Лабрадор Трисон покоряет Голливуд

Глава 4

Нам пришлось потолкаться в пробках, чтобы добраться до отдела полиции по метрополитену. В это время город уже проснулся, и люди заспешили на работу. Со стороны казалось, будто все одновременно выехали на столичные дороги. Напарник то и дело с кем-то разговаривал по телефону, до меня долетали обрывки фраз: «Еду я, еду», «Не могу быстрей, Москва стоит», «Это не от меня зависит, все претензии к властям». Я смотрел в окно, сидя на пассажирском сиденье, и думал: «Вроде люди современные, разумные существа, а решить вопрос пробок на дорогах не могут. Неужели нельзя что-то с этим сделать?»

Вспомнил, как однажды смотрел по телевизору передачу о путешествиях, так вот ведущий рассказывал, власти какой-то страны решили этот вопрос очень простым способом: они разрешили частным автомобилям с чётными номерными знаками приезжать в столицу в чётные дни, а с нечётными – в нечётные. А те, кому нужно было каждый день ездить по делам, пересели на общественный транспорт. Таким образом решился не только вопрос пробок, но и проблема с загрязнением воздуха. После той передачи я подумал, почему бы и нам не перенять этот положительный опыт?

А однажды стал свидетелем разговора сотрудников в отделе. Один из них в сердцах говорил: «Да я лучше буду три часа в пробках торчать в своей машине, чем спущусь в метро». Меня очень удивило, когда большинство присутствующих мужчин и женщин согласились с ним. Тогда я понял: осуществить подобное в нашей столице невозможно. Что может заставить русского человека вылезти из своего тёпленького авто и пересесть на общественный транспорт? Видимо, в той стране, о какой шла речь в передаче, живут какие-то особенные люди.

Теперь, когда нам с напарником предстояло в метро ловить воришку, я волей-неволей задумался, а что же в нём такого ужасного. На чём я только не ездил: на трамваях, автобусах, маршрутках, электричках, даже на самолётах летал. А вот в метро никогда не был. Ведущий той самой передачи рассказывал, будто в Нью-Йорке даже знаменитости пользуются подземкой. Мне кажется, если в наше метро заглянет какая-нибудь «звёздочка», от её сияния остановятся все поезда.

Познакомиться с поездами мне предстояло чуть позже, а пока за размышлениями я не заметил, как мы добрались до места. На входе нас встретил сотрудник полиции, одетый, так же как и напарник, по гражданке. Раньше я думал, что все сотрудники непременно должны носить форму, а оказалось, оперативникам, наоборот, рекомендовано ходить в обычной одежде. Кстати, не только я, но и Александра так считала в самом начале конфетно-букетных отношений с Елисеевым. Помню, как в один из дней, сразу после службы, мы с напарником поехали забирать её с работы. Увидев возлюбленного в джинсах и джемпере, Саша удивилась.

– Максим, ты же полицейский, а на работу всегда ходишь в гражданской одежде.

– Дорогая, специфика моей работы такова, что я практически всегда нахожусь на выездах. А оперативник на задании в форме – это всё равно что разведчик Исаев надел бы мундир красноармейца и отправился в нём на приём к Мюллеру. Преступник от вида полицейского или машины с мигалкой шарахается, как чёрт от ладана, – объяснил он. – Кстати, а ты знаешь, что на самом деле настоящее имя Штирлица вовсе не Максим Максимович Исаев?

– Конечно знаю, – ответила она. – Этот псевдоним придумал Юлиан Семёнов для своего романа, а прототип Штирлица – разведчик Всеволод Владимирович Владимиров.

– Книжки любишь читать? – улыбнулся он.

– Куда ж без них.

Ну а дальше начались объятия и поцелуи, думаю, эту часть моих воспоминаний можно опустить и вернуться к делу.

– Старший лейтенант Морозов, – представился полицейский и протянул руку.

– Капитан Елисеев, – Макс ответил на рукопожатие и кивнул на меня, – мой напарник Трисон.

Старлей присел на корточки и не успел сказать «Дай лапу», как я протянул её.

– Ты смотри, какой умный, – улыбнулся он и потряс мою лапу. – Ну, привет, приятель. Рад познакомиться лично.

– Ав, – тихонько ответил я, чтобы не напугать людей, то и дело заходивших в здание и выходивших из него.

Я – пёс воспитанный, на моём языке это означает: «Я тоже рад знакомству».

– Брат, да ты ещё и разговаривать умеешь! – воскликнул Морозов. – Молодец, хороший пёс! – Он потрепал меня по холке.

Всегда удивлялся восторженной реакции людей, когда они слышали мои «ав» и «у-у». Такое чувство, будто я им Гамлета на английском языке зачитываю.

– Потерпевшая ещё здесь? – спросил Максим.

– Да, – кивнул Морозов, – пойдёмте в кабинет, а то мы вас заждались. Барышня уже хотела уезжать, но я убедил её дождаться вас.

Мы направились по длинному коридору, вдоль которого тянулись тёмные прямоугольники дверей, и уже скоро вошли в просторный кабинет с широким, почти во всю стену окном. Сбоку от рабочего стола сидела девушка. Её взгляд пробежался по Елисееву, а когда опустился на меня, на лице заиграла типичная улыбка – «какой милашка». После любвеобильной Александры я перестал обращать внимание на все эти ути-мути-пути.

– Капитан Елисеев Максим Андреевич, – представился мой хозяин.

– Вероника, – сказала она и поправила очки в чёрной оправе.

– А это мой напарник Трисон. – Макс кивнул на меня.

– Я уже поняла, – ответила она, по-прежнему не спуская с меня глаз.

Честное слово, от её пристального взгляда я немного растерялся. Я бы, может, даже покраснел, но собаки не умеют. Грешным делом подумал, может, к усам кусочек еды прилип? Я осмотрелся. Хоть бы зеркало повесили! А когда облизал морду на всякий случай, Вероника расцвела, точно подснежник в лесу. Может, она никогда не видела, как собаки умываются? Нашу перестрелку глазами заметили коллеги. Сдержанно улыбаясь, они переглянулись между собой.

– Не могли бы вы ещё раз рассказать, как у вас украли кошелёк? Для того чтобы найти вора, нужно знать все детали происшествия, – попросил старлей и занял место за рабочим столом.

Елисеев расположился напротив Вероники, а я прилёг чуть в стороне, чтобы видеть всех.

– Вчера, во второй половине дня, я возвращалась домой после учёбы. Свободных мест в вагоне не было, поэтому пришлось ехать стоя. Обычно по дороге я читаю книгу, а чем ещё заниматься тридцать минут? – спросила она непонятно кого и продолжила: – Рядом со мной стоял парень. Я не обратила на него внимания – ну стоит себе и стоит. А когда поезд качнуло и он навалился на меня всем телом, я подумала: «Зачем стоять так близко, если вокруг полно места?»

– В котором часу это было? – перебил её Елисеев.

– В четыре двадцать, – ответила Вероника. – Естественно, я от него отодвинулась, а он вдруг резко развернулся и чуть ли не бегом направился к выходу. По дороге столкнулся с пассажиркой, которая шла ему навстречу. Тогда с его головы слетела бейсболка и упала в проходе. Я подобрала её и пошла за ним, чтобы отдать. Но в этот момент поезд подъехал к станции, парень выскочил из вагона, а я не смогла протиснуться сквозь толпу входящих пассажиров. В общем, он убежал, а я осталась с его кепкой. – Она кивнула на непрозрачный полиэтиленовый пакет, который лежал на столе. Макс взял его и заглянул внутрь. – Честно сказать, в тот момент я не увидела ничего подозрительного, подумала: видимо, парень боялся проехать свою станцию. Мало ли, может, он первый раз оказался в метро. Я не придала значения и выкинула это из головы. А когда сегодня утром не нашла свой кошелёк, я вдруг вспомнила об этом парне, и до меня дошло, почему он крутился возле меня и так быстро покинул вагон.

– А сумка осталась цела? – спросил напарник.

– Кошелёк лежал не в ней. Я перед поездкой покупала билет и зачем-то сунула его в карман пальто.

– Вот в тот момент он вас и заприметил, – ухмыльнулся Елисеев. – И вы до самого утра не вспомнили о кошельке?

– Нет. – Вероника мотнула головой. – Я вышла из метро и сразу пошла домой. А потом больше никуда не выходила.

– Вы не запомнили, как парень выглядел? – поинтересовался Елисеев.

– Нет, к сожалению. Пока я читала, мне было не до него, а когда он навалился на меня, я просто отодвинулась, и всё. А потом видела его только со спины. Что я могу сказать о нём? Высокий, худой, темноволосый. Таких парней видимо-невидимо в метро.

– Что было у вас в кошельке? – спросил Макс.

– Паспорт, две тысячи рублей, банковская карта, разные визитки, – перечислила Вероника. – Вы знаете, я обратилась в полицию не из-за денег, я понимаю, что мне их уже никто не вернёт, и даже не из-за документов – что поделаешь, придётся восстанавливать. Я пришла из-за мышки, которая лежит в потайном кармашке кошелька. Понимаете, она мне очень дорога, она мне…

– Что ещё за мышка? – Макс нахмурился и переглянулся с Морозовым. Тот ухмыльнулся и дёрнул плечом.

– Ну, кошельковая мышь, это такой амулет, он мне достался по наследству от моей прабабушки, – попыталась объяснить Вероника. – Понимаете, это очень ценная и старинная вещь. Мне ничего не нужно, только помогите вернуть её.

– А вы не обращались в стол находок метро? – спросил Елисеев.

– Нет. – Она замотала головой, отчего её каштановые кудряшки запрыгали по плечам.

– Обычно воры забирают деньги, а кошельки сбрасывают. Потом их находит кто-то из пассажиров и, как правило, отдаёт сотрудникам метро, ну а те уже сдают в стол находок. Зайдите туда, возможно, ваша мышь уже дожидается вас, – посоветовал Елисеев.

– А если не дожидается, вы поможете её вернуть? – с надеждой спросила Вероника. – Мне ваш коллега, – она кивнула на старшего лейтенанта, – рассказал, какой у вас умный пёс, он может найти кого угодно! – Она посмотрела на меня умоляющим взглядом.

Детка, да не смотри на меня так, я же не бог. Обещаю, сделаю всё, что в моих силах.

– Трисончик, миленький, помоги, пожалуйста, – жалобно попросила она. – Я тебя вовек не забуду.

Надо же, имя моё запомнила с первого раза. А тому, что произнесла его в уменьшительно-ласкательной форме, я нисколько не удивился. Одним словом – женщина.

– Вероника, мы с Трисоном сделаем всё, что от нас зависит. – Елисеев озвучил мои мысли.

Она спешно поднялась со стула, повесила на плечо сумку, которая лежала у неё на коленях.

– Я пойду, – сказала она, – а то уже половину лекций пропустила.

После её ухода коллеги принялись обсуждать план действий. Из разговора я сделал вывод, что это может затянуться на несколько дней. Да, чувствую, придётся потрудиться основательно. Пока люди общались, я решил вздремнуть. Неизвестно, когда ещё появится возможность вытянуть лапы. Я развалился посреди кабинета, закрыл глаза и провалился в некрепкий сон.