«Декоммунизация» в Украине, 2014—2021: процесс, акторы, результаты

Предварительные результаты и побочные эффекты

В целом можно сказать, что «декоммунизация», осуществлённая бюрократически-административными методами «сверху вниз» с формальным соблюдением демократических норм (в виде «общественных слушаний») была достаточно эффективным мероприятием, если речь идёт о переименованиях и устранении символов «коммунистического тоталитарного режима», то есть если оценивать его в логике самих «декоммунизаторов». Это был самый масштабный проект переформатирования символического пространства за весь период независимости.

Благодаря «декоммунизации» удалось устранить из активной политической жизни Коммунистическую партию Украины, которая, впрочем, несмотря на запрет, живёт и здравствует, проводит мероприятия, издаёт партийную прессу, но не может участвовать в выборах [Кравець, Руденко, Сарахман, 2018].

Безусловным политическим успехом стало решение Конституционного суда Украины, признавшего соответствие главного «декомунизационного» акта Основному закону страны [Іменем України, 2019]. Будет ли успех долгосрочным, в данный момент сказать сложно. По крайней мере масштабной «рекоммунизации» не происходит и не предвидится, несмотря на примеры обратных переименований на востоке и юго-востоке, начавшихся ещё в 2017 году (Харьков, Одесса).

Впрочем, успех принёс побочные эффекты. Если наложить электоральную карту президентских и парламентских выборов 2019 года на карту социологических опросов (о них речь пойдёт ниже), посвящённых отношению к различным аспектам «декоммунизации», легко прослеживается тенденция к территориальному совпадению отрицательного отношения к этой политике и к лицам и партиям, её осуществлявшим. Впрочем, это утверждение имеет скорее характер гипотезы, нуждающейся в более основательной проверке.

Другим, вполне явным дефектом можно считать применение репрессивной части «декомунизационного» законодательства. В 2015—2019 годах зафиксировано 119 случаев открытия уголовных производств, связанных с использованием «символики тоталитарных режимов» [Гуржий, 2020], разумеется, подавляющее большинство касается именно «коммунистической символики». Несоразмерность суровости наказания, предусмотренного специальной статьёй Уголовного кодекса[5] (оказавшейся в разделе «Уголовные правонарушения против мира, безопасности человечества и международного правопорядка»), деяниям была предметом критики как украинских правозащитников, так и Венецианской комиссии. В 2016 году депутаты от правящей коалиции даже внесли законопроект о декриминализации некоторых деяний, связанных с пропагандой, изготовлением и распространением символики «тоталитарных режимов». Законопроект в течение трёх лет так и не попал в сессионный зал Верховной Рады и ушёл в небытие с её роспуском весной 2019 года.

Приведём наиболее одиозные примеры репрессивной части «декоммунизации». В 2017 году львовский студент, публиковавший на своей странице в Facebook цитаты Ленина, был приговорён к двум годам ограничения свободы (с заменой на один год испытательного срока). Суд постановил уничтожить вещественные доказательства, среди них: «учебник К. Маркса „Капитал“» и жёлто-синюю ленточку [Реальний термін за Леніна…, 2017]. В 2019 году криворожский безработный, подрядившийся мыть окна в местном торговом центре, делал свою работу, облачившись в красную футболку с гербом СССР. Это было истолковано как публичная демонстрация символики коммунистического режима, несознательный гражданин получил один год лишения свободы, заменённый на испытательный срок. Суд, вынесший приговор, называется так: Дзержинский районный суд города Кривой Рог [Вирок іменем України, 2019]. В сентябре 2020 года Ленинский (!) районный суд Кировоградской (!) области осудил супружескую пару на два года лишения свободы за создание в сети YouTube канала «Станция Коммунизм», где поместили ролики «Великой Октябрьской социалистической революции — 100 лет!» и «С Новым годом! Поздравление от Красной школы», которые, по мнению судебных экспертов, содержали «призывы к построению коммунистического и национал-социалистического общественного строя» [Кіровоградська обласна прокуратура, 2020]. Суд отметил особую роль в раскрытии преступления местного подразделения СБУ и заменил лишение свободы на год испытательного срока. В ноябре 2020 года, Новотроицкий суд Херсонской области чуть было не осудил пенсионерку на пять лет лишения свободы за публикации в сети «Одноклассники» (запрещённой в Украине) открыток и изображений советского периода (Ленина, Брежнева, герба СССР и т. п.) Учитывая чистосердечное раскаяние женщины, суд заменил суровый приговор годичным испытательным сроком [Вирок іменем України, 2020].

Успехи в остальных сферах «декоммунизации» достаточно скромны. «Архивный» закон, открывающий «неограниченный» доступ к документам «репрессивных органов тоталитарного коммунистического режима», действительно обеспечил беспрецедентный для постсоветского пространства доступ — но лишь к одному архиву из десяти, перечисленных в законе — архиву СБУ, который возглавили сами инициаторы «декоммунизации». Остальные девять ведомств явно не спешат расставаться со своими документами и предоставлять к ним доступ. Да и передавать эти документы некуда. Другая часть «архивного» компонента — создание архива национальной памяти — зависла во времени и пространстве. С огромным трудом «декоммунизаторам» в 2019 году удалось добиться получения помещения под этот архив (бесхозное здание, принадлежавшее Национальному Банку на далёкой окраине Киева). На этом продвижение проекта замерло из-за отсутствия государственного финансирования.

Смена названия всё ещё весьма популярного праздника (9 мая) в соответствии с ещё одним из «декомунизационных» законов прошла достаточно бесконфликтно. Впрочем, если судить по социологическим опросам, удельный вес сторонников старого названия ещё довольно высок, как и следовало ожидать — в регионах с большим удельным весом сторонников советско-ностальгического нарратива памяти (Юго-Восток). 8 мая как День памяти и примирения пока ещё не прижился в коллективном сознании, и является скорее официальным символом.

Практически незамеченной прошла отмена указом П. Порошенко в ноябре 2015 года всех «советских» символов в названиях военных подразделений украинской армии [Указ президента… 2015], хотя «личный состав» и отнёсся к этому действию в основном без одобрения [Ржеутська, 2018]. К тому же, президент не задержался с компенсацией и стал присваивать новые почётные звания, связанные с историей князей-воителей или времён Украинской революции 1917—1921 годов.

Он же переформатировал советский «мужской праздник» 23 февраля. Новое название — День защитника Украины получило и новую дату: 14 октября, и было символически связано с Днём украинского казачества (учреждённого ещё Леонидом Кучмой), Днём Покровы Святой Богородицы и символической датой основания Украинской повстанческой армии.

При Порошенко неофициально маршем украинской армии стал гимн Организации украинских националистов, написанный в 1932 году [Марш… 2018].

Связанная с этими изменениями ещё одна очевидная, но не явная цель «декоммунизации» — попытка заместить советский и советско-ностальгический нарративы памяти националистическим, была достигнута лишь частично. Безудержная пропаганда светлого образа ОУН и УПА как едва ли не главных борцов за свободу Украины в 20 столетии, рыцарей без страха и упрёка, дала физически скромные результаты, несмотря на мощное информационное сопровождение и пиар (к которым были привлечены и деятели искусства, поп-звезды, популярные писатели и сообщество, именующее себя интеллектуалами). Улицы, названные в честь деятелей ОУН и УПА, появились в паре десятков городов Центральной Украины (наиболее известный и скандальный пример: киевская эпопея с переименованием Московского проспекта в проспект Бандеры и проспекта имени генерала Ватутина — в проспект Романа Шухевича, растянувшаяся на несколько лет из-за судебных исков).

В этом же ряду стоит упомянуть решения нескольких городских и районных советов Центральной Украины (Житомир, Хмельницкий, Полтава) о вывешивании в памятные дни (список таких дат варьировался) чёрного-красного флага (партийное знамя ОУН) — правда, при этом идентичность данного символа была отредактирована: он назывался «Знамя достоинства и свободы» [Касьянов, 2019, 171—172].

Такая подмена символического кода была очевидной и в других случаях: например, из оборота ушёл маркер «националистическое движение», на замену пришло название «национально-освободительная борьба», где центральная роль отводилась ОУН-УПА. Подобным образом из собственного названия Дивизия СС «Галиция», публичный культ которой, вслед за культом ОУН и УПА стали продвигать из трёх западных областей на всю Украину, исчезли «неудобные» буквы — СС.