«...Justice For Аll»: Вся правда о группе «Metallica»

Глава 8 1982–1983

Итак, музыканты решили переехать из Лос-Анджелеса в Сан-Франциско — город с более изощренными музыкальными вкусами (во всяком случае, ребята на это надеялись).

Сам переезд был недолгим — бедному музыканту не так уж сложно собраться. Джеймс Хэтфилд, Ларс Ульрих и Дэйв Мастейн начали перевозить свои скромные пожитки на новое место в декабре 1982 года, а к марту 1983-го уже полностью обосновались в Сан-Франциско. Поначалу Ларс и Джеймс переехали в дом 3132 по бульвару Карлсон к своему приятелю Марку Уитакеру, который тоже слушал металл и учился на звукоинженера. Баламут Мастейн поселился у бабушки Уитакера.

Группа «Metallica» не замедлила заявить о себе на местной метал-сцене. Барабанщик «Whiplash» Тони Скальоне вспоминает: «Мы отыграли свой первый концерт в «Ruthie's Inn» в Беркли, Калифорния, вместе с «Possessed» и «Death Angel». Парни из группы «Metallica» были там вместе с «Exodus» и другими местными музыкантами. Мне довелось познакомиться и немного поболтать с Джеймсом и Клиффом Бертоном. От общения с ними у меня остались самые лучшие воспоминания». Джефф Бекерра, фронтмен «Possessed», добавляет: «Парни из «Metallica» часто приходили на андерграундные концерты и тусовались, в том числе и под нашу музыку. Они были очень клевые».

Через несколько месяцев «Metallica» осела в районе Эль-Черрито. Эрик Петерсон из «Testament» знает их очень давно: «Клифф был очень тихим и очень умным. Многим он казался даже слишком умным, но он об этом и не догадывался. Все равно он был хороший парень. Я часто видел, как он сидит злой перед нашей студией, где иногда репетировала «Metallica», пьет пиво и ждет остальных. А злился он потому, что всегда приходил первым! Похоже, у него не было ключей».

Джеймс Хэтфилд описал те ранние деньки в интервью журналу «Aardschok»: «У нас уже были друзья в Сан-Франциско: менеджер «Exodus» Марк Уитакер и менеджер «Laaz Rockit» Джефф Веллер, помогавший нам с пиротехникой на концертах. Мы переехали в дом Марка в Эль-Черрито. Конечно, места на всех едва хватало, поэтому мы с Ларсом жили в одной комнате. А Дэйва поселили в подвальном этаже у бабушки Марка. Сумасшедшее было время!» Переезд, по всей видимости, был очень спонтанным. В 1986 году Джеймс признался журналу «Thrasher»: «Теперь кажется, что это был совершенно дикий поступок. В один прекрасный день мы просто решили переехать в Сан-Франциско, не имея там ни кола ни двора. Классно было!»

В качестве учебной практики Уитакеру нужно было сделать демо-запись какой-нибудь группы. Джеймс охотно предложил свои услуги: «Нам бесплатно сделали демо-запись с песнями «Whiplash» и «No Remorse». Звучало потрясающе! На тот момент это была наша лучшая запись».

Позднее они перебрались в район Олбани. Джефф Беккера из «Possessed» рассказывает, как активно проводила «Metallica» свой досуг уже тогда: «Я вырос с этими парнями. Кирк жил в соседнем доме и часто устраивал буйные вечеринки. Мы любили зависать у них — они жили в большом дряхлом доме в Олбани — и хорошо выпивать. Народ веселился и сходил с ума. И если хоть кто-то может вспомнить, что там происходило, значит, он там не был!»

Но участники «Metallica» не просто развлекались — они исправно репетировали концертный сет с Клиффом, чья игра придала их песням мелодичность. 5 марта 1983 года Бертон впервые выступил в составе «Metallica» на своей любимой площадке в «Stone». Сет состоял из старых их песен с «No Life Til Leather» и нескольких новых доработок и добавлений: само собой разумеющийся «Hit The Lights», «The Mechanix», «Phantom Lord», «Jump In The Fire», «Motorbreath», «No Remorse» (молниеносная заключающая секция песни стала кульминацией сета) и «Seek And Destroy». Но особое внимание публики привлекло кое-что другое: Клифф придумал басовое соло под названием «Anesthesia» — шквал мощных трезвучий и классических мотивов, буквально завораживавших толпу. Для большинства Бертон был новым лицом на метал-сцене — виртуоз, который не пренебрегал бьющим по уху дисторшном, ожесточенно тряс головой на концертах и упорно носил безнадежно устаревшие клеши. Его соло переходило в самую быструю песню, когда-либо написанную «Metallica», — «Whiplash». Этот номер привел толпу в полное исступление, в котором она оставалась и под последующие «Am I Evil?», «The Prince», «Blitzkrieg», соло Дэйва Мастейна и мощный финал «Metal Militia». Второй, более короткий концерт прошел там же и был записан для грядущих поколений.

Переезд в Сан-Франциско послужил творческим и карьерным возрождением «Metallica». Город стал для музыкантов родным, о чем они позже неоднократно говорили в интервью. Успех демо-записи «No Life Til Leather» за год до того, безусловно, облегчил их жизнь на новом месте, но, видимо, и сам город в то время обладал такой атмосферой, в которой музыканты чувствовали себя как дома. Боб Налбандиан вспоминает: «Благодаря трейдерам, «Metallica» была очень популярна в Сан-Франциско и до переезда ребят». Эрик Петерсон из группы «Testament» говорит: «Там что-то витало в воздухе. Никто не знал, что будет дальше, но это было действительно круто».

Между фанатами тяжелой музыки из Сан-Франциско и лос-анджелесскими глэм-металлистами существовала огромная пропасть. «Был круг глэм-металлистов, в который мы не вписывались, потому что были моложе, — говорит Петерсон. — Мы не были мускулистыми красавцами. Они все друг с другом спали, а мы ценили дружбу и преданность. Каждый из них готов был воткнуть другому нож в спину и сделать какую-нибудь подлость. Так, по крайней мере, выглядело со стороны».

Джин Хоглан тоже заметил разницу между двумя городами: «В центре внимания в Лос-Анджелесе было всякое фуфло. Я такие группы терпеть не мог, их песни были ужасно поверхностными и затертыми. Если на одежду музыкант тратит больше денег, чем на инструменты, то пошел он куда подальше. А вот Сан-Франциско был нашей Меккой. Все более или менее приличные команды из Лос-Анджелеса, приезжавшие туда с концертами, потом возвращались домой и говорили: «Черт, это было офигенно!» Сан-Франциско знает толк в тяжелой музыке». Джефф Бекерра продолжает: «Район Залива — это игровая площадка музыканта. Там было очень много хороших групп, и все хотели чего-то добиться. Здесь появились свои герои; вместе с популярностью им достались престиж, девушки и бесплатное пиво. Помню, что всегда хотел быть рок-звездой, а район Залива в Сан-Франциско был идеальным местом для самореализации. Местные группы очень лояльно относились друг к другу, и мы всегда дружили».

Но почему же жителям Сан-Франциско так нравилась тяжелая музыка? Есть множество ответов на этот вопрос. Журналист Мартин Попофф приписывает этот факт географическим условиям: «Судя по тому, что я знаю о Брайане Слейгеле и Ларсе Ульрихе, мне кажется, многое было обусловлено огромным населением Калифорнии… Трэш появился по всей Америке пропорционально количеству населения». Джим Мартин соглашается с этим мнением и добавляет циничное замечание о развитии индустрии: «Там было больше людей на квадратный километр. К тому же Западное побережье — это информационная столица мира, так что, уверен, СМИ сыграли здесь важную роль. А вообще, я думаю, несколько парней узнали, что есть такая европейская штука, как металл, — это еще называлось британским вторжением или что-то вроде того, — и придумали, как можно сделать на этом деньги в Голливуде. Точка. Просто кое-кто решил толкнуть эту музыку в Сан-Франциско и нажиться на этом».

Калифорния, особенно Сан-Франциско, всегда больше других районов США симпатизировала свободомыслящим либералам и новым идеям, и это, конечно, было на руку «Metallica». Карл Сандерс из группы «Nile» высказывает такое предположение: «Я думаю, Калифорния — прогрессивный, свободомыслящий штат: возможно, в то время металлисты в той части страны были больше других готовы к чему-то новому». Попофф добавляет: «Калифорнийцы известны своей тягой к творческой деятельности, так что, наверное, многие художественные движения проявлялись здесь в большей мере». В то же время Байрон Роберте подчеркивает, что изменения зачастую происходят сами по себе: «История показывает, что искусство — будь то живопись, литература, кинематограф или музыка — обычно имеет свою «колыбель», откуда выходят многие талантливые творцы. Люди одного возраста, со сходными интересами и стремлениями неизбежно притягиваются друг к другу и объединяются с целью создания поп-культурного движения, если тому благоприятствуют обстоятельства. Я думаю, району Залива было суждено стать центром американского трэш-метала». Попофф подтверждает: «Вероятно, высокая конкуренция подпитывает развитие нового. На побережье возник небольшой очаг этой музыки, а ускорить ее продвижение помогли Брайан Слейгел и «Oz Records», а также такие ярые фанаты, как Ларс».

Роберт говорит здесь о фанатах хардкора, которые слушали и покупали новую музыку, голосуя за нее долларом. Джефф Уотерс из «Annihilator» сводит их число к небольшой группе музыкантов: «Метал-сцена была тогда очень мала. Все знали друг друга и перенимали друг у друга манеру игры и написания песен». Журналист Гарри Шарп-Янг уточняет: «Речь идет о следующих личностях — Рон Квинтана, Ларс Ульрих, Джеймс Хэтфилд, Курдт Вандерхуф, Брайан Слейгел, Рик Хунольт. Эти парни были всецело преданы британскому олд-скулу и впоследствии были вдохновлены НВБХМ на создание звукозаписывающих лейблов, радиостанций, магазинов и журналов».

Благодаря этим парням с течением времени возникли клубы, где подобная музыка могла процветать и прославлять их самих. Шарп-Янг пишет: «Почему район Залива? Наверное, из-за местных клубов — «Ruthie's», «Waldorf», «Stone» — и из-за здешнего сообщества металлистов, полных энтузиазма». Фил Деммел из «Technocracy» был очевидцем тех событий: «Было три или четыре клуба — «Ruthie's Inn», «Mabuhay Gardens», «Stone», — где за одну ночь можно было послушать выступления четырех-пяти крутых групп и где на всех были футболки «Venom». Помню, как на концерте «Mercyful Fate» я орал: «К черту Кинга Даймонда — даешь «Exodus»!»». Эрик Петерсон вспоминает и то, что происходило за пределами клуба: «В районе Залива всегда был популярен металл. Когда мне было пятнадцать или шестнадцать, каждое лето на открытом стадионе проходили фестивали под названием «День на траве» (Day On The Green). На первом концерте в моей жизни выступали Тед Ньюджент, «Aerosmith», «АС/DC» с Боном Скоттом и «Mahogany Rush»».

С неизбежной химической завивкой на голове, похожие на пуделей глэм-металлисты Лос-Анджелеса в туфлях на каблуках были живым напоминанием о том, чем может стать металл, если пустить его на самотек. Джон Маршалл из «Metal Church» рассказывает: «Наверное, все это было реакцией на жуткие напомаженные хайр-команды, возникавшие тогда в Лос-Анджелесе. Переезд «Metallica» в Сан-Франциско помог улучшить ситуацию, но и без них там было много отличных групп». Кейтон Де Пена более прямолинеен: «В Лос-Анджелесе столько отстойных групп, что всегда будут существовать хорошие металлисты, старающиеся плыть против течения. Это прекрасная почва для создания тяжелых команд. Например, когда начинали мы, «Slayer», «Megadeth» и «Metallica», существовали «Mötley Crüe», «Ratt» и «Dokken». Мы хотели сделать нечто совершенно противоположное их музыке — погромче, побыстрее и потяжелее!»

Де Пена исключительно положительно отзывается о публике Сан-Франциско: «Сан-Франциско очень отличается от Лос-Анджелеса. Там очень, очень любят музыку. «Metallica» переехала в Сан-Франциско, потому что там у группы было больше поклонников. Отсюда вышли «Exodus», «Possessed» и «Death Angel», и не они одни. Сан-Франциско всегда был и остается особым местом для хеви-метала. Нам, группе «Hirax», очень нравилось там выступать — фанаты были сумасшедшие, а мы это обожаем!»

А может быть, прав Эрик Петерсон: трэш-метал стал так популярен в Сан-Франциско просто потому, что там музыканты больше помогали друг другу, нежели их циничные коллеги из Лос-Анджелеса. Микаэль Акерфельдт из «Opeth» считает так: «Насколько я понимаю, все они помогали друг другу продвигаться и устраивать концерты». Милле Петроцца из «Kreator» соглашается: «Что мне очень нравилось в этих группах, так это то, что их отношение к жизни было скорее панк-роковым, нежели как у попсовых рок-звезд. С этими ребятами было реально встретиться и пообщаться».

Что интересно, не каждый музыкант мгновенно попадал под чары Сан-Франциско. Квортон из «Bathory» вспоминает: «Помню, один мой друг купил «Kill'Em All» на той же неделе, когда мы записали наш первый альбом. Для меня все группы из Сан-Франциско были одинаковыми. Вся их музыка как-то сливалась в общий поток, и мы ее не очень-то понимали. Мы росли на «хаммеровских» ужастиках^[8] и всяких таких вещах. На самом деле наше пристрастие к НВБХМ сделало нас подозрительными ко всему, что приходило из Америки».

Некоторые с цинизмом относятся к попыткам определить конкретное место зарождения трэш-метала. Джен Трэнзит говорит так: «Определение «колыбели» современной популярной музыки всегда было очень важно для журналистов. Обычно именно СМИ, а не музыканты создают искусственную предысторию движения. Публика также активно участвует в раскрутке того или иного мифа».

Есть и те, кто не признает особой значимости района Залива. Стив Такер утверждает: «Не сказал бы, что многие тамошние группы куда-то годились! Там была куча команд, но хороших было немного. Думаю, причиной их огромного количества стало то, что они попросту сдирали друг с друга. Всегда есть несколько очень сильных групп и сотни их подражателей». Микаэль Акерфельдт из «Opeth» делает такой вывод: «Оглядываясь назад, я думаю, из района Залива появилось больше дрянных, чем хороших групп. Но они вошли в историю, и, вспоминая о тех группах, я испытываю ностальгию!»

Многие из тех, кто дал интервью для этой книги, до сих пор испытывают сильнейшее чувство ностальгии. В 80-е трэш-сцена Сан-Франциско представляла собой целый калейдоскоп возможностей, что в мире музыки случается нечасто и оставляет заметные следы. Как в 60-е эта прибрежная зона была центром движения хиппи (а в середине-конце 90-х станет центром хип-хопа и джи-фанка), так и в 80-е именно здесь рос и креп трэш-метал. Как мы видим, плотность населения, близость к мировым СМИ и исторически сложившаяся культурно-артистическая среда города внесли свой вклад в бурное развитие трэша. А музыка, вышедшая отсюда, стала известной во всем мире. Неудивительно, что люди с благоговением вспоминают о тех временах.

Точная дата возникновения трэш-метала до сих пор остается спорным вопросом. Демо-запись «Metallica» «No Life 'Til Leather» (1982), бесспорно, вызвала настоящий взрыв на метал-сцене, а их реальное присутствие, безусловно, добавило огня. Но в Сан-Франциско наготове уже было немало молодых и агрессивных метал-групп. Эрик Петерсон из «Testament», как и многие другие, помнит, что вслед за «Metallica» — пионерами трэш-метала в районе Залива — последовала группа Кирка Хэмметта «Exodus». Некоторые даже затрудняются сказать, которая из этих групп начала писать трэш-метал первой.

С «Exodus» и их фанатами шутки были плохи. Фил Деммел из «Technocracy» вспоминает: «Фанаты «Exodus» могли и убить. Только скажи что-нибудь против них — по стенке размажут». Петерсон добавляет: «На концертах «Exodus» не щадили поклонников глэм-метала. Их обязательно избивали». Так что тем, кто не фанател от хардкор-метала, было непросто, зато трэш-группы в Сан-Франциско вдохновлялись подобной поддержкой фанатов. Эрик Мейер, гитарист лос-анджелесской команды «Dark Angel», подтверждает: «Один из наших первых концертов прошел в Сан-Франциско в «Ruthie's Inn». Мы слышали, что это хорошее место для таких выступлений. Наверно, это было связано с тем, что «Metallica» переехала туда и положила начало целому движению. Там было много хороших музыкантов». Эрик добавляет, что группа «Exodus», как и «Metallica», во многом стала известна благодаря своим демо-записям, распространенным трейдерами: «Мы познакомились с парнями из «Exodus» здесь, в Сан-Франциско. Это было забавно, потому что именно их музыку мы слушали, когда ехали туда. Их дебютный альбом «Bonded By Blood» тогда еще даже не вышел, и они были в шоке, когда увидели у нас свою кассету. А она уже у всех была! Они поверить не могли, что эта запись дошла через трейдеров даже в Лос-Анджелес».

Единственным кандидатом на роль «второй американской трэш-группы после «Metallica»» была группа «Slayer», чье раннее творчество, впрочем, критикуется многими наблюдателями. По мнению Боба Налбандиана, своим успехом они были обязаны одному важному преимуществу: их музыка нравилась как панкам, так и металлистам: ««Slayer» играла в округе Ориндж, где на нее ходили все панки. В Ориндже было мало хороших метал-групп, но на «Slayer» ходили не хуже, чем на «Suicidal Tendencies». Правда, многие панки ворчали: «Они носят длинные волосы, вот хиппи долбаные!» Но панки, которым нравилась агрессивная музыка, слушали «Motörhead», «Venom» и «Slayer». Гитарист «Slayer» Джефф Ханнеман очень увлекался панк-роком. «Slayer» была единственной группой, которую уважали панки».

Налбандиан уверен, что главной причиной переезда «Metallica» в Лос-Анджелес стала потребность группы в преданных фанатах: ««Metallica» не добилась успеха в Лос-Анджелесе, — объясняет он, — потому что они не смогли завоевать фанатов панка. Я думаю, в «Metallica» было слишком много металла, панки тогда такую музыку не понимали. Панк и металл в то время не имели ничего общего». Роберт Свит из «Stryper» подтверждает эту мысль: «Панки были очень закрытыми. Более жестокими. В Голливуде того времени панк-концерты были невероятно травматичными. Я видел, как люди получали на концертах ножевые раны и попадали в больницы». Жестокость была нешуточной. Джон Буш вспоминает: «Позже группам вроде «DRI» удалось объединить панк и металл. Но я помню, что побоялся пойти на панк-концерт в клубе «Starwood», потому что носил длинные волосы. Меня бы обязательно избили — как дважды два. Панки были намного более жестокими, чем металлисты».

Даже в Европе чувствовалось влияние панка на метал-сцену. Томас Фишер вспоминает: «В конце 70-х в музыке существовало стремление ко все большей напряженности звука, и хеви-метал, видимо, перенял этот импульс у бушующей волны панка. Мне не очень нравилась новая панк-музыка, но я благодарен ей за то, что она дала хеви-металу. Когда бунтарский дух металла начал угасать и многие агрессивные и гибкие метал-группы превратились в неповоротливых чудищ, панк дал стилю долгожданный новый толчок». Фишер отдельно называет группу, которую очень любил Клифф Бертон: «Огромное влияние на меня оказала группа «Discharge» и два их первых альбома. В то время «Discharge» считалась панк-группой, но они были гораздо экстремальнее всего, что я когда-либо слышал. Теперь очевидно, что они были не просто пионерами радикального панка, но повлияли и на металл».

На трэш-сцену оказала большое влияние и группа «Агтогed Saint», чьи мощные риффы и темпы вызывали у фанатов трэша такую же реакцию, как «Motörhead». Эрик Мейер из «Dark Angel» рассказывает: «Одна из первых групп, которые я здесь увидел, была «Armored Saint». Эти парни были куда круче любой панк-группы!» Боб Налбандиан добавляет: ««Armored Saint» умели создать потрясающую концертную атмосферу. В Лос-Анджелесе «Metallica» играла у них на разогреве, в Сан-Франциско — наоборот, они играли у «Metallica»». На самом деле группе «Metallica» так нравилась «Armored Saint», что они с интересом начали приглядываться к их вокалисту Джону Бушу — не взять ли его к себе.

Вскоре отследить происходящее на метал-сцене было уже невозможно: слишком она стала оживленной. Но для тех, кому нравилась тяжелая и быстрая музыка, а классификации жанров были не слишком интересны, наступил золотой век. Джин Хоглан вспоминает с видимым удовольствием: «Меня всегда интересовал андерграундный металл. Мой друг Боб Налбандиан выпускал один из первых американских фан-журналов, «Headbanger», и оттуда мы получали массу информации о хорошем металле. Я часто давал ему кассеты и просил записать для меня что-нибудь новенькое. Мне очень нравился первый альбом «Iron Maiden»». Однако Хоглан не слушал все подряд: «Мне всегда нравилась песня «The Return Of Darkness And Evil» группы «Bathory» со сборника «Scandinavian Metal Attack». Она была просто великолепна, а все, что они делали дальше, казалось просто неудачным подражанием «Venom»».

Эрик Петерсон, основатель «Testament», давший им первоначальное название «Legacy», отследил четкую последовательность событий: «Были «Metallica», «Slayer», «Exodus», «Possessed», «Death Angel», «Legacy». Когда «Legacy» только репетировала концертные выступления, «Death Angel» уже давно выступала. Они пришли раньше нас». Позднее, вспоминает Эрик, возник целый ряд трэш-групп, следовавших за авангардом: ««Vio-Lence» появилась только три года спустя. Наряду с «Forbidden» с Робом Флинном, эта группа составила вторую волну. Новые команды появлялись буквально как грибы, и вдруг каждый уикенд стали проходить отличные концерты».

С ростом трэш-движения многие группы распались: либо из-за серьезной конкуренции, либо из-за неверной линии поведения. Петерсон рассказывает: «Некоторые группы приняли неудачные решения, а нам повезло. Нашим менеджером был юрист, и из уважения к родителям нашего гитариста Алекса Скольника — преподавателям юриспруденции — он пообещал нам помочь и уберечь нас от неправильных решений». У некоторых групп дела шли неплохо, они исправно трудились, но затерялись в музыкальном потоке из-за путаницы в классификации жанров: ««Possessed» была блэк-группой, — говорит Эрик. — Тот факт, что впоследствии их причислили к дэт-металу, вероятно, политический ход. Слишком уж они были похожи на «Slayer»».

Интересная деталь для любителей экстремального металла: в глазах современников «Possessed» была блэк-метал группой, поскольку исполняла песни с откровенно сатанинскими текстами, но на самом деле ее дебютный альбом «Seven Churches» (1984) можно считать чистым трэш-металом. Впоследствии был изобретен термин «дэт-метал», и «Possessed» стала одной из первых и лучших групп этого жанра. Неудивительно, что до сих пор сохраняется путаница в направлениях раннего металла.

На самом деле следует говорить о двух основных направлениях. Хотя трэш-метал и начал расти после переезда «Metallica» в Сан-Франциско в конце 1982 — начале 1983 года, сцена хайр-метала какое-то время продолжала превосходить сцену трэша по популярности, — по крайней мере, так было до второй волны трэша, о которой говорит Петерсон. Как же уживались глэм и трэш? Во всяком случае, в индустрии они сосуществовали спокойно, как вспоминает Мартин Хукер: «Какое-то время я работал с обоими видами металла, потому что увлечение только одной его разновидностью очень ограничивало музыкальное восприятие. Моя компания «Secret Record» охотно работала с «Twister Sister», по-своему они были очень экстремальны. После этого в «Music For Nations» мы сотрудничали с «Poison», «Stryper», «Tygertailz», «Ratt» и другими. Популярностью пользовалась музыка обоих направлений, но вот лагеря фанатов обычно были полными противоположностями. Хайр-группы очень нравились девушкам, а трэш был прежде всего уделом парней».

Что интересно, на ранней стадии вся метал-сцена вращалась вокруг узкого круга людей, в который входила и «Metallica». Вот что вспоминает Энди Снип, продюсер и бывший гитарист одной из лучших британских трэш-групп «Sabbath»: «Когда я был помоложе, мне казалось, что район Залива — это огромная музыкальная сцена, но, когда я начал там работать, я понял, что это всего лишь тесная группа людей, хорошо знавших и старавшихся превзойти друг друга. Так что сцена была не так велика, как о ней писали журналы. На самом деле ее развитие определяли всего несколько человек. И все они играли другу друга в группах. В районе Залива тогда была жесткая конкуренция, похожая на ту, которая позже возникла в Швеции». (На момент написания этой книги в Швеции процветал экстремальный металл, причем как трэш, так и дэт-метал: «The Haunted», «The Crown», «Shadows Fall» и десятки других групп старались превзойти друг друга в точности и силе исполнения, но при этом шведская метал-сцена отличалась достаточно небольшим количеством продюсеров, студий и сессионных музыкантов. — Дж. М.)

Так кто же был главным двигателем сцены? Ключевыми командами Сан-Франциско в 1982–1983 годах были «Metallica» и «Exodus», а в Лос-Анджелесе набирала обороты группа «Slayer». Однако важную роль играли не только владельцы звукозаписывающих компаний и авторы журналов, такие как Брайан Слейгел и его приятель Джон Корнаренс, но и хозяева клубов и промоутеры. Поскольку в индустрии было задействовано так мало людей — по крайней мере, поначалу, пока не стало ясно, что на трэш-метале можно сделать огромные деньги, — преобладал дух товарищества и дружбы. Круг трэша, похоже, состоял из небольшого количества групп, которые следили за творчеством друг друга. Бобби Эллсворт из «Overkill» вспоминает: «Что было здорово, так это то, что все носили кроссовки и джинсы, пили пиво, оттягивались на вечеринках и жутко шумели. Практически все знали друг друга».

И тем не менее конкуренция была ожесточенной. Музыканты не скупились на оскорбления, если им не нравилась чья-то музыка. Однажды столкновение произошло между «Slayer» и Джеймсом Хэтфилдом. Джин Хоглан (подростком работавший у «Slayer» свето- и звукооператором) вспоминает: «Я был на концерте «Exodus», «Slayer» и «Possessed», куда пришли и Джеймс с Клиффом Бертоном. Я сидел сбоку у сцены, следил за светом, а они просто оттягивались. И вдруг Хэтфилд вышел вперед и начал требовать, чтобы группа закруглялась».

В этот момент участники «Slayer» приступили к кавер-версии песни «Venom» «Witching Hour». Хоглан продолжает: ««Slayer» начали играть «Witching Hour» — они играли ее впервые, очень волновались и репетировали ее до упора всю прошлую неделю. Хэтфилд всю песню кривился!» Вероятно, предполагает Хоглан, Джеймсу не понравилось, что «Slayer» из Лос-Анджелеса (хотя раздражал его главным образом превалирующий там хайр-метал): ««Metallica» уехала из Лос-Анджелеса, послав его и тамошних хайр-металлистов куда подальше. И правильно сделала!»

Тем не менее противостояние Сан-Франциско и Лос-Анджелеса, подстегнутое группой «Metallica», продлилось недолго. Похоже, в Лос-Анджелесе публика просто не понимала трэш-метал (Рон Макговни рассказывал «KNAC»: «Мы так и не заслужили там признания. Мы играли с «Ratt», «Steeler» и глэмерами, которые даже не знали, что мы играем — панк или хеви-метал»), но тем не менее, в обоих городах были фанаты как экстремального, так и глэм-метала. Вокалист «Anthrax» Джон Буш объясняет: «Конечно, в Лос-Анджелесе было много фанатов «Metallica», «Exodus» и других групп из Сан-Франциско: когда «Vio-Lence» выступала в Лос-Анджелесе, фанаты хеви-метала приходили их послушать. Не сомневаюсь, что и хайр-металлисты ходили на концерты «Poison» и «Ratt», когда те играли в Сан-Франциско».

В широком смысле разделение на два направления всегда было достаточно четким, но на самом деле «Metallica» во многом обострила его своим переездом из Лос-Анджелеса. Буш рассказывает: «Это Клифф попросил их переехать в Сан-Франциско, но они воспользовались этим поводом, чтобы заявить: Лос-Анджелес им не подходит. Так что когда они уехали из Лос-Анджелеса — а «Armored Saint» остались, — мы сказали: «А нам плевать, мы и тут фанатов найдем». А все начали говорить: «Да, Сан-Франциско — идеальное место для металла, именно там все и происходит. Лос-Анджелес — это для долбаных глэмеров!»». Как объяснил Джеймс журналу «Thrasher» в 1986 году: «В Сан-Франциско метал-сцена была куда лучше, там была прекрасная атмосфера. Люди понимали нас — не то что в Лос-Анджелесе, где они только и знали, что пить, курить и оттягиваться».

Вот так обстояло дело на западном побережье. Исследователи американской музыки могут задаться вопросом, почему трэш-метал возник в Сан-Франциско, а не в более известном центре передовой культуры — Нью-Йорке, который впоследствии, безусловно, сыграл в металле важную роль. Скотт Иэн, гитарист нью-йоркской трэш-группы «Anthrax» обратил на это внимание: «В Нью-Йорке были группы «Carnivore» и «Overkill», но они, пожалуй, были единственными представителями нью-йоркской метал-сцены. Мне всегда казалось, что из района Залива и из Лос-Анджелеса выходило больше групп, чем из Нью-Йорка». Бобби Эллсворт из «Overkill» дает этому психологическое обоснование: «Возможно, именно место диктует развитие того или иного стиля музыки. Так в Нью-Йорке «синие воротнички» выражали отношение к тому, что происходит вокруг. Весь американский трэш фактически представлял собой консервативное правое крыло, средний класс. Это теперь трэш приобрел социальный характер и политическую идеологию, а в то время все вращалось вокруг высвобождения эмоций. Событие — реакция — взрыв. Все строилось на злых белых парнях, изо всех сил орущих: «Я не хочу жить в этом дерьме!» Такое было только на панк-сцене Нью-Йорка».

И все же следующий шаг «Metallica» был отмечен не в Лос-Анджелесе или Сан-Франциско, и даже не в Калифорнии. Несмотря на отсутствие сцены экстремального металла на восточном побережье Америки, группа двинулась именно в Нью-Йорк.