«Ленора» Г.Бюргера, «Линор» Э.По и подобные баллады (сборник)

Девица и рыцарь сидели одни.[23]

Был рыцарь навеки влюблен.

С тоской друг на друга смотрели они.

Краса Имоген ее звали в те дни,

Алонсо Отважный был он.

«Я еду сражаться в далекой стране,

Ты горькие слезы прольешь.

Но верной недолго останешься мне.

Приедет богатый к тебе по весне,

И с ним под венец ты пойдешь!»

«Нет, милый, — ему отвечает она, —

Меня укорять ты постой.

Любовью навек я тебе отдана,

Живой ты иль мертвый — тебе я жена,

В том Девой клянусь Пресвятой!

Но если, пока еще луг не отцвел,

Мной будет Алонсо забыт,

Пусть Бог повелит, чтобы дух твой пришел,

Сел рядом со мною за брачный мой стол,

Неверной назвал и с собою увел

Туда, где твой прах был зарыт!»

Давно в Палестине сражается он.

Рыдала она до поры,

Но скоро, ее красотой покорен,

Приехал к ней свататься знатный барон,

Привез дорогие дары.

Сверканием золота ослеплена,

Не льет она более слез.

Все прежние клятвы забыла она,

Барону любовь Имоген отдана,

В свой замок ее он увез.

Сидит за столом с молодою супруг.

Все дружно здоровье их пьют.

И весел и буен пирующих круг.

Вдруг гулкий по зале разносится звук —

Часы полуночные бьют.

Краса Имоген с изумленьем глядит,

Увидела только сейчас,

Что рядом с ней рыцарь безвестный сидит,

Недвижный, безмолвный, ужасный на вид.

Не сводит с лица ее глаз.

Забрало опущено, адски черны

Шелом и тяжелая бронь.

Веселие смолкло, все гости бледны,

И жмутся собаки у дальней стены,

Стал факелов синим огонь.

Барон содрогнулся, от ужаса нем.

Дрожит молодая жена.

Но молвит, свой взор опустив перед тем:

«О рыцарь, прошу, отстегните свой шлем,

Испейте со мною вина!»

Он поднял забрало с лица своего,

Шелом отстегнул он от лат.

Страшнее не видел никто ничего!

Взглянула Краса Имоген на него

И черепа встретила взгляд.

Узрела она: обитатель гробниц,

Змей лоб костяной обвивал,

И черви клубились в провалах глазниц.

От ужаса гости попадали ниц,

А призрак ей глухо сказал:

«Узнай же Алонсо! Наш луг не отцвел,

Как я был тобою забыт!

И Бог повелел, чтобы дух мой пришел,

Сел рядом с тобою за брачный твой стол,

Неверной назвал и с собою увел,

Туда, где мой прах был зарыт!»

В объятьях свою нареченную сжал.

Как жалобен был ее крик!

Разверзся у ног его черный провал.

Дух прыгнул туда и навеки пропал

С Красой Имоген в тот же миг.

Скончался барон. Запустенье и тлен

С тех пор в его замке царят.

Там кару доныне несет Имоген.

Господь не прощает лжеклятв и измен,

Так «Хроники» нам говорят.

В полуночный час там четырежды в год

Протяжный разносится стон.

Невеста в фате нареченного ждет.

Приходит скелет и с ней рядом встает,

И кружится в пляске с ней он.

Из черепа кровь выпивают вдвоем,

И духи толпятся у стен,

Крича: «Новобрачным мы честь воздаем!

За здравье Алонсо Отважного пьем

С неверной его Имоген!»

Раскраснелись в пляске лица,

шумно, тесно за столом,

и невеста веселится —

лихо пляшет с женихом.

Пьян от счастья, в шуме, громе

крикнул он: «Гей, веселей!

Всем, что в погребе, что в доме,

всем я потчую гостей!»

За столом поднялся с места

гость незваный и чужой:

«Жизнь отдал бы, чтоб невеста

круга три прошлась со мной!»

Первый круг протанцевали, —

замер у невесты смех;

круг второй еще в начале, —

а она бела, как снег.

«Что, любимая, бледнеешь?

Загрустила отчего?

Иль на свадьбу звать не смеешь

в гости Зденка своего?»

Так шепнул он, с нею вместе

завершая третий круг.

На руки без чувств невеста

к жениху упала вдруг.

Все — в смятеньи, — случай странный!

Все спешат, чтоб ей помочь.

Кто он? Где он, гость незваный?..

Сгинул, словно призрак, в ночь.

Скрылся незнакомец мрачный,

снова танцы, пир горой,

но веселье новобрачной

гость унес навек с собой.