Латинист и его женщины

Глава 101. ЗАБЫТАЯ КОМНАТА

21-го июня 1998-го года пришлось на воскресенье. Зинаида проснулась раньше Леонида Антоныча, которому всегда хотелось поспать подольше в ночь с субботы на воскресенье. Не смея тревожить покой своего мужчины, Зинаида вышла из комнаты и тихонько, чтобы не разбудить спящего в другой комнате сына, занялась хозяйством. Надо было приготовить завтрак, набрать ванну для Леонида Антоныча, почистить ему обувь и погладить ему кое-что из одежды, чтобы он выехал к себе домой сытым, ухоженным и чтобы мать, увидев его у себя дома, подумала: график и рекомендации специалистов выполняются хорошо; сын был в гостях у приличной женщины, а не у какой-нибудь непутёвой, бесхозяйственной шаболды.

Не подозревая о том, что она НЕ настоящая Зинаида, а теперь всего лишь литературный персонаж, она выполняла все эти действия, как самая настоящая живая, а не выдуманная женщина. Если бы кто-то ей сказал, что она и всё окружающее — это плод чьей-то литературной фантазии, то она бы страшно удивилась, но сказать было некому, а о существовании в каком-то другом параллельном пространстве какой-то другой реальной Зинаиды она узнать не могла ниоткуда.

Итак: хозяйственные заботы и передвижения в особом пространстве, в пространстве, в котором возможно всё.

Коридорчик внутри трёхкомнатной квартиры, в которой жила Зинаида, имел форму буквы «Г». Причём комната, в которой она жила и в которой дважды в неделю принимала своего гостя, находилась на изгибе этой геометрической фигуры, а комната, в которой жил сын, находилась в её конце, возле кухни.

И вот, занимаясь хозяйственными передвижениями, Зинаида сновала туда-сюда, взад-вперёд, за угол и обратно, и вдруг она с изумлением остановилась возле запертой двери третьей комнаты — той самой, что тихонько приютилась возле выхода из квартиры. Остановилась и задумалась: «А что там?»

Принесла ключи и отперла дверь.

И вошла в пустую комнату. Целых двадцать метров жилой площади пропадали зря!

Вот уже скоро будет два года, как Зинаида с сыном переселилась в эту трёхкомнатную квартиру, расположенную в районе двух ростовских промышленных гигантов, а так до сих пор и не удосужилась обжить этот уголок своего жилья. И даже не заглядывала сюда ни разу! Как же так могло получиться?..

Сама себе удивляясь, Зинаида осторожно ступила в это новое пространство — отличный дубовый паркет, потолок хорошо побелен и без единой трещинки, на стенах — красивые обои приятного цвета. И странным образом — нигде нет ни паутины, ни пыли, ни плесени… Она погладила ладонью стены — тиснёные синие узоры на зеленоватой поверхности — всё чистое, всё новенькое. И лишь в одном месте была досадная и непонятная надпись, сделанная красным фломастером небольшими по размеру, но чёткими печатными буквами:

Зинаида улыбнулась и подумала: «Должно быть, в прежние времена тут жили и играли в прятки какие-то дети. Плакали, смеялись… И это всё, что от них здесь осталось…»

Зинаида прошла на балкон; какая это красота — балкон! В тех её прежних двух комнатах балконов нет. А здесь — благодать — и тебе просторная комната, и тебе балкон тут же! Она вдохнула в себя непривычно холодный для этого времени года воздух. После недавних дождей в воздухе сильно пахло зеленью, пели кукушки, прилетевшие сюда из соседних парков, и вообще было хорошо и приятно на душе. Вот бы ещё и Леонид Антоныч никуда не уезжал! Ну почему у него такое обыкновение: приезжать сюда только дважды в неделю? Вот проснулся бы он сейчас и не уехал бы как всегда. Ведь есть же квартира — хорошая, трёхкомнатная; в общей сумме получается пятьдесят шесть квадратных метров одной только жилой площади, а ведь ко всему этому прибавляется и очень большая кухня (между прочим, с балконом!), и большой туалет, и ванная комната, и большая кладовка, и просторный коридор… Всего много, и чего бы не жить! Втроём вполне можно было бы поместиться на такой площади! И зачем человеку нужно всё время возвращаться в квартиру к старой матери, а сюда приходить лишь дважды в неделю?

За завтраком, который как обычно проходил на кухне, она взяла и это самое сказала Леониду Антонычу. Тот, выслушав все доводы Зинаиды, помолчал, видимо, взвешивая все «за» и «против» этого необычного предложения, а потом и проговорил:

— Собственно, я ничего не имею против такого варианта. Эта комната у входа была бы моим кабинетом; в ней я бы принимал своих деловых гостей… Просто я думал всё это время, что комната эта заперта, потому что она то ли на ремонте, то ли в аварийном состоянии…

— Да она в отличном состоянии! — воскликнула Зинаида. — Там даже не надо менять обои — ну ты же видел. Ах, я даже и сама теперь не помню и не пойму, почему я с самого начала не стала её обживать — может быть, потому, что мебели было мало, а на покупку новой у меня тогда не было денег.

— Ну, деньги на мебель — это не проблема. Завтра же я со своими ребятами организую экспедицию в мебельный магазин, и мы доставим в эту комнату всё, что нужно.

И так оно и случилось: в понедельник дюжие молодцы втащили в комнату, первую от входа, всё нужное: письменный стол, диван, пару кресел, компьютер со всеми необходимыми принадлежностями, а непонятную надпись на стене — очень удачно прикрыли роскошным книжным шкафом; всё было самого лучшего качества и от самых престижных западных фирм. Глядя на новую комнату, Зинаида залюбовалась: да ведь это просто маленький офис! Деловые партнёры или, скажем, гости придут — и есть куда их пригласить, и есть на что усадить. А уж угостить она всегда найдёт чем — что-нибудь такое необыкновенное, такое домашненькое сделает, что все просто ахнут!..

Глава 102. СЧАСТЛИВЫЕ ПЕРЕМЕНЫ

Что-то неуловимо новое появилось в характере Леонида Антоныча Татванова — он стал как бы добрее, отзывчивее, всё реже жмотничал и всё чаще проявлял не свойственную ему прежде щедрость. Словно бы какое-то верховное существо взяло его за шкирку, встряхнуло хорошенько и приказало: да стань же ты наконец нормальным человеком! И вот он — стал.

«Это мои молитвы дошли до Бога!» — радостно думала Зинаида. Но на самом деле всё объяснялось проще. Дело в том, что финансовые дела Леонида Антоныча очень существенно улучшились. Особенно сильно они пошли в гору после событий 17-го августа. Для многих в России и за её пределами этот день принёс разорение и неисчислимые беды. Но только не для Леонида Антоныча. Зина так ничего по-настоящему и не поняла из его объяснений, но главное уловила: её Лёня вовремя пронюхал всё, что нужно (вот когда пригодился его необыкновенный нюх!), вовремя снял свои деньги с каких-то там плохих счетов в плохих банках и вовремя же переложил эти же самые деньги туда, куда надо — на хорошие счета в хороших швейцарских банках. И под хорошие проценты. И теперь жить было можно.

А наши герои и жили. Сначала Лёня отказался от системы двух посещений в неделю, и стал приезжать к Зинаиде через день. А затем и вовсе поселился у неё насовсем. Но и на этом дело не остановилось: Зине наконец-таки удалось сломить сопротивление банкира (а тот не очень-то и противился), и в скором времени состоялась самая настоящая свадьба. Не очень многолюдная, но вполне достойная для людей такого общественного положения. Лёня подарил Зине красивые брильянтовые серьги, и на другой день после бракосочетания счастливые молодожёны, оставив мальчика Олега и собачонка Дымка на попечение родственников, отправились в плаванье по Средиземному морю.

Что они там видели, в какие порты и на какие острова заходили — это в данной истории несущественно. А главное вот что.

Когда они вернулись в Ростов, Зинаида посмотрела на российскую убогую действительность, и ей вдруг так стало тошно и так стало жалко, что она не там, где море, где пальмы и где Балеарские острова, что она сказала своему супругу:

— Лёнечка, послушай, а тебе не приходила в голову идея перебраться туда насовсем?

— Приходила, — ответил Лёня. — И можешь мне поверить: ещё как приходила!

— Ну так и за чем же дело стало? Разве нам не хватит тех денег, что ты заработал 17-го августа, на всю оставшуюся жизнь?

— Денег — всегда не хватает, — назидательно ответил Лёня. — А здесь, в этой прекрасной стране, я ещё не все возможности исчерпал. Тут ещё можно зарабатывать эти самые деньги и зарабатывать…

— Да ведь всех денег ведь всё равно не загребёшь! — возразила Зинаида.

— Всех, может быть, и не загребёшь, — возразил Лёня. — Но к этой цели надо постоянно стремиться. Это прекрасная цель. А по-настоящему живёт, а не прозябает лишь тот, кто находится в развитии, в движении к цели, к возвышенному идеалу.

— Но, если мы здесь пока остаёмся, то тогда, может быть, есть смысл поменять местожительство на более престижное — в лучшем районе, и в большей квартире? Сейчас такие роскошные дома понастроили на Пушкинском бульваре!.. Что это такое — пятьдесят шесть квадратных метров жилой площади? Разве на них можно поместиться такой семье, как наша?

— Да, слов нет, здесь тесновато. Что да, то да. Но переезжать отсюда пока не следует.

— Но почему?

— Чем меньше мы будем выделяться на общем фоне, тем лучше. А уезжать ведь всё равно когда-нибудь придётся рано или поздно — это ты верно сказала. Так что, какая нам разница, в какой квартире мы будем жить в ожидании неминуемого отъезда. А эта твоя трёхкомнатная — совсем не такое уж и плохое жильё. Надо потерпеть. Как говорится: бог терпел и нам велел.

Глава 103. НЕЗНАЧИТЕЛЬНЫЙ ЭПИЗОД

В середине октября они сделали вылазку на природу. Но не совсем уж за город, а просто на западную окраину Ростова. Проехали через какие-то улицы и улочки с нескончаемыми частными домами и домишками и, преодолевая разные препятствия, выбрались к берегу Дона. Ничего особенно живописного здесь не было, но просто было интересно побывать в совершенно незнакомой части города.

Расположились как обычно: складной столик, костёр, шашлыки…

Собачонок Дымок, вырвавшись на волю, сходил, как обычно, по малой нужде, высоко задрав для этого обе задние лапы вместе с туловищем и бегая на лапах передних. А затем он стал носиться как сумасшедший то вокруг костра, то вдоль берега реки. А затем заискивающе принялся клянчить кусочки мяса возле столика, когда уже шашлык был готов. Зинаида смотрела на жизнь и радовалась: муж даже и на природе — весь в работе: звонит кому-то по телефону, с кем-то спорит, что-то доказывает — деньги делает человек; сын бегает по берегу и притворяется, будто хочет спрятаться от собачонка, а карликовый пудель Дымок с весёлым лаем гоняется за ним и его длинные уши развеваются на ветру, как у Конька-горбунка…

Всё было хорошо до тех пор, пока Олег не спрятался от Дымка где-то за деревьями так основательно, что тот просто растерялся: куда бежать дальше и где искать — было теперь непонятно. А стало быть, и неинтересно. Легкомысленный собачонок разом забыл про игру и нашёл себе новое занятие: подбежал к рыболову, сидящему на берегу реки, и стал дёргать его зубами за свитер. Зинаида увидела, как рыболов отчаянно замахал руками, отгоняя от себя Дымка; ну а тот, привыкнув лишь ко всеобщему обожанию и ни к чему больше, страшно удивился и принялся гневно лаять на незнакомого человека.

— Дымок! Дымок! А ну-ка иди сюда! — закричала Зинаида и, видя, что тот не слушается, подошла к рыбаку сама.

— Уберите, пожалуйста, собаку, — сказал этот человек.

— Да вы не бойтесь, наш Дымок не кусается. Он у нас совершенно безобидный, — Зинаида взяла собачонка на руки, и тот только тогда перестал лаять. — Он у нас хороший, он у нас совсем не страшный.

— Я понимаю, — ответил незнакомый человек, но дело в том, что я с самого раннего детства терпеть не могу собак. Меня, когда я был в возрасте полутора лет, очень сильно напугала однажды огромная собака; она меня не кусала, не обижала, а просто забавлялась мною — катала по земле и облизывала, а я дико орал. Вскоре прибежала мать и отогнала пса, но я с тех самых пор не люблю всех без исключения собак — и больших, и маленьких.

Зинаида слушала рассказ незнакомого человека, и ей всё больше и больше чудилось, что она уже где-то слышала этот голос, и видела эти глаза, а когда незнакомец снял с себя кепочку и тут выяснилось, что он рыжий и лохматый, ощущение, что этого человека она уже давно знает, ещё больше усилилось.

— С этим ничего нельзя поделать, — продолжал незнакомец. — Моя нелюбовь к собакам сильнее всякого здравого смысла. Инстинкт. Так что, уж вы на меня не обижайтесь…

— Ну что вы! Что вы! Я всё понимаю, — сказала Зинаида. — Мы больше не пустим сюда нашего Дымка. Я сейчас же скажу сыну, чтобы он пошёл с ним погулять в какое-нибудь другое место, и всё будет хорошо!.. — она вдруг замолчала, а потом до невежливости пристально вглядываясь в голубые глаза незнакомца, спросила: — Скажите… простите, а мы с вами раньше никогда не встречались? Вы мне кого-то, как будто, напоминаете…

— Вряд ли, — ответил незнакомец, снова закидывая удочку. — У меня прекрасная память на лица и вообще память. Если бы я хоть раз в жизни увидел такую красивую женщину, как вы, то я бы её уже никогда не забыл. — Сказавши это, он ещё раз вежливо улыбнулся, окончательно повернулся к воде и продолжил прерванную рыбалку.

За всё время, что Зинаида со своим семейством провела на отдыхе, он ни разу даже и не оглянулся в их сторону.