Лаодамия

Какая тишь и тьма… Ни зги вокруг…

Сейчас луна взойдет… В чертоге пусто…

Там и молиться жутко даже… с вами

Хочу побыть опять…

Луна.

О дева, дочь

Невинная Кронида, из колчана

Злаченого серебряные я

Твои благословляю стрелы, здравствуй…

Царица, ждет постель тебя.

На ней

И холодно, и страшно мне.

С тобою

Я лягу, если хочешь…

Подождем:

День был жесток и страшен. Может быть,

Добрее ночь. Мои напрасно губы

Молитву повторяли…

Я дрожу…

Я не пойму, надеждой иль тоскою

Кровь движется, и мне в виски стучит,

И синие мои вздувает жилы…

О тени, я… звала вас… а теперь

Мне страшно вас увидеть… Что там, няня,

За деревом?..

Другое, госпожа.

А это что? Шаги… Иль только сердце

Мое стучит?..

Да, сердце… Как дитя

Я делаюсь.

Боюсь сказать, но близко

Решение… Я чувствую: глаза судьбы

На мне остановились… Тс-с… Идут…

Действительно шаги… И будто голос…

Да, чей-то шаг, но женский иль мужской,

Не разобрать… и сколько ног, не слышу…

Не лошадь ли?.. Звонки как будто…

Нет:

Шаг — и мужской… а с ним как будто тихий

Слился не шаг, а шорох… Точно мышь

Летучая меж веток… Вот и глаз

Идущих различает… Странно — двое…

О женщины! Привет вам… Труден путь

Усталому, и дверь ему милее

Любимых глаз, когда весь день, как мы,

Меж золотых шагал он нив, по пыли…

Чей это дом? И дома ль царь? Цари

Владеют им, конечно… Селянину

Таких колонн не снилось…

И от нас

Тебе привет, прохожий… Вот царица…

Владычица Фессалии… Гостям

Найдется ли в твоих чертогах угол?..

В походе царь, конечно… Иолай…

Так, кажется? Ведь мы в Филаке? Правда?

Наш путников еще высокий дом

Не прогонял. Рабы сейчас проводят

В палату вас… и, пыль пути отмыв,

Вы вкусите отрадной пищи… Вам

Фракийское вино поправит силы

И призовет на ваши вежды сон…

Но женщине простите, не царице…

Душа горит узнать, откуда вы,

Не слышали ль вестей из Илиона?

Узнали вы Филаку… Разве здесь

Когда-нибудь вы были уж?

Царица,

Имен у нас немало… И любой

Тебе назвать я мог бы город… Храмы

Мои везде… И шаг мой окрылен,

А нектаром меня поила Майя.

Гермес… О бог… Ко мне ты?.. А с тобой?

О диво див… бессмертные… О чудо!

Прости нас, путник дивный.

Не обман?

Ты не мираж?.. А это кто же?

Гей!

Сестра, чего не светишь?

Выходит полная луна.

Ты?.. Ты?..

Ай… что вижу?

Но что ж молчит он? О Гермес,

О добрый бог… скажи, что я не брежу,

Что, точно, ты привел царя… Его

Окованы уста зачем? Он слышит?

Скажи, Гермес! Иль это только сон,

Полночный сон из дум моих?.. О милый,

Дай руку мне… И назови меня

Своей женой.

Моя Лаодамия…

Кормилица, ты слышишь?

Как во сне,

Он говорит… О силы неба… Сжальтесь

Над бедной… И жестокою игрой

Царице вы не надрывайте сердца,

Бессмертные…

Моя Лаодамия…

Ты болен, царь. Ты ранен… О, позволь

Омыть твои запекшиеся раны,

Пойдем со мною в дом наш… Ты устал…

О милые рабыни! Посветите…

Ты ж на мое плечо, мой Иолай,

Не правда ль, обопрешься?… Сколько силы,

О, сколько сил я чувствую… Пойдем,

Тебе сказать должна я много… Сердце,

Не разорвись от счастья… Погоди

Считать свои минуты, время… Вестник

Из Трои был здесь… Только бредил он.

Но бледен ты… Ты хочешь сесть?

Мне душно.

Повязкою покрыта голова

Твоя, о Иолай… Такой повязки

Переменить мы не сумеем… Чем

Ты ранен, царь?

Твое прикосновенье

Мне так легко… Ты, верно, похудел,

Иль сил в руках прибавилось?.. Но только

Не чувствую тебя почти я…

Мне

Мои одежды тяжки… Воздух тяжек…

Я умолил богов, чтоб Илион

Позволили оставить, и с тобой

Пробуду до рассвета… Я хочу

Свои чертоги видеть и тихонько

Тебе сказать слова любви… Войдем.

Два-три часа даны ему, и должен

Ударами я возвещать их… Срок

Положен для свиданья.

О бессмертный!

Коли тебя спросить я смею, царь

Останется?

Нет, женщина.

Куда же

Ты поведешь его теперь? Для ран

Покой и врач нужны, а не далекий

И трудный путь.

Он будет дома. Есть

Покойный дом у Иолая. Солнца

В том крае нет, там сумерки царят…

Ты мертвого привел?

Да, царь уж умер…

Увы! Увы! Оплаканный, прими

Еще слезу, и тайную опять!

В хоре начинаются вопли.

Нет, женщины, не плачьте.

Этим смертным

Отрадный дан обман, и три часа

Царь вымолил себе у полунощных

Властителей. Пусть сердце усладит

Лобзанием бесплодным он. И слезы

На бледные ланиты упадут,

Но брака не тревожьте…

Первый час!..

О Майи сын, должна ль узнать царица,

Что гость ее уж умер или ей

Оставишь ты хоть луч надежды, Гермий?

Она должна узнать всю правду…

Кто ж,

Кто скажет ей? Ты сердце разрываешь…

Не пережить ей этого, Гермес…

О женщина, что значат ваши слезы

Пред муками богов? Слыхала ль ты

Когда о Прометее? Поколенья

Сменялись тридцать раз — и в тридцать раз,

Чем тридцать больше, роща риз зеленых

Переменить успела, а титан

Прикованный висел, и коршун печень

Выклеивал ему, но что ни день,

Она для клюва кровью набухала…

А Иксион бессмертный?.. А Сизиф?..

А Тантал?.. все они еще страдают…

Увы, жена… Я видел столько мук,

Что жалости не стало б места в сердце.

Утешится вдова или умрет,

Что значит лист — опавший иль на ветке

До времени живой, дрожащий лист?

О, жребий твой невесел, бог… Ты мертвых

Пасешь, Гермес… Так говорят у нас.

Да, женщина, и стадо мертвых грустно…

И если в нем есть сын и мать, не дам

Я матери обнять ее ребенка,

И сын ее испуганно бежит…

Но мертвые послушны в общем… Любят

Они покой… воспоминанья им

Приятней разговора…

Ужас! Ужас!

Но все сама узнаешь ты, когда

Коснется трость тебя златая…

Ужас!

Ты хочешь вновь стучать… Неужто час

Еще прошел, Гермес?

Для них минутой

Свиданья час проходит — все равно…

О бог, ужель страданья наши точно

Для вас игра?

А жертвы? А мольбы?

Они нужны, но вам… Свободны боги,

И этот мир, о женщины, для нас

Раскрытая страница книги, только…

Живете ж вы, небесные, тогда,

О Гермий, чем? Пирами и любовью?

О нет! Пиры нам скучны, как и вам,

Иль тем из вас, кто мудр, а пир Эрота

Нас тешит очень редко…

На пиру

За свитком мы. Нам интересен пестрый

И шумный мир. Он ноты нам дает

Для музыки и краски для картины:

В нем атомы второго бытия…

И каждый миг, и каждый камень в поле,

И каждая угасшая душа,

Когда свою она мне шепчет повесть,

Мне расширяет мир… И вечно нов

Бессмертному он будет…

А потом,

Когда веков минует тьма и стану

Я мраморным и позабытым богом,

Не пощажен дождями, где-нибудь

На севере, у варваров, в аллее

Запущенной и темной, иногда

В ночную белую или июльский полдень,

Сон отряхнув с померкших глаз, цветку

Я улыбнусь или влюбленной деве,

Иль вдохновлю поэта красотой

Задумчивой забвенья…

Но пора…

И третий час прошел… Довольно, дети…

О, горький вид… Скорее приходи,

Ужасная минута… За тобою

Другие легче будут… Как он бледен…

А у нее пылают щеки… О,

Филейского ужасный дома жребий!

Ее глаза блистают… ты, обман

Божественный! ты, брак холодно-лунный!

Тебя война зовет, властитель мой?

Бессмертные зовут меня.

Но утра

Ты, может быть, дождешься… До зари

Недалеко уж… Сном не освежился

Ты, Иолай… А холодно. И путь

Далек, и камни на дороге горной

Сливаются с туманом…

Плащ и шлем!

Мне тяжела разлука… но простимся

Скорей… Луна бледнеет, и восток

Уж побелеть готов…

Твой голос глуше,

Чем был… Боюсь — не выдержишь пути.

Царь, торопись — последние минуты…

О Майи сын, пощады! Если мать

Ты нежную любил… Я грудью Майи

Тебя, о бог, молю… Оставь царя

Со мною… Он так слаб и бледен, рана

Его горит… и стынет кровь от мук.

О женщина!.. Ты просишь не о том,

Что могут дать тебе Кронид и Гермий.

Не может дать Кронид… Кого ж тогда

Мне умолять?

Неумолимы двери

Аидовы, царица…

Говоришь

В насмешку ты или шутя, крылатый?

О нет, жена, — нет силы воротить

Умершего сиянью солнца.

Ты говоришь, он умер?

Умер?

И давно…

Ты не мертвец?.. О, отчего не хочешь

К моей груди прижаться? И колен

Мне не даешь своих коснуться… Губы

Твои без слов шевелятся. Скользишь

Ты по земле, как тень… Ты мертвый… точно?

Тебе, о царь, и больше никому

Я не поверю…

Собери дыханье

Последнее… Как ты убит и точно ль

Засыпан ты землею?

Да… землей…

О, если так мучительно… Не надо.

Я буду на тебя глядеть… Глаза

Тобою я насыщу… Нет, насытить

Нельзя тобою глаз… Когда ж опять

Увидимся… Придешь ты?

Нет?.. О Гермий,

Еще одну минуту… До него

Коснись и дай сказать ему… Покойно ль

Ему в чертогах новых?.. Кто с ним?

О…

Не шевели ужасных теней… Вечно

Я с ними буду… Черви на ногах

Людей… Как пауки, и медленны и серы

Во всех углах. И серый дом… И ночь…

И ночь вокруг, как день без солнца… Губы

Беззвучные… Шаги как шорох.

Звук

Твоих речей ласкает сердце… Там бы

Меня узнал, любимый, ты иль нет?

Прийти к тебе?

Оплачь меня. Но рук

И уст моих не прикасайся больше…

Не вижу я, чуть слышу… Сладкий дух…

О дом… о мир… Побудь со мною, радость…

Но день идет… Расходится состав

Моих костей.

Моя Лаодамия…

Похоронить не дашь его, о бог?

Совсем дитя ты, кажется… Иль хочешь,

Чтоб, не дойдя до дерева, как тень

От ветви, он растаял… Вестник утра

Уж прокричал…

Идем, товарищ… Ты ж

Почти его слезой и возлияньем.

Вам, женщинам, отрадна и печаль,

Согретая любовью. До свиданья.

Ушли… они ушли… Вот и шагов

Не слышно уж. И ты с улыбкой бледной

Уходишь, ночь, за ними… День и жизнь

Сейчас опять начнутся… О, покуда

Еще обманы живы, мрак, обвей

В чертоге мне глаза и сердце.

Дева,

Помедли выходить… Пускай Тифон,

Согрет тобой, еще отрадно дремлет.

Счастливому любовью сладок сон.

Айлинон… Айлинон… Между колонн

Тени мешаются, тая.

Черен смычок твой, о Феб-Аполлон,

Скрипка зачем золотая?

О, для чего же раздумьем, как сон,

Черным и нежным свита я?

Лучше б померкший вокруг небосклон

Молнии рвали, блистая.

Айлинон… Айлинон… между колонн

Тени мешаются, тая.

Развейтесь, косы.

Падите, росы,

Из тучи черной!

Увит цветами!

Стань лоскутами,

Вуаль узорный!

Ты ж, к изголовью

Залитой кровью

Прильнув щекою,

В тоске бесслезной

И ночью звездной

Не знай покою.

Дай ей забвенья, о Феб-Аполлон,

Думами с нею в дому я…

Айлинон… Айлинон! Между колонн

День или ночь, не пойму я…