все возможно. В Ки-Уэст сейчас полно всяких подонков. Наркоманов, торговцев наркотиками… Человека могут убить просто так, для развлечения. Кроме того, не забывайте, — он выпустил клуб дыма, — когда она войдет в права наследования, ей достанется кругленькая сумма.

— А это уже не за горами.

— Совершенно верно. Джули сейчас двадцать четыре, а…

— А сестры ее нет в живых.

— Да, так мы все считаем.

— У вас есть основания в этом сомневаться? — Как вы знаете, тело так и не нашли. Мы просто все согласились с тем, что она утонула. Единственное сомнение, которое еще осталось, лично у меня по крайней мере: с которой из сестер мы сейчас имеем дело — Сьюлин, или Рослин?

Шелдон снова вскинул голову.

— Вы хотите сказать, что не уверены?! Об этом я как-то даже не подумал.

— Если исходить из того, что Рослин утонула, эта девушка должна быть Сьюлин. Но можем ли мы и в самом деле быть уверены? При жизни их никто никогда не мог различить. — Пожилой юрист пожал плечами. — С другой стороны, так ли уж это важно?

— То есть… вы хотите сказать, не важно, которую из сестер мы нашли, лишь бы это была одна из них? Я вас правильно понял?

— Нет, так далеко я бы не стал заходить, Шелдон. Но по крайней мере мы отыскали одну из Деверо.

— Может быть, для Джули это небезразлично.

Шелдон всерьез задумался. А что, если он вчера поторопился с выводами? Что, если Джули в самом деле грозит опасность? Да нет, это выглядит уж слишком мелодраматично. Неужели кто-то из родственников может попытаться убить ее из-за денег?

— Скажите, сэр, если с Джули что-нибудь случится, что в таком случае станет с деньгами? Они отойдут к теткам или к Стелле?

Хендерсон покачал головой:

— У Стеллы достаточно своих денег, а с тетками Рис никогда не ладил. Ни с Пиппен, ни с Хелен. В случае гибели обеих сестер, если ни у той, ни у другой не останется потомства, деньги переходят к различным благотворительным организациям. Собственные же деньги Стеллы после ее смерти делятся поровну между Рослин, Сьюлин, Пиппен и Хелен.

— В таком случае от смерти Джули никто ничего не выигрывает? — Шелл развел руками. — Какие же тогда могут быть мотивы для убийства?

— Вы правы в каком-то смысле. — Хендерсон на минуту задумался. — Знаете, я не из тех, кто полагается на предчувствия или даже на интуицию, но мне все это очень не нравится. Поэтому я буду вам весьма благодарен, Шелдон, если вы присмотрите за Джули по крайней мере до тех пор, пока мы не увидим, как развиваются события.

Очередная аудиенция у Стеллы Деверо назначена на три часа дня… Джули машинально употребила это слово, «аудиенция»: она чувствовала себя так, будто готовилась к визиту в королевский дворец.

В офис Хендерсона она явилась в половине третьего. Шелдон ждал ее.

— Мистер Хендерсон с нами сегодня не едет. У него назначена срочная встреча.

Джули ничего не сказала, но ее это известие только порадовало. Клод Хендерсон ей нравился, однако она его побаивалась и чувствовала себя стесненно в его присутствии.

— Я хочу извиниться за вчерашнее, — сказала она Шелдону в машине по дороге к дому Деверо. — Боюсь, мое общество не доставило вам удовольствия. Я была не слишком вежлива.

— У вас для этого были серьезные причины. Думаю, что и я вел бы себя не лучше, если бы кто-то пытался меня убить.

Джули удивленно посмотрела на него:

— Значит, сегодня вы мне верите? Вчера вечером вы говорили…

— Я просто еще раз как следует подумал. Теперь мне не кажется, что вам могло такое померещиться. И потом, вы полностью вымокли. Надо быть осторожнее. Последнее время здесь словно действует какая-то злая сила. Какой-нибудь полупомешанный мог проходить мимо, увидел вас, сидящую на камне, и столкнул в воду. Есть такие люди — абсолютно без всяких принципов. Готовы убить кого угодно, без каких-либо оснований, просто для развлечения.

— Похоже, что ваш Ки-Уэст — вовсе не такое уж приятное место.

— Не хуже любого другого и, я бы сказал, получше многих. Здесь таких подонков совсем небольшой процент, и власти делают все возможное для того, чтобы держать их под контролем. К сожалению, Ки-Уэст превратился в настоящую Мекку для торговцев наркотиками. Похоже, что здесь это теперь главный источник дохода.

— Стало быть, Ки-Уэст не слишком изменился, не так ли?

Шелдон пристально взглянул на нее.

— Что вы имеете в виду?

— Вчера вы упомянули о кончах. Я кое-что выяснила по поводу происхождения этого названия. Оно вошло в употребление потому, что ранние поселенцы строили себе дома из раковин — кончей. И теперь старожилы, уроженцы Ки-Уэст, называют себя кончами. Так?

— Все верно.

— И у этих первых поселенцев совершенно отталкивающее прошлое. Некоторые из них промышляли пиратством, кровавыми злодействами. Значит, в этом смысле Ки-Уэст не очень изменился.

— Да, в какой-то степени вы правы. А главная причина в том, что мы здесь чертовски изолированы от других. Как палец, высунувшийся в океан. Мы находимся поблизости от морских путей, к нам легче всего добраться морем. Здесь почти у каждого есть корабль, либо промысловый, либо прогулочный. Даже у меня. Поэтому патрулирование береговой линии практически бессмысленно. Понадобится примерно столько же патрульных кораблей, сколько и пиратских. А это вызовет такое скопление транспорта… как на Фриуэй в Голливуде в часы пик.

— А как насчет Деверо? Они тоже когда-то занимались пиратством?

— Этого никто точно не знает. Слишком много времени прошло. Но я буду с вами откровенен, Джули. Поговаривали, что свой первоначальный капитал Деверо добыли пиратством в открытом море. И они не одиноки. Немало старых уважаемых семейств восходят корнями к пиратам.

— Многим это наверняка может показаться увлекательным. Этакое романтичное семейное наследие.

— Во всяком случае, никакого позора в том нет, поскольку это все в далеком прошлом. Насколько я знаю, ваш прадед Жан Деверо промышлял пиратством в заливе, а Ки-Уэст использовал в качестве базы.

Они свернули за угол. Впереди показался дом Деверо.

— Я должен вам кое-что сказать, Джули. Не знаю, как начать. Сегодня вы познакомитесь с Пиппен Делакруа. Рано утром она прилетела из Майами, на пути из Франции. Пиппен… она несколько… странная особа. Я встречался с ней всего один раз. Должен сказать, она произвела на меня не слишком приятное впечатление.

— В каком смысле странная, Шелл?

Он заерзал на сиденье.

— Это трудно объяснить… Ей сейчас далеко за сорок. Но можно дать тридцать. У нее острый язычок, от нее можно услышать все, что угодно, в любой момент.

Джули взглянула на него с любопытством.

— А почему вы сочли необходимым меня об этом предупредить?

— Потому что она все время спорила со Стеллой по поводу вас. Считала, что нет смысла вас разыскивать. Без конца повторяла, что вас все равно не найти, так что не стоит тратить время и деньги.

— Наверное, у нее были причины так думать. Она как-нибудь это объясняла?

Шелдон покачал головой.

— Никаких логических объяснений я ни разу не слышал. Как я уже сказал, Пиппен немного странная. Например, она утверждает, что может входить в контакт «с теми, кто находится в другом мире». Ну и всякое такое. Я просто хотел вас предостеречь. Не исключено, что она с первого же взгляда начнет отрицать, что вы Сьюлин Деверо. Будет называть вас обманщицей, самозванкой. А может сказать и что-нибудь похлеще.

— А у вас никогда не возникала мысль, что она говорит правду? — едва слышно произнесла Джули.

Вероятно, Шелл ее не услышал или решил не обращать внимания на эти слова. Остановил автомобиль, обошел с другой стороны и помог Джули выйти.

Дверь открыла та же самая чернокожая женщина, что и вчера. При виде их она наклонилась вперед и зашептала:

— Мистер Фиппс, мисс Пиппен приехала.

— Я знаю, Полин, — вздохнул Шелдон. — Мы к этому готовы. — Он пожал руку Джули. — Надеюсь, во всяком случае.

Полин отступила в сторону. С лестницы спускалась высокая красивая женщина в коротком белом платье. На нижней ступеньке она резко остановилась, не сводя с Джули сверкающих черных глаз. Порывисто приблизилась, раскрыв объятия. Заговорила низким горловым голосом:

— Ну конечно же, это Сьюлин! Без всяких сомнений!

Она сжала Джули в объятиях. Девушка взглянула через ее плечо на Шелла. Лицо его с раскрытым ртом выражало крайнее изумление.

Глава 5

«4 марта

Я прочитала несколько интересных книжек. Некоторые взяла в библиотеке, другие принес Хью. Он таскает их у отца из кабинета. Приходится читать втайне: мама просто из себя выходит, когда застает меня за этим. И со Сьюлин тоже приходится быть настороже. Она такая наивная, просто ужас! Однажды я попыталась дать ей почитать одну такую книжку. С ней чуть припадок не случился. Пока она ничего не сказала маме, но я не удивлюсь, если расскажет.

Некоторые из этих книжек о сексе, другие о черной магии. Тоже интересно. Тетушка Пип рассказывала мне всякие истории о том, как она общается с мертвыми. Никто ей не верит, а я верю.

Мы с Хью попробовали кое-что из того, что описывается в книжках его отца. Сьюлин просто умерла бы на месте, если бы узнала, чем мы занимаемся. Или поседела бы вся и стала белая как снег. А мама, наверное, упала бы в обморок. Иногда меня так и подмывает рассказать все, просто чтобы посмотреть, какое у нее будет выражение лица. Временами мне кажется, что они со Сьюлин ненавидят меня за то, что я не похожа на них.

Но только не папа. Он-то меня не ненавидит. Я его любимица, я это знаю. Он единственный интересный человек в нашем доме. Кроме меня, конечно. Я знаю, что могла бы рассказать ему про все эти вещи, которые описываются в книжках. Он бы только посмеялся. Не понимаю, почему он обратил внимание на маму. Она такая скучная. Правда, она очень хорошенькая. И Сьюлин, наверное, тоже, раз она в точности похожа на меня. Иногда мне хочется, чтобы с мамой и Сьюлин что-нибудь случилось, и мы бы остались вдвоем с папой. Я бы вела дом, все бы для него делала. И я могла бы быть очаровательной хозяйкой для его друзей.

Я, наверное, взрослею. Папины друзья теперь смотрят на меня совсем не так, как раньше. Особенно мистер Томас. Мне нравится, что он на меня так смотрит, потому что он очень красивый. Почти такой же красивый, как папа. Мистер Финдлей, наш учитель из воскресной школы, тоже на меня смотрит. Несмотря на то, что он совсем невзрачный. Миссис Финдлей заметила, как он на меня смотрит. Я это поняла по тем взглядам, которые она кидает на меня. Но она меня и так ненавидит с тех пор, как подох этот глупый пес Динго.

Ненавижу воскресную школу! Когда вырасту большая и смогу делать все, что захочу, ни за что больше туда не пойду. Сьюлин, кажется, ничего не имеет против воскресной школы. Но она такая дурочка. Интересно, что бы она подумала, если бы я рассказала, как мистер Финдлей на меня смотрит. Наверное, просто не поверила бы. Она считает его хорошим человеком. Я сама слышала, как она это говорила.

Сегодня я нашла кое-что. Обнаружила это в мансарде, когда рылась в старом сундуке. По-моему, на самом деле он называется морской ящик. Там на самом дне были исписанные листки бумаги, такие старые, что, казалось, вот-вот рассыплются прямо под руками. Там все про моего прадедушку Жана Деверо. Я думаю, он сам это писал. Трудно было разобрать, чернила совсем выцвели. Но… Он был пиратом! Я так хочу дочитать до конца, просто умираю. Но приходится делать это втайне от всех. Думаю, им не хочется, чтобы я об этом узнала».

Наконец Пиппен Делакруа выпустила ее и отступила назад. Джули почувствовала страшное облегчение. Да, Шелл прав, в этой женщине есть что-то странное. И не только странное… Пугающее. Хотя Джули, наверное, не смогла бы объяснить, что же это такое.

Теперь Пиппен обратилась к Шелдону:

— А вы кто? Я уверена, что мы где-то с вами встречались.

Шелдон смотрел на нее без улыбки.

— Я Шелдон Фиппс, миссис Делакруа. Из фирмы «Хендерсон, Кэлдикотт и Фиппс».

— Ах да! — Пиппен даже прищелкнула пальцами. — Адвокат, которого зовут почти так же, как меня. Как это я могла забыть! — Внезапно она пронзительно взглянула на него сощуренными глазами: — А почему вы выглядите таким удивленным, Фиппс?

— Да нет… я просто… — Шелдон явно не мог подобрать слова. — Просто я удивлен тем, что вы так легко приняли Джули как Сьюлин.

Пиппен выразительно пожала плечами.

— А с какой стати я буду отрицать очевидное? Это просто бросается в глаза. Она настоящая Деверо. Это видно с первого взгляда.

— Как мне помнится, вы с самого начала возражали против ее поисков. Считали это бессмысленной тратой денег.

— Значит, я ошибалась. Я тоже не безгрешна. И потом, я кое с кем консультировалась в последнее время. Бегущий Лось сообщил мне, что Сьюлин жива.

— Если я правильно понял, Бегущий Лось — это ваш дух-наставник?

— Ну конечно.

— А почему вы всегда выбираете индейцев себе в наставники?

— Потому что индейцы лучше всех умеют общаться с духами. Если вы помните, их бог назывался Великим Духом.

— Что-то мне тут не все понятно. Насколько я припоминаю, вы с самого начала так решительно утверждали, что Сьюлин нет в живых именно потому, что ваш наставник об этом сообщил.

— Он просто ошибся. Они же были так похожи, эти двойняшки, что никто на свете не мог бы их различить. Даже мой брат и его жена. В потустороннем мире то же самое.

— Значит, теперь ваш Бегущий Лось утверждает, что в мире духов находится не Сьюлин, а Рослин?

— Совершенно верно, Фиппс.

— И как же он обнаружил ошибку?

— Дух Рослин сообщил ему об этом, — с торжествующим видом объявила Пиппен.

Джули с возрастающим изумлением слушала этот совершенно невероятный разговор. Неужели Пиппен, такая утонченная, элегантно одетая женщина, и в самом деле верит во всю эту чушь? Джули тоже интересовалась оккультизмом, но к этому всегда примешивались здоровый скептицизм и соображения логики. Утверждения же Пиппен звучали более чем эксцентрично. Просто невероятно.

Она поймала на себе взгляд Шелла. Тот едва заметно подмигнул.

— Я заметила! — резко произнесла Пиппен. — Я знаю, что в мире полно неверующих, и вполне могу это пережить. Но не позволю, чтобы из меня в открытую делали посмешище.

— Прошу прощения, миссис Делакруа. Я не собирался делать из вас посмешище.

— Неправда. Но я к этому уже привыкла. Пойдем, Сьюлин, мама ждет.

Она высоко подняла голову и не оглядываясь пошла наверх.

Шелдон взял Джули под руку, и они начали медленно подниматься по лестнице.

— Скажите, — прошептала Джули, — она это что, серьезно?

— О да, совершенно серьезно. И в данном случае она права: мне не следовало подмигивать. Я, можно сказать, действительно поднял ее на смех. А ведь я всегда с уважением относился к верованиям других людей, какими бы странными эти верования ни казались.

— А Стелла Деверо тоже верит в духов-наставников?

— Ни в малейшей степени. Она абсолютно земной человек. Вы бы никогда не подумали, что Пиппен — ее дочь. Они совсем разные. Риса Деверо я ни разу не видел, но думаю, что он тоже сделан из другого теста. Мне кажется, у него больше общего с сестрой, чем с матерью.

— Тоже верил в сверхъестественные силы?

— Насчет этого не знаю. Но вот красивую жизнь он всегда любил, так же как и Пиппен. Любил вино, женщин, песни, веселые застолья. Хотя поговаривали… — Внезапно он остановился, сжал ее руку. — Надеюсь, вас это не очень расстроило. То, что я говорил о вашем отце. Вы бы все равно это услышали, рано или поздно, не от меня, так от других.

— Так как я его совершенно не помню, то это не имеет большого значения. Но если он… если мой… отец вел такую распутную жизнь, как же он сумел сохранить состояние? И даже его увеличить?

— Всеми денежными делами правит Стелла. Рис великолепно умел делать деньги, но не умел их беречь. Лишь благодаря Стелле он сохранил состояние, большую часть, во всяком случае. Она за этим следила, можете не сомневаться.

— Я ведь так и не знаю, о какой сумме идет речь.

— Точных цифр я тоже не знаю, этим ведает мистер Хендерсон. Насколько мне известно, речь идет о нескольких миллионах долларов.

С губ ее сорвалось горестное восклицание:

— Такие огромные деньги меня просто пугают!

— Как и многих людей, поначалу. Но вы скоро привыкнете. Большинство людей привыкают.

Джули не была так уверена. Во-первых, такая тяжелая ответственность… Уже с одним этим нелегко будет справиться. Однако она больше ничего не успела сказать: они подошли к дверям спальни Стеллы Деверо.

Пиппен стояла у изголовья кровати. Старушка сидела на постели, опершись на гору подушек. Сегодня она выглядела немного получше. Ее блестящие глаза остановились на лице Джули. Джули и Шелл подошли к изножью огромной кровати.

— Ну как ты, детка? К моему величайшему удивлению, Пиппен только что сообщила, что ты самая настоящая Сьюлин. Она будто бы в этом убеждена. Что ты на это скажешь?

— А что я могу сказать? Моим мнением с самого начала никто особенно не интересовался. Я чувствую себя, как прохожий-зевака или как зритель в кино. А на экране показывают девушку по имени Сьюлин, о которой я ничего не знаю.

Стелла Деверо рассмеялась.

— Ты сейчас говоришь совсем как Сьюлин. Она всегда любила фантазировать, как никто другой. Просто грезила наяву целыми днями.

— И Рослин тоже, — почти воинственно произнесла Пиппен. — Все молодые девушки через это проходят.

Стелла Деверо только отмахнулась от нее. Снова обратилась к Джули:

— Где ты остановилась, детка?

— В мотеле «Дом на пирсе».

— Переезжай сюда. Здесь полно свободных комнат. Не стоит выбрасывать деньги на мотель.

— Не знаю… Я пока еще сомневаюсь, что я и есть та самая Сьюлин. Как же вы можете быть в этом уверены?

— Большей уверенности у меня все равно не будет. А тебе знакомая обстановка поможет вернуть память.

Внезапно заговорил Шелл:

— Я вот о чем подумал. Может быть, отвезти ее в клинику к доктору Риардону? Это недалеко отсюда. Мне кажется, что случай Джули как раз по его части.

— Чушь! — фыркнула Пиппен. — Он самый настоящий шарлатан. Только благодаря газетным статьям из него сделали идола. Кумир толпы! Эти его новые методы приносят больше вреда, чем пользы.

— Полагаю, вам это рассказал ваш дух-наставник?

— Совершенно верно, Фиппс, — с видимым спокойствием произнесла Пиппен.

— Ах так, вы на нее нападаете, молодой человек! — рассмеялась Стелла. Потом снова переключила внимание на Джули. — Никаких возражений, детка. Сегодня же переезжаешь. Я прикажу Полин приготовить твою старую спальню.

— Хорошая мысль, миссис Деверо! — воскликнул Шелдон. — Джули, поедемте за вещами. Перевезем вас прямо сейчас.

Прежде чем ошарашенная Джули сообразила, что происходит, ее уже вывели из дома и усадили в машину.

— Вы в самом деле считаете, что это такая хорошая мысль?

— Да, конечно. Это же ваш дом, Джули. Почему бы вам не жить там? Они затратили немало денег и усилий, чтобы вас разыскать. Теперь с этим покончено.

— Вы в этом уверены?

— Что вы хотите сказать?

— То, что никому, кажется, даже не приходит в голову. А вдруг я все-таки не Сьюлин Деверо? Поймите меня правильно, я не пытаюсь никого обмануть. Но… что, если в одно прекрасное утро ко мне вернется память и обнаружится, что я, например, Джейн Доу из Пеории, штат Иллинойс?

Он покачал головой:

— Этого не произойдет. Чем больше я на вас смотрю, тем больше убеждаюсь в том, что вы Сьюлин.

— Вот бы мне вашу уверенность. — Она неловко поерзала на сиденье. — Откровенно говоря, Шелл, это все из-за того дома.

— Из-за дома? А что в нем плохого?

— Он какой-то… жуткий. Другого слова не могу подобрать. У меня возникает странное ощущение, когда я там нахожусь.

— Дом Деверо, правда, не королевский дворец, однако, думаю, многие позавидовали бы человеку, имеющему возможность там жить. Это дом прекрасной архитектуры. Он в свое время уже стоил целое состояние. А кроме того, он может похвастать богатой семейной историей.

— И трагедиями тоже. — Джули слегка вздрогнула. — В течение нескольких дней двое взрослых людей погибли насильственной смертью, а две шестнадцатилетние девочки бесследно исчезли. Да от всего этого у меня мурашки идут по коже.

Спустя три часа Джули поселилась в комнате, которая, как говорили, когда-то была ее спальней. И к своему удивлению, не почувствовала себя так неуютно, как опасалась. Комната, вся в ярко-желтых тонах, производила приятное впечатление. Мебель, хотя и довольно старая, была обита веселеньким ситцем. Солнце заливало комнату ярким светом. В общем, все выглядело очень привлекательно.

Если она решит здесь остаться, подумала Джули, надо будет сказать, чтобы сменили мебель и обои. Сейчас комната выглядит слишком по-детски, если не считать кровати. Кровать можно оставить.

Внезапно Джули поймала себя на том, что рассуждает так, будто окончательно решила здесь жить. Может быть, подсознание решило за нее, что она Сьюлин Деверо и здесь ее место?

Вслед за этим нахлынули горестные воспоминания о Мэлоунах и Кене. А она ведь так и не позвонила им, хотя обещала. Она дала слово, что сразу позвонит и расскажет, как идут здесь дела.

Джули села за ночной столик у кровати, взяла телефон, набрала знакомый номер. Прислушиваясь к гудкам, внезапно услышала какой-то щелчок. Может быть, кто-то в доме снял трубку другого аппарата?

В следующую минуту раздался знакомый голос Элис Мэлоун, и Джули забыла о подозрительном щелчке.

— Алло?

— Алло, мам, это Джули.

— Джули! Мы тут уже с ума сходим от беспокойства.

— Извини, мам. Я знаю, надо было вчера позвонить. Но тут столько всего происходит. У меня просто голова идет кругом.

— Что происходит? Расскажи мне.

Джули быстро пересказала ей все события, опустив только происшествие на пляже, когда ее чуть не утопили.

Наступило молчание, за которым на другом конце провода последовал тяжелый вздох.

— Значит, ты и в самом деле Сьюлин Деверо…

— Да, похоже, здесь все так считают.

— Наверное, я должна бы сейчас порадоваться за тебя. Такие огромные деньги… Но у меня такое чувство, как будто я потеряла дочь.

— Нет-нет, мам! Я всегда буду чувствовать… Вы всегда будете моими единственными родителями. Никого другого я ведь никогда и не знала.

— Это потому, что потеряла память. А что, если память вернется и ты вспомнишь все, что было до того, как ты попала к нам? Тогда ты будешь думать совсем иначе.

— Нет, мам, никогда. Я обещаю.

На другом конце провода снова вздохнули.

— Джули… Я сейчас веду себя как эгоистка. Мы с Бобом должны быть благодарны судьбе за то, что ты все это время оставалась с нами. Я каждый день благодарю Бога за то, что ты попала к нам. Мы всегда будем любить тебя.

— А я всегда буду любить вас, и вы это знаете. Где папа?

— В городе. Сказать, чтобы позвонил тебе, когда вернется?

— Да, пожалуйста.

Джули продиктовала матери номер телефона Деверо.

— Джули… — нерешительно произнесла миссис Мэлоун, — Кен звонит по нескольку раз в день. Он тоже очень волнуется. По-моему, ты должна ему позвонить.

— Обязательно, мама. Сразу же, как только мы с тобой договорим. И обещаю, что теперь буду регулярно звонить вам с папой.

Положив трубку, Джули несколько секунд сидела в задумчивости, глядя на телефонный аппарат. Звонить Кену почему-то не хотелось. Она его, конечно же, любит. Она в этом уверена. И в то же время что-то говорило ей: Кен не обрадуется таким новостям. Он с самого начала возражал против ее поездки сюда. Говорил, что все это чепуха, погоня за журавлем в небе. Почему бы Джули просто-напросто не остаться дома, среди своих, выйти за него замуж и забыть об остальном? И теперь он, конечно, не станет прыгать от радости, узнав, что все оказалось правдой и ей придется задержаться здесь на какое-то время.

С тяжелым вздохом она набрала номер телефона магазина спорттоваров, которым Кен заведовал. Ее сразу же соединили с ним.

— Джули! Любовь моя! Я так счастлив слышать твой голос. Почему ты до сих пор не позвонила? Я тут с ума схожу.

— Прости, Кен. Здесь все так перепуталось. Я хотела сначала хоть немного разобраться.

— Что перепуталось? В чем ты хотела разобраться?

Джули вкратце пересказала то, о чем перед этим сообщила Элис Мэлоун.

— Выходит, я был не прав. Может быть, ты и есть эта самая Сьюлин Деверо. Но знаешь… для меня ты всегда будешь Джули Мэлоун.

— Какой ты милый, Кен.

— Джули — та девушка, которую я знаю, которую люблю. Я вот только одного понять не могу. Теперь, когда все разрешилось и выяснилось, что ты и есть пропавшая наследница, почему бы не вернуться домой, где тебя ждут?

— Это все не так просто, Кен.

— Не понимаю, почему. Ведь там для тебя все чужие. Все, кого ты знаешь и любишь, находятся здесь, в Морстауне. Если только к тебе не вернулась память, — добавил он с внезапным подозрением в голосе.

— Хорошо бы. Тогда многое стало бы значительно проще. Но нет, этого пока не произошло.

— В таком случае я не понимаю. Они же не могут держать тебя, если только ты сама не хочешь остаться. Подпиши все бумаги, какие нужно, и возвращайся. Они теперь знают, где тебя найти, если понадобится. — Кен понизил голос: — Я тоскую по тебе, черт побери.

— И я по тебе скучаю, любовь моя. Но сейчас я не могу уехать. Во-первых, Стелла Деверо — моя бабушка — умирает. И кроме того, осталось еще столько неразрешенных вопросов…

— Значит, как я сказал, ты сама хочешь остаться, — перебил он.

— Это не так, Кен.

Но про себя подумала, что, может быть, это и так, хотя бы отчасти.

— Прости, Джули. Не следовало набрасываться. На тебя и так обрушилось слишком много неожиданностей. Ты, наверное, страшно всем этим напугана, бедняжка.

— Ты прав, Кен, меня это очень пугает. Спасибо, что понял.

— Хуже всего то, — проговорил он страдальческим голосом, — что Ки-Уэст так далеко от Морстауна. Я очень тоскую, и некому меня утешить.

Джули заставила себя рассмеяться.

— Я возмещу все твои страдания, дорогой. И очень скоро.

— Да уж, пожалуйста. Если бы я мог вырваться отсюда, давно бы уже примчался к тебе. Посмотрю, может быть, так и сделаю.

— Нет-нет, не надо, дорогой. — Она произнесла это чересчур поспешно и сама почувствовала это. — Я хочу сказать… сейчас в этом нет никакой необходимости. Подожди, пока я выясню, как долго мне придется здесь задержаться. Это станет ясно в ближайшие дни.

— Ну хорошо. Но я не собираюсь сидеть здесь всю жизнь и ждать, пока моя девушка ко мне вернется.

— Нет, Кен, это не будет так долго… — Неожиданно в дверь постучали. — Извини, дорогой, кто-то стучит. Я позвоню тебе завтра. Обещаю.

— Ладно. Не забывай, что я люблю тебя, малышка.

— Не забуду, дорогой.

Джули положила трубку.

— Войдите.

В комнату вошла Полин.

— Прошу прощения, мисс Сьюлин. Я не знала, что вы говорите по телефону. Хотела предупредить, что я ухожу. Вернусь к тому времени, когда надо будет готовить ужин. Может быть, вам что-нибудь нужно?

— Да нет, кажется, ничего. Спасибо, Полин. — Когда служанка уже повернулась к дверям, Джули торопливо произнесла: — Вы очень торопитесь?

— Нет, не очень.

— Может быть, мы можем поговорить несколько минут?

— Давайте. Роско, мой парень, говорит, что я из гроба встану, если есть случай поболтать.

Полин закрыла за собой дверь и прошла в комнату. Джули указала ей на стул у кровати. Полин села, сложила руки на коленях и с любопытством взглянула на Джули.

— Все произошло так быстро, — нерешительно заговорила Джули. — Я просто в себя не приду… Вы давно работаете в этом доме?

— Десять лет я обслуживаю мисс Стеллу.

Джули внезапно почувствовала острое любопытство.

— Я и не подумала… значит, вы были здесь, когда… Сьюлин… когда я жила в этом доме?

— Да, мисс Сьюлин.

— И вы, видимо, приняли меня без малейшего сомнения.

Полин спокойно кивнула:

— Да, я это знаю.

— Но как вы можете знать, кто из близняшек перед вами? Все говорят, что их невозможно было различить.

— Я всегда различала. Мисс Рослин была подленькая.

У Джули перехватило дыхание.

— Подленькая? Что вы хотите этим сказать?

— В ней сидел дьявол. Если случалось что-нибудь плохое, ищите мисс Рослин, не ошибетесь. Я пыталась говорить об этом вашей матери, но она и слушать не хотела. Попыталась рассказать отцу — он только рассмеялся. Что до мисс Стеллы, то ей не было смысла ничего рассказывать. С ней вообще невозможно ни о чем говорить.

— Вы хотите сказать, что Рослин была озорницей? Всякие там ребяческие проделки, детские шалости и прочее?

Полин энергично покачала головой:

— Нет, мисс! Я имею в виду совсем не шалости, а кое-что другое. Отравила соседскую собаку, трахалась с мальчишками — прошу прощения, мисс, — и это еще до того, как у нее пошли месячные. И я подозреваю вещи даже похуже, только не знаю наверняка.

— Какие вещи, Полин? Что может быть хуже?

— Хью, соседский мальчишка… он ведь погиб. Его нашли на чердаке в родительском доме. Повесился на балке. И никто так и не узнал причины.

Джули в ужасе отшатнулась:

— Вы что… хотите сказать, что моя… что Рослин это сделала? Вы шутите!

— Никто так и не смог объяснить, почему повесился четырнадцатилетний мальчишка. И потом… ваша мать… в ту ночь, когда она погибла….

— Но это же был несчастный случай!

— Может быть. А может быть, и нет. — Внезапно Полин вскочила на ноги. — Похоже, мой парень прав. Слишком я разболталась, мисс Сьюлин.

Она поспешно вышла из комнаты. Джули осталась стоять, с ужасом глядя ей вслед.

Глава 6

«10 марта

Я наконец дочитала прадедушкин дневник. Чего там только нет! Я читала и другие книги о пиратах, но они почти все похожи на фильмы, сделанные в Голливуде. Или на старые фильмы о пиратах Эррола Флинна. Их показывают по телевизору поздно вечером. Но истории Жана Деверо — самые настоящие. Я в этом уверена.

Как бы мне хотелось жить в те времена! Я где-то читала о женщинах-пиратах. Из меня получился бы пират что надо. Если чего-нибудь захочется, идешь и добываешь все, что нужно. А если кто-нибудь встает у тебя на пути, нагоняешь на него страху, чтобы больше не высовывался, или просто убиваешь. Смотря по обстоятельствам. Прадедушка наверняка был сильным и жестким человеком. Уж в нем-то никакой мягкости не было, я уверена.

В промежутках между морскими вылазками он скрывался в Ки-Уэст. У него были свои шпионы во всех крупных портах. Когда отправлялся корабль с ценным грузом, ему об этом сразу докладывали. Он тут же выходил в море на своем корабле «Плавник акулы» и перехватывал его. Сначала он приказывал остановиться и показать, что есть на борту. Если они отказывались, то вышибал их в воду. Я, честно говоря, не понимаю, к чему столько хлопот. Почему бы не подкрасться тайком и напасть на корабль неожиданно. Захватить их врасплох. Это же намного легче. Может быть, ему просто хотелось поиграть с ними, как кошка с мышью? Точно, наверное, так оно и было.

А свою самую главную добычу он захватил совершенно случайно. Корабль, груженный золотом и серебром, плыл через Гольфстрим в Европу. Там была целая битва. Грохотали пушки, сверкали шпаги, кровь заливала палубу. В конце концов «Плавник акулы» вышел победителем. Прадедушка перегрузил добычу себе, а тех потопил. Его корабль тоже пострадал. В своем дневнике он пишет, что среди его людей начался бунт. Пришлось многих повесить на реях. Это его так взбесило, что он приказал троим из своих людей закопать сокровища поблизости от Ки-Уэст, а потом пристрелил всех троих.

На этом прадедушкин дневник заканчивается. Интересно… может быть, с этого и начало складываться богатство семьи Деверо? Использовал ли он эти сокровища или, может быть, его сын, мой дедушка, позже их выкопал? Наверное, последнее.

Вообще дух захватывает оттого, что я узнала эту тайну. Подумать только, богатство Деверо основано на пиратском золоте! Вот если бы я могла рассказать об этом бабушке Стелле! Тогда бы она наверняка не держалась так высокомерно».

Джули застала Хелен Бронсон в саду позади дома, у розового куста, с садовым совком в руке, в рабочем комбинезоне, скрывавшем ее угловатую фигуру. Хелен разгребала землю вокруг куста и сыпала гранулированные удобрения. Услышав приближающиеся шаги, она подняла голову.

— А, малышка, добрый день. Как я поняла, ты переехала к нам?

— Да, на какое-то время.

Джули оглядела просторный сад, окруженный высокими стенами. В отличие от цветника перед домом здесь все явно пришло в упадок. Многие из кустов засохли, повсюду буйно разрослись сорняки, а в длинном прямоугольном бассейне лишь на дне оставалось немного воды.

Хелен заметила ее взгляд.

— Это выглядит просто неприлично, правда?

Она поднялась на ноги — при этом явственно хрустнули суставы — и тяжело опустилась на скамью у ближайшего дерева. Похлопала рукой рядом с собой.

— Садись же, детка, садись.

Джули села.

— Это просто позор. Стелла совсем запустила сад. Я пыталась уговорить ее нанять садовника. Не поддается. И ведь может себе это позволить. Но она говорит, к чему беспокоиться о заднем дворе, где никто не бывает. А то, что я люблю здесь побродить, ее совершенно не волнует. Говорит, я слишком стара и глупа, могу обойтись и без красивых цветов. Она и передний сад содержит в порядке только из-за посетителей. То же самое с бассейном. Им никто не пользуется, поэтому Стелла просто махнула на него рукой. Может быть, теперь, когда ты здесь, она снова приведет все в порядок. — Хелен с надеждой посмотрела на Джули. — Ты плаваешь?

Джули тут же вспомнилось происшествие на пляже, и она непроизвольно вздрогнула.

— Совсем плохо.

— Мне нравится смотреть, как молодежь развлекается. — Хелен подавила тяжелый вздох. — Знаешь, детка, как тяжело стареть и при этом находиться в полной зависимости от великодушия других людей. Нет, я вовсе не собираюсь злословить о твоей бабушке. У нее, конечно, жесткий характер, но надо отдать должное, она всегда была более чем великодушна. Не могу сказать, чтобы я не отработала свое содержание. К тому же деньги меня не слишком волнуют сами по себе. Полин готовит и убирает в доме, а я полностью обслуживаю Стеллу. Она не раз говорила о том, чтобы нанять сиделку, но я и слышать об этом не хочу. В конце концов я член семьи, хоть и не урожденная Деверо.

— Скажите… вы были здесь в то время, когда я… как предполагается, жила в этом доме?

— Как предполагается?! Детка, у меня нет ни малейших сомнений в том, что ты настоящая Сьюлин. — Она ласково похлопала Джули по руке. — Что же касается твоего вопроса, была ли я в то время в доме Деверо, то должна ответить, нет. Я тогда жила самостоятельно. Здесь для меня просто не было места. И Стелла, и вы с Рослин, и ваши родители, и Пиппен — все жили в этом доме. Стелла тогда еще не была прикована к постели. Это произошло после всех несчастий. Но я постоянно их навещала.

— Значит, в ту ночь, когда случился ураган, вас здесь не было?

— Слава Богу, нет, детка. В такой ураган никому нельзя выходить из дома. Понять не могу, что заставило твою мать помчаться в ту ночь на машине.

— Скажите, а вы уверены, что это точно был несчастный случай.

Хелен кинула на нее пристальный взгляд:

— А что же еще это могло быть, милочка? У машины отказали тормоза, ее занесло на мокрой дороге, она врезалась в перила моста и свалилась в воду.

— Да, но почему вдруг отказали тормоза?

— Не знаю, — пожала плечами Хелен. — Я сама так и не научилась водить машину и никогда не доверяла этим автомобилям.

— И никто так и не знает, почему она выехала в такой ураган?

Хелен снова пожала плечами. Вздохнула.

— В конце концов мы решили, что ее слишком расстроила гибель бедняги Риса. Она потеряла голову от горя.

— И вы не слышали никаких слухов о том, что это мог быть и не несчастный случай? Что в машине могли что-нибудь повредить?

— Ну, слухи всегда ходят. Твоя мать была известной женщиной в Ки-Уэст. Деверо — вообще здесь люди известные… А как до тебя дошли эти слухи? Ты здесь всего два дня. — Внезапно поведение Хелен резко изменилось. Она снова превратилась в устрашающую даму, которую Джули увидела накануне в полутемной гостиной. — Я никогда не прислушиваюсь к сплетням и другим не советую. — С этими словами она резко поднялась на ноги. — Ну, пора приниматься за работу, если я вообще хочу что-нибудь успеть.

Она повернулась и ушла, не произнеся больше ни слова. Несколько минут Джули наблюдала за ней. Мысли путались. Она чувствовала себя как в ловушке. Загадки наслаивались одна на другую, тайны опутывали ее, словно коконом. Девушка содрогнулась, вообразив себя погребенной под этим коконом зловещих секретов. Поднялась на ноги, направилась к дому. Может быть, прогуляться? Хотелось уйти как можно дальше от этого дома, который словно излучал мрачные флюиды. Однако она еще не привыкла к здешней жаре и влажности. Сама мысль о том, чтобы выйти под это ослепительное солнце, пугала.

Она остановилась на нижней ступеньке лестницы, не зная, что предпринять, как вдруг услышала чей-то голос из темноты гостиной:

— Сьюлин! Зайди на минутку, пожалуйста.

Джули узнала голос Пиппен. Неохотно пошла в гостиную.

Все шторы были опущены. В комнате стояла темнота, почти как ночью.

— Иди сюда. Я здесь, на диване.

Джули различила смутные очертания фигуры Пиппен на старомодном диване с высокой спинкой. Та сидела в длинном просторном одеянии, скрывавшем ее целиком, от подбородка до пальцев ног. Пиппен указала на место рядом с собой. Джули осторожно опустилась на диван.

— Я только что общалась с Бегущим Лосем. В этом доме у меня легче получается.

Джули едва сдержалась, чтобы не вскочить с места. Только этого еще не хватает! Меньше всего ей сейчас хотелось находиться рядом с этой женщиной и ее духами-наставниками. Но она не могла придумать благовидного предлога, чтобы уйти, не обидев Пиппен.

— Вы хотите сказать, что у вас сейчас… спиритический сеанс?

— Не совсем. — Пиппен рассмеялась звенящим смехом. — Сеанс предполагает участие нескольких человек. А это — личное общение между мной и Бегущим Лосем.

— Тогда мне, наверное, лучше не мешать.

Джули поспешно встала.

— Нет-нет, дорогая. — Пиппен задержала девушку, коснувшись ледяной ладонью ее руки. — Это касается тебя.

— Меня?!

— Не стоит так пугаться. — Пиппен улыбнулась тягучей улыбкой. — Бегущий Лось предсказывает тебе в будущем только хорошее.

Пиппен сжала руку Джули в своих ладонях, притянула ее голову на спинку дивана и закрыла ей глаза. Неужели в такую жару руки могут быть холодными как лед?

— Бегущий Лось, ты слышишь меня? — низким грудным голосом проговорила Пиппен. — Со мной Сьюлин. Ты ее видишь?

Наступило долгое молчание. Потом Пиппен снова заговорила, на этот раз низким, рокочущим мужским голосом, отчего Джули едва не подскочила.

— Конечно, я ее вижу, глупая женщина. Если я нахожусь среди духов, это еще не значит, что я не могу видеть вас, смертных.

Джули пристально смотрела на Пиппен. Может быть, та просто ее разыгрывает? Может быть, просто меняет голос… Но это был настоящий мужской голос.

Пиппен заговорила своим собственным голосом:

— Она ведь очень похожа на Рослин. Скажи, как получилось, что ты ошибся и решил, что Сьюлин находится по ту сторону?

— Я не ошибался, женщина, — произнес глубокий мужской голос. — Ты просто не дала мне необходимой информации, значит, это твоя ошибка.

— Да, конечно, Бегущий Лось, — смиренно произнесла Пиппен. — Это моя ошибка. Прости меня. Ты хочешь что-нибудь передать Сьюлин?

И снова тот же глубокий мужской голос:

— У нее появились мысли о том, чтобы покинуть дом Деверо. Она не должна этого делать. Пусть остается среди своих родственников.

— Рослин тоже там? — неожиданно для самой себя спросила Джули, поддавшись внезапному порыву. — Могу я с ней поговорить?

Пиппен напряглась, выпустила ее руку, раскрыла глаза.

— Ты никогда не должна говорить с Бегущим Лосем без моего разрешения! Вот, теперь он исчез.

— Я просто подумала…

— Не важно, что ты подумала, Сьюлин. — Пиппен прищурила глаза. — Может быть, тебе захотелось надо мной посмеяться?

— Нет-нет, что вы! Извините, что я заговорила не вовремя.

— Ты веришь в это? — спросила Пиппен, немного успокоившись.

— Не знаю. Я никогда об этом не думала. Вы первый медиум, которого я вижу.

— Я не медиум! Они проводят сеансы за деньги. Я никогда не унижу Бегущего Лося, используя его в коммерческих целях. Я всего лишь проводник его мыслей.

Она встала и, не оглянувшись, прошествовала к выходу. Джули не знала, смеяться или обижаться. Однако было ясно одно: надо немедленно выйти из этого дома, несмотря ни на какую жару.

Как только она оказалась на улице, ее моментально обдало влажной духотой. Это было как удар в лицо. Но девушка упрямо зашагала в сторону пляжа. Дом Деверо стоял в восточной части города. С верхнего этажа можно было разглядеть океан, особенно из окон перехода в восточном крыле дома. Но, как оказалось, дом находился не менее чем в полумиле от пляжа.

Джули вышла к морю в более пологой и открытой части пляжа. Повсюду на песке виднелись фигуры поклонников солнечных лучей. Девушка почувствовала себя здесь в безопасности.

Она шла по утоптанному песку, погруженная в свои мысли, не замечая ничего вокруг, не думая о том, куда идет. Интересно, почему это Пиппен — или ее дух-наставник — дала такой совет? Оставаться в доме Деверо… Нет, не хочется ей там оставаться. Все обитатели какие-то странные, если не сказать больше. Тетушка Хелен то добра и дружелюбна, то внезапно становится холодной и враждебной. Бабушка постоянно теряет ясность мысли. А Пиппен… ну та вообще странная. Единственная, с кем можно чувствовать себя легко и спокойно, — это Полин.

И тем не менее Джули не покидало убеждение, что ключ к разгадке тайны ее прошлого находится именно здесь. Последние несколько лет мысли о прежней жизни ее почти не тревожили. Но раньше, когда она только приехала в Морстаун, это было ужасно — не знать, кто ты такая. И вот теперь оно вернулось, это мучительное до боли желание узнать все о своем прошлом. Если разгадка кроется в этом месте, значит, надо оставаться здесь до тех пор, пока все не прояснится.

Гудок автомобиля прервал ее мысли. Джули обернулась и увидела джип Шелла, тот самый, в котором он приезжал за ней на автобусную станцию. Шелл махал рукой из машины. Джули поднялась на горку, где стоял джип. Шелл смотрел на девушку нахмурившись, хотя глаза его были скрыты за темными очками.

— Мне казалось, что после вчерашнего вы будете держаться подальше от пляжа.

— Здесь столько людей. Не думаю, чтобы сегодня что-то могло случиться. Кроме того, не могу же я прятаться всю жизнь.

— Хотя бы надели шляпу и очки от солнца. — Он пошарил на заднем сиденье и достал старую соломенную шляпу. — Вот, она хоть немного защитит вас.

Джули надела шляпу и села в машину.

— Вы меня искали?

— В общем, да. — Он нажал на стартер, и машина двинулась. — Я сегодня закончил работу пораньше и решил посмотреть, как вы тут.

— А может быть, это мистер Хендерсон послал вас проверить, как я тут?

— Да нет. Во всяком случае, не сегодня. Вообще-то он еще раньше поручил мне приглядывать за вами.

— Ну и как вам это нравится? Я имею в виду приглядывать за чудаковатой особой, которая лишилась памяти.

— Я не возражаю. Более того, в данном случае мне это нравится. Я подумал, может, вы захотите осмотреть здешние достопримечательности? Можно сесть на «Конч-поезд», специально для туристов. Там есть гид, который показывает все интересные места и рассказывает их историю. Но со мной вам, наверное, будет проще и удобнее. Может быть, вы хотите посмотреть какое-нибудь определенное место? Например, дом, где много лет жил Хемингуэй. Он теперь открыт для посетителей.

— Если вы не против, я бы сначала просто покаталась по городу. Все что угодно, только бы исчезнуть хоть на время из этого дома.

Шелдон бросил на нее испытующий взгляд.

— Он действует вам на нервы?

— От него исходит что-то зловещее. Я это чувствую. Но дело не только в этом. Люди все какие-то…слегка сдвинутые. Тетя Хелен, например. То она держится нормально, то вдруг становится холодной и враждебной. Пиппен… поймала меня во время одного из своих сеансов. Нет, не так… во время ее личного общения с Бегущим Лосем.

— Странно, что она позволила вам присутствовать при этом.

— Похоже, я была главной темой их разговора. — Джули непроизвольно хихикнула. — Я так увлеклась, что задала Бегущему Лосю конкретный вопрос.

Шелдон улыбнулся:

— И что он сказал?

— Пиппен меня оборвала. Сказала, что он отвечает только на ее вопросы. После этого она очень разгневалась и сразу ушла.

— Ну хорошо, давайте на некоторое время забудем о Деверо. Представим себе, что мы с вами туристы. Что вы хотите посмотреть, Джули?

— Решайте сами. Представьте себе, что я туристка, а вы… водитель «Конч-поезда».

— Хорошо. Итак, город основан в 1822 году. Так зарегистрировано в документах. Как вы знаете, здесь укрывались контрабандисты и пираты. Предание гласит, что в те времена в зарослях мангровых деревьев находили горы человеческих костей. Вначале город даже назывался Кайо-Уэсо, что по-испански означает «Остров костей». Потом с течением времени его переименовали в Ки-Уэст. Я уже говорил, что первых поселенцев и всех уроженцев Ки-Уэст называют кончами, по имени рыбы, напоминающей раковину. Она водится в здешних водах в большом количестве. Густая похлебка из кончи со свининой и овощами — любимое блюдо местных жителей, так же как и лимонный пирог.

— Шелл… все это очень интересно. Но, может быть, мы проедем немного на север по Приморскому шоссе? Не возражаете?

— Конечно, нет. — Он с любопытством взглянул на нее. — Можем проехать сколько захотите. Только учтите, что на север до материка сто пятьдесят миль.

— Мне просто хочется как следует посмотреть. Из машины, наверное, можно увидеть больше, чем из автобуса.

Он пожал плечами:

— Как хотите. По дороге можем где-нибудь остановиться и пообедать, если это вас устраивает.

— Да, это было бы здорово. Только знаете… наверное, надо позвонить и сказать, где я. Они думают, что я пошла прогуляться.

Шелл остановился у заправочной станции. Джули пришлось переспросить у него номер телефона дома Деверо. Она с большим облегчением услышала в трубке голос Полин. Сообщила, что поехала покататься с Шелдоном Фиппсом и вернется уже после обеда.

— Как странно, — задумчиво проговорила она, садясь в машину, — звонить людям, которых едва знаешь, и сообщать им, где ты находишься. Как будто появилось две семьи.

Они поехали дальше. Шелдон с нерешительным видом обернулся к Джули.

— Я вас так и не спросил… вы собираетесь здесь остаться на какое-то время?

Она ответила не сразу.

— Да, я почти решила. Я уже позвонила в Коннектикут, поговорила с… с мамой и сказала, что задержусь на некоторое время. И Кену сказала то же самое. Это мой молодой человек. Их это, конечно, не обрадовало.

Шелл в это время пытался обойти большой грузовик, ехавший со скоростью черепахи.

— У вас есть молодой человек? — спросил он, не глядя на Джули.

— Да, мы с ним обручены. Думали устроить свадьбу восемнадцатого октября. Не знаю, может быть, теперь придется ее отложить.

— Ах, вы обручены… Значит, это серьезно?

— Конечно, серьезно. Я люблю Кена.

Шелл с несчастным видом смотрел прямо перед собой.

— А вы не думали, что все может измениться теперь, когда обнаружилось, что вы совсем другой человек?

— А как это может повлиять на мои отношения с Кеном? Я ведь не изменилась. Я все та же.

— И да, и нет. У вас могут появиться новые перспективы в жизни.

— Вы имеете в виду деньги, которые я должна унаследовать?

— И это, и многое другое.

Джули закусила губу.

— Я думала, как повлияют на меня деньги. Меня это пугает, я вам уже говорила. Но как-то не связывала деньги с Кеном. В одном я твердо уверена: никто никогда не сможет обвинить Кена, что он охотится за наследством. В то время, когда Кен предложил мне выйти за него замуж, я не представляла абсолютно никакой материальной ценности. — Она сухо усмехнулась. Окинула своего спутника быстрым взглядом. — А у вас есть девушка, Шелл?

Он покачал головой.

— Ничего серьезного. Иногда я встречаюсь с девушками. Я не монах. Но ни в кого не влюблен.

— И никогда не влюблялись?

— Нет. Во всяком случае, так мне кажется. Я думаю, что, когда влюбишься, сразу это поймешь.

— Да, конечно. Я сразу поняла, что люблю Кена.

— А как ты отнесешься, если я скажу, что, кажется, влюбился в тебя?

— Что за глупости, Шелл? Ты меня совсем не знаешь.

Джули постаралась произнести эти слова как можно суше и тем не менее почувствовала, что ее обдало теплой волной.

— Мне кажется, время тут не играет никакой роли. Просто я чувствую, что меня влечет к тебе больше, чем к любой другой женщине, которую я когда-либо знал.

— А может, это оттого, что ты-то знаешь о моем будущем наследстве? — Еще не договорив, она пожалела о своих словах. — Прости, Шелл. — Она коснулась его колена. — Я сказала глупость.

Он накрыл ее ладонь своей рукой, крепко сжал.

— Ничего, все в порядке, я понимаю. Скажу только еще одно и оставим эту тему на время. Я рад, что ты решила остаться в Ки-Уэст.

Они уже выехали далеко за пределы города и сейчас пересекали длинный мост.

— Шелл, где произошел несчастный случай с моей матерью?

Он испуганно посмотрел на нее:

— Ты, должно быть, ясновидящая. Это совсем рядом, чуть дальше по мосту.

Джули вздрогнула, обхватила себя руками за плечи.

— Я почувствовала что-то вроде вспышки в мозгу. Как прозрение.

— Может быть, ты поэтому и решила ехать в эту сторону?

— Да, наверное, — медленно произнесла Джули. — Хотя об этом не думала. Наверное, эта мысль оставалась где-то в глубине сознания.

— Вот здесь все произошло. — Шелл указал на перила моста, мимо которых они проезжали. — Машина врезалась в перила, проломила их и упала прямо в канал. Здесь не очень глубоко, но твоя мать, наверное, потеряла сознание от удара, когда автомобиль налетел на перила.

— Не могу понять. Может быть, она столкнулась с другой машиной?

— Нет, насколько я знаю. А почему ты об этом спрашиваешь?

— Если у машины отказали тормоза, как получилось, что она налетела на перила?

Он удивленно поднял брови:

— Тормоза отказали?! Кто тебе такое сказал?

— Тетя Хелен. Только сегодня.

Шелдон покачал головой.

— Хелен Бронсон ничего не смыслит в автомобилях. Дело тут совсем не в тормозах. Машина не послушалась водителя. Меня в то время не было в Ки-Уэст, но так говорили.

У Джули мороз пробежал по коже.

— Но это означает… что кто-то повредил механизм управления у нее в машине.

— Очень может быть. Как я понял, в свое время такая возможность рассматривалась. Но никаких убедительных доказательств не обнаружили. В конце концов иногда случается, что механизм управления выходит из строя сам по себе.

Джули думала о словах Полин.

— А ты знаешь что-нибудь о смерти мальчика по имени Хью? Как я поняла, он жил по соседству с Деверо, и с ним произошло что-то непонятное.

— Да, я об этом слышал. Четырнадцатилетний мальчик по имени Хью Уотерс. Действительно загадочная история. И трагическая. Повесился на чердаке своего дома. Там его и нашли. Никто так и не узнал причины. Он дружил с твоей сестрой Рослин. Все время вместе. Как мне рассказывали, она была в отчаянии. Хью был единственным ребенком в семье Уотерсов. Они так и не оправились от горя. Вскоре после случившегося семья уехала отсюда.

— И ни у кого не возникло никаких сомнений в том, что он действительно повесился?

Шелдон снизил скорость. Окинул девушку пристальным взглядом.

— Ты хочешь сказать, что это могло быть убийство? Я никогда никаких разговоров об этом не слышал. Но допускаю, что все возможно. Скажи, а почему тебе пришла в голову подобная мысль? — Он взглянул на нее еще пристальнее. — Может быть, ты начинаешь что-то вспоминать?

— Нет-нет. Так, услышала кое-что. Наверное, просто сплетни, ничего больше.

Глава 7

«21 июля

Хью все-таки это сделал! Рассказал двоим мальчишкам из своего класса, чем мы с ним занимаемся в гараже. И говорит, что они тоже хотят заниматься этим вместе с нами! Он, наверное, считает меня совсем дурой. Может быть, это и будет занятно, по крайней мере один разок. Но я прекрасно знаю, чем все кончится. Те мальчишки расскажут другим, потом это пойдет по всей школе, и в конце концов обо всем узнает мама. А что дальше — известно: меня отправят в какую-нибудь паршивую девчачью школу. Они уже однажды собирались это сделать. Я подслушала разговор мамы с бабушкой. Они бы так и сделали, если бы не папа. Он сказал, что не позволит отправить свою Рослин из дома ни в какую девчачью школу.

Но на сей раз мне это так не сойдет. Папа редко выходит из себя при мне, но я знаю, что он не выносит сплетен, связанных с семьей Деверо. Тем более скандальных. А если все выйдет наружу, дело пахнет большим скандалом. Остается только одно. К черту этого Хью! В любом случае он в конце концов расскажет кому-нибудь еще, даже если я откажусь заниматься этим с другими мальчишками.

Я уже пыталась заманить его на чердак их старого дома. Говорила, как забавно заниматься этим в то время, как его мать находится тут же, в доме, внизу. Но пока что он не решается. Придется сказать, что больше не стану с ним этим заниматься, если он не согласится пойти со мной на чердак. Уж теперь-то он побежит как миленький.

Туда можно попасть с черного хода, так что никто и не узнает, что мы там. В доме никого не будет, кроме его матери, а она вообще полуглухая.

Я однажды уже побывала на чердаке. Там по всему потолку идут балки. Хью, конечно, намного больше и сильнее меня, но не такой сообразительный. Думаю, мне не составит труда уговорить его поиграть в новую игру. Мы с ним почти всегда играем в цыплят, и ему наверняка захочется меня переиграть. На этот раз мне для игры понадобятся веревка и одна из балок. Я уже целую неделю тренируюсь — учусь накидывать петлю».

— На мой взгляд, эта девушка понапрасну ворошит старый пепел, но если ей от этого легче, попытайтесь выяснить все, что возможно, Шелдон. — Хендерсон негромко рассмеялся. — В конце концов мы должны думать и о собственном благополучии. Если Джули получит наследство, наша фирма должна сохранить ее в качестве своей клиентки.

Шелдон провел почти целый день, пытаясь что-нибудь раскопать. В полицейском участке Ки-Уэст сохранилось очень мало информации: все бумаги давно направили в Майами. Шелдон переговорил со следователями о несчастном случае с Мелиссой Деверо и о самоубийстве Хью Уотерса, после чего полетел в Майами. Из аэропорта он позвонил Джули и договорился пообедать с ней вместе.

— Возможно, я привезу для тебя какие-нибудь новости.

В судебном архиве Майами Шелдон провел четыре часа, вчитываясь в каждую бумажку, имевшую отношение к двум несчастным случаям, однако сумел добыть лишь минимальную информацию.

Обратный самолет задержался с вылетом, так что пришлось прямо из аэропорта ехать в дом Деверо, чтобы забрать Джули. Она вышла навстречу в бледно-розовом платье, которое выгодно оттеняло ее темные глаза и волосы. У него даже дух захватило при виде такой красоты. А ведь это впервые он видит ее приодевшейся, подумал Шелл.

— Боже правый! Ты, как я вижу, ходила по магазинам.

Джули зарделась от смущения.

— Это бабушкина идея. Она настояла, чтобы я взяла ее кредитную карточку и купила себе что-нибудь из одежды. Такой, которая подходит представительнице семьи Деверо… — Джули смущенно улыбнулась. — Насчет семьи Деверо я не уверена, но раз это доставляет ей удовольствие… почему бы нет? К тому же та одежда, которую я привезла с собой, не годится для такой жары.

— Ты права. Действительно, почему бы нет?

Она сделала перед ним пируэт.

— Тебе нравится?

Он чуть отступил, оглядел ее длинные стройные ноги, изящество которых еще больше подчеркивалось высокими каблуками. Платье с облегающим лифом и пышной развевающейся юбкой обрисовывало тонкую талию и полную грудь. Шелдон почувствовал, как участился пульс. Улыбнулся.

— Очень нравится. — Он потер рукой лицо, оглядел свой помятый костюм. — Я тебе не подхожу. Этот проклятый самолет задержался с вылетом, и мне пришлось ехать сюда прямо из аэропорта. Не успел ни побриться, ни переодеться, ни принять душ. Тебе будет стыдно показаться рядом со мной на людях.

— Нет, Шелл. В любом случае я предпочту обедать с тобой, чем в этом мрачном доме. Тетушка Пиппен все еще сердится за то, что я оскорбила Бегущего Лося, а тетушка Хелен опять не в настроении.

Шелл протянул ей руку.

— В таком случае прошу вас, миледи.

— Ну, какие новости ты привез? — с нетерпением спросила Джули, когда машина тронулась.

— Боюсь, ты будешь разочарована, Джули, хотя я и провел большую часть дня в Майами, просматривая отчеты о гибели твоей матери и Хью Уотерса.

— Правда? Спасибо, Шелл. — Она порывисто коснулась его руки. — Этого я не ожидала.

— Наша цель — максимально удовлетворить клиента, — нарочито небрежно ответил он. — Да и мне самому стало любопытно. К сожалению, мало что удалось обнаружить. В машине твоей матери в механизме управления слетела контргайка, поэтому она полностью потеряла контроль над машиной.

— Контргайка?… Вообще-то я мало что смыслю в механике, но… мне казалось, что контргайка никак не может слететь сама по себе.

— Правильно, в теории. Но у всякой теории случаются исключения. Эта самая гайка закреплялась с помощью штыря с чекой, то есть она не могла слететь, если не вытащить штырь. К несчастью, в данном случае штырь выскочил, и поэтому твоя мать потеряла управление.

— Штырь выскочил или его кто-то вынул?

— Такая возможность, конечно, не исключается, но доказательств нет никаких. Я разговаривал со следователем здесь, в Ки-Уэст. Он сказал, что у него не было данных о том, что в машине что-то намеренно повредили. Ни в одном из отчетов об этом не упоминается.

— Но ведь они даже не подумали о таком варианте, верно? Просто остановились на том, что это несчастный случай.

— Да, похоже, они с самого начала именно так к этому и отнеслись.

— А смерть Хью Уотерса? Я надеюсь, ее-то они не приняли за несчастный случай?

— Нет. Официально это зарегистрировано как самоубийство.

— Что-что? Самоубийство?! Четырнадцатилетний мальчик? И никого это не удивило?

Он тяжело вздохнул:

— Джули, ты, наверное, не поверишь, но уровень самоубийств среди подростков и даже детей более младшего возраста в наше время просто ужасающе высок.

Она покачала головой:

— Не могу в это поверить.

— Но почему? Тебя ведь даже не было здесь, когда все произошло… Ох, извини, ты была, но ты же ничего не помнишь. Почему же так волнуешься по поводу двух этих несчастных случаев?

— Я просто… просто чувствую. Знаешь, как будто что-то ужасное скрывается за шторой, сквозь которую я не могу ничего разглядеть. Это просто чувство… ощущение… ничего больше. Но для меня оно достаточно реально. А что, если я права? Что, если моя мать и этот самый Хью на самом деле убиты? Может быть, этим объясняется и исчезновение Рослин? Может быть, ее тоже убили?

— Возможно, ты и права. Все возможно. Но что я-то могу? Через столько лет… Мне кажется, тебе не стоит об этом так много думать. Это нехорошо, ты расстраиваешься.

Джули замолчала. Она не проронила ни слова всю оставшуюся дорогу, пока Шелл искусно маневрировал в густом потоке машин. Наконец он остановился перед рыбным рестораном, припарковал машину и обернулся к ней.

— Знаешь, что мне пришло в голову? По-видимому, ты права, по крайней мере в одном. Возможно, какие-то воспоминания сейчас пытаются пробиться наружу. Что, если ты оказалась невольной свидетельницей убийства, и это стало причиной душевной травмы, настолько сильной, что она наглухо закрыла все воспоминания? Тебе, вероятно, пришлось пережить нечто поистине ужасное… Ну как тебе моя теория?

Внезапно что-то темное и пугающее зашевелилось в самой глубине ее сознания, угрожая поглотить его целиком. Вся дрожа, девушка съежилась в углу сиденья, крепко зажмурила глаза. В ушах стоял грохот. Казалось, что она сейчас потеряет сознание. Откуда-то издалека до нее донесся встревоженный голос Шелла:

— Джули, что с тобой? Что случилось?

Она попыталась преодолеть нахлынувшую темноту. Открыла глаза, улыбнулась слабой улыбкой:

— Все в порядке, Шелл.

— Но что произошло? Ты побелела как полотно.

Она облизала пересохшие губы.

— Я точно не уверена. Наверное, это твои слова насчет травмы… насчет того, что я что-то видела или что-то знаю. Только что я как будто снова пережила весь этот ужас, не представляя, что это такое. Ты понимаешь, о чем я?

— Ладно, пошли. Тебе надо выпить чего-нибудь покрепче. — Он ласково коснулся пальцами ее щеки. — Пойдем обедать.

Перед входом в ресторан Шелл снова обернулся к ней.

— Завтра суббота. Наш офис закрыт. У меня есть небольшая лодка. Здесь практически у всех есть лодки. Как насчет небольшого круиза?

Джули в нерешительности смотрела на него.

— Ты предлагаешь отправиться на рыбалку?

— Нет-нет. Я не очень увлекаюсь рыбной ловлей. Может быть, просто походим вокруг Ки-городков. Захватим с собой еду для ленча. Я знаю один заброшенный островок. Там сейчас никто не живет, но остались развалины пирса. Там есть бухточка, где можно поплавать и понырять. И вокруг никого. Как тебе моя идея?

Джули улыбнулась:

— Чудесно, Шелл.

На следующее утро незадолго до полудня они уже были на корабле Шелла — двадцатишестифутовом судне под названием «Танцовщица II». Джули с улыбкой смотрела на название, большими буквами выписанное на борту.

— «Танцовщица II»? А что случилось с «Танцовщицей I»? Если таковая вообще существовала.

Шелл широко улыбнулся:

— Существовала. Так называлась первая лодка, которую я здесь купил. Мы с ней наткнулись на риф у Рэмрод-Ки. У нее сразу отлетело дно. К счастью, я вылетел первым. На деньги, выплаченные по страховке, к которым пришлось добавить лишь самую малость, я купил вот эту красотку.

Он любовно погладил перила, весь светясь от гордости. Джули не могла сдержать улыбку. Она не слишком хорошо разбиралась в кораблях, однако этот ей понравился.

— Он очень красивый!

Шелл снова ответил широкой улыбкой:

— Надо говорить «она». Лодка — это всегда «она».

Джули осмотрела судно и убедилась, что оно в отличном состоянии, с чисто прибранной каютой и затененным капитанским мостиком.

Шелл включил двигатель, и они медленно вышли из гавани. Море было на удивление спокойным. Джули вспомнила, Шелл обещал, что так и будет. Он вел корабль, стараясь держаться к западу, ближе к проливу. Джули никогда не видела такого цвета воды, таких глубоких синих и зеленых красок, такой удивительной прозрачности. Можно было разглядеть, как в глубине резвятся рыбки, и казалось чуть ли не святотатством, что корабль разрезает воду у них перед носом. Несмотря на окружавшую спокойную гладь моря, Джули ощущала странное беспокойство, однако не могла понять причины этой нервозности.

Они вышли в открытое море. Шелл открыл дроссель. С улыбкой обернулся к ней:

— Тебе здесь нравится?

Джули улыбнулась в ответ. Кивнула, зажав пальцами уши, чтобы заглушить рев мотора.

— Да, здесь действительно грохот, как в аду. Но обычно я плаваю один. Когда завожу мотор на полную мощность, будто ощущаю, как из меня выходит напряжение. Я ее люблю за то, что она такая быстрая и шумная.

Внезапно, без всякой видимой причины, Джули тоже ощутила, что ее нервозность улеглась. Она полностью расслабилась, почувствовала себя так легко и спокойно, как не чувствовала с момента отъезда из Коннектикута.

Она коснулась его руки, лежавшей на дросселе.

— Тебе бы сейчас черную повязку на глаз, ножны на бок, и вот вам готовый пират, мистер Фиппс. И ружье у тебя есть.

Действительно, на передней стенке перед штурвалом висело ружье. Шелл громко расхохотался:

— А нет ли в тебе случайно ирландской крови, малышка? Такой грубой лести я в жизни не слыхал. Но мне это нравится, так что можешь продолжать в том же духе. Что же касается ружья… — тут он посерьезнел, — то в здешних водах можно столкнуться с чем угодно. Не скажу, что такое бывает часто, но иногда случается. У меня уже довольно богатая практика стрельбы по акулам. А в некоторых местах, где я бросаю якорь, встречаются ядовитые змеи. Не беспокойся, там, куда мы направляемся сегодня, их не будет. Посмотри-ка вон туда… Это Остров контрабандистов.

Она взглянула в том направлении, куда указывал его палец. Повсюду вокруг них лежали маленькие островки. Некоторые из них — просто кусочки земли, покрытые зеленью. Тот, на который показывал Шелл, на ее взгляд, ничем не отличался от прочих.

— По-моему, он такой же, как остальные.

— Он немного больше других. Когда-то там был дом и пирс, как я уже говорил. Дом, если мне не изменяет память, снесло ураганом несколько лет назад. Его не стали восстанавливать. Здесь есть еще небольшая бухта, которую нередко используют контрабандисты. Отсюда и название острова.

— Контрабанда, как я помню по твоим рассказам, — немаловажная статья дохода.

Шелл усмехнулся:

— Да, пожалуй, третья по величине, после рыболовства и туризма. Тоннами везут травку, кокаин, героин и прочее из Кубы, Гаити, Колумбии. Морские патрули и береговая охрана с ног сбились. Ситуация практически вышла из-под контроля.

Они подплыли к низкому плоскому острову. Шелл подвел «Танцовщицу II» к маленькой бухточке, скрытой от глаз выступами земли, поросшей мангровыми деревьями. Джули увидела разрушенный, наполовину сгнивший пирс, остов развалившегося дома, белую полоску песка.

— Пляж выглядит очень привлекательно. Странно, что им никто не пользуется.

— Ну, во-первых, для этого надо иметь лодку. А во-вторых, ходят слухи, что контрабандисты гоняют отсюда людей. Правда это или нет, неизвестно, но никому не хочется оказаться под дулом пистолета.

Шелл подвел корабль вплотную к пирсу, пришвартовался и заглушил двигатель. Захватив охлаждающее устройство со льдом, маску и ласты, он подал руку Джули. Она заранее надела купальный костюм и поверх него — только свободную майку. Вначале перспектива купания ее не слишком привлекала после происшествия на пляже. Однако Шелл все же уговорил ее надеть купальник.

— Я хороший пловец и, кроме того, обожаю подводное плавание. Может быть, и тебя приохочу. Во всей округе не найти лучшего места для подводного плавания, чем этот остров.

Захватив пожитки, они медленно пошли по пляжу, пока не нашли подходящее место, чтобы поставить зонтик от солнца. Сложив все вещи в тени, Шелл обернулся к Джули.

— Побежали! В воду!

Вода показалась удивительно теплой. Гораздо теплее, чем в тот вечер, когда ее столкнули в море. Правда, тогда она страшно испугалась… Да, в этом, наверное, все дело.

Здесь отмель выдавалась далеко в море. Джули шла по мелководью. Страхи ее постепенно улеглись. Шелл внимательно наблюдал за девушкой, пока не убедился, что ее испуг прошел бесследно. Лишь после этого он пошел обратно за маской и ластами.

— Я недалеко, — успокаивающе проговорил он, вернувшись уже в ластах. — Ты только не бойся.

Он скрылся под водой. На поверхности осталась лишь трубка от маски, которая начала медленно двигаться в сторону открытого моря. Джули повернулась в другую сторону, легла на воду и полностью отдалась наслаждению морем. Плавала до тех пор, пока не почувствовала усталость, не решаясь, впрочем, слишком удаляться от берега. Шелла нигде не было видно, но ее это пока не тревожило. У Джули уже успело сложиться о нем впечатление как о человеке, прекрасно разбирающемся во всем, за что берется.

Она поплыла обратно к тому месту, где они оставили зонтик. Вышла на берег. Открыла ящик со льдом, обнаружила там бутылку белого вина, жареного цыпленка, картофельный салат и веточки зелени. Налила вина в пластиковый стаканчик, отпила глоток. Холодное вино оказалось изумительно вкусным.

В этот момент она увидела выходящего из воды Шелла. Как бог Посейдон, морской повелитель… Однако в следующий момент она уже смеялась над собой. И все же этот человек очень ей нравился. Теплый, великодушный, открытый. И красивый к тому же. Вот он выходит, высокий, мускулистый. Мокрые рыжевато-каштановые волосы облегают голову, как у тюленя… У высоких мужчин, как правило, походка несколько неуклюжая. А вот Шелл держится с легкой грацией спортсмена.

Он скинул ласты и маску у самой кромки воды, направился прямо к ней, опустился на песок в тени зонтика.

— Держу пари, что в колледже ты играл в баскетбол.

— Точно! — Он весело сверкнул на нее глазами. — И в колледже, и в старших классах средней школы. Не стану спрашивать, как ты догадалась. Не много найдется мужчин моего роста, которые бы не играли в баскетбол.

— Хорошо играл?

— Достаточно хорошо. Бывало, что и профессионалов переигрывал, если очень хотелось. — Он ухмыльнулся. — В излишней скромности меня никто не посмеет упрекнуть.

Он потянулся за бутылкой, налил полный стакан вина, чокнулся с ней.

— Не знаю, как ты, а я умираю от голода. Море всегда на меня так действует. Ем, как лошадь. Если бы не интенсивный обмен веществ, я бы очень скоро и разросся до размеров лошади.

— Я тоже проголодалась.

— Ну так давай поедим.

Они молча ели холодного цыпленка и картофельный салат, пили охлажденное вино. Джули еда показалась восхитительной, а от сочетания вина, солнца и морского воздуха чувствовалось легкое головокружение.

Однако где-то в глубине сознания она ни на минуту не забывала о своем необычном положении новоявленной наследницы состояния Деверо.

— Шелл… меня мучает любопытство. Скажи, как вашей фирме удалось напасть на мой след? Наверное, пришлось не один день потрудиться. Может быть, вы даже сыщика нанимали?

Он кинул на нее смущенный взгляд.

— Как бы нам ни хотелось приписать себе эту заслугу, боюсь, что мы не можем этого сделать. Тебя бы ни за что не нашли, если бы не анонимная записка.

От неожиданности она даже выпрямилась.

— Анонимная записка?!

— Да. Пришла по почте в один прекрасный день, отпечатанная на старой машинке, без всякой подписи. С почтовой маркой Майами на конверте.

— Почему же вы мне ничего не сказали?

Он в смущении откашлялся.

— Ну… я думаю, мистеру Хендерсону не хотелось, чтобы стало известно о том, что какая-то анонимная записка помогла нам тебя разыскать, в то время как все усилия фирмы оказались безрезультатными.

— И что было в той записке?

Он на мгновение задумался, подняв глаза к небу.

— Сейчас-сейчас, дай припомнить…. «Если вам, ребята, так хочется разыскать Сьюлин Деверо, загляните в Морстаун, штат Коннектикут. Ищите Джули Мэлоун».

— И все?!

— Да, все.

— Но откуда тот, кто написал эту записку, мог знать, кто я такая и где меня найти?

Шелдон развел руками:

— Понятия не имею. Вот что хочешь со мной делай.

— Но ведь не может быть, чтобы вы в вашей фирме решили, что я и в самом деле Сьюлин Деверо, на основании одной только анонимной записки.

— Нет, конечно. Мы проследили весь твой путь обратно по времени, от Морстауна до Ки-Ларго. Мы проверяли и здесь на автобусной станции, но безуспешно. Как ты доехала отсюда до Ки-Ларго, так и осталось невыясненным.

— Но этого же совершенно недостаточно. Это абсолютно ничего не доказывает. Допустим, какая-то шестнадцатилетняя девушка сёла на автобус в Ки-Ларго и сошла в Морстауне. Это же могло быть всего-навсего случайным совпадением.

— Случайное совпадение? То, что девушка, точная копия Сьюлин, исчезает в то самое время, в том самом месте? А потом, через восемь лет, эту девушку обнаруживают именно в Морстауне, и она оказывается точной копией Сьюлин Деверо? А то, что она потеряла память о первых шестнадцати годах своей жизни? А то, что ее группа крови соответствует группе крови пропавшей? Это все тоже совпадения, по-твоему?

Она смотрела на него широко раскрытыми глазами.

— А это вы как обнаружили?

— Данные о твоей группе крови хранились в клинике в Морстауне. Мы получили доступ к твоим медицинским картам по обычным официальным каналам. Там имелись сведения и о прививке против оспы, сделанной в детстве. — Шелдон коснулся шрамика на ее левой руке. — Сьюлин сделали прививку в десятилетнем возрасте.

— А Рослин? Ей тоже делали прививку?

— Конечно. В одно время с тобой.

Она задумалась, глядя невидящими глазами вдаль, на море.

— И все-таки это не доказательство. Группа крови показывает только, что я могу быть Сьюлин Деверо, но не доказывает, что я действительно ею являюсь.

— Джули… Я не могу понять… Ну почему ты все время сопротивляешься? Если этих доказательств достаточно для нашей фирмы, если они удовлетворяют Стеллу Деверо, почему ты не можешь их принять?

Она все еще не смотрела на него.

— Я должна быть уверена, Шелл. Полностью уверена. Мне это нужно для себя самой. Как ты не можешь понять?..

— Кажется, я понимаю, Джули. — Он нежно коснулся ее. Потом вскочил на ноги. — Пойду еще поплаваю немного.

— Мне казалось, с полным желудком плавать не рекомендуется.

Он рассмеялся, глядя на нее сверху вниз.

— Это сказки для домашних хозяек. Да и не такой уж у меня полный желудок. — Он похлопал себя по животу.

Джули сидела на песке, обхватив колени руками. Наблюдала за тем, как он надел ласты и маску, как зашлепал по воде, а потом скрылся из вида. Она легла на спину, подложив руки под голову, глядя в ослепительную голубизну безоблачного неба.

Новость о том, что фирма Хендерсона узнала о ее существовании из анонимной записки, встревожила и напугала. Это означало, что кто-то все это время знал, где она, и наблюдал за каждым ее шагом. Но кто это мог быть? А главное, с какой целью это делалось? И еще одна загадка: почему этот кто-то выжидал все это время и лишь теперь решил обнародовать ее местонахождение? От этих вопросов у Джули разболелась голова. Одно во всей этой истории теперь стало ясно: загадочный наблюдатель, по-видимому, нисколько не сомневается в том, что она — Сьюлин Деверо. Казалось бы, это должно придать ей уверенности, но почему-то не придало. Скорее наоборот.

Девушку одолела дремота. Вытянувшись на песке, она повернулась в сторону пирса, туда, где стояла на якоре «Танцовщица II». Глаза закрылись сами собой, Джули заснула. Ее мучили все те же кошмары — как будто она заблудилась в лабиринте, из которого нет выхода, а вместо изгородей со всех сторон ее окружают зеркала. Они тянулись вдаль до бесконечности, и во всех тысячекратно отражался ее образ. Каждое ее движение в точности повторялось в зеркалах. Лишь в одном изображение отличалось от нее самой — его глаза смотрели на нее с издевательской усмешкой. Она пронзительно закричала. Те, другие, в зеркалах тоже открыли рты, однако вместо крика ее оглушил зловещий смех.

Джули проснулась. Крик застыл на ее губах. Она рывком села, огляделась вокруг, ища глазами Шелла. Его нигде не было видно.

Потом взгляд ее привлекло еще кое-что. Чего-то не хватало. В следующее мгновение она поняла чего. «Танцовщица II» бесследно исчезла!

Глава 8

«21 июля

Сегодня исполнилась годовщина с того дня, как умер Хью, и никто до сих пор ничего не заподозрил. Полицейские такие идиоты. Большинство из них просто слабаки. Раз или два мне показалось, что папа как-то странно смотрит на меня, но он так ничего и не сказал. Вообще-то он всегда недолюбливал Хью.

К следующему дню рождения папа обещал подарить нам лодку, настоящее судно. Они с мамой несколько недель спорили по этому поводу. Мама все время повторяет, что мы еще не доросли. Только это она и может сказать. Я обожаю море и знаю, что из меня получится отличный моряк. Папа сказал маме, что если она боится воды, то это еще не значит, что и все остальные должны быть лишены удовольствия иметь собственную лодку. Здесь, на побережье, во всех Ки-городках у всех есть лодки.

Сьюлин очень расстроилась из-за их споров и сказала папе, что ей корабль не очень нужен и что папа может подарить нам на день рождения что-нибудь другое. Вот дура! Я готова была ее ударить.

Но в конце концов все получилось как нельзя лучше. Мама уступила, после того как папа пообещал, что никогда не позволит нам выходить в море одним.

Корабль доставили только вчера: очень много времени ушло на оформление заказа. А сегодня папа взял нас кататься в море, только меня и Сьюлин. Я чуть с ума не сошла от радости. Папа даже дал мне немного порулить, когда поблизости не было других кораблей. Мама с нами не поехала. Папа объяснил, что она боится воды. Но я думаю, причина не только в этом. Он нам не все говорит. Конечно, мама боится воды. Она вообще всего боится. Но я за ними уже давно наблюдаю. Мне кажется, они не ладят. Даже спят в разных комнатах. По-моему, они совсем не занимаются сексом. Я слышала, как они ругались из-за этого. Как-то раз папа даже назвал маму холодной стервой. Поэтому он, наверное, и исчезает из дома время от времени. У него наверняка есть другая женщина или другие женщины. Готова поспорить с кем угодно. Правда, он говорит, что уезжает по делам, но я не верю. Здесь поблизости он боится заводить любовницу, потому что это грозит скандалом, а скандала бабушка не потерпит.

Но если все так, как я думаю, то виновата мама. Она сама его на это толкает. Я теперь достаточно хорошо знаю мужчин. Долго они без секса прожить не могут. Вот если бы папа был моим мужем, ему бы никогда-никогда не захотелось от меня уехать!

Я мечтаю о том, чтобы папа принадлежал только мне одной. Сьюлин говорит, что она не собирается слишком часто выходить в море. А мама, наверное, вообще никогда не поплывет с нами. Так что очень может быть, что мы с папой будем плавать одни. Только я и он».

Неужели Шелл ее покинул!..

Джули поднялась на ноги и в этот момент увидела Шелла. Он выходил из воды. Она с громким криком побежала к нему:

— Шелл! Твой корабль исчез!

Он остановился как вкопанный, в недоумении глядя на нее. Джули указала в сторону пирса.

— Твоя «Танцовщица II»! Она исчезла!

Он резко обернулся.

— Действительно, исчезла! Проклятие!

Он вышел из воды, скинул маску и ласты, быстрыми шагами направился к пирсу. Джули почти бежала рядом, едва поспевая за его широкими шагами.

— Как ты думаешь, что произошло? Могло ее унести течением?

Он покачал головой:

— Нет. Даже если предположить, что я плохо ее привязал и веревка соскочила, при таком приливе она бы скорее уткнулась в берег, чем ушла в море.

— Тогда как это могло произойти?

— Пока не могу сказать. Ума не приложу.

Они достигли пирса. Шелл подошел к тумбе, к которой был привязан корабль. Ничего… Ни каната, ни «Танцовщицы». Закусив губу, Шелл, нахмурившись, смотрел вдаль, на море.

— Шелл! — нетерпеливо воскликнула Джули.

Он обернулся.

— Ты, конечно, ничего не заметила?

— Нет, я задремала. Не знаю, сколько я проспала. Может, полчаса, может, дольше.

— А я уплыл довольно далеко. Даже когда выныривал на поверхность, пирса я не мог видеть.

— Но что же произошло, как ты думаешь?

— Кто-то ее увел. Что же еще?

— Но кто? Кто-нибудь из контрабандистов, о которых ты говорил?

Он на секунду задумался, потом медленно покачал головой:

— Вряд ли. Они и так достаточно рискуют. Вряд ли кто-нибудь из них пойдет еще и на кражу корабля. Это совсем не то, что угнать машину. Конечно, корабли тоже иногда угоняют, но это требует гораздо больше времени. И они слишком заметны, поэтому многое приходится менять.

— Но кто же тогда?

Он провел рукой по лицу.

— Я думаю — тот же или те же, кто столкнул тебя в воду тогда вечером. По-видимому, они рассчитывают, что мы застрянем на этом острове.

Мороз пробежал у Джули по коже. Она смотрела на Шелла широко раскрытыми глазами.

— Ты, похоже, не очень этого боишься.

— Чего? Того, что мы останемся здесь? Нет, конечно. Я предусмотрительный человек, Джули, и стараюсь не полагаться на случай. Перед тем как выйти в море, я сообщил начальнику дока, куда мы направляемся, и попросил, в случае если мы не вернемся после наступления темноты, послать за нами катер береговой охраны.

— Ты хочешь сказать… что ждал чего-нибудь подобного?!

— Нет, такой предусмотрительностью я похвастать не могу. Но я знаю, что в море может случиться всякое, и лучше, если кому-нибудь будет известно, где мы. — Он ободряюще улыбнулся. — Не волнуйся, Джули. Нас отсюда заберут. Может быть, не сразу, но кто-нибудь нас найдет.

Она взглянула на него почти осуждающе:

— Наконец-то ты поверил в то, что тогда это был не просто несчастный случай и не игра моего воображения.

— Знаешь, кажется, я действительно не верил до этого самого момента. — Он взял ее за локоть и повернул в сторону пляжа. — Пойдем под зонтик, а то ты станешь красная как рак.

— Мне страшно, Шелл. С какой стати кому-то понадобилось мне вредить? Неделю назад я никого даже не знала в Ки-Уэст.

— Ты забываешь, что многие в Ки-Уэст знали тебя до твоего отъезда. И ты многих знала, хотя и не помнишь.

— Но с какой стати желать мне зла?

— Хороший вопрос, но у меня пока нет на него ответа. С одной стороны, ты должна унаследовать огромное состояние. Но если с тобой что-нибудь случится, никто от этого не выиграет. Деньги пойдут на благотворительные цели.

— А как насчет Пиппен и Хелен?

Шелл покачал головой:

— Пиппен — очень состоятельная женщина сама по себе, а Хелен всегда была на чьем-нибудь попечении. Насколько я знаю, деньги меньше всего ее интересуют. Нет, никто из них не унаследует состояние. Мне сейчас приходит в голову единственно возможное объяснение: перед тем как исчезнуть, ты узнала нечто такое, что в случае раскрытия представляет для кого-то опасность. Возможно, это то же самое, что послужило причиной твоей потери памяти.

— Но я же абсолютно ничего не помню!

— Рано или поздно можешь вспомнить, и кто-то, возможно, очень этого боится. А может быть, этот кто-то не верит, что ты потеряла намять. Как бы там ни было, это, на мой взгляд, единственная причина, почему кому-то хочется убрать тебя с дороги. Или же… или же у кого-нибудь в Морстауне может быть и другая причина.

— В Морстауне?! Дома?! Ты шутишь! Как тебе в голову могло такое прийти?

Он пожал плечами:

— Я просто пытаюсь рассмотреть все возможные варианты, как мы, юристы, любим повторять.

Они дошли до зонтика. Сели в тени. Шелл открыл охладитель.

— По крайней мере еще осталось вино и еда, так что голодная смерть нам не грозит.

Шелл разлил вино в стаканы, подал ей. Джули сидела, держа стакан в руке, глядя вдаль невидящими глазами. Несмотря на влажную духоту, ее била дрожь.

— Не могу поверить, что против меня действует какой-то злой умысел. Тогда вечером на меня мог налететь обыкновенный хулиган, нанюхавшийся наркотиков, или один из этих подростков, которые развлекаются таким образом. А сегодня могло получиться так, что кто-то плыл мимо на другом корабле, увидел твою «Танцовщицу» и никого вокруг, отвязал ее и пустил в море просто шутки ради. Может быть, сейчас она одиноко носится по волнам.

— Шутки ради… Нет, это вряд ли. Ни один судовладелец, если он в своем уме, на такое не пойдет.

— Ну хорошо, а может быть, кто-то держит зло именно на тебя?

Он пожал плечами.

— Все может быть. Есть несколько крутых ребят, которых я защищал в суде, но не сумел выручить. Может быть, они решили теперь поквитаться. Но это маловероятно.

Солнце клонилось к горизонту. Скоро наступит темнота. Джули совсем не улыбалось провести здесь ночь, даже в компании Шелла. Что, если воры попытаются проскользнуть обратно под покровом темноты? Может быть, это и есть главная цель тех, кто увел корабль, — вынудить их остаться на острове, беззащитных перед любым неожиданным нападением. Они ведь окажутся совершенно беспомощными перед вооруженными людьми.

По-видимому, эти мысли отразились на ее лице, потому что Шелл протянул руку и легонько погладил ее по щеке костяшками пальцев.

— Все будет хорошо, Джули, вот увидишь. — Он взглянул на заходящее солнце. — Может быть, нам даже повезет, и мы увидим зеленую вспышку.

— Зеленую вспышку? А что это такое?

— Очень-очень редко и только при определенных атмосферных условиях на горизонте, в момент захода солнца, как говорят, вспыхивает зеленое сияние. Каждый вечер примерно в это время множество людей собирается на берегу и на пляжах в Ки-Уэст или за кружкой пива в барах, откуда есть соответствующий обзор. Все ждут зеленую вспышку. Сам я ее ни разу не видел и считаю, что это не более чем легенда. Может быть, если как следует выпить, и можно что-нибудь увидеть, не знаю.

Он замолчал, вытянулся на спине, подложив руки под голову. Оба пристально смотрели на запад, в сторону горизонта. Солнце вскоре скрылось, наступили сумерки, мгновенные, как всегда во Флориде. Зеленая вспышка так и не появилась. Джули выпила вино и тоже вытянулась на песке, придвинувшись ближе к Шеллу. Он повернулся, просунул одну руку ей под спину, чуть повернул ее так, чтобы голова девушки легла на его плечо. На мгновение она напряглась и застыла, но затем с легким вздохом снова расслабилась. Лежать вот так оказалась очень приятно, и, кроме того, появилось чувство защищенности. Пусть оно ни на чем не основано, однако именно это ей сейчас нужно больше всего.

Некоторое время они лежали молча, как добрые друзья, которым не нужны слова. Наступила полная темнота. Джули наблюдала, как на небе одна за другой появляются звезды. Вскоре все небо украсилось сверкающими алмазами.

Шелл пошевелился, пробормотал что-то невнятное. Его голова нависла над девушкой, заслонив собой звездное небо. Джули ощутила на своих губах осторожный, очень нежный поцелуй. На этот раз она не выказала ни малейшего сопротивления. Это показалось самым естественным, что могло произойти. Губы его оказались мягкими и горячими. Джули почувствовала, как учащенно забилось сердце. Руки ее сами собой поднялись. Она обхватила ладонями его лицо.

— Я хочу тебя, Джули, — хрипло прошептал он. — Хочу с того самого момента, как увидел тебя на автобусной остановке, такую растерянную и беспомощную.

Как ни странно, для Джули это не явилось неожиданностью. При первом же прикосновении его губ все ее чувства словно пробудились. Тело отчаянно тянулось к нему. Она не была девственницей, однако весь небогатый опыт сексуального общения ограничивался близостью с Кеном. Это произошло всего несколько раз и только после того, как они решили пожениться. Интуиция подсказывала ей, что Кен почти так же неопытен, как и она сама. Она ни разу не испытала с ним настоящего удовлетворения, однако близость с Кеном пробудила в ней чувственность. Джули решила, что все между ними наладится после того, как они поженятся, и вся напряженность уйдет. Так она думала тогда. Но то, что она ощущала теперь… Она вспомнила прочитанные где-то рассуждения, будто бы опасность способствует повышению сексуальности.

— Джули?

Она уступила:

— Да, Шелл. О да!

Она изогнулась, подставляя себя его жадным губам. Грудь ее коснулась его твердой груди. Он просунул руку ей под майку. Соски ее моментально набухли и затвердели в ответ на ласку.

— Я сделаю так, что тебе будет хорошо, Джули. Вот увидишь.

Шелл не обманул ее. Он оказался нежным, внимательным и искусным любовником. С Кеном секс всегда проходил поспешно и как бы украдкой. Шелл занимался любовью с изысканной, утонченной неторопливостью. Его губы, руки, казалось, были везде, ласкали каждую клеточку ее тела, целовали, гладили, раздевали. В конце концов она оказалась совершенно обнаженной на простыне. Прохладный морской ветерок холодил ее разгоряченную кожу.

Как-то неожиданно для нее Шелл тоже оказался обнаженным. Она чувствовала пульсацию его возбужденной плоти. Вся ее привычная осторожность куда-то исчезла. Она ощущала невероятно сильное, почти болезненное желание, какого не знала никогда раньше.

— Ах, Шелл!

Вне себя от нетерпения, Джули начала направлять его, не в силах дождаться того момента, когда он овладеет ею. Почувствовав, как он вошел в нее, девушка непроизвольно издала негромкий вздох, похожий на стон. Она ни о чем больше не могла думать.

Его неторопливые ласки вызвали слишком бурную реакцию, неожиданную для нее самой. С приглушенным криком она приподнялась, вжалась в него, с силой содрогнулась, и в тот же момент почувствовала пульсацию внутри себя.

После длительных, мучительно-сладких спазмов она наконец затихла. Однако прошел в конце концов и этот момент, показавшийся вечностью. К Джули вернулось ощущение внешнего мира. Все ее чувства словно десятикратно обострились. Она слышала отдаленные крики ночной птицы, дуновение ветра в ветвях соседней пальмы, вздохи волн, накатывавшихся на песок.

Шелл отодвинулся. Потянулся за брюками, надел их, не вставая. Прошептал, как будто выдохнул:

— Точно так, как я ожидал, и даже лучше.

Джули лениво вытянула руку, коснулась его груди. Ощутила биение его сердца.

— Да, я чувствую то же самое.

— Жаль, что вино кончилось, — рассмеялся он. — Мы могли бы выпить за здоровье друг друга.

— Можем вообразить себе, будто пьем друг за друга.

— Точно. — Он сложил ладонь чашечкой, вытянул руку. — За тебя, Джули Мэлоун.

— И за тебя, Шелдон Фиппс.

— Знаешь, мне сейчас кажется, я подсознательно искал женщину вроде тебя. Искал долгое время и уже отчаялся найти.

— Я счастлива это слышать, но, по-моему, это преждевременное заявление.

— Почему ты так говоришь?

— Свою роль могло сыграть то, что мы остались одни на острове. Так же, как и ощущение опасности.

— Ощущение опасности, если оно и было, не имеет к этому никакого отношения. Я чувствовал к тебе то же самое и до сегодняшнего вечера.

Джули резко встала. Взяла полотенце.

— Пойду окунусь.

— Только не заходи слишком далеко, так, чтобы я мог тебя видеть. Мне сейчас лень идти в воду. Да и береговая охрана может появиться с минуты на минуту.

Несмотря на то, что солнце уже давно зашло, вода оказалась на удивление теплой. Тем не менее Джули быстро вышла на берег, вытерлась и вернулась к зонтику. Шелл крепко спал. Несколько секунд она смотрела на него с удивлением. Вот тебе и страж…

Она оделась, вытянулась на простыне рядом с ним, но не слишком близко и тоже заснула.

Пробудившись, она обнаружила, что все-таки сумела каким-то образом придвинуться во сне к Шеллу и сейчас лежит, свернувшись на его руке, а голова ее — у него на плече. Двигаться совсем не хотелось. Джули блаженно улыбнулась и снова заснула.

В следующий раз ее разбудил ослепительный свет и громкие крики:

— Шелл Фиппс, вы здесь?

Она заслонила глаза от яркого света. Разглядела очертания корабля на пирсе.

Шелл приподнялся, обнял ее за плечи.

— Не пугайся, Джули. Это береговая охрана пришла к нам на выручку.

В понедельник после полудня Джули зашла к Шеллу в офис. Она предупредила его о своем визите.

— Мне надо выяснить кое-что у мистера Хендерсона.

Когда Шелдон ввел ее в кабинет Хендерсона, тот настороженно взглянул на нее:

— Понятия не имею, что я еще могу вам сообщить, моя дорогая.

— Прежде всего я хотела бы видеть анонимное сообщение обо мне, которое вы получили. Я ведь вообще ничего о нем не знала, пока Шелл не сказал.

Хендерсон кинул затравленный взгляд на Шелла. Пожал плечами:

— Да, видимо, мы должны были раньше поставить вас в известность. Шелдон, принесите, пожалуйста, досье.

Молодой человек вышел из кабинета. Хендерсон вновь обратился к Джули:

— Я как-то не видел необходимости показывать эту записку. Вам она бы все равно ничего не объяснила, а нам не хотелось признаваться, что нашли вас по чистой случайности. Все наши усилия оказались тщетными. Неудачи всегда выводят меня из равновесия. А то, что кто-то другой сделал это за нас… — Хендерсон развел руками.

Шелдон вернулся с толстой папкой в руках. Достал оттуда листок бумаги и протянул Джули. С первого же взгляда девушка убедилась в том, что Хендерсон прав: это записка ничего не проясняла. У Шелла оказалась отличная память. Он слово в слово передал содержание записки. Может быть, подсознательно Джули надеялась увидеть подпись, но ее не оказалось.

Надежда ее угасла.

— Наверное, я рассчитывала найти здесь еще какое-нибудь подтверждение того, кто я такая. Увы… Ни отпечатков пальцев, ни младенческих отпечатков ступней, ни отчетов дантиста… только вот эта бумажка, да еще моя внешняя схожесть с Сьюлин Деверо. Я кое-что читала о близнецах. Есть немало случаев, когда близнецов разделяли чуть не с самого рождения. Но в мире существует немало двойников. В книгах даже говорилось, что у каждого где-нибудь есть двойник, который не имеет к этому человеку абсолютно никакого отношения. Как вы можете быть уверены, что я не двойник?

Хендерсон улыбнулся улыбкой, в которой чувствовалось едва заметное превосходство.

— Я тешу себя мыслью, что достаточно хорошо знаю людей, моя дорогая Джули. И я уверен в том, что вы Сьюлин Деверо. Можете называть это шестым чувством, если хотите.

— Но… видите ли… в настоящий момент я вовсе не Сьюлин Деверо, кем бы я ни родилась. Я Джули Мэлоун, которой была на протяжении восьми лет.

— Джули, почему вы так упорно настаиваете на том, что вы не та, за кого мы вас принимаем, хотя мы в этом абсолютно уверены. Шелдон говорил, ему вы тоже высказывали те же сомнения.

— Наверное, потому, что у меня нет на этот счет однозначного мнения. Конечно, очень хочется знать, кто я такая на самом деле. С другой стороны, не уверена, что мне понравится эта ваша Сьюлин Деверо. Тем более если она совершила нечто настолько ужасное, что кто-то готов из-за этого расправиться со мной.

Хендерсон перевел глаза на Шелдона, потом снова на нее.

— Да, Шелдон рассказал мне о том, что произошло в субботу. Но у нас нет ни малейших доказательств, что это было направлено против вас. Какой-нибудь маньяк или слабоумный мог развлекаться подобным образом. У нас здесь таких хватает, особенно в последнее время. Шелдон наверняка вам об этом говорил.

— Насколько я поняла, Шелл не считает это шуткой.

Шелдон кивнул.

— И до сих пор в этом убежден. Однако мистер Хендерсон, похоже, со мной не согласен. — Он улыбнулся. — Видите ли, мистер Хендерсон не принадлежит к клану судовладельцев, поэтому ему трудно понять, что ни один хозяин судна не станет шутить подобным образом.

— Уж эти мне судовладельцы! — фыркнул мистер Хендерсон. — Им всерьез кажется, будто они отмечены печатью самого Господа Бога. А как насчет преступников, использующих корабли для контрабанды наркотиков и прочего?

— Но это же не настоящие судовладельцы! Это все равно, что говорить о владельцах оружия. Одни его почитают и используют только в спортивных целях. Другие пользуются оружием исключительно для убийства.

Хендерсон снова негодующе фыркнул:

— Что за неподобающая аналогия, Шелдон! Тем более из уст адвоката. Звучит почти как этот дурацкий лозунг: убивают не ружья, а люди.

— И все же, сэр… истинные судовладельцы не уводят чужие корабли и уж тем более не оставляют людей на острове…

Внезапно Джули поймала себя на том, что перестала прислушиваться к их разговору. Она смотрела на профиль Шелла, ощущая запоздалое сожаление.

После того, что случилось на острове, она не почувствовала никакой вины. Лишь теперь она вспомнила Кена и осознала, как поступила по отношению к нему. Она предала Кена! Какой же она будет для него женой, если без раздумий упала в объятия первого попавшегося мужчины, который ее захотел! Можно придумать сколько угодно объяснений. Одна, в незнакомом месте, наедине с Шеллом, неожиданное чувство опасности… Но это ни в коей мере не оправдывает ее поведение.

Неужели она потаскушка по натуре? Неужели Сьюлин Деверо была потаскушкой? Если так, то она, Джули Мэлоун, тем более не хочет оказаться Сьюлин Деверо.

Одно она знает твердо: больше такого не случится. И она постарается загладить свою вину перед беднягой Кеном.

Глава 9

«19 июня

Прошел уже почти год с тех пор, как папа купил корабль. Все вышло так, как я и предполагала. Мама выходила с нами в море всего три раза и каждый раз мучилась морской болезнью. Последний раз это случилось пять месяцев назад. Она поклялась, что больше никогда не выйдет в море. Можно подумать, кого-то это волнует! Конечно, я ей наговорила кучу всяких слов: как я расстроена, как мне ее жаль и все такое. Но это именно то, чего я хотела.

Сьюлин, правда, не страдает морской болезнью, но я над ней поработала. Каждый раз, когда мы оказываемся на корабле, я порчу ей настроение. Теперь, когда мама перестала ходить с нами в море, Сьюлин тоже часто остается дома. Так что иногда мы выводим «Двойную Эллен» только вдвоем с папой.

Прошло несколько месяцев, прежде чем мы придумали для нее название. Сначала я хотела назвать ее «Рослин», но мама просто взорвалась, услышав это. Я думаю, папа бы согласился, если бы не мамины вопли. Я спросила его, в чем вообще дело. Он ответил, что это несправедливо по отношению к Сьюлин: ведь корабль куплен как подарок к нашему общему дню рождения. Как будто это имеет какое-то значение! Да мне плевать, справедливо это по отношению к Сьюлин или нет.

Пока что ничего такого не произошло. Но я уверена, это скоро случится. Он тоже этого хочет, я знаю. Он борется с собой. За этот год у меня сформировалась настоящая женская фигура. Я теперь ношу шорты и бюстгальтер. И ложусь загорать на передней палубе, где он может меня видеть из своей рулевой рубки. Я сказала, что хочу за это лето как следует загореть. Но дело на самом деле не в этом. Несколько раз я расстегивала лифчик и вытягивалась на спине. В первый раз, когда я так сделала, корабль дернулся с такой силой, что мы чуть не врезались в другую лодку. Солнце слепило, поэтому я не могла видеть папино лицо. А хотелось бы!

Я подумываю о том, чтобы раздеться нагишом в тот момент, когда буду уверена, что он на меня смотрит. Пока, правда, я не решаюсь заходить так далеко.

Но я это сделаю. И совсем скоро».

Когда-то, задолго до того как Кен Доусон познакомился с Джули, он встречался с другой девушкой, и та сказала, что он правильный, как квадратный ящик. В тот момент он очень обиделся, однако по прошествии некоторого времени обнаружил, что на самом деле ему в общем-то все равно. В конце концов Кен даже решил, что это почти комплимент, если имелось в виду, что он старомоден и придерживается прежних ценностей. Его воспитали в убеждении, что, если человек честен, упорно трудится и порядочно себя ведет, он обязательно преуспеет в жизни. В данный период у Кена не возникало сомнений в том, что эти убеждения верны. После окончания бизнес-школы он поступил на фирму спорттоваров. Работал упорно и целеустремленно, и вскоре его повысили до торгового представителя фирмы. А за два года до тридцатилетия доверили собственный магазин в Морстауне, штат Коннектикут. Городок небольшой, однако магазин обслуживал довольно крупный район. Кен завязал обширные знакомства, у него появились друзья, он вступил в загородный клуб, ездил играть в гольф и теннис, стал членом местного стрелкового клуба и даже предложил тренировать местную бейсбольную команду.

Через год после того как Кен стал руководить магазином, объем продаж увеличился на тридцать процентов. Неплохо для человека, которому не исполнилось и тридцати.

Потом он встретил Джули Мэлоун и сразу понял, что нашел женщину, с которой хотел бы прожить всю оставшуюся жизнь. До нее он знал очень немного женщин: слишком был занят собственным продвижением по службе. Кроме того, Кен не собирался жениться, пока не добьется положения, которое позволит ему обеспечить семью. С проститутками он никогда не знался, боясь заразиться какой-нибудь ужасной болезнью, из-за которой можно потерять способность завести семью и детей. Если требовался секс, он находил какую-нибудь покладистую и в то же время приличную женщину, которая шла навстречу его желаниям. Разумеется, о женитьбе в этом случае не могло быть и речи: если женщина настолько распущена, что готова сойтись с малознакомым человеком, для брака она не подходит.

Потом он встретил Джули и влюбился. И она тоже полюбила его! Это показалось ему самым большим чудом. Кен был на седьмом небе от счастья. Он предложил ей выйти за него замуж и получил согласие. Однако они решили отложить свадьбу до того времени, когда он получит следующее повышение и подыщет подходящий дом.

После первой близости с Джули его мучило раскаяние. Он утешал себя тем, что виной всему слишком отдаленная перспектива бракосочетания. Они же все равно поженятся в конце концов. Временами, однако, у него появлялись сомнения. Джули слишком легко, чтобы не сказать охотно, уступила его домоганиям. Это тревожило. Он не мог не задаваться вопросом: а была ли она девственницей до встречи с ним?

Потом пришло то проклятое письмо. Джули уехала во Флориду. Только тогда Кен понял, как сильно любит ее, как мучительно тоскует. Все сомнения развеялись как дым.

Наконец он дождался повышения, раньше, чем надеялся, и более значительного, чем рассчитывал. И дом был куплен и стоял готовый к вселению. А Джули уехала за много миль от него и, похоже, не торопилась возвращаться. А что, если она вообще не вернется?

Кен решил лететь в Ки-Уэст — выяснить, что там происходит. И, если понадобится, вернуть Джули домой. При этой мысли он непроизвольно улыбнулся. Нет, это не получится. Если Джули не готова, вернуть ее домой не удастся. Несмотря на кажущуюся мягкость и даже робость, Джули обладала на удивление сильным характером. Временами в ней обнаруживалось неожиданное упорство. И все же… Он уже два года работает в магазине без перерыва. Сейчас ему как раз полагается отпуск. Почему бы не съездить туда хотя бы для того, чтобы посмотреть новые места. Он еще ни разу не бывал во Флориде.

Он все продумал и все организовал. Вечером накануне вылета он набрал номер телефона, который дала Джули. Возможно, она снова попытается его отговорить. Но теперь у него уже и билет на самолет заказан, так что на этот раз ей придется уступить.

Трубку сняли после второго гудка.

— Джули? Это Кен.

Наступило долгое молчание. Затем зазвучал мягкий голос Джули:

— О, Кен! Я не ожидала твоего звонка. Как ты, дорогой?

— Нормально. — Он в нерешительности откашлялся. — Джули… я собираюсь приехать. Самолет вылетает завтра рано утром. И не пытайся меня отговаривать. Я все равно приеду повидаться с тобой.

Она рассмеялась:

— Я и не собираюсь отговаривать. Очень хочу тебя видеть.

Сердце его подскочило. Значит, она тоже соскучилась!

— У меня пересадка в Майами. В Ки-Уэст я должен прилететь где-то во второй половине дня.

— Я встречу тебя в аэропорту.

— Как хочешь. Но вообще-то я все равно собирался нанять машину. Так что могу сэкономить твои деньги и приехать, куда скажешь.

— Нет, Кен, лучше не надо. Сначала я должна всех подготовить.

— Ну хорошо. Думаю, ты меня еще узнаешь. В любом случае я, наверное, буду единственным мужчиной в шляпе. Насколько я знаю, во Флориде шляп не носят.

— Скажи мне время прибытия, и я тебя встречу.

Маленький самолет коснулся посадочной полосы аэропорта Ки-Уэст, подпрыгнул от толчка. От бетонного покрытия поднимался пар. Кен приготовился к тому, что будет жарко, однако не ожидал такой влажности. Стоило выйти из аэровокзала, как его встретила влажная духота. Кен начал спускаться по ступеням и сразу увидел Джули. Она единственная ждала у ограды.

Губы его раздвинулись в широкой улыбке, он помахал рукой и ускорил шаг. Она тоже помахала в ответ. Подойдя ближе, Кен немного растерялся: он никогда не видел на ней ничего подобного. Такого яркого и… смелого. Джули была в тоненьком коротком платье, облегавшем ее стройные ноги и полную высокую грудь. Платье соблазнительно развевалось на ветру. И косметики на ней, кажется, больше, чем раньше. Но… черт возьми, как она хороша!

Кен прошел в ворота, поставил сумку на землю, взял ее за руки, отступил немного назад.

— Дай посмотреть на тебя, любовь моя. Ты прекрасно выглядишь. Кажется, так бы и проглотил.

Она смущенно взглянула на него:

— Правда, Кен?

— Ты… — Он развел руками. — Раньше ты никогда так не одевалась. Тебе это идет. По-видимому, тебе вообще идет Флорида. Ты даже загореть успела.

— Ты разве меня не поцелуешь, дорогой?

Несколько ошарашенный этим откровенным вопросом, он огляделся вокруг. Аэропорт уже опустел, остался лишь обслуживающий персонал.

Он заключил Джули в объятия, осторожно поцеловал. И внезапно почувствовал, как она прижимается к нему. Почувствовал ее мягкие раскрытые губы на своих губах, ощутил ее упругую грудь. У него перехватило дыхание, он ответил страстным, чувственным поцелуем.

Прошло несколько секунд. Джули высвободилась из его объятий, отступила назад, залившись румянцем. Прядь волос упала на глаза. Джули откинула ее назад до боли знакомым жестом.

— Думаю, мы можем найти место получше, чем это.

— Да, наверное, — пробормотал он, смутившись. — Как ты сюда приехала? На такси?

Она кивнула.

— Тогда пойду возьму напрокат машину.

Через полчаса они выехали из аэропорта. Кен остро ощущал присутствие Джули, сидевшей рядом. В первый раз с тех пор, как начали всерьез встречаться, они расстались так надолго. Джули указывала дорогу:

— Мотель «Дом на пирсе» находится прямо на пляже. Тебе там наверняка понравится.

Он вскинул на нее глаза.

— А ты разве живешь не в доме Деверо?

— Да, я живу у них, но… должна признаться, я еще не рассказала им о тебе.

— Почему? Может быть, теперь, когда ты стала богатой наследницей, ты меня стыдишься?

— Нет-нет, что ты! — Она погладила его руку. — Но… не знаю, как сказать. Я ни на что не могу решиться. И потом… я подумала, в мотеле мы будем чувствовать себя свободнее. Сможем больше оставаться наедине.

Кен молчал. Ее слова звучали заманчивым обещанием того, к чему он пока не чувствовал себя готовым. И в то же время от этого неожиданного обещания сердце забилось быстрее. Почему бы и нет, вдруг подумал он с радостным чувством. В конце концов он в отпуске. Имеет право на настоящий отдых.

Подъехали к парковочной площадке мотеля.

— Тебе не нужно регистрироваться, — сказала она. — Я уже все сделала.

Кен взял из автомобиля свою сумку и последовал за ней к бунгало, стоявшему прямо на пляже. Она отперла дверь, распахнула ее и посторонилась, жестом приглашая его войти. В бунгало работал кондиционер. Кен с облегчением вдохнул прохладный воздух. Шторы на окнах были спущены, в комнате стоял полумрак. Джули не стала зажигать свет. Прошла к ночному столику у кровати, на котором Кен с удивлением увидел бутылку шампанского в ведерке со льдом.

— Шампанское?!

— Я подумала, нам есть что отпраздновать. Разве не так?

— Да, конечно… Но ты никогда не любила вина…

— Это Флорида, Кен, а не Морстаун. К тому же ты в отпуске.

Как она изменилась!.. Кен почувствовал, что у него голова идет кругом от всего этого. Он неуверенно приблизился к ней.

Джули достала изо льда два бокала, вынула бутылку, потрогала ее.

— Лед почти весь растаял, но она еще холодная. Держи.

Она протянула бутылку. Все так же неуверенно он взял ее в руки. Кен еще ни разу в жизни не открывал шампанское, считая это немыслимо сложным делом, почти искусством.

— Я сейчас, — произнесла Джули и скрылась в ванной комнате, закрыв за собой дверь.

Чертыхаясь про себя, Кен снял фольгу, потом с трудом раскрутил проволоку и начал вытаскивать пробку. Она, казалось, сопротивлялась всем его усилиям. Наконец, как раз в тот момент, когда Джули показалась в дверях ванной, пробка с треском выскочила, ударилась о потолок, шампанское вспенилось и полилось на пол. Кен поспешно разлил его в бокалы, пролив почти половину на ночной столик.

Джули, смеясь, приблизилась к нему.

— Вот точно такими во всех фильмах показывают женихов. — Она взяла бокал, чокнулась с ним. — За нас, дорогой. За наше будущее.

— За это нельзя не выпить.

Они выпили. Кен лишь пригубил свой бокал: он никогда не любил шампанское. Джули допила свое и вновь наполнила бокал.

— А ты, я вижу, передумала. Несколько дней назад ты не хотела, чтобы я приезжал.

Она слегка пожала плечами. Кен невольно перевел взгляд на ее грудь.

— Здесь все так неопределенно, сумбурно… Иногда я и сама не знаю, что говорю. Но я рада, что ты здесь. Ты скучал по мне?

— Ты же знаешь.

Джули осушила бокал.

— Тогда поцелуй меня, — проговорила она охрипшим голосом. — Мы здесь совсем одни.

Ее полураскрытые губы пахли шампанским. Кен почувствовал, как тонкое платье с легким шелестом скользит под его пальцами. Его охватила дрожь.

Она оторвала губы.

— Я так по тебе тосковала, дорогой, — шепнула ему в самое ухо.

Кровь зашумела у него в голове. Ощущение этой восхитительной женщины в его объятиях возбуждало так, как никогда до этого. Он хотел ее с такой силой, как ни одну женщину в жизни. Он желал ее и раньше, но это не шло ни в какое сравнение с тем, что он испытывал сейчас.

Он не помнил, как все произошло. Незаметно для него самого они оказались в постели обнаженные. Ни на секунду не отрываясь, ласкали друг друга руками, губами, извивались всем телом. Кен навсегда запомнил момент последней окончательной близости, то, как Джули, лежа под ним, двигалась в такт его движениям. Такого мощного экстаза он и вообразить себе не мог. Ни одна из его прежних связей и в сравнение с этим не шла. И даже Джули до Ки-Уэст всегда казалась робкой и скованной. Сейчас в ней не чувствовалось и тени былой скованности. Лишь бурные проявления дикой, безудержной страсти и еще — новая, необычная для нее искушенность, изобретательность. Она то и дело вскрикивала, возбуждая его еще больше. В момент наивысшего экстаза, когда он тоже громко вскрикнул, ее мягкие шелковистые бедра сжались вокруг него с невиданной силой.

Дальше были только ощущения. Кен ни о чем не мог думать и даже не осознавал окружающее. Потом он лежал рядом с Джули, все еще трепеща и содрогаясь, с бешено колотящимся сердцем. Повернул голову, увидел ее рядом с закрытыми глазами и бурно вздымающейся грудью, этой чудесной упругой грудью. Он испытывал изумление, любовь и даже какое-то боязливое благоговение. Осторожно, чуть ли не робко, он протянул руку и коснулся ее груди. Внезапно Кена охватил страх, что ничего не было, что все это лишь его эротические фантазии.

Девушка что-то пробормотала и накрыла его руку своей. Прижала его пальцы к своей пульсирующей груди.

— Я не знал, взаправду ли это, Джули. Мне необходимо было коснуться тебя, понять, что ты и в самом деле здесь… что ты настоящая.

Она сонно улыбнулась, не открывая глаз.

— Поверь, любовь моя, это все на самом деле. И ты можешь касаться меня, когда захочешь. Всегда. За это не нужно извиняться. — Она обернулась к нему, приподнявшись на локте. — Надеюсь, ко мне это тоже относится.

Она коснулась его самого интимного места. У Кена перехватило дыхание.

— Я знаю, ты очень устал, бедняжка. Лежи спокойно. Я сама все сделаю.

— Как, Джули, снова?! Так скоро? — слабо запротестовал он. — Я не думаю, что…

— И не надо думать. Просто ощущай. Все произойдет само собой, вот увидишь. — Губы ее изогнулись в коварной улыбке.

Она занялась его телом с таким искусством, что у него дыхание захватило. Неужели это его Джули, которую он так хорошо знает! Где она научилась всем этим восхитительным изощренным приемам? Он почувствовал, как тело его отвечает на искусные ласки. Кен готов был поклясться, что ни за что не сможет снова возбудиться за столь краткий перерыв, и тем не менее это произошло. Как она и обещала. Через некоторое время она приподнялась на мгновение, потом снова опустилась и захватила его в свое шелковистое тепло. Кену осталось только завершить начатое в самом примитивном положении. Однако он был настолько охвачен страстью, что уступил без единого звука.

На этот раз после того, как оргазм прошел, он почувствовал себя окончательно выдохшимся и моментально заснул. Когда он проснулся, Джули рядом не было, однако простыни все еще хранили ее запах — тонкий, сладкий аромат духов и запах женской плоти. Изумленно улыбаясь, Кен заснул снова.

Проснувшись в следующий раз, он увидел, что наступило утро. Кен чувствовал себя отдохнувшим и удивительно свежим. Пожалуй, никогда еще он не чувствовал себя так замечательно. Потом он ощутил голод и вспомнил, что вчера так и не пообедал. Улыбнулся, вспомнив, по какой причине. Вскочил с постели, быстро принял душ и пошел искать, где можно позавтракать. Старая часть Ки-Уэст начиналась за несколько кварталов от пляжа. Кен вскоре нашел ресторан и позавтракал за двоих. Выйдя из ресторана, он обнаружил на какой-то улочке, заканчивавшейся тупиком, табачную лавку, где эмигрант-кубинец вручную делал сигары. Обычно Кен курил мало, однако изредка, под настроение, любил выкурить хорошую дорогую сигару. Заплатив два доллара, он взял длинную черную сигару и, зажав ее в зубах, вышел на улицу. Магазины уже открывались, туристы заполняли улицы, несмотря на жару. Кен сел на скамейку как раз напротив станции экскурсионного «Конч-поезда» — несколько открытых вагончиков с паровозиком — копия настоящего поезда прошлого века. Кен курил сигару и наблюдал за тем, как туристы занимают свои места. А не съездить ли и ему на экскурсию? Он давно уже не бывал в роли туриста….

Однако мысли его снова и снова возвращались к Джули. Кен неожиданно осознал, что прошлая ночь незаметно и неуловимо изменила его. Если бы кто-то когда-нибудь сказал, что он может испытывать столь сильные и приятные физические ощущения, он не поверил бы, возмутился и даже был бы шокирован. Однако сейчас, как ни странно, он не чувствовал себя ни возмущенным, ни шокированным. Да, прошлой ночью он, возможно, испытал некоторый шок, но теперь все прошло. Сейчас он мог думать только о Джули, о совместном будущем.

Оставалась единственная загадка, омрачавшая его настроение и не дававшая покоя. Чем вызвана такая поразительная перемена в Джули и почему она не хотела допускать его в дом Деверо? Совершенно очевидно, что по какой-то причине она всячески пыталась этого избежать. Но ведь если они собираются пожениться, Деверо рано или поздно должны будут об этом узнать.

Кен решительно встал со скамьи, подошел к будке телефона-автомата, вынул из бумажника листок с телефоном Деверо, начал набирать номер. На последней цифре он внезапно передумал и повесил трубку. Если он позвонит, Джули встревожится и может начать отговаривать его. Если же он просто появится на пороге дома, что она сможет сделать?

Да, но ведь у него даже адреса нет, только номер телефона.

Кен вернулся в мотель, подошел к регистрационной стойке.

— Не могли бы вы сказать мне, где находится дом Деверо?

Молодая служащая обернулась к нему с ослепительной улыбкой, которую носила на лице, как форменный значок.

— Конечно, сэр. В Ки-Уэст, наверное, нет ни одного человека, который бы этого не знал. Дом Деверо — наш опознавательный знак.

— В таком случае расскажите, пожалуйста, как до него добраться.

Получив подробнейшие разъяснения, Кен сел в автомобиль, взятый напрокат, и поехал через весь город.

Даже с улицы дом выглядел впечатляюще. Массивные деревянные ворота были открыты. Кен припарковал машину и пошел по дорожке, любуясь изобилием цветов, кустарников и цветущих деревьев.

Дверь открыла чернокожая женщина.

— Да, сэр?

— Я бы хотел видеть Джули Мэлоун.

— Кого?! Джули Мэлоун? Ах да… — Женщина кивнула, открыла дверь пошире. — Входите, пожалуйста. Сейчас я ее позову. Будьте добры подождать в гостиной. Вот сюда, пожалуйста.

Она указала на арку слева и стала подниматься по лестнице.

Кен вошел в полутемную гостиную, но усидеть на месте не мог и начал нервно расхаживать по комнате. Через несколько минут послышались какие-то звуки. Он обернулся. В дверях стояла Джули, неуверенно щурясь в полутьме.

— Полин сказала, кто-то хочет меня видеть. Я вас слушаю… Кен! — Она задохнулась, поднесла руку к губам. — Что ты здесь делаешь?!

— Да-да, я знаю, вчера вечером ты мне сказала, что еще не готова представить меня Деверо, но я подумал…

— О чем ты говоришь? Ты приехал в Ки-Уэст вчера вечером?! Я тебе сказала…

Кен окончательно растерялся.

— Ну да. Ты же встретила меня в аэропорту.

Она ответила беспомощным жестом.

— Кен… Не понимаю, о чем ты. Я не встречала тебя в аэропорту. Я же говорила тебе несколько дней назад, что пока не нужно приезжать.

У Кена голова пошла кругом.

— Но позавчера вечером я позвонил, и ты сказала, чтобы я приехал.

— Позавчера вечером я не разговаривала с тобой по телефону. И вчера мы с тобой не виделись, — Растерянным жестом она откинула волосы с глаз. — Кажется, я схожу с ума.

— Вчера ночью ты была в своем уме, если только не считать сумасшествием то, что мы с тобой творили. В какой-то момент мне тоже показалось, будто я сошел с ума, но сейчас уже так не кажется. — Он широко улыбнулся. — Смотри-ка, и платье на тебе то же самое.

— Но я сегодня в первый раз надела это платье. Я только два дня назад его купила. — Джули резко замолчала. Похоже, она изо всех сил старалась взять себя в руки. — Давай начнем сначала, Кен. Расскажи мне все по порядку с того момента, когда ты, как говоришь, позвонил мне из Морстауна.

Она указала ему на диван, а сама села напротив на стул.

Джули слушала Кена с растущим чувством недоумения и отчаяния. Может быть, она и в самом деле сходит с ума? А может быть, это признаки шизофрении? Раздвоение личности? Она вспомнила фильм под названием «Три лица Евы», который видела как-то по телевизору поздно вечером. Там героиня обладала тремя различными индивидуальностями, причем ни одна из них не знала о существовании двух других.

Пока Кен говорил, Джули пыталась припомнить, где она находилась в то время, которое они, по его словам, провели вместе. Вскоре после ленча она надела купальник и пошла на пляж, где проспала почти до вечера. А что, если нет? Единственное, в чем она сейчас была уверена: около полуночи она проснулась от страшной жажды, спустилась на кухню и выпила стакан ледяной воды. Она, кажется, где-то читала, что переизбыток шампанского возбуждает сильную жажду. Кен в этот момент как раз рассказывал с довольным видом о том, как она пила шампанское вчера вечером.

Он замолчал и теперь выжидательно смотрел на нее.

— В котором часу ты звонил из Морстауна?

— Точное время не помню, я не смотрел на часы. Где-то между восемью и половиной девятого.

Джули на секунду задумалась.

— Ну вот, видишь! Меня в это время даже не было дома. Позавчера вечером после обеда я пошла погулять. А обедали мы в половине восьмого.

— Но кто-то же говорил со мной по телефону, Джули. Она сказала, что это ты. И голос в точности как твой.

Джули снова начала припоминать. Это был тягостный вечер. Пиппен куда-то исчезла, Полин ушла сразу после обеда. Джули и Хелен сидели за столом вдвоем в полном молчании. Потом Хелен понесла наверх обед для Стеллы Деверо. Бабушка в тот вечер чувствовала себя немного лучше, поэтому Хелен собиралась почитать ей вслух. В комнате Стеллы телефона не было, а Хелен сказала, что не будет отвечать па звонки: «Чаще всего звонят с плохими известиями. А если новости и хорошие, они все равно могут подождать». Больше, насколько помнила Джули, в доме никого не было.

Внезапно она вспомнила еще кое-что. В тот вечер с моря налетел холодный ветер с дождем, и она подумала, не вернуться ли в дом за свитером. Но вот вернулась ли она? Этого Джули не могла вспомнить. Ее охватило настоящее отчаяние. Что с ней происходит! Она с трудом поборола неудержимое желание вскочить с места и выбежать из комнаты куда глаза глядят.

Кен внимательно наблюдал за ней.

— Ты ничего не помнишь? Думаешь, я все это сочинил?

— Не знаю, Кен. Я ничего не знаю! Единственное, в чем я уверена… я ничего этого не помню.

— Снова потеря памяти. Возможно, это единичные провалы? Ты здесь постоянно испытываешь напряжение. Не могло ли оно вызвать кратковременную потерю памяти?

— Не думаю… С другой стороны, если ты говоришь правду, значит, все возможно.

— А с какой стати мне лгать? Если бы я мог тебе каким-нибудь образом доказать… Есть! — Он прищелкнул пальцами. — Ты оформляла для меня комнату в отеле. Там должна стоять твоя подпись. Поехали проверим.

Джули колебалась, по-видимому, охваченная страхом. Казалось, она боялась узнать правду.

В конце концов она решилась:

— Хорошо, поехали.

В машине она села подальше от Кена. Избегала встречаться с ним глазами. Однако что-то все же не давало ей покоя.

— Кен… ты сказал, мы что-то такое делали прошлой ночью, что могло бы кое-кому показаться сумасшествием. Что ты имел в виду? Мы что… мы… занимались любовью?

— Даже очень! — произнес он с неудержимым самодовольством.

— Расскажи, как это было, — смущенно попросила она.

— Совсем не так, как в Морстауне. Что еще тебе сказать… Это было великолепно! Такого я в жизни не испытывал. Флорида тебя явно изменила к лучшему, любовь моя.

Он дотронулся до ее колена. Она резко отодвинулась.

— Не надо! Не трогай меня.

— В чем дело? Ты совсем не та, что вчера ночью. Вчера ты на меня просто накинулась. Ты меня всего заласкала.

— Вот видишь, это не могла быть я. Я никогда такой не была.

Внезапно она вспомнила субботний вечер на острове с Шеллом… Шелл пробудил в ней сексуальность, о которой она до этого даже не подозревала. Теперь Джули уже ни в чем не была уверена.

Они подъехали к парковочной площадке мотеля. Вместе вошли в вестибюль. Кен обратился к молодому человеку за конторкой:

— Дама хотела бы посмотреть свою регистрационную карточку, проверить, правильно ли она вчера написала фамилию. — Он подмигнул служащему. — Видите ли, мы только недавно поженились, и она иногда по ошибке подписывается девичьей фамилией.

Служащий взглянул на Джули с широкой улыбкой:

— Да, конечно, я прекрасно помню эту молодую леди.

Он достал карточку, протянул им. Там стояло «Джули Мэлоун». И почерк ее, вне всякого сомнения… Джули почувствовала, как на нее накатывает темная волна. Она пошатнулась, закрыла глаза.

Кен поддержал ее за локоть.

— Джули, что с тобой? Ты в порядке?

Она стряхнула его руку. Снова взглянула на карточку. Как будто требовалось дальнейшее подтверждение. И она его получила: крошечный кружочек над буквой i в имени Julie. Вместо точки она всегда ставит малюсенький кружочек.

Глава 10

«24 апреля

Это произошло! Наконец-то!

Вчера мы с папой вышли в море одни на «Двойной Эллен». Когда мы отплыли достаточно далеко, я убедилась, что вокруг никого нет, легла на передней палубе и сняла верх от купальника. А через некоторое время сняла и остальное. Я видела, как папа смотрит на меня из рулевой рубки.

Я лежала на спине, прикрыв глаза рукой, и ждала. Через некоторое время я почувствовала, что корабль изменил курс и замедлил ход. Я чуть-чуть приподнялась и увидела, что мы направляемся к заброшенной бухте у маленького острова. Насколько я могла судить, там никто не жил. И вокруг не было видно ни одной лодки. Я снова легла на спину. Через несколько минут я почувствовала, как бросили якорь. Корабль остановился. Я лежала неподвижно, прикрыв рукой глаза.

Потом я протянула руки, и он подошел ко мне.

Солнечные лучи искрились на воде, мягко плескавшейся о борт «Двойной Эллен». Разогретая палуба дышала послеполуденным жаром. Струйки пота стекали по моей груди. Я перевела взгляд вверх, на снежно-белые паруса на фоне ярко-голубого неба.

А потом это произошло. Я до сих пор не уверена… не сон ли это? А может быть, всего лишь мое воображение?»

Джули выбежала из мотеля, помчалась дальше, через парковочную площадку. Кен догнал ее, схватил за руку.

— Джули! Куда ты?

— Не знаю. Пусти меня!

Она попыталась вырваться, но он не отпускал. Через несколько секунд охватившая ее паника улеглась. Джули смогла рассуждать относительно спокойно.

— Кен, я должна некоторое время побыть одна. Мне необходимо подумать.

— Я могу отвезти тебя обратно в дом Деверо.

— Нет! Туда я тоже не хочу. Во всяком случае, не сейчас.

— Джули, — мягко заговорил он, — я ничего не понимаю. Это ведь была твоя подпись?

— А ты думаешь, я что-нибудь могу понять? — Джули с трудом подавила неожиданный взрыв истерического смеха. — Да, подпись моя. Я не могу этого отрицать. Но и объяснить тоже не могу. Не помню, чтобы я подписывала эту регистрационную карточку, не помню ничего из тех вещей, которые, как ты говоришь, я делала вчера.

— Мне трудно в это поверить, Джули.

— Мне тоже. Единственное, что могу сказать — никакого объяснения я не нахожу… Кен, — она сделала глубокий вдох, как перед прыжком в воду, — почему бы тебе не отправиться обратно домой в Морстаун? Побудь там, пока я не выясню, что здесь происходит.

Он закачал головой, даже не дав ей договорить. Упрямо сжал губы.

— Нет. Я остаюсь. Я взял неделю отпуска. Останусь по крайней мере на это время, а может быть, и дольше. Кто знает, возможно, к тому времени ты решишь поехать со мной обратно в Морстаун.

— А что, если я помешалась? Тебе же не нужна помешанная жена. — Она рассмеялась чуть диковатым смехом. — Похоже, что я и вправду сошла с ума.

— Нет, в это я тоже не могу поверить.

Внезапно Джули почувствовала, что его упрямство начало ее раздражать.

— Ну что ж, оставайся, если хочешь! Только может случиться, что ты будешь жалеть об этом до конца своей жизни. А сейчас я хочу побыть одна.

Она быстро пошла прочь. Кен в отчаянии смотрел ей вслед.

Джули прошла несколько кварталов вверх по Франт-стрит и вышла к станции «Конч-поезда», сейчас лишь наполовину заполненного туристами. Подчинившись внезапному порыву, девушка купила билет и села в последний вагон, совершенно пустой. Погруженная в свои мысли, она почти не слышала объяснений гида, рассказывавшего историю Ки-Уэст и указывавшего на достопримечательности, мимо которых они проезжали. Дом Хемингуэя, Одубона, Тортл-Краалс… Она ничего этого не замечала.

Возможно ли, что она действительно сошла с ума? Если еще нет, то скоро наверняка сойдет, ответила она самой себе. Должно же быть какое-то объяснение ее вчерашнему поведению. Она уже привыкла к мысли, что шестнадцать лет как бы выпали из ее жизни. Однако за последние восемь лет такого никогда больше не случалось. Напрочь забыть целый день?.. Джули не знала, что и думать. Она ехала в пустом вагоне, едва удерживаясь от слез.

Внезапно она выпрямилась, огляделась вокруг. За последние дни благодаря долгим прогулкам пешком она успела достаточно хорошо изучить Ки-Уэст и узнала место, мимо которого они сейчас проезжали. Офис Шелла находился всего в нескольких кварталах отсюда.

— Будьте добры, мне надо выйти, — обратилась она к кондуктору.

Тот обернулся:

— Конечно, дорогая леди, нет проблем.

Он остановил поезд. Джули вышла и решительным шагом направилась к зданию, где располагалась фирма Хендерсона, Кэлдикотта и Фиппса.

Когда она вошла в приемную, часы показывали почти полдень. Брюнетка с пышными формами, сидевшая за секретарским столом, сразу узнала ее.

— Мисс Деверо! Как ваши дела?

— Скажите, Шелл… мистер Фиппс здесь?

— Да, но, по-моему, у него назначена встреча на время ленча. — Она заговорила в переговорное устройство: — Мистер Фиппс, к вам мисс Деверо.

Джули услышала голос Шелла:

— Я сейчас выйду.

Через несколько секунд он показался на пороге. На лице его сияла улыбка.

— Джули! Счастлив тебя видеть. — Однако при взгляде на нее улыбка тотчас исчезла; он нахмурился. — Что-нибудь случилось?

— Мне надо с тобой поговорить, Шелл.

— Да, конечно. Пойдем. — Он взял ее под руку и повел к дверям. — Позаботьтесь, чтобы нас не беспокоили, Джин.

— Но в половине первого у вас встреча за ленчем с мистером Михаэлсом.

— О черт! — Шелл задумался. — Позвоните ему, пожалуйста. Спросите, нельзя ли перенести встречу на завтра. На самом деле там нет ничего срочного.

Они вошли в офис. Шелл закрыл дверь, подвел Джули к кушетке у стены и сам сел рядом. Взял ее руку.

— Ну, рассказывай. Что случилось?

— Во-первых, здесь Кен. Он прилетел вчера.

— А… это твой друг из Морстауна. Он что, прилетел повидаться с тобой? Или, может быть, хочет забрать тебя домой? — Шелл крепче сжал ее руку. — Надеюсь, ты не собираешься уезжать?

— Пока нет.

— Вот и хорошо. — Он с облегчением улыбнулся.

— Но я пришла не только из-за этого. — Джули перевела дыхание. — Шелл… Кен говорит, что он звонил мне позавчера вечером, что он будто бы разговаривал со мной и что я сказала, чтобы он приезжал. И что прошлой ночью я была с ним.

Джули заметила, что он потрясен ее признаниями.

— А почему ты говоришь «будто бы»? И почему повторяешь, что так сказал Кен? Что ты имеешь в виду?

— Я ничего не помню из того, что он говорит. Насколько я помню, вчера всю вторую половину дня я провела на пляже, а потом весь вечер была дома. В доме Деверо.

Шелл моргнул. Провел рукой по глазам.

— Прости, Джули, я что-то не могу понять. Ты говоришь, что ничего не помнишь? Может быть, Кен тебя обманывает?

— Сначала я тоже так подумала. Но зачем ему это делать? А потом я увидела регистрационную карточку в мотеле. Шелл, я действительно там расписалась, в этом нет сомнений.

— В мотеле? Ты была с ним в мотеле?!

Джули отвернулась от его пристального взгляда. Она совсем не хотела причинять ему боль. Но, кроме Шелла, ей не с кем поговорить.

— Он так говорит. Но я ничего не помню.

— Поразительно!

Шелл резко встал, подошел к окну, выглянул на улицу. Несколько минут стоял в глубокой задумчивости, потом снова обернулся к девушке. Из-за света, падавшего сзади, она не могла видеть его лица.

— Я тоже не могу найти объяснения. Возможно, что по какой-то причине эти часы стерлись из твоей памяти, но, по-моему, это маловероятно.

— Да, Кен тоже так говорит.

— А в доме Деверо никто не мог тебя видеть в то время, когда ты, по словам Кена, была с ним?

Она помолчала в нерешительности.

— Не знаю… не думаю. Во всяком случае, поклясться я бы не могла. Все происходило так быстро. Вся моя жизнь переменилась. В последние дни я много бродила по городу, порой лишь для того, чтобы выйти из дома и подумать. Иногда, кажется, я брожу часами, а потом не могу припомнить, где.

— Хорошо, но если ты провела вечер в доме Деверо, кто-то ведь должен был тебя там видеть.

Джули покачала головой:

— Не знаю… У меня остались смутные воспоминания о том, что я там была… Ничего определенного. И потом, честно говоря, мне не хочется никого расспрашивать. Не хочу, чтобы кто-нибудь еще знал. Ты единственный, кому я могу об этом рассказать, Шелл.

Он подошел к кушетке, сел рядом, снова взял ее руки в свои.

— Я счастлив, что ты доверилась мне, Джули. Но должен сказать честно, я тоже ничего не могу понять.

— На днях ты упоминал какого-то психиатра…

Шелдон кивнул:

— Да. Доктор Поль Риардон. Несмотря на все, что говорит Пиппен, у него хорошая репутация. Я слышал, он многим помог. Хочешь ему показаться?

— Не знаю. Для меня психиатрия всегда была связана с сумасшествием. Но, судя по тому, что происходит сейчас, очень возможно, что я и есть сумасшедшая. Или схожу с ума.

— Никакая ты не сумасшедшая, Джули! Если ты потеряла память, это совсем не значит, что ты сумасшедшая. И нет ничего зазорного в том, чтобы показаться психиатру.

— Когда я только приехала в Морстаун, то провела несколько сеансов с психиатром. Не могу сказать, что мне это помогло.

— И все-таки, я думаю, это хорошая мысль. Во всяком случае, вреда не будет. Я знаю доктора Риардона. Мы несколько раз прибегали к его помощи во время судебных процессов. Он хороший парень. Добрый и понимающий. Хочешь, я договорюсь с ним о встрече?

Джули ответила не сразу.

— Да, пожалуйста. Надо же что-то делать!

На первый взгляд психиатр Поль Риардон, по мнению Джули, не соответствовал той оценке, которую дал ему Шелл. Высокий, сутулый, взъерошенный, он выглядел каким-то помятым и неопрятным. Очки болтались на середине большого носа. Суровое выражение лица также не располагало к себе. И офис его выглядел неубранным и захламленным. Стол и прочая мебель завалены книгами и бумагами.

Здесь даже кушетки нет, заметила Джули. Как может профессиональный психиатр работать без кушетки? У того, к которому она ходила в Морстауне, была удобная кушетка с высоким изголовьем, на которое он после каждого пациента стелил чистую простыню.

Неожиданно Поль Риардон улыбнулся, и лицо его сразу преобразилось. Карие глаза стали добрыми и понимающими.

— Входите, моя дорогая. И, пожалуйста, чувствуйте себя, как дома.

Он указал на единственный свободный стул, стоявший перед письменным столом. У него оказался глубокий и в то же время мягкий голос.

По крайней мере об оплате беспокоиться не придется, подумала Джули. В понедельник утром бабушка открыла на ее имя счет на двадцать тысяч долларов.

Доктор Риардон прошел за стол, сел, откинулся на вращающемся кресле, снял очки, потер нос в том месте, где была дужка.

— Шелл изложил лишь некоторые факты. Мне они показались необычными, даже интригующими. Если бы не это, я бы, возможно, отказался принять вас в качестве пациентки. Видите ли, я сейчас очень загружен. Если вы не против, я пока буду называть вас Джули, а не Сьюлин.

— Да, пожалуйста. И вообще это не имеет значения. Я ведь и сама не уверена в том, кто я такая.

Он ободряюще улыбнулся.

— Не буду гарантировать, что смогу полностью снять эту проблему, но, надеюсь, что-то мы все же сможем с вами прояснить. Итак… — он снова потер нос, — насколько я понял со слов Шелла, вы страдаете редкой формой амнезии. Он сказал, что восемь лет назад вы появились в городе штата Коннектикут, абсолютно не помня, что было с вами до тех пор. Давайте с этого и начнем. И не беспокойтесь о времени. — Он беззаботно помахал рукой. — Это не кратковременный сеанс. Я освободил для вас всю вторую половину дня.

— Я вам очень благодарна, доктор.

Джули несколько минут молчала, собираясь с мыслями. Потом начала рассказывать все, что помнила. Доктор Риардон часто прерывал ее наводящими вопросами, так что она вспомнила даже некоторые вещи, которые, казалось, совсем стерлись из памяти за эти восемь лет. Порой его вопросы казались ей слишком личными. Однажды она даже попыталась возразить.

— Доктор, я не понимаю, какое отношение эти мелкие подробности моей жизни в Морстауне могут иметь к тому, что происходит сейчас. В особенности мои отношения с Кеном. Это же очень личное.

Он тепло улыбнулся:

— Никогда нельзя заранее знать, что окажется наиболее важным. Считайте, что мы просто пытаемся воссоздать как можно более полную картину. Надеюсь, к тому времени, как мы с этим покончим, я буду знать вас лучше, чем вы сами себя.

Прошло не менее двух долгих часов, прежде чем Джули дошла до прибытия в Ки-Уэст и событий, которые за этим последовали.

Когда Джули закончила рассказ о телефонном звонке Кена и о том, что якобы произошло в день его приезда, доктор Риардон задумчиво взглянул на нее.

— Вы ему верите?

— Вначале я не поверила. Но, с другой стороны, с какой стати ему меня обманывать?

— Ну… если судить по вашим словам, он очень хочет, чтобы вы вернулись вместе с ним домой. Не мог ли он выдумать всю эту замысловатую историю, чтобы напугать вас и тем самым вынудить вернуться?

— Это мне не приходило в голову… Но как же тогда вы можете объяснить мою подпись, доктор? Я расписалась на регистрационной карточке. Там стоит моя подпись!

Он долгое время молчал, закрыв глаза.

— Мне приходят в голову два возможных объяснения. Первое: так как вы страдаете амнезией, то эти несколько часов могли выпасть из вашей памяти. Вы сами сказали, что не совсем ясно помните тот день. Должен признать, эта версия выглядит не слишком достоверной, но, с другой стороны, в человеческой психике есть немало такого, о чем мы понятия не имеем. Она может творить весьма странные вещи.

— А второе объяснение? — Джули перевела дыхание. — Может быть, у меня началось раздвоение личности? Как в том фильме, «Три лица Евы».

— Ох, уж эти мне фильмы!

— Но он основан на реальном случае из жизни!

Доктор Риардон кивнул.

— Да, здесь вы правы. И теоретически такие вещи возможны. Но их невероятно трудно диагностировать. Дорогая Джули, я понимаю, что такая вероятность вас пугает. И могу догадаться, почему. Но давайте пока не будем заходить так далеко.

— Тогда что же это за второе объяснение, о котором вы говорили?

— Видите ли, во взаимоотношениях близнецов часто встречается много необычного. В особенности если речь идет о совершенно идентичных близнецах, которыми, по-видимому, являлись вы с сестрой. Поговорив о вас с Шеллом, я кое-что почитал. Существовали примеры, когда близнецы, разделенные с самого рождения, годами воспитывались отдельно, не видя и даже ничего не зная друг о друге. И тем не менее, как это ни поразительно, они вырастали совершенно похожими. Даже болели одними и теми же болезнями и умирали почти в одно время, с разницей лишь в несколько часов. Есть также документированные примеры передачи мыслей на расстояние между идентичными близнецами, жившими иногда на разных континентах. То есть я хочу сказать, что близнецы, даже выросшие и живущие раздельно, все равно очень часто сохраняют поразительную внутреннюю связь друг с другом. Под влиянием различного окружения или каких-то других факторов у них могут развиться совершенно непохожие характеры, совершенно различные индивидуальности, однако внутренняя связь все же остается.

— Но… я не понимаю, доктор… какое это может иметь отношение ко мне. Моя сестра погибла…

— Да-да, я об этом слышал.

— Но даже если бы она и была жива, как объяснить то, что произошло между мной и Кеном?

Некоторое время он молча изучал ее. Потом заговорил осторожно, выбирая слова:

— Пожалуйста, не обижайтесь, прошу вас. Из рассказа я сделал вывод, что ваша сестра Рослин обладала характером, совершенно отличным от вашего. Помнится, вы привели слова экономки о том, что Рослин — это та, которая подленькая. Я правильно понял?

— Да, именно так сказала Полин. И я вам передала еще не все ее слова. — Несколько секунд Джули колебалась, не решаясь продолжать. — Она сказала еще кое-что, но мне бы не хотелось это повторять. Она, по всей видимости, очень не любила сестру и могла сказать это из чистой неприязни.

— Повторите все, что она сказала, Джули. И не беспокойтесь: ни одно ваше слово не выйдет отсюда.

— Она рассказывала про соседского мальчика, друга Рослин, которого нашли повесившимся на чердаке. И еще она намекнула, что… несчастный случай, от которого погибла моя… моя мать, вовсе не несчастный случай.

Доктор Риардон наклонился вперед, не сводя с нее пристального взгляда.

— Она имела в виду, что в этом повинна ваша сестра?

— Она не сказала об этом прямо. И после этого вообще больше не стала ничего говорить. Но смысл ее слов трудно было не понять.

Психиатр снова снял очки и потер переносицу.

— Интересно… очень интересно.

— Я все-таки не понимаю, на что вы намекаете, доктор.

— Это трудно сформулировать, но то, что вы сейчас рассказали, подтверждает мою теорию. Скажите, вы услышали это о сестре до последних событий с вашим другом Кеном?

— Да.

— Значит… очень вероятно, что вы поступили так, как, по вашему мнению, поступала ваша сестра, а потом начисто стерли это из памяти. Понимаете, хотя ее уже и нет в живых, могло произойти нечто вроде психического переноса личности.

— Но это означает, что если она была плохим человеком, то и я такая же? — расстроенно произнесла Джули.

Доктора ее слова, по-видимому, немало позабавили.

— Знаете, а у вас, я вижу, чересчур живое воображение, юная леди.

— Да, мне это уже говорили.

— Ну так вот, это совсем не значит, что вы плохая. Скорее всего вы находились в состоянии сильнейшего стресса и что-то в подсознании заставило вас разыграть фантастическую сцену, повести себя так, как, по-вашему, могла бы вести себя ваша сестра. К тому же для вас это вовсе не характерно, вы постарались вычеркнуть эту сцену из памяти.

Он откинулся на стуле с удовлетворенным видом человека, разрешившего сложную проблему.

— Так это и есть ваше объяснение того, что произошло?

Он внезапно помрачнел:

— Ни в коем случае. Мне очень жаль, если у вас сложилось такое впечатление. Для того чтобы снять все те наслоения, которые накладываются на нашу психику и добраться до самого корня проблемы, понадобится немало времени и усилий. У нас будет еще не один сеанс психоанализа. Я попрошу секретаршу назначить время, удобное для вас, разумеется.

Он протянул руку к местному телефону. Джули его остановила:

— Не надо, доктор. Я совсем не уверена, что захочу еще раз пройти через все это. В Морстауне я ходила к психиатру несколько недель, но это ничего не дало. — Она резко поднялась с места. — Я должна сначала подумать. Спасибо, что уделили мне время.

Он остановил ее, когда она уже подошла к двери.

— Джули, я считаю, что для вас чрезвычайно важно продолжать сеансы лечения. Это может стать опасным. А что, если у вас и в самом деле раздвоение личности? Не утверждаю, что это так, но понадобится время, чтобы найти ответ.

— Я подумаю об этом, доктор. Если решу еще раз прийти, то позвоню вам.

Джули вышла из его офиса в еще большем смятении, чем раньше. Впечатление было такое, как будто мозг пропустили через мясорубку. Вспомнились слова Кена, который всегда недолюбливал психиатров: «Единственное, чего они могут добиться — это что у тебя голова пойдет кругом».

Кен лежал на кровати в номере мотеля, глядя невидящими глазами на мерцающий экран телевизора. Раздался громкий стук в дверь. Кен сел на кровати, прислушался. Стук повторился. Кен подошел к двери.

— Кто там?

— Это Джули, дорогой.

Он открыл дверь. Джули стояла перед ним в облегающем красном платье и туфлях на шпильках. Волосы расчесаны до блеска, на лице яркая косметика. Кен пристально смотрел на нее, не произнося ни слова. Улыбка застыла на ее лице.

— Ты что, не рад меня видеть?

— Не знаю, что сказать… Ты которая Джули?

— Которая? — Брови ее сдвинулись на мгновение. — Ах, вот что…

Она подошла вплотную, прижалась к нему всем телом. Поцеловала раскрытыми губами.

— Вот эта Джули! Ну что, теперь ты пригласишь меня войти?

Он без единого слова отступил назад. Джули проскользнула в комнату мимо него. Кен закрыл дверь и запер на ключ.

Глава 11

«21 сентября

Это снова произошло! Наконец-то! Мне понадобился целый месяц. Я видела, что папе этого хочется. Я чувствовала это каждый раз, когда мы с ним выходили вдвоем в море. Но он старался держаться от меня подальше. Даже когда я лежала на палубе совсем голая, он и близко не подходил, хотя я все время чувствовала на себе его взгляд.

Он даже улетел на целую неделю в Нью-Йорк. Я догадывалась зачем: хотел найти другую женщину. И все равно я знала: после того, что произошло между нами, никакая другая женщина не сможет его удовлетворить.

Через две недели после возвращения папы, то есть вчера, мы вышли с ним в море. Я слышала, как он уговаривал маму и Сьюлин поплыть вместе с нами. Сьюлин ответила, что у нее есть дела поважнее, а мама сказала, что не очень хорошо себя чувствует.

Кажется, мама начала что-то подозревать. Я чувствую это по взглядам, которые она кидает на меня время от времени. Иногда даже хочется, чтобы она обо всем узнала! Интересно было бы посмотреть, что произойдет. Может быть, я и сделаю так, чтобы она все узнала».

Когда Шелл вошел в ресторан, Джули уже сидела за столиком, вертя в руках бокал с белым вином. Они договорились встретиться за ленчем.

— Привет! — Шелл наклонился, поцеловал ее в щеку и сел напротив. — Где ты была вчера вечером? Я тебе звонил. Пиппен сказала, что ты куда-то вышла.

Джули неопределенно махнула рукой.

— Просто бродила. Мне многое нужно обдумать.

Подошел официант, принял у них заказ. Шелл заказал себе пива и салат с креветками для них обоих. Покончив с этим, он с любопытством взглянул на Джули.

— Что обдумать? Вчерашний сеанс с доктором Риардоном?

— И это тоже.

— Ну а как тебе сеанс с психиатром?

— Пока не могу сказать. — Джули смотрела на Шелла, не решаясь рассказать ему все. — Сеанс продолжался достаточно долго, почти три часа.

Шелл кивнул.

— Да, он обещал уделить тебе столько времени, сколько потребуется. Ты еще пойдешь к нему?

— Пока не решила. Да и он, возможно, больше не захочет меня видеть. Я держалась не очень дружелюбно.

Шелл улыбнулся:

— Это вполне естественно в начале курса лечения. Ну а как именно все происходило? Если не хочешь, можешь не рассказывать, но мне любопытно. Меня интересует все, что с тобой происходит.

Подошел официант с пивом. Шелл взял кружку, сделал большой глоток.

Джули, запинаясь, передала содержание беседы с психиатром. Закончила на выводах доктора Риардона о последних провалах в памяти, случившихся два дня назад. К этому времени им принесли салаты, и они принялись за еду. Джули, правда, лишь рассеянно ковыряла вилкой в своей тарелке.

— Не берусь судить о подобных вещах, — осторожно проговорил Шелл. — Я знаю любимые слова доктора Риардона, что нам слишком мало известно о работе человеческого мозга и психики. А я, наверное, еще более невежествен, чем остальные. И все же это кажется правдоподобным объяснением, и я уверен, что еще многое всплывет на следующих сеансах.

— Знаешь, вот сейчас я почти окончательно решила, что больше к нему не пойду.

— Почему же?

— Не думаю, что я подходящий случай для психиатра, Шелл.

— Никто и не считает тебя психически больной, Джули. Во всяком случае, не я. И думаю, что доктор Риардон тоже. Но твоя амнезия представляет собой сложную проблему, которую он может помочь разрешить.

— Прежний психиатр в Морстауне не помог, хотя я пошла к нему почти сразу же после того, как наступила потеря памяти. Как же я могу надеяться, что теперь, через восемь лет, другой врач сможет помочь.

— Этого я не могу сказать. Единственное, в чем я уверен, — вреда от этого не будет.

— А я не уверена. После визита к нему я начала сомневаться в собственной психической полноценности! — Незаметно для себя она резко повысила голос.

— Джули… — Шелл встревоженно оглянулся, взял ее руку. — Не надо так нервничать. Нас могут услышать.

Джули вырвала руку и погрузилась в отчужденное молчание.

Через некоторое время она услышала тяжелый вздох и тихий голос Шелла:

— Джули, взгляни на меня.

Она взглянула ему в глаза. В них застыло мрачное и в то же время решительное выражение.

— Джули, я не хотел тебе этого говорить. И ни за что бы не сказал, если бы события не повернулись таким образом. Но теперь я считаю, что ты должна знать. Только сначала пойми: то, что я собираюсь сказать, никак не связано с моими чувствами по отношению к тебе.

— Но что же такое ты хочешь мне сказать? — с упавшим сердцем спросила она, инстинктивно чувствуя, что сейчас услышит плохие новости.

— По всей видимости, в вашей семье… по линии Деверо… — Он запнулся, сглотнул слюну, отодвинул тарелку с недоеденным салатом, одним глотком допил пиво.

Джули подалась вперед.

— Что по линии Деверо?

— По линии Деверо многие в семье страдали неустойчивостью психики, — проговорил он на одном дыхании.

— Неустойчивостью психики? И что это означает?

— Твой отец, если верить мистеру Хендерсону, отличался крайне неустойчивой психикой. Часто летал в Нью-Йорк, заводил там связи с женщинами, играл в азартные игры, много пил. Если бы не сдерживающее влияние Стеллы, он бы, вероятно, промотал все состояние семьи Деверо.

— Так говорит мистер Хендерсон? Почему же больше никто мне об этом не сказал? Я тебе не верю! Ты просто хочешь напугать меня, чтобы уговорить снова пойти к доктору Риардону. То, что человек пьет, играет в карты и путается с женщинами, еще не говорит о сумасшествии.

— Я и не называл его сумасшедшим, Джули. Я говорю о неустойчивости психики. Мистер Хендерсон рассказывал, как ему несколько раз приходилось выкупать его из тюрьмы в Нью-Йорке. Однажды его нашли в канаве мертвецки пьяным в компании еще нескольких алкоголиков.

Джули вне себя хлопнула рукой по столу.

— Мистер Хендерсон! Да что он может знать! Ты посмотри на бабушку. В таком преклонном возрасте и с такой ясной головой. Не всегда, конечно, но это и неудивительно в ее возрасте.

— Мистер Хендерсон — поверенный семьи Деверо уже почти тридцать лет. Он хорошо знает их всех. То, что ты сказала о Стелле, совершенно верно. Но иногда отклонения в психике проявляются через поколение. Твой прадед, как тебе известно, был пиратом…

— Так же, как и у большинства жителей этого города. Ты сам мне говорил.

— Но он, как говорят, совершал просто ужасные поступки. Посмотри на Пиппен. Ее-то ты не можешь назвать нормальным человеком.

— Очень многие люди верят в сверхъестественное. Даже некоторые ученые склоняются к этому.

— Джули, я понимаю, почему ты так яростно защищаешься. — Он попытался взять ее руку, но она не дала. — Ну хорошо, тогда вспомни о своей сестре, Рослин. Я не беру на себя смелость утверждать, будто она убила твою мать и этого мальчика, Хью Уотерса. Но ты же не станешь отрицать, что она была по меньшей мере странным ребенком. Полин тебе об этом говорила. Я тоже слышал о ней разное от многих людей.

Джули даже задохнулась.

— Значит, ты действительно считаешь меня сумасшедшей! Ты думаешь, что мы с сестрой унаследовали от отца эту самую неустойчивость психики, а проще говоря, безумие. Так?

— Нет, это совсем не то, что я имел в виду. Я боялся, что ты меня неправильно поймешь.

— Я прекрасно тебя поняла. Ты считаешь меня сумасшедшей!

— Джули, не будь дурочкой… — Он резко остановился, поняв, что совсем неудачно выбрал слова. Попытался начать снова: — Я действительно хочу убедить тебя продолжить сеансы с доктором Риардоном. Ну послушай, ведь ты же сама призналась, что запуталась во многих вещах. Да и кто бы не запутался, после того как восемь лет жизни начисто выпали из памяти.

— До приезда сюда, до встречи с тобой и прочими, я вовсе не чувствовала, что запуталась. Я вполне приспособилась к своему состоянию, так же как люди приспосабливаются к любому увечью. Благодарю вас за ленч, мистер Фиппс. Мне пора.

Она начала подниматься с места. Шелдон схватил ее за руку.

— Бога ради, Джули! Я только пытаюсь помочь тебе, — прошептал он яростным шепотом.

— Знаешь, как в той пословице: «При таких друзьях и враги не нужны».

Она с трудом высвободила руку и направилась к выходу, не видя, куда идет. Один раз даже наткнулась на угол стола и ушибла бедро.

Выйдя на улицу, Джули зажмурилась от яркого солнца. Остановилась в нерешительности. На какое-то мгновение девушка даже потеряла представление о том, где находится. Потом увидела, что она всего в нескольких кварталах от мотеля «Дом на пирсе». Постояв еще минуту, Джули поняла, что надо делать, и решительными шагами направилась к мотелю.

Подойдя к двери Кена, она перевела дыхание, прежде чем постучать. Никто не ответил. Она постучала еще раз. Снова ни звука. Где он может быть?.. Не придумав ничего лучше, она забарабанила в дверь кулаками. Остановилась, снова перевела дыхание и постаралась успокоиться. Вспомнила о времени. Не будет же он целыми днями сидеть у себя в комнате. Сейчас время ленча. Он, наверное, пошел куда-нибудь поесть.

До этого в своем стремлении как можно скорее увидеть Кена Джули не замечала ничего вокруг. Сейчас она увидела у соседней двери тучную женщину с тележкой, похожую на испанку, по-видимому, уборщицу. Та с любопытством смотрела на нее.

— Вы говорите по-английски? — обратилась к ней Джули.

— Немножко.

— Сеньор Доусон из этого бунгало… не знаете, куда он пошел?

— Плавает, — женщина указала в сторону моря.

— Большое спасибо.

Джули двинулась по пляжу. В такую жару здесь было немного народа. Она увидела какого-то мужчину, лежавшего под зонтиком, и направилась к нему. Это действительно оказался Кен. Растянувшись на песке, он читал газету.

Несколько минут Джули стояла и смотрела на него. Красивый мужчина, ничего не скажешь. Пожалуй, даже красивее Шелла, только пониже ростом и не так хорошо сложен. Большая голова с шапкой темных вьющихся волос, темно-карие глаза. Напористый… Да, лучшего слова для него не придумаешь. Напористый во всем. Пожалуй, даже слишком напористый.

Она подошла ближе. Он поднял голову на звук шагов. Узнав ее, отложил газету. Молча, выжидательно посмотрел на нее.

— Кен, я тебя искала.

— Ну вот, ты меня нашла, — сдержанно ответил он. — Как ты сегодня, Джули?

Джули собралась с духом.

— Кен, я хочу, чтобы ты уехал домой. Сегодня же. Ты не должен больше здесь оставаться, ни одного дня.

Она ожидала взрыва, однако его не последовало. Кен встретил ее слова с поразительным спокойствием. Поднялся на ноги, отряхнул песок с плавок.

— Ты этого хочешь, Джули? В самом деле?

— Да! Со мной здесь происходят непонятные вещи. Боюсь, что тебе все это может только повредить.

— Я взрослый человек и могу сам о себе позаботиться. А ты мной не командуй.

— Пожалуйста, Кен, прошу! Я не хочу, чтобы ты здесь оставался.

— А я хочу побыть здесь. Тем более что у меня еще пять дней отпуска. Я остаюсь. Джули… — Он взял ее руки, притянул поближе, заглянул ей в глаза. — А как насчет вчерашнего?

— Насчет вчерашнего?! Что ты имеешь в виду?

— Не важно. Кажется, у меня уже есть ответ. — Он пожал плечами, выпустил ее руки. Нагнулся, взял газету, свернул простыню. — Пойду приму душ. Не хочешь присоединиться? — В глазах его сверкнул насмешливый огонек. — Вижу, что не хочешь. — Он снова пожал плечами. — Ну что ж, крошка, если понадоблюсь, я всегда к твоим услугам.

Он направился к мотелю. Джули в полной растерянности смотрела ему вслед. Это был совсем не тот Кен, которого она знала. Джули ничего не могла понять.

Внезапно она почувствовала сильное головокружение. Пошатнулась и едва не упала на песок. По-видимому, сказалось влияние жаркого полуденного солнца и душевного смятения. С трудом она добрела до мотеля в надежде заказать оттуда такси. К счастью, как раз в этот момент к мотелю подъехала машина, из которой вышел пассажир. Джули поехала назад, к дому Деверо.

На этот раз полумрак и таинственная тишина особняка подействовали на нее успокаивающе. Полин наверняка уже ушла до самого вечера. Хелен скорее всего прилегла вздремнуть после ленча, как обычно. Пиппен в последнее время появлялась лишь к обеду. Джули пошла к себе наверх, сняла липнущую к телу одежду, приняла прохладный душ, переоделась и почувствовала себя немного лучше. Прошла через холл к комнате бабушки и решительно постучала в дверь. Через некоторое время за дверью послышался шорох и слабый старческий голос. Джули открыла дверь и вошла в комнату. Шторы были спущены, в комнате царила полная темнота. Джули подошла к кровати.

— Бабушка, мне нужно с тобой поговорить.

Старушка приподняла голову:

— Кто это? Ты, Мелисса?

Сердце у Джули упало. Неужели у бабушки помутнение рассудка?.. Хелен уже предупреждала ее, что Стелла Деверо часто живет в прошлом.

Джули подошла к окну, отодвинула штору. В комнату ворвался яркий солнечный свет. Стелла страдальчески вскрикнула, заслонила глаза рукой.

— Такой яркий свет! Глазам больно.

Джули попыталась сохранить спокойствие.

— Прости, бабушка, но мне надо с тобой поговорить. Не откладывая. Это очень важно.

Стелла смотрела на нее снизу вверх. Глаза ее постепенно обретали разумное выражение.

— А, это ты, детка. Что ты хочешь?

— Бабушка, мне сказали, что представители рода Деверо проявляли признаки безумия.

Стелла приподнялась. В глазах ее появилось яростное выражение.

— Кто это тебе сказал?

— Не важно. Это правда?

— Конечно, нет!

— Насколько я знаю, прадедушка был пиратом и контрабандистом?

— Да, это правда. Но сумасшедшим он никогда не был.

— Он убивал людей?

— Что ты имеешь в виду? Ну, может, в свое время кое-кого и прикончил. Но это совсем не значит… — Стелла шевельнула рукой. — Помоги мне сесть, детка. Подними повыше подушки.

Джули приподняла бабушку за спину, сложила вместе три большие подушки, помогла Стелле сесть, опершись на них.

Престарелая леди с достоинством сложила руки. С суровым выражением взглянула на Джули.

— Это были кровавые времена… когда Жан Деверо плавал через пролив. Во время своих пиратских набегов он, может, кого и прикончил. Но я уверена, что это было неизбежно. У этой страны вообще кровавое прошлое, детка. В наше время предков многих достойных граждан могли бы назвать убийцами. Хотя, если подумать о том, что творится сейчас… похоже, что те времена были не намного более кровавыми.

— Еще я слышала, будто мой отец вел себя не совсем как нормальный человек.

— А это наглая ложь! Твой отец отличался буйным нравом, должна признать. У него был вкус к жизни и неуемные аппетиты, которые ты, Мелисса, по-видимому, не могла удовлетворить. Если такой человек, как Рис, не получает удовлетворения своим потребностям в собственном доме, он обязательно пойдет на сторону.

Джули пришла в отчаяние:

— Бабушка, я не Мелисса. Я Джули!

— Ну, конечно, детка, кто спорит. — Стелла снова яростно сверкнула глазами. — Вот сейчас ты и меня запишешь в сумасшедшие.

Джули с трудом заставила себя улыбнуться:

— Нет, бабушка, уж ты-то вовсе не сумасшедшая. А как насчет Рослин?

Лицо Стеллы застыло. Даже голос ее, казалось, затвердел.

— А что такое насчет Рослин?

— Я слышала о ней странные вещи. Плохие вещи.

— Рослин… Рослин… она дурное семя… дурное семя… — Неожиданно Стелла вся обмякла, как будто из нее выкачали воздух. Из глаз исчезло всякое выражение. — Устала, Хелен. Иди. Оставь меня в покое.

Она отвернулась, прикрыла глаза худенькой высохшей рукой.

Джули не знала, что делать. Может быть, старушка просто разыгрывает слабоумие и упадок сил, чтобы больше не отвечать на ее вопросы? Или она и в самом деле скатилась за грань сознания?

Джули тяжело вздохнула:

— Ну хорошо, бабушка.

Она опустила штору и вышла из комнаты, тихонько закрыв дверь.

Эта короткая беседа привела ее в еще большее смятение.

Стоя у двери бабушкиной комнаты, она смотрела в дальний конец холла, где виднелись складные ступени. Она заметила их еще раньше, но пока не успела исследовать. Может быть, они ведут на чердак?

Джули прислушалась. В доме стояла полная тишина. Она решительно направилась в конец холла, потянула за нижнюю планку. Ступени начали раскрываться с диким грохотом. Она замерла. Снова прислушалась. Кажется, все по-прежнему тихо. Джули решительно потянула лестницу вниз. Вероятно, в последнее время ею совсем не пользовались.

Вывод подтвердился, когда Джули заглянула на чердак. Грязные окна, покрытые толстым слоем пыли, едва пропускали свет. Однако Джули разглядела, что чердак завален всевозможным старым хламом. Сундуки, ящики, поломанная мебель, вороха старой одежды. Там и сям валялись безголовые манекены в одежде, устаревшей несколько десятилетий назад. И повсюду лежала пыль.

Джули выпрямилась и неожиданно увидела следы, оставленные, по-видимому, совсем недавно. Они вели к задней стене. Маленькие следы, скорее всего женские.

Джули стало любопытно. Она пошла по этим следам, поймав себя на том, что ступает на цыпочках, сдерживая дыхание. У нее возникло ощущение, что следы оставлены всего несколько минут назад. Однако не было слышно ни звука, ни малейшего шороха. Может быть, кто-нибудь здесь прячется? Но где? Маловероятно. Покатая крыша резко спускается по обе стороны чердака. Стоять выпрямившись можно только на небольшом пространстве в самой середине. Все остальное завалено вещами. Нет, спрятаться здесь невозможно.

— Есть здесь кто-нибудь? — тихонько произнесла Джули.

Ни звука в ответ. Джули разозлилась на себя за эти нелепые выдумки. Ну кому, в самом деле, может прийти в голову здесь прятаться? И с какой стати?

Она пошла по следам к дальней стене, где стоял старый сундук. Такой старый, что полоски кожи на нем истлели и распались. Джули увидела, что кто-то совсем недавно склонялся над этим сундуком, став на колени. Она сделала то же самое. Перевела дыхание и медленно подняла крышку. Она не знала, чего ожидать, что сможет там увидеть.

Первый взгляд внутрь сундука принес лишь разочарование. Старые платья, аккуратно сложенные, наваленные до самого верха. Похоже, что их не трогали много лет. Однако, прикоснувшись к ним, Джули не обнаружила пыли. Значит, до них кто-то дотрагивался, и совсем недавно.

Чувствуя острый прилив любопытства, Джули начала вынимать платья из сундука одно за другим, складывая на полу. Примерно на середине она обнаружила толстую книжку в кожаном переплете с застежкой. Книжка казалась почти новой по сравнению с платьями.

Джули вынула находку из сундука, повернулась к ближайшему окну и расстегнула застежку. Это оказался дневник, исписанный примерно наполовину.

Девушка открыла первую страницу. Начала читать.

«Сегодня наш день рождения. Нам исполнилось одиннадцать лет…»

Глава 12

«2 октября

Папы больше нет! Не могу поверить. Я заперлась в своей комнате и плакала, первый раз в жизни. Бабушка и тетя Пип звали меня ужинать, но я не вышла.

В конце концов слезы кончились, и на смену им пришла ненависть. Я разъярилась так, как никогда в жизни. Мне хотелось кого-нибудь убить. Прежде всего маму. Это все она! Она виновата!

Папе не нужно было никуда уезжать. Теперь мы могли быть вместе, когда хотели, на «Двойной Эллен». Мама сама довела его до этого.

Вчера вечером они страшно поссорились. Я пыталась подслушивать, но толком ничего не услышала. Думаю, они ругались из-за меня. Кажется, мама знает, чем мы с папой занимаемся. Последние несколько дней она как-то странно на меня смотрит. Я знаю, она подозревает именно меня: несколько дней назад я надела платье Сьюлин — просто чтобы проверить, и в тот день мама тоже держалась со мной совсем по-другому.

Это она отняла у меня папу! Она его довела. Я готова убить ее за это!

Я оказалась права: она довела его до этого. Сегодня утром, когда я вышла из своей комнаты, она поймала меня внизу. Говорила, что ей стыдно за меня. Спрашивала, как я могла такое сделать и как теперь буду с этим жить. Я притворилась, что ничего не понимаю. Но, конечно, я прекрасно все поняла. Она все-таки узнала о том, что мы с папой делали.

А потом она сказала: «Ты знаешь, почему погиб твой отец? Он не мог вынести позора, в случае если все это откроется. Он намеренно сделал так, что самолет упал в море».

Как я кричала! Я кинулась на нее с кулаками, называла ее обманщицей… Она врет, я в этом уверена. Папа никогда не мог бы сознательно так поступить. А если он действительно это сделал, значит, она его довела.

Я решилась. Она должна умереть. Я знаю, как это сделать. Никто ни о чем не догадается. Сегодня позвонили из Мэрэтон-Ки. Береговая охрана сообщила, что к берегу прибило обломок фюзеляжа от самолета. Мама собирается ехать туда опознать, не папин ли это самолет. По радио уже несколько дней предупреждают о приближающемся урагане. Бабушка и тетя Пип пытались отговорить ее ехать в такую погоду, но она сказала, что все равно поедет.

Она сейчас у себя в комнате, готовится к отъезду. За несколько минут я успею проскользнуть в гараж.

За окном уже стемнело. Ветер бушует вовсю, дождь хлещет. Лучшей погоды не придумаешь».

Джули прочла последнюю запись в дневнике. Стояла, оцепенев, как в шоке. За это время наступили сумерки, на чердаке стемнело еще больше. Приходилось напрягать глаза, и теперь они щипали, как от слез. Шея болела, все тело затекло от неподвижности и напряжения.

Но эти физические ощущения не шли ни в какое сравнение с той внутренней мукой, которую она испытывала. Она не могла этому поверить. Не может быть в человеке столько зла! И в каком человеке… Ведь это ее родная сестра! Двойняшка!

Джули закрыла глаза, яростно потерла их руками, опустилась на пол, опершись о сундук. Внезапно показалось, будто огромная пропасть разверзлась перед ней. Где-то на глубине замелькали образы. Знакомые образы. Вот сейчас спадет занавес, столько лет скрывавший ее память…

Но нет. Через несколько секунд это ощущение исчезло. Прошлое снова ускользнуло.

Взгляд Джули упал на дневник, лежавший на коленях. А может быть, эти потоки коварства и злобы — всего лишь необузданные детские фантазии? Может быть, Рослин все это выдумала?

Нет. Это похоже на правду. И многие вещи подтверждают то, о чем она уже слышала. А кроме того, все это кажется очень знакомым… Каким-то шестым чувством Джули знала, что это правда. У нее появилось болезненное ощущение, что многое из описанного она наблюдала сама, видела собственными глазами.

И тогда возникла еще более ужасная мысль. А что, если она и есть Рослин? Не Сьюлин, как все думают, а Рослин… Она напрягла глаза, пытаясь рассмотреть буквы. Почерк не совсем ее, но, с другой стороны, это написано восемь лет назад. А затем она увидела решающий признак: кружочки над буквой i вместо точек.

Да, если она — Рослин, тогда многое объясняется очень просто. Мысли вернулись к тому, что давно ее беспокоило: во время первой близости с Кеном выяснилось, что ее девственная плева уже порвана. Если она действительно Рослин и если написанное в этом дневнике — правда, то, конечно, она пришла к Кену не девственницей.

И все же… могла ли она вступить в половую связь с собственным отцом? Все ее существо восставало при одной мысли об этом. Душа яростно протестовала против такой возможности. А другие поступки, описанные в дневнике? Можно ли даже предположить, будто она способна на такое! Довести до смерти Хью… и собственную мать! Джули инстинктивно поднесла руку ко рту, чтобы сдержать пронзительный крик, готовый сорваться с губ. Она до боли закусила руку, пока не почувствовала вкус крови. Боже правый, неужели это возможно?!

Появилось ощущение, как будто она вся перепачкана грязью. Руки сами собой поднялись, она стала раздирать ногтями обнаженные плечи, словно пытаясь содрать налипший на них слой грязи. Вскочила на ноги, бросила дневник в сундук, захлопнула крышку. Слезы жгли глаза. Она направилась к ступеням, ведущим вниз. Внезапно взгляд ее снова упал на следы, оставленные на пыльном полу. Может быть, она сама их оставила?

Следы оставил кто-то, пришедший сюда в одних чулках. Джули сняла туфли, поставила ногу на след — полное совпадение. Возможно ли, чтобы она во время одного из последних провалов памяти пришла сюда и положила дневник в сундук? С другой стороны… так как они с Рослин — абсолютно идентичные близнецы, наверняка у них и ноги должны быть одного и того же размера.

Джули надела туфли, спустилась с чердака, сложила лестницу, направилась через холл в свою комнату. В доме по-прежнему стояла полная тишина. Казалось, кроме нее, здесь вообще никого нет.

Девушка разделась и вытянулась на кровати, глядя в потолок. В комнате почти совсем стемнело, но она не стала зажигать свет. Не хотелось ни о чем думать, однако мысли вихрем проносились в мозгу, наскакивая одна на другую. Наконец, сама не заметив как, Джули заснула.

Ее снова окружали зеркала. На этот раз она стояла на чердаке. Но вместо нее самой в зеркалах тысячекратно отражался дневник. Страницы медленно переворачивались, словно перелистываемые легким ветерком. На одной странице это движение остановилось. Страница начала увеличиваться, увеличиваться… Огромные буквы наползали ей прямо в лицо: «Это произошло! Наконец-то!» Потом появились очертания человеческих фигур. Она сама, обнаженная, извивалась, лежа на спине. Мужчина словно был скрыт туманной завесой. Она видела лишь его спину.

Посторонний звук ворвался в ее кошмар. Джули с трудом вернулась к реальности. Кто-то осторожно стучал в дверь. Джули услышала голос Полин:

— Мисс Сьюлин…

— Да, в чем дело?

— Ужин будет на столе через двадцать минут. Вы к нам присоединитесь?

Первым побуждением было отказаться. Однако Джули внезапно почувствовала, что больше не может оставаться одна. А если встретиться сейчас с Кеном или с Шеллом?.. Нет, она не в состоянии.

— Кто-нибудь еще будет ужинать?

— Обе ваши тетушки.

— Хорошо, Полин, я сейчас спущусь. Спасибо.

Она сняла с себя оставшуюся одежду, быстро приняла душ, переоделась. Ужас того, что ей неожиданно открылось, и еще больший ужас того, чего она опасалась, все еще не проходил. Она должна с этим справиться, если не хочет сойти с ума.

За ужином Джули прежде всего поразило поведение Пиппен, которая держалась легко и раскованно, много болтала. По-видимому, ее обида на Джули за оскорбление Бегущего Лося изжила себя. Хелен Бронсон сидела молча, полностью сосредоточившись на еде. Казалось, она не замечает ни Джули, ни Пиппен, хотя те громко переговаривались через стол.

— В последние дни тебя что-то совсем не видно, дорогая, — сияя улыбкой, произнесла Пиппен.

— Я могу сказать то же самое о вас, тетя Пиппен.

— Да, это верно. Мне пришлось несколько раз съездить в Мэрэтон-Ки, по делам. Это заняло больше времени, чем я предполагала. А ты что делала?

— Ничего особенного. В воскресенье мы с Шеллом поплыли на его корабле и застряли на Острове контрабандистов, пока береговая охрана нас не вызволила.

Джули внимательно наблюдала за выражением лица Пиппен, но ничего, кроме дружеского участия, не заметила.

— Боже правый! Как это произошло?

— Мы устроили на острове пикник. Потом я задремала, а Шелл пошел поплавать с маской. Когда я проснулась, корабля не было на месте.

— Шелл? Это тот молодой человек, с которым я здесь встретилась в день приезда? Он, кажется, адвокат?

— Да, это он.

— Скажи, у тебя с ним… роман?

— Да нет, я бы так не сказала. Мы встречались с ним раза два, вот и все. — Несколько секунд она в нерешительности молчала. — Приехал молодой человек, с которым я встречалась в Морстауне. Кен Доусон. Мы с ним помолвлены.

— Нет, в самом деле? Смотрите-ка, на нашу малышку Сьюлин большой спрос. Но если он здесь, почему я его ни разу не видела?

Джули почувствовала, что краснеет.

— Думаю, сейчас не время.

Пиппен нахмурилась:

— Надеюсь, ты не собираешься всерьез выходить замуж? По-моему, сейчас не очень подходящий момент.

— Это почему же? — с вызовом спросила Джули.

— Бегущий Лось сказал, что сейчас тебе не стоит этого делать. Ты должна подождать некоторое время. В конце концов тебя ждут большие деньги, и уже совсем скоро. Ты должна быть уверена, что человек, за которого собираешься выйти замуж, не охотится за твоими деньгами.

— Это соображение меня бы не остановило. Но вам не стоит волноваться, тетя Пиппен. Я не выйду замуж, пока не приведу свою голову в порядок.

Пиппен пристально взглянула на нее:

— А это еще что значит?

— Пока не выясню, кто я на самом деле. Пока не вспомню, что произошло со мной в той части моей жизни, до шестнадцати лет.

— Послушай, прекрати это. У меня нет сомнений в том, что ты Сьюлин. Бегущий Лось меня в этом уверил.

— Бегущий Лось, может быть, и знает. А вот я не уверена.

Пиппен опустила глаза на свою тарелку.

— А что это ты говорила насчет своей памяти? Я не совсем поняла.

— Порой мне кажется, что она ко мне возвращается. Вот сейчас, через мгновение все прояснится… Но потом все снова ускользает.

— Ну, я бы с этим не торопилась. Все придет в свое время, дорогая моя. А как насчет лодки этого адвоката? Он выяснил, что с ней произошло?

Джули чуть не подскочила на месте. Она совершенно забыла о корабле Шелла. После ссоры в ресторане она с ним не разговаривала.

— Он мне ничего об этом не говорил, тетя. — Она посмотрела Пиппен прямо в глаза. — Скажите, вы точно знаете, что произошло с моей… с Рослин?

Глаза Пиппен стали совершенно пустыми. Она отвела взгляд.

— Абсолютно достоверных доказательств нет. Известно только, что в ту ночь Рослин вышла в море на корабле, на «Двойной Эллен», и с тех пор ни ее, ни корабль никто больше не видел.

— Но зачем она вышла на корабле одна в такую ночь? Я слышала, тогда был сильный шторм, настоящий ураган.

— Все верно, — сухо произнесла Пиппен. — Глупая, взбалмошная девчонка. Кроме нее, в море не было ни одного корабля. Судя по той скудной информации, которую удалось получить, Рослин попала в самый центр урагана. В центре сначала может наступить период относительного спокойствия, когда ветер утихает. Но потом ураган разгорается с еще большей силой. Рослин вывела «Двойную Эллен» именно в такой момент.

— Но разве она этого не знала?

— Конечно, знала. Эта девчонка все знала и о море, и о кораблях.

— Но тогда зачем?

— Можно только догадываться. Мы все знали, что она очень расстроена. Потрясена гибелью отца и последовавшей вслед за этим смертью матери. Она погибла в автомобильной катастрофе. Мы не могли сказать с уверенностью, знала ли Рослин о гибели матери. Наверное, знала. О несчастном случае сообщили по телефону. Рослин наверняка слушала у другого аппарата. Я сама сняла трубку и могла не заметить, что кто-то слушает, я была просто потрясена случившимся. Примерно через час после телефонного звонка я обнаружила, что Рослин исчезла. До этого я пыталась успокоить Стеллу, с которой случился настоящий шок. К тому времени, как я вспомнила о Рослин, ее уже не было в доме. Мне, конечно, и в голову не пришло, что она может сделать такую глупость — отправиться одна в море. Иначе бы я ее остановила.

— А что со мной? Где я была в тот момент? Именно тогда я исчезла?

— Да, по-видимому. — Пиппен снова пристально взглянула на нее. — Вскоре после того телефонного звонка я услышала, как вы с Рослин ссорились у нее в комнате. Я услышала ваши крики и вышла в холл как раз в тот момент, когда ты выбежала из комнаты Рослин, хлопнув дверью. Ты наотрез отказалась рассказать, что произошло, и выбежала из дома. В этот момент Стелла снова позвала меня. Я решила, что ты просто вышла проветриться, успокоиться после ссоры. А потом, когда появилось время и я пошла искать Рослин, она тоже исчезла.

Джули закрыла глаза. Снова что-то словно приоткрылось в ее мозгу… и снова закрылось. Как вспышка молнии. Громкие яростные голоса. Бурная ссора. Но по какому поводу? И кто ссорился? Дверь в память открылась и закрылась со скоростью затвора фотоаппарата. То, что промелькнуло в тот момент, ни о чем не говорило. Неужели она так никогда и не сможет ничего вспомнить?..

Как будто издалека до нее донесся голос Пиппен:

— Что-нибудь не так, Сьюлин?

Джули открыла глаза. Пиппен встревоженно смотрела на нее с другого конца стола.

— Нет-нет, все в порядке.

— Ты побледнела как полотно.

— На какую-то долю секунды мне показалось, будто я вспомнила ту ссору, но…

Пиппен не сводила с нее пристального взгляда.

— И это все?

— Да, все. Я даже не могу припомнить, по какому поводу мы ссорились. Тетя Пиппен… — она смотрела невидящими глазами на тарелку, бесцельно выводя вилкой круги на скатерти, — скажите, Рослин рисовала кружочки над буквой i вместо точек?

Пиппен испуганно вскинула глаза:

— Да… Точно, теперь я припоминаю.

Не думая о том, что делает, Джули с силой надавила на вилку так, что зубцы погнулись. Она поспешно засунула вилку под свою тарелку, чтобы никто не увидел.

Пиппен снова заговорила, размышляя вслух:

— Но, с другой стороны, ты делала точно так же. Вообще поразительно, сколько сходства было между вами. Вы практически все делали одинаково. Как только одна заболевала, тут же заболевала и другая. Если у одной появлялась какая-нибудь новая привычка, другая тут же ее подхватывала. Так получилось и с этим кружочком вместо точки. Ты начала первая, а Рослин моментально подхватила. Знаешь, судя по тому, что я читала о близнецах, идентичные почерки встречаются крайне редко. Порой разница в почерках — это единственный признак, по которому можно различить близнецов. Но с вами все получилось не так, как в книжках. — Взгляд ее внезапно стал острым и цепким. — А почему тебя это заинтересовало?

Джули ответила неопределенным жестом.

— Так… Просто хочу как можно больше узнать о Рослин.

— Тогда посмотри на себя в зеркало, — рассмеялась Пиппен.

В этот момент раздался голос Хелен, впервые за все время ужина:

— Это неправда, Пиппен, ты знаешь не хуже меня. По внешности и привычкам они действительно ничем не отличались друг от друга, но что касается характеров, то здесь сходства и в помине не было.

— Да, вы со Стеллой все время это повторяли. Но я никогда ничего подобного не замечала, — резко оборвала ее Пиппен. — Возможно, Рослин и была несколько более… более… легкомысленной, более озорной, в то время как Сьюлин отличалась большей сдержанностью.

— Легкомысленной?! И только? Не смеши. Я бы назвала это по-другому. К сожалению, меня никто не слушает. — Хелен встала из-за стола. — Мне пора нести ужин Стелле.

Она вышла из комнаты. Джули снова обернулась к Пиппен:

— Что она имела в виду?

— Не обращай на нее внимания. Хелен — старая дева, и у нее соответствующие взгляды. Вообще у всех людей есть свои любимчики. Ты была любимицей Хелен. Мне плевать на ее слова. Она никогда не могла вас различить, не говоря уже обо всем остальном. Да и никто не мог, пока мы с Рисом не вмешались и не заставили вашу мать прекратить это издевательство с одеждой.

— С одеждой?

— Ну да, Мелисса совершала ту же ошибку, что и все матери идентичных близнецов. Одевала вас во все одинаковое, вплоть до панталон и трусиков. Все одинакового цвета. Любой врач тебе скажет, что на ребенка это очень плохо действует. Ребенок, как и все люди, хочет чем-то отличаться от других. Ему нужно сознавать собственную индивидуальность и неповторимость. Нам с Рисом понадобилось немало времени, чтобы убедить Мелиссу позволить вам одеваться по-разному. В конце концов мы победили, и вы больше никогда не надевали одинаковые платья в один и тот же день. С тех пор вас, слава Богу, могли различать по одежде, по крайней мере тогда, когда вы стояли рядом.

— Ну хорошо… И все-таки что же насчет Рослин? От нее так и не осталось никаких следов? Даже обломков корабля не нашли?

Пиппен покачала головой.

— Ничего. Но в этом нет ничего необычного. Во время сильного урагана такое часто случается. Корабль может разбиться вдребезги. Здесь такое происходило уже не раз.

— У нее на корабле было радио? Могла она послать SOS или что-нибудь еще в этом духе?

— Конечно, на «Двойной Эллен» было радио. Тут может быть два объяснения: либо она уже ничего не могла сделать, либо не хотела обращаться за помощью из чистого упрямства или из гордости. Кстати, это был ее самый большой недостаток — упрямство, гордыня. Она, по-видимому, слишком надеялась на себя. Решила, что сможет справиться без посторонней помощи даже в такую погоду.

— Да… — медленно проговорила Джули, — это действительно поразительное совпадение: то, что мы обе исчезли почти одновременно.

— Если оба исчезновения не связаны между собой.

Джули вздрогнула:

— Связаны? Но каким образом?

Пиппен только пожала плечами:

— Откуда мне знать? Если ты не знаешь, то я и подавно. Существует, правда, одно различие.

— Какое?

— Ты здесь, а Рослин нет в живых.

Джули сидела в своей комнате, положив руку на телефонную трубку. После ужина прошло уже довольно много времени. Наконец она решилась. Сняла трубку и набрала домашний номер телефона Шелла.

Он не сразу взял трубку. Ответил задыхающимся голосом, как после быстрого бега.

— Шелл, это Джули. Я уже подумала, что тебя нет дома.

— Я принимал душ. Поздно вернулся домой сегодня. Знаешь, я несколько раз собирался позвонить тебе, но потом решил, что нужно дать тебе время остыть.

— Извини, что я на тебя тогда накинулась. Я не имела на это никакого права.

— Наверное, имела. Я вмешался не в свое дело.

— Нет-нет, ты говорил правду. Но это не означает, что я снова собираюсь идти к доктору Риардону, — поспешно добавила она. — Шелл, скажи, ты нашел свою «Танцовщицу II»?

— Никаких следов. Похоже, что я ошибался. Ее, наверное, действительно украли, иначе за это время она бы где-нибудь обнаружилась. Или же… или же она затонула.

— Надеюсь, что этого не случилось, Шелл.

— Я тоже надеюсь. Джули… с тобой все в порядке?

Некоторое время она молчала.

— Джули!

— Нет-нет, Шелл, ничего особенного не произошло. Мне просто захотелось услышать твой голос и сказать, что я больше не сержусь.

— Ты даже не представляешь, какое это для меня облегчение, Джули. Послушай, я еще не ел. Подумывал было о том, чтобы сунуть что-нибудь из морозильника в духовку. Но теперь я бы с большим удовольствием повел тебя куда-нибудь поужинать.

— Я уже поела, Шелл.

— Тогда, может быть, сделаем так: я сейчас поем за телевизором, а потом встретимся в баре у Тони, выпьем чего-нибудь?

Сперва она хотела отказаться. По интимной нотке, прозвучавшей в голосе Шелла, Джули почувствовала, что после бара он захочет повести ее к себе домой, а она не могла решить, хочется ли ей этого. Потом она вспомнила о дневнике. Ей просто необходимо с кем-нибудь об этом поговорить, а лучше Шелла никого для этого не найти.

— Хорошо, давай пойдем в бар.

— Вот и прекрасно! В котором часу за тобой заехать?

Джули снова заколебалась. Вспомнились слова Пиппен.

— Не нужно за мной заезжать. Сейчас около восьми? Встретимся в баре у Тони в половине десятого.

— Но почему ты не хочешь, чтобы я… Ну ладно, это не важно. Встретимся в половине десятого у Тони. Жду с нетерпением.

Джули положила трубку. Еще несколько минут сидела на кровати, обдумывая свое решение. Если она покажет ему дневник, не будет ли это ошибкой? А вдруг он решит, что она и есть Рослин? Тогда он больше не захочет с ней встречаться.

Нет, она должна пойти на этот риск. Шелл занял слишком большое место в ее жизни. Не стоит ничего от него скрывать.

Через несколько минут Джули услышала звук автомобиля. Пиппен снова куда-то уезжает. Обычно она уезжала почти сразу же после ужина в машине, взятой напрокат. Ни Стелла, ни Хелен машину не водили. Двухместный гараж давно превратился в сарай для инструментов. Джули как-то раз заговорила об этом с Полин.

— С тех пор как ваша мать погибла в автомобильной катастрофе, мисс Стелла не разрешает никому из нас водить машину. Мне приходится ездить в магазин за продуктами на такси.

Джули переоделась. Тихонько приоткрыла дверь, прислушалась. Со стороны бабушкиной комнаты доносилось бормотание Хелен. По-видимому, та читала Стелле вслух.

Девушка бесшумно прошла через холл. Осторожно, как только могла, потянула за нижнюю планку ступеней, ведущих на чердак, моля Бога о том, чтобы они не загремели, как в прошлый раз. На этот раз ступени развернулись почти бесшумно. Может быть, кто-то их смазал? Она поднялась на чердак, где сейчас совсем стемнело. Лишь из холла проникала слабая полоска света.

Она нащупала выключатель. Лампочка в центре потолка зажглась слабым желтоватым светом. Джули подняла крышку сундука, опустилась на колени, пытаясь нащупать дневник под ворохом старых платьев. Его не было. Она не могла его найти. Начала лихорадочно выбрасывать платья на пол. Безрезультатно.

Дневник бесследно исчез!

В полной растерянности Джули поднялась с колен… и замерла. Позади нее скрипнули половицы и раздался чей-то голос:

— Не это ли ты ищешь?

Джули резко обернулась. На мгновение ей показалось, будто она смотрит в зеркало. У той, что стояла сейчас перед ней, абсолютно все было идентичным ей самой. Фигура, черты лица, прическа и даже одежда, вся до мелочей. С одной только разницей — в руке она держала тот самый дневник.

Теперь она его приподняла со зловещей, издевательской улыбкой на губах.

— Так не это ли ты ищешь, дорогая сестрица?

Джули задохнулась.

— Рослин?!

— Нет, что ты, как можно! Рослин мертва, об этом всем известно.

Рослин рассмеялась беззаботным детским смехом, так не вязавшимся с холодным выражением ее лица.

В этот момент упала завеса, восемь лет скрывавшая от Джули ее прошлое. Она вспомнила все, до мелочей.

Рослин подошла ближе.

— В чем дело, сестренка? Ты побледнела, как призрак. Уверяю тебя, что я-то не привидение, вызванное тетушкой Пип.

— Я… я вспомнила.

Рослин снова рассмеялась.

— В самом деле? Я слышала о том, что ты потеряла память, хотя, честно, никогда этому не верила. Слишком уж это было бы удобно.

— О Боже! — Джули прижала руку к губам, в немом ужасе глядя на сестру. — Так это правда все то, что написано в дневнике? То, что ты сделала с… папой. Я видела тебя в гараже. Ты копалась под маминой машиной. Тогда я ничего не заподозрила. Но потом позвонили и сообщили о несчастном случае, и я все поняла. Ты вывела из строя механизм управления. Это ты убила маму!

— Она этого заслуживала, — хладнокровно произнесла Рослин. — Она виновата в том, что папа покончил с собой. Если бы она не накинулась на него из-за меня, если бы не внушала, что это позор…

— А ты… ты… соблазнила… ты совратила его… — Джули резко остановилась, не в состоянии продолжать.

— Что значит совратила? Я просто позволила ему то, чего ему все время хотелось. Ты что, никогда не слышала о том, что делают птички и пчелки?

— Со своим собственным отцом! — Лицо Джули исказила гримаса отвращения.

— Уверяю тебя, сестренка, это было потрясающе. Ты-то никогда бы на это не пошла. Да и папе никогда не пришло бы в голову заниматься этим с тобой.

— И с Кеном тоже была ты?

— Твой мальчик не так уж плох. Если научить его, что к чему.

— Ты специально подложила дневник, чтобы я его нашла. Зачем?

Рослин пожала плечами:

— Подумала, пора тебе узнать, что на самом деле происходит. Как уже сказала, в эту чушь с потерей памяти я никогда не верила. Но на всякий случай решила, что, прочитав дневник, ты скорее все вспомнишь.

— А зачем тебе нужно, чтобы я вспомнила?

— Хочу, чтобы ты помучилась перед смертью, — сладким голосом ответила Рослин.

— Перед смертью?!

— Ну конечно. Меняемся местами, дорогая сестричка. Рослин мертва. Значит, теперь ты должна умереть.

Джули отшатнулась:

— Ты не в своем уме!

— Это почему же? Не потому ли, что рассказываю тебе все это? Может, ты сейчас выбежишь на улицу и завопишь: «Рослин жива!»? Кто тебе поверит! Как я поняла, здесь уже считают, что у тебя не все дома. Ну-ка пойди скажи им, что Рослин ожила. Сразу попадешь в психушку. Для того чтобы тебе кто-нибудь поверил, нужно, чтобы нас увидели вместе. А этого никогда не произойдет, уверяю.

Джули тряхнула головой. Все это слишком… невероятно. Она не могла это воспринять.

— Но почему, почему ты хочешь меня убить?

— Деньги, дорогая сестричка. Деньги семьи Деверо. Через восемь месяцев тебе исполняется двадцать пять. Нам исполняется двадцать пять. Деньги должны перейти к Сьюлин Деверо. Значит, я стану Сьюлин. Все очень просто.

Ужас охватил Джули. Она отступила, не понимая, что делает.

Рослин хрипло расхохоталась:

— Не волнуйся, я не собираюсь убивать тебя сегодня. И не в этом доме. У меня в запасе еще целых восемь месяцев. И я хочу, чтобы все отпущенное тебе время ты прожила в страхе, каждую минуту ожидая, что вот сейчас это случится. — Рослин сладко улыбнулась. — Я знаю, о чем ты думаешь. Хочешь пойти в полицию, не правда ли? Ну что ж, попробуй. Думаешь, тебе кто-нибудь поверит? Призрак восстал из мертвых, чтобы тебя убить…

— В этом нет никакой необходимости, — прошептала Джули. — Мне не нужны эти деньги. Можешь взять их себе.

— Ты что, действительно считаешь меня чокнутой?

— Если ты объявишься живой, тебе в любом случае достанется половина.

— Мне не нужна половина. Я хочу все. И объявлюсь только как Сьюлин. Я хочу, чтобы ты умерла, дорогая сестричка. Сколько себя помню, я всегда тебя ненавидела. Все приходилось делить с тобой. Кроме папы. Я хочу, чтобы ты мучилась и страдала. Мама умерла без мучений. В этом моя ошибка. Но с тобой я ее не совершу.

— Ты действительно не в своем уме!

— Вот когда ты проживешь несколько недель, опасаясь собственной тени, посмотрим, кто будет не в своем уме. — Рослин отступила в сторону с издевательским жестом. — Иди, сестренка. Беги, пока тебя здесь не замуровали.

Не спуская глаз с улыбающегося лица сестры, Джули побежала к выходу. Спустилась с чердака, чуть не падая на ходу.