«Если», 2016 № 03

Кен Лю
САБОТАЖНИК

/фантастика

/информационные технологии

/беспилотные аппараты

— Мы на месте? — спрашивает мой сын Джек.

— Да.

Съезжаю на обочину и останавливаю машину. Инстинктивно тянусь за ключом, но пальцы хватают пустоту. В прокате мне досталась одна из тех новомодных машин, что работают без ключа зажигания. Она заводится по отпечатку моего пальца.

Изменения ради изменений. Ненавижу.

Этот пятидесятимильный отрезок автострады 64 в Оклахоме — одна из самых прямых и однообразных дорог во всем мире. До горизонта вдоль нее тянутся заброшенные, раздавленные затяжной засухой поля и ранчо. Здесь не встретишь и намека на город вплоть до Гаймона (население 12 012 человек). Я смотрю вверх. Небо усеяно шипами звезд, слишком тусклых, чтобы их можно было разглядеть в больших городах, жители которых полагают, что все знают лучше всех.

Изредка мимо нас проносятся грузовики, разрезая ночную тьму светом фар и обдавая наши лица едкими сухими порывами ветра. Я чувствую тупую боль в груди. Может, съел что-то не то. Но скорее дело в том, где я сейчас нахожусь и зачем.

Мы с Джеком запахиваем пиджаки плотнее и идем к придорожному памятнику.

— Карсон, я вернулся, — говорю я деревянному кресту, укутанному ветвями пластиковых цветов. Вот уже пять лет я приезжаю сюда каждый год.

Джек ставит рядом с крестом упаковку баночного пива.

— Привет, дядя Карсон.

Какое-то время мы молчим.

Я смотрю на часы. Циферблат не светится в темноте, поэтому разглядеть его непросто. Грузовик «Центиллиона» примерно в двадцати милях от нас, если не нарушает расписание. Разумеется, он не нарушает.

— Ты единственный из моих знакомых, кто все еще носит часы, — говорит Джек.

— Старого пса новым трюкам не научишь, — отвечаю я. Смотреть на экран мобильника, чтобы узнать, который час, кажется мне чем-то… неправильным. — Давай слегка приберемся здесь, и я повешу новую табличку.

Я стал дальнобойщиком благодаря Карсону.

— Это хорошая жизнь, — говорил он. — Люди могут покупать вещи с помощью телевизора, телефона или Интернета, но их покупки все еще нужно доставлять на грузовиках.

Полное здравого смысла суждение моего брата подразумевало, что кто-то должен быть за рулем этих грузовиков. У нас всегда будет работа.

Человек из Национального офиса профсоюза предупредил меня заранее.

— Но у нас контракт, — сказал я.

Я глава местного отделения. Моя работа — разбираться с плохими новостями.

— Ваш коллективный договор истекает через два года. Если к тому моменту беспилотные грузовики одобрят — можешь быть уверен, управление не продлит контракт.

— Вы всерьез считаете, что они попытаются нас заменить?

Я с трудом мог вообразить грузовики, которые управляют собой сами. Дальнобойщик имеет дело с сотнями тысяч непредвиденных обстоятельств, а мой телефон не способен даже сообразить, что я не хочу разговаривать со своей бывшей.

— «Центиллион» продвигает свои беспилотные автомобили уже очень давно, — сказал человек из профсоюза. — У них есть технология. Но пока есть и трудности. Непросто убедить твоих среднестатистических пригородных маму и папу уступить руль компьютеру и позволить «Центиллиону» каждую секунду знать, где они находятся. С другой стороны, подумай, что дадут беспилотные грузовики управляющим и акционерам компании: никакой зарплаты водителям; никаких обязательных остановок для сна; никаких неприятностей с наркотиками; более эффективный расход топлива и меньше несчастных случаев.

Я не поверил своим ушам.

— Меньше несчастных случаев?

— Именно. Они уже какое-то время проводят секретные испытания. Результаты подтверждают: беспилотные грузовики способны остановиться раньше, отреагировать быстрее и никогда не отвлекаются.

Табличка сделана из металла: белый фон, черные буквы. В свете фар проезжающего мимо грузовика видны суровые и печальные слова: «Удачи на дорогах! Мы скучаем, Карсон».

Мы с Джеком осматриваем траву вокруг памятника и находим несколько ржавых искривленных кусков металла. Все, что осталось после аварии.

— А что там с онлайн-курсами, на которые ты поступал? — спрашиваю я.

Джек хочет стать дальнобойщиком, но я велел ему подготовить запасной план.

Джек пожимает плечами. Бурчит:

— Не поступил. Да мне и не нравится сидеть перед монитором целыми днями.

Повышай квалификацию, говорят таким, как я. Не жди, что мир будет стоять на месте. Работа, мол, не исчезает, а просто меняется. Но если она меняется так, что я больше не могу ее выполнять, то в чем разница? Почему меня должна волновать польза экономике, если сам я при этом пострадаю?

Джек садится, открывает пиво, делает большой глоток. Сажусь рядом, но пиво не беру. Я за рулем.

Между тем боль в груди усиливается и ширится. Мне бы сейчас немного «Миланты» — хотя какой в ней толк, если боль — от скорби и нервов, взбудораженных предстоящим?

— Что стало с этой фермой? — спрашивает Джек. — Выглядит так, будто они ничего больше не выращивают.

— Не могут. Засуха, — отвечаю я. — Просто не эффективно. Семья, наверное, продала землю и переехала. Обычное дело в наши дни.

Признаю, Карсон искушал судьбу. Он плохо спал накануне — всю ночь выяснял отношения с Дарлин по телефону — и был, вероятно, не в лучшей форме.

Когда он выскочил на этот отрезок дороги, прямо перед ним резко остановился заблудившийся беспилотный трактор, у которого отключился GPS. Карсон пытался его объехать, но…

Позднее это внесли в протокол как человеческий фактор. Если бы за рулем вместо Карсона был «Центиллион», грузовик, вероятно, успел бы затормозить.

Человеческий фактор, да. Но почему обвинили Карсона, а не человека, который запрограммировал трактор просто останавливаться на месте всякий раз, когда он не способен решить, куда ехать?

Воображаю подростка вроде Джека, который чувствует себя комфортно, просиживая дни за компьютером, и который не додумался научить трактор не останавливаться посреди автострады.

Я все придумал сам. Не сказал ни единой душе, даже Джеку. Если попаду в неприятности, никого не утяну за собой.

Детективы, которых я нанял, потратили месяцы, чтобы найти нужного человека.

— То есть вы хотите разбить грузовик «Центиллиона», — уточнил программист, прежде сам работавший на эту компанию. — Выставить их не такими уж безопасными и осложнить легализацию?

— Именно, — ответил я. Программиста уволили из «Центиллиона» за просмотр сайтов, которые он не должен был посещать в рабочее время, и я предположил, что он захочет отомстить. Особенно если эта месть будет оплачена. — Сложность в том, что саботаж не должен быть слишком очевидным.

— Это будет непросто. Камеры на грузовиках смотрят во всех направлениях и все записывают. Вы можете разве что неожиданно вытолкнуть что-нибудь на дорогу.

Я подумал о брате.

— Про камеры знаю. Но компьютер в любом случае отреагирует быстрее человека. Так что мне не поможет авария, которой не избежал бы и человек.

— Значит, вам нужна ошибка, которую может совершить исключительно компьютер? — программист скользко улыбнулся.

Он объяснил, что, как и всякий большой софтверный проект, программные системы беспилотников невероятно сложны и запутанны. Миллионы строчек кода отвечают только за получение видеопотока от камер и распознание машин, животных, дорожных знаков, разметки и так далее.

Незадолго до увольнения он нашел слабое место, баг, о котором так и не успел упомянуть в отчете. Если поток видео содержит определенный паттерн битов, у программы, получившей их, случится сбой. Переполнение буфера, так это называется.

Простая аналогия: чашка, созданная, чтобы вмещать некоторое количество воды, переполняется. Вода течет через край, и на столе под чашкой образуется мокрое пятно. Казалось бы, ничего страшного. Но воды все больше, она пропитывает стол, и тот разваливается.

— Ваша задача элементарна, — сказал программист, — разместить паттерн, так чтобы его увидели камеры грузовика.

Провожу пальцем по новой табличке Карсона. Она не гладкая, а бугристая. Высыхая, дешевая краска образовала, казалось бы, беспорядочный узор. Думаю, под микроскопом табличка напомнила бы поверхность Луны. Разве что некоторые впадины, так уж получилось, складываются в паттерн.

Через несколько минут грузовик под управлением «Центиллиона» появится на горизонте, двигаясь на оптимальной скорости, сохраняя баланс между требованиями расписания и эффективностью расхода топлива. Свет его фар скользнет по табличке Карсона; светоотражающая краска отправит лучи назад, к камерам грузовика; свет превратится в поток битов; компьютеры «Центиллиона» изучат его, проверяя на наличие знаков, рисков, движущихся объектов; произойдет сбой, который спровоцирует разрушения внутри системы. А через несколько миль — аварию.

В этот час и на этом участке дороги «Центиллион», скорее всего, не навредит никому, кроме себя. Вот почему я выбрал это место и это время: чтобы минимизировать ущерб. Довольно уже людей пострадало.

— Они проверят видеозаписи и в итоге доберутся до причины, — сказал мне бывший программист «Центиллиона».

— И след приведет их к моей табличке, — ответил я.

— Саботаж они не заподозрят. Случайный паттерн активировал ошибку в коде — и все. Как они после такого смогут гарантировать, что в их сложной системе не осталось аналогичных багов? Общественность возмутится, и «Центиллиону» придется как минимум придержать коней.

Ошибка какого-то программиста забрала жизнь моего брата. И лучшее, что я могу сделать, — использовать ошибку другого программиста, чтобы сберечь свою работу еще на несколько лет. Не слишком честно, но такова жизнь, когда тебя припирают к стенке.

— Думаю, нам пора возвращаться, — говорит Джек. — Тебе нужно выехать не позже восьми, если хочешь успеть в Даллас вовремя.

Снова смотрю на часы.

— Ты прав.

Встаю, и боль в моей груди внезапно обостряется. Подмышки немеют. Я не могу вдохнуть.

На обочине дороги прыгает обезумевший юноша, размахивая своим пиджаком как фанатским флагом.

Несколько грузовиков проносятся мимо: то ли их водители слишком подозрительны, то ли просто не видят Джека.

Наконец, грузовик снижает скорость и плавно останавливается у обочины. Яркие фары освещают новую табличку на придорожном памятнике.

Джек спешит к кабине. Дверь открывается. Внутри никого.

— Этот грузовик управляется беспилотной автомобильной программой «Центиллион», — сообщает из динамика чуть неестественный голос. — Я заметил вероятную аварийную ситуацию. Вам требуется помощь?

Чтобы прийти в себя, Джеку нужно всего несколько мгновений.

— Кажется, у моего отца сердечный приступ. Я не могу завести машину, потому что она настроена только на него. Вы поможете доставить его в госпиталь?

— Я нашел ближайший госпиталь, — сообщает голос. — Предполагаемое время в пути: двадцать одна минута.

Джек кое-как затаскивает своего отца в кабину грузовика и забирается внутрь сам. Дверь закрывается автоматически.

— Спасибо, — говорит он пустой кабине, чувствуя себя немного странно, разговаривая с воздухом. — Кто бы вас ни программировал, здорово, что он предусмотрел такую ситуацию.

Ничего не отвечая, грузовик трогается с места, разгоняется и несется вниз по пустой автостраде.

© Ken Liu. Saboteur.

2014. Печатается с разрешения автора.

Рассказ впервые опубликован в журнале Analog.

© К. А. Терина, перевод, 2016

© АкуАку, илл., 2016

ЛЮ КЕН (LIU.KEN)

____________________________

Кен Лю родился в Ланчжоу (КНР). Когда мальчику было 11, семья перебралась в США. На новой родине Лю закончил Гарвард с двумя дипломами, программиста и юриста, после чего занялся литературной деятельностью, писал прозу и поэзию, в том числе в соавторстве с женой-художницей, а также переводил с китайского.

Первый жанровый рассказ «Карфагенская роза» писатель опубликовал в 2002 году. К настоящему времени выпустил полсотни рассказов и повестей и два романа. Рассказ «Бумажный зверинец» (2011) принес Лю три самые престижные премии: «Хьюго», «Небьюла» и «Ворлд фэнтези». Рассказ «Мононо аварэ» — еще одну премию «Хьюго». Читателям «Если» Кен Лю знаком по рассказам «Исчисляемый» и «Волны».

Кен Лю живет с семьей в Бостоне (штат Массачусетс).