«Если», 2003 № 02

Экспертиза темы

Казалось бы, фантастика и детектив — два родственных жанра. Почему же их взаимодействие — столь редкое явление? Почему поджанр «фантастический детектив» как-то особенно не прижился в литературе?

Сергей ЛУКЬЯНЕНКО:

Я сам порой над этим задумывался — и даже пытался написать что-либо в жанре фантастического детектива. Увы, назвать эти попытки удачными не смогу (как не смогу перечислить и удачные попытки других авторов).

Мне кажется, что все дело в кардинальных особенностях детективной и фантастической литературы, а именно — в исходном построении сюжета. Фантастика по определению обязана вводить в текст элемент ЧУДА, неважно, будут ли это необычные люди в обычных обстоятельствах или обычные люди в обстоятельствах необычных. И главная задача писателя-фантаста — убедить читателя в возможности и реальности именно таких людей и именно таких миров. Так, чтобы читатель воскликнул: «Да, все было именно так, в пустынях Дюны жили исполинские песчаные черви и самые обычные кочевники, а по самой обычной планете Земля разгуливали эльфы и гномы!» Итак, задача писателя-фантаста — доказать реальность нереального.

А что требуется автору детективов? Показать реальный мир, реальных героев и… нереальное событие. Загадочное преступление. Предложить читателю одно объяснение случившегося… разрушить эту версию… предложить другое объяснение… и так сколько хватит таланта автора и терпения читателя. Чтобы читатель воскликнул: «Да, все было совсем не так, не ради шутки создали Союз Рыжих, а чтобы вырыть подкоп под банк, да, не в сомнамбулическом сне проехала дама с ружьем и в очках на автомобиле, а ее ловко обманывали…» Итак, задача писателя-детективщика — доказать нереальность реального.

Ну и что же хорошего мы можем получить, когда соединяются две противоположные стратегии? Не зря же отец Браун решительно отвергал любые мистические объяснения преступлений, которые так затейливо подбрасывал ему Честертон…

И все-таки, конечно, исключения бывают. Хочется авторам (и с той, и с другой стороны) совместить несовместимое. Ведь доказывать невозможное — общая черта и фантастической, и детективной литературы. Да и количество искушений, подстерегающих писателя-фантаста в детективном жанре, велико. Здесь и возможность создать в полном смысле этого слова «герметический детектив» — собрав немногочисленных преступников и их жертв на космическом корабле. И щедро предоставляемое фантастикой право оживлять любимых с детства литературных героев, вводя их в действие — будь то Шерлок Холмс или отец Браун. Ну а детективная интрига, которую вполне можно выразить в двух словах: «кто виноват?», вполне позволяет писателю-фантасту переложить на нее все тяготы поддержания сюжета, а самому всецело отдаться конструированию миров и придумыванию характеров. В общем, нет-нет, да и потянется рука писателя-фантаста к черной полумаске, набору отмычек и пузырькам с хитрыми реактивами. Потянется — да и наткнется на руку писателя-детективщика, ищущего в арсенале фантаста оборотней, радиоактивные метеориты, разумные компьютеры и прочие полезные детали антуража. Что ж, хорошо, когда такие встречи завершаются дружеским рукопожатием жанров.

Владимир БЕРЕЗИН:

Когда говорят о детективе и фантастике и берутся их сравнивать, то сразу же начинается терминологическая путаница, ужасно скучная битва эмоциональных оценок. Интуитивно понятно, что люди имеют в виду, произнося «криминальный роман», «полицейский роман», «приключенческий роман», «шпионский роман», «боевик», «детектив» и, наконец, «фантастика». Беда в том, что эти определения даются не через признак, а через пример.

Все-таки детектив есть постепенная разгадка логической загадки, в отличие от поступательного движения приключенческого романа. Причем оба этих пути могут быть одинаково усеяны трупами — разница именно в наличии загадки.

И если в детективе появляется мистика, если «элемент необычайного» становится не фоном или деталью, а начинает двигать сюжет, то это недостаток текста. Значит, автор не сумел придумать загадку, достойную читателя. Значит, потогонная литературная работа лишила его этого дара или он зазнался. Значит, необычайное вышло только заплаткой на корпусе произведения-дирижабля, не позволяющей ему сдуться.

Обратное неверно.

Не только фантастика, но и практически вся современная литература построена на детективном сюжете. При этом загадка не обязательно криминальна. Герой может искать не убийцу, а книгу, по крайней мере — сначала. В добротном романе Переса Реверте «Клуб Дюма» так и происходит.

И примеров тому, как на детективе строится роман, который берет за душу выверенностью стиля, драматизмом, нет числа. «В августе 1944-го» Богомолова — блестящее тому подтверждение.

Из современной фантастики я бы назвал наиболее удачным примером книги Хольма ван Зайчика. Герои ван Зайчика действительно разгадывают загадки. И уж к чему-чему, а к увлекательности тут претензий нет.

Говоря же о классике, так герои Стругацких, пугающиеся «жука в муравейнике» или живущие в отеле с неприятным названием, настоящие расследователи логических загадок.

В большинстве других случаев современная русская фантастика эксплуатирует модель боевика — то есть action чистой воды. Это победа техники над сюжетом, мускульной силы над логическими построениями, сентиментальности воинов над лирикой, открытой битвы — над тайной. В этом смысле союз фантастики с боевиком — союз непрочный, вынужденный, вроде непрочных военных союзов времен второй мировой.

Николай ГУДАНЕЦ:

Родство жанров фантастики и детектива является, по-моему, кажущимся. Хотя оба жанра основаны на увлекательной игре ума, при углубленном рассмотрении мы обнаружим больше различий, нежели сходства.

Уверен, что в хорошей фантастике острый сюжет является не самоцелью, а пряной приправой для социальных и философских обобщений. В детективе же, за редким исключением вроде «Преступления и наказания» или «Осквернителя праха», дело обстоит как раз наоборот.

Читатель детектива старается найти разгадку преступления («кто убийца?»). И само собой подразумевается, что эта разгадка лежит в плоскости хорошо известных житейских обстоятельств. Если же преступник может, к примеру, ходить сквозь стены или перемещаться во времени, то идет насмарку сюжет классического английского детектива, где все подозреваемые наперечет и находятся в замкнутом пространстве. Следовательно, арсенал приемов фантастики почти неизбежно нарушает правила литературной игры, на которых базируется собственно детектив.

Рискну сделать еще одно предположение. Уже сам замысел литературного произведения с неизбежностью несет отпечаток личности автора, его психологического склада, духовных интересов и жизненного опыта. Писатель-фантаст, как правило, предлагает своему читателю: «Давай представим, а что будет, если…» Автор детектива обращается с читателем иначе: «Ну-ка, разгадай мою головоломку!». Это два совершенно разных подхода к замыслу, которые, разумеется, редко способен практиковать один и тот же литератор.

Впрочем, с другой стороны, сплошь и рядом в фантастике наблюдается примесь детектива, классические тому примеры — «Гиперболоид инженера Гарина», «Человек-невидимка» или «Жук в муравейнике». Обратные примеры наперечет, но справедливости ради упомяну, что один из моих любимых детективов, «Гамлет» Уильяма Шекспира, содержит элемент фантастики.