Ласка сумрака

Глава 41

Когда мы приехали, поместье Мэви Рид было наводнено полицией всех и всяческих родов. Черно-белые машины, обычные машины, бронированные машины спецназа, машины «скорой помощи» сгрудились на дистанции, которая была сочтена безопасной. Все бегали с пистолетами. Кто-то пристреливался уже к стене перед домом Мэви. Увы, стрелять им было не в кого.

Женщина в полном обмундировании с надписью SWAT[20] на спине стояла позади барьера из машин в центре круга и пентаграммы, нарисованных мелом прямо на дороге. Полицейский департамент Лос-Анджелеса одним из первых в стране прикрепил ведьм и колдунов ко всем спецподразделениям.

Я почувствовала ее чары, как только заглох мотор. От них было трудно дышать. Мне, Холоду и Дойлу довелось ехать с Люси. Дойл – в особенности – не получил удовольствия от бешеной езды. Он вывалился на клубничную грядку и так и стал там на колени. Люди думали, наверное, что он молится – и в общем, так оно и было. Он возобновлял свою связь с твердой почвой. Дойла здорово пугали почти все способы передвижения, изобретенные людьми. Он был способен передвигаться таинственными способами, от которых я кричала бы потом всю жизнь от ужаса, но быстрая езда в транспортном потоке Лос-Анджелеса его едва не прикончила. Холод был как огурчик.

Остальные стражи, и Шалфей с ними, набились в фургончик. Дойл настоял на том, чтобы заехать домой за дополнительными клинками. Люси была против, пока ей не сказали, что на Безымянное пули не подействуют, если не разрушить его гламор. Дойл заверил ее, что если и существует что-нибудь способное разрушить гламор, то оно хранится у нас дома.

В результате Люси решила, что все же стоит сделать крюк. Она радировала коллегам, что без магической помощи полиция может и не увидеть тварь, не то что подстрелить ее.

Видимо, нам поверили на слово. Ведьма, похоже, попробовала что-то простое, и когда оно не помогло, взялась за мел, покрыв рунами добрых девять ярдов дороги. Руны ожили, испуская удушающий, обжигающий кожу порыв энергии, что-то вроде неосязаемого ветра.

Заклинание рванулось из круга и ударило в свою мишень. Воздух пошел волнами, как над расплавленным летней жарой асфальтом. Вот только в нашем случае марево забиралось выше и выше, пока не обрисовало башню футов в двадцать высотой.[21]

Я думала, что полицейским, лишенным магических талантов, это марево не видно, но волна ахов и проклятий дала мне понять, что я ошиблась.

Люси уставилась на марево.

– Уже можно стрелять? – спросила она.

– Да, – ответил Холод.

В общем-то он мог и не отвечать. Не знаю, кто командовал полицией, но он уже отдал приказ – и звук выстрелов внезапно заполнил все пространство, слившись в один мощный взрыв.

Пули прошли через мерцающее вроде-бы-тело, словно его там не было. Я подумала, куда в результате попадут все эти пули, потому что они так и продолжали бы лететь, пока не нашли бы другую цель, но тут по оцеплению передали приказ: «Не стрелять, прекратить огонь!»

Внезапная тишина звоном отдалась в ушах. Мерцающая фигура по-прежнему колотилась в стену или, точнее, в заклинания на стене. По-моему, пули оно попросту не заметило. Как и полицию.

– Что это было? – спросила Люси.

– Оно находится между временами, – сказал Дойл. Он подошел к нам, пока мы смотрели, как в тварь всаживают пули. – Это разновидность гламора, которая помогает фейри скрываться от глаз смертных.

Люси посмотрела на меня.

– Ты тоже так можешь?

– Нет, – сказала я.

– Как и другие сидхе, – заметил Дойл. – Мы отдали эту способность Безымянному.

– Я никогда не умела ничего подобного, – возразила я.

– Ты родилась после того, как мы создали два заклинания, подобных заклинанию Безымянного, – объяснил Дойл. – Кто упрекнет тебя в том, что ты можешь меньше, чем мы могли когда-то?

– Ведьма разрушила часть его чар, – сказал Холод.

– Но слишком мало, – буркнул Дойл.

Они переглянулись.

– Нет, – сказала я. – Нет, что бы вы ни задумали!

Они посмотрели на меня.

– Мередит, мы должны его остановить.

– Нет, – повторила я. – Нет, мы должны спасти Мэви Рид. Вот что мы решили сделать. Никто не говорил, что мы будем убивать Безымянное. Я имею в виду, оно ведь не может умереть?

Они опять переглянулись. К нам присоединился еще и Рис.

– Нет, не может.

– Оно – настоящее? – спросила Люси.

Рис посмотрел на нее:

– Что вы имеете в виду?

– Оно достаточно материальное, чтобы его ранило наше оружие?

Он кивнул.

– О да, для этого оно достаточно настоящее. Если, конечно, лишить его магической защиты.

– Мы должны снять эту защиту, – сказал Дойл.

– Как? – спросила я, и мой желудок сжался при мысли о том, чего это может стоить.

– Его нужно ранить, – ответил Холод.

Я смотрела в его холодное лицо, понимая, что он что-то от меня скрывает. Я схватила его за руку.

– Как его можно ранить?

Его глаза смягчились, когда он на меня посмотрел: их серый цвет изменился от цвета грозовых туч до цвета неба после дождя – за мгновение до того, как показаться солнцу. Я смотрела, как вихрятся цвета в его глазах, словно настоящие облака…

– Оружие силы сможет ранить его, если воин достаточно умел.

Я крепче сжала его руку.

– Что значит – достаточно умел?

– Достаточно умел, чтобы не дать себя убить, прежде чем ранит Безымянное, – хмыкнул Рис.

Холод и Дойл посмотрели на него весьма недружелюбно.

– Слушайте, у нас нет времени на игры. Один из нас, обладающий клинком силы и достаточным опытом, должен пустить ему кровь, – сказал Рис.

Я продолжала сжимать руку Холода, но взглянула на Дойла:

– И кто входит в перечень достаточно опытных?

– Ну, это уже оскорбительно, – бросил Рис. – Здесь присутствуют не только Дойл и Холод.

Они наградили его еще одним недобрым взглядом.

– Я никогда не был любимчиком королевы, зато меня когда-то ценили на поле брани.

Гален сказал:

– Я в этом почти как Мерри. Появился на свет, когда о старых временах осталось одно воспоминание. У меня неплохие клинки, но ни один из них – не магический.

– Потому что мы утратили навык их изготовления, – сказал Холод. – Мы становились более плотскими и менее духовными с каждым заклятием. Заклятия позволили нам выжить, даже процветать, но у них была своя цена.

Я скользнула рукой по телу Холода и наткнулась на рукоять его меча, Поцелуя Зимы. Очень кстати. Я оглядела остальных стражей. В тунике был только Холод. Все другие были в обычной уличной одежде: джинсах, футболках, ботинках, за исключением Китто, который натянул рубашку поверх шорт. Одежда была нехороша, зато оружие – то, что надо.

У Холода за спиной был еще один клинок, меч длиной чуть ли не больше моего роста. Я знала, что под туникой скрываются еще клинки. Он всегда носил на теле один-два ножа, если только этого не запрещала королева.

Дойл оставил на месте наплечную кобуру с пистолетом, но добавил перевязь с мечом на бедре и ножны на запястьях обеих рук. Ножи блистали серебром на фоне его темной кожи, но меч был таким же черным, как он сам. Клинок был из железа, не из стали. Из чего была сделана рукоять – я не знала; это точно был металл, но какой – мне было неизвестно. Меч назывался Черное Безумие, Байнидх Ду. Если кто-то, кроме Дойла, пытался завладеть им, он навсегда терял рассудок. Кинжалы на запястьях Дойла были парными, созданными одновременно. По поверьям, эти легендарные клинки поражают любую цель, в которую их метнут. При дворе их звали Зиг и Заг. Я знала, что у них есть подлинные имена, но никогда не слышала, чтобы их называли как-то иначе.

У Галена был меч на поясе, и это был хороший клинок, но не волшебный, не один из великих клинков. На другом боку, уравновешивая меч, висел длинный кинжал. В наплечной кобуре поверх рубашки был пистолет и еще один – на пояснице.

Мне самой пришлось нацепить ремень поверх сарафана и надеть на него кобуру с моим собственным пистолетом. Выглядело это ужасно, но когда дела по-настоящему плохи, я предпочту выжить, имея несколько глупый вид, чем умереть с безупречной наружностью. Под юбкой в набедренных ножнах у меня были метательные ножи, а на щиколотке – кобура с пистолетом поменьше. При дворах меня не считали достойной носить хотя бы немагический клинок.

У Риса на спине висел меч, один из тех, что он использовал в древности, – Уамас, Ужасная Погибель. К поясу была привешена секира: с единственным глазом он не так хорошо чувствовал расстояние, чтобы идеально владеть мечом. Кинжалы у него тоже были, но я не хотела бы стоять рядом с мишенью, в которую он их метнет. Не все можно компенсировать, когда теряешь глаз.

Меч Никки был почти такой же, как у Галена, – обычный рыцарский клинок, красивый, смертоносный, но не обладающий собственной силой. В наплечных кобурах у Никки были два пистолета. Не так давно мне довелось узнать, что он владеет обеими руками одинаково. Кроме того, был еще третий пистолет – на пояснице, и кинжал на другой стороне от меча. Скорее всего он был стандартным изделием, как и меч.

Китто знал о пистолетах не так много, чтобы верить, будто он не отстрелит себе ногу, но за спиной его поперек футболки с изображением Хитрого Койота с Запада висел короткий меч.

У Шалфея был маленький меч, ярко блестевший серебром на солнце. Имя меча эльф нам не назвал. «Знание имени дает власть», – заявил он.

Раздался грохот, и, кажется, сама земля содрогнулась, когда часть стены, окружавшей поместье Мэви, рухнула внутрь. Безымянное схитрило. Оно не прошло сквозь ее защитные чары – оно разрушило основу, на которую их наложили.

Мерцающая фигура вдвинулась в пролом, сопровождаемая несколькими отрывочными выстрелами и криком сержантов: «Не стрелять, не стрелять!»

Дойл пошел вперед.

– Я воспользуюсь кинжалами. Они должны ударить верно, как им велит их природа.

– Ты сумеешь подойти достаточно близко, но так, чтобы он до тебя не дотянулся? – спросил Холод.

Дойл коротко оглянулся:

– Надеюсь.

Он не замедлил шаг.

Холод отставил меня в сторону, нежно взяв за локти.

– Мне нужно идти с ним. Если у него не выйдет, я должен быть на подхвате.

– Поцелуй меня сначала, – попросила я.

Он покачал головой.

– Если я коснусь твоих губ, я от тебя не оторвусь. – Он быстро поцеловал меня в лоб и помчался вслед за Дойлом.

Рис схватил меня в охапку, когда я еще не отошла от потрясения. Он поцеловал меня со всем знанием дела, так что чуть не вся моя помада осталась у него губах. Я почти задыхалась, когда он снова поставил меня на ноги.

– Мою смелость ты не украдешь поцелуем, Мерри. Ты меня не так сильно любишь. – Он убежал вслед за первыми двумя, прежде чем я нашлась с ответом.

Полицейские выставили группу спецназовцев в броне в качестве поддержки стражам; они двинулись вперед через пролом в стене и скрылись из виду.

Как ни странно, Безымянное тоже пропало: мерцание не различалось за стеной, хоть и должно было возвышаться над ней.

– Что, если мы зайдем в заднюю дверь и выведем Мэви наружу? – спросил Гален в повисшей тишине. Мы все уставились на него.

– Драться с Безымянным нам не под силу, но это мы можем сделать.

Люси хлопнула себя по лбу.

– Тупица! Настоящая тупица. Мы должны были эвакуировать миз Рид еще до этой катавасии.

– Оно пошло бы за ней, – возразила я. – Если не пригнать прямо сюда вертолет, мы вряд ли успеем ее вытащить.

Люси задумалась на миг.

– Может, мне удастся это провернуть. У Ридов в городе немалое влияние.

– Попробуй, если сможешь.

– А пока дай нам несколько человек, и мы пойдем на задний двор, – сказал Гален.

– Я с вами, – сказала я.

Он покачал головой и очень серьезно на меня поглядел.

– Нет, Мерри, ты не пойдешь.

– Пойду, Гален. Меня воспитали в убеждении, что предводитель не должен требовать от своих людей того, что не желает делать сам.

– Твой отец был настоящий мужчина и настоящий вождь… Но ты – смертная, Мерри. В отличие от нас.

– Полицейские – тоже смертные, все до одного, и все же они пошли туда.

Он покачал головой.

– Нет.

Мы поспорили, но в конце концов я настояла на своем, потому что все, кто мог меня переспорить, были по ту сторону стены, сражаясь с тварью, которую мы пришли уничтожить.