«Если», 2015 № 02

Джерри Олшен
ПОЧЕМУ НА САМОМ ДЕЛЕ ПОГИБ «ТИТАНИК»

Иллюминаторы в пассажирском салоне космического шаттла были слишком малы, чтобы Тони мог в полной мере оценить величественную красоту орбитальной колонии. Издалека эта цилиндрическая конструкция походила на пивную банку, один из торцов которой, словно лепестки ощипанного цветка, украшали три секции направленных на Солнце зеркал. Потом Тони различил начинавшиеся от основания каждого зеркала цепочки прямоугольных окон, сквозь которые отраженный солнечный свет попадал внутрь станции. Когда же шаттл подлетел совсем близко, удалось разглядеть и поддерживавшие зеркала тросы, и управляющие тяги, и массивные теплоотводящие радиаторы, и смонтированные на обшивке хранилища, и воздушные цистерны и защитные кожухи контрольного оборудования. Спустя еще какое-то время мимо иллюминатора медленно проплыло стыковочное кольцо, в центре которого виднелся люк переходного шлюза.

Чем ближе подлетал шаттл, тем больше деталей мог рассмотреть Тони, однако охватить взглядом всю станцию ему никак не удавалось, и дело было не только в размерах иллюминатора. Орбитальная колония была по-настоящему огромна: ее диаметр составлял около двух километров, а длина — свыше пяти. Внутри этого гигантского цилиндра, обращавшегося вокруг Земли по четырехсоткилометровой орбите, было достаточно места, чтобы сто тысяч человек могли жить на его внутренней поверхности в достаточно комфортных условиях. А по сравнению с тем, что творилось сейчас на планете, это место и вовсе можно было считать райскими кущами.

С орбиты Земля, впрочем, выглядела как обычно. Ее океаны по-прежнему были голубыми, а облака — белыми. Пожалуй, только специалист-метеоролог мог бы заметить, что облачный покров над континентами был слишком плотным. Кроме того, любой инфракрасный прибор сразу бы показал, что вода в океанах почти на десять градусов теплее нормы. Тони и без приборов знал, что творится на поверхности его родной планеты. Чтобы вырваться оттуда, ему пришлось потратить немало сил, и он от души надеялся, никогда больше не вернуться в разверзшийся внизу ад.

— Она очень красивая, правда?. — спросила Тони привлекательная блондинка, сидевшая в соседнем кресле. На вид ей было тридцать с небольшим. У нее была безупречная светлая кожа, безукоризненно белые зубы и голубые глаза, а ее одежда стоила, наверное, больше, чем Тони мог заработать за год. Держалась она сдержанно, почти высокомерно: за весь полет не сказала и десятка слов, но сейчас, за считаные минуты до высадки, она, по-видимому, решила что ничем не рискует, если заговорит со смуглым, слегка взъерошенным итальянцем, оказавшимся рядом.

— Кто красивая? Земля или колония? — откликнулся Тони.

— Пожалуй, и та и другая, — проговорила она задумчиво. — Только они красивы по-разному. У Земли красота яростная, неистовая, буйная, а у этого орбитального убежища… Оно выглядит чересчур изящным. И чересчур хрупким, если на то пошло.

Убежище?. Слово, которое использовала попутчица, застало Тони врасплох. Местные жители предпочитали называть станцию колонией или даже орбитальным поселком. Правда, термин «убежище» был точнее и куда лучше соответствовал истинному положению вещей, но большинство обитателей станции его избегали. Назвать колонию «убежищем» означало признать, что Земля обречена на гибель, причем обречена именно благодаря непродуманным и поспешным действиям тех самых людей, которые жили здесь в довольстве и безопасности.

— Мы делаем все возможное, чтобы станция была как можно более безопасным местом, — сказал он несколько напыщенным тоном.

— И все равно она остается не слишком надежной, — качнула светлыми волосами блондинка. — Я бы не стала класть все яйца в такую корзину… Впрочем, Земля тоже оказалась куда более хрупкой, чем нам всегда казалось.

Тони не нашелся, что ответить. Не то чтобы ему было нечего сказать, просто он не осмелился выразить свои мысли вслух.

Тем временем стыковочное устройство станции окончательно исчезло из виду, мгновение спустя шаттл ощутимо вздрогнул. Захваты станции зафиксировались на направляющих выходного пассажирского люка и притянули корабль к стыковочному кольцу.

Ремни безопасности так плотно прижимали Тони к спинке кресла, что тот даже не покачнулся. С самого начала полета, точнее — с того момента, когда закончилось стартовое ускорение, в салоне наступила невесомость, однако благодаря привязным ремням и подавляющим тошноту таблеткам, никаких неудобств он не испытывал. Его спутница, казалось, и вовсе не замечала невесомости, но когда она повернула голову, чтобы посмотреть в иллюминатор, скреплявшая ее волосы заколка соскользнула, и волосы немедленно «всплыли» над головой, образовав что-то вроде светлого нимба. Нетерпеливым движением женщина убрала их назад и, придерживая одной рукой, другой попыталась нащупать заколку, застрявшую где-то между ее спиной и сиденьем. При этом она эротично изогнулась в пояснице, а ее грудь, свободная от действия силы тяготения, соблазнительно закачалась перед самым носом Тони.

— Давайте, вы отстегнетесь, а я вас придержу, — предложил Тони.

Он понял, насколько неуместно это прозвучало, только когда блондинка окинула его холодным взглядом. Впрочем, выражение ее лица почти сразу смягчилось. Тем не менее блондинка притворилась, будто восприняла его предложение буквально.

— Если вы начнете меня лапать, нас обоих просто выкинут из шаттла, — заявила она.

— Мы все равно уже прилетели, — парировал Тони.

Она рассмеялась негромким, мелодичным смехом, и Тони тоже улыбнулся.

— Все равно я не собираюсь рисковать, — сказала она.

— Вы просто не знаете, что теряете, — ответил он, улыбаясь еще шире.

Заколка медленно всплыла точно между ними. Тони ловко поймал ее в воздухе и, протянув соседке, несколько мгновений любовался тем, как она, грациозным движением закинув руки за голову, скрепляет волосы на затылке. Потом над их головами ожил интерком и дребезжащий металлический голос объявил:

— Внимание, внимание! Просьба всем пассажирам оставаться на своих местах и дождаться сотрудников службы адаптации, которые помогут вам пройти в шлюз.

Но пассажиры, которых на борту было больше тридцати человек, уже расстегивали привязные ремни и вставали, чтобы достать багаж, хранившийся в специальных нишах над сиденьями. К сожалению, далеко не все знали, что в условиях невесомости ни в коем случае не следует совершать резких движений. Нелепо размахивая руками и ногами, неосторожные пассажиры взлетали к самому потолку, кто-то упустил свой багаж, и очень скоро все пространство салона наполнилось дрейфующими в разных направлениях чемоданами и баулами.

— Берегись! — крикнул Тони, обеими руками отталкивая в сторону большой черный чемодан, который едва не угодил в голову его спутнице. На мгновение его лицо оказалось в считаных дюймах от лица женщины, и он поспешно отпрянул. — Прошу прощения… A-а, еще один!.

Блондинка пригнулась, и Тони, вытянув руки над ее головой, крепко вцепился в пролетавший мимо саквояж. Несколько минут он удерживал его подобно щиту, отражая новые угрозы, пока пассажиры пытались усмирить багаж. Тем временем в салон вошли сотрудники службы адаптации, которые без лишних церемоний принялись выталкивать проплывавшие в воздухе вещи в шлюз. Когда они добрались до кресел, где сидели Тони и его спутница, старший бригады заметил, качая головой:

— Ну вот, хотя бы двоим хватило ума не отстегиваться раньше времени! Вы, вероятно, штатные сотрудники?

— Меня зовут Сандра Хартли, — представилась женщина. — Специалист по системам жизнеобеспечения.

Тони, раскрыв рот, уставился на нее.

— Прошу прощения, мэм, — проговорил он негромко. — Я думал, что вы из этих… ну, из свинюков… Еще раз простите.

— Ничего страшного. Собственно говоря, я и хотела, чтобы меня принимали за одну из… как вы их назвали? Свинюков?. — Она очаровательно улыбнулась. — В том, чтобы выглядеть как они, есть свои преимущества. Ну а вы?.

— Энтони Дескалья, для друзей просто Тони. Инженер систем ориентации и орбитального маневрирования.

— Баллистик?

— Гироскопист, но если придется, могу управлять и ракетными двигателями.

— Что ж, коллеги, добро пожаловать на станцию! — сказал бригадир адаптационщиков. Прозвучало это достаточно искренне, и Тони — впервые с тех пор как подал заявление на эту вакансию — позволил себе надеяться, что его пребывание на станции будет гораздо приятнее, чем очередная рутинная работа на Большого Босса.

Как правило, службе адаптации приходилось иметь дело исключительно с состоятельными пассажирами, которые не могли обойтись без помощников. Сотрудники службы транспортировали их багаж, сопровождали до места жительства и оказывали множество других услуг. Тони и Сандра могли рассчитывать только на себя, но их это не смущало, благо добраться до служебного жилья оказалось несложно. Стоило им миновать переходной шлюз, как на их коммуникаторы свалились текстовые сообщения с новыми адресами и маршрутом до ближайшего транспортного терминала.

Транспортный терминал оказался крошечным аэропортом, откуда стартовали небольшие двух- или четырехместные электрические самолеты-глайдеры, рассчитанные на движение во внутреннем пространстве станции. Вся жилая и служебная инфраструктура колонии располагалась на внутренних поверхностях пятикилометрового цилиндра, поэтому добраться от переходных шлюзов, расположенных на его торце, до любой нужной точки было проще всего именно по воздуху.

Первым делом Тони и Сандра сравнили свои адреса. Ему предстояло жить в служебной квартире за номером 4-620-263, которая располагалась на четвертом подземном уровне на расстоянии 6200 метров от «нулевого меридиана» внутренней поверхности и в 2630 метрах от транспортного терминала. Квартира Сандры номер 2-238-359 находилась на второй от поверхности палубе — в 2380 метрах от «нуля» и почти на километр дальше, чем квартира Тони.

— Далековато, — вздохнул он, даже не пытаясь скрыть свое разочарование. — А я-то надеялся, что мы будем соседями!

Сандра рассмеялась.

— Я вижу, ты человек открытый и прямолинейный! — (Незаметно для себя они перешли на «ты», но это их нисколько не смутило.) — Неужели все гироскописты такие?

— Не все. Наверное, только я, — признался Тони и снова вздохнул.

За разговором они вплыли на наблюдательную площадку терминала, огороженную для безопасности крупноячеистой сеткой. Отсюда открывался превосходный вид на внутреннее пространство станции. Три ряда окон, или, лучше сказать, три длинных многосекционных окна, уходили вдаль, теряясь в туманной дымке дальнего торца, где глаз различал что-то похожее на горные вершины. Отраженный зеркалами солнечный свет, проникая сквозь прозрачные оконные панели, пронизывал внутреннее пространство станции и падал на широкую полосу настоящей земли, расположенную под каждым из окон. На земле, в окружении зеленеющих рощ и лугов, стояли крошечные коробочки частных домов, а между невысокими холмами прихотливо петляли ручьи и даже небольшие реки, впадавшие в аккуратные озера. Должно быть, подумал Тони, на дне каждого озера стоит мощный насос, который откачивает воду обратно в ручей, поскольку никаких облаков, способных обеспечить достаточно обильные осадки, он не заметил. Правда, в центре станции, почти на оси ее вращения, маячило несколько симпатичных кудрявых облачков, но они несли, скорее, чисто декоративную функцию. Возможно даже, время от времени из них шел такой же декоративный дождь.

— Давай возьмем глайдер, — предложил Тони, — Я довезу тебя до твоей квартиры и вернусь к себе на автобусе.

— На автобусе? — удивленно переспросила Сандра. — Каждый из жителей колонии «стоит», в среднем, под миллиард.

Не думаю, чтобы такие люди ездили в автобусах!.

— Но ведь должен же здесь существовать какой-то общественный транспорт?! — пожал плечами Тони. — На чем передвигаются эти твои миллиардеры? На рикшах? В паланкинах?

Он громко фыркнул, и Сандра, которая парила в воздухе рядом с ним (транспортный терминал находился на оси вращения станции, и гравитация здесь была нулевой), бросила на него любопытный взгляд.

— Чему ты смеешься?

— Я просто представил себе здешних богачей, которых обслуживающий персонал возит на закорках.

— Ты назвал этих людей «свинюками». Знаешь, им это очень подходит. Кроме того, — добавила она, заговорщически понизив голос: — мы же все-таки тоже обслуживающий персонал!

Ухмыльнувшись, Тони присел на корточки, словно для того, чтобы Сандре было удобнее усесться к нему на закорки.

— Когда соберетесь посетить наши трущобы, мисс миллиардерша, дайте мне знать, — сказал он, — Я с радостью провезу вас по наиболее злачным местам нашего городишки.

— Встань в очередь, — отрезала она, но сразу спохватилась. — Извини, я не то хотела сказать! То есть именно то — в буквальном смысле. Бери вещи и вставай в очередь на посадку, иначе мы останемся без глайдера. Тогда нам и в самом деле придется добираться до дома верхом друг на друге.

Тони благоразумно предпочел не развивать скользкую тему. Вместо этого он подхватил свой чемодан и даже попытался галантно понести вещи Сандры, но теперь у него были заняты обе руки, а маневрировать в невесомости можно было, только держась за специальные поручни. В результате он плавно взмыл в воздух (попытка уцепиться за поручень ногами к успеху не привела), но Сандра вовремя пришла к нему на помощь и успела спасти и свою сумку, и самого Тони, подтолкнув последнего к хвосту очереди.

Очередь, к счастью, была небольшой. Шаттл с Земли доставил на станцию всего тридцать человек. Не прошло и нескольких минут, как Тони и Сандра уже сидели в двухместном глайдере. Пока автоматика перемещала летательный аппарат на стартовые направляющие, кабину несколько раз тряхнуло, потом последовал короткий разгон, во время которого обоих несильно прижало к спинкам сидений. Первые несколько сот метров они летели вдоль оси вращения станции, потом слегка отклонились в сторону и начали двигаться по расширяющейся спирали, постепенно приближаясь к «земле», то есть к боковинам гигантского цилиндра. При этом глайдер понемногу наращивал скорость, стремясь уравнять ее со скоростью вращения станции, и невесомость в кабине окончательно исчезла. Тони чувствовал, как его тело наливается тяжестью, но это не мешало ему разглядывать проносящуюся внизу поверхность. Прямо под собой Тони отчетливо видел роскошные дома, плавательные бассейны, теннисные корты, живописные рощицы и аккуратно подстриженные лужайки.

— Вот не ожидал, что внутри орбитальной колонии может существовать легкомоторная авиация, — заметил он.

— Глайдеры выполняют очень важную функцию, — пояснила Сандра с самым серьезным видом. — Двигаясь в разных направлениях, они перемешивают воздух, который в противном случае может терять однородность. К примеру, у самой земли воздушный слой может очень быстро стать малопригодным для дыхания, тогда как вдоль центральной оси…

Тони рассмеялся.

— Прости, но я ни за что не поверю, что эти самолетики существуют только для того, чтобы перемешивать воздух внутри станции. Это, разумеется, весьма полезная функция, но явно не главная. Мне кажется, создатели колонии предусмотрели возможность воздушных полетов исключительно для развлечения больших шишек… ну и шишек помельче, — добавил он, ткнув себя пальцем в грудь.

— То есть ты бы предпочел, чтобы вместо самолетов инженеры установили повсюду огромные вентиляторы?

— Разумеется, нет, просто… Просто у каждого явления или события есть официальная причина, а есть — настоящая.

Глайдеру потребовалось всего несколько минут, чтобы добраться до посадочной площадки. Приземление прошло так мягко, что Тони даже не заметил, что самолетик коснулся земли, и опомнился, только когда он окончательно затормозил. Еще через две минуты оба уже оказались в здании аэровокзала, обслуживавшего сектор, где предстояло жить Сандре. С гравитацией здесь было все в порядке: сила тяжести на станции была установлена примерно в две трети земной. Этого едва хватало, чтобы предотвратить атрофию мышц, зато любой человек, ступив на землю колонии, чувствовал себя на десяток лет моложе.

— Можно тебе позвонить? — спросил Тони.

— Дай мне пару дней, чтобы освоиться на новом месте, — ответила Сандра, — А потом звони. Я буду рада.

Несколько секунд оба неловко переминались с ноги на ногу, явно не зная, как попрощаться. В конце концов Тони просто протянул руку для пожатия и сказал:

— До встречи, Сандра.

Она в свою очередь протянула ему ладонь, и Тони, повинуясь внезапному импульсу, наклонился и поцеловал ей пальцы.

— Нет, ты и впрямь на редкость прямолинеен! — с улыбкой заметила Сандра. Потом она повернулась и пошла прочь, катя за собой свою сумку. Тони провожал ее взглядом, пока она не скрылась за углом приземистого здания, крыша которого почему-то была покрыта соломой. Теперь он был еще больше уверен, что жизнь на станции ему понравится.

Интересно, как-то выглядит его собственная квартира?

Как вскоре выяснилось, обслуживающий персонал не путешествовал ни на рикшах, ни в паланкинах. Верхом друг на друге тоже никто не ездил. Наемным работникам полагалось пользоваться метро, линии которого начинались от переходного шлюза и тянулись вдоль всей станции. Тони узнал это, когда давал разрешение на списание со своего счета платы за проезд. Средств на счете оставалось катастрофически мало, а виной всему был полет на глайдере. Он обошелся Тони в девяносто эквивалентов — почти половину того, что он зарабатывал в месяц.

Ему, впрочем, приходилось слышать о таких вещах. Если не быть достаточно осмотрительным, жилье, предоставляемое компанией, товары в магазинах компании и обеды в столовой компании поглощали большую часть начисленной зарплаты работника, так что последний в конце концов незаметно оказывался должником, словно вовсе не работал. Тони, однако, был готов к чему-то подобному, поэтому с самого начала собирался экономить на любых пустяках. Не ожидал он только, что его начнут обирать, как только он покинет салон шаттла. По идее, коммуникатор должен был предупредить Тони о существовании более дешевых вариантов проезда, однако, когда он проверил установки аппарата, выяснилось, что опция предупреждения отключена: «Для вашего удобства», как гласило сообщение в диалоговом окне. Ну конечно — «для удобства»!. Ведь людям, для которых строилась станция, не было нужды считать каждый грош, поэтому и в предупреждениях они не нуждались.

— Предупрежден — значит, не разорен, — негромко пробормотал Тони, ожидая поезд метро, следующий в его жилой сектор.

Минус четвертый уровень, где предстояло жить Тони, представлял собой лабиринт голых металлических коридоров, в которых бродило гулкое жестяное эхо. В коридоры выходило множество одинаковых дверей, возникало предположение, что квартиры располагались вплотную друг к другу, словно ячейки пчелиных сот. Никаких окон в них, естественно, не было, поскольку любоваться под землей было все равно нечем. Сами же квартиры выглядели — да и были — чересчур тесными, а в коридорах сильно и остро пало затхлостью и застарелым потом.

Тони довольно быстро нашел свою квартиру по зашифрованным в ее номере координатам и потратил несколько минут, изучая планировку и бытовые удобства. Изучать, впрочем, было особенно нечего, поскольку обстановка оказалась вполне стандартной; единственное отличие — вся мебель и сантехника на станции были металлическими.

Разложив вещи по полкам шкафчика, Тони отправил своему непосредственному начальнику сообщение, в котором извещал о своем прибытии и о готовности приступить к работе.

Ответ пришел через несколько минут. Начальник приглашал его приехать в офис, чтобы познакомиться с особенностями предстоящей работы. Правда, официально к своим обязанностям он должен был приступить только завтра, но Тони решил воспользоваться этим предложением, чтобы начать полноценно трудиться как можно скорее.

С помощь все того же коммуникатора Тони быстро выяснил, что офис находится примерно в полукилометре от его квартиры, и, чтобы снова не тратить деньги на метро, решил подняться на поверхность и пройти это расстояние пешком. Лифт, однако, тоже стоил четвертак, поэтому он направился к лестницам. Преодолев три пролета, Тони толкнул дверь, ведущую на поверхность, и невольно зажмурился от яркого солнца. Похоже, на освещении нижних палуб власти предпочитали экономить.

Сориентировался Тони довольно легко. Справа виднелись горы, которые, как он точно знал, находились на дальнем торце станции. Прямо перед ним было Окно А, над ним — Окно В, а позади — Окно С. Длинные и широкие полосы земли по обеим сторонам Окна В переливались на солнце изумрудной зеленью. Видеть над собой дома, поля и деревья ему было непривычно, и Тони непроизвольно втягивал голову в плечи и морщился, словно боясь, что что-то может свалиться на него сверху. Должно быть, решил он в конце концов, так проявлялся какой-то атавистический страх, оставшийся у человека еще с тех пор, когда его далекие предки обитали на деревьях. Праобезьяны точно знали, что земля над головой — плохо, и это ощущение сохранилось у их далеких потомков до сего дня. Тони, впрочем, надеялся, что со временем он перестанет обращать внимание на подобные несообразности.

Еще раз оглядевшись по сторонам (вверх он по-прежнему старался не смотреть), Тони заметил длинную и узкую аллею, идущую в нужном ему направлении. Аллея прихотливо петляла из стороны в сторону — возможно, чтобы создать у местных жителей ощущение естественности и уюта. И она, несомненно, казалась местным миллиардерам приветливой и уютной. Каждая травинка по ее сторонам была аккуратно подстрижена, а бордюрный камень выглядел так, словно его каждый день мыли теплой водой со щеткой и каким-нибудь специальным средством. Ни на самой аллее, ни на отходивших от нее подъездных дорожках, которые довольно круто уходили вверх (всегда только вверх!), не было, конечно, никакого мусора: ни бумажек, ни даже пыли или камней. Дорожки, длиной в несколько сот метров каждая, вели к роскошным особнякам, гордо стоящим на высоких холмах. Не сразу Тони сообразил, что высота холмов — просто иллюзия, вызванная кривизной внутренней поверхности станции, и что каждый, кто двигался бы к особнякам, никакого подъема не почувствовал.

Потом ему пришло в голову, что ослабленная сила тяжести — это очень неплохо. Она в буквальном смысле слова придавала упругости его походке, а ведь Тони был всего сорок один год и он пребывал в неплохой физической форме. Тони невольно подумал о том, как же хорошо должны чувствовать себя здесь семидесяти- или восьмидесятилетние старики, к которым вновь вернулась способность ходить быстро и не задыхаясь!

Пахло на станции тоже очень приятно — свежескошенной травой. Тони знал этот запах, хотя на Земле он был большой редкостью. Весной в его родных краях изредка выпадали нормальные, не кислотные дожди, и тогда земля покрывалась нежной молодой травкой, однако продолжалось это всего несколько недель. Летняя жара быстро убивала всю зелень, и над почерневшими лугами носились лишь тучи пыли, противно скрипевшей на зубах. На станции все было иначе. Трава на тянувшихся вдоль аллеи лужайках была густой и сочной, а издалека доносилось жужжание косилок и садовых пылесосов.

По пути Тони встретилось несколько человек, прогуливавших собак разных размеров и пород. Один парень тащил за собой сразу четырех покрытых жесткой курчавой шерстью псов — небольших, но очень подвижных. С громким лаем они гонялись друг за дружкой, и длинные поводки то и дело запутывались.

Зачем этому человеку столько собак, спросил себя Тони. Он знал, что для обеспечения нормальной жизнедеятельности сложноорганизованных белковых существ, будь то человек, собака или канарейка, требовались десятки килограмм растительной биомассы и десятки литров воды на килограмм живого веса. Нет, в том, что кому-то захотелось иметь собаку, не было, конечно, ничего дурного, благо жители колонии были достаточно богаты, чтобы позволить себе подобную прихоть. Даже на Земле люди порой держали собак и кошек, хотя ими приходилось прилагать немалые усилия, чтобы помешать соседям их съесть. Но завести четырех собак… Зачем?!! Дело было даже не в деньгах, хотя содержание этих тварей несомненно обходилось владельцу в астрономическую сумму. Четыре собаки потребляли столько драгоценных ресурсов, что их хватило бы для двух человек, а значит, из-за этих шавок еще двое несчастных лишились возможности покинуть Землю, где набирала обороты глобальная экологическая катастрофа.

После этого Тони сурово хмурился каждый раз, когда встречал прохожего с собакой на поводке. Не сразу до него дошло, что все эти люди не были настоящими владельцами животных. Скорее всего, это просто слуги, которые относились к прихотям своих нанимателей точно так же, как сам Тони, но что поделать: для них каждая прогулка с собакой была равнозначна талончику на обед. Богатые бездельники платили наемным работникам за то, что те ухаживали за их псами, косили лужайки, убирали особняки, обучали детей и делали многое другое. Да и сам Тони мало чем от них отличался, поскольку его работа состояла в том, чтобы удерживать станцию на орбите и следить, чтобы ее гелиоприемники были развернуты к солнцу, а окна в обшивке оставались герметичными и не пропускали воздух. Нет, тот, кто выгуливает чужих собак, ни в чем не виноват. Виноваты их хозяева.

Тони почти взял себя в руки, когда его обогнал ярко-желтый «хаммер». В первую минуту он даже не поверил своим глазам, но это был именно «хаммер» — большой, до блеска отполированный внедорожник с кожаным салоном повышенной комфортности. У автомобиля были хромированные колесные диски, хромированный бампер, хромированная решетка радиатора и хромированная «рыба» на заднем борту. Внедорожник был настолько широк, что Тони пришлось сойти на обочину, чтобы его пропустить. И не только ему — другие пешеходы тоже вынуждены были отскакивать в сторону, уступая дорогу «хаммеру».

Потом Тони почувствовал запах и испытал самый настоящий ужас. Вездеход был не электрическим — на нем стоял обычный бензиновый двигатель, который с каждым пройденным километром сжигал столько кислорода, сколько хватило бы для дыхания двум десяткам людей. Каким же человеком надо быть, вновь и вновь спрашивал себя Тони, чтобы до такой степени не думать об остальных? Впрочем, он хорошо представлял, каким… Наверняка водитель «хаммера» был толстым, плешивым человечишкой, который приобрел большую машину исключительно для того, чтобы хоть таким образом компенсировать скромные размеры детородного органа… Тони даже поискал подходящий камень, чтобы запустить вслед удаляющемуся ничтожеству, но поблизости были только трава и абсолютно целый, не раскрошенный бетон.

Тони все еще кипел, когда добрался наконец до Центра орбитального контроля, где ему предстояло работать. Увы, то, что он там увидел, отнюдь не способствовало восстановлению душевного равновесия. Мысленно он представлял себе огромное помещение — что-то вроде диспетчерской земного космопорта, — заставленное сложной вычислительной аппаратурой, контрольными пультами и огромными экранами, на которых отображается текущее положение колонии в пространстве. На деле же Центр представлял собой скромных размеров зальчик, разгороженный на крошечные клетушки, в каждой сидел перед монитором инженер-оператор. В зале было тихо: операторы если и переговаривались, то очень негромко, так что их голоса были почти не слышны за гудением вентиляторов. Первоначальное впечатление, впрочем, оказалось обманчивым: на самом деле в зале шла напряженная, сложная работа, от которой зависело само существование станции.

Новый начальник оказался высоким, застенчивым парнем по имени Чен. Первым делом он показал Тони, где что находится, и подробно рассказал, чем занимаются сотрудники Центра. Слушая его, Тони позабыл о своем гневе — настолько ответственной показалась ему предстоящая работа. Откорректировать траекторию движения космического корабля было достаточно просто: для этого следовало изменить плоскость вращения гироскопических стабилизаторов или — в экстренном случае — запустить маневровые реактивные двигатели, способные придать кораблю необходимый импульс и направить в нужную сторону. Подобная операция занимала всего несколько секунд — или минут, если речь шла о большом грузовом корабле. Со станцией дело обстояло намного сложнее. Во-первых, масса колонии в сотни тысяч раз превосходила массу самого большого грузового корабля. Во-вторых, колония вращалась вокруг своей оси со скоростью одного оборота в минуту. В силу этих обстоятельств станция обладала колоссальным инерционным моментом: для того чтобы изменить ее положение в пространстве всего на несколько градусов, требовались месяцы, так как гироскопическая прецессия станции способна была свести на нет прямой импульс практически любой силы. Кроме того, управление пространственной ориентацией столь массивного, да еще и вращающегося объекта, подразумевало точный учет приливных эффектов, движения воздушных потоков и даже перемещения людей, что делало всю задачу еще более сложной.

— Перемещения людей и «хаммеров», — не удержался Тони, — Я тут встретил одного ублюдка на большой желтой машине. Думаю, столь тяжелая тачка вполне способна сместить баланс массы настолько, что его можно зарегистрировать даже с помощью не слишком чувствительных приборов.

— A-а, ты уже познакомился с нашим губернатором? — дипломатично заметил Чен. — Действительно, нам приходится учитывать и его поездки. К счастью, в колонии только один губернатор, что существенно упрощает нашу задачу.

Тони почувствовал, как кровь бросилась ему в лицо.

— Невероятно! — воскликнул он. — И вы… вы действительно разрешили ему разъезжать по станции на этой штуке?!

Чен смерил Тони испытующим взглядом.

— Такие вещи решаем не мы, — проговорил он наконец, — Во всяком случае — пока…

На первое свидание Тони пригласил Сандру в ресторан для обслуживающего персонала. Ресторан находился на поверхности, но цены там были хоть и возмутительно высокими, но не разорительными. Тони и Сандра не виделись со дня прилета, поэтому их разговор, вполне естественно, начался с обмена впечатлениями. Не утерпев, Тони рассказал девушке и о собаках, и о губернаторе в желтом «хаммере».

— Это все ерунда, — ответила Сандра и взмахнула рукой, словно отгоняла муху, хотя мух на станции не было. Тони, во всяком случае, пока не видел ни одной. — То есть это, конечно, совершенно возмутительно, но по большому счету этот твой «хам- мер» — просто пустяк.

— Во-первых, это не мой «хаммер», — возразил Тони, — А во-вторых… Что, по-твоему, не пустяк?

— Яхты, — тут же ответила Сандра. — Вот по-настоящему вопиющий пример пренебрежения общественными интересами. Тебе известно, что на станции находится пятьдесят яхт?

— Пятьдесят яхт? — ахнул Тони. — То есть… на которых плавают? По морю?

— Ну да, — подтвердила Сандра. — Разумеется, здешние яхты никуда не плавают, да и на Земле, насколько мне известно, частные яхты в последнее время почти не выходили в море пока их не реквизировали для перевозки беженцев из опасных районов. Но ведь главное не то, плаваешь ты на своей яхте или нет, — главное, что она у тебя есть. Вопрос престижа, понятно?. Чтобы возвыситься в собственных глазах, нужно непременно иметь яхту, да еще оборудованную всем необходимым, словно на ней действительно можно куда-то плыть.

— Ты, наверное, шутишь! — не поверил Тони.

— Нисколько. При составлении энергетического баланса мне приходится учитывать и яхты, и их наемные экипажи.

— О, господи! — выдохнул он. — И откуда только берутся такие… такие люди?

— С Земли, разумеется, — ответила Сандра, пожимая плечами. — Собственно говоря, в этом и заключается главное и единственное предназначение нашей космической жестянки. Те же самые люди, которые довели Землю до того, что на ней стало почти невозможно жить, построили недосягаемое убежище, куда они могли бы сбежать от последствий собственных преступлений и ошибок. Стоит ли удивляться, что и здесь они продолжают заниматься тем, что умеют лучше всего?

— И чем же они занимаются? — спросил Тони, хотя возможный ответ заранее его пугал.

— Потребляют, естественно, — мрачно ответила Сандра. — Нет, если сказать им об этом, они будут клясться, что, напротив, они создают — создают новые возможности, новые рабочие места и новые экономические стимулы, но на самом деле единственное, на что они способны, это безудержное потребление. Ты не поверишь, но некоторые из них потребляют в тысячи, в миллионы раз больше, чем средний человек… Конечно, богатое меньшинство всегда обирало и объедало большинство, но здесь, на орбите, это особенно бросается в глаза. А главное, что с каждым днем баланс нарушается все больше, и я уверена, что добром это не кончится. Вот увидишь, когда-нибудь наша колония станет похожа на кишащую червями и личинками сосиску, которую забыли положить в холодильник!

Тони машинально посмотрел на свое блюдо из сои и какой-то зелени.

— Ты забыла добавить — «приятного аппетита», — заметил он.

Сандра покачала головой.

— Лучше бы тебе избавиться от брезгливости, Тони, потому что очень скоро здесь будет еще хуже, чем на Земле. Только потом положение, быть может, изменится к лучшему, но это будет не сразу. И неизвестно, доживем ли мы до этого времени.

— Если так, — вздохнул Тони, — значит, надо наслаждаться тем немногим, что у нас пока еще осталось.

Сандра отправила в рот кусочек соевого бифштекса с лапшой.

— Наслаждаться, конечно, можно, но лишь при условии, что мы будем заниматься не только этим. Люди, которые довели Землю до перегрева, тоже рассуждали примерно так, как ты сейчас: мол, живем один раз, после нас хоть потоп. А когда потоп в самом деле начался, эти деятели сбежали на орбиту. Что касается остальных, то… Да, мы должны наслаждаться, чем можем и пока можем, но это будет как минимум не продуктивно. А как максимум… Нет, мы обязаны хотя бы попытаться исправить положение!

— Я с тобой согласен, — кивнул Тони. Он не был уверен, что ему нравится, как проходит свидание, на которое он возлагал большие надежды, однако горячность и искренность Сандры невольно увлекли его. — В целом — согласен. Только… что мы можем сделать?

Сандра окинула его внимательным взглядом — совсем как Чен, когда показывал Тони новое рабочее место.

— Многое, — проговорила она наконец, но когда Тони стал допытываться, что же именно они могут предпринять, Сандра вновь и вновь отвечала только одно:

— Лучший способ начать лечение, это устранить причину, которая вызвала болезнь.

Эти слова мало что говорили Тони, но Сандра не спешила посвящать его в детали, а настаивать он не стал. Покончив с едой, оба вышли из ресторана, чтобы прогуляться при лунном свете, который посылали внутрь станции зеркала, по случаю наступления темного времени суток развернутые в сторону ночного светила. Кроме Тони и Сандры на дорожках было довольно много парочек, которые шагали, обнявшись, или лежали рядом на траве лужаек. В серебристых лунных лучах люди казались бестелесными, словно эльфы или феи, да и весь окружающий пейзаж подернулся налетом волшебства и тайны. Расхрабрившись, Тони сначала взял Сандру за руку, а еще немного погодя — поцеловал. К его огромному облегчению, она ответила на поцелуй с достаточным воодушевлением, так что еще какое-то время спустя они нашли подходящую травянистую лужайку, которая еще никем не была занята, и опустились на землю. Они обнимались жадно, точно подростки, и Тони даже позволил себе помечтать о том, как они завершат сегодняшний вечер в его или в ее квартире, хотя и понимал, что торопиться не следует. С какой стороны ни посмотри, для первого свидания объятий на травке было больше чем достаточно. Впервые за много, много лет Тони чувствовал, что будущее не определено, что случиться может все, что угодно, а главное, что он располагает запасом времени и может позволить себе не торопить события.

А ведь предвкушение — это тоже удовольствие.

Возможно, Сандра тоже испытывала что-то подобное, а может, она просто принадлежала к женщинам, которые не одобряют секс на первом свидании. Как бы там ни было, они еще долго сидели рядышком на мягкой траве и, тесно прижавшись друг к другу, доверительно и неспешно беседовали о собственном детстве, о жизни на Земле и о своих надеждах на будущее.

Когда же стало совсем поздно, Тони проводил Сандру до ее квартиры и еще раз поцеловал на прощание.

— Спасибо тебе, — сказал он. — Я прекрасно провел вечер.

— Я рада, что тебе понравилось, — ответила она. — Если хочешь, можем повторить. — С этими словами она игриво ущипнула его за ягодицу, недвусмысленно давая понять, насколько далеко могут зайти их отношения в самое ближайшее время.

Всю обратную дорогу Тони беззаботно насвистывал и замолчал только в лабиринте своего четвертого подземного уровня — уж больно жутким показалось ему гулявшее по железным коридорам эхо.

Весь следующий день Тони бездумно пялился в монитор, грезя о губах Сандры, и спохватился, только когда до него дошло, что он где-то напортачил. На первых порах ему поручили сравнительно несложное задание, которое заключалось в анализе реестра астероидов, вращавшихся в непосредственной близости от Земли. При этом особое внимание следовало обращать на те небесные объекты, которые могли столкнуться со станцией в случае незначительного изменения их орбит. Все эти астероиды были давно известны, но сейчас, сравнивая базы данных с журналом текущих наблюдений, Тони обнаружил, что итоговые цифры не сходятся. В реестре значилось 23486 астероидов, имевших более метра в поперечнике, а он насчитал только 23484 небесных тела. Два астероида просто-напросто отсутствовали в собранных наблюдателями данных. С практической точки зрения это означало, что программное обеспечение станции потеряло контроль за двумя скальными обломками, которые могли представлять для колонии реальную угрозу. Правда, вероятность столкновения именно с этими двумя астероидами была ничтожна, однако пренебрегать ею не следовало. Кроме того, служебные обязанности Тони как раз и заключались в том, чтобы точно знать, где находится каждое из зарегистрированных небесных тел в каждый конкретный момент времени, а поскольку на то, чтобы изменить траекторию движения станции, могли уйти месяцы, любую потенциальную проблему следовало выявить как можно раньше.

Тони как раз пытался разобраться, какие именно астероиды выпали из текущей сводки наблюдений, когда в противоположном конце зала прозвучал негромкий сигнал. Не обращая на него внимания, Тони продолжал заниматься расчетами и поднял голову, только когда к нему в закуток заглянул Чен.

— Ну, как дела? — спросил он.

— Хорошо, — машинально отозвался Тони и тут же поправился: — То есть не совсем… У меня куда-то запропастились два астероида, но я уверен, что сумею локализовать их в самое ближайшее время, — И он попытался улыбнуться улыбкой профессионала, который надежно держит ситуацию под контролем.

Чен улыбнулся в ответ.

— Молодцом, Тони. Из всех новичков ты справился лучше всех. Поздравляю.

— С чем справился? — удивился Тони.

— С обнаружением контрольных аномалий. Много лет назад астероиды В-612 и В-17823 были использованы как источник строительного материала для колонии. И хотя их больше не существует в природе, соответствующие записи в реестре были оставлены специально для проверки профессиональных качеств новых работников. Тех, кто не заметил расхождений в реестре и журнале текущих наблюдений или заметил их не сразу, нам пришлось вернуть на Землю… — Чен посмотрел на экран монитора Тони. Там в окошке поиска как раз появились регистрационные номера пропавших астероидов.

— С первым заданием ты справился. Можно переходить на следующий уровень.

— Вы так говорите, будто это… будто это какая-то компьютерная игра! — заметил Тони.

— В каком-то смысле так и есть, — согласился Чен. — Только ставки в этой игре очень высоки. — Наклонившись к клавиатуре, он отменил процесс поиска, а потом загрузил новую программу. — Второе задание будет чуточку посложнее. Перед тобой — программа управления зеркалами. Как ты понимаешь, разворот каждого из них довольно сильно влияет на устойчивость станции в пространстве. Ты должен научиться управлять зеркалами так же уверенно и точно, как управляешь собственным телом.

И Чен показал Тони, как работает программа симулятор, которая позволяла изменять рабочие параметры системы зеркал, управлять сменой дня и ночи в зависимости от времени года, а также имитировать различные географические широты. На первый взгляд ничего особенно сложного в этом не было, однако довольно скоро Тони убедился, что запланированные им изменения могут иметь совершенно неожиданные последствия. Например, если он не успевал точно и быстро среагировать на сигналы контуров обратной связи, вся система мгновенно вырывалась из-под контроля — с катастрофическими последствиями для всей станции. К счастью, те несколько катастроф, которые Тони устроил, пока осваивался с алгоритмом управления, бушевали только на экране его монитора, однако они волей-неволей заставили его задуматься о том, насколько благоразумно было знакомить новичков с принципами работы системы, способной с легкостью уничтожить колонию. С другой стороны, обучать нового работника и одновременно присматривать за ним было куда дальновиднее, чем сажать в кресло оператора человека, плохо представляющего себе все последствия возможной ошибки.

Примерно неделю спустя по дороге на работу Тони увидел знакомый «хаммер», припаркованный на краю поля для гольфа. Поблизости никого не было, и Тони не удержался, чтобы не нацарапать на ярко-желтой полированной дверце внедорожника послание его владельцу. То и дело озираясь и обильно потея, Тони трудился над надписью не меньше пяти минут, зато буквы получились именно такими, как ему хотелось: крупными, разборчивыми, глубоко врезавшимися в краску:

«ХАММЕРЫ» ДЛЯ ХАМОВ!

Второе свидание с Сандрой началось довольно неожиданно. Не успели они усесться за столик, как она вдруг заявила:

— Я знаю не меньше полудюжины способов убить всех, кто находится на борту станции.

— Всего-то полдюжины? — усмехнулся Тони, несколько, впрочем, ошарашенный ее прямотой, — Мне известно по меньшей мере десять простых и вместе с тем — абсолютно безотказных способов уничтожить колонию целиком, со всеми ее обитателями.

— Я вовсе не шучу… — Сандра слегка нахмурилась. — Мне всегда казалось, что система жизнеобеспечения колонии должна быть абсолютно надежной, с двойным и тройным дублированием, однако сейчас я ясно вижу, что сама сложность этой системы является ее главным уязвимым местом. Достаточно малейшего сбоя, и проблемы начнут множиться и расти как снежный ком, что в конце концов неминуемо приведет к катастрофе.

— Я знаком с теорией хаоса, — солидно кивнул Тони. — Высокая степень зависимости от начальных условий ведет к нестабильности и непредсказуемому поведению системы. Иными словами, когда балансируешь на острие иглы, достаточно малейшего толчка, чтобы полететь вниз…

— Верно. И как ты правильно заметил, в нашем случае сила толчка действительно не имеет значения. Экосистема Земли обладала значительной инерцией, поэтому, прежде чем ситуация вышла из-под контроля, потребовалось продолжительное и сильное воздействие, способное разрушить природные механизмы саморегуляции. Здесь, на станции, текущую ситуацию необходимо постоянно отслеживать и корректировать с помощью сложной системы обратной связи, в противном случае катастрофа может разразиться сама собой, без какого-либо внешнего воздействия.

— Для этого-то мы и существуем! — заметил Тони, — Мы — хранители, которые заботятся о том, чтобы с колонией ничего не случилось.

Сандра взяла со столика карточку меню.

— Но зачем? — проговорила она. — Зачем мы заботимся о горстке людей, которые вряд ли заслуживают спасения?

На этот вопрос существовал «правильный» ответ, и Тони его знал. Больше того, когда-то ему, как и многим другим, хотелось, чтобы этот ответ действительно был единственно верным, поскольку только так можно было оправдать существование колонии, вращавшейся по орбите над головами миллиардов обреченных на смерть людей, чьим трудом и усилиями она была спроектирована и построена. Согласно официальной версии, было совершенно не важно, кто находится в этом комфортабельном убежище. Важно было другое: то, что эти люди выживут, даже когда население земли исчезнет, а раз так, вполне естественно, что билет на орбиту достался лучшим — тем, кто добился наибольшего успеха в суровом и жестоком мире, неуклонно проваливающемся в ад.

Увы, после двух недель, проведенных на станции, он не мог заставить себя произнести что-либо подобное вслух. Официальная версия лгала, теперь он знал это твердо.

— Мы делаем это просто потому, что мы сами здесь, — ответил он. — Ты, я, Чен, те, кто выгуливает чужих собак и многие, многие другие. Мы тоже выживем, и это единственное, что по-настоящему важно.

Сандра внимательно посмотрела на него.

— Хороший ответ, Тони. В самом деле, обслуживающего персонала на станции едва ли не половина населения, то есть около пятидесяти тысяч человек. Ты только не учел, что мы могли бы спасти еще столько же достойных людей и отличных специалистов. Для этого нам нужно только повыкидывать в безвоздушное пространство пятьдесят тысяч богатых бездельников.

— … Или перестать следить за системами жизнеобеспечения. Тогда местная экосистема разладится, и они вымрут сами, — добавил Тони, — Только нам это не совсем подходит, ведь мы дышим тем же самым воздухом, что и они.

— Даже если мы уничтожим их ценой наших собственных жизней, это принесет человечеству пользу, потому что там, внизу, — Сандра показала пальцем себе под ноги, — найдется немало людей, достойных стать колонистами. К тому же справедливость требует, чтобы свинюки были наказаны за свои преступления.

Тони некоторое время разглядывал свое меню, где были перечислены блюда из сои, крахмала и водорослей, потом поднял взгляд на Сандру. Ее глаза расширились, ноздри чуть заметно трепетали при каждом вздохе, а щеки слегка порозовели от волнения.

— Я вот думаю, может, мне все-таки стоит позвонить в Службу безопасности?. — проговорил Тони. Он произнес эти слова небрежным, почти шутливым тоном, но в глазах его светился невысказанный вопрос.

— Разумеется, не стоит! — тут же ответила Сандра. — Я просто шутила. Никогда не страдала комплексом жертвы, знаешь ли… — Она заглянула в меню. — О, смотри: соя с соевым гарниром! Должно быть это ужасно вкусно. Надо попробовать.

Больше они об этом не заговаривали, к тому же Тони сознательно уводил разговор как можно дальше от опасной темы. Они смеялись, пили вино и в конце концов основательно захмелели.

Вечер закончился в квартире Тони, где они предались бурному, головокружительно приятному сексу. За всем этим Тони совершенно забыл, с чего началось их свидание. Он уже засыпал, когда Сандра негромко шепнула ему на ухо:

— А знаешь, Служба безопасности — это ведь тоже обслуживающий персонал.

После этого Тони стал внимательно прислушиваться к тому, о чем разговаривали его коллеги по работе, случайные попутчики в метро, покупатели в магазине. Конечно, никто из них не выражал свои мысли в столь шокирующе откровенной манере, как это делала Сандра. Но когда речь заходила о привилегированных обитателях колонии, слова «свинюки», «свинорылые» или просто «свиньи» звучали чаще, чем любые другие, — за исключением слова «справедливость», которое буквально не сходило с уст наемных работников.

А случайно подслушанная в разговоре двух коллег фраза буквально завязла у Тони в мозгу: «Как вы думаете, почему совершенно исправный «Титаник» ни с того ни с сего столкнулся с айсбергом?».

В самом деле, почему?.

Как-то во второй половине дня, когда Чен отправился осматривать забарахливший гироскопический стабилизатор, Тони в очередной раз просматривал журнал текущих наблюдений за астероидами. Сравнив расчет траекторий и положения в пространстве всех объектов, за которые отвечала Служба орбитального контроля, с базовым реестром, Тони с удивлением убедился, что на этот раз списки полностью совпали. Похоже, все астероиды были на месте, и это заставило его крепко задуматься.

Возможно ли, что два объекта, которые в один из первых рабочих дней Чен использовал для проверки его профессиональной квалификации, были удалены из реестра? Их номеров Тони не помнил, но у него имелась подсказка: начальник упомянул, что эти астероиды были взорваны, а их обломки — использованы в качестве строительного материала. Поиск в архиве по этим параметрам тотчас принес результат: речь шла об астероидах В-612 и В-17823. Тони снова проверил действующий реестр — и снова безрезультатно: астероидов с такими номерами в нем не было. Что ж, если их действительно взорвали много лет назад, отсутствие записей представлялось абсолютно логичным, но ведь две недели назад они были! Что, если Чен с самого начала подсунул ему подправленный реестр? Или фальшивым был реестр, который Тони вызвал на экран компьютера сейчас?

Он попробовал рассуждать логически. Объекты В-612 и В-17823 были взорваны, потому что их траектории проходили достаточно близко к Земле, благодаря чему обломки можно было вывести на околоземную орбиту с минимумом затрат. Но кто сказал, что оба астероида были использованы при строительстве целиком? Не может ли быть так, что их остатки продолжают носиться в космосе? Если укрыть их щитом из поглощающего радарные лучи материала, они больше не появятся в текущих отчетах систем наблюдения. Насколько знал Тони, даже двенадцатиметрового куска гранита вполне хватило бы, чтобы уничтожить станцию.

Еще немного поразмыслив, Тони вызвал из архива сведения об орбитах обоих астероидов до взрыва. Любой инженер орбитального маневрирования, имея в своем распоряжении эти данные, мог с легкостью рассчитать и их нынешнее местонахождение, и примерное время критического сближения со станцией, и крайний срок, когда несущийся в космосе смертоносный каменный снаряд еще можно отклонить в сторону.

— Я пересчитал дважды, — сказал Тони, — У нас осталось месяца два, максимум — два с половиной. Если за это время мы ничего не предпримем, станция превратится в пылающий шар, во второе солнце. Жаль только — ненадолго.

Он примчался к Сандре сразу после работы. Всю дорогу Тони бежал бегом, и теперь тяжело дышал, то и дело вытирая катившийся по лицу пот.

Сандра втащила его внутрь и закрыла за ним дверь.

— До того как это произойдет, — сказала она с таинственным видом, — может случиться еще многое. На следующей неделе… На следующей неделе в водяные резервуары попадет ботулотоксин.

— Ботулотоксин?! — удивился Тони. Услышать подобное он был не готов.

— Именно, — подтвердила Сандра, — И в первую очередь он появится в магистральном водопроводе верхнего уровня, так что… так что запаси побольше незараженной воды, чтобы тебе было, что пить, пока все не закончится. Я не исключаю перекрестное загрязнение, так что кипячение не поможет — вода останется опасной.

Тони тяжело опустился на диван. Всего два дня назад на этом диване они занимались любовью.

— Но… ты не можешь!. Это убийство!

— Я ничего не делала. Как и ты, я всего лишь узнала о возможности заражения вскоре после того, как прилетела на станцию. Но как и ты, — я не собираюсь ничего предпринимать.

Тони покачал головой.

— Эти два астероида… — проговорил он. — Они приближаются к станции с двух разных направлений. Скорее всего, они тщательно замаскированы, поэтому обнаружить их можно, только оказавшись совсем рядом. Не исключено, что их орбиты были преднамеренно изменены, так что оба астероида, скорее всего, находятся совсем не там, где они должны находиться согласно расчетам. Предотвратить столкновение может только человек, который знает об их существовании, знает, где проходят орбиты. Он может дать астероидам команду на самоуничтожение… если, конечно, такая опция вообще предусмотрена.

Сандра нервно рассмеялась.

— Господи!. Похоже, кто-то твердо решил действовать наверняка, тебе не кажется? Хотела бы я знать, сколько еще серебряных пуль направлены в брюхо этому вампиру?

— Я думаю, их количество примерно равно численности обслуживающего персонала. Ну, может, чуть меньше, поскольку не каждый из работников обладает соответствующими познаниями и имеет доступ к системам жизнеобеспечения. Уборщиков и горничных я бы исключил, хотя… Не удивлюсь, если кто-то уже всыпал порцию сахарного песку в бензобак известного тебе «хаммера».

Сандра покачала головой.

— Не все так просто. Мне почему-то кажется, что речь идет о скоординированных усилиях. Нет, я просто уверена, что все события, о которых мы сейчас говорим, были спланированы еще до того, как станция вышла на орбиту — за исключением, быть может, сахара в бензобаке… Мы с тобой просто немного опоздали — вечеринка началась без нас.

Тони задумчиво посмотрел на окно-экран, запрограммированное так, чтобы транслировать вид, открывавшийся вдоль продольной оси станции с вершин находившихся на ее торце гор.

— Это не шуточки, — проговорил он наконец. — Речь идет о… революции. Погибнет множество людей.

— … Людей, большинство из которых является непосредственными виновниками стоящих перед человечеством проблем, — сказала она с нажимом. — Не знаю, как ты, но с тех пор как я прилетела на станцию, я не встретила ни одного свинюка, с которым мне бы захотелось поддерживать хоть какие-то отношения. Зато я повидала немало субъектов, в которых, будь у меня такая возможность, я бы с удовольствием вонзила нож!

В устах молодой, утонченной, образованной и хорошо воспитанной женщины эти слова прозвучали особенно жутко. Во всяком случае, они производили куда более сильное впечатление, чем если бы их произнес чумазый инженер-итальянец.

Откинувшись на спинку дивана, Тони мысленно перебирал возможные варианты. В том, что грядет революция, можно было не сомневаться, но… в случае неудачи станция все равно обречена. Даже если ее не уничтожат астероиды, в креплениях герметичных окон наверняка заложен не один заряд взрывчатки, а ведь можно еще распылить яд в систему вентиляции, можно… Вне зависимости от того, победит революция или нет, будет настоящим чудом, если из ста тысяч человек, населяющих колонию, выживет хотя бы несколько десятков.

Что же делать? Бежать обратно на Землю? Но это бессмысленно, поскольку там, внизу, шансов уцелеть будет еще меньше. Да, возможно, на Земле конец наступит еще не скоро, но в том, что все живое на планете погибнет, сомневаться не приходилось.

Набрав в грудь побольше воздуха, Тони поднялся с дивана.

— Ну что же, — сказал он, — по-моему, сейчас самое подходящее время для революции, ведь более удобного момента мы можем и не дождаться. А если кто-то еще колеблется, пусть думает о каком-нибудь свинюке, которого ему больше всего хотелось бы разорвать на куски… — Тони криво усмехнулся. — Лично я намерен думать об ублюдке в желтом «хаммере». Если ботулизм не прикончит его раньше, он мой и только мой. Прошу иметь это в виду!

Джерри ОЛШЕН (Jerry Oltion)

__________________________________

Американский прозаик Джерри Брайан Олшен родился в 1957 году. В 1982-м дебютировал в научной фантастике «шекспировским» рассказом «Много шума из ничего».

В последующие годы опубликовал около полутора сотен рассказов и повестей. Повесть «Не демонтировать!» (1996, опубликован в журнале «Если» № 5, 2000) номинировалась на все высшие жанровые премии и в результате завоевала «Небьюлу». Перу Олшена принадлежат шесть романов, в том числе «Система отсчета» (1987), «Жесткое столкновение» (1998, под псевдонимом Райан Хьюз).

Сайт автора: www. sff. net/people/j. oltion/