«Король и Шут»: ангелы панка

От первого лица

«Понимаешь, — сказал мне Князь в 2008 году, через год после выхода первого тиража «Король и Шут… И живые споют про мертвецов», — в твоей книге очень не хватает внутреннего мира „Короля и Шута"». И рассказал о жизни и музыке. О добре и зле. О молодежи и гопниках.

Вот оно, мировосприятие Князева. От первого лица.

Мы объединены любовью к музыке, и этого достаточно, чтобы быть друзьями. Это объясняет, почему мы столько лет вместе. С другой стороны, необязательно быть друзьями, чтобы в каких-то ситуациях постоять друг за друга. Вообще, друзей, как и подруг, не бывает больше двух-трех. Разве были у Христа друзья? Были люди, которых он любил, которые были ему близки. Близкие люди не могут быть друзьями. Ведь как определяется фактор дружбы? Желанием снова и снова разделять радости и горести вместе. Дружба — это возможность обратиться в сложную минуту к человеку и охотно включиться в решение проблемы, с которой обратились к тебе. Именно к тебе. Но это, скорее, внешняя атрибутика. А внутренняя — просто желание общаться с человеком, без вранья. Когда мы едем с группой на гастроли — рады друг друга видеть. Но свою личную жизнь никто из нас выносить на обсуждение не стремится. Мы — рабочий коллектив. Сформированный, взаимодействующий между собой. Но если бы мы участвовали в личной жизни друг друга, тогда были бы друзьями.

Как человек, который понимает, что такое дружба и любовь, могу иногда употреблять эти слова не по назначению. Но прекрасно понимаю, что это такое. Каждое из этих слов требует отношения. Отношения другого человека. Я не принимаю понятия односторонней дружбы и односторонней любви. Это слепость одного и принцип «я не при делах» — другого. Если один человек безумно любит, а другой и в страшном сне не хочет быть с ним/с ней — значит, это слепость того, кто любит. Он внушает себе другого человека. Когда тебя не любят, значит, это уже не твое. Это иллюзия. С такой любовью надо выходить на другой уровень восприятия ситуации внутри себя. Любовь — это то, что только между двумя людьми. Гармония и взаимодействие.

Если бы у меня показывало только три основных канала, я бы выкинул телик из окна. Но есть каналы «Культура», «Спорт» и «History». И есть фильмы. Все-таки в советские времена веры в бескорыстность было больше. То есть если человек работал в театре — то потому, что он любил театр, а не деньги. И что если у него спившееся, как у многих актеров, лицо — то это не из-за того, что он просто бухал, а потому что творческий человек очень подвластен эмоциональному срыву, а выпивка всегда помогает избежать его. Я не верю в холеное, загорелое в солярии лицо актера театра и кино. Не верю актеру, который снялся в рекламе страховой компании, — у него на лице написано, с какой целью он находится в этой области. Какие актеры были в советские времена! Человек должен был быть мастером своего дела. Но в какой-то момент все изменилось, эпоха того театра рухнула, ряд актеров остался особнячком, а ряд приспособился к современному миру, где все тянутся зарабатывать деньги.

Очень важно поднять дух людей в нашей стране. Европа была, есть и будет устаканившимся механизмом. Америка — сытая, пережравшаяся. А в России народ еще никогда не видел хорошей жизни.

Но надо дать бой своим предрассудкам. Где бы ты ни жил, какие бы законы в твоей стране ни были, не стоит искать врагов во внешнем мире. Прежде всего надо разобраться в самом себе. Только тогда человек сможет понять свое место и не лезть туда, куда не надо, не опускаться ниже своей планки. Жаловаться на окружающих можно бесконечно. Но приходится все время находить силы, чтобы в сложной ситуации встать на ступеньку выше. Особенно это полезно, когда в компании всякую х…ню говорят, — тогда ты встаешь повыше и наблюдаешь. И все становится понятно.

Когда есть компании, с которыми можно поехать потусоваться, — это ценно. Очень фиговая стадия, когда людям уже ничего не надо: они женились, остепенились, ограничились работой и тупо ездят на дачу. Человек всегда должен быть в обществе, тусить и тусоваться. И отвыкать от общества никогда нельзя. Хотя многое, конечно, определяет компания. Любо-дорого посмотреть на мужские коллективы, в которых мужчины арендуют спортзал и три раза в неделю играют в футбол / волейбол / баскетбол. Или когда рядом дачи строят, понимают друг друга.

Прежде чем драться, человеку полезно осмотреться. Скажем, обсудить причину, по которой все произошло, во всех ситуациях лучше осмотреться, чем на пустом месте пересраться. И надо помнить, что и я никому не должен — и мне никто не должен. Чтобы мысли не расходились с реальностью.

Я бы страну поделил на Штаты — по американской системе. Человек должен быть мастером своего дела, стать специалистом в своем деле. Давать бабушкам деньги, переводить их через дорогу, помогать бездомным животным, принимать участие в общественных мероприятиях. Как здорово было, когда была система колхозов и их председателей! Жаль, что у нас нет объединенного сельского хозяйства — а то можно было бы туда отправить людей, которым на фиг не нужен город…

Рокеров не любят гопники и всякое хулиганье, которое приобщено к зоновской идеологии, так как у них другая жизненная правда. В их понимании рокер — это то чмо, что надело на себя кожаные шмотки, сделало умное лицо, при этом пьет, курит, ругается матом, но видно, что не крутой.

Не то что включил музон, «пусть играет, а я поворкую», — а настоящий рокер действительно фанатеет, боготворит эту музыку. Гопник этого не понимает. Чтобы это вдолбить, ему надо находиться не среди подобных, а среди толковых людей. Но это только в том случае, если он захочет исправиться. А ведь бывает, что с ними никто не хочет общаться, что само по себе рождает еще больше агрессии. Проще отсеять человека, чем приобщить его к своему делу. Лучше держать круг по интересам и развивать его. И самое главное — это творческое начало.

Мы выбрали такую жизнь, которая не дает остановиться. Психологически подготовились так, что всегда программируем себя только на вершину. Просыпаешься, тупишь, направляешься в толчок, потом выбираешь себе пищу на завтрак, болтаешь по телефону, ходишь по квартире в семей никах…

При этом будто натягиваешь резинку для выстрела в рогатку — и не позволяешь себе ее ослабить. Внешне все так же, но нельзя расслабляться, потому что буквально через пять-шесть часов ты будешь стоять на сцене и изображать самого себя. То есть своего персонажа. Я, Андрей Князев, буду изображать Князя. С желанием блеснуть с новой силой. Наша судьба — создать себя и соответствовать самим себе всегда, потому что на сцене будут хотеть видеть именно тебя — таким, каким ты себя создал. Тебя не будут хотеть видеть в образе интеллигента при пиджаке и при галстуке. Тебя будут хотеть видеть страшным, искренним — каким ты себя сделал. Главное — не отождествлять себя со своим персонажем, надо просто создавать персонажа, похожего на себя. Страшнее всего — запутаться. Если ты себя терпеть не можешь, а все тащатся от того, какой ты на сцене, значит, ты создал совсем другого человека. Но бывает наоборот. Когда принимаешь себя таким, какой в жизни, но понимаешь, что на сцене ты круче (а у меня как раз так). Поэтому мне надо немножко уравновесить себя — театрального и настоящего: Князя упростить, а себя сделать более амбициозным.

Время морали закончилось. И сейчас — время эпохи экшена группы «Король и Шут». Мы вышли на стадионы, затронув какие-то вопросы подростковых ценностей. Мораль же не всем нужна. Поэтому я двигаюсь в сторону хорошего звучания. Мы хотим дать всем понять, что рок интереснее и качественнее, чем мертвая попса. Отлаженный, сформировавшийся рок-коллектив может дать жару покруче, чем попса. И не надо рок сразу олицетворять с пьянством и наркотиками. Люди, которые слушают рок-музыку, начинают думать. Что молодежи нужно: результативность, действие и драйв.

Молодой человек должен самоутверждаться в обществе. Выть хозяином своего дела. И поэтому от современного рока сейчас требуется гораздо больше — он ведь должен влиять на молодежь. Рок надо делать развивающей музыкой России! Мне неинтересны старые перцы — пусть даже мои ровесники, — у которых в глазах уже ничего не осталось. Мне интересны люди, которые развиваются.

Если фаны считают, что раньше мы играли круче, то они должны понимать, что то, что было раньше, мы уже прошли. А теперь им надо или догонять нас, или слушать что-то другое.

Слышал о восстановлении рок-клуба, который был на Рубинштейна, 13. Похоже, это попытка реанимировать русский рок, что уже само по себе утопично. Время не то. Рок-музыка — это ведь наставление. А наставлений и так много. Сейчас людям нужна практика. Послушай Шевчука — начнешь развиваться в одну сторону. Кинчева — в другую, религиозную. БГ — в медитативную. «Сплин» — будешь мыслить депрессивно. А будешь слушать нас — окажешься в сказке, в мире фэнтези.

Жизнь не может основываться на зле, потому что зло обращает все в хаос. Добро, напротив, способно развивать мир. Любой человек, который встает на путь зла, тормозит и себя, и окружающих. Каждый из нас — частица этого мира. У нас такая же природная сущность, как у любого животного или растения. Если ему ничего не мешает — оно растет вверх. Если мешает — в бок или еще куда-то.

Когда злой человек хочет ужалить — это обидно. Еще обидно, когда человек, который может быть хорошим и разумным, уподобляется всякой фигне. Я понял это, когда начал сравнивать Россию и Европу.

Берем, к примеру, среднестатистического гражданина России и, скажем, Чехии. У мужчины в Чехии здоровый румянец на лице. Он улыбается. Если за рулем — обязательно уступит дорогу, будет вежлив. В России, к примеру, в магазине оттолкнет плечом. На улице либо будет надменным, либо будет оценивающе смотреть на все вокруг. А может, просто будет смотреть в пустоту. Или, например, женщина, мечтательная в Европе, — у нас обязательно окажется озабоченной. Думаю, эта разница связана с тем, как живут люди. Но в Белоруссии, в том же Минске, я вижу, что среди граждан, окружающих меня, больше светлых лиц. Там люди четко понимают свою перспективу. Что отличает наших граждан? Нет уверенности в завтрашнем дне. И непонятно, зачем людям становиться хорошими. Ради чего? А на Западе они знают, что все будет в порядке. Могут заниматься карьерой, семьей, и при этом смотреть в завтрашний день с оптимизмом.

Сейчас в рок-музыке переходный период. Если Шевчука знают многие, то «Король и Шут» — это молодежная группа. Не говоря уже обо всяких Amatory и прочих. Когда формировался русский рок, нужен был один голос, один лидер. «Король и Шут» — уже новый этап, с двумя лидерами. Это олицетворение коллектива, а не один мегамонстр. Именно коллективное взаимодействие помогает человеку не опускаться ниже определенного уровня. Сам по себе человек рано или поздно зарывается, в его текстах появляются всякие внутренние «я», которые совсем неинтересны широким массам. А коллектив дает возможность держаться в определенных рамках.

Если б я один создавал группу, то не выбрал бы для себя ни короля, ни шута. Все это только благодаря Горшку. Образ Шута, таким, каким я его себе представлял, — без Горшка было бы не додумать… А он бы не мог видеть его таким, каким видел я. Так что мы с ним вместе работали над Шутом. Если бы тогда нас можно было сложить — был бы один хороший Шут. А с Королем никто из нас себя не отождествлял. Когда-то я мог начать рассуждать с журналистами, кто из нас — Король, а кто — Шут. Горшок же был против с самого начала. У меня, в отличие от Горшка, не было романтики наркогероев. Миша меня зачастую отождествлял с представителями русского рока. А мне хотелось совместить рок с духовным просветлением. У меня это ассоциируется с чистыми помыслами. Я называю это «white». Горшок — как раз вторая сторона медали, с небелой энергетикой. Этакий Илья Муромец. Или Добрыня Никитич. Или Алеша Попович. Или Иван Царевич. Ну или, скажем, Конек-Горбунок.