«Темная ночь» души. Исцеление от депрессии

Исходная ситуация

Если исходить из того, что все четыре элемента – Земля, Вода, Воздух и Огонь – распределены равномерно, четверть населения Земли имеет депрессивную структуру души. Конечно, на этот счет не существует никаких исследований, поскольку естественные науки презрительно относятся к учению об элементах. В любом случае, очень большое количество современных людей находится в опасности, поскольку данная от рождения структура души может подтолкнуть их к депрессии, особенно в такие времена, как наши, когда рушится все, что так важно для этого типа людей. К тому же сейчас из поля осознания общества выпадает женский аспект бытия, который в неосознанном виде проявляет себя в форме депрессии.

Когда ребенок рождается, и даже до этого момента – еще в женском животе – он начинает вращаться вокруг центра – матери. Взаимосвязь мать-ребенок в большинстве случаев длится достаточно долго. Каждый человек проходит через данную фазу существования, что отражается на его дальнейшем поведении.

Основной страх, связанный с этим порядком, – страх потери матери как центра всех стремлений и ощущений. Представьте себе, что Земля теряет Солнце. Такое же состояние у новорожденного ребенка, самостоятельность в этой фазе развития невозможна и крайне опасна.

Внешний центр представляет в этот момент огромную ценность, поскольку сосредоточение на собственном центре еще отсутствует. В этот период ребенок полностью зависит от матери, поэтому их тесная взаимосвязь кажется вполне естественной. Противоположностью такой взаимосвязи является кручение шизоидного типа вокруг собственного центра, проявляющееся в стремлении к тотальной независимости и отдалении от управляющего внешнего центра. Дистанция, которая шизоидному типу дает ощущение безопасности, для депрессивного типа равносильна потере опоры, защитной «стены». Такой человек будет всячески избегать самостоятельного и независимого развития. В самом крайнем случае депрессивно-структурированный человек вообще перестает вращаться вокруг собственной оси, то есть полностью теряет смысл своей жизни и себя самого, при этом с целью собственной безопасности он ищет себе сотоварищей, подверженных такой же тенденции – чтобы было вокруг кого вращаться и кого совращать. По такому принципу нередко возникают компании наркоманов и пьяниц. Эти люди, как Луна к Земле, всегда обращены к жизни одной стороной, они не способны в одночасье поменять свою позицию, поскольку очень неуверенны в себе. Односторонняя жизнь этих индивидуумов наполнена страхом и пассивностью.

В результате развития «Я» приостанавливается. Вместо индивидуации начинает преобладать зависимость от других людей, человек сбежит в эту зависимость, как в крепость, и выбраться из нее либо сам не захочет, либо у него не будет для этого сил. Причем этот вид зависимости от другого человека не имеет ничего общего с добродетелью. Высказывание Иисуса: «Возлюби ближнего своего, как самого себя», – означает, что для начала необходимо любить самого себя, а уж затем любить ближнего. Именно с любовью к самому себе у депрессивных людей большие проблемы. Если человек любит, он не боится потерять, а у депрессивных людей преобладает страх потери.

Человек становится настолько зависимым от партнера, что высказывания типа: «ты очень мне нужен», «я не могу жить без тебя» и «я люблю тебя больше, чем свою жизнь» – перестают быть просто комплиментами, а становятся подтверждением неприспособленности к жизни и однобокости восприятия мира. Чем меньше присутствует в жизни вращения вокруг своей «оси», чем меньше человек живет собственной жизнью, тем опаснее кажется для него дистанция между ним и другим человеком, он стремится слиться с ним, чтобы не остаться в одиночестве, которое означало бы для него полную остановку. Депрессия в этой ситуации, как и в любой другой, являет собой послание судьбы: что-то не так, что-то необходимо изменить в себе.

Как уже было сказано, депрессивный человек прячется сам и прячет свои страхи за зависимостью. Формы этой зависимости могут быть различными, например, зависимость от других – «я кому-то нужен» – или делание других зависимыми от себя. Чтобы сделать других людей зависимыми от себя, существует множество уловок. Можно вести себя как беспомощный ребенок, ведь хороший человек не покинет слабое существо, не оставит в «беде». Или наоборот, можно столько делать для другого человека, что тот станет воспринимать делающего как неиссякаемый и надежный источник помощи и уюта. Тот, кто помогает людям, боясь потерять их расположение, конечно, будет обрастать огромным количеством любителей, склонных использовать добровольных помощников.

Неосознанная жизненная стратегия, если использовать ее на протяжении длительного времени, закрепляется и делает индивидуальное развитие практически невозможным. Человек становится человеком лишь наполовину, совершенно забывая о целях и смысле существования.

Недаром в ранней истории человечества не было депрессий – ведь над всей жизнью главенствовал коллектив, родовой строй. Собственное и индивидуальное развитие не имело такого значения, как в наше время, когда требуется личная ответственность и личный рост. Сейчас это даже модно – быть эгоцентриком. По этой причине более слабые, зависимые люди «сбегают» в депрессию, которая, со своей стороны, открывает им глаза на то, насколько все для них потеряло смысл.

Развитие как проблема

Человечество давно перешагнуло ступень родового строя, при котором депрессий не существовало, и перешло на более высокий уровень – на ступень индивидуализации. Сейчас тенденция к индивидуальному развитию настолько сильно выражена, что не существует обходных путей – кроме депрессии.

Депрессия – это метод неучастия в глобальной общественной игре «монополия», где каждый должен занять первое место, стать самым сильным, самым красивым и успешным.

В данном случае депрессия кажется хорошим выходом; но на самом деле это не выход – это просто обходной путь. Что делает депрессивный человек? Он снимает с себя всю ответственность, впадает в зависимость от общества и одновременно бойкотирует общество. Такой человек становится печальной карикатурой преданности и самоотдачи. Обществу в целом развития не избежать, даже если отдельные больные люди будут всю жизнь придерживаться бойкота.

Все духовные традиции, религии и философские учения исходят из того, что личное развитие необходимо. Все мифы о творении повествуют об этом. «Все течет, все меняется» – депрессивный человек ничего не может изменить в этом законе. Он может только быть с ним несогласным и бойкотировать истину хоть всю жизнь.

Гурджиев, сделавший своего ученика Успенского бессмертным, интерпретировал палочку мага на первой карте Таро как оружие, с помощью которого встающий на путь герой должен оставить свои приспособленческие привычки, убить в себе чувство коллективизма, стадное чувство и приверженность к традициям. Путь к личному развитию начинается в коллективе, точно так же, как путь тела в жизнь начинается в материнском чреве, лишь затем, через пробуждение себя, начинается рост эго, а уже потом происходит отказ от эго, и оно, подобно капле, возвращается обратно в море вечности.

Но депрессивные люди не развили собственного эго, им нечего возвращать в море вечности. Если же эго не развито в достаточной степени, отказ от него опасен тем, что человек потеряет контроль над своим внутренним миром и закончит свои дни в сумасшедшем доме. Если невозможно опереться на «Я», и человек опирается лишь на одно «Ты», то есть складывает с себя всякую ответственность, то потеря такого «Ты» будет означать для него потерю всего в жизни. У него разовьется страх потери, вообще страх овладеет его существом. Депрессивные ищут зависимость, чтобы обезопасить себя, но у них в итоге ничего не получается, поскольку судьба не хочет играть по их правилам. Ибо главным правилом является развитие. Они же только упорнее продолжают искать еще бо «льшую зависимость, делают себя еще более несвободными и еще более несамостоятельными. Отдав последние остатки самоопределения, человек ожидает, что страх потери исчезнет, но происходит обратное: он еще больше боится потерять все, а безопасности в жизни не прибавляется. Так человек доходит до крайнего состояния и окунается в глубокую депрессию.

Выходом из ситуации было бы открытие для себя принципа вращения вокруг своего центра, или пути развития «Я». Развитие центра, или оси собственной жизни, стало бы целительным для депрессивных людей. Этому они могли бы выучиться у шизоидных типов, а шизоиды, в свою очередь, могли бы научиться у депрессивных умению центрироваться на собственном «Я». Ведь для депрессии характерен страх потери «Я», которое всячески оберегается и, как следствие, не идет по пути роста. Но если человек жертвует собой, будто камикадзе бросаясь на дуло пулемета, это не сознательной отказ от «Я», а просто попытка уничтожения «Я» под видом самопожертвования. То же самое происходит, если человек уходит в монастырь, отказываясь от жизни в миру. Для осознанной личности такой уход, возможно, необходим, если это его путь, его развитие. Для депрессивного человека уход от мира в данном случае означал бы просто очередной вариант побега, и монастырь стал бы для него прибежищем, а не местом совершенствования духа.

Чтобы не оставаться в одиночестве, депрессивный человек может окружить себя парой друзей, которых он обольщает любыми способами, чтобы сохранить и упрочить связь с ними. В итоге получается так, что они начинают зависеть друг от друга, и в случае, если один почувствует в себе силы освободиться от депрессивной зависимости, выйти из порочного круга ему будет нелегко, поскольку другой начнет обольщать его всеми доступными средствами.

Человек, склонный к депрессии, избегает критики и любого сомнения в свой адрес. Агрессия немедленно подавляется и возвращается позднее, зачастую в форме мыслей о суициде – острой форме автоагрессии.

В этих бессознательных стратегиях поведения кроется опасность скатывания в инфантильную наивность, которой многие захотят воспользоваться. К этому же нередко добавляется политика страуса, прячущего голову в песок: человек не желает ничего знать, не желает усваивать уроки, даваемые ему жизнью. Но его жизнь подобна хождению по тонкому льду, и навсегда скрыться от преподаваемых судьбой уроков ему не удастся.

Для создания тихой гавани, мира и гармонии депрессивный человек может довести свою скромность, готовность к отречению, сверхприспособляемость, подчиняемость и сострадание до полной самоотдачи, практически до мазохизма. Здесь опять-таки кроется опасность отчаяния, возникающего из-за перегрузки и слишком завышенных стремлений к достижению добродетели.

Если человек бойкотирует свой духовный рост, рост не прекращается, а приобретает форму рака или форму депрессии. Эти заболевания имеют нечто схожее в своей природе: как рак, так и депрессия медленно, но верно съедают человеческую жизнь.

Несмотря на скромность и стратегию отказа от всего удобного и хорошего в жизни, у депрессивно-структурированных людей есть свои желания. Но в противоположность нормальным людям, они не могут четко высказать их. Тот, кто не может требовать, не умеет быть хватким, агрессивным, автоматически становится зависимым от других. Вместо выставления обоснованных требований такой человек учится все больше и больше приспосабливаться к враждебным обстоятельствам. По причине недостаточной самооценки – что неудивительно, поскольку самость депрессивно-структурированного человека абсолютно неразвита, другие люди переоцениваются и кажутся гигантами мысли. А другие люди, видя, что человек не способен серьезно относиться к собственным обоснованным желаниям, перестают его всерьез воспринимать. Круг замыкается.

Возникает неосознанная позиция ожидания, питаемая надеждой о том, что другие увидят, прочтут по глазам и поймут его невысказанные желания. В этом и состоит источник тоски депрессивного человека. Конечно, его желания не исполняются, вместо этого в нем развивается склонность к проекциям и жалость к самому себе. В этом случае «жестокий мир» становится козлом отпущения, а сам человек – его невинной жертвой. Человек начинает говорить и думать о том, что пришли «тяжелые времена» и т. п.; все это лишь для оправдания своих собственных неудач, для оправдания своей слабости. У него может возникнуть зависть к людям, которые умеют и не боятся высказывать свои требования и желания; разочарование в себе и в «злом, нехорошем мире людей» будет постоянно увеличиваться, что приведет в конечном итоге к сильнейшей депрессии.

Другой вариант стратегии заключается в занижении значения и ценности того, чего человек хочет, но не может получить. Мир от этого становится еще грустнее и неинтереснее, чем был раньше, когда стагнация только начала использоваться склонной к депрессии личностью в качестве защитной программы.

Возникновение депрессивных структур в характере

Депрессивная структура характера возникает в фазе симбиоза с матерью, когда ребенок еще находится в утробе. И еще в течение некоторого периода после рождения, во время которого еще вообще не существует «Я», а существует только «Мы». На этом этапе совершенно естественным образом ребенок, как эхо, отзывается на состояние мамы. Когда мать улыбается, ребенок улыбается в ответ, очаровывая этим всех присутствующих. Сегодня науке известно, что в мозге существуют зеркальные нейроны, задача которых состоит в копировании воспринятой информации – подражании. В самом начале жизни у этих нейронов очень много работы, поскольку конкуренция в мозгу еще спит. Однако и позднее зеркальные нейроны дают о себе знать, например, когда мы закидываем ногу на ногу, если это делает наш собеседник, а если кто-то зевает, то желание зевнуть возникает и у нас.

В раннем возрасте вся жизнь сосредотачивается на подражании, с возрастом эта тенденция снижается. Поначалу происходит ротация вокруг главного центра – матери, а затем человек учится кружиться вокруг собственного центра – двигаться вокруг внутреннего эго. Депрессивно-структурированные люди не усваивают данный урок, «в них нет этого земного», – как сказал Кнуров о Ларисе Дмитриевне в пьесе Островского «Бесприданница». «Земное» – хорошее сравнение, потому что здесь речь идет о Земле, как планете, крутящейся вокруг собственной оси, а депрессивный человек подобен Луне, которая всегда обращена одной стороной к Земле.

Формирование склонности к депрессии в материнском лоне и раннем детстве

На внутриутробной фазе развития ребенок ощущает себя исключительно через мать. Мать – его единственное пространство, и ребенок в прямом смысле слова в ней и живет ею. Если ощущение связанности с матерью не исчезает в дальнейшем, мы имеем дело с проблемой, из-за которой и написана эта книга.

Ключ к пониманию находится в пренатальной фазе: здесь ребенок переживает не только симбиоз с матерью, которая питает его через пуповину, но и, по идее, должен переживать моменты экстатического единства, связанные с бесконечностью и непривязанностью. Это совпадает с мнением духовной философии, согласно которой все закладывается в самом начале. Если нерожденному ребенку ничто не помешает, он сможет пережить опыт бесконечности и открытости далей космоса, то есть не будет сконцентрирован на частной связи с матерью. Плавая в пространстве матки, окруженный околоплодными водами, имеющими такую же температуру, как и его собственное тельце, нерожденный не ощущает внешних границ. Его восприятие не заканчивается на границе кожи с пространством (околоплодными водами), а простирается на все материнское тело. Восприятие, не имеющее границ, является бесконечностью, безграничностью и абсолютной открытостью. Психиатр Станислав Гроф называл это «океаническим ощущением». В практике реинкарнационной терапии мы ощущаем экстатическое восприятие безграничного пространства души. Ребенок ощущает себя единым с матерью и со всем его миром, и в это самое время в нем рождается глубинная уверенность, которая затем становится основой уверенности в себе взрослого человека.

Любые попытки воспитать уверенность в себе во взрослом возрасте становятся успешными только в случае, если происходит опыт единства. Тренировки по самообороне, боевые искусства, курсы риторики, дорогие стрижки и прочие попытки развить в себе уверенность не приводят к постоянному успеху, уверенность в себе должна иметь более глубокие корни.

Если ребенок был желанным, если родителям было не так важно, какого он будет пола, если в первой, внутриутробной фазе развития плода у родителей не было каких-либо серьезных психологических проблем касаемо их нового родительского статуса, то ребенок научится не только быть частью матери, но и приобретет опыт бесконечности бытия, опыт уверенности в собственных силах. Этот опыт станет основой для нормальной человеческой жизни. Ребенок сможет развиваться и не бояться самостоятельности, не теряя при этом связь с центром – со своими родителями. Позднее центр притяжения переместится с матери на Бога, или какую-либо соответствующую внутреннюю инстанцию.

Ощущение того, что его появление на свет – это не просто игра природы и случайность, а так было задумано, так хотел Творец (творцы), останется для этого человека и его «внутреннего ребенка» навсегда базисом уверенности в себе и будет помогать ему в самостоятельной жизни.

На самом деле не все люди получают этот чудесный подарок от рождения. Если данный идеальный базис не был заложен изначально, то достичь его можно только с помощью переживания единства, или так называемого пикового переживания, которое является результатом практической медитации. Таким способом можно избавиться от депрессии на самом глубоком уровне из доступных человеку. Подробно о медитации и пиковом опыте написано в моей книге «Легкость на душе – легкость в теле» (см. список литературы).

Сегодня часто бывает, что ребенок рождается либо случайно, не по желанию, либо родители ожидают мальчика, а появляется девочка, и наоборот. Базис для уверенности в себе у такого ребенка не появляется, и ему необходим второй шанс, а такой шанс может дать человеку лишь ощущение единства, которое исключает частности дуализма: мужчину и женщину, тьму и свет, существование и несуществование и т. д.

Разговоры и мысли родителей о возможном аборте на ранней стадии беременности приводят к возникновению у нерожденного человека страха смерти, а страх смерти смывает базовое доверие к миру. При неудачном аборте результаты могут быть еще катастрофичнее.

Менее проблематичной, как бы дико это не звучало, является ситуация войны и бомбардировок, когда мать еще сильнее старается оберегать новорожденного ребенка, при этом давая ему максимум тепла и заботы. Сейчас мы все живем во времена свободы, когда можно делать аборты на первых месяцах беременности, и врачи помогают в этом семейным парам. У пока еще не состоявшихся родителей появляется возможность в течение 2–3 месяцев поразмыслить, нужен ли им ребенок вообще. При такой жизненной позиции родителей в нерожденном человеке закладывается недоверие, передающееся ему через тело матери. Если подумать о том, насколько в наше время возросло боязненное отношение к беременности в первые три месяца после удачного зачатия, и сравнить этот печальный факт с растущим количеством депрессий среди молодых людей, многое становится понятным. Люди с недостатком уверенности в себе, отсутствием базовой уверенности, не заложенной в них родителями, реагируют депрессией на проблемы, приходящие из окружающего мира, они обречены быть настоящими неудачниками.

Второй шанс для получения необходимого базового доверия – это так называемая вторая фаза развития ребенка. В первой фазе ребенок учится осознанно воспринимать окружающий мир, а во второй распознает мать как источник утоления всех потребностей, ведь ее постоянное присутствие, или по крайней мере регулярное возвращение, становится необходимым для выживания. Это время, в которое ребенок, как эхо, имитирует поведение матери и на улыбку отвечает улыбкой. После первого, внутриутробного ощущения рая, эта фаза является вторым раем, самой настоящей «страной лентяев», в которой просто так, ни за что, малыш получает молочные реки и кисельные берега, а «жареные утки» летят сами прямо в рот. Мечта о стране лентяев преследует многих людей всю жизнь, в особенности тех, кто в действительности никогда не был в такой стране, не был в ситуации, когда получал все, а сам за это ничего не делал. То есть ни в утробе матери, ни во второй фазе развития подобное совершенно необходимое для становления уверенности в себе «баловство» отсутствовало. В данном случае идея всемогущей заботящейся матери становится идеалом выросшего человека. Таким образом, отношение к самому себе, к другим людям и к миру выстраивается во время этих двух фаз. «Как аукнется, так и откликнется» – вот точное описание сложившейся ситуации.

В начальном симбиозе, когда мать и ребенок связаны ощущением «Мы», у ребенка может выработаться страх удаления от матери как от единственного существующего центра жизни. Некоторые дети приходят в мир с развитой самостоятельностью, они могут выносить длительное отсутствие матери, другие ни часа не могут пробыть без нее. И все же главное на ранних фазах развития – это присутствие матери, общение с матерью. На этом этапе большое значение имеет вращение вокруг центра притяжения, которым является мать, и ребенок должен получать данный опыт по максимуму. Мать становится для человека образцом отношений с близкими людьми, с будущим партнером. Если она не сможет изначально вселить доверие в сердце ребенка, то в будущем такое доверие можно выработать, только пройдя через опыт единства, который можно получить через тесное общение с природой, медитацию или любовную связь, где будут присутствовать моменты высшего духовного экстаза.

Отсутствие любви, фрустрация

Жесткие, бессердечные матери, сами недополучившие в детстве любви, склонны любить ребенка скорее по обязанности, а не естественным образом. Ребенок чувствует, с одной стороны, ее старания (читай – обязанность), а с другой стороны, он не может не заметить того факта, что он лишний.

При таком положении дел ребенок не будет ощущать себя достойным любви и будет думать, что для матери он – настоящая обуза. Если кто-то с самого начала чувствовал себя обузой для родителей, то и потом у него не сможет развиться ощущение, что он достоин любви вообще.

Для каждой жизни необходима любовь, и если фрустрированная мать отказывает ребенку в любви, она, по сути, перестает быть матерью. Основной причиной такого поведения бывает, скорее всего, незапланированная беременность, нежелание иметь детей. Если связь между людьми в браке или дружбе нестабильна, неудивительно, что мать так поведет себя по отношению к ребенку. Мать может не любить ребенка потому, что переносит на него обиду, полученную от мужа (отца ребенка). Даже нежданно-негаданно появившиеся поздние дети могут попасть в ситуацию «приемышей», поскольку мать считала, что все мучения, связанные с размножением, уже позади. Дети, из-за которых мать должна была прекратить работать и делать карьеру, также могут быть нелюбимыми, и конечно, в такую ситуацию попадают те дети, которые появились на свет в результате насилия.

Особо достойны упоминания семьи, где ребенка воспитывает одна мама, или семьи, где супруг не является биологическим отцом ребенка. Матери-одиночки вынуждены выполнять две функции – быть и добытчиком, и мамой одновременно. А в случае если мать не работает, ребенок может стать еще большей жертвой, поскольку будет для матери своего рода заменой мужа, и она не захочет отпустить его в самостоятельную, независимую жизнь. Если мать-одиночка стала таковой, потому что ее покинул отец ребенка, впоследствии она может бессознательно мстить ребенку за его отца, а если мать по собственной инициативе бросила мужа, ее вина компенсируется чрезмерной заботой. В первом случае речь идет о «неудачнице», пытающейся самоутвердиться через малыша, во втором – о чрезмерно заботливой матери, способной сделать из ребенка совершенно несамостоятельное, избалованное существо. Оба этих обстоятельства могут привести к созданию депрессивной структуры в психике ребенка.

На первый взгляд кажется, что в семьях, где у ребенка есть как приемный отец, безусловно любящий его, так и настоящий отец, все благополучно. Вроде бы неплохо иметь так много родителей. Но так бывает далеко не всегда – ведь такие отношения означают, в сущности, разобщенность и разъединенность на всех фронтах одновременно. Новоявленный отец вносит определенное напряжение в отношения мать-ребенок. Мать должна постоянно делать выбор между вполне законными требованиями нового мужа и ребенка. Новый муж может, например, по причине своего эгоизма мешать матери заботиться о ребенке чрезмерно.

Берт Хеллингер[36] говорит – и я согласен с ним целиком и полностью, – что ребенок при разводе должен воспитываться той половинкой, которая меньше жалуется и ругает другую. Если следовать этому правилу, выходит, что сейчас ребенок в подавляющем большинстве случаев воспитывается не тем родителем, а именно матерью, от которой ушел муж. Такая мать должна четко понимать, что в личной неудаче нельзя винить всех мужчин вообще, и поэтому неправильно полностью демонтировать в сознании ребенка фигуру отца.

Внешними признаками фрустрации являются недостаточное внимание к ребенку, недостаток кожного контакта (слишком малое количество прикосновений и поглаживаний), быстрое и нетерпеливое вскармливание, быстрое отрывание от груди или вообще отказ от вскармливания грудью. По натуре своей суетливые, занятые кучей других проблем матери ведут себя так по отношению к детям постоянно, не руководствуясь при этом злыми намерениями. В наше время, когда суета является нормой жизни, а деньги постоянно соотносятся со временем, плохо обстоят дела с тесным телесным и духовным контактом мать-ребенок, а ведь без чувства любви и признания ребенок не может нормально развиваться.

Из-за суетливости и фрустрации матери у ребенка начинает развиваться чувство безнадежности и бесперспективности. Первое послание, полученное ребенком от матери, – это неприятие и привычка терпеть «жизненные трудности», и эту «ипотеку» ему придется тащить через весь свой путь. Такой человек станет типичным пессимистом, чаша жизни которого будет всегда полупустой, потому что с самого начала она не была наполнена до краев. Тот, кого с детства научили смотреть на жизнь через темные очки пессимизма, в итоге и привносит в нее пустоту и враждебность.

Чтобы вынести все тяготы такого положения, ребенок быстро учится следующей стратегии: он заранее не ожидает от жизни многого, а уж тем более не ждет чего-то прекрасного, не ожидает любви. Поскольку он не научился верить в себя и в свой успех, то в худшем случае он даже не пытается стать самостоятельным, а наоборот, только убеждается в своих же негативных предсказаниях – «меня ждут сплошные трудности и неудачи». Длительная фрустрация подобного рода, конечно же, приводит к депрессии.

Фрустрация матери на раннем этапе развития ребенка приводит к сознанию собственного бессилия у последнего. Он не учится брать, хватать и требовать, поскольку заранее не ожидает, что ему вообще что-то достанется. Для выживания в этой бесперспективности он иногда из своей беды делает добродетель. Скромность и непритязательность становятся идеологией, из которой даже вырастает моральное преимущество. Однажды все те, кто имеют смелость брать и требовать что-либо для себя, становятся плохими, а сам депрессивный и фрустрированный человек возвышается над ними. Нередко такие люди выбирают для себя профессии помощников, притом самые малооплачиваемые. Делается это для того, чтобы не отказывать своей привычке – ничего не брать, но много отдавать. Такой человек постоянно жертвует собой, поскольку это единственное, чему он научился в жизни. Почему в нашем обществе подобных людей с синдромом «добровольного помощника» совершенно беззастенчиво используют, относится к другой теме разговора.

Несомненно, таких людей предостаточно и они живут нормально в своем образе до тех пор, пока могут выполнять все требования, поставленные перед ними. Если же требования повышаются, заходят за все возможные рамки, или человек сам устает от всех немыслимых обязательств, взятых на себя, то это и приводит к болезням – хронической усталости и апатии, для которых сейчас существует термин «burnout» – то, что раньше называлось «сгорел на работе». На фоне хронической усталости развивается чувство вины за плохо сделанную работу, это замыкает круг, и такой человек заболевает депрессией. Наряду с пессимизмом и безропотным смирением в таком человеке развивается чувство собственной неполноценности: «Я не достоин ни любви, ни уважения, ни денег». Маленький ребенок не имеет возможности сравнивать – он видит перед собой лишь своих жестких, угрюмых родителей. Позднее в своем партнере он будет искать и найдет тот же самый образ: ничего светлого. Отсюда вырастает чувство, что он недостоин жизни вообще. Тот, кто свое существование осознает как вину, постоянно вынужден извиняться и заглаживать свои «грехи». Человек постоянно жертвует собой, искупая «вину», но поскольку такое самопожертвование не может продолжаться вечно (человек устает), то единственный оставшийся выход – это уход в депрессию.

Избалованность, чрезмерная заботливость

Другим крайним случаем является чрезмерная избалованность, когда мать не дает ребенку никакой самостоятельности и желает, чтобы ребенок ее всегда оставался дитятей, которого нужно нянчить. Такая мать слишком долго разговаривает с малышом на преувеличенно детском языке и дарит большее количество нежности, чем необходимо для нормального развития. Порой дело у таких матерей доходит до того, что она с большей радостью будет нянчиться с больным повзрослевшим ребенком, чем иметь дело с самостоятельным взрослым человеком. Речь идет чаще всего о матерях, которых покинул партнер или которые потеряли другого ребенка, то есть о женщинах, имеющих депрессивную структуру. Заботливые матери по вполне понятным причинам боятся, что с ребенком случится нечто подобное, и окружают его чрезмерной заботой, не давая при этом возможности самостоятельно развиваться.

Взросление и возмужание ребенка для таких матерей становится настоящей катастрофой. Они пытаются всеми силами удержать его, не отпуская в самостоятельный путь, и вот такими благими намерениями добиваются порой обратного результата.

В мифологии эта вечная проблема нашла отражение в историях об Ахилле и его матери Тетисе, о Парсифале и Герцелойде. Отец Парсифаля Гарчмурет погиб в рыцарском поединке, и мать всеми силами старалась отвратить своего сына от карьеры рыцаря: она одевала его в девичьи платья, ограждала от общения с мужчинами, запрещала ему задавать вопросы взрослым и скрывала от него знания об окружающем мире. Своим поведением Герцелойда добилась обратного. Однажды Парсифаль увидел трех рыцарей в доспехах и, приняв их за богов, умчался за ними прочь из дому. Предоставленный сам себе и окружающему миру, он оказался совершенно беспомощным, и бо́льшую часть своей жизни страдал от воспитания, данного ему матерью и ее дворовым окружением.

В современном мире практически все происходит так же, как в мифе о Нибелунгах. Только малыш чуть захнычет, мать сразу же тащит его к груди. Данный образец закрепляется в сознании ребенка: любое проявление жизни, любое его высказывание тут же должно подтверждаться кормлением – человек привыкает есть по любому поводу. Если учесть, насколько развита индустрия быстрого питания в Европе и Америке, неудивительно, почему большое количество детей страдает от излишнего веса. Если любое проявление радости и энергии тут же накрывать нежностью и заботой, то это вредит здоровому развитию человека.

Мать играет роль своеобразного буфера между ребенком и окружающим миром: она фильтрует опасности, исходящие от мира, но одновременно с этим отфильтровывает и шансы ребенка на обучение.

При чрезмерной фильтрации ребенок ничему не учится и в итоге становится нежизнеспособным вообще. Такой фильтр вырабатывают люди с депрессивной структурой, чтобы оградить свою невротичную слабую психику от явлений и фактов окружающего мира. Но в этом случае в жизни человека остается немногое – в результате искаженный мир врывается в жизнь «человека в футляре» в форме депрессии.

Зачастую чрезмерно заботливые матери пытаются слезами и напускной печалью заставить детей подчиняться их требованиям. Происходит воспитание через чувство вины: ребенок постоянно живет с этим чувством, так как видит, что мать печальна и постоянно плачет, а поскольку она при этом делает для него все возможное, то источник ее печали, конечно же, он сам и есть – ребенок это начинает осознавать и растет в страхе и неуверенности.

Во многих детях втайне развивается чувство ненависти по отношению к властной матери, и при этом их чувство вины усиливается еще больше. Позднее эта подавленная ненависть может перейти в стойкие мысли о самоубийстве, то есть в период сильнейшей депрессии трансформироваться в автоагрессию. Дети, воспитывающиеся такими методами, могут в дальнейшем, подобно их матери, не научиться четко выражать свои желания, а будут печально ждать от окружающих, что те угадают их мысли и сделают для них все, что они втайне хотят. Дети матерей, которые подобным образом – через слезы или через подавленное молчание (тихая истерика) – добиваются своего, учатся этому «искусству» и на самом деле часто добиваются успеха на каком-то этапе; однако далеко не всегда окружающие люди согласны идти у них на поводу, и, потерпев раз-другой полное поражение, «плаксы» находят выход в депрессии.

Заботливые матери считают окружающий мир источником зла и всячески оберегают ребенка от знакомства с ним: так, как это делала Герцелойда в мифе о Нибелунгах. У такой матери реакция на первые знакомства ребенка, на его школьных друзей, на первого партнера будет отрицательной или холодно-сдержанной (ревностной), а прикрываться все это будет любовью и постоянной заботой. Выражения типа «этот мальчик нам совершенно не подходит (в качестве друга)» четко отражают тот факт, что мать не думает о своем ребенке, как о самостоятельной единице, а думает, прежде всего, о «нас» как о симбиозе «я – мой ребенок». Внешне симбиоз выглядит как любовь, на деле же является мягкой формой насилия над личностью ребенка.

Материнская любовь для каждого человека является первым и единственным опытом безоговорочной любви: «Меня любят просто потому, что я есть». Если ребенок в период беременности или в период раннего созревания недополучает материнской любви, то позднее он будет искать эту любовь в своем партнере или в ближайшем окружении. Многие понимают поздно или вообще не понимают, что влюбленность не имеет ничего общего с безоговорочной любовью, и любовь партнера должна быть заработана. Необходимо отдавать и получать, чтобы любить и быть любимым. Жить под лозунгом «хочу быть любимым», требовать от партнера безоговорочной любви не годится во взрослой жизни, иначе мы попадем в ситуацию мама-ребенок. Эта ситуация является одной из причин, почему нам так сложно стать взрослыми.

Сталкиваясь с проблемами взрослых, принято говорить о так называемом эдиповом комплексе. Это название придумал Фрейд, и хотя данное явление никак не совпадает с мифической фигурой Эдипа, тем не менее, описывает важный момент с архетипической точки зрения. По этому поводу есть один поучительный анекдот:

Тридцатилетний мужчина приходит домой от психиатра. «Что он сказал тебе, сынок?», – озабоченно спрашивает мама.

«У меня эдипов комплекс».

«Ну, ничего страшного, – отвечает мать, – главное, что ты любишь свою маму!»

Жертвы этого комплекса не могут ни жить самостоятельно, ни научиться самостоятельности, они не подготовлены к встрече с миром. Эти престарелые дети находятся в таком удобненьком положении, что позднее им становится очень трудно вырваться из привычного «аквариума», им приходится полностью переделывать себя.

Все родители должны знать, что чрезмерная забота вредна в любом возрасте, поскольку не дает человеку возможности продвигать в жизнь свои намерения, достигать и самостоятельно ставить перед собой цели.

Для таких людей самый простой выход из ситуации – это пассивная позиция ожидания, они бегут от фрустрации в депрессию, а нередко и в алкогольно-наркотическую зависимость. Необходимо, однако, помнить о том, что все эти процессы протекают бессознательно, скрыто, и требуют вмешательства профессионального психотерапевта, который способен мягко и с пользой для человека вывести эти проблемы на поверхность и предложить путь их решения.

Люди, которых всю жизнь чрезмерной заботой окружала мать, никогда не учатся нормально жить в мире. Они просто ожидают, что окружающий мир будет их баловать. Их никогда не отпускает влияние матери, они все время как бы оглядываются на нее и по этой причине они не могут самостоятельно и по-настоящему познакомиться с миром, узнать границы своих собственных возможностей. Нередко такие дети уже при рождении проявляют некоторое «упрямство» и фрустрированность – они не хотят рождаться в срок, оставаясь в материнской утробе. Но «Я» может существовать, лишь натыкаясь на препятствия, преодолевая трудности и доходя до границ своих возможностей. Если нет ни трудностей, ни препятствий, ни борьбы, «Я» не может развиваться. Слабость «Я» приводит человека, живущего в современном мире, к большим трудностям. Такой страдалец натыкается на сплошные разочарования, которые и могут вызвать депрессию.

В роли таких потенциально избалованных детей могут быть и чаще всего бывают единственные дети, а также поздние дети, появления которых мать ждала долго. Материнская любовь в данном случае не делится между двумя или тремя детьми, а полностью передается одному-единственному ребенку.

В наше время в европейских странах рождается все меньше и меньше детей, и единственный ребенок в семье – не редкость в обществе, где эгоизм стал нормой жизни. Вероятно, это тоже является одной из причин растущего числа депрессий среди молодежи. Моя точка зрения может показаться до некоторой степени антиматеринской, но на самом деле это не так. Каждая мать пытается сделать для своего ребенка все, что она может, а при современном раскладе ей даже труднее делать это, чем в прежние времена. Матери в данном контексте тоже жертвы, как и их дети. В конце концов, роль матери – одна из самых сложных человеческих ролей, если вообще не самая сложная. Мать должна любить детей, полностью забыв о себе, и здоровое, самостоятельное и процветающее потомство было и будет для нее лучшей наградой. Эта любовь в идеале была бы подобна той любви, с которой Создатель относится к своим творениям. Но в наше время небесная любовь является серьезным вызовом для всех нас, поскольку мы привыкли решать абсолютно все проблемы на материальном уровне. И это отсутствие любви, конечно, тоже является причиной душевных заболеваний, таких как депрессия. А вообще, с точки зрения духовной философии, каждый ребенок получает такую мать, которую он себе сам выбрал и заслужил в соответствии с законом резонанса. С этой точки зрения все мы являемся жертвой и преступником в одном лице; от осознания этого факта нас отделяет лишь время. Очень важно понять и осознать механизмы, приводящие нас к блужданию по «замкнутому кругу», заставляющие нас возвращаться к одним и тем же проблемам. Поняв механизм действия чертова колеса, человек сможет разорвать цепь неудач, а больной сможет выйти из состояния депрессии.

Подводя итог, можно утверждать, что запреты и строгое воспитание в детстве реже приводят к депрессии, чем избалованность. Избалованность становится опасной в том случае, когда ребенок в будущем сталкивается с реалиями окружающего мира. В случае, если ребенок воспитывается в атмосфере запретов и отказов, он привыкает с детства отказывать себе во всем. Он становится нетребовательным стеснительным приспособленцем – для того чтобы показать всем те качества, за которые его хвалили в детстве. Он становится удобным для окружающих, поскольку настроен на выполнение требований других людей. У такого неизбалованного ребенка, ставшего взрослым, часто возникают трудности следующего характера: он не может сказать «нет», поскольку боится по привычке разочаровать свое «солнце», ведь тогда может случиться, что оно покинет его навсегда.

На первый взгляд кажется странным, что мать, отказывающая ребенку в любви, воспринимается им как солнце, которое он очень боится потерять. Кажется, что от такой матери ребенок был бы рад как можно быстрее избавиться. Но феномен, давно знакомый психологам, являет собой полную противоположность. Чем больше хозяин бьет свою собаку, тем сильнее она к нему привязывается. Так же и дети, которых с полицией уводят от родителей-садистов в приют, нередко с плачем расстаются с этими самыми родителями, повисая у них на шее, что противоречит всякой логике.

Страх, чувство вины и побег в религиозность

Самый большой страх людей с депрессивной структурой состоит в том, что они чувствуют себя жертвами. Кроме этого, они чувствуют постоянный страх перед становлением на путь индивидуации, несмотря на то что знают о необходимости этого шага. Застряв в роли ребенка, в роли спутника, вращающегося по орбите матери, эти люди постоянно ощущают зов судьбы, который направляет их к личностному росту. Они как дети, которые понимают, что дальше так жить невозможно, что скоро наступит половое созревание, которое разрушит прежний порядок вещей. Такие люди ставят других выше себя, а свою роль постоянно занижают, окружающие представляются им властителями и сверхчеловеками, которых нужно бояться. Им постоянно что-то угрожает «сверху», поскольку себя они пригнули до земли, и поэтому они всего боятся.

Людей с депрессивной структурой привлекает христианство, поскольку возможность прощения вины и мысли об освобождении из оков земной юдоли очень близки им. Смирение, пропагандируемое христианской религией, принимается депрессивными людьми легче, чем всеми остальными, нормальными, поскольку они привыкли себе во всем отказывать. Необходимость страданий для прощения грехов принимается ими естественно. Размежевание с Богом считается в христианстве грехом, и это полностью совпадает с понятиями депрессивных людей: они не могут отвернуться от тех, вокруг кого они вращаются, подобно спутникам. Мысль о том, что человек грешен от рождения, приходится им по вкусу. Отказ от мира, от мирских утех не представляет для таких людей ничего сложного, и поэтому им удобно в качестве выхода выбрать религиозность. Где требуется забыть о себе и своем «Я», там им всегда хорошо – это их почва. Христианское выражение «на все воля божья» полностью удовлетворяет их, поскольку собственное «Я» неразвито, и соответственно, у них просто нет самостоятельных желаний и целей. Но тут есть большое отличие: отдать на волю Бога то, что было нажито с большим трудом (в данном случае – свое «Я», индивидуальность) – это одно, а отдать то, чего вообще у человека никогда не было (просто он не был способен достичь этой самой индивидуальности), – это совсем другое. Именно второе и происходит с депрессивными людьми. Поэтому ошибкой является чрезмерно трепетное отношение эзотериков к простым и диким народам, например к индейцам – они превозносят их до небес, считая образцом высокой культуры бытия. С этой точки зрения и корову на лугу можно считать просветленной, поскольку она и вправду существует «здесь и сейчас».

Христианская религия для депрессивных людей означает в этом случае ловушку, поскольку отвлекает их от развития, называет их слабые стороны сильными, и все эти слабости еще и выдает за успехи на пути к Богу. По этому поводу хочется привести одну мусульманскую пословицу: «На Аллаха надейся, но привяжи своего верблюда!»

Буддийская мудрость, говорящая о том, что страдание вырастает из привязанности, была бы для депрессивных людей более полезна. Их экстремальная привязанность к матери-солнцу, вокруг которой они вращаются всю свою жизнь, и есть подлинная причина проблем. Критическое переосмысление своей чрезмерной привязанности к матери и расчистка пути для самопознания стали бы для таких людей осмысленной целью – с точки зрения буддийской философии, конечно. А то, что вся жизнь – это страдание, как когда-то отметил Будда Шакьямуни, принимается депрессивными людьми опять-таки легко, но с психологической точки зрения не является для них осмысленной целью жизни.

Тот, кто выбрал для себя христианский путь в качестве самого легкого, после долгих лет хождения по этому ложному для него пути в итоге вернется к депрессивной симптоматике. Но не подумайте, что христианство является совсем неподходящей религией: вовсе нет! Нужно только внимательно изучать Библию, где написано: «Возлюби ближнего своего, как самого себя». Для такой любви к ближнему необходимо, прежде всего, уметь любить самого себя. Что депрессивные люди делать так и не научились. Также в христианстве необходимо любить своих врагов, как внешних, так и внутренних, принимающих форму симптомов болезни, а не бороться с ними, поскольку эти «враги» здесь для нашей же пользы. Необходимо уметь прощать, в том числе и самого себя. Тогда человек действительно встает на путь самореализации и найдет в себе Царство Божие там, где раньше были лишь мать-солнце да бойкот по отношению к реальной жизни.

Итак, те, кто ищут выход в мировых религиях, должны быть очень осторожны. Там, где христианская теология вскармливает представления о первородном грехе, страдания депрессивно-структурированных людей могут только возрасти. Например, при наложении табу на сексуальность развивается сильное чувство вины. Когда запрещается нечто естественное, вроде онанизма, то подразумевается, что запрет будет рано или поздно нарушен, и возникнет чувство вины, которое необходимо будет освободить во время исповеди. Но таким же способом можно было бы запретить дышать, есть или спать. Там, где в классическом церковном христианстве властвуют разрешения и запреты, существует опасность впадения в аскетизм, который принимается не по собственной воле, а как следствие невротичного состояния, и в итоге болезнь может лишь обостриться.

Обратимся к учению об элементах как к основополагающему в духовной философии. Элементом, отвечающим за депрессивную структуру личности, является Вода. Однако сам по себе, изначально, этот элемент не является ни болезненным, ни болезнетворным. Так же как и циркуляция – вращение вокруг центра – не является изначально ничем плохим. Рассмотрев элемент и стиль движения, возможно, нам удастся найти направление, ведущее к выходу из депрессии.

У потенциально подверженных депрессии людей чувство собственного достоинства и самосознания совсем неразвиты, а чувство преклонения перед другими личностями переразвито. Речь идет о чувствительных персонах, наполненных состраданием к ближнему. Они думают раньше всего не о себе, просто не способны на это, а думают больше о проблемах других. Они легко прощают; отказ для них составляет большую проблему. При этом они терпеливы и проявляют даже чувство юмора под девизом: «Юмор – это когда ты смеешься, даже если все очень плохо». К числу их добродетелей относится верность, глубина чувств, сердечная теплота и покорность. Их свет не способен осветить дом, поскольку они чрезмерно скромны. И зачастую те, кто резонирует с ним на одной частоте, чувствуют, что если и дальше идти вместе с такими грустными скромными существами, то ни к чему хорошему это не приведет.

Внутри этой довольно обширной группы людей есть разные типы – от тихих, интравертированных альтруистов, живущих совершенно неэгоистично в нашем наполненном эгоизмом мире, до апатичных, равнодушных ко всему меланхоликов, живущих как бы под тенью темной, печальной тучи. Между этими двумя типами есть еще один – стеснительный, чья скромность доходит до того, что его просто не замечают окружающие. В ресторане к нему долго не подходит официант, а когда скромник тихо просит счет, то официант снова забывает о нем. Несмотря на это депрессивный тип никогда не уйдет, не заплатив, и вынужден мучиться в ожидании.

Есть также «удобные» типы, те, которые свыклись со своей природой. Их ожидания настолько же пассивны, насколько пассивны и они сами: такие могут мечтать о далеких райских странах, мешках с деньгами, и Бог для них – хороший добрый парень, который, безусловно, сделает когда-нибудь все за них. Еще один тип, которому совсем уж нельзя позавидовать, – это потерявшие надежду, ни во что не верящие разочарованные странники, которые живут в постоянной меланхолии. И, наконец, есть те, кто встал на путь религиозности и пытается таким способом решить свои проблемы.

Профессии, которые подходят людям с депрессивной структурой

Существуют два различных, даже диаметрально противоположных пути выхода из депрессии: можно либо полностью избегать проблемы, либо активно наступать на проблему и решать ее с помощью психотерапии. В первом случае человек становится постепенно жертвой своей судьбы, которая рано или поздно, через болезнь или, в крайнем случае, через настоящий «удар судьбы» все равно приведет его к выводу, что необходимо конфронтировать с проблемой, решать ее, мужественно стать лицом к лицу с причинами болезни. При этом профессии, которую выбирает человек, придается большое значение, поскольку если профессия выбрана в соответствии с зовом судьбы, то такая деятельность может стать своего рода лечением.

К «правильным» профессиям относятся, к примеру, различные социальные службы, медсестры и санитары, терапевты и т. п. В этих профессиях речь не идет ни о престиже, ни о карьере. Санитар, медсестра, психотерапевт, или хозяин отеля, повар, садовник, лесник – все эти профессии вполне подходят депрессивным личностям. Художники, поэты и писатели – тоже вполне подходящие поля деятельности для таких людей, которые способны вытащить из темной глубины своих душ на свет нечто интересное и ценное и донести это до сознания окружающих. Подходят практически все профессии, которые не связаны с карьерным ростом и с экстравертностью, как, например, менеджер. Если человек не пытается продать все больше и больше товара, а работает на природе и занимается каким-либо рабочим ремеслом, то это также прекрасно подходит в качестве пути, и заодно терапии.