«Тигры» на Красной площади. Вся наша СМЕРТЬ - игра

ЭПИЛОГ

Римма сидела, глядя на ленивые волны ленивого моря…

Они шуршали песком, они лизали ей ноги, словно ласковый пес.

Солнце ласково светило, постепенно закатываясь на западе, чтобы снова встать на востоке.

Внезапно тяжёлые мужские руки опустились на ее обнаженные плечи.

— Скучаешь?

— Нет…

— Рим…

— Порох, помолчи… Смотри, как красиво!

Прохоров медленно сел рядом с Риммой.

— Красиво, да…

Римма не ответила.

Двое на пляже сидели и смотрели на солнце, тонувшее в Черном, шипящем море…

— Вина? — раздался голос за спиной.

Прохоров обернулся.

За спиной стоял Димка Брамм. Красный шрам тянулся от края губы через щеку к самому уху так, что казалось — перед тобой стоит человек, который смеется всегда. Он протягивал пластиковую бутылочку с красным вином…

Кто ж от вина отказывался когда?

— Нарушаем, граждане? — внезапно нарисовался полицейский патруль, обнаруживший источник дохода прямо посреди пляжа.

— Иди нахер, рядовой, — лениво ответило тело, гревшее пузо в июльской микроволновке и накрывшее лицо мокрым полотенцем.

Полицейские аж подпрыгнули от неожиданности. Но сказать ничего не успели. Тело поднялось. Опухшие маленькие глазки лениво оглядели патрульных:

— Че надо?

— Не понял… — угрожающе сказал рядовой полиции, на всякий случай расстегнув кобуру. — Ваши документы!

Толстый и краснолицый вздохнул и, покопавшись в шортах, одновременно служивших ему подушкой, достал удостоверение.

Лица патрульных немедленно вытянулись:

— Извините, товарищ майор…

— Идите куда шли, — миролюбиво ответил Лисицын. — То есть в анус. Там мило. Я проверял.

И снова плюхнулся на песок.

Полицаи куда-то телепортировались.

— Гроза будет, — меланхолично сказал Мутабор.

— Будет, — согласился Прохоров. — Тучи ходят. Искупнемся?

— Да легко! — согласился Мутабор.

А Лисицын перевернулся на толстое пузо. Спину тоже надо погреть.

Парни брызгались в набегающих волнах, новоиспеченный майор грел поясницу, тонконогая девчонка, держа руку на животе, глядела за горизонт.

— Вернутся они, Рим, вот увидишь.

— Я знаю, — откликнулось эхо.

— Они уже вернулись, — сдунул песок с носа Лисицын. — Только мы об этом никогда не узнаем.

— Я знаю, — громыхнул гром.

— Понимаешь, пока тут мир — они живы. Они же наши ангелы-хранители.

— Я знаю, — розовый горизонт перечеркнули тонкие синие линии.

Два мужика хохотали в такт надвигающемуся грому и плескались пеной.

— Только мы об этом никогда не узнаем, — буркнул майор, отвернувшись.

— Я знаю, Лис, я знаю, — пронесся легкий ветерок.

Мужики же вышли тем временем из моря.

— Блин, холодает, — дернул изорванной щекой Митёк. — Может, в гостиницу?

— Пожалуй, — согласился Прохоров. — Пора домой.

Потом он положил руку на живот жены:

— Как Влад?

— Хорошо, — улыбнулась она.

Улыбнулась первый раз за вечер…