Латинская хроника королей Кастилии

“Латинская хроника королей Кастилии” - один из трех основных повествовательных источников по истории королевств Кастилии и Леона, написанных в начале 13 века. “История дел испанских” (Historia de rebus Hispanie) Родриго Хименеса де Рады, архиепископа Толедо (ум. в 1247 году), представляет собой общую историю Испании от античности до времен нескольким годами позже падения Кордовы в 1236 году; как таковая она создала концептуальные рамки, послужившие образцом для иных более поздних крупных исторических работ по средневековой Испании[1]. Лукас, епископ Туи (ум. в 1249 году), в своей книге “Хроника мира” (Chronicon mundi) намеревается изложить историю мира от сотворения, однако большей частью он ограничивается лишь Испанией с ранних поселений до захвата Кордовы[2]. В то время как повествование архиепископа Родриго отличается своим элегантным стилем, повествование епископа Лукаса примечательно готовностью его автора сообщить любые и крайне фантастические истории. “Латинская хроника” более ограничена по охвату событий, поскольку ее автор сосредотачивает свое внимание по большому счету на истории королевства Кастилии в конце 12 – начале 13 веков.

Прежде чем перейти к рассмотрению характерных черт “Латинской хроники”, дадим общий обзор истории полуострова от мусульманского завоевания в 8 веке до падения Севильи в 1248 году, что поможет читателю понять данный текст.

Кастилия и Леон в 12 и 13 веках

Разбив вестготского короля Родриго в сражении при Гвадалете (Guadalete) в 711 году, мусульманские завоеватели из Марокко одолели вестготов, которые установили свое правление в Испании (Hispania римлян) почти за двести лет до этого. До начала 11 столетия мусульманское военное государство, сосредоточенное в Кордове, доминировало над полуостровом, включая мелкие христанские королевства, которые начали появляться на северо-западе и у подножья Пиренеев. Апогей исламской Испании был достигнут тогда, когда эмир Кордовы решил в 929 году получить титул халифа, тем самым провозгласив себя законным наследником мировой власти пророка Мухаммеда. Тем не менее, слава халифата длилась всего столетие, и в 1031 году он пришел в упадок. На месте единого мусульманского королевства появились теперь почти две дюжины маленьких королевств, так называемых taifas, которые взаимно ненавидели друг друга и часто воевали между собой. Это положение обеспечило христианским правителям, которые столетиями были побеждаемы и разбиваемы мусульманскими армиями, уникальную возможность изменить ситуацию и потребовать дань с taifas[3].

Самым крупным и значимым из христианских государств было королевство Леон, чьи предки происходили от отрядов воинов в Астурии, которые первыми бросили вызов мусульманскому господству в середине 8 века. Короли Астурии смогли перенести место своего правления в город Леон в начале 10 века. Следующим по важности было королевство Кастилия, первоначально представлявшее собой графство, подчиненное королевству Леон, однако оно было открыто мусульманским нападениям с восточной границы. Во второй половине 10 века Фернан Гонсалес, граф Кастильский, по сути дела обеспечил автономию Кастилии внутри королевства Леон. К востоку от Кастилии, вдоль Пиренеев, находилось небольшое баскское королевство Наварра, с центром в Памплоне (Pamplona), графство (позднее королевство) Арагон и несколько каталанских графств, которые постепенно попали под власть графа Барселонского[4].

В самом начале 11 века король Наварры, Санчо III Гарсия, более известный как Санчо el Mayor или Санчо Великий (1000 - 1035), успешно установил контроль над соседним графством Арагон; он также посредством брака ввел своего старшего сына в Кастильский правящий дом и практически перед самой смертью захватил сам город Леон. В результате Санчо el Mayor смог обеспечить каждого из своих трех сыновей королевством: Гарсия III (1035 - 1054) унаследовал королевство Наварра; Рамиро I (1035 - 1063) получил Арагон и приобрел титул короля; Фернандо I (1035 - 1065) вместе с королевским титулом приобрел контроль над Кастилией. Двумя годами позже он захватил королевство Леон, тем самым соединив оба государства в единый союз, который продлился до 1157 года[5].

Первые три четверти 11 века христиане, в особенности, Фернандо I и его сын Альфонсо VI (1065 - 1109), король Кастилии и Леона, господствовали над taifas, требуя от них выплаты ежегодной дани, известной как parias. Одновременно Фернандо I ускорил Реконкисту (the reconquest) захватом в 1055 году Ламего (Lamego) и Визеу (Viseu) и в 1064 году Коимбра (Coimbra)[6]. Продолжая политику своего отца по взиманию дани с мелких мусульманских правителей, Альфонсо VI также добился присвоения символа огромной значимости, когда он захватил в 1085 году Толедо. Расположенный на реке Тагус, почти в центре Пиренейского полуострова, Толедо был местоположением вестготских королей. Теперь, когда он находился во владении Альфонсо VI, он ясно объявил о своих притязаниях на гегемонию над всем полуостровом, включая земли, все еще находящиеся под мусульманским правлением, тем, что провозгласил себя “императором Испании” (imperator Hispanie). Правда, этот жест оказался преждевременным, поскольку мусульманские правители, не дожидаясь своего неизбежного поглощения христианскими королевствами, обратились к секте Альморавидов, которая занималась тогда установлением контроля над Марокко. В результате Альморавиды напали на Испанию и нанесли значительное поражение Альфонсо VI при Салаке (Zalaca) (Саграхасе (Sagrajas) около Бадахоса в 1086 году. В следующие несколько лет Альморавиды поглотили мелкие мусульманские королевства и объединили снова мусульманскую Испанию; в этой ситуации христиане больше не могли взимать дань с мусульман[7].

Возможность христианским государствам достичь такого союза, который бы мог стать противовесом для Альморавидов, возникла, когда дочь Альфонсо VI Уррака, королева Леона и Кастилии (1109 - 1126), вышла замуж за Альфонсо I, Воителя (the Battler), короля Арагона и Наварры (1104 - 1134). Этот союз не должен был существовать, тем не менее, из-за несовместимости пары[8]. После из развода Альфонсо I направил свои усилия на Реконкисту и в 1118 году захватил Сарагосу на реке Эльбро. Хотя его владения значительно увеличились, он умер прежде, чем смог завершить захват других городов вдоль реки[9].

Так как жители Арагона и Наварры выбрали разных королей, союз двух королевств, достигнутый в 1076 году, распался[10]. В Арагоне брат Альфонсо I, Рамиро II (1134 - 1137), покинул монастырь, чтобы взойти на трон и зачать ребенка, Петронилу. После того, как он организовал ее помолвку с графом Рамоном Беренгаром IV Барселонским в 1137 году, он возвратился в свой монастырь. Граф, получив титул принца Арагонского, стал ответственным за управление и этим королевством и своим собственным графством[11]. Союз Арагона и Барселоны, возникший таким образом, изменил политическую ситуацию в Испании, поскольку создалось государство, обладающее большими возможностями для дальнейшей экспансии на полуостров. В то же время на западе возникло как автономное государственное образование графство Португальское, продолжение королевства Леон, при дочери Альфонсо VI Терезе и ее французском муже, Генрихе, графе Бургундском. Их сын, Альфонсо I Хенрикес (Alfonso I Henriques) (1128 - 1185), провозгласил себя королем Португалии. Следовательно, союз королевства Арагон и графства Барселонского на востоке и существование de facto королевства Португальского на западе стали действенным противовесом притязаниям королей Леона и Кастилии на господство над всей христианской Испанией[12].

Задача попытаться сохранить господствующее положение при новой расстановке политических сил в христианской Испании легла на Альфонсо VII (1126 - 1157), короля Леона и Кастилии, сына королевы Урраки и ее первого мужа, Реймонда, графа Бургундского[13]. Тем временем власть Альморавидов начала раздробляться и в Марокко, и в Испании, в результате чего новая группа мелких мусульманских королевств появилась на полуострове. Поэтому все христианские правители попытались извлечь выгоду из этого нестабильного положения. Итак, Альфонсо VII при содействии графа Рамона Беренгара IV и генуэзского флота в октябре 1147 года захватил порт Альмерию на юго-восточном побережье. Неделей позже Альфонсо I, король Португальский, поддержанный северным европейским флотом, участвовавшим во втором крестовом походе, захватил Лиссабон в устье реки Тагус. В следующие два года Рамон Беренгар IV захватил Тортосу (Tortosa) и Лериду (Lerida) и завершил завоевание долины реки Эбро (Ebro)[14].

Однако, возможность дальнейшего продвижения христиан была остановлена Альмохадами, другим мусульманским религиозным движением, которые пришли к власти в Марокко на руинах империи Альморавидов и затем вторглись в Испанию. Христиане снова заняли оборонительную позицию. Альфонсо VII умер в 1157 году после неудачной попытки предотвратить захват Альмохадами Альмерии. К несчастью, король поделил свое королевство между двумя сыновьями, дав Кастилию старшему сыну, Санчо III (1157 - 1158), а Леон – Фернандо II (1157 - 1188). Это разделение на два королевства привело к возникновению соперничества между ними, которое не было устранено вплоть до нового объединения государств в 1230 году. Вторая часть 12 века прошла под эгидой военного противостояния между христианами и Альмохадами, которые не только распространили свое господство на всю исламскую Испанию, но и попытались возвратить земли, захваченные христианами[15].

Кульминации этот конфликт достиг в 1195 году, года Альмохадский халиф полностью разбил Альфонсо VIII, короля Кастилии (1158 - 1214) и угрожал непосредственно Толедо. Только ряд перемирий, вызванных необходимостью для халифа урегулировать Марокканские дела, дал христианам передышку, которую они, однако, использовали для возобновления военных действий друг с другом. Папа попытался вмешаться и воззвать к здравому смыслу христианских правителей, напомнив им, что они должны направить свои усилия на одоление Альмохадов. Когда перемирие с Альмохадами подошло к концу, Альфонсо VIII призвал своих сотоварищей, христианских правителей, присоединиться к нему в походе против врага. Папа даровал индульгенции крестоносцев всем участникам, и значительное количество крестоносцев из южной Франции откликнулось на призыв. Кульминационный пункт наступил тогда, когда армии христиан и Адбмохадов встретились на поле боя при Лас Навас де Толоса в 1212 году. На этот раз победу одержали христиане[16].

В результате этого Альфонсо VIII обеспечил защиту Толедо и дал христианам возможность продвигаться в долину Гвадалквивира в Андалусии. Более того, режим Альмохадов также начал клониться к упадку и халифы утратили свою власть над Испанией настолько, что во второй четверти 13 века единство исламской Испании пошатнулось, когда отдельные мусульманские правители потребовали власти. Эта ситуация снова играла на руку христианам и сделала возможными великие завоевания 13 века. На востоке Хайме I Арагонский (1213 - 1276) завоевал в 1229 году остров Мальорку, первый этап в Каталанской экспансии в Средиземноморье. Затем с 1232 по 1238 год он уверенно покорил мусульманское королевство Валенсия, отодвинув его границу так далеко на юг, как мог. В результате он создал верховную власть Арагона с ее составляющими: королевствами Арагон, Мальорка и Валенсия и графством Барселонским[17]. На западе во время правления Санчо II (1223 - 1248) и Афонсо III (1248 - 1279) португальцы уверенно захватили крепость Алемтехо (Alemtejo), область южнее Лиссабона и реки Тагус, а также Альгарве (Algarve), самую южную часть Португалии. Посредством их усилий королевство Португалия достигло таких границ, которые, за некоторыми изменениями, сохранились по сию пору[18].

Тем временем в центре полуострова Альфонсо IX Леонский (1188 - 1230) и его сын, Фернандо III Кастильский (1217 - 1252) предприняли ряд военных действий на мусульманской границе. Захват Касереса, Мериды и Бадахоса стал высшей точкой долгого правления Альфонсо IX; однако после его смерти в 1230 году на его королевство заявил претензии его сын, который, следовательно, осуществил воссоединение Леона и Кастилии. Имея в своем распоряжении ресурсы обоих государств, Фернандо III захватил в 1236 году Кордову и достиг повиновения от мусульманских правителей Мурсии, которые в 1244 году признали его своим сюзереном, обещая ему выплачивать ежегодно дань. Затем в 1246 году он захватил Хаен, а двумя годами позже прорвал оборону Севильи[19]. В результате большая часть Испании оказалась теперь под христианским правлением. Лишь королевство Гранада оставалось в руках мусульман, но король Гранады признал Фернандо III своим господином и обязался выплачивать ему дань каждый год. Подобная ситуация, по существу, сохранялась до окончательного завоевания Фердинанда и Изабеллы в 1492 году[20].

Латинская хроника королей Кастилии

Учитывая эти сведения, мы можем теперь рассматривать отличительные черты и характерные особенности Латинской хроники королей Кастилии.

Латинская хроника не была так известна и часто применяема, как иные повествовательные источники, отчасти из-за трудностей, налагаемых самим оригиналом и первой редакцией текста. В 1912 году Джордж Кирот впервые отредактировал Хронику, дав ей название Chronique latine des rois de Castille jusqu’en 1236[21]. С тех пор историки согласились называть ее Cronica latina de los reyes de Castilla, или Латинская хроника королей Кастилии (Latin Chronicle of the Kings of Castile). Луис Карло Бреа в своей самой ранней редакции озаглавил ее Chronica latina regum Castillae[22].

На сегодняшний день текст Хроники был найден только в одной рукописи: Мадрид, Biblioteca de la Real Academia de la Historia, 9/ 450 (прежде G1), страницы 89 – 122. Рукопись, содержащая текст Хроники, датируется концом 15 века и имеет на обложке название Chronica b. Isidori iun. et aliorum; она состоит из 280 пергаментных страниц формата фолио и была написана готическим шрифтом, предположительно, Лоренцо Галиндесом де Карвахалом (Lorenzo Galindez de Carvajal) (историком и советником Фердинанда и Изабеллы) или кем-то другим, действующим по его приказу. В конце 18 века арагонский исследователь Мануэль Арабелла (Manuel Arabella) указал на значимость Латинской хроники и сделал копию текста, содержащегося в упомянутой выше рукописи, однако его планы опубликовать ее не увенчались успехом. Его копия сейчас находится в Британской библиотеке (British Library, Egerton 1125); необходимо подчеркнуть, что это копия единственной известной рукописи Латинской хроники, а не оригинал[23].

Редакция Кирота была палеографической, а потому временами крайне трудной для использования. Однако, его обильные примечания очень ценны. Ссылаясь на трудности, с которыми можно столкнуться, читая текст Кирота, и на малочисленность копий на испанском языке в то время, Мария Десампарадос Кабанес Пекур (Maria Desamparados Cabanes Pecourt) издает в 1964 году еще одну редакцию, озаглавив ее Cronica latina de los reyes de Castilla. Ее введение к Хронике было сравнительно кратким, а ее транскрипция иногда не имеет смысла; она также не делает попытки прокомментировать текст, а лишь объясняет некоторые из своих прочтений. Хотя она опубликовала вторую и третью редакцию, исправив некоторые предыдущие неточности[24], ее работа была вытеснена работой Луиса Карло Бреа. В 1984 году он издал Хронику, озаглавив ее Cronica latina de los reyes de Castilla, вместе с параллельным переводом на испанский и критическим разбором работ своих предшественников[25]. Тринадцатью годами позже он вновь издал текст под заглавием Chronica latina regum Castellae[26]. Эта редакция более предпочтительна по сравнению со всеми остальными. Ее основной задачей было создать аккуратную транскрипцию текста, сделав его удобочитаемым и вразумительным, а также отразить расхождения между его прочтением и прочтениями его предшественников. Крайне полезны его многочисленные ссылки на библейские цитаты в тексте. Хотя он дает несколько пояснений к тексту, он не делает попытки изложить в деталях описываемые события. Недавно, он также опубликовал отдельным изданием пересмотренный перевод Хроники на испанский язык, который не включает многих пояснений[27].

В тексте Хроники отсутствует название, также в ней почти нет никакого внутреннего деления на главы; начальные буквы всех абзацев пропущены, вероятно, с намерением, чтобы они были позднее добавлены иллюминатором. В тексте огромное количество сокращений. Если когда либо существовала вводная часть к Хронике, поясняющая замысел автора – а я предполагаю, что она была, - она сейчас утрачена. Кирот разделил текст на три части; однако если учитывать два ее дополнительных разделения в второй части и четыре – в третьей, то в общей сложности получается семь частей. Он также разделил текст на 75 глав разной длины. Ни Кабанес Пекур, ни Карло Бреа первоначально не придерживались разделения Кирота, хотя оба они поделили текст на главы без указания их номеров и попытались раскрыть сокращения, которые Кирот позволил себе оставить как есть. В своей самой последней редакции Карло Бреа позаимствовал деление на 75 пронумерованных глав Кирота, хотя и критиковал его как местами произвольное.

Текст Хроники, хотя и найденный в рукописи 15 века, был написан двумя столетиями ранее. Работа не датирована, но внутритекстовые подсказки позволяют говорить, что автор писал во времена правления Альфонсо VIII и Фернандо III. Дерек Ломакс (Derek Lomax), Кабанес Пекур и Карло Бреа пытались установить дату или даты создания. Согласно Ломаксу, автор начал писать Хронику после восшествия Афонсо II на трон Португалии в 1211 году (главы 2, 18)[28] и до смерти Луи VIII, короля Франции (1223 - 1226). Последний был описан как король, “который сейчас правит” - „qui nunc regnat“, а его жена Бланка Кастильская как та, “что сейчас коронованная королева Франции” - „qui nunc est coronata regina Francorum“ (глава 18). Ссылка на Альфонсо IX Леонского как на короля, “который сейчас правит вместо отца своего” - „qui nunc pro patre regnat“ показывает, что автор работал над Хроникой до смерти короля Леона 24 сентября 1230 года. Ремарка автора относительно восшествия на престол Фернандо III – “несомненно, предлог был удачный, так как, если бы это не было сделано с такой аккуратностью, возможно, сегодня у кастильцев не было бы короля” (глава 33) – делает ясным, что эта часть Хроники была написана до того, как Фернандо III восшел на трон Леона в 1230 году[29].

Кабанес Пекур и Карло Бреа полагают, что Хроника была написана в два приема: первый длится до захвата Капиллы в 1226 году, второй – до захвата Кордовы в 1236 году. Кабанес предполагает, что высказывание “Махди (Mahdi), которого называли Абд аль-Мумин… лишил своих Альморавидских владык их королевства…[и] когда он завершил эти дела, его потомки были лишены его королевства в наши дни (privatus est regno in posteris suis in diebus nostris)” (глава 45)[30] относится к убийству Альмохадского халифа Абд аль-Вахида, которое можно датировать 7 сентября 1224 года. На этом основании можно заключить, что первая часть Хроники была написана между сентябрем 1224 года и ноябрем 1226 года, когда умер Луи VIII. Принимая во внимание тот факт, что испанская эра была использована для того, чтобы датировать события, произошедшие до захвата Капиллы в августе 1226 года и что события, случившиеся после этого, в большинстве своем были записаны согласно году от рождества Христова, Кабанес и Карло Бреа единодушно соглашаются с тем, что первая часть, вероятно, была завершена между августом и ноябрем 1226 года. Вторая часть Хроники была, вероятно, написана после ноября 1236 года, когда король возвратился в Бургос после основания колонии во вновь завоеванном городе Кордове (глава 75), и до мая 1239 года, когда Альвар Перес де Кастро продал Паредес де Нава Ордену Калатравы (глава 65)[31].

По моему мнению, автор работал над Хроникой более или менее продолжительное время. Манера, в которой он сообщает о событиях год за годом от последних лет правления Альфонсо VIII и до завоевания Кордовы, позволяет предположить, что он регулярно дописывал Хронику. Итак, я рассматриваю это как длительное предприятие, вероятно, начавшееся в поздние годы правления Альфонсо VIII.

Латинская Хроника – анонимное произведение, с которым не ассоциируется ни одно имя. Кирот высказал возможность, что хронистом мог быть или Доминго, епископ Пласенции, или Хуан, епископ Осмы, однако в конечном итоге он заключил, что определить авторство невозможно[32]. Кабанес Пекур в своей первой редакции 1964 года предположила, что автором был архиепископ Родриго Хименес де Рада, но его стиль совершенно непохож на стиль Латинской хроники, также не понятно, зачем ему понадобилось сообщать о событиях, в большинстве своем тех же самых, что он описывал в его Истории дел испанских. С тех пор Кабанес Пекур отбросила подобное предположение[33].

Несколько лет назад Дерек Ломакс доказал, что автором Хроники был Хуан, королевский канцлер Кастилии с 1217 года до его смерти в 1246 году[34]. Почти за двадцать лет до статьи Ломакса Лучиано Серрано (Luciano Serrano), не ссылаясь на Латинскую хронику, собрал детали биографии Хуана, насколько они были известны. Основываясь на биографических сведениях, собранных Серрано, Ломакс детально исследовал Латинскую хронику на предмет наличия в ней ключей к разгадке личности автора. На основе этих ключей, которые в общих чертах приводятся ниже, он сделал заключение о том, что автором Хроники был канцлер Хуан, епископ Осмы и позднее Бургоса. И Кабанес Пекур, и Карло Бреа, как и историки в общем и целом[35], согласились с тем, что Ломакс идентифицировал канцлера Хуана, епископа Осмы, в качестве автора Хроники. Среди них Хулио Гонсалес (Julio Gonzalez) предоставил дополнительную информацию, касающуюся его жизни[36].

Канцлер Хуан, вероятно, происходил из области, окружающей Сорию (Soria), в епархии Осма в старой Кастилии (Old Castile), однако попытки определить происхождение его семьи не привели к определенным результатам. Некоторые полагают, что его apellido, или фамилия (family name), было Домингес (Dominguez), но это, кажется, основывается на неверном пречтении текстов[37]. В Хронике содержится множество указаний на то, что ее автор был выходцем из старой Кастилии, хорошо знакомым с ее ландшафтом до той степени, что он мог назвать даже мелкие деревушки (главы 31 - 39). Ломакс замечает, что он крайне интересовался “политическими фракционными столкновениями” к северу от реки Дуеро и что он занимался областью южнее Дуеро только постольку, поскольку она была втянута в Реконкисту. В результате этого, автор Хроники мог многое сообщить о деятельности семьи Лара, которая больше доминировала в этой части Кастилии. Вероятно, по той же самой причине замечания автора о Диего Лопесе де Харо, правителе Вискаий, главе другой выдающейся семьи этого региона, крайне позитивны, хотя мы знаем из других источников, что его поведение и поведение других членов его семьи не всегда могло служить примером для подражания (главы 13, 17, 24, 28, 65).

Как многие другие кастильские служители церкви конца 12 века канцлер Хуан, вероятно, посещал один из зарождающихся университетов, таких как Болонский или Парижский университет, обучившись там семи свободным искусствам, философии, теологии и каноническому праву[38]. Вполне вероятно, он учился в Париже, как и его предшественник на посту канцлера – Диего Гарсия (Diego Garcia)[39]. Автор Хроники с очевидностью был хорошо образованным церковным служителем, который большей частью датировал события согласно религиозным праздникам и с легкостью цитировал классических авторов, таких как Лукан (глава 2), Виргилия (глава 14), Горация (глава 18) и Клавдиана (глава 23). Карло Бреа обратил внимание на его многочисленные библейские ссылки; он часто цитирует пассажи из Бытия, Псалмов, Книги Маккавейской, Книги пророка Даниила, Книги судей, Книги пророка Ионы, Книги пророка Сираха. Менее часто встречаются цитаты из Нового Завета: из Евангелия от Марка, от Луки, из Послания к римлянам и из Апокалипсиса[40]. Его частые (шесть) упоминания проблемы кровного родства в королевских браках (главы 10, 11, 14, 15, 32, 65) позволяют предположить, что он изучал каноническое право. Несомненно, в одном из случаев (глава 2), который ни Кирот, ни Карло Бреа, ни Кабанес Пекур не смогли разрешить, и на который не ссылается Ломакс, он приводит точное высказывание из Decretum Грациана. Одно это могло бы дать основания предполагать наличие более чем поверхностных знаний канонического права. Его ссылка (глава 35) на установление “согласия из несогласия разногласия” (to bringing „agreement out of the discord of disagreement“) – „discordiam discordantium ad concordiam reuocauit“ – звучит как игра слов по отношению к точному названию работы Грациана – Concordia discordiantium canonum. Неизвестно был ли он магистром канонического права или же магистром искусств, но одним из них он, крайне вероятно, являлся.

Гонсалес предположил, что Хуан мог сопровождать Диего, епископа Осмы, и Св.Доминика, тогда каноника Осмы, в их путешествии в южную Францию в 1205 году, где они видели широко распространившуюся ересь Альбигойцев. Оттуда они продолжили свой путь в Рим, где они изложили свои соображения относительно степени распространения этой ереси папе Иннокентию III[41]. Автор Хроники сообщает нам (глава 30), что он был свидетелем того, как папа посвятил в сан первого католического патриарха Константинополя в Риме в марте 1205 года. Это может объяснять особое внимание, уделяемое в Хронике Альбигойской ереси и Латинской Константинопольской империи. Гонсалес полагает, что упоминание о делах Латинской империи может быть рекомендовано женой короля Фернандо III, Беатрис Швабской, внучкой Византийского императора Исаака Ангела и племянницей императора Алексия Ангела. Возможно, Хуан также получал удовольствие от тесной ассоциации с последователем Диего в качестве епископа Осмы, с Родриго Хименесом де Радой; когда последний был избран архиепископом Толедо в 1209 году, Хуан мог сопровождать его и найти себе место при дворе.

В любом случае он, вероятно, вначале нашел себе занятие при дворе Альфонсо VIII в качестве писца, и может быть, вероятно, отождествлен с Хуаном, который появляется там как субнотариус с 1209 по 1212 год. Гонсалес скептично отнесся к предположению о том, что его можно было бы отождествить с Хуаном Диасом (Juan Diaz), нотариусом, чье имя появляется в документах 1215 – 1217 годов[42]. Автор также сообщает нам, что он присутствовал на Четвертом Латеранском Соборе в Риме в 1215 году (глава 30), возможно, в свите архиепископа Родриго или тогдашнего канцлера Диего Гарсия[43]. Его близкие и тесные отношения с королевской семьей отражаются в его частых упоминаниях о болезнях Альфонсо VIII и королевы Леонор (главы 20, 26, 28) и в том, что он знал имя королевского лекаря, магистра Арнальдо (глава 21).

Королева Беренгела, которую он называет в качестве одной из исполнительниц его воли, несомненно, была ответственна за назначение его канцлером Кастилии после восшествия на престол в 1217 году[44] ее сына Фернандо III. По королевской привилегии обязанности канцлера принадлежали архиепископу Толедо, однако это в основном были лишь почетные обязанности. Действительная работа канцелярии, надзор за нотариусами и писцами и составление, издание и регистрация всех королевских привилегий и хартий, составляла обязанности Хуана. Чтобы исполнять обязанности канцлера, он должен был получить согласие архиепископа Родриго Хименеса де Рады.

Несколько пассажей в Хронике указывают на то, что ее автор был знаком с работами королевской канцелярии и мог обращаться к королевским архивным материалам тогда, когда он этого хотел. Он обращается, например, к “некой хартии, скрепленной его [Альфонсо VIII] свинцовой печатью, которая была издана на курии, празднованной в Каррионе, и которая была найдена в нише собора Бургоса” (глава 33). Ему также известны условия соглашения между Фернандо III и его сестрами, решившего судьбу наследования престола Леона в 1230 году (глава 61), и договор, заключенный между Фернандо III и Ибн Худом, мусульманским королем Мурсии (глава 67), он читает письма Хайме I, короля Арагона, повествующие о захвате Мальорки (глава 55). Описывая договоры или иные соглашения, он использует канцелярскую лексику; например, “форма соглашения была такова” (the form of the agreement was this) – „Forma uero compositionis hec erat“ (глава 61), или “договор был скреплен на прежнем условии, и перемирие также было признано правильным и скреплено” (the pact was confirmed under the aforesaid condition and a truce was also granted and confirmed) – „firmatum est pactum sub predicta conditione data insuper treuga et firmata“ (глава 73; ср.главу 66). Его ссылка на денежные суммы, потребованные Фернандо III в качестве дани от мелких мусульманских королей, также выдает королевского чиновника, который по должности мог это знать (главы 67, 73). В двух случаях он упоминает епископа Осмы, но объясняет эту ссылку, добавляя, что он также являлся канцлером (главы 65, 73).

Описание Хуаном обстоятельств, окружавших отказ Беренгелы в 1217 году в Вальядолиде от трона в пользу своего сына, кажется, произведением человека, бывшего непосредственным свидетелем происходивших событий (главы 32, 34 - 35). В тот же самый год Хуан появляется как аббат Сантандера (Santander). Как автор Хроники он сурово говорит о народе Гаскони (глава 17), вероятно, отражая отношение к ним жителей Сантандера, которые часто вовлекали гасконских матросов в морское сражение в Бискайском заливе. Прослужив аббатом Сантандера два года, он стал аббатом коллегиальной церкви Вальядолида (the Collegiate Church of Valladolid) в 1219 году. В этом сане он принимал участие в Вальядолидском Соборе, созванном в 1228 году папским легатом, кардиналом Жаном д’Аббевилем, и присоединился к нему в его посещении различных морей в 1228 и в 1229 годах и на Тарасонском Соборе в Арагоне. От этого легата он узнал о планирующемся обращении мусульманского короля Валенсии в христианство (глава 54).

После того, как Фернандо III стал в 1230 году королем Леона, он попросил архиепископа Педро де Компостелла, который был титулованным канцлером королевства Леон, позволить Хуану исполнять обязанности канцлера Леона; таким образом, он соединил функции канцелярий обоих королевств в своем лице (13 сентября 1231 года)[45]. Его верная служба королю была вознаграждена, когда в апреле 1231 года он был избран епископом Осмы. В этом качестве он начал там строительство собора[46]. Мы знаем из Хроники (главы 73 - 74), что после падения Кордовы в 1236 году епископ Хуан освятил мечеть, которая была превращена в собор, а затем провел там первую мессу и отправил церемонию, посвященную памяти победы христианского оружия.

Хотя в 1237 году Хуан был избран епископом Леона, Фернандо III обратился к папе Григорию IX, объясняя, что ему нужна служба верного министра короны. Папа согласился с этим и приказал каноникам избрать кого-нибудь другого (2 декабря 1237 года)[47]. Тем не менее, три года спустя король не выдвигал никаких возражений против избрания Хуана в качестве епископа Бургоса. Когда он был назван епископом Бургоса[48], он формально признал, что исполняет обязанности канцлера с разрешения архиепископа Родриго (8 июня 1240 года)[49].

Доверие Фернандо III своему канцлеру было таково, что он доверил ему обучение своего пятого сына, инфанта Фелипе (Felipe). Предназначенный для церковной карьеры, Фелипе был назван пребендарием собора Бургоса, когда ему исполнилось 15 лет. Епископ также распорядился оправить его в Парижский университет, возможно, потому, что Хуан сам учился там во времена своей молодости. Хотя Хуан не был ученым по преимуществу, он наслаждался уважением своих современников. Епископ Лукас Туйский (Lucas of Tuy) описывает его как “sapientissimus”, “ученейший”. Выдающийся ученый Герман Германик (Hermann the German) явно восхищался им и перевел “Поэтику” и “Риторику” Аристотеля с арабского языка на латынь по поручению “достопочтенного отца епископа Хуана Бургосского, канцлера короля Кастилии”[50].

Хуан в сане епископа Бургоса умер в Паленсии 1 октября 1246 года. За три дня до этого (28 сентября) он выразил свою последнюю волю[51], назвав в качестве своих душеприказчиков королеву Беренгелу, архиепископа Родриго Толедского, магистра Матео (Master Mateo), настоятеля собора Бургоса, Гонсало Переса (Gozalo Perez), архидьякона Вальпуесты (Valpuesta), и Педро Мартинеса (Pedro Martinez), королевского нотариуса. Он был похоронен в соборе Бургоса в часовне Рождества Девы Марии[52].

Вполне вероятно, что Хуан взял на себя задачу написать Хронику по велению Альфонсо VIII или титулованного королевского канцлера, Мартина де Писуерги, архиепископа Толедо, которому он воздает хвалу (глава 12). Когда Хроника появилась, отношения Хуана с королевской семьей были близкими и сердечными. Он постоянно описывает Альфонсо VIII как “нашего славного короля”, а Фернандо III – как “нашего господина короля”, и говорит с восхищением о королеве Беренгеле. Очевидно, что он обладал непосредственными современными знаниями о событиях, что он был временами очевидцем или находится в должности, позволяющей получить аккуратную информацию от других. Более того, он имел исключительную осведомленность об том, что происходит на общей европейской арене, как пишет Ломакс: “Короче говоря, хронист посвящает иностранным делам пропорционально больше места, чем иные современные ему испанские историки, а его комментарии в целом разумны, если не лишены воображения, единственно курьезным является его низкое мнение о гасконцах” (глава 17)[53].

Его хронология и его чувство географии также крайне точны. Ломакс отмечает, что особенно с конца правления Альфонсо VIII “он дает фактически точные даты многих событий, о которых он повествует”, и что между 1214 и 1236 годами он приводит 51 дату, которые явно все точны, за малым исключением – он указывает в качестве даты смерти Иннокентия III 15 (а не 16) июля 1216 года[54]. Несмотря на то, что он датирует события по дням святых и иным христианским праздникам, он в целом применяет хронологическую систему, которой пользовались в Испании многие столетия, так называемую эру Цезаря, которая на 38 лет больше христианской эры; следовательно, эра 1250 означает 1212 год от рождества Христова. В других случаях, особенно когда он говорит о событиях вне полуострова (главы 52, 54, 55, 58, 59), он использует год от Воплощения Христова (the year of Incarnation), или год нашей эры (the year of grace) (главы 65, 67), соответствующие нашему anno Domini. Тем не менее, что касается последних дат в тексте, он возвращается к испанской эре (главы 68, 69).

Хроника написана хорошей церковной латынью, прямолинейно, с небольшим количеством риторических украшений; автор воздерживается от преувеличений и вымысла. Хотя автор был служителем церкви, христианином и кастильцем, негативно относившимся к сарацинам и другим врагам Кастилии, его повествование ясно и отчетливо, соответствует правде в большинстве случаев. Кажется, все указывает на то, что он должен быть отождествлен с Хуаном, канцлером, епископом Осмы и позже Бургоса.

Карло Бреа, основываясь на лингвистических особенностях, поднял вопрос, не были ли последние главы Хроники (главы с 69 по 75), касающиеся завоевания Кордовы, написаны кем-то другим. Тем не менее, он не смог назвать кого-либо как такового и сделал вывод, что также возможно, что некто переработал материалы, созданные епископом Хуаном[55]. Глава 69 начинается с даты “в эру, написанную вместо эры Христовой, именно, в 1274 [в 1236 году]”; это позволяет предположить, что автор сознавал использование лет от Воплощения Христова в нескольких предыдущих главах. Постольку поскольку епископ Осмы дважды упомянут в третьем лице как королевский канцлер в главах 70 и 73, вероятно, что кто-то другой написал эти главы. Возможно, клерик, работавший для епископа, был ответственен за это. Одним из кандидатов должен быть магистр Лопе, который “первым водрузил знамя с крестом на башню” мечети в Кордове, а затем вошел в мечеть вместе в епископом Осмы, чтобы очистить ее и подготовить ее превращение в христианскую церковь (глава 73). Магистр Лопе, вероятно, может быть отождествлен с первым епископом Кордовы, выбранным в 1238 году и рукоположенным в 1239[56].

Первая часть Хроники (главы 1 - 8) затрагивает события от смерти Фернана Гонсалеса, графа Кастилии, в 970 году до смерти Санчо III, короля Кастилии, в 1158 году. Быстро погрузив читателя в конец 10 века, автор прослеживает изменения, происходящие с Кастилией, - от графства, подчиненного королевству Леон, до самостоятельного королевства при правлении Фернандо I; приведенные здесь голые хронологические факты не совсем точны (см. примечания). Повествование затем продолжается быстрым рассказом о правлении Альфонсо VI, который после борьбы со своими братьями объединяет наследование Кастилии и Леона. Говорится о его завоевании Толедо в 1085 году, однако великое вторжение Альморавидов в Марокко и их победа над этим королем при Салаке в 1086 вовсе не упоминаются. Нет здесь также никакого упоминания и о Родриго Диасе де Виваре (Rodrigo Diaz de Vivar), или Сиде (the Cid), который играл значительную роль в Кастильских делах конца 11 века. Некоторое внимание уделено проблеме наследования трона и бракам дочерей Альфонсо VI, Урраки и Терезы, на, соответственно, Раймонде и Генрихе Бургундских.

Неспокойному правлению Урраки, которая наследовала своему отцу, посвящена короткая запись, и очевидно, что автор презирает ее. Напротив, он восхваляет военные занятия ее второго мужа, Альфонсо I Арагонского. Хотя он описывает осаду королем Фраги и его смерть, он ничего не говорит о его завоевании Сарагосы в 1118 году. Вопрос наследования и последовавшее объединение Арагона и Каталонии он упоминает в нескольких словах.

О победах сына Урраки Альфонсо VII над сарацинами и о его захвате Альмерии, также как и о факте его провозглашения императором Леона сделана запись. Что особенно интересно в этом разделе, так это описание автором подъема Альмохадов, нового мусульманского религиозного течения в Марокко, которое играло главную роль в делах полуострова во второй половине 12 века и в первой четверти 13 века. Прежде чем сказать о смерти Альфонсо VII на его обратном пути из мусульманской Испании, автор оплакивает неприятности, возникшие из-за разделения королем Леона и Кастилии между свими двумя сыновьми – Фернандо II и Санчо III. Этим завершается первый раздел.

Во многих отношениях первый раздел служит своего рода прембулой для второго и третьего разделов, которые составляют основу Хроники, и подводит итог истории Кастилии с конца 10 века до середины 12 века, возможно, в том виде, как она была известна в устной традиции при королевском дворе. В последних двух разделах, которые повествуют о правлении Альфонсо VIII и Фернандо III, автор является современником и находящимся в выгодной позиции для наблюдения очевидцем событий, которые он описывает.

Во втором разделе (главы 9 - 30) записаны основные события правления Альфонсо VIII с середины 12 века до начала 13 века. После описания беспорядков, случившихся до совершеннолетия короля, автор повествует о королевском браке, кратко говорит о его захвате Куенки и о его ссорах с его дядями – с Фернандо II Леонским и Санчо VI Наваррским, и добавляет несколько упоминаний о португальских делах. Тем не менее, кажется очевидным, что непосредственные знания автора о ранних годах были ограничены.

Его текст становится более подробным по мере того, как повышается его роль как свидетеля-современника. Так, например, он сообщает о вражде, которая назревает между Альфонсо VIII и его юным кузеном, Альфонсом IX Леонским, и прослеживает их отношения на много лет вперед после того. Великое сражение при Аларкосе, когда Альфонсо VIII потерпел унизительное поражение от рук Альмохадов в 1195 году, описано очень детально, и кажется возможным, что автор или сам в нем участвовал, или, что кажется более вероятным, слышал о нем от тех, кто там был. Вражда между королями Кастилии и Леона вспыхнула снова в годы, следующие непосредственно за сражением, однако Альфонсо VIII нашел ценного союзника в лице молодого короля Арагона, Педро II. Также возобновился конфликт между Кастилией и Наваррой. Когда мир воцарился среди христианских правителей полуострова, Альфонсо VIII решил завладеть герцогством Гасконским, которое он потребовал как приданое своей жены. Автор относится к этому как к неправильной попытке и подчеркивает радость в Кастилии, возникшую, когда король отказался от нее.

Когда перемирие в Альмохадами подошло к концу, старший сын короля и наследник, инфант Фернандо, приготовился сражаться против врага, но внезапно умер, причинив великие страдания. Описание автором внешности молодого принца и его благородных качеств показывает, что он очень хорошо его знал. Последующему захвату Сальватиерры Альмохадами, дипломатической попытке получить поддержку христианской Европы в крестовом походе, решающей победе христиан в сражении при Лас Навас де Толоса в 1212 году и ее последствиям уделено много внимания. Смерть Альфонсо VIII и его королевы-жены, последовавшая вскоре после, пробудила волнующие сетования у автора, который, очевидно, испытывал к ним обоим великое уважение.

Автор также впервые показывает свой интерес к делам вне полуострова. После того, как упоминается о распространении Альбигойской ереси в южной Франции, он сообщает о смерти Педро II Арагонского во время сражения против крестоносцев, которыми руководил Симон де Монфор. В дополнение, после описания участия в Третьем крестовом походе святого римского императора Фридриха Барбароссы, Ричарда Львиное Сердце, короля Англии, и Филиппа Августа, короля Франции, автор подводит итоги Четвертого крестового похода, результатом которого стало завоевание Константинополя. Он завершает этот раздел упоминанием Четвертого Латеранского Собора 1215 года (на котором он присутствовал), на котором были предложены значительные реформы церкви, а также объявлен Пятый крестовый поход, возглавляемый папским легатом, кардиналом Пелагием, по происхождению испанцем.

Третий раздел (главы 31 - 75), посвященный правлению Фернандо III вплоть до падения Кордовы в 1236 году, также свидетельствует о непосредственной осведомленности автора о событиях и обстоятельствах. В качестве вступления он кратко повествует о правлении сына Альфонсо VIII, Энрике I, и о борьбе за власть между его старшей сестрой Беренгелой и графом Альваро Нунесом де Ларой. Внимание автора к деталям и его приверженность Беренгеле свидетельствует о том, что он был с очевидностью заинтересованным лицом и, несомненно, сторонником, очевидцем событий. Случайная смерть Энрике подняла вопрос о наследовании престола, который автор обсуждает в течении некоторого времени, рассказывая нам, что Беренгела, которая по праву должна была унаследовать трон, настояла на том, чтобы кастильцы признали королем ее сына, Фернандо III, которому тогда было 17 лет. Несмотря на то, что они сделали это, отец молодого короля, Альфонсо IX, поддержанный графом Альваро, попытался присоединить Кастилию к своему собственному королевству Леон. Когда борьба за контроль над Кастилией решилась в пользу Фернандо III, автор стал повествовать нам о его браке с внучкой Фридриха Барбароссы и о подавлении различных восстаних знати. Его внимание сосредоточено на Джоне Бриеннском, короле Иерусалима, который женился на сестре Фернандо III и впоследствии стал титулованным императором Константинополя.

Прежде чем Фернандо III начал свою первую военную кампанию против мавров, автор приводит речь, которую король, предположительно, произнес, испрашивая у своей матери разрешения. Не стоит рассматривать приведенный текст речи как дословную запись, однако он, вероятно, представляет собой передачу основных мыслей, которые король высказал, сообщенные кем-то, кто его слышал. Это хороший рассказ о гражданском конфликте между Альмохадами Марокко и Испании, который побудил короля воспользоваться сложившейся ситуацией. О его военной кампании в Андалусии и его отношениях с правителями мелких мусульманских королевств – Баесы и Валенсии, о захвате Капиллы в 1226 году, также как об одновременных военных операциях королей Леона и Португалии против мавров повествуется в деталях.

Затем следует интерлюдия, когда автор рассказывает о войнах короля Луи VIII Французского против Альбигойцев и об окончательном подчинении графа Реймонда VII Тулузского королю Луи VIII. Это был более чем поверхностный интерес автора и его читателей к событиям, так как Луи VIII был женат на Бланке Кастильской, дочери Альфонсо VIII и матери Луи IX.

Обратившись от Франции вновь к делам испанским, автор описывает появление мусульманского лидера Ибн Худа, представлявшего значительную опасность для режима Альмохадов на полуострове. Обсуждается миссия в Испанию папского легата, кардинала Жана д’Аббевиля, с которым автор был лично знаком. Затем читателю представлены, после краткого описания завоевания Мальорки Хайме I Арагонским и военных кампаний королей Леона и Португалии, события вне полуострова, именно крестовый поход императора Фридриха II и последующий конфликт между папскими и императорскими силами в южной Италии.

Затем автор сообщает о смерти Альфонсо IX и наследовании престола его сыном, Фернандо III, таким образом, Кастилия и Леон были вновь объединены. И хотя он все еще должен был бороться с враждебной знатью, король в результате объединения мог теперь полностью направить свои усилия на войну с маврами. Здесь в промежутки вставлен рассказ о борьбе папы с жителями Рима и о противостоянии императора и Ломбардской Лиги. После удивительного проникновения нескольких христианских воинов в Кордову автор посвящает остаток Хроники захвату этого великого андалузского города в июне 1236 года. После описания триумфального приема короля в городе и его распоряжений о защите города, автор заканчивает текст в ноябре, когда король направляется на север, к Бургосу. Можно предположить, что автор намеревался продолжать Хронику так долго, как он мог трудиться над ней, но прекратил свою деятельность по неизвестным нам причинам.

За основу этого перевода я взял редакцию Chronica latina regum Castellae Карло Бреа, сравнивая ее с редакцией Кирота и затем с редакцией Кабанес Пекур. Я разделил текст на три раздела: 1) от графа Фернана Гонсалеса до короля Санчо III (923 - 1158); 2) правление Альфонсо VIII, короля Кастилии (1158 - 1214); 3) правление Фернандо III, короля Кастилии и Леона, 1217 – 1252. Я также сохранил деление на главы Кирота, так как оно обеспечивает удобный поиск. Заголовки разделов и названия глав я придумал сам. Также необходимо помнить, что название “Латинская хроника кастильских королей” не появляется в тексте, но приписано ему Киротом.

Я попытался представить вниманию читателей верный перевод. Временами мне казалось, что автор писал в спешке и не всегда выражал свою мысль так ясно, как он должен бы был. Отсутствие пунктуации в тексте часто затрудняет понимание мысли автора; до некоторой степени Карло Бреа решил эту проблему. Автор не всегда ясно говорит, когда речь идет о нескольких королях, например, о короле Кастилии или о короле Леона, это может запутать читателя. Я разбил длинные предложения на более короткие отрезки, что имеет больший смысл. В комментариях я попытался идентифицировать всех упоминаемых в тексте людей, насколько это было возможно, также я попытался обозначить положение многих географических мест, о которых идет речь. В этом отношении читатель может обратиться к картам, прилагаемым к переводу. Что касается дат, данных в соответствии с испанской эрой, в квадратных скобках я поместил эти даты в соответствии с христианской эрой, которая на 38 лет раньше; например, эра 1260 [1222 год от рождества Христова]. Несколько лакун в тексте (главы 32, 53, 56, 65, 69) я также отметил квадратными скобками. Карло Бреа определил многие библейские цитаты, которые я отметил, используя текст Новой Американской Библии (New American Bible (NAB), за исключением тех, что классифицированы другим образом[57].