«Тигры» на Красной площади. Вся наша СМЕРТЬ - игра

ГЛАВА 1

Митёк был сильно напуган. Еще бы…

Буквально полчаса назад ты сидел в теплом и удобном полифункциональном кресле оператора-наводчика и внезапно оказался в вонючей луже под мокрым снегом, а руки твои обожжены о броню — это все не способствует оптимизму.

А начиналось как хорошо?

Несколько месяцев назад на его «электрическое мыло», как любил он называть свой почтовый ящик, упало внезапное письмо. Его, Дмитрия Брамма, тихого скромного дизайнера из глубокой Пензы, вдруг пригласили на открытый чемпионат по онлайн-игре «Танковая война». И не просто пригласили, а пригласили за счет организаторов чемпионата. И не в сраную Рашку, а в Штаты. ШТАТЫ! Митёк даже не поверил. Нет, в танчики он с удовольствием резался, посвящая им все свободное от работы время, забросив даже поднадоевший троллинг в уютных жежешечках и форумах. Он обожал прийти к какому-нибудь военно-историческому совку и начать срач на тему: «Краснюки — козлы, а немецкая техника лучше всех!»

Но танчики завлекли и… И вот оно, счастье, садиться в «Тигр»[1] и неумолимой смертью вырезать полчища виртуальных «Тридцатьчетверок».

Хорошо, что жены нет. Жена — зло, когда есть танчики. Впрочем, танчики тут были вторичны… Первичным было — ОНО.

Оно?

Да, оно.

Вот сидишь ты в баре. Или пришел домой с работы. Или просто сидишь на лавочке в парке. Ты просто хочешь побыть один.

Один — это когда люди вокруг, но ты их не видишь и не слышишь. Они — ходящие и щебечущие манекены. Ты их разглядываешь. Или просто они где-то там. И вот ты только сел, взял бутылку дорогого пива. Такого, которое ты позволяешь раз в месяц. Или просто решил попробовать новое. Вот знаешь же, знаешь — ну что его пробовать-то? Оно такое же, как и то, какое ты пьешь раз в неделю. В ночь со вторника на понедельник. А все равно решаешь попробовать. Вот сидишь, пробуешь, и только ты сделал пару глотков, пытаясь казаться самому себе экспертом, достаешь сигарету, чтоб вкусно втянуть дым…

И тут приходит Оно.

Когда Оно приходит по мобильнику — Оно настойчиво и ему все равно на твое дегустирование и твое долгожданное одиночество. Оно требует голосом друга, подруги, клиента, начальника, заказчика, еще хрен-пойми-кого — чтобы ты все бросил и куда-то побежал, чтобы решать какие-то неотложные дела, которые, честно говоря, тебе совсем не нужны. И только попробуй не поднять трубку — телефон начнет дребезжать еще и еще. А когда мобильник устанет громыхать любимой когда-то мелодией, то посыплются эсэмэски. «Куда ты пропал?» «Срочно перезвони!» «Почему не берешь трубку?»

Наше время — это время дефицита одиночества. Тебя могут достать все всегда и везде. А если не достают — жутко удивляются. Ты был в ванной? «Я тут в магазине, посоветуй, какой сыр взять?» Ты ходил на концерт? «Слушай, а как найти в Интернете сайт с музыкой?» Ты расстегнул штаны перед унитазом? «Ты закончил с презентацией?»

Это все тебе не ново, но Оно приходит снова и снова.

И каждый раз ты думаешь — может быть, это что-то важное? Особенно когда на экране мобильника высвечивается незнакомый номер.

И в душе сразу два чувства — тревожное и радостное. Ты боишься, что тебе вот-вот позвонят из службы служебных приставов и арестуют за неуплату штрафа. Когда-то ты перешел дорогу в неположенном месте, а потом забыл. А вот теперь почему-то вспомнил и испугался. Или ты надеешься, что это тебе звонят из какой-нибудь нобелевской комиссии, чтобы сообщить, что ты внезапно получил какую-нибудь нобелевскую премию по чему-нибудь там.

Ты нажимаешь на кнопку с зеленой отметиной и отвечаешь: «Да?!»

И в голосе твоем — радость и опасение одновременно.

К счастью, это не приставы, к сожалению — не нобелевский комитет. Это твой старый друг, который поменял номер телефона. Даже не друг, а так… Приятель.

— Привет! Как дела?

А как у тебя дела?

Да никак! Что, правда, рассказывать, как дела, что ли?

Или так:

— Чем занят?

Чем, чем… Вот решил самоубийством жизнь кончить…

— Чего, чего почесать?

Или по-другому:

— Куда пропал?

В щель между мирами. Как таракан под плинтус. Знаешь, в этой щели так уютно…

Ну и что тут ответить на все эти вопросы?

А ответить — «чего надо?» — это как-то невежливо. А вдруг там, в телефоне, обидятся? И ты таким нехорошим окажешься…

А еще Оно приходит из Интернета.

Приходит тебе письмо. Или в аську стучат. Или, прости Господи, приходит сообщение на «Одноклассниках». Ты ведь на «Одноклассники» не ходишь, нет. Просто когда-то, на заре освоения тобой нового мирового океана, ты создал страничку, а теперь тебе лень ее удалить. Но ты туда уже «сто-пиццот» лет не ходил! А Оно все равно приходит.

И ты открываешь и смотришь. А это твоя первая любовь к тебе стукнулась. Ты ее двадцать лет не видел, а тут на тебе: «Давай дружить!» Ну, давай…

И ты рассматриваешь ее фотографии. Она и муж. Она и Хургада. Она и машина. Она и дети. Она похорошела, она расцвела. Она совсем недурна. Но она уже не трогает струн твоей гитары. Хорошо. Да. И чо?

И чо? Нет, не «что», а именно — ЧО?

Главный вопрос, который ты себе задаешь — «И ЧО???». Именно себе, а не кому-то другому.

Вот Оно пришло — и чо?

«Привет! Как дела?»

И что она хочет? Ну, будем дружить. Впрочем, вы оба обманываете сами себя. Вы не друзья — вы френды. И ты разговариваешь с роскошной женщиной-френдессой, а она с солидным мужчиной-френдом. И где-то между вами — та тоненькая девочка и тот нескладный парнишка. Она звала тебя Утенком, помнишь? А ты тогда обижался, помнишь? И как хочется, чтобы она тебя снова назвала Утенком, правда? Но эта женщина на фоне машины в Хургаде под руку с мужем — никогда не назовет тебя Утенком. Потому что она — уже не Она.

И хочется погрустить. И ты грустишь. Но грустишь не по этой женщине, а по той девочке. И по Утенку.

И ты грустишь и… И не грустишь, одновременно.

А она тебя приглашает на встречу выпускников. Зачем? Зачем ей надо, чтобы ты пришел на встречу выпускников? Кого ты из всех них помнишь-то? Вот кого? И ты идешь. Достаешь самое лучшее из своего гардероба. Бреешь физиономию, подмышки и пах, при этом совершенно не собираясь изменять жене. Весь арсенал мужской парфюмерии в ход пускаешь. Зачем? А хрен его знает… И идешь.

И там опять приходит — Оно.

Оно начинается с рассказов однокурсников о себе. Все — важные. Один зам, другой зав, третий доктор наук, четвертый начальник, пятый владелец…

А кто ты? Нет, не так. А какой — ты? Каков твой социальный статус и что с этого можно поиметь? А ты — старший менеджер, или слесарь шестого разряда, или капитан наркополиции. А тебе, между прочим, уже тридцать. И внезапно ты говоришь:

— Да я так… Я главный менеджер (главный инженер, генерал-майор ФСБ).

Главный! Не старший, а главный. А еще лучше — генеральный!

Вот и зачем ты наврал?

А просто так.

Потому что Оно — пришло.

Внезапно ты понимаешь, что говорить вам не о чем. И тебе очень хочется уйти в ту самую щель между мирами. И даже алкоголь не спасает. И танцы не спасают. Ведь это тело, которое ты держишь за талию, уже давно не та девочка. Она просто похожа. И ты — просто похож.

Всеми неправдами ты сбегаешь со встречи и, выключив телефон, прячешься в парке. Или уходишь в бар. Или просто идешь по переплетениям транспортных артерий.

Но Оно — опять настигает тебя.

Вот ты зашел в бар, чтобы выпить. Хотя нет. Ты заходишь в бар, чтобы сесть за стол и сидеть там. И не думать. Но, для того чтобы сидеть за столиком, нужно что-то заказать. А ты же не можешь заказать чай с молоком? Ты обязательно заказываешь — ром со льдом. Или джин с тоником. Или водку с колой. Или… да какая разница? Главное не то, ЧТО ты заказываешь, а то, что ты — ЗАКАЗЫВАЕШЬ. И вот ты сидишь, а перед тобой бокал, стакан, рюмка. И пепельница. А самое главное — телефон выключен. И айпад. И айфон. И ноутбук сел. А в голове крутится песня. Та самая, которую ты возненавидел, когда поставил ее на телефон\айпад\айфон.

И только ты выдохнул струю дыма, к тебе подходят:

— У вас не занято?

А у тебя — занято. Все занято. Всю жизнь у тебя — занято. Но ты говоришь:

— Нет, свободно.

Ты же знаешь, что они к тебе все равно пристанут, правда?

Например, так:

— Брат, одолжи чирик, на метро не хватает!

Или так:

— Молодой человек, а что вы скучаете в одиночестве?

Или даже так:

— А че те побазлать с пацанами слабо?

Тебе не жалко чирика. Ты не скучаешь. И тебе не слабо, но…

Но ты уходишь, выпив залпом то, что пытался растянуть на час. И идешь домой.

И дома — опять Оно. Ты вот как вроде в тишине отдохнуть хочешь. Любимые треки врубить на всю катушку…

Ан нет.

Дома — семья. Ты любишь свою жену. Ни за что и просто так — ты ее любишь. Спокойной такой, не надрывной любовью. И она тебя любит. И сын тебя любит. И дочь. И кот любит и собака. И теща любит. И все тебя любят. И эта любовь тебя встречает.

Но ты забыл зайти в магазин, поэтому разворачиваешься и идешь за покупками. Корейскую морковь, круассан, два йогурта, сухой корм, влажный корм, ведро мороженого, мандарины, виноград, «что-нибудь от давления». И себе бутылку пива. А когда подходишь к дому — заходишь за угол, открываешь это пиво зажигалкой и жадно, как пес, пьешь его, глядя на луну. Ты — замерз, тебе хочется в туалет, но ты пьешь пиво, куришь и смотришь на луну. Нет, конечно, тебе можно выпить это пиво дома. Тебя за него никто не ругает — тебя же дома любят! И правда же! Любят! И ты — любишь их всех! Жена у тебя умница и красавица, сын отличник, дочка послушная, теща и та — улыбается, глядя на тебя. Но ты пьешь пиво во дворе и смотришь на луну.

Вернувшись домой, ты забираешься в ванную. Берешь книжку — хорошую такую, добрую, мудрую — ты давно ее хотел перечитать.

И тут приходит Оно.

— Тебе звонят, что передать?

— Я сделал математику, проверишь?

— Папа, я писять хочу!

— Ты будешь гуляш или фаршированные патиссоны?

— С собакой погуляешь или я сама?

И ты берешь себя в руки. Прячешь книжку под ванную. Отзваниваешься начальнику и говоришь, что отчет готов. Потом проверяешь математику, одновременно поглощая гуляш с патиссонами, потом выносишь горшок за дочкой и идешь гулять с собакой. В киоск идешь гулять. За пивом.

На самом деле — ты очень любишь гулять с собакой. Ты ворчишь, что тебе надоело выгуливать этого пекинеса, вставать в пять утра, мыть ему лапы вечером — но ты любишь это время. Особенно вот этот момент — когда собака пьет луну из лужи, а ты из пива.

Вы никогда не сдадите друг друга. Ты никогда не расскажешь про лужу, а пес — про пиво. И это единственный момент, когда Оно — не приходит. Если ты, конечно, не включил телефон.

А ведь ты его — включил!

— Вы скоро?

И очень хочется ответить…

Никогда! Но так ты не ответишь. Никогда не ответишь.

Потому что ты тоже — ОНО!

И потому, Митёк, ты не женишься.

Но ОНО все равно придет за тобой. Вот как это письмо…

Нет, поначалу Митёк его принял за обычный спам.

Долго размышлял. Но потом все-таки ответил в своем стиле:

Ответ пришел практически мгновенно.

А в конце отправитель спрашивал: «Если вы согласны, то каким образом мы можем перечислить вам средства для оплаты перелета в США?»

Митёк поржал, поржал и ответил: «Я предпочитаю наличные». И забыл о нелепой переписке.

Каково же было его удивление, когда через два месяца к нему подошел высокий белозубый человек и с легким акцентом произнес:

— Дмитрий Брамм?

Митёк только вышел из магазина, в рюкзаке заманчиво звякали бутылки с пивом, впереди был вечер, который он собирался посвятить исключительно танчикам.

— Да, я Брамм. А вы кто?

— Меня зовут Оззи…

— Осборн? — не удержался Митёк.

— Нет, — еще шире улыбнулся незнакомец. — Оззи Уотерс. Приятно, что вы знакомы с нашей культурой.

— Да кто ж с ней не знаком… — буркнул Митёк.

— Не будем тянуть кота вдоль. Я сотрудник Совета по международным исследованиям и обмену, вы же предпочитаете кэш?

И тут у Митька отпала челюсть.

Шутка оказалась внезапной реальностью.

Оззи Уотерс протянул Митьку пакет и улыбнулся еще шире. Хотя куда уж еще-то, казалось бы?

— Здесь ваш загранпаспорт, виза, билеты и небольшая сумма на первоначальные расходы. Вылет из Москвы послезавтра. Оставшуюся сумму командировочных вы получите по прилету.

— Как послезавтра? У меня же заказ, работа…

Американец пожал плечами:

— Увольтесь.

— Ха! Просто вам говорить… А где я потом другую найду?

— Не человек ищет работу, а работа человека. Всего доброго вечера вам, Дмитрий. Будем рады вас видеть в Майами.

Американец развернулся и пошел к машине — обычному, ни разу не навороченному «Чероки».

— Погодите! — крикнул ему в спину дизайнер. — А если я не приеду?

Уотерс остановился, оглянулся и снова улыбнулся:

— Да куда ж вы денетесь…

Сел в машину, та взревела и исчезла в грязи пензенских улочек.

Митёк долго смотрел ей вслед, а потом посмотрел в пакет. После чего развернулся и снова пошел в магазин. Вовремя остановился и зашагал к ближайшему отделению Сбербанка. Пару сотен баксов поменять на рублики. Оставшиеся тысячу восемьсот он еще успеет потратить.

Вечером он пил ром с кока-колой, орал в монитор: «Фак ю вам всем!» и дергал ногой в такт Оззи Осборну, рвущему динамики.