Лада

* * *

— Дружинники из Быстрограда возвращаются, — крикнул посланный из дружинной избы малец и тут же убежал дальше новость сообщать.

— Батюшка Небо, — Лада уронила тесто, которое месила и всплеснула руками, образовав вокруг себя облачко из муки. — Всемил возвращается.

— Беги уже, — улыбнулась ей служанка Лета. — Столько ведь ждала.

— Спасибо, — Лада вытерла руки о передник, и поспешила к себе в комнату. Там она сменила платье, переплела косу, критически осмотрела себя в зеркале. Отражение девушку вполне устроило, и она побежала к городским воротам.

Пятьдесят дружинников гордо восседая на конях, въезжали в город. Их встречали радостными криками и цветами. Лада глазами нашла Всемила и прижала руки к сердцу. Какой же он стал. Возмужал, окреп, а красавец какой. Тут Всемил подругу заметил и счастливо ей заулыбался. Когда старшина отряда дал приказ спешиться, и разойтись, Лада бросилась на шею другу.

— Ладушка, — Всемил закружил подругу. — Какая же ты стала. Дай я на тебя посмотрю, — он отстранился на расстояние вытянутой руки. — Ох, хороша. Небось всем мужикам в городе голову вскружила?

— На что мне все мужики? — заулыбалась Лада. — Устал с дороги?

— Не очень. Сегодня как встали, так я всё о пирожках мамы твоей вспоминал. Не делала тётка Лебедь сегодня пирожков?

— Я делала. Или моих пирожков тебе не хочется?

— Шутишь, твои ещё лучше, — не задумываясь соврал Всемил, хотя откуда ему было знать научилась ли Лада готовить так же хорошо как её мать. Но обижать подругу он не хотел и поэтому из рук Лады съел бы даже пироги с тиной болотной. Съел бы и похвалил.

— Я принесу, — Лада улыбнулась. — Ты сейчас домой?

— Да, нас до завтра отпустили.

— Вечером наверняка в вашу честь гуляния будут, — девушка затеребила конец косы.

— Хорошо бы. Пойдёшь со мной?

— Пойду, — девушка опустила глаза, и на её щеках заиграл румянец.

— Ох Ладушка, — Всемил сгрёб подружку детства. — Как же я без тебя скучал.

— Раздавишь, — смеясь, стала отбиваться Лада. — Ой, дядька Слав, — Лада только теперь заметила что отец Всемила стоит у них за спиной. — Ну что же ты?

— Да вот жду пока он с тобой, краса моя, наобнимается. С красивой девкой всяко приятнее обниматься чем со стариком отцом.

— Батя, — Всемил раскрыл руки.

— Иди сюда, малой, — Слав обнял сына.

— А ты совсем взрослой стала, Лада, — заметил Любомир, который с отцом уже успел поздороваться и теперь ждал пока тот с Всемилом закончит.

— А ты вот не изменился, — кокетливо отозвалась девушка.

— Да с чего бы мне? — усмехнулся Любомир.

— Ну Всемил вот поменялся.

— Ну так Всемил мальчишкой сопливым уехал.

— И вовсе не сопливым, — тут же ощерилась Лада. — И вообще, проси богов чтобы он у тебя девок уводить не стал.

— А ты на что? — усмехнулся мужчина.

Лада хмыкнула, но возражать не стала. Действительно, зачем Всемилу девок у брата отбивать, когда она есть.

Дома Лада сразу бросилась на кухню, готовить для Всемила пирогов, а едва они испеклись, стала собирать корзинку с едой. Она положила туда не только пирожков, но и котлет и мяса копчёного и рыбки солёной.

— Ой смотри, погонит тебя прочь с такой корзиной жена Слава, — усмехнулась служанка Лета.

— С чего бы? — нахмурилась Лада. Вообще‑то про новую жену дядьки Слава она действительно забыла. А ну как той и правда не понравится, что Лада со своей стряпнёй пришла? — Погонит, значит Всемил к нам ужинать придёт, — решила она и отправилась к другу.

— О, Ладушка, — обрадовались ей мужчины. Дома был даже Ратибор, старший сын Слава, который семью навещал не часто. А вот мачехи ребят не было.

— А пахнет как, — Всемил забрал у девушки корзину и тут же стукнул Любомира по руке. — Не лезь, это мне.

— А ты не треснешь? — беззлобно поинтересовался Любомир.

— Нет, я специально местечко оставил, — Всемил погладил себя по животу.

— Я на всех положила, — улыбнулась Лада.

— Слыхал, — Любомир отобрал у младшего брата корзину и выудил оттуда котлету. — М–м–м, вкусно, — сказал он с набитым ртом и передал корзину Ратибору.

— Неужто сама готовила? — спросил Всемил, получив корзину обратно, после того как она прошла через все руки.

— Конечно сама, — надулась Лада. — Я умею. И не хуже матери.

— Даже лучше, — заявил Всемил. — Превзошла ты Лебедь.

— Точно, — поддакнул дядька Слав. — Лучше невесты не сыскать, — он глянул на Всемила.

— Согласен, — кивнул тот и выудил из корзины кусок солёной рыбы.

— Рыбу Лета солила, — смущаясь, призналась Лада.

— Передай ей что вкусно очень, — с набитым ртом, попросил Всемил. — Там ещё пирожки остались? — сунул он нос в уже пустую корзину. — Вот проглоты.

— Да кто бы говорил, — усмехнулся Ратибор. — Обожрёшься ведь.

— Считай что мы тебя спасли, — поддержал брата Любомир.

— Ой спасители, — шутливо поклонился Всемил. — Сказали бы лучше, что так вкусно, что сами остановиться не могли.

Лада не вмешивалась, она только польщено улыбалась, прибирая со стола посуду.

— Ладушка, ты оставь это, Дара перемоет, — сказал Слав.

— Да мне не трудно, — Лада быстро расправилась с грязной посудой. — Ну, вроде всё, — она огляделась вокруг. — Пойду я тогда.

— Гулять не передумала? — спросил Всемил.

— Нет, зайди за мной, как соберёшься, — девушка упорхнула к себе.

— Эх, хороша невеста, — причмокнул дядька Слав.

— Точно, повезёт кому‑то, — согласно кивнул Всемил. — Пойду я рубаху нарядную поищу, — заявил он и ушёл, не заметив удивления на лицах отца и братьев.

— Кому‑то? — утонил Слав, хотя Всемила уже не было в комнате. — Любомир, скажи в Быстрограде у него кто‑то остался? Девку я имею в виду.

— Да нет, — пожал плечами Любомир. — Крутил он со многими, но ничего серьёзного, мы же знали что домой вернёмся.

— Я думал он Ладу сватать будет, — растерянно сказал Ратибор.

— Вот и я так думал, — хмыкнул Слав. — Она же его ждала, парней от себя гоняла, ни с кем не гуляла.

— Может одумается? — предположил Любомир. — Лада дюже хорошенькой стала.

— Губы не раскатывай, — строго велел Слав, вставая из‑за стола. — Конечно одумается, они с малолетства друг за друга сговорены. Пообвыкнется Всемил немного дома, да сватов к Никите зашлём. Нечего тянуть, а то уведут девку, — Слав ушёл, а Ратибор и Любомир переглянулись.

— Что‑то не похоже чтобы Всемил хотел на ней жениться.

— Да он вроде скучал по Ладе, — Любомир почесал затылок. — Письма ей писал, подарки перед отъездом искал.

— Ну дак ты же сам слышал, он сказал кому‑то повезёт, значит сам он в жёны её брать не собирается.

— Странно это, — покачал головой Любомир. — Не понимаю я ничего.

— Ладно, время покажет, — Ратибор встал. — Пошёл я, бывай, — он хлопнул брата по плечу и отправился к себе, в дружинную избу. Любомир поразмышлял ещё немного, но ни до чего не додумался и отправился переодеваться, идти на праздник абы в чём он тоже не собирался.

На главную площадь города, где начинались гуляния, Лада вошла под руку со Всемилом. Девушка была совершенно счастлива. Их пара была самой красивой, на Всемила смотрели почти все девушки, даже те кто со своими парнями пришли, но Лада не сердилась, пусть смотрят, лишь бы руками не трогали.

Заиграла музыка, и Всемил закружил подругу в танце. Лада смеялась, танцевала и ей казалось что счастливее неё нет никого на свете.

— Лада, ты бы уступила Всемила другим девушкам, все же потанцевать хотят, — насмешливо попросила Ладу Велеса, младшая княжеская дочь, когда парень отошёл на минутку к друзьям

— Обойдутся, — усмехнулась Лада.

— Жадина, — беззлобно улыбнулась Велеса.

— Я его два года ждала, — возразила Лада. — Сам захочет ещё с кем танцевать, удерживать не буду, а так, — она лукаво улыбнулась.

— Лада, — позвал Всемил. — Скажи, а вон там в красном платье кто? — мужчина кивнул на противоположную сторону площади.

— Злата, кузнеца нового дочка. Они полгода как приехали.

— Злата, значит. Миленькая, — Всемил поправил рубаху и подкрутил усы. — Познакомишь?

Велеса испуганно взглянула на подругу, Лада растеряно смотрела на приятеля, а потом не сразу, но согласно кивнула.

— Пошли, — она взяла Всемила под руку.

Лада представила Всемилу Злату и её подружек, а потом отошла в сторонку и с ужасом наблюдала как её Всемил заигрывает с другой девушкой. Она смотрела, как он пригласил Злату на танец, потом на следующий, как он угощает её печёными яблоками и конфетами. На третьем танце, когда Всемил прижал к себе Злату чуть сильнее, чем то требовалось, Лада не выдержала и бросилась домой.

— Ладушка, ты чего? — удивился возвращению дочери Никита.

— Лада? — Лебедь сразу поняла что что‑то случилось. — Ладушка, — она побежала за дочерью наверх.

— Всемил? — спросил Никита, вбегая в светёлку за супругой. — Он тебя обидел? Оскорбил?

— Он… Он… — Лада плакала. — Он со Златкой танцует.

— Милая, ну подумаешь, потанцевал немного с другой, — облегчённо выдохнул отец девушки. — Ты же знаешь, Всемил от тебя без ума.

— Он яблоки ей покупал, — обиженно возразила Лада. — Ей, не мне, на меня он больше даже не взглянул. А ещё он сказал, что она миленькая.

Супруги Яснокаменые переглянулись.

— Детка, может он тебя просто дразнит? — предположил Никита, хотя и сам понимал что версия дурацкая.

— Нет, он сам меня попросил с ней его познакомить, — Лада упала на подушки, зарыдав ещё сильнее. — Меня. С другой. Как он мог? Я так ждала…

— Лада, — Лебедь нахмурилась и подняла дочь за плечи, тряхнув её как следует. — Вспомни о гордости. Если мужчина предпочёл тебе другую, ему же хуже.

— Это не мужчина, это Всемил, — закричала Лада. — Мой Всемил.

— Тогда борись за него, — Никита вздохнул. — Только мать права, о гордости не забывай. Ты лучше любой Златки.

— Я лучше, — Лада вытерла мокрые от слёз щёки. — И он мой. Я его никому уступать не собираюсь.

— Вот и славно, — Лебедь горько вздохнула. — Пойди умойся и спать ложись, утро вечера мудренее.

— Ну нет, я обратно на площадь пойду, — Лада решительно поднялась. — Пусть Златка не радуется раньше времени.

— Ох не нравится мне всё это, — пробормотал Никита, когда Лада приведя себя в порядок убежала.

— И что это на Всемила нашло? — Лебедь взяла мужа под руку и вместе с ним села на ступеньку крыльца. — Может правда дразнит? Но зачем?

— Да кто ж его знает.

— Ох, кабы Лада глупостей не наделала, — Лебедь нахмурилась.

— Вразуми её матушка Земля, — Никита коснулся ладонью земли. — Маленькие детки, маленькие бедки, — вздохнул он. Лебедь ничего не ответила.

— Всемил, — Лада решительно втиснулась между другом и Златой. — Там сладости заморские продают, пойдём попробуем.

— Злата, пойдёшь с нами? — спросил Всемил.

— Не пойдёт, — успела опередить положительный ответ Златы Лада. — Её вот ждут, — она неопределённо кивнула. Всемил посмотрел туда куда Лада указала и заметил нескольких дружинников, смотрящих на него и девушек.

— Это не меня, — воскликнула Злата, но было поздно, Лада уже увела Всемила и он не услышал.

— Ты не сказала что у неё кто‑то есть, — Всемил вздохнул.

— А ты не спрашивал, — проворковала девушка. — Ой, смотри колечки какие.

— Твой отец лучше делает, — заявил парень.

— Конечно лучше, — согласилась Лада. — Да только он с золотом да серебром работает, а это просто колечки, каждый день носить.

— Лучше одно иметь, но стоящее, — Всемил пошёл дальше. Лада вздохнула и поспешила следом.

— А это случаем не Добрыни Кривого дочь? — спросил Всемил, когда они с Ладой, сидя на чьём‑то заборе, ели купленные сласти.

— Она, — Лада скрипнула зубами.

— Ты подумай, — хмыкнул Всемил. — А таким заморышем была.

— Она и сейчас заморыш.

— Да ладно тебе, — Всемил улыбнулся. — Не наговаривай.

— Мне лучше знать, — возразила Лада. — Нормальному мужику в её сторону смотреть не стоит. Да и отца её вспомни, он‑то за эти два года не похорошел и лучше не стал.

— Вот уж точно, — хрюкнул от смеха Всемил.

Лада удовлетворённо кивнула, только брови её мимолётно к переносице сошлись. Не нравилось ей совсем что Всемил на других девок заглядывается, будто её и нет совсем.

— Пойдём ещё потанцуем, Всемилушка, — попросила она.

— Пойдём, — Всемил спрыгнул с забора и осторожно снял с него Ладу. Девушка улыбнулась и обвила его шею руками.

— Какой ты сильный стал.

— Да ты лёгенькая, — улыбнулся парень. — Я тебя на руках через весь город пронести смогу, а потом обратно. И даже не запыхаюсь.

— Ой хвастун, — Лада ласково потрепала кудри Всемила.

— Проверить хочешь?

— Хочу, но не сейчас. Сейчас танцевать хочу.

— Твоё желание для меня закон, — Всемил был рад что Лада отказалась. Всё же через весь город туда и обратно это он погорячился. Вот никак у него не получалось язык за зубами держать, вечно прихвастнуть старался.

Домой Лада вернулась под утро, Всемил проводил её до калитки и ушёл. Девушка смотрела ему вслед, и улыбка сползала с её лица. В доме было тихо, все уже спали. Лада стараясь не шуметь, пробралась в свою комнату и легла. Она старалась не плакать слишком громко, чтобы Дарену не разбудить, но слёз сдержать не могла. Надо было быть полной дурой чтобы не понять что не нужна она Всемилу, весь вечер он на других девок засматривался, будто выбирал. А Лада дурой не была.

В последующие дни и недели Лада умудрилась наговорить Всемилу гадостей почти про всех девушек в городе. Эту назвала гулящей, тут безрукой, третью уродиной. Иногда, когда она оговаривала хороших девушек, ей становилось стыдно, но Лада вспоминала что если она скажет что‑то хорошее, то Всемил уйдёт и добавляла ещё чего‑нибудь гадкое. Она плакала каждую ночь, возвращаясь после прогулок с Всемилом, и не понимала, ежели она ему не нужна, то зачем приходит, зачем с собой зовёт. А если нужна, то почему с её помощью другую себе ищет.

Не понимала этого не она одна, Любомир и дядька Слав тоже наблюдали за Всемилом и Ладой с недоумением.

— Любомир, — позвал младшего брата Ратибор, что только сменился с дозора и как раз шёл в дружинную избу чтобы выспаться. Шёл, да остановился на главное площади, где молодёжь гуляла. — Что происходит?

— Ты о Всемиле? — Любомир вздохнул.

— А о ком ещё? Смотри, он же с девицей той заигрывает. Лада же тут, ты посмотри, она вон губы стоит кусает.

— Не дай ему уйти, — вдруг попросил Любомир. — Попробую я ревность к Ладе у него вызвать.

— Какую ревность? — начал было Ратибор, но Любомир уже ушёл.

— Всемил, — окликнул Ратибор брата. — Поди сюда.

— У тебя что‑то важное? — нехотя повернулся Всемил.

— Подойди, тебе говорят, — рассердился дружинник. — Ты что творишь? — спросил он, когда Всемил всё же подошёл.

— Ты о чём?

— Ты чего это с чужими девками заигрываешь?

— А с какими мне заигрывать? — хмыкнул Всемил. — И вообще тебе‑то что? Или ты сам на неё глаз положил?

— Ты по что Ладу позоришь? — сердито спросил Ратибор. — У неё на глазах другую обхаживать, это что вообще такое?

— А причём тут Лада? — удивился парень.

— Ты что издеваешься? — Ратибор удивился. — Вы ж с Ладой сговорены едва ли не с младенчества, она тебя ждала, ни с кем больше не гуляла.

— Да брось ты, — не поверил Всемил и обернулся на Ладу, которая с Любомиром разговаривала. — Она же мне как сестра.

— Как сестра? — Ратибор изумился ещё больше. — А она про то знает?

— Про что?

— Про то, что любишь ты её не как девушку, а как сестру?

— Ну конечно, — уверенно заявил Всемил. — Я так думаю, — добавил он совсем неуверенно и снова посмотрел на Ладу.

— Ладушка, — начал Любомир вкрадчиво. — А ты всё хорошеешь.

— Спасибо, — девушка слабо улыбнулась.

— Я тут подумал, — Любомир потёр бородку. — Вспомнил, вернее.

— О чём?

— Должна ты мне кое‑что, помнишь?

— Как не помнить? — Лада немного смутилась. — И когда же расчёт по долгу получить хочешь?

— А прямо сейчас, — заявил Любомир.

— Сейчас? Прямо тут?

— Да, а что мешает кто?

Лада бросила испуганный взгляд на Всемила и решилась.

— Нет, — ответила она. — Только, — девушка опустила глаза. — Я ещё ни разу… Ни с кем…, — она смутилась окончательно.

— Не беда, мне не в первой, — Любомир усмехнулся и разгладил усы. — Только целовать буду по настоящему, — предупредил он и притянул девушку к себе. Лада ахнула, но ничего возразить не успела, губы Любомира помешали.

— Что он творит? — возмутился Всемил, но вмешаться ему не дал Ратибор.

— Ах ты потаскуха, — на Ладу с кулаками кинулась дочь Добрыни Кривого, которая считала что раз Любомир её пару раз потискал, то у них всё серьёзно.

— Эй, остынь, — Любомир перехватил возмущающуюся девушку и оттолкнул её в сторону.

— Ах вот как? Так ты значит? Выбирай или я или она, — Бажена Кривая упёрла кулаки в бока.

— Она, — не задумываясь хмыкнул Любомир, которому Баженка надоела уже хуже горькой редьки.

Лада усмехнулась, ну что ж, значит, не она одна поцелуй этот в корыстных целях использовала. Ну и пусть, зато Всемил вон с Ратибором ругается, явно из‑за них, а значит, не напрасно было. А то что Любомиру это тоже с пользой, так с неё не убудет. Девушка улыбнулась Любомиру, ещё раз посмотрела на Всемила и решила что сейчас будет лучше уйти, пусть Всемил помучается немножко.

— Любомир, ты спятил, — накинулся на брата Всемил, когда сумел освободиться от хватки Ратибора. — Совсем совесть потерял?

— Ты о чём? — невинно поинтересовался Любомир.

— Не притворяйся. Это же Лада.

— И что?

— Ты с чего это целоваться к ней полез? — кипятился Всемил.

— Полез, — фыркнул Любомир. — Я не полез, должна она мне поцелуй была, просто долг вернуть попросил.

— За что это она тебе должна была? — Всемил был страшно зол.

— Да за тебя, братишка, — усмехнулся Любомир. — Помнишь, когда отец тебя отодрал за поход на озеро в русалочью неделю? Лада тогда прибежала, а ей наверх подняться не разрешили. Вот она и пообещала мне поцелуй, если я отвернусь на минутку. Я и отвернулся.

— Так это когда было? Что ж ты сразу‑то не поцеловал?

— А какой мне интерес был сразу её целовать? — парировал Любомир. — Ей тогда лет десять было. Мы договорились что долг она мне вернёт когда подрастёт. А сейчас я решил что уже можно. И поверь мне, она уже совсем выросла, — Любомир усмехнулся и, насвистывая весёлую песенку, пошёл к дому.

— Ты это видел? — Всемил попытался найти сочувствия у Ратибора.

— Видел и что? — пожал плечами тот. — Тебе она как сестра, ему, видать нет.

— Но это же Лада.

— Что ты заладил Лада, да Лада. Ну Лада и что? Раз Лада то не девка что ли? Любомир прав она девица видная и если тебе не нужна, то охотники до неё быстро найдутся, — Ратибор тоже ушёл, оставив взбешённого Всемила одного. Парень хотел было немедленно отправиться на поиски Лады, но тут его окликнула новая знакомая и он решил что Ладе вычитать за неприемлемое поведение ещё успеет.

Лада, наблюдавшая за Всемилом из‑за угла дома в конце улицы, сердито стукнула кулаком в стену. От бессилия и злости хотелось заплакать, но плакать девушка не стала, а поспешила домой. Там она достала из‑под перины заветный платочек, в котором собирала денежки, что отец ей иногда давал. Денег собралось не мало. Лада зажмурилась, но потом решительно встала, бросила на себя взгляд в большое зеркало на стене и кивнула. Не хочет Всемил по–хорошему, будет по–плохому. Лада открыла сундучок со своими сокровищами и нашла там кружевной платочек, со следами засохшей крови. Это незадолго до своего отъезда Всемил нос разбил, а она новеньким, только что сделанным платочком ему кровь вытирала. А вот прядочка волос русых, Всемил ей их отрезал, на память, чтобы не забывала друга, пока он в отъезде. Вот теперь это всё и пригодится. Лада осторожно завернула платок и прядь волос, несколько раз глубоко вздохнула и решительно вышла на улицу. Она пошла к Северным воротам, я от них к лесочку, туда где жила местная колдунья.

— Здрава будь, хозяюшка, — Лада робко топталась у калитки ведьминого дома.

— И тебе не хворать, — ведьма внимательно рассматривала посетительницу. — Проходи, коли по делу пришла.

— Я по делу, — Лада вошла в дом вслед за хозяйкой.

— И что же у тебя за дело ко мне? — ведьма, не старая ещё женщина, сложила дрова, что принесла с улицы, у печи и села за стол, приглашая присесть и гостью. — Хотя дай сама угадаю, парня приворожить надо?

— Надо, — едва слышно согласилась Лада. — Люблю я его.

— А он тебя, стало быть, нет?

— И он меня любит, — возразила девушка. — Просто… просто… не знаю я в чём дело, только на других девок он постоянно смотрит. А он мой. Мы с малолетства с ним вместе, я два года его ждала, никого до себя не допускала, а он… он… — Лада заплакала.

— Так может просто разлюбил он тебя? — сочувственно спросила ведьма. — Случается такое.

— Нет, — Лада решительно покачала головой. — Вы поможете мне?

— Можно, — колдунья вздохнула. — Только ты знать должна что полюбить тебя его никакое зелье не заставит. От приворотного зелья он рядом с тобой будет, будет его к тебе тянуть, плохо ему без тебя будет, но чувства…, — женщина покачала головой. — Не будет у него чувств к тебе. Уйти не сможет, ненавидеть начнёт.

— Не начнёт, — упрямо возразила Лада. — Мне надо только чтобы он на других смотреть перестал.

— Ну что ж, я тебя предупредила, — колдунья встала. — Вещь мне его нужна личная.

— У меня кровь есть и волос.

— Пойдёт. Давай.

Лада протянула ведьме платок и пару волосков из пряди, что с собой захватила, а остальное испуганно к груди прижала. Ох как же сердечко у неё колотилось. Обычно на такие сумасбродства она всё время со Всемилом ходила, а тут…

— Кровь мне твоя нужна.

— Вся? — ахнула Лада.

— Нет, конечно, — ведьма улыбнулась. Ох женщины, все как одна этот вопрос задают. Сначала «Ой люблю его до смерти», а как дело до капли крови доходит, так сразу в кусты

— Погуляй с полчасика, — велела колдунья, уколов Ладе палец и выдавив из него пару капелек крови. — Мне отвар сварить надо.

Девушка молча вышла из домика, но далеко не пошла, опустилась на землю у калитки. Ей было страшно, а ещё почему‑то пропало чувство что она всё правильно делает. Уж очень смущали её слова ведьмы про то, что приворожённый Всемил ненавидеть её начнёт. Нет, не может такого быть, не сможет Всемил её возненавидеть. Это же Всемил. Уж столько лет они вместе и ни разу даже не ссорились всерьёз. Ей надо только чтобы он на других смотреть перестал, а на неё как надо взглянул. И вспомнил всё, как любят они друг друга и что лучше неё, Лады, ему девушки не сыскать.

Через полчаса колдунья вышла и протянула девушке кувшинчик с отваром.

— Он безвкусный, — сказала она. — Подольёшь в питьё своему желанному. Только учти, узнает он что приворожила ты его, колдовство разрушится. Он уйдёт, а тебе будет плохо. И не потому что уйдёт, отвечать будешь за вмешательство в естественный ход вещей.

— Если он уйдёт мне жить смысла не будет, — прошептала Лада, прижимая кувшинчик груди.

— Три монеты с тебя.

Лада расплатилась, сумма была немаленькая, но девушка заплатила бы и больше. Она, оборачиваясь, пошла обратно к городу и чем ближе был родной дом, тем сильнее таяли остатки уверенности Лады в том, что она делает всё правильно.

— Всемил, — девушка очень обрадовалась, увидав друга около дома. — Как хорошо что я тебя встретила. Ты голодный?

— Есть немного, — Всемил смутился, он вспомнил что хотел поговорить с подругой, но потом забыл. И ладно бы ему хоть что‑то перепало, так нет, девка та с площади поманила, а потом на попятную пошла, мол она не такая, а у мужиков одно на уме. Только время зря потерял.

— Тогда пошли к нам, покормлю, — предложила Лада.

— А это что? — спросил Всемил, кивнув на кувшин у девушки в руках.

— А… это от бессонницы, — тут же придумала девушка. — Сплю в последнее время плохо, вот мне и посоветовали к колдунье сходить. А ты хорошо спишь?

— Да тоже не очень, — признался Всемил.

— А я с тобой поделюсь.

— Да не надо, сам схожу. Может, отвар под тебя специально сделан или тебе всё надо выпить, чтобы подействовало.

— Мне с запасом сделали, — уверенно сказала Лада. — А тебе некогда, служба же.

— Это точно, служба, — согласился Всемил. — Но я не то чтобы совсем плохо сплю, просто… видать, к дому никак не привыкну.

— Значит, решено, — Лада открыла калитку, пропуская друга во двор.

Пока девушка накрывала на стол, да еду Всемилу подавала, она почти успокоилась, но как дело дошло до отвара, руки снова предательски задрожали.

— Что с тобой, Ладушка? — Всемил забеспокоился. — Ты что‑то тихая совсем.

— Да показалось тебе, — Лада поставила перед Всемилом кружку с отваром. — Кушай. Может ещё что хочешь?

— Да, — вспомнил Всемил и подвинул к себе кружку. — Ты зачем с Любомиром целовалась?

— Должна я ему поцелуй была, — Лада внимательно смотрела на друга, пытаясь понять, действительно ли он её любит или она себе всё выдумала. Смотрела и ничего не видела. И злилась на себя за это. Ну это же Всемил, её Всемил, она же знает его лучше чем кого‑либо. Вот сидит он за столом и так это естественно, как будто так и надо. Он ест, она за ним ухаживает. Он её защищает, она о нём заботится. Они же просто созданы друг для друга. И никакое зелье этого изменить не сможет, — Лада выбила кружку из рук Всемила, когда тот уже почти отпил из неё.

— Ты чего? — Всемил вскочил, отряхивая рубаху и штаны от разлившегося отвара.

Лада не ответила, а только отошла к окну, сжалась и заплакала.

— Лада, да что с тобой? Это не от бессонницы отвар был?

Девушка отрицательно покачала головой и закусила конец косы, чтобы в голос не завыть.

— А что это? — спросил Всемил. — Лада, я спросил что это было? — настойчиво потребовал он.

— Зелье приворотное, — прошептала девушка.

— Ты что спятила? — Всемил резко развернул её к себе лицом. — Лада, ты что?

— Это ты что? — закричала Лада. — Чем я тебе не хороша? Я так тебя ждала, а ты… ты всё на других смотришь, да ещё и меня же о них выспрашиваешь.

— Лада, да я…

— Ты, — не дала ему закончить девушка. — Кабы ты приехал и сказал, «прости не люблю я тебя больше», мне бы больно было, но я б поняла. А ты? Ты обнимал, говорил что скучал. Зачем? Зачем, если не любишь ты меня?

— Лада, я тебя очень люблю, но как сестру.

— Как сестру? — Ладу будто ударили, она даже кричать перестала.

— Конечно, как сестру, — кивнул Всемил. — Мы же с тобой всегда вместе были, как брат и сестра.

— Я не хочу чтобы ты меня как сестру любил, — Лада снова сорвалась на крик. — Ты мне не брат и любовь у меня к тебе не сестринская.

— Что тут происходит? — в трапезную ворвался Никита, который крики в мастерской своей услышал. — Всемил? Лада?

— Я тебе не сестра, — продолжала кричать девушка. — Слышишь?

Всемил стоял совершенно ошарашенный, он только теперь понял во что влип и о чём говорил Ратибор.

— Ну что ты молчишь?

— Лада, я не знаю что тебе сказать, — голос Всемила не слушался. — Прости, я не знал что ты… что так…

— Убирайся, — Лада кинула в друга кувшином с остатками зелья. — Видеть тебя не хочу. Вон отсюда, — она хотела ударить Всемила, но её перехватил отец.

— Уходи, — приказал он парню и Всемил будто проснулся. Бросив на Ладу виноватый взгляд, он поспешно ушёл.

— Ненавижу его. Я же не сестра…, — рыдала девушка у отца на груди. — Почему он любит меня как сестру? Почему?

Никита не знал что ответить дочери. То, что Всемил любит Ладу по–братски, всё объясняло, но легче от этого понимания не становилось никому, а уж Ладе и подавно.