«Долгий XIX век» в истории Беларуси и Восточной Европы. Исследования по Новой и Новейшей истории

Белорусский «Долгий XIX век»: от традиции к модерну (вместо предисловия)

Предлагаемая книга является результатом многолетней работы по организации в Минске научных международных конференций «“Долгий XIX век” в истории Беларуси и Восточной Европы» и публикаций по их итогам пяти выпусков одноименных сборников научных статей[1]. В центре научно-познавательного интереса их участников находится «долгий XIX век», концепт которого, с одной стороны, хорошо известен, а с другой – содержит в себе элементы дискуссионности.

Как известно, различные процессы и структуры, территориально, хронологически и по самой своей сути органично взаимосвязанные, в своем развитии от зарождения до завершения подчас протекают во временных рамках, выходящих за пределы хронологических параметров столетия. В связи с этим в исторической науке начали применять понятие «долгого века», чтобы обозначить время и длительность проявления и функционирования характеризуемого исторического процесса (экономической динамики, общественного движения, революции и т. п.) или структуры (политической системы, общества, государства). При этом представление о «долгом веке» подразумевает выход за границы столетия в периодизации исторического времени. Так, в 1980-е гг. британские историки породили концепцию «долгого XVIII века», которая нашла свое развитие в XXI в.[2]

Фернан Бродель использовал указанное понятие применительно к «долгому XVI веку». Это было время господства в Европе экономически автономного региона, по словам Броделя, «мира-экономики», концентрировавшегося в Средиземноморье: «К 1350 г. Италия также начала индустриализироваться… Сосредоточившаяся вокруг Венеции мир-экономика обеспечит себе относительное, а вскоре и ошеломляющее процветание посреди ослабленной, явно приходящей в упадок Европы. Три сотни лет спустя, в 1650 г. <…> завершается долгое процветание «долгого XVI века»[3], т. е. «долгий XVI век», по Броделю, длился три столетия[4].

Бродель был не единственным ученым, использовавшим подобный подход к периодизации. Известный русский историк Р.Ю. Виппер, определяя общее содержание Новой истории и разделение ее на периоды, время с 1789 г. по 1917 г. охарактеризовал как «век развития капитализма и демократии», т. е. фактически обозначил хронологические рамки эпохи в категориях «долгого XIX века»[5]. Английский историк Эрих Хобсбаум в понятие «долгого XIX века» вместил период с 1789 по 1914 г., т. е. его началом в Европе стали события французской революции конца XVIII в., а окончанием – преддверие Первой мировой войны.

Что касается Центральной и Восточной Европы, то для нее концепт «долгого XIX века» также актуален и наполнен своими драматическими событиями, которые в большей степени определяют местную историческую повестку. Для ряда территорий Речи Посполитой, в том числе этнических белорусских земель, «долгий XIX век» начался даже раньше – с первого (1772) раздела польского государства между Россией, Австрией и Пруссией. Именно это событие и последовавшие за ним второй (1793) и третий (1795) разделы более чем на столетие определили условия и параметры существования народов данного региона в составе Российской и Габсбургской империй, Прусского королевства (впоследствии Германской империи). Окончание его также определяют вполне конкретные события: крах этих империй – Российской в 1917 г., Австро-Венгерской и Германской в 1918 г.

Центробежные процессы разной степени интенсивности наблюдаются во всех империях, и это также формирует повестку исследователя «долгого XIX века», актуальную и для белорусской историографии. В период «долгого XIX века» активно формулируются национальные проекты развития, национально ориентированные элиты обосновывают идеи национальной эмансипации, на карте Европы появляются новые государства. Элиты белорусских земель, вошедших в результате разделов Речи Посполитой в состав Российской империи, – крупнейшего актора в европейских делах, хотя и запаздывали, но тоже не остались в стороне от этих процессов.

Зарождается и получает развитие идея белорусской государственности. Толчок ей придали события Первой мировой войны, которая в данном контексте выступала как комплексное военно-политическое явление, сыгравшее исключительную роль, – и разрушительную (людские и материальные потери) и, как ни удивительно это звучит, созидательную, – в исторических судьбах Беларуси и ее народа. Вследствие трагизма поражений русской армии и падения царского режима появился уникальный шанс реализовать идею белорусской государственности, который был использован в 1918 г. национально ориентированными элитами в форме Белорусской Народной Республики. Белорусская государственность в форме БНР стала историческим фактом, важным хотя бы тем, что именно он завершил «долгий XIX век» для Беларуси. Таким образом, почти полуторавековой период нахождения Беларуси в качестве Северо-Западного края в составе России и образует белорусский «долгий XIX век».

Очевидно, что концепт «долгий XIX век» не является жесткой ментальной конструкцией, и он не исключает специфические особенности в определении его хронологических границ в применении к отдельным странам и регионам.

Структурно сборник делится на семь разделов, которые логично раскрывают ключевые проблемы белорусской историо-графин в освещении истории белорусских земель как специфического фронтира на границах цивилизационных пространств и государственно-политических образований.

Первый раздел книги «Истории Беларуси и Восточной Европы в нарративах эпохи “долгого XIX века”: источники и историография» открывает статья А.С. Хотеева «Публикации российских исторических журналов второй половины XIX – начала XX века как источники по белорусской истории». Автор детально проанализировал содержание 12-ти российских историко-литературных журналов, которые издавались во второй половине XIX – в начале XX в., и выявил более 450 публикаций, относящихся к белорусской проблематике. Автор прослеживает археографические особенности данных публикаций, влияние редакторской программы и цензурного фактора на условия появления материалов, авторских позиций и читательского спроса на их содержание. Так, автор обозначил два круга постоянных авторов данных журналов: столичный и провинциальный (в первую очередь, виленский), отметил текстологические и жанровые особенности публикаций, уникальность и степень новизны сообщаемых сведений в исторических источниках, показал общие тенденции и частные особенности в освещении политической, конфессиональной и этнокультурной истории белорусского края. Изучение выявленных материалов позволило А.С. Хотееву сделать вывод о заметном положительном вкладе редакторов и авторов российских историко-литературных журналов в становление и развитие белорусоведения, а также о том, что многие публикации сохраняют свою актуальность и значимость и для современных исследователей.

Л.В. Николаева проанализировала тенденции изучения Кревского договора 1385 г. и эволюции отношений между Великим Княжеством Литовским и Королевством Польским в 1385–1392 гг. в восточнославянских историографиях XIX – начала XX в. и факторы, влияющие на данный процесс. Л.В. Николаева сделала вывод, что отход от стереотипных заключений, которые опирались на более поздние реалии литовско-польских отношений, в восточнославянских историографиях произошел под влиянием наработок польской историографии. В результате восточнославянскими историками были заимствованы часть тезисов польской литуанистики, что привело к определенной конвергенции исследовательских позиций обеих сторон.

В статье О.И. Дерновича «“Могила героев”: наррация о штурме замка Пиленай в 1336 г. и формирование героического мифа модерной литовской нации в XIX в.» показано, как повествование о штурме тевтонами замка на жемайтийско-прусской границе и коллективного самоубийства его защитников прошло путь от средневековых хроник через практики историописания Возрождения к историографии эпохи Просвещения и Романтизма, показывает инструментальное использование отсылок к историческим событиям в создании модерных наций, в данном случае – литовской. Автор отмечает, что авторы проекта современной литовской нации активно поддерживали пафос повествования о событиях 1336 г. и разрабатывали новые характеристики описания, среди которых одной из главных был не только героизм, но и жертвенность.

Раздел «Идеи и личности в интеллектуальном пространстве» открывает статья С.Ф. Шимуковича «Уроженцы белорусских земель в российских университетах в “долгом XIX веке”», в которой анализируется профессиональная и общественная деятельность представителей интеллектуальной элиты, уроженцев белорусских земель. Ликвидация инфраструктуры высшего образования на белорусских землях в XIX в. привела к вымыванию интеллектуальных элит за пределы региона и их включению в общественные процессы по месту проживания, в результате участие профессиональных ученых в формировании, продвижении и реализации белорусского национального проекта было незначительным. В этой связи автор делает вывод о профессорах – уроженцах белорусских земель как о потерянном ресурсе для белорусского проекта.

Продолжает раздел статья «Трансфер знаний об истории, праве, культуре европейских стран в российское интеллектуальное пространство “долгого XIX века”: вклад выходцев из белорусских губерний». Ее автор И.Р. Чикалова на конкретных примерах показывает, что уроженцы белорусских губерний заняли заметное место в той части университетской профессуры, центром интереса которой была европейская история и литература, государственное и международное право. Выходцы из белорусских губерний, получившие высшее образование в российских и зарубежных университетах, составили заметный слой в составе российской интеллектуальной и творческой элиты, внеся существенный вклад в изучение европейского опыта и популяризацию достижений европейской культуры.

В.А. Теплова анализирует жизнь, научную и общественную деятельность малоизвестного историка, уроженца белорусских земель Платона Николаевича Жуковича (1857–1919). Выходец из среды потомственного православного духовенства, он оставил фундаментальные исследования по церковной и гражданской истории Беларуси, России и Польши. П.Н. Жукович принимал активное участие в подготовке и работе Всероссийского поместного собора Русской православной церкви 1917–1918 гг. После Октябрьской революции историк с энтузиазмом погрузился в работу по объединению культурных сил Беларуси и изучению её исторического прошлого.

В.А. Белозорович в своей статье раскрывает основные положения концепции истории белорусских земель, предложенной в первой половине XIX в. известным общественным деятелем и ученым. А. Киркор ввел в научный оборот ряд малоизвестных с точки зрения современной историографии и фактов из истории Беларуси. При этом автор отмечает отсутствие у Киркора анализа социально-экономических процессов, «бедность» исторической информации, романтизированный подход, обусловленный уровнем развития исторического знания в первой половине XIX в.

Раздел «“Свои”, “Другие”, “Чужие”»: взаимодействие и сосуществование» открывает статья С.А. Захаркевича, в которой автор разбирает сущность образов этнических меньшинств Беларуси в этнографической литературе XIX века. В статье автор показывает, как представление об этнических меньшинствах, а среди таковых автор рассматривает евреев, латышей, русских старообрядцев, татар, цыган, со страниц трудов офицеров Генерального штаба Российской империи (в них они зачастую рассматривались в качестве ненадежных элементов) перетекают в необходимый элемент этнографических и исторических исследований. Автор утверждает, что этнические меньшинства – «свои инородцы» – прекрасно подходили в качестве объекта исследования белорусской этнографии в XIX в., которая стремилась доказать существование отдельного белорусского этноса и самостоятельность белорусского языка.

В статье Н.И. Храпунова «Чужаки в чужом краю: путешествующие иностранцы в Крыму и Беларуси (конец XVIII – начало XIX в.)» рассматриваются некоторые параллели между описаниями Белоруссии и Крыма в записках иностранных путешественников. Сопоставление образов очень не похожих регионов позволяет выявить свойственные путевым запискам стереотипы и шаблоны, определить интересы путешественников и использованные ими механизмы осмысления и описания других культур. Автор отмечает, что специфика жанра приводила к экзотизации объектов наблюдения и описанию «других» как оппозиции собственной культуре. Отсюда и сходство обсуждаемых тем – дорог и гостиниц, этнических особенностей местного населения и истории увиденных краёв. Многие субъективные трудности продиктованы столкновением с незнакомой культурной средой. Более низкий уровень экономического и социального развития окраин Российской империи способствовал формированию тенденциозных и даже расистских суждений авторов путевых записок.

Раздел «Идентичности и культура элит и населения в Восточной Европе» открывает статья С.О. Шидловского «Семейное воспитание и формирование исторического сознания в семьях дворян-помещиков Беларуси (конец XVIII – начало XX в.)». Автор рассматривает традиции мемориализации прошлого в культуре дворянства Беларуси в конце XVIII – начале XX в., показывает разнообразные средства сохранения и трансляции семейных традиций в среде белорусского привилегированного сословия. В частности, С.О. Шидловский описывает способы мемориализации мест упокоения предков и их роль в формировании исторического сознания молодежи. В конце автор делает вывод о наличии специфичной образовательной и социализирующей среды поместья, в которой происходил процесс воссоздания и потребления культуры дворянского помещичьего сословия.

Продолжает раздел статья П.В. Шевкуна «Формирование модерной религиозности: социокультурные аспекты проповеди в белорусско-литовских православных епархиях (конец XVIII – начало XX вв.)» В работе на примере православной церковной проповеди белорусско-литовских епархий в конце XVIII – начале XX вв. показан процесс формирования модерной религиозности. Дана социально-конфессиональная характеристика региона. Автором раскрыты способы адаптации православной церкви к процессам трансформации социальной системы Российской империи с учётом региональных белорусских особенностей. Так, П.В. Шевкун выделил роль проповеди как важнейшего способа такой адаптации и отметил её преимущества, указал пределы возможностей проповеди в рассматриваемую эпоху. Автором сделан вывод о значении проповеди в формировании модерной религиозности.

С.И. Бусько в своей статье рассматривает становление дореволюционного любительского спорта и физической культуры на территории Беларуси в контексте общероссийского и общеевропейского процесса формирования культуры отдыха. Яхт-клубы, крокет и лаун-теннис были элитными видами развлечений, в свою очередь, их доступность и масштабы позволяют оценить процессы становления нового буржуазного общества, распространения меценатства, формирования городской культуры досуга. Автор отмечает эволюцию данных видов спорта в белорусских губерниях, прошедшую путь от вида аристократических забав к массовым занятиям с вовлечением в них различных слоев городского населения.

Раздел «Капиталистическая модернизация: белорусские земли в экономическом организме империи» открывает статья Л.Н. Семеновой «Капиталистическая модернизация городов Беларуси в XIX – начале XX вв.». Автор отмечает, что капиталистическая модернизация в странах ядра мировой капиталистической системы наиболее интенсивно разворачивалась в городах, ставших по воле производственного капитала центрами промышленности. Менее радикальная и более медленная вторичная модернизация затронула и белорусские земли Российской империи, оказавшиеся за пределами центра мировой капиталистической системы. Здесь капиталистическая промышленность первоначально развивалась вне городов. Малочисленные, редкие, находившиеся на большом расстоянии друг от друга города, преимущественно ремесленные, открываемые железнодорожными магистралями для предпринимательской активности с большим трудом становились «центрами напряжения» капиталистической индустриальной трансформации. В этом и заключалась особенность капиталистической модернизации белорусских земель.

А.В. Бурачонок в своей статье анализирует основные факторы эволюции институциональной среды экономической деятельности в белорусских городах и местечках. Среди них он отмечает такие, как: условия доступа на рынок и лицензирование в основных видах экономической деятельности; земельные отношения; формы организации предпринимательской деятельности и т. д., а также выявляет основные направления развития предпринимательства в городской местности Беларуси во второй половине XIX – начале XX в. Автор в динамике показывает количественные и качественные изменения в области промышленности и торговли, определяет место ассоциированного капитала в развитии деловой активности на территории Беларуси. Интересные сведения автор приводит об участии иностранных подданных и компаний в развитии предпринимательства в Беларуси во второй половине XIX – начале XX в.

Завершает раздел статья А.В. Ерошевича, в которой автор анализирует место и роль белорусских губерний в формировании доходной части государственного бюджета Российской империи в 1770–1860 гг. Исследование основано на использовании автором широкого комплекса опубликованных статистических материалов и неопубликованных архивных документов. В работе сделана попытка определения места белорусских земель в системе общероссийских государственных доходов, раскрыто соотношение между общегосударственным и белорусским региональным бюджетами, показана динамика изменений размеров денежных поступлений, оценен вклад белорусских губерний в общеимперскую государственную казну.

Раздел «Государственные институты и социальная жизнь на белорусских землях: повседневность и конфликты» начинается со статьи А.А. Киселева, в которой автор анализирует особенности комплектования городских полицейских команд в белорусских губерниях в XIX в. Автор отметил, что в первой трети XIX в. основным источником комплектования полицейских нижних чинов городских полиций в белорусских губерниях были местные городские жители, вольнонаемные и отставные нижние чины русской армии. После восстания 1831 г. тенденция сохранилась, несмотря на требование комплектовать полицейские команды нижними чинами Отдельного Корпуса внутренней стражи. В период с 1853 по 1868 г. комплектование полицейских команд осуществлялось путем перевода из военных подразделений, однако состояние личного состава было неудовлетворительным, поэтому в дальнейшем комплектование полиции начинает переводиться на вольный найм. А.А. Киселев отмечает, что после расформирования Корпуса внутренней стражи комплектование полицейских команд в белорусском регионе осуществлялось преимущественно из числа местных уроженцев, которые переводились из резервных батальонов, при этом при комплектовании вольным наймом ограничений для местных уроженцев в белорусских губерниях не применялось.

В статье С.В. Меньчени «Культура потребления алкогольных напитков и восприятие идеи трезвости в белорусских губерниях в условиях “винной” монополии и “принудительной трезвости” (1897–1917)» анализируются последствия распространения на территории белорусских губерний государственной «винной» монополии, которая повлекла за собой коренные изменения в системе продажи и, соответственно, потребления водки. Автор отмечает, что данные изменения привели к распространению уличного пьянства, а также создания системы притонов, осуществлявших нелегальную продажу алкоголя или предоставлявших возможность его распития. Вместе с тем уровень потребления алкоголя на территории белорусских губерний был ниже, чем в среднем по империи. Что касается сельской местности, то употребление алкоголя здесь носило «ритуальный» характер и было связано с коммуникативными практиками, народными праздниками и обрядностью. Автор отмечает, что такой подход не содействовал распространению идеи полного отказа от алкогольных напитков, что отразилось на незначительном числе участников официальных обществ трезвости в Беларуси.

В статье Т.В. Воронин «“Цемнякі”, “брухарэзы” и “наша паліцыя” – правонарушения на страницах газеты “Наша Нива” (1906–1915 гг.)» автор на основе контент-анализа содержания газеты анализирует материалы, в которых отражаются криминальные события и проблема осознания причин правонарушений на территории Беларуси. В «Нашей Ниве» широко рассматривались такие вопросы, как нелегальная эмиграция, противоправные действия полиции, проституция, убийства новорожденных, уход и воспитание детей. Отдельно в газете выделялась проблема сельской преступности, характерной для традиционного крестьянского общества. Автор отмечает, что широкое распространение правонарушений было обусловлено целым рядом социально-экономических, культурных, национальных и других причин, таких как пьянство, так называемая «темнота народа», негативное влияние города на деревню и т. д. Автор отмечает, что свои задачи «Наша Нива» видела в культурно-просветительской и воспитательной деятельности по борьбе с правонарушениями.

Раздел «Военный фактор в истории западного региона Российской империи: Первая мировая война» открывает статья И.Р. Чикаловой «События Первой мировой войны на территории белорусских губерний в свете публикаций военного и межвоенного времени», в которой автор показывает, что первые публикации, в которых затрагивались события Первой мировой войны на территории Беларуси, появились уже в ходе военных событий, и что важнейшим этапом в ее научном осмыслении стали межвоенные годы. В массиве литературы этого периода нашлось место и для Беларуси, хотя и недостаточное на фоне тех разрушительных последствий, которые принесла ей война.

В статье А.Б. Арлукевича раскрывается процесс формирования устойчивого контингента вооруженных сил Российской империи на территории белорусских губерний в 1880–1914 гг. Армейские части дислоцировались с учетом возможного военного конфликта на западных границах империи, в первую очередь, в рамках противостояния с австро-германским блоком, отношения с которым обострились в преддверии Первой мировой войны. В исследовании пределены состав и общая численность соединений российской армии в Беларуси. Автор установил наиболее значимые факторы, определившие схему дислокации и точки сосредоточения воинских частей и подразделений в границах белорусских губерний.

Процесс проведения мобилизации на территории белорусских губерний и отношение к ней местного населения в годы Первой мировой войны рассматривается в статье «Мобилизационные мероприятия и отношение к ним населения белорусских губерний в годы Первой мировой войны» В.М. Хаданёнка. Автор анализирует нормативно-правовую базу и причины её игнорирования при проведении мобилизации, рассматривает вопросы, связанные с приёмом на воинскую службу добровольцев. Отдельное внимание автор уделяет «кадровому голоду» в разных сферах государственного управления и социально-экономического организма, а также тем категориям населения, которые получили отсрочку от призыва, обозначает проблемы, которые возникли перед руководством мобилизационных пунктов.

В своей статье О.В. Волкова анализирует два основных направления привлечения немецкими оккупационными властями гражданского населения Беларуси к принудительному труду: это вывоз населения для работы в Германию и использование трудовых ресурсов на местах. Автор отмечает, что на оккупированных территориях, в частности, в зоне Обер-Ост, считалось экономически целесообразным использование труда гражданского населения на месте, на военных объектах, в сельском хозяйстве, лесозаготовках, особенно в Беловежской пуще, и на благоустройстве городов. В рассматриваемый период (с начала оккупации в октябре 1915 г. и по февраль 1918 г.) вербовка для отправки на работу в Германию не получила широкого распространения, но в 1916–1917 гг. на оккупированных территориях создавались гражданские рабочие батальоны из местного мужского населения, в отношении их регулировались условия проживания, питания, заработной платы. Тем не менее, привлечение населения оккупированных территорий к принудительным работам вело к значительному ухудшению его положения.

Культурно-образовательную активность национальных общностей Беларуси в годы Первой мировой войны рассматривает О.П. Дмитриева. Автор отмечает, что осуществлялась она в крайне сложных условиях и демонстрирует особенности культурной жизни многонационального населения Беларуси как в неоккупированном регионе, так и в зоне действия оккупационного режима.

В статье С.И. Никоновой «Русская армия в зеркале событий Великой российской революции 1917 года» показана сложная и противоречивая обстановка в частях действующей армии в революционном 1917 г. Использованный автором круг источников позволяет составить представление об эволюции революционных настроений в действующей армии на материалах дивизий Юго-Западного фронта. Автор привлекает внимание к процессам трансформации характера личностных отношений между командным составом и нижними чинами в 1917 г. В главе показано, что в условиях Великой русской революции трансформируется сознание не только солдат, но и офицерского корпуса, революционизирующегося под влиянием событий, а также пропагандистской работы радикальных партий. Эти процессы существенно влияли на ситуацию на российско-германском фронте.

Основной целью данного сборника является анализ особенностей исторической динамики «белорусского XIX века» (по аналогии с представлением специфики «русского XIX века» в сборнике, вышедшем в 2013 г. по итогам конференции «Наш XIX век»[6]). Безусловно, этот сложный временной период не рассматривается в белорусской историографии как «золотой век» или «наш век», однако процессы модернизации всех сфер деятельности в регионе имели результатом появление новой субъектности на западной окраине империи.

Ирина Ромуальдовна Чикалова, Сергей Фадеевич Шимукович