«Над всей Испанией безоблачное небо»

Глава 19 ИНТЕРЛЮДИЯ ВТОРАЯ 26–28 июня 1940 года.

Эль-Ферроль

— История изменилась, причем радикально — Париж должен быть взят нацистами, а тут еще все мирно и спокойно. Хватило германо-чешской войны, где немцам крепко досталось, и Гитлер явно озадачен. И в драку фюрер отнюдь не рвется, притих в раздумьях.

Насчет последнего Асарола не ошибался — с нацистами произошло как в анекдоте — мыши плакали, пищали, растирали на мордочках кровь, но продолжали грызть кактус.

И все дело в том, что Мюнхенского «сговора», разделившего Чехословакию, не случилось. В последний момент во Франции одумались и объявили мобилизацию, пододвинув войска к границе, чего немцы явно не ожидали. Тогда с осуждением германской агрессии выступили одновременно Мадрид, Лиссабон, Брюссель и присоединившийся чуть позже Лондон. И что удивило больше всего, так то, что Варшава в стороне не осталась, чуть ли не клятвенно пообещав Германии поход на Берлин. «Ларчик» открылся чуть позже — в Праге чисто келейно передали полякам небольшой кусочек Тешинской Силезии, в пару сотен квадратных километров, где поляков и чехов проживало примерно поровну, и двадцать лет между славянскими странами шли постоянные споры по принадлежности этих земель.

Вот только металлургические мощности Польши одномоментно увеличились в полтора раза, что резко усилило «вторую Речь Посполитую». К тому же чехи охотно предоставили вечно нищим полякам беспроцентный заем на круглую сумму в пять миллиардов крон, пообещав за эти деньги поставки чешского оружия, от винтовок и пулеметов, до самолетов и танков. И как выяснилось позже, заем оказался не только беспроцентным, но и безвозмездным — даром, короче — замаскированная форма взятки.

В феврале прошлого года нацисты все же полезли, спровоцировав несколько пограничных конфликтов и устроив мятеж среди местного немецкого населения. В не самое лучшее время года началась авантюра, к тому же германские войска нарвались на укрепленную линию в горах, что опоясывала территорию Моравии и Богемии защитным кольцом. Целых две недели там шли упорные и ожесточенные бои, пока в Берлине не сообразили, что вляпались в нехорошую историю.

И опомнившись, дали «задний ход»!

Потом начались долгие и нудные переговоры в Варшаве, кое-что чехи уступили в Судетах, но только до своей оборонительной линии — «бросили» хищнику неплохой «кусок мяса», ведь ему тоже нужно чем-то питаться. Самую малость выделили венграм, но совсем немного, так, для «запаха» — румынам очень не понравились идеи регента, адмирала Хорти о создании «великой Венгрии», и отдавать обратно Трансильванию и Банат в Бухаресте категорически не желали. А тут такой прецедент «нарисовался» — начнут с Чехословакии, а там, глядишь, и пошло-поехало. Так что венграм стало не до восстановления «исторической справедливости» — ведь кроме валахов войска к границе подвели и сербы, не желавшие отдавать свою часть Баната, которая носила у них название Воеводины.

— Это все испанцы виноваты, быстро покончили с мятежом, вот нацисты и не успели увериться в собственной мощи. И «военного полигона» у нас не случилось, чтобы образцы нового оружия поверить с тактическими приемами! Так что отставание в пару лет, идет, не меньше — войны ведь резко подталкивает «научно-технический прогресс».

Последние слова позвучали будто ругательство — Асарола, поглядывая на гавань, был задумчив. А там, у достроечных стенок стояли большие корпуса двух могучих кораблей, немые свидетельства того, что Вашингтонская и Лондонская конференции «по ограничению морских вооружений», как порой ехидно говорят русские, «накрылись медным тазом».

— Теперь у нас твердое «седьмое место» в клубе великих морских держав и «в ряду линкоров» — никто не оспорит. Вот только что с ними делать прикажите, скажите мне на милость⁈ Ведь недаром англичане говорят — хочешь разорить маленькую стану — подари ей крейсер! А тут сразу парочка линкоров! «Кинули» классически «лягушатники»!

Действительно, вместо того чтобы отправить на слом двух последних ветеранов постройки еще до «Великой войны», уже отплававших по морям в качестве боевых и учебных кораблей четверть века, французы чуть ли не насильно всучили линкоры «Курбе» и «Пари» испанцам в качестве оплаты «марокканских долгов». Причем поставив перед ними дилемму — денег нет, и не будет, берите то, что дают! Как есть «кидок»!

Асарола открещивался от них руками и ногами, прекрасно понимая, что удар по финансам и без того бедного государства будет нанесен страшной силы — ведь содержание даже «экскортницы» требует от кабальеро денег, и немалых. Однако президент Асанья с премьер-министром Хиралем повели себя как завороженные, доказывая ему, что ссорится с Францией не с руки, и необходимо принять «подарки», от которых сами «лягушатники» не знали, как избавится. Корабли хотя и давно устарели, вернее, одряхлели, но калибр их 305 мм орудий «вписывался» в испанский флот. Так как французы заложили и спешно достраивали два быстроходных линкоров с 380 мм артиллерий, эти два корабля нужно было списывать на слом, дабы соблюсти вашингтонские и лондонские «ограничения», которые уже никто из подписантов не думал выполнять — ни количественные, ни качественные.

Хотя англичане повели себя относительно честно — их линкоры были вооружены 14-ти дюймовыми пушками, единственными такими среди всех линейных кораблей новой постройки, однако тоже на пять тысяч тонн превысили «лимит» водоизмещения. Про итальянцев, французов и немцев говорить не приходится — лимит водоизмещения превысили все, а калибр пушек довели до 15-ти дюймов.

Для «благоприобретенной» парочки линкоров, что стали сильнейшими кораблями испанского флота в его истории, подходящие названия нашли сразу. «Курбе» получил «ходовое» имя — «Эспанья», «Пари» переименовали в «Республику». Старому испанскому линкору вернули прежнее королевское имя Альфонсо, только «несчастливый» 13-й номер сменили на 12-й, взятый у покойного родителя, сбежавшего за границу последнего испанского монарха, отрекшегося от престола, и к тому же ныне живущего. Батюшка оного короля сделал для флота под красно-желтым флагом много полезного, хотя все закончилось жуткой катастрофой в злосчастной войне с американцами.

Старому крейсеру-скауту, бывшей «Республике», который после обстоятельного ремонта и перевооружения превратился в корабль ПВО, дали имя погибшего на камнях «Блас де Леро», превратив, таким образом, в «систершип» уже перестроенного «Мендес Нуньеса».

Вот только сменить названия самое легкое занятие для политиков — а вот для адмиралов дальше начались сплошные проблемы…

Фернандо-По

— История всегда пишется кровью, а чернокожих нечего жалеть! Мне дали приказ сделать «буби» лояльными Испании, и теперь вернее их никого не будет. Иначе другие негры вырежут их всех до последнего!

Генерал Мола за три с половиной долгих года пребывания в экваториальных владениях весь усох, сам почернел лицом. Однако бывший «Директор» по-прежнему был деятелен и энергичен, оказавшись на посту генерал-губернатора самой далекой африканской колонии, принадлежавшей стране. И уже таковой не являющейся — правительство республики даровала острову Фернандо-По и небольшому владению на побережье — Испанской Гвинее, или Рио-Муни — полные административные права, такие как у тех же Канарских островов. Но негров в белых людей не превратишь, причем таких, которые раз за разом устраивали восстания на Биоко — так еще именовали Фернандо-По, огромный остров в две тысячи квадратных километров, заселенного воинственными туземцами. Южная часть гористая, зато северная благодатная — здесь были разбиты большие плантации какао, дававшие большие доходы. В том же Гвинейском заливе находились и португальские островные владения — Принсипи и Сан-Томе — с губернатором которых, приверженцем бывшего премьер-министра Салазара, Мола быстро сошелся.

На этих трех крупных островах и множестве мелких выращивали треть мирового урожая какао-бобов, продажа которых обеспечивала приток валюты в казну «пиренейских конфедератов». Тут был благоприятный для европейцев климат, переселяться на губительный «черный» континент никто из «вынужденных» переселенцев не пожелал. Пришлось обеспечивать всех достойной работой на плантациях, что вызвало гневную реакцию владельцев, не пожелавших уменьшать свою прибыль, ради которой они прежде завозили работников из Дагомеи, по сути бесправных рабов.

Пришлось «разъяснить» недовольным плантаторам, что прежние, благостные времена для «белых господ» канули в лету, и теперь на островах будут проживать только испанцы с португальцами или их потомки от смешанных браков — креолы. Негров стали партиями отправлять на континент — там тоже требовались рабочие руки. Но если «завезенные» не протестовали, им неважно, где трудится, то буби — коренные жители Фернандо-По, чуть ли не взбунтовались. И тут Мола нашел решение, которое посчитал гениальным решением проблемы. Он стал переселять островитян на континент, к их одноплеменникам, и всех щедро наделять земельными наделами за счет тех негров, что перебирались из соседнего Камеруна — фангов. Понятно, что быстро дошло до стычек и в ход пошло примитивное оружие.

Этого момента «Директор» только и дожидался — буби стали набирать в «регулярес» и туземную полицию, обучать и вооружать винтовками и пулеметами. И пошла самая натуральная бойня — имеющие серьезный перевес за счет современного стрелкового оружия, буби стали выгонять во французские колонии Габон и Камерун местных фангов и пигмеев. А так как континентальная территория составляла едва 24 тысячи квадратных километра, на каждый из которых в среднем приходилось меньше десяти жителей. Но на самом деле намного меньше, ведь две трети населения проживало на побережье в трех городах и поселках, а не в погибельных для белых людей джунглях. Вот только когда в прошлом году нашли в Рио-Муни нефть и алмазные месторождения, города стали расти прямо на глазах, а насильственный процесс вытеснения пошел куда быстрее.

— А мы тут ни при чем, просто у туземцев дикие нравы, — ухмыльнулся Мола, пребывая в прекрасном настроении — еще пара лет, и будет полностью лояльное население, защитить которое смогут только испанцы. И буби, даже если им в голову придет мысль устроить восстание против метрополии, уже не рискнут этого сделать. Подобную штуку, как он знал, проделал и генерал Франко в Рио-де-Оро, с местными воинственными берберами,разделив их на «своих» и «чужих», с вытекающими отсюда последствиями.

«Разделяй и властвуй» — недаром древние римляне любили это чеканное изречение — «divideet impera»!

Эль-Ферроль

— Хорошо, что французы капитальный ремонт провели, а то бы совсем плохо было. Дальнейшая модернизация этим саркофагам не нужна — их время истекло, и не стоит вбухивать миллионы на материально и морально дряхлые корабли. Зато итальянцы малость присмирели — все же «французы» способны драться с ними, СУО новые, в общем залпе мало уступят.

Асарола усмехнулся, посмотрел на свой флаг, поднятый на мачте «Эспаньи». Линкор вступил в строй в несколько измененном виде — французы, как пишется, выполнили «пожелания заказчика». Противоминная артиллерия из 22-х 138 мм пушек была снята, вместе с броней казематов. Торпедные аппараты исчезли еще раньше — после мировой войны французские адмиралы сообразили, что они ни к чему. Часть котлов во время двух капитальных ремонтов заменили, поставили новые, с мазутным отоплением, изготовленные для так и не построенных линкоров типа «Нормандия».

Зенитную артиллерию с ПУАЗО установили уже испанскую — утыкали старый корабль 88 мм «ахт-ахт», спаренными «бофорсами» и «эрликонами». По количеству стволов «старики» немного уступали достраиваемым новым американским линкорам, и превосходили английские.

И это все — скорость хода едва 18 узлов, а потому скорее самоходные плавучие батареи, предназначенные для действий в узости Гибралтарского пролива, да среди россыпи Балеарских островов. Выводить линкоры в океан Асарола не собирался, памятуя про их несчастливую судьбу, сродни испанских дредноутов. «Франция», как первая «Эспанья» имели одинаковую судьбу — напоролась на камни у собственного побережья, в то время как «испанец» погиб во время «умиротворения» марокканцев. «Жан Барт» страшно поизносился, даже экономные французы решили не ремонтировать его в очередной раз — сочли напрасной тратой денег. А вот «славное имя» пригодилось для новейшего линейного корабля.

Два оставшихся линкора, входивших в учебный отряд с превеликой радостью «сбагрили» своим южным соседям за Пиренеями, сэкономив тем самым приличные суммы «марокканских выплат». И никто из великих держав протест не подал — хотя по «вашингтонским соглашениям» все «великие державы» не имели права продавать или передавать выводимые из состава флотов старые линкоры. Просто все прекрасно понимали их реальную «ценность» и дружно посмеивались над обманутыми испанцами, являвшихся владельцами четырех абсолютно бесполезных линкоров.

Зато Франция соблюла «договоренности» — к трем старым линкорам с 340 мм пушками она добавила два новых «дюнкерка» с 330 мм артиллерией, и проходил сдаточные испытания «Ришелье» с 380 мм орудиями. Еще один такой же линкор «Жан Барт» достраивался, третий — «Клемансо» — в прошлом году заложили на стапеле вместе с новым авианосцем. Так что французы имели три новых и три старых, плюс один в достройке. Итальянцы имели четыре старых линкора, после капитальной модернизации ставших «новыми» — вид изменился до неузнаваемости, при этом скорость возросла до 27–28 узлов. И завершили постройку двух новейших линкоров с 381 мм пушками, а еще два достраивали, спустив на воду.

Какие уж тут договоренности — страны готовились к войне, которая все никак не начиналась! Хотя в иной реальности она должна была полыхать уже десять месяцев, а тут Германия еще Чехословакию не «проглотила», Польшу с Францией, а также Бельгию, Голландию, Люксембург, Данию и Норвегию не оккупировала! И даже о том не помышляет!

— Ничего не понимаю, — пробормотал Асарола, разглядывая эскадру — о таком составе можно было мечтать четыре года тому назад. Четыре линкора и два крейсера ПВО, старые эсминцы, превратившиеся в эскортные корабли — ударный отряд, предназначение которого заблокировать пролив в Средиземное море и обеспечить там действия британского и французских флотов. Итальянцы даже дергаться не станут — уничтожат в момент. Причем, по согласованным планам, испанцы задействуют вместе с союзниками свои легкие силы — два тяжелых и пять легких крейсеров, а также лидер и полтора десятка эсминцев современной постройки.

На ходовых испытаниях два малых крейсера по пять тысяч тонн водоизмещения каждый, построенных по типу голландского «Тромпа», полудюжина эсминцев. К тому же есть под рукою португальский флот, который обзавелся двумя крейсерами от «щедрости» британцев. Один тяжелый, бывший «Виндиктив», до того «Кавендиш» — построен еще в 1918 году, и даже побывавший авианосцем. Безнадежно устаревший, с семью ординарными 190 мм пушками. Корабль хотели отправить на слом, но тут подвернулись для «разорения» португальцы. Второй крейсер был из типа «С», времен мировой войны ветеран, наскоро переоборудованный в корабль ПВО — иных функций он просто выполнять не мог. «Лисбоа» и «Васко да Гама» в случае войны должны были присоединиться к эскадре линкоров — там им самое место, среди таких же почтенного возраста «пенсионеров».

— Войной совершенно не пахнет, хотя все к ней готовятся, будто одурели. Вот будет смеха, если не Германия первой нападет, а на нее навалятся со всех сторон, и будут бить безжалостно.

Асарола задумался — к его удивлению СССР провел переговоры с Англией и Францией, как и было, но Риббентроп в Москву не летал, и пакт о ненападении не был заключен. А вот бои на реке Халхин-Гол с японцами имели место, причем закончились с тем же результатом. Зато в Азии события прямо выламывались из «справочника» — японцы заключили перемирие с китайцами. Последним стали оказывать помощь все западные «демократии», даже испанцы отправили полсотни самолетов с пилотами — «ураганы», «спаниели» и «валти» — все, что было лучшего, для испытания в боевых условиях. И добились впечатляющего успеха — от прямых попаданий бомб авианосец «Акаги» запылал от носа до кормы. Фотографии его выгоревшего корпуса появились на первых «полосах» газет всех стран мира.

— Китай был тем самым «полигоном», в который не удалось превратить Испанию. Однако война на «задворках мира» так и не стала ареной общей битвы. Так что остается только дожидаться ее начала…

Бильбао

— Испания явно готовится к войне, но кто у нас противник⁈

Франко пребывал в недоумении — его, командующего механизированным корпусом, единственным на всю испанскую армию, военное министерство держало в неведение приготовлений, которые шли день за днем.

Большая часть ассигнований шла на флот и авиацию, но тем не менее армия не была в «загоне», и не финансировалась по «остаточному принципу». Причем везде были достигнуты поразительные и впечатляющие результаты, о которых раньше помыслить не мог. Франко мог беспристрастно сравнивать — все же сам возглавлял пять лет тому назад Генеральный штаб. И то что было проделано за четыре года удивляло.

Конечно, флот оставался в приоритете, хотя ценой этого было Марокко, сухая земля которого обильно полито кровью армии, офицеров и солдат, которыми он когда-то командовал. Но обида на правительство уже ушла, хотя горечь оставалась. Единственными владениями там оставались два города — Сеута и Мелилья — пусть несколько увеличенные за счет полуостровов, где они находились, на побережье Средиземного моря.

Жалкие осколки былой славы! Ведь отдали все марокканские земли — Ифни, Тарфай, Рифские горы — которые присоединили при королях!

Зато флот стал седьмым в мире по числу вымпелов, получив от Франции корабли в оплату. И теперь был равен военно-морским силам всех бывших колоний «Нового Света», как это не удивительно. Тем более, в составе имелись девять современных крейсеров — а это больше, чем во всех странах мира, если исключить «великие державы».

А вот авиация стала реальной силой, и могла нанести ущерб любому противнику. В первой линии было свыше полутысячи боевых самолетов, которые пользовались спросом в других странах. Куда только не подавали новые аэропланы — их закупали Турция и Китай, Сиам и Болгария, Югославия и Греция, Норвегия и Аргентина. Авиадвигатели «испано-сюиза» приобретала Франция, причем в огромных количествах — счет шел на несколько сотен. И реклама не нужна, что чрезвычайно льстило.

Так что можно только гордиться успехами — тут республиканское правительство никто из бывших мятежников не критиковал. Хотя генералы прекрасно понимали, что теперь второго пронунсиаменто уже не устроить — сухопутные силы, если не считать «афиканос», были сокращены на добрую треть личного состава, и едва составляли семьдесят тысяч офицеров и солдат. Все восемь окружных дивизий являлись номерами на бумаге и представляли обычные учебные формирования, и после курса годичной подготовки новобранцев тут же отправляли в резерв.

Лишь две механизированные дивизии его корпуса что-то стоили — все же две моторизованные бригады и танковый полк в каждой, со всеми приданными частями и артиллерией. Дали автомашины в полной мере, никаких лошадей и вислоухих мулов. Вот только одна дивизия в Бискайе, а вторая в Каталонии, и задача одна — держать границу с Францией, союзной державой, и быть готовыми к немедленному выступлению, как только будет объявлена мобилизация, за которой последует война.

— С кем воевать только непонятно? Ни с одним потенциальным противником нет границы — если только не в союзе с Францией против Германии. Тогда война будет коалиционной, вот только Гитлер не рвется начинать ее, понимает, что поражение неизбежно.

Франко в который раз задавал себе один и тот вопрос. Нет, Сахару он покинул с нескрываемым удовольствием, срок его изгнания окончился, а рвение, им проявленное в обустройстве пустынного края, оценили. Повезло, в отличие от Санхурхо и Молы — те застряли в Африке надолго, и Франко искренне надеялся, что навсегда. А вот его ждет блестящая карьера, в Мадриде понимают, что среди испанских генералов он самый лучший, и к тому же в расцвете лет, и еще относительно молодой. Вот только возможности отличиться нет, для этого воевать нужно…

Несчастливые французские линкоры — их били и враги, и союзники, губила природа и собственные экипажи. А вот ущерба противнику они не причинили, утопив всего один маленький крейсер рухнувшей в небытие «двуединой монархии». Как сказали бы банкиры — самое невыгодное в истории вложение капитала…

Британские крейсера типа «Хоукинс» — первые в мире тяжелые крейсера, построенные в самом конце 1-й мировой войны. Так как подобных кораблей не имела ни одна страна мира, то на «Вашингтонской конференции по ограничению морских вооружений» было принято совместное решение срочно «довооружиться».