Рослин, сидя в главной каюте «Авантюристки», подняла бокал с шампанским в ознаменование начала увлекательной игры.
Все планы осуществляются как нельзя лучше. Пожалуй, даже слишком хорошо, слишком легко. Жаль, что сестра не оказывает никакого сопротивления. Похоже, это будет чересчур легкая, практически односторонняя борьба.
С другой стороны, Сьюлин всю жизнь была мышкой, а она, Рослин, — кошкой. Всем известно, что кошки любят поиграть с мышами, прежде чем убить их. Ну-ка, посмотрим, дорогая сестричка, как тебе понравится игра в кошки-мышки.
Эта мысль показалась забавной, и Рослин громко расхохоталась. Налила еще шампанского. Да, все действительно идет, в точности как ей хотелось. Но это и неудивительно, так было всегда. Она из тех, к кому благоволит судьба. Конечно, дело здесь не только в везении. Она достаточно умна, и это немаловажный фактор.
Из окна комфортабельной каюты прогулочной лодки Рослин смотрела на спокойную голубую гладь воды. Ей нравилось жить на судне, а некоторые связанные с этим неудобства ее мало беспокоили.
На самом деле «Авантюристка» была перекрашенной «Двойной Эллен». А Рослин жила теперь под именем Беттины Пауэрс. Рослин Деверо, перекрашенная под Беттину Пауэрс, с усмешкой подумала она. Эта аналогия ее тоже немало позабавила.
Оба превращения не стоили больших усилий и прошли на удивление гладко. За неделю до своей гибели отец купил все необходимое для того, чтобы подновить «Двойную Эллен», в том числе и краску. И все это находилось на борту корабля в тот момент, когда Рослин исчезла из дома и направилась к заброшенной бухте, где они с отцом в первый раз занимались любовью.
Она достигла бухты сразу же после того, как миновал центр урагана, и за несколько минут до его возвращения. Бухта оказалась надежной защитой. «Двойная Эллен» вышла из шторма невредимой. Все это время Рослин пила шампанское и оплакивала погибшего отца. Напилась до того, что ее начало рвать и заболел желудок.
Наступило следующее утро, спокойное и ясное. Рослин приказала себе забыть о своем горе и начала перекрашивать корабль. Прежде всего закрасила название. Вся работа заняла десять дней.
Она поставила корабль на якорь в том месте, где его почти полностью скрывала листва деревьев. Несколько раз над ними пролетали самолеты, по-видимому, искали ее. Но так и не обнаружили. Она опасалась появления береговой охраны, боялась, что они могут сунуться к ней в бухту. Однако и этого не произошло.
По прошествии десяти дней закончилась еда. Она поняла, что пришло время покинуть гостеприимную бухту.
В деньгах она пока, к счастью, не испытывала недостатка. И ей, и Сьюлин родители всегда щедро давали на расходы, а Рослин к тому же отец время от времени давал дополнительно немалые суммы. После того как между ними завязались интимные отношения, он, кроме того, начал дарить драгоценности, небольшие, но достаточно ценные. Носить их Рослин не могла: в доме сразу бы заинтересовались, откуда они взялись. Поэтому она спрятала драгоценности в надежном месте. Это была ее тайная сокровищница. И в довершение ко всему она умудрилась унести несколько больших и очень дорогих украшений матери. Та довольно легкомысленно относилась к таким вещам. Часто оставляла их на туалетном столике. Все знали о ее рассеянности, и поэтому никто не заподозрил кражу.
Итак, в ту ночь Рослин покинула Ки-Уэст с тремя тысячами долларов наличными и драгоценностями на сумму не меньше десяти тысяч. Последние она намеревалась в случае необходимости тайно продать. Зная себя, она не сомневалась в том, что это удастся и что никто не сможет ее провести.
На одиннадцатый день после своего исчезновения Рослин на свежеперекрашенной «Авантюристке» вошла в гавань Ки-Ларго. Когда стемнело, она нашла аптечный магазин, купила там большой флакон египетской хны и наутро появилась красно-рыжей. На следующий день она обновила весь гардероб, стараясь выбирать такую одежду, в которой выглядела бы старше и более изысканной. Еще она пошла к офтальмологу и, назвавшись актрисой, сказала, что ей для новой роли нужны голубые контактные линзы. Это довершило превращение.
Но даже полностью преобразившись, Рослин первое время вела себя очень осторожно. В течение месяца жила затворницей на «Авантюристке», выходила в город лишь в случае самой крайней необходимости. А тем временем обдумывала план действий.
Нужно достать поддельные документы, и прежде всего свидетельство о рождении под новым именем, где бы значился возраст — двадцать один год. Однако для этого требовались деньги. Поэтому она отправилась в Майами, где, как говорили, все продается и покупается. Поторговавшись, она в конце концов продала драгоценности почти за десять тысяч долларов.
Две тысячи ушли на свидетельство о рождении на имя Беттины Пауэрс и фальшивый чек на покупку «Авантюристки». Но по крайней мере теперь она могла официально зарегистрировать корабль под новым именем.
С талоном на социальное страхование проблем не возникло. А вот следующая задача потребовала немалых усилий, и Рослин это предвидела. Хотя она и считала, что вполне способна самостоятельно управлять кораблем, все же для осуществления задуманного требовался помощник, мужчина.
После нескольких набегов на бары восточного побережья Флориды в своем «взрослом» обличье — мини-юбке, блузке с низким вырезом, на каблуках-шпильках — в одном из баров у моря в Форт-Лодердейл Рослин наконец нашла то, что искала.
Это случилось после полудня. Она сидела на высоком табурете за стойкой бара с бокалом шампанского. Кроме нее, женщин в баре не было.
Бармен, принесший шампанское, наклонился к ней поближе.
— Здесь для тебя работы нет, куколка. В нашем баре на крючок не цепляют. Ты меня поняла?
— Поняла. Яснее некуда. — Рослин огляделась и презрительно фыркнула: — Я здесь никого стоящего и не вижу. Можно просто спокойно посидеть за бокалом шампанского?
— Если будешь сидеть спокойно, пожалуйста. Сколько угодно.
Рослин подавила усмешку. Ее нисколько не оскорбило то, что ее приняли за проститутку. Правда, это не совсем то, что она имела в виду, но… для начала сойдет.
Она снова огляделась. В дальнем углу, в кабинке, ссутулившись за стаканом, в одиночестве сидел мужчина в грубой одежде, похожий на моряка. Огромного роста, широкоплечий, с густыми вьющимися темными волосами, выбивавшимися из-под кепки, с темным угрюмым лицом.
Через несколько минут Рослин решилась. Заказала еще бокал шампанского и пошла к кабинке, где сидел моряк. Он не поднял глаз, пока она не села напротив. Лишь после этого кинул на нее яростный взгляд.
— Проваливай, — проворчал он глубоким рокочущим голосом. — Я сегодня не в настроении. А даже если бы у меня и встало, денег все равно нет.
Она ответила ослепительной улыбкой.
— Я заметила, что ваш стакан пуст. Хотела купить вам чего-нибудь выпить.
— С какой это стати?
Приглядевшись, Рослин заметила, что он не так уж безобразен. И огромные руки, сжимающие стакан, наверное, многое могут.
Он наклонился к ней ближе.
— Я тебя кое о чем спросил. С какой стати ты подошла ко мне? Чего тебе от меня надо?
Она пожала плечами, слегка наклонившись вперед, чтобы он смог увидеть ложбинку на груди.
— Я одна, вы тоже один. Мне показалось, что вам одиноко. Я просто хотела составить вам компанию, просто поговорить, ничего больше. У вас нет денег, поэтому я покупаю выпивку.
— От бесплатной выпивки я еще никогда не отказывался. И все-таки я хочу знать…
Он не договорил. Бармен склонился над их столиком:
— Она к тебе клеится, Гас?
Впервые за все время в мрачных глазах моряка промелькнуло что-то похожее на усмешку.
— Еще не знаю. — Он взглянул на Рослин. — Ты ко мне клеишься?
Рослин подняла глаза на бармена.
— Я только хочу угостить этого человека, вот и все. Принесите еще бокал шампанского и ему, что закажет.
На секунду бармен встретился с ней глазами. Потом выразительно пожал плечами и вернулся к стойке.
— Значит, вас зовут Гас.
— Точно. Гас Тэтам. А вы…
— Беттина Пауэрс.
За последние дни Рослин уже не раз обращалась к незнакомым людям и успела привыкнуть к своему новому имени.
— Гас, как я догадываюсь, вы моряк?
Лицо Гаса снова приняло угрюмое, мрачное выражение.
— Был моряком. Вот подумываю, не заняться ли чем-нибудь другим.
— Почему? Потеряли работу?
— Правильнее будет сказать, лодку потерял. Потерял корабль, на котором работал шкипером. Прошлой ночью его конфисковали. Похоже, я даже заработанные деньги не смогу получить.
— Конфисковали?! За что? За контрабанду?
— Какое, к черту! Если бы за контрабанду, я бы сейчас сидел в кутузке. — Глаза его сверкнули яростью. — Тот тип, владелец лодки, задолжал банкам кругленькую сумму. Вот они и забрали у него корабль. — Глаза его внезапно сощурились. — А почему это ты заговорила про контрабанду?
Рослин снова пожала плечами:
— Половина кораблей на этом побережье занимается контрабандой.
Он еще больше разъярился:
— Так вот я этим не занимаюсь.
Подошел бармен с выпивкой. Рослин заплатила, намеренно не дав ничего на чай. Подняла бокал. Гас уже обхватил стакан своими огромными ручищами.
— За контрабанду, — весело объявила она.
Гас испытующе смотрел на нее. Сделал глоток.
— У меня есть собственный корабль, — небрежным тоном произнесла она. — Большой и быстроходный. Быстроходнее многих других.
Он недоверчиво прищурился:
— У тебя собственный корабль? Ну и шуточки!
— Он мой, за него давно уплачено, и ни один банк его не конфискует. Мне нужен шкипер. Вообще-то я прекрасно управляю им сама, но для того, что я задумала, нужен мужчина.
Он сосредоточенно разглядывал ее. Рослин с удовлетворением отметила, что в нем, кажется, начал пробуждаться интерес к ней как к женщине. Наверное, выпивка тоже подействовала.
— Сколько тебе лет?
— Мой возраст здесь ни при чем.
— Может, так, а может, и нет. То ты вроде совсем взрослая, а то мне кажется, тебя и голосовать-то еще не пустят.
— Для того, что я задумала, голосовать не требуется. — Она взглянула ему прямо в глаза. — Я достаточно взрослая, Гас.
— Да уж. Готов побиться об заклад, до кое-каких вещей ты уже доросла.
Он хрипло засмеялся и залпом осушил свой стакан.
Рослин обернулась, поймала взгляд бармена, сделала знак принести еще выпить.
— На выпивку ты не скупишься, это точно.
— Люблю, когда мужчина получает то, что хочет.
— Да ну! А вот теперь вопрос: чего хочешь ты?
— Я уже сказала. Мне нужен шкипер.
— И что мы будем делать? Ловить креветок? Катать этих богатых бездельников с Севера?
— Мы будем заниматься контрабандой всего, что дает наибольшую прибыль.
Несколько секунд он не сводил с нее взгляда, потом откинул голову и оглушительно расхохотался:
— А ты, куколка, не ходишь вокруг да около, сразу берешь быка за рога. Знаешь, ты мне нравишься. В тебе что-то есть. Похоже, мы с тобой сможем делать дела.
Так начались эти захватывающие, увлекательные восемь лет необыкновенно прибыльного бизнеса. Примерно раз в месяц «Авантюристка» перевозила кокаин, или травку, или какой-нибудь другой контрабандный товар. Нелегально перевозить иностранцев Рослин не любила: после них корабль превращался в помойку, они испражнялись и мочились, где придется. Она шла на это лишь в тех случаях, когда рассчитывала получить двойную цену.
Ни разу за все восемь лет она не попалась. Несколько раз их засекали лучи прожекторов и останавливал морской патруль, но все заканчивалось обычной рутинной проверкой. И всякий раз Рослин выходила на палубу, сияющая чистотой, скромно одетая, с виду невинная, как ангел. Их ни разу не обыскивали, даже когда во время очередной проверки на корабле находился груз кокаина на семь миллионов долларов. Гас в таких случаях терял дар речи, в то время как Рослин чувство опасности лишь подстегивало.
Вначале поведение Гаса немало ее удивляло. Она ожидала, что он сразу же набросится на нее, однако моряк все время держался на расстоянии. Это не только повергло ее в недоумение, но и раззадорило. Тогда в баре не осталось сомнений в том, что она его привлекает как женщина.
Через несколько месяцев она решилась спросить напрямик:
— Хочу тебя кое о чем спросить, Гас. За все это время ты ко мне ни разу не подкатился.
Он смотрел на нее непроницаемым взглядом.
— Точно. И не собираюсь.
— Но я не понимаю… Тогда в баре мне показалось…
Он прервал ее кивком:
— Это верно. В тот день ты меня подзавела. Но теперь я хорошенько тебя разглядел, и кое-что стало ясно.
— Что же?
— Тебе не может быть больше семнадцати, крошка. Ты притворяешься взрослой, это точно. Только кое-какие вещи все равно выдают. Мне нравится, как ты держишься, и я думаю, мы сумеем неплохо подзаработать вместе. Но я не трахаю малолетних, так что об этом забудь. Да и вообще по мне, лучше взрослые шлюхи. Если тебя это не устраивает, скажи сразу, и давай разойдемся.
— Нет-нет. Будем работать вместе, как раньше. Меня просто любопытство разобрало.
Рослин по-прежнему старалась не высовываться. В портах, где они останавливались, по большей части проводила время на корабле. Поначалу ее страсть к приключениям вполне удовлетворялась их рискованным бизнесом. Однако со временем этого стало недостаточно. Прошел год с тех пор, как она покинула Ки-Уэст. В первое время она покупала все газеты, но постепенно история с исчезновением сестер-близнецов перестала волновать публику. Все сошлись на том, что она, Рослин, утонула. Что же касается Сьюлин, то сестра бесследно исчезла.
В конце концов Рослин почувствовала себя в достаточной безопасности и начала выходить с корабля, поначалу в больших городах, в основном в Майами. Теперь она почти перестала пользоваться яркой косметикой, так как больше не ставила себе цель выглядеть старше. Однако волосы продолжала красить и носила контактные линзы. Всегда оставалась вероятность, пусть и небольшая, что ее могут узнать.
Время от времени она заходила в бары, где могла подобрать себе мужчину, и это не вызывало нареканий. В общем и целом Рослин была довольна своей теперешней жизнью. При своей внешности недостатка в мимолетных сексуальных связях она не испытывала, и такой образ жизни ее вполне устраивал. Она не стремилась к постоянным привязанностям и редко с каким мужчиной проводила две ночи подряд.
Денег у нее теперь было более чем достаточно. Острота и увлекательность контрабандного бизнеса не иссякали: всегда оставалась опасность, что их могут поймать в любом порту, куда они заходили со своим нелегальным грузом.
Легкий толчок и звук шагов вернули Рослин к действительности. Она ожидала посетителя, однако шаги, похоже, не те — слишком легкие.
В запертую дверь каюты постучали. Раздался женский голос:
— Рослин, открой, это я.
Рослин поставила пустой бокал, подошла к двери, отодвинула засов. В каюту вбежала Пиппен Деверо, растрепанная, с горящими от возбуждения глазами.
— Пиппен, — резко произнесла Рослин, — сколько раз я должна повторять, чтобы ты не приходила без предупреждения?
Пиппен нетерпеливо отмахнулась:
— Я пыталась звонить. У тебя что-то с телефоном.
— Опять… — Рослин вздохнула. — Ну хорошо, видимо, у тебя что-то важное? Говори.
Пиппен с трудом сдерживалась.
— Птичка опять улетела из гнезда! Сразу же после того, как ты побывала в доме, Сьюлин упаковала вещи и уехала.
Рослин пожала плечами:
— Не могу сказать, что меня это удивляет.
Пиппен не сводила с нее недоуменного взгляда.
— Должна сказать, ты что-то уж чересчур спокойна. Я и заметить не успела, когда она исчезла. К тому времени, как я об этом узнала, ее уже и след давно простыл. Понятия не имею, куда Сьюлин поехала. Полин видела ее перед отъездом, но клянется, что та ей ничего не говорила. Я не очень-то верю этой женщине, и потом, Сьюлин всегда была ее любимицей.
— Мы ее найдем, — все так же спокойно произнесла Рослин.
— Каким образом? Ты и в первый раз ни за что бы не нашла сестру, если бы я не заметила, как она вышла из дома, и не последовала за ней, если бы я не увидела, как тот водитель грузовика подобрал ее на дороге. А сколько у меня ушло времени и денег, чтобы разыскать этого водителя и выяснить, что он высадил Сьюлин в Ки-Ларго и что она села на автобус до Коннектикута.
— Не сомневаюсь, что сейчас она поехала туда же. Куда ей еще деваться? У сестрички не хватит духу скрываться среди чужих людей. Наверное, думает, что там она будет в безопасности. Ничего, скоро она поймет, что это не так.
— Сейчас дело обстоит немного иначе. Несколько дней назад эта выжившая из ума старуха открыла на имя Сьюлин счет в банке на двадцать тысяч долларов! Сегодня я проверила. Перед отъездом Сьюлин сняла все деньги со счета.
— Ну что ж, может, у сестрички появилось больше смелости, чем я думала. Но деньги ей не помогут. Рано или поздно я все равно до нее доберусь.
— И все же я не могу понять, почему ты с этим не покончила, пока она жила здесь. Угнала корабль, оставила их с Фиппсом на острове… и что тебе это дало? А когда сталкивала ее в воду, надо было сначала ударить по голове, чтобы она не выплыла.
— Она мне пока нужна живая. Хочу сначала немного позабавиться.
— Позабавиться! Ты что, не понимаешь, чем дольше это тянется, тем становится рискованнее.
— Она свое получит. Я хочу, чтобы она уяснила, что все равно умрет. Хочу, чтобы она мучилась и страдала перед смертью. Все эти восемь лет она жила на свободе, в то время как мне приходилось скрываться и прятаться.
— Ну ты-то не страдала, моя дорогая Рослин. И потом, как бы мне ни хотелось видеть ее мертвой, а тебя на ее месте, Сьюлин ведь не виновата, что тебе приходилось прятаться.
— Виновата! Она точно такая же, как мама.
— Рослин… Бога ради, не тяни, кончай с этим быстрее.
— Я сделаю так, как мне захочется, Пиппен. У тебя здесь нет права голоса.
— А ты изменилась за эти восемь лет, дорогая. У тебя появились садистские наклонности.
Рослин неожиданно рассмеялась:
— Я точно такая же, как и раньше, тетушка Пип. Просто ты меня тогда плохо знала.
— Я так и не могу понять, почему ты ждала целых шесть лет, прежде чем прийти ко мне и объявиться живой.
Рослин пожала плечами.
— Я считала, что так будет лучше. Чтобы никто не знал, что я жива. Тем более что у меня тогда все шло хорошо. Единственное, что не давало покоя — это наследство Деверо. То, что я не смогу претендовать на эти деньги, когда мне исполнится двадцать пять. В то время я не видела возможности, как до них добраться. Даже если бы я и объявилась, как объяснить, что я делала шесть лет.
— И все остальное тоже, — сухо добавила Пиппен.
Рослин кивнула.
— И все остальное тоже… А потом я случайно прочла в газете в Майами, что юридическая фирма Хендерсона, Кэлдикотта и Фиппса занимается усиленными розысками пропавшей Сьюлин Деверо, которая в день двадцатипятилетия должна унаследовать несколько миллионов. И я подумала: а почему все эти деньги должны достаться Сьюлин? Вот тогда-то я и решила связаться с тобой. Выяснить, не знаешь ли ты, где находится моя сестра. Я знала, что шанс очень невелик, но все же решила попытать счастья. Как знать… — губы ее изогнулись в насмешливой улыбке, — Бегущий Лось ведь всегда к твоим услугам.
Пиппен не обратила внимания на насмешку.
— Надо сказать, тебе и здесь повезло. Хотя… ты рисковала. Я ведь могла тебя выдать.
— Я знала, что ты этого не сделаешь, тетушка Пип. Если я не могу доверять тебе, тогда кому же?
Пиппен снова стала серьезной.
— Вот тут ты права, Рослин. Ты всегда была моей любимицей.
Она подошла ближе и обняла племянницу. Несколько минут Рослин терпела, потом высвободилась и отступила назад.
— Конечно, очень может быть, что ты помогаешь мне отчасти и потому, что тебе обещана доля наследства.
Пиппен беспечно пожала плечами:
— Лишние деньги никогда не помешают. Их, как правило, всегда не хватает. А это будет мне на старость.
Рослин ответила зловещей улыбкой.
— Ты получишь свою долю, Пиппен. Когда Сьюлин исполнится двадцать пять, когда я вернусь и займу ее место.
— А до тех пор что ты собираешься с ней делать?
— Не беспокойся, я за ней присмотрю. Пусть пока побегает на свободе, пусть потешится мыслью, что она в безопасности. А потом я ее… хлоп!
Рослин рубанула рукой воздух.
— Ну что ж, надеюсь, ты знаешь, что делаешь, — вздохнула Пиппен. — Я вся вспотела, пока ехала сюда. Пойду быстренько приму душ.
— Нет! Я жду гостя, так что тебе придется уйти. Я ведь говорила: не появляйся без предупреждения.
— Какого еще гостя ты ждешь?
— Если тебя это так интересует, я жду мужчину.
— Какого мужчину?
— А вот это не твое собачье дело, тетушка Пип.
В голосе Пиппен появились пронзительные нотки:
— Не смей со мной так разговаривать! Ты слишком многим мне обязана. Надеюсь, я имею право спросить…
— Нет, не имеешь. А теперь уходи.
— Ты жестокая и злая.
Рослин засмеялась:
— А мы живем в жестоком и злом мире, тетушка Пип. Чтобы выжить, приходится быть такой же.
— Как ты можешь так обращаться со мной! После всего, что я для тебя сделала!
— А что ты такого для меня сделала в последнее время? Спору нет, ты помогла мне найти Сьюлин. И что же, теперь я должна быть благодарна тебе за это всю оставшуюся жизнь? Кроме того, я тебе "плачу, Пиппен. И неплохо плачу. А теперь уходи, пока не появился мой гость.
Пиппен открыла было рот, потом повернулась и, гордо подняв голову, прошествовала к выходу.
Рослин налила еще шампанского. Задумалась на мгновение. Не попытается ли Пиппен подсмотреть, кто к ней придет… Однако в следующий момент равнодушно пожала плечами. Пусть смотрит, все равно ей это ничего не даст.
Через несколько минут корабль сильно качнуло, и на палубе послышались тяжелые шаги. В дверь каюты постучали. Рослин поднялась с места, изобразила на лице соблазнительную улыбку, открыла дверь.
— Входи, парень. Я уже думала, ты не придешь.
В Морстауне уже чувствовались признаки приближающейся осени. Кое-где начали желтеть листья, ночью сильно холодало. Приятная противоположность влажной духоте Ки-Уэст.
Джули заметила и еще одно отличие. Казалось, в самом воздухе этого городка витает мир и покой. Никаких туристов в нелепых ярких костюмах. Скромно и неброско одетые жители городка неспешно шли по своим делам, казалось, не допуская и мысли ни о каких глупостях.
Джули шла по тенистой улице к дому Мэлоунов, почти физически ощущая, как в душу возвращаются покой и умиротворение. Здесь она чувствовала себя в безопасности, здесь ей ничто не угрожало. Здесь она Джули Мэлоун. Сьюлин Деверо не существует и никогда не существовала.
Конечно, в глубине души она сознавала, что чувство защищенности и безопасности — всего лишь иллюзия. Если Рослин действительно намерена ее убить — а у Джули теперь не оставалось в этом сомнений, — она в конце концов настигнет ее и здесь. Как она тогда сказала? «У меня в запасе целых восемь месяцев, и я хочу, чтобы часть этого времени ты прожила в постоянном страхе, в ожидании смерти».
Даже если Рослин еще не догадалась, куда она уехала, отыскать ее не составит большого труда. Джули не пыталась замести следы. Долетела до Майами, а оттуда — с первым же рейсом на Север и напоследок пригородным поездом до Морстауна. Странно, на этот раз самолет не вызвал в ней никакого страха. Во время перелета Джули вспоминала Шелдона. Что он подумал, когда она не пришла на свидание? И потом, когда узнал, что она снова сбежала из Ки-Уэст? Скорее всего просто-напросто решил выкинуть ее из головы и не осложнять себе жизнь отношениями с такой чудаковатой особой.
На мгновение девушку охватило острое сожаление. Шелл очень ей нравился. Но как можно быть уверенной в том, что он не связан с Рослин? Джули не решалась ему верить. Она сейчас не доверяла никому! Даже Кену. Обеспокоит ли его ее исчезновение? А главное, догадается ли он, что она сбежала обратно в Морстаун? Последует ли за ней? Джули почему-то не сомневалась в том, что Рослин будет продолжать интрижку с Кеном. Может быть, даже откроет свою мрачную тайну. Джули не сомневалась и в том, кого из них выберет Кен, если обнаружит, что их на самом деле двое.
Однако, что бы ни произошло между Рослин и Кеном, один из них вскоре последует за ней в Морстаун. Джули непроизвольно ускорила шаг. Нет, на самом деле Морстаун ей не защита. Более того, он скорее может оказаться ловушкой. Надо уезжать куда-нибудь еще, и поскорее. Но сначала необходим день-другой, чтобы перевести дыхание и подумать. Она бежала из Ки-Уэст, гонимая ужасом, не очень задумываясь о том, что делает. И тем не менее это — единственное, что ей оставалось.
История преступлений и коварства Рослин, ее исчезновения и последующего возвращения слишком невероятна. Никто этому не поверит, если только Джули не сможет представить в качестве доказательства саму Рослин во плоти. А как это сделать?
Единственный положительный момент во всей этой истории — двадцать тысяч долларов, которые бабушка Деверо положила на счет в банке на ее имя. Джули крепче прижала к себе сумку. Она все еще чувствовала себя виноватой из-за этого. Сбежала, как воровка, захватив все деньги… Хотя что тут такого? Она ведь наследница состояния Деверо, теперь в этом нет ни малейших сомнений. Деньги по праву принадлежат ей. И они понадобятся, если она собирается скрываться от Рослин. При мысли об этом настроение опять упало. Сколько это может продолжаться? Единственный выход, наверное, состоит в том, чтобы снова сменить имя, поменять все документы и порвать все старые связи, включая приемных родителей и Кена. Может быть, со временем Рослин разоблачат и привлекут к ответу за все преступления. Однако Джули понимала, что это маловероятно: сестра слишком умна, слишком коварна. Когда наступит момент, она просто объявится как Сьюлин Деверо, и никому в голову не придет ее заподозрить. Нет, никто никогда ее не разоблачит.
Джули свернула за угол. Вот он, большой двухэтажный дом за кирпичным забором, с лужайкой и огромными вязами впереди. С деревьев уже начали облетать листья, трава на лужайке потемнела и пожухла. Эти столетние вязы каким-то чудом избежали болезни, поразившей деревья восточной части штата несколько лет назад.
Джули на несколько секунд задержалась у калитки, поставила на землю дорожную сумку. Ей почему-то не хотелось входить в этот дом, и в то же время она едва удерживалась, чтобы не вбежать и захлопнуть за собой дверь, оставив позади преследовавшие ее ужасы. В этом доме она всегда чувствовала себя так надежно, так спокойно и уютно. Ее здесь любили.
Однако это осталось в прошлом. Никогда больше она не будет чувствовать себя здесь в безопасности. Смотреть на этот дом как на убежище — значит, совершить непоправимую ошибку.
Джули сделала глубокий вдох, подняла с земли сумку и открыла калитку. У дверей она снова остановилась в нерешительности. У нее был с собой ключ, но… она ведь не предупредила о своем приезде… Наверное, не стоит открывать дверь своим ключом. Ее неожиданное появление и так наверняка вызовет настоящий переполох.
Девушка нажала кнопку звонка. Элис Мэлоун, наверное, сейчас на кухне, готовит обед, так что несколько минут придется подождать. Элис любила готовить, о чем свидетельствовала и ее пышная фигура. Пироги, джемы и желе, которые она готовила к местным праздникам и ярмаркам, славились на всю округу.
Дверь распахнулась. На пороге стояла миссис Мэлоун в переднике, вытирая руки кухонным полотенцем. Лицо раскраснелось от жара кухни. Глаза ее широко раскрылись.
— Джули! Вот это сюрприз!
Джули очутилась в ее объятиях.
— О, мама! Как хорошо снова оказаться дома!
Она знала, что до конца жизни будет считать эту женщину своей матерью.
Миссис Мэлоун выпустила Джули из объятий, чуть отступила назад.
— Я так рада, что ты вернулась, дорогая, но… что-нибудь случилось?
Всю дорогу домой Джули пыталась решить, что же она скажет своим приемным родителям. Сейчас, когда наступил тот самый момент, она поняла, что не сможет рассказать им всю правду. Чем меньше они будут знать, тем лучше для них. Только теперь она с опозданием осознала, что уже самим своим присутствием подвергает их опасности.
— Да нет, мама, ничего особенного не случилось. Там просто… Просто я вдруг страшно заскучала по дому.
— Ну, я очень рада. Что же мы здесь стоим? Проходи. Постой, минутку… — Элис выглянула за дверь. — Кен тоже с тобой приехал?
— Нет, мама, Кен остался в Ки-Уэст. Отчасти поэтому я и приехала. Мы… мы с ним… поссорились.
— Поссорились?! Что ты говоришь?
— Он решил там остаться еще ненадолго. Говорит, у него отпуск.
— Этот парень много работает, ему действительно нужен отдых. — Миссис Мэлоун снисходительно улыбнулась. — Я уверена, у вас все наладится. Знаешь, как говорят, милые бранятся — только тешатся.
— Не думаю, мам. Кен… он очень изменился.
Элис Мэлоун явно расстроилась.
— Вот уж не ожидала от него… Это из-за денег, которые ты должна унаследовать?
Джули поспешила ухватиться за подсказанный миссис Мэлоун предлог.
— Очень может быть.
— Значит, тебя там признали?
— Да, сомнений больше нет, — вздохнула Джули. — Но… но возникли кое-какие сложности.
— Потом об этом поговорим. — Миссис Мэлоун закрыла дверь. — Я готовлю обед. Знаешь, наверное, я чувствовала, что ты приедешь. Я жарю цыпленка как раз так, как ты любишь.
— А папа дома?
— Сейчас должен прийти. Вышел купить табака для трубки.
— Я бы хотела принять ванну и переодеться до обеда. Немного устала от этого долгого путешествия.
— Конечно, конечно, дорогая. Поднимайся к себе. Я ничего не трогала в твоей комнате, пока тебя не было. Только убирала и вытирала пыль. — Элис улыбнулась. — К тому времени, как ты спустишься, обед будет готов.
Джули поднялась в свою комнату, находившуюся в восточном крыле дома. По утрам ее заливало солнечным светом. Здесь действительно все осталось нетронутым — старомодная кровать с ярким стеганым одеялом, которое Элис сделала собственными руками, удобная мебель. Закрыв за собой дверь, Джули вновь ощутила такое острое чувство безопасности, что едва не расплакалась. Пусть это всего лишь иллюзорное ощущение, но именно оно ей сейчас необходимо больше всего. Она бесцельно расхаживала по комнате, дотрагиваясь до своих вещей. Фотографии на стенах — Джули в разном возрасте, начиная с шестнадцати лет. Снимок в день окончания школы, фотография в короткой юбочке — в форме предводительницы отряда болельщиков за футбольную команду высшей школы… и много, много других.
Раньше у нее порой возникало ощущение, что в этой комнате чего-то недостает. В комнатах подруг, как правило, было множество детских игрушек и кукол, с которыми давно никто не играл — так они, во всяком случае, утверждали. В ее же комнате — ни одной.
Как странно, подумала Джули… Ее прежняя комната в доме Деверо тоже стояла нетронутой все эти годы, она прожила там первые шестнадцать лет своей жизни, и тем не менее эта комната кажется более родной.
Здесь у нее есть даже своя ванная комната, примыкающая к спальне. Джули разделась, прошла в ванную, включила горячую воду. После долгой расслабляющей ванны она почувствовала себя намного лучше, спокойнее.
Одежда висела в стенном шкафу в точности так, как она ее оставила. Джули надела брюки и свитер. Спустилась вниз. Из кухни доносились умопомрачительные запахи. Она только сейчас осознала, как проголодалась. За весь день она ела всего один раз — в самолете.
Боб Мэлоун вышел из своей комнаты со стаканом в руке.
— Джули! — воскликнул он звучным глубоким голосом. — Элис сказала, что ты здесь, но я не мог поверить. Добро пожаловать домой.
Он протянул свободную руку. Джули прильнула к отцу, спрятала лицо у него на груди. От него пахло табаком и лосьоном для бритья.
Он отодвинул девушку на расстояние вытянутой руки, испытующе глядя своими голубыми глазами. Высокий, плотный, с густыми седеющими волосами, с лицом, изрезанным морщинами. Всю свою жизнь Боб занимался строительством, пока несколько лет назад не удалился на покой, открыв собственную небольшую строительную фирму, которая славилась надежностью, как ни одна другая компания. Сам же Боб Мэлоун имел репутацию свободолюбивого и независимого человека, который не терпит, чтобы на него давили или понукали. Более несгибаемого человека Джули в своей жизни не встречала.
— Что случилось, Джули? Почему ты вернулась так неожиданно, без предупреждения?
Опять эти вопросы, на которые она не знает, что ответить.
Он, по-видимому, почувствовал ее нерешительность.
— Пойдем в гостиную, я тебе налью чего-нибудь выпить, и мы сможем спокойно поговорить. До обеда еще есть время.
Полная противоречивых мыслей, Джули последовала за приемным отцом в гостиную. Он взял со столика трубку, раскурил ее, прошел к бару в углу, налил вина. Девушка задумчиво наблюдала за этим крупным добродушным человеком с такими раскованными и в то же время сдержанными движениями.
— Белое вино подойдет?
— Да, папа, спасибо.
Как хотелось рассказать ему все, что произошло в Ки-Уэст. Она ни минуты не сомневалась в том, что он ей поверит, какой бы фантастичной ни казалась ее история. Боб Мэлоун страстно ненавидел ложь. Ему удалось внушить свои убеждения Джули, и она ни разу в жизни ему не солгала, невзирая ни на какие искушения. Как ей поступить сейчас? Солгать или просто уйти от прямого ответа так, чтобы он этого не заметил?
Если она расскажет всю правду, он захочет немедленно что-нибудь предпринять. Настоит на сообщении в полицию, а возможно, даже сам решит отправиться в Ки-Уэст, чтобы призвать к ответу всех, замешанных в этой истории. С него станется… Если же Боб это сделает, Рослин не остановится перед тем, чтобы убрать его с дороги. Она его убьет… Нет, лучше, чтобы он вообще ничего не знал.
Джули охватила тоска. Очень скоро, возможно, завтра или послезавтра, придется покинуть этот дом, даже не сказав приемным родителям, почему она их покидает и куда едет. Им будет очень больно, они это не заслужили, но выбора у нее нет.
Боб Мэлоун подошел к ней с бокалом вина в руке. Указал на кушетку:
— Садись, Джули.
Джули села, чувствуя себя скованно под его внимательным взглядом.
— Папа, — поспешно произнесла она, — хочу сразу предупредить, я не могу тебе ничего рассказать.
Он не сводил с нее глаз.
— Не можешь или не хочешь?
— Не могу, папа. — Она попробовала вино. — Прежде всего история почти фантастическая.
— И ты боишься, что я не поверю? Я думал, ты меня лучше знаешь, Джули. Уверен, ты меня еще никогда не обманывала. Не солжешь и сейчас.
— Нет, папа, причина не в этом. Я просто не хочу впутывать ни тебя, ни маму. Вы не должны иметь с этим никакого дела.
Он выпустил облако ароматного дыма.
— Если это касается тебя, значит, касается и нас. Так было всегда, и ты об этом знаешь.
Джули резко качнула головой:
— Но только не на этот раз.
Боба эти слова явно задели.
— Мы всегда считали тебя своей дочерью. Я полагал, что и ты относишься к нам так же. Но, вероятно, теперь, когда ты узнала, кто ты такая на самом деле и кто твои настоящие родители…
Она порывисто подалась к нему.
— Нет, папа, не в этом дело! Я всегда буду считать тебя и маму своими единственными настоящими родителями. И кроме того, я узнала, что мои родители погибли. Осталась только бабушка. Папа, прошу тебя, не расспрашивай ни о чем. Это никак не связано с моими чувствами к вам.
— Джули, у тебя неприятности? Может, тебе угрожает опасность?
Джули напрягла всю свою волю, чтобы не отвести глаза.
— Нет-нет, ничего подобного.
Он молчал, все так же не сводя с нее пристального взгляда. Наконец медленно кивнул:
— Конечно, мы уважаем твои желания, Джули. Не хочешь рассказывать, не надо. Наверное, у тебя есть на это серьезные причины.
— Есть, папа. И еще одно. Через день или два мне опять придется уехать.
— Обратно в Ки-Уэст?
— Нет… Во всяком случае, не сразу.
— Куда же?
— Прости, папа, я не могу этого сказать. Лучше, если вы с мамой не будете знать.
— Как это мы с мамой не будем знать? Что ты такое говоришь?
— Пожалуйста, папа, не спрашивай больше ни о чем. Я не могу ответить на твои вопросы.
Лицо его застыло.
— Теперь я вижу, у тебя неприятности. Ты ведешь себя очень странно… совсем не так, как обычно.
— Странно? — Она попыталась засмеяться, но это прозвучало неестественно. — Вот тут ты прав, папа.
В дверях появилась Элис Мэлоун.
— Боб, Джули! Обед на столе.
Боб встал.
— Да, мы идем, дорогая.
Элис вышла. Джули схватила отца за руку.
— Пожалуйста, не рассказывай маме, что я говорила. Прошу тебя!
Он нахмурился:
— Я и не могу ей ничего рассказать. Ты мне практически ничего не сказала. Но что она подумает, когда ты снимешься с места и уедешь, не сказав ей ни слова?
— Я понимаю, папа, — с отчаянием произнесла Джули. — Я знаю, как ей будет больно… как вам обоим будет больно. Но другого выхода нет.
Прошло три дня. Джули все еще оставалась в Морстауне. Проснувшись в первое утро, она увидела, что идет дождь. Он лил до самого вечера, и это оказалось хорошим предлогом для того, чтобы отложить отъезд. Первую половину дня она просидела в гостиной с журналом в руках. Перед ленчем вошла Элис Мэлоун, большая любительница мыльных опер.
— Дорогая, ничего, если я включу телевизор? Сейчас начинается мой любимый сериал. Но если ты против…
— Нет-нет, мам, конечно, я не против. Включай, пожалуйста.
Она сидела рядом с матерью на кушетке, бездумно наблюдая за мелодрамой, которая разворачивалась на экране. Забавно, до чего же все эти хитросплетения неприятностей экранных героев напоминают ее собственные! Могла ли она предположить всего неделю назад, что окажется втянутой в события, более фантастические и невероятные, чем сюжет какой-нибудь мыльной оперы.
Через некоторое время она встала и поднялась в свою комнату. Сидела на кровати, все так же бездумно глядя на серый день за окном. Из нее словно выкачали всю энергию. Надо было думать, принимать какие-то решения, однако, как только она пыталась подумать о чем-нибудь определенном, мысли путались и ускользали.
Вся беда в том, решила Джули, что она оказалась абсолютно не в своей стихии. Так, наверное, чувствовал бы себя любой цивилизованный человек в подобной ситуации. Инстинкт самосохранения, конечно, присущ всем людям без исключения, однако у таких, как она, которым никогда в жизни не грозила никакая опасность, он просто-напросто атрофировался за ненадобностью. Ей ни за что не выиграть в борьбе с беспринципной злодейкой вроде Рослин.
Но, может быть, ее страхи беспочвенны? Может быть, Рослин и не собирается ее преследовать? Возможно, угрозы имели одну-единственную цель — напугать Джули, заставить ее покинуть дом Деверо, уехать из Ки-Уэст. В этом сестра, безусловно, преуспела. Но станет ли она продолжать преследование? В таком случае Рослин ведь и сама рискует.
Мысли блуждали, словно в лабиринте, натыкаясь на бесконечные тупики и неразрешимые вопросы.
Наступил третий день, солнечный и прохладный.
— Пойду прогуляюсь по городу, — сказала Джули за завтраком. — Может быть, зайду в парк.
Боб Мэлоун, казалось, поглощенный газетой, встревоженно поднял глаза.
— Нет-нет, я ненадолго. Я скоро вернусь, обещаю.
— Ну конечно, вернешься, дорогая, — вмешалась Элис. — С чего это ты вздумала давать обещания? Но что сказать, если Кен позвонит, пока ты гуляешь?
— Не думаю, что он позвонит. Но если я ошибаюсь… если он все же будет звонить, не говори ему ничего, мам. Пожалуйста! Даже не говори, что я здесь.
— Ну… я не знаю, дорогая. Не могу сказать, что мне это нравится. Ты же знаешь, я не люблю врать.
Элис беспомощно взглянула на мужа.
— Не беспокойся, Джули, — произнес Боб Мэлоун. — Если Кен и в самом деле позвонит, я сам с ним поговорю.
Джули пошла наверх за свитером, чувствуя новый прилив раскаяния. Теперь Бобу придется лгать по ее милости — ему, человеку принципиально ненавидящему всякую ложь. Остается лишь надеяться, что Кен не будет звонить.
Центральная часть Морстауна занимала довольно большую площадь — три квартала зданий, занятых различными учреждениями и фирмами. Дом Мэлоунов находился всего в нескольких кварталах от центральной улицы — Мэйн-стрит. Охваченная внезапным чувством ностальгии, Джули подошла к двухэтажному кирпичному зданию школы, где она училась. В свое время она, как и большинство детей, не могла дождаться того дня, когда окончит школу и войдет в мир взрослых. Сейчас она думала о том, как хорошо было бы снова оказаться школьницей, и чтобы никаких проблем, кроме домашних заданий, отметок и свиданий. Пожав плечами, она пошла дальше. Мир взрослых превратился в сплошной кошмар. Однако, сколько ни оглядывайся с тоской на прежние счастливые дни, ничего от этого не изменится.
Начали встречаться знакомые лица. Джули поняла, что достигла деловой части города. Она кивала, здоровалась, вежливо перекидывалась несколькими словами с теми, кто останавливался поболтать.
Дойдя до магазина спортивных товаров, она на секунду замедлила шаг, потом поспешила мимо. Однако ее окликнули:
— Джули!
Она обернулась с упавшим сердцем. Навстречу бежал Рональд Хэррис, помощник Кена.
Он резко затормозил, едва не столкнувшись с ней.
— Я уже было решил, что мне померещилось, когда выглянул в окно и увидел тебя. Но это ведь ты, Джули, правда?
— Я, Рональд. Ну, как твои дела?
— Кен вроде говорил, что ты во Флориде, в Ки-Уэст.
— Да, я там была. Но теперь, как видишь, вернулась.
— Кен приехал с тобой?
Джули против воли вся сжалась.
— Нет.
— Странно… Он говорил, что едет на неделю, а два дня назад я получил телеграмму, в которой сказано, что он остается на неопределенное время. Я позвонил в мотель, где он остановился, но там сказали, что он съехал. Ты не знаешь, где он теперь?
— Извини, Рональд, я ничем не могу тебе помочь.
— Но ты же наверняка знаешь, почему он там остался.
— Мы с Кеном поссорились. Он мне больше не рассказывает о своих планах.
— Ну а мне-то что делать? Если он в ближайшее время не вернется, об этом станет известно управляющему, и тогда Кен может остаться без работы. Я же не могу покрывать его до бесконечности.
— Видимо, он нашел кое-что получше, чем заведование магазином спорттоваров, — произнесла Джули едва слышно.
Рональд нахмурился:
— Что ты сказала?
— Не важно. Ну, мне надо бежать, Рональд. Извини, что ничем не могу помочь. Пока.
Она не оглядываясь быстро пошла вперед, пока деловой квартал не остался позади. Впереди примерно на полмили простирался парк Мура, названный в честь его основателя. Он тянулся по берегу неспешно текущей реки, там были дорожки для пешеходов и для велосипедистов, скамейки, столы для пикников, детские качели, поле для бейсбола. Сейчас с деревьев облетали листья и сухим ковром устилали зеленую траву. Парк выглядел пустынным и заброшенным. В воздухе чувствовалась прохлада. Джули плотнее запахнула жакет, опустила голову, защищаясь от пронизывающего ветра.
После школьных уроков и по выходным она часто каталась здесь на велосипеде. Здесь около двух лет назад она познакомилась с Кеном. Он в то время добивался повышения и предложил бейсбольной команде Малой лиги спортивную форму с эмблемой магазина спорттоваров Морстауна. Он также предложил тренировать игроков бейсбольной команды. Однажды весенним днем он вел тренировку с битой, а Джули сидела поодаль на траве, наблюдая за игроками. Она заметила, что молодой человек несколько раз взглянул в ее сторону. И еще отметила, что он очень хорош собой.
Один из игроков запустил мяч в направлении девушки. Джули никогда не отличалась быстротой реакции. Она лишь успела отвернуться и съежиться. Мяч ударил по правой руке.
Она потирала ушибленную руку. Кен склонился над ней:
— Извините, мисс. Вам очень больно?
Она взглянула в его глаза и улыбнулась сквозь слезы.
— Нет, не очень. Я, наверное, сама виновата. Надо было поймать мяч, но я никогда не умела это делать.
Так это началось. Как давно, казалось, все это было… В прошлой жизни.
Поглощенная своими мыслями, Джули не сразу услышала рев мотора. Услышав, резко обернулась и застыла в ужасе. Прямо на нее по тропинке для пешеходов мчался огромный тяжелый мотоцикл. Ее первой мыслью было — это невозможно, мотоциклы здесь не должны ездить.
Мотоциклист в шлеме, защитных очках, черной кожаной куртке сидел, низко пригнувшись. Лица Джули разглядеть не могла. Она даже не смогла бы сказать, мужчина это или женщина. Слишком поздно девушка поняла, что мотоцикл летит прямо на нее. Осознав же это, импульсивно, не думая ни о чем, кинулась в сторону, упала на землю. Мотоцикл промчался мимо, обдав ее волной горячего воздуха. В лицо полетел гравий из-под колес. Она откатилась по траве, подальше от тропинки.
Рев мотора затих вдали. Джули лежала на траве, не в силах прийти в себя. Она никак не могла отдышаться. Руки горели от удара о тропинку, усыпанную гравием.
Внезапно появилась страшная мысль. Мотоциклист мчался прямо на нее, в этом не могло быть сомнений. Кто бы это ни был, он намеревался сбить ее, именно ее.
Она резко поднялась, села, охваченная паникой. Огляделась, ожидая возвращения мотоцикла. Однако рева мотора почти не было слышно. Раздавалось лишь пение птиц, видимо, растревоженных непривычным для них шумом.
Джули медленно поднялась на ноги. Она почти не пострадала, если не считать рук, оцарапанных о гравий. Она отряхнулась, кинула последний взгляд на тропинку, в ту сторону, куда умчался мотоцикл, и быстро пошла в сторону центра.
— Джули! — неожиданно услышала она чей-то голос и обернулась.
Навстречу ей по тропинке быстро шел человек. Очень высокий, в черной кожаной куртке. Может быть, это и есть мотоциклист? Спрятал свою адскую машину в кустах и теперь преследует ее пешком…
Человек снова позвал ее по имени, и в этот момент Джули его узнала. Шелл Фиппс! Первое, что пришло ей в голову, — повернуться и бежать. Однако она сделала над собой усилие и остановилась, дожидаясь, пока он подойдет. Она уже почти вышла к центральной улице. Мимо мчались машины, по тротуарам шли прохожие. Если Шелл и пытался сбить ее, здесь, при свидетелях, он вряд ли отважится напасть.
Тяжело дыша, Шелл поравнялся с ней.
— Черт побери, Джули! Как я рад тебя видеть! — Он взял ее руку, заглянул в глаза. — Даже несмотря на то что ты исчезла, не сказав ни слова, и оставила меня с носом.
Она не стала отнимать руку, безжизненно лежавшую в его ладони.
— Как ты узнал, где я?
— Вычислил. Логически рассуждая, Морстаун — наиболее вероятное место, куда ты могла поехать.
— Нет, я имею в виду сейчас. Как ты узнал, что я здесь?
Секунду он смотрел на нее в недоумении.
— А… понял. Я зашел к тебе домой, и твоя мама сказала что-то насчет парка. Слушай, а что это у тебя с рукой?
Он поднял ее руку к глазам. Джули увидела запекшуюся на ладони кровь. Отдернула руку.
— Я упала. Споткнулась и упала, там, на тропинке.
Он взял ее под руку, и они медленно пошли по тротуару.
— Джули, почему ты исчезла так неожиданно?
На секунду у нее появилось искушение рассказать ему о Рослин. Однако она остановила себя.
— Потому что кто-то пытался меня убить. Но мне не поверили.
— Я тебе поверил, ты же знаешь. Не сразу, правда, но поверил.
— По твоему поведению я бы этого не сказала. — Она остановилась, посмотрела ему в лицо. — Шелл, зачем ты здесь?
— Мне казалось, это очевидно. Чтобы увидеть тебя. Вначале я, конечно, здорово рассердился, когда ты вот так взяла и исчезла. Но это быстро прошло.
— А может быть, тебя кто-нибудь послал?
Он нахмурил брови, явно не понимая.
— Кто послал? А, ты имеешь в виду Хендерсона? Нет. Я, конечно, предупредил его, что собираюсь уехать, он меня отпустил. И ясно дал понять, что это под мою ответственность. Он сказал, что фирма больше за тебя не отвечает.
— Ты говоришь, что поверил, будто кто-то пытался меня убить там, в Ки-Уэст. А если я скажу, что меня только что пытались убить здесь, ты поверишь?
— Здесь?! Убить тебя?! Что ты такое говоришь?
Она подняла руки с окровавленными ладонями.
— Ты спрашивал про это. Так вот, я не просто упала. Там, на тропинке, меня чуть не сшиб мотоцикл. Я едва успела увернуться.
— Мотоцикл? На тропинке для пешеходов? Ты уверена, что это не несчастный случай?
— Уверена. И, кроме того, в этом парке запрещено ездить на мотоциклах.
— Может быть, мотоциклист об этом не знал?
— Там висит знак.
Джули указала на вход в парк. В самом начале тропинки висело объявление: «Транспортные средства с моторами запрещены».
— Когда это произошло?
— За несколько минут до твоего появления. — Джули взглянула ему прямо в глаза. — И он умчался в том же направлении, откуда ты появился.
— Странно… я ничего не слышал. Правда, я не шел все время по тропинке, срезал большой кусок… Постой-постой! Уж не думаешь ли ты, что это я?..
— Я не знаю, что думать.
Джули повернулась и быстро пошла по тротуару. Он нагнал ее, снова взял под руку.
— Джули! Ни за что на свете я не причинил бы тебе вреда.
— Не знаю, я ничего не знаю. — Она вырвала руку. — После всего, что со мной произошло, я никому больше не верю. Не ходи за мной.
Он смотрел на нее в отчаянии.
— Но когда же мы снова увидимся, Джули? Я проделал такой путь только для того, чтобы тебя увидеть.
— Возвращайся в Ки-Уэст, Шелл. Я не хочу тебя видеть. И вообще… Я все равно уеду из Морстауна.
— Уедешь?! Куда?
— Не скажу. Никому не скажу. Возвращайся домой, Шелл. Пожалуйста!
Она поспешила прочь почти бегом. Слезы застилали глаза. Лишь один раз она оглянулась. Шелл стоял на том же месте, где они расстались, глядя ей вслед.
— Беттина!
— Да, Пиппен, слушаю тебя.
— Я вижу, телефон починили?
Рослин вздохнула:
— Ты звонишь, чтобы узнать об этом?
— Отчасти. Хотела спросить, слышала ли ты что-нибудь о Сьюлин.
— Как я и предполагала, дорогая сестрица помчалась прямиком обратно в Морстаун. — Рослин засмеялась леденящим смехом. — Два дня назад там произошел несчастный случай. Ее чуть не переехал мотоцикл. Можешь представить себе что-нибудь подобное в тихом городишке штата Коннектикут?
На другом конце провода послышался громкий вздох.
— Еще один смертельный звонок? Сколько времени ты собираешься этим заниматься, Рослин?
— Столько, сколько мне заблагорассудится!
— По крайней мере мы теперь знаем, где она.
— Ее уже там нет. На следующее утро она сбежала из Морстауна.
— Ах, черт! Мы снова ее упустили!
— Напротив. Она села на автобус до Форт-Уорта, в Техасе. Отправилась туда, где дуют вольные ветры и свободно скитаются бродяги. Только сестричка-то не свободна. Я в любой момент могу дернуть за веревочку.
И снова Джули ехала в автобусе. На этот раз она направлялась на запад. Обретя память, она избавилась от страха перед самолетами. Однако на этот раз ей почему-то показалось, что, если она поедет автобусом, у преследователей будет меньше шансов за ней проследить. Ранним утром с одной только небольшой дорожной сумкой и ридикюлем, где лежали двадцать тысяч долларов, она села в поезд, следовавший из Морстауна в Нью-Йорк. Оттуда на такси доехала до автобусной станции. Насколько Джули могла судить, никто не следил за ней до самого поезда. Когда же доехала до Большого центрального вокзала в Нью-Йорке, то здесь она наверняка затерялась в толпе утренних пассажиров. Девушка не сомневалась в том, что никто не обратил на нее ни малейшего внимания.
Конечно, она не могла не признать, что в этой игре «охотник и преследуемый» она абсолютный новичок; у нее нет никакого опыта. И тем не менее, удобно устроившись в большом комфортабельном междугородном автобусе, следовавшем по маршруту Нью-Йорк — Даллас — Форт-Уорт, Джули была почти уверена в том, что за ней никто не следит. Тяжелый автобус развернулся, выехал с автовокзала и влился в поток транспорта. Джули откинулась на сиденье и попыталась расслабиться.
Как и предупреждала Боба Мэлоуна, дом приемных родителей она покинула без единого прощального слова. Лишь оставила на туалетном столике в своей комнате короткую записку, в которой просила прощения и обещала связаться с ними, как только сможет.
Что же касается Шелла, то он звонил накануне вечером, но Джули отказалась с ним разговаривать. Боб Мэлоун записал название и номер телефона мотеля, в котором остановился Шелл. Передавая девушке это сообщение, приемный отец смотрел на нее вопросительным взглядом. Джули отвернулась, не сказав ни слова.
Возможно, она и ошибается относительно Шелла Фиппса. Возможно, он не имеет никакого отношения к инциденту с мотоциклом. Но она не хотела рисковать. Если эта ситуация когда-нибудь разрешится и если она будет знать наверняка, что Шелл не связан с Рослин, то попросит у него прощения.
В какой-то момент показалось, что она влюблена в Шелла. Однако перед этим точно так же казалось, будто она любит Кена. Теперь она не уверена ни в одном из них. И как бы там ни было, сейчас у нее есть заботы поважнее этих двух мужчин. Ей надо выжить. А для этого необходимы новые документы и надежное место, где можно укрыться от преследований Рослин. Кроме того, надо найти работу. Двадцать тысяч долларов, конечно, деньги немалые, но на всю жизнь их не хватит.
Рослин скрывалась под вымышленным именем целых восемь лет. Так неужели она окажется глупее сестры? Правда, здесь есть немаловажная разница: Рослин никто не искал, ее считали погибшей.
Целых восемь лет! Это звучит как вечность. Мороз пробежал по коже Джули. Нет, надо найти в себе силы встретиться со своей мучительницей лицом к лицу и сразиться с ней в открытую. Даже загнанное в угол животное в конце концов вступает в борьбу, пусть и безнадежную.
Но прежде надо подготовиться к драке. Не только физически, но и морально. Она должна привести себя в соответствующее состояние духа, чтобы быть способной ответить ударом на удар. Еще три дня назад она бы и подумать о таком не могла, однако сейчас в ней поднимался гнев. Странно, это нападение в Морстауне привело ее в большую ярость, чем две попытки убийства в Ки-Уэст. Морстаун — ее территория. Как говорится, «посторонним вход воспрещен».
Автобус почти бесшумно катил по дороге. Спускались сумерки. Нет, решила Джули, больше она не станет падать на траву в смертельном страхе. Ведь если не удастся ответить ударом на удар, это означает, что придется убегать от преследований всю жизнь. Нет, так жить она не может.
Как только Джули вышла из автобуса в Форт-Уорте, она решила, что прежде всего нужно купить какое-нибудь оружие. Это она-то, которая никогда в жизни не то что не стреляла, но даже ни разу не держала в руках пистолет!
Покидая Морстаун, Джули и представления не имела о том, куда едет. Сейчас она внезапно осознала, что двинулась на запад, подчиняясь подсознательному импульсу. Видимо, под влиянием телевизионных мелодрам Техас и другие юго-западные штаты ассоциировались в ее сознании с бескрайними просторами, свободой передвижения и правом человека противостоять врагам с оружием в руках, если понадобится, — насколько она могла судить, это в Техасе не возбранялось, напротив, приветствовалось. Кроме того, ей казалось, что в Техасе легче купить оружие.
Последнее по крайней мере оказалось правдой, в чем Джули очень скоро убедилась. Покинув автовокзал, она зашла в первый попавшийся на пути оружейный магазин и в растерянности уставилась на впечатляющий ассортимент выставленного на витрине оружия.
Пожилой мужчина за прилавком, по-видимому, владелец магазина, улыбнулся ослепительной улыбкой:
— Привет, куколка! Чем могу помочь?
Джули нерешительно приблизилась.
— Мне нужен небольшой пистолет, но я в них совершенно не разбираюсь.
— Сейчас поможем вашему горю. Для этого я здесь и нахожусь. — Он окинул ее проницательным взглядом. — Для себя или в подарок?
— Для себя. Я нашла работу, где придется много путешествовать на машине одной.
Продавец с серьезным видом кивнул:
— Понимаю. В наше время есть смысл обзавестись оружием, особенно если даме приходится путешествовать одной. Как я понимаю, вам нужно что-нибудь поменьше размером, чтобы положить в сумочку?
— В общем, да… Наверное, я действительно буду носить его в сумочке.
— Думаю, мы что-нибудь для вас подберем. Позвольте, я покажу, что у нас есть.
Он насухо вытер руки, расстелил на прилавке кусок вельвета и выложил из ящика несколько пистолетов.
Джули сделала растерянный жест.
— Боюсь, что я не смогу отличить один от другого!
— Вот этот неплохой. Тридцать восьмого калибра. Возьмите его в руки. Ну же, не бойтесь.
Джули неохотно взяла в руки пистолет. Господи, какой тяжелый, какой безобразный! В ее руке он выглядит инородным предметом. Пальцы дрогнули, она выронила пистолет.
Владелец магазина кивнул, едва заметно улыбнувшись.
— Да, этот для вас тяжеловат. Вот, попробуйте этот. Автоматический, двадцать пятого калибра. Он полегче, поменьше, спокойно войдет в сумочку. И стрелять из него легче. Не отдает так, как сорок пятый или тридцать восьмой. Правда, на большом расстоянии он не очень точно бьет в цель, но если вблизи, он вам сослужит хорошую службу.
Джули осторожно взяла оружие. И в самом деле намного легче. Плоский, компактный. И в руке, его удобнее держать. Она подняла пистолет, потом снова опустила.
— Он не заряжен?
— Ни в коем случае, мисс. В моем магазине заряженного оружия не бывает. Пистолеты и патроны идут отдельно. Чтобы никаких случайностей.
Джули вытянула вперед руку с пистолетом — этот жест она смутно помнила по телефильму, где действовала женщина-детектив, — и нацелилась в окно. Заметив мужчину, проходившего мимо в этот момент, поспешно опустила оружие. Обернулась к продавцу, который быстро прикрыл рот рукой, по-видимому, пытаясь скрыть улыбку.
— Значит, вы рекомендуете вот этот?
Владелец магазина снова посерьезнел.
— Да, он вам хорошо послужит.
— Хорошо, я его беру. И патроны, конечно. Три коробки или в чем там вы их продаете. И буду очень благодарна, если вы покажете, как его заряжать.
Джули заполнила соответствующие документы, вышла из магазина — пистолет и коробки с патронами лежали в сумочке — и направилась обратно к автобусной станции, взяла из камеры хранения дорожную сумку и пошла вниз по улице к агентству по прокату машин. Хорошо бы иметь водительские права на другое имя, но делать нечего, придется оформлять машину на себя. В качестве места следования она указала Хоустон. Однако, выехав из Форт-Уорта, двинулась совсем в другом направлении — на запад, мимо Минерал-Уэллса и дальше, к Эль-Пасо.
«Я, кажется, здорово научилась врать, — думала Джули. — Никогда не замечала за собой ничего подобного… С другой стороны, если хочешь выжить, придется научиться и не только этому».
Во второй половине дня она проехала Одессу.[1] Пейзаж изменился, стал более пустынным. На много миль во все стороны тянулись равнины, и лишь изредка мелькали одинокие ранчо. Пора сворачивать, подумала Джули, и вскоре заметила дорогу, усыпанную гравием, которая вела направо. Она свернула туда и ехала до тех пор, пока шоссе совсем не скрылось из вида. С той стороны не доносилось ни одного звука. Джули проехала еще немного и остановила машину. Впереди у канавы валялись пустые банки из-под пива. Джули собрала их примерно с дюжину, сложила горкой, отошла шагов на двадцать, вынула из сумочки оружие, неловкими пальцами поставила на место обойму, как ее учили. Подняла пистолет обеими руками, прицелилась в пивную банку и нажала на спусковой крючок. Несмотря на заверения продавца, у пистолета оказалась очень сильная отдача. Джули едва удержала его в руках. Взглянула на банку — та лежала на месте как ни в чем не бывало.
Джули продолжала стрелять до тех пор, пока не выбила одну из банок. Она научилась не вздрагивать и не морщиться при выстреле. В конце концов она усовершенствовала свое мастерство до того, что из трех-четырех выстрелов один попадал в цель.
Однако главный вопрос оставался неразрешенным. Способна ли она убить человека даже ради спасения собственной жизни? Видимо, ответ она получит лишь тогда, когда наступит соответствующий момент.
Она села в машину, развернулась и поехала обратно к автомагистрали, а оттуда дальше на запад, навстречу заходящему солнцу.
На борту «Авантюристки» зазвонил телефон. Рослин сняла трубку:
— Слушаю.
— Я ее упустил.
Рука Рослин крепче сжала трубку.
— Ты… что?!
— Она взяла напрокат машину. До сих пор она пользовалась только автобусами, а здесь застала меня врасплох. Думаю, я все равно смог бы удержаться у нее на хвосте, но… не повезло. У меня двигатель заглох. Я же все последние сто миль до Форт-Уорта мчался как бешеный, чтобы ее не упустить. Не решился остановиться проверить мотор, иначе, наверное, еще раньше потерял бы ее из вида.
— Где ты сейчас?
— Все еще в Форт-Уорте. Мою машину чинят. Там какой-то шланг протекает. Хорошо еще, мотор не сгорел. Мне удалось вытянуть кое-какую информацию у девчонки из проката машин. По ее словам, Сьюлин написала, что направляется в Хоустон и оставит там машину.
— Если только она еще не глупее, чем я о ней думаю, она не поехала в Хоустон. Скорее всего двинулась в противоположном направлении.
— Вот и я так решил.
— Ну что ж, в любом случае ей придется где-нибудь оставить машину, так что в конце концов они ее найдут. Оставайся в Форт-Уорте до тех пор, пока ты об этом не узнаешь.
— Но к тому времени след может окончательно затеряться.
— Зато у тебя по крайней мере будет отправная точка. Она не настолько изобретательна, чтобы бесследно исчезнуть с лица земли. Слушай, парень, я поручила это дело тебе, потому что считаю тебя умнее ее.
— Я и есть умнее. На этот раз мне просто не повезло. Кстати, она купила пистолет в Форт-Уорте.
— В самом деле?! Нет, ты не шутишь? — Губы Рослин искривились в зловещей улыбке. — Значит, у сестрицы больше смелости, чем я предполагала. Ну что ж, игра может стать по-настоящему увлекательной!
Джули добралась до Эль-Пасо уже поздно вечером и почувствовала, что очень устала. Подъехала к первому попавшемуся на пути мотелю, где была вывеска о том, что есть свободные места. Приняла горячий душ и сразу улеглась в постель. Но несмотря на сильную усталость, долго не могла заснуть. Перед закрытыми глазами простиралось бесконечное шоссе, мелькали и исчезали огни проносящихся машин. Она с силой тряхнула головой и открыла глаза. Лежала, глядя на потолок, раздумывая о том месте, где так неожиданно оказалась. Эль-Пасо находится на самой границе. Мексика всего в нескольких минутах езды. Может быть, попытаться бежать в Мексику?
Нет! Это чревато слишком большими сложностями. Она не знает ни языка, ни обычаев страны. Даже если и удастся найти надежное место для укрытия, что она будет делать, когда закончатся деньги? В Мексике найти работу будет намного труднее. Однако при мысли о Мексике появилась идея. Джули решила, что попытается осуществить ее завтра же утром.
На следующее утро она упаковала дорожную сумку, остановилась у ближайшего кафе, не торопясь позавтракала. Потом поехала на другой конец города, к границе. Там, у пункта перехода границы, находилось несколько парковочных площадок для тех, кто оставлял здесь свою машину и пешком шел через мост в Мексику за покупками.
Джули припарковала машину на одной из площадок, написала короткую записку о том, где находится машина, вложила ее в конверт вместе с парковочным талоном, договором о прокате и достаточной суммой денег для того, чтобы оплатить прокат и парковку. Вылезла из машины, закрыла ее, вложила ключ в тот же конверт и запечатала его. Взяв дорожную сумку, вышла с парковочной площадки, опустила конверт в первый попавшийся на пути почтовый ящик. По ее расчетам, конверт должен попасть к адресату не раньше чем через два-три дня, а за это время можно уехать далеко. Может быть, преследователь подумает, что она решила сбежать в Мексику.
Девушка поймала такси и поехала на автобусную станцию. Первый автобус в сторону Нью-Мексико отправлялся через час. Джули купила билет до Альбукерке. Час спустя она снова ехала в автобусе, дальше на запад.
На следующий день, оказавшись в Альбукерке, Джули сняла комнату и заплатила за месяц вперед. Потом нашла бюро по социальному страхованию и подала заявление на получение удостоверения на имя Дженет Марлоу. Ей сказали, что удостоверение будет готово примерно через шесть недель. Это показалось целой вечностью, так как она не решалась ничего предпринимать под своим прежним именем. Даже новые водительские права она пока не могла получить.
Конечно, Джули знала, что можно купить все необходимые поддельные документы, однако не имела понятия, где и как это делается. С одной стороны, она была почти уверена, что ускользнула от преследователей, с другой — не было никаких сомнений в том, что Рослин так легко не отступит. Значит, пока надо как можно меньше бывать на людях и не привлекать к себе внимания. Женщине, сдавшей ей комнату, она сказала, что скорбит по внезапно умершим родителям и приехала в Нью-Мексико из Нью-Йорка, чтобы попытаться начать новую жизнь. Хозяйка, похоже, поверила ей. Джули надеялась, что ее не будут тревожить до тех пор, пока она исправно платит за комнату.
Она решила заполнить время, осматривая новые места. Может быть, съездить автобусом в Санта-Фе и Таос? Она слышала, что Таос очень красив. Это любимое место художников.
— Рослин, она оставила машину на парковочной площадке в Эль-Пасо, в нескольких минутах ходьбы от границы. Как ты думаешь, могла она перескочить в Мексику?
— Очень сомневаюсь, хотя проверить не мешает. Не знаю, почему, но мне в это не верится. Она просто хочет нас убедить, что отправилась именно туда.
— Ты считаешь, она настолько умна?
— Ей же удалось от тебя ускользнуть в Форт-Уорте! Где ты сейчас?
— Все еще здесь. Я только что узнал о ее машине. Мою, слава Богу, починили. Я двинусь в Эль-Пасо, как только положу трубку.
— Хорошо. Когда доберешься, первым делом проверь, не перешла ли она границу. Если нет, начни проверку поездов, самолетов и автобусов. Я уверена, что она не останется в окрестностях Эль-Пасо после того, как бросила там машину. Знаешь что, начни с автобусов. — Рослин холодно улыбнулась. — Кажется, сестрица питает к ним пристрастие.
Стоял ноябрь. На возвышенностях Нью-Мексико чувствовалась осенняя прохлада. Джули знала, что Таос очень разросся за последние несколько лет, с появлением новых современных зданий. И все же он сохранил почти все свое былое очарование. Кристально чистый воздух оказывал живительное воздействие. Старый город с его зданиями из необожженного кирпича вырос вокруг площади, как показалось Джули, одной из самых очаровательных и колоритных площадей в мире. Она слышала вокруг смесь самых разнообразных языков, видела яркое смешение красок не только в одежде, но и на картинах художников. Таос давно уже стал настоящей Меккой для художников всего мира.
В этот ясный солнечный день многие художники писали на свежем воздухе вокруг центральной площади. Чего здесь только не было: переливающиеся яркими красками картины, металлические и гипсовые скульптуры, как в старинном, так и в современном стиле, самые разнообразные изделия из золота и серебра, украшения, индийские покрывала, одежда! И вдобавок площадь окружало множество магазинов, где продавались поделки местных умельцев.
Джули бродила среди всего этого великолепия, не в силах оторвать глаз. На какое-то время она даже забыла о своих бедах.
Когда-то она всерьез мечтала о том, чтобы стать художницей. Она обожала искусство. Но очень скоро поняла, что таланта у нее нет. Абсолютно никакого.
Зато теперь у нее есть деньги. Ее так и подмывало купить что-нибудь. Здесь столько прекрасных вещей, которые хотелось бы иметь. Однако Джули понимала, что это неразумно. Мало того, что может понадобиться каждый лишний доллар, она не в состоянии позволить себе лишний груз. В любой момент, возможно, снова придется сняться с места и бежать.
Через некоторое время Джули почувствовала, что за ней внимательно наблюдают. Несколько пар мужских глаз. Лица незнакомые, но Рослин ведь могла нанять кого угодно.
Она остановилась полюбоваться картиной прекрасной индусской девушки, и в этот момент рядом остановился очень симпатичный, небрежно одетый молодой человек, в рубашке с низко открытым воротом, с серебряной цепью, свисавшей на грудь.
— Я давно за вами наблюдаю. По-моему, вы здесь одна, — произнес он вкрадчивым голосом. — Знаете, вы очень красивая девушка. Можно вас угостить? Купить что-нибудь выпить?
Джули непроизвольно отшатнулась, вся сжавшись. Потом усилием воли заставила себя расслабиться.
— Извините, я жду знакомого.
— В самом деле? — Он оглянулся с преувеличенно внимательным видом. — Я вижу, он здорово запаздывает. Вы уже довольно долго бродите здесь.
— Нет, я просто приехала раньше времени. Хотела кое-что купить. Ну, мне пора.
Низко опустив голову, она поспешила к автобусной станции. Все равно автобус на Альбукерке скоро должен отойти.
Пройдя несколько шагов, она оглянулась. Тот человек уже отвернулся и теперь шагал в противоположном направлении. Джули посмеялась над собой. Похоже, у нее действительно начинается паранойя. Он просто хотел ее подцепить, а она до смерти перепугалась, вместо того чтобы почувствовать себя польщенной.
Через месяц она получила по почте удостоверение из бюро социального страхования и в тот же день пошла в службу, занимавшуюся выдачей водительских прав, где ей вручили временное водительское удостоверение. Постоянное удостоверение обещали прислать по почте еще через месяц. Это известие повергло ее в уныние: она уже начала нервничать, сидя в Альбукерке, и чувствовала, что пора двигаться дальше. Да, оказывается, получение новых документов требует немало времени.
Когда она вернулась домой, хозяйка встретила ее на пороге:
— Вас спрашивал какой-то мужчина.
Джули похолодела.
— Кто он такой?
Домовладелица пожала пухлыми плечами:
— Откуда мне знать?
— Как, он даже не назвался?! Вы говорили обо мне с совершенно посторонним человеком?!
— Он показал какое-то удостоверение… инспектора по страхованию. Но я-то вижу, когда меня обманывают. Он такой же инспектор по страхованию, как и я. И потом, с чего вы взяли, что я с ним о вас говорила? Он искал какую-то Джули Мэлоун. — Хозяйка пронзительно смотрела на Джули выцветшими серыми глазами. — Но вы-то Дженет Марлоу, как мне сказали.
Джули постаралась скрыть облегчение.
— Да, конечно, — поспешно произнесла она.
— Другое дело, что я ни на минуту вам не поверила. Как уже говорила, я сразу вижу, когда меня обманывают. Но это не мое дело. Я никогда не любила законников и никогда им не помогала. Так вот, я сказала, что никакой Джули Мэлоун здесь никогда не было.
— Вы думаете, он из полиции?
— Похоже, как-то с ними связан. Может, какой-нибудь частный детектив. Знаешь что, девочка, съезжай-ка ты отсюда. Мне не нужны неприятности. А ты, похоже, бежишь от полиции…
— Нет, я бегу не от… — Джули запнулась и прикусила губу.
— Но все-таки от кого-то бежишь. Если ты и есть та самая Джули Мэлоун, которую он ищет, и если он вернется и застанет тебя здесь, будут большие неприятности. Я их уже чувствую.
— Не беспокойтесь. Завтра рано утром я уеду.
Джули не стала ждать до утра. Она собрала вещи и выскользнула из дома сразу после наступления темноты, почти уверенная, что никто ее не заметил. Примерно в миле от дома по шоссе она видела мотель. Дошла туда пешком и сняла комнату на ночь.
Лежа в постели и глядя в потолок, она обдумывала создавшееся положение. Как могли подручные Рослин обнаружить, что она в Альбукерке? Джули понимала, что совершенно не умеет заметать следы, однако казалось, что проделала это достаточно успешно. Видимо, она заблуждалась. Теперь она пожалела о том, что не назвалась домохозяйке другим именем. По всей видимости, та не сказала преследователю, что Дженет Марлоу и Джули Мэлоун — одно и то же лицо. Скорее всего не сказала, иначе бы он ее дождался. Джули назвалась так, потому что нужен был почтовый адрес, по которому она могла получить удостоверение социального страхования и водительское удостоверение. Теперь-то стало ясно, что получить эти документы можно было и другим способом.
На следующее утро Джули была первой в очереди в бюро по водительским удостоверениям и попросила переслать постоянное удостоверение в Феникс, штат Аризона. Она сказала, что ей нужно срочно уехать, потому что там тетушка при смерти.
Два часа спустя девушка снова ехала в автобусе, дальше на запад. Когда они уже выехали на окраину Альбукерке, Джули только сейчас пожалела, что не расспросила домохозяйку о человеке, который интересовался ею. Если очень высокого роста, значит, вероятнее всего, это Шелл Фиппс. Она в раздражении покачала головой, злясь на саму себя.
Джули сошла с автобуса в Фениксе, усталая, помятая, в отвратительном настроении. Выйдя со своей дорожной сумкой из автовокзала и влившись в толпу людей на улице, она чувствовала гнев и раздражение. Неужели она обречена до конца жизни убегать и скрываться! Будь она проклята, эта Рослин!
Джули понимала, что сестра добивалась от нее именно такой реакции. Как, должно быть, сейчас веселится Рослин, представляя себе ее состояние.
Джули выбралась из толпы пешеходов, отошла на обочину тротуара, остановилась на несколько минут напротив автоматического газетного киоска, где монеты опускали в щель. Сквозь грязное стекло автомата просматривался газетный заголовок: «Наступление зимы в восточных штатах. Рекордные холода».
Здесь ярко светило солнце, а температура приближалась, должно быть, к двадцати пяти градусам. Если уж играть в прятки, то это, конечно, наиболее подходящее место. Тепло в любом случае предпочтительнее пронизывающих холодов.
Она подошла к краю тротуара, поймала такси и попросила водителя подвезти ее к какому-нибудь отелю с умеренными ценами. Здесь она зарегистрировалась под другим именем.
Номер, хоть и не отличался особой роскошью, оказался чистым и даже уютным. Джули налила горячую ванну и с чувством огромного облегчения опустилась в воду. Лежала, ощущая, как вымывается из организма усталость. Одновременно обдумывала, что делать дальше.
Придется оставаться в Фениксе до тех пор, пока не придет водительское удостоверение из Нью-Мексико. Ей нужен хоть какой-нибудь документ, удостоверяющий ее личность как Дженет Марлоу. Под этим именем она собиралась объявиться, как только прибудут водительские права. Возможно, новое имя уже известно ее преследователям, но это не имеет значения.
Джули откинула голову, закрыла глаза. Какой простой и понятной казалась жизнь еще совсем недавно! Что же она наделала! Зачем открыла этот ящик Пандоры — свое прошлое?..
— Извини, Рослин, она опять от меня ускользнула.
Рука Рослин крепче сжала телефонную трубку.
— Что произошло на этот раз?
— Как я уже говорил, мне удалось проследить за ней до самого Альбукерке. Она доехала сюда автобусом из Эль-Пасо. Но Альбукерке — довольно большой город. Выйдя из автовокзала, она просто исчезла. Я пытался ее разыскать. Целый месяц прочесывал гостиницы, мотели и наемные квартиры. Все подошвы истоптал. Ни Джули Мэлоун, ни Сьюлин Деверо нигде не обнаружил.
Рослин презрительно фыркнула:
— А ты думал, она воспользуется одним из этих имен? Не такая она дура.
— Ну тогда это дело вообще безнадежное.
— Безнадежных дел не бывает. Если она взяла новое имя, значит, ей потребуются по меньшей мере две вещи — водительские права и удостоверение из бюро по социальному страхованию под новым именем.
— Не вижу способа раскопать такую информацию. Я в Нью-Мексико никого не знаю, ни одной живой души.
— Но можешь с кем-нибудь познакомиться, так ведь? Ну-ка пусти в ход свое обаяние, охмури какую-нибудь девочку из службы по выдаче водительских прав.
— На это потребуются время и деньги.
— Времени пока достаточно. Впереди еще четыре месяца до нашего двадцатипятилетия. А деньгами я тебя обеспечу. — Она холодно улыбнулась. — Смотри на это как на капиталовложение, которое скоро окупится. Скажи лучше, ты уверен, что Сьюлин сошла с автобуса именно в Альбукерке, а не в каком-нибудь другом месте?
— В этом можешь не сомневаться. Она здесь. Мне пришлось поговорить почти со всеми водителями этой чертовой компании. Один из них в конце концов узнал ее на фотографии.
— В таком случае, когда узнаешь ее новое имя, обратись снова к водителям автобусов. Начни с тех, что следуют на запад. По какой-то непонятной причине сестрица, видимо, все время движется в том направлении.
В ожидании водительского удостоверения Джули не теряла времени даром. Она купила парик мышиного коричневатого цвета и начала носить большие очки с затемненными стеклами в черной пластмассовой оправе. Купила новую одежду, немодную и совсем других цветов, чем те, что носила раньше. К тому времени, как пришли водительские права из Нью-Мексико, она выехала из последнего мотеля — она меняла их каждые пять-шесть дней, по мере изменения своей внешности. Теперь Джули решила, что сделала все возможное, чтобы скрыть свое настоящее лицо.
Она стала изучать карту Аризоны, выбирая, куда направиться дальше, и остановилась на Сидоне и Каньоне Оук-Крик. Если верить путеводителю, погода там хорошая большую часть года и прекрасные ландшафты. Кроме того, это маленький городок в отличие от тех, где она останавливалась до сих пор. Тем самым она изменит привычную схему и, возможно, собьет с пути своих преследователей.
Сидона и в самом деле оказалась удивительно красивым местом. Через весь город протекала речушка Оук-Крик, окаймленная с обеих сторон деревьями, которые поражали многоцветьем красок. Это напомнило Джули о доме. В северной части города поросшая соснами возвышенность вела к плато, которое кончалось у Большого каньона. На севере и на западе высились холмы, покрытые ярким цветочным ковром. Джули когда-то читала, что многие вестерны снимались в этих местах. Теперь она понимала, почему.
Она сняла комнату в мотеле недалеко от центра. Первую неделю провела, знакомясь с городом и окрестностями. Доехала автобусом до Джерома, который одно время славился своими горными выработками, потом стал надолго известен как город призраков. Сейчас Джером, расположенный на отвесной скале к югу от долины, снова гудел и бурлил, как большой улей. Он стал прибежищем художников и писателей.
Несколько дней Джули бродила вдоль речушки Оук-Крик и в окрестностях поселка. Сидона разрасталась, строились новые красивые здания, однако настоящим городом ее, пожалуй, назвать еще было нельзя. Здесь Джули чувствовала себя как дома, не то что в Фениксе или Альбукерке.
Однако на третью неделю девушка снова начала беспокоиться и решила найти работу хотя бы для того, чтобы не полезть на стену от тоски. Она понимала, что неразумно искать работу по своей специальности. Где-то Джули читала, что часто людей отслеживают по их деятельности и еще по тому, как они любят отдыхать. Значит, надо найти что-нибудь не очень высококвалифицированное, а значит, увы, низкооплачиваемое.
Возможностей найти работу в Сидоне оказалось не слишком много, однако в конце концов она устроилась в кафе-гриль, где готовили барбекю на ребрышках и жареных цыплят. Платили, конечно, немного, но зато работа оказалась неутомительной и рабочий день не очень длинным. А главное, это помогало убить время.
Джули сняла небольшую меблированную квартиру в нескольких минутах ходьбы от работы и открыла чековый счет в банке на имя Дженет Марлоу. Довольно долго раздумывала, не положить ли туда то, что осталось от двадцати тысяч долларов. Глупо носить деньги с собой или прятать в квартире. Ее могут ограбить или же она просто потеряет деньги. Но, с другой стороны, в любой момент понадобится срочно сняться с места и бежать. Если же придется ждать открытия банка, это может обернуться смертельной опасностью. Судя по всем отчетам, уровень преступности в Сидоне невысок. Остается только надеяться, что эти отчеты не врут.
Джули понравилась новая работа, понравились люди вокруг. Все они вели себя дружелюбно и старались помочь освоиться на новой работе.
Одна девушка, Кэтти Дэннис, лет около двадцати, вела себя даже слишком дружелюбно. Узнав, что Джули в городе недавно и что у нее нет кавалера, она преисполнилась сочувствия.
— Ой, подружка, тебе, наверное, одиноко до жути!
Джули пожала плечами:
— Да нет, не очень. Я люблю быть одна. Кэтти пристально смотрела на нее своими проницательными глазами.
— Держу пари, ты с кем-нибудь поссорилась. Так? Потому, наверное, и сбежала сюда от всяких там сцен.
Джули отвела взгляд.
— Можно сказать и так.
— Лапушка, у нас здесь полно симпатичных парней. Если хочешь, я тебя с кем-нибудь познакомлю.
Джули едва удержалась от резкого ответа.
— Спасибо, Кэтти, я это очень ценю. Но, знаешь, если мне понадобится, то сама себе кого-нибудь найду.
Кэтти окинула ее оценивающим взглядом.
— Выглядишь ты совсем неплохо, надо сказать. Хотя будет лучше, если бы ты сделала что-нибудь со своими волосами, побольше красилась и одежду носила поярче.
Джули почувствовала себя одновременно польщенной и задетой.
— Еще какие-нибудь замечания?
— Да. Если будешь вести себя так, как сейчас, никого никогда не подцепишь. Ты дрожишь как осиновый листок, лишь только кто-нибудь взглянет. Видно, ты здорово от кого-то натерпелась.
После этого разговора Джули попыталась расслабиться. Кэтти, наверное, права. Ну какой может быть вред от человека, который, например, всю свою жизнь прожил в Сидоне? Ей следует опасаться только приезжих. И она действительно одинока, надо это признать.
С каждым днем угроза опасности казалась все меньше. Либо ей удалось наконец скрыться от преследователей, либо Рослин отказалась от своих намерений.
Наступило и прошло Рождество. Джули почувствовала себя еще более одинокой. Она даже не решилась послать поздравительную открытку приемным родителям — слишком большой риск.
Один человек каждый день приходил обедать к ним в кафе. Его звали Дэн Ренфро, он работал в агентстве по торговле недвижимостью, располагавшемся на той же улице. Он выглядел лет на тридцать, с красивым, несколько грубоватым лицом, смеющимися серыми глазами, непослушными светлыми волосами, тихим, спокойным голосом и приятными манерами. В нем не чувствовалось развязности, обычно свойственной торговцам. Одевался он на ковбойский манер, вплоть до высоких ботинок. В этом не было ничего необычного, половина жителей Сидоны так одевались.
Когда бы он ни зашел в кафе, у него всегда находился комплимент для Джули. Однажды, покончив с едой, он отвел ее в сторону.
— Дженет, в кинотеатре «Флагшток» сегодня идет новый фильм с Робертом Редфордом. Ты не пойдешь посмотреть его со мной? Сначала, если хочешь, мы могли бы пообедать.
Джули растерялась. Она видела, что Кэтти наблюдает за ними. Наверное, и подслушивает тоже.
— Хорошо, Дэн, — поспешно ответила она. — С удовольствием.
— До «Флагштока» ехать не меньше сорока пяти минут. Во сколько ты заканчиваешь работу?
— В пять.
— Давай я заеду за тобой в шесть. Успеешь?
— Думаю, что да.
— Значит, договорились. В шесть. Оденься потеплее. Там, наверху, в это время уже прохладно.
Джули дала ему свой адрес, и он ушел, помахав Кэтти на прощание.
— Ну, я вижу, ты наконец решилась. — В голосе Кэтти звучали завистливые нотки. — Сколько я здесь работаю, Дэн все время ходит к нам обедать, но ко мне ни разу не подошел. Я уже было подумала, что он «голубой».
— Что ты о нем знаешь?
Кэтти пожала плечами:
— Очень немного. Как я поняла, он в Сидоне два года. Тихий, спокойный, приятный, никогда никаких наездов. И за девчонками не гоняется. Насколько мне известно, ты первая. По-моему, он пережил какой-то жуткий развод в Калифорнии и после этого сбежал сюда.
Дэн Ренфро явился точно в назначенное время, в ковбойской куртке поверх спортивной рубашки. Одобрительно кивнул, увидев, что Джули надела брюки, сапожки и теплый свитер.
— Я вижу, ты последовала моему совету.
Джули улыбнулась:
— Я с северо-востока, так что привыкла к холодам. Это даже будет приятно, для разнообразия.
— А я родом из Калифорнии и привык к теплу. Это одна из причин, по которой я выбрал Каньон Оук-Крик. Здесь никогда не бывает ни слишком холодно, ни слишком жарко.
Они вышли из дома. Дэн указал на стоявший перед дверью грузовичок.
— Забыл тебя предупредить. Это мое обычное средство передвижения. Может, ты не любишь ездить на свидание в пикапе?
— Для меня это не имеет никакого значения. Даже интересно. Я заметила, что здесь у многих есть пикапы. Ни разу на таком не ездила. Думала, их используют только на ранчо.
— Раньше, может быть. Но, как ты сама заметила, сейчас многие ими пользуются в городе. Агентство предоставило мне эту машину для того, чтобы возить покупателей осматривать дома. И я могу пользоваться им, как хочу. Такой грузовичок незаменим в пустыне или на плохих дорогах. Знаешь, у меня есть хобби — поиски золота.
Он смущенно засмеялся.
Они подошли к пикапу. Дэн открыл дверцу, подал Джули руку, помогая подняться на высокую ступеньку.
— Ты ищешь золото?! Ну и как, нашел что-нибудь?
— Ничего стоящего. — Он сел за руль, включил зажигание, и они поехали. — Но мне нравится сам процесс. Ездишь в выходные по всему штату и ищешь. Я наслышался множество рассказов о заброшенных или исчезнувших золотых рудниках в Аризоне. Кто знает, может, повезет когда-нибудь наткнуться на такой. Но вообще-то я занимаюсь этим только потому, что мне это нравится. Я из Лос-Анджелеса и всю жизнь прожил городским мальчиком. Сейчас мне так нравится ездить по бескрайним просторам. На много-много миль ни одной живой души вокруг…
— Не знаю… Меня эти бескрайние просторы немного пугают. — Джули едва заметно вздрогнула. — Все еще не могу к ним привыкнуть. Но они прекрасны, ничего не скажешь.
Машина начала подниматься по дороге, круто сворачивавшей в обратную сторону. Каньон Оук-Крик оказался внизу, под ними. Вдоль всего шоссе росли сосны. Джули отметила, что Дэн — хороший водитель, с прекрасной реакцией. Он практически не спускал глаз с петляющей дороги.
— Ты видела уже весь штат, Дженет?
— Нет еще. Только Феникс и Каньон Оук-Крик. Да, и еще ездила на один день в Джером.
— Ну, значит, ты ничего не видела. Например, Долину памятников или Большой каньон. Это нечто грандиозное. Я не могу на него наглядеться. Наверное, раз десять там побывал с тех пор, как живу здесь.
— Да, я бы очень хотела увидеть. Столько о нем слышала.
— Что бы ты ни слышала, это все равно не может дать подлинного представления. Может, съездим туда как-нибудь в твой выходной? Это не так далеко от Сидоны.
Джули непроизвольно сжалась, но тут же заставила себя расслабиться:
— Посмотрим, как пойдут дела, Дэн.
Дела пошли очень неплохо. По крайней мере в этот вечер. Они поели вкусных и нежных стейков в ресторане «Золото Запада», потом с удовольствием посмотрели хороший фильм. Джули не была в кино с тех пор, как уехала из Морстауна в Ки-Уэст. Дэн оказался прекрасным спутником, с ним она чувствовала себя легко и свободно. И как это приятно проводить время с человеком, с которым можешь оставаться сама собой. По крайней мере в той степени, в какой это возможно при ее теперешних обстоятельствах. На целый вечер ей удалось расслабиться и почти забыть о своих бедах.
Дэн довез девушку до дома и проводил до самой двери. Однако не сделал попытки войти, даже не поцеловал на прощание. Лишь взял ее руку в свои и заглянул в глаза.
— Я очень хорошо провел этот вечер, Дженет, — произнес он хрипловатым голосом. — Мне уже давно не бывало так хорошо. Это небольшой городок, и здесь все друг друга знают. Наверняка тебе уже кто-нибудь рассказал, почему я сюда приехал.
— Да, насколько я поняла, ты в разводе.
— Это верно. Знаешь, я развелся два года назад. Ты, наверное, думаешь, что за это время можно прийти в себя. Но, по правде говоря, мне уже начало казаться, что я обжегся на всю жизнь. До сих пор у меня не возникало ни малейшего желания подойти к женщине, тем более пригласить ее куда-нибудь. Ты первая.
— Это лестно слышать.
— Ну, не знаю, насколько лестно. Надеюсь только, что это не последний наш вечер.
— Я тоже провела прекрасный вечер, Дэн. И буду рада, если ты пригласишь меня еще куда-нибудь.
— Здорово! — Он легонько сжал ее руку. — Давай съездим в каньон. Зима, похоже, будет недолгой. Может быть, мне даже удастся уговорить тебя проехать по каньону на муле.
Она широко раскрыла глаза.
— На муле?!
— Туристам предоставляют такую возможность — проехать верхом на мулах до самой реки Колорадо.
— Даже не знаю… Я не очень хорошо езжу верхом. А на муле вообще ни разу не каталась.
— Они используют мулов вместо лошадей, потому что мулы надежнее, устойчивее. Тропинка вниз по каньону очень извилистая, с резкими уступами. Не бойся, это не опасно, — улыбнулся он. — Там есть проводники. Они еще не потеряли ни одного туриста.
Джули хотела было произнести «посмотрим», но в последний момент передумала.
— Звучит очень заманчиво, Дэн.
— Вот и хорошо! Я буду слушать метеосводки и выберу денек получше. А до тех пор… может быть, пообедаем как-нибудь вместе еще раз?
— Не возражаю.
— Тогда спокойной ночи.
— Спокойной ночи, Дэн.
Он дождался, пока она открыла дверь и зажгла свет. Лишь после этого повернулся и ушел, кивнув еще раз на прощание.
Джули прислонилась к закрытой двери с задумчивой улыбкой на губах. Как все-таки приятно снова почувствовать мужское внимание… снова почувствовать себя желанной.
Ее маленькая квартирка состояла из гостиной, крохотной кухоньки и ванной с туалетом. Спала она на кушетке, которую раздвигала на ночь.
Джули быстро прошла в ванную и заглянула в бачок унитаза. Водонепроницаемый пластиковый пакет с деньгами лежал на месте, прикрепленный клейкой лентой к внутренней поверхности крышки унитаза. Конечно, это не самый оригинальный способ прятать деньги, но ничего лучшего ей в голову не пришло. Не может же она все время носить их с собой, а где еще их можно спрятать?
За этот месяц Джули еще трижды встречалась с Дэном Ренфро. Два раза они вместе обедали, а на третий раз поехали на целый день на природу. Поездка оказалась удивительной. Такого Джули никогда раньше не испытывала. Дороги, по которым они путешествовали, и дорогами-то назвать было нельзя — всего-навсего следы, проложенные шинами других машин. Однако пикапчик Дэна проходил по ним, казалось, без всяких затруднений.
День выдался великолепный — прохладный и ясный. От окружающей красоты просто дух захватывало. Джули всю свою жизнь провела в маленьких городках — в детстве в Ки-Уэст, потом в Морстауне — и привыкла к тому, что до вольной природы рукой подать. Однако та природа не шла ни в какое сравнение со здешними красотами. От этого великолепия Джули почувствовала себя маленькой и ничтожной.
Дэн взял с собой еду для пикника, и вскоре после полудня они остановились у родника в тени холмов, поражавших глаз многоцветьем красок. В пути Дэн почти все время молчал, сосредоточившись на трудной дороге и лишь изредка обращая внимание Джули на какой-нибудь особо красивый пейзаж или редкое животное. Когда же они наконец остановились и разложили еду посреди зеленого островка, он полностью переключил свое внимание на Джули.
— Ну, что ты скажешь?
Джули потребовалось сделать некоторое усилие для того, чтобы вернуться к настоящему. До этого она с болью вспоминала пикник на острове с Шеллом Фиппсом.
— Что тут можно сказать… — Она изумленно покачала головой. — Это просто потрясающе.
Дэн кивнул.
— Вот и на меня так же подействовало, когда я увидел все это в первый раз. — На лицо его набежала тень. — Конечно, я тогда пребывал в мрачном настроении. Бежал от своей бывшей жены и был полон жалости к самому себе. Потом, осознав, что от своих проблем все равно не убежишь, я словно вышел из густого тумана и уже почти решил вернуться в Лос-Анджелес. Довольно прятаться от трудностей! Но потом снова огляделся вокруг и внезапно понял, от чего собираюсь уехать. И ты знаешь, с тех пор я ни разу не пожалел о том, что остался здесь.
Он налил вино в пластмассовые стаканчики, подал Джули. Слова его эхом звучали в ее ушах. «От своих проблем все равно не убежишь…» Что бы он сказал, если бы узнал, от каких проблем пытается убежать она? Какое это было бы облегчение — рассказать ему обо всем.
— А ты, Дженет? — неожиданно спросил он. — Каким образом ты оказалась в Сидоне. Я знаю, ты здесь совсем недавно.
Джули поняла, что не сможет рассказать ему правду. Если он поверит, то, вполне вероятно, захочет помочь. Она не имеет права втягивать его во все это. Вспомнился недавний разговор с Кэтти.
— Я тоже сбежала сюда от психологических проблем. Правда, не таких серьезных, как твои. Развод мне пережить не пришлось, просто неудачный роман. Я уже говорила: я с восточного побережья и всегда хотела посмотреть запад.
— Ты его больше не любишь?
Она даже вздрогнула от этого неожиданного вопроса.
— Кого?
— Я имею в виду того парня, с которым у тебя был роман. Ты его больше не любишь?
— Нет. По крайней мере надеюсь, что с этим покончено.
— Я тоже на это надеюсь. — Он коснулся ее руки. — Значит, для меня путь свободен.
Как всегда, первым побуждением было отдернуть руку. Не хватает только привязаться к нему. Это сейчас совсем некстати. Если придется снова неожиданно сниматься с места и бежать, она причинит боль еще и этому человеку.
По-видимому, эти мысли отразились на ее лице.
— Не беспокойся, — поспешно произнес Дэн, — я не собираюсь торопить события. — На губах его появилась ироническая усмешка. — Я столько времени ждал, прежде чем позволить себе увлечься другой женщиной. Могу и еще подождать. Нам обоим нужно время, чтобы окончательно прийти в себя.
Джули улыбнулась. Как приятно это слышать! И как это успокаивает. Может, здесь и нет ничего плохого… Она не могла не признать, что Дэн своим вниманием, самим своим присутствием заполнил огромную пустоту в ее жизни.
Они вернулись в город намного позже, чем рассчитывали. Дэн высадил Джули у дверей ее дома. Она ощущала приятную усталость. Свежий воздух и яркие впечатления вначале, казалось, вдохнули в нее новую энергию, однако сейчас утомление давало себя знать. Впервые за долгое время она уснула почти мгновенно.
Проснувшись, она не сразу поняла, который час. Не поняла и того, что же ее разбудило. Некоторое время лежала, не дыша, с открытыми глазами. В комнате стояла полная темнота. Джули никогда не оставляла включенным ночник.
Внезапно она его услышала… Какой-то подозрительный звук… В квартире кто-то есть! Она напрягла слух. Наконец определила, откуда доносятся эти звуки. Из ванной.
Ее деньги! Деньги, прикрепленные клейкой лентой к крышке унитаза!
Пистолет лежал в пустой сумочке в одном из ящиков комода у противоположной стены. Вообще Джули уже привыкла постоянно носить его с собой, однако сегодня днем, в компании Дэна, в этом, казалось, не было необходимости. И кроме того, не хотелось, чтобы он случайно обнаружил, что у нее есть оружие. А вечером она сразу отключилась, даже не вспомнив о пистолете.
Девушка осторожно села на постели, спустила ноги на пол, затем поднялась. В это время из ванной снова донесся какой-то звук. Стараясь не торопиться, она двинулась в сторону комода. На третьем шаге пол громко скрипнул под ногой. Джули замерла от ужаса. Не услышав ни звука, снова двинулась вперед. Сделав еще несколько осторожных шагов, она внезапно ощутила за спиной словно бы волну воздуха. Бросилась к комоду, пытаясь вслепую нащупать ручку ящика, однако прежде чем она успела это сделать, мощные руки обхватили ее сзади. Она хотела закричать — сильная рука зажала ей рот. Джули отчаянно сопротивлялась. Мощные руки все сильнее сжимали ее. Резким движением он прижал ее к комоду. Она почувствовала, что не может дышать В этот момент рука, сжимавшая ее грудь, разжалась, однако сильное мужское тело все так же крепко прижимало ее к комоду. Потом она внезапно ощутила резкую боль в шее и почувствовала, что теряет сознание. Все закружилось и поплыло. Из последних сил Джули еще пыталась бороться, однако все-таки стремительно провалилась в бездонный черный колодец.
Девушка медленно приходила в себя, словно выплывая на поверхность из черной глубины. Через несколько секунд сознание возвратилось полностью. Она лежала на полу у комода. В квартире все еще было темно. Некоторое время она пыталась прислушиваться, превозмогая шум в ушах. В конце концов решила, что она одна.
С трудом села, моментально почувствовала головокружение и тошноту и снова легла на спину. Осторожно пощупала то место, где перед этим ощутила резкую боль. Там саднило и горело. Держась за ручки ящиков комода, она медленно, постепенно поднялась на ноги. Шатаясь, выдвинула ящик, нащупала сумочку, открыла. Пальцы ощутили холод металла. Она достала из сумочки пистолет. Его грабитель по крайней мере не тронул.
Сжимая в руке оружие, Джули, все так же шатаясь, направилась в ванную. В этот момент ее охватил сильнейший приступ тошноты, она бросила пистолет на постель и помчалась к полуоткрытой двери ванной. Щелкнула выключателем на стене, опустилась на колени в приступе рвоты. Увидела открытую крышку унитаза. Пластикового пакета с деньгами не было.
— Рослин! На этот раз ей не удалось от меня уйти.
— Ты что, убил ее?!
— Нет-нет. Ты же сказала, с этим не торопиться. Нет, я забрался к ней в квартиру, здесь, в Сидоне, и стащил все деньги. Все, что осталось. Больше семнадцати тысяч долларов. Угадай, где она их прятала. В бачке унитаза, можешь себе представить!
— Ты застал ее дома?
— Сначала ее не было. Ездила кататься с каким-то парнем. Я все осмотрел, нашел деньги и стал ждать, пока она вернется и ляжет спать. Когда Сьюлин заснула, я стал издавать всякие звуки, чтобы разбудить ее. Мне хотелось ее напугать.
— По-моему, это глупо. А если бы она тебя узнала, что тогда?
— Не узнала бы. Я подкрался сзади и ввел ей транквилизатор. Она отключилась мгновенно. А когда пришла в себя, уверен, решила, что я обыкновенный грабитель. А если и нет, какая разница? Ты же хотела ее запугать, так ведь? Ты хотела, чтобы она знала, что ей нигде от тебя не скрыться? Ну вот, теперь она это знает.
— Ладно-ладно. Только не увлекайся раньше времени. — Рослин несколько мгновений молчала, что-то обдумывая. — Старуха скончалась прошлой ночью во сне.
— Стелла Деверо?
— Да. Я хочу, чтобы ты прилетел сюда на похороны. Они состоятся послезавтра. Думаю, тебе надо быть здесь.
— А как же насчет Сьюлин? Вдруг она снова сбежит? В этот раз я черт знает сколько сил потратил, чтобы ее найти.
— Без денег она далеко не уйдет. Ты, кажется, говорил, что она нашла работу, но платят ей мало.
— Да, это верно. Платят какие-то крохи. Чтобы иметь возможность покинуть город, придется копить всю жизнь.
— Тогда лети обратно в Ки-Уэст. Может быть, всего на пару дней. Теперь, после смерти старой карги, мои планы могут измениться. К тому времени, как ты появишься, я успею все продумать.
Джули лежала без сна до самого рассвета, обдумывая ночное происшествие, пытаясь разобраться в том, что произошло. Ее первым и естественным порывом было позвонить в полицию и сообщить об ограблении. Однако она почти сразу же отвергла эту мысль. Как она объяснит тот факт, что у нее, простой официантки из ресторана быстрого обслуживания, оказались дома семнадцать тысяч долларов? Уже одно это вызовет подозрения. А то место, которое она выбрала, чтобы спрятать деньги, вызовет массу вопросов, на которые она не в состоянии ответить… Не решится.
Нет, с деньгами, по-видимому, придется проститься навсегда.
Одна мысль между тем не давала ей покоя — откуда грабитель знал о деньгах и о том, где она их прятала? В конце концов она поняла, что больше не может уходить от этого вопроса.
Маловероятно, чтобы он смог обнаружить эти деньги во время поспешных поисков в квартире, пока она спала.
Конечно, Рослин уже наверняка знает, что она, Джули, перед тем как бежать из Ки-Уэст, взяла из банка двадцать тысяч долларов. И еще одна мысль пришла ей в голову. Какой грабитель, вламывающийся в квартиру, будет носить с собой шприц с наркотиком?
Разумеется, Джули с самого начала понимала, что бачок унитаза — не самое оригинальное решение и не самое надежное хранилище для денег. Вполне возможно, любой опытный грабитель знает, что начинать надо именно оттуда. Может быть, все-таки ее первая мысль о том, что это самое обыкновенное ограбление, не так уж беспочвенна?
Джули быстро произвела нехитрые подсчеты в уме. На счету в банке у нее шестьдесят долларов, в кошельке — то немногое, что осталось от недельной зарплаты. В общей сложности меньше ста долларов. На эти деньги далеко не уедешь.
Нет, придется рискнуть и остаться. И вообще, сколько можно бежать? Где-то эти гонки должны закончиться. Сидона — не самое плохое место для этого.
Когда она пришла на работу, решение остаться еще больше укрепилось.
Кэтти закудахтала вокруг нее, как взволнованная наседка.
— Милая, что с тобой приключилось? Ты же бледная, как смерть.
Джули ответила слабой улыбкой:
— Плохо спала ночью. Наверное, у меня начинается грипп.
— Но зачем же ты пришла на работу, если плохо себя чувствуешь? Сейчас же иди домой.
— Ну что ты, Кэтти? Как же ты одна справишься с этой толпой, когда подойдет время ленча?
Кэтти пожала плечами:
— Раньше ведь справлялась. А потом, какая толпа? Та публика, что к нам ходит, вполне может подождать. Если ты еще не заметила, у нас не пятизведочный ресторан.
— Кэтти, я очень ценю твое внимание. Честное слово. Но не стоит так беспокоиться. Я чувствую себя не так плохо, как выгляжу.
— Надеюсь. Но знаешь что, обещай мне, если почувствуешь себя хуже, сразу пойдешь домой.
Ко времени ленча Джули чувствовала себя намного лучше. Тошнота, вызванная неизвестным наркотиком, прошла бесследно, смертельная бледность исчезла, на щеках появился легкий румянец. Однако что-то во внешности все же ее выдавало. Дэн, пришедший в самом конце обеда, с тревогой взглянул на нее.
— Не нравится мне, как ты выглядишь, Дженет. Может быть, перегрелась вчера на солнце?
Она улыбнулась ему:
— Нет, не думаю. Скорее слишком много впечатлений. Все эти бескрайние просторы…
Он взял ее руку.
— А Дэна Ренфро не слишком много?
Она взглянула в его глаза, чувствуя, как ее заливает теплой волной. Сначала беспокойство Кэтти, теперь вот забота Дэна… Нет, решено — она остается в Сидоне. Джули поймала взгляд Кэтти с другого конца комнаты и почувствовала, что краснеет. Медленно, чтобы не обидеть Дэна, отняла руку.
— Думаю, такое никогда не случится, Дэн.
— Дженет, я вчера позвонил одному своему другу, там, в каньоне. Он сказал, что погода улучшается. Похоже, к нам идет ранняя весна. Он говорит, на следующей неделе самое подходящее время для прогулки на мулах.
— А ты, я вижу, не оставил эту затею, Дэн.
— Я уверен, ты будешь в восторге, Дженет. Знаешь, такое не забывается. Когда у тебя следующий выходной?
— В следующий вторник.
— Значит, решено? Во вторник?
— Я подумаю.
В этот момент Кэтти позвала ее:
— Дженет, нужна твоя помощь.
Улыбнувшись Дэну, Джули поспешила к ней. Минут двадцать без перерыва обслуживала клиентов. Когда наступила передышка, она оглянулась и увидела, что Дэн все еще сидит за чашкой кофе, явно не торопясь уходить. Джули тоже налила себе кофе и с чашкой в руках подошла к его столику. Села напротив с тяжелым вздохом.
Дэн покачал головой:
— Ты слишком много работаешь, Дженет.
— Работа еще никому не повредила, — с деланной беззаботностью ответила она.
— Такая девушка не должна работать в подобном заведении.
— Мне надо зарабатывать на жизнь, Дэн, а опыта у меня нет.
Она пристально смотрела на него. Что бы он сказал, как отреагировал, если бы она сообщила, что является потенциальной наследницей огромного состояния в Ки-Уэст?
Он наклонился поближе:
— Тебе совершенно не обязательно здесь работать.
Джули вздрогнула от неожиданности. Правильно ли она его поняла?
— Ты хочешь сказать… что собираешься забрать меня отсюда?
— Да, именно это я имею в виду. — Он смотрел ей прямо в глаза. — Я хочу жениться на тебе, Дженет.
У Джули даже дыхание перехватило.
— Вот так неожиданность!
— Я бы этого не сказал. Для тебя — может быть. Но я с первой же минуты, как только тебя увидел, понял, что ты нужна мне. Я просто не сразу признался в этом самому себе.
— Дэн… я… я… польщена… честно. Но я не могу. Начнем с того, что ты меня совсем не знаешь.
Он снова взял ее руку в свои.
— Я знаю о тебе все, что считаю необходимым. А остальное ты мне расскажешь, когда будешь к этому готова. Я знаю, что тебе кто-то причинил боль. И еще знаю, что ты чего-то очень боишься.
Джули широко раскрыла глаза:
— Как ты об этом узнал? Неужели я себя выдала?
— Да, но только мне. Другие скорее всего ничего не заметили. Постой-постой. — Он вскинул руку. — Я не настаиваю, чтобы ты все мне рассказала, если ты еще не готова. Единственное, чего прошу — позволь защитить от того, что тебя так пугает. Что бы это ни было.
На похоронах Стеллы Деверо собралось огромное количество народа. Больше ста человек.
Клод Хендерсон вместе с Шеллом Фиппсом стоял по правую сторону от могилы.
— Эта толпа говорит о многом. Например, о преклонении перед именем Деверо. Пусть Стелла Деверо в последние годы жила затворницей и почти не двигалась, но я не побоюсь сказать, что сегодня здесь присутствуют почти все старожилы города.
Шелл молча кивнул. Хендерсон проследил за его взглядом, который остановился на молодой женщине в трауре, стоявшей между Пиппен Делакруа и Хелен Бронсон. Рядом с ними он заметил незнакомого мужчину.
— А кто этот молодой человек в темно-сером костюме, вон там, рядом с Пиппен?
— Это Кен Доусон, жених Джули… вернее, Сьюлин.
Хендерсон внимательно оглядел своего подчиненного:
— Должен сказать, Шелдон, я немало удивлен вашим сегодняшним появлением здесь. Последнее время вы не очень баловали нас своим присутствием.
— Я ведь вам пытался объяснить, сэр. Я разыскивал Сьюлин.
— Да, я выслушал ваши объяснения, но все равно не понял.
— Я чувствовал ответственность за нее.
— Мне казалось, я достаточно ясно дал вам понять, когда она исчезла во второй раз, что фирма больше не несет за нее никакой ответственности.
— Фирма, может быть, и нет, а я да.
— Но у вас есть обязательства и перед фирмой, Шелдон. Вы младший компаньон. Ваше имя значится на наших заголовках. Я попросил мисс Хэррис провести проверку. За последние четыре месяца вы в общей сложности появились в офисе десять раз. Вряд ли такое поведение может говорить об ответственности перед фирмой.
— Я сожалею об этом, сэр. Но я сделал то, что считал нужным.
— А я должен сказать, что если бы не питал к вам определенную слабость и если бы не ваши прошлые заслуги перед фирмой, то я давно уже попросил бы вас написать заявление об увольнении. Скажите, Шелдон, вы влюблены в Джули?
Шелл с удивлением взглянул на Хендерсона:
— Влюблен?! Какое старомодное слово. Но, пожалуй, довольно точное. Да, я ее люблю, сэр.
— А она к вам как относится?
— Трудно сказать. Я несколько месяцев ее не видел. Когда мы в последний раз встретились с ней в Морстауне, она бросилась от меня бежать.
— Бежать от вас?! Боже правый! Это очень странно, вы не находите?
— Ей снова показалось, что кто-то хочет ее убить.
Хендерсон бросил взгляд в сторону могилы.
— Ну, сейчас она, по-моему, вовсе не выглядит испуганной. И похоже, что ваши усилия потрачены впустую. Она сама вернулась.
— Да, похоже на то.
— А вы знаете, куда она ездила? И почему бежала от вас? Вы с ней говорили?
— Нет, сэр. Я удивился не меньше всех остальных, увидев ее сегодня утром на церемонии в церкви.
— Ну что ж, по крайней мере больше вам не придется тратить время на поиски. И надеюсь, вы снова почтите нас своим присутствием в офисе. А… хорошо, что напомнили, — Хендерсон положил руку на ладонь Шелдона, — в десять утра я собираю всех наследников в доме Деверо. Естественно, вы тоже должны при этом присутствовать.
Они замолчали, слушая священника, произносившего заключительные слова молитвы глубоким бархатным голосом. Хендерсон оставался безучастным. Похороны никогда его не трогали. Более того, он считал их варварским ритуалом. Тем не менее приличия требовали его присутствия на похоронах усопших клиентов фирмы. Хендерсон уже заметил, что в последнее время приходится в основном посещать похороны ровесников. Это наводило на грустные мысли о собственной участи. Стелла Деверо по крайней мере старше его.
В этот момент скорбящие родственники отвернулись от могилы. Сьюлин в сопровождении Пиппен, Хелен и Кена Доусона направлялась к ним. Остановилась, откинула с лица вуаль.
— Мистер Хендерсон, как мило, что вы пришли.
Хендерсон наклонил голову.
— Стелла Деверо была для меня не только уважаемым клиентом, но и старым другом.
— Да-да, я понимаю… Бедная бабушка! — Она взглянула на Шелла. — Хорошо, что ты тоже здесь, Шелл.
— Где ты была, Джули? — спросил он, понизив голос. — Я повсюду тебя искал?
— Да, знаю, я перед тобой виновата. Но сейчас не время об этом говорить, Шелл.
Она обернулась к остальным, взяла за руку мужчину в темно-сером костюме, потянула его вперед.
— Мистер Хендерсон, вы, кажется, не знакомы с Кеном Доусоном? Кен, это мистер Хендерсон, поверенный бабушки. Кен — мой жених, мистер Хендерсон.
— Добрый день, сэр. Жаль, что нам приходится знакомиться при столь печальных обстоятельствах.
— Мне тоже, мистер Хендерсон. Джули… э-э-э… Сьюлин говорила, что вы были к ней очень добры.
Кен протянул Хендерсону руку.
Хендерсон откашлялся.
— Так как почти все здесь, я позволю себе воспользоваться случаем проинформировать вас… вероятно, это несколько преждевременно… однако я хотел бы назначить чтение завещания на десять часов утра в доме Деверо. Надеюсь, вы все будете при этом присутствовать. Сьюлин? Пиппен? Хелен?
Сьюлин смотрела на него скорбным взглядом.
— Как сочтете нужным, мистер Хендерсон.
— Я нахожу это бесчеловечным, — произнесла Хелен Бронсон. — Стеллу едва успели похоронить, а мы…
— Да будет тебе, Хелен, — фыркнула Пиппен. — Стелла всегда была деловой женщиной. Наверняка она и в этом случае посоветовала бы как можно скорее покончить с делами.
— Я не сомневалась, что ты скажешь именно так.
— Я полагаю, — вмешался Хендерсон, — что лучше покончить с этим, пока Сьюлин еще среди нас.
— Торжественно обещаю, мистер Хендерсон, что до этого времени я никуда не исчезну.
На следующее утро около десяти часов Хендерсон с Фиппсом подъехали к дому Деверо.
— Сьюлин уже все вам рассказала, Шелдон? — спросил Хендерсон.
Шелл покачал головой.
— Нет еще. Мне так и не удалось поговорить с ней наедине. Вчера вечером я пытался это сделать, но не смог даже поговорить с ней по телефону.
— Ну, может быть, сегодня, после того как все прояснится и жизнь вернется в прежнее русло.
Хендерсон открыл дверцу и вышел из машины с папкой под мышкой. Остановился, ожидая Шелдона.
К удивлению, дверь открыла не Полин, а Хелен Бронсон.
— Все уже собрались и ждут. — Она кивнула в сторону гостиной.
— Хелен, а где Полин? — спросил Шелл. — Почему она не открыла дверь. Она что, заболела? И на похоронах я ее не видел.
— А вы разве не знали? После возвращения Сьюлин у них с Полин произошла страшная ссора. Полин быстро собрала вещи и ушла. Я думаю, она просто уволилась.
Хелен направилась через холл к гостиной. Шелдон задержал Хендерсона.
— Сэр, очень сожалею, но должен вас предупредить: возможно, мне опять придется уехать, и, возможно, это произойдет неожиданно.
Хендерсон резко обернулся к нему. В голосе его зазвучали ледяные нотки:
— Я думал, с этим покончено, Шелдон. Сьюлин вернулась. Похоже, что она намерена остаться. Или вы боитесь, что она снова исчезнет?
Шелдон избегал его взгляда.
— Извините, мистер Хендерсон, но здесь дело личное. К сожалению, я сейчас не могу объяснить.
Хендерсон взорвался:
— Я больше не намерен терпеть вашу безответственность, молодой человек! Вы — сотрудник фирмы. Если эти обязанности для вас настолько обременительны, возможно, нам лучше отказаться от ваших услуг.
— Поступайте, как считаете нужным, сэр. Я понимаю ваши чувства и не могу вас ни в чем упрекнуть.
Усилием воли Хендерсон попытался сдержаться, однако внутри он весь кипел и не мог это скрыть. Молча проследовал в гостиную. Сьюлин сидела на кушетке рядом со своим молодым человеком. Пиппен удобно расположилась в кресле с чашкой кофе в одной руке и сигаретой в другой. Хелен Бронсон в этот момент как раз усаживалась в свободное кресло.
— Ну что же, я вижу, все на месте, за исключением Полин. — Хендерсон говорил хрипловатым от недавней ярости голосом.
— Она уволена, — раздраженным тоном произнесла Пиппен. — Уволена за оскорбительное поведение. Стелла слишком многое ей позволяла. Да и с какой стати она должна здесь присутствовать?
— Она тоже указана в завещании. Но с ней я могу связаться позже.
Он присел на край дивана, открыл папку и достал несколько листов в голубоватой обложке. Вынул из кармана очки, тщательно протер их и водрузил на нос. Нахмурив лоб, взглянул на Кена Доусона.
— Могу я поинтересоваться, Сьюлин, что делает здесь ваш молодой человек? Он не имеет к этому никакого отношения.
— Напротив, имеет. — Она прижала руку Кена к груди. — Все, что касается меня, касается и Кена.
Она бросила взгляд на Шелла, однако в ее глазах ничего невозможно было прочесть. Хендерсон проследил за ее взглядом. Шелдон стоял у самой двери с напряженным лицом, на котором застыло мрачное выражение.
— Сядьте же где-нибудь, Шелдон, — раздраженно произнес Хендерсон.
Шелл сухо кивнул и сел, не сводя глаз со Сьюлин.
— Итак. — Хендерсон откашлялся, открыл документ. — Я полагаю, большинство из вас уже знакомы с основными условиями завещания Стеллы Деверо. Тем не менее я их кратко перескажу, а затем прочитаю завещание полностью, в соответствии с требованиями закона. Личное состояние Стеллы, не слишком большое, но довольно существенное, должно, за исключением суммы, выделяемой Полин, быть поделено поровну между Пиппен Делакруа, Хелен Бронсон, Рослин и Сьюлин. А так как из двоих сестер остались только вы, Сьюлин, то доля вашей сестры переходит к вам. Через шестьдесят дней истекает срок опеки над трастовой суммой, оставленной вашим отцом для вас с сестрой. Но опять-таки, поскольку вашей сестры нет в живых, все деньги переходят к вам. Если вы еще не в курсе, сумма весьма значительная — больше пяти миллионов долларов.
На борту «Авантюристки» зазвонил телефон. Рослин сняла трубку:
— Слушаю.
— Ты почему вдруг исчезла, Рослин? Мы уже сколько времени не были вместе.
Ее губы изогнулись в самодовольной улыбке.
— Знаю, парень, знаю. Думаешь, я тебя не хочу? Но сейчас это слишком рискованно. Слышал, что сказал этот старый зануда-адвокат? Через шестьдесят дней деньги будут мои. Все деньги! Пять миллионов! Я подозревала, что их немало, но даже не думала, что так много.
— А почему ты считаешь, что это рискованно? Я могу дождаться темноты и незаметно проскользнуть на твою «Авантюристку».
— Нет! Я собираюсь от нее избавиться. Сегодня ночью выведу ее в море и утоплю.
— Но почему? Такой корабль стоит больших денег.
— Это ничто по сравнению с пятью миллионами долларов. Хочу, чтобы от той жизни, которую я вела последние восемь лет, не осталось никаких следов. Да, конечно, я ее переименовала и перекрасила, но все равно есть опасность, что при продаже кто-нибудь может ее узнать. Если же оставить ее у себя, перевезти в Ки-Уэст, это еще больший риск. Нет. Сегодня «Авантюристке» придет конец, а вместе с ней окончательно умрет и Рослин Деверо.
— Но как же ты вернешься на берег, если затопишь ее в море?
— У меня есть лодка с мотором. Когда доберусь до берега, лодка тоже пойдет ко дну.
— Может, тебе нужна помощь? — с надеждой спросил он. — Для женщины это слишком тяжелая работа.
— Я и не с такой справлялась, — резко ответила она. Однако в следующую минуту голос ее смягчился: — А для тебя, парень, у меня есть другое дело. Я хочу, чтобы ты немедленно возвратился в Аризону. Пора там кончать. Я неплохо развлеклась игрой в кошки-мышки с дорогой сестренкой, но теперь… Бабушки больше нет. Пришло время мне занять свое место в качестве Сьюлин. Раньше я немного опасалась, что старая стерва сможет нас различить. Пожалуй, она единственная из всех нас различала. Теперь ее больше нет.
— Ты что, хочешь, чтобы я с этим покончил? Сейчас?
— Именно. Она должна умереть, и чем скорее, тем лучше.
— А ты не боишься, что полиция ее опознает после смерти? Я с такими вещами уже сталкивался.
— Как они смогут ее опознать? У нас никогда не снимали отпечатков пальцев. Ты сам говорил, что у нее документы на имя Дженет Марлоу.
— Да, это верно.
— Так как же ее смогут опознать? — Она коротко рассмеялась зловещим смехом. — Фактически моя дорогая сестрица уже мертва. Осталось только похоронить ее. Так сделай это!
Джули и Дэн ехали по направлению к Большому каньону. Несмотря на то, что март еще не кончился, погода стояла сравнительно мягкая. Они двигались к северо-западу от Флагштока. Лишь кое-где, в тени сосен, еще лежал снег.
Джули взглянула на Дэна, сидевшего за рулем. Он едва слышно что-то напевал. Какой добрый, хороший человек! Джули ощущала к нему теплое чувство. Но сможет ли она когда-нибудь по-настоящему полюбить его? С ним она не испытывала того непреодолимого тяготения, того почти электрического притяжения, которое возникло между ней и Шеллом…
Она сделала над собой усилие и попыталась выбросить из головы мысли и о том, и о другом.
Словно почувствовав ее взгляд, Дэн резко повернул голову и улыбнулся:
— Тебя раздражает мое мычание? Я знаю, что ни одну мелодию не могу правильно напеть, и все же люблю напевать себе под нос во время долгого пути.
— Ну что ты, твое мурлыканье меня вовсе не раздражает. Наоборот, я слушала и думала, что ты похож на счастливого человека.
— Да, я счастлив. А почему бы и нет? Я в компании симпатичной девушки, которая мне по-настоящему нравится, а впереди у меня несколько приятных и беззаботных дней. — Он взял ее руку и легонько пожал. — Я заказал два коттеджа в пансионате «Брайт-Энджел-Лодж». Он очень старый, но достаточно комфортабельный. Расположен на южном краю каньона.
У Джули вырвалось удивленное восклицание. В следующее мгновение она залилась румянцем. Искоса кинула взгляд на Дэна — он снова сосредоточился на дороге, едва заметно улыбаясь.
— Я вовсе не собираюсь торопить события, Дженет. Когда придет время, мы оба почувствуем.
Этот человек порой приводил ее в замешательство. В наши дни, когда отношения между мужчиной и женщиной с первой же встречи обычно строятся по принципу «Пойдем ко мне или к тебе?», он казался ходячим анахронизмом. За время их знакомства он всего два раза поцеловал ее, и в обоих случаях Джули чувствовала, что отвечает на поцелуй. Однако он ни разу не пытался пойти дальше. Вообще не пытался приставать. Джули даже не могла понять, что она испытывает по этому поводу — благодарность или легкое разочарование. Возможно, он прав: когда придет время, они оба это поймут.
Вскоре после полудня они достигли группы зданий, стоявших на краю каньона. Миновали старую железнодорожную станцию и подъехали к полупустой парковочной площадке. Сейчас, в будний день, туристов здесь, по-видимому, было не слишком много.
Однако Дэн поехал дальше, к смотровым площадкам.
— Хочу, чтобы ты сначала взглянула на каньон, до того как мы поселимся в пансионате.
Он остановил пикап у бревенчатого барьера, они вышли из машины и приблизились к каменной стене, окаймлявшей каньон. Джули перегнулась, наклонилась вперед и замерла от восхищения. Перед ней открылась такая невероятная красота, что дух захватывало. Словно взрывной волной ударило по всем ее пяти чувствам.
Земля уходила вниз, в нескончаемую глубину, и там, на этой глубине, едва видимая глазу, вилась коричневая лента Колорадо. Многообразие красок ошеломляло — коричневые, ярко-красные, тускло-желтые, зеленые. По другую сторону от гигантского ущелья, вероятно, на северном склоне, лежал снег. К западу над краем каньона клубились черно-синие тучи, посылая на землю пелену дождя. Внезапно небо прорезала яркая вспышка молнии. Джули едва не подскочила.
— Дэн, это великолепно!
Он стоял с выражением блаженства на лице.
— Правда? Что я тебе говорил? Когда я сюда приезжаю, все мои заботы кажутся такими мелкими и ничтожными.
— И ты хочешь, чтобы я проехала вон туда на муле?! — Она указала рукой вниз.
— Ничего не говори, пока не попробуешь. Ну-ка давай посмотрим. — Он тоже перегнулся. — Как раз сейчас должен возвращаться караван мулов. Да, вот и они!
Джули посмотрела вниз. Напрягая глаза, разглядела узенькую тропинку, змеившуюся вдоль скалы, и цепочку мулов, двигавшихся по ней. Отсюда, сверху, и мулы, и всадники казались крошечными и хрупкими на фоне огромных вертикальных спусков и подъемов.
Они вернулись в машину, Дэн подал пикап назад, снова подъехал к парковочной площадке. Джули взялась за ручку дверцы, но он остановил ее.
— Подожди минутку. — Он порылся в кармане, достал связку ключей и протянул девушке. — Я всегда ношу с собой запасные ключи от машины. Пусть эти будут у тебя, пока мы здесь.
— Но зачем мне ключи от твоей машины?
— Потому что я рассеянный и иногда закрываю машину, оставляя там ключи, — смущенно ответил Дэн. — И потом, может, когда-нибудь тебе понадобится куда-нибудь поехать без меня.
— Сомневаюсь. — Она взяла ключи. — И вообще, боюсь, мне не справиться с этим чудовищем. Я такой водила всего один раз в жизни.
— Это совсем нетрудно. Ты привыкнешь.
Он вышел, обошел вокруг машины, открыл для нее дверцу, достал сумки, и они пошли к пансионату. Зарегистрировались, взяли ключи от коттеджей, прошли через холл и снова вышли на улицу.
По дороге наверх Дэн объяснял, какая это удача, что он сумел достать для них коттеджи.
— У них всего четырнадцать коттеджей, и все обычно бронируются задолго вперед. На этот раз мне повезло — кто-то в последнюю минуту отказался от брони. А твой коттедж выходит на каньон, и там даже есть камин.
Они подошли к дверям ее коттеджа.
— Мой расположен чуть ниже, — сказал Дэн. — Давай сделаем так: ты сейчас немного отдохнешь, потом я зайду за тобой, и мы побродим по окрестностям, зайдем куда-нибудь выпить и пообедаем. Вечером я планировал пойти послушать лекцию, которую должен читать лесничий парка в здании «Вековая святыня», если ты, конечно, не возражаешь.
Джули кивнула:
— Чудесно, Дэн.
Спустя четыре часа они снова остановились у дверей коттеджа Джули. За это время они успели насладиться прекрасным обедом, послушали интересную лекцию о каньоне и его истории, посмотрели красочные слайды, а потом еще погуляли вдоль склона, пока не стало холодать.
— У меня в сумке есть бутылка бренди. И мы можем разжечь камин.
Джули молча смотрела на него.
Он взял ее подбородок в ладони, легонько провел пальцем по щеке.
— Я говорил, что мы поймем, когда придет время. Мне сейчас кажется, что оно пришло. Ты согласна? Если нет, я не буду настаивать.
— Я согласна, — едва слышно прошептала она.
Дэн кивнул:
— Я вернусь через десять минут.
В коттедже Джули задумалась. Надо ли это делать? Нет, она не может сказать, что не хочет его. Дэн не только добрый и нежный. В нем чувствуется сильная, интересная личность. Джули инстинктивно почувствовала, что он будет хорошим любовником. Однако… если она пойдет на это, то возьмет на себя определенные обязательства, а главное, вовлечет его в свою жизнь и в свои проблемы. Имеет ли она право на это?
Погруженная в раздумья, она подошла к камину. В комнате было прохладно. У камина уже лежали дрова и щепа для растопки. Джули разожгла огонь одной из длинных спичек, приготовленных для растопки. Сняла ботинки, села на пол, облокотившись на стул. К тому времени, как раздался стук в дверь, дрова уже весело полыхали в камине.
— Там не заперто, заходи.
Дэн вошел с бутылкой бренди в руке. И сразу обрушился на нее с упреками:
— Джули, это неразумно — оставлять дверь незапертой. Даже здесь, наверху, может произойти все, что угодно. Никогда не знаешь, чего ждать.
— Ты прав, — виновато произнесла она.
Он действительно прав, особенно если учесть, что кто-то охотится именно за ней. Глупо оставлять дверь незапертой. И все же… здесь все выглядело таким изолированным от прочего мира и от всех его опасностей, что она за целый вечер ни разу не вспомнила о Рослин.
Дэн вышел из ванной с двумя стаканами в руках. Разлил ароматную жидкость, протянул стакан Джули и сел на пол рядом с ней. Протянул руки к огню.
— Как приятно! Здесь в воздухе все еще чувствуется морозец.
— Может, по этому случаю поездку на мулах завтра отменят? — с надеждой спросила Джули.
— Ни в коем случае, — рассмеялся Дэн. — От этого тебе не уйти. Вообще-то я уже поговорил со своим другом-проводником после возвращения каравана. Он сказал, что наша поездка назначена на завтра.
Джули сделала глоток бренди, глядя на профиль Дэна. Он смотрел на пляшущие языки огня, отбрасывающие на его лицо розовато-медный отсвет. Сейчас он похож на представителя какого-нибудь древнего индейского племени, подумала Джули.
— Расскажи мне о своем браке, Дэн.
Он кинул на нее быстрый взгляд, видимо, собираясь возразить. Но потом пожал плечами.
— Могу рассказать, если хочешь. Только рассказывать особенно нечего. Мы поженились совсем молодыми, сразу после школы. Не созрели ни для самостоятельной жизни, ни для брака. Мы оба работали. Аннет — секретаршей в страховой компании, я — в нескольких местах, ни одним из которых нельзя похвастаться. К тому времени, когда мы развелись, я работал менеджером отдела торговли в агентстве подержанных автомобилей. Эта работа оказалась для меня тупиком.
— А что конкретно произошло? Я имею в виду развод.
Дэн отхлебнул из стакана.
— В общем, ничего особенного. Как я уже сказал, мы поженились слишком молодыми. Просто разошлись со временем.
— Я слышала иначе. Говорили, ты пережил очень тяжелый развод.
Он поднял на нее глаза.
— Ах вот как… ты это слышала.
Джули взяла его за руку.
— Извини, Дэн. Я знаю, не нужно было слушать сплетни. В любом случае это не мое дело.
— Да нет, в каком-то смысле это именно твое дело. И развод действительно был тяжелым, во всяком случае, для меня. По крайней мере в то время я воспринимал это именно так. Я застал Аннет в постели с другим мужчиной. В тот момент показалось, будто меня предали, лишили мужского достоинства… Ну знаешь, все эти старые, как мир, штампы. На самом деле Аннет вовсе не такой плохой человек, и теперь я не перестаю думать, что часть вины лежит и на мне. Видимо, она искала что-то такое, чего я не мог или не хотел ей дать. Правда, я понял это лишь по прошествии некоторого времени, уже здесь, когда пришел в себя и снова смог мыслить рационально.
— Ты очень ранимый человек, Дэн. Не многие мужчины способны рассуждать подобным образом.
Он коротко усмехнулся:
— Не такой уж я восприимчивый. Просто повзрослел немного. Поздновато, наверное, но лучше поздно, чем никогда.
Ну вот, подумала Джули, теперь ее очередь отвечать на вопросы. И винить некого, она первая начала.
Однако Дэн снова удивил ее. Поставил стакан, повернулся к ней и заключил в объятия. Все это в одно мгновение. Рот его прижался к ее губам с неожиданной страстностью. Джули, захваченная врасплох, вздрогнула и сделала попытку отстраниться. Но в следующий же миг почувствовала, что отвечает на поцелуй, и расслабилась в его объятиях.
Дэн был очень нежен, и в то же время в нем начала чувствоваться мужская настойчивость. Это вызвало ответный отклик у Джули. Он осыпал поцелуями ее лицо, шею, уши; руки его блуждали по ее телу, ласкали грудь и бедра. Под этими требовательными губами и руками в ней разгорелся огонь желания. Она с нетерпением ждала завершающего краткого момента сладкой муки, сознавая в то же время, что ощущения ее чисто физические, может быть, лишь слегка окрашенные теплым чувством к Дэну. И это вселило в ее душу печаль, которая, однако, моментально прошла, как только Дэн встал и потянул ее за собой.
— Я столько долгих месяцев тебя желал… Не могу больше ждать.
— Знаю, Дэн, — прошептала она, почти касаясь губами его губ. — Тебе не придется ждать. Время настало.
Они раздевали друг друга при свете пламени камина, то и дело отвлекаясь на поцелуи и объятия. Оба тяжело дышали, Джули ощущала нестерпимый огонь желания внутри, и тем не менее не было ни поспешности, ни лихорадочности. Какой-то частью своего существа Джули с удивлением отметила это. Она знала, что со времени развода Дэн ни разу не был в постели с женщиной, и сегодняшнее его поведение означало, что он человек исключительной выдержки.
Лишь когда они оказались обнаженными в постели, желание стало непереносимым.
— Дженет? — спросил он надтреснутым от страсти голосом.
— Да… Сейчас, Дэн.
Сердце бешено колотилось у нее в груди, кровь огнем бежала по жилам. Наступил момент соединения. Она задохнулась, изогнула спину, принимая его в себя. В порыве страсти Джули забыла обо всем, кроме мужчины в ее объятиях. Эта комната, весь окружающий мир — все куда-то ушло. Лишь эта кровать осталась в ее сознании, стала центром вселенной. Казалось, что она впервые за бесконечно долгое время ведет себя, как настоящая, полноценная женщина. Невысказанные ощущения переполняли ее, в глазах стояли слезы.
Когда буря улеглась и они, обессиленные, лежали в объятиях друг друга, Дэн заговорил первым:
— Я бы хотел вот так держать тебя в объятиях всю оставшуюся жизнь. Дженет, выходи за меня замуж.
Она легонько коснулась пальцами его губ:
— Тихо-тихо, Дэн. Не сейчас.
Он дотронулся до ее обнаженной груди и тихонько рассмеялся:
— Лучшего времени, по-моему, не найти.
Она накрыла его руку своей, слегка прижав ее к своей груди, и едва заметно содрогнулась.
— Ты не совсем правильно меня понял, Дэн. Ты многого обо мне не знаешь. Даже если бы я хотела выйти замуж, в чем вовсе не уверена, сейчас все равно не могу этого сделать.
Она ждала потока вопросов, однако их не последовало. Дэн лишь пожал плечами.
— Хорошо. Обещай только, что расскажешь, когда сможешь. Я всегда буду под рукой.
Утро оказалось довольно холодным. Воздух еще не прогрелся. Джули и Дэн в теплых куртках спускались по узкой извилистой тропинке.
За всю свою жизнь Джули лишь раза два ездила верхом, и то на смирной, покладистой лошади. Она очень скоро обнаружила, что езда на муле сильно напоминает скачки на механической лошадке — вверх-вниз, вверх-вниз. Уже через час после начала путешествия все тело ныло и болело.
Проводник, высокий, худощавый парень, со своеобразным, лаконичным юмором, представился как Бак Хорн.
— Конечно, это не настоящее имя, — признался он Джули во время подготовки к отъезду. — Но кто захочет, чтобы его сопровождал в глубокое ущелье человек по имени Сильвестр Бакингэм?
Он обернулся к остальным и повысил голос:
— Ну вот, ребята, бояться совершенно нечего. И не пытайтесь направлять этих ослов. Просто дайте им идти, куда знают. Они могут вслепую пройти вверх и вниз по тропе. И какой бы опасной ни казалась тропа на первый взгляд, помните одно: эти мулы абсолютно надежны. Поводья не натягивайте, все равно не поможет. Эти олухи идут, куда хотят. Невзирая ни на что.
Несмотря на заверения проводника, весь первый час Джули ехала, в страхе вжавшись в седло. Справа скала нависала так близко, что, казалось, можно задеть ее локтем. Слева, на расстоянии всего нескольких дюймов от копыт мулов, земля резкими уступами уходила вниз, в глубокое ущелье. Казалось, один неверный шаг, и мул вместе с наездником полетит в бездну. Однако через некоторое время страх начал проходить. Джули даже стала внимательно приглядываться к тому, что ее окружало.
Дэн, ехавший впереди, время от времени оборачивался с ласковой улыбкой и ободряющими словами. Он с самого начала предупредил, что по дороге вниз будет ехать впереди, а по дороге обратно, вверх, — позади нее.
— Так что, если будешь падать, я всегда успею тебя подхватить.
— Не говори так!
— Прости, Дженет. Но ты же слышала, что сказал Бак. Бояться совершенно нечего. Единственная неприятность — несколько дней после этого все тело будет болеть. Боюсь, что тебе захочется убить меня.
По мере спуска все чаще проглядывала река Колорадо. Иногда тропинка делала крутой поворот, и тогда Джули неожиданно открывался вид на склон, с которого они спускались. Люди, стоявшие наверху, приветственно махали им руками.
Около полудня тропинка начала выравниваться и пошла почти прямо.
Дэн обернулся к Джули.
— Ну вот, мы почти у плато. Здесь мы остановимся на ленч. Если хочешь, можешь пешком дойти до конца и посмотреть на реку. Мы туда не поедем.
— Похоже, это довольно далеко.
Дэн улыбнулся:
— В следующий раз перейдем реку и остановимся в пансионате на другом берегу. Я подумал, что для первого раза однодневной прогулки тебе будет достаточно.
Наконец мулы остановились в небольшой рощице у ручья, впадавшего в реку. Дэн быстро спешился.
— Подожди, не спускайся, пока я не подам тебе руку.
Он подошел к ней и протянул руку. Джули неловко сползла с мула. В тот момент, когда ноги ее коснулись земли, колени неожиданно подогнулись. Если бы не поддержка, девушка бы упала. Дэн с видимым усилием сохранял серьезное выражение лица.
— Я тебя предупреждал.
Позади кто-то громко вскрикнул. Джули обернулась. Тучная женщина из их группы свалилась на землю. Бак Хорн поспешил к ней и помог подняться.
— Теперь я понимаю, что ты имел в виду. — Джули растирала онемевшие мышцы.
Дэн подвел ее к большому валуну и помог усесться. Бак Хорн снимал коробки с едой с одного из мулов. Дэн пошел помочь и вскоре вернулся с двумя коробками. Джули открыла свою и обнаружила там два яйца, сваренные вкрутую, два сандвича — с ветчиной и с салатом из тунца — и большой кусок шоколадного торта. Увидев все это, она почувствовала зверский аппетит, несмотря на то, что утром плотно позавтракала. По-видимому, сказывалось действие свежего воздуха и непривычной физической нагрузки.
Распределив коробки с ленчем между членами группы, Бак Хорн подошел и сел рядом с ними.
— Вы давно этим занимаетесь, Бак? — спросила Джули.
— Да нет, всего пару лет.
— Вам нравится?
— В этой работе, как и во всякой другой, есть и плохие, и хорошие стороны. Работа сама по себе нетяжелая. Но попадаются такие экземпляры… сплошная головная боль. С другой стороны, даже самые стервозные из них не так плохи, как те, что заправляли на ранчо, ближе к Викенбургу, где я работал раньше.
Джули покончила с едой. Села, подняв колени к подбородку и обхватив их руками.
— А до того чем вы занимались?
— Немного ковбойствовал, участвовал в состязаниях.
Он откинулся назад, оперся о ствол дерева, достал из кармана мешочек с табаком, бумагу и ловко скрутил сигарету. Джули с восторгом наблюдала за ним. Когда он сунул сигарету в рот и раскурил, она захлопала в ладоши.
— Да вы, наверное, настоящий ковбой. Я только в кино видела, как они это делают.
— Да ну, мэм, это все ерунда. Ничего особенного. Мы все такие. Сами себе все скручиваем. Погоняешь там сколько-то времени за дикими мустангами, на воле, без магазинов и портных, вот и научишься все делать сам.
Джули откинула голову и от души расхохоталась.
— Не слушай его, Дженет, — сказал Дэн. — Это вовсе не ерунда. Бак выступал лучше всех на ковбойских состязаниях. Несколько лет назад получил приз за то, что взнуздал дикую лошадь. Где это было, Бак, в Пендлтоне?
— Ага. Вот только взнуздывать диких лошадей не всегда получается. Чаще они тебя взнуздывают. В тот последний сезон во время родео одна меня так взнуздала! Я сломал ногу и уж не знаю, сколько ребер. Врач сказал, если не брошу все это, остаток жизни проведу в больнице. — Бак сделал последнюю затяжку, тщательно загасил сигарету и втоптал ее в грязь. Указал на Дэна: — А уж если говорить о чужих глупостях… Ты знаешь, Дженет, что собирается сделать этот парень? Он подал заявление на замещение должности одного из лесничих парка.
Джули обернулась к Дэну, удивленно подняв брови.
— Это правда, Дэн?
Дэн слегка покраснел.
— Правда. Не знаю, что получится, но заявление я действительно подал.
— Какого черта! — воскликнул Бак. — На торговле недвижимостью он зарабатывает, наверное, раза в три больше, чем получит здесь.
— Деньги еще не все! — вызывающе ответил Дэн.
— Где-то я это уже слышал.
Бак с презрительным видом распрямился и встал, вытянувшись во весь свой высокий рост.
— Ну ладно. Если вы, ребята, хотите дойти до самого конца, давайте двигайтесь. Через час мы отправляемся в обратный путь, наверх.
Джули огляделась. Большинство членов группы уже покончили с едой и сейчас двигались по узкой тропинке к реке. Дэн вскочил на ноги, подал ей руку. Они медленно пошли по направлению к реке.
— Ты тоже считаешь это глупостью? То, что я хочу стать лесничим?
Джули сжала его руку.
— Нет, если тебе действительно этого хочется.
— Знаешь, мне надоело торговать. Сначала подержанные машины, теперь недвижимость… Я вовсе не хочу показаться альтруистом, и все же тянет заниматься чем-то таким, что имело бы больший смысл. Я люблю этот каньон, вот и решил, что это наилучшее место для такого занятия.
— В таком случае могу только пожелать тебе успеха.
— А ты могла бы жить здесь?
— Дэн… — Она попыталась отнять свою руку.
— Нет-нет, я не об этом. Я ведь дал слово и сдержу его. Я имел в виду, что ты тоже могла бы найти здесь работу. У них всегда не хватает людей в столовой, и платят там наверняка больше, чем на твоей теперешней работе.
— Деньги еще не все.
Он на секунду растерялся, однако в следующий момент, смеясь, развел руками:
— Сдаюсь.
Они достигли края плато и остановились. До реки Колорадо предстоял еще небольшой спуск, однако теперь она была хорошо видна. То, что сверху казалось узкой коричневой лентой, на самом деле оказалось бурным потоком, с белыми гребешками пены. Джули крепче сжала руку Дэна, и они медленно пошли по краю плато. Через некоторое время Дэн указал на другой каньон, меньшего размера, к северу от реки, и на зеленое пятно за ним.
— В том пансионате обычно останавливаются на ночь.
— Да, это, наверное, здорово. В следующий раз мы так и сделаем. Но сейчас мне хватит и однодневной поездки. — Она оглянулась. — Наверное, пора возвращаться? Другие, по-моему, уже повернули обратно.
— Хорошо, пошли.
Они пошли назад, к тому месту, где стояли мулы, и через несколько минут уже ехали по узкой тропе вверх. На этот раз Джули ехала впереди Дэна. До той минуты, пока снова не села в седло, она не сознавала, как болят все мышцы. Ко всему прочему она натерла кожу с внутренней стороны бедер, и теперь там саднило и болело. Через некоторое время напрягшиеся мышцы как будто немного отпустило, и все показалось не так уж плохо, однако Джули даже думать боялась о том, как будет чувствовать себя на следующее утро.
Мулы медленно и методично шли по петляющей в разные стороны тропинке. Копыта ритмично цокали, отдаваясь эхом в тишине каньона.
За полчаса до конца подъема Бак Хорн начал что-то напевать довольно сильным и чистым голосом. Один за другим все остальные подхватили знакомый мотив, все громче, громче, и вскоре песня уже разносилась по всему ущелью.
— Дэн, — позвала Джули через плечо, — я тебя не слышу. Ты почему не поешь?
— Ты же знаешь, я не умею петь.
— Но ты же мычишь в дороге. — Она обернулась, чуть нагнув голову, и рассмеялась ему в лицо.
— Мычать — это совсем другое…
Он остановился на середине фразы. Лицо его побагровело, он свалился с мула и покатился вниз, в ущелье. Джули в ужасе застыла. Звук, похожий на отдаленный раскат грома, эхом отдавался на скалистых склонах каньона.
Стрелок, лежавший на животе примерно в ста ярдах, почти у самого верхнего края ущелья, громко выругался. Он уже держал Сьюлин на мушке, но в тот самый момент, когда нажал на спусковой крючок, девушка неожиданно обернулась и нагнула голову. Он промахнулся и подстрелил человека, ехавшего позади, того парня, с которым она приехала. Теперь вся группа сгрудилась вокруг Сьюлин, и он не решился выстрелить еще раз. Он и так здесь почти на виду. Скоро вдоль всего ущелья начнутся поиски. Стрелок бросил ружье на землю, огляделся вокруг, медленно приподнялся. Еще раз оглядел окрестности. Кажется, никого. Он хорошо укрылся между двумя большими валунами.
Никем не замеченный, он пополз наверх. Прополз, сколько мог, почти до самого верха. Потом поднялся на ноги и неспешно направился к своей машине, стоящей примерно в пятидесяти ярдах. По дороге стянул с рук хирургические перчатки и сунул в карман.
Всю обратную дорогу он не переставал думать о Рослин. Она, конечно, будет вне себя от ярости, когда услышит о промахе. Может быть, не сообщать ничего пока? До тех пор, пока он не сделает еще одну попытку, удачную… Но нет, там сейчас, наверное, уже подняли тревогу. Слишком рискованно пытаться еще раз. Придется подождать по крайней мере несколько дней.
Он вздохнул. Выхода нет, придется звонить Рослин. Если он этого не сделает, а она все-таки узнает о неудаче, то придет в еще большую ярость. Нет, он не может позволить себе потерять ее и деньги. Рослин и миллионы Деверо для него одинаково важны. Кроме того, он зашел слишком далеко. И слишком много уже совершил. Назад пути нет, и проигрыш невозможен.
Огромным усилием воли Рослин попыталась взять себя в руки.
— Хорошо, я согласна. Действительно, лучше несколько дней выждать. Только смотри не упусти ее на этот раз.
— Не волнуйся, детка, я буду следить за ней день и ночь. Позвоню тебе завтра, приблизительно в это же время.
Именно в этот момент Рослин приняла решение:
— Не нужно, в этом нет необходимости. Меня все равно несколько дней не будет здесь. Я еду в Майами.
— Зачем тебе ехать в Майами?
— По личному делу, — сухо ответила она и сразу положила трубку.
Рослин расхаживала по комнате и напряженно думала. Она теперь жила в своей прежней комнате в доме Деверо, вернее, в комнате Сьюлин. Но она ведь теперь и есть Сьюлин, разве не так?
Да, она твердо решила. С первым же рейсом из Майами полетит в Аризону. Больше никаких игрушек. Она лично займется Сьюлин, и на этот раз сестричка от нее не уйдет. В каком-то смысле это даже к лучшему, что первая попытка не удалась. Ей доставит огромное удовольствие собственноручно расправиться с сестрой. И потом, существует золотое правило: если хочешь, чтобы дело было сделано хорошо, сделай его сам, не надейся на других.
Снова зазвонил телефон. Рослин, не обращая внимания, продолжала расхаживать по комнате. Наконец звонки затихли.
В то же мгновение Рослин сняла трубку, набрала номер отдела предварительных заказов аэропорта в Майами и забронировала первый имевшийся в наличии рейс на Аризону.
Джули сидела, не двигаясь, словно окаменев, глядя на стоявшего мула без всадника. Две мысли бились в ее голове: Дэн мертв; он погиб от выстрела, предназначавшегося ей.
Дэн мертв! Она вся съежилась при одной мысли об этом. Больше она сейчас ничего не могла сделать, только съежиться, спрятаться, стать как можно незаметнее.
Взгляд ее упал вниз на тропу. Бак Хорн и второй проводник склонились над телом Дэна. В следующий момент Бак поднял глаза на нее и медленно покачал головой.
Другие наездники сидели на своих мулах с белыми как мел лицами, крепко ухватившись за поводья. Какая-то женщина позади громко рыдала. Сама Джули чувствовала себя слишком потрясенной для того, чтобы плакать. Все происшедшее казалось ночным кошмаром, дурным сном, и в то же время какой-то частью своего существа девушка сознавала, что это произошло на самом деле.
Они снова ее настигли, и на этот раз в результате погиб невинный человек, не имевший к ее делам никакого отношения. Если бы не она, Дэн Ренфро был бы сейчас жив и здоров. Одним своим присутствием она вовлекла человека в страшную орбиту своего прошлого.
Через несколько минут вернулся Бак Хорн.
— Ну что ж, ребята, возвращаемся наверх, — объявил он. Потом подошел к Джули, коснулся ее руки. — Пошли, Дженет. Ты ничего не можешь сделать. Джек! — закричал он вниз. — Я иду с группой наверх. Оставайся с Дэном до приезда медиков и полиции.
Через несколько минут мулы с бледными, притихшими наездниками двигались дальше вверх по тропе.
Джули казалось, что она видна как на ладони. Может, стрелок еще там, наверху? Вдруг он повторит попытку? А может быть, это и к лучшему, если ее убьют, в отчаянии подумала она.
Однако очень скоро отчаяние сменилось гневом. Рослин зашла слишком далеко. Застрелить невинного человека, пусть и по ошибке… Нет, это слишком! Ее сестра повинна в смерти Дэна, и она за это заплатит.
Дальнейший путь прошел без происшествий. Джули с трудом спешилась и теперь стояла, пошатываясь, на онемевших, негнущихся ногах. Подошел Бак в сопровождении человека, одетого в форму рейнджера-лесничего, с переносной рацией в руке, в которую он негромко что-то говорил.
— Дженет, это Харлан Картер. Он сейчас временно отвечает за расследование. Харлан, это Дженет Марлоу, подруга по… подруга Дэна. Ты ведь из Сидоны, Дженет, верно?
Усилием воли Джули заставила себя ответить:
— Да, это верно.
Картер снял шляпу и теперь мял ее в своих огромных ручищах.
— Сожалею, что приходится знакомиться при таких печальных обстоятельствах, мисс Марлоу. Вы были близкой подругой Ренфро? Может, были с ним помолвлены?
Джули помолчала в нерешительности.
— Нет, мы не были помолвлены. Просто хорошие друзья.
— Вы давно его знаете?
— Не очень. Я в Сидоне всего несколько месяцев.
— Мне необходимо задать вам несколько вопросов, но они могут подождать, пока вы не освежитесь и не придете в себя. Мне придется допросить всех членов группы: возможно, они что-нибудь заметили. Некоторые из них собираются сразу уехать, так что я должен поговорить с ними в первую очередь. Насколько я понял, вы пока остаетесь в пансионате?
Джули ответила, что остается, и дала ему номер своего коттеджа.
— Пансионат предоставляет нам отдельную комнату для допросов. Зайдите в вестибюль примерно через час, и вам скажут, куда пройти. К тому времени приедет кто-нибудь из людей шерифа, те, кто будет вести расследование.
Джули кивнула и направилась к коттеджу. Занятая своими мыслями, она теперь почти не замечала боли в ногах.
Однако, войдя в коттедж, где они с Дэном только накануне вечером занимались любовью, внутри у нее как будто что-то сломалось. Джули опустилась на ковер перед холодным камином и горько разрыдалась. Хотя она и не любила Дэна Ренфро так, как ему этого хотелось, но он был прекрасным человеком, и сейчас ее переполняло чувство невосполнимой утраты. Это несправедливо! Несправедливо, что ему пришлось погибнуть вот так — от пули, предназначавшейся ей! Она, пусть и косвенно, теперь в ответе за смерть невинного человека. Ярость против сестры захлестнула ее с новой силой. Даже слезы остановились.
На протяжении своего бегства она смутно сознавала, что, если преследование не прекратится, где-то придется остановиться и ответить ударом на удар. Однако за последние месяцы в Сидоне она незаметно для себя расслабилась и даже начала надеяться, что, может быть, Рослин потеряла ее след или изменила решение. Теперь стало предельно ясно, что ни того, ни другого не произошло. Рослин ни за что не откажется от своих замыслов, и ей, Джули, никогда не спастись от сестры.
Она вспомнила историю с кражей денег. Конечно, это не было обычным ограблением. Под прицелом все время держали именно ее, Джули. Но почему в ту ночь грабитель ее не убил, а лишь оглушил каким-то наркотиком и взял деньги? Сегодняшняя попытка, вне всякого сомнения, преследовала цель убить ее, и почти так же несомненно, стрелял тот же самый человек, который забрался тогда к ней в квартиру. Что же изменилось с тех пор?
И тут Джули вспомнила: через несколько недель ей исполняется двадцать пять лет. Ей и Рослин. Истекает срок опеки над наследством, завещанным отцом.
Рослин больше не собирается преследовать и мучить ее. Она намерена покончить с сестрой раз и навсегда, так, чтобы никто больше не стоял у нее на пути. Она хочет захватить все деньги под именем Сьюлин. Может быть, она уже объявилась под этим именем? И кто сможет ее уличить? Кто в состоянии отличить одну сестру от другой?
При этой мысли Джули вскочила на ноги и бросилась к выходу. Однако тут же остановила себя. Нет, она не может уехать из пансионата до тех пор, пока не поговорит со следователем. Иначе навлечет на себя подозрения.
Она прошла в ванную, сняла грязную одежду, быстро приняла душ. Уже переодеваясь, вспомнила еще кое-что. Дэн оставил ей ключи от машины. Она порылась в сумочке. Да, вот они. Сжав ключи в руке, снова с трудом поборола искушение немедленно уехать. Нет, придется подождать. В любом случае несколько часов уже ничего не изменят.
Джули вышла из коттеджа и пошла к центральному зданию пансионата. У регистрационной стойки ей указали, в какую комнату пройти для встречи со следователями.
У входа в комнату ее встретил Бак Хорн.
— С тобой все в порядке, Дженет?
Она молча кивнула.
— Как видишь, они уже почти закончили с остальными. Ты будешь последней, поскольку мы с тобой единственные из всей группы, кто знал Дэна. Правда, я не могу сказать, что знал его очень близко.
— Они что-нибудь выяснили?
— Нет. Никто не заметил ничего необычного. Вообще ничего. Харлан говорит, они уже послали людей на поиски к тому месту, откуда стреляли, в надежде, что кто-нибудь мог видеть убийцу… в надежде найти хоть что-нибудь.
— Боюсь, я тоже мало чем смогу помочь.
— Они делают то, что положено, Дженет. Это обычная процедура.
В этот момент Харлан Картер с другого конца комнаты жестом пригласил их приблизиться. Джули в сопровождении Бака Хорна подошла к следователю.
Картер указал на тучного человека, сидевшего рядом:
— Мисс Марлоу, это Чарли Уэллмэн, представитель шерифа. Они теперь официально отвечают за расследование, но так как я его начал, то я и продолжу пока. Чарли, это Дженет Марлоу.
Уэллмэн с серьезным видом кивнул:
— Если мне покажется, что Харлан что-то упустил, мисс Марлоу, я вмешаюсь в вашу беседу.
— Постараемся не слишком долго вас задерживать, мисс Марлоу. Надеюсь, вы сможете нам чем-нибудь помочь. По крайней мере вы знали Дэна Ренфро.
Джули села напротив.
— Сомневаюсь, что смогу быть вам полезной. Как я уже говорила, я в Сидоне всего несколько месяцев. А насчет того, что я знала Дэна… мы с ним несколько раз встречались, вот и все.
— Но вы по крайней мере можете рассказать нам, что он был за человек, кто его друзья, нет ли кого-нибудь среди его знакомых, кто мог бы желать его смерти.
Вот и настал этот момент, мелькнуло у нее в голове. Сейчас надо рассказать им всю историю. Однако в следующую секунду она услышала свой собственный голос:
— Дэн Ренфро был одним из самых замечательных людей, которых я когда-либо знала. Не могу представить себе, чтобы кто-то хотел его убить.
На изборожденном морщинами лице Картера появилась едва заметная улыбка.
— Я знаю по собственному опыту, мисс Марлоу, что существует очень мало людей, которых кто-нибудь не хотел бы убить. Но это в данном случае не имеет значения. Пожалуйста, расскажите нам все, что вы знаете о Дэне Ренфро.
Джули рассказала все, что знала.
— На мой взгляд, — добавила она, — если кто-то и мог держать зло на Дэна, то это его бывшая жена. Но она сейчас в Лос-Анджелесе, насколько я знаю. И вряд ли она бы выбрала подобный способ…
Картер кивнул:
— Да, это не то, что обычно выбирает женщина. Что вы думаете по этому поводу, Чарли?
— Я свяжусь с полицией Лос-Анджелеса и попрошу проверить ее алиби. Но в принципе я с вами согласен, скорее всего это ничего не даст. — Он перевел взгляд на Джули. — Мисс Марлоу, вам что-нибудь известно о сотрудниках покойного из агентства по торговле недвижимостью в Сидоне?
Джули покачала головой:
— Даже имен не знаю. Дэн несколько раз приходил в ресторан, где я работаю, с какими-то людьми, сотрудниками, наверное.
— Мы их всех тоже проверим. — Уэллмэн взглянул в свой блокнот. — Это все, что вы можете нам сообщить, мисс Марлоу?
Джули перевела дыхание.
— Боюсь, что да.
— Вы собираетесь вернуться в Сидону? — спросил Картер.
— Да, если я вам больше не нужна.
— Думаю, вы сказали все, что могли. Как ваше мнение, Чарли?
— Да, мисс Марлоу, вы можете вернуться в Си-дону. Но, возможно, вы нам еще понадобитесь. Дайте мне, пожалуйста, ваш адрес и номер телефона на тот случай, если потребуется с вами связаться.
Джули сказала.
В тот момент, как она направилась к выходу, в комнату вбежал человек.
— Чарли, мы нашли ружье и гильзу!
— Никаких следов того, кто стрелял? — резко спросил Уэллмэн.
— Нет.
— Никто его не видел?
— Во всяком случае, никто в этом не признается.
— А где ружье?
— Там же, где мы его нашли. Я подумал, вам захочется взглянуть на то место.
— Хорошая мысль, Сэм. — С тяжелым вздохом Уэллмэн поднялся с места. — Если нам повезет… если действительно повезет, мы обнаружим на ружье отпечатки пальцев. Но я не очень на это надеюсь. — Он кивнул Джули. — До свидания, мисс Марлоу. Мы с вами свяжемся, если понадобится.
Они поспешно вышли из комнаты.
— Тебе нужна какая-нибудь помощь, Дженет? — спросил Бак Хорн.
— Нет, спасибо. Ах да… вещи Дэна, в его коттедже. Их надо бы упаковать, но я не могу этого сделать.
— Я сам ими займусь. Пока они все равно опечатаны. — Он дотронулся до ее локтя. — Пока, Дженет. Мне чертовски жаль, что так случилось.
— Спасибо, Бак. Всего хорошего.
Со вздохом облегчения Джули вышла из комнаты. Она боялась, что кто-нибудь из них вспомнит о пикапе Дэна, однако это, по-видимому, вылетело у них у всех из головы.
Она подошла к регистрационной стойке и выписалась из пансионата. К счастью, Дэн заплатил за коттеджи вперед, так что ей ничего не пришлось платить.
В своем коттедже она быстро побросала вещи в небольшую сумку. Открывая дверцу машины, поймала себя на том, что воровато оглядывается по сторонам, словно ожидая окрика «Стой, воровка!»
Но никакого окрика не последовало, и через несколько минут она сидела за рулем пикапа, с сомнением поглядывая на рычаг ручного управления и ножную педаль. С такими она не сталкивалась уже давно, наверное, со школьных лет.
Джули устроилась на сиденье, повернула ручку стартера, на всякий случай прижала ножную педаль к полу, прежде чем повернуть ключ зажигания. Мотор завелся без проблем. С третьей попытки она нашла рычаг заднего хода и вывела пикап с парковочной площадки. Медленно двинулась вперед. Вначале пикап двигался рывками, однако к тому времени, как Джули выехала на проезжую часть, она чувствовала себя более уверенно. Добравшись до шоссе, ведущего к югу от парка, она уже совсем освоилась, однако продолжала ехать на умеренной скорости. Напряжение все еще не отпускало.
К тому времени, как она выехала за ворота парка, уже совсем стемнело. Проезжая часть была довольно хорошо освещена, однако с обеих сторон двигались машины, закрывая вид на шоссе. Время от времени Джули поглядывала в зеркало заднего обзора, пытаясь понять, не следует ли кто-нибудь за ней. Однако ничего не могла сказать с уверенностью. Так как она двигалась со скоростью ниже дозволенного предела, сзади скопилось много машин. Порой кто-нибудь из них ее обгонял, разгневанно сигналя. На расстоянии десяти миль от парка позади остался лишь ряд огней. Их движение ускорялось, когда Джули набирала скорость, и замедлялось, когда она сбавляла ход.
У развязки, где Сто восьмое шоссе ответвлялось от Шестьдесят четвертого, Джули остановила пикап у ресторанчика. Выключила мотор и фары, оглянулась, пытаясь разглядеть машину, ехавшую за ней. Вначале та замедлила ход, однако потом промчалась мимо. Джули подождала, пока задние фары не скрылись из виду. Только в этот момент она заметила, что руки ее, столько времени сжимавшие руль, мокрые от пота, и почувствовала ноющую боль в мышцах шеи и плеч.
Джули закрыла машину, вошла в ресторан, заказала кофе и сандвич и попросила принести две таблетки аспирина. Ее провели в туалет, девушка умылась и проглотила таблетки. Взглянула на себя в зеркало. Огромные, расширенные глаза с темными кругами. Она с трудом подавила приступ слез. В ярости сорвала с головы парик мышиного цвета и бросила в мусорный бачок. В этом маскараде больше нет смысла. Преследователи прекрасно знают, кто она такая. С этой минуты она снова Джули Мэлоун. Нет, она Сьюлин Деверо! Она поедет обратно в Ки-Уэст и — если сумеет избежать смерти — поборется за наследство. Поборется с Рослин!
Чувствуя себя немного лучше, она вернулась в зал, съела сандвич и выпила две чашки кофе.
Около полуночи она миновала Флагшток и подъехала к повороту на Сидону. Здесь ее охватило сильнейшее желание ехать дальше на восток, никуда не сворачивая, прямо на Сороковое шоссе, ведущее на Флориду. Но нет, это глупо. В кошельке у нее всего тридцать долларов. Даже на бензин до Техаса не хватит. Надо забрать то немногое, что осталось в Сидоне. Всех ее денег едва хватит на дорогу. Придется спать в пикапе и экономить на еде. О билете на самолет и думать нечего. Да… там, в квартире в Сидоне, остался ее пистолет двадцать пятого калибра.
Джули не хотела пока думать, что скоро могут появиться объявления о розыске: по сути дела, она угнала машину Дэна. Но может быть, если поторопиться, удастся опередить полицию. И Дэн, конечно, ее бы поддержал. Он хотел, чтобы она воспользовалась его машиной.
Не решаясь ехать по горной дороге через каньон, девушка свернула к югу, на шоссе, ведущее к Сидоне. Она уже почти освоилась с пикапом, однако те горные повороты вспоминала с содроганием. К счастью, на шоссе сейчас было почти пусто.
Наконец она подъехала к пологому краю каньона с противоположной стороны. Все! Получилось. От радости она хлопнула ладонью по рулю и громко выкрикнула в ночной воздух:
— Получилось!
Появилось пьянящее чувство, что теперь она все может. Может преодолеть любое препятствие.
По темным безлюдным улицам Джули подъехала к дому, вошла в квартиру, зажгла свет… и перевела дыхание. Оказывается, подсознательно она все время опасалась, что кто-то ждет ее в квартире. Но нет, квартира оказалась пуста, и пистолет лежал там, где его оставила, в ящике. Джули закрыла дверь на цепочку, проверила, хорошо ли закрыты окна, быстро разделась и легла в постель, взглянув на часы перед тем, как закрыть глаза. Около пяти утра. Она заснула с оружием под подушкой.
Впервые за последние месяцы вернулся ночной кошмар с зеркалами. Она беспомощно бродила по лабиринту зеркал, среди сотен, тысяч собственных отражений. А потом появилась Рослин, ухмыляющаяся, как сама смерть. Издевалась, манила к неминуемой гибели.
Джули проснулась с громким криком. Во рту пересохло, в висках стучало. Солнце уже взошло, но она чувствовала страшную усталость и полную неспособность двигаться. Прошла в ванную, выпила стакан воды и забралась обратно в постель. Еще только один час, пообещала она себе, а потом обязательно встанет.
В следующий раз она проснулась около полудня: «Боже, целых полдня проспала! Полдня потеряно!»
Она быстро приняла душ, перекусила, упаковала кое-какие вещи. Хорошо, что в ресторане у нее сегодня выходной, по крайней мере там не будут искать. За квартиру уплачено до конца месяца. Кажется, никаких долгов не осталось.
Джули закрыла счет в банке и в середине дня уже ехала на север. Она знала, что до наступления темноты далеко не уедет: горная дорога займет немало времени, пока удастся выехать на Сороковое шоссе.
В этот час на шоссе оказалось довольно много машин. Джули показалось, что кто-то висит у нее на хвосте, хотя полной уверенности, конечно, не было. Ну что ж, пусть преследуют до самой Флориды. Вряд ли они решатся на что-нибудь на такой оживленной магистрали. Она с удовольствием представила себе растерянность преследователя, когда тот поймет, в каком направлении она движется. С другой стороны, Рослин может и порадоваться, узнав, что Джули направляется в Ки-Уэст для последней, решающей схватки.
В сумерках она подъехала к дорожному знаку, указывавшему расстояние до Холбрука — шесть миль. Поток машин значительно уменьшился, однако Джули продолжала держаться правого ряда и ехала на скорости чуть ниже предела.
Появилось неприятное, какое-то грызущее ощущение. Она взглянула в зеркало заднего обзора. Сзади по обеим сторонам за ней двигались несколько машин. Потом она выделила зеленый «форд», двигавшийся слева, ближе всех от нее. Он уже довольно долгое время ехал наравне. Кабина пикапа была расположена чуть выше, поэтому Джули не могла разглядеть, что там, внутри. Видела только, что пассажирское сиденье не занято.
Она резко сбавила скорость, надеясь разглядеть водителя «форда». Однако тот, словно предвидя ее маневр, тоже замедлил ход, держась вровень с пикапом.
После этого сомнений больше не осталось. «Форд» преследует ее. И тщетны надежды на то, что они не решатся ничего предпринять на оживленной магистрали. Девушка протянула руку к лежавшей рядом сумочке за пистолетом. Но в тот самый момент, как пальцы коснулись холодного металла, одумалась. Ну и что она будет с ним делать? Стрелять по другой машине в то время, как обе они движутся со скоростью сорок миль в час?
Сзади громко сигналили. Джули взглянула в зеркало и увидела, что оба ряда позади нее и «форда» запружены потоком машин.
Она нажала на акселератор и резко рванула вперед. На этот раз зеленый «форд» не стал догонять ее, а вместо этого поменял ряд и пристроился точно к ней в хвост. Другие машины, до этого державшиеся позади, теперь начали обгонять пикап. Джули пыталась разглядеть в зеркале водителя «форда», однако уже совсем стемнело, и, кроме того, фары проезжавших мимо машин ослепляли ее.
Вскоре другие машины промчались мимо. Позади остался только «форд», да еще в полумиле светили какие-то фары. Через некоторое время «форд» подтянулся вперед и теперь снова ехал вровень с ней, почти бок о бок. Потом он стал постепенно выдвигаться вперед. А может быть, она вообще ошиблась, подумала Джули. Может, это вовсе не преследователь, а какой-нибудь лихач, решивший немного подшутить над ней?
Однако в следующую минуту она вся сжалась и замерла. Вместо того чтобы обогнать, «форд» устремился к тому ряду, по которому ехала она. Он хочет согнать ее с шоссе!
С бешено бьющимся сердцем Джули отпустила педаль акселератора и подала назад почти в тот же момент, когда «форд» резко свернул и едва не ударил в пикап. После этого с четверть мили «форд» ехал прямо, потом снова подал назад и резко свернул. Снова Джули пришлось молниеносно затормозить. Он сумасшедший, подумала она. Ведь если они столкнутся, обоим конец.
В следующий раз, вырвавшись вперед, «форд» одновременно резко свернул. При свете фар Джули успела разглядеть лишь силуэт водителя и поняла, что это мужчина.
«Форд» начал замедлять ход, подавая назад, пока они едва не столкнулись бамперами. И тут Джули поняла замысел преследователя. Он пытается заставить ее остановиться. Если она это сделает, ее убьют.
Джули еще замедлила ход. Он сделал то же самое. Она взглянула в зеркало — сзади на большой скорости приближалась какая-то машина. Вот она свернула на левый ряд и промчалась мимо.
«Форд» замедлял ход, надвигаясь на нее. Стиснув зубы, Джули нажала на рычаг. Мотор взревел, пикап рванулся вперед, ударив по бамперу «форда» на скорости сорок миль в час. От удара Джули едва усидела на месте. «Форд», сотрясаясь, накренился. По-видимому, водитель пытался справиться с управлением. Джули снова с силой нажала на рычаг, и машина рванула. Второй удар оказался еще сильнее. Послышались звон стекла и скрежет металла. Передняя часть «форда» вильнула влево, потом вправо. Машина съехала с дороги, уткнулась носом в канаву и остановилась.
Джули продолжала ехать вперед, лишь один раз рискнув оглянуться. Кажется, она вывела его из строя, хотя бы на какое-то время, если не навсегда. Вся дрожа, она продолжала путь на Холбрук.
Джули ехала по окраинам Холбрука в поисках мотеля где-нибудь в стороне от дороги, чтобы припарковать пикап. Несмотря на принятое ранее твердое решение нигде не останавливаться на ночь до самой Флориды, сейчас после столкновения с «фордом» она чувствовала себя совершенно разбитой и знала, что не сможет отдохнуть как следует, скрючившись на сиденье пикапа. Оставалось лишь надеяться, что на какое-то время она избавилась от преследователя. Если удастся припарковать машину в стороне от шоссе, он, может быть, решит, что она поехала прямо, минуя Холбрук.
Джули свернула с магистрали на городскую улицу, проехала небольшую площадь, полыхавшую огнями карнавала, миновала еще квартал и обнаружила то, что искала, — мотель.
Она зарегистрировалась под именем Джули Мэлоун. Возможно, это ошибка, но ей теперь все равно. Она слишком долго скрывалась. Вернее, пыталась скрыться.
У себя в номере она быстро приняла душ и сразу поняла, что не сможет заснуть: слишком напряжены нервы. Может быть, прогуляться по городу? Возможно, это успокоит. Она слишком долго неподвижно сидела в машине. Джули накинула жакет, взяла сумочку и вышла из мотеля. Ощущение твердой тяжести пистолета в сумочке действовало успокаивающе.
Стоял великолепный вечер. На чистом небе ярко горели звезды, прохладный, чуть морозный воздух приятно освежал. Джули глубоко вдыхала вечернюю прохладу. Как хорошо снова оказаться на свежем воздухе!
Она огляделась по сторонам, раздумывая, в какую сторону направиться. Обнаружила, что все улицы ярко освещены, а по тротуарам движутся пешеходы, все в одном направлении. Где-то вдалеке звучала музыка, такая, какая обычно играет на каруселях.
Ну конечно, там же карнавал! Вот куда идут люди. Джули улыбнулась про себя. А почему бы и нет? Она уже сто лет не бывала на карнавале. Почему бы не взглянуть сейчас? Ей все равно надо перекусить, а там наверняка можно раздобыть гамбургер или горячую сосиску. Кроме того, в толпе всегда чувствуешь себя в большей безопасности.
Ощущая, как постепенно спадает напряжение, Джули пошла на звуки музыки. Однако, оказавшись на карнавальной площади, она обнаружила, что народа на самом деле не так много. Да и весь карнавал выглядел довольно убого и, похоже, был составлен из остатков других зрелищ, провалившихся ранее.
Музыка гремела оглушительно, однако маленькие карусели, по-видимому, предназначались только для детей. Деревянные лошадки выглядели износившимися и усталыми. На некоторых сидели верхом дети, торжественно кружась под хриплые звуки оркестра.
Джули осмотрела другие аттракционы и обнаружила, что они в таком же плачевном состоянии, как и карусели. Краска облупилась, пружины скрипят, все составные части трещат и громыхают. Они выглядели совсем непривлекательными и даже опасными для жизни. Впрочем, подобные острые ощущения никогда не привлекали Джули.
Несколько полотняных палаток, расставленных на площади, были ничуть не лучше. Все грязные, в заплатах, казалось, они развалятся от первого же порыва ветра.
Крепко прижав сумочку, Джули огляделась в поисках еды и обнаружила грязно-белую кособокую будку, на которой красными буквами значилось: «Гамбургеры, горячие сосиски, прохладительные напитки». Около будки толпились люди. Джули стала в очередь за тучным мужчиной в новеньких, с иголочки джинсах и ярко-красном пиджаке. Стоя за ним, она внезапно почувствовала страшное одиночество. Да, конечно, вокруг нее масса людей, но на самом деле она совершенно одинока… одинока, как никогда в жизни.
Пытаясь выкинуть эти мрачные мысли из головы, она приблизилась к грязному, засаленному прилавку и спросила у женщины в окошке гамбургер и диетическую содовую воду. Женщина, на удивление непривлекательная, угрюмо кивнула, глядя куда-то сквозь Джули, как будто ее и не существовало в природе.
Дрожь пробежала у Джули по телу. Странно, почему-то все служащие на карнавалах, которые она могла припомнить, выглядели вот такими же злобными и угрюмыми. А может быть, это только ее воображение? В теперешнем взвинченном состоянии, при том ощущении беззащитности, которое она испытывает, может показаться все, что угодно.
Гамбургер оказался чересчур жирным и пережаренным, а напиток совсем выдохся. Однако Джули была голодна и заставила себя все съесть. После этого стало необходимо чем-нибудь заесть неприятный вкус гамбургера. Не в силах устоять перед искушением, Джули купила яблочную конфету в надежде, что лакомство окажется таким, каким Джули его помнила с карнавалов своей юности. Удивительно, но конфета оказалась очень приятной на вкус — свежее, сочное, хрустящее яблоко, покрытое слоем горячей корицы, приятно сочетавшейся с прохладной мякотью плода.
Немного приободрившись, Джули пошла по площади, осматривая аттракционы и стараясь не обращать внимания на оклики зазывал: «Эй, леди, попробуйте бросить кольцо! Выиграете приз. Это совсем несложно, леди. Надо разрушить бутылочную горку. Решайтесь, леди! Всего двадцать пять центов за одну попытку. Всего четверть доллара».
Пытаясь спастись от их назойливых криков, девушка свернула к большой палатке, откуда доносились громкие звуки механического смеха.
Перед палаткой возвышалась огромная фигура женщины в ярком домашнем платье. Подбоченившись, женщина раскачивалась во все стороны. Смех вырывался из ее открытого рта. Как и все прочие аттракционы здесь, она тоже нуждалась в ремонте, и поэтому у Джули вызывала лишь чувство опасения.
На палатке висела вывеска: «Комнаты смеха — зеркала».
Комнаты смеха… Как раз то, что ей сейчас нужно — немного посмеяться. Джули отбросила палочку от яблочной конфеты, купила билет и вошла в палатку, откинув ветхую штору.
Ничего здесь нет смешного, как и во всех этих комнатах смеха, подумала она. Обычные вертящиеся бочонки, вибрирующие дорожки и уродующие, искажающие зеркала, в которых человек кажется то неимоверно длинным и худым, то расползшимся и бесформенным. О чем она только думала? Зачем купила этот билет, зачем пришла сюда?
В этот момент Джули столкнулась нос к носу с собственным изображением и чуть не вскрикнула: моментально во всех подробностях вернулись воспоминания о кошмарных снах с зеркалами. Прерывисто дыша, она крепче прижала к себе сумочку, быстро обошла зеркало… и оказалась в окружении десятка собственных изображений. Охваченная внезапной паникой, Джули чуть не выбежала из палатки, однако вовремя остановилась. Она же просто вошла в зеркальную комнату смеха, вот и все. Бояться абсолютно нечего, кроме собственных страхов.
Она сделала глубокий вдох, усилием воли замедлила дыхание, несколько минут постояла неподвижно, пока не почувствовала, что успокаивается. Она ведь дала самой себе слово, что больше никуда не побежит и прятаться больше не будет. Так зачем же обращаться в бегство при виде собственного изображения? Нет, она сейчас спокойно и неторопливо пройдет через лабиринт зеркал, потом вернется в мотель и хорошенько выспится.
Девушка решительно выпрямилась и вступила в зеркальное пространство. Натолкнувшись на твердое стекло, снова почувствовала прилив паники и снова попыталась успокоить себя. Видимо, так задумано. Вероятно, это тоже должно вызывать смех. Джули в ее теперешнем состоянии это вовсе не казалось смешным. Но и пугаться здесь нечего, уговаривала она себя. Главное — не терять голову. Надо только найти выход из лабиринта.
Теперь она двигалась очень медленно, выставив вперед правую руку, чтобы избежать нового столкновения. Она шла вперед, и одновременно с ней двигался десяток других Джули в зеркалах. Ее охватила дрожь. Захотелось увидеть кого-нибудь еще, а не только собственное изображение. В других комнатах этой палатки смеха ей встречались люди, здесь же она почему-то оказалась в полном одиночестве, наедине со своими бледными изображениями, двигавшимися в унисон, как во сне.
Она снова свернула за угол и снова натолкнулась на собственные копии. То же лицо, та же фигура… Она осторожно протянула руку и провела по гладкой поверхности зеркала. Решилась снова свернуть.
Внезапно что-то привлекло ее внимание. Что-то здесь не так…
Глядя на собственные отражения, девушка почувствовала, как мороз прошел по коже. Изображения изменились. Лицо то же самое, ее собственное, однако на губах играет холодная, зловещая усмешка, и одежда другая. Жакета нет!
Джули пошатнулась и чуть не упала, наткнувшись на холодное стекло. С губ сорвался приглушенный крик.
Изображения в зеркалах пришли в восторг. Закивали головами, улыбка на губах стала шире. Раздался громкий голос Рослин:
— Наконец-то мы снова встретились, дорогая сестрица. И уж поверь, это будет наша последняя встреча.
Неожиданное появление сестры, конечно, явилось для Джули шоком. И в то же время ей это не показалось столь уж невероятным — встретить Рослин в комнате с зеркалами в маленьком городке штата Аризона. Скорее наоборот — сейчас эта встреча казалась неизбежной. Она ведь поклялась, что больше не станет бежать от сестры, а встретится с ней лицом к лицу, и будь что будет. Вот встреча и состоялась. Надо только постараться вести себя с достоинством.
Дрожащими пальцами Джули открыла сумочку, нащупала холодную рукоятку пистолета. От этого прикосновения ее решимость окрепла. Если понадобится, она воспользуется оружием. Она не позволит сестре так легко убить себя.
Рослин, казалось, все это забавляло.
— Ты удивлена, Сьюлин? Ты и в самом деле думала, что я тебя не найду? Да за эти несколько месяцев тебя уже несколько раз могли убить. Но, как уже сказала, сначала я хотела попугать тебя. Мне хотелось позабавиться, глядя, как ты убегаешь.
Джули сделала над собой усилие, стараясь, чтобы голос звучал спокойно:
— Я уже перестала удивляться всему, что касается тебя. — Она вглядывалась в зеркала, стараясь распознать живую Рослин среди изображений, определить, откуда доносится голос. — Не пойму только, почему ты послала вслед за мной кого-то другого, вместо того чтобы появиться самой.
Десятки Рослин ответили ей улыбками. Глаза их при этом оставались холодными, как лед.
— А это для того, чтобы попугать тебя, моя дорогая. Чтобы ты продолжала убегать и прятаться. Но теперь игра подошла к концу, и я решила получить удовольствие, закончив ее самостоятельно. Можешь не сомневаться, для меня это будет истинным удовольствием.
Взгляд Джули метался между зеркалами. Которая же из них настоящая Рослин?
— От убийства невинного человека, не сделавшего тебе ничего плохого, ты тоже получила удовольствие?
Все изображения одновременно пожали плечами.
— Ты имеешь в виду своего друга из Большого каньона? А почему я должна об этом сожалеть? Его смерть наверняка доставила тебе боль, и это уже хорошо. А кроме того, на войне, как известно, без жертв не обходится.
Джули больше не пыталась сдерживать гнев и отвращение:
— На войне, говоришь? Никакая это не война, Рослин. Самое обыкновенное убийство. Но у тебя, как видно, страсть к убийствам. Сначала этот мальчик, как его звали… Хью? Потом мама. Потом Дэн. Наверное, можно сказать, что тяга к убийству и есть главный признак твоего безумия.
Множество лиц в зеркалах исказились от ярости. Голос Рослин повысился до крика:
— Не говори так! Никогда так не говори! Ты безмозглая сучка! Если бы у меня с головой было не в порядке, то же самое было бы и у тебя. Мы ведь идентичные, забыла?
Джули покачала головой:
— Только внешне, Рослин. Во всем остальном мы нисколько не похожи. Это ты всех убиваешь, а не я. Это ты соблазнила отца и довела его до самоубийства.
Лицо Рослин снова перекосилось от гнева, но тут же, словно по мановению волшебной палочки, разгладилось. Она усмехнулась. Таинственное эхо несколько раз повторило этот звук.
— Хочешь вывести меня из себя, дорогая сестричка? Не выйдет! Я всегда была умнее тебя. Ты права, мы совсем не похожи, разве только внешне. Мы не похожи, потому я во всем тебя превосхожу.
— Ну, если ты настолько меня превосходишь по уму и если все равно собираешься убить меня, скажи, как тебе удалось меня разыскать. Я знаю, тебе кто-то помогает. Кто он — Шелл или Кен? И где он сейчас?
Рослин рассмеялась почти чарующим смехом.
— Тот, кто мне помогает? Да, он мой друг. Он сообщил, где ты остановилась в Сидоне, и я прибыла туда как раз вовремя, чтобы последовать за вами обоими, сегодня днем. Что же касается твоего вопроса о том, где он сейчас… Думаю, там же, где ты его оставила, на шоссе. Неплохо сработано, сестричка! Я и не думала, что ты на такое способна. Ну а кто он… об этом догадайся сама.
Джули медленно двинулась вперед, надеясь, что это движение поможет отделить живую Рослин от зеркальных двойников. Однако изображения Рослин двинулись в том же направлении, и теперь в зеркалах отражались она, Джули, и ее сестра.
В голосе Рослин появились издевательские нотки:
— Тебе не терпится поскорее с этим покончить, моя дорогая сестричка? Что ж, я не возражаю. Пожалуй, я получила от этой игры все, что можно.
Уловив в голосе сестры нотки, прозвучавшие, как приговор судьи, Джули быстро вынула из сумочки пистолет. В ту же секунду в руке Рослин появилось точно такое же оружие. Она издевательски рассмеялась:
— Как видишь, борьба пойдет на равных. Если, конечно, не считать того, что у меня есть опыт обращения с оружием, а у тебя нет. О, это будет истинное удовольствие! А когда все закончится, я получу не меньшее наслаждение от всех наших денег. Прощай, сестричка! Прощай навсегда.
Последние слова Рослин внезапно были прерваны резким стуком металла о стекло. В зеркале рядом с отражением сестры Джули неожиданно увидела еще одну фигуру — Кена Доусона. Револьвер в его руке выглядел огромным и пугающим.
— Сьюлин! — произнес он низким, дрожащим от возбуждения голосом.
Рослин задохнулась, побелела как мел. Она обернулась к Кену, подняв руку, как бы намереваясь оттолкнуть его.
— Нет-нет, Кен! Нет! Я не…
Слова ее потонули в грохоте. Раздался звон разбитого стекла: пуля прошла мимо Рослин и попала в одно из зеркал.
Онемев от ужаса, Джули наблюдала за тем, как Рослин резко повернулась и нацелила пистолет в голову Кену. Однако он успел выстрелить раньше и на этот раз не промахнулся. Рослин упала назад, повалив одно зеркало, потом другое. Палатка наполнилась звоном бьющегося стекла.
Джули инстинктивно натянула жакет на голову. Вокруг нее, одно за другим, падали и разбивались зеркала. Когда треск и звон утихли, она сняла жакет. От того, что открылось глазам, у девушки даже дыхание перехватило.
В воздухе столбом стояла пыль и пахло порохом. Впечатление огромного, отраженного зеркалами пространства исчезло. Она стояла в комнате средних размеров. Лишь два зеркала из всего лабиринта остались целы. Остальные усыпали пол осколками, холодными и сверкающими, как развалины ледяного дворца.
Напротив, у грязной полотняной стены, с раскрытым от изумления ртом стоял Кен. Между ним и Джули лежало тело Рослин. Огромное пятно крови расползалось по ее груди.
— Рослин?! — произнес Кен сдавленным голосом. — Рослин!
Вся дрожа, Джули подняла пистолет, сжала его обеими руками и нацелила в грудь Кену.
Выражение в глазах Кена постепенно менялось, по мере того как ему открывалась страшная правда.
— Нет! — вскрикнул он. — Не может быть!
Джули сглотнула слюну, продолжая тем не менее крепко сжимать в руках оружие.
— Да, Кен, ты убил не меня, а Рослин.
Он яростно затряс головой:
— Нет! Ты пытаешься ввести меня в заблуждение. Не забывай, я тебя хорошо знаю, Рослин. Знаю все твои штучки. Ты просто хочешь поиграть со мной.
Джули печально смотрела на него.
— Нет, Кен, это не игра. И никогда не было игрой.
Снаружи слышались крики, возбужденные голоса, звуки полицейской сирены.
Кен склонился над телом Рослин. В этот момент в палатку вбежали двое полицейских. Кен в панике поднял голову.
Когда полицейские их разоружили, Джули почувствовала невероятное облегчение. Конечно, теперь предстоят длительные объяснения. Без сомнения, будет расследование, и тем не менее все кончено. Все наконец завершилось, и она осталась жива.
Спустя полчаса девушка стояла у полицейской машины. Один из полицейских не спускал с нее глаз. Джули ничто больше не волновало. Она словно утратила всякую способность чувствовать.
— Джули! — раздался негромкий мужской голос, проникший сквозь завесу ее бесчувствия.
Она резко обернулась. Рядом высилась длинная фигура Шелла Фиппса. Все эмоции моментально вернулись к Джули, как резкая боль от внезапной раны. Она упала к нему на грудь, с радостью ощущая его тепло и силу.
— Шелл! Господи! Я в жизни никогда никому так не радовалась!
Встревоженный полицейский выступил вперед:
— Эта женщина находится под арестом.
— Все в порядке, сержант. — Шелл вынул из кармана визитную карточку и подал полицейскому. — Шелдон Фиппс. Адвокат мисс Мэлоун.
Джули высвободилась из объятий Шелла как раз в тот момент, когда из палатки вынесли носилки и понесли к машине «скорой помощи», стоявшей рядом с полицейским автомобилем.
— Это Рослин? — спросил Шелл.
Джули кивнула, с трудом сглотнув слюну:
— Кен убил ее. Он принял ее за меня.
Она подняла к нему лицо, на котором застыло потрясенное выражение.
Шелл кивнул:
— Я подозревал, что Кен с ней заодно.
Джули сдвинула брови.
— А ты-то сам, Шелл… Как ты сюда попал?
— Да… не могу сказать, что я успел вовремя. Детектив из меня никудышный. Я следовал за Рослин, но упустил ее на шоссе у Холбрука. Потом на улице случайно увидел ее машину. А проезжая мимо, заметил полицейские автомобили, и вот тут появилось ощущение, что это каким-то образом связано с вами обеими.
— Но ты так и не ответил на мой вопрос. Как ты вообще здесь оказался? Ты следовал за Рослин? Но почему?
— Когда умерла Стелла Деверо, Рослин явилась на похороны и на чтение завещания. Конечно, под твоим именем. Но сыграла недостаточно убедительно, во всяком случае, для меня. Например, она прогнала Полин. Я знал, что ты никогда бы этого не сделала. Ну и некоторые другие вещи тоже показались мне сомнительными. Поэтому я начал следить за ней. Кстати, ты не знаешь, где она была все предыдущие годы?
— Знаю, Шелл, но это слишком долго рассказывать. Длинная история.
— А что из этого знает полиция?
— Пока очень немногое. Я рассказала им, что Кен застрелил Рослин и собирался убить меня как раз в тот момент, когда вбежали они. Не знаю, насколько мне поверили.
— Об этом не волнуйся, любовь моя. Мы их убедим. — Он сжал ее локоть, заглянул в глаза. — Я буду рядом с тобой, вплоть до того момента, когда ты сможешь вернуться в Ки-Уэст как Сьюлин Деверо. — Улыбка его стала нежнее. — Хотя… сомневаюсь, что я когда-нибудь смогу воспринимать тебя иначе, чем Джули Мэлоун.
— Шелл, а ты сможешь когда-нибудь простить меня за то, что я тебе не доверяла?
— Это я должен просить прощения за то, что с самого начала не поверил тебе. И в Морстауне мне следовало убедить тебя, что я наконец поверил. С того дня я повсюду тебя искал.
— О, Шелл, я так виновата! Я доставила столько хлопот.
— Вовсе нет. После того, как ты во второй раз исчезла из Ки-Уэст, я обнаружил, что важнее тебя для меня ничего в жизни не существует. Я люблю тебя, Джули, так, как никого не любил, и даже не думал, что это возможно.
— Я тоже люблю тебя.
Девушка смотрела на него сияющими глазами. Увидела, как приближается полицейский, который, как она уже знала, отвечает за расследование.
Офицер дотронулся до своей шляпы:
— Пора ехать в участок. Попытаемся во всем этом разобраться.
— Могу я поехать вместе с ней, сержант? — спросил Шелл. — Я адвокат мисс Мэлоун.
Густые брови офицера поползли вверх в изумлении.
— Ну, я вам скажу, господин адвокат, ни с чем подобным я еще не сталкивался! Вы действуете быстрее, чем «скорая помощь». Насколько я знаю, эта дама еще даже не звонила насчет адвоката.
Шелл перевел смеющиеся глаза на Джули.
— О, я гонялся за ней, можно сказать, по всему континенту. Мне понадобилось некоторое время, чтобы ее догнать.
Он помог Джули сесть на заднее сиденье полицейского автомобиля.
— Да, кстати, ты знаешь, моя «Танцовщица» в конце концов все-таки нашлась.
— Правда? Она в порядке?
— В общем, да. — Он в нерешительности откашлялся. — И я вот о чем подумал. Когда все это закончится, может быть, поплывем в круиз по Карибскому морю? Может быть, на месяц или даже дольше, если захочешь.
— Это было бы чудесно, Шелл!
Она потянулась к нему для поцелуя. Некоторое время они сидели, прижавшись друг к другу. Потом Джули уютно устроилась, положив голову ему на плечо.