«Sex Pistols»: подлинная история

35

Поскольку идея и облик «Pistols» во многом предопределены ситуационизмом, я расскажу историю этого движения, как мне она известна. Тому, кто заинтересуется идеями ситуационизма, советую разыскать журнал «The Situationist International Anthology». Другое весьма полезное чтение — «The society of the Spectacle» Ги Дебора и «Treatise of Savoir for the Young Generations» Рауля Baнегейма. Есть еще книга Бернарда Брауна «Protest in Paris» — возможно, это лучшее введение в ситуационизм для неподготовленного читателя. Грейл Маркус все еще работает над большой книгой об этом предмете, но уже выпустил несколько ударных обзоров и фрагментов[25]. От себя лично могу порекомендовать поздние книги Александра Троччи, опубликованные Джоном Калдером. Троччи — один из заслуженных ситуационистов, слишком подсевший на героин, чтобы принимать в движении непосредственное участие, близкий друг и вдохновитель Ги Дебора. Элегантные и свирепые писания Троччи, особенно «Молодой Адам» (1954) и «Книга Каина» (1960), близки к тому, что можно назвать ситуационистскими романами.

Ситуационизм вырос из движения ранних 50-х под названием леттризм, основанного румынским поэтом Исидором Изу, что-то вроде авангардного «верую, ибо абсурдно». Леттристы утверждали: поскольку слово в современном мире обанкротилось, следует возвратиться к частным письмам. У леттристов была тщательно разработанная концепция презрения к послевоенному обществу потребления, они высмеивали абсурдность социального порядка, стерильность культуры и банальность масскультуры.

В 1952 году группа леттристов сорвала пресс-конференцию, устроенную Чарлзом Чаплином в отеле «Ритц». «Мы верим, — объясняли они, — что единственное выражение свободы в наши дни — это разрушение идолов, особенно если они прикрываются именем свободы».

«Культура» была ругательным словом для леттристов, впрочем, как и «работа». Поэтому они изобрели особую форму искусства, «психогеографию». Они бродили по городу в течение дня или даже недели в одеждах, расписанных провокационными лозунгами — часто пьяные или под кайфом. Идея была такая: составить план секретных территорий города и отыскать в них подавленные образы желаний — примеры беспорядков, бунтов, безумия, игры, удивительных случаев.

В итоге леттризм распался на две враждующие фракции, и в 1957 году на конференции европейских художников и архитекторов Ги Дебор с другими бывшими леттристами объявили о создании Ситуационистского интернационала. С честью неся свой титул «интеллектуальных террористов», они развернули едкую критику современной жизни. Они соединили прозрения дадаистов и сюрреалистов внутри перспективы «марксизма без берегов» (неистово антисоветского и антимаоистского).

Оригинальное видение дадаистов (1915–1922) должно было взорвать привычную картину мира прежнего искусства и вдребезги разбить его формы, но дадаисты попали к нему в плен; сюрреалисты (1922) пытались схватить саму страсть, освободить ее от пут реальности, ниспровергнув эту реальность магическими возможностями искусства.

Ситуационисты объединили оба видения, проповедуя то, что они называли суперцепцией искусства. Они хотели творить «ситуации» внутри изменчивой жизни, используя безграничные возможности искусства. Выискивая неустойчивые участки культуры, очаги общего кризиса, они надеялись стать катализаторами катастрофы столь решительной, что все «отступления стали бы невозможны».

У ситуационистов не было программы, как и конкретного плана. Они выступали только за неограниченную социальную автономию и необузданное самоудовлетворение. Их любимым чтением были «Алиса в Стране чудес» и произведения маркиза де Сада (прочитанного как революционер и борец с христианством в большей мере, нежели порнограф). Они отказывались примыкать к какому-либо массовому движению и считали, что это законное право художника — быть катализатором подавленных страстей. «Наши идеи, — провозглашали они, — уже есть в голове у каждого».

В 1966 году группа ситуационистски настроенных студентов захватила власть в студенческом союзе Страсбургского университета. Они сместили благопристойного чиновника («полицейского мысли») и распустили союз — все его фонды пошли на печать и распространение возмутительного памфлета. Также они расклеили по городу непристойные комиксы.

Мятежные студенты были привлечены к уголовной ответственности. В завершение судебной процедуры судья произнес речь, в которой осуждались эти «подростки, открыто порочившие репутацию своих коллег, профессоров, Бога, религии, духовенства, а также правительств и социальных систем всего мира». Более того, продолжил судья, «они отвергли все моральные и социальные запреты, цинично возводили в добродетели воровство, призывали к разрушению образования и запрещению любой работы, защищали тотальное ниспровержение ценностей и глобальную пролетарскую революцию во имя „непрекращающегося оргазма"».

Ситуационисты поблагодарили судью за стиль и распечатали его тираду, пустив ее по миру.

Затем в 1968 году ситуационизм, как лава из вулкана, выплеснулся на парижские улицы; в результате едва не случилась революция. Парижские здания и метро были украшены ситуационистскими лозунгами: «Жить без ограничений и убитого времени», «Культура — это извращение жизни», «Никогда не работай», «Предметы потребления — опиум для народа», «Эякулируй своими желаниями», «Чем больше ты потребляешь, тем меньше живешь», «Они купили твое счастье — укради его», «Запрещено запрещать», «Знания неотделимы от того, зачем ты их получаешь», «Будь жестоким», «Я отдаю свои желания реальности, потому что верю в реальность своих желаний», «Вся власть воображению», «Даже если бы Бог существовал, его надо было бы запретить», «Искусство умерло — не прикасайтесь к этому трупу».

Но, прославившись, ситуационисты впали в порочную практику внутренних разборок и оказались сокращенными до своего основателя, Ги Дебора. В итоге Дебор заявил, что ему претит подобная известность, и в 1972 году распустил движение.

Но в каком-то смысле программа Ситуационистского интернационала наполнила смыслом ранние 70-е. Для левого мышления их идеи и позиции были уже не периферийными, но центральными. Журнал Жан-Поля Сартра «Современные времена» акцентировал главное: ситуационисты восстановили субъективный момент в революционной программе и поставили во главу угла собственные нужды вместо теоретических абстрактных классовых.

В мае 1968 я учился в Сорбонне и участвовал в тех событиях. Дико возбужденный Малькольм делал усиленные попытки ко мне присоединиться, но планы его срывались из-за забастовок транспортных рабочих на суше, на море и в воздухе. Вместо этого Малькольм и Джейми Рид (будущий артдиректор «Sex Pistols») разжигали агрессивные сидячие забастовки в колледже Кроудон. Я вернулся в Лондон с ситуационистской литературой, которую переводил Малькольму и которая очаровала его. Между тем Джейми сразу после известных событий посетил Париж, где завязал контакты с неоанархистами и ситуационистски настроенными группировками. (Джулиан Темпл, другой оплот «Glitterbest», изучал ситуационизм где-то на стороне уже после того, как он переступил порог компании, — он с умом направил ситуационистские идеи в русло идеологической карьеры, в итоге уютно устроившись в поп-сливках общества как провинившаяся поп-звезда. Когда Джулиан в 1986 году взял в жены прекрасную принцессу среди гостей на его свадьбе были Мик Джеггер и Дэвид Боуи — наиболее презираемые панками персоны.)

Но если сами «Sex Pistols» происходят из ситуационизма, то особый сплав радикального задора и бурлескной ярости последних был опосредован группой педантов-хулиганов, обосновавшихся в районе Лондона Ноттинг-хилл-гейт. Это была группа «Кинг моб» («Король черни»).

В середине 60-х одним из немногих британских ситуационистов был Крис Грей — тихий интеллектуал с аристократическими манерами, живший со своей печальноокой женщиной в Кембридж-Гарден. Как-то в боевом настроении он похвастался, что один может созвать по крайней мере тридцать обученных и закаленных в битвах уличных бойцов с Ладброк-Гроув.

Прослышав о таком неожиданном повороте, Ги Дебор помчался через Ла-Манш произвести смотр гвардии. Смущенный Крис сопроводил его до дома некоего Дэйва Вайса — они вломились к нему и обнаружили Дэйва валяющимся на софе с банкой экспортного пива перед телевизором.

Весь этот праздный вздор, а также односторонняя система связи с государством (6-дюймовый телик Дэйва) быстро надоели Дебору, пришедшему в ярость, когда Дэйв проинформировал его, что вся партизанская рота — это он и его брат Стюарт. Осудив скромную библиотеку Дэйва как идеологически подозрительную и разбросав книги по всей квартире, Дебор умчался в Париж. Крис Грей, соответственно, был изгнан из Ситуационистского интернационала за гнусное политическое преступление, выразившееся во лжи, — ситуационисты настаивали на полной откровенности своих членов и особое отвращение питали к вранью.

Поэтому Крис, Дэйв и его брат Стюарт (братья Вайсы были коренастыми северянами и преподавали в арт-колледже) основали группу «Кинг моб». Они занимались антикультурной деятельностью, громили ограды в Уимпи, портили работы художников-приспособленцев и как-то публично поддержали Валери Соланас, стрелявшую в Энди Уорхолла.

Положившись на свои мускулы (а также на две кувалды), они сравняли с землей небезызвестные «ворота LSE» (которые власти сознательно воздвигли у колледжа, чтобы ограничить туда доступ).

Это были высокообразованные люди. Дэйв Вайс мог убедительно дискутировать о критике аллегории в эстетике британского романтизма или обоснованно рассуждать о подрывных аспектах поэзии Уильяма Блейка.

Группа «Кинг моб» также объявила, что футбольные хулиганы — это авангард рабочего класса Британии и они обратят в свою веру Ангелов Ада, наркоманов с Пиккадилли и бритоголовых. Здесь они набрали около 60 человек.

Видимо, именно к «Кинг моб» и стали тяготеть Малькольм и Джейми, пожиная плоды 68-го. Джейми вместе с Крисом Греем выпустил первое в Англии влиятельнейшее собрание ситуационистских граффити «Покидая XX столетие» (эта книга несомненно предвосхитила образность «Pistols»).

Вот те влияния, идеи и позиции, которые, просочившись на Кингс-роуд через магазин Малькольма и Вивьен, мало-помалу начали принимать форму ассортимента и декора магазина — и в конечном счете «Sex Pistols».

Эта трансформация не была умышленной; на несколько лет она невольно захватила многих людей. Кое-кто из них затем постепенно исчез со сцены. Более того, я подозреваю, что Малькольм относился к идеям ситуационизма не так серьезно, как Джейми. Но эти идеи работали — и поэтому в некотором роде он стал их продолжателем. Работали эти идеи так здорово, что в самом конце именно они вели его — часто против его собственного желания и рассудительности более здравомыслящей Вивьен.

Малькольм никогда не был мыслителем, но он легко поддавался силе и внутренней логике идеи. А ситуационизм был одной из лучших идей в этом столетии.

Фред Верморел